Брукс Терри. Талисманы Шаннары

   — Сегодня ночью? — переспросила она.
   — А ты как думаешь? Если они сумели взять Пара в плен, несмотря на его чудесную силу, с ними дурака не поваляешь. — Казалось, Мэтти Ро прикидывает возможности Дамсон. — Нам бы только не оплошать — и они окажутся мертвыми прежде, чем поймут, что происходит. Ты можешь сделать это?
   Дамсон перевела дух:
   — А ты?
   — Тогда входи вслед за мной и стой сзади. Прикрывай тыл. Помни, сколько их там. Не сбейся со счета. Если я упаду, выбирайся самостоятельно. — Девушка выпрямилась. — Ты готова?
   — Уже?
   — Чем скорее начнем, тем раньше закончим.
   Дамсон молча кивнула, чувствуя удивительную отстраненность от всего происходящего, словно бы все происходит не с ней.
   — У меня только охотничий нож.
   — Пускай в ход все, что есть. И помни о сказанном.
   Высокая девушка сбросила плащ, достала из своего мешка узкий боевой клинок и пристроила у себя за спиной точно так же, как Морган Ли носил свой меч. На запястье она прикрепила браслет с метательными ножами и сунула за голенище широкий охотничий кинжал. Дамсон молча наблюдала за ней. «Вдвоем против пятерых, — думала она. — И мало того. Эти люди — испытанные бойцы, убийцы, которые не задумываясь перережут нам глотки. Кто мы для них?» — подумала она и тут же решила, что это глупый вопрос.
   В ночном мраке девушки скользили по траве, словно бесплотные духи. Дамсон вела Мэтти тем же путем, каким недавно шла сама. По мере их приближения свет масляных ламп, висевших в хижине, становился все ярче. Навстречу неслись грубые и хриплые мужские голоса. Дамсон не увидела огонька трубки на ступеньках крыльца, но это не означало, что часового там уже нет. Подойдя к хижине сзади, девушки прижались к неотесанным доскам стены. Внутри по-прежнему шли попойка и игра.
   Девушки выглянули из-за угла. Часового не оказалось, тогда они двинулись, впереди Мэтти с мечом на изготовку. Прокравшись к окну, девушки быстро заглянули в комнату. Сцена не изменилась. Пленник, по-прежнему завернутый в одеяло, лежал на полу в дальнем углу хижины. Четверо игроков сидели за столом. Дамсон и Мэтти обменялись быстрым взглядом и метнулись к крыльцу — часового под навесом не было.
   Лицо Мэтти омрачилось, но она, выставив вперед меч, все же вступила в полосу света из открытой двери. Дамсон следовала за ней, поворачивая голову налево и направо и думая: «Где же пятый?» Они были уже у самого входа, когда из темноты показался часовой, вероятно ходивший взглянуть на мулов. Он поглядывал по сторонам, что-то бормотал себе под нос и не замечал девушек, пока не ступил на крыльцо. Тут он в удивлении что-то пробурчал и потянулся за оружием. Мэтти оказалась проворней. Перекинув меч в левую руку, правой она выхватила один из метательных ножей и бросила в часового. Лезвие угодило ему в грудь, и он, стеная от боли, свалился с крыльца.
   Девушки ворвались в хижину. Комнатка оказалась тесной, захламленной и прокуренной. Казалось, их появление застигло работорговцев врасплох. Дамсон хорошо видела их потные физиономии, вспыхнувшие в глазах гнев и изумление. Мужчины вскочили из-за стола, выхватывая из-за поясов и из ножен оружие. Раздались крики и проклятия, посыпались стаканы и жестяные кружки, эль полился на пол. Мэтти достала клинком того, кто был к ней ближе, и кинулась к следующему. Стол полетел в сторону, засыпая объедками комнату. Один из работорговцев двинулся к пленнику, но Мэтти была слишком близко, чтобы не обратить на это внимания, и ему пришлось отразить ее натиск.
   Вскоре кровь брызнула из его шеи, и, хватая руками воздух, он рухнул на пол. Оставшиеся вдвоем бросились на Мэтти Ро, угрожая ей свирепо сверкающими мечами и ножами, и вынудили отступить к стене. Завидев это, Дамсон метнулась в сторону. Кто-то сграбастал ее сзади — это пятый, истекающий кровью, ввалился в дверной проем и вцепился в девушку. Она вывернулась из его рук, вся измазавшись кровью, вытолкала обратно за дверь, и он свалился со ступенек крыльца. Снаружи вопили мулы, в ужасе лягая стены лачуги.
   Мэтти отбивалась мечом и кинжалом от нападающих на нее мужчин, стараясь не дать загнать себя в угол и отчаянно призывая Дамсон.
   Лампа раскачивалась из стороны в сторону, разбрызгивая кругом масло, и по полу хижины уже забегали языки пламени. Дамсон набросилась на ближайшего к ней разбойника, целя ему в глаза.
   Он завыл от боли. Она попыталась выхватить у него кинжал. Противник в ярости метнулся за ней, не глядя под ноги, поскользнулся и упал в огонь. По его одежде побежали искры, он вспыхнул, как факел, с воплем выбежал за дверь и исчез во мраке.
   Последний работорговец еще с минуту выдерживал характер, но потом тоже выскочил из хижины. Огонь уже лизал стены и бежал по стропилам, жадно пожирая сухое дерево. Дамсон и Мэтти бросились к задней стене хижины, где вставший на колени пленник старался выдрать из стены кольцо, к которому был прикован. Мэтти молча оттолкнула его и большим охотничьим ножом принялась крошить, резать и долбить стену, пока не вырвала кольцо. Одним клубком вывалились они из хижины, вокруг бушевало пламя, жар опалял волосы и кожу. Они были почти в безопасности, когда пленник вдруг вырвался, повернул назад и, гремя болтающимися на нем цепями, влетел в огонь и дым, ища что-то на полу, пока снова не появился с Мечом Шаннары в руках.
   И только когда они оказались на свободе, жадно глотая воздух и откашливаясь от дыма и пыли, а хижина пылала позади, Дамсон вдруг обнаружила, что освободили они не Пара Омсворда, а его брата Колла.

***

   На то, чтобы разбить цепи на запястьях и лодыжках Колла, у них ушло довольно много времени. Работая, беглецы то и дело осторожно поглядывали через плечо, в темноту, а покончив с оковами, моментально ускользнули прочь, оставив за собой дымящиеся развалины, пустой фургон и тела убитых. Мулы давным-давно удрали, оставшиеся в живых работорговцы исчезли вместе с ними, кругом было пустынно. Житель Дола и девушки пропитались запахом гари и пепла, одежда их была обагрена кровью. Мэтти получила несколько незначительных царапин. Дамсон — порез на лице, но серьезных ранений они избежали. Правда, Колл Омсворд еле ковылял, словно у него были перебиты ноги.
   В укрытии под деревьями, где девушки оставили свои пожитки, они, как могли, привели себя в порядок, немного поели и напились воды, а потом попытались разобраться, что же произошло. Довольно быстро выяснилось, что Колл хранил вторую половинку Скри, украденную им у Пара, пока он находился под влиянием Савана. Это не объяснило, однако, почему Скри светил сразу в двух направлениях, когда Дамсон смотрела на него у Южного Стража. Хотя, услышав от Колла историю злоключений, происшедших с братьями, они предположили, что на диск каким-то образом воздействовала сила Пара.
   «Кажется, сила Пара влияет решительно на все, что с ней сталкивается», — заметил Колл. С его братом явно что-то случилось, и если им не удастся в самом скором времени найти его, они навсегда его потеряют. Колл не мог объяснить Дамсон, почему так считает, но был твердо в этом убежден. Сила Меча Шаннары открыла ему великое множество доселе скрытых истин, и эта была одной из многих.
   Они не спорили о том, что делать дальше.
   У всех была одна цель, даже у Мэтти Ро. Упаковав провизию, трое спутников выступили в поход через равнины, направляясь к Радужному озеру и лежащей за ним стране, готовясь к стычке с порождениями Тьмы и Риммером Дэллом. Там их ждет Морган Ли. Все вместе они предпримут еще одну попытку освободить Пара. А когда настанет время выступить против порождений Тьмы, славную четверку поддержат талисманы и их скромная магическая сила, а также мужество и решимость — больше ничего. То, что они собирались сделать, носило налет безумия, но все они уже давно позабыли о разуме. Друзья приняли это решение так же, как принимали приближение нового дня, первые слабые лучи которого уже позолотили мерцающими стрелами темный горизонт. Их жизни пересеклись — они должны разделить общий жребий. Они знали: есть события, ход которых нельзя изменить, так же как и обойти их, и, несомненно, это — одно из них.
   И каждый в глубине души надеялся на благополучный исход.

***

   Морган Ли не успел перевести дух, как тут же очутился на земле: настолько быстрым и неожиданным оказалось нападение. Чья-то рука все еще крепко зажимала ему рот, кто-то в черном плаще навалился на него, не давая подняться. Горец выронил меч — единственное оружие, которое могло ему помочь, сам он был настолько ошарашен неожиданным нападением, что, несмотря на намерение сражаться до последнего, рухнул, словно попавший в ловушку зверь. Горло у него перехватило, он не мог даже вздохнуть. Юноша понял, что погиб.
   К лицу Моргана, словно интересуясь, что он за существо, приблизилась огромная усатая морда, и светящиеся желтые глаза болотного кота прищурились, глядя на него.
   — Полегче, горец, — прошептал у него над ухом знакомый голос, тихий и ободряющий. — Ты в безопасности. Это всего лишь я.
   Рука отодвинулась, и Морган снова начал дышать, быстро и неровно. Он чувствовал, как проходит сковавшая тело судорога, а холод в желудке тает.
   — Тише, — снова шепнул голос. — Они близко.
   Кот скользнул в сторону, и Морган увидел Уолкера Бо.

Глава 31

   Стреса не приходил до самого рассвета. На бархатном черном небе еще виднелись звезды, лес был наводнен тенями, лишь слабые проблески между деревьями на востоке возвещали приближение нового дня. Когда иглокот появился, Рен Элессдил поднялась, озабоченная и обрадованная одновременно. Она ждала его всю ночь, хотя путь был не ближним и у Стресы вполне мог уйти на него весь следующий день. Ее слух, чуткий, как у всех эльфов, уловил движение еще до того, как иглокот вынырнул из тьмы, и она окликнула его.
   — Стреса, — прошептала Рен, — сюда!
   Он послушно прикатился к ней, прижав иглы к мускулистому телу, нюхая поднятым носом воздух. Глаза его горели, как свечи.
   — Я хорошо тебя вижу, королева эльфов, — пробурчал иглокот, поравнявшись с ней. — Да и слышу тоже.
   При звуках знакомого голоса Рен улыбнулась. Три дня тому назад она считала, что никогда больше не услышит его. Борьба с Тибом Арне и Глупом обострила в ней восприятие тех радостей, которые она привыкла считать само собой разумеющимися. Как странно, что шепот смерти заставляет больше прислушиваться к жизни. Впрочем, она оказалась нерадивой ученицей и туго усваивала урок.
   — Что ты нашел? — спросила она, сворачиваясь, чтобы лучше видеть его морду.
   Стреса фыркнул:
   — Путь для них и для нас. Пфф… Это возможно проделать. — Он огляделся по сторонам. — Где же ссккрр.., скрипелка?
   Девушка махнула рукой в сторону:
   — Ждет на востоке, вместе с остальными.
   Я не хочу, чтобы кто-нибудь слышал, о чем мы говорим. Забавно, насколько лучше мы с ней научились понимать друг друга.
   Иглокот поднял и снова опустил иглы:
   — Ей это нелегко. Скрипелки не очень-то разговорчивы. Хссстт… Поменьше болтай, королева эльфов.
   Рен не удержалась от улыбки: нечего поощрять грубияна.
   — Так мы можем это сделать, ты и я?
   — Это тебе не Морроуиндл, а Пуща — не Ин Джу. Конечно же, можем. Пшшш… — Он фыркнул. — Я уже и сам обдумал эту идею.
   Прошло всего три дня после бегства Реп от порождений Тьмы, а она уже вновь собиралась бросить им вызов. Она прилетела в лагерь вместе с Тигром Тэем и с восторгом и изумлением была встречена авангардом эльфов, уже оплакивавшим ее исчезновение. Они все еще стояли на опушке Беличьего леса, наблюдая за наступлением армии федератов, скрываясь от южан под пологом листвы и ожидая появления Барсиммона Оридио и основного эльфийского войска. Десидио был вне себя от радости. Он прямо заявил Рен, что эльфы нуждаются в ее предводительстве и что он в полном ее распоряжении. За одну минуту он наговорил больше, чем за все время с тех пор, как они покинули Арборлон.
   Трисс, наоборот, кипел от гнева. Он беспрестанно твердил, что лишь ее собственная импульсивность явилась причиной похищения, и предупредил о том, чтобы она и не думала больше выходить без Придворной Гвардии, что на деле означало — ей нельзя никуда выходить без него лично. Рен приветствовала их обоих, пожимала им руки и обещала больше так не рисковать — заранее зная, что нарушит обещания.
   В ее отсутствие эльфийский авангард не сидел без дела. Десидио и Трисс продолжили те действия, которые так успешно начала Рен, и той самой ночью, когда она попала в плен, устроили второй набег на федератов, уничтожая провиант, нападая на спящих солдат, поджигая повозки и машины — словом, делая все возможное, чтобы вызвать смятение и замешательство в рядах врага. Со смертью Эрринга Рифта командование Крылатыми Всадниками перешло к Тигру Тэю, самому опытному среди них, — предводителю, с которым они чувствовали себя уверенно. Тигр Тэй, грубоватый и несдержанный, но решительный, послал Крылатых Всадников поддерживать действия эльфийской пехоты. На этот раз армия Федерации лучше приготовилась к нападению, но все же этого оказалось недостаточно, чтобы помешать атакующим изрядно потрепать их тылы. Эльфы потеряли более дюжины бойцов, однако лавина федератов снова была вынуждена приостановить движение — чтобы запастись провиантом, подлечить раны и дать лошадям прийти в себя.
   Барсиммон Оридио достиг долины Ринн и двигался на соединение с авангардом. Гонцы привезли от старого главнокомандующего известие, что помощь близка. Десидио и Трисс отправили гонцов обратно с приветствиями от имени королевы — им пока не хотелось сообщать, что королева исчезла. Несмотря на то что сталось с Эррингом Рифтом и Граялом, в глубине души никто не верил, что она погибла. Узнав, что история с похищением не сделалась всеобщим достоянием, Рен очень обрадовалась.
   Но она уже решила не ограничивать авангард бесцельным ожиданием основных сил армии.
   Девушка обдумала план действий во время полета над равнинами. Битва с Тибом Арне и Глуном изнурила ее, но неожиданно прояснила и обострила ее ум. Теперь она знала, что нужно делать, причем незамедлительно, что бы ни случилось потом. Ползуки должны быть остановлены. Они вышли из Тирфинга, пересекли Мермидон и углубились в степи, к востоку от Пикона. Сейчас эти твари быстро нагоняют армию Федерации. Через несколько дней они присоединятся к своим союзникам и начнется охота на эльфов. Если это произойдет, все будет кончено. У эльфов нет защиты от ползук: ни большой армии, ни умения, а вышедшие из рук порождений Тьмы механизмы выследят их на тропах западных лесов, раскинувшихся до самого Арборлона, и быстро расправятся с ними.
   Рен обещала себе, что не допустит этого, ее мысль перелетала от Морроуиндла и чудищ, охотившихся за ней в тех краях, к чудищам, охотящимся за ней здесь, а потом ко всем тварям, преследовавшим Омсвордов на протяжении долгих лет их службы друидам, до тех пор пока, неожиданно для самой себя, она не поняла, что знает, как решить мучающую ее проблему.
   Придется, однако, еще раз рискнуть и пустить в ход эльфийские камни.
   Той же ночью она поведала свой план Тигру Тэю, Триссу и Десидио, и все трое пришли в ужас. Они заклинали ее придумать что-нибудь еще, испытать какую-нибудь другую тактику, умоляли ее представить, что будет с эльфами, если она вновь пропадет, и на этот раз уже окончательно. Но неопровержимые факты, которые приводила Рен, ее сила воли и убежденность в конце концов поколебали их, и они, хотя и крайне неохотно, приняли ее решение. Единственная уступка, которой им удалось добиться, состояла в том, что Трисс и Тигр Тэй будут сопровождать ее, пока возможно.
   Два дня назад они держали наконец совет. На следующий день она выступила на юг вместе с Триссом, Тигром Тэем, пятьюдесятью бойцами из числа Придворной Гвардии и полудюжиной Крылатых Всадников. Держась под прикрытием деревьев и гор, птицы роки несли солдат Придворной Гвардии в гигантских корзинах. Рен летела вместе с Тигром Тэем. Она задержалась, чтобы отправить Фаун в Беличий лес с поручением найти и привести к ней Стресу. Девушка рассказала иглокоту о своих намерениях, и, поскольку в ее плане очень многое зависело от него, выслушала его мнение. Получив согласие, Рен привязала иглокота на спину Спирита, запихнула Фаун в заплечный мешок и пустилась в путь.
   Десидио вместе с остатком авангарда отправился навстречу Барсиммону Оридио.
   Прошло два дня; чтобы добраться сюда, им пришлось лететь всю ночь, и первый день они провели без сна и отдыха, занимаясь разведкой.
   Глядя на темнеющие деревья, вдыхая запахи мха, плодородной земли и лесных цветов, девушка задумчиво покачала головой, недоумевая, как за такой короткий срок могло произойти столько событий. Она услышала в темноте позади себя беспокойное шевеление Стресы и оглянулась.
   — Ты нашел ту тварь? — спросила она, не зная, как это еще назвать.
   — Хссстт. — Стреса засмеялся. — Не тварь, Рен Элессдил. Твари! Кажется, за три сотни лет кое-что изменилось. Теперь их там больше одной.
   «Вероятно, их всегда было столько же, просто никто никогда не видел больше одной сразу», — вдруг осенило Рен. Она поднялась, созерцая наступление нового дня.
   Перед ней, на востоке, расположились Крылатые Всадники и Придворная Гвардия, а за ними, на поросшей травой равнине, — ползуки. Позади, на западе, раскинулась Заплетенная Пуща.
   Больше одной. Ну что ж.
   — Подожди меня, Стреса, — велела она. — Долина расположена так, что они непременно пройдут именно тут. Должно быть, уже скоро.
   Стреса повернулся и снова пошел в тень.
   — Пойду вздремну. Устал я шнырять туда-сюда. Ты ведь знаешь, как воняет в Пуще. Пфффтт.
   Будь поосторожней, королева эльфов.
   Она без возражений отпустила его, повернула на восток и стала пробираться между деревьями навстречу ярким лучам рассвета. Лес был довольно редким, вход в долину, о котором она упомянула, представлял собой широкую горловину. Девушка обнаружила Фаун почти сразу, зверек прыгнул ей на плечо и остался там. По пути Рен убеждала себя, что все должно получиться наилучшим образом, и для пущей уверенности снова мысленно проследила свои действия шаг за шагом. В принципе все просто. Надо их уничтожить — и всего-то. А способ уничтожения известен.
   Она зашагала вниз по долине, придерживаясь ее северного склона, где тень была глубже.
   Она вглядывалась в раскинувшуюся за долиной, скрытую слабой дымкой равнину. За этот день, что эльфы провели в приготовлениях, они все разузнали самым тщательным образом. Придворная Гвардия хорошо знала эту местность и воспользовалась всеми ее преимуществами, а Крылатые Всадники обнаружили множество укромных уголков среди деревьев неподалеку от Пущи. «Игра в игре, — размышляла девушка. — Колеса внутри колес». Она вспомнила Морроуиндл, где впервые научилась играть с порождениями Тьмы в кошки-мышки, где впервые практиковалась в переданных ей Гартом навыках. Рен задумалась: насколько же предусмотрительны были отец и мать, оставив ее на попечение Гарта, зная, как может в один прекрасный день повернуться ее жизнь. Даже теперь странно подумать, до чего тщательно ее готовили! А жизнь распределяет ответственность очень осмысленно и никогда не поровну. Вся соль в том, чтобы не пугаться, осознав это.
   Фаун тихонько заверещала над ухом девушки, и Рен потянулась погладить теплую мохнатую мордочку. «Мы должны приглядывать друг за другом, — думала она про себя. — Мы должны любить и лелеять друг друга, если хотим жить настоящей жизнью. Но сперва, к сожалению, нам придется найти способ избавиться от чудищ, которые мешают нам жить хорошо».
   Девушка обнаружила Трисса и солдат Придворной Гвардии прячущимися у входа в долину в сосновых зарослях и непролазном кустарнике. Равнина была безмолвна и затянута дымкой, рассеивающей утренний свет и поэтому похожей на сугробы. Влажный воздух имел острый медный привкус.
   — Они не дальше чем в миле от нас, — тихо сообщил Трисс, глядя на Реп спокойным и уверенным взглядом. Так раньше смотрел на нее Гарт. — Разведчики следят за их продвижением, так что нас они врасплох не застанут. Ты готова, моя повелительница?
   Она кивнула и посадила Фаун в заплечный мешок, в котором обычно ее перевозила. Уж с Фаун-то она не расстанется.
   — Пошли кого-нибудь за Тигром Тэем и — вперед.
   Гонец ушел, а оставшиеся воины Придворной Гвардии, вооруженные длинными луками и полными стрел колчанами, выскользнули из своего убежища на равнину, осторожно пробираясь меж высоких трав и кустов. На траве лежала роса, но земля под ногами была тверже камня. Эльфы продвигались медленно, все время ожидая появления чудовищ, то и дело припадая к земле, когда передние ряды давали им знак.
   Они сперва услышали, а не увидели их — тяжелые, закованные в броню тела сотрясали землю, но все же чудовища передвигались тише, чем представляла себе Реп. Высланные вперед дозорные опрометью кинулись назад, сообщая, что ползуки — числом их восемь — находятся впереди на востоке, не далее чем в пяти сотнях ярдов, и выстроены попарно. С ними идут Ищейки в черных одеяниях с изображением волчьей головы, так что их ни с кем не спутаешь. Но присутствие Ищеек ничего не меняло, и Рен отдала Триссу приказ разворачивать ряды. Безмолвно, словно призраки, бойцы Придворной Гвардии скользнули в туман, рассыпаясь веером.
   Теперь им оставалось только ждать. Секунды тянулись мучительно медленно. Эльфы прислушивались к тяжелой поступи ползук и к той внезапной тишине, что объяла землю, возвещая их приближение. Трисс пробормотал что-то насчет тумана и взглянул на девушку, та улыбнулась ему в ответ. Трисс отвернулся. Даже теперь, после всего того, что они пережили вместе, он держался на расстоянии. Ведь она была королевой. Она должна всегда быть одна.
   Небеса продолжали светлеть, а туман рассеиваться.
   Из дымки показалась первая пара ползук, огромных, несообразных. Рядом с ними маршировали приземистые фигуры в черных плащах.
   Около двадцати или чуть больше, быстро прикинула Реп.
   Потянувшись к тунике, она достала эльфийские камни. Те удобно легли в ее ладонь, вспыхивая россыпью голубых огней. «Только я могу владеть ими», — подумала она. Девушка сжала руку и принялась ждать.
   Когда появилась вторая пара ползук, Рен поднялась, протянула вперед эльфийские камни, призвала их чудодейственную силу и метнула вперед копье голубого пламени. Оно молнией пронеслось сквозь туманную дымку и ударило в ближайшее чудовище. Ползуки прекратили движение, когда одно чудовище заполыхало и. задымилось, но вскоре все остальные ринулись к девушке. И в тот же миг Придворная Гвардия перешла в наступление. На порождений Тьмы и ползук посыпался дождь стрел, раздался боевой клич эльфов. Несколько коротких мгновений ползуки и их хозяева топтались в нерешительности, а затем стремительным рывком бросились в ответную атаку, рассыпавшись по равнине в поисках нападавших.
   Несмотря на огромные размеры, ползуки оказались на диво проворны и поэтому стали молниеносно догонять беглецов. Рен потихоньку отступала к лесу, удерживая ползук на приличном расстоянии с помощью потока голубого огня. Трисс не отходил от нее ни на шаг. Остановленный ползука пришел в себя, и теперь все восемь чудищ перешли в наступление. Именно на это Рен и надеялась, именно этого она и ждала, и все же зрелище оказалось много страшнее, чем она предполагала. Когда монстры продрались сквозь туман, девушке вновь померещился вистерон с Морроуиндла, с тем отличием, что теперь он был в восьми экземплярах, и ей пришлось преодолевать страх, вызванный этим воспоминанием. До нее доносился лязг и скрежет клешней и челюстей. Завидев опушку леса, Рен убрала эльфийские камни и изо всех сил помчалась к лесу.
   Эльфы ворвались в долину перед самым носом ползук и даже замедлили бег, чтобы убедиться, что те следуют за ними, но шум погони говорил сам за себя. На полпути Рен повернулась, снова вытащила эльфийские камни я преградила дорогу стеной голубого пламени.
   Она слышала яростные вопли ползук — пронзительные и нечеловеческие, напоминавшие скрежет заржавленного металла. Ползуки пролезли сквозь огненную завесу, шкуры у них обгорели, от них валил дым. Девушка нанесла им новый удар, вложив в него такую силу, что на секунду ей показалось, будто она вот-вот взлетит вместе с посланной ею молнией. Сила переполняла ее, она отчаянно вопила, вызывая врагов на бой.
   — Довольно! — заорал Трисс, отдергивая ее назад. — Теперь беги!
   Глаза Рен полыхнули гневом. Сжав в ладони эльфийские камни, она, задыхаясь, попыталась вырваться из его рук. Но потом уступила и вместе с Триссом побежала к низине, в прохладу древесных зарослей. Рен дышала тяжело и коротко, как дышат люди, страдающие одышкой.
   Она ощущала себя исполненной необыкновенных сил, сил, стремящихся получить свободу.
   Какое могущество! Рен сжала кулаки.
   Они промчались через низину к зарослям деревьев. Эльфийские стрелки показывали дорогу Рен и Триссу, а горстка гвардейцев прикрывала их отступление. За ними, круша все на своем пути — от мелких кустиков до вековых стволов, — неслись ползуки. Скрежет, лязг и грохот стали ужасающими. «Получается, — думала Рен, — все идет, как задумано. Но ползуки слишком уж проворны!»
   На открывшейся впереди просеке их ожидали Крылатые Всадники с корзинами для перевозки людей. Вся Придворная Гвардия, кроме Трисса, настоявшего на том, чтобы быть рядом с Рен, залезла туда. Птицы роки поднялись в небо и исчезли на западе. Рен перебежала через просеку и вновь пустила в ход эльфийские камни. Когда появились прущие сквозь заросли, ощетинившиеся бесчисленным множеством металлических копий и крючковатых приспособлений ползуки, она снова метнула в них огонь, испепеливший на просеке все, уничтоживший следы бегства Придворной Гвардии и заставивший чудовищ попятиться.