Страница:
Жан-Поль остановился и посмотрел вниз. Едва заметно виднелся край контрольного центра. Время подавать сигнал. Он отпустил одну из «кошек», схватился за веревку и одеревеневшей рукой дал три коротких рывка. Он посмотрел на часы. 12:40. Теперь оставалось только ждать.
Наконец он услышал далекий вой сирены, которую Клод установил для подачи сигнала атакующим. Скоро должно было начаться сражение в коридоре Д.
Руки и ноги болели от напряжения, лицо и пальцы онемели от холода, Жан-Поль очень надеялся, что у него хватит сил, чтобы возобновить движение, когда придет время. Нетерпеливо прождав оговоренные десять минут, он, корчась от боли, двинулся вниз, гадая, что же сейчас происходит в коридоре Д…
Наконец он достиг контрольного центра, развернулся и посмотрел внутрь. Никого. Ни одного робота-паука. Он вздохнул с облегчением. Теперь надо действовать очень быстро. Теперь Эшли его наверняка видела и вызвала помощь. Он с трудом отцепил одну из бомб от своей сбруи, прилепил ее парафиновое основание в щели между оболочкой контрольного центра и обшивкой корабля и стал как можно быстрее карабкаться по задней стенке контрольного центра. В спешке он чуть было не свалился с корпуса корабля, когда неожиданно соскользнула «кошка» на левой руке, но он сумел удержаться на одной правой. Лазеры на корпусе корабля начали стрелять, но не могли задеть Жан-Поля, находившегося в их «мертвой зоне». Эшли его видела, но действовала нерационально, и это был хороший знак.
Хлоп! Прозвучал негромкий, но очень мощный взрыв. Жан-Поль пробрался обратно. У него оставалась только одна бомба — они были настолько тяжелы, что взять третью было просто невозможно, — и если первой бомбы не хватило, чтобы пробить оболочку контрольного центра…
Но ее хватило. Довольно симпатичная дырища. Жан-Поль почувствовал, как из нее выходит воздух, и по-прежнему никакого подозрения на присутствие роботов. Он приблизился к дыре. «Осторожно, — сказал он себе, — не торопись». Довольно глупо будет ошибиться на этом последнем этапе и грохнуться вниз. Он аккуратно пролез в дыру и спрыгнул на пол контрольного центра. Его колени подкосились от напряжения, а голова закружилась. Даже сквозь свист ветра он услышал леденящий душу крик Эшли:
— Ублюдок! Убирайся отсюда! Ты умрешь! Убирайся!..
А потом раздался цокот металлических ног. Он повернулся и увидел робота-паука, спускающегося по винтовой лестнице. Все еще не придя в себя после падения, он вытащил оружие. Есть только один заряд… Нельзя промахнуться… Черт, как быстро он двигается! Он нажал на спусковой крючок. Громкий выстрел, а потом взрыв. Что-то прожужжало у его щеки. Глаза заслезились. Сквозь пелену слез он увидел дымящиеся обломки робота. Жан-Поль вытащил вторую бомбу и направился к компьютеру.
— Не подходи ко мне, ты, неблагодарное дерьмо! Надо было сбросить вас на Землю, как это сделали остальные Эшли со своими бесполезными, глупыми людишками. Стой где стоишь! Стой, или я убью всех нас.
Последовал резкий рывок, и нос воздушного корабля начал опускаться вниз. Пол накренился так, что Жан-Поль чуть не потерял равновесие, но все-таки сумел добраться до компьютера. Он прилепил парафиновое основание бомбы к боковой панели.
— Эшли, ты уже почти там, где тебе надо было оказаться давным-давно, — торжествующе сказал он и выдернул чеку детонатора.
Пока он карабкался в укрытие на другой стороне центра, Эшли вновь закричала:
— Ты не можешь этого сделать! Вы никогда не сможете управлять кораблем без меня!
— Мы могли раньше, сможем и теперь! — прокричал Жан-Поль в ответ, прячась за креслом штурмана.
А потом он опять услышал цоканье металлических ног и обернулся. По лестнице мчались еще два робота-паука. Они приземлились на пол и устремились к нему. Жан-Поль застыл в беспомощном ожидании: взрыв означал жизнь и свободу, роботы — смерть.
БАА-БАХ!
Этот взрыв прогремел оглушающе громко, но радостно. В ушах зазвенело, а контрольный центр наполнился едким дымом. Жан-Поль поднял голову. Панель была разворочена как консервная банка, и изнутри валил дым. Два робота-паука проехали вперед по инерции мимо него и врезались в стену. Больше они не двигались. Он сделал это! Дух мертвой Эшли дымным столбом поднимался из изуродованного компьютера. Покачиваясь, Жан-Поль поднялся на ноги и осмотрелся вокруг. В помещении царил хаос. Повреждения оказались действительно очень велики, но он надеялся, что кораблем все еще можно будет управлять старым испытанным методом. Однако необходимо дождаться ответа экспертов, чтобы сказать наверняка. Нос корабля все еще был наклонен вниз — Эшли таки бросила его в пике. Он попробовал рассмотреть, куда они летят, но это ему не удалось, так как корабль находился в плотном слое облаков.
Звук приближающихся шагов сверху. Возбужденные голоса. Крики. Стук каблуков на винтовой лестнице. Люди начали спрыгивать в помещение контрольного центра. Он рыскал взглядом по закопченным и зачастую окровавленным лицам в поисках Доминики. Но не находил ее. Зато заметил Эрика и Марселя. Они пробрались к нему, лица их светились от радости. Эрик схватил его:
— Ты сделал это! Ты великий сукин сын! Ты действительно сделал это!
— Ага, — как-то отрешенно проговорил Жан-Поль, ища глазами Доминику, — все прошло, как мы и планировали, слава Богу. Как было наверху?
Оба скривились.
— Кровавая баня. Пауки обрабатывали нас как мясорубки. Мы уже бежали, когда услышали второй взрыв, и они все отключились, — сказал Марсель.
— Доминика?
Они переглянулись, и жребий выпал Эрику:
— Мне очень жаль, Жан-Поль, — сказал он, — ей не повезло. Но все случилось очень быстро. За пару секунд. Я видел, как это произошло.
Жан-Поль глубоко вздохнул и отвернулся. Ему показалось, что пол под его ногами неожиданно разверзся, и он проваливается сквозь него. Инженеры уже прибыли и занялись системой управления кораблем. Жан-Поль встряхнулся и, собрав волю в кулак, подошел к ним.
— Сумеете справиться? — спросил он, не узнавая собственного голоса.
Один из инженеров обернулся к нему и сказал с улыбкой:
— Нет проблем, Жан-Поль. Как только мы отключим все провода от компьютера, мы сможем наладить прямой контроль. Минутное дело. Это будет достаточно сложно — все время лететь на ручном управлении, но… — Он пожал плечами.
Жан-Поль посмотрел на серую гряду облаков за кораблем. Перед его глазами стояло лицо Доминики. Он вздрогнул, когда кто-то тронул его за плечо. Это был Эрик.
— Я действительно сожалею по поводу Доминики, — сказал он, — но у тебя есть все основания для гордости и счастья.
— С какой это стати? — горько спросил он.
— Ты теперь Небесный Властелин!
Глава 3
Тяжело отказываться от старых привычек, особенно когда ты так стар, как Лон Хэддон. Высокому, худому, загорелому человеку, который стоял на смотровой башне и следил за небом при помощи мощного бинокля, было чуть больше двухсот лет. Как обычно, он изучал небо над океаном, несмотря на то, что прошло уже несколько лет, с тех пор как последний раз их «навещал» местный Небесный Властелин, «Благоуханный Ветер».
Когда минул год с последнего визита «Благоуханного Ветра» за данью, все в Пальмире согласились, что с Небесным Властелином что-то случилось. Надеялись, что он встретился с каким-то более сильным бедствием, чем он сам — может быть, не сумел избежать урагана — и был разрушен. Лон Хэддон верил в это, но в то же время он никогда не забывал, как хитер и бесчестен был Властелин Хорадо, повелитель «Благоуханного Ветра», и он сомневался, что такой человек мог быть побежден, пусть даже и силами природы.
Кроме того, существовали другие Небесные Властелины, и рано или поздно один из них придет заполнить пространство, оставленное «Благоуханным Ветром». Правда, когда это случится, незваный воздушный корабль и его обитатели получат весьма неожиданный сюрприз. Передышка, полученная Пальмирой от «Благоуханного Ветра», позволила ее обитателям консолидировать свои ресурсы, сильно развиться и, как все надеялись, разработать некое оружие, способное уничтожить Небесного Властелина.
Лон опустил бинокль и оглядел раскинувшийся внизу город. Он почувствовал удовлетворение от вида сверкающих белизной и добротностью зданий, в основном деревянных и кирпичных, от пышных тропических садов с кокосовыми пальмами. Они столького достигли за эти годы, несмотря на постоянную борьбу с опустошенными землями, Дебрями, как они их называли, потому что зараженную землю покрывала чудовищных размеров и различных форм плесень…
И сейчас, и особенно во время правления Хорадо, внешний вид Пальмиры был весьма обманчив. Очень долго она показывала Небесному Властелину свое ложное лицо, на самом деле являясь гораздо большим поселением, нежели можно было подумать, взглянув на него сверху. Она притягивала к себе беженцев как с материка, так и с островов довольно значительное время, однако скрывала в подземных убежищах большую часть своего населения… и промышленности. Последняя являлась другим секретом Пальмиры. Она была существенно более развита технологически, чем другие поселения.
Пальмира находилась на восточном побережье огромного северного полуострова островного континента, когда-то названного Австралией. Сам полуостров когда-то был частью штата Куинсленд, позднее переименованного в Носиро, так как его передали Японии, как часть платы этой стране за оборону Австралии во время попытки индонезийского вторжения в начале двадцать первого века. В те стародавние времена недалеко от нынешнего месторасположения Пальмиры находился довольно крупный город Кэйрнс (позднее — Масуда), но теперь от него не осталось и следа.
Люк в полу смотровой башни начал приоткрываться. Лон обернулся и увидел, как из него вылезает Лиль Вивер. Как и Лон, он был одним из поочередно сменяющих друг друга правителей Пальмиры, каждый из которых управлял поселением по шесть лет. Очередь Лиля настала примерно год назад. Лону надо было ждать своего часа еще одиннадцать лет, но к этому времени он уже будет несколько лет как мертв.
— Так и знал, что ты здесь, — прохрипел Лиль, с трудом переводя дух после долгого подъема. — Не понимаю, тебе что, делать нечего? Наш радар, конечно, не верх совершенства, но он все же работает.
— Знаю, знаю, — устало проговорил Лон.
Лиль подошел к нему, одергивая свой саронг на еле заметном брюшке, и облокотился на перила рядом с ним.
— Да уж, знаешь. Как у тебя со сном? Лучше не стало?
— Нет. Прошлой ночью сумел заснуть всего на пару часов.
Лиль посмотрел на него:
— Ты должен смириться с этим, Лон. Нет смысла противиться неизбежному.
— Продолжаешь меня утешать? — Лон не сумел скрыть горечь и печаль, которую испытывал с тех пор, как ему исполнилось двести лет.
— Ты должен довериться воле Божьей.
— Ага. Ты же знаешь, что я думаю по этому поводу.
Лиль вздохнул:
— Я ведь все равно не сдамся, ты же понимаешь. Я заставлю тебя узреть истину до того, как ты…
— Умру? Тогда тебе лучше поторопиться, — сухо заметил Лон, — потому что я могу свалиться замертво в любой момент.
— С тем же успехом ты можешь жить еще целых пять лет.
— Поправка. При самом удачном исходе я проживу еще четыре года, девять месяцев и тринадцать дней.
— О, какая точность…
— Достижение своего двухсотлетия потрясающе способствует концентрации ума.
— Посмотри на все с другой стороны, Лон. Ты прожил хорошую жизнь… ну, говоря относительно. Посмотри, как много ты сделал для Пальмиры за эти годы.
— А сколько всего еще необходимо сделать. Мне нужно время. Очень много времени.
— А ты предпочел бы жить в старые времена, когда человек мог надеяться прожить лишь семьдесят — восемьдесят лет? И последние годы жизни провести в стремительно дряхлеющем теле? Посмотри на себя — абсолютно здоровый человек, выглядишь как в тридцать с небольшим…
— Кто бы хотел умереть до завтрашнего восхода солнца? Может быть, раньше это было проще. Может быть, старики, с их угасающими, дряхлеющими и полными боли телами, встречали смерть как освобождение от мучений.
— Ты знаешь мою точку зрения, — сказал Лиль. — Мы умираем быстро, спокойно и без боли.
— Тебе легко говорить. Тебе всего сто двадцать лет. Подожди, когда тебе будет столько же, сколько мне сейчас. Будь прокляты эти генные инженеры! Почему надо было обязательно так резко ограничивать продолжительность жизни.
— Ты же знаешь историю, Лон. В те времена было огромной удачей, что они сумели продлить ее до двухсот с небольшим лет. Плотность населения на планете была ужасной. Ее ресурсов просто не хватило бы на всех, даже в Золотой Век середины двадцать первого века.
Лон усмехнулся и показал рукой вглубь суши, где за полями ферм Пальмиры раскинулись, куда хватало взгляда, Дебри.
— Ну, и где эта плотность населения теперь? Они должны были это предвидеть.
— Ты говоришь глупости, Лон, и ты это знаешь. Планета едва способна прокормить и то ничтожное население, которое на ней осталось. Дебри распространяются повсюду. Посмотри на нас — за спиной мы имеем Дебри материка, а впереди — океанские Дебри. Если не произойдет чего-либо из ряда вон выходящего, человечество обречено.
Они погрузились в тяжелое молчание. Неожиданно в башню влетела пчела размером с небольшую птицу, и им пришлось убраться с ее пути. Бестолково покружившись, она в конце концов вылетела наружу.
— По-прежнему никакого ответа на наши радиосигналы? — спросил Лон, хотя сам знал ответ.
Если бы что-нибудь и случилось, то Лиль не сумел бы скрыть этого, так что вопрос был задан скорее для порядка.
— Я узнавал как раз перед тем, как подняться сюда. Ничего. Мы пробуем новую частоту. Вот уже месяц как мы установили передатчик, но нет никакого ответа.
— Ну, как мы и сказали на Совете, этому может быть несколько объяснений: наверху не осталось ни единой живой души, наше оборудование недостаточно чувствительно, чтобы принять передаваемые ими сигналы… или они просто не хотят отвечать.
Лиль пожал плечами:
— Еще одна возможность, что они просто не принимают эти частоты. Вероятно, они поддерживают контакт друг с другом посредством направленных микроволновых лучей в узком диапазоне. После стольких лет отсутствия радиосигналов с Земли с какой стати кто-либо на орбитальных станциях будет ожидать с нее сообщений?
— Но они должны знать, что здесь все еще живут люди. Они могли бы засечь огни поселений с помощью своих телескопов.
— А с чего ты взял, что мы не последнее поселение на всей планете? — спросил Лиль. — В любом случае они должны знать, что здесь не может быть никакого радиопередающего оборудования.
— Но у нас-то оно есть…
— Только из-за совершенно уникальных обстоятельств, — уточнил Лиль.
— Ну не таких уж и уникальных… Те сигналы мы поймали сразу, как только наладили свой радиоприемник.
Лиль помрачнел:
— Да. Загадка.
Некоторое время назад они сумели поймать отрывки разговора с очень слабым сигналом на низких частотах. Источники сигналов определенно были очень далеко от Пальмиры. Очень странно было то, что и передающий и принимающий имели абсолютно одинаковые голоса. Женские голоса. Видимо, их должно было быть, больше чем два. И все они называли друг друга одинаково — «Эшли».
— Но больше мы подобных сигналов не принимали.
— Это еще ничего не значит. Просто источники сигналов вышли за пределы слышимости. Для меня это означает, что этими источниками были Небесные Властелины.
— Небесные Властелины с работающим радиооборудованием? — Лиль покачал головой. — Не могу в это поверить.
— Ну а я не могу поверить, что мы можем чего-либо достичь, посылая SOS в космос. Связывать все наши надежды с чудесным спасением, грядущим сверху… — он покачал головой, — сказка о манне небесной. Если даже на орбитальных станциях кто-то и остался, то они наверняка полностью заняты борьбой за собственное выживание, а не помощью своим земным братьям. И это только в том случае, если кто-то таки остался в живых. Скорее всего, внутри этих станций нет ничего, кроме давно истлевших трупов.
— Ты превратился в циника и пессимиста, Лон, и это вполне понятно, если учесть твое мм… положение, однако это ставит под сомнение твои суждения.
— Так же как и твой оптимизм — твои, — ответил Лон. — Думаешь, что там наверху целая цветущая человеческая цивилизация, распределенная между орбитальными станциями и марсианскими колониями? Я боюсь, что ты будешь серьезно разочарован.
— Ладно. Посмотрим, кто окажется прав. Глянь лучше сюда, — он указал в сторону моря, — батискаф возвращается. Наверно, это Эйла.
— Да, наверняка она, — согласился Лон, наблюдая, как открываются ворота во внутренней стене морской защиты.
Через некоторое время батискаф показался на мелководье, двигаясь уже на гусеницах. Он выехал на пляж, и люк на крыше батискафа откинулся. Появилась человеческая фигура. Да, это была Эйла. Стройная, высокая женщина с коротко стриженными черными волосами в водонепроницаемом морском гидрокостюме. Она скатилась по корпусу батискафа и помахала рукой в направлении смотровой башни. На таком расстоянии она не могла узнать его, но знала, что в это время дня отец всегда на смотровой башне. Она начала снимать свой костюм, а из люка показалась другая, более приземистая фигура. Жюли, ее лучшая подруга и дочь Лиля. За ней вылез Келл, один из новых обитателей Пальмиры, который кровью и цветом кожи был близок к коренному населению островного континента. Они сняли свои костюмы, и Лон наблюдал, как все трое вбежали в воду, чтобы смыть с себя пот, накопившийся за время долгого путешествия в душном батискафе.
— Беззаботные идиоты, оставили батискаф пустым на открытом месте, — пробормотал он, — не могли загнать его в ангар.
— Да перестань ты ворчать, — улыбнулся Лиль, — и перестань пытаться скрыть свои чувства. Все же знают, как ты гордишься Эйлой. Ее достижения потрясающи. Сейчас она просто незаменима. Никто не может вести дела с людьми моря так продуктивно, как она.
— Ну, Жюли тоже вполне справляется с этим, — дипломатично заметил он.
— Согласен, но не так, как Эйла. Ее взаимоотношения с ними воистину замечательны.
— Да, — сказал он, продолжая наблюдать за своей дочерью в бинокль.
Как она стала похожа на мать. Такая же оливковая кожа, такие же большие, но с восточным разрезом глаза, которые свидетельствовали о каком-то японском предке. Но несмотря на удовольствие, с которым он на нее смотрел, его сердце наполнила глубокая грусть. Она была еще одной причиной того, почему он так ненавидел свою приближающуюся смерть. Это несправедливо, что он должен был провести с ней всего несколько коротких лет. И еще он хотел знать, что ждет ее в будущем. Он хотел знать, будет ли у нее это будущее…
Отфыркиваясь от воды, струящейся по ее лицу, Жюли показала рукой в сторону смотровой башни:
— Там твой отец, да? Как всегда.
Эйла кивнула, улыбнувшись, и опять окатила Жюли водой.
— Скорее всего, он жалуется тем, кто с ним там наверху, что мы, беспечные придурки, не поставили батискаф в ангар.
— Я тебе говорил, что надо было поставить, — серьезно сказал Келл.
— А, ты так же безнадежен, как и он. — Эйла выбрала его следующей целью для фонтана брызг. — До сих пор боитесь Небесных Властелинов. А я вот вообще не верю, что остался хоть один Небесный Властелин. Они все попадали вниз от старости и разлетелись мелкими кусочками по всей Земле.
С лица Келла исчезла улыбка. Он покачал головой и повернулся к горизонту.
— Да, я совсем как твой отец, Эйла. Они все еще угрожают нам. Если даже не вернется «Благоуханный Ветер», то прилетит какой-нибудь другой Небесный Властелин. — Он обернулся и посмотрел на нее своими большими, темными и проницательными глазами. — Я это знаю, Эйла.
Глава 4
Джен присела на корточки, рассматривая пингвинов. Пингвины, со своей стороны, полностью ее игнорировали. Окружив ее, они творили свои общественные обряды, то ли ругаясь друг с другом, то ли выполняя сложные брачные ритуалы, — Джен не могла сказать наверняка. Когда ее ноги начали затекать, она встала и потянулась. Джен двигалась медленно, стараясь не спугнуть птиц, но они вели себя так, словно ее здесь вообще не было. Она посмотрела на голубое небо над головой, а потом неохотно повернулась к Той, которая остановилась примерно в полусотне метров в стороне. Наверное, можно уже возвращаться на Шангри Ла, подумала Джен.
Она осторожно пробралась через толпу пингвинов, отметив про себя, что человек — нет, точнее мужчина, — так давно не нарушал девственной дикости этих мест, что пингвины наверняка вычеркнули его из списка своих врагов, а может быть, даже и живых существ.
— Едем домой, — приказала она Той, забравшись внутрь, — самым длинным путем. Торопиться, как всегда, некуда.
— Конечно, Джен, — ответила Той и задраила люки.
Урча, Той стала набирать высоту. Джен не нравился ее женский голос. Он слишком напоминал ей голос Эшли, несмотря на то, что она прекрасно понимала разницу между ними: Эшли была цифровой записью человеческой личности, в то время как Той была «чистой» компьютерной программой.
На экране монитора Джен видела, как в нескольких сотнях футов под ними проносятся белые просторы Антарктиды. То там, то здесь мелькали останки антарктических станций, торчащие из-подо льда. Один раз они даже видели часть буровой вышки, но лед уже почти полностью поглотил ее. Однажды это все исчезнет полностью. Джен очень хотелось бы приказать Той лететь куда-нибудь за пределы Антарктиды, однако программе было запрещено покидать границы ледового континента и его морей.
Шангри Ла, иронично названная не менее иронично называвшимися элоями, — огромная подводная станция, на которой они обитали, — находилась под гигантским ледяным покровом шельфа Росса. Колония пингвинов, которую посещала Джен, располагалась на противоположном побережье материка, которое когда-то называлось Землей Королевы Мод и принадлежало Норвегии, однако Той покрыла расстояние до шельфа Росса менее чем за пятнадцать минут. Она неслась над поверхностью льда, пока впереди не показалось море. Долетев до него, она поднырнула под лед и оказалась у огромного металлического шара, которым и была станция Шангри Ла. Той гладко скользнула в шлюз. Джен дождалась, пока откачается вода, и вылезла из Той, проигнорировав ее вежливое напутствие. Она поднялась на лифте до уровня, на котором она делила жилые помещения с Робином (да, конечно, она знала, что его зовут Рин, но всегда думала о нем, как о Робине).
Направляясь к их комнатам, она прошла мимо пары элоев, державшихся за руки. Они придурковато улыбнулись ей. Джен смерила их недовольным взглядом. Эти элои оказались именно такими надоедливыми и раздражающими, как ее и предупреждал Робин. Постоянно запертые в своих маленьких личных мирках (единственным чувством, ими испытываемым, была легкая эйфория), они были такими же приятными в общении, как и вся остальная мебель на станции.
Она уже входила в свою комнату, когда на пороге возникла проекция программы. Она узнала «его». Это был Дэвин, любимец Робина.
— Да. В чем дело? — резко спросила она.
Он улыбнулся:
— Я только хотел предупредить, что Рин еще спит.
— А он разве не всегда этим занят? Но не беспокойся, я постараюсь не шуметь, когда буду принимать душ и переодеваться. Теперь мне можно войти?
— Для восстановления его здоровья необходимо, чтобы он как можно больше отдыхал, — мягко сказал Дэвин, — почему бы вам не пройти наверх в комнату отдыха, пока он не проснется.
Джен бросила на него свирепый взгляд. Если элои ей просто надоедали, то эти компьютерные программы и их вездесущие проекции выводили ее из себя. Она знала, что они, так же как и Той, не имели ничего общего с Эшли, однако она все равно не чувствовала себя с ними спокойно. Общение с Карлом, компьютерной программой, наделенной тем же биопрограммным обеспечением, что и Эшли, было гораздо более прямолинейным; он был чистой логикой, электронным мозгом, а эти же программы были слишком очеловечены. Или скорее они могли изображать из себя человеческие личности чрезвычайно успешно, однако Джен сомневалась, что их лица действительно отражали их сущность. В принципе, она им не доверяла, хотя и прекрасно понимала, что обязана им собственной жизнью. Они могли спокойно вышвырнуть ее вон, когда их со смертельно раненным Робином доставила на станцию Той.
— Ну хорошо, — вздохнула она, — я пойду в комнату отдыха. Скажите Робину, где меня искать, когда он проснется.
Дэвин кивнул и растаял в воздухе. Джен поднялась на следующий уровень, где находилась «человеческая» комната отдыха. Одинокий элой сидел нагишом около бассейна и наблюдал, как по нему взад-вперед плавает карп.
— Воображаешь, что ты за бильярдом? — издеваясь, спросила Джен элоя. Он повернулся и одарил ее характерной для них сонной улыбкой.
«Отвратительный, мелкий, бесполый эльф!» — с горечью подумала она. Надо же, и это существо когда-то было настоящим человеком, ученым минувших дней, который, вместо того чтобы попытаться ликвидировать последствия Генных войн, ушел в личную, внутреннюю нирвану.
Наконец он услышал далекий вой сирены, которую Клод установил для подачи сигнала атакующим. Скоро должно было начаться сражение в коридоре Д.
Руки и ноги болели от напряжения, лицо и пальцы онемели от холода, Жан-Поль очень надеялся, что у него хватит сил, чтобы возобновить движение, когда придет время. Нетерпеливо прождав оговоренные десять минут, он, корчась от боли, двинулся вниз, гадая, что же сейчас происходит в коридоре Д…
Наконец он достиг контрольного центра, развернулся и посмотрел внутрь. Никого. Ни одного робота-паука. Он вздохнул с облегчением. Теперь надо действовать очень быстро. Теперь Эшли его наверняка видела и вызвала помощь. Он с трудом отцепил одну из бомб от своей сбруи, прилепил ее парафиновое основание в щели между оболочкой контрольного центра и обшивкой корабля и стал как можно быстрее карабкаться по задней стенке контрольного центра. В спешке он чуть было не свалился с корпуса корабля, когда неожиданно соскользнула «кошка» на левой руке, но он сумел удержаться на одной правой. Лазеры на корпусе корабля начали стрелять, но не могли задеть Жан-Поля, находившегося в их «мертвой зоне». Эшли его видела, но действовала нерационально, и это был хороший знак.
Хлоп! Прозвучал негромкий, но очень мощный взрыв. Жан-Поль пробрался обратно. У него оставалась только одна бомба — они были настолько тяжелы, что взять третью было просто невозможно, — и если первой бомбы не хватило, чтобы пробить оболочку контрольного центра…
Но ее хватило. Довольно симпатичная дырища. Жан-Поль почувствовал, как из нее выходит воздух, и по-прежнему никакого подозрения на присутствие роботов. Он приблизился к дыре. «Осторожно, — сказал он себе, — не торопись». Довольно глупо будет ошибиться на этом последнем этапе и грохнуться вниз. Он аккуратно пролез в дыру и спрыгнул на пол контрольного центра. Его колени подкосились от напряжения, а голова закружилась. Даже сквозь свист ветра он услышал леденящий душу крик Эшли:
— Ублюдок! Убирайся отсюда! Ты умрешь! Убирайся!..
А потом раздался цокот металлических ног. Он повернулся и увидел робота-паука, спускающегося по винтовой лестнице. Все еще не придя в себя после падения, он вытащил оружие. Есть только один заряд… Нельзя промахнуться… Черт, как быстро он двигается! Он нажал на спусковой крючок. Громкий выстрел, а потом взрыв. Что-то прожужжало у его щеки. Глаза заслезились. Сквозь пелену слез он увидел дымящиеся обломки робота. Жан-Поль вытащил вторую бомбу и направился к компьютеру.
— Не подходи ко мне, ты, неблагодарное дерьмо! Надо было сбросить вас на Землю, как это сделали остальные Эшли со своими бесполезными, глупыми людишками. Стой где стоишь! Стой, или я убью всех нас.
Последовал резкий рывок, и нос воздушного корабля начал опускаться вниз. Пол накренился так, что Жан-Поль чуть не потерял равновесие, но все-таки сумел добраться до компьютера. Он прилепил парафиновое основание бомбы к боковой панели.
— Эшли, ты уже почти там, где тебе надо было оказаться давным-давно, — торжествующе сказал он и выдернул чеку детонатора.
Пока он карабкался в укрытие на другой стороне центра, Эшли вновь закричала:
— Ты не можешь этого сделать! Вы никогда не сможете управлять кораблем без меня!
— Мы могли раньше, сможем и теперь! — прокричал Жан-Поль в ответ, прячась за креслом штурмана.
А потом он опять услышал цоканье металлических ног и обернулся. По лестнице мчались еще два робота-паука. Они приземлились на пол и устремились к нему. Жан-Поль застыл в беспомощном ожидании: взрыв означал жизнь и свободу, роботы — смерть.
БАА-БАХ!
Этот взрыв прогремел оглушающе громко, но радостно. В ушах зазвенело, а контрольный центр наполнился едким дымом. Жан-Поль поднял голову. Панель была разворочена как консервная банка, и изнутри валил дым. Два робота-паука проехали вперед по инерции мимо него и врезались в стену. Больше они не двигались. Он сделал это! Дух мертвой Эшли дымным столбом поднимался из изуродованного компьютера. Покачиваясь, Жан-Поль поднялся на ноги и осмотрелся вокруг. В помещении царил хаос. Повреждения оказались действительно очень велики, но он надеялся, что кораблем все еще можно будет управлять старым испытанным методом. Однако необходимо дождаться ответа экспертов, чтобы сказать наверняка. Нос корабля все еще был наклонен вниз — Эшли таки бросила его в пике. Он попробовал рассмотреть, куда они летят, но это ему не удалось, так как корабль находился в плотном слое облаков.
Звук приближающихся шагов сверху. Возбужденные голоса. Крики. Стук каблуков на винтовой лестнице. Люди начали спрыгивать в помещение контрольного центра. Он рыскал взглядом по закопченным и зачастую окровавленным лицам в поисках Доминики. Но не находил ее. Зато заметил Эрика и Марселя. Они пробрались к нему, лица их светились от радости. Эрик схватил его:
— Ты сделал это! Ты великий сукин сын! Ты действительно сделал это!
— Ага, — как-то отрешенно проговорил Жан-Поль, ища глазами Доминику, — все прошло, как мы и планировали, слава Богу. Как было наверху?
Оба скривились.
— Кровавая баня. Пауки обрабатывали нас как мясорубки. Мы уже бежали, когда услышали второй взрыв, и они все отключились, — сказал Марсель.
— Доминика?
Они переглянулись, и жребий выпал Эрику:
— Мне очень жаль, Жан-Поль, — сказал он, — ей не повезло. Но все случилось очень быстро. За пару секунд. Я видел, как это произошло.
Жан-Поль глубоко вздохнул и отвернулся. Ему показалось, что пол под его ногами неожиданно разверзся, и он проваливается сквозь него. Инженеры уже прибыли и занялись системой управления кораблем. Жан-Поль встряхнулся и, собрав волю в кулак, подошел к ним.
— Сумеете справиться? — спросил он, не узнавая собственного голоса.
Один из инженеров обернулся к нему и сказал с улыбкой:
— Нет проблем, Жан-Поль. Как только мы отключим все провода от компьютера, мы сможем наладить прямой контроль. Минутное дело. Это будет достаточно сложно — все время лететь на ручном управлении, но… — Он пожал плечами.
Жан-Поль посмотрел на серую гряду облаков за кораблем. Перед его глазами стояло лицо Доминики. Он вздрогнул, когда кто-то тронул его за плечо. Это был Эрик.
— Я действительно сожалею по поводу Доминики, — сказал он, — но у тебя есть все основания для гордости и счастья.
— С какой это стати? — горько спросил он.
— Ты теперь Небесный Властелин!
Глава 3
Тяжело отказываться от старых привычек, особенно когда ты так стар, как Лон Хэддон. Высокому, худому, загорелому человеку, который стоял на смотровой башне и следил за небом при помощи мощного бинокля, было чуть больше двухсот лет. Как обычно, он изучал небо над океаном, несмотря на то, что прошло уже несколько лет, с тех пор как последний раз их «навещал» местный Небесный Властелин, «Благоуханный Ветер».
Когда минул год с последнего визита «Благоуханного Ветра» за данью, все в Пальмире согласились, что с Небесным Властелином что-то случилось. Надеялись, что он встретился с каким-то более сильным бедствием, чем он сам — может быть, не сумел избежать урагана — и был разрушен. Лон Хэддон верил в это, но в то же время он никогда не забывал, как хитер и бесчестен был Властелин Хорадо, повелитель «Благоуханного Ветра», и он сомневался, что такой человек мог быть побежден, пусть даже и силами природы.
Кроме того, существовали другие Небесные Властелины, и рано или поздно один из них придет заполнить пространство, оставленное «Благоуханным Ветром». Правда, когда это случится, незваный воздушный корабль и его обитатели получат весьма неожиданный сюрприз. Передышка, полученная Пальмирой от «Благоуханного Ветра», позволила ее обитателям консолидировать свои ресурсы, сильно развиться и, как все надеялись, разработать некое оружие, способное уничтожить Небесного Властелина.
Лон опустил бинокль и оглядел раскинувшийся внизу город. Он почувствовал удовлетворение от вида сверкающих белизной и добротностью зданий, в основном деревянных и кирпичных, от пышных тропических садов с кокосовыми пальмами. Они столького достигли за эти годы, несмотря на постоянную борьбу с опустошенными землями, Дебрями, как они их называли, потому что зараженную землю покрывала чудовищных размеров и различных форм плесень…
И сейчас, и особенно во время правления Хорадо, внешний вид Пальмиры был весьма обманчив. Очень долго она показывала Небесному Властелину свое ложное лицо, на самом деле являясь гораздо большим поселением, нежели можно было подумать, взглянув на него сверху. Она притягивала к себе беженцев как с материка, так и с островов довольно значительное время, однако скрывала в подземных убежищах большую часть своего населения… и промышленности. Последняя являлась другим секретом Пальмиры. Она была существенно более развита технологически, чем другие поселения.
Пальмира находилась на восточном побережье огромного северного полуострова островного континента, когда-то названного Австралией. Сам полуостров когда-то был частью штата Куинсленд, позднее переименованного в Носиро, так как его передали Японии, как часть платы этой стране за оборону Австралии во время попытки индонезийского вторжения в начале двадцать первого века. В те стародавние времена недалеко от нынешнего месторасположения Пальмиры находился довольно крупный город Кэйрнс (позднее — Масуда), но теперь от него не осталось и следа.
Люк в полу смотровой башни начал приоткрываться. Лон обернулся и увидел, как из него вылезает Лиль Вивер. Как и Лон, он был одним из поочередно сменяющих друг друга правителей Пальмиры, каждый из которых управлял поселением по шесть лет. Очередь Лиля настала примерно год назад. Лону надо было ждать своего часа еще одиннадцать лет, но к этому времени он уже будет несколько лет как мертв.
— Так и знал, что ты здесь, — прохрипел Лиль, с трудом переводя дух после долгого подъема. — Не понимаю, тебе что, делать нечего? Наш радар, конечно, не верх совершенства, но он все же работает.
— Знаю, знаю, — устало проговорил Лон.
Лиль подошел к нему, одергивая свой саронг на еле заметном брюшке, и облокотился на перила рядом с ним.
— Да уж, знаешь. Как у тебя со сном? Лучше не стало?
— Нет. Прошлой ночью сумел заснуть всего на пару часов.
Лиль посмотрел на него:
— Ты должен смириться с этим, Лон. Нет смысла противиться неизбежному.
— Продолжаешь меня утешать? — Лон не сумел скрыть горечь и печаль, которую испытывал с тех пор, как ему исполнилось двести лет.
— Ты должен довериться воле Божьей.
— Ага. Ты же знаешь, что я думаю по этому поводу.
Лиль вздохнул:
— Я ведь все равно не сдамся, ты же понимаешь. Я заставлю тебя узреть истину до того, как ты…
— Умру? Тогда тебе лучше поторопиться, — сухо заметил Лон, — потому что я могу свалиться замертво в любой момент.
— С тем же успехом ты можешь жить еще целых пять лет.
— Поправка. При самом удачном исходе я проживу еще четыре года, девять месяцев и тринадцать дней.
— О, какая точность…
— Достижение своего двухсотлетия потрясающе способствует концентрации ума.
— Посмотри на все с другой стороны, Лон. Ты прожил хорошую жизнь… ну, говоря относительно. Посмотри, как много ты сделал для Пальмиры за эти годы.
— А сколько всего еще необходимо сделать. Мне нужно время. Очень много времени.
— А ты предпочел бы жить в старые времена, когда человек мог надеяться прожить лишь семьдесят — восемьдесят лет? И последние годы жизни провести в стремительно дряхлеющем теле? Посмотри на себя — абсолютно здоровый человек, выглядишь как в тридцать с небольшим…
— Кто бы хотел умереть до завтрашнего восхода солнца? Может быть, раньше это было проще. Может быть, старики, с их угасающими, дряхлеющими и полными боли телами, встречали смерть как освобождение от мучений.
— Ты знаешь мою точку зрения, — сказал Лиль. — Мы умираем быстро, спокойно и без боли.
— Тебе легко говорить. Тебе всего сто двадцать лет. Подожди, когда тебе будет столько же, сколько мне сейчас. Будь прокляты эти генные инженеры! Почему надо было обязательно так резко ограничивать продолжительность жизни.
— Ты же знаешь историю, Лон. В те времена было огромной удачей, что они сумели продлить ее до двухсот с небольшим лет. Плотность населения на планете была ужасной. Ее ресурсов просто не хватило бы на всех, даже в Золотой Век середины двадцать первого века.
Лон усмехнулся и показал рукой вглубь суши, где за полями ферм Пальмиры раскинулись, куда хватало взгляда, Дебри.
— Ну, и где эта плотность населения теперь? Они должны были это предвидеть.
— Ты говоришь глупости, Лон, и ты это знаешь. Планета едва способна прокормить и то ничтожное население, которое на ней осталось. Дебри распространяются повсюду. Посмотри на нас — за спиной мы имеем Дебри материка, а впереди — океанские Дебри. Если не произойдет чего-либо из ряда вон выходящего, человечество обречено.
Они погрузились в тяжелое молчание. Неожиданно в башню влетела пчела размером с небольшую птицу, и им пришлось убраться с ее пути. Бестолково покружившись, она в конце концов вылетела наружу.
— По-прежнему никакого ответа на наши радиосигналы? — спросил Лон, хотя сам знал ответ.
Если бы что-нибудь и случилось, то Лиль не сумел бы скрыть этого, так что вопрос был задан скорее для порядка.
— Я узнавал как раз перед тем, как подняться сюда. Ничего. Мы пробуем новую частоту. Вот уже месяц как мы установили передатчик, но нет никакого ответа.
— Ну, как мы и сказали на Совете, этому может быть несколько объяснений: наверху не осталось ни единой живой души, наше оборудование недостаточно чувствительно, чтобы принять передаваемые ими сигналы… или они просто не хотят отвечать.
Лиль пожал плечами:
— Еще одна возможность, что они просто не принимают эти частоты. Вероятно, они поддерживают контакт друг с другом посредством направленных микроволновых лучей в узком диапазоне. После стольких лет отсутствия радиосигналов с Земли с какой стати кто-либо на орбитальных станциях будет ожидать с нее сообщений?
— Но они должны знать, что здесь все еще живут люди. Они могли бы засечь огни поселений с помощью своих телескопов.
— А с чего ты взял, что мы не последнее поселение на всей планете? — спросил Лиль. — В любом случае они должны знать, что здесь не может быть никакого радиопередающего оборудования.
— Но у нас-то оно есть…
— Только из-за совершенно уникальных обстоятельств, — уточнил Лиль.
— Ну не таких уж и уникальных… Те сигналы мы поймали сразу, как только наладили свой радиоприемник.
Лиль помрачнел:
— Да. Загадка.
Некоторое время назад они сумели поймать отрывки разговора с очень слабым сигналом на низких частотах. Источники сигналов определенно были очень далеко от Пальмиры. Очень странно было то, что и передающий и принимающий имели абсолютно одинаковые голоса. Женские голоса. Видимо, их должно было быть, больше чем два. И все они называли друг друга одинаково — «Эшли».
— Но больше мы подобных сигналов не принимали.
— Это еще ничего не значит. Просто источники сигналов вышли за пределы слышимости. Для меня это означает, что этими источниками были Небесные Властелины.
— Небесные Властелины с работающим радиооборудованием? — Лиль покачал головой. — Не могу в это поверить.
— Ну а я не могу поверить, что мы можем чего-либо достичь, посылая SOS в космос. Связывать все наши надежды с чудесным спасением, грядущим сверху… — он покачал головой, — сказка о манне небесной. Если даже на орбитальных станциях кто-то и остался, то они наверняка полностью заняты борьбой за собственное выживание, а не помощью своим земным братьям. И это только в том случае, если кто-то таки остался в живых. Скорее всего, внутри этих станций нет ничего, кроме давно истлевших трупов.
— Ты превратился в циника и пессимиста, Лон, и это вполне понятно, если учесть твое мм… положение, однако это ставит под сомнение твои суждения.
— Так же как и твой оптимизм — твои, — ответил Лон. — Думаешь, что там наверху целая цветущая человеческая цивилизация, распределенная между орбитальными станциями и марсианскими колониями? Я боюсь, что ты будешь серьезно разочарован.
— Ладно. Посмотрим, кто окажется прав. Глянь лучше сюда, — он указал в сторону моря, — батискаф возвращается. Наверно, это Эйла.
— Да, наверняка она, — согласился Лон, наблюдая, как открываются ворота во внутренней стене морской защиты.
Через некоторое время батискаф показался на мелководье, двигаясь уже на гусеницах. Он выехал на пляж, и люк на крыше батискафа откинулся. Появилась человеческая фигура. Да, это была Эйла. Стройная, высокая женщина с коротко стриженными черными волосами в водонепроницаемом морском гидрокостюме. Она скатилась по корпусу батискафа и помахала рукой в направлении смотровой башни. На таком расстоянии она не могла узнать его, но знала, что в это время дня отец всегда на смотровой башне. Она начала снимать свой костюм, а из люка показалась другая, более приземистая фигура. Жюли, ее лучшая подруга и дочь Лиля. За ней вылез Келл, один из новых обитателей Пальмиры, который кровью и цветом кожи был близок к коренному населению островного континента. Они сняли свои костюмы, и Лон наблюдал, как все трое вбежали в воду, чтобы смыть с себя пот, накопившийся за время долгого путешествия в душном батискафе.
— Беззаботные идиоты, оставили батискаф пустым на открытом месте, — пробормотал он, — не могли загнать его в ангар.
— Да перестань ты ворчать, — улыбнулся Лиль, — и перестань пытаться скрыть свои чувства. Все же знают, как ты гордишься Эйлой. Ее достижения потрясающи. Сейчас она просто незаменима. Никто не может вести дела с людьми моря так продуктивно, как она.
— Ну, Жюли тоже вполне справляется с этим, — дипломатично заметил он.
— Согласен, но не так, как Эйла. Ее взаимоотношения с ними воистину замечательны.
— Да, — сказал он, продолжая наблюдать за своей дочерью в бинокль.
Как она стала похожа на мать. Такая же оливковая кожа, такие же большие, но с восточным разрезом глаза, которые свидетельствовали о каком-то японском предке. Но несмотря на удовольствие, с которым он на нее смотрел, его сердце наполнила глубокая грусть. Она была еще одной причиной того, почему он так ненавидел свою приближающуюся смерть. Это несправедливо, что он должен был провести с ней всего несколько коротких лет. И еще он хотел знать, что ждет ее в будущем. Он хотел знать, будет ли у нее это будущее…
Отфыркиваясь от воды, струящейся по ее лицу, Жюли показала рукой в сторону смотровой башни:
— Там твой отец, да? Как всегда.
Эйла кивнула, улыбнувшись, и опять окатила Жюли водой.
— Скорее всего, он жалуется тем, кто с ним там наверху, что мы, беспечные придурки, не поставили батискаф в ангар.
— Я тебе говорил, что надо было поставить, — серьезно сказал Келл.
— А, ты так же безнадежен, как и он. — Эйла выбрала его следующей целью для фонтана брызг. — До сих пор боитесь Небесных Властелинов. А я вот вообще не верю, что остался хоть один Небесный Властелин. Они все попадали вниз от старости и разлетелись мелкими кусочками по всей Земле.
С лица Келла исчезла улыбка. Он покачал головой и повернулся к горизонту.
— Да, я совсем как твой отец, Эйла. Они все еще угрожают нам. Если даже не вернется «Благоуханный Ветер», то прилетит какой-нибудь другой Небесный Властелин. — Он обернулся и посмотрел на нее своими большими, темными и проницательными глазами. — Я это знаю, Эйла.
Глава 4
Джен присела на корточки, рассматривая пингвинов. Пингвины, со своей стороны, полностью ее игнорировали. Окружив ее, они творили свои общественные обряды, то ли ругаясь друг с другом, то ли выполняя сложные брачные ритуалы, — Джен не могла сказать наверняка. Когда ее ноги начали затекать, она встала и потянулась. Джен двигалась медленно, стараясь не спугнуть птиц, но они вели себя так, словно ее здесь вообще не было. Она посмотрела на голубое небо над головой, а потом неохотно повернулась к Той, которая остановилась примерно в полусотне метров в стороне. Наверное, можно уже возвращаться на Шангри Ла, подумала Джен.
Она осторожно пробралась через толпу пингвинов, отметив про себя, что человек — нет, точнее мужчина, — так давно не нарушал девственной дикости этих мест, что пингвины наверняка вычеркнули его из списка своих врагов, а может быть, даже и живых существ.
— Едем домой, — приказала она Той, забравшись внутрь, — самым длинным путем. Торопиться, как всегда, некуда.
— Конечно, Джен, — ответила Той и задраила люки.
Урча, Той стала набирать высоту. Джен не нравился ее женский голос. Он слишком напоминал ей голос Эшли, несмотря на то, что она прекрасно понимала разницу между ними: Эшли была цифровой записью человеческой личности, в то время как Той была «чистой» компьютерной программой.
На экране монитора Джен видела, как в нескольких сотнях футов под ними проносятся белые просторы Антарктиды. То там, то здесь мелькали останки антарктических станций, торчащие из-подо льда. Один раз они даже видели часть буровой вышки, но лед уже почти полностью поглотил ее. Однажды это все исчезнет полностью. Джен очень хотелось бы приказать Той лететь куда-нибудь за пределы Антарктиды, однако программе было запрещено покидать границы ледового континента и его морей.
Шангри Ла, иронично названная не менее иронично называвшимися элоями, — огромная подводная станция, на которой они обитали, — находилась под гигантским ледяным покровом шельфа Росса. Колония пингвинов, которую посещала Джен, располагалась на противоположном побережье материка, которое когда-то называлось Землей Королевы Мод и принадлежало Норвегии, однако Той покрыла расстояние до шельфа Росса менее чем за пятнадцать минут. Она неслась над поверхностью льда, пока впереди не показалось море. Долетев до него, она поднырнула под лед и оказалась у огромного металлического шара, которым и была станция Шангри Ла. Той гладко скользнула в шлюз. Джен дождалась, пока откачается вода, и вылезла из Той, проигнорировав ее вежливое напутствие. Она поднялась на лифте до уровня, на котором она делила жилые помещения с Робином (да, конечно, она знала, что его зовут Рин, но всегда думала о нем, как о Робине).
Направляясь к их комнатам, она прошла мимо пары элоев, державшихся за руки. Они придурковато улыбнулись ей. Джен смерила их недовольным взглядом. Эти элои оказались именно такими надоедливыми и раздражающими, как ее и предупреждал Робин. Постоянно запертые в своих маленьких личных мирках (единственным чувством, ими испытываемым, была легкая эйфория), они были такими же приятными в общении, как и вся остальная мебель на станции.
Она уже входила в свою комнату, когда на пороге возникла проекция программы. Она узнала «его». Это был Дэвин, любимец Робина.
— Да. В чем дело? — резко спросила она.
Он улыбнулся:
— Я только хотел предупредить, что Рин еще спит.
— А он разве не всегда этим занят? Но не беспокойся, я постараюсь не шуметь, когда буду принимать душ и переодеваться. Теперь мне можно войти?
— Для восстановления его здоровья необходимо, чтобы он как можно больше отдыхал, — мягко сказал Дэвин, — почему бы вам не пройти наверх в комнату отдыха, пока он не проснется.
Джен бросила на него свирепый взгляд. Если элои ей просто надоедали, то эти компьютерные программы и их вездесущие проекции выводили ее из себя. Она знала, что они, так же как и Той, не имели ничего общего с Эшли, однако она все равно не чувствовала себя с ними спокойно. Общение с Карлом, компьютерной программой, наделенной тем же биопрограммным обеспечением, что и Эшли, было гораздо более прямолинейным; он был чистой логикой, электронным мозгом, а эти же программы были слишком очеловечены. Или скорее они могли изображать из себя человеческие личности чрезвычайно успешно, однако Джен сомневалась, что их лица действительно отражали их сущность. В принципе, она им не доверяла, хотя и прекрасно понимала, что обязана им собственной жизнью. Они могли спокойно вышвырнуть ее вон, когда их со смертельно раненным Робином доставила на станцию Той.
— Ну хорошо, — вздохнула она, — я пойду в комнату отдыха. Скажите Робину, где меня искать, когда он проснется.
Дэвин кивнул и растаял в воздухе. Джен поднялась на следующий уровень, где находилась «человеческая» комната отдыха. Одинокий элой сидел нагишом около бассейна и наблюдал, как по нему взад-вперед плавает карп.
— Воображаешь, что ты за бильярдом? — издеваясь, спросила Джен элоя. Он повернулся и одарил ее характерной для них сонной улыбкой.
«Отвратительный, мелкий, бесполый эльф!» — с горечью подумала она. Надо же, и это существо когда-то было настоящим человеком, ученым минувших дней, который, вместо того чтобы попытаться ликвидировать последствия Генных войн, ушел в личную, внутреннюю нирвану.