– Это чего здесь такое происходит? – возмущенно заорал во весь голос механик, едва повозка выехала на помост. – Что за сходка? Бунт?! Бунтовать не позволю! Стража, всех арестовать!
Но никто механика не услышал. Лишь только педальная повозка выкатилась на бронзовое возвышение, как крики и вопли переросли в единый оглушительный рев.
– Разорвут ведь! На кусочки растащат, – Хозяйственный затравленно озирался по сторонам, то и дело зря хватаясь за бесполезный в такой ситуации меч. – С ума они тут все посходили, что ли? Слушай, Тим, а может, у них сезонное бешенство началось? Грибное.
– Нет, что ты, – Тимка дернул Боню за рукав. – Это они нас так приветствуют. Вернее, бога Па. Быстро же у них здесь слухи расходятся! Сообразили, что я, скорей всего, через главный выход буду уходить… Ты лучше на плакаты внимательно посмотри. Прочитай, что там написано!
Хозяйственный взял и посмотрел. И прочитал. И стал растерянно подкручивать усы, не представляя, что же делать дальше – то ли удирать назад в тоннель, то ли бегом-бегом мчаться к каменной двери. Пока их и впрямь не разорвали в куски – на сувениры.
Плакатов было много. И написано на них было разное. Но все сводилось к одному: что гномы любят и обожают великого Па, надеются на его заступничество и отеческую помощь, и всенепременно хотят, чтобы он, бог Па, немедленно благословил их на великую войну с драконами. Тимка вертел головой по сторонам и с удовольствием читал вслух самые интересные надписи:
– «Здравствуй, Па, батюшка всегномий», «Бог Па завсегда роднее всех родных!», «Наш Па – всему голова!» Так, с этим понятно. А вот: «Бритый гном – счастливый гном!» – к чему бы это? Ого! Боня, гляди – да они же почти все бритые! Напрочь безбородые. Во дают… и когда только успели? – Тимка расхохотался. – А как тебе, Боник, нравится: «Я уколов не боюсь, если надо – уколюсь!»? Здорово, да?
– Угу, – Хозяйственный, стараясь больше не смотреть на гномов, крутил педали. – Ты на другие плакатики посмотри. Где написано: «Каждому гному – по шприцу в руки, каждому дракону – по игле в брюхо!» Очень мило. Они же воевать настроились! До победного конца. И хотят, чтобы ты им в этом помог.
– Ну нет, – Тимка замотал головой, – такого безобразия я никогда не допущу. Боня, стой! Я сейчас речь говорить буду. Умную.
– Нет, только не это! – ужаснулся Хозяйственный. – Никаких речей! Удирать надо, пока не поздно, а не вразумлять этих вояк. Все равно ты их не переубедишь.
– Я сказал – стой, значит – стой! – категорически потребовал Тимка. Боня вздохнул и убрал ноги с педалей.
Тимка встал в полный рост и приветственно помахал гномам рукой. Толпа в ответ так громко завизжала, засвистела и затопала ногами, что Тимка от неожиданности чуть не упал обратно на сиденье; Огник тревожно зашевелился у мальчика на плече и что-то невнятно пробормотал сквозь сон. Наверное, ему как раз привиделись гномы, потому что Тимка ясно услышал негромкое: «…бороды поотрываю». Дракон даже во сне тоже был не прочь повоевать с подземным народом.
– Тихо! – пронзительно крикнул Тимка, и его – надо же! – услышали. Гномы разом замолчали и успокоились, замерли, как грибы на грядках. В наступившей тишине стало слышно, как механик нервно постукивает ногой по педали управления, как Хозяйственный еле слышно бормочет себе под нос: «…тоже мне, выискался оратор на мою голову», как безмятежно посапывает Огник.
– Гномы! – чуть потише сказал Тимка, – я пришел к вам с миром… э-э… чтобы посмотреть, как вы тут живете. И что же я вижу? А вижу я то, что живете вы неправильно! То есть не так, как положено нормальным гномам. Нормальные гномы не пьют ракушечную воду без меры и не воюют с соседями. Пусть даже и с драконами. Нормальные гномы добывают золото и занимаются торговлей, потому что даже плохая торговля все же лучше, чем хорошая драка. И вообще я против любой войны. И поэтому приказываю вам – не воевать с драконами! Хотя бы до тех пор, пока ваш король не расколдуется…
– Пока рак на горе не свистнет, – ехидно пробормотал Хозяйственный.
– …И я вам обещаю, – Тимка в запале постучал себя в грудь кулаком, – что лично разберусь с драконами! Нам, богам, это раз плюнуть. Они у меня станут как шелковые! То есть не будут больше хулиганить в ваших подземельях.
– Если они нас раньше не съедят, – ввернул Боня, но совсем тихо. Чтобы никто его не услышал.
– Миру – мир! – истошно завопил Тимка, потрясая кулаками над головой. – Нет войне! И ракушечную воду не пейте! И чтобы все дружно зубы по утрам чистили! И зарядку делали. Вернусь – проверю, – мальчик незаметно толкнул Хозяйственного ногой. – Поехали! Крути педали, пока они соображают, чего я им понаговорил.
Хозяйственный старательно заработал ногами и повозка медленно покатилась к выходу. Тимка приложил ладонь к голове, торжественно отдавая честь, как главный маршал на параде. Для полного эффекта не хватало лишь духового оркестра и хорошего салюта, а так – ни дать ни взять натуральный маршал гномьих войск поздравляет своих верных солдат с военным праздником. С Днем Всех Грибов, например.
Но салют не заставил себя долго ждать – Огник заерзал на тимкином плече и вдруг громко икнул во сне, выпустив длиннющую струю пламени поверх гномьих голов. И еще раз икнул. И еще.
– Ур-ра! – в полном восторге взвыли гномы. – Великий Па благословил нас! Миру – мир! Да здравствует торговля и утренняя зарядка! Ого-го-го! – они кричали что-то еще насчет чистки зубов, но в поднявшемся шуме уже ничего нельзя было толком разобрать. Было понятно лишь одно – воевать гномы пока что передумали, до полного оживления любимого короля. А там видно будет. Как король решит, так и сделают.
Повозка подъехала к двери. Механик спрыгнул на помост, шустро подбежал к каменной плите и что-то сделал с ней: то ли погладил ее, то ли особым образом по ней постучал, Тимка не понял. Дверь выдвинулась из стены и медленно уехала в сторону, открыв выход на волю.
– Скорей идите, – поторопил механик людей, опасливо оглядываясь на бушующую позади них толпу, – нечего вам здесь больше делать. Вон как гномов раскочегарили! Сейчас, если еще что-нибудь от имени бога Па ляпните, так они того и гляди совсем ошалеют, бунтовать начнут! Во имя чистки зубов и зарядки.
– Верно, – немедленно согласился Тимка и, обернувшись, крикнул напоследок в гладко выбритые гномьи физиономии:
– Чистота – залог здоровья! Мойте руки перед едой, – и нырнул в дверной проем. В спину мальчику донесся общий вздох обожания и восторга; дверь бесшумно закрылась.
Боня, Тимка и механик стояли в широкой пещере. Гладкотесаные стены и высокий ровный потолок убедительно доказывали, что пещера была искусственной, специально вырубленной в скале. Впереди, неподалеку, светлел прямоугольник выхода, и в него заглядывало красное предзакатное солнце. В пещере было тихо и как-то удивительно спокойно, особенно после того бедлама, который путешественники оставили позади себя за толстой дверью.
– Ну ты даешь, – то ли с одобрением, то ли с осуждением сказал Хозяйственный. – Надо же, целый гномий народ на уши поставил. Напрочь всех уболтал! Я такое первый раз в жизни видел. Нда-а… – Боня снял с плеча рюкзак. – Что ж, гражданин механик, давайте рассчитываться. Сколько там у нас бутылок бальзама натикало? Десять? Извольте получить, – и достал из рюкзака скатерть.
Пока Хозяйственный наколдовывал горькую пепси, Тимка решил разбудить дракончика: хватит ему на тимкином загривке кататься, пора бы уже и самому крыльями помахать.
– Эй ты, захребетник, подъем, – мальчик положил Огника на пол и легонько постучал дракона по спине пальцем, – просыпайся. Мы уже почти пришли. Скоро со своими друзьями-драконами будешь обниматься! Ты рад?
Судя по ответному всхрапыванию, особой радости от скорой встречи с друзьями-драконами Огник не испытывал. Похоже, ему было сейчас абсолютно на все начихать. Кроме…
– Дракон, золото! – громко крикнул Тимка, перепугав своим неожиданным воплем Боню и механика: Хозяйственный с испугу даже сбился со счета и наколдовал пару лишних полубутылок бальзама, против чего механик возражать не стал.
– Золото, – свистящим шепотом продолжил Тим, – груды золота! Россыпи! Пять тонн четыреста семьдесят три килограмма чистого веса. И все – твое!
– Где?! – возбужденно чирикнул Огник, пулей срываясь с места; там, где он только что лежал, взметнулось легкое облачко пыли. И точно такие же облачка маленькими взрывами отметили путь дракончика по всей пещере – словно кто не глядя, навскидку, дал очередь из пулемета по пыльному полу – это Огник суматошно носился туда-сюда в поисках пяти тонн вкусного металла.
– Где золото? – запыхавшись, спросил дракон у Тимки, так и не найдя обещанного лакомства. – Неужели гномы украли? Погоди, погоди… А где сами гномы, где подземелье? Как мы тут вообще оказались? – озадачился Огник.
– Спать меньше надо, – хохотнул Тимка. – Ты же все путешествие проспал! Спящая красавица. Вернее, красавец. Невидимый.
– Да? – удивился дракон и протяжно, по-собачьи прискуливая, зевнул. – Это… а-а-х… со мной золотая спячка приключилась… эх-хо-о… Отвык я от такой богатой еды! Переборщил маленько. – Огник перестал зевать, щелкнул пастью и деловито сообщил: – А я знаю, где мы.
– Где же? – Тимка заинтересованно присел на корточки возле дракона.
– В кормежной пещере, – охотно пояснил дракон. – Здесь когда-то в древности драконов золотом кормили. На тележке его вывозили и кормили. На грузовой.
– Ишь ты, – сказал мальчик, – значит, мы в драконьем ресторане находимся? Ну, тогда тем более поищи – может быть, где по углам золотые огрызки завалялись? Хотя не надо, а то опять окосеешь и уснешь.
– Ха, огрызки, – Огник шумно фыркнул, прочищая ноздри, – плохо ты драконов знаешь. Они огрызков не оставляют, подчистую все уминают. Особенно золото.
– Как же, как же, – хихикнул Тим, – видел, было дело.
– Вот именно, – дракончик помолчал. – А Драконья Глава теперь недалеко. Ее даже отсюда должно быть видно.
– Серьезно? – мальчик хотел было немедленно кинуться к выходу из пещеры, чтобы самым первым увидеть загадочную драконью гору, к которой они так долго шли, но его остановил бонин окрик:
– Тимка, подь сюда. Дело есть.
Тим на ходу развернулся и трусцой подбежал к Хозяйственному.
– Помнишь, ты гномов-стражников в призраков заколдовал? – Боня принялся аккуратно складывать скатерть. – Надо бы их назад отколдовать. Чего им в привиденческом виде шляться, честных гномов пугать! Сможешь?
– А чего тут не смочь? – пожал плечами мальчик. – Давайте их сюда, враз прежними сделаю. Тяжелыми и пузатыми.
– Погоди, – остановил Тимку механик. – Вы мне сначала вот что скажите – они в таком призрачном виде от голода случаем не помрут?
– Нет, – покачал головой Хозяйственный. – Они теперь светоедные. Вернее, лучеедные… Тьфу! Короче, надо почаще их под солнце выставлять или под сильную лампу, тогда они всегда сытые будут, наетые. Это я тебе точно говорю, сам призраком был когда-то! Недолго, но был.
– Вот и славно, – механик с довольным видом потер ладони. – Я их из стражников в шпионы переведу, с такими-то талантами! Будут у меня, значит, за порядком следить. Они же сквозь любую стену теперь пролезут! Красота.
– Ну, если так… – Боня засунул скатерть в рюкзак, на секунду задумался и вдруг спросил:
– Я вот чего хотел узнать напоследок. Ради интереса, не более – все-таки с чего вы взяли, что моя кровь поможет вам раскупорить драконий колдовской щит? Она что, особенная какая-то? И как вы меня – именно меня – вычислили?
Гном, любовно поглаживая полные полубутылки, ответил не сразу. Видимо, прикидывал, как бы ответить повежливее, чтобы не обидеть ненароком Хозяйственного. А то возьмет и напоследок треснет «трическим» мечом, с него станется!
– Про кровь рыжего человека мне король рассказал, под строгим секретом. Мол, можно ослабить драконью защиту, если на нее такой кровушкой побрызгать… Уж не знаю, с чего он это взял! Может, пошутил, а может, и правду говорил – не успел я выяснить, заколдовали его. А вот как именно тебя вычислили… – механик почесал в затылке. – Странная, понимаешь, история получилась. У меня в зале… в другом зале, не пыточном – висит роскошная картина, которая называется: «Главный механик изобретает квадратное колесо». Эпохальное произведение! Очень душевно написано, знаете ли… Так вот, ни с того ни с сего внутри картины неожиданно обнаружилась женщина в зеленом платье и с зеленым посохом – живая, но словно нарисованная… Она-то мне и подсказала, что вот-вот в наших краях объявится рыжий человек примечательной наружности. И очень советовала взять его в плен и хорошенько помучить. До смерти. Кстати, она и про какого-то вредного мальчишку говорила, которого всенепременно надо убить! Я только что вспомнил. – Гном во все глаза уставился на Тимку. – Так это ты? Тот самый вредный мальчишка – ты?!
– Я, – хмуро сказал Тим, – тот самый, – и поглядел на Боню.
– Лурда, – угрюмо кивнул Хозяйственный. – Вырастила-таки свой посох, успела… Вот же гадская ведьма! Нет, надо было все ж попробовать уничтожить картину в замке Олафа, вдруг помогло бы?
– Или хотя бы усы Лурде пририсовать, – с хищным видом добавил Тимка. – Сапожной ваксой. Пока она своим новым посохом хвасталась.
– Ведьма с тараканьими усищами, – задумчиво сказал Боня. – Эт-ты молодец, эт-ты хорошо придумал. Ор-ригинально, черт возьми! – и зашелся в хохоте.
Глава 6
Но никто механика не услышал. Лишь только педальная повозка выкатилась на бронзовое возвышение, как крики и вопли переросли в единый оглушительный рев.
– Разорвут ведь! На кусочки растащат, – Хозяйственный затравленно озирался по сторонам, то и дело зря хватаясь за бесполезный в такой ситуации меч. – С ума они тут все посходили, что ли? Слушай, Тим, а может, у них сезонное бешенство началось? Грибное.
– Нет, что ты, – Тимка дернул Боню за рукав. – Это они нас так приветствуют. Вернее, бога Па. Быстро же у них здесь слухи расходятся! Сообразили, что я, скорей всего, через главный выход буду уходить… Ты лучше на плакаты внимательно посмотри. Прочитай, что там написано!
Хозяйственный взял и посмотрел. И прочитал. И стал растерянно подкручивать усы, не представляя, что же делать дальше – то ли удирать назад в тоннель, то ли бегом-бегом мчаться к каменной двери. Пока их и впрямь не разорвали в куски – на сувениры.
Плакатов было много. И написано на них было разное. Но все сводилось к одному: что гномы любят и обожают великого Па, надеются на его заступничество и отеческую помощь, и всенепременно хотят, чтобы он, бог Па, немедленно благословил их на великую войну с драконами. Тимка вертел головой по сторонам и с удовольствием читал вслух самые интересные надписи:
– «Здравствуй, Па, батюшка всегномий», «Бог Па завсегда роднее всех родных!», «Наш Па – всему голова!» Так, с этим понятно. А вот: «Бритый гном – счастливый гном!» – к чему бы это? Ого! Боня, гляди – да они же почти все бритые! Напрочь безбородые. Во дают… и когда только успели? – Тимка расхохотался. – А как тебе, Боник, нравится: «Я уколов не боюсь, если надо – уколюсь!»? Здорово, да?
– Угу, – Хозяйственный, стараясь больше не смотреть на гномов, крутил педали. – Ты на другие плакатики посмотри. Где написано: «Каждому гному – по шприцу в руки, каждому дракону – по игле в брюхо!» Очень мило. Они же воевать настроились! До победного конца. И хотят, чтобы ты им в этом помог.
– Ну нет, – Тимка замотал головой, – такого безобразия я никогда не допущу. Боня, стой! Я сейчас речь говорить буду. Умную.
– Нет, только не это! – ужаснулся Хозяйственный. – Никаких речей! Удирать надо, пока не поздно, а не вразумлять этих вояк. Все равно ты их не переубедишь.
– Я сказал – стой, значит – стой! – категорически потребовал Тимка. Боня вздохнул и убрал ноги с педалей.
Тимка встал в полный рост и приветственно помахал гномам рукой. Толпа в ответ так громко завизжала, засвистела и затопала ногами, что Тимка от неожиданности чуть не упал обратно на сиденье; Огник тревожно зашевелился у мальчика на плече и что-то невнятно пробормотал сквозь сон. Наверное, ему как раз привиделись гномы, потому что Тимка ясно услышал негромкое: «…бороды поотрываю». Дракон даже во сне тоже был не прочь повоевать с подземным народом.
– Тихо! – пронзительно крикнул Тимка, и его – надо же! – услышали. Гномы разом замолчали и успокоились, замерли, как грибы на грядках. В наступившей тишине стало слышно, как механик нервно постукивает ногой по педали управления, как Хозяйственный еле слышно бормочет себе под нос: «…тоже мне, выискался оратор на мою голову», как безмятежно посапывает Огник.
– Гномы! – чуть потише сказал Тимка, – я пришел к вам с миром… э-э… чтобы посмотреть, как вы тут живете. И что же я вижу? А вижу я то, что живете вы неправильно! То есть не так, как положено нормальным гномам. Нормальные гномы не пьют ракушечную воду без меры и не воюют с соседями. Пусть даже и с драконами. Нормальные гномы добывают золото и занимаются торговлей, потому что даже плохая торговля все же лучше, чем хорошая драка. И вообще я против любой войны. И поэтому приказываю вам – не воевать с драконами! Хотя бы до тех пор, пока ваш король не расколдуется…
– Пока рак на горе не свистнет, – ехидно пробормотал Хозяйственный.
– …И я вам обещаю, – Тимка в запале постучал себя в грудь кулаком, – что лично разберусь с драконами! Нам, богам, это раз плюнуть. Они у меня станут как шелковые! То есть не будут больше хулиганить в ваших подземельях.
– Если они нас раньше не съедят, – ввернул Боня, но совсем тихо. Чтобы никто его не услышал.
– Миру – мир! – истошно завопил Тимка, потрясая кулаками над головой. – Нет войне! И ракушечную воду не пейте! И чтобы все дружно зубы по утрам чистили! И зарядку делали. Вернусь – проверю, – мальчик незаметно толкнул Хозяйственного ногой. – Поехали! Крути педали, пока они соображают, чего я им понаговорил.
Хозяйственный старательно заработал ногами и повозка медленно покатилась к выходу. Тимка приложил ладонь к голове, торжественно отдавая честь, как главный маршал на параде. Для полного эффекта не хватало лишь духового оркестра и хорошего салюта, а так – ни дать ни взять натуральный маршал гномьих войск поздравляет своих верных солдат с военным праздником. С Днем Всех Грибов, например.
Но салют не заставил себя долго ждать – Огник заерзал на тимкином плече и вдруг громко икнул во сне, выпустив длиннющую струю пламени поверх гномьих голов. И еще раз икнул. И еще.
– Ур-ра! – в полном восторге взвыли гномы. – Великий Па благословил нас! Миру – мир! Да здравствует торговля и утренняя зарядка! Ого-го-го! – они кричали что-то еще насчет чистки зубов, но в поднявшемся шуме уже ничего нельзя было толком разобрать. Было понятно лишь одно – воевать гномы пока что передумали, до полного оживления любимого короля. А там видно будет. Как король решит, так и сделают.
Повозка подъехала к двери. Механик спрыгнул на помост, шустро подбежал к каменной плите и что-то сделал с ней: то ли погладил ее, то ли особым образом по ней постучал, Тимка не понял. Дверь выдвинулась из стены и медленно уехала в сторону, открыв выход на волю.
– Скорей идите, – поторопил механик людей, опасливо оглядываясь на бушующую позади них толпу, – нечего вам здесь больше делать. Вон как гномов раскочегарили! Сейчас, если еще что-нибудь от имени бога Па ляпните, так они того и гляди совсем ошалеют, бунтовать начнут! Во имя чистки зубов и зарядки.
– Верно, – немедленно согласился Тимка и, обернувшись, крикнул напоследок в гладко выбритые гномьи физиономии:
– Чистота – залог здоровья! Мойте руки перед едой, – и нырнул в дверной проем. В спину мальчику донесся общий вздох обожания и восторга; дверь бесшумно закрылась.
Боня, Тимка и механик стояли в широкой пещере. Гладкотесаные стены и высокий ровный потолок убедительно доказывали, что пещера была искусственной, специально вырубленной в скале. Впереди, неподалеку, светлел прямоугольник выхода, и в него заглядывало красное предзакатное солнце. В пещере было тихо и как-то удивительно спокойно, особенно после того бедлама, который путешественники оставили позади себя за толстой дверью.
– Ну ты даешь, – то ли с одобрением, то ли с осуждением сказал Хозяйственный. – Надо же, целый гномий народ на уши поставил. Напрочь всех уболтал! Я такое первый раз в жизни видел. Нда-а… – Боня снял с плеча рюкзак. – Что ж, гражданин механик, давайте рассчитываться. Сколько там у нас бутылок бальзама натикало? Десять? Извольте получить, – и достал из рюкзака скатерть.
Пока Хозяйственный наколдовывал горькую пепси, Тимка решил разбудить дракончика: хватит ему на тимкином загривке кататься, пора бы уже и самому крыльями помахать.
– Эй ты, захребетник, подъем, – мальчик положил Огника на пол и легонько постучал дракона по спине пальцем, – просыпайся. Мы уже почти пришли. Скоро со своими друзьями-драконами будешь обниматься! Ты рад?
Судя по ответному всхрапыванию, особой радости от скорой встречи с друзьями-драконами Огник не испытывал. Похоже, ему было сейчас абсолютно на все начихать. Кроме…
– Дракон, золото! – громко крикнул Тимка, перепугав своим неожиданным воплем Боню и механика: Хозяйственный с испугу даже сбился со счета и наколдовал пару лишних полубутылок бальзама, против чего механик возражать не стал.
– Золото, – свистящим шепотом продолжил Тим, – груды золота! Россыпи! Пять тонн четыреста семьдесят три килограмма чистого веса. И все – твое!
– Где?! – возбужденно чирикнул Огник, пулей срываясь с места; там, где он только что лежал, взметнулось легкое облачко пыли. И точно такие же облачка маленькими взрывами отметили путь дракончика по всей пещере – словно кто не глядя, навскидку, дал очередь из пулемета по пыльному полу – это Огник суматошно носился туда-сюда в поисках пяти тонн вкусного металла.
– Где золото? – запыхавшись, спросил дракон у Тимки, так и не найдя обещанного лакомства. – Неужели гномы украли? Погоди, погоди… А где сами гномы, где подземелье? Как мы тут вообще оказались? – озадачился Огник.
– Спать меньше надо, – хохотнул Тимка. – Ты же все путешествие проспал! Спящая красавица. Вернее, красавец. Невидимый.
– Да? – удивился дракон и протяжно, по-собачьи прискуливая, зевнул. – Это… а-а-х… со мной золотая спячка приключилась… эх-хо-о… Отвык я от такой богатой еды! Переборщил маленько. – Огник перестал зевать, щелкнул пастью и деловито сообщил: – А я знаю, где мы.
– Где же? – Тимка заинтересованно присел на корточки возле дракона.
– В кормежной пещере, – охотно пояснил дракон. – Здесь когда-то в древности драконов золотом кормили. На тележке его вывозили и кормили. На грузовой.
– Ишь ты, – сказал мальчик, – значит, мы в драконьем ресторане находимся? Ну, тогда тем более поищи – может быть, где по углам золотые огрызки завалялись? Хотя не надо, а то опять окосеешь и уснешь.
– Ха, огрызки, – Огник шумно фыркнул, прочищая ноздри, – плохо ты драконов знаешь. Они огрызков не оставляют, подчистую все уминают. Особенно золото.
– Как же, как же, – хихикнул Тим, – видел, было дело.
– Вот именно, – дракончик помолчал. – А Драконья Глава теперь недалеко. Ее даже отсюда должно быть видно.
– Серьезно? – мальчик хотел было немедленно кинуться к выходу из пещеры, чтобы самым первым увидеть загадочную драконью гору, к которой они так долго шли, но его остановил бонин окрик:
– Тимка, подь сюда. Дело есть.
Тим на ходу развернулся и трусцой подбежал к Хозяйственному.
– Помнишь, ты гномов-стражников в призраков заколдовал? – Боня принялся аккуратно складывать скатерть. – Надо бы их назад отколдовать. Чего им в привиденческом виде шляться, честных гномов пугать! Сможешь?
– А чего тут не смочь? – пожал плечами мальчик. – Давайте их сюда, враз прежними сделаю. Тяжелыми и пузатыми.
– Погоди, – остановил Тимку механик. – Вы мне сначала вот что скажите – они в таком призрачном виде от голода случаем не помрут?
– Нет, – покачал головой Хозяйственный. – Они теперь светоедные. Вернее, лучеедные… Тьфу! Короче, надо почаще их под солнце выставлять или под сильную лампу, тогда они всегда сытые будут, наетые. Это я тебе точно говорю, сам призраком был когда-то! Недолго, но был.
– Вот и славно, – механик с довольным видом потер ладони. – Я их из стражников в шпионы переведу, с такими-то талантами! Будут у меня, значит, за порядком следить. Они же сквозь любую стену теперь пролезут! Красота.
– Ну, если так… – Боня засунул скатерть в рюкзак, на секунду задумался и вдруг спросил:
– Я вот чего хотел узнать напоследок. Ради интереса, не более – все-таки с чего вы взяли, что моя кровь поможет вам раскупорить драконий колдовской щит? Она что, особенная какая-то? И как вы меня – именно меня – вычислили?
Гном, любовно поглаживая полные полубутылки, ответил не сразу. Видимо, прикидывал, как бы ответить повежливее, чтобы не обидеть ненароком Хозяйственного. А то возьмет и напоследок треснет «трическим» мечом, с него станется!
– Про кровь рыжего человека мне король рассказал, под строгим секретом. Мол, можно ослабить драконью защиту, если на нее такой кровушкой побрызгать… Уж не знаю, с чего он это взял! Может, пошутил, а может, и правду говорил – не успел я выяснить, заколдовали его. А вот как именно тебя вычислили… – механик почесал в затылке. – Странная, понимаешь, история получилась. У меня в зале… в другом зале, не пыточном – висит роскошная картина, которая называется: «Главный механик изобретает квадратное колесо». Эпохальное произведение! Очень душевно написано, знаете ли… Так вот, ни с того ни с сего внутри картины неожиданно обнаружилась женщина в зеленом платье и с зеленым посохом – живая, но словно нарисованная… Она-то мне и подсказала, что вот-вот в наших краях объявится рыжий человек примечательной наружности. И очень советовала взять его в плен и хорошенько помучить. До смерти. Кстати, она и про какого-то вредного мальчишку говорила, которого всенепременно надо убить! Я только что вспомнил. – Гном во все глаза уставился на Тимку. – Так это ты? Тот самый вредный мальчишка – ты?!
– Я, – хмуро сказал Тим, – тот самый, – и поглядел на Боню.
– Лурда, – угрюмо кивнул Хозяйственный. – Вырастила-таки свой посох, успела… Вот же гадская ведьма! Нет, надо было все ж попробовать уничтожить картину в замке Олафа, вдруг помогло бы?
– Или хотя бы усы Лурде пририсовать, – с хищным видом добавил Тимка. – Сапожной ваксой. Пока она своим новым посохом хвасталась.
– Ведьма с тараканьими усищами, – задумчиво сказал Боня. – Эт-ты молодец, эт-ты хорошо придумал. Ор-ригинально, черт возьми! – и зашелся в хохоте.
Глава 6
Пришли
Предвечернее солнце неспешно утюжило облачную простыню над далеким горизонтом; легкий ветерок шелестел в высокой траве, пугая кузнечиков и пестрых бабочек. Теплый воздух был чистым и вкусным – пахло сырой травой и полевыми цветами. Было воистину замечательно, особенно после душных гномьих подвалов! И было бы еще замечательнее, если бы хоть где-нибудь наблюдалась обещанная Огником драконья гора. Потому что до самого облачного горизонта тянулась ровная степь и никаких гор на ней не имелось – ни драконьих, ни обычных. Правда, где-то там, вдалеке, все же виднелось какое-то слабое выпучивание из земли, эдакая черная каменная бородавка. Но на гору она явно не тянула и даже для холма была мелковата.
– Ах, какая высокая горища! – очень натурально восхитился Тимка. – Какая крутая и неприступная. Как же мы, бедные, на нее заберемся? Без альпинистского снаряжения ничегошеньки у вас не получится. Будем теперь сидеть под горой и страдать. И горько плакать.
– У тебя летающий тапок есть, – рассеянно ответил Огник, – ничего, переможешься. – Дракон привычно устроился у Тимки на плече и сейчас с любопытством вертел головой, осматривая знакомые места. Мальчик дракона, конечно же, не видел, но зато чувствовал, как тот беспокоится. – Здесь раньше лес был, – расстроенно сказал Огник, – вековой, дремучий. Заповедный. Да вот куда-то весь подевался… А Драконью Главу ты и не увидишь, если она защитным колдовством укрыта.
– Что же нам теперь, на ощупь ее искать? – раздраженно подал голос Хозяйственный. – Дурное это дело, глупое! Можно и промахнуться, ежели не знаешь, в какую сторону идти. Ты лучше припомни – может быть, какие-то специальные ориентиры были? Какие-нибудь отметки? Указательные.
– Конечно, были, – успокоил Боню дракон, – имеется одна отметка. Особая-преособая, указательная-преуказательная. Во-он тот пупырь видите? – дракон плюнул огнем в сторону каменной бородавки. – Вы давайте к нему идите, а я немного полетаю, с высоты осмотрюсь. Возле пупыря и встретимся, – Огник, не ожидая ответа, взлетел с тимкиного плеча.
– Ну-с, – Хозяйственный покосился на Тимку, – приказ слышал? Тогда пошли, – и ровным шагом двинул к далекой отметке. Мальчик оглянулся – позади были скалы и прямоугольный вход в кормежную пещеру. И механик, который прощально махал им пустой полубутылкой из входного проема.
– Уже слопал! – поразился Тимка. – И когда успел? Нет, с такими темпами бальзама ему надолго не хватит. Отвинтит когда-нибудь король механику голову, факт. А жаль, – мальчик помахал гному в ответ рукой и поспешил за Боней.
Трава шелестела под тимкиными ногами, кузнечики зелеными выстрелами разлетались перед мальчиком в разные стороны. Настроение у Тимки было замечательное, словно ему какой приятный подарок сделали. Похоже, у Хозяйственного тоже было весело на душе: Бонифаций что-то мурлыкал себе под нос. Как обычно – немузыкально, но с чувством. Тим догнал Боню и пошел рядом с ним, размахивая руками и притоптывая в такт. А потом запел.
Хозяйственный резко остановился и с испугом посмотрел себе под ноги, потом на Тимку.
– Фу, – с облегчением сказал Боня, – это, оказывается, ты визжишь! А я подумал, что какой-нибудь степной кошке на хвост наступил. Ну, брат, у тебя и голосина! Вырастешь – певцом станешь. Бардом всенародным. Или королевским глашатаем. Будешь новости с городской башни орать.
– Лучше певцом, – Тимка с удовольствием вспомнил, как бесновались вокруг него гномы. – Самым известным! Самым популярным! Куплю себе электрический рояль, супермикрофон и супер-дупер-усилитель с двадцатью колонками. А вместо батареек в роялину твой меч засуну. И буду ездить на гастроли по всему свету.
– Что ж, рояль дело хорошее, – рассудительно сказал Хозяйственный. – Дозволяю. Покупай. Но меч я тебе все равно не дам. Как же я без такого оружия останусь? Не-ет, это ты что-то не продумал.
– Ладно, не буду у тебя меч забирать, – великодушно успокоил его Тимка. – Я еще молний позаморожу. Подумаешь, проблема! Надо будет только хорошую грозу подгадать, чтобы молнии были потолще. Толстая молния – это вам не худая, в ней электричества ого-го сколько! На целый рояльный батальон хватит. И еще на две балалайки останется. В смысле – электрогитары.
– С размахом мыслишь, – одобрил Боня, – по-королевски. Так и быть, назначу тебя главным певцом всей нашей страны. Самым талантливым и горластым. Вот только трических балалаек у нас нету, и рояли такие не водятся. Сам, что ли, сделаешь?
– А, пустяки, – отмахнулся Тимка. – Гномов попрошу. Если они даже квадратные колеса изобретают, то и электророяль смастерят, куда денутся. Я им за работу море своей пепси-колы пообещаю, особо бальзамной и горькой. Сильнодействующей.
– Гномы? – призадумался Хозяйственный. – А что, могут и сделать. Они ребята сообразительные, головастые. Только ты им замороженные молнии в руки не отдавай, а то они вместо рояля и балалаек мечей себе трических понаделают и пойдут с драконами воевать. С них станется.
– Хорошо, – согласился мальчик, – решено! – и припустил бегом к близкому уже каменному бугру.
– Ишь, разбегался певец наш, – усмехнулся Боня. – Артист малой сцены. Трический рояль ему подавай! Придумает же, – и неспешно пошел дальше, тихонько насвистывая что-то бодрое: идти до черного бугра оставалось всего ничего.
Черный бугор вблизи оказался вовсе не бугром. Приметный ориентир, указанный Огником, был не чем иным, как королем гномов собственной персоной. В каменном виде.
Широко расставив ноги, указывая одной рукой куда-то вдаль, а другую прижимая к губам, король гномов грозно таращился на заходящее солнце. Ростом король был куда как выше обычного гнома, почти со взрослого человека. Великан по гномьим меркам! Длинная каменная борода сердитого гнома свисала до земли, теряясь в высокой траве. На голове у короля торчало старое птичье гнездо, а ноги были густо опутаны сухими прошлогодними и свежими нынешними вьюнами. Вид у гномьего правителя был, скажем, не очень чтобы царский: грязный и запущенный. Как у древней, всеми позабытой статуи.
– Вот так дела! – возмутился Тимка, подпрыгивая и сбивая с королевской головы трухлявое гнездо. – Кричали: «Любимый король! Дорогой наш повелитель!», а сами даже не чистят его вовремя. Что за безобразие.
– Надоело, наверное, за сотни лет, – предположил Хозяйственный, сбрасывая рюкзак к каменным ногам. – Чисть его, не чисть – все равно без толку, опять травой зарастет. Да и что ему сделается, нечищенному-то! Красивее все равно не станет, – Бонифаций потянулся, с хрустом расправил плечи. – Все, привал. Темнеет уже. Здесь и заночуем.
– А нас этот статуй ночью не загрызет? – Тимка опасливо провел пальцем по каменной бороде. – Знаешь, Боня, был такой случай, мне ребята рассказывали: один дядька чего-то разозлился на такую вот, только кладбищенскую, статую. И сказал ей: «Приходи ко мне ночью, я тебе по шее натрескаю!» Пошутил он так. А статуя взяла и пришла. В полночь.
– И что? – заинтересованно спросил с головы каменного гнома невидимый Огник. Наверное, он давно уже там сидел, только голоса не подавал. Развлекался своей невидимостью.
– Что? – Тимка вытер палец об куртку. – Понятное дело, что. Дядька ей только по ушам собрался, а та хвать его за руку – и пропала. Вместе с дядькой. И тетка, что рядом случайно оказалась, со страха померла.
– Тю, – разочарованно протянул Хозяйственный, – глупая история. Во-первых, кто же на ночь глядя приглашает к себе колдовские памятники? Особенно с кладбища. Им же прогуляться в охотку, они только повода и ждут! А во-вторых – Боня любовно расстелил скатерть-самобранку, – если уж пригласил к себе такое чудище по глупости, так будь любезен – приготовься к его приходу. Кувалду там какую в прихожей припаси или волшебника знакомого на чай позови. Аккурат к явлению каменного гостя. А лучше вообще дома в эту ночь не ночуй… – Хозяйственный хитро поглядел на мальчика. – Надеюсь, ты не предложил нашему каменному величеству отужинать вместе с нами?
– Нет, что ты! – испугался Тимка. – И в мыслях не было! У нас же кувалды нету.
– Молодец. Умный мальчик, – похвалил его Боня. – А если бы была кувалда, то, значит, пригласил бы?
– Хозяйственный, хватит Тимку дразнить, – сердито пискнул дракон. – Ты лучше загляни-ка в кулак короля гномов. В тот, что он ко рту прижал. Есть там чего?
Боня подмигнул Тимке, подошел к статуе и, неудобно вывернув шею, заглянул в плотно прижатый к каменному лицу кулачище.
– Есть! – радостно крикнул Хозяйственный, отчего из кулака вылетело облачко пыли. – Дырка есть! А больше ничего нету.
– Понятно, – сказал дракон, – все, свободен, – и судя по звукам, спланировал с гномьей головы на землю к скатерти.
– А что там должно было быть? – спросил Хозяйственный, заваливаясь на траву возле скатерти. – Тайное послание к невидимым драконам? Завещание гномьему народу? Шоколадный батончик?
– Вот что! – звонко сказал Тим и достал из кармана свисток-ракушку.
– Скажешь еще, – недоверчиво усмехнулся Боня. – С чего бы это старому королю вздумалось свистеть, как мальчишке, во всякие свистульки? Да если и свисток, пускай, так у гномьего папаши он непременно был бы золотой. Что у них, золота мало? – Хозяйственный потянулся к скатерти. – Давай лучше пожуем. А то у меня кишки уже гномий национальный гимн играют. Хотя я его никогда и не слышал. – Боня нетерпеливо постучал по скатерти рукой.
Дракон неожиданно оказался у Тимки на плече и тихонько шепнул мальчику на ухо:
– Ты пока ему правду про свисток не рассказывай, хорошо? Надо мне сначала кое-что проверить, а уж потом… Потом видно будет, – оборвал сам себя Огник и резво спрыгнул вниз, к скатерти: среди россыпи половинчатых ложек и вилок блеснула махонькая золотая ложечка для соли.
После ужина, отгородившись от всего мира – а особенно от каменной статуи – защитной веревкой, бравые путешественники завалились отдыхать. Тимка перед сном достал из рюкзака драконий стаканчик и решил немного поболтать с Каником. Честно говоря, мальчику было стыдно, что он так давно не беседовал с лохматым драконом. Бросили беднягу одного, в пустом замке! Скучает теперь, небось. Страдает от одиночества… И Тимка заглянул в стаканчик.
Одинокий бедняга сидел за богато уставленным разной вкуснятиной широким столом и громко распевал веселую песню, дирижируя зажатой в лапе ведерной кружкой. Рядом с драконом сидели другие одинокие бедняги: были там и рыцарь Бронс в стальных латах, и пиратского вида архивариус Штот, и толстый мэр далекого поселка Берто Бенц, и бородатый Зелегном, и еще кто-то, человек десять, кого Тимка не знал. Все они дружно подпевали Канику, не забывая и про угощение. А во главе стола, как и положено хозяину, по-прежнему восседал заколдованный владелец замка, волшебник Олаф.
– Каник! – воскликнул пораженный увиденным Тимка. – Вы чего там празднуете?
– А-а, Тимка! – обрадовался дракон. – Наконец-то. Давненько я тебя не видел и не слышал. Друзья, – обратился Каник к сидящим за столом, – я пойду побеседую с моим юным другом. Я скоро, – он взял свой драконий стаканчик и вышел из зала.
Как оказалось, Тимка был прав: дракон отчаянно скучал в пустом волшебном замке. Да и страшновато было одному, особенно по ночам – а ну как Лурда из картины выпрыгнет? А Каник в это время спит… Не мог же он, в самом деле, круглосуточно, без сна, все время охранять и охранять! Так ведь и заболеть недолго.
– Ах, какая высокая горища! – очень натурально восхитился Тимка. – Какая крутая и неприступная. Как же мы, бедные, на нее заберемся? Без альпинистского снаряжения ничегошеньки у вас не получится. Будем теперь сидеть под горой и страдать. И горько плакать.
– У тебя летающий тапок есть, – рассеянно ответил Огник, – ничего, переможешься. – Дракон привычно устроился у Тимки на плече и сейчас с любопытством вертел головой, осматривая знакомые места. Мальчик дракона, конечно же, не видел, но зато чувствовал, как тот беспокоится. – Здесь раньше лес был, – расстроенно сказал Огник, – вековой, дремучий. Заповедный. Да вот куда-то весь подевался… А Драконью Главу ты и не увидишь, если она защитным колдовством укрыта.
– Что же нам теперь, на ощупь ее искать? – раздраженно подал голос Хозяйственный. – Дурное это дело, глупое! Можно и промахнуться, ежели не знаешь, в какую сторону идти. Ты лучше припомни – может быть, какие-то специальные ориентиры были? Какие-нибудь отметки? Указательные.
– Конечно, были, – успокоил Боню дракон, – имеется одна отметка. Особая-преособая, указательная-преуказательная. Во-он тот пупырь видите? – дракон плюнул огнем в сторону каменной бородавки. – Вы давайте к нему идите, а я немного полетаю, с высоты осмотрюсь. Возле пупыря и встретимся, – Огник, не ожидая ответа, взлетел с тимкиного плеча.
– Ну-с, – Хозяйственный покосился на Тимку, – приказ слышал? Тогда пошли, – и ровным шагом двинул к далекой отметке. Мальчик оглянулся – позади были скалы и прямоугольный вход в кормежную пещеру. И механик, который прощально махал им пустой полубутылкой из входного проема.
– Уже слопал! – поразился Тимка. – И когда успел? Нет, с такими темпами бальзама ему надолго не хватит. Отвинтит когда-нибудь король механику голову, факт. А жаль, – мальчик помахал гному в ответ рукой и поспешил за Боней.
Трава шелестела под тимкиными ногами, кузнечики зелеными выстрелами разлетались перед мальчиком в разные стороны. Настроение у Тимки было замечательное, словно ему какой приятный подарок сделали. Похоже, у Хозяйственного тоже было весело на душе: Бонифаций что-то мурлыкал себе под нос. Как обычно – немузыкально, но с чувством. Тим догнал Боню и пошел рядом с ним, размахивая руками и притоптывая в такт. А потом запел.
Хозяйственный резко остановился и с испугом посмотрел себе под ноги, потом на Тимку.
– Фу, – с облегчением сказал Боня, – это, оказывается, ты визжишь! А я подумал, что какой-нибудь степной кошке на хвост наступил. Ну, брат, у тебя и голосина! Вырастешь – певцом станешь. Бардом всенародным. Или королевским глашатаем. Будешь новости с городской башни орать.
– Лучше певцом, – Тимка с удовольствием вспомнил, как бесновались вокруг него гномы. – Самым известным! Самым популярным! Куплю себе электрический рояль, супермикрофон и супер-дупер-усилитель с двадцатью колонками. А вместо батареек в роялину твой меч засуну. И буду ездить на гастроли по всему свету.
– Что ж, рояль дело хорошее, – рассудительно сказал Хозяйственный. – Дозволяю. Покупай. Но меч я тебе все равно не дам. Как же я без такого оружия останусь? Не-ет, это ты что-то не продумал.
– Ладно, не буду у тебя меч забирать, – великодушно успокоил его Тимка. – Я еще молний позаморожу. Подумаешь, проблема! Надо будет только хорошую грозу подгадать, чтобы молнии были потолще. Толстая молния – это вам не худая, в ней электричества ого-го сколько! На целый рояльный батальон хватит. И еще на две балалайки останется. В смысле – электрогитары.
– С размахом мыслишь, – одобрил Боня, – по-королевски. Так и быть, назначу тебя главным певцом всей нашей страны. Самым талантливым и горластым. Вот только трических балалаек у нас нету, и рояли такие не водятся. Сам, что ли, сделаешь?
– А, пустяки, – отмахнулся Тимка. – Гномов попрошу. Если они даже квадратные колеса изобретают, то и электророяль смастерят, куда денутся. Я им за работу море своей пепси-колы пообещаю, особо бальзамной и горькой. Сильнодействующей.
– Гномы? – призадумался Хозяйственный. – А что, могут и сделать. Они ребята сообразительные, головастые. Только ты им замороженные молнии в руки не отдавай, а то они вместо рояля и балалаек мечей себе трических понаделают и пойдут с драконами воевать. С них станется.
– Хорошо, – согласился мальчик, – решено! – и припустил бегом к близкому уже каменному бугру.
– Ишь, разбегался певец наш, – усмехнулся Боня. – Артист малой сцены. Трический рояль ему подавай! Придумает же, – и неспешно пошел дальше, тихонько насвистывая что-то бодрое: идти до черного бугра оставалось всего ничего.
Черный бугор вблизи оказался вовсе не бугром. Приметный ориентир, указанный Огником, был не чем иным, как королем гномов собственной персоной. В каменном виде.
Широко расставив ноги, указывая одной рукой куда-то вдаль, а другую прижимая к губам, король гномов грозно таращился на заходящее солнце. Ростом король был куда как выше обычного гнома, почти со взрослого человека. Великан по гномьим меркам! Длинная каменная борода сердитого гнома свисала до земли, теряясь в высокой траве. На голове у короля торчало старое птичье гнездо, а ноги были густо опутаны сухими прошлогодними и свежими нынешними вьюнами. Вид у гномьего правителя был, скажем, не очень чтобы царский: грязный и запущенный. Как у древней, всеми позабытой статуи.
– Вот так дела! – возмутился Тимка, подпрыгивая и сбивая с королевской головы трухлявое гнездо. – Кричали: «Любимый король! Дорогой наш повелитель!», а сами даже не чистят его вовремя. Что за безобразие.
– Надоело, наверное, за сотни лет, – предположил Хозяйственный, сбрасывая рюкзак к каменным ногам. – Чисть его, не чисть – все равно без толку, опять травой зарастет. Да и что ему сделается, нечищенному-то! Красивее все равно не станет, – Бонифаций потянулся, с хрустом расправил плечи. – Все, привал. Темнеет уже. Здесь и заночуем.
– А нас этот статуй ночью не загрызет? – Тимка опасливо провел пальцем по каменной бороде. – Знаешь, Боня, был такой случай, мне ребята рассказывали: один дядька чего-то разозлился на такую вот, только кладбищенскую, статую. И сказал ей: «Приходи ко мне ночью, я тебе по шее натрескаю!» Пошутил он так. А статуя взяла и пришла. В полночь.
– И что? – заинтересованно спросил с головы каменного гнома невидимый Огник. Наверное, он давно уже там сидел, только голоса не подавал. Развлекался своей невидимостью.
– Что? – Тимка вытер палец об куртку. – Понятное дело, что. Дядька ей только по ушам собрался, а та хвать его за руку – и пропала. Вместе с дядькой. И тетка, что рядом случайно оказалась, со страха померла.
– Тю, – разочарованно протянул Хозяйственный, – глупая история. Во-первых, кто же на ночь глядя приглашает к себе колдовские памятники? Особенно с кладбища. Им же прогуляться в охотку, они только повода и ждут! А во-вторых – Боня любовно расстелил скатерть-самобранку, – если уж пригласил к себе такое чудище по глупости, так будь любезен – приготовься к его приходу. Кувалду там какую в прихожей припаси или волшебника знакомого на чай позови. Аккурат к явлению каменного гостя. А лучше вообще дома в эту ночь не ночуй… – Хозяйственный хитро поглядел на мальчика. – Надеюсь, ты не предложил нашему каменному величеству отужинать вместе с нами?
– Нет, что ты! – испугался Тимка. – И в мыслях не было! У нас же кувалды нету.
– Молодец. Умный мальчик, – похвалил его Боня. – А если бы была кувалда, то, значит, пригласил бы?
– Хозяйственный, хватит Тимку дразнить, – сердито пискнул дракон. – Ты лучше загляни-ка в кулак короля гномов. В тот, что он ко рту прижал. Есть там чего?
Боня подмигнул Тимке, подошел к статуе и, неудобно вывернув шею, заглянул в плотно прижатый к каменному лицу кулачище.
– Есть! – радостно крикнул Хозяйственный, отчего из кулака вылетело облачко пыли. – Дырка есть! А больше ничего нету.
– Понятно, – сказал дракон, – все, свободен, – и судя по звукам, спланировал с гномьей головы на землю к скатерти.
– А что там должно было быть? – спросил Хозяйственный, заваливаясь на траву возле скатерти. – Тайное послание к невидимым драконам? Завещание гномьему народу? Шоколадный батончик?
– Вот что! – звонко сказал Тим и достал из кармана свисток-ракушку.
– Скажешь еще, – недоверчиво усмехнулся Боня. – С чего бы это старому королю вздумалось свистеть, как мальчишке, во всякие свистульки? Да если и свисток, пускай, так у гномьего папаши он непременно был бы золотой. Что у них, золота мало? – Хозяйственный потянулся к скатерти. – Давай лучше пожуем. А то у меня кишки уже гномий национальный гимн играют. Хотя я его никогда и не слышал. – Боня нетерпеливо постучал по скатерти рукой.
Дракон неожиданно оказался у Тимки на плече и тихонько шепнул мальчику на ухо:
– Ты пока ему правду про свисток не рассказывай, хорошо? Надо мне сначала кое-что проверить, а уж потом… Потом видно будет, – оборвал сам себя Огник и резво спрыгнул вниз, к скатерти: среди россыпи половинчатых ложек и вилок блеснула махонькая золотая ложечка для соли.
После ужина, отгородившись от всего мира – а особенно от каменной статуи – защитной веревкой, бравые путешественники завалились отдыхать. Тимка перед сном достал из рюкзака драконий стаканчик и решил немного поболтать с Каником. Честно говоря, мальчику было стыдно, что он так давно не беседовал с лохматым драконом. Бросили беднягу одного, в пустом замке! Скучает теперь, небось. Страдает от одиночества… И Тимка заглянул в стаканчик.
Одинокий бедняга сидел за богато уставленным разной вкуснятиной широким столом и громко распевал веселую песню, дирижируя зажатой в лапе ведерной кружкой. Рядом с драконом сидели другие одинокие бедняги: были там и рыцарь Бронс в стальных латах, и пиратского вида архивариус Штот, и толстый мэр далекого поселка Берто Бенц, и бородатый Зелегном, и еще кто-то, человек десять, кого Тимка не знал. Все они дружно подпевали Канику, не забывая и про угощение. А во главе стола, как и положено хозяину, по-прежнему восседал заколдованный владелец замка, волшебник Олаф.
– Каник! – воскликнул пораженный увиденным Тимка. – Вы чего там празднуете?
– А-а, Тимка! – обрадовался дракон. – Наконец-то. Давненько я тебя не видел и не слышал. Друзья, – обратился Каник к сидящим за столом, – я пойду побеседую с моим юным другом. Я скоро, – он взял свой драконий стаканчик и вышел из зала.
Как оказалось, Тимка был прав: дракон отчаянно скучал в пустом волшебном замке. Да и страшновато было одному, особенно по ночам – а ну как Лурда из картины выпрыгнет? А Каник в это время спит… Не мог же он, в самом деле, круглосуточно, без сна, все время охранять и охранять! Так ведь и заболеть недолго.