Барон Алексей. Эпсилон Эридана

   — Быстрее можно? — спросил Рональд.
   — Тринадцать узлов. Максимальный ход.
   — Не хочешь передать управление софусу?
   Ван Вервен повернул голову. На его длинном лице появилась улыбка.
   — Я хорошо помню этот район.
   Рональд поднял раскрытые ладони:
   — Виноват, маэстро. Ладно, рули.
   Ван Вервен рулил успешно. Через сорок минут гребень глубоководного каньона просматривался уже без помощи радара.
   — Где будем спускаться? — спросил Якоб.
   — Дай карту.
   Срединная долина, или Срединный разлом океанического дна, пересекал все кольцо подводных вулканов с юго-востока на северо-запад, образуя по пути несколько изгибов и отдавая по сторонам многочисленные трещины. При взгляде на карту создавалось впечатление, что кто-то уронил весь горный венец на твердое основание, от чего колечко раскололось неровными кусками. Ширина центрального каньона менялась, в самом узком месте составляя семьсот метров и разбегаясь к середине до десяти миль. Здесь находилась знаменитая впадина Дит, самое глубокое место Кампанеллы. Дно от поверхности моря там отделяли тринадцать с половиной километров. Рональд постучал пальцем.
   — Тут погружался?
   — Трижды.
   — Хорошо помнишь?
   — Местечко такое, что раз увидишь — не забудешь.
   — «Нерей» выдержит?
   — Конечно. Гондола рассчитана на глубины до пятнадцати километров. Причем в земных условиях, где гравитация чуть посильнее.
   — Прекрасно. Идем туда. Вдоль долины, над самым дном.
   — Ближе к какому склону?
   — К тому, где больше пещер.
   — Их с обеих сторон предостаточно.
   — Тогда — вдоль того, который ближе к нам сейчас.
   — Слушаюсь, сэр. Алло, «Гепард»! Начинаю спуск в разлом. Десять пятьдесят восемь.
   — Ох, Ронни, не сомневался, что тебя туда потянет, — отозвался Бертран. — Спасательный батискаф приготовлен.
   — Благодарю.
   Послышался смешок Реджинальда.
   — Полковник, а что у вас было в школе по поведению?
   — Тройка. Якоб, трогай.
   Достигнув глубины две тысячи шестьсот метров, «Нерей» прошел над группой острых скал и повернул к северу. Под ним находилось плато, которое круто обрывалось в собственно Срединный разлом. Продолжая снижаться, Ван Вервен включил дополнительные фары, и через незначительное время свет начал отражаться от поверхности, покрытой слоем белого вещества.
   — Очень напоминает снег, — сказал Рональд. — Что это?
   — Снег и есть, только подводный. Он состоит из скелетов погибших морских организмов. Эти известковые отложения накапливаются со скоростью около трех миллиметров за столетие. Здесь, в морях Кампанеллы, слой еще тонок, поскольку планета заселена недавно. Ронни, ты что же, впервые погружаешься?
   — Впервые. А что?
   В глазах Ван Вервена мелькнула усмешка. Он покрутил головой.
   — Тогда тебе будет интересно.
   — Думаю, тебе тоже, — ответно усмехнулся Рональд.
   На глубине около четырех километров показалось дно разлома. Якоб сбросил порцию светящихся сигнальных шариков. Над местом их падения всплыло облако ила, которое начало смещаться в сторону.
   — Жаль, — пробормотал океанолог. — Течение не попутное.
   В свете боковой лампы показался крутой склон, заваленный остроугольными обломками скал. Кое-где к ним прикрепились морские губки.
   — Что-то их маловато, — продолжал ворчать Ван Вервен.
   — Тоже, небось, макулы постарались?
   — Не спеши все списывать на макул. Разные бывают причины.
   Через полмили осыпь закончилась. Обнажились коренные породы. Местами их закрывала окаменевшая лава.
   — Каков приблизительный возраст этих потеков? — спросил Рональд.
   — О, старые образования. Давно утратили блеск и стекловидную корочку. Видишь черный налет? Это окись марганца, она образуется очень медленно.
   — Тогда идем дальше.
   — Дальше так дальше. Смотри, слева трещина. Заходить?
   — Пропускаем. Добавь ходу.
   Обогнув отдельно лежащий камень, «Нерей» поплыл над плоским дном. Жужжание электромоторов усилилось, но потом они вдруг замолкли.
   — Эт-то еще что такое?!
   — Где?
   — Прямо по курсу. Рыба! Видишь?
   — Вижу. И что с того?
   — Ронни, у нее две пасти.
   Рональд отшатнулся от иллюминатора. Перед батискафом, ослепленное прожекторами, висело странное создание. Его вытянутое тело оканчивалось крысиным хвостом, извилистым и подвижным. По бокам от головы колыхались округлые плавники. Сверкали выпученные глаза. А под ними располагались две щели с кривыми желтыми зубами.
   — Ничего подобного на Кампанеллу не завозили, — сказал Ван Вервен.
   — Откуда такая уверенность?
   — С Земли. Ничего подобного в наших океанах нет.
   — Надо заснять.
   Сверкнула фотовспышка.
   — Экий мутант! — удовлетворенно сказал океанолог.
   — Или пришелец.
   — Пришелец? Откуда?
   — Оттуда. Не исключено, что транспортная система действует и в обратном направлении. Нелишне проверить микробный состав воды, а то подцепим какую-нибудь заразу.
   — Ты так уверен в существовании трансцендентного канала?
   — А рыба тебе ни о чем не говорит?
   — Сразу двумя ртами. Такого нет в земной фауне!
   — Уверен?
   — На сто процентов. Будем ловить?
   — Некогда. Двухротовая рыба — частность. Можно рассматривать в качестве сигнала верного пути. Нам нужно успеть добраться до главного. Знаешь, меня преследует ощущение цейтнота.
   — Ладно. К твоим ощущениям нужно относиться внимательно.
   Якоб включил моторы. Чудище нехотя уступило дорогу и скрылось во тьме. Внимание Рональда уже привлекало другое. «Нерей» плыл над необычной поверхностью. Дно покрывало нечто вроде ноздреватой накипи, расчлененной на пластины с приподнятыми краями. Рональд вопросительно взглянул на своего спутника.
   — Ничего сверхъестественного, — охотно объяснил Ван Вервен. — Тонкий слой лавы растрескался от соприкосновения с водой. Такие пластины могут возникать при высыхании грязи на болоте, например.
   — Да, много интересного под водой.
   — Это еще что! Вот, смотри.
   Якоб выключил весь свет. За иллюминаторами встала плотная тьма. В первые мгновения она казалась совершенно непроницаемой, но затем глаза попривыкли и справа стало различаться багровое зарево.
   — Действующий вулкан. Есть на что посмотреть.
   — Поворачивай.
   — Не устоял перед соблазном, а?
   — Э! Район поиска точно не определен.
   — Верно.
   — Интравизор должен обогащаться зрительными впечатлениями.
   — Красиво сказано.
   — Кроме того, открытие может состояться как раз вблизи кратера.
   — Почему бы и нет?
   Посмеиваясь, Ван Вервен раздвинул стенки аппарата, заставляя его подвсплыть, а потом переложил руль вправо.
   Через четверть часа они сблизились с вулканом, находившимся почти на оси разлома. Внезапно раздался писк гидролокатора. Моторы взвыли, и батискаф метнулся в сторону.
   — Что случилось?
   — Посмотри в верхний иллюминатор.
   Рональд протер стекло и прижался к нему носом. По склону горы, поднимая облака мути, катился камень.
   — Обычная история, — сказал Якоб.
   — Это опасно?
   — Не очень. Наружный слой обшивки эластичен. Кроме того, у Берта есть запасной батискаф.
   Удалившись тем не менее от опасной зоны, «Нерей» продолжил подъем. Багровое свечение превратилось в зарево, видимое даже сквозь свет прожектора. Внизу показался огненный ручей, стекающий по склону. Вода над ним кипела. Мириады пузырей рассеивали электрический свет, поэтому прожектор пришлось выключить.
   Через гидрофоны слышались шипение, треск, бульканье, раздавались глухие удары. Языки лавы, соприкасаясь с водой, покрывались прозрачной коркой и продолжали течь уже под твердой поверхностью. Но она часто рвалась, магма вновь прорывалась наружу. Место прорыва при этом расширялось, образуя ответвление. Остывая, потоки превращались в темнеющие на глазах трубы, каменные подушки, капли. В батискафе стало жарко, хотя кондиционер работал на полную мощность.
   — Ладно, плывем дальше, — крикнул сквозь шум Рональд.
   — А к жерлу подниматься не будем?
   — Нет. Полюбовались и хватит.
   — Жаль, — сказал Якоб. — Зрелище любопытное.
   — Жаль, — согласился Рональд.
   «Нерей» послушно обогнул огненную гору и вернулся к левому борту разлома. На протяжении следующего получаса он шел вдоль однообразной осыпи, скрывающей склон.
   — Хочу тебя спросить, Ронни.
   — Да?
   — Бывает, что ты в своих видениях ошибаешься?
   — В последние годы не бывает. Но точность предсказаний различна. К тому же наитие приходит не сразу и не при всякой необходимости. Иной раз неделями мучишься, а уверенности все нет как нет. Тут главная сложность — разродиться.
   — Понимаю. Ну а в отношении канала ты насколько уверен? Штука весьма необычная, прямо скажем.
   — Не более необычная, чем исчезновение тринадцати миллионов человек.
   — Довод сокрушительный. Но других пока не видно.
   — Значит, надо найти.
   — И все же, какие доказательства мы ищем?
   — Убедительные.
   — Ронни, хватит увиливать. Говори прямо.
   — Хорошо. Убедительным было бы наше исчезновение.
   — Что?
   — Исчезновение.
   — Никак не привыкну к твоему юмору.
   — Я не шучу. Якоб, ты готов исчезнуть?
   Ван Вервен сокрушенно вздохнул.
   — Ох уж эти мне горячие финские парни! Кажется, у нас не от вулкана так жарко.
   — И чем же плохи финские парни?
   — Да ничем. Но чем хуже голландцы?
   — Понятия не имею, — усмехнулся Рональд.
   — Молод ты еще, полковник.
   — Так я и не собираюсь помирать.
   — Вот как? А мне показалось, что ты предлагаешь отправиться прямиком на тот свет.
   — В общем — да. Но исчезать и помирать — не одно и то же.
   — Сложное что-то для профессора. Ты хочешь сказать, мы можем остаться в живых?
   — Вполне.
   — Честно?
   — Честновато.
   — Уже лучше. Ладно, где риск, там и надежда.
   — Амен, брат-северянин.

* * *

   На борту «Вихря» пробили двадцать четыре склянки. Началось очередное совещание.
   — Главный инженер. Состояние систем штатное. Напряженность защитных полей — тридцать процентов. Активирован второй реактор, остальные работают в холостом режиме.
   — Старший офицер. Готовность экипажа — номер два.
   — Служба локации. Неидентифицированных объектов в пространстве нет.
   — Штаб планетных операций. Граница поисков населения Кампанеллы расширена до семидесяти километров от центра Трои. В работах участвуют пять человек и семь роботов. Район прикрывается дежурным шнелльботом. Второй дискоид работает с «Нереем». Возможно, обнаружена рыба неземного происхождения. Началось погружение батискафа во впадину Дит.
   — Что на Эстабрионе?
   — Поиски Нолана и мальчика пока безрезультатны. «Цинхона» переведена на высокую орбиту.
   — Аналитический центр. Исчезновение «Гепарда» на Эстабрионе связано с объектом, который с большой вероятностью можно считать макулой. После вспышки она исчезла вместе с дискоидом. Над горизонтом в это время всходил один из спутников. С помощью его приборов удалось оценить мощность взрыва. Энергии выделилось на несколько порядков меньше, чем должно было выделиться в случае полной аннигиляции материи массой в восемьсот шестьдесят тонн.
   — Взрыв бортовых запасов дейтерия?
   — Нет. И для этого взрыв был слабым.
   — Так что же это было, Милдред?
   — Похищение.
   — Так далеко от Кампанеллы?
   — Боюсь, что так.
   — Не мы ли привели макулу на Эстабрион?
   — Исключать ничего нельзя. Но не представляю, как это могло произойти.
   — Живы ли Виктор и Артур?
   — На этот вопрос может ответить только Рональд. У него более сильный дар, чем у меня, командор. Зря его отправили на Кампанеллу и в первый, и во второй раз. А погружение следовало запретить вовсе.
   — Он полковник, Милдред.
   — А вы — любимая женщина, Маша.
   — Вот что, — решительно вмешался Мбойе. — Давайте закроем эту тему. Рональд не мальчишка, имеет право на взрослые решения. А личные отношения оставим в стороне.
   Начальница аналитического центра упрямо тряхнула своими косичками.
   — Дело не в личных отношениях. Рональд не просто лучший интравизор экипажа. Он один из сильнейших среди людей вообще. Рискуя собой, он рискует всей экспедицией.
   — Он не мог поступить иначе, — сказал Мбойе. — Кроме всего прочего, он еще и офицер корпуса космической пехоты.
   — Ох уж эта мне мужская гордыня! Вот где сидит. Офицеры мы... Прошу немедленно вызвать батискаф. Маша, я требую, чтобы ты приказала им немедленно всплывать, и всплывать в аварийном режиме. Иначе эта история плохо кончится. Хотя и слабый, но я тоже интравизор, понимаешь?
   Маша впервые видела Милдред в таком волнении.
   — Давай, Александер, вызывай, — вздохнула она.
   — Слушаюсь.
   Пальцы старшего офицера шевельнулись. На экране появился Бертран Ли. Выглядел он несчастным.
   — Что? — испуганно спросила Маша.
   Бертран молчал.
   — Все ясно, — жестко сказала Милдред. — Взрослые мальчики доигрались.

* * *

   Повернувшись носом к склону, «Нерей» продолжал спуск. Перед глазами проплывали каскады остывшей и окаменевшей лавы. Различались отдельные вертикальные трубы, делавшие стену провала похожей на неф исполинского органа. Свет носового прожектора медленно скользил по черной поверхности этих невероятно вытянутых каменных капель. Якоб качал головой, удивляясь скудности проявлений жизни. Лишь изредка попадались губки да пару раз мимо иллюминаторов проплыли коматулы — уникальные иглокожие, способные активно перемещаться в водной среде.
   — Да, — сказал Ван Вервен. — Сорок лет назад с живностью здесь было побогаче. И виргулярии попадались, и горгонарии.
   — Скучно без виргуляриев да горгонариев?
   — Разве это жизнь? — улыбнулся океанолог. — Тебе не понять, пехота.
   Еще более безотрадный вид открывался под днищем батискафа. Его там и не было, вида. Яркий свет нижних светильников просто тонул в чернильной мгле, уходящей в глубочайшую пропасть планеты. Склон был настолько крут, что только у верхней границы пояса пещер нашлась небольшая площадка для донной сейсмической станции. За годы освоения планеты подобной аппаратуры во впадину опустили немало, но она не пережила загадочного катаклизма, случившегося на Кампанелле.
   Впадина Дит имеет сечение неправильного овала. На батиметрических картах она напоминает срез серии бобов, вставленных друг в друга наподобие старорусских матрешек. Желая осмотреть все склоны, Рональд попросил спускаться по спирали, вставляя нос почти в каждую крупную пещеру. Это отнимало массу времени, и через несколько часов начала сказываться усталость. Якоб был вынужден посадить батискаф на пологом откосе, чтобы минут сорок поспать. Заранее предупрежденный об этом «Гепард» не беспокоил.
   Рональд решил использовать предоставившееся время для интравизии. Получилось быстро, легко. И отчетливо до неправдоподобия. Так бывает только поблизости от источника очень мощных возмущений.
   С высоты птичьего полета он увидел старинный город у слияния двух рек, защищенную стеной дорогу на берегу. Она вела из города к подъемному мосту замка. Замок располагался на речном острове. Под массивными башнями стояло несколько кораблей с высокими мачтами, явно предназначенными для несения парусов. На плоской крыше башни Рональд увидел мужчину, прикованного цепью к металлическому кольцу. Лицо его показалось знакомым. Словно о чем-то догадавшись, пленник поднял голову. Глаза его начали увеличиваться и странно пожелтели. Под подбородком внезапно открылась пасть с кривыми акульими зубами. Ниже — еще одна, точно такая же.
   — Ба. Старый знакомец, — сказал Якоб. — Ронни, мы ему понравились.
   Рональд очнулся. В боковой иллюминатор заглядывала давешняя рыба с двумя ротовыми щелями. Из каждой поочередно выскальзывал длинный змеиный язык, ощупывающий поверхность бронестекла.
   — Кажется, она нас видит, — сказал океанолог.
   — Да. И не прочь попробовать на вкус.
   Ван Вервена передернуло.
   — Это мы посмотрим, кто кого будет пробовать!
   Он протянул руку к пульту
   — Монстр не виноват в том, что проголодался, — миролюбиво сказал Рональд.
   — Ладно. Я выспался. Двигаем дальше? До дна еще пять километров. Вторую станцию сбросил?
   — Сбросил.
   — Тогда вперед. В смысле — вниз.
   Уходя в глубину, пропасть сужалась. Витки спирали, по которой шел «Нерей», делались все короче. В половине первого, когда на поверхности моря давно царила ночь, батискаф достиг дна. Аппарат лег на грунт с небольшим креном на левый борт и замер.
   — Глубина — тринадцать тысяч пятьсот семьдесят один метр и тридцать шесть сантиметров, — сообщил Ван Вервен. — Мы побили рекорд почти на полтора метра, Ронни.
   — Поздравляю.
   — Спасибо. Но что делать дальше?
   Вокруг «Нерея» оседал взбаламученный винтами ил. От чудовищного забортного давления потрескивала титановая броня. Больше никаких звуков ухо не улавливало. Только через сверхчуткие гидрофоны едва просачивался шорох опускавшихся на дно частиц.
   — М-да, — признал Рональд. — Никаких чудес пока не наблюдается. Что ж, оставляем третью станцию и всплываем.
   Облегченный «Нерей» рванулся вверх. Через четыреста метров Ван Вервен затормозил всплытие, отошел в сторону.
   — Пора бросать бомбу, — сказал он.
   — Пора так пора.
   Внизу ухнул старый недобрый тринитротолуол. Колебания дна, вызванные взрывом, зафиксировали все три сейсмические станции. Приборы сработали безукоризненно. Информация тут же ушла на качавшийся в волнах «Гепард».
   Рональд включил связь.
   — Что скажешь, Берт?
   Голос Бертрана был озадаченным.
   — Взрыв, конечно, слабоват. Да и станций всего три...
   — И все же?
   — И все же ты провидец, Ронни. Под слоем донных осадков определяется узкая полость, уходящая в глубь планетной коры по крайней мере до границы Мохоровичича. Браво! Со мной сейчас на связи Угрюмов. Он в полном умопомрачении. Того, что вы обнаружили, не может быть.
   — Я ожидал большего, — сказал Рональд.
   — Ну ты и привереда! Слов нет. Всплывайте, вы уже четырнадцать часов под водой.
   — Сейчас... Якоб, что там с твоей стороны?
   Ван Вервен повернулся к боковому иллюминатору.
   — Тьфу! Опять эта тварь.
   — Нет, дальше.
   — Дальше? Пещера какая-то. Большая пещера.
   — Очень большая, Якоб.
   — Прямо огромная. Как же я ее не заметил? О, Посейдон! Да там что-то светится.
   — Эй, эй! — встревожился Бертран. — Что вы затеваете?
   — Не приставай, — попросил Ван Вервен. — Некоторое время связи не будет. Входим в пещеру.
   — Не хватало, чтобы ты там застрял.
   — Кто, я?
   — Ты, ты, гез морской! Своды хоть осмотри.
   — Своды — это разумно.
   — А я думал, тебя уговаривать придется, — признал Рональд.
   — Почему? — удивился Ван Вервен.
   — Ты такой уравновешенный.
   — Это правда. Но в твою ненормальную гипотезу поверил. Похоже, кто-то и впрямь трубу воткнул в несчастную планету. Дело хлопотливое, между прочим. Надо выяснить, зачем это затеяли. Как можно пройти мимо такого? Потомки не простят.
   Батискаф тем временем приблизился к устью пещеры в верхней ее части. Он подошел к скалам так близко, что заскрежетал о камни.
   — Ты промахнулся, — сказал Рональд.
   — Еще чего! Прочность сводов проверяю.
   Стена пещеры оказалась в двух метрах от иллюминаторов.
   — Поразительное дело, — взволнованно сказал Ван Вервен.
   — Что?
   — Голову даю на отсечение, что сорок два года назад этой пещеры и в помине не было. А если судить по возрасту пород, ей многие миллионы лет. Чудо все же будет, Ронни. Можно сказать, мы у его порога. Даже жутковато.
   — Мы еще можем вернуться.
   — Сомневаюсь. Знаешь, в старину рыбу иногда ловили на свет. Очень похоже, что сейчас так ловят нас. Ну что ж. Даже если Виттон погиб, Джумагулов-то вроде жив, не так ли?
   Рональд вспомнил лицо человека на башне.
   — Жив. Я в этом уверен.
   — Значит, грубо говоря, шансы фифти-фифти. Вполне прилично, Ронни. Но, может быть, я вернусь сюда один? Ты очень ценный интравизор.
   — Как раз поэтому мое место там. — Рональд кивнул в сторону сочившегося из пещеры призрачного света. — Буду переговариваться с Милдред оттуда.
   — Тебе виднее. В буквальном и переносном смысле.
   Вновь послышался скрежет металла. «Нерей» отлепился от потолка пещеры и малым ходом двинулся вперед.
   — Не представляю, как теперь на Машу буду смотреть, — уныло сказал Бертран.
   — Да, мне легче, — согласился Рональд.

Дневник командира звездолета

   13 сентября
 
   Рональд и Якоб исчезли. Я все время этого боялась. Что сказать еще — не знаю.
 
   ДАЛЬНЯЯ КОСМИЧЕСКАЯ СВЯЗЬ. ШТАБ КОСМОФЛОТА — ВСЕМ СУДАМ И КОРАБЛЯМ.
   ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ.
   Планета ФЕЛИКСИТУР, система КРОНОС.
 
   Обнаружен локальный концентрат генерального поля. Визуально определяется как овалоид вращения со свойствами абсолютно черного тела. Радарный луч поглощает. Наибольший диаметр около 15,6 м. Поверхность изменчива, границы размыты. Обладает способностью воздействовать на психику человека. Наблюдение единичное, энергетические характеристики не установлены. Объект появился и исчез на протяжении приблизительно 19 геочасов, химических и механических следов на грунте не оставил.
   Радиоактивный фон места не изменен. При встрече с объектом, подобным описанному,
 
   НЕМЕДЛЕННО ДИСТАНЦИРОВАТЬСЯ, ОПОВЕЩАТЬ ШТАБ ОКС.
   СООБЩЕНИЕ ПОДЛЕЖИТ ДВУКРАТНОЙ РЕТРАНСЛЯЦИИ
   ВСЕМИ БОРТОВЫМИ РАДИОСТАНЦИЯМИ.
   Контр-адмирал Клеона БРУНТЛАНД.

7. КАМПАНЕЛЛА

   Ио еще раз перечитала сообщение штаба Космофлота.
   — Неужели и там — макулы?! — ужаснулась она.
   — Что же еще? — пожал плечами Хосе.
   — Видишь ли, о жертвах не сообщается.
   — Кому-то здорово повезло.
   — Немедленно дистанцироваться... Удирать, значит. Вот и все инструкции?
   — Возможно, Земля о макулах знает еще меньше, чем мы.
   — Да, первое наше сообщение достигнет Солнечной системы только через десять с половиной геолет, — вздохнула Ио. — Расстояния между звездами такие большие... Как странно, что на Земле еще ничего о Кампанелле не знают. Когда же мы научимся летать быстрее света?
   Хосе хмыкнул и открыл банку пива. После исчезновения Рональда он сделался угрюмым и стал много есть. Но пил только пиво.
   Снизу по винтовой лестнице поднялась Джун Кейси. Она недавно проснулась и выглядела по-утреннему свежей.
   — Привет всем! Ну, запрет на выход из базы еще не отменен? Будем «немедленно дистанцироваться»?
   Хосе не понравилась ее оживленность. Он промолчал.
   — Подводные вулканы продолжают извергаться, — мрачно ответил Игнац. — Да и наши не отстают.
   Джун подошла к окну. На юге степную равнину ограничивали хребты Вулканного Ожерелья. Столбы дыма и пепла продолжали висеть над горизонтом. Верхушка ближайшего из них пряталась в тучах, где посверкивали молнии. Несмотря на расстояние, до базы докатывался грохот.
   — Но ведь это может продолжаться неделями, — сказала Джун.
   — И даже месяцами.
   — Нельзя терять столько времени.
   — Скажи это Маше.
   — Ох, ее невозможно сейчас трогать. У мужчин все-таки многовато эгоизма.
   Хосе с хрустом смял банку.
   — Что с тобой? — спросила Ио.
   — Ничего.
   — Это он за мужчин обиделся, — сказала Джун.
   — Я пиво пью, — сообщил Хосе. — Никого не трогаю.
   — Извини, извини, — сказала Джун. — Прекрасная половина — не самое лучшее, что есть на свете, правда?
   Хосе отвернулся. Джун секунду смотрела на него, потом пожала плечами и спустилась на второй этаж, где располагалось «женское царство» базы. Оставшиеся некоторое время неприятно молчали.
   — Идальго, тебя трудно узнать, — мягко сказала Ио.
   — Можно и не узнавать, — тусклым голосом ответил Хосе.
   Ио вдруг присела перед ним на корточки, так, чтобы очертания бюста наполнились, и стала заглядывать в глаза.
   — Ты этого хочешь?
   — Э-э, что за приемчики!
   — А что такое?
   — Не надо играть на инстинктах.
   — Это опасно? — наивно спросила Ио.
   Хосе так закашлялся, что Игнац был вынужден стукнуть его по спине. После чего посочувствовал:
   — Женщина на корабле — всегда к несчастью, старина. Но с ними не скучно. Замечал?
   Хосе пробормотал что-то по-испански.
   — Ну, тут уж ничего не поделаешь, — рассудительно заметил Игнац. — Мать-природа тоже ихнего рода.
   Из кабины связи вышел Турумалай. Почувствовав размолвку, он удивленно взглянул в сторону нахохлившегося Хосе. Кодекс дальних экспедиций не позволял давать волю дурным настроениям. Игнац деликатно кашлянул.
   — Чем обрадуешь, Турум?
   — Радостей нет, а вот новости появились.
   — Новость — уже радость.
   — Радость не новость, а потребность.
   — В нашем возрасте хорошая потребность — уже радость.
   — Новость об этом — совсем не радость.
   — А что же?
   — Медицинская потребность.
   — Хм, ладно. Говори, старичок.
   — Во впадине Дит работают четыре батискафа. Обследовано больше двухсот пещер, но той, в которой исчез «Нерей», пока нет.
   — В каком смысле — нет?
   — В том смысле, что отсутствует.
   — А что же присутствует?
   — На месте бывшей пещеры имеются базальтовые породы возрастом шесть миллионов лет. По геологическим меркам это, конечно, не очень много...
   — От этой планеты с ума можно сойти.