большой красный деревянный дом, немного нависавший над водой. Поодаль стояли
еще два дома. У всех трех был нежилой вид: двери заперты, шторы на окнах
плотно задернуты. Ставни большого дома были выкрашены в оранжевый цвет, в
сторону озера смотрело большое, в двенадцать стекол, окно.
В другой части озера виднелось нечто вроде маленькой пристани с дощатым
павильоном.
Выйдя из машины, я направился к бревенчатой хижине, позади которой
слышались удары топора. Я постучал. Топор умолк. Мужской голос прокричал
что-то неразборчивое.
Я уселся на валун и закурил сигарету. Из-за угла дома послышались шаги.
Передо мною появился человек с резкими чертами лица и смуглой кожей. В руке
он держал топор.
Он был коренаст и хромал при ходьбе: выносил правую ногу немного
наружу, а потом по дуге выставлял ее вперед. У него был темный небритый
подбородок, твердые синие глаза. Волосы с проседью нависали над ушами и
давно уже нуждались в свидании с ножницами. Одет он был в синие
хлопчатобумажные брюки и такую же рубашку, ворот которой открывал
мускулистую шею. В углу рта висела сигарета. Говор был обычным, городским.
- Хелло, что вам надо?
- Мистер Билл Чесс?
- Да, это я.
Я встал и протянул ему письмо Кингсли. Он покосился на бумагу, ушел,
прихрамывая, в дом и вернулвся с очками на носу. Внимательно прочитал
письмо, потом перечитал еще раз. Наконец вложил его в нагрудный карман,
застегнул его и протянул мне руку.
- Рад познакомиться, мистер Марлоу.? Мы пожали друг другу руки. Его
ладонь напоминала рашпиль.? Значит, хотите посмотреть дом Кингсли? Охотно
вам покажу. Господи, уж не собрался ли он его продавать?
- Все может быть,- сказал я.? В Калифорнии все продается.
- К сожалению, это правда. Вон этот дом, красный. И что за дом!
Облицован кедром, черепичная крыша, каменный фундамент, террасы тоже
каменные. Ванны с душем, жалюзи со всех четырех сторон, большой камин,
комбинированное отопление - дровяное и газовое. Весной и осенью это здесь
необходимо. Все - первый класс! Стоит, примерно, восемь тысяч. Это не так уж
мало для летнего дома. Да, еще на горе имеется собственный резервуар для
сбора дождевой воды.
- А как насчет электричества и телефона? - спросил я, чтобы не
показаться невежливым.
- Электричество, конечно, есть,- ответил он,- но телефона нет. Сейчас с
этим трудно. А если бы и удалось его провести, то протащить сюда линию
обошлось бы в кучу денег.
Он все время смотрел мне прямо в глаза, и я отвечал на его взгляд.
Несмотря на свой здоровый вид, он показался мне пьяницей. Кожа была немного
отекшей, с хорошо видными венами, да и глаза блестели. Я спросил:
- Сейчас здесь кто-нибудь живет?
- Ни души! Несколько недель назад была миссис Кингсли. И снова уехала.
В любой день может вернуться. Он ничего не говорил насчет этого?
Я сделал вопросительную мину.
- Как? Разве миссис Кингсли продается вместе с домом?
Он взглянул на меня искоса, потом запрокинул голову и разразился грубым
хохотом. Звук был, примерно, как из выхлопной трубы трактора. Лесная тишина
была порвана в клочья.
- О, Иисус! Вот это шутка! - он хватал ртом воздух.? Не продается ли
вместе...? раздалась еще одна очередь хохота. Потом он внезапно замолчал,
рот его захлопнулся, как капкан.
- Да, это шикарный дом,- сказал он и оглядел меня подозрительно.
- А кровати удобные? - спросил я. Он наклонился, улыбка исчезла,
сменившись злобной гримасой.
- Давно, видать, не получали хорошего синяка под глазом?
Я уставился на него недоуменно раскрыв рот.
- Что-то не доходит до меня ваша шутка,- сказал я.? Наверное, я
непонятливый.
- А откуда мне знать, удобные ли кровати,- накинулся он на меня. Он
весь напружинился, правая рука приготовилась к удару.
- Не понимаю, почему бы вам и не знать,- сказал я.? Но я не настаиваю.
Могу и сам попробовать.
- Конечно,- сказал он злым голосом.? Вы думаете, я не способен узнать
сыщика, когда он стоит передо мной? Да я с такими в кошки-мышки играл!
Промахнулись, дорогой! Промахнулись, мистер Кингсли! Нанимает сыщика и
посылает сюда, чтобы узнать, не ношу ли я его пижамы! Слушайте, пусть у меня
и хромая нога, но бабу я всегда сумею себе найти.
Я поднял руку, в душе надеясь, что он не вздумает ее оторвать и
зашвырнуть в озеро.
- Вы отвлеклись,- сказал я.? Я не для того сюда приехал, чтобы совать
нос в ваши любовные дела. Я никогда не видел миссис Кингсли, а его самого
сегодня утром увидел в первый раз. Куда это вас занесло?
Он опустил глаза и тыльной стороной ладони ударил себя по губам, словно
желая причинить себе боль. Потом поднес руку к глазам, сжал ее в кулак,
снова разжал и посмотрел на пальцы. Они слегка дрожали.
- Очень сожалею, мистер Марлоу,- сказал он медленно.? Не обижайтесь! Я
вчера вечером здорово надрался, а сегодня меня мутит, как семь шведов.
Побудешь здесь целый месяц один, как перст, так сам с собой разговарить
начнешь! Тут всякое может случиться!
- Может, в таком деле может помочь стаканчик? - спросил я.
Он посмотрел на меня заблестевшими глазами.
- У вас есть с собой?
Я вытащил бутылку из кармана и подержал ее так, чтобы была видна
зеленая этикетка.
- Вот это повезло! - воскликнул он.? Черт возьми! Принести рюмки или
лучше пойдем в дом?
- Давайте на воздухе. Очень вид красивый!
Припадая на хромую ногу, он быстро сходил в дом, принес два маленьких
стаканчика и сел на камень рядом со мной. От него крепко пахло потом.
Я отвинтил пробку, налил ему полный стаканчик, а себе немного. Мы
чокнулись и выпили. Он побулькал напитком во рту, и его лицо осветилось
улыбкой.
- Друг, это то, что надо,- сказал он.? Интересно, с чего я это так
завелся? Тут, в горах, в одиночку и рехнуться недолго. Без компании, без
друзей, без женщины...? Он сделал паузу, искоса посмотрел на меня и
повторил: - Особенно без женщины!
Я смотрел на синюю воду в озере. Под нависшей скалой на поверхность
вынырнула рыба. По воде пошли круги. Легкий ветер шевелил верхушки деревьев,
они шумели, как далекий и тихий прибой.
- Она меня бросила,- проговорил он медленно.? Уже с месяц. В пятницу,
двенадцатого июня. Я этот день никогда не забуду!
Я подлил ему еще виски. Пятница, двенадцатого июня. В этот самый день
Кристель Кингсли ожидали в городе на вечеринку.
- Вам, конечно, это неинтересно,- продолжал он. Но в глазах его было
отчаянное желание с кем-нибудь поделиться. Это было ясно видно.
- Вообще-то это меня не касается,- сказал я, улыбаясь, - но если вам от
этого станет полегче... Он торопливо кивнул.
- Знаете, бывает, встретятся случайно двое людей, например, в парке на
скамейке, и ни с того, ни с сего начнут говорить о боге. Такого с вами не
случалось? А ведь это мужчины, каждый из которых и с лучшим-то другом
постеснялся бы об этом говорить.
- Отчего же, так бывает. Я знаю. Он выпил и посмотрел через озеро.
- Она была славная,- сказал он тихо.? Иногда немного на язык остра, но
славная. Мы с Мюриэль полюбили друг друга с первого взгляда. Я встретил ее в
одном баре, в Риверсайде, год и три месяца тому назад. Вообще-то в этом баре
трудно рассчитывать встретить порядочную девушку. Но так уж получилось. Мы
поженились. Я ее любил. И, представляете, как последний дурак изменил ей.
Я пошевелился, чтобы показать, что слушаю. Но ничего не сказал - боялся
нарушить его настроение. Стаканчик я держал в руке нетронутым. Я люблю
немного выпить, но не тогда, когда кто-нибудь использует меня в качестве
исповедника.
Он продолжал с грустью рассказывать.
- Ну, вы, наверное, знаете, как иногда бывает в браке. Проходит немного
времени, и появляется идиотское желание пощупать другую бабу. Может, это и
подло, но это так. Ничтожество я.
Билл Чесс посмотрел на меня. Я согласился: это, конечно, бывает. Он
проглотил содержимое своего стаканчика. Я протянул ему бутылку. Над нашими
головами сойка легко перепрыгнула с ветки на ветку.
- Да...? продолжал он,- все лесные жители - немного сумасшедшие,- и я
такой же. Казалось бы, живу бесплатно, расходов немного, каждый месяц
получаю пенсию - половину моего военного жалованья. Рядом красивая белокурая
жена - чего еще желать? И все время, как ненормальный, позволяю себе
поглядывать в ту сторону! - Он показал на большой красный дом. Сейчас, в
лучах заходящего солнца, он приобрел цвет темной ржавчины.? Рядом с
собственным домом, что называется, прямо под окнами - с кем? С разряженной
потаскухой, которая для меня значит меньше, чем какая-нибудь соломинка. О,
господи, что я за осел! Каким скотом может стать мужчина!
Он выпил и поставил бутылку на камень. Потом выудил из кармана
сигарету, чиркнул спичкой об ноготь большого пальца и глубоко затянулся. Я
молчал, боялся вздохнуть, как взломщик за портьерой.
- Черт возьми,- сказал он наконец.? Ну ладно, собрался изменить жене,
так уж выбери себе для разнообразия женщину другого типа. Но эта баба - там,
напротив... Такая же блондинка, как Мюриэль, тот же рост, та же фигура, даже
глаза того же цвета! Красивая? Пожалуй. Но не красивей других, а моей
Мюриэль и в подметки не годится! Так вот, тем утром иду я к большому дому "
мне надо было палить хворост - а она выходит из задней двери, в одной
пижаме, да еще совсем прозрачной, прямо все видно... И говорит своим ленивым
развратным голосом: "Заходи, выпей стаканчик, Билли! Такое прекрасное утро,
а ты вкалываешь!? Я вообще-то люблю выпить - иду к кухонной двери. Она
наливает мне рюмку, потом еще одну, и еще одну. И я сам не замечаю, что уже
вошел в дом, и чем ближе я к ней подхожу, тем все более постельные у нее
глаза!
Он усмехнулся.
- Вот вы спросили, удобные ли постели,- я и завелся. Конечно, вы ничего
такого не думали. Но я-то помню... Да уж, постель была очень удобная!
Он замолчал, и его слова как бы повисли в воздухе. Они падали
медленно-медленно, потом наступила тишина. Он наклонился над бутылкой и
уставился на нее. Казалось, он в душе борется с нею. Бутылка, как всегда,
победила. Он сделал большой, долгий глоток из горлышка, потом решительно
завинтил пробку, словно хотел этим сказать: кончено! Поднял камешек, бросил
его в воду.
- Возвращаюсь я по дамбе,- начал он снова. Его язык отяжелел от
алкоголя.? Я, конечно, не новичок в таких делах. Думаю: все обойдется
по-тихому. Да, мы, мужики, чертовски ошибаемся в таких вещах,- на этот раз я
поплатился, тяжело поплатился! Мюриэль мне такого наговорила! Она так
бранилась - я и понятия не имел, что она знает подобные слова. Меня как
громом поразило!
- И она ушла?
- В тот же вечер. Меня не было дома. Мне так дерьмово было, что я не
мог оставаться трезвым. Сел в свой "форд?, поехал к озеру Пума, собрал
несколько таких же бродяг, как я, и надрался вдрызг. Все равно легче мне не
стало. Возвращаюсь часа в четыре, а Мюриэль и след простыл. Упаковала
чемодан и исчезла. И ничего не оставила, кроме записки и следов крема на
подушке. Он вытащил из бумажника маленький потертый клочок бумаги и протянул
мне. Бумага была в голубую линейку, на ней было написано карандашом: "Мне
очень жаль, Билл, но я скорей умру, чем останусь с тобой жить! Мюриэль?. Я
вернул ему записку.
- А что стало с той, другой?
Билл Чесс поднял плоский камешек и попытался бросить его плашмя по
воде, но не получилось.
- А что с ней могло стать? Упаковала вещи и той же ночью убралась. Я ее
не видел. А о Мюриэль весь месяц ни слуху, ни духу. Понятия не имею, где
она. Наверно, нашла себе другого. Надеюсь, он будет с ней обращаться лучше,
чем я.
Он встал и вытащил из кармана связку ключей.
- Если хотите посмотреть дом - пожалуйста. И спасибо за то, что слушали
мою болтовню. И особенно за виски. Нате! - Он поднял бутылку и протянул мне.
В ней оставалось немного.
Мы спустились к озеру и прошли по узкой дамбе. Билл шел, с трудом
выбрасывая больную ногу и держась за трос, натянутый как поручень. В одном
месте вода, лениво пенясь, переливалась через дамбу.
- Я сегодня утром спустил немного воды из озера через мельничное
колесо,- сказал он через плечо.? Это - единственное, на что эта проклятая
штука годится. Тут несколько лет назад какой-то фильм снимали, вот колесо и
осталось. И вон та маленькая пристань. Большинство из того, что они
построили, давно убрано, но Кингсли захотел сохранить колесо и пристань.
Это, мол, придает озеру колорит...
По деревянным ступеням мы поднялись на террасу дома Кингсли. Билл отпер
дверь. В лицо мне пахнуло спертым застоявшимся воздухом, полоски света
падали сквозь жалюзи на пол. Гостиная была большой и нарядной, с индийскими
ковриками на простом деревянном полу, крестьянской мебелью и маленьким баром
с круглыми табуретками в углу. Комната была чисто прибрана. Она не
производила впечатления помещения, которое в спешке покинули хозяева.
Мы осмотрели спальни. В двух были одинарные, а в одной - большая
двухспальная кровать, покрытая кремовым одеялом. "Это хозяйская спальня?,-
объяснил Чесс. На зеркальном столике стояли янтарные туалетные
принадлежности и множество всевозможной косметики. На банках с кремом
красовались коричнево-золотистые этикетки компании "Гиллерлейн?. Я отворил
дверцу стенного шкафа и заглянул внутрь. Шкаф был битком набит женской
одеждой. Чесс, прищурившись, наблюдал за мной. Я снова закрыл дверцу и
осмотрел нижний ящик. Там стояло по меньшей мере полдюжины пар ненадеванной
обуви. Я закрыл ящик и выпрямился.
- Для чего это вам понадобились платья миссис Кингсли? - сердито
спросил Билл Чесс.
- На это есть причины,- сказал я.? Миссис Кингсли отсюда уехала, а
домой не вернулась. Муж не знает, где ее искать.
Руки Чесса опустились, он сжал кулаки.
- Ах ты, проклятая ищейка! - набросился он на меня.? Ведь вот же:
первое впечатление - всегда самое верное! А я-то, дурень, себя уговорил, что
ошибся. И, как старая баба, все выложил! Как бедный раскаявшийся грешник!
Что я за осел!
- Я умею уважать чужие тайны как и всякий другой человек,- сказал я,
обошел его и направился в кухню.
В ней стояли большой комбинированный кухонный шкаф и электрическая
плита. Противоположная дверь открывалась в веселенькую столовую с большим
количеством окон и дорогим фаянсовым сервизом на столе. Стены были украшены
полками с разнообразными цветными горшками, бокалами и английскими цинковыми
тарелками.
И здесь было чисто прибрано: ни грязной тарелки, ни пустой бутылки.
Хотя миссис Кингсли и вела весьма свободный образ жизни, но уехала она, не
оставив после себя никакого беспорядка.
Я вернулся в гостиную и вышел на террасу, ожидая, пока Чесс запрет
двери. Когда он покончил с этим и повернулся ко мне, я сказал:
- Я вас не заставлял изливать передо мной душу, но и не мешал вам это
делать. Кингсли не обязательно знать, что его жена путалась с вами. Хотя за
этим может крыться и еще что-нибудь, не знаю...
- Ах, шли бы вы к черту! - проворчал Билл, и лицо его оставалось
мрачным.
- Да-да, я пойду к черту, но скажите-ка мне: не могло ли так случиться,
что ваша жена и миссис Кингсли уехали вместе?
- Мне это неизвестно.
- Может, когда вы отправились на озеро заливать свое горе? Сперва они
поссорились, а потом решили выплакаться друг у друга на груди. И миссис
Кингсли уговорила вашу жену взять ее с собой. Надо же ей было на чем-то
уехать? Это предположение звучало довольно абсурдно, но он ответил серьезно:
- Ерунда, Мюриэль не такой человек, чтобы плакать у кого-нибудь на
груди. Когда господь ее создавал, он забыл про слезные железы. Если уж она и
решила бы упасть кому-нибудь на грудь, то только не этой потаскухе. А уехала
она на собственной машине. У нее был свой "форд?. Моим она не могла
пользоваться, потому что у него педали переделаны под мою хромую ногу.
- Да нет, я просто так подумал...
- Если вы еще что-нибудь подумали - выкладывайте!
- Знаете, для человека, только что изливавшего свое сердце первому
встречному, вы чертовски обидчивы. Он сделал шаг в мою сторону.
- Хотите попробовать...
- Видите ли, друг мой, я пытаюсь отнестись к вам как к приличному
парню. Что же вы так стараетесь доказать обратное?
Он тяжело дышал. Потом руки его опустились, он сделал беспомощное
движение.
- Да, знаю, со мной бывает нелегко,- вздохнул он.? Вернемся по берегу?
- Охотно. Только вам не тяжело, с больной ногой?
- Я много хожу. Ничего.
Мы отправились в путь бок о бок, вполне по-дружески. Метров на
пятьдесят этого дружеского единства должно было хватить. Дорога, по которой
с трудом прошла бы машина, то нависала над берегом, то петляла между
скалами. Примерно на половине пути находился второй дом. Третий стоял
поодаль от озера, на сравнительно ровной площадке. Оба были заперты и, судя
по виду, ими давно не пользовались.
Через некоторое время Билл спросил:
- Так эта тварь, значит, смылась?
- Похоже на то.
- Вы из полиции или частный сыщик?
- Всего лишь частный.
- Она что, с мужиком каким-нибудь снюхалась?
- Вероятно.
- Наверняка! Нетрудно догадаться. Кингсли и сам мог бы до этого
додуматься. У нее было много дружков.
- Она их здесь принимала?
Он не ответил.
- Послушайте, а не бывал здесь некий Лэвери?
- Не могу сказать.
- Да вы не думайте, это не тайна. Она сама прислала из Эль-Пасо
телеграмму, что уезжает с Лэвери в Мексику.? Я достал телеграмму и показал
ему. Он остановился, порылся в карманах, нашел очки и прочел телеграмму.
Вернув ее, он спрятал очки в карман и посмотрел на озеро.
- Доверие за доверие,- сказал я.
- Да, Лэвери был здесь один раз,- сказал он помедлив.
- Он признался мне, что виделся с ней пару месяцев назад, здесь, в
горах. И утверждал, что с тех пор ее не видел. Мы не знаем, верить ему или
нет. И для того, и для другого есть веские причины.
- А сейчас она не с ним?
- Он говорит, что нет.
- Я думаю, она не станет тратить время на такие пустяки, как
замужество,- сказал он.? Она и без этого может отправиться в свадебное
путешествие, это скорей в ее стиле.
- Значит, вы не можете сказать ничего определенного? Не видели, как она
уезжала и не слышали ничего подозрительного?
- Ничего. А если бы и слышал, то вряд ли бы вам сказал. Может, я и
дерьмо, но не до такой степени.
- Ну что ж, спасибо за помощь.
- Вы мне ничего не должны. Убирайтесь скорей, и вы и все остальные
проклятые ищейки!
- Ну вот, опять вы за старое!
Тем временем мы дошли до конца озера. Я подошел к краю маленькой
пристани и облокотился о перила. То, что издали казалось павильоном, на
самом деле представляло собой всего лишь две стены, соединенные между собой
под тупым углом. Крыша, выступавшая фута на два, висела над ними, как
козырек фуражки. Билл подошел и тоже облокотился о перила.
- Я еще не поблагодарил вас за виски.
- Ладно уж! Рыбы здесь много?
- Есть здесь несколько старых форелей, хитрые. А молодняка нет. Я не
рыбачу, что мне с того? Извините, что я опять нагрубил вам!
Я усмехнулся, перегнулся через перила и стал смотреть в глубину. Вода
была тихая и зеленая; внезапно в ней возникло какое-то движение, мимо
проплыла зеленоватая рыба.
- Это - дедушка,- сказал Чесс.? Посмотрите, какой великан! Вот
разжирел!
Мне показалось, что дно озера выложено досками. Я не мог понять, зачем,
и спросил Билла.
- Раньше здесь были мостки, но когда построили дамбу, уровень воды
сильно поднялся и они оказались на глубине шести футов.
К столбику пристани была привязана плоскодонка, она неподвижно лежала
на воде. Воздух был спокоен и пронизан солнцем. Царил мир, какого не знает
город. Я бы охотно стоял здесь часами, забыв о существовании и Кингсли, и
миссис Кристель Кингсли, и ее любовников.
Вдруг Билл резко дернул меня за рукав и закричал:
- Смотрите! Смотрите! Вон туда!
Его пальцы больно впились мне в руку. Он перевесился через перила, лицо
его побледнело, насколько позволял загар. Я посмотрел вниз.
У края затопленного дощатого настила слабое движение воды качало
какой-то белый предмет. Потом его снова затянуло под доски.
Это нечто было очень похоже на человеческую руку. Билл резко
выпрямился, молча повернулся и, хромая зашагал к берегу. Он наклонился над
кучей камней, с трудом поднял огромный камень (его тяжелое дыхание было
слышно издали) и, сгибаясь, подтащил его к перилам. В камне было не меньше
пятидесяти килограммов. Жилы на шее Чесса напряглись, дыхание со свистом
вырвалось сквозь стиснутые зубы.
Наконец, он выпрямился и поднял камень. Пристально вглядываясь вниз, он
прицелился и с силой швырнул камень в воду. Нас обоих обдало фонтаном брызг.
Камень ударил точно в край подводного дощатого настила, в то место, где мы
видели странный предмет...
В воде возник пенящийся водоворот, круги от него расходились все шире и
шире, в центре появилась пена. И, наконец, послышался глухой звук удара.
Казалось, он дошел до нас гораздо позже, чем следовало. Внезапно на
поверхность выскочил обломок позеленевшей доски, он выровнялся и отплыл в
сторону.
Вода постепенно становилась прозрачнее. В глубине шевелилось что-то, не
похожее на доски. Оно медленно всплывало, бесконечно и вяло, что-то большое
и темное. Лениво поворачиваясь в воде, оно всплывало, всплывало, пока не
достигло поверхности. Я увидел мокрую темную ткань, кожаную куртку, чернее,
чем чернила, бриджи. Я разглядел туфли и что-то распухшее между нижним краем
бриджей и туфлями. А затем белокурые волосы - вода их расправляла и снова
сбивала в клубок.
Потом тело повернулось, и на поверхности воды появилась рука,
раздувшаяся рука чудовища. За нею - лицо. Распухшая, тестообразная масса,
лишенная человеческих черт, без глаз, без рта. Кусок серого теста, призрак с
человеческими волосами.
Тяжелое ожерелье из зеленых камней охватывало то, что некогда было
шеей, наполовину погрузившись в эту массу, большие зеленые камни,
соединенные золотыми звеньями.
Билл Чесс крепко держался за перила. Его пальцы побелели и стали похожи
на полированную кость.
- Мюриэль! - всхлипнул он.? Боже милостивый... это Мюриэль!
Его голос звучал как будто издали, из-за горы, из-за плотной молчаливой
зелени деревьев.
В окно барака был виден конец длинного стола, заваленного пыльными
папками с бумагами. Верхняя половина двери была застеклена, на стекле
надпись черной краской: "Начальник полиции. Командир пожарной дружины.
Городской старшина. Торговая палата?. В нижних углах были размещены
маленькое изображение государственного флага и значок Красного Креста.
Я вошел. Позади длинного стола стояли в одном углу толстопузая печь, в
другом - письменный стол. На стене висела большая карта района, рядом с ней
? вешалка. С крючка свешивалось изношенное и заштопанное армейское одеяло.
На столе стояли чернильный прибор и пресс-папье с ободранной промокашкой.
Чернильница была вся залита чернилами. Стена рядом со столом была сплошь
испещрена телефонными номерами. Они были так глубоко выцарапаны в
бревенчатой стене, что им предстояло сохраниться столько же, сколько
простоит дом.
За столом в деревянном кресле сидел крупный человек, обхватив ступнями
ножки этого кресла. У его правой ноги стояла плевательница такой величины,
что в ней можно было бы свободно хранить пожарный рукав.
Его потемневшая от пота шляпа была сдвинута на затылок, большие руки
уютно сложены на животе, над поясом брюк цвета хаки, которые давно отслужили
свой срок. Рубаха подходила к брюкам, только выглядела она еще более
затрапезной. Ворот был наглухо застегнут, галстука не было. У него были
светлые волосы, имевшие на висках цвет пожухшего снега. Сидел он немного
боком, больше на левой стороне, потому что ему мешала кобура, из которой
выглядывала рукоять револьвера 45-го калибра. На груди приколота шерифская
звезда с вмятиной посредине.
У человека были большие уши и дружелюбные глаза, подбородок медленно
двигался. Он выглядел не опаснее, чем белка, только не был таким подвижным.
Я прислонился к столу и посмотрел на шерифа. Он тоже посмотрел на меня и
кивнул. Потом, не глядя, выплюнул струю табачной жижи и попал точно в
плевательницу. Звук был неаппетитный, как будто что-то тяжелое упало в воду.
Я зажег сигарету и оглянулся в поисках пепельницы.
- Можете стряхивать на пол, мой мальчик,- дружески сказал великан.
- Вы - шериф Паттон?
- Комендант и выборный шериф Паттон,- все начальство здесь - это я.
Впрочем, скоро перевыборы. На этот раз против меня выступают несколько
парней. Да, вероятнее всего я доживаю на этом посту последние дни. А жаль.
Платят восемьдесят монет в месяц, дом, дрова и электричество бесплатно.
Здесь, в горах, это немало.
- Вы не последние дни доживаете,- сказал я.? Наоборот, у вас есть шанс
прославиться.
- Да что вы! - сказал он равнодушно и снова стрельнул слюной в
плевательницу.
- Озеро Маленького фавна - в вашем районе?
- Дом Кингсли? А как же! Там что-то случилось, мой мальчик?
- Да. Мертвая женщина в озере.
Это вывело его из неподвижности. Он расцепил руки и почесал пальцем за
ухом. Взявшись за ручки кресла, он поднялся и оттолкнул его. Сейчас, когда
он поднялся, стало видно, какой он большой и крепкий. Жир был лишь
маскировкой.
- Кто-нибудь, кого я знаю? - спросил он с сомнением.
- Мюриэль Чесс. Вы ее знаете. Жена Билла Чесса.
- Да, Билла я знаю.? Голос его опять звучал твердо.
- Похоже на самоубийство. Она оставила записку, которая звучит так,
будто она собирается уехать. Но это послание можно понять и как угрозу
покончить с собой. Труп выглядит довольно неаппетитно... Долго пролежал в
еще два дома. У всех трех был нежилой вид: двери заперты, шторы на окнах
плотно задернуты. Ставни большого дома были выкрашены в оранжевый цвет, в
сторону озера смотрело большое, в двенадцать стекол, окно.
В другой части озера виднелось нечто вроде маленькой пристани с дощатым
павильоном.
Выйдя из машины, я направился к бревенчатой хижине, позади которой
слышались удары топора. Я постучал. Топор умолк. Мужской голос прокричал
что-то неразборчивое.
Я уселся на валун и закурил сигарету. Из-за угла дома послышались шаги.
Передо мною появился человек с резкими чертами лица и смуглой кожей. В руке
он держал топор.
Он был коренаст и хромал при ходьбе: выносил правую ногу немного
наружу, а потом по дуге выставлял ее вперед. У него был темный небритый
подбородок, твердые синие глаза. Волосы с проседью нависали над ушами и
давно уже нуждались в свидании с ножницами. Одет он был в синие
хлопчатобумажные брюки и такую же рубашку, ворот которой открывал
мускулистую шею. В углу рта висела сигарета. Говор был обычным, городским.
- Хелло, что вам надо?
- Мистер Билл Чесс?
- Да, это я.
Я встал и протянул ему письмо Кингсли. Он покосился на бумагу, ушел,
прихрамывая, в дом и вернулвся с очками на носу. Внимательно прочитал
письмо, потом перечитал еще раз. Наконец вложил его в нагрудный карман,
застегнул его и протянул мне руку.
- Рад познакомиться, мистер Марлоу.? Мы пожали друг другу руки. Его
ладонь напоминала рашпиль.? Значит, хотите посмотреть дом Кингсли? Охотно
вам покажу. Господи, уж не собрался ли он его продавать?
- Все может быть,- сказал я.? В Калифорнии все продается.
- К сожалению, это правда. Вон этот дом, красный. И что за дом!
Облицован кедром, черепичная крыша, каменный фундамент, террасы тоже
каменные. Ванны с душем, жалюзи со всех четырех сторон, большой камин,
комбинированное отопление - дровяное и газовое. Весной и осенью это здесь
необходимо. Все - первый класс! Стоит, примерно, восемь тысяч. Это не так уж
мало для летнего дома. Да, еще на горе имеется собственный резервуар для
сбора дождевой воды.
- А как насчет электричества и телефона? - спросил я, чтобы не
показаться невежливым.
- Электричество, конечно, есть,- ответил он,- но телефона нет. Сейчас с
этим трудно. А если бы и удалось его провести, то протащить сюда линию
обошлось бы в кучу денег.
Он все время смотрел мне прямо в глаза, и я отвечал на его взгляд.
Несмотря на свой здоровый вид, он показался мне пьяницей. Кожа была немного
отекшей, с хорошо видными венами, да и глаза блестели. Я спросил:
- Сейчас здесь кто-нибудь живет?
- Ни души! Несколько недель назад была миссис Кингсли. И снова уехала.
В любой день может вернуться. Он ничего не говорил насчет этого?
Я сделал вопросительную мину.
- Как? Разве миссис Кингсли продается вместе с домом?
Он взглянул на меня искоса, потом запрокинул голову и разразился грубым
хохотом. Звук был, примерно, как из выхлопной трубы трактора. Лесная тишина
была порвана в клочья.
- О, Иисус! Вот это шутка! - он хватал ртом воздух.? Не продается ли
вместе...? раздалась еще одна очередь хохота. Потом он внезапно замолчал,
рот его захлопнулся, как капкан.
- Да, это шикарный дом,- сказал он и оглядел меня подозрительно.
- А кровати удобные? - спросил я. Он наклонился, улыбка исчезла,
сменившись злобной гримасой.
- Давно, видать, не получали хорошего синяка под глазом?
Я уставился на него недоуменно раскрыв рот.
- Что-то не доходит до меня ваша шутка,- сказал я.? Наверное, я
непонятливый.
- А откуда мне знать, удобные ли кровати,- накинулся он на меня. Он
весь напружинился, правая рука приготовилась к удару.
- Не понимаю, почему бы вам и не знать,- сказал я.? Но я не настаиваю.
Могу и сам попробовать.
- Конечно,- сказал он злым голосом.? Вы думаете, я не способен узнать
сыщика, когда он стоит передо мной? Да я с такими в кошки-мышки играл!
Промахнулись, дорогой! Промахнулись, мистер Кингсли! Нанимает сыщика и
посылает сюда, чтобы узнать, не ношу ли я его пижамы! Слушайте, пусть у меня
и хромая нога, но бабу я всегда сумею себе найти.
Я поднял руку, в душе надеясь, что он не вздумает ее оторвать и
зашвырнуть в озеро.
- Вы отвлеклись,- сказал я.? Я не для того сюда приехал, чтобы совать
нос в ваши любовные дела. Я никогда не видел миссис Кингсли, а его самого
сегодня утром увидел в первый раз. Куда это вас занесло?
Он опустил глаза и тыльной стороной ладони ударил себя по губам, словно
желая причинить себе боль. Потом поднес руку к глазам, сжал ее в кулак,
снова разжал и посмотрел на пальцы. Они слегка дрожали.
- Очень сожалею, мистер Марлоу,- сказал он медленно.? Не обижайтесь! Я
вчера вечером здорово надрался, а сегодня меня мутит, как семь шведов.
Побудешь здесь целый месяц один, как перст, так сам с собой разговарить
начнешь! Тут всякое может случиться!
- Может, в таком деле может помочь стаканчик? - спросил я.
Он посмотрел на меня заблестевшими глазами.
- У вас есть с собой?
Я вытащил бутылку из кармана и подержал ее так, чтобы была видна
зеленая этикетка.
- Вот это повезло! - воскликнул он.? Черт возьми! Принести рюмки или
лучше пойдем в дом?
- Давайте на воздухе. Очень вид красивый!
Припадая на хромую ногу, он быстро сходил в дом, принес два маленьких
стаканчика и сел на камень рядом со мной. От него крепко пахло потом.
Я отвинтил пробку, налил ему полный стаканчик, а себе немного. Мы
чокнулись и выпили. Он побулькал напитком во рту, и его лицо осветилось
улыбкой.
- Друг, это то, что надо,- сказал он.? Интересно, с чего я это так
завелся? Тут, в горах, в одиночку и рехнуться недолго. Без компании, без
друзей, без женщины...? Он сделал паузу, искоса посмотрел на меня и
повторил: - Особенно без женщины!
Я смотрел на синюю воду в озере. Под нависшей скалой на поверхность
вынырнула рыба. По воде пошли круги. Легкий ветер шевелил верхушки деревьев,
они шумели, как далекий и тихий прибой.
- Она меня бросила,- проговорил он медленно.? Уже с месяц. В пятницу,
двенадцатого июня. Я этот день никогда не забуду!
Я подлил ему еще виски. Пятница, двенадцатого июня. В этот самый день
Кристель Кингсли ожидали в городе на вечеринку.
- Вам, конечно, это неинтересно,- продолжал он. Но в глазах его было
отчаянное желание с кем-нибудь поделиться. Это было ясно видно.
- Вообще-то это меня не касается,- сказал я, улыбаясь, - но если вам от
этого станет полегче... Он торопливо кивнул.
- Знаете, бывает, встретятся случайно двое людей, например, в парке на
скамейке, и ни с того, ни с сего начнут говорить о боге. Такого с вами не
случалось? А ведь это мужчины, каждый из которых и с лучшим-то другом
постеснялся бы об этом говорить.
- Отчего же, так бывает. Я знаю. Он выпил и посмотрел через озеро.
- Она была славная,- сказал он тихо.? Иногда немного на язык остра, но
славная. Мы с Мюриэль полюбили друг друга с первого взгляда. Я встретил ее в
одном баре, в Риверсайде, год и три месяца тому назад. Вообще-то в этом баре
трудно рассчитывать встретить порядочную девушку. Но так уж получилось. Мы
поженились. Я ее любил. И, представляете, как последний дурак изменил ей.
Я пошевелился, чтобы показать, что слушаю. Но ничего не сказал - боялся
нарушить его настроение. Стаканчик я держал в руке нетронутым. Я люблю
немного выпить, но не тогда, когда кто-нибудь использует меня в качестве
исповедника.
Он продолжал с грустью рассказывать.
- Ну, вы, наверное, знаете, как иногда бывает в браке. Проходит немного
времени, и появляется идиотское желание пощупать другую бабу. Может, это и
подло, но это так. Ничтожество я.
Билл Чесс посмотрел на меня. Я согласился: это, конечно, бывает. Он
проглотил содержимое своего стаканчика. Я протянул ему бутылку. Над нашими
головами сойка легко перепрыгнула с ветки на ветку.
- Да...? продолжал он,- все лесные жители - немного сумасшедшие,- и я
такой же. Казалось бы, живу бесплатно, расходов немного, каждый месяц
получаю пенсию - половину моего военного жалованья. Рядом красивая белокурая
жена - чего еще желать? И все время, как ненормальный, позволяю себе
поглядывать в ту сторону! - Он показал на большой красный дом. Сейчас, в
лучах заходящего солнца, он приобрел цвет темной ржавчины.? Рядом с
собственным домом, что называется, прямо под окнами - с кем? С разряженной
потаскухой, которая для меня значит меньше, чем какая-нибудь соломинка. О,
господи, что я за осел! Каким скотом может стать мужчина!
Он выпил и поставил бутылку на камень. Потом выудил из кармана
сигарету, чиркнул спичкой об ноготь большого пальца и глубоко затянулся. Я
молчал, боялся вздохнуть, как взломщик за портьерой.
- Черт возьми,- сказал он наконец.? Ну ладно, собрался изменить жене,
так уж выбери себе для разнообразия женщину другого типа. Но эта баба - там,
напротив... Такая же блондинка, как Мюриэль, тот же рост, та же фигура, даже
глаза того же цвета! Красивая? Пожалуй. Но не красивей других, а моей
Мюриэль и в подметки не годится! Так вот, тем утром иду я к большому дому "
мне надо было палить хворост - а она выходит из задней двери, в одной
пижаме, да еще совсем прозрачной, прямо все видно... И говорит своим ленивым
развратным голосом: "Заходи, выпей стаканчик, Билли! Такое прекрасное утро,
а ты вкалываешь!? Я вообще-то люблю выпить - иду к кухонной двери. Она
наливает мне рюмку, потом еще одну, и еще одну. И я сам не замечаю, что уже
вошел в дом, и чем ближе я к ней подхожу, тем все более постельные у нее
глаза!
Он усмехнулся.
- Вот вы спросили, удобные ли постели,- я и завелся. Конечно, вы ничего
такого не думали. Но я-то помню... Да уж, постель была очень удобная!
Он замолчал, и его слова как бы повисли в воздухе. Они падали
медленно-медленно, потом наступила тишина. Он наклонился над бутылкой и
уставился на нее. Казалось, он в душе борется с нею. Бутылка, как всегда,
победила. Он сделал большой, долгий глоток из горлышка, потом решительно
завинтил пробку, словно хотел этим сказать: кончено! Поднял камешек, бросил
его в воду.
- Возвращаюсь я по дамбе,- начал он снова. Его язык отяжелел от
алкоголя.? Я, конечно, не новичок в таких делах. Думаю: все обойдется
по-тихому. Да, мы, мужики, чертовски ошибаемся в таких вещах,- на этот раз я
поплатился, тяжело поплатился! Мюриэль мне такого наговорила! Она так
бранилась - я и понятия не имел, что она знает подобные слова. Меня как
громом поразило!
- И она ушла?
- В тот же вечер. Меня не было дома. Мне так дерьмово было, что я не
мог оставаться трезвым. Сел в свой "форд?, поехал к озеру Пума, собрал
несколько таких же бродяг, как я, и надрался вдрызг. Все равно легче мне не
стало. Возвращаюсь часа в четыре, а Мюриэль и след простыл. Упаковала
чемодан и исчезла. И ничего не оставила, кроме записки и следов крема на
подушке. Он вытащил из бумажника маленький потертый клочок бумаги и протянул
мне. Бумага была в голубую линейку, на ней было написано карандашом: "Мне
очень жаль, Билл, но я скорей умру, чем останусь с тобой жить! Мюриэль?. Я
вернул ему записку.
- А что стало с той, другой?
Билл Чесс поднял плоский камешек и попытался бросить его плашмя по
воде, но не получилось.
- А что с ней могло стать? Упаковала вещи и той же ночью убралась. Я ее
не видел. А о Мюриэль весь месяц ни слуху, ни духу. Понятия не имею, где
она. Наверно, нашла себе другого. Надеюсь, он будет с ней обращаться лучше,
чем я.
Он встал и вытащил из кармана связку ключей.
- Если хотите посмотреть дом - пожалуйста. И спасибо за то, что слушали
мою болтовню. И особенно за виски. Нате! - Он поднял бутылку и протянул мне.
В ней оставалось немного.
Мы спустились к озеру и прошли по узкой дамбе. Билл шел, с трудом
выбрасывая больную ногу и держась за трос, натянутый как поручень. В одном
месте вода, лениво пенясь, переливалась через дамбу.
- Я сегодня утром спустил немного воды из озера через мельничное
колесо,- сказал он через плечо.? Это - единственное, на что эта проклятая
штука годится. Тут несколько лет назад какой-то фильм снимали, вот колесо и
осталось. И вон та маленькая пристань. Большинство из того, что они
построили, давно убрано, но Кингсли захотел сохранить колесо и пристань.
Это, мол, придает озеру колорит...
По деревянным ступеням мы поднялись на террасу дома Кингсли. Билл отпер
дверь. В лицо мне пахнуло спертым застоявшимся воздухом, полоски света
падали сквозь жалюзи на пол. Гостиная была большой и нарядной, с индийскими
ковриками на простом деревянном полу, крестьянской мебелью и маленьким баром
с круглыми табуретками в углу. Комната была чисто прибрана. Она не
производила впечатления помещения, которое в спешке покинули хозяева.
Мы осмотрели спальни. В двух были одинарные, а в одной - большая
двухспальная кровать, покрытая кремовым одеялом. "Это хозяйская спальня?,-
объяснил Чесс. На зеркальном столике стояли янтарные туалетные
принадлежности и множество всевозможной косметики. На банках с кремом
красовались коричнево-золотистые этикетки компании "Гиллерлейн?. Я отворил
дверцу стенного шкафа и заглянул внутрь. Шкаф был битком набит женской
одеждой. Чесс, прищурившись, наблюдал за мной. Я снова закрыл дверцу и
осмотрел нижний ящик. Там стояло по меньшей мере полдюжины пар ненадеванной
обуви. Я закрыл ящик и выпрямился.
- Для чего это вам понадобились платья миссис Кингсли? - сердито
спросил Билл Чесс.
- На это есть причины,- сказал я.? Миссис Кингсли отсюда уехала, а
домой не вернулась. Муж не знает, где ее искать.
Руки Чесса опустились, он сжал кулаки.
- Ах ты, проклятая ищейка! - набросился он на меня.? Ведь вот же:
первое впечатление - всегда самое верное! А я-то, дурень, себя уговорил, что
ошибся. И, как старая баба, все выложил! Как бедный раскаявшийся грешник!
Что я за осел!
- Я умею уважать чужие тайны как и всякий другой человек,- сказал я,
обошел его и направился в кухню.
В ней стояли большой комбинированный кухонный шкаф и электрическая
плита. Противоположная дверь открывалась в веселенькую столовую с большим
количеством окон и дорогим фаянсовым сервизом на столе. Стены были украшены
полками с разнообразными цветными горшками, бокалами и английскими цинковыми
тарелками.
И здесь было чисто прибрано: ни грязной тарелки, ни пустой бутылки.
Хотя миссис Кингсли и вела весьма свободный образ жизни, но уехала она, не
оставив после себя никакого беспорядка.
Я вернулся в гостиную и вышел на террасу, ожидая, пока Чесс запрет
двери. Когда он покончил с этим и повернулся ко мне, я сказал:
- Я вас не заставлял изливать передо мной душу, но и не мешал вам это
делать. Кингсли не обязательно знать, что его жена путалась с вами. Хотя за
этим может крыться и еще что-нибудь, не знаю...
- Ах, шли бы вы к черту! - проворчал Билл, и лицо его оставалось
мрачным.
- Да-да, я пойду к черту, но скажите-ка мне: не могло ли так случиться,
что ваша жена и миссис Кингсли уехали вместе?
- Мне это неизвестно.
- Может, когда вы отправились на озеро заливать свое горе? Сперва они
поссорились, а потом решили выплакаться друг у друга на груди. И миссис
Кингсли уговорила вашу жену взять ее с собой. Надо же ей было на чем-то
уехать? Это предположение звучало довольно абсурдно, но он ответил серьезно:
- Ерунда, Мюриэль не такой человек, чтобы плакать у кого-нибудь на
груди. Когда господь ее создавал, он забыл про слезные железы. Если уж она и
решила бы упасть кому-нибудь на грудь, то только не этой потаскухе. А уехала
она на собственной машине. У нее был свой "форд?. Моим она не могла
пользоваться, потому что у него педали переделаны под мою хромую ногу.
- Да нет, я просто так подумал...
- Если вы еще что-нибудь подумали - выкладывайте!
- Знаете, для человека, только что изливавшего свое сердце первому
встречному, вы чертовски обидчивы. Он сделал шаг в мою сторону.
- Хотите попробовать...
- Видите ли, друг мой, я пытаюсь отнестись к вам как к приличному
парню. Что же вы так стараетесь доказать обратное?
Он тяжело дышал. Потом руки его опустились, он сделал беспомощное
движение.
- Да, знаю, со мной бывает нелегко,- вздохнул он.? Вернемся по берегу?
- Охотно. Только вам не тяжело, с больной ногой?
- Я много хожу. Ничего.
Мы отправились в путь бок о бок, вполне по-дружески. Метров на
пятьдесят этого дружеского единства должно было хватить. Дорога, по которой
с трудом прошла бы машина, то нависала над берегом, то петляла между
скалами. Примерно на половине пути находился второй дом. Третий стоял
поодаль от озера, на сравнительно ровной площадке. Оба были заперты и, судя
по виду, ими давно не пользовались.
Через некоторое время Билл спросил:
- Так эта тварь, значит, смылась?
- Похоже на то.
- Вы из полиции или частный сыщик?
- Всего лишь частный.
- Она что, с мужиком каким-нибудь снюхалась?
- Вероятно.
- Наверняка! Нетрудно догадаться. Кингсли и сам мог бы до этого
додуматься. У нее было много дружков.
- Она их здесь принимала?
Он не ответил.
- Послушайте, а не бывал здесь некий Лэвери?
- Не могу сказать.
- Да вы не думайте, это не тайна. Она сама прислала из Эль-Пасо
телеграмму, что уезжает с Лэвери в Мексику.? Я достал телеграмму и показал
ему. Он остановился, порылся в карманах, нашел очки и прочел телеграмму.
Вернув ее, он спрятал очки в карман и посмотрел на озеро.
- Доверие за доверие,- сказал я.
- Да, Лэвери был здесь один раз,- сказал он помедлив.
- Он признался мне, что виделся с ней пару месяцев назад, здесь, в
горах. И утверждал, что с тех пор ее не видел. Мы не знаем, верить ему или
нет. И для того, и для другого есть веские причины.
- А сейчас она не с ним?
- Он говорит, что нет.
- Я думаю, она не станет тратить время на такие пустяки, как
замужество,- сказал он.? Она и без этого может отправиться в свадебное
путешествие, это скорей в ее стиле.
- Значит, вы не можете сказать ничего определенного? Не видели, как она
уезжала и не слышали ничего подозрительного?
- Ничего. А если бы и слышал, то вряд ли бы вам сказал. Может, я и
дерьмо, но не до такой степени.
- Ну что ж, спасибо за помощь.
- Вы мне ничего не должны. Убирайтесь скорей, и вы и все остальные
проклятые ищейки!
- Ну вот, опять вы за старое!
Тем временем мы дошли до конца озера. Я подошел к краю маленькой
пристани и облокотился о перила. То, что издали казалось павильоном, на
самом деле представляло собой всего лишь две стены, соединенные между собой
под тупым углом. Крыша, выступавшая фута на два, висела над ними, как
козырек фуражки. Билл подошел и тоже облокотился о перила.
- Я еще не поблагодарил вас за виски.
- Ладно уж! Рыбы здесь много?
- Есть здесь несколько старых форелей, хитрые. А молодняка нет. Я не
рыбачу, что мне с того? Извините, что я опять нагрубил вам!
Я усмехнулся, перегнулся через перила и стал смотреть в глубину. Вода
была тихая и зеленая; внезапно в ней возникло какое-то движение, мимо
проплыла зеленоватая рыба.
- Это - дедушка,- сказал Чесс.? Посмотрите, какой великан! Вот
разжирел!
Мне показалось, что дно озера выложено досками. Я не мог понять, зачем,
и спросил Билла.
- Раньше здесь были мостки, но когда построили дамбу, уровень воды
сильно поднялся и они оказались на глубине шести футов.
К столбику пристани была привязана плоскодонка, она неподвижно лежала
на воде. Воздух был спокоен и пронизан солнцем. Царил мир, какого не знает
город. Я бы охотно стоял здесь часами, забыв о существовании и Кингсли, и
миссис Кристель Кингсли, и ее любовников.
Вдруг Билл резко дернул меня за рукав и закричал:
- Смотрите! Смотрите! Вон туда!
Его пальцы больно впились мне в руку. Он перевесился через перила, лицо
его побледнело, насколько позволял загар. Я посмотрел вниз.
У края затопленного дощатого настила слабое движение воды качало
какой-то белый предмет. Потом его снова затянуло под доски.
Это нечто было очень похоже на человеческую руку. Билл резко
выпрямился, молча повернулся и, хромая зашагал к берегу. Он наклонился над
кучей камней, с трудом поднял огромный камень (его тяжелое дыхание было
слышно издали) и, сгибаясь, подтащил его к перилам. В камне было не меньше
пятидесяти килограммов. Жилы на шее Чесса напряглись, дыхание со свистом
вырвалось сквозь стиснутые зубы.
Наконец, он выпрямился и поднял камень. Пристально вглядываясь вниз, он
прицелился и с силой швырнул камень в воду. Нас обоих обдало фонтаном брызг.
Камень ударил точно в край подводного дощатого настила, в то место, где мы
видели странный предмет...
В воде возник пенящийся водоворот, круги от него расходились все шире и
шире, в центре появилась пена. И, наконец, послышался глухой звук удара.
Казалось, он дошел до нас гораздо позже, чем следовало. Внезапно на
поверхность выскочил обломок позеленевшей доски, он выровнялся и отплыл в
сторону.
Вода постепенно становилась прозрачнее. В глубине шевелилось что-то, не
похожее на доски. Оно медленно всплывало, бесконечно и вяло, что-то большое
и темное. Лениво поворачиваясь в воде, оно всплывало, всплывало, пока не
достигло поверхности. Я увидел мокрую темную ткань, кожаную куртку, чернее,
чем чернила, бриджи. Я разглядел туфли и что-то распухшее между нижним краем
бриджей и туфлями. А затем белокурые волосы - вода их расправляла и снова
сбивала в клубок.
Потом тело повернулось, и на поверхности воды появилась рука,
раздувшаяся рука чудовища. За нею - лицо. Распухшая, тестообразная масса,
лишенная человеческих черт, без глаз, без рта. Кусок серого теста, призрак с
человеческими волосами.
Тяжелое ожерелье из зеленых камней охватывало то, что некогда было
шеей, наполовину погрузившись в эту массу, большие зеленые камни,
соединенные золотыми звеньями.
Билл Чесс крепко держался за перила. Его пальцы побелели и стали похожи
на полированную кость.
- Мюриэль! - всхлипнул он.? Боже милостивый... это Мюриэль!
Его голос звучал как будто издали, из-за горы, из-за плотной молчаливой
зелени деревьев.
В окно барака был виден конец длинного стола, заваленного пыльными
папками с бумагами. Верхняя половина двери была застеклена, на стекле
надпись черной краской: "Начальник полиции. Командир пожарной дружины.
Городской старшина. Торговая палата?. В нижних углах были размещены
маленькое изображение государственного флага и значок Красного Креста.
Я вошел. Позади длинного стола стояли в одном углу толстопузая печь, в
другом - письменный стол. На стене висела большая карта района, рядом с ней
? вешалка. С крючка свешивалось изношенное и заштопанное армейское одеяло.
На столе стояли чернильный прибор и пресс-папье с ободранной промокашкой.
Чернильница была вся залита чернилами. Стена рядом со столом была сплошь
испещрена телефонными номерами. Они были так глубоко выцарапаны в
бревенчатой стене, что им предстояло сохраниться столько же, сколько
простоит дом.
За столом в деревянном кресле сидел крупный человек, обхватив ступнями
ножки этого кресла. У его правой ноги стояла плевательница такой величины,
что в ней можно было бы свободно хранить пожарный рукав.
Его потемневшая от пота шляпа была сдвинута на затылок, большие руки
уютно сложены на животе, над поясом брюк цвета хаки, которые давно отслужили
свой срок. Рубаха подходила к брюкам, только выглядела она еще более
затрапезной. Ворот был наглухо застегнут, галстука не было. У него были
светлые волосы, имевшие на висках цвет пожухшего снега. Сидел он немного
боком, больше на левой стороне, потому что ему мешала кобура, из которой
выглядывала рукоять револьвера 45-го калибра. На груди приколота шерифская
звезда с вмятиной посредине.
У человека были большие уши и дружелюбные глаза, подбородок медленно
двигался. Он выглядел не опаснее, чем белка, только не был таким подвижным.
Я прислонился к столу и посмотрел на шерифа. Он тоже посмотрел на меня и
кивнул. Потом, не глядя, выплюнул струю табачной жижи и попал точно в
плевательницу. Звук был неаппетитный, как будто что-то тяжелое упало в воду.
Я зажег сигарету и оглянулся в поисках пепельницы.
- Можете стряхивать на пол, мой мальчик,- дружески сказал великан.
- Вы - шериф Паттон?
- Комендант и выборный шериф Паттон,- все начальство здесь - это я.
Впрочем, скоро перевыборы. На этот раз против меня выступают несколько
парней. Да, вероятнее всего я доживаю на этом посту последние дни. А жаль.
Платят восемьдесят монет в месяц, дом, дрова и электричество бесплатно.
Здесь, в горах, это немало.
- Вы не последние дни доживаете,- сказал я.? Наоборот, у вас есть шанс
прославиться.
- Да что вы! - сказал он равнодушно и снова стрельнул слюной в
плевательницу.
- Озеро Маленького фавна - в вашем районе?
- Дом Кингсли? А как же! Там что-то случилось, мой мальчик?
- Да. Мертвая женщина в озере.
Это вывело его из неподвижности. Он расцепил руки и почесал пальцем за
ухом. Взявшись за ручки кресла, он поднялся и оттолкнул его. Сейчас, когда
он поднялся, стало видно, какой он большой и крепкий. Жир был лишь
маскировкой.
- Кто-нибудь, кого я знаю? - спросил он с сомнением.
- Мюриэль Чесс. Вы ее знаете. Жена Билла Чесса.
- Да, Билла я знаю.? Голос его опять звучал твердо.
- Похоже на самоубийство. Она оставила записку, которая звучит так,
будто она собирается уехать. Но это послание можно понять и как угрозу
покончить с собой. Труп выглядит довольно неаппетитно... Долго пролежал в