Калеб разложил завтрак по тарелкам. Блэр невольно вытаращила глаза на огромные порции, но промолчала и, взяв вилку, принялась за еду. Она и не думала, что так проголодалась. Что ж, неудивительно: кроме сандвича с цыпленком и салатом, у нее со вчерашнего дня не было во рту ни крошки.
Они позавтракали в молчании. Дверь на террасу была открыта, и из сада доносились щебетание птиц и шелест листвы.
Почувствовав, что не может более проглотить ни кусочка, Блэр отставила тарелку. Калеб сделал то же самое, с той лишь разницей, что его тарелка была пуста. Он поднес чашку ко рту, и Блэр засмотрелась на его руки. Чашка почти исчезла в широких ладонях.
– Что у нас сегодня по плану? – спросила Блэр.
Встав из-за стола, она собрала тарелки и отнесла их в раковину, намереваясь вымыть.
Калеб помолчал, закуривая сигарету, и окинул ее пристальным взглядом. Она похожа на девочку-подростка – стройная, хрупкая фигурка, тоненькие, как у пташки, ключицы виднеются сквозь тоненькую ткань блузки. Волосы сияют в солнечных лучах, от них исходит тонкий аромат дорогого шампуня. Она – сама женственность и изящество.
«Да, эти две недели обещают быть чертовски длинными и тяжелыми», – невольно подумалось ему.
Калеб резко поднялся и одним глотком допил кофе.
– Первым делом я покажу вам окрестности.
– Я с удовольствием прогуляюсь, – ответила Блэр. – Только зайду в свою комнату и захвачу солнечные очки.
Полчаса спустя они уже возвращались к коттеджу. Прогулка оказалась короткой и приятной. Калеб показал ей, где он собирается построить дом, когда уйдет на пенсию, и где расчистит место для огорода. Он также сообщил ей, что намерен использовать каждую пядь принадлежащей ему земли.
И хотя он ни разу не признался, что боготворит этот уголок, Блэр и так все стало ясно. Об этом яснее слов говорили его глаза, его голос и гордая осанка. Здесь он чувствовал себя дома. Ему это по душе. Человек наедине с природой – один против всего мира.
Усевшись за стол и разлив кофе по чашкам, они приступили к работе.
– Прежде всего, – начал Калеб, затушив окурок в пепельнице и пристально глядя на нее сквозь пелену сигаретного дыма, – я познакомлю вас с последними разработками в области подслушивающих устройств и научу их распознавать. – Он протянул руку, поднял с пола чемоданчик, положил его на стол и открыл.
Увидев на дне крохотные замысловатые приспособленьица, уложенные ровными рядами, Блэр изумленно уставилась на Калеба.
– Вы правы, – со вздохом промолвила она, – три года – большой срок. Все эти новшества для меня в диковинку. – «И я не хочу к ним даже прикасаться! – мысленно воскликнула она. – Я-то думала, что с этим покончено раз и навсегда!»
Она на миг зажмурилась и попыталась сосредоточиться.
Калеб заметил ее нерешительность.
– В чем дело? У вас такой вид, будто вы увидели привидение.
– Так и есть, – пролепетала Блэр. – Призрак прошлого.
Калеб провел рукой по волосам.
– Черт побери, Блэр…
Она встала и прошлась по комнате. Собственное тело напоминало ей сейчас магнит, который никак невозможно оторвать от пола.
– Да, да, я знаю, – произнесла она бесстрастным тоном. – Не говорите больше ничего. Я дала слово Джеку и выполню свое обещание. Продолжим?
Калеб сердито воззрился на нее – выражение его лица сказало все, о чем он умолчал. Плотно сжатые губы и мрачный взгляд явно порицали ее за проявленное малодушие. Черт возьми, но она же не робот, как этот тип! В ее жизни встречаются не только черные и белые, но и серые полосы. И она не собирается ни перед кем извиняться.
– Все эти штуковины отличаются друг от друга, – терпеливо продолжал Калеб, как только Блэр уселась на место. – И у каждой свое назначение. Например, вот эти две… – он вынул из чемодана микрофончики и положил их на стол, – подсоединяются к наушникам. Качество звука превосходное, практически нет шумового фона.
Блэр взглянула на микрофончики и протянула руку, чтобы взять один из них. Калеб сделал то же самое.
Их пальцы переплелись. Блэр вздрогнула и замерла, когда он коснулся ее руки. В следующее мгновение, издав испуганное восклицание, она резко отдернула руку. Все это выглядело так, будто она обожглась.
– Простите, – хрипло пробормотал Калеб.
Блэр готова была провалиться сквозь землю. Почему она так отреагировала на его прикосновение? И что он о ней подумает?
И снова выражение лица Калеба яснее ясного высказало его мысли. Но когда он заговорил, голос его звучал по-прежнему ровно и спокойно.
– Итак, как я уже сказал…
И лекция продолжалась в течение двух часов без перерыва, если не считать минут, потраченных на приготовление кофе. К концу урока Блэр могла уже с легкостью отличать хитроумные приспособления друг от друга и запомнила назначение каждого приборчика.
– А у вас неплохо получается, – заметил Калеб, и в глазах его промелькнуло невольное одобрение.
Блэр чувствовала себя польщенной.
– Вас это удивляет? – хрипло спросила она.
Но Калеб, казалось, напрочь забыл о досадном инциденте, как если бы ничего не случилось. Хотя кто знает, что у него на уме…
– Нисколько. Я знал, что у вас есть способности. Правда, в тот момент, когда я открыл чемодан, я не был уверен, что вы не броситесь на меня.
Блэр улыбнулась:
– Да, я вполне могла это сделать.
– Мы только начали, – резко добавил он. – Впереди еще много работы.
– Я знаю, – с готовностью откликнулась она, на мгновение закрыв глаза и расправив затекшие плечи.
Калеб смотрел не отрываясь на ее длинные ресницы, оттенявшие щеки, и на ее грудь, которая… «Дьявол тебя раздери, Хант! Держи себя в руках. Ей противно даже твое прикосновение. Где твоя гордость? И лучше не мечтай о том, как бы…»
– Калеб.
Он сдержал готовое сорваться проклятие и усилием воли смягчил тон.
– Что?
– А вам не кажется, что Таннер проверяет свое жилище на предмет подслушивающих устройств? Ведь он все-таки бывший разведчик.
– Он сделает это только в том случае, если поймет, что за ним следят.
– Вы уверены?
– Нет. Я ни в чем не уверен. И никогда ничего не оставляю на волю случая. Но Уоррел говорит, что Таннер на редкость самоуверен и не подозревает, что мы ведем на него охоту.
Блэр провела рукой по волосам, отбросив с лица прядь.
– И я должна проверить, так ли это?
– Совершенно верно. «Жучки» следует установить там, где он вряд ли будет их искать. Вот почему вам необходимо проникнуть в его дом и рабочий офис.
Блэр прикусила губу.
– Жаль, что нам не удастся использовать эту информацию в суде.
– Благодарите за это либералов, будь они неладны. Мы, видите ли, нарушаем права человека!
Блэр усмехнулась:
– Полностью с вами согласна.
Он улыбнулся ей в ответ, но улыбка моментально исчезла с его лица.
– Но мы его поймаем. Если вам удастся обнаружить полный список агентов и узнать точное время и место его следующей встречи с русским, нам можно будет отдыхать.
– Я сделаю все, что в моих силах.
– Будем надеяться, что вам это удастся.
– Да, будем надеяться, – прошептала Блэр, и у нее засосало под ложечкой.
Она встала и подошла к двери, ведущей в сад. Сейчас она сама себе напоминала птичку в клетке. Его глаза неотрывно следили за каждым ее движением, и от этого ей стало неуютно.
– Хотите перекусить? – спросил он.
Блэр медленно обернулась:
– Только чтобы составить вам компанию. Может, салат?
– Ну…
Блэр вскинула бровь:
– Что?
– Теперь ваша очередь готовить. А мне требуется больше, чем кроличья еда.
Она смерила его ледяным взглядом:
– В таком случае вам придется смириться. Я… я никогда не готовлю так много.
– То есть вы не умеете готовить! – отрезал он.
Она внутренне сжалась.
– Именно это я и хотела сказать.
– Черт подери, да вы ни на что не годитесь!
Блэр вспыхнула как мак и шагнула к нему, намереваясь залепить пощечину.
– Вы… да как вы… – взвизгнула она. – Идите к черту!
В течение нескольких секунд в напряженном молчании они смотрели друг другу в глаза. Внезапно Блэр развернулась и распахнула дверь в сад. Теплый воздух ворвался в комнату, но даже горячее солнце не могло осушить ее слез.
Вот и конец перемирию.
Калеб прирос к полу, бормоча под нос ругательства и наблюдая в окно, как Блэр бежит в сторону леса. На этот раз он ее довел до истерики. Ну кто его тянул за язык? Почему он сорвался, когда она призналась, что не умеет готовить? А вот почему. Во всем виновато его давнее предубеждение против тех, кто богат и может все купить за деньги.
Калеб снова выругался. Нашел время ссориться! Они только-только наладили отношения и приступили к работе. А он все испортил своим неуместным замечанием.
Ее лицо с глазами, полными слез, до сих пор стояло перед ним. Никогда еще Блэр не казалась ему такой прекрасной.
– Проклятие! – сорвалось с его губ как раз в тот момент, когда раздался телефонный звонок.
Калеб яростно тряхнул головой и шагнул к телефону, висевшему на стене.
– Да!
– Ну, как дела, мой мальчик?
Это был Джек Уоррел.
– Хуже некуда, – последовал раздраженный ответ.
– Что случилось?
В голосе Уоррела послышалась тревога. Калеб представил себе, как Джек выпрямился в кресле и нахмурился.
– Ничего. Справлюсь, не впервой, – солгал Калеб сквозь зубы.
Что ж, другого выбора у него и нет. Ему еще повезет, если она не потребует отвезти ее в Сан-Франциско или попросит его заменить. Ну так он ей тоже кое-что намерен сообщить: он всегда выполняет возложенные на него поручения. Так будет и на этот раз.
– Калеб, не темни. Со мной этот номер не пройдет. Я желаю знать, что происходит.
– Успокойся, Джек, – терпеливо произнес Калеб. – У нас тут кое-какие разногласия, ничего серьезного.
– Ты уверен? – с подозрением промолвил Уоррел. – Я не позволю тебе запугивать Блэр.
Калеб испустил тяжелый вздох.
– Не беспокойся, – язвительно протянул он. – С этой минуты я буду обращаться с твоей примадонной как с хрустальной вазой.
– Что-то не верится.
Пропустив последнее замечание Уоррела мимо ушей, Калеб спросил:
– Что тебе нужно?
Уоррел не из тех, кто будет вести по телефону пустые разговоры. Калеб понимал, что на это есть серьезные причины.
Уоррел сразу перешел к делу:
– У нас есть сведения, что Таннер собирается сделать очередной шаг гораздо раньше, чем мы рассчитывали.
– Это значит, что нам надо поторопиться, так?
– Да, – подтвердил Уоррел. – Время не ждет.
– Считай, что дело сделано.
– Я знал, что смогу положиться на тебя. Добудь мне голову это мерзавца, Калеб. Но я хочу, чтобы это было по закону. Он должен предстать перед судом. Ты понял меня?
– Да, я выполню свою часть работы. Блэр Браунинг я тоже подготовлю как следует. Так что все будет в порядке.
Многие мужчины рождены, чтобы быть охотниками. Они с Уоррелом подходят под эту категорию. Это часть их внутреннего «я». Инстинкт охотника вошел в их плоть и кровь. Калеб к тому же был патриотом, и сердце его не знало жалости к врагам, к которым он относил тех, кто преступил закон. Они для него все отщепенцы и предатели. Их необходимо найти и уничтожить. Вот девиз, под которым он работает и которому следуют его подчиненные. Джека Уоррела он уважает. Они с ним из одного теста.
– Договорились, – сказал Джек. – Держи меня в курсе.
– Обязательно.
Едва он повесил трубку, как послышался чей-то крик.
Окружающий лес был великолепен. Нежная зеленая весенняя дымка скоро превратится в насыщенный изумрудный летний покров. Пробираясь меж кустов и деревьев, Блэр, все дальше углубляясь в лес, слушала чистые, звонкие голоса певчих птиц, и злость и обида потихоньку отступали.
Она понятия не имела, где она и куда направляется. Но ей было все равно. Самое главное – уйти как можно дальше от Калеба и его коттеджа. Слезы давно высохли, и к ней вернулось былое самообладание.
Да, прогулка определенно пошла ей на пользу и помогла избавиться от мрачных мыслей, немного притупив боль, вызванную резкой фразой Калеба.
Она будет сражаться с ним его же оружием. Она еще покажет ему, кто тут ни на что не годится! Блэр невольно поежилась.
Да, задача не из легких. А все потому, что этот мужчина не похож на других. Ее влечет к нему – да, да, ей стыдно в этом признаться, но это так. И в то же время он ее пугает. Почему? Она знает ответ. Она знала его и сегодня, когда их пальцы случайно соприкоснулись.
Он слишком эгоистичен. И ей кажется, что его сексуальное поведение граничит с жестокостью. Блэр старалась не думать о том, каков он в постели. Ей не хотелось даже представлять его в роли любовника.
Блэр вздохнула и остановилась передохнуть. И тут неожиданно заметила, что ушла гораздо дальше, чем предполагала. Нет, заблудиться она, конечно, не могла, уверяла себя Блэр. Стоит ей развернуться и пойти в обратном направлении, как она неминуемо выйдет к коттеджу.
Так она и сделала. Но, продвигаясь все дальше и дальше, она начала все больше уставать. Пот струился по ее лицу и спине. Блэр напрасно искала знакомую тропинку – деревья все плотнее обступали ее со всех сторон. И нигде не было видно выхода.
– Без паники, Блэр, – произнесла она вслух. – Все будет хорошо. – И продолжала свой путь.
Она буквально валилась с ног от усталости, тяжело дыша. По лицу ее хлестали ветки, и одна из них даже поцарапала ей щеку.
И тут Блэр увидела медведя. Косматый черный зверь тянулся за спелой ягодкой, висевшей на кусте, и заталкивал в пасть ягоды вперемешку с листьями. Блэр замерла. Надо бежать, но ноги не слушались.
Медведь повернул к ней свою огромную голову с раскрытой красной пастью и вперил в нее свои маленькие глазки. В следующую секунду он зарычал и опустился на все четыре лапы.
Этот маневр зверя вывел Блэр из оцепенения. Она бросилась бежать не разбирая дороги, отчаянно крича.
Она неслась сквозь чащу, пока не стала задыхаться. Сердце ее готово было выскочить из груди.
И вдруг лес расступился и вдалеке показался коттедж. Блэр кинулась к нему, собрав оставшиеся силы. Она увидела Калеба, выбежавшего из дома ей навстречу, и, споткнувшись, чуть не упала. Он подхватил ее.
– Что с вами? – воскликнул он. – Черт подери, что стряслось?
Глава 6
Они позавтракали в молчании. Дверь на террасу была открыта, и из сада доносились щебетание птиц и шелест листвы.
Почувствовав, что не может более проглотить ни кусочка, Блэр отставила тарелку. Калеб сделал то же самое, с той лишь разницей, что его тарелка была пуста. Он поднес чашку ко рту, и Блэр засмотрелась на его руки. Чашка почти исчезла в широких ладонях.
– Что у нас сегодня по плану? – спросила Блэр.
Встав из-за стола, она собрала тарелки и отнесла их в раковину, намереваясь вымыть.
Калеб помолчал, закуривая сигарету, и окинул ее пристальным взглядом. Она похожа на девочку-подростка – стройная, хрупкая фигурка, тоненькие, как у пташки, ключицы виднеются сквозь тоненькую ткань блузки. Волосы сияют в солнечных лучах, от них исходит тонкий аромат дорогого шампуня. Она – сама женственность и изящество.
«Да, эти две недели обещают быть чертовски длинными и тяжелыми», – невольно подумалось ему.
Калеб резко поднялся и одним глотком допил кофе.
– Первым делом я покажу вам окрестности.
– Я с удовольствием прогуляюсь, – ответила Блэр. – Только зайду в свою комнату и захвачу солнечные очки.
Полчаса спустя они уже возвращались к коттеджу. Прогулка оказалась короткой и приятной. Калеб показал ей, где он собирается построить дом, когда уйдет на пенсию, и где расчистит место для огорода. Он также сообщил ей, что намерен использовать каждую пядь принадлежащей ему земли.
И хотя он ни разу не признался, что боготворит этот уголок, Блэр и так все стало ясно. Об этом яснее слов говорили его глаза, его голос и гордая осанка. Здесь он чувствовал себя дома. Ему это по душе. Человек наедине с природой – один против всего мира.
Усевшись за стол и разлив кофе по чашкам, они приступили к работе.
– Прежде всего, – начал Калеб, затушив окурок в пепельнице и пристально глядя на нее сквозь пелену сигаретного дыма, – я познакомлю вас с последними разработками в области подслушивающих устройств и научу их распознавать. – Он протянул руку, поднял с пола чемоданчик, положил его на стол и открыл.
Увидев на дне крохотные замысловатые приспособленьица, уложенные ровными рядами, Блэр изумленно уставилась на Калеба.
– Вы правы, – со вздохом промолвила она, – три года – большой срок. Все эти новшества для меня в диковинку. – «И я не хочу к ним даже прикасаться! – мысленно воскликнула она. – Я-то думала, что с этим покончено раз и навсегда!»
Она на миг зажмурилась и попыталась сосредоточиться.
Калеб заметил ее нерешительность.
– В чем дело? У вас такой вид, будто вы увидели привидение.
– Так и есть, – пролепетала Блэр. – Призрак прошлого.
Калеб провел рукой по волосам.
– Черт побери, Блэр…
Она встала и прошлась по комнате. Собственное тело напоминало ей сейчас магнит, который никак невозможно оторвать от пола.
– Да, да, я знаю, – произнесла она бесстрастным тоном. – Не говорите больше ничего. Я дала слово Джеку и выполню свое обещание. Продолжим?
Калеб сердито воззрился на нее – выражение его лица сказало все, о чем он умолчал. Плотно сжатые губы и мрачный взгляд явно порицали ее за проявленное малодушие. Черт возьми, но она же не робот, как этот тип! В ее жизни встречаются не только черные и белые, но и серые полосы. И она не собирается ни перед кем извиняться.
– Все эти штуковины отличаются друг от друга, – терпеливо продолжал Калеб, как только Блэр уселась на место. – И у каждой свое назначение. Например, вот эти две… – он вынул из чемодана микрофончики и положил их на стол, – подсоединяются к наушникам. Качество звука превосходное, практически нет шумового фона.
Блэр взглянула на микрофончики и протянула руку, чтобы взять один из них. Калеб сделал то же самое.
Их пальцы переплелись. Блэр вздрогнула и замерла, когда он коснулся ее руки. В следующее мгновение, издав испуганное восклицание, она резко отдернула руку. Все это выглядело так, будто она обожглась.
– Простите, – хрипло пробормотал Калеб.
Блэр готова была провалиться сквозь землю. Почему она так отреагировала на его прикосновение? И что он о ней подумает?
И снова выражение лица Калеба яснее ясного высказало его мысли. Но когда он заговорил, голос его звучал по-прежнему ровно и спокойно.
– Итак, как я уже сказал…
И лекция продолжалась в течение двух часов без перерыва, если не считать минут, потраченных на приготовление кофе. К концу урока Блэр могла уже с легкостью отличать хитроумные приспособления друг от друга и запомнила назначение каждого приборчика.
– А у вас неплохо получается, – заметил Калеб, и в глазах его промелькнуло невольное одобрение.
Блэр чувствовала себя польщенной.
– Вас это удивляет? – хрипло спросила она.
Но Калеб, казалось, напрочь забыл о досадном инциденте, как если бы ничего не случилось. Хотя кто знает, что у него на уме…
– Нисколько. Я знал, что у вас есть способности. Правда, в тот момент, когда я открыл чемодан, я не был уверен, что вы не броситесь на меня.
Блэр улыбнулась:
– Да, я вполне могла это сделать.
– Мы только начали, – резко добавил он. – Впереди еще много работы.
– Я знаю, – с готовностью откликнулась она, на мгновение закрыв глаза и расправив затекшие плечи.
Калеб смотрел не отрываясь на ее длинные ресницы, оттенявшие щеки, и на ее грудь, которая… «Дьявол тебя раздери, Хант! Держи себя в руках. Ей противно даже твое прикосновение. Где твоя гордость? И лучше не мечтай о том, как бы…»
– Калеб.
Он сдержал готовое сорваться проклятие и усилием воли смягчил тон.
– Что?
– А вам не кажется, что Таннер проверяет свое жилище на предмет подслушивающих устройств? Ведь он все-таки бывший разведчик.
– Он сделает это только в том случае, если поймет, что за ним следят.
– Вы уверены?
– Нет. Я ни в чем не уверен. И никогда ничего не оставляю на волю случая. Но Уоррел говорит, что Таннер на редкость самоуверен и не подозревает, что мы ведем на него охоту.
Блэр провела рукой по волосам, отбросив с лица прядь.
– И я должна проверить, так ли это?
– Совершенно верно. «Жучки» следует установить там, где он вряд ли будет их искать. Вот почему вам необходимо проникнуть в его дом и рабочий офис.
Блэр прикусила губу.
– Жаль, что нам не удастся использовать эту информацию в суде.
– Благодарите за это либералов, будь они неладны. Мы, видите ли, нарушаем права человека!
Блэр усмехнулась:
– Полностью с вами согласна.
Он улыбнулся ей в ответ, но улыбка моментально исчезла с его лица.
– Но мы его поймаем. Если вам удастся обнаружить полный список агентов и узнать точное время и место его следующей встречи с русским, нам можно будет отдыхать.
– Я сделаю все, что в моих силах.
– Будем надеяться, что вам это удастся.
– Да, будем надеяться, – прошептала Блэр, и у нее засосало под ложечкой.
Она встала и подошла к двери, ведущей в сад. Сейчас она сама себе напоминала птичку в клетке. Его глаза неотрывно следили за каждым ее движением, и от этого ей стало неуютно.
– Хотите перекусить? – спросил он.
Блэр медленно обернулась:
– Только чтобы составить вам компанию. Может, салат?
– Ну…
Блэр вскинула бровь:
– Что?
– Теперь ваша очередь готовить. А мне требуется больше, чем кроличья еда.
Она смерила его ледяным взглядом:
– В таком случае вам придется смириться. Я… я никогда не готовлю так много.
– То есть вы не умеете готовить! – отрезал он.
Она внутренне сжалась.
– Именно это я и хотела сказать.
– Черт подери, да вы ни на что не годитесь!
Блэр вспыхнула как мак и шагнула к нему, намереваясь залепить пощечину.
– Вы… да как вы… – взвизгнула она. – Идите к черту!
В течение нескольких секунд в напряженном молчании они смотрели друг другу в глаза. Внезапно Блэр развернулась и распахнула дверь в сад. Теплый воздух ворвался в комнату, но даже горячее солнце не могло осушить ее слез.
Вот и конец перемирию.
Калеб прирос к полу, бормоча под нос ругательства и наблюдая в окно, как Блэр бежит в сторону леса. На этот раз он ее довел до истерики. Ну кто его тянул за язык? Почему он сорвался, когда она призналась, что не умеет готовить? А вот почему. Во всем виновато его давнее предубеждение против тех, кто богат и может все купить за деньги.
Калеб снова выругался. Нашел время ссориться! Они только-только наладили отношения и приступили к работе. А он все испортил своим неуместным замечанием.
Ее лицо с глазами, полными слез, до сих пор стояло перед ним. Никогда еще Блэр не казалась ему такой прекрасной.
– Проклятие! – сорвалось с его губ как раз в тот момент, когда раздался телефонный звонок.
Калеб яростно тряхнул головой и шагнул к телефону, висевшему на стене.
– Да!
– Ну, как дела, мой мальчик?
Это был Джек Уоррел.
– Хуже некуда, – последовал раздраженный ответ.
– Что случилось?
В голосе Уоррела послышалась тревога. Калеб представил себе, как Джек выпрямился в кресле и нахмурился.
– Ничего. Справлюсь, не впервой, – солгал Калеб сквозь зубы.
Что ж, другого выбора у него и нет. Ему еще повезет, если она не потребует отвезти ее в Сан-Франциско или попросит его заменить. Ну так он ей тоже кое-что намерен сообщить: он всегда выполняет возложенные на него поручения. Так будет и на этот раз.
– Калеб, не темни. Со мной этот номер не пройдет. Я желаю знать, что происходит.
– Успокойся, Джек, – терпеливо произнес Калеб. – У нас тут кое-какие разногласия, ничего серьезного.
– Ты уверен? – с подозрением промолвил Уоррел. – Я не позволю тебе запугивать Блэр.
Калеб испустил тяжелый вздох.
– Не беспокойся, – язвительно протянул он. – С этой минуты я буду обращаться с твоей примадонной как с хрустальной вазой.
– Что-то не верится.
Пропустив последнее замечание Уоррела мимо ушей, Калеб спросил:
– Что тебе нужно?
Уоррел не из тех, кто будет вести по телефону пустые разговоры. Калеб понимал, что на это есть серьезные причины.
Уоррел сразу перешел к делу:
– У нас есть сведения, что Таннер собирается сделать очередной шаг гораздо раньше, чем мы рассчитывали.
– Это значит, что нам надо поторопиться, так?
– Да, – подтвердил Уоррел. – Время не ждет.
– Считай, что дело сделано.
– Я знал, что смогу положиться на тебя. Добудь мне голову это мерзавца, Калеб. Но я хочу, чтобы это было по закону. Он должен предстать перед судом. Ты понял меня?
– Да, я выполню свою часть работы. Блэр Браунинг я тоже подготовлю как следует. Так что все будет в порядке.
Многие мужчины рождены, чтобы быть охотниками. Они с Уоррелом подходят под эту категорию. Это часть их внутреннего «я». Инстинкт охотника вошел в их плоть и кровь. Калеб к тому же был патриотом, и сердце его не знало жалости к врагам, к которым он относил тех, кто преступил закон. Они для него все отщепенцы и предатели. Их необходимо найти и уничтожить. Вот девиз, под которым он работает и которому следуют его подчиненные. Джека Уоррела он уважает. Они с ним из одного теста.
– Договорились, – сказал Джек. – Держи меня в курсе.
– Обязательно.
Едва он повесил трубку, как послышался чей-то крик.
Окружающий лес был великолепен. Нежная зеленая весенняя дымка скоро превратится в насыщенный изумрудный летний покров. Пробираясь меж кустов и деревьев, Блэр, все дальше углубляясь в лес, слушала чистые, звонкие голоса певчих птиц, и злость и обида потихоньку отступали.
Она понятия не имела, где она и куда направляется. Но ей было все равно. Самое главное – уйти как можно дальше от Калеба и его коттеджа. Слезы давно высохли, и к ней вернулось былое самообладание.
Да, прогулка определенно пошла ей на пользу и помогла избавиться от мрачных мыслей, немного притупив боль, вызванную резкой фразой Калеба.
Она будет сражаться с ним его же оружием. Она еще покажет ему, кто тут ни на что не годится! Блэр невольно поежилась.
Да, задача не из легких. А все потому, что этот мужчина не похож на других. Ее влечет к нему – да, да, ей стыдно в этом признаться, но это так. И в то же время он ее пугает. Почему? Она знает ответ. Она знала его и сегодня, когда их пальцы случайно соприкоснулись.
Он слишком эгоистичен. И ей кажется, что его сексуальное поведение граничит с жестокостью. Блэр старалась не думать о том, каков он в постели. Ей не хотелось даже представлять его в роли любовника.
Блэр вздохнула и остановилась передохнуть. И тут неожиданно заметила, что ушла гораздо дальше, чем предполагала. Нет, заблудиться она, конечно, не могла, уверяла себя Блэр. Стоит ей развернуться и пойти в обратном направлении, как она неминуемо выйдет к коттеджу.
Так она и сделала. Но, продвигаясь все дальше и дальше, она начала все больше уставать. Пот струился по ее лицу и спине. Блэр напрасно искала знакомую тропинку – деревья все плотнее обступали ее со всех сторон. И нигде не было видно выхода.
– Без паники, Блэр, – произнесла она вслух. – Все будет хорошо. – И продолжала свой путь.
Она буквально валилась с ног от усталости, тяжело дыша. По лицу ее хлестали ветки, и одна из них даже поцарапала ей щеку.
И тут Блэр увидела медведя. Косматый черный зверь тянулся за спелой ягодкой, висевшей на кусте, и заталкивал в пасть ягоды вперемешку с листьями. Блэр замерла. Надо бежать, но ноги не слушались.
Медведь повернул к ней свою огромную голову с раскрытой красной пастью и вперил в нее свои маленькие глазки. В следующую секунду он зарычал и опустился на все четыре лапы.
Этот маневр зверя вывел Блэр из оцепенения. Она бросилась бежать не разбирая дороги, отчаянно крича.
Она неслась сквозь чащу, пока не стала задыхаться. Сердце ее готово было выскочить из груди.
И вдруг лес расступился и вдалеке показался коттедж. Блэр кинулась к нему, собрав оставшиеся силы. Она увидела Калеба, выбежавшего из дома ей навстречу, и, споткнувшись, чуть не упала. Он подхватил ее.
– Что с вами? – воскликнул он. – Черт подери, что стряслось?
Глава 6
Слова вылетали из нее, как струйки пара из маленького выдохшегося двигателя.
– Заблудилась… ходила кругами… медведь…
Калеб придерживал ее за плечи и тщетно силился понять, что же произошло.
– Вы видели медведя?
– Да, огромного медведя…
Калеб заметил у нее на виске царапину.
– Он вас не поранил? Обычно медведи боятся людей еще больше, чем люди боятся их, если только у них нет медвежат.
Блэр понемногу пришла в себя, дыхание ее выровнялось. Она даже улыбнулась дрожащими губами.
– Я понимаю, вы считаете меня совершенной идиоткой, но я так испугалась! Мне показалось, что медведь гонится за мной, и бросилась бежать со всех ног.
Она сейчас выглядела такой жалкой и смешной, что Калеб не мог не улыбнуться.
– Вы так думаете? – с трудом вымолвил он, давясь от смеха.
Блэр уже настолько успокоилась, что заметила у него на лице широкую ухмылку и озорной блеск в глазах.
– Вы что, издеваетесь надо мной, Калеб Хант?
Он попытался придать своему лицу суровое выражение, но, представив, как она неслась по лесу, спасаясь от медведя, не выдержал и расхохотался, запрокинув голову.
– С чего вы взяли? – спросил он сквозь смех.
До этого Блэр лишь однажды видела, как он улыбается. И теперь обрадовалась, что ее глупость привела к такому результату. Может, во всем виновато прелестное солнечное утро? Как бы то ни было, она поняла следующее: под суровой, холодной маской скрывается настоящий живой человек.
Блэр широко ухмыльнулась.
– Но вы же смеетесь, разве нет? – произнесла она, сдавленно хихикая.
Внезапно они оба прыснули со смеху, и у Блэр даже слезы выступили на глазах.
Звонкий, заливистый смех Блэр вскружил Калебу голову. Смех ее напоминал теплый солнечный свет. Сам не понимая, что делает, Калеб обнял ее за плечи и привлек к себе.
Их тела соприкоснулись, и в тот же момент воцарилось тяжелое молчание. Блэр уставилась на него в полном недоумении. Замерли все звуки – смех, голоса, дыхание. Его глаза впились в ее лицо, и взгляд его говорил яснее слов о том, что творилось сейчас в его душе. Блэр почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног.
– Блэр… – вымолвил он охрипшим голосом.
Она попыталась что-то сказать, но слова не шли у нее с языка. В горле пересохло, ей стало тяжело дышать. Испуганная и беззащитная, она стояла перед ним, грудь ее бурно вздымалась, сердце учащенно забилось.
Время, казалось, остановилось.
Калеб придвинулся к ней. «Не делай этого, Хант! – Но тело отказывалось повиноваться приказам мозга. – Отпусти ее сейчас же!»
От него пахло ветром и солнцем. Блэр хотелось зарыться губами в его плечо, шею и вдохнуть в себя его запах. Его мятное, свежее дыхание ласкало ее кожу. Каким-то чудом она сдержалась и не обвила руками его шею.
Калеб коротко прерывисто вздохнул и отстранил ее от себя.
– Давайте лучше посмотрим вашу царапину.
Перед ней снова был прежний Калеб. Чужой и бесстрастный.
Дни проходили неспешной чередой. Калеб и Блэр работали с рассвета до заката, как он и обещал. Каждое утро Блэр надевала футболку, шорты и спортивные тапочки и после предварительной разминки отправлялась на пробежку. Сначала она просто проходила весь путь быстрым шагом, потом перешла на бег трусцой.
Следуя сложившемуся ритуалу, после пробежки они садились за кухонный стол, и Блэр знакомилась с новейшей техникой запоминания фактов и лиц и училась управляться с потайной фотокамерой.
Калеб был строгим преподавателем, но Блэр была вынуждена признать, что он прекрасно разбирался во всем, что касалось его работы. Объяснял он четко и доступно и выказывал поистине безграничное терпение Иова, повторяя все по нескольку раз.
И хотя их перемирие постоянно давало трещины, боевые действия не возобновлялись и работали они четко и слаженно. Правда, достаточно было одного неосторожного слова или случайного прикосновения, чтобы это обманчивое спокойствие разбивалось на мелкие кусочки.
Когда они не работали, их общение сводилось к минимуму. После обеда, который готовил Калеб (Блэр мыла посуду), они расходились по своим комнатам. Но, оставшись одна, Блэр не находила покоя. Мысли о Калебе наполняли ее душу и сердце.
Она хотела – нет, желала, – чтобы он поцеловал ее в тот день, после встречи с медведем. И Блэр почти ненавидела себя за это малодушие, но ничего не могла с собой поделать. В тот момент, когда он привлек ее к себе и она ощутила его твердые мускулы, ее тело предало свою хозяйку… Слава Богу, у него хватило сил отстраниться, хотя она последовала за ним в дом со смешанным чувством облегчения, сожаления и неудовлетворенности.
И стоило ей вспомнить его страстный взгляд, как ее охватывала сладкая истома.
Они принадлежат к разным мирам, убеждала она себя, у них разные цели в жизни и нет ничего общего, кроме физического влечения. Его недостаточно для серьезных взаимоотношений.
У них нет будущего. Даже если она позволит себе роман – само собой, она не собирается этого делать, – это ни к чему не приведет. Они все равно в конечном итоге окажутся в тупике.
Нет. Так лучше. Как только они вернутся в цивилизованный мир, влечение исчезнет само собой. Она будет поддерживать с ним связь и передавать информацию, но это уже не то что находиться в одном доме двадцать четыре часа в сутки.
Кроме того, у нее есть родные и любимая работа фотографа. Калеб Хант больше не нарушит ее спокойствия.
Завтра скоро наступит, и она вернется домой. Но почему ей от этого не радостно? Где же долгожданное спокойствие? Ведь она стремилась к этому целых две недели.
И теперь, наблюдая в окно за Калебом, который, обнаженный по пояс, колол дрова, она чувствовала, как замирает ее сердце. Она просто глаз не могла от него оторвать. В это ясное, солнечное утро он был похож на языческого бога-великана. Его мышцы напрягались в такт размашистым движениям топора, прядь волос упала на лоб.
Как долго она так стояла, Блэр не помнила. Когда же наконец она отвернулась от окна, щеки ее были мокры от слез.
– Нет, ты неисправима, Блэр Браунинг, – прошептала она.
Непонятно, на кого он злился больше: на себя или на Блэр. Ему еще ни разу не приходилось уходить от женщины, не удовлетворив свою похоть. Это одновременно бесило его и удручало. Давно его гордость не испытывала такого удара.
По лбу его струился пот. Калеб выпустил топор из рук, и тот упал в траву. Запустив руку в карман, он вытащил платок и вытер лицо. Обычно он не потеет так обильно, но сегодня утром в воздухе ни ветерка. Кроме того, последние две недели он в постоянном напряжении.
И кто тому виной, спрашивается? Блэр Браунинг, конечно. Она стала для него навязчивой идеей. Ему до умопомрачения хотелось дотронуться до ее аппетитных округлостей в узких дизайнерских шортиках и ласкать ее груди, которые так соблазнительно выглядывали из выреза кофточки.
– Черт побери! – пробормотал он себе под нос. Ее нежное лицо с янтарными глазами, темно-каштановые волосы и обтягивающая футболка снова предстали перед его мысленным взором. «Прекрати, Хант!» – приказал он себе. С того самого мгновения, как он увидел эту женщину, он словно спятил. Ругнувшись, Калеб сунул платок обратно в карман, подхватил топор и снова принялся за бревно. Он ведь с самого начала понимал, что находиться в одном доме с женщиной не так просто.
«Но ты и не подозревал, что задача окажется для тебя почти непосильной, так?» Остается винить только себя. Он сам хотел сюда приехать. И теперь поймал в ловушку самого себя. Он ей не ровня.
«Боже, Хант! О чем ты?» Если у них и будет роман, они скорее всего примут друг друга без всяких оговорок.
«Это твои личные проблемы, старина». И его идиотские измышления лишний раз это доказывают. Как бы то ни было, он совершенно не знает Блэр Браунинг.
– Ложь! – пробормотал Калеб сквозь зубы, подставив лицо солнечным лучам. Он знает, что она не только самая прелестная, но и самая умная, целеустремленная и решительная женщина, которая старается как можно лучше выполнить возложенную на нее задачу и доказать ему, что она профессионал в своем деле. У нее потрясающая память и быстрая реакция. Она многому научилась за эти две недели, и ему даже не к чему придраться.
И все же он остался при своем мнении: женщина, в особенности эта женщина, не должна иметь дело с Полом Таннером. И он пытался отговорить Уоррела.
Да, когда с Таннером будет покончено и Блэр Браунинг вернется к своей основной работе, Калеб вздохнет с облегчением. Их пути разойдутся, и слава Богу. И они никогда больше не встретятся.
– Дьявол! – буркнул Калеб и устало вздохнул. Затем принялся укладывать дрова в поленницу у сарайчика.
«Еще один день, Блэр, – мысленно пообещал он. – Я отвезу тебя домой, и в следующий раз, когда мы встретимся, я уже ничего не почувствую. Ничего. Я в этом уверен».
И, преисполнившись уверенности в себе и своей работе, он направился к дому. Осталось выполнить последнюю задачу. И Хант оттягивал этот момент до последнего.
Он тяжело поднялся по ступеням.
Блэр листала журнал, когда Калеб спустился по лестнице, посвежевший после душа. Сначала она не заметила, что у него в руке, – засмотрелась на его подтянутую фигуру, вдыхала свежий аромат его одеколона…
Внезапно кровь прилила к ее щекам и сразу отхлынула, и лицо покрылось мертвенной бледностью.
– Что… это? – выдохнула она.
– Это? Защита.
Блэр вытаращила глаза.
– Пистолет, – пролепетала она.
– Правильно, – спокойно подтвердил Калеб и протянул ей оружие.
Блэр съежилась, как будто это была ядовитая змея, готовая броситься на нее в любую секунду. Сердце ее заколотилось, как у пойманной пташки.
– Нет. – Она затрясла головой. – Уберите это… пожалуйста. Уберите его! Я не хочу к нему прикасаться.
– У тебя нет выбора, Блэр, – спокойно, но твердо напомнил Калеб.
Блэр снова покачала головой, и ее волосы рассыпались по плечам, переливаясь на солнце.
– Я… никогда им не пользовалась. – Она облизнула пересохшие губы.
Кончик ее языка и влажный рот произвели на Калеба эффект, подобный удару ниже пояса. Он на мгновение зажмурился, как от боли. Ему захотелось заключить ее в объятия, заверить, что все будет хорошо, что никто больше не причинит ей зла.
«Не болтай чепухи, парень! – мысленно отругал он себя. – Кто ты для нее?»
Блэр продолжала сбивчиво лепетать:
– Что бы ни случилось, я не смогу выстрелить в человека. Не сейчас… после того как… Джош… – Она отвела взгляд, чтобы Калеб не увидел ее слез.
«А я-то считала, что все треволнения остались позади, что самое худшее уже случилось», – в отчаянии думала Блэр.
Калеб опустился перед ней на одно колено.
– Эй, – промолвил он, – не заставляй меня просить. Мне это тоже не по душе, но что делать? Ты ведь знаешь, это необходимо. Подумай, и ты поймешь, что я прав. – Его голос звучал непривычно мягко, почти нежно. – Я не могу позволить тебе предстать перед Таннером беззащитной. Это все равно что бросить Даниила в ров со львами. Я на такое не способен.
– Заблудилась… ходила кругами… медведь…
Калеб придерживал ее за плечи и тщетно силился понять, что же произошло.
– Вы видели медведя?
– Да, огромного медведя…
Калеб заметил у нее на виске царапину.
– Он вас не поранил? Обычно медведи боятся людей еще больше, чем люди боятся их, если только у них нет медвежат.
Блэр понемногу пришла в себя, дыхание ее выровнялось. Она даже улыбнулась дрожащими губами.
– Я понимаю, вы считаете меня совершенной идиоткой, но я так испугалась! Мне показалось, что медведь гонится за мной, и бросилась бежать со всех ног.
Она сейчас выглядела такой жалкой и смешной, что Калеб не мог не улыбнуться.
– Вы так думаете? – с трудом вымолвил он, давясь от смеха.
Блэр уже настолько успокоилась, что заметила у него на лице широкую ухмылку и озорной блеск в глазах.
– Вы что, издеваетесь надо мной, Калеб Хант?
Он попытался придать своему лицу суровое выражение, но, представив, как она неслась по лесу, спасаясь от медведя, не выдержал и расхохотался, запрокинув голову.
– С чего вы взяли? – спросил он сквозь смех.
До этого Блэр лишь однажды видела, как он улыбается. И теперь обрадовалась, что ее глупость привела к такому результату. Может, во всем виновато прелестное солнечное утро? Как бы то ни было, она поняла следующее: под суровой, холодной маской скрывается настоящий живой человек.
Блэр широко ухмыльнулась.
– Но вы же смеетесь, разве нет? – произнесла она, сдавленно хихикая.
Внезапно они оба прыснули со смеху, и у Блэр даже слезы выступили на глазах.
Звонкий, заливистый смех Блэр вскружил Калебу голову. Смех ее напоминал теплый солнечный свет. Сам не понимая, что делает, Калеб обнял ее за плечи и привлек к себе.
Их тела соприкоснулись, и в тот же момент воцарилось тяжелое молчание. Блэр уставилась на него в полном недоумении. Замерли все звуки – смех, голоса, дыхание. Его глаза впились в ее лицо, и взгляд его говорил яснее слов о том, что творилось сейчас в его душе. Блэр почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног.
– Блэр… – вымолвил он охрипшим голосом.
Она попыталась что-то сказать, но слова не шли у нее с языка. В горле пересохло, ей стало тяжело дышать. Испуганная и беззащитная, она стояла перед ним, грудь ее бурно вздымалась, сердце учащенно забилось.
Время, казалось, остановилось.
Калеб придвинулся к ней. «Не делай этого, Хант! – Но тело отказывалось повиноваться приказам мозга. – Отпусти ее сейчас же!»
От него пахло ветром и солнцем. Блэр хотелось зарыться губами в его плечо, шею и вдохнуть в себя его запах. Его мятное, свежее дыхание ласкало ее кожу. Каким-то чудом она сдержалась и не обвила руками его шею.
Калеб коротко прерывисто вздохнул и отстранил ее от себя.
– Давайте лучше посмотрим вашу царапину.
Перед ней снова был прежний Калеб. Чужой и бесстрастный.
Дни проходили неспешной чередой. Калеб и Блэр работали с рассвета до заката, как он и обещал. Каждое утро Блэр надевала футболку, шорты и спортивные тапочки и после предварительной разминки отправлялась на пробежку. Сначала она просто проходила весь путь быстрым шагом, потом перешла на бег трусцой.
Следуя сложившемуся ритуалу, после пробежки они садились за кухонный стол, и Блэр знакомилась с новейшей техникой запоминания фактов и лиц и училась управляться с потайной фотокамерой.
Калеб был строгим преподавателем, но Блэр была вынуждена признать, что он прекрасно разбирался во всем, что касалось его работы. Объяснял он четко и доступно и выказывал поистине безграничное терпение Иова, повторяя все по нескольку раз.
И хотя их перемирие постоянно давало трещины, боевые действия не возобновлялись и работали они четко и слаженно. Правда, достаточно было одного неосторожного слова или случайного прикосновения, чтобы это обманчивое спокойствие разбивалось на мелкие кусочки.
Когда они не работали, их общение сводилось к минимуму. После обеда, который готовил Калеб (Блэр мыла посуду), они расходились по своим комнатам. Но, оставшись одна, Блэр не находила покоя. Мысли о Калебе наполняли ее душу и сердце.
Она хотела – нет, желала, – чтобы он поцеловал ее в тот день, после встречи с медведем. И Блэр почти ненавидела себя за это малодушие, но ничего не могла с собой поделать. В тот момент, когда он привлек ее к себе и она ощутила его твердые мускулы, ее тело предало свою хозяйку… Слава Богу, у него хватило сил отстраниться, хотя она последовала за ним в дом со смешанным чувством облегчения, сожаления и неудовлетворенности.
И стоило ей вспомнить его страстный взгляд, как ее охватывала сладкая истома.
Они принадлежат к разным мирам, убеждала она себя, у них разные цели в жизни и нет ничего общего, кроме физического влечения. Его недостаточно для серьезных взаимоотношений.
У них нет будущего. Даже если она позволит себе роман – само собой, она не собирается этого делать, – это ни к чему не приведет. Они все равно в конечном итоге окажутся в тупике.
Нет. Так лучше. Как только они вернутся в цивилизованный мир, влечение исчезнет само собой. Она будет поддерживать с ним связь и передавать информацию, но это уже не то что находиться в одном доме двадцать четыре часа в сутки.
Кроме того, у нее есть родные и любимая работа фотографа. Калеб Хант больше не нарушит ее спокойствия.
Завтра скоро наступит, и она вернется домой. Но почему ей от этого не радостно? Где же долгожданное спокойствие? Ведь она стремилась к этому целых две недели.
И теперь, наблюдая в окно за Калебом, который, обнаженный по пояс, колол дрова, она чувствовала, как замирает ее сердце. Она просто глаз не могла от него оторвать. В это ясное, солнечное утро он был похож на языческого бога-великана. Его мышцы напрягались в такт размашистым движениям топора, прядь волос упала на лоб.
Как долго она так стояла, Блэр не помнила. Когда же наконец она отвернулась от окна, щеки ее были мокры от слез.
– Нет, ты неисправима, Блэр Браунинг, – прошептала она.
* * *
Калеб вымещал свое раздражение на ни в чем не повинном бревне. Он уже вылил на себя несколько ведер ледяной воды – оставалось испробовать последнее средство: колоть дрова.Непонятно, на кого он злился больше: на себя или на Блэр. Ему еще ни разу не приходилось уходить от женщины, не удовлетворив свою похоть. Это одновременно бесило его и удручало. Давно его гордость не испытывала такого удара.
По лбу его струился пот. Калеб выпустил топор из рук, и тот упал в траву. Запустив руку в карман, он вытащил платок и вытер лицо. Обычно он не потеет так обильно, но сегодня утром в воздухе ни ветерка. Кроме того, последние две недели он в постоянном напряжении.
И кто тому виной, спрашивается? Блэр Браунинг, конечно. Она стала для него навязчивой идеей. Ему до умопомрачения хотелось дотронуться до ее аппетитных округлостей в узких дизайнерских шортиках и ласкать ее груди, которые так соблазнительно выглядывали из выреза кофточки.
– Черт побери! – пробормотал он себе под нос. Ее нежное лицо с янтарными глазами, темно-каштановые волосы и обтягивающая футболка снова предстали перед его мысленным взором. «Прекрати, Хант!» – приказал он себе. С того самого мгновения, как он увидел эту женщину, он словно спятил. Ругнувшись, Калеб сунул платок обратно в карман, подхватил топор и снова принялся за бревно. Он ведь с самого начала понимал, что находиться в одном доме с женщиной не так просто.
«Но ты и не подозревал, что задача окажется для тебя почти непосильной, так?» Остается винить только себя. Он сам хотел сюда приехать. И теперь поймал в ловушку самого себя. Он ей не ровня.
«Боже, Хант! О чем ты?» Если у них и будет роман, они скорее всего примут друг друга без всяких оговорок.
«Это твои личные проблемы, старина». И его идиотские измышления лишний раз это доказывают. Как бы то ни было, он совершенно не знает Блэр Браунинг.
– Ложь! – пробормотал Калеб сквозь зубы, подставив лицо солнечным лучам. Он знает, что она не только самая прелестная, но и самая умная, целеустремленная и решительная женщина, которая старается как можно лучше выполнить возложенную на нее задачу и доказать ему, что она профессионал в своем деле. У нее потрясающая память и быстрая реакция. Она многому научилась за эти две недели, и ему даже не к чему придраться.
И все же он остался при своем мнении: женщина, в особенности эта женщина, не должна иметь дело с Полом Таннером. И он пытался отговорить Уоррела.
Да, когда с Таннером будет покончено и Блэр Браунинг вернется к своей основной работе, Калеб вздохнет с облегчением. Их пути разойдутся, и слава Богу. И они никогда больше не встретятся.
– Дьявол! – буркнул Калеб и устало вздохнул. Затем принялся укладывать дрова в поленницу у сарайчика.
«Еще один день, Блэр, – мысленно пообещал он. – Я отвезу тебя домой, и в следующий раз, когда мы встретимся, я уже ничего не почувствую. Ничего. Я в этом уверен».
И, преисполнившись уверенности в себе и своей работе, он направился к дому. Осталось выполнить последнюю задачу. И Хант оттягивал этот момент до последнего.
Он тяжело поднялся по ступеням.
Блэр листала журнал, когда Калеб спустился по лестнице, посвежевший после душа. Сначала она не заметила, что у него в руке, – засмотрелась на его подтянутую фигуру, вдыхала свежий аромат его одеколона…
Внезапно кровь прилила к ее щекам и сразу отхлынула, и лицо покрылось мертвенной бледностью.
– Что… это? – выдохнула она.
– Это? Защита.
Блэр вытаращила глаза.
– Пистолет, – пролепетала она.
– Правильно, – спокойно подтвердил Калеб и протянул ей оружие.
Блэр съежилась, как будто это была ядовитая змея, готовая броситься на нее в любую секунду. Сердце ее заколотилось, как у пойманной пташки.
– Нет. – Она затрясла головой. – Уберите это… пожалуйста. Уберите его! Я не хочу к нему прикасаться.
– У тебя нет выбора, Блэр, – спокойно, но твердо напомнил Калеб.
Блэр снова покачала головой, и ее волосы рассыпались по плечам, переливаясь на солнце.
– Я… никогда им не пользовалась. – Она облизнула пересохшие губы.
Кончик ее языка и влажный рот произвели на Калеба эффект, подобный удару ниже пояса. Он на мгновение зажмурился, как от боли. Ему захотелось заключить ее в объятия, заверить, что все будет хорошо, что никто больше не причинит ей зла.
«Не болтай чепухи, парень! – мысленно отругал он себя. – Кто ты для нее?»
Блэр продолжала сбивчиво лепетать:
– Что бы ни случилось, я не смогу выстрелить в человека. Не сейчас… после того как… Джош… – Она отвела взгляд, чтобы Калеб не увидел ее слез.
«А я-то считала, что все треволнения остались позади, что самое худшее уже случилось», – в отчаянии думала Блэр.
Калеб опустился перед ней на одно колено.
– Эй, – промолвил он, – не заставляй меня просить. Мне это тоже не по душе, но что делать? Ты ведь знаешь, это необходимо. Подумай, и ты поймешь, что я прав. – Его голос звучал непривычно мягко, почти нежно. – Я не могу позволить тебе предстать перед Таннером беззащитной. Это все равно что бросить Даниила в ров со львами. Я на такое не способен.