Страница:
– Все будет в порядке, – успокоил Бена Ривал де Каэрден. – Ральф не заблудится. Умение ориентироваться на Перекрестке миров у него в крови. Правда, он может бывать только в тех местах, которые когда-нибудь видел, но это не беда – я вложил в его память картины всех Граней, которые вы должны посетить. Скажете ему название – и он будет знать, куда вас доставить.
Все еще ошарашенный Бен произнес:
– Я понимаю, это не подарок, а так нужно для дела. Но все равно огромное вам спасибо. Ральф мечтал об этом с тех самых пор, как прослышал о Леопольде. Постоянно уговаривал меня съездить в Вечный Город, надеялся там познакомиться с Леопольдом и научиться у него ходить через Перекресток миров.
– Ваша поездка была бы напрасной, – заметил де Каэрден. – Мудрость древних драконов недоступна пониманию их далеких потомков. Леопольд не в силах постичь свое умение настолько, чтобы передать его другим котам. И Ральф тоже не сможет, что, впрочем, не помешает ему использовать эту способность для путешествия к самым отдаленным Граням и вести за собой спутников, причем не обязательно только котов, но также и кошек.
– А вы можете сделать так, чтобы Ральф обрел человеческую речь? – вмешался Ларссон, видя, что Бен думает об этом, но не решается спросить.
– Увы, не могу, – ответил Вышний с сожалением, то ли притворным, то ли настоящим. – Во-первых, я уполномочен только на такие действия, которые необходимы для осуществления наших планов. А умение Ральфа разговаривать по-человечески пользы делу не принесет. Ведь Беньямин и так прекрасно понимает его.
– А если, – настаивал Ларссон, – считать это частью платы за сотрудничество?
– Тогда возникает другое препятствие, еще более серьезное. Я бы даже сказал, концептуальное. Вышний мир не способен оказывать прямого магического воздействия на что бы то ни было в мире земном.
– Да ну! – не поверил Бен. – А то, что вы сделали с Ральфом, разве не магия?
– Конечно, не магия, – сказал де Каэрден. – Всего лишь телепатия – хотя и особенная телепатия. Вы сами подумайте: если бы могли непосредственно действовать на Гранях, то разве понадобилась бы нам ваша помощь?
– А ведь и правда… – вынужден был признать Бен.
Рядом с ними возник Ральф и сразу бросился к хозяину, быстро тараторя на своем мяукающем языке.
– Ты просто молодец, котик, – отвечал ему Бен. – У тебя здорово получается!.. Да, я тоже очень рад… Конечно, мы прокатимся вместе. Только подожди немного – сейчас я разговариваю с человеком…
Но Ральф явно ждать не хотел. Отпрыгнув немного в сторону, он сам по себе превратился в коня и призывно заржал, ударяя передним копытом о землю.
– Прокатись с ним, Беньямин, – сказал де Каэрден. – Собственно, мы уже закончили разговор. Остались только технические детали – имена и адреса людей, которые должны передать вам своих подопечных. Я сообщу их Эйнару, а ты испробуй новые способности Ральфа и заодно сделай полезное дело – наведайся к себе домой и поговори со своей теткой Деборой.
– Зачем? – удивился Бен. – Что тут полезного?
– Семнадцать лет назад твой отец официально обвинил Йохана Кирстена в похищении Ривы и краже драгоценностей. Теперь вы с Деборой как наследники Элая Шолема должны так же официально отказаться от этих обвинений. Только тогда мы сможем сказать тебе, где находится твоя сестра. Нам ни к чему, чтобы у ее мужа возникли неприятности с законом.
– Да, действительно, это хорошая идея, – согласился Бен, тут же поднялся и стал застегивать свой камзол. – Явлюсь на Ральфе прямо посреди теткиной гостиной, она сразу все подпишет. – С этими словами он вскочил в седло и спросил у де Каэрдена: – Так я вас уже не застану?
– Вряд ли, – ответил тот. – Скоро я ухожу.
– Тогда до встречи и еще раз спасибо. – А затем к Ларссону: – Я постараюсь не задерживаться, Эйнар. Тебе ничего не нужно привезти?
Ларссон отрицательно покачал головой, но прежде чем успел сказать «Нет, ничего», Ральф резко рванул с места и исчез вместе с Беном.
– Ну ладно, – произнес де Каэрден деловым тоном. – Теперь о вашем задании. Ты будешь записывать, или так запомнишь?
– Запомню и так, – ответил Ларссон. – Но записать не помешает.
Он притянул к себе сумку и достал из бокового кармашка блокнот с карандашом. Вышний стал диктовать ему названия Граней, адреса и имена людей, к которым следовало обратиться, а также имена девочек, которых нужно отвезти на Бетику, в патриархию Несторианской Церкви. Всего их оказалось пятеро.
– При новых способностях Ральфа вы справитесь с этим делом быстро, – прокомментировал де Каэрден, когда Ларссон сделал последнюю запись. – Полагаю, вам понадобится не больше нескольких часов.
– А как быть с Герти? – спросил Ларссон. – Ее тоже надо отвезти на Бетику?
– Это решать тебе. Совсем не факт, что под опекой несториан она будет в большей безопасности, чем в школе Ильмарссона. После того как ты убил Викторикса, там больше нет шпионов Нижнего мира, и Ильмарссон не допустит появления новых.
– Зато там есть сила, которую стремится заполучить Велиал с помощью Герти, – заметил Ларссон. – И кстати, вы недавно говорили, что Таре достаточно было просто появиться в школе, чтобы добраться до этой силы… ну, и еще убить ее носителя, которого на самом деле нет. Зачем тогда ему понадобилась Герти? Почему он сразу не послал Тару?
– Потому что у нее самой ничего не получилось бы. Чтобы добраться до силы, нужно сначала установить с ней контакт, а для этого требуется время – и чем больше, тем лучше. Насколько мы понимаем, план Велиала состоял в том, что Герти послужит для Тары проводником, своего рода мостом к силе. Скорее всего, он рассчитывал осуществить эту операцию не раньше чем в следующем году, а то и вообще года через два, ближе к концу учебы Герти. Но после того, как ты убил Викторикса, возникла реальная опасность, что Велиал запаникует и рискнет ускорить ход событий. Поэтому и мы поспешили с ответными действиями.
– А вдруг вы неправильно разгадали его план? Что, если он придерживает в рукаве карту, о которой вам ничего не известно? Или попытается использовать Герти напрямую?
– Мы уверены, что не ошибаемся. А с одной Герти у него ничего не получится. Ты же знаешь ее – и знаешь, что в ней нет ни капли зла. Но, как я уже говорил, выбор остается за тобой. Вот побываешь на Бетике, посмотришь, как там, тогда и решишь, что для Герти лучше. А если сочтешь, что ее следует забрать из школы, мы поможем тебе – явимся ей во сне и постараемся убедить, что так нужно. Хотя это будет непросто.
– Да, непросто, – согласился Ларссон. – Ей хорошо в этой школе, и она может не согласиться даже с вами.
– В том-то и дело. – Фигура Вышнего утратила свою материальность и стала прозрачной, а его голос стал слабеть. – На сегодня все, Эйнар. Удачи вам с Беньямином. Скоро свидимся.
Ривал де Каэрден превратился в легкую туманную дымку, которая вскоре рассеялась.
Несколько минут Ларссон просидел в задумчивости, глядя на записи в блокноте. Эти девочки в определенном смысле были сестрами Герти – ее сестрами по несчастью. И несториане наверняка знают, как правильно с ними обращаться, чтобы в них не возобладала темная сторона натуры. Впрочем, Ларссон не чувствовал в Герти ни малейшей склонности к злу и не считал, что она нуждается в каком-то особом обращении. К тому же на Бетике Герти могла случайно узнать о своем происхождении, что нанесло бы ей сильную душевную травму. А этого нельзя допустить…
Ларссон закрыл блокнот, сунул его во внутренний карман и достал оттуда же сложенные вчетверо страницы из записей Мак-Грегора. У него остались две главы – о Небхет Аштой и Визельде ван Гирен, а главу о Риве Шолем он отдал ее брату Бену. Костер, на котором они готовили себе обед, уже почти погас, но Ларссон с помощью простых чар заставил его вспыхнуть снова и решительно бросил страницы в огонь.
«Герти не должна узнать, – думал он, глядя, как быстро чернеют листы желтоватой бумаги. – И никогда не узнает…»
ГЛАВА 29
Все еще ошарашенный Бен произнес:
– Я понимаю, это не подарок, а так нужно для дела. Но все равно огромное вам спасибо. Ральф мечтал об этом с тех самых пор, как прослышал о Леопольде. Постоянно уговаривал меня съездить в Вечный Город, надеялся там познакомиться с Леопольдом и научиться у него ходить через Перекресток миров.
– Ваша поездка была бы напрасной, – заметил де Каэрден. – Мудрость древних драконов недоступна пониманию их далеких потомков. Леопольд не в силах постичь свое умение настолько, чтобы передать его другим котам. И Ральф тоже не сможет, что, впрочем, не помешает ему использовать эту способность для путешествия к самым отдаленным Граням и вести за собой спутников, причем не обязательно только котов, но также и кошек.
– А вы можете сделать так, чтобы Ральф обрел человеческую речь? – вмешался Ларссон, видя, что Бен думает об этом, но не решается спросить.
– Увы, не могу, – ответил Вышний с сожалением, то ли притворным, то ли настоящим. – Во-первых, я уполномочен только на такие действия, которые необходимы для осуществления наших планов. А умение Ральфа разговаривать по-человечески пользы делу не принесет. Ведь Беньямин и так прекрасно понимает его.
– А если, – настаивал Ларссон, – считать это частью платы за сотрудничество?
– Тогда возникает другое препятствие, еще более серьезное. Я бы даже сказал, концептуальное. Вышний мир не способен оказывать прямого магического воздействия на что бы то ни было в мире земном.
– Да ну! – не поверил Бен. – А то, что вы сделали с Ральфом, разве не магия?
– Конечно, не магия, – сказал де Каэрден. – Всего лишь телепатия – хотя и особенная телепатия. Вы сами подумайте: если бы могли непосредственно действовать на Гранях, то разве понадобилась бы нам ваша помощь?
– А ведь и правда… – вынужден был признать Бен.
Рядом с ними возник Ральф и сразу бросился к хозяину, быстро тараторя на своем мяукающем языке.
– Ты просто молодец, котик, – отвечал ему Бен. – У тебя здорово получается!.. Да, я тоже очень рад… Конечно, мы прокатимся вместе. Только подожди немного – сейчас я разговариваю с человеком…
Но Ральф явно ждать не хотел. Отпрыгнув немного в сторону, он сам по себе превратился в коня и призывно заржал, ударяя передним копытом о землю.
– Прокатись с ним, Беньямин, – сказал де Каэрден. – Собственно, мы уже закончили разговор. Остались только технические детали – имена и адреса людей, которые должны передать вам своих подопечных. Я сообщу их Эйнару, а ты испробуй новые способности Ральфа и заодно сделай полезное дело – наведайся к себе домой и поговори со своей теткой Деборой.
– Зачем? – удивился Бен. – Что тут полезного?
– Семнадцать лет назад твой отец официально обвинил Йохана Кирстена в похищении Ривы и краже драгоценностей. Теперь вы с Деборой как наследники Элая Шолема должны так же официально отказаться от этих обвинений. Только тогда мы сможем сказать тебе, где находится твоя сестра. Нам ни к чему, чтобы у ее мужа возникли неприятности с законом.
– Да, действительно, это хорошая идея, – согласился Бен, тут же поднялся и стал застегивать свой камзол. – Явлюсь на Ральфе прямо посреди теткиной гостиной, она сразу все подпишет. – С этими словами он вскочил в седло и спросил у де Каэрдена: – Так я вас уже не застану?
– Вряд ли, – ответил тот. – Скоро я ухожу.
– Тогда до встречи и еще раз спасибо. – А затем к Ларссону: – Я постараюсь не задерживаться, Эйнар. Тебе ничего не нужно привезти?
Ларссон отрицательно покачал головой, но прежде чем успел сказать «Нет, ничего», Ральф резко рванул с места и исчез вместе с Беном.
– Ну ладно, – произнес де Каэрден деловым тоном. – Теперь о вашем задании. Ты будешь записывать, или так запомнишь?
– Запомню и так, – ответил Ларссон. – Но записать не помешает.
Он притянул к себе сумку и достал из бокового кармашка блокнот с карандашом. Вышний стал диктовать ему названия Граней, адреса и имена людей, к которым следовало обратиться, а также имена девочек, которых нужно отвезти на Бетику, в патриархию Несторианской Церкви. Всего их оказалось пятеро.
– При новых способностях Ральфа вы справитесь с этим делом быстро, – прокомментировал де Каэрден, когда Ларссон сделал последнюю запись. – Полагаю, вам понадобится не больше нескольких часов.
– А как быть с Герти? – спросил Ларссон. – Ее тоже надо отвезти на Бетику?
– Это решать тебе. Совсем не факт, что под опекой несториан она будет в большей безопасности, чем в школе Ильмарссона. После того как ты убил Викторикса, там больше нет шпионов Нижнего мира, и Ильмарссон не допустит появления новых.
– Зато там есть сила, которую стремится заполучить Велиал с помощью Герти, – заметил Ларссон. – И кстати, вы недавно говорили, что Таре достаточно было просто появиться в школе, чтобы добраться до этой силы… ну, и еще убить ее носителя, которого на самом деле нет. Зачем тогда ему понадобилась Герти? Почему он сразу не послал Тару?
– Потому что у нее самой ничего не получилось бы. Чтобы добраться до силы, нужно сначала установить с ней контакт, а для этого требуется время – и чем больше, тем лучше. Насколько мы понимаем, план Велиала состоял в том, что Герти послужит для Тары проводником, своего рода мостом к силе. Скорее всего, он рассчитывал осуществить эту операцию не раньше чем в следующем году, а то и вообще года через два, ближе к концу учебы Герти. Но после того, как ты убил Викторикса, возникла реальная опасность, что Велиал запаникует и рискнет ускорить ход событий. Поэтому и мы поспешили с ответными действиями.
– А вдруг вы неправильно разгадали его план? Что, если он придерживает в рукаве карту, о которой вам ничего не известно? Или попытается использовать Герти напрямую?
– Мы уверены, что не ошибаемся. А с одной Герти у него ничего не получится. Ты же знаешь ее – и знаешь, что в ней нет ни капли зла. Но, как я уже говорил, выбор остается за тобой. Вот побываешь на Бетике, посмотришь, как там, тогда и решишь, что для Герти лучше. А если сочтешь, что ее следует забрать из школы, мы поможем тебе – явимся ей во сне и постараемся убедить, что так нужно. Хотя это будет непросто.
– Да, непросто, – согласился Ларссон. – Ей хорошо в этой школе, и она может не согласиться даже с вами.
– В том-то и дело. – Фигура Вышнего утратила свою материальность и стала прозрачной, а его голос стал слабеть. – На сегодня все, Эйнар. Удачи вам с Беньямином. Скоро свидимся.
Ривал де Каэрден превратился в легкую туманную дымку, которая вскоре рассеялась.
Несколько минут Ларссон просидел в задумчивости, глядя на записи в блокноте. Эти девочки в определенном смысле были сестрами Герти – ее сестрами по несчастью. И несториане наверняка знают, как правильно с ними обращаться, чтобы в них не возобладала темная сторона натуры. Впрочем, Ларссон не чувствовал в Герти ни малейшей склонности к злу и не считал, что она нуждается в каком-то особом обращении. К тому же на Бетике Герти могла случайно узнать о своем происхождении, что нанесло бы ей сильную душевную травму. А этого нельзя допустить…
Ларссон закрыл блокнот, сунул его во внутренний карман и достал оттуда же сложенные вчетверо страницы из записей Мак-Грегора. У него остались две главы – о Небхет Аштой и Визельде ван Гирен, а главу о Риве Шолем он отдал ее брату Бену. Костер, на котором они готовили себе обед, уже почти погас, но Ларссон с помощью простых чар заставил его вспыхнуть снова и решительно бросил страницы в огонь.
«Герти не должна узнать, – думал он, глядя, как быстро чернеют листы желтоватой бумаги. – И никогда не узнает…»
ГЛАВА 29
Марк и королева Инга сидели на дубовой скамье перед фасадом большого двухэтажного дома с широким мраморным крыльцом. От подножия ступеней до ворот усадьбы тянулась усыпанная мелким гравием аллея, вдоль которой росли аккуратно подстриженные декоративные кусты. Возле ворот спокойно сидел серый кот Нильс, а вокруг него ходил кругами Леопольд. Он подозрительно поглядывал на своего обидчика и время от времени сердито шипел, но Нильс на это никак не реагировал: Инга больше не заставляла его прогонять Леопольда.
За углом дома начинался сад. Только что туда ушла Андреа (то есть, конечно, Сандра) вместе с шестилетним Феликсом. Мальчик называл ее тетей, хотя на самом деле был ее сыном. А также сыном Владислава. Марк слышал эту историю, а шесть лет назад, будучи с Ингой на Основе, видел там Сандру и ее подругу Кристину, которую теперь звали Гвен. В то время они выглядели совсем иначе, но даже в своем новом облике Андреа и Гвен показались Марку знакомыми при их первой встрече в школе. Правда, тогда он решил, что это чувство «дежавю» возникло у него из-за того, что Гвен напоминала Ильмарссона, а Андреа – Ингу…
– Сегодня особенный день, – наконец отозвалась Инга, глядя в безоблачное летнее небо. – Сегодня исполняется ровно восемь лет с тех пор, как мы с Владиславом очутились здесь, на Ланс-Оэли. Отсюда и начался наш путь к вершинам власти и могущества. Прошло только восемь лет, а сколько всего изменилось!.. Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда мы были намного счастливее.
Марк не знал, что и сказать. Восемь лет назад он тоже чувствовал себя более счастливым, чем сейчас. Наверное, счастье – это такая штука, которой с возрастом становится все меньше. А дети почти всегда счастливы и беззаботны. Вот, например, Феликс – он счастлив просто потому, что к нему в гости пришла «тетя Андреа»…
– Я не заметил у Феликса колдовского дара, – наконец произнес Марк.
– И не мог заметить, – ответила Инга. – Никто не замечает, даже Владислав. Я крепко связала всю силу Феликса, чтобы его принимали за обычного мальчика. Пусть он немного повзрослеет, тогда и посмотрим. Все равно обучение колдовству обычно начинают не раньше девяти-десяти лет.
– А дар Андреа… вернее, Сандры? Ведь над ней провели экзорцизм.
– То был не совсем экзорцизм… хотя не имеет значения. Так или иначе, ее колдовской дар был разрушен. Но мне удалось частично его восстановить.
– Вы умеете наделять людей магией?
Инга отрицательно покачала головой:
– Наделять – нет. Я могу лишь возвращать утраченное, да и то не до конца. От рождения у Сандры был инквизиторский дар, а я сумела восстановить его только до промежуточного.
– И давно вы это сделали?
– Примерно через год после всех тех событий. Сандра сама связалась со мной через Кристину. Она попросила освободить ее от опеки несториан.
– Но почему? Кажется, они хорошо заботились о ней.
– Даже чересчур. Почитали ее, как святую, а Сандру это сильно раздражало. Впрочем, она беспокоилась не за себя, а за Феликса – тогда его еще звали Марио. Сандра боялась, что в атмосфере поклонения и обоготворения мальчик будет воспитан… ну, не совсем правильно. Ты ведь понимаешь?
– Конечно, понимаю, – ответил Марк. – В школе я каждый день имею дело с разбалованными королевскими отпрысками. А это было бы во сто крат хуже.
– Вот именно. Поэтому Сандра, убедившись, что несториане неисправимы, обратилась ко мне. Мы перебрали много разных вариантов и в конце концов остановились на Ланс-Оэли, что я и предлагала с самого начала. Это изолированная Грань без трактовых путей, а ближайшая Вуаль находится в семидесяти милях от Кэр-Магни. Здесь нет ни одного колдуна, есть только слабенькие сельские ведуны, а чужаков почти не бывает. Ланс-Оэли издавна считалась вотчиной Мэтра, потом ее унаследовали мы – так сказать, новые Великие. – Инга иронично ухмыльнулась. – Эту Грань по-прежнему обходят стороной и черные маги, и обычные. Еще со времен Мэтра на территории в радиусе тысячи миль вокруг Кэр-Магни были установлены чары, извещавшие его о появлении любого постороннего человека. Шесть лет назад я переключила их на себя, и представь себе: если не считать тех, кого приводили мы с Владиславом, за все эти годы сюда без спросу сунулся только один посторонний – просто любопытный путник, который хотел посмотреть на резиденцию Великих. Когда я появилась перед ним, он здорово струхнул и сразу убежал. Так что для Феликса это хорошее место – до тех пор, разумеется, пока никто не подозревает, что он здесь.
– Ага! – сообразил Марк. – Значит, поэтому Сандра не поселилась вместе с ним?
– Среди прочего, и по этой причине, – подтвердила Инга. – Все-таки в Кэр-Магни бывают люди со стороны – в основном мои фрейлины, которых я иногда привожу с собой. Если бы я перестала это делать, обязательно начались бы нежелательные разговоры, лишние вопросы, разные догадки. Я не могла так рисковать. И в то же время скрыть присутствие Сандры, пусть и от редких визитеров, было невозможно – слишком велика вероятность, что кто-нибудь заметит, что в доме живет еще один человек. Да и Феликс, научившись говорить, рано или поздно проболтался бы о своей маме. И опять же – пошли бы толки, и наша тайна оказалась бы под угрозой. А на самого мальчика никто особого внимания не обратил. Ну захотелось Суальде воспитать еще одного внука – нормальное желание, тут нет ничего странного, а тем более подозрительного. Конечно, для Сандры это было трудное решение, но ради сына она согласилась. Почти год не видела его вообще, а потом, когда он уже забыл ее, мы рассудили, что редкие встречи не повредят. Теперь Феликс не скажет, что видел свою маму, а о тете Андреа и тете Гвен он может говорить сколько угодно – мои гости считают, что речь идет о каких-то местных женщинах. Ну а местные наоборот – уверены, что Андреа и Гвен из компании моих фрейлин. Правду знает только Суальда, но она крепко держит язык за зубами. Это еще Мэтр постарался – из нее ничего не вытянешь.
– А Нильс вам понадобился, чтобы изгнать отсюда Леопольда. – Марк не спрашивал, а утверждал. – И еще как дополнительный гарант безопасности.
– Совершенно верно. К тому же он отличный товарищ для ребенка. – Инга повернула голову и посмотрела в сторону ворот: Леопольд все еще держался от Нильса на расстоянии, но они уже о чем-то переговаривались. – Это вовсе не значит, – продолжала она, – что я не доверяла Леопольду. Просто не хотелось ставить его в неловкое положение перед Владиславом, когда он будет вынужден утаивать от него информацию о Сандре. А что он ее узнает, я не сомневалась и, как видишь, была права. Вообще-то я думала, что Леопольд узнает и Феликса – но, похоже, он видел его слишком недолго, чтобы запомнить.
– А если бы запомнил?
– Тогда ему пришлось бы хранить эту тайну от Владислава. Как придется теперь. Сандра сама не хочет, чтобы Владислав знал о ней. Она понимает, что это поставит всех нас – а ее в первую очередь – в неловкое положение.
– Но ведь Владислав здесь иногда бывает, – заметил Марк. – Он же видит мальчика и… ну, разве сердце не подсказывает ему, что Феликс его сын?
– Выходит, что не подсказывает. Но даже если у него возникала подобная мысль, он сразу отметал ее, поскольку она противоречила известным ему фактам. Дело в том, что в первый год, когда Феликс жил здесь, Сандра и Кристина по-прежнему оставались на Основе. И время от времени с моей помощью устраивали так, чтобы Инквизиция выходила на их след. Об этом вскоре узнавали черные маги и несториане, что направляло их поиски по ложному пути. А чтоб уж ни у кого не оставалось никаких сомнений, однажды Сандра, как бы по чистой случайности, попала в выпуск новостей крупной телекомпании.
– Я что-то такое припоминаю, – сказал Марк. – Да, точно! Тогда Владислав был сильно взволнован, показывал вам картинку… то есть фотографию какой-то людной улицы на Основе, и там, среди прохожих, была Сандра. Значит, тогда вы еще не изменили ее внешность?
– Нет, в то время я не умела этого делать. Даже не догадывалась, что такое возможно. Меня научил мастер Ильмарссон.
– Научил? – удивленно переспросил Марк. – Он вас этому учил?
– А что тут странного? – пожала плечами Инга. – Думаешь, раз мы с Владиславом обрели огромное могущество, то уже все знаем и умеем? Как бы не так! Одно дело – сдвинуть Луну с орбиты, заставить померкнуть Солнце, устроить землетрясение или извержение вулкана – тут большого мастерства не нужно, достаточно лишь грубой силы. А вот более тонкие вещи, более сложные – этому надо учиться.
– Я все понимаю, – сказал Марк. – Но разве главный мастер умеет изменять человеческую внешность?
– Нет, не умеет. Однако он опытен и мудр; он по-настоящему великий учитель. А что отличает великого учителя от просто хорошего, так это умение научить тому, чего даже сам сделать не можешь. Благодаря ему я сумела разобраться во многих своих способностях, о которых прежде даже не подозревала. В частности, смогла изменить внешность Сандры и Кристины. Правда ведь, неплохо получилось?
– Да, – согласился Марк. – И не просто неплохо, а великолепно.
– Особенно я горжусь Сандрой, – сказала Инга. – Мне удалось в полной мере сохранить ее утонченную красоту и вместе с тем сделать совершенно неузнаваемой.
– Зато теперь она немного похожа на вас.
– Лишь самую малость. Это получилось у меня нечаянно. Сначала мы даже не замечали, а когда заметили, Сандра уже не захотела ничего менять. В конце концов наше сходство не индивидуальное, просто один тип внешности.
– А что с Гвен? Ее вы специально сделали похожей на главного мастера?
– Ну она и раньше была похожа на него, только совсем чуть-чуть. Я лишь сделала их сходство более выразительным.
– Так они действительно родственники?
– Кристина его правнучка. Она об этом понятия не имела, а ее мать и по сей день не знает, кто на самом деле ее дед. Однако Ильмарссон, что бы там о нем ни говорили, внимательно следит за судьбой всех своих потомков. Пять лет назад он решил разыскать Кристину и обратился ко мне, так как ему было известно, что я встречалась с ней и Сандрой на Основе. Собственно, с этого и началось наше сотрудничество. Оказалось, что Ильмарссон, как и я, очень обеспокоен перспективой появления на Гранях нового Посланца от Вышнего мира. Мы оба считали, что человечество уже не нуждается в каких-либо мессиях или пророках, оно способно жить своим умом, а очередное Пришествие принесет больше вреда, чем пользы. В итоге я доверилась ему, мы вместе разработали план, как избежать этого, и заручились согласием Сандры.
Инга умолкла, поскольку из дома вышла Суальда с серебряным подносом, на котором стояли две чашки кофе и хрустальная ваза с шоколадными конфетами. Поставив поднос на скамейку между Ингой и Марком, женщина пожелала им приятного аппетита и сразу удалилась.
– Суальда – образцовая служанка, – произнесла Инга, взяв чашку кофе. – При ней можно говорить о чем угодно, она никому не проболтается. Однако я предпочитаю не перегружать ее лишней информацией.
Мимо них бок о бок пробежали Леопольд и Нильс, направляясь в сад. Леопольд на ходу сообщил, что они к Сандре и Феликсу.
– Только пожалуйста, – в который раз предупредила его Инга, – при мальчике называй ее Андреа. И только так. – А когда коты скрылись за углом, возобновила прерванный рассказ: – С помощью мастера Ильмарссона я смогла сделать то, что в свое время сделал Мэтр с Владиславом. Я отделила от колдовского дара Феликса ту особенную силу, которую несториане высокопарно именовали Священным Началом, а мы предпочитаем называть Вышней Сущностью. Но если Мэтр этим и ограничился, то я пошла еще дальше. Ни меня, ни Ильмарссона не устраивали полумеры, мы хотели предотвратить Пришествие, а не просто отсрочить его на одно поколение. Ведь в таком случае Феликс передал бы Сущность своему сыну – точно так же, как ему передал Владислав. Поэтому я изъяла ее.
– То есть уничтожили?
– Нет, она неуничтожима. А кроме того, в ней нет ничего плохого. Грубо говоря, это сплав энергии Вышнего мира с концентрированным добром мира земного, которое Вышние собирали по крупицам в течение двух тысячелетий и прессовали до тех пор, пока оно не превратилось в Добро с большой буквы, в Добро космическое. Но ведь можно совершить и обратное превращение – сделать космическое Добро просто добром и вернуть его людям. От этого земной мир станет только лучше и чище. Ну а самые восприимчивые к добру, разумеется, дети – и мастер Ильмарссон предложил поселить Сущность в его школе.
– В шестьсот двенадцатой аудитории? – догадался Марк. – Вы там ее заперли?
– Мы там ее держим, – уточнила Инга. – Надо сказать, она никуда особо не рвется. Рядом с таким количеством детей, притом детей в большинстве своем хороших, ей вполне комфортно. А защитные чары я настроила таким образом, чтобы Сущность могла понемногу просачиваться, и в результате каждый ученик, наряду со знаниями, получает в школе свою частичку вполне земного, человеческого добра. Кто большую, кто меньшую – зависит от индивидуальной восприимчивости.
– Значит, они становятся добрее?
– Только не в буквальном смысле. Добро и доброта – разные вещи. Соприкасаясь с Сущностью, дети не становятся более нравственными и порядочными; эти черты характера определяются их природой и воспитанием. Зато они обретают дополнительную сопротивляемость ко злу – как к космическому, так и к банальному людскому. А еще получают немножко силы Вышнего мира в дополнение к своим колдовским способностям. Совсем чуть-чуть – самостоятельно она действовать не может, лишь усиливает их природную магию. За последние годы средняя успеваемость учеников школы заметно возросла. Ты обратил на это внимание?
– Нет, – покачал Марк головой. – Я ведь могу судить только по тем временам, когда сам учился, но тогда все виделось в ином свете. Образно говоря, я был по другую сторону баррикад. А сравнивать оценки разных лет мне в голову не приходило. – Несколько секунд он помолчал, собираясь с мыслями, затем спросил: – А Вышние знают о том, что вы сделали?
– Да, знают, – кивнула Инга. – Мне дважды во сне являлись мои братья Сигурд и Гийом с Ривалом де Каэрденом. Оба раза они просили отказаться от нашего замысла и вернуть Сущность обратно Феликсу, однако их аргументы меня не убедили. А год назад Ривал приходил уже сам, но снова уговаривать меня не стал, лишь предупредил, что Нижний мир – а конкретнее, Велиал – напал на след. Впрочем, мы и сами об этом знали. За месяц до того один выпускник школы, очень способный паренек, имел конфликт с двумя черными магами. Своих противников он победил и, очевидно, во время схватки вложил в свои заклятия слишком много силы, полученной от Сущности. Рано или поздно это должно было случиться, и мы готовились к такому повороту событий. Когда Велиал послал в школу шпиона, Ильмарссон сразу его раскусил, но вида не подал и взял на работу.
– А почему?
– Чтобы избежать худшего варианта, – объяснила Инга. – Попытки использовать для проникновения в школу одного из учеников, вселив в его тело душу умершего черного мага. Разумеется, такая затея была заранее обречена на провал, и Велиал, без сомнения, понимал это. Но он не остановился бы ни перед чем в своем стремлении проникнуть в школу. И мы ему позволили.
– Его шпион пытался добраться до Сущности?
– Не до нее, а до Феликса. Я полагаю, Велиал даже не догадывается, что я изъяла Сущность у мальчика. Когда в школе появился шпион, Ильмарссон каждую ночь на несколько часов усиливал действие моих чар до самого предела, чтобы они полностью изолировали Сущность от окружающего мира. Шпион, будучи черным магом, чувствовал на себе ее действие и так же чувствовал, что в эти часы оно пропадало. Это должно было убедить Велиала, что Сандра с сыном прячутся в школе, в той самой шестьсот двенадцатой аудитории, но ежедневно покидают ее для прогулок на свободе.
– И он поверил?
– Думаю, да. Во всяком случае, те его слуги, которые занимались поисками на Основе, были срочно переброшены в Торнинский архипелаг.
– А он не подозревает, что Андреа и есть Сандра?
– Очень в этом сомневаюсь. Чтобы прийти к такому выводу, Велиал должен был сделать целый ряд весьма нетривиальных допущений. Скорее, он решил, что Андреа моя дальняя родственница.
– Но тогда он понял, что вы здесь замешаны.
– Я и не собиралась этого скрывать. Как раз наоборот – подстроила все так, чтобы шпион сразу прознал о наших с Ильмарссоном контактах. Это заставило и его, и Велиала действовать крайне осторожно. – Инга поставила пустую чашку на поднос и пытливо посмотрела на Марка. – И между прочим, вот что странно. Я сказала тебе, что Ильмарссон взял на работу черного мага, но ты ничуть не удивился, не спросил, как его зовут. Тебе что-то известно об этом?
Марк отвел в сторону взгляд, взял из вазы конфету и съел ее. После чего ответил:
– Ну, я мог бы сказать, что за весь прошлый год в школе появился только один новый учитель-колдун – Гидеон Викторикс… Но не буду хитрить. На следующий день после его отъезда я случайно подслушал разговор Андреа и Гвен. Даже не весь разговор, а лишь небольшой отрывок, из которого понял, что Викторикс шпионил для Нижнего мира, причем главный мастер об этом знал.
– Теперь понятно, – произнесла Инга. – Значит, тебя подтолкнуло к расследованию не любопытство, а беспокойство?
За углом дома начинался сад. Только что туда ушла Андреа (то есть, конечно, Сандра) вместе с шестилетним Феликсом. Мальчик называл ее тетей, хотя на самом деле был ее сыном. А также сыном Владислава. Марк слышал эту историю, а шесть лет назад, будучи с Ингой на Основе, видел там Сандру и ее подругу Кристину, которую теперь звали Гвен. В то время они выглядели совсем иначе, но даже в своем новом облике Андреа и Гвен показались Марку знакомыми при их первой встрече в школе. Правда, тогда он решил, что это чувство «дежавю» возникло у него из-за того, что Гвен напоминала Ильмарссона, а Андреа – Ингу…
– Сегодня особенный день, – наконец отозвалась Инга, глядя в безоблачное летнее небо. – Сегодня исполняется ровно восемь лет с тех пор, как мы с Владиславом очутились здесь, на Ланс-Оэли. Отсюда и начался наш путь к вершинам власти и могущества. Прошло только восемь лет, а сколько всего изменилось!.. Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда мы были намного счастливее.
Марк не знал, что и сказать. Восемь лет назад он тоже чувствовал себя более счастливым, чем сейчас. Наверное, счастье – это такая штука, которой с возрастом становится все меньше. А дети почти всегда счастливы и беззаботны. Вот, например, Феликс – он счастлив просто потому, что к нему в гости пришла «тетя Андреа»…
– Я не заметил у Феликса колдовского дара, – наконец произнес Марк.
– И не мог заметить, – ответила Инга. – Никто не замечает, даже Владислав. Я крепко связала всю силу Феликса, чтобы его принимали за обычного мальчика. Пусть он немного повзрослеет, тогда и посмотрим. Все равно обучение колдовству обычно начинают не раньше девяти-десяти лет.
– А дар Андреа… вернее, Сандры? Ведь над ней провели экзорцизм.
– То был не совсем экзорцизм… хотя не имеет значения. Так или иначе, ее колдовской дар был разрушен. Но мне удалось частично его восстановить.
– Вы умеете наделять людей магией?
Инга отрицательно покачала головой:
– Наделять – нет. Я могу лишь возвращать утраченное, да и то не до конца. От рождения у Сандры был инквизиторский дар, а я сумела восстановить его только до промежуточного.
– И давно вы это сделали?
– Примерно через год после всех тех событий. Сандра сама связалась со мной через Кристину. Она попросила освободить ее от опеки несториан.
– Но почему? Кажется, они хорошо заботились о ней.
– Даже чересчур. Почитали ее, как святую, а Сандру это сильно раздражало. Впрочем, она беспокоилась не за себя, а за Феликса – тогда его еще звали Марио. Сандра боялась, что в атмосфере поклонения и обоготворения мальчик будет воспитан… ну, не совсем правильно. Ты ведь понимаешь?
– Конечно, понимаю, – ответил Марк. – В школе я каждый день имею дело с разбалованными королевскими отпрысками. А это было бы во сто крат хуже.
– Вот именно. Поэтому Сандра, убедившись, что несториане неисправимы, обратилась ко мне. Мы перебрали много разных вариантов и в конце концов остановились на Ланс-Оэли, что я и предлагала с самого начала. Это изолированная Грань без трактовых путей, а ближайшая Вуаль находится в семидесяти милях от Кэр-Магни. Здесь нет ни одного колдуна, есть только слабенькие сельские ведуны, а чужаков почти не бывает. Ланс-Оэли издавна считалась вотчиной Мэтра, потом ее унаследовали мы – так сказать, новые Великие. – Инга иронично ухмыльнулась. – Эту Грань по-прежнему обходят стороной и черные маги, и обычные. Еще со времен Мэтра на территории в радиусе тысячи миль вокруг Кэр-Магни были установлены чары, извещавшие его о появлении любого постороннего человека. Шесть лет назад я переключила их на себя, и представь себе: если не считать тех, кого приводили мы с Владиславом, за все эти годы сюда без спросу сунулся только один посторонний – просто любопытный путник, который хотел посмотреть на резиденцию Великих. Когда я появилась перед ним, он здорово струхнул и сразу убежал. Так что для Феликса это хорошее место – до тех пор, разумеется, пока никто не подозревает, что он здесь.
– Ага! – сообразил Марк. – Значит, поэтому Сандра не поселилась вместе с ним?
– Среди прочего, и по этой причине, – подтвердила Инга. – Все-таки в Кэр-Магни бывают люди со стороны – в основном мои фрейлины, которых я иногда привожу с собой. Если бы я перестала это делать, обязательно начались бы нежелательные разговоры, лишние вопросы, разные догадки. Я не могла так рисковать. И в то же время скрыть присутствие Сандры, пусть и от редких визитеров, было невозможно – слишком велика вероятность, что кто-нибудь заметит, что в доме живет еще один человек. Да и Феликс, научившись говорить, рано или поздно проболтался бы о своей маме. И опять же – пошли бы толки, и наша тайна оказалась бы под угрозой. А на самого мальчика никто особого внимания не обратил. Ну захотелось Суальде воспитать еще одного внука – нормальное желание, тут нет ничего странного, а тем более подозрительного. Конечно, для Сандры это было трудное решение, но ради сына она согласилась. Почти год не видела его вообще, а потом, когда он уже забыл ее, мы рассудили, что редкие встречи не повредят. Теперь Феликс не скажет, что видел свою маму, а о тете Андреа и тете Гвен он может говорить сколько угодно – мои гости считают, что речь идет о каких-то местных женщинах. Ну а местные наоборот – уверены, что Андреа и Гвен из компании моих фрейлин. Правду знает только Суальда, но она крепко держит язык за зубами. Это еще Мэтр постарался – из нее ничего не вытянешь.
– А Нильс вам понадобился, чтобы изгнать отсюда Леопольда. – Марк не спрашивал, а утверждал. – И еще как дополнительный гарант безопасности.
– Совершенно верно. К тому же он отличный товарищ для ребенка. – Инга повернула голову и посмотрела в сторону ворот: Леопольд все еще держался от Нильса на расстоянии, но они уже о чем-то переговаривались. – Это вовсе не значит, – продолжала она, – что я не доверяла Леопольду. Просто не хотелось ставить его в неловкое положение перед Владиславом, когда он будет вынужден утаивать от него информацию о Сандре. А что он ее узнает, я не сомневалась и, как видишь, была права. Вообще-то я думала, что Леопольд узнает и Феликса – но, похоже, он видел его слишком недолго, чтобы запомнить.
– А если бы запомнил?
– Тогда ему пришлось бы хранить эту тайну от Владислава. Как придется теперь. Сандра сама не хочет, чтобы Владислав знал о ней. Она понимает, что это поставит всех нас – а ее в первую очередь – в неловкое положение.
– Но ведь Владислав здесь иногда бывает, – заметил Марк. – Он же видит мальчика и… ну, разве сердце не подсказывает ему, что Феликс его сын?
– Выходит, что не подсказывает. Но даже если у него возникала подобная мысль, он сразу отметал ее, поскольку она противоречила известным ему фактам. Дело в том, что в первый год, когда Феликс жил здесь, Сандра и Кристина по-прежнему оставались на Основе. И время от времени с моей помощью устраивали так, чтобы Инквизиция выходила на их след. Об этом вскоре узнавали черные маги и несториане, что направляло их поиски по ложному пути. А чтоб уж ни у кого не оставалось никаких сомнений, однажды Сандра, как бы по чистой случайности, попала в выпуск новостей крупной телекомпании.
– Я что-то такое припоминаю, – сказал Марк. – Да, точно! Тогда Владислав был сильно взволнован, показывал вам картинку… то есть фотографию какой-то людной улицы на Основе, и там, среди прохожих, была Сандра. Значит, тогда вы еще не изменили ее внешность?
– Нет, в то время я не умела этого делать. Даже не догадывалась, что такое возможно. Меня научил мастер Ильмарссон.
– Научил? – удивленно переспросил Марк. – Он вас этому учил?
– А что тут странного? – пожала плечами Инга. – Думаешь, раз мы с Владиславом обрели огромное могущество, то уже все знаем и умеем? Как бы не так! Одно дело – сдвинуть Луну с орбиты, заставить померкнуть Солнце, устроить землетрясение или извержение вулкана – тут большого мастерства не нужно, достаточно лишь грубой силы. А вот более тонкие вещи, более сложные – этому надо учиться.
– Я все понимаю, – сказал Марк. – Но разве главный мастер умеет изменять человеческую внешность?
– Нет, не умеет. Однако он опытен и мудр; он по-настоящему великий учитель. А что отличает великого учителя от просто хорошего, так это умение научить тому, чего даже сам сделать не можешь. Благодаря ему я сумела разобраться во многих своих способностях, о которых прежде даже не подозревала. В частности, смогла изменить внешность Сандры и Кристины. Правда ведь, неплохо получилось?
– Да, – согласился Марк. – И не просто неплохо, а великолепно.
– Особенно я горжусь Сандрой, – сказала Инга. – Мне удалось в полной мере сохранить ее утонченную красоту и вместе с тем сделать совершенно неузнаваемой.
– Зато теперь она немного похожа на вас.
– Лишь самую малость. Это получилось у меня нечаянно. Сначала мы даже не замечали, а когда заметили, Сандра уже не захотела ничего менять. В конце концов наше сходство не индивидуальное, просто один тип внешности.
– А что с Гвен? Ее вы специально сделали похожей на главного мастера?
– Ну она и раньше была похожа на него, только совсем чуть-чуть. Я лишь сделала их сходство более выразительным.
– Так они действительно родственники?
– Кристина его правнучка. Она об этом понятия не имела, а ее мать и по сей день не знает, кто на самом деле ее дед. Однако Ильмарссон, что бы там о нем ни говорили, внимательно следит за судьбой всех своих потомков. Пять лет назад он решил разыскать Кристину и обратился ко мне, так как ему было известно, что я встречалась с ней и Сандрой на Основе. Собственно, с этого и началось наше сотрудничество. Оказалось, что Ильмарссон, как и я, очень обеспокоен перспективой появления на Гранях нового Посланца от Вышнего мира. Мы оба считали, что человечество уже не нуждается в каких-либо мессиях или пророках, оно способно жить своим умом, а очередное Пришествие принесет больше вреда, чем пользы. В итоге я доверилась ему, мы вместе разработали план, как избежать этого, и заручились согласием Сандры.
Инга умолкла, поскольку из дома вышла Суальда с серебряным подносом, на котором стояли две чашки кофе и хрустальная ваза с шоколадными конфетами. Поставив поднос на скамейку между Ингой и Марком, женщина пожелала им приятного аппетита и сразу удалилась.
– Суальда – образцовая служанка, – произнесла Инга, взяв чашку кофе. – При ней можно говорить о чем угодно, она никому не проболтается. Однако я предпочитаю не перегружать ее лишней информацией.
Мимо них бок о бок пробежали Леопольд и Нильс, направляясь в сад. Леопольд на ходу сообщил, что они к Сандре и Феликсу.
– Только пожалуйста, – в который раз предупредила его Инга, – при мальчике называй ее Андреа. И только так. – А когда коты скрылись за углом, возобновила прерванный рассказ: – С помощью мастера Ильмарссона я смогла сделать то, что в свое время сделал Мэтр с Владиславом. Я отделила от колдовского дара Феликса ту особенную силу, которую несториане высокопарно именовали Священным Началом, а мы предпочитаем называть Вышней Сущностью. Но если Мэтр этим и ограничился, то я пошла еще дальше. Ни меня, ни Ильмарссона не устраивали полумеры, мы хотели предотвратить Пришествие, а не просто отсрочить его на одно поколение. Ведь в таком случае Феликс передал бы Сущность своему сыну – точно так же, как ему передал Владислав. Поэтому я изъяла ее.
– То есть уничтожили?
– Нет, она неуничтожима. А кроме того, в ней нет ничего плохого. Грубо говоря, это сплав энергии Вышнего мира с концентрированным добром мира земного, которое Вышние собирали по крупицам в течение двух тысячелетий и прессовали до тех пор, пока оно не превратилось в Добро с большой буквы, в Добро космическое. Но ведь можно совершить и обратное превращение – сделать космическое Добро просто добром и вернуть его людям. От этого земной мир станет только лучше и чище. Ну а самые восприимчивые к добру, разумеется, дети – и мастер Ильмарссон предложил поселить Сущность в его школе.
– В шестьсот двенадцатой аудитории? – догадался Марк. – Вы там ее заперли?
– Мы там ее держим, – уточнила Инга. – Надо сказать, она никуда особо не рвется. Рядом с таким количеством детей, притом детей в большинстве своем хороших, ей вполне комфортно. А защитные чары я настроила таким образом, чтобы Сущность могла понемногу просачиваться, и в результате каждый ученик, наряду со знаниями, получает в школе свою частичку вполне земного, человеческого добра. Кто большую, кто меньшую – зависит от индивидуальной восприимчивости.
– Значит, они становятся добрее?
– Только не в буквальном смысле. Добро и доброта – разные вещи. Соприкасаясь с Сущностью, дети не становятся более нравственными и порядочными; эти черты характера определяются их природой и воспитанием. Зато они обретают дополнительную сопротивляемость ко злу – как к космическому, так и к банальному людскому. А еще получают немножко силы Вышнего мира в дополнение к своим колдовским способностям. Совсем чуть-чуть – самостоятельно она действовать не может, лишь усиливает их природную магию. За последние годы средняя успеваемость учеников школы заметно возросла. Ты обратил на это внимание?
– Нет, – покачал Марк головой. – Я ведь могу судить только по тем временам, когда сам учился, но тогда все виделось в ином свете. Образно говоря, я был по другую сторону баррикад. А сравнивать оценки разных лет мне в голову не приходило. – Несколько секунд он помолчал, собираясь с мыслями, затем спросил: – А Вышние знают о том, что вы сделали?
– Да, знают, – кивнула Инга. – Мне дважды во сне являлись мои братья Сигурд и Гийом с Ривалом де Каэрденом. Оба раза они просили отказаться от нашего замысла и вернуть Сущность обратно Феликсу, однако их аргументы меня не убедили. А год назад Ривал приходил уже сам, но снова уговаривать меня не стал, лишь предупредил, что Нижний мир – а конкретнее, Велиал – напал на след. Впрочем, мы и сами об этом знали. За месяц до того один выпускник школы, очень способный паренек, имел конфликт с двумя черными магами. Своих противников он победил и, очевидно, во время схватки вложил в свои заклятия слишком много силы, полученной от Сущности. Рано или поздно это должно было случиться, и мы готовились к такому повороту событий. Когда Велиал послал в школу шпиона, Ильмарссон сразу его раскусил, но вида не подал и взял на работу.
– А почему?
– Чтобы избежать худшего варианта, – объяснила Инга. – Попытки использовать для проникновения в школу одного из учеников, вселив в его тело душу умершего черного мага. Разумеется, такая затея была заранее обречена на провал, и Велиал, без сомнения, понимал это. Но он не остановился бы ни перед чем в своем стремлении проникнуть в школу. И мы ему позволили.
– Его шпион пытался добраться до Сущности?
– Не до нее, а до Феликса. Я полагаю, Велиал даже не догадывается, что я изъяла Сущность у мальчика. Когда в школе появился шпион, Ильмарссон каждую ночь на несколько часов усиливал действие моих чар до самого предела, чтобы они полностью изолировали Сущность от окружающего мира. Шпион, будучи черным магом, чувствовал на себе ее действие и так же чувствовал, что в эти часы оно пропадало. Это должно было убедить Велиала, что Сандра с сыном прячутся в школе, в той самой шестьсот двенадцатой аудитории, но ежедневно покидают ее для прогулок на свободе.
– И он поверил?
– Думаю, да. Во всяком случае, те его слуги, которые занимались поисками на Основе, были срочно переброшены в Торнинский архипелаг.
– А он не подозревает, что Андреа и есть Сандра?
– Очень в этом сомневаюсь. Чтобы прийти к такому выводу, Велиал должен был сделать целый ряд весьма нетривиальных допущений. Скорее, он решил, что Андреа моя дальняя родственница.
– Но тогда он понял, что вы здесь замешаны.
– Я и не собиралась этого скрывать. Как раз наоборот – подстроила все так, чтобы шпион сразу прознал о наших с Ильмарссоном контактах. Это заставило и его, и Велиала действовать крайне осторожно. – Инга поставила пустую чашку на поднос и пытливо посмотрела на Марка. – И между прочим, вот что странно. Я сказала тебе, что Ильмарссон взял на работу черного мага, но ты ничуть не удивился, не спросил, как его зовут. Тебе что-то известно об этом?
Марк отвел в сторону взгляд, взял из вазы конфету и съел ее. После чего ответил:
– Ну, я мог бы сказать, что за весь прошлый год в школе появился только один новый учитель-колдун – Гидеон Викторикс… Но не буду хитрить. На следующий день после его отъезда я случайно подслушал разговор Андреа и Гвен. Даже не весь разговор, а лишь небольшой отрывок, из которого понял, что Викторикс шпионил для Нижнего мира, причем главный мастер об этом знал.
– Теперь понятно, – произнесла Инга. – Значит, тебя подтолкнуло к расследованию не любопытство, а беспокойство?