Броснан Джон. Падение Небесных Властелинов

   В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показался брат Джеймс все в том же белом костюме с черной сумкой в руке. Он стоял и с некоторым удивлением рассматривал представшую его глазам немую сцену.
   — Ох, простите, я, кажется, чему-то помешал? — тихо спросил он.
   Братья Банксы обернулись к нему.
   — Ты что здесь забыл, космонавт?
   — Профессиональный визит к этому больному, — ответил брат Джеймс. — Я врач.
   — Ты один?
   — Да, а что?
   Братья переглянулись, а потом Брон сказал:
   — Хватай его.
   Младший кинулся к брату Джеймсу, выставив вперед нож. Жан-Поль так никогда и не смог понять до конца, что произошло в следующий момент. Долю секунды назад брат Джеймс стоял на пороге палаты, а теперь он исчез. В воздухе вокруг младшего Банкса что-то завертелось, и в следующее мгновение брат Джеймс уже стоял позади него, все так же держа в руках черную сумку. Банкс больше не сжимал в руке нож, так как тот по самую рукоять торчал у него под подбородком. Судя по выражению его глаз, он тоже не имел ни малейшего понятия, как это произошло. Он повернулся к старшему, видимо, надеясь услышать от него объяснение. Брон в ответ лишь уставился на него, не веря своим глазам. Глаза младшего Банкса закатились, он рухнул на колени и затем упал на бок. Его голова с глухим стуком ударилась об пол.
   Брон несколько секунд тупо смотрел на мертвого брата, а потом перевел взгляд на брата Джеймса.
   — Ты убил его, — сказал он неестественно тонким голосом.
   Брат Джеймс нагнулся и осторожно поставил свою сумку на пол.
   — Пожалуй, с этим я спорить не буду.
   Брон, выставив в сторону брата Джеймса нож, двинулся по направлению к двери.
   — Как? Вы уже уходите? — спросил его брат Джеймс с улыбкой радушного хозяина.
   — Не подходи ко мне! — завопил Брон еще более высоким голосом.
   — Я боюсь, что не могу позволить вам уйти. Любая попытка любого из вас напасть на одного из нас карается смертью. Это несколько жестоко, но не я установил эти правила. — Он двинулся наперерез Брону.
   — Не трогай меня ! — завопил Брон и бросился на него. В этот момент руки брата Джеймса словно на какое-то мгновение исчезли. Когда они появились вновь, одна рука сжимала правое запястье Брона. Раздался негромкий хруст, и нож выпал из руки. В это время другая рука брата Джеймса сжимала горло Банкса. Брон что-то прохрипел, потом раздался отвратительный хруст, и он осел на пол как мешок с тряпьем.
   Брат Джеймс с широкой улыбкой повернулся к Жан-Полю и Эйле.
   — Ну все, с неприятным покончено. — Он с довольным видом потер руки. — Перейдем, пожалуй, к более приятным вещам. — Он направился к ним.
   Жан-Полю показалось, что Эйле хочется убежать, но она не отошла от его кровати.
   — Как вы это сделали? — дрожащим голосом спросила она.
   Он совсем приблизился к ней, все еще широко улыбаясь.
   — Весь секрет заключается в контроле за собственным дыханием. Но не стоит ломать над этим голову. Это так — фокус для вечеринок. Давайте перейдем к делу.
   — Делу?
   — Да, — сказал он и показал на Жан-Поля, не отводя глаз от Эйлы. — У меня с собой есть лекарство, которое вылечит его почки, но сначала давайте договоримся о цене.
   Жан-Поль испытал огромное облегчение, когда брат Джеймс спас их от Банксов, но сейчас, глядя на этого человека, он почувствовал ужас.
   — О какой цене? — спросил он.
   Брат Джеймс не обратил на его слова внимания. Он продолжал рассматривать Эйлу.
   — Вы действительно любите этого человека? — спросил он.
   — Да, очень, — ответила Эйла.
   — Прекрасно. Просто прекрасно, — с явным удовольствием проговорил брат Джеймс. — В таком случае никаких проблем возникнуть не должно.
   — Я вас не понимаю.
   — Все очень просто. Цена, которую вы должны заплатить за спасение его жизни, это вы сами. Я хочу вас.
   — Хотите меня? — медленно переспросила Эйла. Она все еще не поняла, о чем идет речь.
   Но Жан-Поль понял.
   — Убирайся вон отсюда и прихвати с собой свое чертово лекарство! — закричал он.
   Эйла в смятении и страхе повернулась к нему.
   — Жан-Поль… что?..
   — Эйла, ты что, не понимаешь? Он же пытается тебя шантажировать! — крикнул Жан-Поль. — Он грозится дать мне умереть, если ты не станешь его… его…
   — Почему бы не назвать это рабыней для сексуальных развлечений, — с улыбкой предложил брат Джеймс.
   Наконец лицо Эйлы осветилось пониманием.
   — Вы хотите заниматься со мной сексом? — спросила она его.
   — Как мило. Умна не менее, чем красива. Да, мой маленький бриллиант. Очень хочу. И довольно часто. Так что давайте побыстрее договоримся, я спешу, у меня назначена важная встреча.
   — Эйла, да скажи ты ему, пусть трахается сам с собой! — выкрикнул Жан-Поль. — Мне ничего от него не нужно.
   Эйла стояла и молча смотрела на брата Джеймса, казалось, целую вечность. Затем она медленно выпрямилась.
   — Но ведь тебе нужна его помощь, — проговорила она упавшим голосом. — Нам нужна его помощь.
   — Эйла, нет!..
   — Я сделаю все, что пожелаете, брат Джеймс. Только дайте Жан-Полю лекарство прямо сейчас.
   Брат Джеймс протянул руку и взял девушку за подбородок. Он приподнял ее лицо так, что его взгляд впился в ее глаза.
   — Я верю тебе на слово, маленький бриллиант. Но если ты вздумаешь меня надуть и попытаешься не соблюсти условия нашей сделки, я буду очень, очень зол на тебя. Понятно?
   — Да, брат Джеймс, — покорно ответила Эйла.
   Жан-Поль попытался еще раз подняться с постели и опять скорчился, не сумев побороть боль.
   — Эйла… — простонал он.
   Эйла не обернулась.
   — Кроме помощи Жан-Полю, не могли бы вы оказать мне еще одну услугу, брат Джеймс?
   Он поднял бровь.
   — Какую же?
   — Моего отца — вы с ним разговаривали вчера вечером — и брата собираются очень скоро повесить на площади около тюрьмы. Наши люди. Они считают, что именно из-за него вы оказались здесь. Именно он убедил большинство населения Пальмиры, что ваш прилет пойдет нам на пользу. Поэтому, я думаю, что вы ему в известном смысле обязаны.
   Брат Джеймс рассмеялся.
   — Да, ты, несомненно, права. Я сейчас иду к капитану Вьюшинкову и обещаю сделать все возможное, чтобы он отменил эту казнь.
   — В таком случае, — сказала Эйла, — мы обо всем договорились.
   — Превосходно. Мне ты понадобишься только по ночам. День ты можешь проводить со своим любовником-неудачником. Я зайду за тобой в 20.00. Будь готова.
   — Да, брат Джеймс.
   — О, прекрати меня так называть. Ты можешь звать меня моим настоящим именем — Мило.
   — Да… Мило.
   Мило ? Это имя показалось ей знакомым.
   — Так это ты… Мило? — удивленно спросил Жан-Поль.
   В первый раз с того момента, как он вошел в палату, Мило обратил на него внимание.
   — Да, а что? Ты так говоришь, как будто тебе знакомо мое имя.
   — Ты был с той Небесной Леди… Джен Дорвин.
   Мило с удивлением посмотрел на него.
   — Джен Дорвин? В первый раз слышу.
   Это просто совпадение, подумал Жан-Поль. Это не может быть тот же самый человек. Этот Мило только что прилетел из космоса.
   — Неважно. Наверное, это был какой-то другой Мило.
   — Какой-то… другой Мило? — повторил Мило, и на мгновение Жан-Поль увидел в его глазах что-то похожее на тревогу.
   Потом он резко обернулся и нагнулся к своей сумке. Достал из нее флакончик с синими капсулами и протянул его Эйле.
   — Он должен принимать их каждые шесть часов.
   Эйла спросила:
   — А все то, что вы мне говорили прошлым вечером — о возможности прооперировать его, чтобы восстановить чувствительность нижней половины его тела — это все ложь?
   — Вовсе нет, каждое мое слово было правдой. — Он застегнул сумку. — Но буду я его оперировать или нет, зависит от тебя. Если я буду доволен тобой, то обещаю провести операцию, если же нет… ну…
   — Вы будете мной довольны.
   — Прекрасно. Значит, сегодня вечером, в восемь часов. — Он повернулся и, переступив через тело Брона, вышел.
   — Эйла, ты не сделаешь этого! — воскликнул Жан-Поль.
   Очень медленно и неохотно она повернулась к нему.
   Ее лицо казалось каменным, но глаза выдавали ее истинные чувства.
   — А что мне еще остается?
 
   Капитан Вьюшинков выбрал для временной базы Главный зал, в котором прошлым вечером устраивался банкет в их честь. На крыше была установлена переносная лучевая пушка, окруженная карагандинскими солдатами. Внутри за высоким столом в окружении своих лейтенантов сидел сам Вьюшинков. Перед ним стояли пятеро из старейшин Пальмиры. Они напоминали, людей, перенесших ужасную катастрофу. Они были в шоке и не совсем понимали, что происходит вокруг. Гирлянды, свешивающиеся с потолка, выглядели как-то неуместно. Пол был усыпан сданным пальмирянами оружием — в основном винтовки и пистолеты, но Мило заметил и несколько подводных ружей. Пальмиряне под наблюдением солдат продолжали приносить и сдавать оружие. Мило прошел к столу, у которого Вьюшинков разговаривал с пальмирянами.
   — … Вы должны объяснить своим людям, что если в их домах или владениях во время обыска будет обнаружено огнестрельное оружие, то они будут немедленно казнены.
   Пальмиряне закивали.
   — Также всем должно быть ясно, что нападение на любого из нас, каким бы незначительным оно ни было, тоже карается смертью. Вы войдете в состав отрядов, осуществляющих обыск, и будете объяснять наши правила. После того как я буду уверен в том, что у людей Пальмиры не осталось оружия, мы сможем обсудить будущее Пальмиры. Идите.
   Сопровождаемые солдатами, побежденные пальмиряне молча вышли из зала. Вьюшинков кивнул Мило. Тот заметил, что русский чем-то обеспокоен.
   — Все идет по плану? — спросил Мило.
   Вьюшинков поднялся со своего места, подошел к нему и, взяв его под руку, отвел в сторону, где их не могли услышать.
   — Пока что все идет превосходно, в точности по плану. Никакого сопротивления нет. Пальмира у нас в руках.
   — Так в чем же проблема?
   — Мы захватили эту допотопную радарную установку Пальмиры. Один из моих техников осматривал ее из любопытства и заметил четкое пятно на экране радара. Оно подержалось всего несколько секунд, а потом исчезло. Но мой человек говорит, что это был твердый объект. Летающий объект. И он шел со стороны океана точно на нас… со скоростью около полутора тысяч километров в час.
   Мило поднял брови.
   — И когда это произошло?
   — Около получаса назад.
   — Ну так где же этот таинственный объект? Если он существует, то уже должен был бы быть здесь.
   — Не знаю. Я приказал «Кристине» взлететь и просканировать все вокруг радарами и сенсорами. Но ничего не обнаружилось.
   — Ну, тогда это доказывает, что техник видел всего лишь призрак. Сбой оборудования. Вы же сами сказали, что оно допотопное.
   — Именно в этом я и пытаюсь себя убедить, но в то же время мне все это не очень нравится. За своего техника я готов поручиться, поэтому хочу со стопроцентной гарантией знать, что беспокоиться не о чем.
   «Точно так же, как и все мы», — подумал Мило и сказал:
   — Из того, что мы узнали от жителей Пальмиры о состоянии дел на этот момент, следует, что единственными летательными аппаратами на Земле остались эти пресловутые воздушные корабли. Больше не осталось самолетов и тому подобных устройств. Небесные Властелины истребили их всех сотни лет назад. Поэтому то, что видел ваш техник, не могло быть летательным аппаратом. Это было что-то другое, но я готов спорить, что это был сбой.
   — Я очень надеюсь, что вы правы, — вздохнул Вьюшинков.
   — Я прав. Не связывались вы еще с Карагандой?
   — Связывался. Я говорил с президентом Якинфовичем и сообщил ему хорошие новости: Пальмира присоединена к Республике без потерь с нашей стороны.
   Понизив голос, Мило спросил:
   — А когда вы предъявите свой ультиматум? Или, лучше сказать, Декларацию Независимости?
   — Еще не знаю. Сначала я должен выяснить, кто из моих людей полностью предан мне. Сомнительных придется нейтрализовать, прежде чем я выступлю с этим заявлением.
   — Ну ладно. Времени у нас много, торопиться некуда… — Мило потер кончики пальцев. — Да, кстати, мне нужно остановить одно линчевание.
   Он рассказал Вьюшинкову о предстоящем повешении Лона Хэддона и его сына. Капитан с удивлением посмотрел на него.
   — А почему их судьба так вас беспокоит?
   — Ну, назовем это обязательствами по деловому соглашению с очаровательной дочерью Лона.
   Вьюшинков понимающе улыбнулся.
   — О, я понимаю. Отлично, я разрешаю вам остановить казнь. Мы не должны допускать и мысли, что местные могут продолжать наводить здесь свои порядки. Возьмите с собой нескольких человек. Идемте, я отдам необходимые приказания.
   Когда они шли вместе с Вьюшинковым к группе солдат, Мило, усмехнувшись, сказал:
   — Надеюсь, что мы не опоздаем. Это поставило бы меня в несколько неловкое положение.

Глава 29

 
   — С точностью до секунды, — пробормотал Мило, отмахиваясь от мух, кружащих вокруг его лица.
   Толпа кричащих людей вывалила из ворот тюрьмы как раз в тот момент, когда Мило в сопровождении четырех солдат вышел на небольшую площадь перед ней. Импровизированная виселица была уже установлена и представляла собой бревно, закрепленное на двух растущих рядом пальмах. С бревна, как раз над парой стульев, свешивались две петли. С первого взгляда на эти петли Мило понял, что повешение было для Пальмиры событием редким.
   Привели Лона Хэддона и его сына со связанными за спиной руками. Их жестоко толкали по направлению к виселице. Они совершенно по-разному вели себя: молодой Хэддон яростно сопротивлялся, в то время как Лон шел покорно. Мило показалось, что этот человек был в каком-то трансе. Их схватили, поставили на стулья, и какой-то рыжебородый плотный человек, встав на третий стул, накинул на шеи веревки. Мило подумалось, что, судя по тому, как бездарно были завязаны петли, смерть наступила бы очень нескоро. Жаль, что он должен был прервать такую интересную процедуру…
   Рыжебородый слез вниз, вышел вперед и, уперев руки в бока, громогласно спросил:
   — Лон Хэддон, хочешь ли ты что-нибудь сказать, прежде чем свершится приговор?
   Хэддон не ответил. Он стоял на своем стуле, слегка покачиваясь. За него ответил его сын:
   — Это убийство, Джелкер Банкс! Мой отец невиновен, так же как и я! Ублюдок!
   — Тебе прекрасно известно, за что сейчас казнят тебя и твоего отца, Лен Хэддон! — прогремел рыжебородый. — Вы, Хэддоны, — предатели Пальмиры. Вы продали нас врагам. А теперь готовьтесь к смерти! Оба!
   Он сделал шаг вперед и уже собирался выбить стул из-под Лона Хэддона, когда Мило поднял лучевое ружье, которое он взял у одного из солдат, и выстрелил. Луч, пройдя над головами толпы и двух несчастных, проделал небольшое отверстие в каменной стене тюрьмы. После этого Мило провел лучом из стороны в сторону и перерезал веревки виселицы. Он прекратил стрельбу и вернул оружие хозяину.
   — Благодарю вас, — сказал он солдату.
   Все пальмиряне повернулись в его сторону. Солдаты подняли лучевые ружья.
   — Извините, что испортил такое представление, — громко сказал Мило, — но я боюсь, что казнь отменяется. Пожалуйста, успокойтесь и разойдитесь по домам!
   Он и его эскорт двинулись в толпу, которая расступалась перед ними, как Красное море перед Моисеем. Или Иоанном Крестителем ? — вдруг засомневался Мило. К тому времени, когда они подошли к виселице, стоявший рядом с ней человек, которого все называли Джелкером Банксом, покраснел до цвета своей бороды. Мило обратился к нему:
   — А ты сейчас поможешь им спуститься со стульев и развяжешь им руки.
   Джелкер Банкс ткнул в него пальцем и яростно заорал:
   — Это не твое дело, космонавт. Не лезь, мы сами во всем разберемся!
   Мило остановился в полугора метрах от него и спокойно проговорил:
   — Теперь мы устанавливаем здесь законы. А эту казнь мы не разрешали. Приказом губернатора Пальмиры Ильи Вьюшинкова эти люди должны быть немедленно освобождены.
   — Нет! — выкрикнул Банкс. — Эти предатели должны умереть!
   Мило повернулся к солдату, у которого только что брал ружье.
   — Если он не повинуется в течение десяти секунд — убейте.
   — Есть.
   Джелкер Банкс посмотрел на Мило, понял, что тот не шутит, и стал снимать Хэддона со стула.
   — Спасибо, — поблагодарил его Лен.
   Мило улыбнулся ему.
   — Скажите спасибо не мне, а своей сестре.
   Лен Хэддон удивленно уставился на него.
   — Эйле? А при чем тут…
   Мило поднял вверх руку.
   — Пусть она сама вам все объяснит. Благодаря ей, вся семья Хэддонов находится под моим личным покровительством.
   — Гм, — усмехнулся Банкс, помогая спуститься Лену Хэддону. — Вот видите? Доказательство из уст завоевателя: как я и говорил — Хэддоны предатели и шпионы.
   Толпа согласно загомонила. Мило пробежался по ней взглядом, и все голоса смолкли.
   — Поскольку они находятся под моей личной опекой, я буду очень опечален, если что-нибудь случится с кем-нибудь из Хэддонов. Те, кого признают виновными в совершении подобного, могут не рассчитывать отделаться каким-нибудь пустяком вроде смерти через повешение. А теперь всем разойтись по домам! — «Как все-таки приятны такие моменты», — радостно подумал Мило.
   Когда толпа начала рассеиваться, Джелкер Банкс с удовлетворением сказал:
   — Боюсь, космонавт, что как раз дочку-то Хэддона ты защитить опоздал.
   Лен Хэддон, руки которого были уже свободны, резко повернулся к нему и выкрикнул:
   — Что ты такое говоришь? Что случилось с Эйлой?
   Джелкер Банкс пожал плечами и хитро ухмыльнулся.
   — Я знаю только, что некоторое время назад я слышал, что кое-кто собирается пойти в больницу и прикончить ее и ее любовника-пирата.
   Хэддон повернулся к Мило.
   — Мы должны немедленно туда отправиться.
   — Успокойтесь, — ответил ему Мило. — Я был с ней, когда прибыли эти несостоявшиеся убийцы. Она в полном порядке. А те двое, разумеется, мертвы.
   — Что? Что ?! — завопил Джелкер Банкс, как будто ему врезали по гениталиям. — Мертвы? Оба?
   — Могу вас уверить. Я их лично прикончил.
   Лицо Джелкера Банкса исказило горе.
   — Мои сыновья! — простонал он. — Ты убил моих сыновей!
   Мило присмотрелся к нему и кивнул.
   — Да, теперь, когда вы упомянули об этом, я вижу некоторое фамильное сходство. Забавно, правда?
 
   Когда Мило направился в сторону больницы, уже начало темнеть. Он шел один, но ощущал себя в полной безопасности. Он знал, что сможет защитить себя, если какой-нибудь придурок-пальмирянин вздумает на него напасть. Да и местные на улицу практически не выходили, потому что все в страхе разбежались по домам, боясь быть схваченными после наступления объявленного Вьюшинковым комендантского часа.
   На ходу Мило напевал. Он подпевал мелодии, льющейся из миниатюрного наушника, который одолжил у одного из солдат. Это была еще одна вещь, которой ему очень не хватало на Бельведере — музыка на станции была запрещена, за исключением бесчисленных тоскливых гимнов.
   Мило посмотрел на часы. До восьми оставалось еще минут пятнадцать. Приходить раньше никуда не годилось. Наоборот, следовало бы немного подождать, чтобы Эйла побольше помучилась. Может, она даже подумает, что он передумал и не появится. Он усмехнулся этой мысли и решил прогуляться по берегу моря. Как раз убьет лишнее время.
   На узкой улочке ему повстречался патруль из шести карагандинских солдат. Он кивнул им, а они отдали честь. Определенно, известие о его новом статусе в качестве специального советника капитана Вьюшинкова быстро распространилось.
   Мило отвели небольшой домик в том районе города, который Вьюшинков приказал очистить от пальмирян по «соображениям безопасности». Домик был вполне комфортабельный, хотя Мило предпочел бы что-нибудь с видом на море. Но с едой и выпивкой там все было в порядке, и Мило с нетерпением думал, что очень скоро он приведет туда Эйлу. Это будет ночь игр и наслаждения. Видит Бог, за столько лет прилежного воздержания он это заслужил…
   Берег казался пустынным. Мило несколько раз глубоко вдохнул морской воздух, запах которого он помнил сотни лет. Он двинулся вдоль пляжа в тени пальм, но не прошел и сотни метров, как увидел впереди темную фигуру, выглядывающую из-за дерева. Кто бы это ни был, он — или она — явно не хотел афишировать своего присутствия. Убедившись, что его не заметили, Мило спрятался за деревьями, опустился на песок и подкрался к фигуре сзади. Это была женщина. Она была босиком, но одета (что сразу показалось странным) в черные штаны и рубашку — в Пальмире носили только яркие, цветные одежды. Потом он увидел, что ее волосы и одежда были мокрыми. Эта женщина определенно задумала что-то недоброе…
   Она была так увлечена наблюдением за ближайшими домами, что не заметила его, пока он не дотронулся до ее плеча. Она обернулась и в ужасе отпрыгнула назад, остолбенело уставившись на него. Вначале Мило показалось, что он встретил слегка постаревшую Эйлу. Те же коротко постриженные волосы, те же широкие скулы… даже глаза точно такого же разреза. Он уже совсем собрался было спросить ее, чем она тут занималась, но женщина опередила его.
   — Какого черта ты здесь делаешь, Мило? Как тебе удалось сбежать от Фебы?
   Это был тот наиредчайший момент, когда Мило застали врасплох. Он был уверен, что никогда раньше не видел эту женщину, а она его определенно узнала.
   — Разве мы встречались раньше? Где и когда?
   — Да брось ты свои штучки, Мило. Это же я, Дж… — Она осеклась, и на ее лице появилось выражение осторожности. — Нет… нет, теперь, когда я вас рассмотрела поближе, я вижу, что ошиблась. Вы не тот, за кого я вас приняла.
   — Ты назвала меня «Мило», — настаивал Мило.
   Он уже понял, в чем тут дело. Сначала его узнал этот парализованный француз, теперь эта женщина знала кого-то, похожего на него и по имени Мило. Все это могло значить только одно — «исходный» Мило успел побывать на Земле раньше него.
   Женщина торопливо повторила:
   — Лишь незначительное сходство. А теперь мне надо идти. Я уже и так опаздываю… — Она повернулась, но Мило крепко схватил ее за руку повыше локтя.
   — Ты пойдешь со мной. Нам есть о чем поговорить.
 
   Когда Жан-Поль проснулся от своего наполненного болью сна, он увидел, что Эйла уже вернулась. Она выглядела совершенно вымотанной.
   — Сколько времени? — первым делом спросил он.
   — Без пяти восемь, — ответила она. — Время принимать болеутоляющее.
   Она положила ему в рот капсулу и поднесла ко рту чашку с водой, которую он с благодарностью высосал через соломинку.
   — Спасибо.
   Она поправила ему подушку. Теперь у Жан-Поля было четверо соседей по палате. Все — пострадавшие во время нападения космонавтов. Они были в тяжелом состоянии, и никто не ожидал, как сказала Жан-Полю Эйла, что они доживут до утра. Маленькая больница была переполнена ранеными.
   — Как обстоят дела… дома? — спросил Жан-Поль.
   Она грустно покачала головой.
   — Плохо. Папа молчит и сидит на одном месте. Не ест и не пьет. А Лен — он в ярости. Злится на всех — на космонавтов, на Джелкера Банкса, на Мило… и на меня.
   Жан-Поль ничего не сказал. Он хорошо понимал Лена и ненавидел себя за это. Да, конечно, он был очень благодарен Эйле за эту жертву во имя его жизни и здоровья, но в тоже время он ненавидел ее за это. Почему? Да потому, что ее поступок задевал его чертово мужское достоинство. А это было смешно! Да что от того достоинства осталось? Он ведь был сейчас просто головой с двумя руками. Вряд ли можно назвать такое существо мужчиной.
   Снаружи послышалась какая-то возня и голос сиделки:
   — … Да говорю же вам, сюда нельзя!
   Дверь распахнулась, и Жан-Поль, как и опасался, увидел Мило, но тот был не один. К потрясению Жан-Поля, он узнал женщину, что вошла с Мило. Это была Джен Дорвин. Он не был с ней знаком, но неоднократно видел Небесную Леди, один раз даже очень близко, так что он не мог ошибиться.
   Мило втолкнул женщину в комнату, и Жан-Поль увидел, что тот крепко держит ее под руку. Мило выглядел крайне раздраженным.
   — Спасибо вам за неоценимую помощь, — сказал он сиделке и захлопнул дверь перед ее носом.
   Эйла поднялась со своего стула навстречу Мило, но тот не обратил на нее внимания. Он отпустил Джен, и та, потеряв равновесие, чуть не упала на одного из тяжелораненых. Тот тихо застонал. Мило протянул руку в сторону Джен Дорвин.
   — Так. Ты знаешь меня, а я тебя нет. Поэтому сначала скажи, кто ты такая?
   Джен Дорвин посмотрела на него и потерла локоть, за который он ее только что держал, но ничего не ответила. Жан-Поль так и не понял, почему он заговорил.
   — Это Джен Дорвин, — сказал он.
   Мило и Джен Дорвин в изумлении повернулись к нему.
   — Джен Дорвин? — повторил Мило. — А ты откуда ее знаешь?
   Жан-Поль посмотрел на женщину. Та разглядывала его с удивлением и легким недовольством.
   — Она была Небесной Леди… Небесным Ангелом. Она захватила наш Небесный Властелин, так же как и многие другие. У нее был целый флот Небесных Властелинов. Но потом она потеряла контроль над ними и куда-то исчезла. Я не знаю, что с ней произошло.
   Мило некоторое время разглядывал его, а потом спросил Джен Дорвин:
   — Что он такое несет?
   — Понятия не имею.
   — Тебя действительно так зовут? Джен Дорвин?
   — Да нет, конечно. Меня зовут Аня. Аня Ивимей.
   — А почему же он думает, что знает тебя?
   — Просто совпадение. Точно так же я перепутала вас с другим человеком.