Страница:
С рассветом путники двинулись дальше по бескрайним однообразным прериям и вскоре встретили первых туземцев. Фрике был явно разочарован.
Неужели эти оборванцы в грязных лохмотьях, смятых, засаленных шляпах, которые побрезговали бы взять в руки самые захудалые старьевщики, - те самые бывшие хозяева прерий, потомки героев Купера, Майн Рида, Густава Эмара и Габриеля Ферри?
Чистое Сердце, Большая Змея! Где вы?
По-видимому, индейцы уже давно перестали носить изящно расшитые мокасины*, украшенные бахромой и иглами дикобраза. Вместо них - худые, растоптанные штиблеты**, подвязанные бечевками. Лица не разрисованы яркой краской, а покрыты слоем грязи. Головы не украшены перьями, чтобы дразнить врагов. Длинные, прямые, жесткие волосы неопрятного вида выбиваются из-под потрепанной войлочной шляпы и беспорядочно рассыпаются по лицам, шеям и плечам.
______________
* Мокасины - у индейцев Северной Америки - мягкая обувь, сшитая из одного или из трех кусков кожи, без твердой подошвы, украшенная орнаментом.
** Штиблеты - мужские ботинки.
Полковник Билл рассказал французам, что краснокожие до сих пор не упускают случая снять скальп, хотя от романтики периода борьбы с пионерами не осталось и следа. Теперь это вполне обыденное и даже прозаическое дело: молодой "воин" встречает в каком-нибудь глухом месте мирного ирландца-эмигранта или спящего мертвецки пьяного ковбоя и снимает с него скальп. Тем не менее этот трофей, добытый таким подлым способом, торжественно приносится домой, на радость женщинам. Впрочем, если о подобном случае становится известно белым, незадачливого героя преспокойно вешают на первом же попавшемся суку.
Встретившийся нашим путешественникам отряд индейцев насчитывал человек двадцать, вооруженных кто скорострельными винчестерами, кто добротными пистонными ружьями. Их лошади были неказисты с виду, зато быстры и выносливы.
Несмотря на предупреждения обоих полковников, Андре дал туземцам поесть и угостил виски.
- Вот что я вам скажу, - делился наблюдениями Билл, - у этих краснокожих напрочь отсутствует чувство благодарности. Ни в коем случае нельзя им показывать, что у тебя имеется запас крепких напитков. Чтобы завладеть огненной водой, они не остановятся ни перед чем.
- Вам все представляется исключительно в дурном свете.
- Я забочусь, господа, только о том, чтобы ни у меня, ни у вас не сняли скальпы. Правильно я говорю, Джим?
- Абсолютно правильно, Билл.
Бреванн заговорил с индейцами по-английски. Их вождь вполне вразумительно ответил, что его зовут Красный Пес и что он принадлежит к племени Просверленных Носов.
- Скажи лучше: отъявленных плутов, - перебил его полковник, все больше мрачнея.
Что касается бизонов, то вождь заверил: по ту сторону Снейка* их великое множество.
______________
* Снейк - река в США, левый приток реки Колумбия.
- Это как раз то, что нам нужно. Не правда ли, полковник? - обрадовался Андре.
- Не верю я им, - буркнул ковбой. - Они врут. Вы в этом сами убедитесь.
Вскоре путешественники дружески простились с индейцами, а спустя некоторое время благополучно прибыли в Уэтсбург.
На следующий день вечером они уже были в Туканноре, сожженном дотла, как рассказывал портлендский клерк, разбушевавшимися ковбоями. Население городка ютилось в наскоро сколоченных из досок бараках и палатках. На всем лежала печать недавнего погрома.
После встречи с краснокожими ковбой стал еще более подозрительным. Он ежеминутно твердил о своих опасениях, что казалось особенно странным в устах закаленного вояки.
На разведку не посылал никого, кроме Джима. Сам же с утра до вечера рыскал по окрестностям и возвращался всякий раз на взмыленном коне, отчаянно жуя табак и не переставая ворчать себе под нос.
Бреванн удивлялся и спрашивал, что все это значит.
- Как хотите, сэр, но меня не покидает чувство тревоги.
- Чего вы, собственно, опасаетесь?
- Всего.
- И все-таки?
- Чую опасность, грозящую сзади. Черт бы подрал этих проклятых индейцев!
- Так это они вас так взбудоражили? Мне кажется, в том, что мы их здесь встретили, нет ничего удивительного.
- Решительно ничего, потому что они тут живут. И все-таки я опасаюсь.
Тем временем охотники благополучно добрались до берега Снейка и переправились через реку на примитивном плоту как раз напротив фермы Пелуз, где их приняли очень радушно. Ферма находилась на равнине, поросшей высокой сочной травой, там паслись многочисленные стада рогатого скота.
Это был последний оплот белых на границе с индейскими землями.
К удивлению Билла, владелец фермы подтвердил, что на северо-западе действительно водятся бизоны, поэтому Андре решил продолжить путешествие следующим же утром. Ковбои были огорчены: им хотелось лишний денек погостить у своих товарищей, работавших на ферме.
С тех пор как путешественники покинули Валлулу, минуло пять дней. А еще через четверо суток они должны были прибыть на территорию индейского племени Каменные Сердца.
Преодолев цепь холмов, поросших бизоньей травой, всадники вступили в расстилавшуюся перед ними необозримую Камас-прерию.
Полковник Джим, скакавший, по обыкновению, далеко впереди, радостно объявил:
- Бизоны!.. Бизоны!..
Это известие было встречено с восторгом, тотчас же принялись составлять план охоты.
Джим не видел самих бизонов, он различил только отчетливые следы их копыт.
Французы настаивали на том, чтобы немедленно двигаться вперед.
- Фура не сможет следовать за нами, - справедливо заметил полковник Билл.
- В таком случае мы поедем втроем, - решил Бреванн, - а фура и все остальные, включая Джима, останутся здесь. Если мы заберемся чересчур далеко, заночуем в прерии. У вас есть какие-нибудь возражения?
- Никаких, - холодно отрезал Билл и стал собираться в путь. Фрике и Андре занялись тем же.
Через несколько минут все трое покинули лагерь. Они довольно долго скакали по бизоньим следам, точно по выдолбленной дороге, но стада так и не нагнали. Нужно было наконец дать отдохнуть лошадям. Парижанин предлагал продолжать погоню, но уступил доводам янки.
Близилась ночь. Наскоро перекусив сушеным мясом с сухарями, выпив чаю с виски, охотники стали готовиться к ночлегу. Быстро были приготовлены постели. Бизонья трава успешно заменяла перину, седла - подушки, а шерстяные дорожные одеяла - простыни.
Лошадей стреножили и пустили пастись в высокой траве.
Плотно прижавшись к винтовке, молодой человек спал счастливым сном праведника, и никакое самое пышное ложе самого великого монарха мира не могло сравниться с его импровизированной душистой постелью под открытым небом. Биллу предстояло оберегать сон охотников.
Такая предосторожность в прерии необходима. Здесь тишина бывает обманчивой.
Отдежурив положенные два часа, ковбой разбудил Андре. Тот тихонько встал, взял винтовку и стал прохаживаться вокруг лагеря. Кругом было тихо, только лошади звучно жевали траву.
Прошло два часа, Андре разбудил друга. Тот походил четверть часа, вдоволь налюбовался небом, звездами и... преспокойно заснул.
Над горизонтом начало постепенно светлеть. Юноша продолжал спать как сурок, крепко обняв винчестер.
- Бог мой! - громко проворчал американец. - Ничего не скажешь, хорош наш караульный! Капитан, вы заснули на посту.
- Черт возьми! - ругнулся Фрике с напускной серьезностью, ничуть не сожалея о случившемся. - В кандалы меня, в кандалы! Угораздило же!
- В следующий раз, капитан, я буду стоять в карауле не два, а четыре часа.
- Не называйте меня капитаном, разжалуйте в капралы* и поставьте под ранец. И все же я думаю, что уснуть на посту здесь было не опаснее, чем на батарее броненосца.
______________
* Капрал - чин младшего (унтер-офицерского) состава.
- Ну-с, а я другого мнения. И меня крайне удивляет, что вы, бывалый путешественник, так просто на это смотрите.
- А вы по-прежнему полагаете, что здесь небезопасно?
- Я почти уверен, но был бы рад ошибиться.
- Не сердитесь, мистер Билл. Больше это не повторится, вот увидите.
- Надеюсь! Иначе бы сию же минуту покинул вас.
Лошадей оседлали, взнуздали и напоили водой из кожаных мехов. Наскоро закусив, компания снова поскакала по следам бизонов. Прошло еще несколько часов, но стадо по-прежнему как не бывало. Тогда они решили вернуться в лагерь, но неожиданно увидели отряд индейцев, расположившийся на опушке небольшой рощицы.
- Они, видно, тоже гонятся за бизонами, поэтому нас и преследует неудача, - тихо заметил полковник. - Бизоны улепетывают от краснокожих, как от чумы.
Туземный вождь, ужасно коверкая английские слова, пригласил бледнолицых подсесть к их очагу и выкурить трубку мира. Они живо согласились и, привязав лошадей, подошли к костру. Зная, что алкоголь развязывает языки, Андре прихватил с собой козий мех с виски.
Аборигены были такие же жалкие и оборванные, как и те, которых охотникам довелось встретить раньше, а по-английски говорили настолько плохо, что их почти невозможно было понять. Поэтому вскоре вождь перешел на свой родной язык, как правило, хорошо понимаемый ковбоями.
- Черт вас дери! - демонстративно грубо гаркнул полковник. - Белые охотники приехали из-за моря. Откуда им знать ваш язык?
- А разве мой брат не знает языка Просверленных Носов?
- Это я-то ваш брат?! Гм! Пасторы уверяют, что все люди братья, но я давно не слушал проповедей. Ваш брат, господин индеец, ничего по-нашему не понимает. Это верно.
- Но мне казалось, полковник... - заговорил было Андре.
- Молчите, я весь обратился в слух. Держитесь поближе к лошадям. Тут явно что-то затевается.
- Разве мои братья не присядут к очагу Волков прерии? - опять обратился вождь на скверном английском.
- Нет, не присядут. Ваши братья охотятся за бизонами и очень торопятся догнать стадо. Если Волки прерии дадут им какие-нибудь дельные советы, они получат огненной воды.
- Го! - выдохнул индеец.
Этот гортанный звук, видимо, должен был означать согласие, потому что вслед за этим краснокожий стал неторопливо отдавать сидевшим с ним рядом какие-то приказания на родном языке.
Американец притворился, будто ничего не понимает, но ему с самого начала было ясно, что индейцы затевают какую-нибудь подлость.
Волки прерии слушали предводителя не моргая. Билл отчетливо услышал его приказ внезапно наброситься на охотников и захватить их живыми в плен, а потому, не выказывая ни малейшего волнения, достал из-за пояса револьвер и выстрелил краснокожему вождю-предателю прямо в висок.
ГЛАВА 6
Сквозь огонь. - Каменные Сердца. - Индейцы-хлеборобы. - Они же воины. Внуки дедушки Батиста. - Селение. - Кюре*, он же учитель. - В гостях.
______________
* Кюре - католический приходский священник во Франции, Бельгии и др. странах.
Но вернемся к началу нашего повествования.
После того как Билл выстрелом из револьвера насмерть сразил индейца, охотники вынуждены были спасаться. Добравшись до своего лагеря, они обнаружили обезображенные трупы товарищей. Индейцы к тому же подожгли степную траву.
Положение стало отчаянным. Оставалось выбирать: либо погибнуть в огне, либо от рук краснокожих.
Наши храбрецы предпочли огонь.
Из огня хотя бы можно спастись либо быстро в нем погибнуть. Тогда как индейцы подвергают своих пленников таким пыткам, что у самых отчаянных волосы на голове становятся дыбом.
И вот, обмотав себя и лошадей мокрыми одеялами, трое всадников ринулись в огонь.
Дышать было нечем. Лошади жалобно ржали. Пламя жадно облизывало и лошадей и людей, нанося многочисленные ожога.
Но это продолжалось недолго - каких-то тридцать секунд. Однако эти томительные мгновения, едва не кончившиеся обмороком и смертью молодцов, показались им вечностью.
Вдруг пахнуло свежим воздухом, и сквозь треск и гул бушующей за спиной огненной стихии донесся звонкий голос Фрике:
- Смелей, друзья! Мы спасены!
Он сдернул с себя тлеющее одеяло и сквозь редеющий дым увидел перед собой волнующуюся траву прерии.
Справа кто-то громко чихнул.
- Будьте здоровы! Пусть исполнятся все ваши желания, полковник! пожелал юноша от всей души.
- Господин Андре, снимайте ваш капюшон, - продолжал парижанин, - все кончено.
- Милый Фрике, я уж и не чаял снова с тобой свидеться.
- Спасибо, вы очень добры, но не будем об этом.
Лошади остановились, жадно вдыхая свежий воздух, приносимый ветром с реки, сверкавшей в полусотне метров своими водами.
- Джентльмены! - патетически молвил ковбой. - Истинную цену человеку узнаешь только в беде. Вы оба - редкостные храбрецы. Позвольте пожать вам руки и сказать, что я - ваш друг навсегда.
- Спасибо! - с изрядной долей иронии отозвался молодой человек. - Как просто: пожали друг другу руку - и верные друзья, да еще навсегда!.. Ой! Не так крепко. У меня пальцы еще болят от ожогов. Господин Андре, когда мы расскажем в Париже нашим комнатным героям обо всем, что здесь произошло, они нам вряд ли позавидуют. Не особенно приятно ощущать себя в роли каштана, побывавшего в огне.
Лошади вздрогнули, почувствовав шпоры, вонзившиеся в бока, жалобно заржали и помчались к реке.
А спустя несколько минут кони и всадники с наслаждением переправлялись вплавь через спокойную и тихую Пелуз-Ривер.
Территория, отведенная мудрым североамериканским правительством индейскому племени Каменные Сердца, составляла всего тысячу шестьсот квадратных километров. Впрочем, население, проживавшее тут, тоже было весьма немногочисленно - полторы тысячи человек.
Каменные Сердца уже лет сорок вели оседлый образ жизни.
Едва переправившись через Пелуз-Ривер, охотники очутились на земле туземцев, и первые, кого они увидели, были двое одетых по-европейски краснокожих, работавших в поле: один пахал, а другой шел сзади и разбрасывал зерна кукурузы.
На плече у каждого висел винчестер. Заметив незнакомцев, пахарь остановил волов и, пронзительно свистнув, схватился за винтовку. Сеятель опустил корзину на землю, распряг животных, хлопнул их по спинам и тоже приготовился к обороне. Те, громко мыча, довольно резво побежали в сторону от пашни, а на поле примчалось два великолепных неоседланных коня, остановившихся перед хозяевами словно вкопанные.
Индейцы ловко взлетели в седла и собрались было поскакать прочь, когда Бреванн догадался вынуть из кармана белый платок и замахать им.
- Друзья! - крикнул он. - Не бойтесь!.. Мы - французы!
Эти слова произвели должное впечатление. Хлеборобы развернулись и подъехали к охотникам, соблюдая, однако, известную дистанцию и осторожность.
- Да это же индейцы! - с удивлением произнес по-французски Фрике.
Бесстрастные доселе лица Каменных Сердец озарились доброй улыбкой. Они закинули за плечо винтовки и протянули руки, приветствуя незнакомцев:
- Здравствуйте! Здравствуйте!
Говорили они по-французски, но очень невнятно выговаривая слова:
- Так вы из Франции?
- Да, друзья мои, - растрогался Андре. - А вы кто такие и откуда знаете наш язык?
- Я Блез, а это мой брат Жильбер.
- Значит, вы не индейцы?
- Чистокровные Каменные Сердца, из резервных земель. Мы здесь живем. А по-французски говорим потому, что мы внуки дедушки Батиста.
- Да, того самого старого Батиста, нашего деда, который был в Канаде знаменитым траппером. Милости просим к нам в дом.
- Наши лошади выбились из сил, да и мы порядком устали.
- Но два-то километра можете проехать! Тут совсем близко.
Охотники и пахари двинулись в путь. Плуг остался на борозде, а волы, воспользовавшись неожиданной передышкой, принялись щипать траву.
Не понимавший ни единого слова, ковбой молча ехал сзади. Молодой человек с трудом улавливал лишь отдельные слова в невообразимо исковерканном простонародном французском, на котором изъяснялись индейцы. Бреванн, довольно быстро разобравшись в их говоре, рассказал своим новым друзьям, зачем он и его молодой спутник приехали в Америку и как на них предательски напали краснокожие. Блез и Жильбер внимательно выслушали рассказ Андре, время от времени прерывая его гневными возгласами. Они отрицали принадлежность тех индейцев к племени Просверленных Носов, поскольку последние живут на резервной территории, занимаются земледелием и охотой и никогда не трогают путешественников.
А плохие люди есть везде. В прериях обретается много всякого сброда, убийц и воров. Но на землю оседлых индейцев они не смеют ступить ногой. Тут живет пятьсот отлично вооруженных воинов-земледельцев. Появись здесь кто-нибудь из бродяг, ему устроят такой прием, что он навсегда забудет сюда дорогу.
После всех треволнений путь до поселка показался нашим охотникам очень долгим. Но вот наконец вдали они увидели селение.
Уютные домики из сосновых бревен были разбросаны вокруг небольшой церкви, окруженной деревьями. Женщины в опрятных ситцевых платьях хлопотали по хозяйству. Возле самого просторного из домов, в непосредственной близости от церкви резвились босоногие ребятишки в рубашонках и штанишках, а из открытого дома на них ласково поглядывал старик, важно куривший длинную трубку.
- Наша школа, - пояснил Жильбер.
- А это священник, он же и учитель, - с гордостью добавил Блез.
- Как! У вас есть даже школа? - вытаращил глаза парижанин.
- У нас все грамотные, все умеют читать и писать. Родители обязаны посылать детей в школу.
- Даже обязаны! Кто же может их заставить?
- Сельский совет. У нас всеми делами управляют выборные старейшины.
Французы и американец были несказанно удивлены. Им довелось увидеть оазис совершенно непривычного для здешних мест уклада.
Старик вынул изо рта трубку, поздоровался с путешественниками и пригласил их к себе в дом, но Блез и Жильбер запротестовали на местном индейском диалекте.
- Ну, хорошо, дети, хорошо, - отвечал старик на превосходном французском. - И все-таки, господа, я надеюсь с вами увидеться. Если мое общество не покажется вам скучным, прошу вас к обеду. Угощение будет заурядным, зато от чистого сердца.
- Да вы француз! - вскричал Андре, пожимая ему руку.
- Я канадец, а это почти одно и то же... Однако вы очень устали, и ваши лошади тоже. Блез и Жильбер пусть тащат вас к себе, у меня еще не кончились уроки. До встречи, джентльмены!
Кюре-учитель позвонил в колокольчик; дети прекратили игру, построились парами и степенно пошли в класс. Тем временем путешественники достигли гостеприимного дома. Лошадей расседлали и задали им корм. Появление друзей вызвало невероятный переполох. Мгновенно была приготовлена аппетитная яичница на настоящем коровьем масле. На чисто выскобленном деревянном столе появились жестяные блюдца и тарелки и, что уже совершенно невероятно, черный хлеб. Немного позже была подана жареная свинина. Изголодавшиеся охотники жадно набросились на незатейливую деревенскую еду.
Индейцы - и мужчины и женщины - молча смотрели на нежданных постояльцев.
После обеда путешественников проводили в соседнюю комнату, где им были приготовлены постели: свежая маисовая солома, покрытая мягкими бизоньими шкурами.
- Приятного отдыха, господа.
- А скажите, - спросил, зевая, Фрике, - есть у вас здесь бизоны?
- Конечно, и я думаю, вам удастся подстрелить нескольких.
- Значит, можно будет устроить охоту?
- Да, да.
- Покойной ночи, друг Жильбер! Спасибо вам за все.
Юноша с наслаждением растянулся на шкуре бизона и сладко зевнул.
- Знаете, господин Андре, о чем я сейчас подумал?
- Нет, не знаю... Но уверен, что тебе пора спать.
- Мне вдруг почудилось, что мы находимся не в Америке, а у себя в Босе, не в доме у индейцев, а у наших крестьян. И вот в этой обыденной обстановке мне предстоит охотиться на бизонов, как герою Майн Рида или Эмара. Не правда ли, странно? Что скажете?
Бреванн ничего не ответил. Он уже крепко спал.
ГЛАВА 7
Ранний завтрак. - Трагедия у озера Виннипег. - Причина войн между белыми и краснокожими. - Финал битвы при Уайт-Маунтине. - Канадские индейцы.
Путешественники проспали довольно долго и были разбужены внезапно ворвавшимся в комнату веселым утренним солнышком.
Выйдя из отведенной им комнаты, они увидели улыбавшегося и попыхивавшего трубкой кюре и громадного роста, крепкого, как дуб, загорелого старика с более светлым, чем у других индейцев, лицом. Очевидно, это был метис*.
______________
* Метис - потомок от брака между представителями разных человеческих рас.
Путешественники не могли не заметить его сходства с Блезом и Жильбером, и, прежде чем кюре представил его французам, назвав Жаном-Батистом Картье, они уже сами догадались, кто он такой.
Восьмидесятилетний старец пожал им руки так, что хрустнули пальцы, и сразу без околичностей пригласил к столу, едва дав время умыться и причесаться.
- Что? Уже пора завтракать? - удивился парижанин.
- Да, молодой человек, - ответствовал старик. - Не знаю, как у вас на родине, а у нас едят рано, сразу, как только встанут. Кто хорошо работает, тот должен хорошо есть. Не правда ли, господин кюре?
- Правда, правда, Жан-Батист.
- А где же наши друзья, Блез и Жильбер? - Андре окинул взглядом комнату и выглянул в окно.
- Они ушли по делу, даже, можно сказать, по вашему делу, и вернутся лишь к вечеру. Ну, пожалуйте к столу, и вы также, господин американец.
Компания села за стол, уставленный всевозможными яствами, среди которых возвышалась живописная пирамида из фруктов. Яблоки, груши, персики, абрикосы, виноград были такой сказочной красоты, что могли пленить самого взыскательного художника, о лакомках же и говорить не приходится.
Друзья выразили свое восхищение роскошным угощением, но пожурили хозяев за их расточительство.
- Это все господин кюре, - сказал Жан-Батист Картье. - Он опустошил весь свой сад. Хотел пригласить вас к себе, но я упросил его прийти сюда. Здесь удобнее. Впрочем, где бы вы ни остановились, все равно вы - наши общие гости.
Юноша хоть и удивился такому раннему завтраку, но справедливости ради надо сказать, что отнесся к еде с большим удовольствием и на отсутствие аппетита не сетовал.
Полковник Билл трапезничал также с видимым удовольствием, хотя не было подано ни столь любезного американцам копченого окорока, ни пресного хлеба, ни острой приправы из сои. Во время завтрака он говорил мало, зато внимательно слушал других. Ему, видно, было не по себе, но держался он вполне пристойно.
Разговор зашел о жизни маленького индейского племени Каменные Сердца, известного разве что только специалистам-этнографам.
- Все, что вы видите сейчас, - результат длительной эволюции, - поведал кюре. - Лет сорок тому назад Каменные Сердца были порядочными лентяями. Не правда ли, Жан-Батист? Много усилий и терпения было употреблено на то, чтобы сделать их иными.
- Расскажите все по порядку, господин кюре, - попросил Андре, - это очень интересно.
- С удовольствием, мой молодой друг, тем более что рассказ будет коротким. Лет сорок назад мы жили с Батистом близ озера Виннипег в небольшом канадском приходе; теперь он уже не существует. Буря и вызванное ею наводнение за несколько часов разрушили селение, почти все его жители погибли. Я спасся чудом, ухватившись за оказавшееся поблизости бревно, и очнулся утром от сильного толчка - меня прибило к вывороченному бурей толстому дереву. В ветвях я увидел изнемогающего от голода и холода человека, прижимавшего к груди мальчугана лет двенадцати. Это был Батист с его младшим сыном Жаном.
"Где твоя жена?" - спросил я. "Погибла". - "А дети?" - "Утонули... Остался только этот". - "А дом?" - "Разрушен". - "А скотина?" - "Пропала".
Вскоре нас подобрала какая-то лодка и доставила в Сент-Бонифейс на Ред-Ривер*. Там мне посчастливилось встретить отца де Сме, посвятившего себя просвещению сиу**, благодаря чему, по признанию самих американцев, было спасено много жизней. Этот благороднейший человек принялся уговаривать меня стать его помощником. Он был уже стар, а я молод и полон сил. Пришлось согласиться. Батист с сынишкой остались при мне. Его жена покоилась на дне Виннипега, и ему было все равно, где жить. Когда отец де Сме возвратился в Дакоту, мы отправились в верховья Миссури*** и с большим трудом одолели Скалистые горы****. Совершенно выбившиеся из сил, мы столкнулись лицом к лицу с туземцами, охотившимися за бизонами. Это были грубые дикари, не имевшие ни малейшего понятия о самых элементарных вещах. Жестокие от природы, они, казалось, были абсолютно неспособны воспринять идеи добра и справедливости. Они увели нас к себе в деревню и заставили выполнять самую тяжелую и грязную работу, к тому же и кормили очень плохо. К счастью, мы были физически крепки и сильны духом, не правда ли, Жан-Батист?
______________
* Ред-Ривер - река в Северной Америке (бассейн озера Виннипег).
** Сиу, дакота - группа индейских племен в Северной Америке, говорящих на языке сиу.
*** Миссури - река в США, правый приток Миссисипи.
**** Скалистые горы - горы в системе Кордильер на западе Канады и США.
- Истинные канадцы!
- Так прошло несколько лет без всякой надежды вернуть себе свободу. Между тем дети наших хозяев, сначала всячески издевавшиеся, постепенно привязались к нам всей душой. Мы с Батистом поняли, что единственный способ искоренить невежество дикарей - это завладеть душами и умом подрастающего поколения. На это мы и направили свои усилия.
- Много труда пришлось положить! - вступил в разговор Картье. - Я никогда не думал, что индейцы могут быть до такой степени невежественны.
Неужели эти оборванцы в грязных лохмотьях, смятых, засаленных шляпах, которые побрезговали бы взять в руки самые захудалые старьевщики, - те самые бывшие хозяева прерий, потомки героев Купера, Майн Рида, Густава Эмара и Габриеля Ферри?
Чистое Сердце, Большая Змея! Где вы?
По-видимому, индейцы уже давно перестали носить изящно расшитые мокасины*, украшенные бахромой и иглами дикобраза. Вместо них - худые, растоптанные штиблеты**, подвязанные бечевками. Лица не разрисованы яркой краской, а покрыты слоем грязи. Головы не украшены перьями, чтобы дразнить врагов. Длинные, прямые, жесткие волосы неопрятного вида выбиваются из-под потрепанной войлочной шляпы и беспорядочно рассыпаются по лицам, шеям и плечам.
______________
* Мокасины - у индейцев Северной Америки - мягкая обувь, сшитая из одного или из трех кусков кожи, без твердой подошвы, украшенная орнаментом.
** Штиблеты - мужские ботинки.
Полковник Билл рассказал французам, что краснокожие до сих пор не упускают случая снять скальп, хотя от романтики периода борьбы с пионерами не осталось и следа. Теперь это вполне обыденное и даже прозаическое дело: молодой "воин" встречает в каком-нибудь глухом месте мирного ирландца-эмигранта или спящего мертвецки пьяного ковбоя и снимает с него скальп. Тем не менее этот трофей, добытый таким подлым способом, торжественно приносится домой, на радость женщинам. Впрочем, если о подобном случае становится известно белым, незадачливого героя преспокойно вешают на первом же попавшемся суку.
Встретившийся нашим путешественникам отряд индейцев насчитывал человек двадцать, вооруженных кто скорострельными винчестерами, кто добротными пистонными ружьями. Их лошади были неказисты с виду, зато быстры и выносливы.
Несмотря на предупреждения обоих полковников, Андре дал туземцам поесть и угостил виски.
- Вот что я вам скажу, - делился наблюдениями Билл, - у этих краснокожих напрочь отсутствует чувство благодарности. Ни в коем случае нельзя им показывать, что у тебя имеется запас крепких напитков. Чтобы завладеть огненной водой, они не остановятся ни перед чем.
- Вам все представляется исключительно в дурном свете.
- Я забочусь, господа, только о том, чтобы ни у меня, ни у вас не сняли скальпы. Правильно я говорю, Джим?
- Абсолютно правильно, Билл.
Бреванн заговорил с индейцами по-английски. Их вождь вполне вразумительно ответил, что его зовут Красный Пес и что он принадлежит к племени Просверленных Носов.
- Скажи лучше: отъявленных плутов, - перебил его полковник, все больше мрачнея.
Что касается бизонов, то вождь заверил: по ту сторону Снейка* их великое множество.
______________
* Снейк - река в США, левый приток реки Колумбия.
- Это как раз то, что нам нужно. Не правда ли, полковник? - обрадовался Андре.
- Не верю я им, - буркнул ковбой. - Они врут. Вы в этом сами убедитесь.
Вскоре путешественники дружески простились с индейцами, а спустя некоторое время благополучно прибыли в Уэтсбург.
На следующий день вечером они уже были в Туканноре, сожженном дотла, как рассказывал портлендский клерк, разбушевавшимися ковбоями. Население городка ютилось в наскоро сколоченных из досок бараках и палатках. На всем лежала печать недавнего погрома.
После встречи с краснокожими ковбой стал еще более подозрительным. Он ежеминутно твердил о своих опасениях, что казалось особенно странным в устах закаленного вояки.
На разведку не посылал никого, кроме Джима. Сам же с утра до вечера рыскал по окрестностям и возвращался всякий раз на взмыленном коне, отчаянно жуя табак и не переставая ворчать себе под нос.
Бреванн удивлялся и спрашивал, что все это значит.
- Как хотите, сэр, но меня не покидает чувство тревоги.
- Чего вы, собственно, опасаетесь?
- Всего.
- И все-таки?
- Чую опасность, грозящую сзади. Черт бы подрал этих проклятых индейцев!
- Так это они вас так взбудоражили? Мне кажется, в том, что мы их здесь встретили, нет ничего удивительного.
- Решительно ничего, потому что они тут живут. И все-таки я опасаюсь.
Тем временем охотники благополучно добрались до берега Снейка и переправились через реку на примитивном плоту как раз напротив фермы Пелуз, где их приняли очень радушно. Ферма находилась на равнине, поросшей высокой сочной травой, там паслись многочисленные стада рогатого скота.
Это был последний оплот белых на границе с индейскими землями.
К удивлению Билла, владелец фермы подтвердил, что на северо-западе действительно водятся бизоны, поэтому Андре решил продолжить путешествие следующим же утром. Ковбои были огорчены: им хотелось лишний денек погостить у своих товарищей, работавших на ферме.
С тех пор как путешественники покинули Валлулу, минуло пять дней. А еще через четверо суток они должны были прибыть на территорию индейского племени Каменные Сердца.
Преодолев цепь холмов, поросших бизоньей травой, всадники вступили в расстилавшуюся перед ними необозримую Камас-прерию.
Полковник Джим, скакавший, по обыкновению, далеко впереди, радостно объявил:
- Бизоны!.. Бизоны!..
Это известие было встречено с восторгом, тотчас же принялись составлять план охоты.
Джим не видел самих бизонов, он различил только отчетливые следы их копыт.
Французы настаивали на том, чтобы немедленно двигаться вперед.
- Фура не сможет следовать за нами, - справедливо заметил полковник Билл.
- В таком случае мы поедем втроем, - решил Бреванн, - а фура и все остальные, включая Джима, останутся здесь. Если мы заберемся чересчур далеко, заночуем в прерии. У вас есть какие-нибудь возражения?
- Никаких, - холодно отрезал Билл и стал собираться в путь. Фрике и Андре занялись тем же.
Через несколько минут все трое покинули лагерь. Они довольно долго скакали по бизоньим следам, точно по выдолбленной дороге, но стада так и не нагнали. Нужно было наконец дать отдохнуть лошадям. Парижанин предлагал продолжать погоню, но уступил доводам янки.
Близилась ночь. Наскоро перекусив сушеным мясом с сухарями, выпив чаю с виски, охотники стали готовиться к ночлегу. Быстро были приготовлены постели. Бизонья трава успешно заменяла перину, седла - подушки, а шерстяные дорожные одеяла - простыни.
Лошадей стреножили и пустили пастись в высокой траве.
Плотно прижавшись к винтовке, молодой человек спал счастливым сном праведника, и никакое самое пышное ложе самого великого монарха мира не могло сравниться с его импровизированной душистой постелью под открытым небом. Биллу предстояло оберегать сон охотников.
Такая предосторожность в прерии необходима. Здесь тишина бывает обманчивой.
Отдежурив положенные два часа, ковбой разбудил Андре. Тот тихонько встал, взял винтовку и стал прохаживаться вокруг лагеря. Кругом было тихо, только лошади звучно жевали траву.
Прошло два часа, Андре разбудил друга. Тот походил четверть часа, вдоволь налюбовался небом, звездами и... преспокойно заснул.
Над горизонтом начало постепенно светлеть. Юноша продолжал спать как сурок, крепко обняв винчестер.
- Бог мой! - громко проворчал американец. - Ничего не скажешь, хорош наш караульный! Капитан, вы заснули на посту.
- Черт возьми! - ругнулся Фрике с напускной серьезностью, ничуть не сожалея о случившемся. - В кандалы меня, в кандалы! Угораздило же!
- В следующий раз, капитан, я буду стоять в карауле не два, а четыре часа.
- Не называйте меня капитаном, разжалуйте в капралы* и поставьте под ранец. И все же я думаю, что уснуть на посту здесь было не опаснее, чем на батарее броненосца.
______________
* Капрал - чин младшего (унтер-офицерского) состава.
- Ну-с, а я другого мнения. И меня крайне удивляет, что вы, бывалый путешественник, так просто на это смотрите.
- А вы по-прежнему полагаете, что здесь небезопасно?
- Я почти уверен, но был бы рад ошибиться.
- Не сердитесь, мистер Билл. Больше это не повторится, вот увидите.
- Надеюсь! Иначе бы сию же минуту покинул вас.
Лошадей оседлали, взнуздали и напоили водой из кожаных мехов. Наскоро закусив, компания снова поскакала по следам бизонов. Прошло еще несколько часов, но стадо по-прежнему как не бывало. Тогда они решили вернуться в лагерь, но неожиданно увидели отряд индейцев, расположившийся на опушке небольшой рощицы.
- Они, видно, тоже гонятся за бизонами, поэтому нас и преследует неудача, - тихо заметил полковник. - Бизоны улепетывают от краснокожих, как от чумы.
Туземный вождь, ужасно коверкая английские слова, пригласил бледнолицых подсесть к их очагу и выкурить трубку мира. Они живо согласились и, привязав лошадей, подошли к костру. Зная, что алкоголь развязывает языки, Андре прихватил с собой козий мех с виски.
Аборигены были такие же жалкие и оборванные, как и те, которых охотникам довелось встретить раньше, а по-английски говорили настолько плохо, что их почти невозможно было понять. Поэтому вскоре вождь перешел на свой родной язык, как правило, хорошо понимаемый ковбоями.
- Черт вас дери! - демонстративно грубо гаркнул полковник. - Белые охотники приехали из-за моря. Откуда им знать ваш язык?
- А разве мой брат не знает языка Просверленных Носов?
- Это я-то ваш брат?! Гм! Пасторы уверяют, что все люди братья, но я давно не слушал проповедей. Ваш брат, господин индеец, ничего по-нашему не понимает. Это верно.
- Но мне казалось, полковник... - заговорил было Андре.
- Молчите, я весь обратился в слух. Держитесь поближе к лошадям. Тут явно что-то затевается.
- Разве мои братья не присядут к очагу Волков прерии? - опять обратился вождь на скверном английском.
- Нет, не присядут. Ваши братья охотятся за бизонами и очень торопятся догнать стадо. Если Волки прерии дадут им какие-нибудь дельные советы, они получат огненной воды.
- Го! - выдохнул индеец.
Этот гортанный звук, видимо, должен был означать согласие, потому что вслед за этим краснокожий стал неторопливо отдавать сидевшим с ним рядом какие-то приказания на родном языке.
Американец притворился, будто ничего не понимает, но ему с самого начала было ясно, что индейцы затевают какую-нибудь подлость.
Волки прерии слушали предводителя не моргая. Билл отчетливо услышал его приказ внезапно наброситься на охотников и захватить их живыми в плен, а потому, не выказывая ни малейшего волнения, достал из-за пояса револьвер и выстрелил краснокожему вождю-предателю прямо в висок.
ГЛАВА 6
Сквозь огонь. - Каменные Сердца. - Индейцы-хлеборобы. - Они же воины. Внуки дедушки Батиста. - Селение. - Кюре*, он же учитель. - В гостях.
______________
* Кюре - католический приходский священник во Франции, Бельгии и др. странах.
Но вернемся к началу нашего повествования.
После того как Билл выстрелом из револьвера насмерть сразил индейца, охотники вынуждены были спасаться. Добравшись до своего лагеря, они обнаружили обезображенные трупы товарищей. Индейцы к тому же подожгли степную траву.
Положение стало отчаянным. Оставалось выбирать: либо погибнуть в огне, либо от рук краснокожих.
Наши храбрецы предпочли огонь.
Из огня хотя бы можно спастись либо быстро в нем погибнуть. Тогда как индейцы подвергают своих пленников таким пыткам, что у самых отчаянных волосы на голове становятся дыбом.
И вот, обмотав себя и лошадей мокрыми одеялами, трое всадников ринулись в огонь.
Дышать было нечем. Лошади жалобно ржали. Пламя жадно облизывало и лошадей и людей, нанося многочисленные ожога.
Но это продолжалось недолго - каких-то тридцать секунд. Однако эти томительные мгновения, едва не кончившиеся обмороком и смертью молодцов, показались им вечностью.
Вдруг пахнуло свежим воздухом, и сквозь треск и гул бушующей за спиной огненной стихии донесся звонкий голос Фрике:
- Смелей, друзья! Мы спасены!
Он сдернул с себя тлеющее одеяло и сквозь редеющий дым увидел перед собой волнующуюся траву прерии.
Справа кто-то громко чихнул.
- Будьте здоровы! Пусть исполнятся все ваши желания, полковник! пожелал юноша от всей души.
- Господин Андре, снимайте ваш капюшон, - продолжал парижанин, - все кончено.
- Милый Фрике, я уж и не чаял снова с тобой свидеться.
- Спасибо, вы очень добры, но не будем об этом.
Лошади остановились, жадно вдыхая свежий воздух, приносимый ветром с реки, сверкавшей в полусотне метров своими водами.
- Джентльмены! - патетически молвил ковбой. - Истинную цену человеку узнаешь только в беде. Вы оба - редкостные храбрецы. Позвольте пожать вам руки и сказать, что я - ваш друг навсегда.
- Спасибо! - с изрядной долей иронии отозвался молодой человек. - Как просто: пожали друг другу руку - и верные друзья, да еще навсегда!.. Ой! Не так крепко. У меня пальцы еще болят от ожогов. Господин Андре, когда мы расскажем в Париже нашим комнатным героям обо всем, что здесь произошло, они нам вряд ли позавидуют. Не особенно приятно ощущать себя в роли каштана, побывавшего в огне.
Лошади вздрогнули, почувствовав шпоры, вонзившиеся в бока, жалобно заржали и помчались к реке.
А спустя несколько минут кони и всадники с наслаждением переправлялись вплавь через спокойную и тихую Пелуз-Ривер.
Территория, отведенная мудрым североамериканским правительством индейскому племени Каменные Сердца, составляла всего тысячу шестьсот квадратных километров. Впрочем, население, проживавшее тут, тоже было весьма немногочисленно - полторы тысячи человек.
Каменные Сердца уже лет сорок вели оседлый образ жизни.
Едва переправившись через Пелуз-Ривер, охотники очутились на земле туземцев, и первые, кого они увидели, были двое одетых по-европейски краснокожих, работавших в поле: один пахал, а другой шел сзади и разбрасывал зерна кукурузы.
На плече у каждого висел винчестер. Заметив незнакомцев, пахарь остановил волов и, пронзительно свистнув, схватился за винтовку. Сеятель опустил корзину на землю, распряг животных, хлопнул их по спинам и тоже приготовился к обороне. Те, громко мыча, довольно резво побежали в сторону от пашни, а на поле примчалось два великолепных неоседланных коня, остановившихся перед хозяевами словно вкопанные.
Индейцы ловко взлетели в седла и собрались было поскакать прочь, когда Бреванн догадался вынуть из кармана белый платок и замахать им.
- Друзья! - крикнул он. - Не бойтесь!.. Мы - французы!
Эти слова произвели должное впечатление. Хлеборобы развернулись и подъехали к охотникам, соблюдая, однако, известную дистанцию и осторожность.
- Да это же индейцы! - с удивлением произнес по-французски Фрике.
Бесстрастные доселе лица Каменных Сердец озарились доброй улыбкой. Они закинули за плечо винтовки и протянули руки, приветствуя незнакомцев:
- Здравствуйте! Здравствуйте!
Говорили они по-французски, но очень невнятно выговаривая слова:
- Так вы из Франции?
- Да, друзья мои, - растрогался Андре. - А вы кто такие и откуда знаете наш язык?
- Я Блез, а это мой брат Жильбер.
- Значит, вы не индейцы?
- Чистокровные Каменные Сердца, из резервных земель. Мы здесь живем. А по-французски говорим потому, что мы внуки дедушки Батиста.
- Да, того самого старого Батиста, нашего деда, который был в Канаде знаменитым траппером. Милости просим к нам в дом.
- Наши лошади выбились из сил, да и мы порядком устали.
- Но два-то километра можете проехать! Тут совсем близко.
Охотники и пахари двинулись в путь. Плуг остался на борозде, а волы, воспользовавшись неожиданной передышкой, принялись щипать траву.
Не понимавший ни единого слова, ковбой молча ехал сзади. Молодой человек с трудом улавливал лишь отдельные слова в невообразимо исковерканном простонародном французском, на котором изъяснялись индейцы. Бреванн, довольно быстро разобравшись в их говоре, рассказал своим новым друзьям, зачем он и его молодой спутник приехали в Америку и как на них предательски напали краснокожие. Блез и Жильбер внимательно выслушали рассказ Андре, время от времени прерывая его гневными возгласами. Они отрицали принадлежность тех индейцев к племени Просверленных Носов, поскольку последние живут на резервной территории, занимаются земледелием и охотой и никогда не трогают путешественников.
А плохие люди есть везде. В прериях обретается много всякого сброда, убийц и воров. Но на землю оседлых индейцев они не смеют ступить ногой. Тут живет пятьсот отлично вооруженных воинов-земледельцев. Появись здесь кто-нибудь из бродяг, ему устроят такой прием, что он навсегда забудет сюда дорогу.
После всех треволнений путь до поселка показался нашим охотникам очень долгим. Но вот наконец вдали они увидели селение.
Уютные домики из сосновых бревен были разбросаны вокруг небольшой церкви, окруженной деревьями. Женщины в опрятных ситцевых платьях хлопотали по хозяйству. Возле самого просторного из домов, в непосредственной близости от церкви резвились босоногие ребятишки в рубашонках и штанишках, а из открытого дома на них ласково поглядывал старик, важно куривший длинную трубку.
- Наша школа, - пояснил Жильбер.
- А это священник, он же и учитель, - с гордостью добавил Блез.
- Как! У вас есть даже школа? - вытаращил глаза парижанин.
- У нас все грамотные, все умеют читать и писать. Родители обязаны посылать детей в школу.
- Даже обязаны! Кто же может их заставить?
- Сельский совет. У нас всеми делами управляют выборные старейшины.
Французы и американец были несказанно удивлены. Им довелось увидеть оазис совершенно непривычного для здешних мест уклада.
Старик вынул изо рта трубку, поздоровался с путешественниками и пригласил их к себе в дом, но Блез и Жильбер запротестовали на местном индейском диалекте.
- Ну, хорошо, дети, хорошо, - отвечал старик на превосходном французском. - И все-таки, господа, я надеюсь с вами увидеться. Если мое общество не покажется вам скучным, прошу вас к обеду. Угощение будет заурядным, зато от чистого сердца.
- Да вы француз! - вскричал Андре, пожимая ему руку.
- Я канадец, а это почти одно и то же... Однако вы очень устали, и ваши лошади тоже. Блез и Жильбер пусть тащат вас к себе, у меня еще не кончились уроки. До встречи, джентльмены!
Кюре-учитель позвонил в колокольчик; дети прекратили игру, построились парами и степенно пошли в класс. Тем временем путешественники достигли гостеприимного дома. Лошадей расседлали и задали им корм. Появление друзей вызвало невероятный переполох. Мгновенно была приготовлена аппетитная яичница на настоящем коровьем масле. На чисто выскобленном деревянном столе появились жестяные блюдца и тарелки и, что уже совершенно невероятно, черный хлеб. Немного позже была подана жареная свинина. Изголодавшиеся охотники жадно набросились на незатейливую деревенскую еду.
Индейцы - и мужчины и женщины - молча смотрели на нежданных постояльцев.
После обеда путешественников проводили в соседнюю комнату, где им были приготовлены постели: свежая маисовая солома, покрытая мягкими бизоньими шкурами.
- Приятного отдыха, господа.
- А скажите, - спросил, зевая, Фрике, - есть у вас здесь бизоны?
- Конечно, и я думаю, вам удастся подстрелить нескольких.
- Значит, можно будет устроить охоту?
- Да, да.
- Покойной ночи, друг Жильбер! Спасибо вам за все.
Юноша с наслаждением растянулся на шкуре бизона и сладко зевнул.
- Знаете, господин Андре, о чем я сейчас подумал?
- Нет, не знаю... Но уверен, что тебе пора спать.
- Мне вдруг почудилось, что мы находимся не в Америке, а у себя в Босе, не в доме у индейцев, а у наших крестьян. И вот в этой обыденной обстановке мне предстоит охотиться на бизонов, как герою Майн Рида или Эмара. Не правда ли, странно? Что скажете?
Бреванн ничего не ответил. Он уже крепко спал.
ГЛАВА 7
Ранний завтрак. - Трагедия у озера Виннипег. - Причина войн между белыми и краснокожими. - Финал битвы при Уайт-Маунтине. - Канадские индейцы.
Путешественники проспали довольно долго и были разбужены внезапно ворвавшимся в комнату веселым утренним солнышком.
Выйдя из отведенной им комнаты, они увидели улыбавшегося и попыхивавшего трубкой кюре и громадного роста, крепкого, как дуб, загорелого старика с более светлым, чем у других индейцев, лицом. Очевидно, это был метис*.
______________
* Метис - потомок от брака между представителями разных человеческих рас.
Путешественники не могли не заметить его сходства с Блезом и Жильбером, и, прежде чем кюре представил его французам, назвав Жаном-Батистом Картье, они уже сами догадались, кто он такой.
Восьмидесятилетний старец пожал им руки так, что хрустнули пальцы, и сразу без околичностей пригласил к столу, едва дав время умыться и причесаться.
- Что? Уже пора завтракать? - удивился парижанин.
- Да, молодой человек, - ответствовал старик. - Не знаю, как у вас на родине, а у нас едят рано, сразу, как только встанут. Кто хорошо работает, тот должен хорошо есть. Не правда ли, господин кюре?
- Правда, правда, Жан-Батист.
- А где же наши друзья, Блез и Жильбер? - Андре окинул взглядом комнату и выглянул в окно.
- Они ушли по делу, даже, можно сказать, по вашему делу, и вернутся лишь к вечеру. Ну, пожалуйте к столу, и вы также, господин американец.
Компания села за стол, уставленный всевозможными яствами, среди которых возвышалась живописная пирамида из фруктов. Яблоки, груши, персики, абрикосы, виноград были такой сказочной красоты, что могли пленить самого взыскательного художника, о лакомках же и говорить не приходится.
Друзья выразили свое восхищение роскошным угощением, но пожурили хозяев за их расточительство.
- Это все господин кюре, - сказал Жан-Батист Картье. - Он опустошил весь свой сад. Хотел пригласить вас к себе, но я упросил его прийти сюда. Здесь удобнее. Впрочем, где бы вы ни остановились, все равно вы - наши общие гости.
Юноша хоть и удивился такому раннему завтраку, но справедливости ради надо сказать, что отнесся к еде с большим удовольствием и на отсутствие аппетита не сетовал.
Полковник Билл трапезничал также с видимым удовольствием, хотя не было подано ни столь любезного американцам копченого окорока, ни пресного хлеба, ни острой приправы из сои. Во время завтрака он говорил мало, зато внимательно слушал других. Ему, видно, было не по себе, но держался он вполне пристойно.
Разговор зашел о жизни маленького индейского племени Каменные Сердца, известного разве что только специалистам-этнографам.
- Все, что вы видите сейчас, - результат длительной эволюции, - поведал кюре. - Лет сорок тому назад Каменные Сердца были порядочными лентяями. Не правда ли, Жан-Батист? Много усилий и терпения было употреблено на то, чтобы сделать их иными.
- Расскажите все по порядку, господин кюре, - попросил Андре, - это очень интересно.
- С удовольствием, мой молодой друг, тем более что рассказ будет коротким. Лет сорок назад мы жили с Батистом близ озера Виннипег в небольшом канадском приходе; теперь он уже не существует. Буря и вызванное ею наводнение за несколько часов разрушили селение, почти все его жители погибли. Я спасся чудом, ухватившись за оказавшееся поблизости бревно, и очнулся утром от сильного толчка - меня прибило к вывороченному бурей толстому дереву. В ветвях я увидел изнемогающего от голода и холода человека, прижимавшего к груди мальчугана лет двенадцати. Это был Батист с его младшим сыном Жаном.
"Где твоя жена?" - спросил я. "Погибла". - "А дети?" - "Утонули... Остался только этот". - "А дом?" - "Разрушен". - "А скотина?" - "Пропала".
Вскоре нас подобрала какая-то лодка и доставила в Сент-Бонифейс на Ред-Ривер*. Там мне посчастливилось встретить отца де Сме, посвятившего себя просвещению сиу**, благодаря чему, по признанию самих американцев, было спасено много жизней. Этот благороднейший человек принялся уговаривать меня стать его помощником. Он был уже стар, а я молод и полон сил. Пришлось согласиться. Батист с сынишкой остались при мне. Его жена покоилась на дне Виннипега, и ему было все равно, где жить. Когда отец де Сме возвратился в Дакоту, мы отправились в верховья Миссури*** и с большим трудом одолели Скалистые горы****. Совершенно выбившиеся из сил, мы столкнулись лицом к лицу с туземцами, охотившимися за бизонами. Это были грубые дикари, не имевшие ни малейшего понятия о самых элементарных вещах. Жестокие от природы, они, казалось, были абсолютно неспособны воспринять идеи добра и справедливости. Они увели нас к себе в деревню и заставили выполнять самую тяжелую и грязную работу, к тому же и кормили очень плохо. К счастью, мы были физически крепки и сильны духом, не правда ли, Жан-Батист?
______________
* Ред-Ривер - река в Северной Америке (бассейн озера Виннипег).
** Сиу, дакота - группа индейских племен в Северной Америке, говорящих на языке сиу.
*** Миссури - река в США, правый приток Миссисипи.
**** Скалистые горы - горы в системе Кордильер на западе Канады и США.
- Истинные канадцы!
- Так прошло несколько лет без всякой надежды вернуть себе свободу. Между тем дети наших хозяев, сначала всячески издевавшиеся, постепенно привязались к нам всей душой. Мы с Батистом поняли, что единственный способ искоренить невежество дикарей - это завладеть душами и умом подрастающего поколения. На это мы и направили свои усилия.
- Много труда пришлось положить! - вступил в разговор Картье. - Я никогда не думал, что индейцы могут быть до такой степени невежественны.