не из тех людей, которые по доброй воле имеют дело с полицией.
- Понимаю,- сказал он.
- Только смотрите, будьте внимательны! Вам будут задавать вопросы
раньше, чем скажут вам о смерти Лэвери, раньше, чем мне разрешат с вами
связаться, по крайней мере, по их мнению. Не попадитесь в ловушку! Если вы
попадете впросак, мне уже вряд ли удастся найти выход. Тогда я сам окажусь в
трудном положении.
- Но вы ведь могли позвонить мне из дома Лэвери до того, как вызвали
полцию,- заметил он задумчиво.
- Я знаю. Но это будет выглядеть не в мою пользу. А первое, что они
сделают,- это, конечно, проверят телефонные разговоры за последние часы.
Даже если я им скажу, что звонил вам из какого-нибудь другого места, то
тогда уж лучше сразу признаться, что ездил к вам сюда в клуб.
- Понимаю,- сказал он.? Можете на меня положиться, я буду начеку!
Мы пожали друг другу руки, и я ушел.
Спортклуб находился за полквартала от дома, где помещалась компания
?Гиллерлейн?. Я пересек улицу и вошел в подъезд.
Приемная компании выглядела еще более пустой, чем вчера. Миленькая
блондиночка за коммутатором вновь одарила меня быстрой улыбкой. Я ответил ей
излюбленным приветствием преступников: направил на нее вытянутый
указательный палец и согнул остальные вокруг рукоятки воображаемого
пистолета, на манер ковбоя с Дикого Запада. Она рассмеялась от всей души, но
сделала это беззвучно. Похоже, это было самым большим для нее развлечением
за всю скучную трудовую неделю.
Я показал на пустой стол мисс Фромсет. Малышка кивнула, что-то включила
на своем коммутаторе и произнесла несколько слов. Тотчас же отворилась
дверь, элегантно вплыла мисс Фромсет, подошла к своему столу и вопросительно
посмотрела на меня холодными внимательными глазами.
- Да, мистер Марлоу? К сожалению, мистера Кингсли сейчас нет.
- Я как раз сейчас от мистера Кингсли. Где мы могли бы поговорить?
- Поговорить?
- Мне нужно кое-что вам показать.
- Ах, вот как? - Она глядела на меня задумчиво. Вероятно, находилось
немало кавалеров, которые выражали желание кое-что ей показать, в том числе
пестрые купюры... При других обстоятельствах я бы счел себя польщенным.
- Это связано с поручением мистера Кингсли,- сказал я.
- Тогда воспользуемся кабинетом мистера Кингсли,- она встала и
придержала дверь. Когда я проходил мимо нее, то ощутил запах... сандалового
дерева.
- "Гиллерлейн-Регаль?? "Королева духов?? Она улыбнулась, все еще стоя в
дверях.
- При моем-то жалованьи?
- Про ваше жалованье я не говорю. Но вы не похожи на женщину, которой
приходится самой покупать себе духи.
- В данном случае вы правы. И если хотите знать, я ненавижу
пользоваться духами на службе. Однако мистер Кингсли на этом настаивает.
Мы прошли через длинную прохладную комнату. Она села в кресло у конца
письменного стола, я - на свое вчерашнее место. Мы смотрели друг на друга.
Сегодня она была в коричневом платье с плиссированным жабо. Вид у нее был не
такой холодный, но до огня прерий было еще далеко.
Я предложил ей сигареты мистера Кингсли. Она взяла одну, прикурила от
настольной зажигалки и откинулась в кресле:
- Отбросим долгие предисловия,- сказал я.? Вы знаете, кто я и чем
занимаюсь. Если вы вчера этого еще не знали, то исключительно из-за
пристрастия Кингсли к татральным эффектам.
Она посмотрела на свои руки, мирно лежавшие на коленях, и улыбнулась
почти робко.
- Он прекрасный человек,- сказала она,- несмотря на слабость к
помпезному оформлению. В сущности, он сам - единственный зритель, на кого
это производит впечатление. И если бы вы только знали, что ему приходится
терпеть из-за этой уличной девки,- она стряхнула пепел с сигареты.? Ну,
может быть, лучше мне этого не касаться. Так о чем вы хотели говорить со
мной, мистер Марлоу?
- Кингсли сказал, что вы знаете Элморов.
- Я была знакома с миссис Элмор. Вернее, несколько раз встречала ее в
обществе.
- Где?
- В доме одного знакомого. А что?
- В доме Лэвери?
- Я надеюсь, вы не собираетесь быть дерзким, мистер Марлоу? Я бы очень
вас просила!
- Не знаю, что вы называете дерзостью. Я говорю с вами по делу, а
деловые разговоры не имеют ничего общего с международной дипломатией.
- Ну, хорошо. В доме Криста Лэвери. Да. Я часто там бывала в те
времена. Он устраивал милые вечеринки.
- Следовательно, Лэвери знал Элморов или, по крайней мере, миссис
Элмор?
Она еле заметно покраснела.
- Да. Даже очень хорошо.
- И целую кучу других женщин - тоже очень хорошо? Не сомневаюсь, миссис
Кингсли была знакома с миссис Элмор?
- Да, и гораздо ближе, чем я. Они называли друг друга уменьшительными
именами. Миссис Элмор умерла, вы, вероятно, слышали? Она покончила с собой.
Года полтора тому назад.
- Это действительно было недвусмысленное самоубийство?
Она подняла брови, но выражение ее лица показалось мне деланным. Как
будто она считала уместным именно так реагировать на мой вопрос.
- У вас есть особые причины задавать этот вопрос, и притом в такой
форме? Я хочу сказать, разве это имеет отношение к нашему делу?
- Раньше я думал, что нет. И сейчас не уверен. Но вчера мистер Элмор
вызвал полицейского из-за одного того, что я разглядывал его дом.
Предварительно он по номеру машины выяснил, кто я такой. Полицейский вел
себя со мной очень грубо, и тоже по единственной причине - что я был там. Он
не знал, что я там делаю, а я не сказал ему, что был у Лэвери. Но доктор
Элмор знал, в чем дело, так как видел меня выходящим из дома Лэвери. Вот
вопрос: почему же он вызвал полицию? И зачем полицейский постарался меня
припугнуть? Стал рассказывать про какого-то человека, который пытался
шантажировать доктора и в результате оказался за решеткой? Он допытывался,
не прислали ли меня ее люди? Кого он имел в виду: родных миссис Элмор? Не
наняли ли они меня? Если вы можете ответить мне на эти вопросы, я скажу вам,
имеет ли это что-нибудь общее с нашим делом.
Она задумалась, бросила на меня быстрый испытующий взгляд и тут же
отвела глаза.
- Я видела миссис Элмор всего дважды,- сказала она медленно.? Но думаю,
что смогу ответить на ваши вопросы. В последний раз я встретила ее в доме
Лэвери, как уже говорила, и там было довольно много народу. Много пили,
много разговаривали. Женщины были там без мужей, а мужчины - не со своими
женами. Был там некий Браунвелл, и был он очень пьян. Сейчас, я слышала, он
служит во флоте. Он пикировался с миссис Элмор по поводу практики ее мужа. Я
поняла их спор так: по-видимому, доктор Элмор - один из тех врачей, которые
по ночам разъезжают с наполненным морфием шприцем и таким образом помогают
определенным людям, которые без такой помощи неминуемо проснулись бы утром в
полицейском участке. Флоренс Элмор на это заявила, что ей безразлично, каким
способом ее муж зарабатывает деньги, главное, лишь бы он приносил их
побольше. Она тоже была пьяна, причем, по-моему, она и в трезвом виде была
не слишком симпатичной. Одна из этих худющих крашеных баб, которые слишком
громко смеются и слишком высоко задирают ноги. Блондинка, слишком светлая
блондинка с яркими красками и неприлично большими детскими глазами. Ну,
Браунвелл сказал, пусть она не беспокоится: такой бизнес всегда прибылен.
Пятнадцать минут на пациента, включая дорогу туда и обратно, и за каждый
такой визит от десяти до пятидесяти долларов! Ему, мол, лишь одно неясно,
как это врачу удается добывать такое количество наркотиков. Как видно, дело
здесь не обходится без контакта с гангстерским миром. Он спросил миссис
Элмор, часто ли ей приходится приглашать к столу милых гангстеров. Тогда она
швырнула ему рюмку в физиономию!
Я засмеялся. Но мисс Фромсет не смеялась. Она погасила сигарету в
большой хрустальной пепельнице с медными краями и сухо посмотрела на меня.
- Что ж, это понятно,- заметил я.? Будь у нее кулак покрепче, она бы
ему двинула как следует.
- Да. Через несколько недель Флоренс Элмор нашли мертвой в ее гараже.
Дверь была закрыта, а мотор машины работал.? Она замолчала и облизнула
губы.? Нашел ее Крис Лэвери. Это было уже под утро, когда он возвращался
домой. Она лежала в пижаме на полу гаража, голова была накрыта одеялом,
которое было наброшено на выхлопную трубу автомобиля. Доктора Элмора дома не
было. В газетах об этом деле ничего не писали, кроме того, что она
скоропостижно скончалась. Дело было замято.
Она подняла сплетенные руки и снова уронила их на колени.
Я спросил:
- По-вашему, здесь было что-то не так?
- Люди болтали что-то в этом смысле. Но люди всегда болтают. Немного
погодя мне пришлось услышать о возникших подозрениях. Я встретила этого
Браунвелла на улице, и он пригласил меня выпить по коктейлю. Он мне не
нравился, но у меня как раз были свободные полчаса. Мы зашли в бар. Он
спросил, помню ли я женщину, которая бросила ему рюмку в лицо. Я помнила. И
тогда произошел приблизительно следующий разговор. Браунвелл сказал: "Ну,
наш друг Крис Лэвери теперь может не беспокоиться, если у него кончатся
любовницы, согласные его содержать!? Я ответила: "Боюсь, что не вполне
понимаю, что вы хотите этим сказать?. Браунвелл ответил: "Черт побери, вы
просто не хотите понимать! В ту ночь, когда умерла миссис Элмор, она была в
заведении Луи Конди и все до последнего цента проиграла в рулетку. Она
устроила истерику, кричала, что ее обжулили, словом, устроила грандиозный
скандал. Конди пришлось буквально силой утащить ее в свой кабинет. Он
дозвонился доктору Элмору, тот приехал и сделал ей укол из своего маленького
шприца. А потом уехал и предоставил Конди отправить ее домой. Сказал, что у
него серьезный больной и он занят. Ну, Конди отвез ее и сдал на руки
медсестре доктора, которую Элмор вызвал по телефону. Конди отнес ее наверх,
а медсестра уложила в постель.
Конди вернулся к своей рулетке. Заметьте, что ее отнесли наверх и
уложили в постель, и все-таки в ту же ночь Флоренс встала, спустилась в
гараж и покончила с собой при помощи окиси углерода. Что вы об этом
думаете?? - спросил меня Браунвелл. (Я ответила ему: "Мне ничего об этом не
приходилось слышать. А вы откуда все это знаете?? И он рассказал: "Я знаю
одного репортера из этого поганого листка, который они называют газетой. Не
было никакого следствия и никакого вскрытия. По крайней мере, о результатах
анализов, если они и делались, ничего не сообщалось. Там у них в Бэй-Сити
нет следственного судьи. Его функции выполняет по совместительству какой-то
полицейский офицер. Разумеется, они там все заискивают перед правящей
партией. В таком маленьком городке стоит одному из партийных боссов сказать
слово,- и все в порядке. А Конди - человек влиятельный, и он хотел избежать
публичного скандала, а доктор - тем более!?
Мисс Фромсет замолчала, видимо, ожидая моих вопросов. Я тоже молчал, и
она продолжила:
- Я думаю, вы понимаете, какую роль при этом сыграл сам Браунвелл?
- Конечно. Браунвелл горел желанием отомстить. Он сам затянул ее играть
в рулетку и сам напоил. Он был заодно с Конди. Такие вещи случаются и в
более "чистых? городах, чем Бэй-Сити. Но это - еще не вся история, не правда
ли?
- Нет. Родители миссис Элмор, должно быть, пригласили частного
детектива. Он должен был дежурить по ночам, и на месте действия он оказался
вторым, после Криса Лэвери. Браунвелл говорил, будто этот человек обнаружил
какую-то улику, опровергающую версию о самоубийстве. Но предъявить эту улику
ему так и не удалось. Его арестовали за управление автомобилем в состоянии
опьянения и приговорили к тюремному заключению.
- И это все? - спросил я. Она кивнула.
- Может быть, вам покажется странным, что я так хорошо все запомнила,
но такая уж у меня должность, чтобы все помнить.
- Нет, я только думаю, что вся эта история не имеет отношения к нашему
делу. Хотя Лэвери и нашел ее первым, он мог быть с этим никак не связан. Ваш
разговорчивый друг Брэунвелл, по-видимому, думает, что эта страшная смерть
дала Лэвери возможность шантажировать доктора. Но для того чтобы
шантажировать человека, чья невиновность установлена судебным решением, надо
иметь на руках веские улики. Мисс Фромсет кивнула:
- Я тоже так думаю. И я бы хотела сохранить иллюзию, что при всех своих
пороках Крис Лэвери все же не занимался шантажом. Вот все, что я могу вам
рассказать, мистер Марлоу. А сейчас мне надо снова браться за работу.
Она встала, собираясь идти в приемную. Я сказал:
- Нет, это еще не все. Я хочу кое-что вам показать.
Я достал маленький надушенный носовой платок, лежавший под подушкой у
Криса Лэвери, наклонился и положил его перед нею на письменный стол.
Она посмотрела на носовой платок, взглянула на меня, подняла его концом
карандаша и спросила:
- Что это за духи? Отвратительный запах!
- Я думаю, нечто вроде сандалового дерева.
- Дешевая имитация. Гадость, мягко выражаясь. Так зачем вы хотели мне
показать этот платок, мистер Марлоу? - Откинувшись в кресле, она изучала
меня равнодушным и холодным взглядом.
- Я его нашел в доме Криса Лэвери, у него под подушкой. Здесь вышита
монограмма.
Она развернула платок карандашом, так и не дотронувшись до него. Ее
лицо приняло строгое выражение.
- Здесь вышиты две буквы,- сказала она холодным и сердитым тоном.? Те
же инициалы, что у меня. Вы это имеете в виду?
- Да, хотя у него, возможно, имеется полдюжины знакомых молодых женщин
с такими же инициалами.
- Однако вы - злой человек,- сказала она спокойно.
- Это ваш платок или нет?
Она медлила с ответом. Потом спокойно протянула руку, взяла вторую
сигарету и закурила.
- Да, это мой платок,- сказала она.? Должно быть, я его когда-то там
забыла. Давно. И уверяю вас, не под подушкой у Криса. Вы это хотели узнать?
Я не ответил, и она добавила:
- Видимо, он одолжил его женщине, которая любит этот сорт духов.
- Но это как-то не вяжется с Лэвери. Ее верхняя губа слегка сморщилась.
У нее были красивые губы. Мне такие нравятся.
- Я думаю,- сказала она,- что в сложившееся у вас представление о
характере Лэвери нужно внести кое-какие коррективы. Если вы в этом образе
обнаружили какие-то положительные черты, то это чистая случайность.
- О мертвых нельзя говорить плохо,- сказал я.
Какое-то время она сидела и смотрела на меня так, словно я ничего не
сказал, и ждала, чтобы я продолжил. Потом у нее задрожало горло, и эта дрожь
распространилась по всему телу. Руки судорожно сжались, сигарета сломалась.
Она посмотрела на нее и быстро бросила в пепельницу.
- Его застрелили в ванной комнате. В душевой кабине. И есть основания
думать, что это сделала женщина, которая провела с ним ночь. Он как раз
перед этим брился. Женщина оставила револьвер на лестнице, а этот платок под
подушкой.
Она слегка пошевелилась в кресле. Теперь ее глаза были устремлены в
пространство. Лицо было холодным, как у статуи.
- И вы ждете от меня, что я сообщу вам все подробности? - спросила она
с горечью.
- Слушайте, мисс Фромсет, я предпочел бы в таких делах быть деликатным
и чутким. Я с удовольствием сыграл бы эту сцену так, чтобы женщина вашего
склада не почувствовала себя оскорбленной. Но я не могу, этого мне не
позволяют ни мои клиенты, ни полиция, ни мои противники. Как бы я ни
старался казаться деликатным,- дело все равно кончается тем, что я попадаю
носом в дерьмо, а кулаком кому-нибудь в глаз!
Она кивнула, словно и не слышала моих слов.
- Когда его убили? - спросила она, все еще слегка дрожа.
- Полагаю, что сегодня утром. Вскоре после того, как он проснулся. Я
уже говорил, он только побрился и собирался принять душ.
- Насколько я его знаю, это было не очень рано. А я здесь уже с восьми
тридцати.
- Между прочим, я и не думаю, что это вы его убили.
- Спасибо, это очень любезно. Но ведь это мой платок, не так ли? Хотя и
не моими духами надушен. Боюсь, что полиция не очень разбирается в запахе
духов. И в некоторых других вещах.
- Верно. Это же относится и к частным детективам. Нравится вам такой
тон?
- Боже мой! - сказала она и прижала ко рту тыльную сторону ладони.
- В него выстрелили пять или шесть раз. И все выстрелы кроме двух
прошли мимо. Он отступил в душевую кабину. Вероятно, это была довольно
мерзкая сцена. Убийца действовал с большой ненавистью. Или, наоборот,
слишком обдуманно.
- Его было легко возненавидеть,- сказала она без всякого выражения.? И
чертовски легко полюбить. Женщины, и даже вполне порядочные, иногда
совершают такие неприятные ошибки.
- Из всего этого я могу заключить: вы когда-то думали, что полюбили
его, но вы его теперь не любите и вы его не убивали.
- Да! - Ее тон теперь был сухим и легким, как духи, которыми она
душилась.? Я надеюсь, вы оцените мое доверие.? Она рассмеялась коротко и
горько.? Мертв,- сказала она,- бедный, эгоистичный, дешевый, скверный,
красивый, фальшивый мальчишка! Мертв и холоден. Нет, мистер Марлоу, я его не
убивала.
Я подождал, пока она справится с собой. Наконец она спросила спокойно:
- Мистер Кингсли знает об этом? Я кивнул.
- И полиция, конечно, тоже?
- Еще нет. По крайней мере от меня - нет. Я нашел его тело. Дверь дома
была не закрыта. Я вошел и нашел его.
Она взяла свой карандашик и потыкала в носовой
платок.
- Мистер Кингсли знает об этом платке?
- Нет. О нем не знает никто, кроме вас и меня. И, конечно, того, кто
его туда положил.
- Мило с вашей стороны,- сказала она сухо.? И мило, что вы так думаете.
- В вас есть оттенок высокомерия и достоинства, который мне нравится,-
сказал я.? Но не перегибайте палку. Чего можете от меня ожидать? Что я
вытащу носовой платок из-под подушки убитого мужчины, понюхаю его и подумаю:
?Так-так! Монограмма мисс Адриенн Фромсет! Мисс Фромсет, видимо, знала
Лэвери, и весьма интимно. Скажем, настолько интимно, насколько это допускает
мое испорченное воображение. Значит - чрезвычайно интимно. Но эти
синтетические дешевые духи - нет, мисс Фромсет никогда не стала бы
пользоваться дешевыми духами! Платок лежал у Лэвери под подушкой - нет, мисс
Фромсет никогда не станет класть свой платок под подушку мужчине! Стало
быть, все это не может иметь никакого отношения к мисс Фромсет! Абсолютно!
Это - всего лишь обман зрения!?
- Ах, перестаньте! - сказала она. Я ухмыльнулся.
- Что вы, собственно, думаете обо мне? - в упор спросила она.
- Я бы вам сказал, но уже поздно, вы заняты! Ее лицо вспыхнуло. После
паузы она спросила:
- У вас хоть есть предположение, кто это сделал?
- Предположения-то есть. И всевозможные версии. Но это все - только
версии. Я боюсь, что полиция отнесется к делу проще. В шкафу у Лэвери висит
несколько платьев, принадлежащих миссис Кингсли. И если им известна вся
история, включая то, что произошло вчера на озере Маленького фавна, то они
не станут долго рассусоливать и сразу схватятся за наручники. Конечно,
сперва ее надо найти. Но для них это не очень трудно.
- Кристель Кингсли,- сказала она тихо.? Боже мой, неужели ему придется
еще и это пережить!
- Это не обязательно сделала она. Убийство могло быть совершено по
мотивам, о которых мы и не знаем. Например, это мог сделать кто-нибудь
другой, вроде доктора Элмора.
Она быстро подняла глаза, но потом покачала головой.
- И все-таки это возможно,- настаивал я.? Правда, у нас нет против него
никаких улик. Но вчера он что-то слишком нервничал для человека, которому
нечего бояться. Хотя, конечно, можно трусить и не будучи ни в чем виновным.
Я встал, похлопал по краю стола и посмотрел на нее сверху вниз. У нее
была очень красивая шея.
- А что будет с этим? - Она показала на носовой платок.
- Если бы это был мой платок, я бы постарался поскорее отмыть его от
дешевого запаха,- сказал я улыбаясь.
- Но ведь он может что-то означать, разве нет? И даже очень многое!
- Я не думаю, чтобы это было важной уликой. Женщины вечно забывают
везде свои носовые платки. Такой человек, как Лэвери, мог собирать их и
складывать в ящичек из сандалового дерева. А потом какая-то женщина
обнаружила этот склад и взяла себе один платок для пользования. А может
быть, он сам ей дал и при этом не преминул похвастаться чужой монограммой. Я
считаю его человеком как раз такого типа. Ну, прощайте, мисс Фромсет,
большое спасибо за беседу!
Уже собираясь уходить, я спросил:
- Вы случайно не знаете фамилию репортера, от которого Браунвелл
получил свою информацию? Она покачала головой.
- А фамилию родителей миссис Элмор?
- Тоже нет. Но, возможно, сумею для вас узнать. Могу попробовать.
- Как?
- Ну, обычно такие вещи указываются в траурных извещениях, не так ли? А
я точно помню, что в какой-то газете Лос-Анджелеса было помещено траурное
извещение.
- Это было бы очень любезно с вашей стороны,- сказал я. Я провел
пальцем по ребру стола и посмотрел на нее со стороны. Бледная кожа цвета
слоновой кости, темные прекрасные глаза. Волосы ее блестели, как только
могут блестеть волосы, и при этом были темными, как ночь.
Я вышел из кабинета. Маленькая блондинка у коммутатора посмотрела на
меня с ожиданием, ее красные губки приоткрылись, казалось, она ждет от меня
какой-нибудь шутки.
Мне было не до шуток. Я вышел на улицу.
Перед домом Лэвери не было видно полицейских машин, никто не
прогуливался по тротуару, а когда я открыл входную дверь, то не почувствовал
ни сигарного, ни сигаретного дыма. Солнце больше не светило в окна, а над
пустыми рюмками от виски кружилась муха. Я прошел гостиную и прислонился к
перилам лестницы, которая вела в нижний этаж. В доме Лэвери ничто не
шевелилось. Единственный еле слышный звук доносился из ванной комнаты:
спокойное падение воды на плечи мертвого.
Я открыл телефонную книгу, отыскал страницу "Полиция?. Набрав номер и
ожидая соединения, я вынул из кармана револьвер и положил его на маленький
столик рядом с телефонным аппаратом.
Ответил мужской голос:
- Полиция Бэй-Сити. Я сказал:
- На Элтер-стрит, 623, была стрельба. Здесь живет человек по фамилии
Лэвери. Он мертв.
- Шесть - два-три, Элтер-стрит. А вы кто такой?
- Марлоу. Моя фамилия Марлоу.
- Вы находитесь в доме?
- Да.
- Пожалуйста, ни до чего не дотрагивайтесь.
Я положил трубку на рычаг, уселся на диван и принялся ждать. Не очень
долго. Издали послышался звук сирены, который становился все громче.
Раздался визг покрышек, звук сирены превратился в металлическое хрюканье и
умолк. Покрышки взвизгнули снова, уже перед домом. Услышав шаги на дорожке,
я подошел к двери и открыл ее.
Ввалились два полицейских в форме. Это были обычные верзилы, с обычными
обветренными загорелыми лицами и недоверчивыми глазами. У одного между
фуражкой и правым ухом была воткнута гвоздика. Второй был постарше, с
проседью, довольно строгого вида. Они стояли и внимательно меня
разглядывали. Потом старший коротко спросил:
- Где оно?
- Внизу, в ванной комнате, за занавеской.
- Энди, останься здесь с ним.
Он быстро прошел через комнату и исчез. Другой посмотрел на меня и
сказал:
- Никаких легкомысленных движений, парень!
Я снова уселся на диван. Снизу слышался шум шагов. Полицейский,
оставшийся со мной, осматривал комнату. Наконец он обнаружил револьвер,
лежавший на телефонном столике. Он бросился к нему, как ястреб.
- Это орудие убийства? - почти закричал он.
- Полагаю, что да. Он пуст.
Он наклонился над револьвером, оскалился и потянулся к своей кобуре.
Его пальцы быстро отстегнули крышку и схватились за рукоятку.
- Что вы полагаете? - пролаял он.
- Полагаю, что это орудие убийства.
- Хорошо! Очень хорошо! - произнес он.? Неплохая шутка!
- Но и не такая уж хорошая,- заметил я скромно.
Он отступил. Глаза были неотрывно устремлены на меня.
- Почему вы его застрелили? - прогремел он.
- Все думаю и думаю, сам не знаю, почему!
- Опять шуточки?! Не нахальничайте!
- Давайте-ка лучше присядем и подождем следственную группу,- сказал я.?
До ее приезда я воздержусь от своей защиты.
- Воздержитесь от ваших выражений!
- Я не позволяю себе никаких выражений. Если бы я его застрелил, то не
сидел бы здесь. И не стал бы вам звонить. И вы бы не нашли револьвер. Так
что не тратьте на это дело столько усилий. Ведь вы пока занимаетесь им не
более десяти минут!
Он обиженно посмотрел на меня. Снял фуражку, и гвоздика упала на пол.
Он наклонился, поднял ее, покрутил в пальцах и бросил за каминную решетку.
- Не делайте этого,- предупредил я его.? Могут подумать, что это "
улика, и напрасно потратят много времени!
- Ах, подите вы к черту! - Он наклонился через решетку, поднял гвоздику
и сунул ее в карман.? Я вижу, у вас на все готов ответ!
Второй полицейский с серьезным видом поднялся по лестнице.
Остановившись посреди комнаты он посмотрел на часы и сделал пометку в своей
записной книжке. Потом, немного сдвинув жалюзи, выглянул в окно.
Молодой, который оставался со мной, спросил:
- Можно я теперь посмотрю?
- Ах, брось, Энди. Это дело не для нас. Ты не звонил следственному
судье?
- Я думал, это обязанность следственной группы.
- Ладно. Группой командует капитан Уэббер, а он любит все делать сам.?
Он посмотрел на меня.? Вас зовут Марлоу?
Я подтвердил.
- У него пасть - на любой вопрос готов ответ! - сказал Энди.
Старший безо всякого интереса взглянул на меня, потом с таким же
отсутствующим видом посмотрел на Энди, но в револьвер, который он внезапно
увидел на телефонном столике, он уперся отнюдь не с отсутствующим видом.
- Да, это орудие убийства,- сказал Энди.? Я не прикасался.
Второй кивнул.
- Что вы здесь делаете, мистер? Приятель этого? - Он показал большим
- Понимаю,- сказал он.
- Только смотрите, будьте внимательны! Вам будут задавать вопросы
раньше, чем скажут вам о смерти Лэвери, раньше, чем мне разрешат с вами
связаться, по крайней мере, по их мнению. Не попадитесь в ловушку! Если вы
попадете впросак, мне уже вряд ли удастся найти выход. Тогда я сам окажусь в
трудном положении.
- Но вы ведь могли позвонить мне из дома Лэвери до того, как вызвали
полцию,- заметил он задумчиво.
- Я знаю. Но это будет выглядеть не в мою пользу. А первое, что они
сделают,- это, конечно, проверят телефонные разговоры за последние часы.
Даже если я им скажу, что звонил вам из какого-нибудь другого места, то
тогда уж лучше сразу признаться, что ездил к вам сюда в клуб.
- Понимаю,- сказал он.? Можете на меня положиться, я буду начеку!
Мы пожали друг другу руки, и я ушел.
Спортклуб находился за полквартала от дома, где помещалась компания
?Гиллерлейн?. Я пересек улицу и вошел в подъезд.
Приемная компании выглядела еще более пустой, чем вчера. Миленькая
блондиночка за коммутатором вновь одарила меня быстрой улыбкой. Я ответил ей
излюбленным приветствием преступников: направил на нее вытянутый
указательный палец и согнул остальные вокруг рукоятки воображаемого
пистолета, на манер ковбоя с Дикого Запада. Она рассмеялась от всей души, но
сделала это беззвучно. Похоже, это было самым большим для нее развлечением
за всю скучную трудовую неделю.
Я показал на пустой стол мисс Фромсет. Малышка кивнула, что-то включила
на своем коммутаторе и произнесла несколько слов. Тотчас же отворилась
дверь, элегантно вплыла мисс Фромсет, подошла к своему столу и вопросительно
посмотрела на меня холодными внимательными глазами.
- Да, мистер Марлоу? К сожалению, мистера Кингсли сейчас нет.
- Я как раз сейчас от мистера Кингсли. Где мы могли бы поговорить?
- Поговорить?
- Мне нужно кое-что вам показать.
- Ах, вот как? - Она глядела на меня задумчиво. Вероятно, находилось
немало кавалеров, которые выражали желание кое-что ей показать, в том числе
пестрые купюры... При других обстоятельствах я бы счел себя польщенным.
- Это связано с поручением мистера Кингсли,- сказал я.
- Тогда воспользуемся кабинетом мистера Кингсли,- она встала и
придержала дверь. Когда я проходил мимо нее, то ощутил запах... сандалового
дерева.
- "Гиллерлейн-Регаль?? "Королева духов?? Она улыбнулась, все еще стоя в
дверях.
- При моем-то жалованьи?
- Про ваше жалованье я не говорю. Но вы не похожи на женщину, которой
приходится самой покупать себе духи.
- В данном случае вы правы. И если хотите знать, я ненавижу
пользоваться духами на службе. Однако мистер Кингсли на этом настаивает.
Мы прошли через длинную прохладную комнату. Она села в кресло у конца
письменного стола, я - на свое вчерашнее место. Мы смотрели друг на друга.
Сегодня она была в коричневом платье с плиссированным жабо. Вид у нее был не
такой холодный, но до огня прерий было еще далеко.
Я предложил ей сигареты мистера Кингсли. Она взяла одну, прикурила от
настольной зажигалки и откинулась в кресле:
- Отбросим долгие предисловия,- сказал я.? Вы знаете, кто я и чем
занимаюсь. Если вы вчера этого еще не знали, то исключительно из-за
пристрастия Кингсли к татральным эффектам.
Она посмотрела на свои руки, мирно лежавшие на коленях, и улыбнулась
почти робко.
- Он прекрасный человек,- сказала она,- несмотря на слабость к
помпезному оформлению. В сущности, он сам - единственный зритель, на кого
это производит впечатление. И если бы вы только знали, что ему приходится
терпеть из-за этой уличной девки,- она стряхнула пепел с сигареты.? Ну,
может быть, лучше мне этого не касаться. Так о чем вы хотели говорить со
мной, мистер Марлоу?
- Кингсли сказал, что вы знаете Элморов.
- Я была знакома с миссис Элмор. Вернее, несколько раз встречала ее в
обществе.
- Где?
- В доме одного знакомого. А что?
- В доме Лэвери?
- Я надеюсь, вы не собираетесь быть дерзким, мистер Марлоу? Я бы очень
вас просила!
- Не знаю, что вы называете дерзостью. Я говорю с вами по делу, а
деловые разговоры не имеют ничего общего с международной дипломатией.
- Ну, хорошо. В доме Криста Лэвери. Да. Я часто там бывала в те
времена. Он устраивал милые вечеринки.
- Следовательно, Лэвери знал Элморов или, по крайней мере, миссис
Элмор?
Она еле заметно покраснела.
- Да. Даже очень хорошо.
- И целую кучу других женщин - тоже очень хорошо? Не сомневаюсь, миссис
Кингсли была знакома с миссис Элмор?
- Да, и гораздо ближе, чем я. Они называли друг друга уменьшительными
именами. Миссис Элмор умерла, вы, вероятно, слышали? Она покончила с собой.
Года полтора тому назад.
- Это действительно было недвусмысленное самоубийство?
Она подняла брови, но выражение ее лица показалось мне деланным. Как
будто она считала уместным именно так реагировать на мой вопрос.
- У вас есть особые причины задавать этот вопрос, и притом в такой
форме? Я хочу сказать, разве это имеет отношение к нашему делу?
- Раньше я думал, что нет. И сейчас не уверен. Но вчера мистер Элмор
вызвал полицейского из-за одного того, что я разглядывал его дом.
Предварительно он по номеру машины выяснил, кто я такой. Полицейский вел
себя со мной очень грубо, и тоже по единственной причине - что я был там. Он
не знал, что я там делаю, а я не сказал ему, что был у Лэвери. Но доктор
Элмор знал, в чем дело, так как видел меня выходящим из дома Лэвери. Вот
вопрос: почему же он вызвал полицию? И зачем полицейский постарался меня
припугнуть? Стал рассказывать про какого-то человека, который пытался
шантажировать доктора и в результате оказался за решеткой? Он допытывался,
не прислали ли меня ее люди? Кого он имел в виду: родных миссис Элмор? Не
наняли ли они меня? Если вы можете ответить мне на эти вопросы, я скажу вам,
имеет ли это что-нибудь общее с нашим делом.
Она задумалась, бросила на меня быстрый испытующий взгляд и тут же
отвела глаза.
- Я видела миссис Элмор всего дважды,- сказала она медленно.? Но думаю,
что смогу ответить на ваши вопросы. В последний раз я встретила ее в доме
Лэвери, как уже говорила, и там было довольно много народу. Много пили,
много разговаривали. Женщины были там без мужей, а мужчины - не со своими
женами. Был там некий Браунвелл, и был он очень пьян. Сейчас, я слышала, он
служит во флоте. Он пикировался с миссис Элмор по поводу практики ее мужа. Я
поняла их спор так: по-видимому, доктор Элмор - один из тех врачей, которые
по ночам разъезжают с наполненным морфием шприцем и таким образом помогают
определенным людям, которые без такой помощи неминуемо проснулись бы утром в
полицейском участке. Флоренс Элмор на это заявила, что ей безразлично, каким
способом ее муж зарабатывает деньги, главное, лишь бы он приносил их
побольше. Она тоже была пьяна, причем, по-моему, она и в трезвом виде была
не слишком симпатичной. Одна из этих худющих крашеных баб, которые слишком
громко смеются и слишком высоко задирают ноги. Блондинка, слишком светлая
блондинка с яркими красками и неприлично большими детскими глазами. Ну,
Браунвелл сказал, пусть она не беспокоится: такой бизнес всегда прибылен.
Пятнадцать минут на пациента, включая дорогу туда и обратно, и за каждый
такой визит от десяти до пятидесяти долларов! Ему, мол, лишь одно неясно,
как это врачу удается добывать такое количество наркотиков. Как видно, дело
здесь не обходится без контакта с гангстерским миром. Он спросил миссис
Элмор, часто ли ей приходится приглашать к столу милых гангстеров. Тогда она
швырнула ему рюмку в физиономию!
Я засмеялся. Но мисс Фромсет не смеялась. Она погасила сигарету в
большой хрустальной пепельнице с медными краями и сухо посмотрела на меня.
- Что ж, это понятно,- заметил я.? Будь у нее кулак покрепче, она бы
ему двинула как следует.
- Да. Через несколько недель Флоренс Элмор нашли мертвой в ее гараже.
Дверь была закрыта, а мотор машины работал.? Она замолчала и облизнула
губы.? Нашел ее Крис Лэвери. Это было уже под утро, когда он возвращался
домой. Она лежала в пижаме на полу гаража, голова была накрыта одеялом,
которое было наброшено на выхлопную трубу автомобиля. Доктора Элмора дома не
было. В газетах об этом деле ничего не писали, кроме того, что она
скоропостижно скончалась. Дело было замято.
Она подняла сплетенные руки и снова уронила их на колени.
Я спросил:
- По-вашему, здесь было что-то не так?
- Люди болтали что-то в этом смысле. Но люди всегда болтают. Немного
погодя мне пришлось услышать о возникших подозрениях. Я встретила этого
Браунвелла на улице, и он пригласил меня выпить по коктейлю. Он мне не
нравился, но у меня как раз были свободные полчаса. Мы зашли в бар. Он
спросил, помню ли я женщину, которая бросила ему рюмку в лицо. Я помнила. И
тогда произошел приблизительно следующий разговор. Браунвелл сказал: "Ну,
наш друг Крис Лэвери теперь может не беспокоиться, если у него кончатся
любовницы, согласные его содержать!? Я ответила: "Боюсь, что не вполне
понимаю, что вы хотите этим сказать?. Браунвелл ответил: "Черт побери, вы
просто не хотите понимать! В ту ночь, когда умерла миссис Элмор, она была в
заведении Луи Конди и все до последнего цента проиграла в рулетку. Она
устроила истерику, кричала, что ее обжулили, словом, устроила грандиозный
скандал. Конди пришлось буквально силой утащить ее в свой кабинет. Он
дозвонился доктору Элмору, тот приехал и сделал ей укол из своего маленького
шприца. А потом уехал и предоставил Конди отправить ее домой. Сказал, что у
него серьезный больной и он занят. Ну, Конди отвез ее и сдал на руки
медсестре доктора, которую Элмор вызвал по телефону. Конди отнес ее наверх,
а медсестра уложила в постель.
Конди вернулся к своей рулетке. Заметьте, что ее отнесли наверх и
уложили в постель, и все-таки в ту же ночь Флоренс встала, спустилась в
гараж и покончила с собой при помощи окиси углерода. Что вы об этом
думаете?? - спросил меня Браунвелл. (Я ответила ему: "Мне ничего об этом не
приходилось слышать. А вы откуда все это знаете?? И он рассказал: "Я знаю
одного репортера из этого поганого листка, который они называют газетой. Не
было никакого следствия и никакого вскрытия. По крайней мере, о результатах
анализов, если они и делались, ничего не сообщалось. Там у них в Бэй-Сити
нет следственного судьи. Его функции выполняет по совместительству какой-то
полицейский офицер. Разумеется, они там все заискивают перед правящей
партией. В таком маленьком городке стоит одному из партийных боссов сказать
слово,- и все в порядке. А Конди - человек влиятельный, и он хотел избежать
публичного скандала, а доктор - тем более!?
Мисс Фромсет замолчала, видимо, ожидая моих вопросов. Я тоже молчал, и
она продолжила:
- Я думаю, вы понимаете, какую роль при этом сыграл сам Браунвелл?
- Конечно. Браунвелл горел желанием отомстить. Он сам затянул ее играть
в рулетку и сам напоил. Он был заодно с Конди. Такие вещи случаются и в
более "чистых? городах, чем Бэй-Сити. Но это - еще не вся история, не правда
ли?
- Нет. Родители миссис Элмор, должно быть, пригласили частного
детектива. Он должен был дежурить по ночам, и на месте действия он оказался
вторым, после Криса Лэвери. Браунвелл говорил, будто этот человек обнаружил
какую-то улику, опровергающую версию о самоубийстве. Но предъявить эту улику
ему так и не удалось. Его арестовали за управление автомобилем в состоянии
опьянения и приговорили к тюремному заключению.
- И это все? - спросил я. Она кивнула.
- Может быть, вам покажется странным, что я так хорошо все запомнила,
но такая уж у меня должность, чтобы все помнить.
- Нет, я только думаю, что вся эта история не имеет отношения к нашему
делу. Хотя Лэвери и нашел ее первым, он мог быть с этим никак не связан. Ваш
разговорчивый друг Брэунвелл, по-видимому, думает, что эта страшная смерть
дала Лэвери возможность шантажировать доктора. Но для того чтобы
шантажировать человека, чья невиновность установлена судебным решением, надо
иметь на руках веские улики. Мисс Фромсет кивнула:
- Я тоже так думаю. И я бы хотела сохранить иллюзию, что при всех своих
пороках Крис Лэвери все же не занимался шантажом. Вот все, что я могу вам
рассказать, мистер Марлоу. А сейчас мне надо снова браться за работу.
Она встала, собираясь идти в приемную. Я сказал:
- Нет, это еще не все. Я хочу кое-что вам показать.
Я достал маленький надушенный носовой платок, лежавший под подушкой у
Криса Лэвери, наклонился и положил его перед нею на письменный стол.
Она посмотрела на носовой платок, взглянула на меня, подняла его концом
карандаша и спросила:
- Что это за духи? Отвратительный запах!
- Я думаю, нечто вроде сандалового дерева.
- Дешевая имитация. Гадость, мягко выражаясь. Так зачем вы хотели мне
показать этот платок, мистер Марлоу? - Откинувшись в кресле, она изучала
меня равнодушным и холодным взглядом.
- Я его нашел в доме Криса Лэвери, у него под подушкой. Здесь вышита
монограмма.
Она развернула платок карандашом, так и не дотронувшись до него. Ее
лицо приняло строгое выражение.
- Здесь вышиты две буквы,- сказала она холодным и сердитым тоном.? Те
же инициалы, что у меня. Вы это имеете в виду?
- Да, хотя у него, возможно, имеется полдюжины знакомых молодых женщин
с такими же инициалами.
- Однако вы - злой человек,- сказала она спокойно.
- Это ваш платок или нет?
Она медлила с ответом. Потом спокойно протянула руку, взяла вторую
сигарету и закурила.
- Да, это мой платок,- сказала она.? Должно быть, я его когда-то там
забыла. Давно. И уверяю вас, не под подушкой у Криса. Вы это хотели узнать?
Я не ответил, и она добавила:
- Видимо, он одолжил его женщине, которая любит этот сорт духов.
- Но это как-то не вяжется с Лэвери. Ее верхняя губа слегка сморщилась.
У нее были красивые губы. Мне такие нравятся.
- Я думаю,- сказала она,- что в сложившееся у вас представление о
характере Лэвери нужно внести кое-какие коррективы. Если вы в этом образе
обнаружили какие-то положительные черты, то это чистая случайность.
- О мертвых нельзя говорить плохо,- сказал я.
Какое-то время она сидела и смотрела на меня так, словно я ничего не
сказал, и ждала, чтобы я продолжил. Потом у нее задрожало горло, и эта дрожь
распространилась по всему телу. Руки судорожно сжались, сигарета сломалась.
Она посмотрела на нее и быстро бросила в пепельницу.
- Его застрелили в ванной комнате. В душевой кабине. И есть основания
думать, что это сделала женщина, которая провела с ним ночь. Он как раз
перед этим брился. Женщина оставила револьвер на лестнице, а этот платок под
подушкой.
Она слегка пошевелилась в кресле. Теперь ее глаза были устремлены в
пространство. Лицо было холодным, как у статуи.
- И вы ждете от меня, что я сообщу вам все подробности? - спросила она
с горечью.
- Слушайте, мисс Фромсет, я предпочел бы в таких делах быть деликатным
и чутким. Я с удовольствием сыграл бы эту сцену так, чтобы женщина вашего
склада не почувствовала себя оскорбленной. Но я не могу, этого мне не
позволяют ни мои клиенты, ни полиция, ни мои противники. Как бы я ни
старался казаться деликатным,- дело все равно кончается тем, что я попадаю
носом в дерьмо, а кулаком кому-нибудь в глаз!
Она кивнула, словно и не слышала моих слов.
- Когда его убили? - спросила она, все еще слегка дрожа.
- Полагаю, что сегодня утром. Вскоре после того, как он проснулся. Я
уже говорил, он только побрился и собирался принять душ.
- Насколько я его знаю, это было не очень рано. А я здесь уже с восьми
тридцати.
- Между прочим, я и не думаю, что это вы его убили.
- Спасибо, это очень любезно. Но ведь это мой платок, не так ли? Хотя и
не моими духами надушен. Боюсь, что полиция не очень разбирается в запахе
духов. И в некоторых других вещах.
- Верно. Это же относится и к частным детективам. Нравится вам такой
тон?
- Боже мой! - сказала она и прижала ко рту тыльную сторону ладони.
- В него выстрелили пять или шесть раз. И все выстрелы кроме двух
прошли мимо. Он отступил в душевую кабину. Вероятно, это была довольно
мерзкая сцена. Убийца действовал с большой ненавистью. Или, наоборот,
слишком обдуманно.
- Его было легко возненавидеть,- сказала она без всякого выражения.? И
чертовски легко полюбить. Женщины, и даже вполне порядочные, иногда
совершают такие неприятные ошибки.
- Из всего этого я могу заключить: вы когда-то думали, что полюбили
его, но вы его теперь не любите и вы его не убивали.
- Да! - Ее тон теперь был сухим и легким, как духи, которыми она
душилась.? Я надеюсь, вы оцените мое доверие.? Она рассмеялась коротко и
горько.? Мертв,- сказала она,- бедный, эгоистичный, дешевый, скверный,
красивый, фальшивый мальчишка! Мертв и холоден. Нет, мистер Марлоу, я его не
убивала.
Я подождал, пока она справится с собой. Наконец она спросила спокойно:
- Мистер Кингсли знает об этом? Я кивнул.
- И полиция, конечно, тоже?
- Еще нет. По крайней мере от меня - нет. Я нашел его тело. Дверь дома
была не закрыта. Я вошел и нашел его.
Она взяла свой карандашик и потыкала в носовой
платок.
- Мистер Кингсли знает об этом платке?
- Нет. О нем не знает никто, кроме вас и меня. И, конечно, того, кто
его туда положил.
- Мило с вашей стороны,- сказала она сухо.? И мило, что вы так думаете.
- В вас есть оттенок высокомерия и достоинства, который мне нравится,-
сказал я.? Но не перегибайте палку. Чего можете от меня ожидать? Что я
вытащу носовой платок из-под подушки убитого мужчины, понюхаю его и подумаю:
?Так-так! Монограмма мисс Адриенн Фромсет! Мисс Фромсет, видимо, знала
Лэвери, и весьма интимно. Скажем, настолько интимно, насколько это допускает
мое испорченное воображение. Значит - чрезвычайно интимно. Но эти
синтетические дешевые духи - нет, мисс Фромсет никогда не стала бы
пользоваться дешевыми духами! Платок лежал у Лэвери под подушкой - нет, мисс
Фромсет никогда не станет класть свой платок под подушку мужчине! Стало
быть, все это не может иметь никакого отношения к мисс Фромсет! Абсолютно!
Это - всего лишь обман зрения!?
- Ах, перестаньте! - сказала она. Я ухмыльнулся.
- Что вы, собственно, думаете обо мне? - в упор спросила она.
- Я бы вам сказал, но уже поздно, вы заняты! Ее лицо вспыхнуло. После
паузы она спросила:
- У вас хоть есть предположение, кто это сделал?
- Предположения-то есть. И всевозможные версии. Но это все - только
версии. Я боюсь, что полиция отнесется к делу проще. В шкафу у Лэвери висит
несколько платьев, принадлежащих миссис Кингсли. И если им известна вся
история, включая то, что произошло вчера на озере Маленького фавна, то они
не станут долго рассусоливать и сразу схватятся за наручники. Конечно,
сперва ее надо найти. Но для них это не очень трудно.
- Кристель Кингсли,- сказала она тихо.? Боже мой, неужели ему придется
еще и это пережить!
- Это не обязательно сделала она. Убийство могло быть совершено по
мотивам, о которых мы и не знаем. Например, это мог сделать кто-нибудь
другой, вроде доктора Элмора.
Она быстро подняла глаза, но потом покачала головой.
- И все-таки это возможно,- настаивал я.? Правда, у нас нет против него
никаких улик. Но вчера он что-то слишком нервничал для человека, которому
нечего бояться. Хотя, конечно, можно трусить и не будучи ни в чем виновным.
Я встал, похлопал по краю стола и посмотрел на нее сверху вниз. У нее
была очень красивая шея.
- А что будет с этим? - Она показала на носовой платок.
- Если бы это был мой платок, я бы постарался поскорее отмыть его от
дешевого запаха,- сказал я улыбаясь.
- Но ведь он может что-то означать, разве нет? И даже очень многое!
- Я не думаю, чтобы это было важной уликой. Женщины вечно забывают
везде свои носовые платки. Такой человек, как Лэвери, мог собирать их и
складывать в ящичек из сандалового дерева. А потом какая-то женщина
обнаружила этот склад и взяла себе один платок для пользования. А может
быть, он сам ей дал и при этом не преминул похвастаться чужой монограммой. Я
считаю его человеком как раз такого типа. Ну, прощайте, мисс Фромсет,
большое спасибо за беседу!
Уже собираясь уходить, я спросил:
- Вы случайно не знаете фамилию репортера, от которого Браунвелл
получил свою информацию? Она покачала головой.
- А фамилию родителей миссис Элмор?
- Тоже нет. Но, возможно, сумею для вас узнать. Могу попробовать.
- Как?
- Ну, обычно такие вещи указываются в траурных извещениях, не так ли? А
я точно помню, что в какой-то газете Лос-Анджелеса было помещено траурное
извещение.
- Это было бы очень любезно с вашей стороны,- сказал я. Я провел
пальцем по ребру стола и посмотрел на нее со стороны. Бледная кожа цвета
слоновой кости, темные прекрасные глаза. Волосы ее блестели, как только
могут блестеть волосы, и при этом были темными, как ночь.
Я вышел из кабинета. Маленькая блондинка у коммутатора посмотрела на
меня с ожиданием, ее красные губки приоткрылись, казалось, она ждет от меня
какой-нибудь шутки.
Мне было не до шуток. Я вышел на улицу.
Перед домом Лэвери не было видно полицейских машин, никто не
прогуливался по тротуару, а когда я открыл входную дверь, то не почувствовал
ни сигарного, ни сигаретного дыма. Солнце больше не светило в окна, а над
пустыми рюмками от виски кружилась муха. Я прошел гостиную и прислонился к
перилам лестницы, которая вела в нижний этаж. В доме Лэвери ничто не
шевелилось. Единственный еле слышный звук доносился из ванной комнаты:
спокойное падение воды на плечи мертвого.
Я открыл телефонную книгу, отыскал страницу "Полиция?. Набрав номер и
ожидая соединения, я вынул из кармана револьвер и положил его на маленький
столик рядом с телефонным аппаратом.
Ответил мужской голос:
- Полиция Бэй-Сити. Я сказал:
- На Элтер-стрит, 623, была стрельба. Здесь живет человек по фамилии
Лэвери. Он мертв.
- Шесть - два-три, Элтер-стрит. А вы кто такой?
- Марлоу. Моя фамилия Марлоу.
- Вы находитесь в доме?
- Да.
- Пожалуйста, ни до чего не дотрагивайтесь.
Я положил трубку на рычаг, уселся на диван и принялся ждать. Не очень
долго. Издали послышался звук сирены, который становился все громче.
Раздался визг покрышек, звук сирены превратился в металлическое хрюканье и
умолк. Покрышки взвизгнули снова, уже перед домом. Услышав шаги на дорожке,
я подошел к двери и открыл ее.
Ввалились два полицейских в форме. Это были обычные верзилы, с обычными
обветренными загорелыми лицами и недоверчивыми глазами. У одного между
фуражкой и правым ухом была воткнута гвоздика. Второй был постарше, с
проседью, довольно строгого вида. Они стояли и внимательно меня
разглядывали. Потом старший коротко спросил:
- Где оно?
- Внизу, в ванной комнате, за занавеской.
- Энди, останься здесь с ним.
Он быстро прошел через комнату и исчез. Другой посмотрел на меня и
сказал:
- Никаких легкомысленных движений, парень!
Я снова уселся на диван. Снизу слышался шум шагов. Полицейский,
оставшийся со мной, осматривал комнату. Наконец он обнаружил револьвер,
лежавший на телефонном столике. Он бросился к нему, как ястреб.
- Это орудие убийства? - почти закричал он.
- Полагаю, что да. Он пуст.
Он наклонился над револьвером, оскалился и потянулся к своей кобуре.
Его пальцы быстро отстегнули крышку и схватились за рукоятку.
- Что вы полагаете? - пролаял он.
- Полагаю, что это орудие убийства.
- Хорошо! Очень хорошо! - произнес он.? Неплохая шутка!
- Но и не такая уж хорошая,- заметил я скромно.
Он отступил. Глаза были неотрывно устремлены на меня.
- Почему вы его застрелили? - прогремел он.
- Все думаю и думаю, сам не знаю, почему!
- Опять шуточки?! Не нахальничайте!
- Давайте-ка лучше присядем и подождем следственную группу,- сказал я.?
До ее приезда я воздержусь от своей защиты.
- Воздержитесь от ваших выражений!
- Я не позволяю себе никаких выражений. Если бы я его застрелил, то не
сидел бы здесь. И не стал бы вам звонить. И вы бы не нашли револьвер. Так
что не тратьте на это дело столько усилий. Ведь вы пока занимаетесь им не
более десяти минут!
Он обиженно посмотрел на меня. Снял фуражку, и гвоздика упала на пол.
Он наклонился, поднял ее, покрутил в пальцах и бросил за каминную решетку.
- Не делайте этого,- предупредил я его.? Могут подумать, что это "
улика, и напрасно потратят много времени!
- Ах, подите вы к черту! - Он наклонился через решетку, поднял гвоздику
и сунул ее в карман.? Я вижу, у вас на все готов ответ!
Второй полицейский с серьезным видом поднялся по лестнице.
Остановившись посреди комнаты он посмотрел на часы и сделал пометку в своей
записной книжке. Потом, немного сдвинув жалюзи, выглянул в окно.
Молодой, который оставался со мной, спросил:
- Можно я теперь посмотрю?
- Ах, брось, Энди. Это дело не для нас. Ты не звонил следственному
судье?
- Я думал, это обязанность следственной группы.
- Ладно. Группой командует капитан Уэббер, а он любит все делать сам.?
Он посмотрел на меня.? Вас зовут Марлоу?
Я подтвердил.
- У него пасть - на любой вопрос готов ответ! - сказал Энди.
Старший безо всякого интереса взглянул на меня, потом с таким же
отсутствующим видом посмотрел на Энди, но в револьвер, который он внезапно
увидел на телефонном столике, он уперся отнюдь не с отсутствующим видом.
- Да, это орудие убийства,- сказал Энди.? Я не прикасался.
Второй кивнул.
- Что вы здесь делаете, мистер? Приятель этого? - Он показал большим