Страница:
Пока шел разговор, белая черепаха, как заметил Ван Липин, чуть шевельнулась и снова застыла головой к солнцу.
«Черепахи только после 360 лет обретают способность вращаться вместе с солнцем, – продолжал Дед, – но могут поворачиваться лишь на половину круга. А целый круг они могут делать после 720 лет. Прежние Трансляторы очень подробно описали все обстоятельства совершенствования этой черепахи, а позже, когда она перейдет к тебе, исследование будешь продолжать ты. Это одна из твоих важных задач».
Ван Липин степенно кивнул.
Учитель Чистой Пустоты указал рукой на спину черепашки и велел хорошенько рассмотреть, что там есть особенного.
Ван Липин внимательно вгляделся, и действительно, что-то показалось ему в узорах ее панциря необычным. Присмотрелся еще – узор представлял собой круг из восьми триграмм. «Да тут Восемь Триграмм! – невольно закричал он. – Это так и было или это сделали люди?»
Учитель Чистой Пустоты сказал: «Да если бы это сделали люди, что было бы в том удивительного? А вот то, что само собой получилось соответствие Восьми Триграммам, это чудо. И людям следует задуматься. Ведь Восемь Триграмм – откровение, полученное от природы. Еще вопрос – как рисунок Восьми Триграмм оказался на панцире черепахи? Тут надо вспомнить о более широких метаморфозах пространства, это влияние пространственных сил. В пространстве существует Шесть Направлений – верх-низ, перед-зад, лево-право, существуют силы каждого направления, существуют их метаморфозы, их группирование, их прямое и обратное действие, прирастание и подавление. Да плюс еще влияние солнца и луны на все живое, вот и получается Восемь Сил. Отпечатываясь на какой-то поверхности, они образуют форму двух крестов. наложенных друг на друга со сдвигом в 45 градусов и делящих плоскость на восемь секторов. Так Восемь Триграмм и получаются. Поэтому Восемь Триграмм надо понимать объемно, а не плоскостно. Изучение „Книги Перемен“ – это путь к началу понимания.
Учитель Чистой Пустоты легонько поднял белую черепашку и повернул брюшком вверх: «Посмотри, брюшко разделено на двенадцать частей, они тоже составляют единство, которое можно толковать через числа. Двенадцать – это Двенадцать „Земных Ветвей“, двенадцать месяцев, двенадцать двухчасий в 232/ сутках, двенадцать каналов и меридианов. Здесь тоже глубокая космическая подоплека. В этом отношении мы все ученики твоего Деда-Наставника, попроси его, чтобы он тебе пояснил».
«Мы все ученики этой белой черепашки, –сказал, услышав это Дед-Учитель, – так зачем спрашивать у меня, почему бы ее не спросить? Не слышали ли Вы, сударь, что сказано в „Побуждении к учебе“ у Хань Юя: „Тот, кто родился раньше меня, должен был и о Дао раньше меня услышать“. Пока с нами эта чудесная черепашка, давайте будем хорошенько учиться у нее».
Дед-Учитель посадил черепашку на руку и , пристально в нее вглядываясь, сказал: «Прав был Человек Дао Странствий с Облаками , смута в Поднебесной, по-видимому, будет продолжаться еще несколько лет. И нам нельзя надолго оставаться здесь, придется опять странствовать».
«А как же быть с черепашкой?» – спросил Ван Липин.
«Она сумеет позаботиться о себе лучше, чем мы».
«Давайте возьмем ее с собой, ладно? У меня на одного Учителя будет больше».
«Ладно»,– согласился Дед-Учитель и передал черепашку Ван Липину. Тот страшно обрадовался и потерся щекой о ее панцирь.
С тех пор в странствии с облаками появился еще один старейшина 680-летняя чудесная черепашка.
Они спустились с горы и взяли путь на север. От того, что с ними была черепашка, Ван Липину стало веселей.
Во время странствия, чтобы снаружи ни происходило, черепашка смирно лежала в дорожном мешке, так сказать, занималась самосовершенствованием в уединении. Но когда люди усаживались отдохнуть и выпускали ее, она наслаждалась вместе с ними. Она не ела, не пила, у нее не было испражнений, по-видимому, это уже было долгожительство с отказом от пищи.
Спустя несколько месяцев путники пришли на гору Даньяй в уезде Пэнлай на северной оконечности полуострова Шаньдун.
Гора Даньяй стоит у самого моря, она невысока, но красива какой-то изысканной красотой и окутана облаками и туманами. Напротив нее через залив виден остров Чаншаньдао, а к востоку – только безбрежный простор моря. Когда на востоке встает солнце, вода в море и небосвод одного цвета, а красное светило висит в середине, получается невероятная картина. В безветренные дни мелкие волны легонько лижут песок и гальку у подножия горы, словно мать ласкает своего младенца. Отвесные утесы словно вырезаны ножом, а когда задувает северный ветер, наталкиваясь на утесы, он поднимается вертикально вверх, и стоящие на утесе люди его почти не чувствуют.
На вершине горы построена беседка, это повсеместно знаменитая беседка Пэнлай, названная так по имени легендарного Острова Бессмертных. Она пользуется очень большой популярностью. Так как море и небо здесь «смыкаются», когда временами ее окутывают облака с моря, она действительно становится похожа на остров небожителей из другого мира. Видно отсюда очень далеко, влажный морской ветерок ласкает лицо и вдохновляет сердце, появляется такое ощущение, что ты и сам Бес смертный, оставивший бренный мир, позабывший всю его грязь.
C .юго-восточной стороны у подножья утесов находится знаменитый Водный городок, построенный полководцем минской эпохи Ци Цзигуаном для обучения моряков. Несмотря на то, что прошло с тех пор несколько веков, городок еще сохраняет свой первоначальный облик.
Пэнлай – это остров, образовавшийся в древности. В эпоху Тан он пользовался необыкновенной славой, в эпоху Мин играл роль важного стратегического пункта мореходства, в новое же время потерял былое значение. А вот слава беседки Пэнлай не уменьшается, это место, куда стремятся все туристы.
И вот Учителя с учеником тоже пришли сюда, но в отличие от обычных туристов, пришли не ради этих достопримечательностей, а совсем ради другого.
Во время хунвэйбинского «выметания вон» даосский монастырь на горе был разгромлен. Путники не пошли туда, не пошли они и к беседке, а выбрали на вершине место для медитации и, усевшись лицом к голубому простору, погрузились в созерцание.
Море для людей всегда остается неизмеримо глубокой тайной.
А то, что путники хотели увидеть над морем, было еще более неизмеримой тайной.
Они сели в ряд на землю, закрыли глаза и, сконцентрировав шэнь, начали делать посылы. Постепенно глаза широко раскрылись, руки вытянулись в сторону моря и начали подниматься вверх, тело задрожало мелкой дрожью, почти незаметной, в процессе этого некая могучая сила была послана вдаль к поверхности воды.
Человек Беспредельного Дао начал читать заклинания, вызывая к действию силы сверхъестественные.
Белая черепашка неподвижно лежала рядом с Ван Липин, она тоже ждала метаморфоз поверхности моря.
Поначалу там не было видно чего-нибудь необычного. Небольшие волны, морские испарения, создающие туманную дымку.
235/ Вскоре туман начал густеть и мало помалу превратился в плотную завесу. А на туманном экране началось движение, возникли какие-то силуэты, картина то несколько прояснялась, то затуманивалась вновь. Вот горы, вот дворцы, вот лошади с повозками, а вот и люди, все дрожит, мерцает, меняется, словно во сне.
Все четверо сосредоточенно вглядывались, чтобы разглядеть детали этой призрачной картины, не упустить ее метаморфоз, старались прочувствовать и понять ее.
Поначалу картина напоминала утонченный пейзажный свиток китайской живописи, но потом изображение изменилось, словно порыв ветра унес облака. На экране проступила крутая горная вершина. И вдруг она перевернулась. И люди, сталкиваясь, словно в бурном потоке, тоже перевернулись и зависли над телегами и лошадьми. А гора превратилась в несколько изящных и высоких дворцов, которые стали быстро таять и исчезли, как дым. Вдруг опять появились облака, из них выступил парусник, вокруг него были не волны, а что-то вроде стада баранов, потом показался человек, погонявший их кнутом. У парусника выросли два крыла, одно очень длинное, другое удивительно короткое, будто обломанное.
Все уплыло. Возник южный пейзаж, залитые водой поля, разделенные на аккуратные квадратики, домики под черепицей, буйволы на полях, дети, играющие у деревни, картина спокойной счастливой жизни. Домики во мгновение ока превратились в автомобили и умчались в туман, исчезли в никуда.
Учителя и ученик убрали посыл, призрачные картины над морем исчезли без следа. Море по-прежнему было спокойно и тихо, небо сияло голубизной, как и раньше, под лучами солнца сверкала морская зыбь.
Старики выглядели озабоченно, и Ван Липин, не понявший истинного смысла содержащейся в призрачных картинах информации, смотрел на них тревожно и вопросительно.
Человек Беспредельного Дао положил на ладонь чудесную черепашку, долго смотрел на нее, потом на море, будто что-то вспоминал. Ища ниточку, ведущую к пониманию, он погрузился в глубокое раздумье.
«Не посмотреть ли еще раз?»—предложил Наставник Чистая Пустота. Человек Беспредельного Дао кивнул.
236/ Все четверо снова начали посыл, с моря поднялся туман и опять появились картины. Призрачные, мерцающие, эфемерные. Горы, вода, рисовые поля, деревенские жилища, беседки, люди, птицы, животные. Снова и снова сцены и сплетающиеся из них события. И вот опять перевернутая вверх ногами толпа, рассыпающиеся дворцы, реки, похожие на облака. Старики обсуждали увиденное, смысл призрачных видений понемногу прояснялся. И Ван Липин, слушая их, тоже начинал кое-что понимать.
Оказалось, что картины передавали информацию о «Небесной Пружине», о будущих общественных метаморфозах.
Читатель может вспомнить здесь о загадочных явлениях, называемых часто «миражами». Наука понимает «миражи» чисто физически, то есть целиком остается в Нижнем из Трех Миров. Она анализирует их появление с точки зрения оптики, например, говорит, что водяные пары в воздухе должны распределяться равномерно. водяные капли должны быть овальными и т.п. Но чтобы пейзажи далеких мест, пронизав этот слой тумана, отразились обратно, нужны еще и другие серьезные метеорологические условия. Поэтому, с точки зрения физики, миражи не то чтобы не могут возникнуть, но возникнуть им очень трудно. Если в одном месте возникло «отражение», в другом обязательно должна быть «реальность», иначе объяснить нельзя.
Даосы не «объясняют» эти «миражи», а «вызывают» их. Объяснения же требует смысл проявляющихся призрачных картин.
Г-н Ван Липин сказал, что старики-даосы почти каждый год приходят на берег моря «ставить» и смотреть картины, и смотреть их можно столько времени, сколько нужно. Это вовсе не «редкость, которую не встретишь за тысячу лет», их можно вызывать в любое время. Люди этому не верят, но это можно подтвердить экспериментально. А вот смысл показанных «картин» может быть прочитан только благодаря богатым знаниям и опыту.
Еще в Фушуне старики научили Ван Липина приему «поднимания картин с воды». Было это на большом водохранилище к востоку от города, на 237/ берегу которого на солнышке он часто занимался тренировкой. Из-за небольшой поверхности воды прием было отрабатывать трудно, картины получались нечеткие, сам он видеть их мог, но не был уверен в том, что они видны другим. А теперь, перед безбрежным морским простором можно было развивать свое мастерство, и тут уже наступила большая ясность, тем более, что посыл совершали все четверо одновременно. В общем, с вызыванием картин проблем не было.
Обсуждать эти чудесные явления можно долго, но, если держаться за нынешний уровень знаний и методов, они навсегда останутся «загадкой».
Пусть ощущения говорят, что все пусто, пустота эта не пуста. Космос – это многомерный мир.
Авторы книги спросили, почему же такое, на взгляд обычных людей, исключительное явление, как мираж, может скрывать в себе, да еще и демонстрировать тайны социальных метаморфоз?
«Это сны космоса», – с улыбкой ответил г-н Ван Липин.
Эти слова, как по волшебству, прояснили сущность проблемы.
Транс, вокруг все туманно-неясно, но в голове ясность необычайная. Все, что мы видим, преобразилось. Небо и земля, верх и низ, солнце, луна, звезды, острые пики гор и долины, реки, озера, моря, цветы и травы, звери и птицы, ветер, гром, молния, снег, дождь, лед, иней, весна, лето, осень, зима, утро и вечер, холод и тепло, власть, аристократия, чернь, народ, мужчины и женщины, старые и малые – все это течет, смешивается, разделяется, превращается в призраки, нет ни верха, ни низа, ни переда, ни зада, ни левого, ни правого, ни прогресса, ни регресса – один гигантский водоворот засасывает, а потом выплевывает все это. Это кажется хаосом, но в этом есть какой-то порядок.
У космоса есть свое собственное мышление, своя духовность и бесчисленное количество особых языков.
Земля мала, как песчинка, этот космос тоже мал, как капля воды. У всех есть свой организм, у всех есть свой головной мозг. И этот мозг видит «сны».
Все человеческое тождественно космическому. Истоки человека – в космосе.
238/ У человека сны человеческие, а космос видит космические сны. Люди, владеющие мастерством, могут видеть сны других людей, могут видеть и «сны» космоса. И они понимают и те и другие сны.
В «Си цы чжуань», комментариях к «Книге Перемен», говорится:
Небо поднялось ввысь, Земля опустилась вниз, были установлены триграммы Цянь и Кунь,. низкое и высокое тем самым расставлены по местам, благородство и подлость установлен, .движение и покой обрели постоянство, твердое и мягкое разделены. Когда сходное собирается по подобию, вещи распределяются по группам, рождаются счастье и несчастье. Небо создает образы, земля создает формы, метаморфозы становятся видны.
И еще говорится:
«Черепахи только после 360 лет обретают способность вращаться вместе с солнцем, – продолжал Дед, – но могут поворачиваться лишь на половину круга. А целый круг они могут делать после 720 лет. Прежние Трансляторы очень подробно описали все обстоятельства совершенствования этой черепахи, а позже, когда она перейдет к тебе, исследование будешь продолжать ты. Это одна из твоих важных задач».
Ван Липин степенно кивнул.
Учитель Чистой Пустоты указал рукой на спину черепашки и велел хорошенько рассмотреть, что там есть особенного.
Ван Липин внимательно вгляделся, и действительно, что-то показалось ему в узорах ее панциря необычным. Присмотрелся еще – узор представлял собой круг из восьми триграмм. «Да тут Восемь Триграмм! – невольно закричал он. – Это так и было или это сделали люди?»
Учитель Чистой Пустоты сказал: «Да если бы это сделали люди, что было бы в том удивительного? А вот то, что само собой получилось соответствие Восьми Триграммам, это чудо. И людям следует задуматься. Ведь Восемь Триграмм – откровение, полученное от природы. Еще вопрос – как рисунок Восьми Триграмм оказался на панцире черепахи? Тут надо вспомнить о более широких метаморфозах пространства, это влияние пространственных сил. В пространстве существует Шесть Направлений – верх-низ, перед-зад, лево-право, существуют силы каждого направления, существуют их метаморфозы, их группирование, их прямое и обратное действие, прирастание и подавление. Да плюс еще влияние солнца и луны на все живое, вот и получается Восемь Сил. Отпечатываясь на какой-то поверхности, они образуют форму двух крестов. наложенных друг на друга со сдвигом в 45 градусов и делящих плоскость на восемь секторов. Так Восемь Триграмм и получаются. Поэтому Восемь Триграмм надо понимать объемно, а не плоскостно. Изучение „Книги Перемен“ – это путь к началу понимания.
Учитель Чистой Пустоты легонько поднял белую черепашку и повернул брюшком вверх: «Посмотри, брюшко разделено на двенадцать частей, они тоже составляют единство, которое можно толковать через числа. Двенадцать – это Двенадцать „Земных Ветвей“, двенадцать месяцев, двенадцать двухчасий в 232/ сутках, двенадцать каналов и меридианов. Здесь тоже глубокая космическая подоплека. В этом отношении мы все ученики твоего Деда-Наставника, попроси его, чтобы он тебе пояснил».
«Мы все ученики этой белой черепашки, –сказал, услышав это Дед-Учитель, – так зачем спрашивать у меня, почему бы ее не спросить? Не слышали ли Вы, сударь, что сказано в „Побуждении к учебе“ у Хань Юя: „Тот, кто родился раньше меня, должен был и о Дао раньше меня услышать“. Пока с нами эта чудесная черепашка, давайте будем хорошенько учиться у нее».
Дед-Учитель посадил черепашку на руку и , пристально в нее вглядываясь, сказал: «Прав был Человек Дао Странствий с Облаками , смута в Поднебесной, по-видимому, будет продолжаться еще несколько лет. И нам нельзя надолго оставаться здесь, придется опять странствовать».
«А как же быть с черепашкой?» – спросил Ван Липин.
«Она сумеет позаботиться о себе лучше, чем мы».
«Давайте возьмем ее с собой, ладно? У меня на одного Учителя будет больше».
«Ладно»,– согласился Дед-Учитель и передал черепашку Ван Липину. Тот страшно обрадовался и потерся щекой о ее панцирь.
С тех пор в странствии с облаками появился еще один старейшина 680-летняя чудесная черепашка.
Они спустились с горы и взяли путь на север. От того, что с ними была черепашка, Ван Липину стало веселей.
Во время странствия, чтобы снаружи ни происходило, черепашка смирно лежала в дорожном мешке, так сказать, занималась самосовершенствованием в уединении. Но когда люди усаживались отдохнуть и выпускали ее, она наслаждалась вместе с ними. Она не ела, не пила, у нее не было испражнений, по-видимому, это уже было долгожительство с отказом от пищи.
Спустя несколько месяцев путники пришли на гору Даньяй в уезде Пэнлай на северной оконечности полуострова Шаньдун.
Гора Даньяй стоит у самого моря, она невысока, но красива какой-то изысканной красотой и окутана облаками и туманами. Напротив нее через залив виден остров Чаншаньдао, а к востоку – только безбрежный простор моря. Когда на востоке встает солнце, вода в море и небосвод одного цвета, а красное светило висит в середине, получается невероятная картина. В безветренные дни мелкие волны легонько лижут песок и гальку у подножия горы, словно мать ласкает своего младенца. Отвесные утесы словно вырезаны ножом, а когда задувает северный ветер, наталкиваясь на утесы, он поднимается вертикально вверх, и стоящие на утесе люди его почти не чувствуют.
На вершине горы построена беседка, это повсеместно знаменитая беседка Пэнлай, названная так по имени легендарного Острова Бессмертных. Она пользуется очень большой популярностью. Так как море и небо здесь «смыкаются», когда временами ее окутывают облака с моря, она действительно становится похожа на остров небожителей из другого мира. Видно отсюда очень далеко, влажный морской ветерок ласкает лицо и вдохновляет сердце, появляется такое ощущение, что ты и сам Бес смертный, оставивший бренный мир, позабывший всю его грязь.
C .юго-восточной стороны у подножья утесов находится знаменитый Водный городок, построенный полководцем минской эпохи Ци Цзигуаном для обучения моряков. Несмотря на то, что прошло с тех пор несколько веков, городок еще сохраняет свой первоначальный облик.
Пэнлай – это остров, образовавшийся в древности. В эпоху Тан он пользовался необыкновенной славой, в эпоху Мин играл роль важного стратегического пункта мореходства, в новое же время потерял былое значение. А вот слава беседки Пэнлай не уменьшается, это место, куда стремятся все туристы.
И вот Учителя с учеником тоже пришли сюда, но в отличие от обычных туристов, пришли не ради этих достопримечательностей, а совсем ради другого.
Во время хунвэйбинского «выметания вон» даосский монастырь на горе был разгромлен. Путники не пошли туда, не пошли они и к беседке, а выбрали на вершине место для медитации и, усевшись лицом к голубому простору, погрузились в созерцание.
Море для людей всегда остается неизмеримо глубокой тайной.
А то, что путники хотели увидеть над морем, было еще более неизмеримой тайной.
Они сели в ряд на землю, закрыли глаза и, сконцентрировав шэнь, начали делать посылы. Постепенно глаза широко раскрылись, руки вытянулись в сторону моря и начали подниматься вверх, тело задрожало мелкой дрожью, почти незаметной, в процессе этого некая могучая сила была послана вдаль к поверхности воды.
Человек Беспредельного Дао начал читать заклинания, вызывая к действию силы сверхъестественные.
Белая черепашка неподвижно лежала рядом с Ван Липин, она тоже ждала метаморфоз поверхности моря.
Поначалу там не было видно чего-нибудь необычного. Небольшие волны, морские испарения, создающие туманную дымку.
235/ Вскоре туман начал густеть и мало помалу превратился в плотную завесу. А на туманном экране началось движение, возникли какие-то силуэты, картина то несколько прояснялась, то затуманивалась вновь. Вот горы, вот дворцы, вот лошади с повозками, а вот и люди, все дрожит, мерцает, меняется, словно во сне.
Все четверо сосредоточенно вглядывались, чтобы разглядеть детали этой призрачной картины, не упустить ее метаморфоз, старались прочувствовать и понять ее.
Поначалу картина напоминала утонченный пейзажный свиток китайской живописи, но потом изображение изменилось, словно порыв ветра унес облака. На экране проступила крутая горная вершина. И вдруг она перевернулась. И люди, сталкиваясь, словно в бурном потоке, тоже перевернулись и зависли над телегами и лошадьми. А гора превратилась в несколько изящных и высоких дворцов, которые стали быстро таять и исчезли, как дым. Вдруг опять появились облака, из них выступил парусник, вокруг него были не волны, а что-то вроде стада баранов, потом показался человек, погонявший их кнутом. У парусника выросли два крыла, одно очень длинное, другое удивительно короткое, будто обломанное.
Все уплыло. Возник южный пейзаж, залитые водой поля, разделенные на аккуратные квадратики, домики под черепицей, буйволы на полях, дети, играющие у деревни, картина спокойной счастливой жизни. Домики во мгновение ока превратились в автомобили и умчались в туман, исчезли в никуда.
Учителя и ученик убрали посыл, призрачные картины над морем исчезли без следа. Море по-прежнему было спокойно и тихо, небо сияло голубизной, как и раньше, под лучами солнца сверкала морская зыбь.
Старики выглядели озабоченно, и Ван Липин, не понявший истинного смысла содержащейся в призрачных картинах информации, смотрел на них тревожно и вопросительно.
Человек Беспредельного Дао положил на ладонь чудесную черепашку, долго смотрел на нее, потом на море, будто что-то вспоминал. Ища ниточку, ведущую к пониманию, он погрузился в глубокое раздумье.
«Не посмотреть ли еще раз?»—предложил Наставник Чистая Пустота. Человек Беспредельного Дао кивнул.
236/ Все четверо снова начали посыл, с моря поднялся туман и опять появились картины. Призрачные, мерцающие, эфемерные. Горы, вода, рисовые поля, деревенские жилища, беседки, люди, птицы, животные. Снова и снова сцены и сплетающиеся из них события. И вот опять перевернутая вверх ногами толпа, рассыпающиеся дворцы, реки, похожие на облака. Старики обсуждали увиденное, смысл призрачных видений понемногу прояснялся. И Ван Липин, слушая их, тоже начинал кое-что понимать.
Оказалось, что картины передавали информацию о «Небесной Пружине», о будущих общественных метаморфозах.
Читатель может вспомнить здесь о загадочных явлениях, называемых часто «миражами». Наука понимает «миражи» чисто физически, то есть целиком остается в Нижнем из Трех Миров. Она анализирует их появление с точки зрения оптики, например, говорит, что водяные пары в воздухе должны распределяться равномерно. водяные капли должны быть овальными и т.п. Но чтобы пейзажи далеких мест, пронизав этот слой тумана, отразились обратно, нужны еще и другие серьезные метеорологические условия. Поэтому, с точки зрения физики, миражи не то чтобы не могут возникнуть, но возникнуть им очень трудно. Если в одном месте возникло «отражение», в другом обязательно должна быть «реальность», иначе объяснить нельзя.
Даосы не «объясняют» эти «миражи», а «вызывают» их. Объяснения же требует смысл проявляющихся призрачных картин.
Г-н Ван Липин сказал, что старики-даосы почти каждый год приходят на берег моря «ставить» и смотреть картины, и смотреть их можно столько времени, сколько нужно. Это вовсе не «редкость, которую не встретишь за тысячу лет», их можно вызывать в любое время. Люди этому не верят, но это можно подтвердить экспериментально. А вот смысл показанных «картин» может быть прочитан только благодаря богатым знаниям и опыту.
Еще в Фушуне старики научили Ван Липина приему «поднимания картин с воды». Было это на большом водохранилище к востоку от города, на 237/ берегу которого на солнышке он часто занимался тренировкой. Из-за небольшой поверхности воды прием было отрабатывать трудно, картины получались нечеткие, сам он видеть их мог, но не был уверен в том, что они видны другим. А теперь, перед безбрежным морским простором можно было развивать свое мастерство, и тут уже наступила большая ясность, тем более, что посыл совершали все четверо одновременно. В общем, с вызыванием картин проблем не было.
Обсуждать эти чудесные явления можно долго, но, если держаться за нынешний уровень знаний и методов, они навсегда останутся «загадкой».
Пусть ощущения говорят, что все пусто, пустота эта не пуста. Космос – это многомерный мир.
Авторы книги спросили, почему же такое, на взгляд обычных людей, исключительное явление, как мираж, может скрывать в себе, да еще и демонстрировать тайны социальных метаморфоз?
«Это сны космоса», – с улыбкой ответил г-н Ван Липин.
Эти слова, как по волшебству, прояснили сущность проблемы.
Транс, вокруг все туманно-неясно, но в голове ясность необычайная. Все, что мы видим, преобразилось. Небо и земля, верх и низ, солнце, луна, звезды, острые пики гор и долины, реки, озера, моря, цветы и травы, звери и птицы, ветер, гром, молния, снег, дождь, лед, иней, весна, лето, осень, зима, утро и вечер, холод и тепло, власть, аристократия, чернь, народ, мужчины и женщины, старые и малые – все это течет, смешивается, разделяется, превращается в призраки, нет ни верха, ни низа, ни переда, ни зада, ни левого, ни правого, ни прогресса, ни регресса – один гигантский водоворот засасывает, а потом выплевывает все это. Это кажется хаосом, но в этом есть какой-то порядок.
У космоса есть свое собственное мышление, своя духовность и бесчисленное количество особых языков.
Земля мала, как песчинка, этот космос тоже мал, как капля воды. У всех есть свой организм, у всех есть свой головной мозг. И этот мозг видит «сны».
Все человеческое тождественно космическому. Истоки человека – в космосе.
238/ У человека сны человеческие, а космос видит космические сны. Люди, владеющие мастерством, могут видеть сны других людей, могут видеть и «сны» космоса. И они понимают и те и другие сны.
В «Си цы чжуань», комментариях к «Книге Перемен», говорится:
Небо поднялось ввысь, Земля опустилась вниз, были установлены триграммы Цянь и Кунь,. низкое и высокое тем самым расставлены по местам, благородство и подлость установлен, .движение и покой обрели постоянство, твердое и мягкое разделены. Когда сходное собирается по подобию, вещи распределяются по группам, рождаются счастье и несчастье. Небо создает образы, земля создает формы, метаморфозы становятся видны.
И еще говорится:
Совершенномудрый человек создал гексаграммы для наблюдения образов, добавил к ним слова, чтобы прояснить счастье и несчастье. Твердое и мягкое друг от друга отталкиваются и рождаются метаморфозы. По этой причине счастье и несчастье – образы потери и получения, раскаяние и жадность – образы беспокойства и тревоги, метаморфозы – образы наступления и отступления, твердое и мягкое – образы дня и ночи. Движение шести черт – Дао трех пределов. По этой причине когда благородный муж спокойно сидит на мест, – это пролог перемен. Что радует и забавляет – это афоризмы к чертам. По этой причине благородный муж сидя в покое, созерцает эти образы и забавляется этими афоризмами. В движении же созерцает их метаморфозы и забавляется гаданием по ним. Потому с Неба ему идет помощь, удача всегда ему сопутствует.
«Книга Перемен» говорит о «созерцании», как о пояснении загадки космоса и человеческой жизни, это можно назвать высшей степенью созерцания.
Корнем космоса является беспредельный хаос, смешанность кома. Затем хаос разделяется в первый раз, полагается начало Инь и Ян. разъединяется чистое и мутное, определяются места Цянь и Кунь. На небе появляются солнце и луна, звезды и планеты, ветер и облака, гром и молния. На земле появляются Восток, Запад, Юг и Север, горы и реки, озера и моря. Между небом и землей появляются летающие и плавающие, животные и растения, человеческое общество. Так расцветает Тьма вещей, все живое. В это время горы становятся горами, воды – водами, а человек – человеком. Среди всех них человек –чем дальше уходит от прошлого, тем хуже видит. Мудрец Чжан Голао, чтобы видеть прошлое ясно и общаться с необыкновенными людьми, скрытыми временем, всегда ездил на своем осле задом наперед. Такой у него был метод созерцания. Многие ученые тоже пользуются этим методом для выяснения происхождения нынешних событий.
Применив такой метод созерцания, даосы, во-первых, увидели самые истоки разных вещей, происходивших в то время, так как пышная крона большого дерева «начинается с корня». Во-вторых, увидели, что все происходящее не противостоит друг другу абсолютно, не изолированно друг от друга, что все взаимосвязано, что небо и человек находятся во взаимном соответствии, что они едины. В горе можно созерцать воду, а воде находить гору, в пейзаже можно видеть человеческое.
Есть одно лирическое стихотворение о любви, в нем говорится:
«Книга Перемен» говорит о «созерцании», как о пояснении загадки космоса и человеческой жизни, это можно назвать высшей степенью созерцания.
Корнем космоса является беспредельный хаос, смешанность кома. Затем хаос разделяется в первый раз, полагается начало Инь и Ян. разъединяется чистое и мутное, определяются места Цянь и Кунь. На небе появляются солнце и луна, звезды и планеты, ветер и облака, гром и молния. На земле появляются Восток, Запад, Юг и Север, горы и реки, озера и моря. Между небом и землей появляются летающие и плавающие, животные и растения, человеческое общество. Так расцветает Тьма вещей, все живое. В это время горы становятся горами, воды – водами, а человек – человеком. Среди всех них человек –чем дальше уходит от прошлого, тем хуже видит. Мудрец Чжан Голао, чтобы видеть прошлое ясно и общаться с необыкновенными людьми, скрытыми временем, всегда ездил на своем осле задом наперед. Такой у него был метод созерцания. Многие ученые тоже пользуются этим методом для выяснения происхождения нынешних событий.
Применив такой метод созерцания, даосы, во-первых, увидели самые истоки разных вещей, происходивших в то время, так как пышная крона большого дерева «начинается с корня». Во-вторых, увидели, что все происходящее не противостоит друг другу абсолютно, не изолированно друг от друга, что все взаимосвязано, что небо и человек находятся во взаимном соответствии, что они едины. В горе можно созерцать воду, а воде находить гору, в пейзаже можно видеть человеческое.
Есть одно лирическое стихотворение о любви, в нем говорится:
Сначала вылеплю Тебя,
Себя слеплю потом.
Тебя с Собой в комок сомну
И вылеплю опять.
Тебя опять, Себя опять.
. И будешь Ты тогда во Мне,
В Тебе же буду Я..
На вид это маленькое стихотворение примитивно, но в нем заключена великая философская истина, которая восхищает не только тех, кто любит людей, но и тех, кто любит природу.
Даосы же в этом месте опять копают глубже, развивают шире, на месте обычного они видят чудесное, в морских испарениях прозревают социальные метаморфозы.
Вы говорите, что это невероятно?
Если вы поймете теорию единства Неба, земли и человека, теорию взаимосоответствия Неба и человека, то сможете прозреть заложенную в этом истину.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВОСКРЕСЕНИЕ ИЗ МЕРТВЫХ И НОВОЕ ВЫПЛАВЛЕНИЕ
Глава пятнадцатая
Дао дает образец спонтанности
После наблюдения миражей на Пэнлае Учителя и ученик сели на кораблю и по морю приплыли в Люйшунь (Порт-Артур), а потом по восточной стороне полуострова Ляодун направились к северо-востоку.
Когда, сбивая с деревьев пожелтевшие листья и кружа их в воздухе, задули поздние осенние ветры, путники вступили в горы Чанбайшань.
Однажды, проходя по березовой роще, где вся земля была устлана толстым ковром листьев, они услышали за ветром чей-то жалобный зов. Повернули на голос и совсем неподалеку на усеянном глыбами камней склоне горы увидели огромную березу. Под ее расщепленными корнями обнаружился вход в нору. Звуки раздавались оттуда.
Наставник Чистая Пустота сказал: «Это волчье логово, а внутри голодные волчата».
Ван Липин очень заинтересовался. Нагнувшись, он приложил ухо к норе– что там внутри? Почуяв неладное, волчата затаились. Ничего не услышав, Ван Липин собрался было пошарить в норе суком дерева, но Наставник Чистая 241// Пустота остановил его и пододвинулся к отверстию. Два коротких звука, какими волчица призывает волчат, – и в логове тотчас произошло шевеление. Вскоре из отверстия показался пушистый серый волчонок. Оглядевшись по сторонам и обнаружив, что матери нет, он проворно развернулся, чтобы юркнуть обратно. Но Ван Липин тоже был проворен. Он мгновенно ухватил волчонка за шиворот и, очень довольный, сунул его себе за пазуху. Муж Беспредельного Дао, с улыбкой поглядев на Человек Дао Чистого Покоя и Человек Дао Чистой Пустоты, сказал: « Ну, вот и настала ваша очередь поразвлечь Юншэна.»
Младшие наставники как раз об этом и подумали. Они предложили Ван Липину взять волчонка с собой и быстро удалиться от логова. Пустив в ход мастерство левитации, они во мгновение ока оказались уже далеко от березовой рощи.
Перебрались через два горных хребта, перешли замерзшую речушку и вступили в просторную долину. Мимо по дороге промчался грузовик, груженый лесом. Путники, не сговариваясь, вскочили в него и отдались на волю случая – куда-нибудь да привезет.
Они просидели в кузове всю вторую половину дня, грузовик за это время прошел, наверное, километров сто. Наконец Человек Беспредельного Дао мигнул, все четверо спрыгнули, легко приземлились и двинулись в гору.
На полпути к вершине обнаружилась ровная полянка, где росли вперемежку высокие ели, сосны и густой кустарник. Уже наступили сумерки, и все четверо присели на поваленный ствол сосны передохнуть и утолить голод сухими лепешками.
Волчонок заскулил от голода. Ван Липин разломил свою лепешку и стал кормить его, засовывая в рот по маленькому кусочку.
И вдруг раздался душераздирающий вой и из кустов выскочила огромная серая волчица. Увидев перед собой группу людей, она застыла в нескольких десятках метров от них. Ее глаза были устремлены на волчонка в руках Ван Липина, острые клыки ощерились, грудь тяжело дышала, а на брюхе набухли соски. Волчица готовилась к прыжку.
Ван Липин сделал посыл ци, готовясь к схватке. Но Дед-Наставник приказал не вредить волчице и сейчас же отпустить волчонка. Ван Липин 242// легонько опустил его на землю, и он тотчас быстро пополз к матери. Волчица не стала ждать, пока он до нее доберется, – один прыжок , и она была рядом, схватила его зубами, повернулась и исчезла в лесу.
Не успел Ван Липин облегченно вздохнуть, как волчица снова возникла перед ним , и с видом гораздо более устрашающим, чем мгновение назад. Пригнув голову к земле, она издала долгий вой, и сейчас же один за другим издали ей откликнулись волчьи голоса. Поспешно оглянувшись, путники обнаружили, что со всех сторон их окружает множество волков, только и ждущих удобного момента для нападения.
Человек Беспредельного Дао выдохнул одно слово: «На дерево!» – и с возгласом «Соу!» все четверо оторвались от земли в тот самый момент, когда волчица бросилась на Ван Липина. Они сидели на дереве, а волки метались внизу, с угрожающим воем скаля вверх огромные пасти. Их было так много, что Ван Липин прямо-таки задохнулся от страха. «Как быть?»—спросил он Учителей. Те в ответ засмеялись, он не мог понять, чему. Человек Беспредельного Дао сказал: «Волков собрал ты, ты и думай, как заставить их уйти. Чего нас-то спрашивать? Старики устали, им надо вздремнуть немного, пользуясь свободным временем». С этими словами он прислонился к ветке, закрыл глаза и, вроде бы, вправду уснул.
А два Учителя-Отца, поглядывая на беснующихся волков, тоже молчали.
Ничего от них не добившись, Ван Липин подумал: «Старики опять меня „подловили“. Ну, ладно, увидите, на что я способен, ни один отсюда не уйдет». Вслед за этим он сделал посыл Пяти Внутренних Смешанных ци и поднял правую руку.
«Не смей губить живое!» – услышал он голос Деда, а Наставник Чистого Покоя добавил: «Действуй в треть силы, оставь им жизнь».
Получив приказ, Ван Липин резко рубанул ладонью. Блеснула молния, самый большой волк и с ним два поменьше рухнули на землю бездыханно. Сердце у Ван Липина сжалось, он не думал, что сила будет столь велика, вот, убил трех волков, нарушил заповедь «не убий», совершил тяжелый грех.
243// Ван Липин использовал здесь знаменитый прием «Ладонь Пяти Громов». Этот прием действует мгновенно и с невероятной силой, но что в нем всего удивительнее, так это то, что существо, на которое оказывается воздействие, остается без каких-либо внешних повреждений, а проникающая внутрь чудовищная сила способна разрушить все внутренние органы. Прием ладони никогда не употреблялся даосами для нападения и убийства, он предназначен исключительно для обороны.
Человек Дао Чистого Покоя совершенствовался в приеме ладони много лет и соль своего искусства передал Ван Липину. Они вместе оттачивали свое мастерство и довели его до невероятной тонкости. Обычно, если прием сопровождается еще «Шагом Юя» и рука выкидывается вперед во время движения, сила удара становится еще более неимоверной.
Но Дед приказал не губить живое с помощью этого приема. А Учитель-Отец всегда действовал в соответствии с этим приказом. Как-то раз во время урока он нечаянно поранил Ван Липина, так сердце его потом жгло, как огнем. Теперь Ван Липин впервые пускал в ход данный прием, и Человек Дао Чистого Покоя приказал ему уменьшить силу удара, чтобы не умертвить живого.
То, что три волка упали замертво, нисколько не напугало стаю, волки лишь еще больше разъярились. Сверкая зелеными глазами, они прыгали вверх и грозно рычали. Использовать дальше прием ладони Ван Липин не посмел, он отломил ветку и бросил ее вниз. Сразу же подскочило несколько волков, ветка мгновенно была растерзана. Стая почувствовала свое бессилие. Несколько волков, опустив головы к земле, испустили долгий вой, на который горное ущелье ответило эхом. Появилось еще несколько волков, силы стаи крепли.
Видя, что Ван Липин поделать ничего не может, Человек Дао Чистого Покоя сказал ему: «Сдерживая свой гнев, мы приобретаем способ заставить врага отступить. Волки живут стаями, если одному грозит опасность, вся стая тут как тут. Так что при таком способе их все больше будет становиться, всех не перебьешь. Но у волков есть естественные враги, больше всего они боятся тигров, стоит только появиться тигру, как вся стая рассеется».
С этими словами Чистый Покой сделал знак Чистой Пустоте, оба они приставили ладони ко рту, набрали полную грудь воздуху и внезапно издали грозный рык, потрясший небо и землю, было такое впечатление, что стая тигров упала с неба. Волки на мгновение оцепенели, а потом, поджав хвосты и не оглядываясь, быстро разбежались.
В этом рыке заключалась огромная внутренняя сила, он был как удар грома, и эхо снова откликнулось ему издалека. Ван Липин почувствовал, что внутри у него все задрожало. Ну, и сила! Это еще почище «Ладони Пяти Громов»!
Человек Беспредельного Дао приподнялся и легко спланировал на землю. Ощупал у лежащих волков брюхо, приговаривая: «Ничего, ничего, к счастью, внутренние органы не задеты, они только оглушены». Затем с помощью посыла привел волков в чувство. Ван Липин заранее обегал все вокруг и за большим камнем отыскал волчонка. Он тоже лежал без чувств, оглушенный тигриным рыком. Ван Липин подложил его к матери, и увидев, что ко всем зверям постепенно возвращается жизнь, вздохнул с облегчением.
Старики при виде этого переглянулись и улыбнулись.
Уже совсем стемнело, когда они оставили это место, чтобы поискать пристанища на ночь.
На другой день, вспоминая вчерашнее, Ван Липин попросил Отцов-наставников научить его приему «тигриного рыка». И ему были преподаны «Приемы извержения криков», называемые также «Приемами заклинания звуком».