Браун Лайза. Внук Дьявола

   – Дай мне слово, Колли. Слово чести.
   Неужто от Деборы Торн нет спасения?
   – Я же сказал, разве вам не понятно? – огрызнулся Колли.
   На самом деле он радовался, потому что ему доверяли, и страдал, потому что от него требовали едва ли не невозможного.
   В глубине души он, вероятно, понимал, почему принял такое решение. О, не ради Деборы, отнюдь. А ради той девочки, с которой познакомился на реке, которая поцеловала его и подарила серебряный свисток. У нее нельзя отнимать детство, годы душевного спокойствия. Он-то знал, что такое жизнь, лишенная детства. Теперь ее мать считает, что от него зависит, будет ли оно у Лейни.
 
   Три месяца спустя настала пора исполнить обещание в полной мере. До той поры Колли избегал встреч с Лейни, как ни хотелось ему нарушить данное Деборе слово.
   Он приехал с Альбертом в город. Город он не любил, а обитателей его чуждался. Они платили ему той же монетой, принимая его скрытность за враждебность. А он старался не придавать этому значения.
   Эти люди в самом деле не трогали его. А вот Лейни – иное дело. Он прошел мимо нее молча, в самом деле не заметив ее. И тогда она окликнула его:
   – Колли!
   Он удивленно обернулся. Она стояла здесь же, на тротуаре, совсем рядом. Альберт не замедлил шага, Колли следовал за ним. Проходя мимо Лейни, он увидел и Дебору неподалеку от дочери. Она перевела взгляд с него на Лейни, красноречиво напоминая ему о его обещании.
   – Ты даже не поздоровался, – удивленно-обиженно произнесла Лейни.
   – Я тебя не увидел, – пробормотал он.
   – А если бы увидел, остановился бы?
   Он совершенно растерялся. Ну как со всем этим быть?
   – Тебе всего четырнадцать лет. А я намного старше.
   – Мне уже почти пятнадцать, – сердито возразила она, и лицо ее стало покрываться пятнами от гнева. – А ты и раньше был старше меня. Ну да, теперь ты внук Альберта Ролинса. Теперь ты в его власти. – Она проводила взглядом старика, удалявшегося, не оборачиваясь, и дала волю раздражению: – Так я тебя поэтому совсем не вижу?
   – Нет, не в этом дело, – запротестовал Колли. – Лейни, ты еще ребенок. Чем мы с тобой должны заниматься? Играть? Ничего не выйдет. У меня работа.
   – Значит, – с внезапным отчаянием прошептала она, – ты больше не хочешь меня видеть? – Горе заволокло ее синие глаза. – И потому ты не приходил?
   Колли не знал, что сказать.
   – Я по-прежнему твой друг, если это тебе еще нужно.
   Она гордо тряхнула головой.
   – Зачем бы мне это было нужно?
   На мгновение Колли увидел взрослую Лейни. Ее черты словно бы заострились, когда она ощутила боль раненого женского самолюбия. Она была слишком желанна, чтобы он мог по доброй воле оставить ее.
   Дебора заставила его дать слово чести.
   Колли возненавидел честь.
 
   – Пожалуйста, Лейни, не плачь, – уговаривала Дебора дочь, гладя ее по волосам.
   Девочка оторвала раскрасневшееся мокрое лицо от подушки.
   – Мама, я люблю его, а он меня не любит.
   Дебора замерла на миг, потом опять принялась гладить ее по голове.
   – Лейни, милая, я знаю, что ты его любишь. Но, поверь, Колли поступил правильно. Ты еще слишком молода для сильных чувств. Может быть, через несколько лет ты поймешь, что это было просто детское увлечение. А если бог захочет, чтобы вы были вместе, он все устроит. – Нет мне дела до бога! Я никогда больше не подойду к Колли, никогда! – воскликнула Лейни, изо всех сил стараясь быть упрямой и гордой. – Он думает, что он мне нужен? Я покажу ему! Никогда я о нем не заплачу!
   – Очень надеюсь, что так.
   Дебора улыбалась, но в ее голосе не чувствовалось уверенности.

Глава 8

   Поразительно тоскливый этот субботний день.
   Колли приехал из Нэшвилла в пустой дом и стоял на веранде, подставив лицо горячему солнцу, пока не почувствовал, что не в силах более выносить одиночество. Тогда он прошел к себе в комнату, переоделся в старые джинсы и снова вышел на веранду.
   За три года он перепробовал все способы, стараясь забыть Лейни. Оказалось, что хотя бы отчасти помогает лишь тяжелая физическая работа. С тех пор как Колли потерял Лейни, он работал на износ, буквально изводя себя. Вот и сегодня у него осталось еще время, чтобы поработать.
   Но он не успел покинуть ферму, как какой-то автомобиль проехал по бетонному мосту и остановился невдалеке от ворот. Колли с удивлением посмотрел на него, прикрыв глаза от солнца ладонью. Это была полицейская машина. Колли узнал сидевшего за рулем помощника шерифа.
   Уэй Блэкберн.
   Интересно, что ему понадобилось здесь?
   Колли был в неподходящем для обмена любезностями настроении, поэтому он молча ждал, чем Уэй объяснит свое появление на ферме. На лбу и обнаженной груди Колли, как и на лице Уэя, выступили капли пота.
   Приблизившись, Уэй сказал:
   – Уверен, вы не догадываетесь, зачем я здесь.
   – Точно.
   Колли опустил обе руки на решетку ворот.
   – Чтобы убедиться.
   – Убедиться в чем?
   – Что вы здесь, а не в обществе моей сестры.
   Колли насупился.
   – Надеюсь, вы сами понимаете, о чем говорите. Лично я – нет.
   – Возможно, и вы поймете, если будете знать, что сегодня Лейни оставила гостиницу. Такого с ней еще не случалось, она каждый день была на работе. Я расспросил как следует Дану и в конце концов вытянул из нее, что Лейни собралась купаться в чьем-то обществе. Где именно, Дана не знала, и кто пригласил Лейни, она мне не сказала. Вам что-нибудь об этом известно? Я не мог не подумать о вас.
   Колли застыл.
   – Приглашал ее не я.
   Уэй снял темные очки и обтер потное лицо тыльной стороной ладони.
   – Это хорошо, – сказал он ровным голосом. – У вас сейчас есть другая женщина. И последнее. Я полагаю, что могу больше не беспокоиться относительно ваших с нею контактов.
   – Я не имею отношения к тому, что произошло с Джоном Торном, – сказал Колли.
   Фраза эта далась ему с заметным трудом. Почему он должен оправдываться вновь и вновь? Он повторял эти слова до хрипоты несколько лет назад.
   – Что произошло, то произошло, и Лейни тогда убивалась так, что была на волосок от смерти.
   Колли заговорил снова, и собственные слова обожгли его сердце:
   – Если Лейни когда-нибудь решится прийти ко мне, вам лучше ее не удерживать. Но… – Он просунул голову сквозь решетку ворот и посмотрел полицейскому в глаза. – Но сегодня рядом с ней не я.
   Не он. Кто-то другой. Она ушла с другим.
   Уэй долго изучал его лицо.
   – Если бы я считал, что она в состоянии все забыть и быть счастливой с… – Вдруг он что-то пробормотал себе под нос и обернулся к машине: – Меня вызывают.
   Он поспешил к машине, уселся за руль и схватил трубку. До Колли донесся голос Уэя:
   – Да-да, я на ферме Ролинса. Да. Что? Но карьер же закрыт. Какому идиоту могло прийти в голову забраться туда? Кто-о? О боже! Выезжаю.
   – Карьер? – изумленно переспросил Колли. – Туда же никто…
   – Я нашел Лейни, – отозвался Уэй, высовываясь из машины. – Я пошел по следам не того Ролинса. Лейни отвел туда ваш красавец-кузен, и она упала в провал.
 
   Упав в воду, Лейни не умерла. Она всего лишь падала вниз, вниз, и, казалось, это падение будет длиться бесконечно.
   В какой-то момент она стала отталкиваться от ледяной воды, тянуться вверх. Совершенно неожиданно теплый свет погладил ее по лицу, и воздух заполнил готовые разорваться легкие.
   Она прилагала невероятные усилия, чтобы остаться на поверхности.
   Вот только долго ли еще она сможет бороться? Сколько миллионов лет она уже барахтается в этом черном колодце, как золотая рыбка, попавшая в ловушку?
   Достаточно долго, во всяком случае, чтобы позабыть о всяческих призраках и доплыть до единственной стены колодца, на которой имелся округлый выступ, напоминавший толстое брюхо. Зеленой бахромой свисали с него какие-то растения. Только они могли сейчас послужить Лейни спасением. В них можно вцепиться, повисеть на них, немного передохнуть…
   Злейшему врагу не пожелала бы Лейни захлебнуться в этом колодце. А впрочем… может быть, именно такой смерти заслуживает злейший враг? Жуткой смерти.
   Сверху раздался голос:
   – Лейни, ты здесь?
   – Да.
   В голове Лейни бился один вопрос: почему так жестоко подшутил над ней господь? Много лет она панически боялась воды, с тех самых пор, как когда-то в детстве провалилась в омут; кажется, это называется фобией. Лишь долгое время спустя после того случая она заставила себя научиться плавать.
   Колли как-то сказал ей: «Лейни, с водой не надо бороться. Она не враг тебе. Ложись на спину и отдайся ей. Видишь, я поддерживаю тебя снизу. Ты не утонешь. Я тебе не позволю».
   Сам-то он воды не боялся; он любил водную стихию так, что ему следовало бы родиться рыбой.
   Все было бы хорошо, если бы только Колли оказался здесь.
   Погрузившись в холодную воду, она погрузилась в воспоминания о прошлом, о том мире вблизи реки, где они встретились в первый раз. Теперь воспоминания ожили. Она видела его, ощущала его. И не могла не вспоминать его в этой безжалостной смертной бездне.
   В эти минуты, когда реальная жизнь оказалась где-то бесконечно далеко, Лейни выпустила свое сердце на свободу и решилась сказать себе правду, ту правду, которую она таила в себе, ту правду, от которой она отречется немедленно, если только опять окажется наверху.
   Правда была проста: Лейни готова отдать едва ли не все на свете, лишь бы вернуться в те счастливые годы, когда Колли был просто мальчиком, сбежавшим на часок с табачного поля, пренебрегая своими обязанностями, чтобы поиграть с ней. Там он весь принадлежал ей. Тогда она была для Колли центром вселенной, тогда могла положиться на его крепкие руки, надежные и верные. Колли, где же сейчас твои руки? Ты же обещал, что не дашь мне утонуть, так где ты? Вынеси меня из долины теней и призраков!
   – Элейна Мари!
   Все ее силы ушли на воспоминания о прошлом и на то, чтобы держаться над поверхностью воды, так что ей казалось уже, будто она провисела в таком положении много лет; и все же она изогнулась и сумела взглянуть вверх, на корни платана.
   Это был Колли, он явился на ее мысленный зов, подобно джинну из бутылки.
   Правда, джинны не приезжают на вороных конях и не гарцуют на фоне неба. А Колли сидел на вороном коне. У него даже уздечки не было, и скакун нервно перебирал ногами, боясь подходить так близко к краю обрыва. Конь упирался, а Колли сжимал коленями его бока и гнал вперед, бил его по загривку кулаками, а иссиня-черные волосы хлестали его самого по лицу.
   – Элейна, отвечай! – закричал он снова.
   – Я здесь, – откликнулась она.
   Ей вдруг захотелось смеяться. Значит, она не утонет и не замерзнет, потому что ей спасет жизнь Колли Ролинс.
   Какой-то предмет шлепнулся в воду прямо перед Лейни, и ей в лицо полетели брызги.
   Пластиковый ящик из-под льда. Наверное, в нем Престон держал бутылки. Значит, этот ящик все время был там, наверху, и никто, кроме Колли, не догадался сбросить его вниз.
   – Если тонешь, держись за эту штуку! – Его голос эхом отдавался от обрывистых каменных стен колодца. – Слышишь меня?
   – Я… не… тону, – прохрипела Лейни, задыхаясь.
   Тем не менее она обхватила ящик руками, он закачался под ее весом и едва не выскользнул.
   – Держишься, Элейна? Делай же, как я сказал!
   – Я держусь. Не кричи на меня, а лучше вытащи отсюда.
   Теперь благодаря своему импровизированному плавучему средству Лейни почувствовала себя гораздо увереннее.
   Сейчас она не видела Колли, так как оказалась спиной к платану, но голос его слышала так же отчетливо:
   – Как ты могла связаться с этими идиотами! Послушай, детка, если ты не захлебнешься, я задушу тебя собственными руками, когда вытащу!
   – Напугал до смерти, – пробормотала она и неожиданно хихикнула.
   Вновь поглядев наверх, она увидела лишь голову и плечи Колли; должно быть, он успел спешиться.
   – Колли, я хочу наверх. Сделай же что-нибудь.
   Голос ее дрожал.
   – Я понимаю. Ничего, скоро я тебя вытащу.
   Колли рассчитывал успокоить ее хоть немного, но, по правде говоря, ему было больно видеть, до чего докатилась его Лейни. Она была похожа сейчас на куклу, которую швырнули в воду. Она ни слова не сказала о своем страхе, но он-то знал, до чего ей страшно. Колли почти что видел, как дрожит она в темной воде и как пульсирует на ее шее жилка.
   Он перевел взгляд на столпившихся вокруг беспомощных кретинов. Здесь был Джек Грегори; он едва не обнял Колли – так обрадовался, что на выручку явился кто-то трезвый. Здесь его брат-близнец Марк и Ллойд Тейт, а также три женщины, которых Колли не знал. И еще Престон; этот стоял неподвижно, как восковая фигура, с того самого мгновения, когда Колли примчался к карьеру верхом на взмыленной лошади.
   Престон и Лейни.
   Но нет, сейчас не до этого.
   – Что ты здесь делаешь? Не суй нос в мои дела! Ты должен быть в Нэшвилле; вот и катись туда. Неужели ты думаешь, что без тебя мы не справимся? – крикнул Престон своему кузену, когда тот отошел от края обрыва. – Мы уже позвонили в полицию, и нам пообещали выслать спасательную бригаду. Ее…
   – Заткнись! – оборвал его Колли.
   Конь, должно быть, почуял царящую в воздухе панику и отпрянул от обрыва, когда Колли взялся за веревку, которую прихватил в конюшне, и попросту обмотал вокруг конского крупа. Затем он извлек из кармана джинсов соединительную скобу, которая еще пятнадцать минут назад мирно висела на гвозде в сарае.
   Пятнадцать минут. Четверть часа, как ни гнал он испуганного коня по полю, как ни мчался тот на сумасшедшей скорости. Очень долго… Все равно Уэй будет дольше добираться сюда на своей машине.
   Колли подошел к краю обрыва. Где же она?
   Сердце его тревожно сжалось, когда он закричал в пустую тьму:
   – Лейни!
   – Я здесь, – отозвалась она слабым голосом и тут же показалась у каменистой стенки карьера. – Я знала, что ты будешь здесь, и подплыла сюда.
   – Так. Оставайся там. Сейчас я закреплю веревку и брошу тебе свободный конец.
   Его пальцы в это время усердно привязывали веревку к металлическому кольцу.
   Она запрокинула голову, и он увидел огромные глаза на молочно-белом лице.
   – Послушай, Колли… Моя нога…
   – Нога?
   Смуглые пальцы замерли на миг и тут же опять принялись за работу.
   – Наверное, я ушиблась при падении. Все случилось так быстро… Сейчас она почти не болит, потому что здесь дьявольски холодно, но мне кажется, что она весит тонну. Так что я не смогу забраться вверх по стене, держась за веревку.
   Голос ее виновато дрожал, глаза умоляюще смотрели на него из глубины.
   Колли был спокоен.
   – Не волнуйся. Когда придет время, я скажу тебе, что делать.
   Он исчез из виду, и Лейни не успела больше ничего сказать.
   – Эй ты, – крикнул Колли одному из близнецов, – подгони сюда…
   – Послушай, ты тут не начальник…
   Престон умолк, услышав приближающийся звук мотора. На дороге показался белый полицейский джип. Сирена была включена, и буквы на боку машины как будто мигали вместе с синей лампой на крыше: «Графство Логан. Полиция».
   – Вот и начальник, – буркнул Ллойд Тейт.
   Именно он поймал конец веревки, брошенный Колли.
   Машина остановилась, и рядом с ней на дороге возникла долговязая фигура Уэя Блэкберна.
   – Что, черт возьми, тут случилось? – закричал он издалека. – Где Лейни?
   – Быстрее подгоните машину сюда, – не вдаваясь в объяснения, распорядился Колли. – Нам надо закрепить веревку. Дерево может не выдержать.
   Лицо помощника шерифа стало бледным как мел.
   – Так она…
   – Она ушибла ногу.
   – Где спасательная бригада?
   – В заднице, я полагаю, – зло бросил Колли. – Неужели Лейни должна дожидаться ее там, внизу? Я сам ее вытащу.
   Уэй оценивающе взглянул на сосредоточенное потное лицо Колли.
   – Отлично. Я вам доверяю. Говорите, как мне действовать.
   Они привязали веревку к бамперу полицейской машины, после чего Колли утер пот, ручьями стекающий со лба, и приказал, чтобы кто-нибудь узнал, как дела у Лейни.
   Он едва заметил, что Престон и его компания, за исключением Тейта и быстро трезвеющего Джека, болтали как сороки в нескольких футах от края обрыва. Он вовсе позабыл о них, когда все было готово, и поспешно разулся.
   – Вы хотите спуститься? – изумленно воскликнула одна из женщин, не сводя глаз с его босых ног.
   – Я должен приблизиться к Лейни и посмотреть, что к чему, – сказал Колли Уэю, становясь в веревочную петлю, которую он устроил под металлическим кольцом. – Если будет возможно, я нырну.
   – Надеюсь, вы знаете, что следует делать, – сказал Уэй.
   – Я тоже надеюсь.
   Некоторое время Уэй наблюдал за тем, как Колли устраивается понадежнее в веревочной петле, потом заметил:
   – Да, Колли, теперь меня не удивляет ваша репутация. И вы ее заслуживаете, вот что меня пугает.
   Лейни посмотрела вверх, когда Колли показался над водой. Она тут же отвернулась, пытаясь сморгнуть слезы. Она увидела Колли – босого, голого по пояс, ловко спускающегося по стене колодца; Колли, чьи черные волосы спускались до плеч и прилипали к лицу; которому могло быть вновь четырнадцать лет; Колли из их прошлого.
   А вдруг это и есть исполнение ее желания? Вдруг счастливое прошлое вернулось, и все можно начать с начала, на этот раз без ошибок?
   Миновав половину пути до воды, он склонился вниз.
   – Здесь глубоко? – спросил Колли, и она молча кивнула. – Точно глубоко? Хорошо.
   Он легко, как Тарзан, качнулся в петле и прыгнул вниз.
   В воду он вошел бесшумно, без брызг, и так же бесшумно вынырнул, мокрый и блестящий.
   – По-моему, – неуверенно заметила Лейни, – ты здесь в своей стихии.
   Колли оставил ее слова без внимания. Он быстро подплыл ближе и спросил:
   – Какая нога болит?
   – Правая.
   – Ладно, я буду осторожен.
   – Что ты хочешь делать?
   – Посажу тебя в веревочную петлю, и тебя вытянут наверх.
   Он ловко поймал петлю. Лейни заметила, что его черные глаза в эту минуту словно не видели ничего вокруг.
   – Вот. Продевай ее под мышки.
   У него, должно быть, выросло десять рук, так как он касался ее в нескольких местах одновременно, освобождая одну из ее рук, мертвой хваткой вцепившуюся в пластиковый ящик, и устраивая ее в петле.
   – Держись за меня. Сейчас я все устрою.
   Кожа его была холодной, а мускулы под ней – каменными.
   В ту ночь в «Магнолии», когда он обращался с ней как со своей собственностью, его прикосновения раздули в ней пламя от сотни крошечных угольков. Долгие годы она старалась потушить это воспоминание, долгие годы не позволяла ему до себя дотрагиваться, и вот теперь в ней опять разгорались те угольки, и тела их соприкасались, словно они снова стали любовни-ками…
   При этой мысли Лейни изо всех сил вцепилась в то, что оказалось под руками. В плечи Колли. Что-то она должна была вспомнить об этих плечах, но она не могла сосредоточиться, Лейни была слишком поглощена его лицом. Он перебросил петлю через ее голову.
   – Продевай сюда руку.
   Выполнив приказание, она с силой ухватилась за его запястье и оказалась вдруг так близко от него, что их щеки соприкоснулись. Лейни негромко ахнула. Колли одной рукой подхватил ее под водой, и она перекатилась через него.
   – Теперь вторую, – отрывисто бросил он.
   Опять их тела коснулись друг друга. Она попыталась на этот раз прикрыть глаза, но тщетно. Его руки обнимали ее, а лицо было так близко, что она могла бы дотянуться губами до его губ.
   Все ее силы уходили на то, чтобы сохранять хладнокровие, и следующее движение Колли застало ее врасплох. Его ладони легли ей на груди, и ее тело внезапно захлестнула холодная вода.
   – Колли! – задыхаясь, выкрикнула она.
   Она начала погружаться и опять ухватилась за него.
   Под его смуглой кожей течет красная кровь; на таком расстоянии это было ясно видно.
   – Мне нужно убедиться, что веревка легла на место, – как бы оправдываясь, проговорил он.
   – И как?
   Она вновь держалась за его плечи.
   – По-моему, все правильно. Проверять еще раз некогда. – Он взял ее ладони в свои. – Держись за веревку. Нет, не здесь, выше. Над петлей. И ни в коем случае не выпускай ее.
   Лейни попыталась ухватиться за веревку и не смогла – онемевшие пальцы не слушались ее. Колли накрыл ладонями руки Лейни и сжал ее пальцы. И опять они прижимались друг к другу; ноги их переплелись под водой, как и руки над поверхностью.
   Он замер. Заглянул в ее глаза.
   Он поймал ее; ей некуда было деваться.
   Его губы так близко, а глаза у него такие глубокие… О да, они очень близки сейчас, раз она видит в темноте коричневые огоньки в его глазах. Колли задержал дыхание, и она сдалась на милость победителя.
   Это был поцелуй, краткий счастливый миг посреди отчаянной схватки за жизнь.
   Просто поцелуй. Вкус на губах… Сладковато-горький вкус прошедшего.
   Так близко его лицо! Его теплое дыхание. Прикосновение его губ.
   И внезапный, опаляющий жар.
   Ей было так холодно все эти три года, а здесь, в ледяной воде, к ней вернулось тепло. Его губы горят, и сладостный их жар проникает внутрь, в самые потаенные глубины.
   Она высвободила одну руку, опустила ее и погладила Колли по щеке, не отпуская его губ.
   А затем – его шею. Плечо.
   Удивительно, какая шершавая здесь кожа. А в других местах она тугая и шелковистая. В каком-то уголке памяти Лейни сохранились воспоминания о прикосновениях к нему, но до этой минуты она не смотрела на его кожу, слишком она была поглощена его близостью. А сейчас ей показалось, что взглянуть – это очень важно, и она оторвалась от его губ и открыла глаза.
   – Колли, – прошептала она, содрогаясь.
   Прямой шрам на его плече соединялся с другим, полукруглым, более глубоким шрамом под ключицей.
   Зловещие белые линии, явственно выделяющиеся на темной коже.
   Он отпустил ту ее руку, что все еще сжимала веревку над головой.
   – Не надо, – решительно сказал он, взял Лейни за подбородок и попытался отвернуть ее голову в сторону. Она сначала сопротивлялась, а потом посмотрела ему в глаза. Он тяжело дышал. – Если будешь смотреть, то вспомнишь, что меня нужно ненавидеть.
   И тогда она с фотографической четкостью вспомнила тот день, когда Колли получил рану. И другое тоже внезапно вспомнилось ей: сладость его поцелуев, счастье от его близости. «Ложись, Лейни», – сказал он ей тогда, и она охотно подчинилась.
   Она видела кровь, видела, как он падает, как лежит бледный и неподвижный.
   Несчастный случай.
   Не раздумывая, она опустила голову и поцеловала самое страшное место – то, где скрещивались два шрама.
   – Что ты делаешь…
   Он говорил с таким трудом, что она едва понимала его. Его сердце колотилось, как будто в груди у него тикала бомба с часовым механизмом.
   Он прижал ее голову к своей груди.
   В воде он всегда был ее защитником. Этот колодец на несколько мгновений принадлежал только им, в этом заколдованном царстве не действовали никакие силы, разлучавшие их. Они находились совсем рядом со стенкой колодца, так что сверху никто не мог их увидеть. Неожиданно Лейни получила свободу ласкать его, утешать его.
   Три года оба они страдали в одиночестве.
   Времени на дальнейшие размышления уже не оставалось, так как Уэй что-то кричал сверху. Колли быстро отпрянул от Лейни, тяжело дыша, как загнанный зверь. По-видимому, сама Лейни дышала так же. Откашлявшись, он наконец крикнул тем невидимым людям, что ждали у края обрыва:
   – Тяните медленно!
   – Колли, – с трудом выговорила Лейни, когда веревка натянулась. – Мне больно.
   – Потерпи, малышка, мне некогда было закрепить получше. – Тяжелое, прерывистое дыхание выдавало его состояние. – Подайся чуть вперед, чтобы не тереться спиной о веревку. И отталкивайся здоровой ногой от стенки.
   Лейни попыталась последовать совету, но от болезненных ощущений не избавилась. Веревка немилосердно резала подмышки. Но хуже всего ей пришлось на самом верху, когда нужно было отпустить веревку и полностью довериться лежащему на животе на краю обрыва Уэю. Лицо его покраснело от натуги, когда он вытягивал Лейни за руки. В какой-то момент ей показалось, что она не выдержит и руки вот-вот выдернутся из суставов, но тут же она, обессиленная, рухнула на землю у его ног.
   – Ты можешь встать? – спросил Уэй.
   Лейни поднялась было, но правую ногу тут же пронзила острая боль, и она упала на колени.
   – Нет, не получается, – виновато прошептала она.
   Престон сделал шаг вперед.
   – Давай, Лейни, подымайся. Обопрись на меня.
   Почему-то ей вдруг показалось, что Престон Ролинс здесь лишний, его присутствие неуместно. Наверное, там, внизу, в воде, оказавшись в прошлом, она начисто позабыла о нем. А он тем временем обнял ее за талию и зарылся лицом в ее мокрые волосы.
   – Прости меня, детка. Господи, – шептал он, – да как бы я жил, если бы с тобой что-нибудь случилось?
   С помощью Престона Лейни кое-как дохромала до патрульной машины Уэя и упала на сиденье, а Тейт, видя, что ее бьет дрожь, накрыл ее двумя полотенцами. Дрожала она, конечно, не от холода, а скорее от сознания, что опять находится в безопасности, что земля никуда не уйдет из-под ее ног и она уже не заключена в узком каменном мешке.
   И еще ей нужно было снова привыкнуть к настоящему. Путешествия во времени не проходят бесследно.
   «Я целовала его губы. Его плечо. Его шрамы. Я помнила, где и когда он их получил. И я хотела его…»
   Нет, это невозможно. Здесь, наверху, это невозможно.
   – Колли все еще там, – напомнила она Уэю.
   – Ну да, – отозвался Тейт. – Вы, надеюсь, не собираетесь оставить его в карьере? А то он мог бы составить компанию своему отцу.