Бонандер Джейн. Пыл невинности

   – Как я могла догадаться? – нахмурилась она. – Я уверена только в одном: чем бы вы ни занимались, это, скорее всего, незаконно. Иначе, зачем бы кому-то понадобилось стрелять в вас?
   – А может, я простой лесоруб, и какой-то охотник ошибочно принял меня за зверя.
   Скотти выразительно фыркнула.
   – За койота. – Она спокойно посмотрела на незнакомца и добавила: – Я уверена, в вас стреляли специально.
   – Зачем? – удивился незнакомец.
   Она встала, подошла к столу и начала готовить завтрак.
   – В Йосемитской долине лесорубов не жалуют. – Скотти Макдауэлл бросила на собеседника многозначительный взгляд и поинтересовалась: – А знаете, почему?
   – Могу представить, – хмыкнул он и прикрыл глаза рукой.
   Как Скотти ни боролась с желанием, она не могла оторвать завороженного взгляда от его руки – под кожей песочного цвета просматривались мускулы. Она не понимала, почему внутри нее моментально разливается тепло, как только она обращает внимание на его тело. Она часто ругала себя за мысли о нем, за то, что хотелось подойти, схватить его за руку и потрогать мускулы: на самом ли деле они такие твердые, какими кажутся?
   Скотти с трудом отвела взгляд в сторону и стала готовить завтрак.
   – Они насилуют землю, чтобы извлечь побольше прибыли, – наконец сказала она.
   – Так ты не согласна с тем, что леса нужно вырубать? – полюбопытствовал ее собеседник. – Я имею в виду, конечно, не бездумные, а аккуратные вырубки.
   – Глупости все эти ваши аккуратные вырубки! – не сдержалась Скотти. – Уловка, необходимая подлецам для своего оправдания. А знаете, – сказала она, доставая из маленького ледника холодные картошины, – индейцы никогда не рубят здоровые деревья. Они берут только поваленные ветром или больные.
   – По-твоему, все должны жить, как индейцы? – уточнил гость.
   – Конечно, нет. – Она ловкими движениями начала резать картошку.
   – А что думал по этому поводу твой отец?
   Скотти резко повернулась и пристально посмотрела на незнакомца.
   – Что вы знаете о моем отце?
   Он махнул рукой.
   – Ровным счетом ничего. Но ни для кого не секрет, что Йэн Макдауэлл предпочитал жить в лесу, а не в цивилизованном мире.
   Скотти перестала работать и задумалась об отце. Воспоминания об Йэне Макдауэлле немного ослабили ее гнев.
   – Папа был идеалистом и мечтателем. Я… я понимаю, его взгляды, конечно, немного устарели.
   – А как он относился к фермерам, которые разводят в долине овец?
   – Овцам, как и всем остальным, тоже нужно жить, – пожала плечами девушка.
   – И его не тревожило, что овцы в самом прямом смысле уничтожают землю, которую он так сильно любил?
   – Папа не верил, что овцы губят долину, и я не верю, – ни секунды не колеблясь, покачала головой Скотти. – Во всем виноваты лесорубы. Они приходят, валят деревья направо и налево и уничтожают долину. Неудивительно, что этой зимой здесь гораздо больше снежных лавин, чем раньше.
   – А почему?
   Она недоверчиво посмотрела на собеседника, словно удивляясь его глупости.
   – Деревья задерживают снег. Когда нет деревьев, снег ничто не держит, и он свободно спускается со скал.
   Скотти разбила три драгоценных яйца и принялась энергично взбивать их.
   – Лесорубы насилуют землю, – повторила она. – Они губят Йосемитскую долину.
   – Но есть же выход, – покачал головой таинственный незнакомец. – Должна существовать золотая середина…
   Она на секунду оставила яйца в покое и посмотрела на огонь, вспомнив твердость, с которой отец всегда говорил на эту тему.
   – Должна, но лесорубы ее не знают. У меня такое впечатление, что они во что бы то ни стало хотят повалить все деревья в долине ради тщеславных и жадных толстосумов из города. Именно толстосумы, живущие в роскошных особняках на высоком холме в Сан-Франциско, во всем виноваты.
   – Что за холм? – удивленно усмехнулся незнакомец.
   Скотти бросила на него нетерпеливый взгляд:
   – Я же вам только что сказала. Холм, на котором стоят роскошные особняки.
   – В Сан-Франциско есть Ринкон, есть Рашен-хилл… ^[2]
   – О нет, русские тут ни при чем, – прервала она его. – На том холме живет богема. Они не знают ни стыда, ни совести, ведут себя вызывающе и…
   Он негромко присвистнул и спросил:
   – А ты откуда знаешь?
   – Папа говорил.
   – А тебе не кажется, что ты бросаешь всем вызов, живя в лесу, вдали от цивилизации? – неожиданно спросил непрошеный гость.
   – Может, вы и правы, – задумчиво согласилась она.
   – Значит, ты винишь во всех бедах в долине лесорубов?
   – Нет! – яростно замотала головой Скотти Макдауэлл. – Во всем виновато наше правительство, чтоб ему провалиться! Если нас не уничтожат лесорубы, то правительство уж точно добьет. – По ее шее растекся яркий румянец. – Порой мне даже кажется, что я могла бы хладнокровно пристрелить какого-нибудь правительственного чиновника, ей-богу!
   Неожиданно она поняла, что глубокомысленные рассуждения гостя усыпили ее бдительность и придали ложное ощущение безопасности. А ведь ей ни в коем случае нельзя терять бдительность. Чтобы не расслабляться, Скотти вспомнила, какой испытала вчера ужас, когда он прижал к ее горлу нож, и унижение, когда заставил ее раздеться и обыскал.
   – После завтрака я бы не прочь помыться, – сообщил наглый незнакомец.
   Повелительный тон, которым он произнес просьбу, разозлил Скотти, хотя она и понимала, что ему необходимо помыться. Волосы и борода у него были грязные, а она ему промыла только рану.
   – Я нагрею воду, но не надейтесь, что я буду вас мыть, – отрезала девушка.
   Непрошеный гость громко рассмеялся.
   – Ты даже не догадываешься, от чего отказываешься, – язвительно заметил он.
   Скотти покраснела до корней волос. Хотя она и заслужила этот упрек за то, что так открыто смотрела на него, но все же он ей пришелся не по вкусу.
   После завтрака Скотти Макдауэлл принесла лохань и наполнила ее горячей водой. Когда незнакомец начал раздеваться, она торопливо вышла в пещеру, довольная тем, что хотя бы несколько минут побудет одна. И только тут до нее дошло, что она так ничего о нем и не узнала. Он очень умный и хитрый. Все время слушал и почти ничего не говорил. Она знала о нем столько же, сколько и до разговора.
   Скотти вошла из пещеры в хижину и внимательно огляделась по сторонам. Всякий раз, оставляя непрошеного гостя одного и потом, возвращаясь, она внимательно осматривала все вокруг: вдруг он попытается найти револьвер или какое-то другое оружие. Взгляд девушки остановился на оштукатуренной каменной стене, в которой был сооружен очаг. На крючках висели большие ложки, черпаки с длинными ручками и лопаточки. Рядом с очагом висели снегоступы.
   На откидной крышке бюро лежал толстый слой пыли. Скотти специально не стала вытирать ее, чтобы сразу заметить, если он полезет туда за револьвером. На медных ручках бюро, сделанных в форме крыльев летучей мыши, сверкало солнце.
   Скотти посмотрела на своего пациента, который внимательно наблюдал за ней. Ее глупое девичье сердце бешено заколотилось.
   – С вами все в порядке? – тревожно спросила она, заметив его не очень здоровый вид. Не хватало еще, чтобы он простудился. Простуда только продлит его пребывание в ее доме, а ей больше всего на свете хотелось поскорее избавиться от наглого гостя.
   Незнакомец пристально наблюдал за хозяйкой, и его горячий взгляд, казалось, проникал под кожу.
   – Со мной все в порядке, – проворчал он, наконец. – Мне нужно побриться.
   Девушка отступила назад и воззрилась на него. Действительно, похож черт знает на кого! Пожалуй, придется помочь ему побриться. Скотти очень хотела увидеть незнакомца без бороды, но в глубине души почему-то очень боялась этого. Она уже почувствовала непонятную привязанность к своему незваному гостю, который, возможно, скрывается от правосудия за совершение страшных преступлений против женщин и детей. Боялась же она того, что под густой черной бородой скрывается некрасивое лицо.
   Скотти собралась с силами и убедила себя в том, что ей абсолютно все равно, как он выглядит. Красивый или невзрачный, он все равно самый обыкновенный преступник. Ни одна приличная и уважающая себя и закон девушка, к каковым Скотти причисляла себя, не посмеет даже думать о таком мужчине.
   Он мрачно посмотрел на нее, потом в зеркальце.
   – Наверное, я похож на Аттилу. ^[3]
   Скотти молча согласилась. Ей очень хотелось побрить его, чтобы поскорее обнаружить подтверждение своим мыслям: под черной бородой скрывается невзрачный мужчина с прыщавой кожей и скошенным подбородком.
   Она взяла ножницы и проверила на нитке от своей рубашки, не затупились ли они.
   Отрезая длинные черные волосы, Скотти вновь убедилась, как приятно до него дотрагиваться. Уже при перевязках девушка с ужасом поняла, что эта неприятная процедура ей нравится все больше.
   Странно, хотя она и продолжала убеждать себя в том, что он опасен, было все труднее и труднее относиться к нему как к недругу. Они провели вместе совсем немного времени, но между ними уже установились спокойные и почти дружеские отношения. Правда, спокойной Скотти оставалась только до тех пор, пока не начинала думать об его сильном мускулистом теле и о той непринужденности, с которой он его демонстрировал. Сейчас, конечно, он уже не был обнажен, но стоило закрыть глаза, и она тут же видела его нагим, во всей красе.
   Скотти украдкой бросила взгляд на его горло, где из-под воротника рубашки выбивались волосы, и едва не задохнулась. Они были такими густыми, что пробивались даже через петли пуговиц на рубашке.
   Скотти откашлялась и начала подстригать волосы под подбородком. От него исходил необычный, но приятный запах. Терпкий, чистый и теплый.
   Обрезав волосы ножницами, Скотти несколько раз провела помазком по куску мыла и намылила незнакомцу лицо. Он сидел с закрытыми глазами, пока не почувствовал, как шеи коснулось лезвие бритвы.
   – Что ты делаешь? – воскликнул он.
   – Неужели трудно догадаться? – язвительно ответила девушка и прижала бритву к его горлу.
   Незнакомец неотрывно смотрел на ее руку.
   – Надеюсь, ты знаешь, как обращаются с этой штукой?
   – Нет, первый раз держу в руках. Как раз подумала потренироваться на вашем драгоценном адамовом яблоке, побрею сверху и суну бритву внутрь, – мрачно пошутила она.
   Гость быстро отодвинулся и схватил ее за руку.
   – О Господи! – пробурчала Скотти. – Я, конечно, хочу поскорее избавиться от вас, но вряд ли стану резать вам горло в своем собственном доме. Зачем же заливать вашей кровью пол из прекрасного кедра?
   Незнакомец фыркнул и отпустил ее руку.
   – Пожалуй, ты на самом деле не станешь перерезать мне горло. Скорее всего воткнешь в спину нож и зароешь труп в своей таинственной пещере, где никто не найдет мои кости сто лет.
   Скотти спрятала улыбку. А она считала, что он собирается убить ее. Их роли неожиданно переменились.
   Через минуту начали проступать черты его лица без бороды. Высокие скулы – наверное, много лет назад с кем-то из женщин его рода переспал знаменитый Чингисхан. Внезапно она почувствовала тепло, и ее соски уперлись во фланель рубашки.
   – Закончила?
   Скотти вздрогнула от неожиданности и только сейчас поняла, что остановилась.
   – Нет еще… кожа не везде гладкая.
   – Только не брей меня, пожалуйста, целый день, – проворчал он.
   Увидев, что глаза у незнакомца все еще закрыты, Скотти Макдауэлл скорчила ему гримасу и повернула его нос в сторону, так что он чуть не коснулся щеки.
   – Эй, потише! Я не резиновый.
   – Простите, ваше величество. Надеюсь, в следующий раз побреетесь сами, черт побери!
   – Я мечтаю об этом!
   Скотти осторожно провела бритвой по его лицу и чуть не застонала, увидев твердые волевые очертания подбородка.
   Закончив бритье, она вытерла его влажным полотенцем, встала с табурета и внимательно осмотрела. Не был он невзрачным: ни следов оспы, ни скошенного подбородка! Непрошеный гость оказался писаным красавцем! Его губы слегка раздвинулись и приоткрыли ровные края ослепительно белых зубов.
   Она посмотрела на огонь и заставила себя отойти, пока не сделала ничего такого, о чем пришлось бы пожалеть. Но какая-то внутренняя сила заставила ее вновь посмотреть на его рот. Она представила, как его губы прижимаются к ее губам…
   Неожиданно Скотти поняла, что незнакомец тоже смотрит на нее. Он поднял руку и слегка провел пальцами по красному следу у нее на шее.
   – Неужели это я?
   Она кивнула, задрожав от его прикосновения.
   – Извини, – прошептал незнакомец.
   Скотти Макдауэлл никак не могла отвести от него взгляда. Кровь бурным потоком помчалась по венам, сердце стучало так, что в любую секунду грозило выскочить из груди. Она медленно приблизила к нему лицо. Вся логика, вся осторожность улетели, как стая испуганных ворон. Скотти нагнулась и прижалась губами к его рту.
   Внутри вновь разлилось приятное тепло, сердце застучало еще быстрее. Она вдруг испугалась и попыталась отодвинуться, но он схватил ее и усадил к себе на колени, не прерывая поцелуя. У Скотти закружилась голова, и ей показалось, что она задыхается.
   – Ну-ну, милая, – сказал он, на мгновение отодвигаясь. – Нужно же дышать.
   Через секунду губы незнакомца снова закрыли ее рот поцелуем, и ее дыхание ускорилось, от теплоты его губ вновь закружилась голова, только сейчас по-другому. Она никогда даже не подозревала о существовании таких приятных ощущений. Волны огня и желания накатывались на нее одна за другой. Скотти водила губами по его губам, стараясь утолить невесть откуда взявшийся эротический голод.
   Неожиданно он провел языком по ее губам. Скотти в испуге отпрянула и ошеломленно посмотрела на него.
   – Что?.. – пробормотала она. – Что ты делаешь? Она медленно соскользнула с его коленей и отошла, не отводя взгляда от его рта. Сердце билось у нее в груди, как пойманная птица.
   – Я не хотел пугать тебя.
    Пугать?Едва ли она назвала бы свое ощущение испугом. Скорее возбуждение… наслаждение… удовольствие… конечно же, удивление, но только не испуг!
   Скотти Макдауэлл облизнула губы, стараясь уловить оставшийся на них вкус его языка. Как бы она хотела попробовать языком хотя бы маленькую частичку его тела.
   – Зачем… – произнесла девушка пронзительным испуганным голосом и откашлялась. – Зачем ты это сделал?
   Он подарил ей такой горячий взгляд, что она вся задрожала.
   – Ты сама начала.
   Значит, опять решил подразнить ее. Его насмешки озадачивали и пугали Скотти сильнее, чем гнев. Она схватила куртку и побежала к своим животным.
   В пещере было холоднее, чем в хижине. Скотти жадно вдохнула прохладный воздух и прислонилась к стене, прижимая куртку к груди. Немного отдышавшись, дотронулась до губ – их до сих пор покалывало от его поцелуя. Разве можно так поступать с людьми?..
   Девушка надела куртку и вошла в стойло к Глории.
   – Пойдем, девочка, – сказала она и потянула за веревку, привязанную к голове мула. – Пора на прогулку.
   Она вывела животное через другой проход на морозный воздух. Уходить далеко от дома не стала – уже стемнело. На ночном небе сверкали яркие звезды. Одни время от времени пролетали в темноте, словно выброшенные из ведра огоньки, другие сверкали в созвездиях.
   Скотти повела мула по тропе, по которой всегда выгуливала животных, и задумалась о своем странном госте. Кто же он? Сейчас она, пожалуй, уже не боялась его. По крайней мере, не так, как в самом начале.
   Когда Скотти вспомнила свое глупое поведение несколько минут назад, ее щеки покраснели, несмотря на холодный воздух. В памяти всплыл поцелуй, и ее тут же обдало жаром. Скотти и не подозревала, что в ней может находиться столько желаний, рвущихся на волю. Всепобеждающее желание, зуд… Она задрожала. Вот именно, зуд.
   Через несколько минут девушка повела Глорию к дому. Теперь нужно ходить с высоко поднятой головой и притворяться, что поцелуй ничуть не встревожил ее. Несомненно, она сможет это сделать, несмотря на ноющую боль внизу живота. Набрав полную грудь морозного воздуха, Скотти попросила у Бога, чтобы он дал ей силы.
 
   Скотти привела мула в стойло, глубоко вздохнула и вошла в хижину. Она посмотрела на таинственного незнакомца, тут же отвела взгляд в сторону и направилась к столу заваривать чай.
   – Я хочу поговорить с тобой, – спокойно сказал он. Мягкий, вкрадчивый голос так напугал ее, что она чуть не выронила чайник с горячей водой.
   – Сомневаюсь, что нам есть о чем говорить, – покачала головой девушка.
   – Ошибаешься. Я хочу поговорить вовсе не об этом. Естественно, поцелуй ничего для него не значит, и он, наверное, уже забыл о нем! Она же до сих пор пребывала в смятении.
   – Подойди ко мне, – попросил гость.
   – Зачем? – О Боже, она вовсе не горела желанием видеть его!
   – Я не хочу, чтобы ты ударила меня по голове этим чайником, после того как услышишь, что я тебе скажу.
   Заинтригованная Скотти медленно обошла стол и села в кресло-качалку перед огнем.
   – Ну? Что ты хочешь сказать?
   – Ты хотела узнать, кто я.
   Она смотрела на огонь, силясь успокоиться, проглотить ком в горле.
   – Значит, решил осчастливить меня? – с трудом ухитрилась произнести она.
   Незнакомец кивнул.
   – Меня зовут Александр Головин. Я адвокат из Сан-Франциско.
   Скотти резко повернулась к нему, не в силах скрыть изумление.
   – Но почему в тебя стреляли?
   – Я тебе уже сказал. Тому парню не понравилось, как я зарабатываю себе на жизнь.
   По ее спине пробежал неприятный холодок.
   – И… и как же ты зарабатываешь себе на жизнь?
   Скотти с такой силой обхватила подлокотники кресла, что суставы пальцев побелели. Ведь она совсем не хочет знать это!
   – Правительство штата Калифорния требует, чтобы ты покинула эту землю со всем имуществом.

Глава 3

   В отличие от малиновки, чье веселое пение всегда поднимает настроение и заставляет сердце радостно биться в груди, сойки и вороны шумливы, раздражительны и не в состоянии ужиться не только друг с другом, но и ни с кем вокруг.

Из дневника Йэна Макдауэлла

   Скотти гневно смотрела на Александра Головина. Она прижала пальцы к пульсирующим вискам, ноги словно онемели.
   – Неудивительно, что кто-то хотел убить тебя. И зачем я только связалась с тобой? Нужно было не трогать тебя и оставить умирать от потери крови!
   – Послушай, я…
   – Нет, это ты послушай! – прервала девушка и посмотрела в окно. Сердце у нее защемило, когда она поняла, что не сможет выставить его из дома на ночь глядя. – Я бы с радостью выгнала тебя в метель! – Она судорожно сглотнула подступивший к горлу ком, борясь со слезами. – Тебе еще повезло, что я приличная девушка. Но как мне хочется воздать тебе по заслугам, мерзкий ты скунс!
   Маггин, никогда не видевший свою хозяйку в такой ярости, спрыгнул со спинки стула и принялся кусать Александра за ноги.
   Адвокат попытался отпихнуть его ногой, но рассвирепевший Маггин запрыгнул на подлокотник кресла и укусил его за палец.
   – Черт побери, немедленно убери от меня этого проклятого зверька! – потребовал Александр.
   Скотти злорадно наблюдала, как енот атакует непрошеного гостя.
   – Надеюсь, он не откусит твой палец! – выпалила девушка. – Боюсь, как бы его не стошнило от твоего мерзкого мяса.
   Она отвернулась к очагу и пристально уставилась на огонь, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Проклятие! А она надеялась, что до весны у нее передышка и о неприятностях с правительством и выселением на время можно забыть. Сейчас же неожиданно выяснилось, что она сама приложила к этому руку…
   Скотти схватила кочергу и принялась энергично ворошить угли. На решетке заплясали яркие языки пламени. Она глубоко дышала, стараясь успокоиться и взять себя в руки.
   – Ну и у кого хватило ума стрелять в тебя? – наконец спросила девушка, не в силах больше выносить молчание.
   – У Калума Бауэрса.
   Скотти ошеломленно открыла рот и тут же прикрыла его ладонью.
   – У Калума? – не веря своим ушам, переспросила она.
   – У него самого, – фыркнул Головин. – Он наверняка твой друг.
   – Конечно, – кивнула Скотти. Закусив нижнюю губу, она повернулась к нему. – Так же, как и его брат Джейми. Что с ним?
   – О твоем Джейми ничего не знаю. Его не было в хижине, когда я пришел в долину. Но, извини… Калум Бауэре мертв.
   Скотти обхватила плечи руками, и ее сердце пронзила острая, жгучая боль.
   – Как это произошло? – только и смогла вымолвить она.
   – Он погнался за мной через хребет. С гор сошла лавина. Я спасся, а он – нет. Не повезло…
   Скотти на ощупь добралась до стула и без сил рухнула на него.
   – А… а отец Калума – Абнер? С ним ничего не случилось?
   – Абнер Бауэрс тоже мертв, – ответил, помолчав, Александр.
   Девушка отвернулась и печально глядела на бушующее в очаге пламя.
   – Как… ты его убил?
   – Никого я не убивал, – покачал головой Головин. – Старший Бауэрс умер от сердечного приступа, когда он… когда я… – Он замолчал, не закончив предложения.
   – Раз ты так говоришь, значит, ты убил его. Он умер из-за тебя. Ведь ты заставлял его покинуть долину. – Она вздохнула и потерла шею, чтобы немного ослабить затекшие мышцы. – Бедный Джейми!.. Остался совсем один… – Скотти покачала головой, и из горла ее вырвалось хриплое рыдание. – Когда он узнает, что Калум мертв… Он найдет тебя даже под землей. Джейми приложит все силы, чтобы закончить дело, начатое Калумом. Не сомневайтесь, мистер Модный адвокат из Сан-Франциско, теперь вы нигде не сможете чувствовать себя в безопасности.
   – Я приехал сюда не для того, чтобы причинить кому-то зло. Но Бауэрсы наотрез отказались разговаривать со мной. – Александр Головин неотрывно смотрел на огонь. – Все мои попытки убедить их наталкивались на упрямый отказ.
   Неожиданно Скотти показалось, что стены хижины начали сближаться. Она не могла оставаться с ним в одной комнате ни минуты, ни секунды! Девушка забежала за ширму, схватила спальные принадлежности и направилась в пещеру.
   – Куда ты собралась, черт побери? – спросил Головин.
   Она бросила на него гневный взгляд:
   – Не твое дело, но я предпочитаю спать там, где меньше воняет!
   В пещере Скотти разложила на куче чистого сена постель и забралась под одеяла, не раздеваясь. Почему он пришел именно в ее дом? До этого разговора она считала, что он скрывающийся от правосудия преступник, и проклинала жестокую судьбу. Но его преступления не имели к ней никакого отношения, поэтому Скотти не принимала близко к сердцу поступки этого человека. Сейчас же они перестали быть отвлеченными и стали затрагивать ее лично и ее друзей, благополучие и будущее, и это в корне меняло дело. Она с содроганием думала о том, что придется провести всю зиму вместе с этим бессердечным, бесстыжим созданием, послужившим причиной смерти ее друзей!
   Получить такой чудовищный удар, после того как она буквально поедала его глазами и все время мечтала о нем!.. Но самое страшное заключалось даже не в этом. Она ведь поцеловалаего! Скотти ждала, что на нее нахлынет отвращение, но пришли лишь гнев и разочарование.
   Скотти прокляла обильные снегопады, из-за которых она не могла дать ему пинка под зад и выставить за дверь. Но как, черт побери, теперь она будет смотреть ему в глаза… завтра, послезавтра, через неделю? А если перевалы останутся закрыты до самой весны? О Господи, где найти силы, чтобы смириться с присутствием в доме этого отвратительного человека?
   В бессильном гневе девушка ударила кулаком подушку, уставилась в темноту и подумала об Абнере и Калуме Бауэрсах. Вот и их не стало, как и ее отца… Глаза защипало от слез. Остался только Джейми, бедный милый Джейми… Джейми и Калум Бауэрсы были ее единственными друзьями на всем белом свете, не считая Маггина. Они вместе росли, вместе охотились, вместе бродили по Йосемитской долине и познавали мир.
   Впервые в жизни поцеловалась она не с кем иным, а с Джейми Бауэрсом, а Калум в это время охранял их от посторонних глаз.
   Скотти покраснела: поцелуй Джейми ни в какое сравнение не идет с прекрасным поцелуем этого мерзкого адвоката из Сан-Франциско. Как же ей не стыдно! Джейми Бауэрсу она могла доверять. После смерти отца должна была выйти за него замуж. Может, уже бы и вышла, если бы Джейми знал о смерти Йэна Макдауэлла, но юноши вот уже несколько месяцев не было в долине. Хоронить отца ей помогали Калум и Абнер Бауэрсы.
   Глория засопела в стойле, Роза негромко заблеяла, как будто только сейчас догадалась о том, что Скотти в пещере. Присутствие животных успокоило девушку, и она уснула.
   Скотти разбудила курица, которой вздумалось поклевать ее в волосы. Девушка посмотрела на вход в хижину и нахмурилась: стало страшно возвращаться в дом. Мысль о том, что придется идти и вновь смотреть на адвоката и разговаривать с ним, пугала ее. Однако нельзя же до весны жить в пещере! Скрепя сердце Скотти пошла в дом.
   Александр Головин неумело возился с потухшим огнем. Бросив за ширму спальные принадлежности, Скотти отправилась заваривать чай и наблюдала украдкой за его неловкими движениями. Она увидела, как он неуклюже ворошит угли, и ее губы искривились в презрительной усмешке. Адвокат из Сан-Франциско!.. На нее не подействуют его лживые доводы и оправдания. В ее глазах он по-прежнему оставался самым заурядным преступником. Не в силах больше терпеть его неудачные попытки, она подошла к очагу.