Бочаров Анатолий. Время волков

   Джайлз схватился за рукоятку меча, тут же отдернул от нее ладонь, оглянулся на исчезнувший проход, потом поглядел на ведущую в королевскую опочивальню дверь. Опустил голову, очень внимательно изучая Артура, расслабленно, если не сказать обессиленно, развалившегося на роскошном ковре.
   - Да вы, герцог Айтверн, настоящий безумец… - проронил Майкл. - Вы хоть знаете, зачем все это делаете?
   Артур не отвел взгляда.
   - Да, знаю.
   Он и в самом деле знал. Он пошел на это сумасшедствие, чтоб не допустить воплотиться наяву своему жуткому видению, в котором царила смерть. Не дать жерновам войны перемолоть в мелкую труху то, что еще оставалось от его прежней жизни. Этот залитый лунным светом город - вот что было его прежней жизнью. Он любил Лиртан, и он не мог допустить того, чтобы Лиртан был уничтожен, а поэтому был готов рискнуть собой. Все мы приходим на свет смертными, все мы когда-нибудь со света уйдем. Совсем не хочется умирать в двадцать лет, ну да что тут поделаешь. Иногда просто нельзя ничего поделать, невозможно остаться в стороне. Артур не желал умирать, но был готов к этому, лишь бы только утащить вместо с собой и Гледерика Картвора. Если узурпатор умрет, штурма не будет. Мятежные лорды склонятся перед Гайвеном, тот помилует их, и в Иберлене снова воцарится мир, а останется жив Артур Айтверн или нет - совсем неважно. Он жил очень мало и очень глупо, и его гибель едва ли сделает мир хуже.
   Правда, еще оставался Джайлз, которого он за какими-то бесами притащил сюда.
   - Послушай-ка, Майкл, - сказал Артур, поднимаясь с ковра. - Дальше я вполне справлюсь и сам, осталось уже совсем немного. Шутка сказать, может совсем ничего осталось. Мои с Гледериком дела - это мои с Гледериком дела, тебе умирать вовсе не обязательно. Можешь уходить через подземелье, как только я отсюда выйду, только на Фаллена лбом не наткнись. Давай, запоминай как следует. Двадцатый кирпич от правого угла и восьмой от пола, это чтобы разблокировать механизм, иначе ты отсюда не выберешься. Потом еще два. Тринадцатый справа и пятый от пола, и двадцать второй слева, он же шестой от пола. На эти два нажмешь одновременно, как я делал, тогда проход откроется. Запомнил? Молодец. Больше тебя не задерживаю, свободен.
   - А с чего вы взяли, - медленно сказал Джайлз, глядя на Артура прямо в упор, - с чего это вы взяли, что я вас оставлю?
   - С того, что ты свободный человек. Твоя служба у меня подошла к концу. Тебе вовсе не обязательно умирать за меня.
   Айтверн немного разозлился, от того, что Майкл не понимает настолько простых вещей, и от того, что опять приходится задерживаться, на сей раз, чтобы объяснить ему все эти вещи, в то время как так хотелось идти вперед и больше никогда и ни для чего не останавливаться. Найти Гледерика и убить его, эта мысль постоянно билась в висках, не давая покоя, ни на один вздох не отпуская Артура и превратившись в навязчивую идею. Найти Гледерика и убить его. Найти Гледерика, убить его. Найти и убить. Убить.
   - Если я свободный человек… - начал Майкл словно бы нерешительно. - Если я свободный человек, то я сам выбираю, чего мне делать. Я выбираю идти с вами.
   - Дурак пустоголовый, - бросил Артур в сердцах, чувствуя невыносимую усталость. - Ну да черт с тобой, поступай как знаешь.
   Ему невероятно надоели бесчисленные споры, препирательства и возражения, и поэтому выказанное Майклом бычье упрямство отозвалось лишь приступом привычного уже легкого раздражения, не более того. Желает сложить голову подле убийцы собственного сеньора - ну и пусть складывает, его проблемы и его дурость. Лишь бы только под ногами сильно не мешался и в бою не повредил, а так пусть ходит хвостом. Артур забыл о том, что еще совсем недавно считал Майкла надежным бойцом, чье присутствие вселяло в него уверенность. Сейчас он лишь испытывал досаду от того, что этот надежный боец не желает от него отцепиться.
   Стараясь ступать насколько это возможно бесшумно, хотя едва ли в подобной предосторожности оставался хоть малейший смысл после предшествующего длинного разговора, способного разбудить не то что спящего, мертвого, Артур приблизился к двери и приложил к ней ухо. Тихо. В спальне царила полная и абсолютная тишина. Айтверн заглянул в замочную скважину, но к сожалению в спальне царила также полная и абсолютная темнота, так что ничего разглядеть ему не удалось. Артур на миг задержал дыхание, а потом распахнул дверь и вошел вовнутрь. Он быстро пересек комнату, ничего не видя по причине склубившегося здесь мрака, ведь ставни были плотно закрыты. Айтверн легко рассекал пространство перед собой легкими взмахами меча, готовый в любой момент наткнуться на врага. Он подошел к кровати, двумя быстрыми ударами разрезал балдахин, после чего располосовал в пух и перья подушки. К сожалению, кроме подушек и одеяла на кровати ничего не обнаружилось - Гледерика Картвора не было в его опочивальне. Хотя в его ли… Кто сказал, что узурпатор станет предаваться сну в покоях Роберта Ретвальда? Айтверн сжал зубы, борясь с подступившим к горлу тяжелым комком. Вот это и называется совершенно бессмысленной затеей, да? Шел-шел, и никуда в итоге не пришел… Он несколько раз ударил по пуховой перине мечом, потом все-таки попробовал взять себя в руки. Ладно, здесь Гледерика нету, но где-то же он должен быть, в конце-то концов. Артур немного постоял, дожидаясь, покуда его глаза привыкнут к темноте, потом попробовал оглядеться, заодно вспоминая расположение королевских покоев. В этой самой комнате отец и генерал Крейнер докладывали сонно щурящемуся королю Роберту о стягиваемых мятежниками в столицу войсках, а сам Артур сидел на табурете в дальнем углу и давился отчаянием. А потом ушел отсюда искать людей, способных помочь ему пробраться к Лайдерсу, наткнулся на Алекса и Элберта с Рупертом, ну вот и завертелось.
   Отсюда, из опочивальни, выводило еще три двери. Одна вела в предназначенную для особо высоких гостей малую приемную, вторая в умывальню, а третья - в личную гостиную. Значит, следовало осмотреть все три комнаты, а потом двигаться дальше. Поскольку покинуть королевские покои можно было только через приемную, ей следовало заняться в последнюю очередь. А начинать, пожалуй, с гостиной.
   Артур, стараясь больше не производить лишнего шума, подкрался к ведущей в гостиную двери и склонился, всматриваясь в замочную скважину. Он увидел просторный, почти пустой, не загроможденный лишней мебелью зал, в самом конце которым ясным, живым и немного насмешливым светом горел камин, чье посмеивающееся пламя расшугало ночную темень. У камина стояли два кресла, и в одном из них явно кто-то сидел - какой-то человек, казавшийся отсюда, издалека, всего лишь тенью, без единого движения замершей на фоне веселящегося огня. Просто тень из мира теней, не больше, но и не меньше. Но Айтверн мог бы поклясться, что знает, кому принадлежит эта тень. Он и в самом деле знал. Знал, кто сидел там, впереди, на другом конце длинного зала, пропуская сквозь пальцы короткие часы летней ночи, то ли задумавшись, то ли просто заснув от сморившей его усталости, ведь так хочется хоть ненадолго смежить отяжелевшие веки, цепляясь за каждую минутку отдыха, искать забвения у согревающего теплом очага, пытаться забыться хоть на чуть-чуть, отрешиться от целого мира, неподъемным грузом лежащего на твоих плечах. Забыть про бесчисленные невзгоды, про королевство, которым ты правишь, про армии и вассалов, ожидающих твоих приказов, про судьбу, которую обязательно нужно ухватить за хвост.
   Артур пришел сюда, чтобы убить Гледерика Картвора, и все же он понимал его, как мог бы понимать самого себя.
   Он повернулся и прошептал на ухо подошедшему Майклу:
   - А вот дальше я точно иду один. Гледерик там, я… я с ним разберусь. А ты оставайся здесь и смотрит, не появится ли кто. Если появится - крикнешь мне.
   Не дожидаясь ответа, Артур повернул ручку, распахнул дверь и переступил через порог, отсекая любую возможность остановиться, передумать и отступить. Сделал первый шаг. Услышал, как невыносимо громко захлопнулась за его спиной дверь. Прочертил клинком в воздухе косую черту, проверяя, хорошо ли подчиняется ему оружие. И оказался лицом к лицу с будущим.
   Это будущее сидело, устало склонив голову, в массивном кресле, уронив руки на подлокотники, совсем как сидел Гайвен Ретвальд на Коронном совете, проходившем в витрсфольской ратуше. Это будущее даже не шелохнулось при появлении незваного гостя, будто и в самом деле забылось в крепком и, должно быть, счастливом сне. Это будущее не знало, что совсем скоро оно сделается прошлым. Человек, в чьих жилах текла кровь былых королей, тех самых, чьим именем строился этот замок и окруживший его город. Человек, беспечно смеявшийся в весенней ночи, встречая герцога Раймонда Айтверна и каждым словом издевавшийся над ним, а потом отпустивший отца из логова врагов, избавивший его от верной смерти. Человек, предлагавший Гайвену примирение и герцогский титул. Человек, совершивший немало добра - но и немало зла. Человек, похитивший Лаэнэ. Человек, пришедший из ниоткуда, бывший никем, не имевший ни дружины, ни денег, ни сторонников - и севший однако на Серебряный Престол. Разыгравший с судьбой немыслимо сложную и опасную шахматную партию, и почти одержавший в ней победу. Почти.
   Артур внезапно, с поразившими его самого тоской и ясностью понял, что охотно бы назвал этого человека родным братом.
   И вместе с тем он пришел сюда, чтобы его убить.
   Пришел убить короля.
   Прогнав овладевшее им оцепенение, Артур двинулся вперед. Он шагал по тонкому красному ковру, делавшемуся светло-серебристым в льющемся из окон ярком лунном свете. Какая хорошая, какая правильная ночь. Именно такой ночью и стоит поставить точку в этой истории. Подвести черту подо всем. Артур шел не спеша, сейчас ему незачем было спешить, и дело было даже не в том, что он боялся спугнуть Картвора. Он не боялся. Он, наоборот, был бы не против, если б тот очнулся и принял бой. Просто в спешке не имелось нужды. Все должно было быть сделано правильно.
   Артур шел, чуть отведя меч в сторону и вместе с тем готовый в любой момент вскинуть его и броситься в атаку. На клинке отражался все тот же лунный свет. Да, зал освещали одновременно камин и луна, жаркое земное пламя, еще живое, и холодное, равнодушное небесное, давно мертвое. Артур шагал через зал, и сам казался себя вовсе не человеком, а каким-нибудь колдовским существом из легенд, фэйрисом, сотканным из тумана и с текущей по жилам ртутью. Он не слышал даже своего дыхания. Он вообще ничего не слышал, кроме потрескивания умирающих поленьев.
   Это конец. Конец всему, что брало свое начало в Квартале Закрытых Дверей - схваткам, битвам и интригам, войне, смерти, звону клинков, неподъемному долгу, нежданной и нежеланной ответственности за все судьбы разом, нелегким, опустошающим душу решениям, любви и ненависти, страху, отчаянию и гневу. Сказка почти рассказана.
   Господь Бог, Создатель и Хранитель, Заступник и Судия, Карающий и Милующий, помоги мне.
   Это конец.
   До кресла с сидящим в нем человеком осталось всего несколько шагов, когда Гледерик Картвор вдруг заговорил:
   - А, герцог, ну вот и вы. Признаться, рад, что заглянули на огонек.
   Артур Айтверн пошатнулся, сбился с шага и замер. Острие его меча чуть дрогнуло, будто готовое ринуться вперед, в смертоубийственной атаке, но не сдвинулось с места. Артур сглотнул и посмотрел на своего… врага? сюзерена? Он не знал, как именно назвать обратившегося к нему человека. А Гледерик Картвор тем временем слегка улыбнулся, без насмешки или злости, скорее приветливо, и откинул со лба упавшие на него рыжие волосы. Гледерик ничуть не изменился с того дня, когда Артур видел его в последний раз, да и с чего бы ему было меняться? Это другие менялись, умирали или рождались заново, те, кому выпадала удача заново родиться, а Картвор оставался таким же, каким был всегда, и просто шел, куда хотел, и брал, что хотел взять.
   - Я, в общем-то, предполагал, что вам может придти блажь составить мне компанию, потому и не ложился спать, - признался Картвор. Он был таким же, как и всегда, немного снисходительным, слегка легкомысленным и абсолютно уверенным в себе. Да, он ничуть не изменился. - Вместо этого предпочел приготовиться к вашему прибытию, а то как-то не хочется ударить в грязь лицом. Вот, видите, камин разогрел, чтоб кости не мерзли, впрочем, в такую чудную летнюю пору они и не замерзнут. Зато светло. Не люблю, когда темнотища стоит, это меня обычно удручает и ввергает в тоску. А что на этом свете может быть хуже тоски? Разве что петля на шее. Да вы не стойте, садитесь, для кого здесь второе кресло стоит? Для вас оно и предназначено. Не стойте соляным столбом.
   Он говорил почти как отец, словно решил уподобиться балаганному актеру и сыграть роль Раймонда Айтверна. А может, Гледерик и не играл. Может, он и в самом деле был похож на Раймонда Айтверна. И на Артура.
   Артур не стал садиться в кресло, хотя ноги у него уже порядком утомились и начинали побаливать - шутка ли после такого пешего перехода. Плохо, совсем плохо.
   - Я пришел, чтобы убить вас, - сообщил Айтверн.
   - Ну разумеется, я иного ответа от вас и не ожидал. Конечно же, вы пришли сюда для того, чтобы меня убить. Если бы вы заявились распить со мной бутылочку виски и поболтать о погоде - я бы конечно возрадовался, но прежде всего пришел бы в крайнее удивление. Сэр Артур, неужто вы возомнили меня идиотом? - голос Гледерика неожиданно сделался жестким. - На кого я по-вашему похож? На злодея из старинной баллады, всего такого возвышенного и в длинном черном плаще? Все эти злодеи, они еще сатанински хохочут сразу после того, как скажут какую-нибудь глупость. Вы что, решили, что я ничего не знаю, как именно вы сбежали из Лиртана, будто бы я в не в курсе, что вам известен потайной ход? Я вроде бы не давал вам поводов считать меня дураком. Я не стал бы спокойно сидеть и ждать, покуда вы припретесь сюда и отрубите мне голову. Если я все-таки здесь - и если вас до сих пор не сцапала стража - это потому, что все идет так, как мне нужно. Я желал поговорить с вами, и вот вы здесь, и пора уже брать быка за рога. Садитесь, не испытывайте мое терпение.
   Артур не шелохнулся. Все происходило совсем не так, как он себе это представлял, он думал, что делает то, что делал, по собственной воле, а из слов Гледерика следовало, что его просто вели, словно марионетку, дергая, когда надо, за ниточку. Заранее придуманный, прямой как копье план разлетался вдребезги прямо на глазах. Артур расчитывал застать Картвора врасплох, а тот оказывается ждал его прихода. Может быть, все это - просто ловушка, и в королевские апартаменты вот-вот ворвутся верные узурпатору солдаты. Ну что ж, а коли так, надо исполнить задуманное, и исполнить как можно быстрее.
   Айтверн выставил перед собой меч и сказал:
   - Я пришел сюда не для того, чтобы чесать с вами языком. Возьмите себе меч, сударь, или какое другое оружие, и разрешим наконец наш спор. Вставайте и берите оружие, я сказал. Не тяните время, я здесь чтобы драться, а не говорить. Вставайте! - повысил Артур голос, видя, что Гледерик даже не шелохнулся. Картвор по-прежнему сидел в кресле, приняв расслабленную позу человека, не желающего никуда торопиться и уж тем более и в мыслях не держащего возможности взяться за клинок. На коленях у Гледерика, Артур заметил это только сейчас, лежала какая-то книга. А в оружейной стойке рядом с креслом, достаточно близко, чтобы дотянуться до него одним быстрым движением, покоился одноручный меч - но Гледерик, похоже, вовсе не собирался им сейчас воспользоваться. - Ну что ж, - сказал Айтверн, делая шаг вперед, - вы сами сделали выбор. Тогда, клянусь честью, я проткну вас насквозь, даже если вы не сдвинетесь с места и останетесь безоружны.
   - Клянешься честью, что совершишь бесчестный поступок? - Картвор склонил голову к плечу. - Нечего сказать, настоящие рыцари именно так и поступают, - он неожиданно перешел на "ты", совсем как тогда, в день переговоров. - Что же, мне даже нравится подобная решительность. Впрочем, до драки дело не дойдет, это я тебе обещаю. Прекрати упрямиться и давай в кои-то веки поговорим по-людски. Садись в кресло! - сказал он неожиданно настолько властно, что Артур невольно опустил меч. Но с места так и не сдвинулся.
   Гледерик усмехнулся:
   - А ты упрямый парень, я погляжу. Очень упрямый. Ладно, так даже хорошо. В общем, будешь слушать стоя, невелика потеря. Для меня, во всяком случае. - И было нечто такое в голосе Картвора, и в выражении его глаз, и в той уверенности, которую он источал всем своим видом, было в этом нечто настолько королевское, непреклонное и не привыкшее встречать возражений, что Артур понял - он и в самом деле выслушает сейчас все, что хочет ему сказать Картвор. Просто не сможет не выслушать. А потом, когда Картвор договорит, тогда уже и можно будет с ним сразиться. - Я хочу предложить тебе одну вещь. От этой вещи ты уже однажды отказался, но сегодня, услышав все, что я намереваюсь тебе сказать и хорошенько подумав, ты наконец согласишься, - сказал Гледерик Картвор, сплетая пальцы обеих рук замком. - Я предлагаю тебе, Артур, поклясться мне в верности и признать своим сюзереном. Погоди, не вскидывайся ты так! Что, решил возразить? Прежде чем возражать, пойми, что все вовсе не так просто, как может тебе казаться. Лучше ответь для начала мне - и прежде всего себе - на один вопрос. Почему ты служишь Гайвену Ретвальду?
   Артуру не требовалось много времени, чтобы искать ответ на этот вопрос. Он и так знал, почему.
   - Потому что Гайвен Ретвальд - мой король. Я принес клятву в верности ему и дому Ретвальдов, и точно также в верности дому Ретвальдов клялись мой отец, мой дед и мой прадед. Я не намерен нарушать своего слова, какими бы посулами, сударь, вы бы не вознамерились меня переманить.
   Гледерик вновь улыбнулся, и на сей раз его улыбка была полна великодушия, и милостивого снисхождения, и легкой жалости, и самого искреннего сочувствия, и исполненного настоящей искренности понимания, и готовности наконец простить и принять под свое знамя нерадивого вассала, когда вассал наконец одумается. Эта улыбка была такой, что Артура при ее виде мороз продрал по коже. Ему сделалось страшно. "Передо мной не человек, - подумал он, - это существо просто не может быть человеком, это наверно какой-нибудь бес, вырвавшийся из ада демон, призванный вводить в искушение, и я не желаю знать, что этот демон мне скажет".
   Но тот, кто сидел перед ним, все же был человеком. И тот, кто сидел перед ним, сказал:
   - В твоих словах уже кроется правильный ответ, ты только приглядись повнимательнее, тогда и заметишь. Ты тут вроде бы упоминал про своих отца и деда, и о том, что они пошли за Ретвальдами. А я напомню тебе о поколениях всех твоих прошлых предков, служивших мне. Они служили мне, ибо служили дому Картворов. Ибо я и есть дом Картворов, все, чем был мой дом, и все, чем он станет, и ты склонишься передо мною, потому что ты веришь в честь, Артур Айтверн, и лишь идя за моим знаменем, ты сможешь свою честь сохранить. Потому что быть со мною - единственное, что тебе осталось, у тебя нет другой судьбы и другого выбора, если ты желаешь остаться настоящим рыцарем и человеком чести. Ты видишь эту книгу? О да, ты видишь. Это - список с истории Иберленского королевства, составленной Баэлем Торнсоном в начале шестого века от Воплощения Создателя. В этой книге повествуется, откуда пошла наша земля, твоя и моя, и откуда пошли наши дома, твой и мой. Эта очень древняя хроника, почитавшаяся утерянной. Когда Бердарет Ретвальд пришел к власти, он повелел уничтожить все сохранившиеся ее копии, кроме одной. Он не хотел, чтобы кое-что, написанное в этой книге, всплыло наружу. Но сегодня оно всплывет - я скажу, а ты услышишь. Ну так слушай же! - Гледерик перелистнул несколько страниц и начал читать вслух. Его голос, сделавшийся вдруг очень тяжелым, бьющим, подобно исполинскому кузнечному молоту, заполнил всю комнату, отражаясь от стен, и Артуру захотелось зажать уши и не слышать ни этого голоса, ни тех слов, которые он читал. Потому что Артура сковало предчувствие внезапной беды, и еще ясное понимание одной-единственной вещи - что бы не сообщил ему Картвор, он не должен это слушать.
   Но вместе с тем, он слушал и ничего не мог с этим поделать.
   - Год четыреста восемьдесят седьмой от Воплощения Создателя, - прочитал Гледерик, - год, когда шаткое перемирие между людьми и Древним Народом было нарушено. Фэйри объявили наше племя в том, что мы вероломно поселились на их землях, придя, как чужаки и воры, и желаем сжить их с белого света. И сказали они, что не будет отныне мира, покуда останется на земле хоть кто-то, принадлежащий к человеческому роду, и что будут наши города вырезаны, и будет наш народ уничтожен, и наша кровь увлажнит землю, и не останется на свете ни единого смертного человека, из тех, кого сотворил Создатель, именуемый ими Белым Богом. И поднялся на севере некто, именующий себя Владыкой Бурь, Бледным Государем, Повелителем Тьмы, и собрал он подле себя всех из фэйри, кто возжелал вести войну с родом человеческим, и было таковых много. И обрушился Повелитель Тьмы на наш народ, и пришел он с саранчой, и пришел он с ледяным ветром, и пришел он с раскалывающими небо молниями, и пришел он с великими силами. И ехали в его свите рыцари фэйри, с лицами, холодными, как дыхание смерти, в доспехах, вырезанных изо льда, с мечами, выкованными из обсидиана, ехали на колдовских конях, что могут скакать равно по земле и по небу. И шли за ними карлики, могучие и многосильные, с молотами, что единым ударом могли разбивать в щепки скалы. И шли за ними гоблины, ощерив клыки и желая убивать, с топорами, как масло резавшими любую броню. И шли за ними иные создания, великие и малые, весь Древний Народ, племя иное, племя чужое, племя бесовское, и шел Древний Народ, чтоб истребить всякое семя человеческое, сколько бы его не нашлось, от одного края света и до другого. И впереди всех ехал Повелитель Тьмы, и был он могуч и темен, и заклинал он холод, лед и ветер, и стихии были покорны его слову.
   Голос Гледерика, нараспев, в торжественной и жутковатой манере читавшего хронику о старой и страшной войне, которую до сих пор помнили в Иберлене, звенел набатом и бил, как колокол, и Артур чувствовал, как этот голос вонзается в него, входит, как меч входит в рану, и поворачивается по кругу, медленно что-то в нем изменяя. Комната дрогнула, качнулась и поплыла, сделавшись не совсем реальной, не совсем настоящей, не совсем существующей в действительности, свет камина померк, отдалившись и становясь все более и более призрачным, и точно таким же призрачным сделался весь мир вокруг, и лишь только голос Гледерика оставался все таким же четким и внятным, и нельзя было никуда убежать или спрятаться от этого голоса.
   - Но род человеческий принял брошенный ему вызов, хотя силы не были равны, и фэйри превосходили род людской во всем. И казалось, что остановить их невозможно, и казалось, что настали последние дни мира, и когда истекут они, больше не будет ничего. Но род людской принял битву. На холме Дрейведен герцог Раген Картвор, что сделался потом первым из королей Иберлена, и Майлер Эрван, единственный эльф, принявший сторону людей и ставший первым герцогом Айтверном, встали лицом к лицу с Повелителем Тьмы и сразились с ним.
   Небеса расколола сеть молний, протянувшихся от восточного горизонта и до западного - нет, расколола не здесь, не сейчас, не в Лиртанском замке, Лиртанского замка не существовало вовсе, и пройдут многие годы, прежде чем будет заложен первый камень в его основание. Молнии рвали небеса над холмом Дрейведен, где решалась судьба всего, что было в этом мире и чем этот мир мог стать, и Артур Айтверн… нет, его звали вовсе не так, в этом месте и времени он именовался Майлером Эрваном… и Майлер Эрван видел, как мелькает меч в руках его родного брата, называющего себя отныне Повелителем Тьмы, и с каждым пронзающим пустоту выпадом в небесах рождается новая молния, водопадом пламени низвергающаяся вниз, прямо на тающие человеческие полки, и без того теснимые армиями Древнего Народа. Майлер Эрван видел это, видел, как перекошено от торжества и ярости лицо его брата, и ничего, совсем ничего не мог сделать, потому что цепи заклятия связали его, не давая сделать ни единого движения, и всей магии, отпущенной Майлеру было недостаточно, чтобы порвать сковавшее его обездвиживающее заклятье и вновь сделаться свободным. И в нескольких шагах от него застыл Раген Картвор, точно такой же беспомощный здесь и сейчас, погребенный под обрушившейся на него Силой. Обычно загорелое лицо Картвора сейчас побелело от напряжения, мышцы вздулись, он пытался сделать хотя бы единственный шаг, нанести хотя бы один-единственный удар по врагу. Дурак, ради чего он старается, неужели не понимает, что никакая смертная воля не сможет сломить эльфийские чары! Наивный, глупый человек… Майлеру сделалось жаль своего все еще ведущего бессмысленную битву друга, не понимающего, что все уже проиграно и потеряно, и никакая сила уже не способна переломить ход этого сражения, выигранного Повелителем Бурь. А кто-то другой, внезапно проснувшийся внутри Майлера, кто-то, кого-то он не знал и знать не мог, кто-то отчаянно юный и смелый, вдруг пожелал Рагену Картвору удачи. И еще этот "кто-то" неудержимо и пламенно, так, как это могут делать лишь люди, презирал Майлера Эрвана.
   А Бледный Государь меж тем остановился, прекратив свой смертельный танец, и поднял обсидиановый меч к небесам, обращаясь к своему брату:
   - Вот и все, Майлер. Я предлагал тебе остаться с нами, но ты не захотел. Твое право и твой выбор. А сейчас мне придется тебя убить, - на бледном благородном лице темного владыки печаль перемешалась с решимостью. Он встал в боевую позицию и двинулся к превратившемуся в неживое изваяние родичу. Майлер сосредоточился, прикидывая, что же еще он может сделать, лишь бы только помешать врагу - и понял, что ничего. Все ведомые ему заклятья, все доступные ему чары, вся отпущенная ему колдовская власть сделались прахом и пеплом в сравнении с могуществом приближающегося к нему Повелителя Тьмы. Осталось лишь умереть. Время пришло, он выбрал удел смертного, но не знал, что удел смертного настигнет его столь скоро.