Браун Сандра. Алиби (Том 2)

   - Кто, я? - Она расхохоталась. - Господь с вами! Я учительница, преподаю английскую грамматику и веду дополнительные занятия по чтению. Набегаешься по этим этажам! Боже, да я каждый день прохожу не меньше десяти миль!
   Элен сразу заметила, что он родом из Южных штатов ("Вы совершенно правы, мэм!"). Она определила это по его акценту - по характерной для Юга мелодичности речи и по тому, как он растягивает слова. Ей нравятся южане, призналась Элен. Они обычно жизнерадостные и приветливые.
   Бобби улыбнулся и наклонился к ней:
   - Мы стараемся быть джентльменами, мэм.
   Он тут же доказал это, пригласив Элен на танец. И еще на один. Когда оркестр заиграл медленную музыку, Бобби как бы невзначай привлек Элен к себе, не забыв извиниться за то, что так сильно взмок. Но она возразила, что это сущие пустяки и что ей нравится запах пота. "Это так по-мужски!" - сказала она.
   В середине танца он положил руку на ее пышный зад и прижал к себе так, что она не могла не почувствовать его возбуждения.
   Когда музыка кончилась, Бобби был красен, как вареный рак.
   - Извините меня, пожалуйста, - бормотал он, очень правдоподобно запинаясь. - Мне.., мне ужасно стыдно. Дело в том, что я давно не прикасался ни к одной женщине. Если вы хотите, чтобы я оставил вас в покое, только скажите, и я...
   - Вам не за что извиняться, - мягко сказала Элен. - Это только естественно, и вы ни в чем не виноваты. Ведь вы же не можете контролировать...
   - Нет, мэм, не могу. Во всяком случае, не тогда, когда держу вас в объятиях.
   Элен взяла его за руку и, отведя обратно к столику, заказала обоим по крепкому коктейлю. Когда она сделала из своего бокала несколько внушительных глотков, Бобби рассказал ей о своей жене.
   - Она умерла от рака, - закончил он трагическим голосом. - Это было два года назад, в октябре.
   Взгляд Элен выразил приличествующую случаю печаль.
   - О, как это ужасно!
   И Бобби, ободренный успехом, поведал Элен, что только недавно снова начал выходить и радоваться жизни.
   - Сначала, - говорил он грустно, - я был очень доволен, что у нас не было детей, но теперь... Теперь я об этом жалею. Ведь я остался совсем один на всем белом свете, а это нелегко. Человек не должен быть один, понимаете? Это противно его природе.
   В ответ Элен сочувственно похлопала его под столом по ноге. Потом ее рука поднялась чуть выше и осталась там.
   А Бобби подумал, что все идет как по маслу.
   ***
   Хэммонд стоял и смотрел на нее.
   - Господи, как же ты меня напугал! - ахнула Юджин. - Что ты здесь делаешь? Как ты попал в дом? Когда?
   - Ты тоже меня напугала, - ответил он.
   - Я? Как?!
   - Я знаю, почему ты солгала. Ты боишься того, кто убил Петтиджона.
   Она опустила голову.
   - Да. Мне действительно может грозить опасность.
   - Я должен был предупредить тебя, но не хотел звонить по телефону...
   Юджин машинально загородилась занавеской и бросила беспокойный взгляд в сторону спальни.
   - Ты думаешь, Смайлоу прослушивает линию?
   - С него станется. Он может пойти на это даже без решения суда. Она на секунду задумалась.
   - Мне тоже так кажется. Я почти уверена, что детектив Смайлоу организовал за мной слежку.
   - Мне об этом ничего не известно, но это не значит, что за тобой не наблюдают. - Хэммонд перевел дух. - О том, что я здесь, никто не знает. Я перелез через стену сада и битых пять минут стучал в твою кухонную дверь. Я видел наверху свет, но ты все не отзывалась, и мне стало... Я вдруг подумал, что опоздал и с тобой случилось что-то... Ну, ты понимаешь?..
   Юджин кивнула.
   - Я ничего не слышала. Этот дождь...
   - Я напугал тебя. Ты вся дрожишь. - Он снял с вешалки халат и укутал ее. А почему ты решила, что за тобой следят?
   - Я делала пробежку и заметила какую-то подозрительную машину. У нее работал двигатель, но огни не горели и "дворники" не работали.
   - Ты выходила? В такую погоду? Одна?
   - Я всегда одна, - ответила Юджин. - Но я стараюсь быть осторожной. Он слабо улыбнулся.
   - Прости, что напугал тебя, - снова сказал он.
   - Ничего страшного... Я и так что-то разнервничалась сегодня.
   - Не мог же я так запросто подняться на крыльцо и позвонить в парадную дверь, - сказал Хэммонд извиняющимся тоном.
   - Наверное, не мог.
   - А если бы мог, ты бы впустила меня?
   - Не знаю... Да. - Последнее слово она произнесла совсем тихо.
   Хэммонд опустил глаза и уставился на ямочку между ключицами, где, как жемчужина в раковине, блестела крупная капля воды. Руки его все еще сжимали отвороты ее халата и, выпустив их, он сделал шаг назад, думая о том, что за одно это его можно было бы наградить медалью "За доблесть".
   - Нам надо поговорить, - сказал он глухо.
   - Хорошо, я сейчас...
   Хэммонд послушно развернулся на одеревеневших ногах и вышел в спальню. Через несколько минут Юджин присоединилась к нему. Она была одета в довольно старомодный стеганый домашний халат с поясом, который был плотно запахнут у нее на груди.
   - У тебя кровь идет.
   Хэммонд поднес к глазам руку и обнаружил на большом пальце небольшую ранку.
   - Наверное, я порезался, когда взламывал твой замок.
   - Хочешь, я дам тебе пластырь?
   - Ничего, и так сойдет.
   Сейчас Хэммонду меньше всего хотелось разговаривать с ней.
   Ему хотелось распахнуть на ней халат и, прижавшись щекой к ее обнаженной груди, попробовать ее кожу на вкус, ощутить ее теплый запах. Все его тело вздрагивало от неистового физического желания, и ему стоило огромного труда не поддаться ему. Никакой вины за то, что произошло в субботу вечером и ночью, Хэммонд не чувствовал - только за то, что случилось потом.
   - Ты ведь с самого начала знала, кто я и как меня зовут, - глухо сказал он. Именно сказал, а не спросил, но она все равно ответила:
   - Да...
   Хэммонд медленно кивнул. Ему по-прежнему было трудно принять то, с чем он так долго мысленно боролся и против чего восставал.
   - Мне не хотелось бы говорить с тобой об этом, но...
   - Почему?
   - Потому что я знаю: ты все равно солжешь, я рассержусь, а мне не хочется злиться на тебя.
   - Я тоже не хочу, чтобы ты злился на меня. Так что, может быть, нам все-таки лучше поговорить? Он снова кивнул.
   - Мне хотелось бы кое-что от тебя услышать, даже если это будет ложью. Скажи, тогда, в субботу... Можешь ты поклясться, что с тобой еще никогда ничего подобного не происходило?
   Юджин слегка наклонила голову.
   - Я имею в виду не только ощущения, страсть, но и... В общем, все вместе.
   Она сглотнула, и капелька воды, примостившаяся в ямочке, скользнула вниз.
   - Со мной еще никогда не происходило ничего подобного, - сказала она неожиданно севшим голосом. - Это правда...
   Именно это Хэммонд и хотел.., надеялся услышать, однако лицо его осталось почти таким же мрачным.
   - Тогда.., тогда нам просто необходимо поговорить.
   - Но, может быть...
   - Необходимо, - повторил он с нажимом. - Скажи, то, что мы пришли в тот павильон на ярмарке почти одновременно, ведь это не было случайностью?
   Несколько мгновений Юджин колебалась, потом покачала головой:
   - Нет, не было.
   - Но как, ради всего святого, ты узнала, что я буду именно там? Ведь я и сам этого не знал!
   - Прошу тебя, - тихо сказала она, - не спрашивай меня больше ни о чем.
   - Ты была у Петтиджона в субботу?
   - Я не могу тебе этого сказать.
   - Почему?
   - Просто не могу.
   - Но ведь это такой простой вопрос! Юджин невесело усмехнулась.
   - Смотря для кого. Для меня он совсем не простой.
   - Тогда ответь и объясни.
   - Если я сделаю это, я останусь.., совсем без защиты.
   - Мне странно это слышать, - заявил Хэммонд. - Если кому и нужна сейчас помощь и защита, так это мне. Ведь это я оказался подвешен между небом и землей, а не ты.
   - Но тебя не подозревают в убийстве.
   - Нет, в убийстве меня не подозревают, но согласись, что положение, в котором я очутился, чревато многими другими опасностями. Ведь это я веду дело одного из самых известных граждан города, который к тому же женат на моей близкой знакомой.
   - На твоей близкой знакомой? - переспросила она чуть слышно.
   - Да, Дэви Петтиджон, в девичестве Бертон, была моей подругой детства. Мы вместе выросли, и теперь она попросила окружного прокурора, чтобы этим делом занимался именно я. Как видишь, на меня надеется много людей, которых мне не хотелось бы разочаровывать. А теперь представь, что будет с моей репутацией, с моей карьерой, с моим будущим, наконец, если кто-то узнает, что сегодня вечером я был здесь, с тобой!
   - Ты хотел знать, почему я уехала от тебя в воскресенье, ничего тебе не сказав? - Юджин принялась беспокойно расхаживать из стороны в сторону. - Вот тебе и ответ на твой вопрос. Я хотела остаться для тебя незнакомкой, чтобы ты.., чтобы ты не оказался в том положении, в каком находишься сейчас.
   - Тебе не кажется, что в воскресенье утром думать об этом было, гм-м.., несколько поздновато? И вообще, если бы тебя так заботила моя репутация, ты бы не подцепила меня на ярмарке.
   Она остановилась и с упреком посмотрела на него.
   - Извини, Хэммонд, но память тебе изменяет. Это ты меня подцепил.
   - Ну хорошо, пусть я. - Хэммонд фыркнул. - Только что это меняет?
   - Это меняет многое, - твердо возразила она. - Кто дважды догонял меня, когда я хотела уйти? Кто умолял меня побыть с тобой еще немного? Кто поехал за мной после? Кто остановился на заправке и...
   - Ну хорошо! - Хэммонд решительно рубанул воздух ладонью. - Допустим, я действительно сделал все это, но ведь нам обоим прекрасно известно, что чем недоступнее женщина, тем желаннее она мужчине. Это одна из самых старых и самых сильных приманок, которая срабатывает практически безотказно. И ты ею воспользовалась. Ты прекрасно знала, что ты делаешь и зачем...
   - Да, я знала! - воскликнула она негромко и посмотрела на него полными слез глазами. - Сначала я хотела просто.., познакомиться с тобой.
   - Зачем?
   - Для страховки.
   - Иными словами, тебе нужно было алиби? Юджин снова опустила глаза.
   - Я не предполагала, что ты мне.., так понравишься, - сказала она тихо. Сначала я действительно собиралась использовать тебя в своих целях, но потом мне стало очень стыдно. Вот почему я пыталась убежать. Я не хотела, чтобы ты оказался скомпрометированным из-за нашей встречи, но ты не отпустил меня. Ты поехал за мной и.., поцеловал. - Она снова посмотрела на него. - После этого поцелуя я забыла обо всем на свете, забыла даже, какие причины заставили меня искать знакомства с тобой. Я хотела только одного - быть с тобой. - Быстрым движением руки Юджин смахнула со щеки слезинку. - Ты можешь мне не верить, но это правда.
   - Зачем тебе понадобилось алиби?
   - Ты же знаешь, я не убивала Петтиджона. Ты сам сказал мне об этом в лифте.
   - Да, я так сказал. А теперь ты скажи, зачем тебе в таком случае алиби.
   - Не спрашивай меня, пожалуйста.
   - Хорошо, не буду. Просто скажи мне.
   - Не могу.
   - Почему не можешь?
   - Потому что не хочу, чтобы ты думал, будто я... - Она глубоко вздохнула.
   - Это имеет какое-нибудь отношение к тому мужчине? Вопрос застал ее врасплох.
   - К какому мужчине? - спросила Юджин, отшатываясь.
   - В воскресенье вечером я был у твоего дома и видел тебя с мужчиной. Вы подъехали в "Мерседесе" с открытым верхом. - Хэммонд помолчал и добавил:
   - Это было меньше чем через двенадцать часов после того, как ты покинула мою постель.
   - В воскресенье вечером? - переспросила Юджин. - Это был.., один мой старый друг. Мы вместе учились в колледже, а сейчас он приехал в Чарлстон по делу. Он позвонил мне и пригласил выпить с ним по коктейлю.
   - Ты лжешь.
   - Почему ты мне не веришь?
   - Потому что моя работа как раз и состоит в том, чтобы отличать ложь от правды и лжецов - от честных людей. Ты лжешь мне, Юджин!
   Она выпрямилась и скрестила руки на груди.
   - Этому необходимо положить конец! - воскликнула она. - Сегодня, сейчас. Так дальше продолжаться не может. На карту поставлена твоя карьера, и я не хочу отвечать за ее возможный крах. И уж тем более я не хочу иметь дело с кем-то, кто мне не верит.
   - Кто был этот мужчина?
   - Какая тебе разница? Я же сказала - он мой старый друг. Подумай лучше о своих друзьях, которые спят и видят, как бы отправить меня на скамью подсудимых.
   - Что удивительного в том, что я тебе не верю, когда ты не хочешь ответить мне на самые простые вопросы? - спросил Хэммонд сердито.
   - Для меня это непростые вопросы! - почти прокричала в ответ Юджин. - Ты даже не представляешь себе, насколько они непростые. Они напоминают мне о вещах, о которых я пыталась забыть и которые преследовали меня с... - Она осеклась, сообразив, что сказала слишком много. - Я понимаю, - добавила она почти спокойно, - что ты не можешь верить мне, как не поверил бы мне любой разумный человек. Что ж, тем больше у тебя оснований уйти и никогда больше не возвращаться. Никогда, слышишь?
   - Вот и отлично.
   - Пока мы с тобой лежали в постели...
   - Это было великолепно!
   - Но если ты мне не доверяешь...
   - Не доверяю.
   - Тогда...
   - Ты спала с Петтиджоном? Она побледнела.
   - Что-о?!
   - Ты спала с ним? - повторил Хэммонд. - Лют был твоим любовником?
   Он шагнул к ней, непроизвольно сжимая кулаки, она попятилась и пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в стену.
   Так вот что его так беспокоит, поняла Юджин. Вот что заставляет его пренебрегать карьерой, положением в обществе и всем остальным, что он когда-то считал важным. Желание знать ответ на этот вопрос было в нем таким сильным, что обычно осторожный и сдержанный Хэммонд Кросс вел себя как человек, совершенно потерявший голову.
   - Так ты трахалась с Петтиджоном или нет? Отвечай!
   - Нет! - выкрикнула она и добавила совсем тихо:
   - Нет, клянусь тебе.
   - Ты убила его? - Он сжал руками ее плечи и так низко наклонился к ней, что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее головы. - Ответь мне честно на этот вопрос, и я прощу тебе любую ложь. Ты убила Люта Петтиджона?
   Юджин отрицательно покачала головой:
   - Нет, я его не убивала.
   Он уперся кулаками в стену позади нее и, наклонившись еще ниже, коснулся щекой ее щеки. Его дыхание было горячим и таким громким, что заглушало даже шум дождя снаружи.
   - Я хочу верить тебе...
   - Это правда, я не убивала Петтиджона, - повторила Юджин. - Но не спрашивай меня больше ни о чем, потому что я все равно не смогу ответить...
   - Но почему? Скажи хотя бы - почему?
   - Потому что ответы причинили бы мне слишком сильную боль.
   - Как? Я не понимаю...
   - Прошу тебя, не заставляй меня. Это же мука мученическая... Я боюсь, что мое сердце просто разорвется пополам.
   - Но своей ложью ты разбиваешь сердце мне.
   - Пожалуйста, Хэммонд, если ты хоть немного уважаешь меня, избавь меня от... Я не хочу, чтобы ты во мне разочаровался. Я предпочла бы никогда больше с тобой не встречаться, чем позволить тебе знать...
   - Что? Скажи мне!
   Она решительно покачала головой, и Хэммонд понял, что продолжать давить на нее бессмысленно. К тому же после того, как он убедился, что Юджин не причастна к убийству Петтиджона, с его стороны было бы самым правильным оставить ее в покое и не лезть ей в душу.
   - Это еще не все, - неожиданно добавила Юджин. - Назревает кризис, и мы можем оказаться по разные стороны барьера...
   - Значит, твоя тайна все-таки имеет отношение к делу? - встрепенулся Хэммонд, хватаясь за ее слова, как за последнюю надежду.
   - Я знала, что наша встреча все очень усложнит, и тем не менее допустила... Больше того, я хотела, чтобы это произошло. Даже на заправочной станции я еще могла сказать тебе "нет", но.., не сказала.
   Он слегка приподнял голову, чтобы видеть ее лицо.
   - А если бы тебе представилась возможность переписать эту страницу заново...
   - Это нечестно!
   - ..Ты бы что-нибудь изменила?
   Она долго выдерживала его взгляд, лишь еще одна слеза скатилась по ее щеке. Для Хэммонда это было достаточным ответом.
   - Я тоже!.. - прошептал он. - Я тоже не стал бы ничего менять.
   Мгновение спустя он обнял Юджин, и его жадный рот раздвинул ее губы. Вода капала с ее мокрых волос на его рубашку. Наконец они разжали объятия.
   - Юджин...
   - Хэммонд...
   Они рассмеялись тому, что впервые назвали друг друга по имени и поцеловались с еще большей страстью. Распустив пояс ее халата, Хэммонд просунул руки под ткань и ласкал нежную кожу Юджин, исторгая из ее уст негромкие стоны.
   Кровь стучала в ушах Хэммонда громче, чем низвергающиеся на крышу потоки дождя. Гулкие удары пульса заглушали не только все внешние звуки, но и робкий голос совести и здравого смысла. Когда они и вовсе замолчали, он подхватил Юджин на руки и перенес на постель. Уложив ее на простыни, Хэммонд, сгорая от нетерпения, сорвал с себя одежду и лег рядом. С губ его сорвался протяжный вздох, в котором смешались отчаяние и страсть.
   - Я спала с тобой не ради алиби, Хэммонд...
   Приподнявшись на руках, он заглянул ей в глаза:
   - А ради чего?
   - Ради тебя самого...
   Хэммонд спрятал голову у нее на груди.
   Высшей точки наслаждения они достигли одновременно.
   ***
   Они лежали под одеялом, обнявшись. Юджин прижалась к нему, и Хэммонд с удовлетворением увидел, какое у нее счастливое лицо. Правда, глаза ее были закрыты, но губы слегка улыбались, и на щеках играли очаровательные ямочки. Она не спала, и Хэммонд, негромко рассмеявшись, поцеловал ее веки.
   Юджин открыла глаза и посмотрела на него, потом выпростала из-под одеяла руку и провела кончиком пальца по его губам.
   - О чем ты думаешь? - спросил Хэммонд.
   - Я думала о том, как было бы здорово пойти с тобой куда-нибудь. Например, в ресторан или в кино... Чтобы вокруг было много народа и все-все нас видели. Чтобы я могла познакомить тебя со своими друзьями.
   - Может быть, когда-нибудь так и будет.
   - Может быть... - эхом повторила она, но в ее голосе звучало сомнение. - Я недавно в Чарлстоне, но кое-что знаю. Знаю местное общество... Мне известно, что здесь не жалуют чужаков.
   - Меня это не волнует.
   - Зато волнует большинство коренных чарлстонцев. В Чарлстоне, наверное, каждая семья ведет свою родословную если не от первых поселенцев, то по крайней мере от героев Гражданской войны.
   - Один знаменитый чарлстонец, - правда, он был литературным персонажем сказал: "Дорогая моя, мне теперь на это наплевать" <М. Митчелл. Унесенные ветром.>. И я готов подписаться под этими словами. Даже если бы мне было не наплевать, я бы все равно предпочел тебя всем женщинам нашего города. Я предпочел бы тебя любой красавице, пусть она даже ведет свою родословную от Евы.
   - Любой? А Стефи Манделл?.. - Юджин рассмеялась, увидев выражение его лица. - Посмотрел бы ты на себя сейчас!
   - Как ты узнала?
   - Женская интуиция. Она мне сразу не понравилась, и я уверена, что это между нами взаимно. Нет, это не обычная неприязнь, которая возникает, наверное, между подозреваемым и следователем. Это совсем другое чувство, более глубокое и более примитивное, что ли... Сегодня, когда она едва не застукала нас в лифте, я поняла. Ведь вы были любовниками, правда?
   - Вот именно - "были". - Хэммонд специально выделил голосом последнее слово. - Мы встречались почти год, но потом...
   - Как давно вы расстались?
   - Два дня назад.
   - Два дня? - в замешательстве переспросила Юджин. - То есть.., в это воскресенье? Он кивнул.
   - Из-за.., из-за того, что случилось накануне?
   - Ну, не совсем. Для меня наши отношения закончились уже довольно давно, но после... Когда я узнал тебя, мне окончательно стало ясно, что мы со Стефи не созданы друг для друга. - Он ласково провел рукой по ее волосам. - Несмотря на то, что ты - маленькая врушка, ты самая соблазнительная и желанная женщина в мире. И дело тут не только в твоей физической привлекательности...
   - А в чем же?
   - Ты умна.
   - О, весьма! Кроме того, я люблю животных и вежлива со старшими.
   - Ты веселая.
   - А еще у меня спокойный, выдержанный характер.
   - Ты покладиста, чистоплотна и, должно быть, замечательный врач.
   - Я чувствовала, что в детстве ты был бойскаутом!
   - Что было, то было.., так о чем я? Ах да, у тебя очень красивые груди!
   - Ты же говорил, что дело не в физической привлекательности.
   Вместо ответа Хэммонд наклонился и крепко поцеловал Юджин. Когда он наконец отстранился, лицо у нее было хмурым, и это напугало его.
   - Что случилось?
   - Тебе надо быть очень осторожным!
   - Никто никогда не узнает, что я был у тебя. Но Юджин покачала головой:
   - Нет, я не об этом.
   - А о чем?
   - Смотри, как бы я не влюбилась в тебя, Хэммонд! Как же тогда ты сможешь потребовать для меня обвинительный приговор?
   СРЕДА
   Глава 22
   - Спасибо, что согласились принять меня. Прокурор Мейсон указал Стефи Манделл на кресло.
   - У меня только одна минута, Стефи! - прогрохотал он. - Что у тебя за дело?
   - Я пришла по поводу дела Петтиджона.
   - Я так и понял. Что-нибудь случилось? Последовавшая пауза была тщательно рассчитана и неоднократно отрепетирована.
   - Мне не хотелось бы беспокоить вас, поскольку эта проблема скорее наша, внутренняя, - произнесла наконец Стефи, продолжая разыгрывать нерешительность. - И все же...
   - Что за проблема? - не сказал, а словно в колокол ударил прокурор. - Ты, наверное, имеешь в виду Хэммонда и детектива Смайлоу - этих двух бойцовых петухов? Они что, сцепились?
   - Нет, здесь как раз все более или менее нормально, - ответила Стефи. Несколько раз они, правда, поспорили, но до настоящей перестрелки дело не дошло. Нет, не волнуйтесь, шеф, с этим я справлюсь. Тут другое... Меня беспокоит отношение Хэммонда к этому расследованию, - выпалила Стефи.
   Мейсон нахмурился:
   - В каком смысле?
   - Он.., он ведет себя как-то безразлично, индифферентно... - Стефи нарочно мямлила, словно с трудом подбирая слова. - Ну, вы понимаете...
   - Ни черта я не понимаю! - Мейсон откинулся на спинку кресла и, опустив на стол сцепленные руки, посмотрел на нее. - Я в это просто не могу поверить, Стефи. Дело Петтиджона - это именно то, что необходимо ему для карьеры. Да Хэммонд должен просто землю рыть!
   - Я тоже так думала! - воскликнула Стефи. - Я ожидала, что Хэммонд вцепится в Смайлоу мертвой хваткой и не отпустит до тех пор, пока детектив не соберет достаточно улик, чтобы с ними можно было выходить на большое жюри. Я думала, он начнет готовиться к процессу чуть не с первого дня, потому что в этом деле есть все, что Хэммонд обожает - сложность, интрига, общественная значимость, возможность отличиться, наконец. Но на деле... - Она растерянно развела руками. - Вот почему я пришла к вам, шеф. Я просто не знаю, как быть. Такое впечатление, что Хэммонда все это не интересует. Каждый день именно я информировала его о ходе следствия, хотя, по идее, он должен был сам узнавать у Смайлоу, как идут дела. Я держала его в курсе всех версий, рассказывала о том, какие из них кажутся Смайлоу наиболее перспективными, а какие - нет, но ко всем моим сообщениям Хэммонд относился с каким-то странным безразличием...
   Мейсон задумчиво потер щеку.
   - Ну и что из этого следует? - спросил он.
   - Я не знаю, что из этого следует, - ответила Стефи голосом, в котором в точно рассчитанной пропорции смешивались раздражение и растерянность. - Я знаю только, что он какой-то не такой, и мне нужен ваш совет. В конце концов, я в этом деле играю вторую роль, и по чисто этическим соображениям мне не хотелось бы превышать свои полномочия и выполнять работу Хэммонда. Пожалуйста, подскажите мне, как быть...
   Монро Мейсону было уже под семьдесят, и исполнять тяжелую, однообразную работу окружного прокурора ему было уже не так легко, как раньше. В последние несколько лет он все чаще и чаще перекладывал часть своих обязанностей на плечи молодых и энергичных помощников и заместителей, помогая им по мере необходимости советом или делясь опытом. Вместе с тем он никогда не заглядывал им через плечо и не давал прямых указаний, предоставляя возможность каждому проявить свои способности. О скорой отставке Мейсон думал, пожалуй, даже с удовольствием. Он обожал гольф и рыбалку и рассчитывал, что, уйдя на покой, сможет полностью отдаться любимым занятиям.
   Но Мейсон не случайно на протяжении почти четверти века занимал кресло окружного прокурора. Его проницательность и интуиция обнаружились рано, а с годами к ним прибавились мудрость и опыт. Мейсон всегда знал, или, вернее, чувствовал, когда кто-то был с ним не до конца откровенен или чего-то недоговаривал, и стремился докопаться до правды.
   На это и рассчитывала Стефи, когда обдумывала свой разговор с прокурором.
   - Ты вот что, Стефи, - сказал Мейсон, тщетно стараясь приглушить свой трубный голос, - по-моему, ты что-то скрываешь. Ты действительно не знаешь, что беспокоит Хэммонда?
   Стефи притворно заерзала в кресле и прикусила губу.
   - Кажется, я сама загнала себя в угол...
   - Ты не хочешь говорить плохо о человеке, с которым работаешь?
   - Д-да, что-то в этом роде.
   - Что ж, я тебя понимаю. Больше того, я очень рад, что ты проявляешь такую лояльность в отношении Хэммонда, но это дело вызовет слишком большой резонанс, чтобы мы могли позволить себе сантименты. И если Хэммонд манкирует...
   - О нет, я вовсе не это имела в виду, - поспешно возразила Стефи. Хэммонд знает, что такое долг, лучше многих, но... Образно говоря, мяча он не уронит, но и бежать в полную силу не может или не хочет. Вероятнее всего последнее...
   - И ты знаешь - почему?
   Стефи пожала плечами.
   - Каждый раз, когда я заговаривала с ним на эту тему, он реагировал так, словно ему наступили на больную мозоль. Хэммонд стал обидчивым и раздражительным, и с ним очень трудно иметь дело. - Она сделала вид, что задумалась, потом добавила:
   - Вообще-то у меня есть кое-какие соображения, но я не уверена...