Было совсем темно, и, когда тропа поворачивала, они натыкались на деревья, поэтому продвигались медленно.
Они могли только идти на ощупь, моля бога, чтобы поскорее наступил рассвет.
– Ну и денек у нас выдался сегодня, – сказал Джерри. – Теперь все, что нам нужно для полноты картины, так это встретиться с тигром.
– Я не думаю, что нам нужно беспокоиться об этом, – заметила Корри.
– Война отвратительна. Если мы когда-нибудь вернемся домой, держу пари, что мы сделаем что-нибудь такое, что удержало бы проклятых японцев и немцев от новых войн. Десять или двенадцать миллионов американцев уже сыты по горло войной. Мы собираемся выбрать в сенат моего друга, капитана-артиллериста, в прошлом директора одной из школ в Оклахоме, а он ненавидит войну. И если вся Америка пошлет побольше солдат в конгресс, мы сумеем придумать что-нибудь дельное.
– Это самый замечательный штат!
Новый день сорвал с ночи покрывало, и все кругом тотчас же ожило. Вблизи экватора смена дня и ночи происходит очень быстро.
– Какое облегчение, – сказала Корри. – Я очень устала от этой ночи.
– Полосатый! – воскликнул Джерри. – Смотрите! Он поднял свою винтовку и замер. Прямо перед ними на тропе стоял тигр.
– Не стреляйте!
– Я не собираюсь стрелять, если он займется своими делами. Эти изящные маленькие японские винтовки двадцать пятого калибра не могут ничего сделать кроме того, что только раздразнят его, а я никогда не любил дразнить тигров по утрам.
– Я хочу, чтобы он ушел, – сказала Корри. – Он выглядит голодным.
Тигр, крупный самец, несколько секунд простоял совершенно неподвижно, наблюдая за ними, затем он повернулся и прыгнул в кусты.
– О! – воскликнул Джерри. Он облегченно вздохнул.
– Как я испугался!
– У меня дрожат коленки, – призналась Корри. – Кажется, там слышатся голоса?
– Да, и как раз где-то недалеко впереди нас. Они осторожно двинулись вперед. Лес кончился на краю плоской долины, и оба увидели внизу маленькую деревню, не более, чем в ста ярдах от них. Деревня была полна японцев и туземцев.
– Здесь должны быть наши парни, – сказал Джерри.
– Они здесь, – прошептала Корри. – О, боже, он собирается их убить!
Тэда занес свой меч над головой Бубеновича. В тот же миг Джерри вскинул винтовку и спустил курок. Лейтенант Кумайро Тэда упал, широко раскинув руки. Потом выстрелила Корри, и один из японских солдат свалился замертво. Оба продолжали стрельбу, которая выводила из строя солдата за солдатом. В деревне началась паника.
Тарзан поспешил на первый выстрел и вскоре был вместе с ними. Тэк ван дер Бос присоединился минуту спустя со своим револьвером.
Воспользовавшись смятением в деревне, Бубенович и Розетти схватили винтовки и патроны двух убитых солдат и стали отступать к лесу, стреляя на ходу. Розетти прихватил также пару гранат, которые сунул в карман.
Японский сержант пытался собрать своих людей, укрывшись за домом. Внезапно оттуда донеслись взрывы и крики. Это Розетти быстро, одну за другой, бросил в них свои гранаты, а затем вместе с Бубеновичем помчался в лес.
Огонь прекратился раньше, чем оба сержанта добежали до маленькой группы в лесу. Гранаты Розетти положили конец одному из эпизодов второй мировой войны, по крайней мере, временно. Оставшиеся в живых японцы были полностью деморализованы.
Маленький отряд был так поглощен боем, что никто никого не замечал. Теперь же все пришли в себя и осмотрелись.
Когда Корри и Тэк ван дер Босс увидели друг друга, они на мгновение лишились дара речи, потом оба воскликнули:
– Корри!
– Тэк! Дорогой!
Корри обвила его шею руками, что очень не понравилось Джерри.
После того, как все перезнакомились, завелся оживленный разговор о пережитых приключениях. Лишь Тарзан не принимал в нем участия и продолжал наблюдение за деревней. Японцы казались полностью растерянными. Они лишились своего офицера и младших командиров, а их рядовые солдаты были слишком тупыми от природы и не могли выработать хоть какой-нибудь план дальнейших действий.
Тарзан повернулся к Джерри.
– Я думаю, мы можем захватить эту деревню, уничтожив остатки японцев, если сделаем это сразу же, пока они деморализованы и не имеют руководства. У нас пять винтовок, а в деревне осталось не более дюжины японцев, которые могут оказать нам сопротивление.
Джерри повернулся к своим товарищам.
– Как вы относитесь к этому предложению?
– Пошли, – решительно ответил Бубенович. – У меня здорово чешутся руки!
– Ну, уж если Бэм так говорит, то моего мнения можете не спрашивать, – сказал Шримп, беря в руки винтовку.
Они могли только идти на ощупь, моля бога, чтобы поскорее наступил рассвет.
– Ну и денек у нас выдался сегодня, – сказал Джерри. – Теперь все, что нам нужно для полноты картины, так это встретиться с тигром.
– Я не думаю, что нам нужно беспокоиться об этом, – заметила Корри.
– Война отвратительна. Если мы когда-нибудь вернемся домой, держу пари, что мы сделаем что-нибудь такое, что удержало бы проклятых японцев и немцев от новых войн. Десять или двенадцать миллионов американцев уже сыты по горло войной. Мы собираемся выбрать в сенат моего друга, капитана-артиллериста, в прошлом директора одной из школ в Оклахоме, а он ненавидит войну. И если вся Америка пошлет побольше солдат в конгресс, мы сумеем придумать что-нибудь дельное.
– Это самый замечательный штат!
Новый день сорвал с ночи покрывало, и все кругом тотчас же ожило. Вблизи экватора смена дня и ночи происходит очень быстро.
– Какое облегчение, – сказала Корри. – Я очень устала от этой ночи.
– Полосатый! – воскликнул Джерри. – Смотрите! Он поднял свою винтовку и замер. Прямо перед ними на тропе стоял тигр.
– Не стреляйте!
– Я не собираюсь стрелять, если он займется своими делами. Эти изящные маленькие японские винтовки двадцать пятого калибра не могут ничего сделать кроме того, что только раздразнят его, а я никогда не любил дразнить тигров по утрам.
– Я хочу, чтобы он ушел, – сказала Корри. – Он выглядит голодным.
Тигр, крупный самец, несколько секунд простоял совершенно неподвижно, наблюдая за ними, затем он повернулся и прыгнул в кусты.
– О! – воскликнул Джерри. Он облегченно вздохнул.
– Как я испугался!
– У меня дрожат коленки, – призналась Корри. – Кажется, там слышатся голоса?
– Да, и как раз где-то недалеко впереди нас. Они осторожно двинулись вперед. Лес кончился на краю плоской долины, и оба увидели внизу маленькую деревню, не более, чем в ста ярдах от них. Деревня была полна японцев и туземцев.
– Здесь должны быть наши парни, – сказал Джерри.
– Они здесь, – прошептала Корри. – О, боже, он собирается их убить!
Тэда занес свой меч над головой Бубеновича. В тот же миг Джерри вскинул винтовку и спустил курок. Лейтенант Кумайро Тэда упал, широко раскинув руки. Потом выстрелила Корри, и один из японских солдат свалился замертво. Оба продолжали стрельбу, которая выводила из строя солдата за солдатом. В деревне началась паника.
Тарзан поспешил на первый выстрел и вскоре был вместе с ними. Тэк ван дер Бос присоединился минуту спустя со своим револьвером.
Воспользовавшись смятением в деревне, Бубенович и Розетти схватили винтовки и патроны двух убитых солдат и стали отступать к лесу, стреляя на ходу. Розетти прихватил также пару гранат, которые сунул в карман.
Японский сержант пытался собрать своих людей, укрывшись за домом. Внезапно оттуда донеслись взрывы и крики. Это Розетти быстро, одну за другой, бросил в них свои гранаты, а затем вместе с Бубеновичем помчался в лес.
Огонь прекратился раньше, чем оба сержанта добежали до маленькой группы в лесу. Гранаты Розетти положили конец одному из эпизодов второй мировой войны, по крайней мере, временно. Оставшиеся в живых японцы были полностью деморализованы.
Маленький отряд был так поглощен боем, что никто никого не замечал. Теперь же все пришли в себя и осмотрелись.
Когда Корри и Тэк ван дер Босс увидели друг друга, они на мгновение лишились дара речи, потом оба воскликнули:
– Корри!
– Тэк! Дорогой!
Корри обвила его шею руками, что очень не понравилось Джерри.
После того, как все перезнакомились, завелся оживленный разговор о пережитых приключениях. Лишь Тарзан не принимал в нем участия и продолжал наблюдение за деревней. Японцы казались полностью растерянными. Они лишились своего офицера и младших командиров, а их рядовые солдаты были слишком тупыми от природы и не могли выработать хоть какой-нибудь план дальнейших действий.
Тарзан повернулся к Джерри.
– Я думаю, мы можем захватить эту деревню, уничтожив остатки японцев, если сделаем это сразу же, пока они деморализованы и не имеют руководства. У нас пять винтовок, а в деревне осталось не более дюжины японцев, которые могут оказать нам сопротивление.
Джерри повернулся к своим товарищам.
– Как вы относитесь к этому предложению?
– Пошли, – решительно ответил Бубенович. – У меня здорово чешутся руки!
– Ну, уж если Бэм так говорит, то моего мнения можете не спрашивать, – сказал Шримп, беря в руки винтовку.
ГЛАВА XIV
Бой был коротким и победным, причем несколько японцев сами помогли противнику. Они подорвали себя собственными гранами. Корри оставили в лесу, но она не осталась там, и, когда Джерри достиг середины деревни, он, к своему удивлению, увидел ее, сражавшуюся рядом.
Бубенович и Розетти, дрались, как древние скандинавские викинги. Они научились ненавидеть.
Туземцы попрятались в своих хижинах, так как боялись, что пришельцы не простят им сотрудничества с японцами. Однако те их не тронули и потребовали только принести продукты и приготовить еду.
Тарзан и Джерри допросили нескольких туземцев с помощью Корри и Тэка, которые выступали в роли переводчиков. Они узнали, что в деревне находился пост воинского подразделения, расположенного примерно в двадцати пяти милях в сторону юго-западного берега. Через день или два ожидалось прибытие подкрепления.
Они также узнали, что дальше в горах, на юго-востоке, действует группа партизан.
Но никто из туземцев не мог сказать, где именно и как далеко она находится. Амат пытался заслужить расположение пришельцев. Он был ловким и лицемерным в своей политике. Задача, которую он пытался решить для себя, заключалась в следующем: нужно ли ему поспешить в главный лагерь японцев и доложить о приходе этих людей и разгроме, который они учинили.
Но, в конце концов, он отказался от этой мысли, поскольку ему пришлось бы идти по местности, где водилось много тигров.
Кроме того, он убедился, что ни Бубенович, ни Розетти не знали о роли, которую он сыграл в их пленении. Впрочем, обоим сержантам было не до него. Они были очень счастливы, спасшись от верной гибели. К тому же, они отомстили и в крови врагов смыли все перенесенные побои, оскорбления и унижения.
– Черт побери, Бэм, а ведь японцы чуть было нас не обрили наголо.
– Я не видел этого, потому что стоял на коленях с опущенной головой, – сказал Бубенович, – но Корри уверяет, что японский лейтенант уже занес свой меч, когда Джерри застрелил его. Это было очень кстати. Но мы расквитались с ними, а, Шримп?
– А ты видел, как сражалась наша дама? Она довольно бойкая.
– Шримп, сдается, что ты влюбился в юбку!
– Я ни в кого не влюбился, но она нравится мне все больше. Но ты видел, как она бросилась на шею этому голландцу? Посмотрел бы ты в тот миг на Джерри. Да, все-таки много хлопот доставляют дамы, даже такие.
– Может быть, он только ее старый приятель, – продолжал Бубенович. – Я заметил, что во время боя она сражалась рядом с Джерри.
Розетти покачал головой. Он уже сдал многие свои позиции, но его предубеждение пустило слишком глубокие корни, чтобы позволить ему быть вполне объективным по отношению к женщинам.
– Неужели она стала бы обнимать старого друга за шею и кричать ему: «Дорогой!»
В то время, пока два приятеля вели свою оживленную беседу, Тарзан и Джерри обсуждали военные вопросы, Корри и Тэк пересказывали друг другу пережитые ими за два года приключения.
– Я хотел бы произвести небольшую рекогносцировку прежде, чем мы двинемся дальше, – сказал Тарзан. – Думаю, лучше это сделать мне одному, потому что я передвигаюсь гораздо быстрей остальных. Но японское подразделение может появиться раньше моего возвращения. Вероятно, в нем будет около двадцати человек, как было в этом отряде. Это слишком серьезно.
– Я бы все же рискнул, – задумчиво произнес Джерри. – Если, конечно, остальные будут согласны. У нас пять стрелков, мы имеем достаточно боеприпасов, включая гранаты. Мы знаем дорогу, по которой они придут. Все, что нам нужно сделать, поставить часового достаточно далеко по тропе, чтобы нас не застали врасплох. Тогда мы сможем забросать их гранатами из засады. Послушаем, что думают остальные.
Он созвал всех и изложил им ситуацию.
– Бог мой! – воскликнул Шримп. – Только по четыре макаки на одного нашего? Это же верное дело!
– Молодец! – заметил Джерри.
– Главный лагерь расположен в пятнадцати или шестнадцати милях отсюда, – заметил Бубенович. – Им, вероятно, потребуется больше дня, чтобы совершить переход, тем более, что им ни к чему спешить. Но на всякий случай лучше выставить часового сегодня.
– Вы правы, – согласился Джерри. – Часовой пройдет вперед по тропе примерно на милю. Он услышит их прежде, чем увидит. Тогда он прибежит сюда, и мы успеем приготовиться к встрече.
– Есть одна идея, – сказала Корри. – А что если мы все возьмем ручные гранаты и займем позиции на деревьях по обеим сторонам тропы? Тогда мы сможем нанести удар по всему отряду до того, как сами будем обнаружены.
– Замечательно! – воскликнул Джерри.
На том и порешили. Закончив обсуждение всех деталей, Тарзан покинул товарищей и исчез в лесу.
Хуфт проснулся с мутными глазами и ужасной головной болью. Во рту у него пересохло, мучила изжога. Он никогда не бывал в хорошем настроении, а теперь оно было убийственным.
Он громко заорал, чтобы всех разбудили, и скоро весь лагерь был на ногах. Неряшливые и грязные женщины начали готовить для мужчин завтрак.
Хуфт встал и потянулся, потом окинул взглядом лагерь.
– Где пленник? – крикнул он.
Все оглянулись. Пленного нигде не было.
– Тэка тоже нет, – сказал один из мужчин. Хуфт изрыгнул жуткое богохульство и отвратительно выругался.
– Кто сторожил? – завопил он.
– Гуго должен был разбудить меня в полночь, чтобы смениться, – доложил стоявший рядом парень. – Но он не сделал этого.
– Пойди и посмотри, что с ним случилось, – приказал Хуфт. – Я сдеру с него шкуру и отправлю к праотцам!
Парень отправился на розыски, но вскоре вернулся.
– Кто-то опередил тебя, начальник. Гуго уже нет в живых. Его горло перерезано от ухо до уха!
– Это наверняка сделал тот дикий человек, – с уверенностью заявила Сарина.
– А ван дер Бос освободил его от веревок, – сказал Хуфт. – Подождите, он еще попадется мне!
Один мужчина подошел к месту, где лежал Тарзан. Он вернулся с веревками и протянул их Хуфту.
– Они не разрезаны, они разорваны.
– Ни один человек не смог бы разорвать их, – усомнился Хуфт.
– Дикий человек сумел сделать это, – сказала Сарина.
– Я для него буду диким человеком, – прорычал Хуфт. – Ешьте скорей и собирайтесь. Мы пойдем за ними. Женщины останутся здесь.
Никто не возразил. Никто никогда не спорил с Хуфтом, когда он бывал в таком настроении, за исключением Сарины. Она была единственным человеком в этой преступной шайке, которого Хуфт боялся, но Сарина на этот раз не проронила ни слова, поскольку не горела желанием шляться по лесу.
Преступники были хорошими следопытами, а Тарзан и ван дер Бос не старались скрывать свои следы. Отыскать их было простым делом для Хуфта и шайки головорезов.
Джерри и его маленький отряд собрали все гранаты, которые могли донести, и пошли в лес, в сторону, откуда ожидалось подкрепление японцев. Через ван дер Боса Джерри предупредил туземцев, чтобы они не трогали оружие и боеприпасы, оставленные в деревне.
– Скажи им, что мы сожжем деревню, если, вернувшись, увидим, что что-нибудь пропало.
Амат намеревался было последовать за пришельцами в лес, чтобы шпионить за ними, но, услышав их кровожадные речи, изменил свой план и отправился по другой тропе собирать плоды дуриана.
Случилось так, что, пока он беззаботно занимался этим делом, его увидел Хуфт.
Когда он спросил Амата о двух беглецах и описал их, Амат сразу понял, что речь идет о Тарзане, и охотно рассказал обо всем, что произошло в деревне.
– Где находятся эти белые? – поинтересовался Хуфт.
– Они пошли по другой тропе в лес. Я не знаю, куда и зачем, но они вернутся сегодня вечером. Они так сказали. Теперь я могу идти?
– И предупредить этих людей? Ишь чего захотел!
– Лучше убить его, – предложил один из мужчин.
Он сказал это на языке Амата, и тот задрожал от страха. Он упал на колени, умоляя сохранить ему жизнь.
– Сделаешь все, как мы скажем, и мы не убьем тебя, – заявил Хуфт.
– Амат сделает все, что вы захотите, – ответил перепуганный туземец. – Я могу рассказать еще кое-что. Японцы хорошо заплатят за девушку, которая была сегодня в нашей деревне. Те японцы, которые находились здесь, разговаривали о ней. Они охотились за ней в течении двух лет. Может быть, я смогу помочь вам захватить ее. Я сделаю для вас все.
Амат не знал, как он сможет помочь захватить Корри, но хотел пообещать хоть что-нибудь. Если он не сумеет это сделать, возможно, ему удастся убежать в лес и спрятаться, пока эти ужасные пришельцы не уйдут.
Разговор был прерван грохотом взрывов где-то в лесу.
– Ручные гранаты, – произнес один из мужчин.
– Словно там идет настоящий бой, – сказал Хуфт. Грохот взрывов смешался с треском винтовочных выстрелов.
– Это японские винтовки двадцать пятого калибра, – заметил Гротиус.
Сквозь грохот разрывов доносились отчаянные крики людей. Но все продолжалось не более пяти минут. В заключение раздалось несколько отдельных винтовочных выстрелов, а затем наступила тишина.
Каждый миг отчетливо представить себе происшедшее. Не ясно было главное: кто победил в этой схватке.
Победители, конечно, придут в деревню. Хуфт и его соратники поспешили к опушке леса и залегли в укрытии.
Маленькая долина и деревня были внизу и хорошо просматривались.
Им не пришлось долго ждать. Четверо белых мужчин и белая девушка появились на лесной тропе, тяжело нагруженные оружием и боеприпасами. Они возбужденно разговаривали. Мужчины вошли в одну хижину, а девушка – в другую.
Хуфт быстро соображал. Он должен был найти способ захватить девушку без риска столкнуться с ее друзьями. Хуфт был труслив, он мог ударить ножом или выстрелить человеку в спину, но опасался встретиться лицом к лицу с вооруженным противником.
Он повернулся к Амату.
– Пройди незаметно к девушке и скажи ей, что ее старый друг ждет ее на краю леса, что он не хочет идти в деревню, пока не убедится, что ее знакомые – дружественные люди и отлично относятся к голландцам. Скажи, что это старый друг ее отца. Не говори никому другому, что мы здесь. Если девушка придет не одна, мы исчезнем, но вернемся через несколько дней и убьем тебя. Можешь сказать ей также, что если она придет не одна, меня не будет здесь. Повтори мой приказ.
Амат повторил, и Хуфт жестом разрешил ему идти. Он тихо проскользнул в деревню и подошел к двери хижины, в которую вошла Корри.
Он позвал ее, но на пороге появилась туземная девушка. Когда она увидела Амата, ее губы презрительно скривились.
– Убирайся отсюда, свинья! – воскликнула она.
– У меня поручение к белой девушке, – сказал Амат.
Корри услышала эти слова и подошла к двери.
– Какое поручение у вас ко мне? – спросила она.
– Это тайное поручение, и я не могу кричать об этом.
– Тогда войди сюда.
Лара, туземная девушка, отвернулась, когда Амат проходил мимо. Она знала меру его подлости и двуличности, но не предостерегла Корри. Какое ей было дело до этого?
Амат передал свое поручение. Корри терялась в догадках.
– Что это за человек?
– Это белый человек с бородой. Больше о нем я ничего не знаю.
– Он один?
Амат сообразил, что, скажи он, что там их двадцать человек, то она не пойдет туда, и тогда через несколько дней этот человек его убьет.
– Он один.
Корри взяла винтовку и вышла из хижины. В хижине, в которой разместились мужчины, было тихо. Наверное, они чистили и смазывали винтовки, которые захватили у японцев. Туземцев вокруг не было, и только Амат и Лара видели, как белая девушка покинула деревню и ушла в лес.
Бубенович и Розетти, дрались, как древние скандинавские викинги. Они научились ненавидеть.
Туземцы попрятались в своих хижинах, так как боялись, что пришельцы не простят им сотрудничества с японцами. Однако те их не тронули и потребовали только принести продукты и приготовить еду.
Тарзан и Джерри допросили нескольких туземцев с помощью Корри и Тэка, которые выступали в роли переводчиков. Они узнали, что в деревне находился пост воинского подразделения, расположенного примерно в двадцати пяти милях в сторону юго-западного берега. Через день или два ожидалось прибытие подкрепления.
Они также узнали, что дальше в горах, на юго-востоке, действует группа партизан.
Но никто из туземцев не мог сказать, где именно и как далеко она находится. Амат пытался заслужить расположение пришельцев. Он был ловким и лицемерным в своей политике. Задача, которую он пытался решить для себя, заключалась в следующем: нужно ли ему поспешить в главный лагерь японцев и доложить о приходе этих людей и разгроме, который они учинили.
Но, в конце концов, он отказался от этой мысли, поскольку ему пришлось бы идти по местности, где водилось много тигров.
Кроме того, он убедился, что ни Бубенович, ни Розетти не знали о роли, которую он сыграл в их пленении. Впрочем, обоим сержантам было не до него. Они были очень счастливы, спасшись от верной гибели. К тому же, они отомстили и в крови врагов смыли все перенесенные побои, оскорбления и унижения.
– Черт побери, Бэм, а ведь японцы чуть было нас не обрили наголо.
– Я не видел этого, потому что стоял на коленях с опущенной головой, – сказал Бубенович, – но Корри уверяет, что японский лейтенант уже занес свой меч, когда Джерри застрелил его. Это было очень кстати. Но мы расквитались с ними, а, Шримп?
– А ты видел, как сражалась наша дама? Она довольно бойкая.
– Шримп, сдается, что ты влюбился в юбку!
– Я ни в кого не влюбился, но она нравится мне все больше. Но ты видел, как она бросилась на шею этому голландцу? Посмотрел бы ты в тот миг на Джерри. Да, все-таки много хлопот доставляют дамы, даже такие.
– Может быть, он только ее старый приятель, – продолжал Бубенович. – Я заметил, что во время боя она сражалась рядом с Джерри.
Розетти покачал головой. Он уже сдал многие свои позиции, но его предубеждение пустило слишком глубокие корни, чтобы позволить ему быть вполне объективным по отношению к женщинам.
– Неужели она стала бы обнимать старого друга за шею и кричать ему: «Дорогой!»
В то время, пока два приятеля вели свою оживленную беседу, Тарзан и Джерри обсуждали военные вопросы, Корри и Тэк пересказывали друг другу пережитые ими за два года приключения.
– Я хотел бы произвести небольшую рекогносцировку прежде, чем мы двинемся дальше, – сказал Тарзан. – Думаю, лучше это сделать мне одному, потому что я передвигаюсь гораздо быстрей остальных. Но японское подразделение может появиться раньше моего возвращения. Вероятно, в нем будет около двадцати человек, как было в этом отряде. Это слишком серьезно.
– Я бы все же рискнул, – задумчиво произнес Джерри. – Если, конечно, остальные будут согласны. У нас пять стрелков, мы имеем достаточно боеприпасов, включая гранаты. Мы знаем дорогу, по которой они придут. Все, что нам нужно сделать, поставить часового достаточно далеко по тропе, чтобы нас не застали врасплох. Тогда мы сможем забросать их гранатами из засады. Послушаем, что думают остальные.
Он созвал всех и изложил им ситуацию.
– Бог мой! – воскликнул Шримп. – Только по четыре макаки на одного нашего? Это же верное дело!
– Молодец! – заметил Джерри.
– Главный лагерь расположен в пятнадцати или шестнадцати милях отсюда, – заметил Бубенович. – Им, вероятно, потребуется больше дня, чтобы совершить переход, тем более, что им ни к чему спешить. Но на всякий случай лучше выставить часового сегодня.
– Вы правы, – согласился Джерри. – Часовой пройдет вперед по тропе примерно на милю. Он услышит их прежде, чем увидит. Тогда он прибежит сюда, и мы успеем приготовиться к встрече.
– Есть одна идея, – сказала Корри. – А что если мы все возьмем ручные гранаты и займем позиции на деревьях по обеим сторонам тропы? Тогда мы сможем нанести удар по всему отряду до того, как сами будем обнаружены.
– Замечательно! – воскликнул Джерри.
На том и порешили. Закончив обсуждение всех деталей, Тарзан покинул товарищей и исчез в лесу.
Хуфт проснулся с мутными глазами и ужасной головной болью. Во рту у него пересохло, мучила изжога. Он никогда не бывал в хорошем настроении, а теперь оно было убийственным.
Он громко заорал, чтобы всех разбудили, и скоро весь лагерь был на ногах. Неряшливые и грязные женщины начали готовить для мужчин завтрак.
Хуфт встал и потянулся, потом окинул взглядом лагерь.
– Где пленник? – крикнул он.
Все оглянулись. Пленного нигде не было.
– Тэка тоже нет, – сказал один из мужчин. Хуфт изрыгнул жуткое богохульство и отвратительно выругался.
– Кто сторожил? – завопил он.
– Гуго должен был разбудить меня в полночь, чтобы смениться, – доложил стоявший рядом парень. – Но он не сделал этого.
– Пойди и посмотри, что с ним случилось, – приказал Хуфт. – Я сдеру с него шкуру и отправлю к праотцам!
Парень отправился на розыски, но вскоре вернулся.
– Кто-то опередил тебя, начальник. Гуго уже нет в живых. Его горло перерезано от ухо до уха!
– Это наверняка сделал тот дикий человек, – с уверенностью заявила Сарина.
– А ван дер Бос освободил его от веревок, – сказал Хуфт. – Подождите, он еще попадется мне!
Один мужчина подошел к месту, где лежал Тарзан. Он вернулся с веревками и протянул их Хуфту.
– Они не разрезаны, они разорваны.
– Ни один человек не смог бы разорвать их, – усомнился Хуфт.
– Дикий человек сумел сделать это, – сказала Сарина.
– Я для него буду диким человеком, – прорычал Хуфт. – Ешьте скорей и собирайтесь. Мы пойдем за ними. Женщины останутся здесь.
Никто не возразил. Никто никогда не спорил с Хуфтом, когда он бывал в таком настроении, за исключением Сарины. Она была единственным человеком в этой преступной шайке, которого Хуфт боялся, но Сарина на этот раз не проронила ни слова, поскольку не горела желанием шляться по лесу.
Преступники были хорошими следопытами, а Тарзан и ван дер Бос не старались скрывать свои следы. Отыскать их было простым делом для Хуфта и шайки головорезов.
Джерри и его маленький отряд собрали все гранаты, которые могли донести, и пошли в лес, в сторону, откуда ожидалось подкрепление японцев. Через ван дер Боса Джерри предупредил туземцев, чтобы они не трогали оружие и боеприпасы, оставленные в деревне.
– Скажи им, что мы сожжем деревню, если, вернувшись, увидим, что что-нибудь пропало.
Амат намеревался было последовать за пришельцами в лес, чтобы шпионить за ними, но, услышав их кровожадные речи, изменил свой план и отправился по другой тропе собирать плоды дуриана.
Случилось так, что, пока он беззаботно занимался этим делом, его увидел Хуфт.
Когда он спросил Амата о двух беглецах и описал их, Амат сразу понял, что речь идет о Тарзане, и охотно рассказал обо всем, что произошло в деревне.
– Где находятся эти белые? – поинтересовался Хуфт.
– Они пошли по другой тропе в лес. Я не знаю, куда и зачем, но они вернутся сегодня вечером. Они так сказали. Теперь я могу идти?
– И предупредить этих людей? Ишь чего захотел!
– Лучше убить его, – предложил один из мужчин.
Он сказал это на языке Амата, и тот задрожал от страха. Он упал на колени, умоляя сохранить ему жизнь.
– Сделаешь все, как мы скажем, и мы не убьем тебя, – заявил Хуфт.
– Амат сделает все, что вы захотите, – ответил перепуганный туземец. – Я могу рассказать еще кое-что. Японцы хорошо заплатят за девушку, которая была сегодня в нашей деревне. Те японцы, которые находились здесь, разговаривали о ней. Они охотились за ней в течении двух лет. Может быть, я смогу помочь вам захватить ее. Я сделаю для вас все.
Амат не знал, как он сможет помочь захватить Корри, но хотел пообещать хоть что-нибудь. Если он не сумеет это сделать, возможно, ему удастся убежать в лес и спрятаться, пока эти ужасные пришельцы не уйдут.
Разговор был прерван грохотом взрывов где-то в лесу.
– Ручные гранаты, – произнес один из мужчин.
– Словно там идет настоящий бой, – сказал Хуфт. Грохот взрывов смешался с треском винтовочных выстрелов.
– Это японские винтовки двадцать пятого калибра, – заметил Гротиус.
Сквозь грохот разрывов доносились отчаянные крики людей. Но все продолжалось не более пяти минут. В заключение раздалось несколько отдельных винтовочных выстрелов, а затем наступила тишина.
Каждый миг отчетливо представить себе происшедшее. Не ясно было главное: кто победил в этой схватке.
Победители, конечно, придут в деревню. Хуфт и его соратники поспешили к опушке леса и залегли в укрытии.
Маленькая долина и деревня были внизу и хорошо просматривались.
Им не пришлось долго ждать. Четверо белых мужчин и белая девушка появились на лесной тропе, тяжело нагруженные оружием и боеприпасами. Они возбужденно разговаривали. Мужчины вошли в одну хижину, а девушка – в другую.
Хуфт быстро соображал. Он должен был найти способ захватить девушку без риска столкнуться с ее друзьями. Хуфт был труслив, он мог ударить ножом или выстрелить человеку в спину, но опасался встретиться лицом к лицу с вооруженным противником.
Он повернулся к Амату.
– Пройди незаметно к девушке и скажи ей, что ее старый друг ждет ее на краю леса, что он не хочет идти в деревню, пока не убедится, что ее знакомые – дружественные люди и отлично относятся к голландцам. Скажи, что это старый друг ее отца. Не говори никому другому, что мы здесь. Если девушка придет не одна, мы исчезнем, но вернемся через несколько дней и убьем тебя. Можешь сказать ей также, что если она придет не одна, меня не будет здесь. Повтори мой приказ.
Амат повторил, и Хуфт жестом разрешил ему идти. Он тихо проскользнул в деревню и подошел к двери хижины, в которую вошла Корри.
Он позвал ее, но на пороге появилась туземная девушка. Когда она увидела Амата, ее губы презрительно скривились.
– Убирайся отсюда, свинья! – воскликнула она.
– У меня поручение к белой девушке, – сказал Амат.
Корри услышала эти слова и подошла к двери.
– Какое поручение у вас ко мне? – спросила она.
– Это тайное поручение, и я не могу кричать об этом.
– Тогда войди сюда.
Лара, туземная девушка, отвернулась, когда Амат проходил мимо. Она знала меру его подлости и двуличности, но не предостерегла Корри. Какое ей было дело до этого?
Амат передал свое поручение. Корри терялась в догадках.
– Что это за человек?
– Это белый человек с бородой. Больше о нем я ничего не знаю.
– Он один?
Амат сообразил, что, скажи он, что там их двадцать человек, то она не пойдет туда, и тогда через несколько дней этот человек его убьет.
– Он один.
Корри взяла винтовку и вышла из хижины. В хижине, в которой разместились мужчины, было тихо. Наверное, они чистили и смазывали винтовки, которые захватили у японцев. Туземцев вокруг не было, и только Амат и Лара видели, как белая девушка покинула деревню и ушла в лес.
ГЛАВА XV
Тарзан не смог раздобыть у туземцев точных сведений о партизанах. Они слышали только, что один отряд находился где-то возле вулкана примерно в шестидесяти пяти милях на юго-восток. Они описали вулкан, и некоторые приметы, которые могли бы помочь добраться туда.
С этими скудными сведениями Тарзан отправился в обратный путь.
Тарзан шел до самой ночи, а потом улегся спать на верхнем суку дерева. Его единственным оружием был лук, стрелы и нож, так как он не захотел обременять себя японской винтовкой и патронами.
Утром он собрал немного растительных плодов и подстрелил на завтрак зайца.
Тарзан старался не сбиваться с направления и идти кратчайшей дорогой к вулкану. Наконец, он обнаружил лагерь в маленьком ущелье. Часовой охранял единственную тропинку. Тарзан вышел на открытое место и направился прямо к стоявшему на посту бородатому голландцу. Тот поднял винтовку, ожидая, пока Тарзан приблизится к нему на двадцать пять – тридцать ярдов. Тогда он остановил Тарзана.
– Кто вы и что здесь делаете?
– Я – англичанин и хотел бы поговорить с вашим начальником.
Часовой оглядел Тарзана и с несколько удивленным видом сказал:
– Стойте на месте! Не подходите ближе! Потом он крикнул вниз в ущелье:
– Де Леттенхоф, здесь дикий человек хочет поговорить с вами!
Тарзан подавил улыбку. Он и прежде много раз слышал такое свое определение, но никогда при этом оно не звучало столь пренебрежительно. Потом он вспомнил, что говорил с этим человеком по-английски, в то время как тот окликнул Леттенхофа по-голландски, несомненно считая, что «дикий человек» не понимает этого языка.
Тарзан решил позволить им так думать до поры. Вскоре три человека вышли из долины. Все были хорошо вооружены, но одеты в заплатанное рванье, лишь на одном из них можно было узнать военный китель, а две звездочки на погонах свидетельствовали о его звании старшего лейтенанта. Тот спросил часового по-голландски:
– Что делал здесь этот человек?
– Он только что подошел. Он не делал никаких попыток убежать или спрятаться от меня, говорил со мной по-английски.
Де Леттенхоф повернулся к Тарзану.
– Кто вы и что здесь делаете? – спросил он на чистейшем английском языке.
– Меня зовут Клейтон. Я офицер королевских военно-воздушных сил. Я узнал, что отряд голландских партизан расположился здесь лагерем. Я хотел бы поговорить с их командиром, и единственным способом узнать, не банда ли это преступников, которых здесь немало, это было прийти и увидеть вас. Я должен был рискнуть.
– Я не командир, – ответил де Леттенхоф. – Нами командует капитан ван Принс, но его сегодня нет. Мы ожидаем его завтра.
Затем он прибавил с улыбкой:
– Однако, могу заверить вас, что мы являемся преступниками только в глазах японцев и туземных коллаборационистов.
– Я пришел потому, что хотел установить контакт с людьми, которым мог бы доверять и которые могли бы дать информацию относительно положения японских постов и туземных деревень, дружественных голландцам. Я хочу не попадаться первым и, по возможности, получить помощь от вторых. Я попытаюсь достичь берега, где можно достать лодку и бежать с острова.
Де Леттенхоф повернулся к одному из сопровождавших его людей и сказал по-голландски:
– Я уже начал было доверять ему, пока он не заговорил о поисках лодки и бегства с острова. Он, должно быть, думает, что мы круглые дураки, чтобы поверить такому глупому объяснению его появления здесь. Это, наверное, немецкий шпион. Мы не должны спускать с него глаз, пока не вернется ван Принс. Потом он обратился к Тарзану по-английски:
– Так, значит, вы английский офицер? Конечно, у вас есть какие-нибудь доказательства этого?
– Нет, – ответил Тарзан.
– Хотелось бы узнать, почему британский офицер бегает нагой в горах Суматры, вооруженный только луком, стрелами и ножом?
Его тон был явно ироничным.
– Мой друг, вы конечно, не можете надеяться на то, что мы поверим вам. Вы останетесь здесь, пока не вернется капитан ван Принс.
– В качестве пленника?
– Да, в качестве пленника. Идемте. Мы отведем вас в лагерь.
Лагерь был чистым и содержался в полном порядке, хотя в нем совсем не было женщин.
Над одной из тростниковых хижин развевался красно-бело-синий флаг Нидерландов. Двадцать или тридцать человек занимались различными работами. Большинство чистило винтовки или револьверы. Их одежда была поношена и оборвана, но оружие прямо-таки блестело. Тарзан сразу же убедился, что это был хорошо организованный отряд. Эти люди не были преступниками, и он понял, что может доверять им.
Его появление в лагере не произвело никакого фурора. Лишь несколько человек подошли и поинтересовались, кто он такой.
– Кого это вы привели сюда? – спросил один из них. – Дикого человека с Борнео?
– Он сказал, что он офицер британских королевских военно-воздушных сил. Но, по-моему, он или безвредный полоумный, или немецкий шпион. Я склоняюсь ко второму, так как его речь не свидетельствует о том, что он сумасшедший.
– Он говорит по-немецки?
– Не знаю.
– Я попробую.
Он заговорил с Тарзаном по-немецки, и последний, чтобы положить конец этой нелепой ситуации, бегло заговорил на безупречном немецком языке, повернувшись к де Леттенхофу.
– Я сказал вам, что у меня нет доказательств, но неподалеку находятся люди, которые могут удостоверить мою личность. Это три американца и два голландца.
Возможно, что вы знаете даже этих голландцев.
– Кто они?
– Корри ван де Меер и Тэк ван дер Бос. Вы знаете их?
– Я знал их очень хорошо, но известно, что они давно погибли.
– Вчера они были живы и здоровы, – возразил Тарзан.
– Но как случилось, что вы оказались на Суматре? Как мог английский офицер попасть на Суматру в военное время? И что здесь делают американцы?
– Есть сведения, что недавно был сбит американский бомбардировщик над островом, – напомнил партизан де Леттенхофу по-голландски. – Этот парень, если он работает на японцев, может знать об этом, так же как имена ван дер Меер и Тэка. Позвольте этому болвану продолжать. Он сам себе копает могилу.
– Спросите у него, как он узнал, что наш лагерь находится именно здесь, – посоветовал им другой.
– Как вы узнали, где нас искать? – спросил де Леттенхоф.
– Я отвечу на все ваши вопросы. Я летел на борту бомбардировщика. Вот как я очутился здесь. Три американца, о которых я упоминал, также с этого самолета. Вчера я узнал в туземной деревне о приблизительном местоположении вашего лагеря. Жители этой деревни сотрудничают с японцами. Там располагался передовой пост японцев. Вчера у нас произошла стычка, и мы уничтожили весь гарнизон.
– Вы прекрасно говорите по-немецки, – подозрительно заметил один из партизан.
– Я говорю на нескольких языках, включая голландский.
Признавшись в этом, Тарзан улыбнулся, а де Леттенхоф покраснел.
– Почему вы не сказали мне об этом сразу?
– Я сначала хотел убедиться, что нахожусь среди друзей. Вы могли быть коллаборационистами. Я уже встречался с бандой вооруженных голландцев, которые сотрудничают с японцами.
– А что привело вас к заключению, что мы настоящие партизаны?
– Вид вашего лагеря. Это не лагерь банды недисциплинированных преступников. Затем то, что я услышал, когда вы говорили по-голландски. Вы бы не боялись, что я могу быть шпионом, если бы не были партизанами. Сожалею, что вы не доверяете мне. Вы бы, вероятно, могли оказать большую помощь мне и моим друзьям.
– Я хотел бы верить вам, – сказал де Леттенхоф. – Но оставим это до возвращения капитана ван Принса.
– Если он сможет описать Корри ван дер Меер и Тэка ван дер Боса, я поверю ему, – сказал один из партизан. – Если они погибли, как мы слышали, он не мог видеть их, ибо Корри была убита вместе с отцом и матерью около двух лет назад в горах, а Тэк попал в плен и убит японцами после того, как убежал из концентрационного лагеря.
Тарзан подробно описал обоих и рассказал о том, что произошло с ними за последние два года. Де Леттенхоф протянул Тарзану руку.
– Теперь я верю вам, но вы понимаете, что мы должны быть осторожными и никому не верить на слово?
– Так же, как и я, – ответил англичанин.
– Простите меня, если я был груб, – сказал голландец, – но я действительно хотел знать, почему вы ходите почти голый, точно настоящий Тарзан.
– Потому, что я и есть настоящий Тарзан. Он увидел недоверие и вернувшуюся подозрительность на лице де Леттенхофа.
– Возможно, кто-нибудь из вас вспомнит, что Тарзан – англичанин, и что его фамилия Клейтон. Этим именем я и представился, если вы помните.
– Это верно! – воскликнул один из партизан. – Джон Клейтон, лорд Грейсток!
– А вот шрам на лбу, который он получил, сражаясь с гориллой, когда был еще мальчиком в джунглях! – воскликнул другой.
– Я полагаю, что и этот факт установлен, – заключил де Леттенхоф.
Мужчины столпились вокруг Тарзана, засыпая его многочисленными вопросами. Теперь они были более, чем дружелюбны, пытаясь загладить свою недавнюю подозрительность.
С этими скудными сведениями Тарзан отправился в обратный путь.
Тарзан шел до самой ночи, а потом улегся спать на верхнем суку дерева. Его единственным оружием был лук, стрелы и нож, так как он не захотел обременять себя японской винтовкой и патронами.
Утром он собрал немного растительных плодов и подстрелил на завтрак зайца.
Тарзан старался не сбиваться с направления и идти кратчайшей дорогой к вулкану. Наконец, он обнаружил лагерь в маленьком ущелье. Часовой охранял единственную тропинку. Тарзан вышел на открытое место и направился прямо к стоявшему на посту бородатому голландцу. Тот поднял винтовку, ожидая, пока Тарзан приблизится к нему на двадцать пять – тридцать ярдов. Тогда он остановил Тарзана.
– Кто вы и что здесь делаете?
– Я – англичанин и хотел бы поговорить с вашим начальником.
Часовой оглядел Тарзана и с несколько удивленным видом сказал:
– Стойте на месте! Не подходите ближе! Потом он крикнул вниз в ущелье:
– Де Леттенхоф, здесь дикий человек хочет поговорить с вами!
Тарзан подавил улыбку. Он и прежде много раз слышал такое свое определение, но никогда при этом оно не звучало столь пренебрежительно. Потом он вспомнил, что говорил с этим человеком по-английски, в то время как тот окликнул Леттенхофа по-голландски, несомненно считая, что «дикий человек» не понимает этого языка.
Тарзан решил позволить им так думать до поры. Вскоре три человека вышли из долины. Все были хорошо вооружены, но одеты в заплатанное рванье, лишь на одном из них можно было узнать военный китель, а две звездочки на погонах свидетельствовали о его звании старшего лейтенанта. Тот спросил часового по-голландски:
– Что делал здесь этот человек?
– Он только что подошел. Он не делал никаких попыток убежать или спрятаться от меня, говорил со мной по-английски.
Де Леттенхоф повернулся к Тарзану.
– Кто вы и что здесь делаете? – спросил он на чистейшем английском языке.
– Меня зовут Клейтон. Я офицер королевских военно-воздушных сил. Я узнал, что отряд голландских партизан расположился здесь лагерем. Я хотел бы поговорить с их командиром, и единственным способом узнать, не банда ли это преступников, которых здесь немало, это было прийти и увидеть вас. Я должен был рискнуть.
– Я не командир, – ответил де Леттенхоф. – Нами командует капитан ван Принс, но его сегодня нет. Мы ожидаем его завтра.
Затем он прибавил с улыбкой:
– Однако, могу заверить вас, что мы являемся преступниками только в глазах японцев и туземных коллаборационистов.
– Я пришел потому, что хотел установить контакт с людьми, которым мог бы доверять и которые могли бы дать информацию относительно положения японских постов и туземных деревень, дружественных голландцам. Я хочу не попадаться первым и, по возможности, получить помощь от вторых. Я попытаюсь достичь берега, где можно достать лодку и бежать с острова.
Де Леттенхоф повернулся к одному из сопровождавших его людей и сказал по-голландски:
– Я уже начал было доверять ему, пока он не заговорил о поисках лодки и бегства с острова. Он, должно быть, думает, что мы круглые дураки, чтобы поверить такому глупому объяснению его появления здесь. Это, наверное, немецкий шпион. Мы не должны спускать с него глаз, пока не вернется ван Принс. Потом он обратился к Тарзану по-английски:
– Так, значит, вы английский офицер? Конечно, у вас есть какие-нибудь доказательства этого?
– Нет, – ответил Тарзан.
– Хотелось бы узнать, почему британский офицер бегает нагой в горах Суматры, вооруженный только луком, стрелами и ножом?
Его тон был явно ироничным.
– Мой друг, вы конечно, не можете надеяться на то, что мы поверим вам. Вы останетесь здесь, пока не вернется капитан ван Принс.
– В качестве пленника?
– Да, в качестве пленника. Идемте. Мы отведем вас в лагерь.
Лагерь был чистым и содержался в полном порядке, хотя в нем совсем не было женщин.
Над одной из тростниковых хижин развевался красно-бело-синий флаг Нидерландов. Двадцать или тридцать человек занимались различными работами. Большинство чистило винтовки или револьверы. Их одежда была поношена и оборвана, но оружие прямо-таки блестело. Тарзан сразу же убедился, что это был хорошо организованный отряд. Эти люди не были преступниками, и он понял, что может доверять им.
Его появление в лагере не произвело никакого фурора. Лишь несколько человек подошли и поинтересовались, кто он такой.
– Кого это вы привели сюда? – спросил один из них. – Дикого человека с Борнео?
– Он сказал, что он офицер британских королевских военно-воздушных сил. Но, по-моему, он или безвредный полоумный, или немецкий шпион. Я склоняюсь ко второму, так как его речь не свидетельствует о том, что он сумасшедший.
– Он говорит по-немецки?
– Не знаю.
– Я попробую.
Он заговорил с Тарзаном по-немецки, и последний, чтобы положить конец этой нелепой ситуации, бегло заговорил на безупречном немецком языке, повернувшись к де Леттенхофу.
– Я сказал вам, что у меня нет доказательств, но неподалеку находятся люди, которые могут удостоверить мою личность. Это три американца и два голландца.
Возможно, что вы знаете даже этих голландцев.
– Кто они?
– Корри ван де Меер и Тэк ван дер Бос. Вы знаете их?
– Я знал их очень хорошо, но известно, что они давно погибли.
– Вчера они были живы и здоровы, – возразил Тарзан.
– Но как случилось, что вы оказались на Суматре? Как мог английский офицер попасть на Суматру в военное время? И что здесь делают американцы?
– Есть сведения, что недавно был сбит американский бомбардировщик над островом, – напомнил партизан де Леттенхофу по-голландски. – Этот парень, если он работает на японцев, может знать об этом, так же как имена ван дер Меер и Тэка. Позвольте этому болвану продолжать. Он сам себе копает могилу.
– Спросите у него, как он узнал, что наш лагерь находится именно здесь, – посоветовал им другой.
– Как вы узнали, где нас искать? – спросил де Леттенхоф.
– Я отвечу на все ваши вопросы. Я летел на борту бомбардировщика. Вот как я очутился здесь. Три американца, о которых я упоминал, также с этого самолета. Вчера я узнал в туземной деревне о приблизительном местоположении вашего лагеря. Жители этой деревни сотрудничают с японцами. Там располагался передовой пост японцев. Вчера у нас произошла стычка, и мы уничтожили весь гарнизон.
– Вы прекрасно говорите по-немецки, – подозрительно заметил один из партизан.
– Я говорю на нескольких языках, включая голландский.
Признавшись в этом, Тарзан улыбнулся, а де Леттенхоф покраснел.
– Почему вы не сказали мне об этом сразу?
– Я сначала хотел убедиться, что нахожусь среди друзей. Вы могли быть коллаборационистами. Я уже встречался с бандой вооруженных голландцев, которые сотрудничают с японцами.
– А что привело вас к заключению, что мы настоящие партизаны?
– Вид вашего лагеря. Это не лагерь банды недисциплинированных преступников. Затем то, что я услышал, когда вы говорили по-голландски. Вы бы не боялись, что я могу быть шпионом, если бы не были партизанами. Сожалею, что вы не доверяете мне. Вы бы, вероятно, могли оказать большую помощь мне и моим друзьям.
– Я хотел бы верить вам, – сказал де Леттенхоф. – Но оставим это до возвращения капитана ван Принса.
– Если он сможет описать Корри ван дер Меер и Тэка ван дер Боса, я поверю ему, – сказал один из партизан. – Если они погибли, как мы слышали, он не мог видеть их, ибо Корри была убита вместе с отцом и матерью около двух лет назад в горах, а Тэк попал в плен и убит японцами после того, как убежал из концентрационного лагеря.
Тарзан подробно описал обоих и рассказал о том, что произошло с ними за последние два года. Де Леттенхоф протянул Тарзану руку.
– Теперь я верю вам, но вы понимаете, что мы должны быть осторожными и никому не верить на слово?
– Так же, как и я, – ответил англичанин.
– Простите меня, если я был груб, – сказал голландец, – но я действительно хотел знать, почему вы ходите почти голый, точно настоящий Тарзан.
– Потому, что я и есть настоящий Тарзан. Он увидел недоверие и вернувшуюся подозрительность на лице де Леттенхофа.
– Возможно, кто-нибудь из вас вспомнит, что Тарзан – англичанин, и что его фамилия Клейтон. Этим именем я и представился, если вы помните.
– Это верно! – воскликнул один из партизан. – Джон Клейтон, лорд Грейсток!
– А вот шрам на лбу, который он получил, сражаясь с гориллой, когда был еще мальчиком в джунглях! – воскликнул другой.
– Я полагаю, что и этот факт установлен, – заключил де Леттенхоф.
Мужчины столпились вокруг Тарзана, засыпая его многочисленными вопросами. Теперь они были более, чем дружелюбны, пытаясь загладить свою недавнюю подозрительность.