Страница:
Вошедший молча повернулся к столу, поставил котелок. Сретенский мгновенно выхватил обрезок трубы и ударил парня по шее. Собственно, он метил в голову, но так как впервые в жизни прибегал к подобному способу обращения с людьми, в последний момент сработали какие-то подсознательные охранительные инстинкты и отклонили руку. Тем не менее удар получился сильным, и парень без звука повалился на стол, а потом сполз на пол. Андрей Иванович поздравил себя с первым успехом, с трудом подавив чувство стыда от совершенного поступка. Предаваться рефлексии было некогда, и он расстегнул кобуру на поясе парня, достал пистолет. Сретенский не разбирался в оружии и едва ли догадался бы переключить флажок предохранителя, но пистолет придал ему уверенности. Зато в медицине он разбирался. Перевернув упавшего, он быстро убедился, что ничего страшного с тем не случилось и он вот-вот очнется. Когда это произошло, Сретенский сунул в лицо парня ствол пистолета.
– Где девушка? – требовательно спросил он.
– Какая еще девушка? Убери пушку, болван…
– Мне терять нечего, – напомнил Сретенский, изо всех сил стараясь походить на плохого персонажа из криминального фильма. – Та девушка, с которой нас взяли на станции.
Подействовал ли довод о том, что Сретенскому (матерому шпиону?) нечего терять или была другая причина, но парень неожиданно стал сговорчивым.
– Она в четыреста двадцатой…
– Молодец. Теперь рассказывай мне, как туда добраться, и одновременно снимай одежду.
Андрей Иванович отодвинулся подальше, держа парня под прицелом.
Это происходило на четвертом этаже, а на пятом возле телевизионного монитора в удобных креслах сидели двое – мужчина и женщина. Мужчине было лет шестьдесят, его серые, слегка навыкате глаза под набрякшими веками не выражали никаких особенных эмоций. Женщина выглядела немногим моложе – хотя ей недавно исполнилось сорок три года, ее лицо старили следы далеко не благородных страстей. Она была одета в какой-то неуместный легкомысленный, почти вульгарный костюмчик.
– Может быть, мы совершаем ошибку, – произнесла она с хрипотцой.
– Чушь, – лениво отозвался мужчина. – Под нашим присмотром они не наломают дров. А если кое-каких и наломают, тем веселее…
– Какой смысл? – Раздраженно передернув плечами, женщина затянулась сигаретой и отхлебнула из высокого бокала. – С нашей концепцией они могли превосходно ознакомиться и в тюрьме.
– Когда человек сидит в тюрьме, – наставительно сказал мужчина, – он главным образом думает если не о том, как сбежать, то и не о преимуществах наших концепций… Я предпочитаю, чтобы они увидели все своими глазами.
Он покосился на монитор, где Сретенский как раз натягивал форму поверх комбинезона.
– Помнишь Гречнева? – Женщина погасила сигарету и зажгла новую. – Он тоже увидел все своими глазами, а чем это кончилось? Пришлось его пристрелить.
– Некорректное сравнение, – возразил мужчина, не отрывая глаз от экрана. – Этот Сретенский мне нравится. Активная личность… Он быстро смекнет, что к чему. Надеюсь, и его подруга не подкачает. Мы их сюда не звали, и я не так уж ими дорожу, но с этими ребятами имеет смысл работать. А уж методы работы позволь выбирать мне, ладно?
Последняя фраза прозвучала мягко, но исчерпывающе. Глаза женщины зло блеснули, а мужчина коснулся кнопки на пульте и сказал в микрофон:
– Третий, здесь Аккорд.
– Аккорд, здесь Третий, – донеслось из динамика. – Что у вас?
– Все в порядке. Идея с ножкой стула сработала отлично, он купился. Мы наблюдаем за ним.
– А где он сейчас?
– В камере, переодевается… Проследите там, чтобы им не очень мешали… Но и не слишком облегчайте задачу. Хвост потом особо не скрывайте, в наш опыт входит оценка реакций.
– Есть, понял.
– Отбой.
3
4
5
6
– Где девушка? – требовательно спросил он.
– Какая еще девушка? Убери пушку, болван…
– Мне терять нечего, – напомнил Сретенский, изо всех сил стараясь походить на плохого персонажа из криминального фильма. – Та девушка, с которой нас взяли на станции.
Подействовал ли довод о том, что Сретенскому (матерому шпиону?) нечего терять или была другая причина, но парень неожиданно стал сговорчивым.
– Она в четыреста двадцатой…
– Молодец. Теперь рассказывай мне, как туда добраться, и одновременно снимай одежду.
Андрей Иванович отодвинулся подальше, держа парня под прицелом.
Это происходило на четвертом этаже, а на пятом возле телевизионного монитора в удобных креслах сидели двое – мужчина и женщина. Мужчине было лет шестьдесят, его серые, слегка навыкате глаза под набрякшими веками не выражали никаких особенных эмоций. Женщина выглядела немногим моложе – хотя ей недавно исполнилось сорок три года, ее лицо старили следы далеко не благородных страстей. Она была одета в какой-то неуместный легкомысленный, почти вульгарный костюмчик.
– Может быть, мы совершаем ошибку, – произнесла она с хрипотцой.
– Чушь, – лениво отозвался мужчина. – Под нашим присмотром они не наломают дров. А если кое-каких и наломают, тем веселее…
– Какой смысл? – Раздраженно передернув плечами, женщина затянулась сигаретой и отхлебнула из высокого бокала. – С нашей концепцией они могли превосходно ознакомиться и в тюрьме.
– Когда человек сидит в тюрьме, – наставительно сказал мужчина, – он главным образом думает если не о том, как сбежать, то и не о преимуществах наших концепций… Я предпочитаю, чтобы они увидели все своими глазами.
Он покосился на монитор, где Сретенский как раз натягивал форму поверх комбинезона.
– Помнишь Гречнева? – Женщина погасила сигарету и зажгла новую. – Он тоже увидел все своими глазами, а чем это кончилось? Пришлось его пристрелить.
– Некорректное сравнение, – возразил мужчина, не отрывая глаз от экрана. – Этот Сретенский мне нравится. Активная личность… Он быстро смекнет, что к чему. Надеюсь, и его подруга не подкачает. Мы их сюда не звали, и я не так уж ими дорожу, но с этими ребятами имеет смысл работать. А уж методы работы позволь выбирать мне, ладно?
Последняя фраза прозвучала мягко, но исчерпывающе. Глаза женщины зло блеснули, а мужчина коснулся кнопки на пульте и сказал в микрофон:
– Третий, здесь Аккорд.
– Аккорд, здесь Третий, – донеслось из динамика. – Что у вас?
– Все в порядке. Идея с ножкой стула сработала отлично, он купился. Мы наблюдаем за ним.
– А где он сейчас?
– В камере, переодевается… Проследите там, чтобы им не очень мешали… Но и не слишком облегчайте задачу. Хвост потом особо не скрывайте, в наш опыт входит оценка реакций.
– Есть, понял.
– Отбой.
3
Ночь взорвалась золотым пламенем. Словно из-под земли к небесам взметнулись огненные гейзеры, и эти пылающие снопы на глазах становились все тоньше и меняли цвет от золотого к малиновому. Меньше чем через минуту они стали колеблющимися, непрерывными, замороженными молниями, а чернота за ними перестала быть обыкновенной ночью и превратилась в холодный влекущий круговорот вселенской тьмы. Там, в этой тьме, не было звезд: казалось, их не могло быть, ибо мрак за линией малиновых молний представлял собой границу Неизвестного по ту сторону всех мыслимых измерений.
Но превращения еще не завершились. В воздухе, насыщенном усилившимся гудением, слабо запахло озоном, и огненные смерчи сомкнулись наверху с сухим треском. Пространство внутри возникшего круга накрыл купол призрачного голубого света, и по нему сверху вниз струились потоки бесчисленных фиолетовых искр. Синеватый туман под куполом медленно рассеивался, и вскоре можно было различить участок проселочной дороги, где на обочине стояла машина с потушенными фарами, похожая на джип. Впрочем, ТАМ (где бы это ни было) фары не требовались: и дорогу, и машину, и окружающий ярко-зеленый кустарник озарял какой-то внутренний свет, исходивший не от купола и не от фиолетовых искр. Этот свет напоминай естественный, солнечный. ЗДЕСЬ царила ночь, а там, внутри, – день.
Видимый диаметр ограниченного куполом круга составлял около ста метров, такой же была и высота купола, и расстояние, отделяющее его от Мальцева и Зорина. Искры бесконечно падали, падали, падали вниз по дуге…
– Что это? – прошептал потрясенный Мальцев.
– Дверь, – тихо ответил Зорин. – Я только что открыл ее для вас. Вот этим Ключом, который держу в руке…
Олег машинально взглянул на прямоугольную пластину в ладони Зорина и вновь повернулся к голубому куполу.
– Изумительное зрелище, правда? – мечтательно произнес Зорин. – Я видел это много раз и никак не могу привыкнуть.
– Господи, – пробормотал Олег. – Но, Владимир Сергеевич… Что же это все-таки ТАКОЕ?
Холодный голубой отсвет на лицах Зорина и Мальцева делал их похожими на привидения… Но им было не до сравнений, а увидеть их никто не мог.
– Скоро узнаете, – сказал Зорин. – Для того я и привез вас сюда. Идите… Эта машина ждет вас.
– Идти? А… вы?
– Мне нужно вернуться в Москву. Идите смело, ничего не бойтесь. О вас знают… Вас встретят.
Мальцев сделал неуверенный шаг к остановке. Ему вдруг смертельно захотелось оказаться дома, завалиться на диван с философским томиком в руках, включить музыку… Терри Холла или вариации Паганини… И ничего больше не слышать ни о каких Ключах и Дверях, кроме дверей собственной квартиры.
– Идите, – повторил Зорин. – На вас тратят время очень занятые люди.
В этот миг последние сомнения и колебания Мальцева остались позади… Да он и не колебался всерьез, просто поддался вполне естественной тяге. Ненадолго… Напоследок.
Не оглядываясь, он решительно зашагал к светящемуся куполу. Вблизи резкая граница тьмы утратила очертания, и Мальцев не уловил момента, когда очутился под дождем сыплющихся искр. Впоследствии он с трудом мог вспомнить, что именно испытал тогда, проходя через Дверь. Пожалуй, легкое электрическое покалывание, как под воздействием слабого тока… И все, а потом он уже обнаружил себя идущим по дороге к джипу.
Только теперь он оглянулся, но не увидел ни занавеса фиолетовых искр, ни Зорина, ни его машины. Дорога, по которой он шел, извилисто убегала к горизонту, солнце стояло низко в синевато-буром небе.
– Итак, – вслух сказал Мальцев, подбадривая себя. – Элли вышла из домика, а вокруг нее простиралась Волшебная страна Гудвина…
Мотор джипа заработал. Олег взглянул в направлении машины – там сидели двое, чьих лиц он пока не видел из-за расстояния и бликов солнечного света на ветровом стекле. Мальцев помахал рукой, жест получился каким-то жалким, умоляющим.
Из придорожных зарослей прямо к Олегу метнулось что-то вроде большого черного паука. Мальцев инстинктивно отпрянул, и существо замерло напротив него. У всех пауков, подумал Олег, по восемь ног… Ну да, это точно. А у этого чудовища сколько? Не сосчитать, да еще эдакие щупальца впереди. И главное, такое противное чувство, будто эта тварь смотрит прямо в глубь мозга сквозь черепную коробку.
Мальцев пошевелился, и существо испуганно бросилось обратно в заросли, шурша многочисленными лапами. С отвращением Олег проводил его взглядом. Волшебная страна?! Черта с два.
Но превращения еще не завершились. В воздухе, насыщенном усилившимся гудением, слабо запахло озоном, и огненные смерчи сомкнулись наверху с сухим треском. Пространство внутри возникшего круга накрыл купол призрачного голубого света, и по нему сверху вниз струились потоки бесчисленных фиолетовых искр. Синеватый туман под куполом медленно рассеивался, и вскоре можно было различить участок проселочной дороги, где на обочине стояла машина с потушенными фарами, похожая на джип. Впрочем, ТАМ (где бы это ни было) фары не требовались: и дорогу, и машину, и окружающий ярко-зеленый кустарник озарял какой-то внутренний свет, исходивший не от купола и не от фиолетовых искр. Этот свет напоминай естественный, солнечный. ЗДЕСЬ царила ночь, а там, внутри, – день.
Видимый диаметр ограниченного куполом круга составлял около ста метров, такой же была и высота купола, и расстояние, отделяющее его от Мальцева и Зорина. Искры бесконечно падали, падали, падали вниз по дуге…
– Что это? – прошептал потрясенный Мальцев.
– Дверь, – тихо ответил Зорин. – Я только что открыл ее для вас. Вот этим Ключом, который держу в руке…
Олег машинально взглянул на прямоугольную пластину в ладони Зорина и вновь повернулся к голубому куполу.
– Изумительное зрелище, правда? – мечтательно произнес Зорин. – Я видел это много раз и никак не могу привыкнуть.
– Господи, – пробормотал Олег. – Но, Владимир Сергеевич… Что же это все-таки ТАКОЕ?
Холодный голубой отсвет на лицах Зорина и Мальцева делал их похожими на привидения… Но им было не до сравнений, а увидеть их никто не мог.
– Скоро узнаете, – сказал Зорин. – Для того я и привез вас сюда. Идите… Эта машина ждет вас.
– Идти? А… вы?
– Мне нужно вернуться в Москву. Идите смело, ничего не бойтесь. О вас знают… Вас встретят.
Мальцев сделал неуверенный шаг к остановке. Ему вдруг смертельно захотелось оказаться дома, завалиться на диван с философским томиком в руках, включить музыку… Терри Холла или вариации Паганини… И ничего больше не слышать ни о каких Ключах и Дверях, кроме дверей собственной квартиры.
– Идите, – повторил Зорин. – На вас тратят время очень занятые люди.
В этот миг последние сомнения и колебания Мальцева остались позади… Да он и не колебался всерьез, просто поддался вполне естественной тяге. Ненадолго… Напоследок.
Не оглядываясь, он решительно зашагал к светящемуся куполу. Вблизи резкая граница тьмы утратила очертания, и Мальцев не уловил момента, когда очутился под дождем сыплющихся искр. Впоследствии он с трудом мог вспомнить, что именно испытал тогда, проходя через Дверь. Пожалуй, легкое электрическое покалывание, как под воздействием слабого тока… И все, а потом он уже обнаружил себя идущим по дороге к джипу.
Только теперь он оглянулся, но не увидел ни занавеса фиолетовых искр, ни Зорина, ни его машины. Дорога, по которой он шел, извилисто убегала к горизонту, солнце стояло низко в синевато-буром небе.
– Итак, – вслух сказал Мальцев, подбадривая себя. – Элли вышла из домика, а вокруг нее простиралась Волшебная страна Гудвина…
Мотор джипа заработал. Олег взглянул в направлении машины – там сидели двое, чьих лиц он пока не видел из-за расстояния и бликов солнечного света на ветровом стекле. Мальцев помахал рукой, жест получился каким-то жалким, умоляющим.
Из придорожных зарослей прямо к Олегу метнулось что-то вроде большого черного паука. Мальцев инстинктивно отпрянул, и существо замерло напротив него. У всех пауков, подумал Олег, по восемь ног… Ну да, это точно. А у этого чудовища сколько? Не сосчитать, да еще эдакие щупальца впереди. И главное, такое противное чувство, будто эта тварь смотрит прямо в глубь мозга сквозь черепную коробку.
Мальцев пошевелился, и существо испуганно бросилось обратно в заросли, шурша многочисленными лапами. С отвращением Олег проводил его взглядом. Волшебная страна?! Черта с два.
4
Они еще успели услышать выстрелы в квартире, когда покидали двор через вторые, менее приметные ворота, расположенные в конце узкого прохода между домами. Игорь схватил Марину за руку, и они почти побежали вдоль не слишком людной улицы.
– Нам в другую сторону, – сказала запыхавшаяся Марина квартала через четыре. – К станции метро.
– Нет.
– Как это нет? Ты что, не понял…
– Все я понял. – Игорь продолжал размашисто шагать, увлекая Марину за собой. – Но я не отдам рукопись твоему Кремневу… И вообще, лучше бы никогда больше его не видеть.
Девушка остановилась и вырвала ладонь из руки Зимина:
– Что с тобой?
– Сейчас объясню. – Игорь повертел головой. – Вон скверик. Сядем и поговорим.
– Ну, нет! Если ты не собираешься на встречу с Кремневым…
– Вот именно.
– Тогда давай поговорим не здесь… Не вблизи… Сядем на автобус, остановка, кажется, там…
Зимин охотно согласился. Они погрузились в первый попавшийся автобус, шедший до Останкина, и доехали до конечной остановки. Там они нашли другой скверик, где чувствовали себя гораздо безопаснее. Игорь вытряхнул последнюю сигарету из пачки, и они покурили, передавая ее друг другу.
– Так вот, – начал Зимин, затушив окурок о скамейку. – Что-то все слишком лихо получается с этим Кремневым. Стоило ему появиться у Шатилова – бац! – нападение, убийство. Стоило прийти ко мне…
– Но ведь он друг Шатилова, – возразила Марина.
– Стоп. Давай разберемся. Шатилов говорил тебе, что он не виделся с Кремневым несколько лет, так?
– Так.
– Ну вот. Люди меняются, Марина… Какими бы друзьями они ни были раньше, многое могло перемениться.
– Намекаешь, что Кремнев охотится за книгой в компании бандитов?
– Может быть, его компания и не те бандиты, что напали на мою квартиру… А возможно, и те. Почему бы ему не разыграть рыцаря-спасителя, чтобы влезть к нам в доверие?
– Да зачем? – воскликнула девушка, которая начинала теряться в хитросплетениях Зимина. – Рукопись и так была фактически в его руках.
– Ну, это еще неизвестно… И потом, рукопись, конечно, хорошо, а сопутствующая информация? Думаешь, ему неинтересно знать, в какие выводы посвятил твой отец меня и тебя, влезть поглубже в его работу? Вот тут и нужно полное доверие… Да мало ли еще зачем. Я ведь знаком с его замыслами не лучше, чем ты.
– Тебя послушаешь, он прямо дьявол какой-то, – невольно усмехнулась Марина. – Если он все это подстроил… Начиная с Шатилова… В детективном романе такого не придумают.
Игорь ответил не сразу. Он сидел на скамейке, откинувшись на спинку, и смотрел куда-то на верхушки деревьев, приобретшие в наступающих сумерках однообразный бурый цвет. Потом он заговорил, осторожно подбирая слова:
– Эта книга… Эта рукопись Иоганна Гетца… бомба, Марина. В ней огромная, страшная сила, и она может стать опаснее атомного оружия, опаснее всего на свете.
– Ты теперь так уверен? – перебила девушка. – Раньше ты сомневался, и мой отец тоже. Что случилось? Только то, что за ней гоняются бандиты?
– Не только то… Вернее, совсем не то, – поправился Игорь. – Мало ли кто за чем гоняется… Нет, меня окончательно убедила катастрофа в Нижельске. Смерть мэра и нефтяной завод.
Марине стало зябко. Она едва заметно вздрогнула и придвинулась поближе и Игорю.
– Как же нам быть? – прошептала она.
– Книга должна попасть не в руки авантюристов – не важно там, злодеев или Робин Гудов, – а в руки серьезных, ответственных ученых, которым не только не безразлична судьба человечества, но которые используют свое влияние, авторитет, сумеют что-то сделать… Лично я вообще сжег бы эту проклятую книгу, но не мне решать. Я говорю о таких ученых, каким был твой отец, Марина.
– И где ты рассчитываешь их найти, как связаться с ними?
– Придется подумать.
– Надеюсь, думать будем не здесь, в скверике?,
– Вот что пришло мне в голову. Есть один человек… Правда, я его года три не видел… Но деваться все равно некуда. У него дача под Звенигородом.
– Под Звенигородом?
– Подальше, в сторону Рузы. Ну, какая там дача – садовый домик, если он и его еще не продал. Попробуем ему позвонить. И матери нужно позвонить, чтобы не волновалась.
– Только не посвящай ее в наши планы… Игорь, но как все-таки с Кремневым… И всей этой заварухой?
– Откуда я знаю… Может быть, я ошибаюсь насчет него. Да и кто там в схватке, если она настоящая, уцелел – одному богу ведомо. Интересно, вмешалась ли милиция… Тогда разговор с мамой будет долгим. Но не звонить нельзя, она с ума сойдет от беспокойства. – Зимин махнул рукой. – Ничего, выкручусь. Идем…
Они поднялись и рука об руку побрели по аллее, где вступала в свои права вечерняя мгла. Игорь нес пакет с рукописью, который казался ему тяжелым, слишком тяжелым для одного человека.
– Нам в другую сторону, – сказала запыхавшаяся Марина квартала через четыре. – К станции метро.
– Нет.
– Как это нет? Ты что, не понял…
– Все я понял. – Игорь продолжал размашисто шагать, увлекая Марину за собой. – Но я не отдам рукопись твоему Кремневу… И вообще, лучше бы никогда больше его не видеть.
Девушка остановилась и вырвала ладонь из руки Зимина:
– Что с тобой?
– Сейчас объясню. – Игорь повертел головой. – Вон скверик. Сядем и поговорим.
– Ну, нет! Если ты не собираешься на встречу с Кремневым…
– Вот именно.
– Тогда давай поговорим не здесь… Не вблизи… Сядем на автобус, остановка, кажется, там…
Зимин охотно согласился. Они погрузились в первый попавшийся автобус, шедший до Останкина, и доехали до конечной остановки. Там они нашли другой скверик, где чувствовали себя гораздо безопаснее. Игорь вытряхнул последнюю сигарету из пачки, и они покурили, передавая ее друг другу.
– Так вот, – начал Зимин, затушив окурок о скамейку. – Что-то все слишком лихо получается с этим Кремневым. Стоило ему появиться у Шатилова – бац! – нападение, убийство. Стоило прийти ко мне…
– Но ведь он друг Шатилова, – возразила Марина.
– Стоп. Давай разберемся. Шатилов говорил тебе, что он не виделся с Кремневым несколько лет, так?
– Так.
– Ну вот. Люди меняются, Марина… Какими бы друзьями они ни были раньше, многое могло перемениться.
– Намекаешь, что Кремнев охотится за книгой в компании бандитов?
– Может быть, его компания и не те бандиты, что напали на мою квартиру… А возможно, и те. Почему бы ему не разыграть рыцаря-спасителя, чтобы влезть к нам в доверие?
– Да зачем? – воскликнула девушка, которая начинала теряться в хитросплетениях Зимина. – Рукопись и так была фактически в его руках.
– Ну, это еще неизвестно… И потом, рукопись, конечно, хорошо, а сопутствующая информация? Думаешь, ему неинтересно знать, в какие выводы посвятил твой отец меня и тебя, влезть поглубже в его работу? Вот тут и нужно полное доверие… Да мало ли еще зачем. Я ведь знаком с его замыслами не лучше, чем ты.
– Тебя послушаешь, он прямо дьявол какой-то, – невольно усмехнулась Марина. – Если он все это подстроил… Начиная с Шатилова… В детективном романе такого не придумают.
Игорь ответил не сразу. Он сидел на скамейке, откинувшись на спинку, и смотрел куда-то на верхушки деревьев, приобретшие в наступающих сумерках однообразный бурый цвет. Потом он заговорил, осторожно подбирая слова:
– Эта книга… Эта рукопись Иоганна Гетца… бомба, Марина. В ней огромная, страшная сила, и она может стать опаснее атомного оружия, опаснее всего на свете.
– Ты теперь так уверен? – перебила девушка. – Раньше ты сомневался, и мой отец тоже. Что случилось? Только то, что за ней гоняются бандиты?
– Не только то… Вернее, совсем не то, – поправился Игорь. – Мало ли кто за чем гоняется… Нет, меня окончательно убедила катастрофа в Нижельске. Смерть мэра и нефтяной завод.
Марине стало зябко. Она едва заметно вздрогнула и придвинулась поближе и Игорю.
– Как же нам быть? – прошептала она.
– Книга должна попасть не в руки авантюристов – не важно там, злодеев или Робин Гудов, – а в руки серьезных, ответственных ученых, которым не только не безразлична судьба человечества, но которые используют свое влияние, авторитет, сумеют что-то сделать… Лично я вообще сжег бы эту проклятую книгу, но не мне решать. Я говорю о таких ученых, каким был твой отец, Марина.
– И где ты рассчитываешь их найти, как связаться с ними?
– Придется подумать.
– Надеюсь, думать будем не здесь, в скверике?,
– Вот что пришло мне в голову. Есть один человек… Правда, я его года три не видел… Но деваться все равно некуда. У него дача под Звенигородом.
– Под Звенигородом?
– Подальше, в сторону Рузы. Ну, какая там дача – садовый домик, если он и его еще не продал. Попробуем ему позвонить. И матери нужно позвонить, чтобы не волновалась.
– Только не посвящай ее в наши планы… Игорь, но как все-таки с Кремневым… И всей этой заварухой?
– Откуда я знаю… Может быть, я ошибаюсь насчет него. Да и кто там в схватке, если она настоящая, уцелел – одному богу ведомо. Интересно, вмешалась ли милиция… Тогда разговор с мамой будет долгим. Но не звонить нельзя, она с ума сойдет от беспокойства. – Зимин махнул рукой. – Ничего, выкручусь. Идем…
Они поднялись и рука об руку побрели по аллее, где вступала в свои права вечерняя мгла. Игорь нес пакет с рукописью, который казался ему тяжелым, слишком тяжелым для одного человека.
5
Чем дальше Кремнев раздумывал над поведением Мартова, тем меньше нравилась ему вся история. Именно поэтому он не поехал назад в «оперативный центр» после обсуждения с Мартовым сложившейся ситуации. Они беседовали в машине Кремнева, а когда Мартов вновь пересел в свою машину, Кремнев выждал время и незаметно двинул «москвичек» за ним. Он не опасался, что Мартов заметит преследование в потоке автомобилей, да еще в густых сумерках.
А не нравилось ему конкретно вот что. Он хорошо разбирался в людях и успел приглядеться к Мартову. И если бы его спросили, какого он придерживается мнения о Евгении Максимовиче, он бы ответил: этот человек не робкого десятка. Независимо от прочих качеств, явно не трус. И как не вязалось с таким выводом поведение Мартова в квартире Зимина! Объяснений могло быть два. Первое – Кремнев просто ошибся в Мартове. Такое могло случиться с каждым, однако Кремнев склонялся ко второму объяснению. Мартов имел очень веские основания не попадаться на глаза нападавшим. Значит, знал их или, по меньшей мере, мог предположить, кто явился к Игорю Зимину. Люди, которые не должны были его видеть. Почему? И что бы делал Мартов, будь Кремнев ранен или убит? Тут Кремневу пришлось бы жонглировать догадками, а он их не любил.
Кроме того, с самой первой встречи Мартов постоянно куда-то таинственно исчезал. Нет, не только уходил на службу, что совершенно естественно. Кремневу и Богушевской он объяснял свои отлучки «необходимостью проверить кое-какие соображения». Но вот о результатах этих проверок ни разу не обмолвился и словом…
Кремнев тихонько присвистнул, когда ему стало ясно, в какой район движется автомобиль Мартова. Здесь располагались роскошные особняки не самой бедной (и не самой законопослушной – а разве бывает иначе?) части столичного населения. Преследование затруднялось, потому что машин стало меньше, а уличное освещение работало превосходно. К удаче Кремнева, Мартову не потребовалось забираться глубоко в фешенебельные кварталы. Он остановился у фигурных кованых ворот, за которыми пряталась в тени претенциозная вилла, стилизованная под миниатюрную копию старинного рыцарского замка. Ворота отворились автоматически – очевидно, Мартов подал сигнал с пульта дистанционного управления, и Кремнев отметил эту деталь.
Скверно было то, что створки ворот пропустили машину Мартова и тут же захлопнулись. Кремнев не рискнул перелезать через ограду – скорее всего, в таком месте имеется сигнализация. Остановив «Москвич» поодаль, Кремнев быстро пошел, почти побежал вдоль забора. Он хотел придумать способ проникнуть на территорию как можно быстрее, не оставляя Мартова без присмотра надолго. Выход (вернее, вход) подсказали раскидистые деревья, росшие возле ограждения, снаружи и внутри, близко одно к другому. Проворно, как обезьяна, Кремнев вскарабкался на дерево и преодолел ограду высоко над ней.
Ему даже не пришлось спрыгивать вниз во двор, потому что мощные ветви тесно стоявших деревьев почти касались украшенной причудливыми рельефами стены мини-замка. И когда только успел вырасти тут этот дремучий лес? Впрочем, за деньги вам пересадят хоть тысячелетние американские секвойи (если угодно, вместе с участком родной американской земли). Или наоборот, виллу строили так аккуратно, что не тронули старых деревьев… Так или иначе, Кремнев не тратил времени на размышления об этом. Уцепившись за декоративную решетку, он осторожно подтянулся и заглянул в освещенное окно.
Мартов был там, беседуя с кем-то, кого не было видно. Через толстое стекло Кремнев плохо слышал голоса, но все же достаточно, чтобы разобрать содержание разговора.
– Сегодня меня никто не встретил, Евгений Дмитриевич, – говорил Мартов, стоя спиной к окну с бокалом в руке. – Ни вашего великолепного пса, ни экономки. Надеюсь, с ними все в порядке?
– Не совсем, – глуховато донеслось из глубины комнаты. – Полкана пришлось отправить на операцию. Какой-то идиот забрался в сад и ухитрился пырнуть Полкана ножом. Правда, мой защитник не сплоховал и здорово порвал мерзавца, но…
– Что за идиот? – обеспокоенно спросил Мартов.
– Ничего опасного, обычный ворюга… Варвара Никитична с ним в больнице, дежурит…
– С кем, с ворюгой?!
– С Полканом! Неужели она оставит героического Полковника одного в такие минуты?
– Ах, ясно.
– Ну да, – раздраженно буркнул невидимый собеседник Мартова. – С Полковником все обойдется, а вот другие события меня просто из колеи выбивают.
Мартов сказал что-то, чего Кремнев не расслышал, а второй человек продолжал:
– Разрабатывая связи Стрельникова, мы вышли на некоего Игоря Зимина… Рукопись могла находиться и у него, да вот проверить это не удалось. В квартире Зимина моим ребятам приготовили теплую встречу.
– Какую встречу… Кто приготовил?
– Да уж не сам Зимин, он кабинетный жук. Парням так вломили, что они даже сосчитать противников не смогли, тем более описать. Но что особенно странно – никого из моих не попытались задержать. И вообще, что это за игры? Чувствую запах дерьма…
– Странно, – согласился Мартов. – А как продвигаются поиски Кремнева?
– Никак. С тех пор как он исчез из гостиницы, о нем ни слуху ни духу.
– Объявится. Уверяю вас, он жаждет встретиться с нами не меньше, чем мы с ним. Ему только неизвестно, что ищет он именно нас…
– Ну, знаете… Если он каким-то сверхъестественным способом сам пронюхает, что девчонка у нас, то, конечно, объявится. Увешанный гранатами…
– Мы его раньше найдем. Разберется в ситуации, как миленький будет на нас работать. Не так страшен Кремнев, как его малюют…
– Вам легко говорить, для вас он – абстракция. А я-то с ним лично знаком!
Последние слова заставили Кремнева насторожиться еще сильнее. Ему и раньше казалось, будто он слышат где-то прежде голос собеседника Мартова, возможно, в телепередаче или радиопрограмме. Почему бы и нет? Владелец такого особняка (а что Мартов разговаривает конкретно с владельцем, понятно из их реплик) не дворник дядя Вася, почему бы ему не выступать в средствах массовой информации… Но только что этот человек заявил, что знаком с Кремневым лично! Эх, посмотреть бы на него…
Кремнев немного переместился вдоль решетки, отчего она издала громкий предательский визг. Мартов поспешно подошел к окну и так быстро поднял раму, что Кремнев едва успел спрятаться за выступом лепного украшения.
– Что там? – спросил хозяин дома.
– Ничего, – ответил Мартов после напряженной паузы. – Ветер, наверно. Или кошки распоясались в отсутствие Полкана.
Ладно, подумал Кремнев, не все сразу. Так ли трудно установить, кто владеет этим домом? А пока надо воспользоваться случаем, проникнуть внутрь и учинить обыск. Разумеется, они не держат Иру здесь, но вдруг удастся наткнуться на какие-то сведения о ней?
Отодвинувшись подальше по карнизу, Кремнев добрался до круглого чердачного окошка (архитектор мини-замка словно специально позаботился о том, чтобы по стенам его творения было удобно взбираться) и протиснулся в пыльную темноту. На ощупь он нашел дверь, ведущую во внутренние помещения. Она была заперта, но дверной замок представлял собой не слишком сложную конструкцию, и Кремнев справился с ним за полторы минуты. Спустившись по двум лестницам – узкой и широкой, Кремнев попал в большую комнату. Так как она располагалась далеко от местонахождения Мартова и хозяина дома, Кремнев смело щелкнул выключателем настольной лампы.
– Ну и ну, – тихо восхитился он.
Кабинет, в котором он очутился, еще больше напоминал о средневековье, чем весь особняк. Взгляд Кремнева уперся в хрустальный шар на бронзовой подставке о трех ногах, потом перебежал на стены, откуда скалились зловещие африканские маски. На ковре поблескивали рукояти и лезвия старинного оружия – мечей, эспадронов и тому подобного. Сотни почтенных книг величественно и солидно возвышались в ячейках резных стеллажей. На почетном месте красовались «Центурии» Нострадамуса, редчайшее издание 1555 года, рядом – несколько различных русских переводов и тома многочисленных комментариев. Дальше – прикладная каббала и трактаты по демонологии Ямвлика и Пселла – книги, которые даже сам Нострадамус не решился хранить и сжег после прочтения. Над ними разместились труды епископа Кесарии Евзебиуса «Хронография» и «Хронологический канон» в латинских переводах. Было много редких книг по оккультизму и магическим культам, а также современных работ, посвященных этой тематике. Галерея авторов XX века открывалась прижизненными изданиями произведений таких небезызвестных писателей, как Генрих Гиммлер и Альфред Розенберг.
Вот и вся разгадка, сказал себе Кремнев, разглядывая книги. Коллекционер. Хочет присоединить к своему собранию рукопись, оказавшуюся у Стрельникова, только и всего. Неужели из-за этого погиб Шатилов? Ну что же, история знала случаи, когда людей убивали из-за какой-нибудь почтовой марки.
За полуоткрытой завесой из тяжелого бордового бархата Кремнев разглядел в нише двухкассетный видеомагнитофон, подключенный к телевизору «Сони», – судя по виду аппаратуры, это была профессиональная система. На крышке магнитофона лежала видеокассета в пластиковом футляре. Кремнев наклонился, взял ее, прочел на бумажной наклейке надпись синим фломастером: «ЭКСПЕРИМЕНТ-1». Любопытно, над чем они тут экспериментируют… Взглянуть бы, да некогда, а забирать кассету с собой еще хуже, тогда они поймут, что здесь кто-то был. Переписать? А что, это возможно. Магнитофон имеет функцию ускоренной перезаписи, на копирование ленты уйдет не более минуты. Чистых кассет в шкафчике сбоку сколько угодно, и едва ли владелец станет их пересчитывать. Решено.
Кремнев запустил систему на перезапись и углубился в изучение содержимого ящиков письменного стола. Если у него изначально было немного надежды найти информацию об Ире, то к концу обыска она испарилась совсем.
Магнитофон сообщил о завершении копирования пленки мелодичным сигналом. Кремнев сунул копию в карман, а оригинал водрузил на прежнее место. Прежде чем покинуть кабинет, он позаботился об устранении следов своего пребывания.
Он выбрался из дома и сада тем же путем, каким попал туда. Усаживаясь за руль «Москвича», он мысленно подвел краткий итог своей вылазки. Никаких особенных результатов он не достиг, но теперь ему известно больше, чем раньше, а это немало. Мудрые китайцы не зря говорили: единственный способ пройти дорогу – идти по ней.
А не нравилось ему конкретно вот что. Он хорошо разбирался в людях и успел приглядеться к Мартову. И если бы его спросили, какого он придерживается мнения о Евгении Максимовиче, он бы ответил: этот человек не робкого десятка. Независимо от прочих качеств, явно не трус. И как не вязалось с таким выводом поведение Мартова в квартире Зимина! Объяснений могло быть два. Первое – Кремнев просто ошибся в Мартове. Такое могло случиться с каждым, однако Кремнев склонялся ко второму объяснению. Мартов имел очень веские основания не попадаться на глаза нападавшим. Значит, знал их или, по меньшей мере, мог предположить, кто явился к Игорю Зимину. Люди, которые не должны были его видеть. Почему? И что бы делал Мартов, будь Кремнев ранен или убит? Тут Кремневу пришлось бы жонглировать догадками, а он их не любил.
Кроме того, с самой первой встречи Мартов постоянно куда-то таинственно исчезал. Нет, не только уходил на службу, что совершенно естественно. Кремневу и Богушевской он объяснял свои отлучки «необходимостью проверить кое-какие соображения». Но вот о результатах этих проверок ни разу не обмолвился и словом…
Кремнев тихонько присвистнул, когда ему стало ясно, в какой район движется автомобиль Мартова. Здесь располагались роскошные особняки не самой бедной (и не самой законопослушной – а разве бывает иначе?) части столичного населения. Преследование затруднялось, потому что машин стало меньше, а уличное освещение работало превосходно. К удаче Кремнева, Мартову не потребовалось забираться глубоко в фешенебельные кварталы. Он остановился у фигурных кованых ворот, за которыми пряталась в тени претенциозная вилла, стилизованная под миниатюрную копию старинного рыцарского замка. Ворота отворились автоматически – очевидно, Мартов подал сигнал с пульта дистанционного управления, и Кремнев отметил эту деталь.
Скверно было то, что створки ворот пропустили машину Мартова и тут же захлопнулись. Кремнев не рискнул перелезать через ограду – скорее всего, в таком месте имеется сигнализация. Остановив «Москвич» поодаль, Кремнев быстро пошел, почти побежал вдоль забора. Он хотел придумать способ проникнуть на территорию как можно быстрее, не оставляя Мартова без присмотра надолго. Выход (вернее, вход) подсказали раскидистые деревья, росшие возле ограждения, снаружи и внутри, близко одно к другому. Проворно, как обезьяна, Кремнев вскарабкался на дерево и преодолел ограду высоко над ней.
Ему даже не пришлось спрыгивать вниз во двор, потому что мощные ветви тесно стоявших деревьев почти касались украшенной причудливыми рельефами стены мини-замка. И когда только успел вырасти тут этот дремучий лес? Впрочем, за деньги вам пересадят хоть тысячелетние американские секвойи (если угодно, вместе с участком родной американской земли). Или наоборот, виллу строили так аккуратно, что не тронули старых деревьев… Так или иначе, Кремнев не тратил времени на размышления об этом. Уцепившись за декоративную решетку, он осторожно подтянулся и заглянул в освещенное окно.
Мартов был там, беседуя с кем-то, кого не было видно. Через толстое стекло Кремнев плохо слышал голоса, но все же достаточно, чтобы разобрать содержание разговора.
– Сегодня меня никто не встретил, Евгений Дмитриевич, – говорил Мартов, стоя спиной к окну с бокалом в руке. – Ни вашего великолепного пса, ни экономки. Надеюсь, с ними все в порядке?
– Не совсем, – глуховато донеслось из глубины комнаты. – Полкана пришлось отправить на операцию. Какой-то идиот забрался в сад и ухитрился пырнуть Полкана ножом. Правда, мой защитник не сплоховал и здорово порвал мерзавца, но…
– Что за идиот? – обеспокоенно спросил Мартов.
– Ничего опасного, обычный ворюга… Варвара Никитична с ним в больнице, дежурит…
– С кем, с ворюгой?!
– С Полканом! Неужели она оставит героического Полковника одного в такие минуты?
– Ах, ясно.
– Ну да, – раздраженно буркнул невидимый собеседник Мартова. – С Полковником все обойдется, а вот другие события меня просто из колеи выбивают.
Мартов сказал что-то, чего Кремнев не расслышал, а второй человек продолжал:
– Разрабатывая связи Стрельникова, мы вышли на некоего Игоря Зимина… Рукопись могла находиться и у него, да вот проверить это не удалось. В квартире Зимина моим ребятам приготовили теплую встречу.
– Какую встречу… Кто приготовил?
– Да уж не сам Зимин, он кабинетный жук. Парням так вломили, что они даже сосчитать противников не смогли, тем более описать. Но что особенно странно – никого из моих не попытались задержать. И вообще, что это за игры? Чувствую запах дерьма…
– Странно, – согласился Мартов. – А как продвигаются поиски Кремнева?
– Никак. С тех пор как он исчез из гостиницы, о нем ни слуху ни духу.
– Объявится. Уверяю вас, он жаждет встретиться с нами не меньше, чем мы с ним. Ему только неизвестно, что ищет он именно нас…
– Ну, знаете… Если он каким-то сверхъестественным способом сам пронюхает, что девчонка у нас, то, конечно, объявится. Увешанный гранатами…
– Мы его раньше найдем. Разберется в ситуации, как миленький будет на нас работать. Не так страшен Кремнев, как его малюют…
– Вам легко говорить, для вас он – абстракция. А я-то с ним лично знаком!
Последние слова заставили Кремнева насторожиться еще сильнее. Ему и раньше казалось, будто он слышат где-то прежде голос собеседника Мартова, возможно, в телепередаче или радиопрограмме. Почему бы и нет? Владелец такого особняка (а что Мартов разговаривает конкретно с владельцем, понятно из их реплик) не дворник дядя Вася, почему бы ему не выступать в средствах массовой информации… Но только что этот человек заявил, что знаком с Кремневым лично! Эх, посмотреть бы на него…
Кремнев немного переместился вдоль решетки, отчего она издала громкий предательский визг. Мартов поспешно подошел к окну и так быстро поднял раму, что Кремнев едва успел спрятаться за выступом лепного украшения.
– Что там? – спросил хозяин дома.
– Ничего, – ответил Мартов после напряженной паузы. – Ветер, наверно. Или кошки распоясались в отсутствие Полкана.
Ладно, подумал Кремнев, не все сразу. Так ли трудно установить, кто владеет этим домом? А пока надо воспользоваться случаем, проникнуть внутрь и учинить обыск. Разумеется, они не держат Иру здесь, но вдруг удастся наткнуться на какие-то сведения о ней?
Отодвинувшись подальше по карнизу, Кремнев добрался до круглого чердачного окошка (архитектор мини-замка словно специально позаботился о том, чтобы по стенам его творения было удобно взбираться) и протиснулся в пыльную темноту. На ощупь он нашел дверь, ведущую во внутренние помещения. Она была заперта, но дверной замок представлял собой не слишком сложную конструкцию, и Кремнев справился с ним за полторы минуты. Спустившись по двум лестницам – узкой и широкой, Кремнев попал в большую комнату. Так как она располагалась далеко от местонахождения Мартова и хозяина дома, Кремнев смело щелкнул выключателем настольной лампы.
– Ну и ну, – тихо восхитился он.
Кабинет, в котором он очутился, еще больше напоминал о средневековье, чем весь особняк. Взгляд Кремнева уперся в хрустальный шар на бронзовой подставке о трех ногах, потом перебежал на стены, откуда скалились зловещие африканские маски. На ковре поблескивали рукояти и лезвия старинного оружия – мечей, эспадронов и тому подобного. Сотни почтенных книг величественно и солидно возвышались в ячейках резных стеллажей. На почетном месте красовались «Центурии» Нострадамуса, редчайшее издание 1555 года, рядом – несколько различных русских переводов и тома многочисленных комментариев. Дальше – прикладная каббала и трактаты по демонологии Ямвлика и Пселла – книги, которые даже сам Нострадамус не решился хранить и сжег после прочтения. Над ними разместились труды епископа Кесарии Евзебиуса «Хронография» и «Хронологический канон» в латинских переводах. Было много редких книг по оккультизму и магическим культам, а также современных работ, посвященных этой тематике. Галерея авторов XX века открывалась прижизненными изданиями произведений таких небезызвестных писателей, как Генрих Гиммлер и Альфред Розенберг.
Вот и вся разгадка, сказал себе Кремнев, разглядывая книги. Коллекционер. Хочет присоединить к своему собранию рукопись, оказавшуюся у Стрельникова, только и всего. Неужели из-за этого погиб Шатилов? Ну что же, история знала случаи, когда людей убивали из-за какой-нибудь почтовой марки.
За полуоткрытой завесой из тяжелого бордового бархата Кремнев разглядел в нише двухкассетный видеомагнитофон, подключенный к телевизору «Сони», – судя по виду аппаратуры, это была профессиональная система. На крышке магнитофона лежала видеокассета в пластиковом футляре. Кремнев наклонился, взял ее, прочел на бумажной наклейке надпись синим фломастером: «ЭКСПЕРИМЕНТ-1». Любопытно, над чем они тут экспериментируют… Взглянуть бы, да некогда, а забирать кассету с собой еще хуже, тогда они поймут, что здесь кто-то был. Переписать? А что, это возможно. Магнитофон имеет функцию ускоренной перезаписи, на копирование ленты уйдет не более минуты. Чистых кассет в шкафчике сбоку сколько угодно, и едва ли владелец станет их пересчитывать. Решено.
Кремнев запустил систему на перезапись и углубился в изучение содержимого ящиков письменного стола. Если у него изначально было немного надежды найти информацию об Ире, то к концу обыска она испарилась совсем.
Магнитофон сообщил о завершении копирования пленки мелодичным сигналом. Кремнев сунул копию в карман, а оригинал водрузил на прежнее место. Прежде чем покинуть кабинет, он позаботился об устранении следов своего пребывания.
Он выбрался из дома и сада тем же путем, каким попал туда. Усаживаясь за руль «Москвича», он мысленно подвел краткий итог своей вылазки. Никаких особенных результатов он не достиг, но теперь ему известно больше, чем раньше, а это немало. Мудрые китайцы не зря говорили: единственный способ пройти дорогу – идти по ней.
6
Аня Кудрявцева испуганно вскрикнула, когда на пороге ее камеры появился Сретенский в форме НКВД, ладно сидящей даже поверх комбинезона, с пистолетом и связкой ключей в руках. Андрей Иванович не тратил время на предисловия.
– Аня, пошли…
– Господи! Но куда?..
Сретенский схватил девушку за руку и выволок в коридор. Он тащил ее за собой и торопливо объяснял по дороге:
– Я тут поговорил с одним типом… Он рассказал, как выбраться через кухню… Там, конечно, тоже охрана, но придумаем что-нибудь…
Аня хотела что-то сказать, но смолчала. Если они со Сретенским угодили в какую-то безумную игру, так то, что делает Андрей Иванович, не более и не менее безумно, чем любой другой поступок.
Уверенно, как у себя дома, Сретенский шагал по коридорам, отсчитывая повороты. Никто не встречался им на пути, что Андрей Иванович приписывал слепой удаче…
Никого не оказалось и в задымленной кухне на первом этаже. Сретенский открыл дверцу шкафа, сальную и грязную, выдернул оттуда подобие синего халата и бросил девушке:
– Накинь сверху. Лучше это, чем твой комбинезон.
Аня кивнула и напялила халат на ходу. За второй дверью из кухни тянулся узкий коридорчик. Сретенский заглянул туда и увидел вооруженного солдата возле деревянной будки, похожей на собачью.
– Так я и думал, – прошептал он, словно оправдывались его тайные чаяния. – А ну-ка…
Он изо всех сил пнул ногой большой пустой котел, который с грохотом покатился по полу. Солдат промчался по коридору и ворвался в кухню, где Сретенский упер в его затылок ствол пистолета.
– Тихо… Иди к уличной двери, открывай…
Команда была выполнена без слов. Сретенский оборвал шнур телефона, стоявшего на собачьей будке (которая только притворялась таковой, судя по отсутствию собаки). Снаружи он запер дверь отобранным у солдата ключом, и они с Аней кинулись наутек.
– Аня, пошли…
– Господи! Но куда?..
Сретенский схватил девушку за руку и выволок в коридор. Он тащил ее за собой и торопливо объяснял по дороге:
– Я тут поговорил с одним типом… Он рассказал, как выбраться через кухню… Там, конечно, тоже охрана, но придумаем что-нибудь…
Аня хотела что-то сказать, но смолчала. Если они со Сретенским угодили в какую-то безумную игру, так то, что делает Андрей Иванович, не более и не менее безумно, чем любой другой поступок.
Уверенно, как у себя дома, Сретенский шагал по коридорам, отсчитывая повороты. Никто не встречался им на пути, что Андрей Иванович приписывал слепой удаче…
Никого не оказалось и в задымленной кухне на первом этаже. Сретенский открыл дверцу шкафа, сальную и грязную, выдернул оттуда подобие синего халата и бросил девушке:
– Накинь сверху. Лучше это, чем твой комбинезон.
Аня кивнула и напялила халат на ходу. За второй дверью из кухни тянулся узкий коридорчик. Сретенский заглянул туда и увидел вооруженного солдата возле деревянной будки, похожей на собачью.
– Так я и думал, – прошептал он, словно оправдывались его тайные чаяния. – А ну-ка…
Он изо всех сил пнул ногой большой пустой котел, который с грохотом покатился по полу. Солдат промчался по коридору и ворвался в кухню, где Сретенский упер в его затылок ствол пистолета.
– Тихо… Иди к уличной двери, открывай…
Команда была выполнена без слов. Сретенский оборвал шнур телефона, стоявшего на собачьей будке (которая только притворялась таковой, судя по отсутствию собаки). Снаружи он запер дверь отобранным у солдата ключом, и они с Аней кинулись наутек.