Страница:
Стентон кивнул:
– Отсюда и участие Георга в оргии Кросса. – Он встал, чувствуя себя неудобно из-за того, что намеревался сейчас сообщить. – Поэтому я решил участвовать в приеме у лорда Кросса. Мой информатор будет выступать как моя любовница, что даст ей возможность опознать голос, который она подслушала.
Дейн заморгал:
– Вы будете присутствовать на оргии? Вы?
Стентон сцепил руки за спиной.
– Полагаю, у меня есть все необходимое для выполнения этой миссии. Более того, мой информатор поможет мне в этом, выступая в качестве моей любовницы.
Натаниэль подмигнул:
– Ну, я думаю, появиться там с любовницей будет менее странно, чем явиться одному.
Джулия прищурилась:
– Как вы можете доверять этой женщине? Кто она?
– Тут дело не в доверии, леди Драйден. Она нужна для того, чтобы указать на подозреваемого заговорщика. Все последующее расследование проведу я. Она не знает ничего, кроме того, что я обеспокоенный и верноподданный англичанин, желающий предотвратить беду.
Джулия скрестила руки на груди и смотрела на него, удивленно вскинув бровь. Натаниэль и Дейн переглянулись.
Стентон подождал. Потом Натаниэль наклонился вперед, опершись подбородком на ладони.
– Уиндем, вы так и не назвали нам ее имени.
Проклятие! Все оказывается еще сложнее, чем он думал.
– Мой информатор – леди Алисия Лоуренс.
Все сразу зашумели.
– Леди Али-три-сия? Это несерьезно! – крикнул Дейн так громко, что пауки посыпались с паутины на стропилах.
Натаниэль подозрительно молчал. Конечно, не ему говорить о чьей-то репутации, он сам лишь недавно восстановил свою собственную.
Джулия, напротив, была в ужасе.
– Так вы нарушаете свою славу самого плохого лжеца в высшем обществе?
За ее спиной Марк скрывал улыбку, прикрыв рот рукой.
– Не верьте всему, что вы тут слышите, моя дорогая леди.
Джулия оглянулась на него.
– Помолчи, дорогой. – Она снова повернулась к Стентону, ее страх немного улегся. – Простите, Уиндем, я должна была бы знать, что вы поймете, говорит ли она правду.
Натаниэль спокойно наблюдал за этой перепалкой. Теперь он сидел глубоко в кресле, с любопытством искоса поглядывая на них.
– Я слышал о вашей способности, Уиндем. Вы в самом деле можете быть уверены, что она не лжет?
Джулия обернулась к Натаниэлю:
– Я доверяю инстинкту Уиндема. И вам следует это делать.
Стентон не мог оставить все как есть.
– Кажется, на этот раз у меня будет проблема, – пробормотал он.
Натаниэль продолжал:
– Не думаю, что верю в такие вещи.
Джулия не отступала.
– Ну, в решении предусматривалось, что вы не будете участвовать по-настоящему в заговоре Рыцарей цветов.
Натаниэль хмуро взглянул на нее:
– Я работал тайно. От «четверки», я должен добавить.
Дейн снова поднял руку:
– Мы все это знаем, Нат. Но я должен сказать, дар Уиндема очень впечатляет. Я не видел, чтобы он ошибался.
Стентон потер лоб.
– До настоящего времени, – неохотно сказал он. – Ее мысли я прочитать не могу.
Дейн откинулся назад.
– Вот дьявол!
Джулия нахмурилась:
– Вы не можете прочитать мысли этой женщины? Почему? Потому что она произвела на вас такое сильное впечатление.
Стентон фыркнул, протестуя:
– Ничего подобного. Совершенно твердо – нет.
Джулия выглядела неуверенной.
– Насколько я помню, она была очень молода и хорошо воспитана до своего падения. Конечно, она не так уж плоха. В противном случае вы не смогли бы представить ее в качестве своей любовницы.
Стентон еще больше напрягся, даже плечи заболели.
– Надеюсь, свет примет за чистую монету, что я неравнодушен к полной женщине, с лицом, похожим на пудинг, и с прекрасными глазами.
Марк снова скривил губы.
– Прекрасные глаза, э?
Стентон коротко кивнул:
– Они зеленые и… ну, во всяком случае, с некоторой помощью и в дорогих нарядах, надеюсь, она сойдет.
Джулия снова всплеснула руками:
– Не знаю, сердиться на нее или на вас. Что, если она догадается о ваших чисто деловых целях? Она ведь может понять все совершенно неверно.
Джулия защищала свой пол. Пока его репутация не принесла ему вреда у остальных членов «четверки», она, очевидно, не совсем отбросила мысль…
– Ах, с головой у нее все в порядке, – сказал Стентон. – Хотя над ее манерами не мешало бы поработать.
На что Марк громко рассмеялся.
– И это говорит самый грубый человек, какого я встречал!
Стентон застыл на месте.
– Я не груб. Я… лаконичен.
Даже Дейн рассмеялся.
– Она была груба с маркизом? Кажется, я не прочь встретиться с этой леди Али-три-сией.
Стентон бросил на него взгляд.
– Думаю, мы должны называть ее леди Алисия, по крайней мере, на это время. Кроме того, есть повод вам встретиться с ней. Я буду сопровождать ее к Кроссу, и она вычислит там таинственного заговорщика. Потом я отвезу ее назад в ее лачугу, хорошо заплатив ей за помощь.
– Дорогое удовольствие, если вы не уверены в правдивости ее информации.
– Ничего другого не остается. Если у кого-нибудь из вас есть план получше, я готов его выслушать.
Джулия выглядела так, будто ей хотелось, чтобы у нее на самом деле был такой план, но даже ей пришлось отрицательно покачать головой.
– Вы должны довести это дело до конца. При одном условии: если она лжет, то впоследствии получит хороший урок.
Стентон спокойно посмотрел на нее:
– Точно. Это послужит примером.
– Вы уверены, что вам не нужна поддержка? – ухмыльнулся Марк. – Меня всегда мучило любопытство насчет приемов в доме Кросса.
Дейн рассмеялся:
– Должен признать, меня тоже терзает любопытство.
Стентон в панике посмотрел на них:
– Я совершенно в состоянии справиться с этим делом сам.
Не улыбалась одна только Джулия. Иногда она бывала чересчур осторожна.
– Если вы уверены, что сможете справиться с принцем-регентом и с леди Алисией, тогда, конечно, вам нужно идти одному, – сказала она. – Если вы уверены.
– Насколько я знаю, я единственный, с кем Георг еще разговаривает, – добавил Натаниэль. – И то потому, что я женат на его подопечной. Возможно, мы с Уиллой заглянули бы на такое мероприятие. Она в очень хороших отношениях с Георгом.
Дейн выглядел недовольным.
– Оливия тоже в очень хороших отношениях с Георгом, даже слишком.
Стентон настороженно посмотрел на всех:
– Не появляйтесь в Суссексе.
Джулия одарила его неотразимой улыбкой. Хотя она уже была занята и вообще не во вкусе Стентона, красота ее была такова, что любой мужчина, на которого она обращала свои чары, терял способность мыслить.
– И почему мы это сделаем? – промурлыкала она.
Стентон заморгал. В комнате потеплело, и уже очень, очень давно ни одна женщина не смотрела на него так. Затылок у него вспотел.
Он бросил в сторону Джулии мрачный взгляд.
– Оставьте это.
Марк хохотал, раскинувшись в кресле.
– Теперь вы видите, что мне приходится выдерживать каждый день, – задыхаясь, произнес он между приступами смеха.
Джулия наклонила голову.
– Я полагаюсь на мастера. Вы сделаны из твердого материала, Уиндем. Не думаю, будто у леди Алисии есть хоть один шанс завладеть вашим вниманием.
Это было испытание. Уиндем разозлился бы, если бы не видел в нем смысла. Если уж такая признанная красавица, как Джулия, не смогла поколебать его, то какой же шанс может быть у бедной, находящейся в невыгодном положении леди Алисии?
Глава 6
Глава 7
– Отсюда и участие Георга в оргии Кросса. – Он встал, чувствуя себя неудобно из-за того, что намеревался сейчас сообщить. – Поэтому я решил участвовать в приеме у лорда Кросса. Мой информатор будет выступать как моя любовница, что даст ей возможность опознать голос, который она подслушала.
Дейн заморгал:
– Вы будете присутствовать на оргии? Вы?
Стентон сцепил руки за спиной.
– Полагаю, у меня есть все необходимое для выполнения этой миссии. Более того, мой информатор поможет мне в этом, выступая в качестве моей любовницы.
Натаниэль подмигнул:
– Ну, я думаю, появиться там с любовницей будет менее странно, чем явиться одному.
Джулия прищурилась:
– Как вы можете доверять этой женщине? Кто она?
– Тут дело не в доверии, леди Драйден. Она нужна для того, чтобы указать на подозреваемого заговорщика. Все последующее расследование проведу я. Она не знает ничего, кроме того, что я обеспокоенный и верноподданный англичанин, желающий предотвратить беду.
Джулия скрестила руки на груди и смотрела на него, удивленно вскинув бровь. Натаниэль и Дейн переглянулись.
Стентон подождал. Потом Натаниэль наклонился вперед, опершись подбородком на ладони.
– Уиндем, вы так и не назвали нам ее имени.
Проклятие! Все оказывается еще сложнее, чем он думал.
– Мой информатор – леди Алисия Лоуренс.
Все сразу зашумели.
– Леди Али-три-сия? Это несерьезно! – крикнул Дейн так громко, что пауки посыпались с паутины на стропилах.
Натаниэль подозрительно молчал. Конечно, не ему говорить о чьей-то репутации, он сам лишь недавно восстановил свою собственную.
Джулия, напротив, была в ужасе.
– Так вы нарушаете свою славу самого плохого лжеца в высшем обществе?
За ее спиной Марк скрывал улыбку, прикрыв рот рукой.
– Не верьте всему, что вы тут слышите, моя дорогая леди.
Джулия оглянулась на него.
– Помолчи, дорогой. – Она снова повернулась к Стентону, ее страх немного улегся. – Простите, Уиндем, я должна была бы знать, что вы поймете, говорит ли она правду.
Натаниэль спокойно наблюдал за этой перепалкой. Теперь он сидел глубоко в кресле, с любопытством искоса поглядывая на них.
– Я слышал о вашей способности, Уиндем. Вы в самом деле можете быть уверены, что она не лжет?
Джулия обернулась к Натаниэлю:
– Я доверяю инстинкту Уиндема. И вам следует это делать.
Стентон не мог оставить все как есть.
– Кажется, на этот раз у меня будет проблема, – пробормотал он.
Натаниэль продолжал:
– Не думаю, что верю в такие вещи.
Джулия не отступала.
– Ну, в решении предусматривалось, что вы не будете участвовать по-настоящему в заговоре Рыцарей цветов.
Натаниэль хмуро взглянул на нее:
– Я работал тайно. От «четверки», я должен добавить.
Дейн снова поднял руку:
– Мы все это знаем, Нат. Но я должен сказать, дар Уиндема очень впечатляет. Я не видел, чтобы он ошибался.
Стентон потер лоб.
– До настоящего времени, – неохотно сказал он. – Ее мысли я прочитать не могу.
Дейн откинулся назад.
– Вот дьявол!
Джулия нахмурилась:
– Вы не можете прочитать мысли этой женщины? Почему? Потому что она произвела на вас такое сильное впечатление.
Стентон фыркнул, протестуя:
– Ничего подобного. Совершенно твердо – нет.
Джулия выглядела неуверенной.
– Насколько я помню, она была очень молода и хорошо воспитана до своего падения. Конечно, она не так уж плоха. В противном случае вы не смогли бы представить ее в качестве своей любовницы.
Стентон еще больше напрягся, даже плечи заболели.
– Надеюсь, свет примет за чистую монету, что я неравнодушен к полной женщине, с лицом, похожим на пудинг, и с прекрасными глазами.
Марк снова скривил губы.
– Прекрасные глаза, э?
Стентон коротко кивнул:
– Они зеленые и… ну, во всяком случае, с некоторой помощью и в дорогих нарядах, надеюсь, она сойдет.
Джулия снова всплеснула руками:
– Не знаю, сердиться на нее или на вас. Что, если она догадается о ваших чисто деловых целях? Она ведь может понять все совершенно неверно.
Джулия защищала свой пол. Пока его репутация не принесла ему вреда у остальных членов «четверки», она, очевидно, не совсем отбросила мысль…
– Ах, с головой у нее все в порядке, – сказал Стентон. – Хотя над ее манерами не мешало бы поработать.
На что Марк громко рассмеялся.
– И это говорит самый грубый человек, какого я встречал!
Стентон застыл на месте.
– Я не груб. Я… лаконичен.
Даже Дейн рассмеялся.
– Она была груба с маркизом? Кажется, я не прочь встретиться с этой леди Али-три-сией.
Стентон бросил на него взгляд.
– Думаю, мы должны называть ее леди Алисия, по крайней мере, на это время. Кроме того, есть повод вам встретиться с ней. Я буду сопровождать ее к Кроссу, и она вычислит там таинственного заговорщика. Потом я отвезу ее назад в ее лачугу, хорошо заплатив ей за помощь.
– Дорогое удовольствие, если вы не уверены в правдивости ее информации.
– Ничего другого не остается. Если у кого-нибудь из вас есть план получше, я готов его выслушать.
Джулия выглядела так, будто ей хотелось, чтобы у нее на самом деле был такой план, но даже ей пришлось отрицательно покачать головой.
– Вы должны довести это дело до конца. При одном условии: если она лжет, то впоследствии получит хороший урок.
Стентон спокойно посмотрел на нее:
– Точно. Это послужит примером.
– Вы уверены, что вам не нужна поддержка? – ухмыльнулся Марк. – Меня всегда мучило любопытство насчет приемов в доме Кросса.
Дейн рассмеялся:
– Должен признать, меня тоже терзает любопытство.
Стентон в панике посмотрел на них:
– Я совершенно в состоянии справиться с этим делом сам.
Не улыбалась одна только Джулия. Иногда она бывала чересчур осторожна.
– Если вы уверены, что сможете справиться с принцем-регентом и с леди Алисией, тогда, конечно, вам нужно идти одному, – сказала она. – Если вы уверены.
– Насколько я знаю, я единственный, с кем Георг еще разговаривает, – добавил Натаниэль. – И то потому, что я женат на его подопечной. Возможно, мы с Уиллой заглянули бы на такое мероприятие. Она в очень хороших отношениях с Георгом.
Дейн выглядел недовольным.
– Оливия тоже в очень хороших отношениях с Георгом, даже слишком.
Стентон настороженно посмотрел на всех:
– Не появляйтесь в Суссексе.
Джулия одарила его неотразимой улыбкой. Хотя она уже была занята и вообще не во вкусе Стентона, красота ее была такова, что любой мужчина, на которого она обращала свои чары, терял способность мыслить.
– И почему мы это сделаем? – промурлыкала она.
Стентон заморгал. В комнате потеплело, и уже очень, очень давно ни одна женщина не смотрела на него так. Затылок у него вспотел.
Он бросил в сторону Джулии мрачный взгляд.
– Оставьте это.
Марк хохотал, раскинувшись в кресле.
– Теперь вы видите, что мне приходится выдерживать каждый день, – задыхаясь, произнес он между приступами смеха.
Джулия наклонила голову.
– Я полагаюсь на мастера. Вы сделаны из твердого материала, Уиндем. Не думаю, будто у леди Алисии есть хоть один шанс завладеть вашим вниманием.
Это было испытание. Уиндем разозлился бы, если бы не видел в нем смысла. Если уж такая признанная красавица, как Джулия, не смогла поколебать его, то какой же шанс может быть у бедной, находящейся в невыгодном положении леди Алисии?
Глава 6
Однако поздно вечером, раздеваясь ко сну, Стентон начал испытывать сомнения.
Впервые на его памяти он оказался не более проницательным, чем средний человек, по крайней мере, там, где дело касалось леди Алисии. Впервые он испытал ужасную неловкость и сомнения, от которых все люди вокруг него страдают каждый день, вынужденные слепо доверять или даже принимать настоящую правду за ложь, движимые своими собственными подозрениями.
Когда ему было не больше семи лет, он наблюдал за тем, как его отец небрежно брал гроссбух из рук своей экономки, и он знал, что эта небрежность – ложь. Он продолжал наблюдать за тем, как его мать встречалась с отцом, вернувшись из поездки по лондонским магазинам, и он видел, что ее широкая улыбка и внешняя симпатия к мужу – ложь.
Экономка, похожая на статуэтку женщина по имени Илза, стояла между его родителями как крепостная стена, она полностью держала в своих руках лорда Уиндема. Это было очевидно для Стентона даже в таком юном возрасте, хотя никто ему об этом не говорил. Его мать, то ли не способная, то ли просто не желавшая бороться с этой женщиной, все больше и больше времени проводила «в магазинах», хотя слухи о ее истинных занятиях распространялись по поместью Уиндем и за его пределами, а его отец все больше и больше подпадал под чары Илзы.
Красивый, величественный лорд, его красивая молодая жена, сам Стентон, играющий роль крепкого побега, – все они проживали роли, предназначенные им. Между тем за этим блестящим фасадом таились ненависть и ревность, одержимость и подавленность, оживающие и прорастающие, как простейшие существа, обнаруженные под камнем.
Так юный Стентон наблюдал разные виды лжи. Он видел, как люди двигались, как они держались в разных ситуациях, как разговаривали, и он просто знал, когда они лгут, а когда нет.
И конечно, обнаружил, что лгал почти каждый, к тому же способами, которые в его глазах разрушали их души. До сих пор.
Неприятная вероятность того, что он, возможно, утратил свою уникальную способность, заставила Стентона немедленно призвать своего слугу.
– Герберт, я решил отрастить козлиную бородку.
Герберт, известный своей неприязнью к любой растительности на лице, кивнул не моргнув глазом:
– Очень хорошо, милорд. Очень вам пойдет.
Ложь. Стентон едва глаза не закрыл от облегчения.
– А может быть, и нет, – сказал он, представив себе доброго Хэмерсли с такой бородкой. – В этом есть что-то дьявольское, как мне кажется.
– Правда, милорд.
Это правда.
Значит, его таинственный дар все еще действует, только не в случае с леди Алисией.
Почему она – исключение? Каким странным даром обладает она, что может скрывать от него ложь, если весь свет не сомневается в ее лжи? Почему она так действует на него?
Она – странная, грубая, неделикатная женщина с дурной репутацией, и… она раздражала его всем, от голых ног до зеленых, как ранняя весна, глаз!
Господи, он уже говорит о цвете ее проклятых глаз как поэт!
Однако две встречи с ней не разрешили его сомнений. Она не была хорошенькой, но она не была и глупой. Конечно, женщина такого острого ума, как эта, не может оказаться в таком положении, чтобы ее застали в постели с помощником конюха.
Возможно, ему нужно больше узнать о леди Алисии Лоуренс.
«Леди Алисии Лоуренс.
Я действительно наказывал вам приобрести новый гардероб – это нужно для наших целей, но я не вижу необходимости записывать на мой счет все расходы на гардероб на целый год.
С уважением, Стентон Хорн, лорд Уиндем».
«Лорду Уиндему.
Не жду, что вы поймете эту необходимость. Вы – мужчина. Вы не понимаете, сколько всего требуется для светской женщины. Вы, несомненно, полагаете, будто мы утром просыпаемся и сразу выглядим как модные картинки. Оплатите счета.
А.».
«Леди Алисии Лоуренс.
Зачем нужно покупать коляску? Я буду сопровождать вас на все важные мероприятия, и у меня уже есть несколько собственных карет, конечно, не таких шикарных, как та, которую вы собрались заказывать, но я считаю их подходящими.
С уважением, Стентон Хорн, лорд Уиндем».
«Уиндему.
Ну, хорошо. Тогда я требую, чтобы на все время мне была предоставлена одна из ваших карет. Вы должны также прислать и кучера, если вы в силах выпустить деньги на его оплату из ваших рук.
Я нашла подходящий дом. Вот адрес.
А.».
«Леди Алисии.
Дом? Вы совсем с ума сошли? Зачем, ради всех святых, вам понадобилось покупать дом? Особенно такой, который больше и шикарнее моего? Зачем вам новый адрес? Через неделю мы уедем из Лондона.
Уиндем».
«Уиндем,
я понимаю, что у большинства мужчин ум не в голове, а и другом месте, но попытайтесь мыслить логически хоть на мгновение. Никто не сплетничает больше, чем портные. Тот факт, что вы позволяете своей любовнице жить в жалкойдыре, станет известен всему Лондону и гостям вашего драгоценного приема еще до того, как мы туда явимся.
А.».
«Леди Алисии.
Если вы настаиваете на новом месте жительства, то только на определенный период времени я сниму для вас маленький приличный дом в районе Мейфэра. Уверен, это подойдет.
Так было бы лучше.
Уиндем».
«Уиндему. Попытаться стоило.
А.».
«Леди Алисии.
Я обещал оплачивать ваши расходы, но буду недоволен, если вы будете все время попрошайничать.
У.».
«Уиндему.
Что вы собираетесь делать: разрушить мою репутацию? Ах, не старайтесь. Я делаю только то, что необходимо, чтобы создать необходимую вам полную иллюзию. Кроме того, предполагается, что все любовницы постоянно выпрашивают что-нибудь у своих любовников.
Это практически закон.
P.S. Мне нужны драгоценности.
А.».
«Леди Алисии.
Я куплю вам стразы.
У.».
«Уиндему.
Это не пойдет на пользу вашей репутации, знаете ли. Любая светская леди, достойная так называться, с рождения обучается тому, как распознавать стразы с расстояния в десять ярдов.
А.».
«Леди А.
Я позабочусь о драгоценностях. Не покупайте драгоценности. Совсем, ни в каком виде. Понятно?
У.».
«Уиндему.
Да, милорд. Конечно, милорд. Как скажете, милорд.
Однако вам обязательно быть таким скаредным на жалованье моим новым слугам? Нам нужны надежные люди, дорожащие своим местом. Неужели я должна думать обо всем?
А.».
«Леди А.
Я найму вам прислугу. Вы должны выбрать себе камеристку. Больше не давите на меня.
У.».
«Леди Алисии Лоуренс.
Вы не ответили на мое вчерашнее письмо. Вы полностью поняли мои инструкции?
У.».
«У.
Никаких драгоценностей. Нанять камеристку. Не давить на вас. Вы понятия не имеете, какое бремя все эти примерки. Продолжайте заниматься своими бесполезными мужскими делами и предоставьте мне делать мою работу.
А.».
P.S. Думаю, нам нужно сделать пробный выезд, прежде нем являться на прием к лорду Кроссу. Может быть, вы получили подходящее приглашение?»
«Леди А.
Не думаю. Одно дело – привести любовницу на сборище опытных взрослых. И совсем другое – выставлять напоказ недобродетельную женщину перед невинными юными леди на балу в «Олмаке».
У.».
«У.
«Недобродетельную женщину»?
Я и сама не смогла бы выразиться лучше.
А.».
«Леди Алисии Лоуренс.
По отсутствию от вас писем за последние два дня я делаю вывод, что вы заняты подготовкой к нашему отъезду. Я приеду к вашему новому дому завтра утром, чтобы сопровождать вас на прием у лорда Кросса. Поездка продлится меньше одного дня.
У.».
«Леди Алисии.
Вы получили мою записку относительно нашего отъезда завтра утром? Я не получил от вас ответа.
У.».
«У.
Я задержусь.
А.».
«Леди Алисии.
Нет.
У.».
Стентон сложил свою записку, спору нет, очень краткую, и, думая о другом, запечатал ее. Не нужно ему было писать про «недобродетельную женщину». Он оказался втянутым в странную неформальную переписку с леди Алисией в последнюю неделю и не особенно заботился о тоне своих писем.
Ну, теперь уж ничего не поделаешь, хотя завтра он намерен извиниться. На самом деле это даст ему возможность преподать даме урок хороших манер. Ее манерам не мешало бы стать лучше.
Герберт постучал в дверь кабинета.
– Милорд, Гунтер хочет вам что-то сообщить.
Какой ужас! Что там еще хочет сообщить этот тип? От него с ума сойти можно.
Гунтер вошел в комнату и поклонился.
– Милорд, вы желали, чтобы вас информировали, если ее сиятельство решит что-нибудь предпринять без вашего ведома.
Стентон кивнул Гунтеру, лукаво улыбнувшись:
– Да, именно так. – Он взял Гунтера из числа своих слуг и приставил к леди Алисии на тот случай, если потребуется слуга-мужчина. Обернулось это тем, что тот сообщал Стентону обо всех выходках леди Алисии.
– Ее сиятельство намерена этим вечером посетить последнее представление в опере. Она заказала самую лучшую ложу, где ее точно увидят все.
Стентон сощурил глаза, раздумывая над возможными вариантами. Леди уже доказала полное отсутствие осторожности и желания сохранять декорум. Трудно выразить словами, какой скандал вызовет ее появление в опере.
– Мне попытаться отговорить ее сиятельство от этого плана?
Стентон мрачно посмотрел на усердного Гунтера:
– Благодарю, нет. – Потом он едва заметно улыбнулся. – Я уже так давно не был в опере.
Если леди Алисия думала, что он отпустит ее на свободу в ничего не подозревающем Лондоне, то она жестоко ошибается. Он встретит ее там и присмотрит за ней. Она исполнит свою роль, выставив себя на всеобщее обозрение, а он сможет отследить каждое ее движение.
Хотя Алисия поклялась никогда больше не волноваться по поводу того, что подумает о ней кто-нибудь из мужчин, она вдруг поймала себя на мысли: а что подумал бы лорд Уиндем, если бы увидел ее сейчас?
Платье, выбранное ею для оперы, представляло собой пышное сочетание темно-синего бархата и золотого кружева.
– Я похожа на театральный занавес, – бормотала она, вертясь перед зеркалом. – На занавес в очень сомнительном театре.
Заказывая платье, Алисия ставила перед собой цель вызвать шок и ужас, и, возможно, некоторым женщинам придется даже закрыть глаза своим джентльменам. Фасон юбок был задуман такой, чтобы они облегали фигуру и разлетались при движении, нижних юбок было очень мало. Корсаж был на косточках и подложен, незаметно, конечно, чтобы поднять и выставить на обозрение каждый дюйм кожи, дозволенный и… немного больше.
Увидев полумесяцы, выступающие над вырезом платья, она решила, что это слишком даже для ее намерений. Алисия взяла полоску золотого кружева, предназначенного украсить ее волосы, и заткнула его в декольте.
Так гораздо лучше. Все еще дерзко и шокирующе, потому что тонкие кружева отнюдь не плотные, но, по крайней мере, теперь она почувствовала себя в состоянии покинуть собственную гардеробную.
Гаррет, нанятый ею на должность камеристки во внезапном порыве, чтобы досадить лорду Уиндему, но оказавшийся бесценным помощником в ее стремлении быть скандальной, вошел в комнату, неся меховой капор, который он расчесал к сегодняшнему вечеру. Он остановился, увидев кружева, которые она использовала по-другому.
– Трусиха, – неодобрительно сказал он.
– Знаю. Я просто не смогла. – Алисия раскинула руки и покружилась перед ним. – Так достаточно, как ты думаешь?
Он внимательно изучил ее платье.
– Достаточно для чего, миледи? Чтобы у них глаза вылезли из орбит? Да. Чтобы вы вошли в историю как самая скандальная леди во всей Англии? Возможно, хотя вам понадобилась бы любовная связь с королем, чтобы оставить след.
Алисия разглядывала себя в зеркале. Связь с королем?
– Хм…
Гаррет покачал головой:
– Не стреляйте в луну, миледи. Принни только недавно приобрел новенькую, с иголочки леди, и, по расчетам, она не надоест ему еще несколько месяцев. Кроме того, я полагаю, что на этой должности нужно очень много хихикать. А вы вообще не хихикаете.
Алисия пожала плечами.
– Правильно. Хотя я могла бы и научиться, как ты думаешь? Разве все любовницы хихикают?
– Не стал бы сейчас об этом беспокоиться, миледи. Сам-то он, кажется, человек совсем другого типа. Я думаю, вы нравитесь ему за ум и строптивость.
Алисия повернулась, чтобы взглянуть на Гаррета.
– Я уже тебе говорила. Я не пытаюсь завоевать лорда Уиндема. У нас с ним деловое соглашение, вот и все.
– Конечно, сейчас это «и все». Но он неженат, и вы тоже, а я – служанка у леди. Это моя профессия – сводить пары.
Алисия прищурилась.
– Служанкой ты был всего неделю. Я тебя назначила на эту роль, я тебя и освобожу от нее.
– А где вы найдете другого мужчину на роль служанки, способного создавать скандалы и распускать слухи? – Он задержался перед зеркалом, поправляя свои золотистые волосы. – Особенно такого красивого и мужественного и с гарантией, что вызовет похотливые мысли в большинстве чистых умов?
– Ха, – выдохнула Алисия, – ты великий предсказатель судьбы, и полмира это знает.
Он улыбнулся и успокаивающе похлопал ее по плечу.
– Но не та половина, которую вы пытаетесь шокировать. Итак, я продолжаю, будучи гомиком, глядеть на вас с бурной страстью, если в помещении есть еще кто-нибудь, и одевать вас как самую заветную мечту сумасшедшего мужчины.
Он нахмурился, глядя на кружева у декольте.
– А теперь кончайте быть сладкой пастилой и нанесите удар, как и собирались. Вы это и делаете – или сделали бы, перестань вы думать о мнении этого человека.
Алисия нерешительно теребила вырез платья.
– Я думала, что знаю, чего хочу, а теперь в полном замешательстве. – Она прижала холодные пальцы к своим горячим векам.
– Может быть, если вы вспомните, что вам сделал лорд Алмонт…
Она покачала головой:
– Сейчас я не хочу думать об Алмонте. Сегодня вечером речь идет о моей семье. Ложь Алмонта была ужасной, но то, что мне сделала моя семья…
Кровь снова вскипела в жилах при воспоминании об этом предательстве, и она решительно взглянула на свое декольте и резким движением убрала кружева, скрывающие глубокий вырез.
– Вот, – удовлетворенно сказала она. Если бы семья могла видеть ее сейчас.
«Вы были готовы поверить самому плохому обо мне, ну так вот вам. Ваши самые ужасные кошмары осуществляются. Теперь вы станете предметом сплетен и потрясений, вас отвергнут равные вам по положению, вы будете сидеть день заднем в одиночестве, вам некуда будет пойти, никто не придет к вам в гости, пока вам не начнет казаться, что вы сходите с ума от тиканья часов».
Она подняла горящие глаза и встретилась взглядом с Гарретом в зеркале.
– Теперь я готова отправиться в оперу.
Впервые на его памяти он оказался не более проницательным, чем средний человек, по крайней мере, там, где дело касалось леди Алисии. Впервые он испытал ужасную неловкость и сомнения, от которых все люди вокруг него страдают каждый день, вынужденные слепо доверять или даже принимать настоящую правду за ложь, движимые своими собственными подозрениями.
Когда ему было не больше семи лет, он наблюдал за тем, как его отец небрежно брал гроссбух из рук своей экономки, и он знал, что эта небрежность – ложь. Он продолжал наблюдать за тем, как его мать встречалась с отцом, вернувшись из поездки по лондонским магазинам, и он видел, что ее широкая улыбка и внешняя симпатия к мужу – ложь.
Экономка, похожая на статуэтку женщина по имени Илза, стояла между его родителями как крепостная стена, она полностью держала в своих руках лорда Уиндема. Это было очевидно для Стентона даже в таком юном возрасте, хотя никто ему об этом не говорил. Его мать, то ли не способная, то ли просто не желавшая бороться с этой женщиной, все больше и больше времени проводила «в магазинах», хотя слухи о ее истинных занятиях распространялись по поместью Уиндем и за его пределами, а его отец все больше и больше подпадал под чары Илзы.
Красивый, величественный лорд, его красивая молодая жена, сам Стентон, играющий роль крепкого побега, – все они проживали роли, предназначенные им. Между тем за этим блестящим фасадом таились ненависть и ревность, одержимость и подавленность, оживающие и прорастающие, как простейшие существа, обнаруженные под камнем.
Так юный Стентон наблюдал разные виды лжи. Он видел, как люди двигались, как они держались в разных ситуациях, как разговаривали, и он просто знал, когда они лгут, а когда нет.
И конечно, обнаружил, что лгал почти каждый, к тому же способами, которые в его глазах разрушали их души. До сих пор.
Неприятная вероятность того, что он, возможно, утратил свою уникальную способность, заставила Стентона немедленно призвать своего слугу.
– Герберт, я решил отрастить козлиную бородку.
Герберт, известный своей неприязнью к любой растительности на лице, кивнул не моргнув глазом:
– Очень хорошо, милорд. Очень вам пойдет.
Ложь. Стентон едва глаза не закрыл от облегчения.
– А может быть, и нет, – сказал он, представив себе доброго Хэмерсли с такой бородкой. – В этом есть что-то дьявольское, как мне кажется.
– Правда, милорд.
Это правда.
Значит, его таинственный дар все еще действует, только не в случае с леди Алисией.
Почему она – исключение? Каким странным даром обладает она, что может скрывать от него ложь, если весь свет не сомневается в ее лжи? Почему она так действует на него?
Она – странная, грубая, неделикатная женщина с дурной репутацией, и… она раздражала его всем, от голых ног до зеленых, как ранняя весна, глаз!
Господи, он уже говорит о цвете ее проклятых глаз как поэт!
Однако две встречи с ней не разрешили его сомнений. Она не была хорошенькой, но она не была и глупой. Конечно, женщина такого острого ума, как эта, не может оказаться в таком положении, чтобы ее застали в постели с помощником конюха.
Возможно, ему нужно больше узнать о леди Алисии Лоуренс.
«Леди Алисии Лоуренс.
Я действительно наказывал вам приобрести новый гардероб – это нужно для наших целей, но я не вижу необходимости записывать на мой счет все расходы на гардероб на целый год.
С уважением, Стентон Хорн, лорд Уиндем».
«Лорду Уиндему.
Не жду, что вы поймете эту необходимость. Вы – мужчина. Вы не понимаете, сколько всего требуется для светской женщины. Вы, несомненно, полагаете, будто мы утром просыпаемся и сразу выглядим как модные картинки. Оплатите счета.
А.».
«Леди Алисии Лоуренс.
Зачем нужно покупать коляску? Я буду сопровождать вас на все важные мероприятия, и у меня уже есть несколько собственных карет, конечно, не таких шикарных, как та, которую вы собрались заказывать, но я считаю их подходящими.
С уважением, Стентон Хорн, лорд Уиндем».
«Уиндему.
Ну, хорошо. Тогда я требую, чтобы на все время мне была предоставлена одна из ваших карет. Вы должны также прислать и кучера, если вы в силах выпустить деньги на его оплату из ваших рук.
Я нашла подходящий дом. Вот адрес.
А.».
«Леди Алисии.
Дом? Вы совсем с ума сошли? Зачем, ради всех святых, вам понадобилось покупать дом? Особенно такой, который больше и шикарнее моего? Зачем вам новый адрес? Через неделю мы уедем из Лондона.
Уиндем».
«Уиндем,
я понимаю, что у большинства мужчин ум не в голове, а и другом месте, но попытайтесь мыслить логически хоть на мгновение. Никто не сплетничает больше, чем портные. Тот факт, что вы позволяете своей любовнице жить в жалкойдыре, станет известен всему Лондону и гостям вашего драгоценного приема еще до того, как мы туда явимся.
А.».
«Леди Алисии.
Если вы настаиваете на новом месте жительства, то только на определенный период времени я сниму для вас маленький приличный дом в районе Мейфэра. Уверен, это подойдет.
Так было бы лучше.
Уиндем».
«Уиндему. Попытаться стоило.
А.».
«Леди Алисии.
Я обещал оплачивать ваши расходы, но буду недоволен, если вы будете все время попрошайничать.
У.».
«Уиндему.
Что вы собираетесь делать: разрушить мою репутацию? Ах, не старайтесь. Я делаю только то, что необходимо, чтобы создать необходимую вам полную иллюзию. Кроме того, предполагается, что все любовницы постоянно выпрашивают что-нибудь у своих любовников.
Это практически закон.
P.S. Мне нужны драгоценности.
А.».
«Леди Алисии.
Я куплю вам стразы.
У.».
«Уиндему.
Это не пойдет на пользу вашей репутации, знаете ли. Любая светская леди, достойная так называться, с рождения обучается тому, как распознавать стразы с расстояния в десять ярдов.
А.».
«Леди А.
Я позабочусь о драгоценностях. Не покупайте драгоценности. Совсем, ни в каком виде. Понятно?
У.».
«Уиндему.
Да, милорд. Конечно, милорд. Как скажете, милорд.
Однако вам обязательно быть таким скаредным на жалованье моим новым слугам? Нам нужны надежные люди, дорожащие своим местом. Неужели я должна думать обо всем?
А.».
«Леди А.
Я найму вам прислугу. Вы должны выбрать себе камеристку. Больше не давите на меня.
У.».
«Леди Алисии Лоуренс.
Вы не ответили на мое вчерашнее письмо. Вы полностью поняли мои инструкции?
У.».
«У.
Никаких драгоценностей. Нанять камеристку. Не давить на вас. Вы понятия не имеете, какое бремя все эти примерки. Продолжайте заниматься своими бесполезными мужскими делами и предоставьте мне делать мою работу.
А.».
P.S. Думаю, нам нужно сделать пробный выезд, прежде нем являться на прием к лорду Кроссу. Может быть, вы получили подходящее приглашение?»
«Леди А.
Не думаю. Одно дело – привести любовницу на сборище опытных взрослых. И совсем другое – выставлять напоказ недобродетельную женщину перед невинными юными леди на балу в «Олмаке».
У.».
«У.
«Недобродетельную женщину»?
Я и сама не смогла бы выразиться лучше.
А.».
«Леди Алисии Лоуренс.
По отсутствию от вас писем за последние два дня я делаю вывод, что вы заняты подготовкой к нашему отъезду. Я приеду к вашему новому дому завтра утром, чтобы сопровождать вас на прием у лорда Кросса. Поездка продлится меньше одного дня.
У.».
«Леди Алисии.
Вы получили мою записку относительно нашего отъезда завтра утром? Я не получил от вас ответа.
У.».
«У.
Я задержусь.
А.».
«Леди Алисии.
Нет.
У.».
Стентон сложил свою записку, спору нет, очень краткую, и, думая о другом, запечатал ее. Не нужно ему было писать про «недобродетельную женщину». Он оказался втянутым в странную неформальную переписку с леди Алисией в последнюю неделю и не особенно заботился о тоне своих писем.
Ну, теперь уж ничего не поделаешь, хотя завтра он намерен извиниться. На самом деле это даст ему возможность преподать даме урок хороших манер. Ее манерам не мешало бы стать лучше.
Герберт постучал в дверь кабинета.
– Милорд, Гунтер хочет вам что-то сообщить.
Какой ужас! Что там еще хочет сообщить этот тип? От него с ума сойти можно.
Гунтер вошел в комнату и поклонился.
– Милорд, вы желали, чтобы вас информировали, если ее сиятельство решит что-нибудь предпринять без вашего ведома.
Стентон кивнул Гунтеру, лукаво улыбнувшись:
– Да, именно так. – Он взял Гунтера из числа своих слуг и приставил к леди Алисии на тот случай, если потребуется слуга-мужчина. Обернулось это тем, что тот сообщал Стентону обо всех выходках леди Алисии.
– Ее сиятельство намерена этим вечером посетить последнее представление в опере. Она заказала самую лучшую ложу, где ее точно увидят все.
Стентон сощурил глаза, раздумывая над возможными вариантами. Леди уже доказала полное отсутствие осторожности и желания сохранять декорум. Трудно выразить словами, какой скандал вызовет ее появление в опере.
– Мне попытаться отговорить ее сиятельство от этого плана?
Стентон мрачно посмотрел на усердного Гунтера:
– Благодарю, нет. – Потом он едва заметно улыбнулся. – Я уже так давно не был в опере.
Если леди Алисия думала, что он отпустит ее на свободу в ничего не подозревающем Лондоне, то она жестоко ошибается. Он встретит ее там и присмотрит за ней. Она исполнит свою роль, выставив себя на всеобщее обозрение, а он сможет отследить каждое ее движение.
Хотя Алисия поклялась никогда больше не волноваться по поводу того, что подумает о ней кто-нибудь из мужчин, она вдруг поймала себя на мысли: а что подумал бы лорд Уиндем, если бы увидел ее сейчас?
Платье, выбранное ею для оперы, представляло собой пышное сочетание темно-синего бархата и золотого кружева.
– Я похожа на театральный занавес, – бормотала она, вертясь перед зеркалом. – На занавес в очень сомнительном театре.
Заказывая платье, Алисия ставила перед собой цель вызвать шок и ужас, и, возможно, некоторым женщинам придется даже закрыть глаза своим джентльменам. Фасон юбок был задуман такой, чтобы они облегали фигуру и разлетались при движении, нижних юбок было очень мало. Корсаж был на косточках и подложен, незаметно, конечно, чтобы поднять и выставить на обозрение каждый дюйм кожи, дозволенный и… немного больше.
Увидев полумесяцы, выступающие над вырезом платья, она решила, что это слишком даже для ее намерений. Алисия взяла полоску золотого кружева, предназначенного украсить ее волосы, и заткнула его в декольте.
Так гораздо лучше. Все еще дерзко и шокирующе, потому что тонкие кружева отнюдь не плотные, но, по крайней мере, теперь она почувствовала себя в состоянии покинуть собственную гардеробную.
Гаррет, нанятый ею на должность камеристки во внезапном порыве, чтобы досадить лорду Уиндему, но оказавшийся бесценным помощником в ее стремлении быть скандальной, вошел в комнату, неся меховой капор, который он расчесал к сегодняшнему вечеру. Он остановился, увидев кружева, которые она использовала по-другому.
– Трусиха, – неодобрительно сказал он.
– Знаю. Я просто не смогла. – Алисия раскинула руки и покружилась перед ним. – Так достаточно, как ты думаешь?
Он внимательно изучил ее платье.
– Достаточно для чего, миледи? Чтобы у них глаза вылезли из орбит? Да. Чтобы вы вошли в историю как самая скандальная леди во всей Англии? Возможно, хотя вам понадобилась бы любовная связь с королем, чтобы оставить след.
Алисия разглядывала себя в зеркале. Связь с королем?
– Хм…
Гаррет покачал головой:
– Не стреляйте в луну, миледи. Принни только недавно приобрел новенькую, с иголочки леди, и, по расчетам, она не надоест ему еще несколько месяцев. Кроме того, я полагаю, что на этой должности нужно очень много хихикать. А вы вообще не хихикаете.
Алисия пожала плечами.
– Правильно. Хотя я могла бы и научиться, как ты думаешь? Разве все любовницы хихикают?
– Не стал бы сейчас об этом беспокоиться, миледи. Сам-то он, кажется, человек совсем другого типа. Я думаю, вы нравитесь ему за ум и строптивость.
Алисия повернулась, чтобы взглянуть на Гаррета.
– Я уже тебе говорила. Я не пытаюсь завоевать лорда Уиндема. У нас с ним деловое соглашение, вот и все.
– Конечно, сейчас это «и все». Но он неженат, и вы тоже, а я – служанка у леди. Это моя профессия – сводить пары.
Алисия прищурилась.
– Служанкой ты был всего неделю. Я тебя назначила на эту роль, я тебя и освобожу от нее.
– А где вы найдете другого мужчину на роль служанки, способного создавать скандалы и распускать слухи? – Он задержался перед зеркалом, поправляя свои золотистые волосы. – Особенно такого красивого и мужественного и с гарантией, что вызовет похотливые мысли в большинстве чистых умов?
– Ха, – выдохнула Алисия, – ты великий предсказатель судьбы, и полмира это знает.
Он улыбнулся и успокаивающе похлопал ее по плечу.
– Но не та половина, которую вы пытаетесь шокировать. Итак, я продолжаю, будучи гомиком, глядеть на вас с бурной страстью, если в помещении есть еще кто-нибудь, и одевать вас как самую заветную мечту сумасшедшего мужчины.
Он нахмурился, глядя на кружева у декольте.
– А теперь кончайте быть сладкой пастилой и нанесите удар, как и собирались. Вы это и делаете – или сделали бы, перестань вы думать о мнении этого человека.
Алисия нерешительно теребила вырез платья.
– Я думала, что знаю, чего хочу, а теперь в полном замешательстве. – Она прижала холодные пальцы к своим горячим векам.
– Может быть, если вы вспомните, что вам сделал лорд Алмонт…
Она покачала головой:
– Сейчас я не хочу думать об Алмонте. Сегодня вечером речь идет о моей семье. Ложь Алмонта была ужасной, но то, что мне сделала моя семья…
Кровь снова вскипела в жилах при воспоминании об этом предательстве, и она решительно взглянула на свое декольте и резким движением убрала кружева, скрывающие глубокий вырез.
– Вот, – удовлетворенно сказала она. Если бы семья могла видеть ее сейчас.
«Вы были готовы поверить самому плохому обо мне, ну так вот вам. Ваши самые ужасные кошмары осуществляются. Теперь вы станете предметом сплетен и потрясений, вас отвергнут равные вам по положению, вы будете сидеть день заднем в одиночестве, вам некуда будет пойти, никто не придет к вам в гости, пока вам не начнет казаться, что вы сходите с ума от тиканья часов».
Она подняла горящие глаза и встретилась взглядом с Гарретом в зеркале.
– Теперь я готова отправиться в оперу.
Глава 7
Стентон, откинувшись в кресле, сидел в ложе леди Алисии Лоуренс и со скукой, на которую прежде не считал себя способным, наблюдал за действием. Ах, сопрано великолепно, и постановка роскошна, как и сливки лондонского высшего света, собравшиеся там, внизу, но леди Алисии здесь не было.
Возможно, она решила, как это было модно, явиться с опозданием. Но поскольку прошла уже почти половина представления, даже непредсказуемой леди Алисии пора бы появиться.
Так что Стентон не удивился, когда портьеры у него за спиной раздвинулись, и капельдинер с поклоном провел в ложу леди Алисию. Стентон встал, приветствуя ее.
Казалось, она была удивлена, увидев его здесь, и отступила назад в тень. Он улыбнулся ей довольно сердечно. Обрадованной она не выглядела.
– Что вы тут делаете? – прошипела она.
– Разве я выразился недостаточно ясно? Я буду вашим эскортом все время.
– Вы выразились совершенно ясно. Просто я не обратила на это внимания.
Она оглянулась, как будто задумала сбежать.
Стентон вознамерился сказать что-нибудь язвительное и неожиданно понял, что ему не хочется этого делать. В этот вечер он, непонятно почему, чувствовал себя очень легко. Он просто улыбнулся ей.
– Вам, наверное, жарко. Позвольте я сниму вашу накидку?
Леди Алисия плотнее стянула воротник накидки у горла, колеблясь.
– Я… – Она плотно сомкнула губы и раздраженно посмотрела на него. – Ах, мне все равно, что вы подумаете.
Она резко шагнула вперед, из тени в свет, падающий со сцены в ложу. Она сбросила свою накидку и упрямо вздернула подбородок.
У Стентона во рту пересохло.
Это была не она. Это просто не могла быть она. Леди Алисия Лоуренс была неухоженным созданием в пятнах, раздувшимся, как спелая виноградина, но совсем не такая аппетитная.
Перед ним стояла безукоризненно элегантная леди, высоко подняв голову и расправив плечи, демонстрируя прекрасную фигуру, если кто-то предпочитает к утреннему чаю пышное изобилие…
В его объятиях она не была бы элегантной. Она была бы земной и необузданной, и бесстыдной…
Стентон поморгал. Эта мысль промелькнула у него в голове как стрела, появившаяся неизвестно откуда.
Это была не она.
Но очаровательные зеленые, как у кошки, глаза были ему знакомы.
– Вы, кажется, поражены, милорд. И такой скучный! За последнюю неделю я истратила денег больше, чем новая любовница принца-регента! Вам нечего сказать по поводу моих достижений?
Она выглядела как проститутка, красивая, пышная, экстравагантно разодетая, с сексуальным огнем, горящим в глазах.
Она была воплощением – о Господи, что за плоть! – самых сумасшедших фантазий каждого мужчины.
«Чьих фантазий? Их… или ее?»
Легкие Стентона снова наполнились воздухом.
Возможно, она решила, как это было модно, явиться с опозданием. Но поскольку прошла уже почти половина представления, даже непредсказуемой леди Алисии пора бы появиться.
Так что Стентон не удивился, когда портьеры у него за спиной раздвинулись, и капельдинер с поклоном провел в ложу леди Алисию. Стентон встал, приветствуя ее.
Казалось, она была удивлена, увидев его здесь, и отступила назад в тень. Он улыбнулся ей довольно сердечно. Обрадованной она не выглядела.
– Что вы тут делаете? – прошипела она.
– Разве я выразился недостаточно ясно? Я буду вашим эскортом все время.
– Вы выразились совершенно ясно. Просто я не обратила на это внимания.
Она оглянулась, как будто задумала сбежать.
Стентон вознамерился сказать что-нибудь язвительное и неожиданно понял, что ему не хочется этого делать. В этот вечер он, непонятно почему, чувствовал себя очень легко. Он просто улыбнулся ей.
– Вам, наверное, жарко. Позвольте я сниму вашу накидку?
Леди Алисия плотнее стянула воротник накидки у горла, колеблясь.
– Я… – Она плотно сомкнула губы и раздраженно посмотрела на него. – Ах, мне все равно, что вы подумаете.
Она резко шагнула вперед, из тени в свет, падающий со сцены в ложу. Она сбросила свою накидку и упрямо вздернула подбородок.
У Стентона во рту пересохло.
Это была не она. Это просто не могла быть она. Леди Алисия Лоуренс была неухоженным созданием в пятнах, раздувшимся, как спелая виноградина, но совсем не такая аппетитная.
Перед ним стояла безукоризненно элегантная леди, высоко подняв голову и расправив плечи, демонстрируя прекрасную фигуру, если кто-то предпочитает к утреннему чаю пышное изобилие…
В его объятиях она не была бы элегантной. Она была бы земной и необузданной, и бесстыдной…
Стентон поморгал. Эта мысль промелькнула у него в голове как стрела, появившаяся неизвестно откуда.
Это была не она.
Но очаровательные зеленые, как у кошки, глаза были ему знакомы.
– Вы, кажется, поражены, милорд. И такой скучный! За последнюю неделю я истратила денег больше, чем новая любовница принца-регента! Вам нечего сказать по поводу моих достижений?
Она выглядела как проститутка, красивая, пышная, экстравагантно разодетая, с сексуальным огнем, горящим в глазах.
Она была воплощением – о Господи, что за плоть! – самых сумасшедших фантазий каждого мужчины.
«Чьих фантазий? Их… или ее?»
Легкие Стентона снова наполнились воздухом.