Разрешение пришло под Рождество. Марина, правда, никогда его не видела, но в Подмикитовке люди нуждались не в бумажке, а в пастыре, и она решила, что даже если письмо пока не получено – это вина церковных бюрократов, а не отца Базиля. Он просто хочет нести людям слово Божие.
Новый начальник лесопилки, насколько поняла Марина из вскользь брошенных фраз, был глубоко верующим человеком, батюшка специально подбирал такого. Доверенный управляющий, как его теперь чаще называли, и представить себе не мог, как это возможно – украсть у священника хотя бы рубль. Приписки и воровство, процветавшие ранее, исчезли. Бывший хозяин сейчас, наверное, рвал на себе волосы, но ничего поделать не мог. Поздно.
Примерно таким же образом отец Базиль приобрел бокситную шахту. К тому времени он уже обладал некоторой известностью, и не в последнюю очередь – как хороший организатор. В Синий колодезь зачастили с визитами диковинные тонированные джипы. Хваленые японские внедорожники частенько застревали на рыхлом уральском снегу, приходилось Симеонову заводить свой верный «уазик» и вытягивать гостей из сугробов. Трудности никого не останавливали, представители, а то и сами мелкие хозяева и хозяйчики, наперебой стучались в дом отца Базиля.
Так что когда одному алюминиевому корольку потребовался надежный партнер, чтобы поднять недавно разоренную, объявленную банкротом и выкупленную за копейки шахту, лучшего кандидата и искать было нечего.
Сам он в Синий Колодезь, естественно, не приехал. Он вообще давно уже не появлялся в России, чтобы не давать повода прокуратуре вызвать его повесткой. Как к любому деятелю такого рода, к нему имелись кое-какие вопросы.
Зато приезжал его заместитель. Долго уговаривать отца Базиля он не стал, просто несколько раз удваивал процент от прибыли, положенной будущему директору, – и уже к вечеру у шахты, пока еще незаметно для всего остального мира, сменился руководитель.
Единственное, что успокаивало Марину, – батюшка почти ничего не тратил на себя. Он не обзавелся личным автомобилем – просто дал Симеонову денег и попросил съездить в Екатеринбург и поставить машину в хороший автосервис. Отремонтировать и отладить старенький «уазик» обошлось недешево, зато Петр теперь просто боготворил отца Базиля. И никто в деревне не удивился, когда выяснилось, что из выданных денег он ни копейки не потратил на себя, стойко перенеся соблазны большого города. А ведь раньше Симеонова считали человеком ушлым из серии «палец в рот не клади».
Батюшка не мечтал о дворце и не подумывал о личном вертолете. В доме все также стоял старенький компьютер, разве что добавился канал спутниковой связи. Ни лишней мебели, ни дорогих одежд – ничего. Отец Базиль говорил:
– Господь защитил меня от греха сребролюбия! Мне деньги не нужны, но, к сожалению, без них иногда невозможно преодолеть людское горе. Так пусть они радуются и ликуют, приходя в церковь!
Действительно, храм в Синем Колодезе становился все краше – появились золоченые наличники для иконостаса, обычные стекла в окнах заменили на изразцовые, и внутреннее убранство заиграло яркими красками.
К счастью для себя, Марина и не догадывалась об истинном уровне доходов отца Базиля, иначе бы задумалась – куда идет львиная часть денег?
Как-то в феврале, под вечер, по смерзшейся от морозов колее в Синий Колодезь приехал еще один посетитель. Доставил его обычный частник из Каменца, решивший подзаработать на столичном безумце, невесть с какого перепугу собравшего в эту глушь.
Гость действительно приехал из Москвы – новость тут же облетела всю деревню. Каждому хотелось узнать, кто он такой, но незнакомец первым делом направился на церковное подворье. Отец Базиль встретил его внешне приветливо, но настороженно.
Примерно через час к Марине постучался брат Федор:
– Вас батюшка зовет.
Недоумевая, зачем это она понадобилась священнику в такой поздний час, девушка накинула полушубок, сунула ноги в сапоги. Хоть идти и недалеко, но на улице начиналась пурга, а с ней шутки плохи.
«Что-то случилось? Или он просто хочет побыть со мной наедине? Хотя бы раз вместе поужинать без этих угрюмых учеников…»
Сердце сладко сжалось.
К неудовольствию Марины, отец Базиль находился в гостевой комнате не один. Вместе с ним за богато накрытым столом сидел гость. Несмотря на некоторую настороженность во взгляде, чувствовалось, что он ощущает себя здесь хозяином.
Девушка вздрогнула.
«А вдруг это тот самый патриарший посланец?»
– Знакомься, Марина, это диакон Алексий, – сказал отец Базиль и, словно услышав ее мысли, добавил: – посланец Екатеринбургского поместного собора. Приехал проведать, как мы тут живем-поживаем.
– Добрый вечер, – сказала девушка и посмотрела на гостя с ненавистью.
«Ну вот, приперся!»
– Наша учительница и моя ближайшая помощница, – продолжал отец Базиль. – Марина.
– Благослови тебя Господь, Марина!
– Диакон хочет посмотреть новую школу, ты ему покажешь?
– Сейчас? – спросила девушка. С гораздо большим удовольствием она показала бы Алексию дорогу назад, но…
– Нет, – улыбнулся гость. – Сейчас, наверное, поздно. Завтра утром, можно? Сначала отец Базиль любезно разрешил мне присутствовать на утренней молитве, а потом я приду к вам. Хорошо?
– И что вы хотели бы увидеть? – враждебно спросила Марина.
– Все. Чем живет школа, что уже сделано, в чем нуждаетесь… О вашем приходе, об инициативности и человеколюбии отца Базиля идет немалая слава, Поместный собор направил меня…
«Все разнюхать и проверить, нет ли каких нарушений», – подумала Марина.
– …посмотреть на состояние прихода, выспросить о ваших заботах. Не скрою, владыка Харитон намерен оказать вашей епархии всяческое содействие.
А наутро гость пропал. На заутреню он так и не пришел, в предоставленной комнате гостевого дома его тоже не оказалось.
Отец Базиль обеспокоенно сказал:
– Вчера он хотел съездить в Белоомут, посмотреть тамошнюю часовню, но я его отговорил. Время позднее, да еще поземка, если помнишь, часов в девять началась – легко потерять дорогу. А ночью в лесу не выжить. Надеюсь, Господь охранит его от беды.
– Что же он, пешком пошел? – спросила Марина.
– Да нет, с ним же этот парень из Каменца, который его привез. Может, диакон его уговорил? Машины нигде не видно.
– Ну, тогда не так плохо…
– Наоборот, Марина, – хуже некуда. Во время поземки и местный-то дорогу упустит, а уж приезжий… Господи, спаси и сохрани их!
Нашли их только на третий день. На крутом повороте машина влетела в сугроб и заглохла. Видимо, они долго оставались в салоне, пытались ее завести, но когда начал остывать двигатель – пошли к ближайшему жилью. По дороге их настигли волки.
Прохор Ильич, кряжистый и мощный старик, что нашел останки тел, рассказывая о своей страшной находке, то и дело крестился:
– …вы не поверите! Просто не поверите. Следы вокруг – вроде волчьи, я их из тысячи отличу, прикус тоже знакомый…
– Господи, спаси нас! Откуда прикус-то?
– В том-то и дело, – Прохор понизил голос. – Они оба искусаны. Живого места не осталось.
– Боже мой…
– Волки так не поступают! Это собачьи привычки! Волки сбиваются в стаи только в голодное время. Им нужна пища, они не будут кусать, просто задерут и съедят. А у тех двоих я насчитал с полсотни укусов, звери будто хотели разорвать их на куски! Но не стали. Судя по следам – немного покружились вокруг и ушли. Словно их кто-то позвал…
– Так может, то и были собаки!
– Нет, что я, волка от собаки не отличу? Я вот думаю, а вдруг это были кто-то еще. Не волки, не псины подзаборные, а еще какие-то звери.
– Боже, кто же?!
– Не знаю. И вот я что тебе скажу, Татьяна, – и не хочу узнавать. Батюшка велел похоронить их по-христиански… вот чем я займусь. И тебе советую свои дела делать, иначе кто знает, что может произойти…
На третий день Прохор ушел в лес изрядно навеселе – для храбрости – и заблудился в лесу. Его тело так и не смогли найти. Небольшой холмик, где старый охотник когда-то закопал дьякона Алексия и его водителя, в Синем Колодезе теперь зовут Прохоровым.
Отец Адриан срочно вызвал Чернышова к себе в кабинет.
– Добрый день, Артем Ильич. Помните наш разговор об опасности авторитарного человека среди православного священства?
– Да, конечно.
– Пришло время заняться этим вопросом всерьез. К нам поступил запрос от Екатеринбургской епархии. На их территории действует некий отец Базиль, известный в округе не только как священник, но и как преуспевающий бизнесмен. Несмотря на то, что в епархиальной канцелярии отсутствует официально оформленное разрешение, этот иерей не только получил пустующий после смерти прежнего священника приход, но и значительно расширил его. Сейчас под его рукой находятся почти десять деревень, один небольшой городок, лесопилка, две шахты, бывшая зооферма по разведению черно-бурых лис и полукустарная лекарственная мастерская. И это только то, о чем митрополиту известно доподлинно. А слухи ходят совсем уж фантастические. С одобрения Поместного собора владыка Харитон направил к отцу Базилю своего личного посланника – проверить все на месте. С тех пор от него не поступало никаких сведений. Из одной деревни вроде выехал, в другую – не приезжал. Словно сгинул в уральской глуши.
– Понятно… – протянул Артем. – Что требуется от моей группы? Выехать на место?
– Нет, на место пока не надо. Сначала нужно разобраться, кто он, этот отец Базиль, – иерей, просто погрязший в греховном стяжательстве, или нечто большее. Просто оцените, какая есть информация по нему. Может, финансовые счета где-то найдете, если да – то с какими банками сотрудничает, с кем поддерживает контакты и ведет дела.
– Хорошо. Попробуем. Хотя копать из Москвы то, что происходит в Екатеринбурге, несколько неудобно.
Как ни странно, но задание оказалось чуть более простым, чем думал Артем. Чернышов первым делом решил проверить финансовую часть и почти сразу обнаружил много интересного. Информация, нарытая старшим контроллером, оказалось такой, что впору было хвататься за голову! Счета отца Базиля – не личные, конечно, открытые на чужое имя, но все равно его – содержали гигантские суммы. Через них подставные фирмы прокачивали маленькие, но действенные операции с акциями, скупалась недвижимость, для чего-то приобреталось стрелковое оружие. Потом выяснилось, что, кроме всего прочего, отец Базиль анонимно вербовал инструкторов по боевой подготовке, обещал хорошую зарплату и предлагал приехать в Каменец.
И все это продолжалось достаточно давно.
А благодаря не совсем законным, но действенным методам технического отдела – говоря проще, благодаря хакерскому взлому, – удалось выяснить, что буквально на днях в Москву прибывает личный представитель отца Базиля. Для того чтобы прощупать почву для неких контактов на высшем уровне законотворческой власти страны. Предложениями скромного священника из уральской глуши неожиданно заинтересовался депутат Госдумы Российской Федерации.
На вечерней планерке в кабинете Артем сказал:
– …посланца так или иначе надо задержать, причем с поличным, во время тайных переговоров с депутатом-покровителем. Знает он явно немало, весьма полезно будет допросить и того, второго. Честно говоря, у меня никак в голове не укладывается, что парламентарий хочет встретиться с рядовым священником.
– А если отец Базиль не рядовой? – спросил Савва.
– Вот это мы и постараемся выяснить. А чтобы наш законотворитель не смог подключить своих друзей из Думы, которые по всем СМИ разорутся о злобной, тоталитарной Анафеме, которая давит на независимых депутатов, надо наскрести побольше вещдоков. Тогда у нас будет шанс лишить его неприкосновенности.
– Но первый все-таки важнее, – убежденно сказал Корняков.
– Конечно. Посланец – прямая дорожка к отцу Базилю.
10. 2008 год. Зима. Истинный враг
– …мы пока ничего не знаем про него, – докладывал Артем. – Из перехваченных сообщений известно только имя и способ контакта. Некто Федор Максимович Марошев. Родился и прописан в Волгограде, но по месту прописки давно не проживает. Ни Волгоградское, ни УВД Свердловской области ничего конкретного сообщить не могут – он у них не проходил. Хорошо, что паспортная служба прислала фотографию, теперь у нас есть от чего толкаться.
Протоиерей Адриан огладил рукой бороду:
– Когда он должен появиться в Москве?
– Через три дня. В Екатеринбурге на имя Марошева уже заказаны билеты; поезд номер 7, прибывает на Казанский в 6.35. Интересно, что всего их куплено восемь: два в одно купе, два в том же вагоне, но поодиночке, и еще четыре – россыпью по всему поезду.
– Вам это кажется странным?
– Да, немного. Билеты докупались постепенно. Если бы заказали сразу все восемь – получили бы два полных купе, скорее всего, даже в одном вагоне. Сейчас же не пора летних отпусков, особого ажиотажа нет. Я думаю, отец Базиль – или сам посланец по собственной инициативе – подстраховался от всяких неприятностей: один охранник вместе с Марошевым, еще двое – в том же вагоне, но вроде как отдельно. При неожиданном нападении под первый удар не попадут, зато смогут сами преподнести противнику сюрприз. Остальные четверо – наблюдатели.
– Получается, Базиль знает о нашей слежке? – спросил отец Адриан. После того, как иерархи Анафемы получили информацию о странных приготовлениях далекого уральского священника, «отцом» они его больше не называли.
– Вряд ли. Он просто опасается эксцессов со стороны своего думского приятеля Курилина. Тот ведь тоже не самый законопослушный гражданин, может, как и мы, решить, что посланец – ценный источник информации. И что полезней будет захватить и допросить его.
– Информация стоит ссоры с Базилем? С которым он, как вы сказали, добивался встречи целый месяц?
Артем мрачно усмехнулся.
– Москва – большой город. И люди в ней пропадают ежедневно, особенно приезжие.
– Вы считаете, Курилин способен на похищение?
– Курилин способен на все. Он правая рука алюминиевого авторитета Антона Буслаева по кличке «Бусик». Кстати, сейчас этот металлургический барон в Москве, решает какие-то вопросы в Минресурсе. Мы запросили ОБЭП, они пока работают, но уже сейчас можно сказать с определенной долей уверенности – Бусик интересуется шахтой, что находится в «управлении» у отца Базиля. Видимо, сделка готовится следующая: шахта или частичный контроль над ней в обмен на нужные знакомства и контакты в Москве. Все это пока лишь догадки, конечно, но… Ради информации о таинственном священнике Курилин вполне может пойти на силовой вариант, а труп Марошева потом найдут где-нибудь в Химках с признаками отравления некачественной водкой. Впрочем, как мне кажется, наш уральский самородок и сам все это прекрасно понимает. Дополнительная охрана сможет защитить посланца от многих неприятностей, а если принятые меры предосторожности все-таки не помогут – будет, кому рассказать, что произошло. Такое расположение людей в поезде – обычная практика спецслужб. «2-2-4», приманка – охрана – слежка. Схема несколько устарела, сейчас есть кое-что пооригинальнее, но мне все равно интересно: откуда отец Базиль ее знает? Кто его научил? Инструктора по боевой подготовке, которых он собирал по всему Уралу? Или кто-то еще, кого мы не знаем?..
– Что вы намерены делать? – спросил протоиерей после паузы.
– Задержать Марошева мы не можем – никаких улик, только домыслы. Да и не даст это ничего. Будем следить, подождем, пока он выйдет на контакт с Курилиным. А на месте встречи возьмем обоих. И здесь нам потребуется ваша помощь, отец Адриан.
– Конечно, конечно. Все, что в моих силах.
– Скорее всего, встречаться они будут где-нибудь за городом, подальше от любопытных глаз. Возможно, в доме Курилина на Рублево-Успенском шоссе. Санкцию на штурм депутатского особняка не дадут никогда . Поэтому придется действовать самостоятельно, силами «опричников».
– Артем Ильич, вы же сами всегда были против таких методов!
– Да, но других вариантов у нас нет. Марошев сейчас – единственная ниточка к отцу Базилю, но заговорит он только тогда, когда у нас будет, что ему предъявить. Если возьмем его на улице – он рассмеется нам в лицо. Потому что прекрасно понимает: даже если дело дойдет до суда, ничего серьезного против него нет. А во время встречи с Курилиным несомненно будут предъявлены какие-то документы, да и сам разговор неплохо бы записать, допросить помощника депутата по горячим следам. Вот тогда и для Марошева найдется пара сюрпризов, и к отцу Базилю след потянется. Так что придется рисковать, а если…
Корняков, который до сего момента не вмешивался в разговор, тихо сказал:
– Когда.
– Точно, Сав. Когда, – сразу же поправился Чернышов, – мы найдем в особняке хоть что-то, можно попробовать выбить санкцию задним числом. И я очень прошу вас, отец Адриан, поставьте в известность Патриархию. Сейчас благословение его святейшества нам просто необходимо. Но священноначалие должно очень четко понимать: в данном случае это будет не формальное одобрение наших действий, как раньше… извините, если я задел вас, но так благословение выглядит для мирского человека и властей… а фактически карт-бланш, прикрытие по большому счету незаконных действий.
– Хорошо, согласен, – после недолгого молчания кивнул протоиерей. – Ваши доводы понятны и убедительны, я сообщу его святейшеству. Да поможет вам Господь!
Посланец отца Базиля прибыл в Москву почти вовремя: поезд задержался в пути на каких-то восемнадцать минут. Марошева довольно быстро вычислили – он вышел из вагона вместе со своим провожатым, плечистым парнем лет двадцати. Брезгливо поддел носком сапога грязный слежавшийся снег на перроне, огляделся и степенно зашагал к вокзалу. На небольшом расстоянии за ними следовали еще двое ничем не примечательных мужчин. Не примечательных за исключением одного: у всех четырех не было багажа, не считая небольшого дипломата у самого Марошева. Наблюдателей точно определить не удалось – практически одновременно прибыл поезд из Казани, и на перроне царило вавилонское столпотворение.
Дождавшись, когда все выйдут, Чернышов заскочил в вагон и, предъявив проводнику удостоверение, попросил показать, кто из пассажиров ехал в купе номер четыре.
– Да вон они пошли! – сказал тот. – С чемоданчиком который… вон, видите? И второй рядом с ним. Еще бабулька с внучком, что сейчас с родственниками обнимается.
– Вы не заметили в них ничего необычного?
Проводник, немного разбитной парень, с легкой примесью восточной крови, кивнул:
– Странные они. Тридцать пять часов в дороге и ни разу не ели. На станциях ничего не покупали – я бы заметил – и в ресторан не ходили. Может, у них чего с собой было, не знаю. Но ни чая, ни пива не заказывали, а в сухомятку жевать – кому охота?
Посланца отца Базиля взяли под плотное наблюдение. Каждое его перемещение контролировалось, звонки прослушивались. Чернышов колесил вслед за ним на штабной машине, без сна, без отдыха, без смены. На третий день Марошеву наконец-то позвонил Курилин.
– Федор? Это Алексей. Ваши предложения интересны, мы готовы к переговорам.
– Когда? – без всякой интонации проскрежетал Марошев.
– В субботу, в пять часов. Вас устроит?
– Да, вполне. Где?
– Семнадцатый километр Рублево-Успенского шоссе. Там заправка – вас встретят и проводят.
– Хорошо. Номер и марку машины сообщу за полчаса до выезда. И учтите – за машиной будут наблюдать.
– Федор! За кого вы нас принимаете!
– Я просто подстраховываюсь. – В голосе посланца по-прежнему нельзя было уловить никаких эмоций. – Вы же, например, явно будете в доме не один?
– Я помощник депутата Госдумы, – несколько обиженно сказал Курилин. – Мне положена охрана. В случае непредвиденных обстоятельств…
– Надеюсь, мы оба не хотим, чтобы они произошли, – несколько двусмысленно произнес Марошев. – Это в наших интересах. До встречи, Алексей Абрамович.
Чернышов устало кивнул технику:
– На всякий случай сделайте дополнительный анализ записи – идентификацию голосов, место разговора. Хотя бы предположительно. Не помешает.
– Артем Ильич, это точно они! Ручаюсь!
– Конечно, – сказал старший контроллер, достав из кармана сотовый. – Но на суде твоего, Костя, ручательства будет маловато. Материала на Курилина с Марошевым и так – кот наплакал, мы не имеем права на небрежность.
Набрав номер, Чернышов приложил трубку к уху:
– Здравствуйте, отец Адриан! Это Артем. Они договорились о встрече. Да. Да. Спасибо. В субботу, в семнадцать ноль-ноль. Хорошо, еду.
Первую половину дня субботы Корняков с Даниилом просидели в кабинете Чернышова. Самого старшего контроллера не было – руководство Анафемы решило провести последнее совещание. Группа оказалась предоставлена самой себе. Инок сидел спокойно, сложив руки на коленях, а вот Савва не находил себе места. Его деятельная натура не умела ждать.
– Ну что они так долго? – в который уже раз переспрашивал он. – Четвертый час заседают!
Даниил пожал плечами, промолчал.
– И было бы из-за кого! Какой-то священник деревенский решил немножко подзаработать! Возьмем его, скрутим в бараний рог – и все дела! Небось, когда сатанистов брали…
Инок вздрогнул.
– …такого внимания не было. Отец Адриан благословил – и все, поехали. А теперь даже сам владыка Питирим прибыл. Зачем ему в такие рядовые дела вникать?!
Дверь кабинета открылась, быстрым шагом вошел Чернышов. Услышав последние слова Корнякова, он невесело усмехнулся.
– Я тоже задавался этим вопросом, Сав. И даже спросил сегодня владыку. Священноначалие очень обеспокоено – кроме того, что такое поведение духовного лица подрывает устои и веру в церковь…
Корняков мрачно прогудел:
– Будто такого раньше не было!
– Было, – кивнул Артем. – Но не в таком масштабе. Простой иерей низшего ранга никогда еще не выходил сам на центральную светскую власть, пусть и коррумпированную.
– Не могу представить, как священник мог отдаться греху сребролюбия, – тихо вымолвил инок. – Он же, наоборот, должен служить образцом благочестия, своим примером указывать прихожанам истинный путь. А он…
– Нет, Даня, отец Базиль хочет не просто заработать. Иначе зачем бы ему рваться прямо в Москву, минуя губернатора области или, скажем, представителя президента? Он тоже хочет войти во власть, в самый ее центр. Хочет подняться надо всеми. И самое главное – у него есть, что предложить, иначе с ним бы никто и разговаривать не стал.
– Что? – спросил Корняков.
– Это мы и должны выяснить. Его святейшество очень обеспокоен.
Артем несколько раз позвонил куда-то, коротко переговорил, ограничиваясь лаконичным «да», «готово», «хорошо». Потом посмотрел на часы.
– Половина первого. «Опричники» ждут нас через час у начала Кутузовского. Собирайтесь.
– Да! – сказал Савва. – Три раза звонила некая Марина Астахова. Сначала узнала, кто в Анафеме занимается греховным обогащением, ее переключили на нас. Я говорю: что у вас за дело? А она мне сразу – дайте начальника! Нету, говорю. Потом еще два раза звонила и опять отказалась со мной беседовать. Сказала, через полчаса еще раз попытается тебя поймать.
Пока Корняков рассказывал, Артем сложил в папку какие-то бумаги, открыл оружейный сейф, достал пистолет, сунул в кобуру. Савва следил за его действиями с все возрастающим интересом.
– Через полчаса мы будем на Рублевке, – на ходу сказал Чернышов. – Скажи, пусть звонит в отдел общественных связей, сообщит, что у нее за дело. И спускайтесь вниз – выезжаем.
Старший контроллер вышел из кабинета. Корняков взглянул на Даниила, пожал плечами и потянулся за трубкой.
* * *
Марина положила трубку спутникового телефона на базу, отключила питание. Все – звонить больше нельзя, а то перерасход времени станет заметным. Надо ехать а Москву.
Девушка повернулась к выходу и вскрикнула: в дверях стоял отец Базиль.
Стоял и улыбался. Странно, не по-настоящему, одними губами. Глаза смотрели холодно и жестко.
– Я думал сохранить тебя до самого конца, – сказал он спокойно. – Жаль.
Марина метнулась мимо него к выходу, уже протянула руку толкнуть дверь, уже видела, как, выскочив из дома, рванет вверх по расчищенной с утра улице, но в эту секунду плечо как будто взорвалось болью и моментально онемело. Марина ойкнула, попыталась зажать его рукой. В ладонь тут же вонзились сотни электрических игл. Рука отнялась.
В глазах потемнело от боли, разум с трудом цеплялся за реальность.
– Что… кто вы? – спросила Марина сквозь слезы.
– Уже не важно. Главное – кто ты. А еще интереснее – кем станешь.
Отец Базиль поднял руку. Слепящий, мертвенно-бледный свет ударил, как показалось Марине, прямо в лицо. Она хотела закрыться, отвернуться от нестерпимого сияния… поздно. Холодный и одновременно обжигающий, как жидкий азот, поток хлестнул по щекам, шее, рукам. Кожа моментально пошла мурашками, тело одеревенело. Волна холода распространялась все дальше, и вот она дошла до родинки на плече.
Папиллома как будто очнулась от многолетнего сна. Марина почувствовала, как что-то зашевелилось, рванулось вверх, раздирая кожу. Она повернула голову, хотела посмотреть, что же это. Хвостики всех трех родинок шевелились , как живые, тянулись вверх, стремясь вырваться на свободу. Сама папиллома набухла и пульсировала.
Марина закричала и потеряла сознание.