Наконец Калеб осторожно убрал разметавшиеся волосы с ее нежного округлого плеча.
«Господи, да я и в самом деле люблю тебя. Всю тебя. Все в тебе люблю». В тот день, когда она выбежала из леса, он выскочил из коттеджа, готовый прийти ей на помощь. Тогда он и влюбился в нее, только не хотел себе в этом признаваться, но после того, что было между ними, бесполезно отрицать очевидное. От правды не скроешься. Дело не только в сексе. Все гораздо серьезнее – дом, семья. И это пугало его больше всего, потому что он понимал, что его мечта никогда не станет реальностью. Она не любит его – и никогда не полюбит.
Но ведь кто-то должен позаботиться о ней. А кто-то – о нем самом. Но кто? Калеб не знал, действительно не знал. Никогда еще за всю свою жизнь ему не приходилось переживать ничего подобного. Никогда.
Не в силах более выносить тягостных мыслей, Калеб стиснул зубы и попытался заснуть. Когда же наконец он смежил веки, то не удивился, что лицо его мокро от слез.
Блэр пошевелилась и повернулась на другой бок. Коснувшись мускулистой ноги Калеба, она резко открыла глаза. Калеб смотрел на нее. И тут она вспомнила все: офис Таннера, объятия Калеба, ночь страсти…
Блэр сладко потянулась.
Калеб приподнялся, опираясь на локоть, и посмотрел на нее с ленивым одобрением в глазах. У него просто гора свалилась с плеч – он-то ожидал, что она отпрянет от него как ужаленная, стоит ей открыть глаза. Но слава Богу, этого не произошло. Он бы, наверное, не вынес такого унижения.
– О чем ты думаешь? – спросил он, положив ей руку на талию.
Блэр повернула к нему голову и улыбнулась:
– Как я не хочу, чтобы наступило завтра! – В ее взгляде сквозила нежность.
Сердце Калеба отчаянно заколотилось.
– Значит, ты счастлива сегодня?
Блэр ласково дотронулась до его щеки.
– Да, – прошептала она.
В голубоватых предрассветных сумерках его глаза радостно сверкнули. Он просто не поверил своим ушам. Между ними воцарились мир и взаимопонимание, которых не было до этого, и Калеб знал, что то же чувствует и Блэр, всегда такая холодная и надменная.
Правда была скрыта в их молчании, а не в словах, которые они сказали друг другу. Калебу хотелось высказать ей все, что накопилось у него на душе, и признаться ей в своей любви. Она должна знать, что он любит ее. Но в последний момент что-то его остановило. Он сомневался в ней? В себе? Боялся отказа? Или согласия? Одно он знал точно: страх запечатал его уста.
Теплое дыхание коснулось его уха. Блэр придвинулась к нему и прошептала:
– Займись со мной любовью. – И чуть отстранилась, проводя ладонью по его бедру.
У Калеба до сих пор было такое чувство, что все происходящее с ним – чудесный сон: он лежит в постели с Блэр, их тела соприкасаются…
– О, Блэр… да! – Мысли улетучились у него из головы под воздействием ее нежных губ и ласковых рук, даривших ему наслаждение.
Не в силах больше выносить ее горячие ласки, он обнял ее и посадил на себя сверху…
Позже, привлекая ее к себе на грудь и поглаживая ее волосы, он спросил:
– Как тебе больше нравится?
– Ты имеешь в виду положение? – томно пробормотала она.
Он кивнул.
– Сверху.
– Тебе было хорошо?
– Просто чудесно.
– Ты не смущена?
– Раньше смущалась… а теперь нет.
Он помолчал, раздумывая над ее словами.
– Калеб?
Он с силой сжал ее в объятиях.
– Напрасно ты мне это сказала, – рассмеялся он. – Теперь я запрусь с тобой в этой комнате на ближайшие тридцать лет.
Блэр тоже рассмеялась, отстраняясь:
– Думаешь, мы столько протянем?
– Мм… стоит попробовать.
Она снова расхохоталась:
– Хочешь пить?
– Как-то не думал об этом, но звучит заманчиво. А почему ты спросила?
– В холодильнике есть бутылка вина. Я ее достану.
– Нет, позволь мне.
Он вышел из спальни и вернулся с бокалом в каждой руке и с улыбкой протянул ей один из них.
Они сели на постели и взглянули друг на друга.
– Если бы кто-нибудь сказал мне, что я это сделаю, я бы назвал его лжецом.
– Я тоже, – тихо промолвила Блэр.
– То есть ты сожалеешь?
Последовало долгое молчание, в течение которого она всем телом ощущала его напряжение. Его глаза медленно прошлись по ней, и она в который уже раз спросила себя: что же в нем такого, что заставило ее стать другим человеком? От него она мгновенно пьянела, как от крепкого вина.
– Нет, – прошептала она наконец. – Я ни о чем не жалею.
Его лицо прояснилось, и на губах появилась улыбка, которая так редко озаряла его суровые черты.
– Мы с тобой сумасшедшие.
Она рассмеялась и отпила вина из бокала.
– Я знаю.
В ее глазах танцевали веселые искорки, губы приоткрылись, обнажая ослепительно белые зубы и розовый язычок. Он не мог отвести глаз от ее рта.
Блэр внезапно стало тяжело дышать. Когда он вот так смотрел на нее, она забывала обо всем: о работе, о задании, об опасности. Обо всем, кроме него…
Никто из них не знал, кто сделал первый шаг, да это было и не важно. Блэр знала одно: как только он коснется ее, она забудет обо всем.
Он коснулся ее.
И она забыла обо всем, кроме него.
Сон ее был глубоким и спокойным. Ей не хотелось просыпаться. Почему бы тому, кто ее пытается разбудить, не убраться восвояси? «Убирайтесь!» – мысленно выкрикнула Блэр. Она ведь так устала.
Но стук звучал все настойчивее.
«Это тебе только кажется. Спи».
Кто-то дергал дверную ручку. Блэр вздрогнула и приподняла голову от подушки, все еще не очнувшись от сна.
И вдруг почувствовала, как Калеб рядом с ней насторожился. Она перевернулась на бок и вопросительно уставилась на него широко раскрытыми глазами.
– Скажи что-нибудь, – беззвучно прошептал он.
Блэр облизнула пересохшие губы.
– Кто… кто там? – пролепетала она.
– Пол Таннер, – пробурчали из-за двери.
«Добро пожаловать с небес на землю!» – Блэр затаила дыхание, ей стало дурно от страха. Она схватила Калеба за руку.
– Задержи его, – снова прошептал Калеб, потихоньку перебираясь к краю кровати. Он бросил взгляд в сторону двери, выходящей в патио, и снова повернулся к Блэр.
– Одну… минуту! – запинаясь, выкрикнула она.
Встав с постели, Блэр нашла халат и, не торопясь, накинула его на себя и завязала пояс, пока Калеб застегивал брюки и натягивал рубашку.
– Черт, Блэр, что вы там возитесь? – Дверная ручка снова задергалась.
Блэр поискала глазами Калеба. Он был рядом и, наклонившись к ее уху, прошептал:
– Постарайся избавиться от него. Я буду на улице. – Его глаза напомнили ей холодные льдинки, а в руке его зловеще сверкнул черный автоматический пистолет.
Запечатлев на ее губах мимолетный поцелуй, Калеб с проворством пантеры выскользнул из комнаты.
Блэр кое-как на трясущихся ногах добралась до двери. «Он все знает. Что я ему скажу?» Затем, вспомнив, что Калеб рядом, она рывком открыла дверь.
Лицо Таннера выражало откровенную враждебность, глаза налились кровью, одежда была в беспорядке, галстук съехал набок. Его помятый вид ясно говорил о том, что он всю ночь провел без сна.
– Я не привык ждать, – сказал он.
Блэр холодно смерила его взглядом, внутренне трясясь от страха.
– Простите, а разве вам не приходило в голову, что я еще в постели?
– Именно на это я и надеялся, – хрипло прошептал он, подходя ближе.
Он дохнул на нее перегаром, и Блэр чуть не отпрянула.
– Не составить ли вам компанию? – ухмыльнулся Таннер.
Ее охватила паника. Похоже, в данный момент Таннера заботит только одно, но его нельзя впускать в комнату. Если он прикоснется к ней хотя бы пальцем, реакция Калеба будет непредсказуемой. Надо что-то делать.
И Блэр солгала:
– Да, я хотела бы побыть с вами наедине. Вот только мне казалось, что сначала лучше позавтракать, а потом… кто знает? – Она многозначительно замолчала.
Таннер склонил голову набок, размышляя над ее предложением. Согласится ли он? Убедила ли она его?
Блэр ждала, затаив дыхание.
– Ну хорошо, сначала завтрак, – неохотно процедил он. – Дайте мне полчаса, чтобы переодеться.
Закрыв за ним дверь, Блэр без сил прислонилась к ней спиной. И тут она вспомнила.
Калеб!
Он еще на улице?
Она подбежала к двери балкона, выходящего в патио, надеясь его увидеть.
Она успела заметить его. Он следовал за Таннером по пятам.
Ей захотелось заплакать, закричать. Но она не сделала ни того ни другого. Блэр стояла неподвижно, борясь с захлестнувшими ее болью и отчаянием.
Глава 10
«Господи, да я и в самом деле люблю тебя. Всю тебя. Все в тебе люблю». В тот день, когда она выбежала из леса, он выскочил из коттеджа, готовый прийти ей на помощь. Тогда он и влюбился в нее, только не хотел себе в этом признаваться, но после того, что было между ними, бесполезно отрицать очевидное. От правды не скроешься. Дело не только в сексе. Все гораздо серьезнее – дом, семья. И это пугало его больше всего, потому что он понимал, что его мечта никогда не станет реальностью. Она не любит его – и никогда не полюбит.
Но ведь кто-то должен позаботиться о ней. А кто-то – о нем самом. Но кто? Калеб не знал, действительно не знал. Никогда еще за всю свою жизнь ему не приходилось переживать ничего подобного. Никогда.
Не в силах более выносить тягостных мыслей, Калеб стиснул зубы и попытался заснуть. Когда же наконец он смежил веки, то не удивился, что лицо его мокро от слез.
Блэр пошевелилась и повернулась на другой бок. Коснувшись мускулистой ноги Калеба, она резко открыла глаза. Калеб смотрел на нее. И тут она вспомнила все: офис Таннера, объятия Калеба, ночь страсти…
Блэр сладко потянулась.
Калеб приподнялся, опираясь на локоть, и посмотрел на нее с ленивым одобрением в глазах. У него просто гора свалилась с плеч – он-то ожидал, что она отпрянет от него как ужаленная, стоит ей открыть глаза. Но слава Богу, этого не произошло. Он бы, наверное, не вынес такого унижения.
– О чем ты думаешь? – спросил он, положив ей руку на талию.
Блэр повернула к нему голову и улыбнулась:
– Как я не хочу, чтобы наступило завтра! – В ее взгляде сквозила нежность.
Сердце Калеба отчаянно заколотилось.
– Значит, ты счастлива сегодня?
Блэр ласково дотронулась до его щеки.
– Да, – прошептала она.
В голубоватых предрассветных сумерках его глаза радостно сверкнули. Он просто не поверил своим ушам. Между ними воцарились мир и взаимопонимание, которых не было до этого, и Калеб знал, что то же чувствует и Блэр, всегда такая холодная и надменная.
Правда была скрыта в их молчании, а не в словах, которые они сказали друг другу. Калебу хотелось высказать ей все, что накопилось у него на душе, и признаться ей в своей любви. Она должна знать, что он любит ее. Но в последний момент что-то его остановило. Он сомневался в ней? В себе? Боялся отказа? Или согласия? Одно он знал точно: страх запечатал его уста.
Теплое дыхание коснулось его уха. Блэр придвинулась к нему и прошептала:
– Займись со мной любовью. – И чуть отстранилась, проводя ладонью по его бедру.
У Калеба до сих пор было такое чувство, что все происходящее с ним – чудесный сон: он лежит в постели с Блэр, их тела соприкасаются…
– О, Блэр… да! – Мысли улетучились у него из головы под воздействием ее нежных губ и ласковых рук, даривших ему наслаждение.
Не в силах больше выносить ее горячие ласки, он обнял ее и посадил на себя сверху…
Позже, привлекая ее к себе на грудь и поглаживая ее волосы, он спросил:
– Как тебе больше нравится?
– Ты имеешь в виду положение? – томно пробормотала она.
Он кивнул.
– Сверху.
– Тебе было хорошо?
– Просто чудесно.
– Ты не смущена?
– Раньше смущалась… а теперь нет.
Он помолчал, раздумывая над ее словами.
– Калеб?
Он с силой сжал ее в объятиях.
– Напрасно ты мне это сказала, – рассмеялся он. – Теперь я запрусь с тобой в этой комнате на ближайшие тридцать лет.
Блэр тоже рассмеялась, отстраняясь:
– Думаешь, мы столько протянем?
– Мм… стоит попробовать.
Она снова расхохоталась:
– Хочешь пить?
– Как-то не думал об этом, но звучит заманчиво. А почему ты спросила?
– В холодильнике есть бутылка вина. Я ее достану.
– Нет, позволь мне.
Он вышел из спальни и вернулся с бокалом в каждой руке и с улыбкой протянул ей один из них.
Они сели на постели и взглянули друг на друга.
– Если бы кто-нибудь сказал мне, что я это сделаю, я бы назвал его лжецом.
– Я тоже, – тихо промолвила Блэр.
– То есть ты сожалеешь?
Последовало долгое молчание, в течение которого она всем телом ощущала его напряжение. Его глаза медленно прошлись по ней, и она в который уже раз спросила себя: что же в нем такого, что заставило ее стать другим человеком? От него она мгновенно пьянела, как от крепкого вина.
– Нет, – прошептала она наконец. – Я ни о чем не жалею.
Его лицо прояснилось, и на губах появилась улыбка, которая так редко озаряла его суровые черты.
– Мы с тобой сумасшедшие.
Она рассмеялась и отпила вина из бокала.
– Я знаю.
В ее глазах танцевали веселые искорки, губы приоткрылись, обнажая ослепительно белые зубы и розовый язычок. Он не мог отвести глаз от ее рта.
Блэр внезапно стало тяжело дышать. Когда он вот так смотрел на нее, она забывала обо всем: о работе, о задании, об опасности. Обо всем, кроме него…
Никто из них не знал, кто сделал первый шаг, да это было и не важно. Блэр знала одно: как только он коснется ее, она забудет обо всем.
Он коснулся ее.
И она забыла обо всем, кроме него.
Сон ее был глубоким и спокойным. Ей не хотелось просыпаться. Почему бы тому, кто ее пытается разбудить, не убраться восвояси? «Убирайтесь!» – мысленно выкрикнула Блэр. Она ведь так устала.
Но стук звучал все настойчивее.
«Это тебе только кажется. Спи».
Кто-то дергал дверную ручку. Блэр вздрогнула и приподняла голову от подушки, все еще не очнувшись от сна.
И вдруг почувствовала, как Калеб рядом с ней насторожился. Она перевернулась на бок и вопросительно уставилась на него широко раскрытыми глазами.
– Скажи что-нибудь, – беззвучно прошептал он.
Блэр облизнула пересохшие губы.
– Кто… кто там? – пролепетала она.
– Пол Таннер, – пробурчали из-за двери.
«Добро пожаловать с небес на землю!» – Блэр затаила дыхание, ей стало дурно от страха. Она схватила Калеба за руку.
– Задержи его, – снова прошептал Калеб, потихоньку перебираясь к краю кровати. Он бросил взгляд в сторону двери, выходящей в патио, и снова повернулся к Блэр.
– Одну… минуту! – запинаясь, выкрикнула она.
Встав с постели, Блэр нашла халат и, не торопясь, накинула его на себя и завязала пояс, пока Калеб застегивал брюки и натягивал рубашку.
– Черт, Блэр, что вы там возитесь? – Дверная ручка снова задергалась.
Блэр поискала глазами Калеба. Он был рядом и, наклонившись к ее уху, прошептал:
– Постарайся избавиться от него. Я буду на улице. – Его глаза напомнили ей холодные льдинки, а в руке его зловеще сверкнул черный автоматический пистолет.
Запечатлев на ее губах мимолетный поцелуй, Калеб с проворством пантеры выскользнул из комнаты.
Блэр кое-как на трясущихся ногах добралась до двери. «Он все знает. Что я ему скажу?» Затем, вспомнив, что Калеб рядом, она рывком открыла дверь.
Лицо Таннера выражало откровенную враждебность, глаза налились кровью, одежда была в беспорядке, галстук съехал набок. Его помятый вид ясно говорил о том, что он всю ночь провел без сна.
– Я не привык ждать, – сказал он.
Блэр холодно смерила его взглядом, внутренне трясясь от страха.
– Простите, а разве вам не приходило в голову, что я еще в постели?
– Именно на это я и надеялся, – хрипло прошептал он, подходя ближе.
Он дохнул на нее перегаром, и Блэр чуть не отпрянула.
– Не составить ли вам компанию? – ухмыльнулся Таннер.
Ее охватила паника. Похоже, в данный момент Таннера заботит только одно, но его нельзя впускать в комнату. Если он прикоснется к ней хотя бы пальцем, реакция Калеба будет непредсказуемой. Надо что-то делать.
И Блэр солгала:
– Да, я хотела бы побыть с вами наедине. Вот только мне казалось, что сначала лучше позавтракать, а потом… кто знает? – Она многозначительно замолчала.
Таннер склонил голову набок, размышляя над ее предложением. Согласится ли он? Убедила ли она его?
Блэр ждала, затаив дыхание.
– Ну хорошо, сначала завтрак, – неохотно процедил он. – Дайте мне полчаса, чтобы переодеться.
Закрыв за ним дверь, Блэр без сил прислонилась к ней спиной. И тут она вспомнила.
Калеб!
Он еще на улице?
Она подбежала к двери балкона, выходящего в патио, надеясь его увидеть.
Она успела заметить его. Он следовал за Таннером по пятам.
Ей захотелось заплакать, закричать. Но она не сделала ни того ни другого. Блэр стояла неподвижно, борясь с захлестнувшими ее болью и отчаянием.
Глава 10
Джек Уоррел сел в кресло и чуть поморщился, услышав, как заскрипели пружины.
– Черт подери, – прорычал он, – неужели за все время, что я здесь работаю, нельзя было купить приличную мебель?
– Не ворчи, Джек, ты ведь понятия не имеешь, как обращаться с новым креслом, – сказал Калеб.
Уоррел мрачно нахмурился:
– Да уж как-нибудь приспособился бы.
Калеб улыбнулся:
– Зато у тебя говорящая мебель, которая беседует с тобой, когда ты в одиночестве перебираешь нудные отчеты.
Уоррел ухмыльнулся:
– И как мы до сих пор не уволились – ума не приложу.
– Да вот, видно, нельзя.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, мой мальчик, – промолвил Уоррел, сразу посерьезнев. – Понимаю.
Они смотрели друг на друга и думали об одном и том же: хотя у них работа не из тех, что приносят всеобщее признание и любовь, они выполняют свой долг и вряд ли способны на что-либо другое.
Однако бывали времена, когда Калебу хотелось уехать в свой уединенный коттедж и стать отшельником. И сейчас его в очередной раз посетила эта мысль. Проглотив проклятие, Калеб вскинул голову, шагнул к окну и выглянул на улицу. Правда, ничто из того, что он увидел, не отпечаталось в его усталом мозгу. Он не виделся с Блэр с того самого момента, когда они вернулись с виллы Таннера, а это было три дня назад. Ему же казалось, что прошла целая вечность.
– Поскольку я еще не дочитал твой рапорт, может, ты мне расскажешь? – спросил Уоррел.
Калеб напрягся.
– Рассказывать особенно нечего, – сдержанно промолвил он, стоя спиной к Уоррелу. – И это самое печальное.
– Как так?
Калеб обернулся к Уоррелу и плотно сжал губы.
– Выходные не увенчались успехом – вот так!
– Я не согласен. Из того, что я прочитал, ты…
– К черту рапорт! – отрезал Калеб. – Нам ничего не удалось выяснить. Таннер все это время пытался заманить Блэр в постель.
После короткого молчания Уоррел осторожно произнес:
– Калеб, есть ли что-нибудь между тобой и Блэр, о чем я должен знать? – Фраза была произнесена небрежным тоном, но Калеба не так легко было обмануть. В тоне Уоррела звенела стальная решимость.
«Дьявол тебя раздери, да! Между нами кое-что есть, во всяком случае, с моей стороны. Я влюбился в нее. Но это мои проблемы, и к моей работе они не имеют никакого отношения. Так что не лезь, Джек!»
– Ровным счетом ничего, – ответил он вслух.
Уоррел смерил его тяжелым взглядом, потом коротко потребовал:
– Расскажи поподробнее.
– Как я уже говорил, – начал Калеб бесстрастным тоном, – это была пустая трата времени. Мне не удалось вытянуть из Таннера ничего, кроме цены на поместье, да и Блэр повезло не больше. Когда она наконец пробралась в его кабинет, то ушла оттуда ни с чем. – Калеб вздохнул. – И хуже всего то, что ее до полусмерти напугала какая-то подвыпившая идиотка, заглянувшая в комнату, когда Блэр шарила в ящиках стола.
Калеб умолк и принялся расхаживать перед столом, как лев в клетке.
– Черт, – пробормотал Уоррел, – похоже, Блэр не повезло, но мы должны идти до конца.
Калеб бросил взгляд на Уоррела и добавил:
– Надеюсь, ей все же удастся раздобыть этот список с именами агентов. Таннер должен был их записать на листе или на микропленке. Если Блэр достанет список, у нас в руках будут неоспоримые доказательства его виновности и можно будет праздновать победу.
За этой тирадой последовало долгое молчание. Калеб продолжал расхаживать по офису.
Наконец Уоррел спросил:
– Ты говорил с Блэр после того, как вы вернулись?
Калеб мгновенно насторожился – его встревожил тон, каким были сказаны эти слова.
– Нет. – Он прямо посмотрел Уоррелу в лицо. – Я не встречался с ней с того дня, как мы приехали. – Он помолчал. – Я думал… что нам надо немного передохнуть, – добавил он.
– Понятно, – спокойно промолвил Уоррел.
– Нет, Джек, ничего тебе не понятно, – возразил Калеб.
Уоррел вскинул голову:
– Что это значит?
«Осторожно, он принюхивается, как борзая».
– Ровным счетом ничего, – солгал Калеб.
Его заявление несколько успокоило Уоррела, но заговорил он не сразу.
– Я думаю, Блэр надо бы выводить из игры. Она устала.
Калеб ничем не выдал себя – даже не вздрогнул, но внутри у него все похолодело. Если это произойдет, он ее больше никогда не увидит. «Господи, не видеть ее… не прикасаться к ней…» Этой потери ему не пережить.
– Когда ты с ней говорил? – пробормотал Калеб внезапно охрипшим голосом.
– Вчера. У нас состоялся короткий и весьма неприятный разговор.
Калеб побледнел, скулы его напряглись.
– И ты сказал ей?
Уоррел вздохнул.
– Нет… нет, я не предложил ей уйти.
Калеба затопила волна облегчения, хотя в глубине души он проклинал свой эгоизм: Блэр лучше держаться подальше, так будет безопаснее. Но разве в обязанности Калеба не входит оберегать ее? С Таннером он расправится лично. И сделает это с превеликим удовольствием. И он любит Блэр больше жизни.
– Но мне хотелось это сделать, – продолжал Уоррел. – Она выглядела такой нежной и беззащитной… – Он ударил по столу кулаком и сурово сдвинул густые брови. – В такие моменты мне хочется…
– Тебе хочется уйти в отставку. Так?
– Ты попал прямо в точку.
– Почему же ты до сих пор не подал рапорт?
– Да все к тому идет.
– Черт, Уоррел, рановато тебе еще уходить на покой.
– Вот тут ты ошибаешься, парень, – покачал головой Джек.
– Но рано или поздно это все равно случится.
Уоррел поудобнее уселся в кресле, и оно снова заскрипело.
– Ты и сам ведь подумываешь о работе в офисе?
«Да, и не раз думал, после встречи с Блэр». Но этому не бывать, поскольку они с Блэр никогда не будут вместе.
– Нет, как-то не думал об этом.
– Так подумай.
Калеб вскинул брови:
– Ты серьезно?
– Я серьезен как никогда. – Проведя рукой по волосам, Уоррел снова вздохнул. – Еще несколько недель – и ты узнаешь, насколько все серьезно. – Он помолчал и внезапно заявил: – Я знаю, у тебя много дел, так что убирайся.
Калеб, давно привыкший к внезапным перепадам настроения Уоррела, не обиделся на последнее заявление. Он кивнул и направился к двери.
Но едва он взялся за ручку, как Уоррел добавил:
– Блэр свяжется с тобой, когда придет время делать следующий шаг.
Калеб снова кивнул, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Он медленно зашагал к своему офису, но мозг его лихорадочно работал. Джек Уоррел уходит из агентства? Невероятно! Он, Калеб Хант, станет его преемником? Тоже верится с трудом. И все же интуиция подсказывала ему, что Джек говорил серьезно. Но в таком случае справится ли Калеб с возложенной на него ответственностью? И сделает ли его новая должность более достойным внимания в глазах Блэр? Чертовщина какая-то! «Кому, как не тебе, Хант, знать, что в жизни не место сказкам?»
И все равно это дает пищу для размышлений.
Блэр проснулась с неприятным чувством: что-то не так. И она не ошиблась. Голова у нее раскалывалась от боли. Несколько минут она лежала неподвижно, надеясь, что боль утихнет. Но этого не случилось, и она откинула простыни, осторожно сползла с постели и поплелась в ванную. Поплескав в лицо холодной водой, она потянулась к аптечке, взяла с полки упаковку аспирина и проглотила две таблетки.
Головная боль вызвана напряжением, в котором она пребывает все эти дни. Если бы только Уоррел предложил ей уйти! Но согласилась бы она? Если честно, то вряд ли. Правда, когда она пришла к Уоррелу сразу после возвращения из Таннер-Хауса, она была настроена решительно. Но ведь всегда проще, когда решения принимают за тебя другие, к примеру ее мать. Вот почему Блэр твердо намерена закончить начатое. Кроме того, она дала слово…
Да и сама судьба вовремя вмешалась в ее планы. Когда она вернулась от Уоррела, зазвонил телефон. Блэр подумала, что это Калеб, и решила не отвечать – ей не хотелось с ним говорить. Но в конце концов не выдержала и сняла трубку. В ответ на ее сердитое «алло» раздался голос Таннера. Он приглашал ее пообедать с ним, и она согласилась.
И с этого момента Блэр ни разу не увидела света в конце длинного, мрачного тоннеля. Она подумала, что горячий душ поможет справиться с головной болью, и включила воду. Несколько минут спустя Блэр вышла из-за ширмы, вытираясь полотенцем, и взглянула в зеркало. М-да, вид у нее неважнецкий. Чтобы привести себя в порядок перед ленчем с матерью и дядей, придется хорошенько поработать.
Она нахмурилась и сказала своему отражению:
– Старушка, щеки у тебя совсем ввалились, надо что-то делать.
Затем, не теряя более ни секунды, она раскрыла косметичку. Прошло совсем немного времени, и Блэр совершенно преобразилась, одев платье из шелковой набивной ткани с короткими рукавами и глубоким вырезом и бежевые босоножки.
Повернув на улицу с трехполосным движением, на которой был расположен ресторан «Макартурс-Парк», она вдруг обнаружила, что голова у нее больше не болит.
Заглушив мотор, Блэр оглянулась и вдруг заметила высокого черноволосого мужчину, выходившего из машины в двух ярдах впереди нее.
«Калеб!»
– О нет, – прошептала она испуганно.
И тут мужчина повернулся. Блэр откинулась на сиденье с глубоким вздохом. Это был не Калеб – внешнее сходство есть, но это не он.
Блэр продолжала сидеть, она все никак не могла успокоиться. В последнее время она намеренно старалась не думать о Калебе, чтобы не добавлять себе проблем. Вместо этого Блэр погрузилась в работу, пытаясь вернуться в нормальный ритм жизни.
Когда мысли о Калебе настигали ее, она старательно отбрасывала их. Но теперь Блэр поняла, что дальше так продолжаться не может. Приняв по ошибке незнакомца за Калеба, она вдруг осознала, что он полностью завладел ее сердцем. Ей даже показалось, что он находится рядом.
Блэр стиснула рулевое колесо, и по щеке ее покатилась слеза. Она открыла сумочку, достала платок и промокнула глаза. Мама не должна видеть ее в таком состоянии.
Справившись со слезами, Блэр не смогла заставить замолчать свой разум. Почему она не может его отпустить? В том, что произошло между ними, не было любви, – твердила она себе уже в который раз. Калеб для нее всего лишь очередное увлечение, не более. У них нет будущего. Как только они выполнят задание, то разойдутся в разные стороны и их роман закончится сам по себе.
Она знала об этом с самого начала. Так почему же при мысли о том, что она потеряет Калеба, ее сердце сжимается от боли?
Они заметили ее.
Томас встал, когда Блэр приблизилась к их столику, и широко улыбнулся.
– Привет, радость моя, – промолвил он, целуя ее и отодвигая для нее стул.
– Привет, – пробормотала Блэр, сжав его руку. Затем повернулась к матери и чмокнула ее в щеку.
– Как дела, мама? – спросила она чуть более официально, чем ей хотелось.
– Теперь, когда ты вернулась из своих разъездов, гораздо лучше.
Блэр уселась за столик, пропустив мимо ушей едкое замечание Сары.
– Как насчет бокала вина перед едой? – спросил Томас, завидев официантку, приближавшуюся к их столику.
– С удовольствием, – с готовностью подхватила Блэр.
Томас сделал заказ и, после того как официантка отошла, повернулся к Блэр и лукаво прищурился:
– Ну, чем занималась?
– Работала, дядя, – с улыбкой ответила Блэр.
Сара хмыкнула.
– Я бы не стала называть работой посещение вечеринок, – отрезала она.
– Сара, перестань, – перебил ее Томас и бросил на нее предупреждающий взгляд. – Оставь ее в покое.
Блэр видела, что матери не терпится отчитать ее, но, странное дело, та смолчала. Вместо этого Сара взглянула на Томаса, и Блэр готова была поклясться, что в их глазах что-то промелькнуло.
После этого ее мать заметно смягчилась. Блэр она больше не злила своими колкостями.
– Разве ты забыла, мама, что я поехала делать фотографии особняка для «Хоум бьютифул»?
Внезапно улыбка тронула губы Сары, и Блэр подумала, что сейчас мать выглядит потрясающе. Она словно помолодела и чувствовала себя раскованнее. Любовь творит чудеса? Значит, у мамы роман с дядей Томасом. Слава Богу!
– Ну, продолжай, – промолвила Сара. – Расскажи нам, как выглядит дом, интерьер.
Блэр не верила своим ушам и боялась спугнуть неожиданно свалившееся на нее счастье.
– Да рассказывать особенно нечего, – начала она, но была прервана официанткой, которая принесла напитки и взяла у них заказ.
После того как они сделали выбор, Томас снова повернулся к Блэр:
– Прежде чем ты продолжишь свой рассказ, я не удержусь и замечу, что очень рад, что ты наконец-то поешь. Тебя прямо ветром сдувает.
– Вот-вот, – подхватила Сара.
Блэр стрельнула глазами в сторону Томаса:
– Спасибо, дядюшка, удружили.
Томас ухмыльнулся:
– Я опять что-то не то сказал?
– Вот именно.
– Ну хорошо, хорошо! – воскликнула Сара. – Сдаюсь. Если ты хочешь походить на мешок с костями, будь по-твоему.
– Но очень симпатичный мешочек, надо заметить, – с улыбкой возразил Томас.
«И дядя тоже изменился», – подумала про себя Блэр, присматриваясь к нему. Он всегда подкупал естественностью и обаянием, но сейчас стал просто неотразимым. Да, что-то между ними произошло, решила Блэр. И она была рада за обоих.
Вполне возможно, что теперь Сара наконец перестанет следить за каждым ее шагом. Или же на это надеяться рановато?
Томас снова заговорил:
– Итак, мы тебя слушаем.
Ленч прошел замечательно. Блэр даже слышала, как мать смеется. Еда была отменная, и Блэр впервые после возвращения от Таннера почувствовала облегчение.
И тут мать спросила:
– Кайл ездил с тобой?
Блэр вздрогнула, как будто ее укололи булавкой. Она уже знала, что последует дальше.
– Нет, мама, Кайл со мной не поехал, – ответила она, сердито сверкнув глазами в сторону Сары. Рано она радовалась!
Наступило неловкое молчание.
И Сара спросила напрямик:
– С кем ты встречаешься?
Блэр вскинула голову и нахмурилась.
– Что значит – с кем я встречаюсь? – передразнила она мать.
Сара продолжала:
– Мои знакомые видели тебя с каким-то странным мужчиной. Он подъехал к твоему офису и забрал тебя куда-то.
Глаза Блэр метали молнии.
– Не вмешивайся, мама! Я тебя предупреждаю.
– Блэр… – начала Сара, но Блэр перебила ее:
– Мама, я устала от твоих нравоучений. И я могу быть такой же упрямой, как и ты. Если я решила, что мне нужен другой мужчина, ничто и никто не заставит меня изменить свое мнение. Так что оставь меня в покое, понятно?
Выпалив свой ультиматум, Блэр резко встала, подхватила сумочку и вышла из ресторана. Сара Стивенс смотрела ей вслед, раскрыв рот от изумления.
На следующее утро Калеб явился на работу, чувствуя себя отвратительно. Он сразу же прошел в свой офис и закрыл за собой дверь. Выпив кофе, принесенный секретаршей, он раскрыл папку, лежавшую перед ним на столе.
Но смысл слов ускользал от него.
Калеб захлопнул папку и уставился на стену. Ему никак не удавалось забыть разговор с Уоррелом. Он понимал, что занять место Уоррела ему не светит никогда, и все равно продолжал об этом думать.
Калеб тряхнул головой. Он знал, что со своей работой справляется отлично, но всегда считал себя оперативником, а не кабинетным работником.
– Это не для тебя, – произнес он вслух.
Побарабанив пальцами по столу, он в который раз подумал о Блэр и о том невыразимом одиночестве, которое ждет его после того, когда их миссия подойдет к концу и они расстанутся. «Да, ты далеко зашел, парень!»
Зазвонил телефон. Он ухватился за трубку как утопающий за соломинку.
Голос Блэр произнес:
– Калеб?
У него захватило дух.
– Как ты? – наконец вымолвил он.
– В порядке, – ответила Блэр. – А ты? – чуть слышно добавила она.
– Нормально.
– Калеб…
– Да?
В трубке повисла напряженная тишина.
– Я… тебе, наверное, известно, что завтра вечером я обедаю с Таннером.
Калеб осторожно поставил чашку с кофе на стол. Внутри его все сжалось. При мысли о том, что Таннер снова будет приставать к Блэр, ему стало не по себе.
– Да. Будь осторожна, ладно?
Блэр прерывисто вздохнула.
– Конечно. Я увижу тебя? – почти беззвучно вымолвила она.
Он глубоко вздохнул:
– Непременно.
В трубке снова наступила тишина.
– До свидания, Калеб.
– До свидания.
Повесив трубку, Калеб встал и подошел окну, чувствуя неимоверную усталость. За окном шел дождь. Внизу у подъезда в луже плавали лепестки цветов.
Блэр ощущала горячее дыхание Таннера на своей щеке. Она знала, что он хочет ее поцеловать, и едва сдержалась, чтобы не отвернуться. Но сделать так – значило только ухудшить сложившуюся ситуацию. Вместо этого Блэр застыла, твердо решив выдержать до конца эту пытку.
– Черт подери, – прорычал он, – неужели за все время, что я здесь работаю, нельзя было купить приличную мебель?
– Не ворчи, Джек, ты ведь понятия не имеешь, как обращаться с новым креслом, – сказал Калеб.
Уоррел мрачно нахмурился:
– Да уж как-нибудь приспособился бы.
Калеб улыбнулся:
– Зато у тебя говорящая мебель, которая беседует с тобой, когда ты в одиночестве перебираешь нудные отчеты.
Уоррел ухмыльнулся:
– И как мы до сих пор не уволились – ума не приложу.
– Да вот, видно, нельзя.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, мой мальчик, – промолвил Уоррел, сразу посерьезнев. – Понимаю.
Они смотрели друг на друга и думали об одном и том же: хотя у них работа не из тех, что приносят всеобщее признание и любовь, они выполняют свой долг и вряд ли способны на что-либо другое.
Однако бывали времена, когда Калебу хотелось уехать в свой уединенный коттедж и стать отшельником. И сейчас его в очередной раз посетила эта мысль. Проглотив проклятие, Калеб вскинул голову, шагнул к окну и выглянул на улицу. Правда, ничто из того, что он увидел, не отпечаталось в его усталом мозгу. Он не виделся с Блэр с того самого момента, когда они вернулись с виллы Таннера, а это было три дня назад. Ему же казалось, что прошла целая вечность.
– Поскольку я еще не дочитал твой рапорт, может, ты мне расскажешь? – спросил Уоррел.
Калеб напрягся.
– Рассказывать особенно нечего, – сдержанно промолвил он, стоя спиной к Уоррелу. – И это самое печальное.
– Как так?
Калеб обернулся к Уоррелу и плотно сжал губы.
– Выходные не увенчались успехом – вот так!
– Я не согласен. Из того, что я прочитал, ты…
– К черту рапорт! – отрезал Калеб. – Нам ничего не удалось выяснить. Таннер все это время пытался заманить Блэр в постель.
После короткого молчания Уоррел осторожно произнес:
– Калеб, есть ли что-нибудь между тобой и Блэр, о чем я должен знать? – Фраза была произнесена небрежным тоном, но Калеба не так легко было обмануть. В тоне Уоррела звенела стальная решимость.
«Дьявол тебя раздери, да! Между нами кое-что есть, во всяком случае, с моей стороны. Я влюбился в нее. Но это мои проблемы, и к моей работе они не имеют никакого отношения. Так что не лезь, Джек!»
– Ровным счетом ничего, – ответил он вслух.
Уоррел смерил его тяжелым взглядом, потом коротко потребовал:
– Расскажи поподробнее.
– Как я уже говорил, – начал Калеб бесстрастным тоном, – это была пустая трата времени. Мне не удалось вытянуть из Таннера ничего, кроме цены на поместье, да и Блэр повезло не больше. Когда она наконец пробралась в его кабинет, то ушла оттуда ни с чем. – Калеб вздохнул. – И хуже всего то, что ее до полусмерти напугала какая-то подвыпившая идиотка, заглянувшая в комнату, когда Блэр шарила в ящиках стола.
Калеб умолк и принялся расхаживать перед столом, как лев в клетке.
– Черт, – пробормотал Уоррел, – похоже, Блэр не повезло, но мы должны идти до конца.
Калеб бросил взгляд на Уоррела и добавил:
– Надеюсь, ей все же удастся раздобыть этот список с именами агентов. Таннер должен был их записать на листе или на микропленке. Если Блэр достанет список, у нас в руках будут неоспоримые доказательства его виновности и можно будет праздновать победу.
За этой тирадой последовало долгое молчание. Калеб продолжал расхаживать по офису.
Наконец Уоррел спросил:
– Ты говорил с Блэр после того, как вы вернулись?
Калеб мгновенно насторожился – его встревожил тон, каким были сказаны эти слова.
– Нет. – Он прямо посмотрел Уоррелу в лицо. – Я не встречался с ней с того дня, как мы приехали. – Он помолчал. – Я думал… что нам надо немного передохнуть, – добавил он.
– Понятно, – спокойно промолвил Уоррел.
– Нет, Джек, ничего тебе не понятно, – возразил Калеб.
Уоррел вскинул голову:
– Что это значит?
«Осторожно, он принюхивается, как борзая».
– Ровным счетом ничего, – солгал Калеб.
Его заявление несколько успокоило Уоррела, но заговорил он не сразу.
– Я думаю, Блэр надо бы выводить из игры. Она устала.
Калеб ничем не выдал себя – даже не вздрогнул, но внутри у него все похолодело. Если это произойдет, он ее больше никогда не увидит. «Господи, не видеть ее… не прикасаться к ней…» Этой потери ему не пережить.
– Когда ты с ней говорил? – пробормотал Калеб внезапно охрипшим голосом.
– Вчера. У нас состоялся короткий и весьма неприятный разговор.
Калеб побледнел, скулы его напряглись.
– И ты сказал ей?
Уоррел вздохнул.
– Нет… нет, я не предложил ей уйти.
Калеба затопила волна облегчения, хотя в глубине души он проклинал свой эгоизм: Блэр лучше держаться подальше, так будет безопаснее. Но разве в обязанности Калеба не входит оберегать ее? С Таннером он расправится лично. И сделает это с превеликим удовольствием. И он любит Блэр больше жизни.
– Но мне хотелось это сделать, – продолжал Уоррел. – Она выглядела такой нежной и беззащитной… – Он ударил по столу кулаком и сурово сдвинул густые брови. – В такие моменты мне хочется…
– Тебе хочется уйти в отставку. Так?
– Ты попал прямо в точку.
– Почему же ты до сих пор не подал рапорт?
– Да все к тому идет.
– Черт, Уоррел, рановато тебе еще уходить на покой.
– Вот тут ты ошибаешься, парень, – покачал головой Джек.
– Но рано или поздно это все равно случится.
Уоррел поудобнее уселся в кресле, и оно снова заскрипело.
– Ты и сам ведь подумываешь о работе в офисе?
«Да, и не раз думал, после встречи с Блэр». Но этому не бывать, поскольку они с Блэр никогда не будут вместе.
– Нет, как-то не думал об этом.
– Так подумай.
Калеб вскинул брови:
– Ты серьезно?
– Я серьезен как никогда. – Проведя рукой по волосам, Уоррел снова вздохнул. – Еще несколько недель – и ты узнаешь, насколько все серьезно. – Он помолчал и внезапно заявил: – Я знаю, у тебя много дел, так что убирайся.
Калеб, давно привыкший к внезапным перепадам настроения Уоррела, не обиделся на последнее заявление. Он кивнул и направился к двери.
Но едва он взялся за ручку, как Уоррел добавил:
– Блэр свяжется с тобой, когда придет время делать следующий шаг.
Калеб снова кивнул, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Он медленно зашагал к своему офису, но мозг его лихорадочно работал. Джек Уоррел уходит из агентства? Невероятно! Он, Калеб Хант, станет его преемником? Тоже верится с трудом. И все же интуиция подсказывала ему, что Джек говорил серьезно. Но в таком случае справится ли Калеб с возложенной на него ответственностью? И сделает ли его новая должность более достойным внимания в глазах Блэр? Чертовщина какая-то! «Кому, как не тебе, Хант, знать, что в жизни не место сказкам?»
И все равно это дает пищу для размышлений.
Блэр проснулась с неприятным чувством: что-то не так. И она не ошиблась. Голова у нее раскалывалась от боли. Несколько минут она лежала неподвижно, надеясь, что боль утихнет. Но этого не случилось, и она откинула простыни, осторожно сползла с постели и поплелась в ванную. Поплескав в лицо холодной водой, она потянулась к аптечке, взяла с полки упаковку аспирина и проглотила две таблетки.
Головная боль вызвана напряжением, в котором она пребывает все эти дни. Если бы только Уоррел предложил ей уйти! Но согласилась бы она? Если честно, то вряд ли. Правда, когда она пришла к Уоррелу сразу после возвращения из Таннер-Хауса, она была настроена решительно. Но ведь всегда проще, когда решения принимают за тебя другие, к примеру ее мать. Вот почему Блэр твердо намерена закончить начатое. Кроме того, она дала слово…
Да и сама судьба вовремя вмешалась в ее планы. Когда она вернулась от Уоррела, зазвонил телефон. Блэр подумала, что это Калеб, и решила не отвечать – ей не хотелось с ним говорить. Но в конце концов не выдержала и сняла трубку. В ответ на ее сердитое «алло» раздался голос Таннера. Он приглашал ее пообедать с ним, и она согласилась.
И с этого момента Блэр ни разу не увидела света в конце длинного, мрачного тоннеля. Она подумала, что горячий душ поможет справиться с головной болью, и включила воду. Несколько минут спустя Блэр вышла из-за ширмы, вытираясь полотенцем, и взглянула в зеркало. М-да, вид у нее неважнецкий. Чтобы привести себя в порядок перед ленчем с матерью и дядей, придется хорошенько поработать.
Она нахмурилась и сказала своему отражению:
– Старушка, щеки у тебя совсем ввалились, надо что-то делать.
Затем, не теряя более ни секунды, она раскрыла косметичку. Прошло совсем немного времени, и Блэр совершенно преобразилась, одев платье из шелковой набивной ткани с короткими рукавами и глубоким вырезом и бежевые босоножки.
Повернув на улицу с трехполосным движением, на которой был расположен ресторан «Макартурс-Парк», она вдруг обнаружила, что голова у нее больше не болит.
Заглушив мотор, Блэр оглянулась и вдруг заметила высокого черноволосого мужчину, выходившего из машины в двух ярдах впереди нее.
«Калеб!»
– О нет, – прошептала она испуганно.
И тут мужчина повернулся. Блэр откинулась на сиденье с глубоким вздохом. Это был не Калеб – внешнее сходство есть, но это не он.
Блэр продолжала сидеть, она все никак не могла успокоиться. В последнее время она намеренно старалась не думать о Калебе, чтобы не добавлять себе проблем. Вместо этого Блэр погрузилась в работу, пытаясь вернуться в нормальный ритм жизни.
Когда мысли о Калебе настигали ее, она старательно отбрасывала их. Но теперь Блэр поняла, что дальше так продолжаться не может. Приняв по ошибке незнакомца за Калеба, она вдруг осознала, что он полностью завладел ее сердцем. Ей даже показалось, что он находится рядом.
Блэр стиснула рулевое колесо, и по щеке ее покатилась слеза. Она открыла сумочку, достала платок и промокнула глаза. Мама не должна видеть ее в таком состоянии.
Справившись со слезами, Блэр не смогла заставить замолчать свой разум. Почему она не может его отпустить? В том, что произошло между ними, не было любви, – твердила она себе уже в который раз. Калеб для нее всего лишь очередное увлечение, не более. У них нет будущего. Как только они выполнят задание, то разойдутся в разные стороны и их роман закончится сам по себе.
Она знала об этом с самого начала. Так почему же при мысли о том, что она потеряет Калеба, ее сердце сжимается от боли?
Они заметили ее.
Томас встал, когда Блэр приблизилась к их столику, и широко улыбнулся.
– Привет, радость моя, – промолвил он, целуя ее и отодвигая для нее стул.
– Привет, – пробормотала Блэр, сжав его руку. Затем повернулась к матери и чмокнула ее в щеку.
– Как дела, мама? – спросила она чуть более официально, чем ей хотелось.
– Теперь, когда ты вернулась из своих разъездов, гораздо лучше.
Блэр уселась за столик, пропустив мимо ушей едкое замечание Сары.
– Как насчет бокала вина перед едой? – спросил Томас, завидев официантку, приближавшуюся к их столику.
– С удовольствием, – с готовностью подхватила Блэр.
Томас сделал заказ и, после того как официантка отошла, повернулся к Блэр и лукаво прищурился:
– Ну, чем занималась?
– Работала, дядя, – с улыбкой ответила Блэр.
Сара хмыкнула.
– Я бы не стала называть работой посещение вечеринок, – отрезала она.
– Сара, перестань, – перебил ее Томас и бросил на нее предупреждающий взгляд. – Оставь ее в покое.
Блэр видела, что матери не терпится отчитать ее, но, странное дело, та смолчала. Вместо этого Сара взглянула на Томаса, и Блэр готова была поклясться, что в их глазах что-то промелькнуло.
После этого ее мать заметно смягчилась. Блэр она больше не злила своими колкостями.
– Разве ты забыла, мама, что я поехала делать фотографии особняка для «Хоум бьютифул»?
Внезапно улыбка тронула губы Сары, и Блэр подумала, что сейчас мать выглядит потрясающе. Она словно помолодела и чувствовала себя раскованнее. Любовь творит чудеса? Значит, у мамы роман с дядей Томасом. Слава Богу!
– Ну, продолжай, – промолвила Сара. – Расскажи нам, как выглядит дом, интерьер.
Блэр не верила своим ушам и боялась спугнуть неожиданно свалившееся на нее счастье.
– Да рассказывать особенно нечего, – начала она, но была прервана официанткой, которая принесла напитки и взяла у них заказ.
После того как они сделали выбор, Томас снова повернулся к Блэр:
– Прежде чем ты продолжишь свой рассказ, я не удержусь и замечу, что очень рад, что ты наконец-то поешь. Тебя прямо ветром сдувает.
– Вот-вот, – подхватила Сара.
Блэр стрельнула глазами в сторону Томаса:
– Спасибо, дядюшка, удружили.
Томас ухмыльнулся:
– Я опять что-то не то сказал?
– Вот именно.
– Ну хорошо, хорошо! – воскликнула Сара. – Сдаюсь. Если ты хочешь походить на мешок с костями, будь по-твоему.
– Но очень симпатичный мешочек, надо заметить, – с улыбкой возразил Томас.
«И дядя тоже изменился», – подумала про себя Блэр, присматриваясь к нему. Он всегда подкупал естественностью и обаянием, но сейчас стал просто неотразимым. Да, что-то между ними произошло, решила Блэр. И она была рада за обоих.
Вполне возможно, что теперь Сара наконец перестанет следить за каждым ее шагом. Или же на это надеяться рановато?
Томас снова заговорил:
– Итак, мы тебя слушаем.
Ленч прошел замечательно. Блэр даже слышала, как мать смеется. Еда была отменная, и Блэр впервые после возвращения от Таннера почувствовала облегчение.
И тут мать спросила:
– Кайл ездил с тобой?
Блэр вздрогнула, как будто ее укололи булавкой. Она уже знала, что последует дальше.
– Нет, мама, Кайл со мной не поехал, – ответила она, сердито сверкнув глазами в сторону Сары. Рано она радовалась!
Наступило неловкое молчание.
И Сара спросила напрямик:
– С кем ты встречаешься?
Блэр вскинула голову и нахмурилась.
– Что значит – с кем я встречаюсь? – передразнила она мать.
Сара продолжала:
– Мои знакомые видели тебя с каким-то странным мужчиной. Он подъехал к твоему офису и забрал тебя куда-то.
Глаза Блэр метали молнии.
– Не вмешивайся, мама! Я тебя предупреждаю.
– Блэр… – начала Сара, но Блэр перебила ее:
– Мама, я устала от твоих нравоучений. И я могу быть такой же упрямой, как и ты. Если я решила, что мне нужен другой мужчина, ничто и никто не заставит меня изменить свое мнение. Так что оставь меня в покое, понятно?
Выпалив свой ультиматум, Блэр резко встала, подхватила сумочку и вышла из ресторана. Сара Стивенс смотрела ей вслед, раскрыв рот от изумления.
На следующее утро Калеб явился на работу, чувствуя себя отвратительно. Он сразу же прошел в свой офис и закрыл за собой дверь. Выпив кофе, принесенный секретаршей, он раскрыл папку, лежавшую перед ним на столе.
Но смысл слов ускользал от него.
Калеб захлопнул папку и уставился на стену. Ему никак не удавалось забыть разговор с Уоррелом. Он понимал, что занять место Уоррела ему не светит никогда, и все равно продолжал об этом думать.
Калеб тряхнул головой. Он знал, что со своей работой справляется отлично, но всегда считал себя оперативником, а не кабинетным работником.
– Это не для тебя, – произнес он вслух.
Побарабанив пальцами по столу, он в который раз подумал о Блэр и о том невыразимом одиночестве, которое ждет его после того, когда их миссия подойдет к концу и они расстанутся. «Да, ты далеко зашел, парень!»
Зазвонил телефон. Он ухватился за трубку как утопающий за соломинку.
Голос Блэр произнес:
– Калеб?
У него захватило дух.
– Как ты? – наконец вымолвил он.
– В порядке, – ответила Блэр. – А ты? – чуть слышно добавила она.
– Нормально.
– Калеб…
– Да?
В трубке повисла напряженная тишина.
– Я… тебе, наверное, известно, что завтра вечером я обедаю с Таннером.
Калеб осторожно поставил чашку с кофе на стол. Внутри его все сжалось. При мысли о том, что Таннер снова будет приставать к Блэр, ему стало не по себе.
– Да. Будь осторожна, ладно?
Блэр прерывисто вздохнула.
– Конечно. Я увижу тебя? – почти беззвучно вымолвила она.
Он глубоко вздохнул:
– Непременно.
В трубке снова наступила тишина.
– До свидания, Калеб.
– До свидания.
Повесив трубку, Калеб встал и подошел окну, чувствуя неимоверную усталость. За окном шел дождь. Внизу у подъезда в луже плавали лепестки цветов.
Блэр ощущала горячее дыхание Таннера на своей щеке. Она знала, что он хочет ее поцеловать, и едва сдержалась, чтобы не отвернуться. Но сделать так – значило только ухудшить сложившуюся ситуацию. Вместо этого Блэр застыла, твердо решив выдержать до конца эту пытку.