– Калеб? А я-то думал, приедешь ты или нет, – воскликнул усатый человек в костюме из оленьей кожи.
   – Я бы приехал пару дней назад, Вилли, да жена плоховато себя чувствовала и закончила шить одежду только вчера.
   Калеб подъехал поближе и спрыгнул с коня.
   Джеймс смотрел на него со смешанным чувством восхищения и негодования. Его отец, возможно, был самым сильным и самым искусным во всей округе; но он ничем не отличался от других таких же индейцев, которых полно вокруг форта. Его отец был индейцем до кончиков ногтей. И это как раз то, что не нравилось Джеймсу.
   Мальчик привстал в повозке, чтобы осмотреться вокруг. Его взору предстала зеленая равнина с разбросанными то тут, то там вигвамами и дымом, поднимающимся от костров. Напрягая зрение, он попытался отыскать Кейла. И наконец увидел его среди мальчишек-индейцев, которые забавлялись тем, что пускали стрелы в соломенное чучело. Они горячо спорили о чем-то, и, казалось, спор мог вот-вот перейти в драку. Но через минуту ребятня уже весело смеялась.
   Джеймс нахмурился. Как может Кейл дружить с этими необразованными индейцами, чья единственная цель в жизни – поймать бизона. Ведь индейцы нападают на белых, и это случается все чаще и чаще. Кроме того, они воюют с индейцами других племен. Дикость какая! Их, похоже, совсем не заботит то, что они не могут осесть на одном месте; они даже не пытаются жить по-другому. Если бы только они изменились, возможно, тогда белым поселенцам было бы легче найти с ними общий язык.
   Но, продолжал рассуждать Джеймс, может быть, белые никогда не изменят своего отношения к ним. Его отец неплохо устроился в Техасе и жил, как все поселенцы, и что получилось? Им всем пришлось уехать, и все из-за того, что в их жилах течет индейская кровь.
   Настроение Джеймса совсем испортилось, и он грустно опустился на сидение. Невероятно, но он ведь тоже индеец. Что за наказание иметь таких родственников! Он ведь не чувствует к ним ни любви, ни привязанности. Он – белый, он давно усвоил, что индейская кровь приносит только несчастья.
   – Эти прелестные платья продаются в Санта-Фе и расходятся, как горячие пирожки, – донесся до Джеймса голос Вилли. – Мексиканки думают, что наши американки знают все о последней моде.
   – Относительно моей жены они правы. Сара родом из Сент-Луиса, как ты знаешь, и многие годы она зарабатывала на жизнь тем, что шила одежду.
   – Да, она прекрасная портниха. Но такая женщина, как Сара, не нуждается в красивом платье, чтобы отлично выглядеть.
   Калеб рассмеялся и подошел к повозке, чтобы снять ящики с одеждой.
   – Джеймс, почему ты не поищешь Кейла? Я уверен, что он где-то здесь.
   Сын неохотно спрыгнул на землю.
   – Он вон там, с теми мальчишками-шайенами, – проворчал мальчик. – Они стреляют в цель и вряд ли примут меня в игру.
   – Ну, ты не узнаешь это, пока не подойдешь к ним.
   – Я лучше останусь и помогу тебе, па.
   Их глаза встретились. Калеб знал причину, но постарался скрыть свое разочарование.
   – Ну, если ты так хочешь. Отнеси эти ящики к повозке Вилли Тейлора. А я пока загоню лошадей и получу с Вилли расписку.
   Он направился к Вилли, внимательно рассматривавшего одну из кобыл, которая мирно щипала траву.
   – Да, у тебя глаз наметан, – произнес Тейлор. – За эту красотку дадут хорошую цену чистым серебром. – Чем больше ты получишь, тем лучше.
   – Я еще привез отличные оленьи шкуры. Возьму их в форт, чтобы там продать. В Санта-Фе на них спроса нет.
   Вилли кивнул.
   – Шкуры еще покупают. А вот бобровый мех… – он покачал головой. – Боюсь, что охотникам придется искать новую работу. Я слышал, что шляпы сейчас обтягивают шелком. Спрос на пушнину совсем упал. Это отразилось на тех, кто управляет в этих местах.
   Калеб огляделся.
   – Что-то не замечаю.
   – Ты еще в этом убедишься, помяни мое слово. Чем больше сюда людей прибывает, тем беспокойнее становятся индейцы. Наступит день, и всей этой торговле придет конец. Хотя для тебя разницы нет, не так ли? Для шайенов ты почти легенда. Я видел, как один из них смотрел на тебя, на знаменитого Голубого Ястреба. Конечно, немногие помнят те дни.
   Калеб грустно улыбнулся.
   – Перестань напоминать мне о возрасте, Вилли. Я стараюсь не думать о том, что многих из тех, кого я знал, уже нет. Но я и сам умирал не один раз. Не понимаю, почему я все еще хожу по этой земле. На моем теле ты не найдешь ни кусочка нормальной кожи – сплошные шрамы.
   Вилли засмеялся и похлопал его по плечу.
   – Тут никто не догадается, сколько тебе лет. Ты сильнее любого из этих напыщенных гусаков.
   При этих словах Джеймс взглянул на отца. Чем старше становился мальчик, тем неправдоподобнее казалось ему то, что Калеб Сакс – его отец.
   – Я погрузил ящик, па, – сказал он. – Ты хочешь, чтобы я помог тебе сделать покупки для мамы?
   – Нет, я сам займусь этим. Погуляй, займись чем-нибудь, сынок. Только сначала привяжи хорошенько лошадей.
   – Хорошо. Могу я помочь мистеру Бенсону? Иногда он платит мне за то, что я помогаю считать шкурки.
   – Давай. Мы отъезжаем через пару часов.
   – Кейл поедет с нами?
   – Конечно. И получит хорошую взбучку за то, что не предупредил мать о своем отъезде.
   Джеймс побежал по своим делам, а Калеб задумчиво посмотрел ему вслед.
   – Отличный у тебя сын, Калеб. И внук. Но они совсем разные, да?
   – Да, – рассеянно проговорил Калеб. – Совсем-совсем разные. Давай составим счет на этих лошадей, Вилли.
   – Дорога на Санта-Фе становится все опаснее, – сказал Вилли. – Что, если Мексика порвет отношения со Штатами? На мой взгляд, Рио-Гранде – самая подходящая граница. Пусть мексиканцы думают, что хотят. Конечно, они не перестанут требовать Техас. Поэтому, мне кажется, что еще одна война неизбежна. И мы получим не только Техас, а и Нью-Мексико, и Аризону, и даже Калифорнию, не говоря уже о Колорадо. Штаты пытаются скупить все эти земли, но мексиканцы не продают.
   – Я сыт войной по горло, Вилли, и не стану в ней участвовать. К тому же ты не прав. Американцы получили Техас, теперь хотят захватить еще больше. Они не имеют права силой отбирать эти земли у мексиканцев. Я боролся за независимость Техаса, а что получил взамен? Вместо благодарности меня прогнали с этой земли. У меня нет к ним симпатии.
   Мужчины медленно прохаживались среди лошадей Калеба.
   – Я не сомневаюсь, что американцы прогонят мексиканских землевладельцев с их земель, Вилли, и отберут у них все, что можно. А как насчет людей с темной кожей? Ведь белые думают, что они вправе распоряжаться их судьбами.
   – Ума не приложу, Калеб. Но ты меня знаешь, я не такой. Человек должен доказать, чего он стоит, и это не зависит от цвета кожи. Ведь ты лучше многих, кого я знаю. Скверно то, что произошло с тобой в Техасе. А твой старший сын сидел в мексиканской тюрьме. Несправедливо было прогонять вас оттуда. А, кстати, где он?
   Калеб вздохнул.
   – Не так уж и далеко. Он отправился в Калифорнию. Это все, что я знаю. Наверное, он уже там. Не дай бог будет война. Наверняка это затронет и Калифорнию, думаю, он скоро напишет и сообщит, где обосновался.
   – Он отличный парень, Калеб. Он сможет о себе позаботиться. У него все будет хорошо, я уверен.
   Калеб кивнул.
   – Том занимает особое место в моем сердце, Вилли.
   – Думаю, ему будет полезно пожить одному. Возможно, он там найдет хорошенькую сеньориту и женится.
   Калеб заулыбался.
   – Хотелось бы…
   Он принялся загонять лошадей в загон. Потом Вилли найдет человека, который перегонит их на юг.
   Вилли Тейлор был опытным проводником и торговцем. Чаще всего он перевозил товары, которые ему не принадлежали, и жил на проценты от их продажи.
   Многие, и Калеб в том числе, безоговорочно ему доверяли и правильно делали, поскольку трудно было найти человека честнее, чем Вилли Тейлор. Кроме того, Тейлору и его людям приходилось постоянно рисковать своей жизнью, ведь они часто перевозили золото и серебро, драгоценности и роскошные ткани.
   Калеб уважал Вилли и дорожил его дружбой. Когда-то Вилли промышлял охотой с капканами, но дело стало невыгодным. А когда в Санта-Фе расцвела торговля, он решил заняться перевозкой товаров. Он никогда не говорил, сколько ему лет, но Калеб подозревал, что где-то около пятидесяти. Вилли был одинок. Несколько лет назад он потерял краснокожую жену и не собирался опять обзаводиться семьей. Он был не из тех, кто сидит на одном месте, поэтому ему вряд ли подошла бы белая женщина. Только индеанка смогла бы понять и приспособиться к такому мужчине, как Вилли.
   Временами Калеб изумлялся тому, что Сара живет вместе с ним. Ведь иногда он покидал ее и уезжал молиться Махео – своему божеству. Да, Белый Конь прав. Он принадлежит к индейцам. Но пока есть Сара, он будет рядом с ней.
   – Как насчет стаканчика виски? – окликнул его Вилли.
   Калеб спрыгнул с коня и пошел рядом.
   – Не откажусь.
   – Мне не нравится то, что я вижу вокруг, Калеб. Все больше и больше индейцев начинают пить виски, и это погубит их. Они превращаются в нищих попрошаек. – Он остановился, схватил Калеба за руку. – Вот смотри. И там. Видишь? – Он указал на торговца, который давал бутылку молодому индейцу. – Он продает виски в обмен на ценную кожу буйволов. Глупые индейцы не знают, что делают.
   Гнев закипал в душе Калеба. Он и раньше знал о том, что многие продают индейцам виски плохого качества. А все больше и больше индейцев привыкают к «огненной воде», которая помогает им забыться и уйти от реальной жизни, полной проблем. Многие пьют, потому что думают, что это поможет им войти в контакт с духами и стать сильнее, но все завершается тяжелейшим похмельем. А будет еще хуже. Чем больше появится здесь белых поселенцев, тем больше болезней и вредных привычек появится у индейцев, и кончится тем, что коренные жители совсем утратят гордость и собственное достоинство. И это будет на руку белому человеку.
   – Я торговец, Калеб, но никогда не стану наживаться на невежестве других. И я слишком уважаю своих краснокожих братьев, чтобы продавать им виски, которое почти ничего не стоит, за ценные шкуры.
   – А как зовут того торговца?
   – Хэнк Таттл. Говорят, он злой, как голодный медведь. Лучше с ним не связываться, Калеб. Бог с ним. На каждого Хэнка Таттла найдется сотня-тысяча других. Это происходит повсюду.
   Калеб придержал коня.
   – Но можно остановить хотя бы одного. Пригляди за конем.
   – К черту, Калеб. Я тебе показал не для того, чтобы ты лез на рожон. Просто хотел рассказать…
   Но Калеб уже направился к Хэнку. Вилли вздохнул и последовал за ним, ведя под уздцы лошадь Калеба. Ничего не подозревающий Хэнк Таттл продолжал бойкую торговлю. Это был довольно рослый мясистый человек с револьвером и огромным ножом за поясом. Выглядел он на несколько лет моложе Калеба. Обнажая в улыбке желтые зубы, торговец протянул бутылку виски очередному молодому индейцу, а взамен взял отличную выделанную кожу буйвола.
   Неожиданно сильная рука схватила его за запястье.
   – Заплати индейцу настоящую цену, – твердо сказал Калеб.
   Торговец оскалился.
   – Кто ты такой, черт побери?
   – Меня зовут Калеб Сакс, и я тоже наполовину индеец. Мне не нравится то, что ты делаешь, мистер. Эти молодые парни только начинают жить, а ты им подсовываешь дрянное виски. Сказал ли ты им, какую выгоду ты имеешь от продажи этих шкур?
   Таттл вырвал руку.
   – Меня не интересует, кто ты такой и сколько в тебе индейской крови. Не лезь в мои дела.
   – Твои дела станут моими.
   Калеб повернулся к молодым шайенам и заговорил на их родном языке. Отобрав у индейца бутылку виски, он с гневным возгласом разбил ее о землю.
   Индейцы недоверчиво уставились на Хэнка Таттла. Тот ухмылялся, уверенный в том, что сумеет справиться с наглым выскочкой. Надо проучить его на глазах у индейцев, и тогда они не придадут его словам никакого значения.
   Неожиданно для всех один из индейцев начал гортанно ругать Таттла на своем языке.
   – Ах ты, мерзавец! Или бери виски, или уходи! – огрызнулся Таттл.
   Молодой индеец схватил буйволиную шкуру и пошел прочь. Большинство индейцев последовали за ним. Те, кто остался, немного потоптались на месте, вопросительно глядя на Калеба, и затем поплелись за остальными.
   Таттл злобно взглянул на Калеба.
   – Сукин ты сын! Знаешь, сколько времени мне потребовалось, чтобы завоевать их доверие? На этих шкурах я сделал бы себе состояние! Кем, черт возьми, ты себя воображаешь?
   – Я один из них! И не потерплю, чтобы их обманывали, дай им взамен еду, посуду. Зимой они будут голодать, и виски им не поможет.
   Вокруг них стал собираться народ. Всегда найдутся любители поглазеть на драку.
   – Ты это им скажи. Если они настолько глупы, что меняют кожу на виски, то тебе что за дело? Все равно они вымирают, а я им только помогаю.
   Огромный кулак Калеба врезался в челюсть торговца и сбил его с ног. Тот потянулся за револьвером, но не успел и схватиться за него, как Калеб нацелился на него ножом.
   – Давай, Таттл. Глазом не успеешь моргнуть, как я перережу тебе горло.
   Таттл застыл в нерешительности. Индеец был старше, но удар у него очень сильный, кроме того, он вполне может пустить в ход свой нож. Может, лучше не затевать драку?
   Калеб выпрямился.
   – Решай Таттл. Доставай револьвер, а я тем временем прирежу тебя. Или хватай свой нож. Мне все равно.
   – Лучше не рискуй Таттл, – сказал Вилли. Он ухмыльнулся. – Это же Голубой Ястреб, на его счету много трупов. Одним больше, одним меньше – разницы никакой.
   Собравшиеся мужчины возбужденно загалдели, предвидя драку. Всем хотелось поразвлечься. Форт Бент представлял охотникам и торговцам крышу над головой и еду, а вот зрелищ здесь не было, и хорошая драка была бы как раз кстати. Зрители обступили Калеба и Таттла плотным кольцом. Наиболее нетерпеливые стали подзадоривать их свистом и выкриками; кто-то помог Таттлу встать на ноги.
   Торговец вытер рукавом разбитые губы и мрачно огляделся. Ему очень хотелось отомстить обидчику и потешить толпу, но он чувствовал, что сейчас не время.
   – Я не собираюсь с тобой драться, мистер, проговорил он. – Но я этого тебе не забуду. Берегись, я отомщу.
   Калеб приставил нож к горлу Таттла.
   – Уезжай отсюда, торговец. Бент не любит тех, кто продает индейцам виски. Я тоже. И когда индейцы напиваются и нападают на белых, то виноваты в этом такие, как ты.
   К огромному разочарованию толпы, Таттл отступил назад и сплюнул кровь.
   – Мы еще встретимся, – злобно пообещал он. Калеб спрятал нож в ножны.
   – Жду с нетерпением.
   Проталкиваясь сквозь толпу, Таттл пошел к своему фургону. Избегая взглядов собравшихся, он взобрался в фургон и стал медленно выезжать из форта.
   Несколько индейцев, находившихся в толпе, засмеялись и помахали ему рукой вслед. Люди не спешили расходиться, споря о том, стоит или нет продавать виски индейцам. Вилли усмехнулся и подошел поближе к Калебу.
   – После этих разговоров об индейцах и виски ты еще не передумал выпить со мной?
   – По одной, Вилли. И хорошего качества.
   Калеб повернулся и увидел рядом с собой Джеймса. Сын смотрел на него со странным выражением лица.
   – Удар был отличным, па. – Джеймс засунул руки в карманы штанов.
   – Я думал, ты помогаешь мистеру Бенсону.
   – У него для меня не нашлось работы. Можно мне пойти с тобой в таверну?
   – Ты бы лучше сначала отыскал Кейла. Приведи его сюда. Скажи, что я хочу с ним поговорить.
   Джеймс неохотно кивнул. Он смотрел на Калеба, как будто хотел его о чем-то спросить.
   – В чем дело, Джеймс?
   Мальчик посмотрел на молодых индейцев, которые пытались продать выделанную кожу. У него и вправду накопилось множество вопросов, которые он хотел бы задать отцу. Сможет ли он когда-нибудь пить виски? Так ли пагубно виски для него, как для индейцев? Следует ли ему драться, как отец? Как насчет торговца, которого отец выгнал из форта? Не будет ли тот пытаться навредить им, как делали другие только потому, что Сакс – индеец?
   Джеймс надеялся, что все страхи остались в Техасе. Он всегда хотел откровенно поговорить с Калебом, но всегда боялся этого разговора. И на этот раз он только пожал плечами.
   – С тобой все в порядке, па? Рука не болит? Глядя на свой кулак, Калеб усмехнулся. Костяшки пальцев кровоточили, рука немного болела.
   – Я в полном порядке, – он размял руку. – Но, возможно, рука распухнет, и завтра мне будет намного хуже.
   Джеймс повернулся, чтобы идти на поиски Кейла, но Калеб окликнул его.
   – Ты хотел о чем-то поговорить со мной? Я могу не идти с Вилли.
   Мальчик покачал головой.
   – Нет, па. Иди. Я пойду искать для тебя Кейла. «Кейл, – подумал Джеймс, – вечно этот Кейл».
   Он всегда встает на пути и только потому, что он индеец. Странно думать о нем как о племяннике. Разница в возрасте между ними всего шесть месяцев. Они больше похожи на братьев, и Джеймс не сомневался в том, что отец думает о Кейле не как о внуке, а как о сыне. Ревнуя, Джеймс не раз ловил себя на мысли, что отец больше любит Кейла, чем его.
   – Он стал совсем большим, – сказал Вилли. – Он вырастет высоким, как ты, Калеб. Но внешне он похож на мать, даже волосы того же цвета. Когда я вижу вас рядом, то просто не могу поверить, что Джеймс – твой сын.
   Сердце Калеба болезненно сжалось.
   – Иногда я тоже не могу в это поверить. – Калеб вздохнул. – Пойдем выпьем. А потом я отправлюсь домой. Мы славно поработали сегодня утром.
   Тем временем Джеймс бродил среди вигвамов, разыскивая Кейла. Он грустно размышлял о будущем, которое его ждет, и о том, что ему не с кем поговорить по душам. Он чувствовал себя все более и более одиноким, а иногда даже злился на себя за те мысли, которые тяготили его. Он не такой, как все, он не хотел быть индейцем и стыдился своей крови.
   Джеймс хмуро встречал взгляды женщин, которые хлопотали около костров. Он не мог понять, почему эти люди не живут так, как белые. Когда он станет взрослым, он обязательно уедет отсюда и будет вести жизнь белого человека. Он добьется успеха, и никто не посмеет его обидеть.
   – Джеймс! – кто-то окликнул его. Он повернулся и увидел трех мальчиков-шайенов. Они приветливо улыбались ему.
   – Я ищу Кейла.
   – Кейл, – один из них кивнул и что-то сказал на своем языке.
   Большинство этих мальчишек даже не знают английского языка, только имена Кейла и Джеймса. Тот, который ответил, указал на двух подростков, боровшихся в грязи. В одном из них Джеймс узнал Кейла. Индейский мальчик потянул Джеймса за руку и, смеясь, стал что-то говорить. Джеймса охватил какой-то непонятный страх. Они все такие дикие? Неужели они думают, что и он станет таким же?
   Кейл пригвоздил своего соперника к земле, удерживая его коленом и рукой, затем издал победный клич и высоко подпрыгнул. И тут он заметил Джеймса.
   – Джеймс! Как ты сюда попал?
   – Я приехал с отцом. Ему пришлось самому гнать лошадей, потому что тебя не было, чтобы помочь. Отец сердится на тебя за то, что ты убежал, не сказав никому ни слова. Линда тоже очень сердита.
   Кейл беспечно пожал плечами.
   – Дедушка никогда не злится долго, ведь он понимает, что мне нравится быть с шайенами.
   Мальчик стоял потный и грязный, в одних только кожаных штанах. Его длинные волосы были собраны на затылке в пучок. На нем не было голубого ожерелья из перьев, которое считалось священным и которое Калеб получил от своей матери, а затем подарил Кейлу. Очевидно, Кейл снял его и рубашку перед тем, как померяться силой с соперником.
   То, что ожерелье получил Кейл, а не Джеймс, еще раз доказывало, что Калеб отдает предпочтение внуку, а не ему – своему сыну. Джеймс очень переживал из-за этого. С малых лет он желал быть любимым сыном, но, похоже, им был его старший брат Том. А когда Том уехал, все внимание отца переключилось на Кейла.
   – Тебе следует быть с моим отцом. Ты ведь знал, что он собирается ехать в форт. И вообще, какая тебе польза от этих глупых индейцев? – сказал Джеймс.
   Кейл нахмурился и искоса взглянул на своих товарищей. Они улыбались и даже не подозревали, что их оскорбляют.
   – Они не глупые. Зачем ты их так называешь?
   – Потому что это правда. Они не ходят в школу, и некоторые из них уже выпивают. Они даже не знают, что сколько стоит. Несколько минут назад отец подрался с торговцем виски. Глупые индейцы отдавали ценные шкуры буйволов за бутылку паршивого виски. Тебе не следует с ними дружить, Кейл.
   Кейл помрачнел. Они с Джеймсом росли как братья и всегда были лучшими друзьями. Но после того, как их семью вынудили покинуть Техас, Джеймс стал совсем другим. Таким он Кейлу не нравился.
   – Я буду дружить с тем, с кем захочу, – ответил он и подошел ближе. Мальчики в упор посмотрели друг на друга.
   – А как же я? Мне не с кем проводить время. Ты постоянно вместе с ними, – обиделся Джеймс.
   – Ты тоже можешь быть с нами. Почему ты со мной больше не дружишь?
   – Потому что мне здесь не нравится. И мне не нравится быть среди них. – Джеймс отвернулся. – Пойдем, па сказал, чтобы я нашел тебя и привел к нему.
   Кейл схватил его за плечо и заставил повернуться лицом к себе.
   – Я требую, чтобы ты прекратил оскорблять моих друзей. Они к тебе хорошо относятся. В тебе ведь тоже есть индейская кровь, или ты забыл об этом, дядя? – в словах Кейла слышалась насмешка.
   Глаза Джеймса гордо засверкали.
   – Но я совсем не похож на них, и мне не приходится говорить, что я один из них!
   Кейл со злостью толкнул его.
   – Ты мне больше не нравишься, Дядя. Ты ведешь себя так, как будто думаешь, что ты лучше индейцев. Но ты все-таки один из них. Помни об этом!
   Джеймс толкнул его в ответ.
   – Я буду жить своей жизнью, а ты можешь жить своей жизнью! Ты дружишь с ними, потому что думаешь, что из-за этого па будет больше тебя любить.
   Кейл бросился на него, и они покатились по земле. Мальчики-шайены столпились вокруг и смехом и выкриками стали подстрекать обоих драчунов, сами толком не понимая, из-за чего разгорелась драка. Силы Кейла и Джеймса были примерно равны. Сначала они просто боролись, потом принялись колотить друг друга кулаками. Наконец Кейл нанес Джеймсу сильный удар в грудь, от которого тот опрокинулся на спину.
   Джеймс согнул колени и схватился за грудь, ловя ртом воздух. Кейл стоял над ним, ожидая, когда тот встанет. Он был в смятении, ведь он любил Джеймса как брата, но некоторые вещи не мог простить даже ему.
   Отряхиваясь, Джеймс поднялся с земли; в его глазах закипали злые слезы.
   – Я ухожу, – задыхаясь, проговорил он. – Ты можешь идти или остаться, мне все равно.
   Он бросился прочь.
   Индейцы стали хлопать Кейла по спине и поздравлять с победой. Но Кейл с грустью смотрел вслед Джеймсу; он чувствовал, что теряет своего лучшего друга, но не знал, что служит тому причиной. Он попрощался с друзьями и пошел к месту, где оставил рубашку и ожерелье. На ходу одевая их, он подошел к лошади и легко вскочил на ее спину. Кейл решил догнать Джеймса.
   – Садись позади меня. Поскачем вместе, – он протянул Джеймсу руку. – Ну же, Джеймс! Я виноват, но ты не должен оскорблять меня и моих друзей.
   Джеймс сопел, вытирая слезы.
   – Я не обязан водиться с ними, если я не хочу.
   – Правильно. Но ты не должен их оскорблять. Они мои друзья. И твои тоже. Их кровь течет в твоих жилах. Если ты не хочешь этого замечать, то никогда не будешь счастлив.
   Джеймс остановился и посмотрел прямо в глаза Кейлу. Затем он протянул руку, и Кейл помог ему взобраться на лошадь. Они поскакали в форт, чтобы найти Калеба. Калеб первый заметил их и окликнул. Когда они подскакали к нему поближе, он нахмурился, увидев, что они оба перепачканы в грязи. Взглянув в покрасневшие глаза Джеймса, Калеб сурово спросил:
   – Что случилось? Джеймс потупился.
   – Мы боролись с индейцами, – ответил за него Кейл. – Один из них сильно ударил Джеймса в грудь, но Джеймс дал ему сдачи.
   Калеб испытующе посмотрел на внука. Кейл не умел врать. Калеб сердцем почувствовал истинную причину.
   – Никто не пострадал?
   – Конечно же, нет. – Кейл улыбнулся. – Мы с Джеймсом самые лучшие, да, Джеймс?
   – Да, конечно, – вяло подтвердил Джеймс.
   – Ладно, но тебя ждут неприятности. Твоя мама очень сердита на тебя, – сказал Калеб Кейлу. – И мне тоже не понравилось, что ты тайком ускакал этим утром. Чтобы впредь этого не было. А в наказанье получишь дополнительную работу по хозяйству.
   – Да, сэр! – удрученно ответил Кейл. Он тронул лошадь и поскакал вперед.
   Джеймс оглянулся на отца. Знал бы он, почему они дрались. Но как объяснишь ему это?
   Калеб смотрел им вслед. Можно ли любить своих сыновей и внуков больше, чем он? Как объяснить, что никому из них он не отдает предпочтения? Все они разные, но все любимы. Он отдаст жизнь за любого из них.
   Калеб поскакал следом. Он не видел, что издалека за ним наблюдает Хэнк Таттл, решивший разузнать, где живет полукровка Сакс, чтобы расквитаться с ним.

ГЛАВА 4

   Толпа мексиканцев, среди которых было несколько индейцев и белых американцев, напирая на деревянный забор, окружила загон для лошадей. В большинстве своем это были люди Гальвеса, но некоторые пришли с ранчо Хулио Бака.
   Огорченный большим скоплением народа, Том нетерпеливо ждал. Сможет ли он обуздать дикого жеребца при таком столпотворении? Он никак не ожидал, что придет столько желающих поглазеть на его поединок с конем.