– Да, – прошептала она, всхлипывая. Линда ушла, а Том вернулся в спальню.
   – Нам надо торопиться.
   Хуанита вытерла слезы и посмотрела в окно.
   – Хорошо, что светит солнце, – рассеянно проговорила она. – Она любит солнце.
* * *
   Калеб стоял около окна, наблюдая, как работники ранчо загоняют лошадей в загон. Жизнь продолжалась, и это подтверждали внуки, стоящие вокруг постели Сары. На мальчиках были нарядные костюмчики, на девочках красивые платья. Младшие дети сопели и шмыгали носом.
   Калеб стоял словно в оцепенении. Он не хотел верить в происходящее. Не мог. Он упорно смотрел в окно, не поворачиваясь к Саре, лежавшей среди подушек и по очереди разговаривавшей с каждым внуком.
   – Не выбирай такую жизнь, которая постоянно связана с оружием, Джонни, – слабым голосом говорила она. – Не заставляй из-за этого тревожиться твою мать. Будь поближе к матери, Джессика. Мать и дочь должны всегда быть подругами, – обратилась она затем к своей старшей внучке.
   Затем настал черед сыновей и дочерей Тома Сакса. Для каждого из них нашлось у Сары доброе слово: и для Тони, которому было пятнадцать, и для Рикки, которому уже исполнилось двенадцать, и для десятилетнего Андреса и девятилетней Розанны, для семилетней Луизы и для самых младших – шестилетнего Родригеса и четырехлетней Эдвины.
   – Подойди сюда, Том, – услышал Калеб. – Ты был для меня лучшим сыном, чем мой собственный сын.
   И опять Калеб почувствовал гнев по отношению к Джеймсу. Где он? Почему его нет рядом с умирающей матерью?
   – У тебя теперь все будет хорошо, Том, – говорила Сара. – Ты сумел побороть ненависть в своем сердце.
   Том что-то сказал в ответ. Но Калеб не слышал его. Он вообще ничего не хотел слышать. Не хотел чувствовать.
   Потом Сара заговорила с Хуанитой:
   – Ты такая хорошая жена для Тома. И как хорошо, что у тебя так много детей… и все такие красивые. Я всегда хотела иметь… много детей…
   Калеб почувствовал, что ему тяжело дышать. Саре пришлось от многого отказаться в жизни. Какая бы замечательная мать из нее получилась, имей она условия для нормальной жизни. Милой, любящей, счастливой девочке, которую он когда-то встретил в маленьком форте, пришлось от многого отказаться, и в этом виноват он, Калеб Сакс. Ведь она полюбила его!
   – Отец, все было так, как должно было быть! – К Калебу подошел сзади Том. – И Сара всегда говорила это. Никто не любил ее больше, чем ты.
   – Принеси мне… немного виски, – не поворачиваясь, выдавил из себя Калеб.
   Том вздохнул.
   – Да. Я сейчас вернусь. – Он ушел, а Калеб уставился на огромную картину с изображением черного жеребца.
   Около Сары теперь стояла Линда.
   – Доченька моя, – тихо проговорила Сара. – Как хорошо, что Господь помог нам найти друг друга… Мы не можем скорбеть о тех днях, Линда.
   – Ты нужна мне, мама, – прошептала Линда. – Я люблю тебя.
   – Конечно, ты любишь меня, но ты больше не нуждаешься во мне так, как раньше. У тебя есть Джесс, Джонни и Джессика. И у тебя есть Том и его семья. Спасибо, Джесс, за то, что так добр к моей Линде. Ты очень хороший человек. Спасибо.
   Наступило молчание. Калеб услышал, как сзади подошел Джесс.
   – Мама, – простонала Линда.
   – Моя красивая… драгоценная доченька, моя… Линда.
   Сара чувствовала, как смерть протягивает к ней свои костлявые руки. Нет! Еще немного! Ей нужно сделать еще одну вещь.
   – Позови Калеба!
   Линда наклонилась и поцеловала ее в щеку, затем поднялась, изо всех сил пытаясь не разрыдаться на глазах у матери. Она подошла к отцу.
   – Мама хочет видеть тебя, отец, – сказала она. Калеб повернулся, и Линда едва узнала своего отца. За ночь он постарел на несколько лет. Да, он был уже не молод, но всегда выглядел моложавым, оставаясь стройным и сильным. Сейчас он весь почернел от горя, глаза потухли, руки безжизненно висели вдоль тела.
   Он молча отдал Линде пустой стакан и подошел к Саре.
   – Мой Калеб, – улыбнулась она и внезапно вся преобразилась, светясь неземной красотой. – Отнеси меня… к дереву… нашему дереву.
   – Сара, ты не должна… тебе нельзя… – запротестовал Калеб.
   – Ты сможешь отнести меня. – На ее глаза навернулись слезы, она почти умоляла его. – Пожалуйста, Калеб. Пожалуйста… возьми меня туда. Пусть это произойдет там… не здесь. Я хочу быть только с тобой… под нашим деревом. – Слеза медленно сползла по ее щеке.
   Калеб не знал, сколько он еще сможет выдержать.
   – Хорошо, – тихо сказал он. – Приготовь коляску! – обратился он к Тому. – Я отвезу Сару к огромной сосне на холме, где мы часто бывали вместе.
   – Что? Отец, ты не можешь сделать это.
   – Я могу это сделать, черт возьми, – рявкнул Калеб. – Сара хочет, чтобы я отнес ее туда, и я выполню ее просьбу.
   Линда схватилась за грудь и отвернулась, а Том пристально посмотрел на отца, затем кивнул.
   – Хорошо. Я приготовлю коляску.
   – Том! – окликнул его Калеб. – Я не хотел тебя обидеть.
   Том грустно улыбнулся и покачал головой.
   – Тебе и не нужно это объяснять. – Он вышел. Калеб подошел к дочери и положил руки ей на плечи.
   – Ты ведь все понимаешь, да? Она хочет туда. Она умирает и не желает, чтобы это произошло здесь.
   Линда кивнула. Она не могла ничего ответить ему, слезы душили ее. Джесс увел ее из спальни.
   Калеб повернулся к Хуаните и попросил забрать детей на кухню и покормить. Хуанита встретилась с ним взглядом и поняла, что время, которое еще отпущено Саре, предназначено только для них двоих.
* * *
   Калеб остановил коляску у подножья холма, взял Сару на руки и понес. Его руки все еще были сильными, а ее тело маленьким и невесомым. Его жена уткнулась ему в плечо и жадно вдыхала знакомый запах оленьей кожи, солнца и ветра. Она всегда любила его, этого красивого, мужественного индейца, которого узнала, будучи еще совсем маленькой.
   Калеб принес жену к дереву и сел, держа ее на коленях. Сара смотрела на громадную сосну, должно быть, дерево намного старше их. Глядя на него, кажется, что человеческая жизнь длится всего несколько часов, а не лет. Дерево напоминало ей Калеба – старое, но еще высокое и сильное.
   – Тебе не холодно? – спросил ее Калеб. Стоял декабрь 1864 года. В долине Сакраменто зима почти не отличалась от лета, но последние несколько дней были холоднее обычного.
   – Мне всегда тепло в твоих руках. – Сара посмотрела на него и испугалась его страшного вида. – Калеб, не надо… Мы ведь давно все знали, правда? Здесь, в Калифорнии, все было так чудесно, так красиво и спокойно. Я имела все… даже слуг! – Она улыбнулась. – Это так забавно… иметь слуг. Ты считал, что я всегда должна была иметь все это. Но для меня это неважно. Если бы пришлось, то я жила бы с тобой в вигваме.
   Он с большим трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться от отчаяния.
   – Я знаю, Сара.
   Сейчас она казалась счастливой и умиротворенной. Ее глаза светились от любви и радости. Калеб заметил, что она испытывает небывалый прилив энергии. В последние несколько месяцев Сара едва могла разговаривать, у нее хватало сил на несколько фраз, и, утомленная, она сразу же засыпала.
   В последние недели она почти не понимала, где находится, не узнавала Калеба и внуков, и Калеб один ухаживал за ней: мыл, одевал, кормил с ложечки. Эти два дня она уже не ела. Бесполезно, в ее желудке ничего не оставалось. Но сегодня Сара словно очнулась, ей хотелось говорить и говорить, жизнь будто снова вернулась к ней, но Калеб знал, что это значит. Не было никакой надежды на внезапное выздоровление. Это были их последние минуты вместе.
   – Калеб, я хочу, чтобы ты мне пообещал… выполнить мое желание… два моих желания.
   Он ласково провел рукой по ее седым уже волосам.
   – Я знаю, что ты всегда сдерживаешь свои обещания. Я хочу уйти с миром, Калеб. – Она посмотрела в его пронзительно голубые глаза. – Джеймс.
   В глазах Калеба появился холодный блеск.
   – Ты должен найти его… и простить. Скажи ему, что я люблю его и всегда любила. Я не держу на него зла… только он недостаточно любил своего отца, и это меня огорчало. Но сейчас, когда ты его найдешь, он поймет, что очень любит тебя.
   – Сара, не знаю, смогу ли я простить его за то, что он сделал.
   – Ты должен! – она повысила голос. – Пожалуйста! Ты должен обещать мне, Калеб. Он наш сын. Он заслуживает, чтобы его любили так же, как и остальных. По крайней мере, скажи ему, что его всегда любили. Обещай, что найдешь его и простишь.
   Калеб смотрел в ее умоляющие зеленые глаза. Он не мог отказать ей. Он никогда ей ни в чем не отказывал. И сейчас, когда она при смерти, он тем более не сможет этого сделать.
   – Обещаю, – тихо сказал он. Сара глубоко вздохнула.
   – А вторая моя просьба, Калеб, чтобы ты сдержал свое обещание, которое давал мне когда-то. Ты собирался вернуться к шайенам. Вернись к ним и отыщи Кейла, сообщи Линде, что все в порядке. Оставайся со своим народом. Ты всегда был в душе с ними. Сделай это не только ради себя, но и ради нас с тобой. – В ее глазах появилась печаль. – Я хочу, чтобы ты сражался с теми белыми, которые мешали нам жить так, как мы того хотели, из-за которых мы потеряли столько лет и жили в разлуке.
   Ее слова удивили его.
   – …А когда ты умрешь в бою… такой, как ты, Калеб, может умереть только в сражении… ты опять станешь Голубым Ястребом, который сражается за свои права, за права своего народа. И когда-нибудь ты присоединишься ко мне, и ничто не сможет встать между нами.
   По ее лицу блуждала слабая улыбка. Она счастливо вздохнула, зная, что скоро они опять будут вместе в том мире, где нет ни слез, ни боли.
   – Я вернусь, – нежно проговорил Калеб. – И найду Джеймса. И постараюсь простить его. А потом я разыщу Кейла, и мы будем сражаться вместе. Я достаточно жил здесь со своими детьми и внуками. Теперь настало время найти Кейла и Джеймса.
   – Да, – прошептала Сара. – Семья. Ты связываешь всех их вместе. И все началось с той пещеры, где мы любили друг друга в первый раз. Я так хорошо помню эту пещеру, Калеб.
   – И я тоже, – с трудом проговорил он. Комок в горле мешал ему дышать.
   – Поцелуй меня, Калеб. Поцелуй меня так, как ты целовал меня всегда.
   Он грустно улыбнулся и приник к ее губам, чувствуя, как из нее уходит последнее дыхание. Калеб принял в себя ее последний выдох, как будто хотел навсегда сохранить в своем теле частичку ее жизни.
   Это произошло…
   – Я люблю тебя, Сара, – прошептал он и прижал ее к себе.
   Калеб не хотел отпускать ее. Отпустить – значит признать, что его возлюбленная умерла.
   Внизу, во внутреннем дворике, среди цветущих роз, которые так любила Сара, сидели Том, Линда и Джесс. Они молчали и слушали пение птиц. Вдруг раздался леденящий душу крик, который перешел в протяжный тоскливый вой, похожий на вой раненого зверя. Пение птиц прекратилось, легкий ветерок стих. Наступила внезапная тишина.
   Линда встала и посмотрела туда, где на холме виднелась огромная сосна.
   – Она умерла, – с тихим вздохом вырвалось у нее из груди.
   Том тоже это знал. Он знал, что кричал не зверь. Кричал Калеб Сакс – Голубой Ястреб.

ГЛАВА 32

   Кровавая бойня у Песчаного Ручья вызвала к жизни многочисленные нападения индейцев на белые поселения. Такого здесь еще не знали. Многие индейские племена объединились и вместе выступили в поход против белых. В феврале 1863 года был полностью сожжен небольшой городок на юге Колорадо. Индейцы громили склады с провизией, грабили магазины. Они нападали на почтовые кареты, перевозившие деньги для армии, разрывали на кусочки банкноты и пускали их по ветру.
   Дух мщения давал шайенам силу и упорство. Их сердца ожесточились. Они захватили форт Ранкин, где оставили в живых лишь восемнадцать человек. Перерезали телеграфные провода, подожгли столбы и совершенно отрезали этих людей от всего мира. Несколько дней индейцы шумно праздновали победу, а к тому времени, как они ушли, почти все, кто находился в форте, погибли от голода.
   Затем индейцы двинулись на север, их вел Медведь, Парящий Наверху, потерявший жену и двоих детей. Индейцы гордились тем, что во главе их стоит внук Голубого Ястреба.
   Позади ожесточенных шайенов тянулся кровавый след из трупов животных и людей.
   С каждой новой победой индейцы воодушевлялись все больше и больше, в них крепло желание вернуть земли, принадлежавшие им согласно договору в Ларами. Южные шайены объединились с северными, и их стало так много, что некоторые форты сдавались без боя.
   Гражданская война на Востоке подходила к концу. Для шайенов это было хорошее время. Многие территории Колорадо остались без защиты военных, и индейцы наслаждались своими последними победами, не подозревая о том, что с окончанием войны тысячи солдат будут посланы на запад, чтобы воевать против них.
* * *
   Калеб сидел среди скал и смотрел на раскинувшийся внизу поселок шайенов. Ветер шевелил его длинные черные волосы, отбрасывая их с морщинистого лица. Его лицо еще хранило следы гордой красоты, но не отражало радости жизни; на нем отпечаталось только горе и страдание.
   Он такой же индеец, как и те, кто живет внизу. Даже наряд у него теперь полностью индейский, вплоть до расшитых бисером мокасинов. Рядом с ним лежал томагавк, который он стащил из враждебного племени Чиппева, когда ему исполнилось всего девять лет. Калеб так гордился этим и навсегда запомнил тот день. Неужели это произошло шестьдесят лет назад? Как это случилось? Почему время пролетело так быстро? Почему из них двоих остался именно он?..
   Ветер швырнул в лицо пыль, но Калеб сидел неподвижно и, не мигая, смотрел прямо перед собой. Возможно, он найдет способ снова захотеть жить. Ведь он так любил эту землю. Казалось, Сара не отпускает его и постоянно находится поблизости: спит рядом с ним, едет верхом на коне вместе с ним, разговаривает с ним у ночных костров.
   Сара! Как может человек перенести груз одиночества? Он посмотрел на дымок от костров. Здесь он дома. Здесь ему будет легче переносить боль утрат. У него будет совершенно другая жизнь. Он больше не будет Калебом Саксом. Он станет Голубым Ястребом.
   Сара просила его вернуться к этой жизни и сражаться с теми, кто чуть не разрушил их огромную любовь. Он посмотрел на свои морщинистые руки и подумал, что недолго ему еще оставаться на этой земле. Скоро он опять соединится с Сарой, и никто не сможет их разлучить.
   Калеб стал спускаться к поселку, ведя за собой коня. Сейчас его единственным желанием было найти внука и убедиться, что тот жив.
   На посту находились двое молодых индейцев, которые требовательно спросили, кто он такой. Калеб печально посмотрел на них. Конечно, они не знают его. Слишком долго он жил другой жизнью. Он быстро ответил на языке шайенов.
   – Голубой Ястреб, дед Медведя, Парящего Наверху. Я ищу своего внука.
   Оба индейца мгновенно выпрямились при упоминании его имени.
   – Ты – Голубой Ястреб, о котором рассказывают из поколений в поколение долгими зимними вечерами? – спросил один из них.
   Калеб грустно улыбнулся.
   – Да.
   Они оценивающе оглядели его. Да, он был старым, но седина в волосах и морщины на лице не обманули их. Этот человек был еще сильным и мог представлять собой грозную силу для своего противника.
   – Медведь, Парящий Наверху, живет среди нас, – ответил второй индеец.
   У Калеба полегчало на душе.
   – Отведите меня к нему.
   Впервые после смерти Сары в его глазах мелькнул радостный огонек.
   Они повели его в поселок, громко сообщая о том, что с ними идет Голубой Ястреб.
   – Нам повезло! Теперь мы действительно станем сильными.
   Весть о том, что приехал Голубой Ястреб, быстро разнеслась по поселку. Многие вышли из вигвамов, чтобы поприветствовать знаменитого воина. Собаки подняли лай и путались под ногами людей, отзываясь на всеобщее возбуждение. Калеб почувствовал, что шайены недавно праздновали очередную победу, в воздухе еще царило торжество. Но вместе с тем ощущались страх и бессилие. Он заметил, что некоторые пьют виски, а женщины выглядят усталыми и изможденными.
   Они приблизились к одному из вигвамов и оттуда вынырнул молодой человек. Калеб остановился как вкопанный.
   – Медведь!
   – Дедушка! – прошептал Кейл и быстро опустил голову, скрывая навернувшиеся на глаза слезы.
   Из вигвама показались мужчина и женщина, а с ними несколько детей, и все с любопытством уставились на Калеба. Он откинул полог, закрывающий вход в вигвам и вошел внутрь. День стоял теплый, и несколько шкур были подняты для проветривания жилища.
   Как только Калеб очутился внутри, он почувствовал, что наконец-то пришел домой.
   – Медведь, Парящий Наверху, – хрипло сказал он со слезами на глазах, глядя на красивого молодого человека, стоявшего перед ним. В глазах внука Калеб видел скорбь, которая до конца не исчезла, хотя Кейл искренне обрадовался встрече.
   – Дедушка, – простонал вождь и обнял Калеба.
   Некоторое время они молча сжимали друг друга в объятиях. Затем Калеб заметил мальчика лет пяти, с удивлением смотревшего на них. Ребенок был точной копией Кейла.
   – Это твой сын?
   – Да. Он единственный остался в живых из моей семьи. Мою Пуночку, дочь и сына убили около Песчаного Ручья.
   Калеб встревоженно посмотрел на Кейла. Вот откуда такая печаль в его глазах. Как много пришлось пережить его внуку. Калеб слышал о том, что произошло возле Песчаного Ручья, когда останавливался в форте Холл, пересекая Кордильеры. Да, там, в Калифорнии, осталась его семья, но так и должно быть. Теперь его семья здесь. Одно обещание он уже выполнил, осталось выполнить еще одно. Калеб подошел к мальчику и погладил его по голове.
   – Как его зовут?
   – Маленький Орел.
   Калеб не смог сдержать слез. Его правнук! Если бы только Сара видела его! Он прижал к себе мальчика.
   – Маленький Орел, – нежно повторил он его имя.
   Кейл судорожно сглотнул, прежде чем осмелился спросить.
   – Бабушка. Она… умерла?
   – Да. Я обещал ей, что найду тебя и проведу остатки дней среди шайенов.
   Теперь Кейла просто распирало от гордости.
   – Ты принесешь нам удачу, дедушка. Много ужасного произошло здесь. Но мы стали сильнее. Мы теперь гордые и злые. Все устали от пустых обещаний.
   Калеб отпустил правнука и внимательно посмотрел на Кейла.
   – Ты хорошо выглядишь, но я вижу скорбь в твоих глазах.
   – Ты понимаешь меня, дедушка. Отдохни немного. Ты голоден? Может, хочешь воды?
   – Нет. С тех пор, как умерла твоя бабушка, все мои чувства и желания притупились. Я ничего не хочу. Я только рад нашей встрече.
   Он устало опустился на подстилку, Кейл сел напротив него.
   – Не могу объяснить словами, что я сейчас чувствую, дедушка. Давно я не был таким счастливым. Со свадьбы, которая была в пятьдесят первом около форта Ларами. – Он закрыл глаза, борясь с воспоминаниями. – Расскажи мне все, дедушка, о маме и Томе. Как там в Калифорнии?
   Калеб рассказал ему об огромном состоянии Тома, о банде «плохих», о мексиканской войне, о племянниках Кейла.
   – Я дал обещание твоей бабушке. Мне придется тебя ненадолго оставить и отыскать Джеймса.
   Кейл весь напрягся, в глазах полыхнула ненависть.
   – Джеймс! – С горечью сказал он. – Ты разве ничего не знаешь?
   – Ты о чем? – нахмурился Калеб.
   – Джеймс был на Песчаном Ручье среди добровольцев из Денвера.
   Эта новость словно ножом ударила в сердце Калеба. Он с трудом перевел дыхание и опустил голову.
   – Дедушка, извини. Эта новость для тебя стала неожиданной.
   Калеб покачал головой.
   – Все в порядке. Я не знаю почему, но я предчувствовал это. – Он встретился взглядом с Кейлом. – Я обещал Саре найти и простить его за то, что он отрекся от нас. Сара никогда больше не увидит своего сына. Мне будет трудно простить его, но я обещал. И ради памяти Сары ты тоже должен простить его, Медведь, Парящий Наверху.
   Его глаза увлажнились.
   – Не знаю, что побудило его идти против своей крови, но я уверен, что он страдает не меньше, чем мы. Страдает от своего предательства.
   Кейл закрыл глаза и вздохнул.
   – Я не уверен, что смогу простить его, разве только он будет жить с нами вместе. – Он посмотрел в глаза Калебу, удивляясь, что они у него все такие же яркие, как и в молодости. – Солдат приказал ему пристрелить меня, но Джеймс не сделал этого. Он только притворился, что убил меня. Я видел выражение его глаз. Ты прав. Он живет а аду. Он поклялся, что не убивал ни женщин, ни детей, но… он был там, – голос Кейла прервался. – Слава Богу, что ты всего этого не видел, дедушка, – женщин и детей, изуродованных до неузнаваемости, с отрезанными руками, ногами, вспоротыми животами… Многие из нас до сих пор видят кошмары по ночам. Наши сердца ожесточились, дедушка, и полны жажды мести. Мы будем продолжать воевать.
   – Мне знакомо это чувство, Медведь, Парящий Наверху. И я буду воевать рядом с тобой.
   Кейл удивленно посмотрел на него. Его дедушке, должно быть, уже семьдесят. Калеб улыбнулся.
   – Я знаю, о чем ты подумал, но я все еще силен и по-прежнему хорошо стреляю. И я хочу умереть, защищая свой народ. Сара всегда знала это, поэтому и взяла с меня слово вернуться к шайенам. Не беспокойся за меня, Кейл. Я с радостью встречу смерть, если она будет во благо шайенов. И тогда я быстрее воссоединюсь со своей Сарой.
   Кейл погладил его по руке.
   – Я знаю, как ты любил ее. И знаю, как ты страдаешь.
   – Да, мы скорбим, но жизнь продолжается, – вздохнул Калеб. Ему хотелось кричать оттого, что его сын принимал участие в кровавой резне. Сара никогда не узнает об этом, как не узнает и о том, какую ношу взвалила на плечи Калеба. Как много он должен простить своему сыну.
   – Ты останешься здесь хотя бы на несколько дней, прежде чем поедешь к Джеймсу? – спросил Кейл. – Этот вигвам принадлежит тете моей Пуночки. Она и ее муж будут гордиться тем, что у них гостил Голубой Ястреб. Мы сегодня устроим праздник, дедушка, – сказал Кейл и немного помрачнел. – Мне так нужна твоя сила. Ведь я потерял голубое ожерелье.
   Калеб почувствовал, как болезненно сжалось его сердце.
   – Как это случилось, где?
   – Около Песчаного Ручья. Я искал и искал, но нам пришлось уйти оттуда, поскольку вернулись солдаты, чтобы удостовериться в том, что не осталось ни одного живого индейца. Я бы лучше отрезал себе руку, дедушка. Это такая потеря для меня. В том ожерелье вся моя сила. Ты подарил мне его, когда я родился, а потом подарил мне и солнечный камень.
   – Не расстраивайся, Кейл. Ты не потерял свою силу. Наверное, ожерелье потребовалось кому-нибудь другому, кого мы даже не знаем. Силу придает кровь, которая течет в наших жилах и передается от отца к сыну. Ожерелье тебе больше не нужно.
   – Я хотел передать его Маленькому Орлу. Что я теперь подарю ему, дедушка? Какое будущее ждет его? Мы будем воевать и, возможно, умрем, но дети должны жить. Придет день, и белые одержат полную победу. Я не такой глупец, чтобы сомневаться в этом. Ему придется расти в этих вонючих резервациях. Я не хочу для него такой жизни, дедушка. В резервациях многие молодые люди кончают с собой, особенно те, кто выпивает. Что я могу для него сделать, дедушка?
   Калеб вздохнул.
   – Не знаю. Мне нужно о многом подумать, Кейл. Но прежде я должен найти Джеймса. Хорошо, что я повидал тебя. Из Денвера я пошлю письмо твоей матери и сообщу, что у тебя все в порядке и что у нее есть внук. Ей нужны хорошие новости, особенно сейчас, после смерти Сары.
   Кейл кивнул, затем наклонился вперед и поцеловал Калеба в щеку.
   – Будь осторожен в Денвере, дедушка. Там очень опасное место для таких, как ты. Очень опасное.
   Калеб горько улыбнулся, подумав о Джеймсе.
   – Но не для индейцев, которые выглядят как белые.
* * *
   Виллена медленно поднялась со стула, вглядываясь в силуэт приближающегося всадника. Солнце освещало его сзади, и было трудно что-нибудь разглядеть, кроме развевающейся на ветру бахромы на рукавах. Она подошла к ступенькам веранды и увидела, что это был настоящий индеец. Он остановился перед домом и оглядел его странно печальными глазами, затем перевел свой взгляд на нее.
   Удивительно, но она не испугалась его и даже не стала звать слуг с ружьями. Индеец казался старым, но вовсе не слабым. Именно так она представляла себе настоящих воинов-шайенов. Он кивнул ей как старой знакомой.
   – Ты Джеймса.
   Это было утверждение, а не вопрос. Она кивнула и застыла на месте.
   – Я сразу это понял, – сказал он на чистейшем английском языке. – Ты очень красива и похожа на его мать. Возможно, именно поэтому он влюбился в тебя.
   Она молниеносно догадалась.
   – Вы его отец!
   Калеб подъехал ближе и спрыгнул с коня. Потом поднялся по ступенькам, не сводя с Виллены своего взгляда.
   – Я спросил в тех домах, где живет Джеймс Сакс. Я так и знал, что у него будет самый богатый и красивый дом в Денвере. Я не сомневался, что мой сын станет очень состоятельным и добьется успеха. В конце концов, ради этого он предал свою мать и свою кровь.
   Она уловила горечь в его словах, и ее глаза наполнились слезами, но она смело выдержала взгляд Калеба. Джеймсу нужна помощь, и этот человек поможет ему. Она не должна терять ни минуты.
   – Это не совсем так, мистер Сакс. Джеймс очень хороший человек, и я очень его люблю. Просто он боялся потерять все… что имел… включая и меня. Ему следовало бы больше доверять мне и сразу все рассказать.