немедленной оккупации Рима немцами, что будет означать конец правительства
Бадольо. В 2 часа утра 8 сентября генерал Тэйлор встретился с Бадольо,
который просил в связи с потерей аэродромов задержать передачу по радио
условий перемирия. Он уже телеграфировал в Алжир, что безопасность римских
аэродромов не может быть обеспечена. Поэтому высадка воздушного десанта была
отменена.
Эйзенхауэр должен был быстро принять решение. Наступление на Салерно
необходимо было предпринять менее чем за 24 часа. Поэтому он телеграфировал
объединенному англо-американскому штабу:
8 сентября 1943 года
"Я только что закончил совещание с главными командирами и решил не
соглашаться на изменение позиции со стороны Италии. Мы намерены действовать
в соответствии с намеченным планом опубликования перемирия, после чего мы
займемся надлежащей пропагандой и проведем другие мероприятия. Маршал
Бадольо через наше непосредственное связующее звено будет информирован о
том, что это соглашение, заключенное должным образом уполномоченным им на то
представителем, по-видимому, в атмосфере полной искренности с обеих сторон,
считается действительным и обязательным и что мы не признаем никакого
отклонения от нашего первоначального соглашения".
После консультации президент и я направили следующий ответ:
8 сентября 1943 года
"Президент и премьер-министр считают, что, поскольку соглашение было
подписано, вы должны сделать такое публичное заявление о нем, которое
облегчило бы проведение ваших военных операций".
В соответствии с этим в 6 часов пополудни генерал Эйзенхауэр передал по
радио сообщение о перемирии, а примерно час спустя сам маршал Бадольо из
Рима зачитал текст декларации. Капитуляция Италии была завершена.
* * *
В ночь на 9 сентября немецкие войска начали окружение Рима. Бадольо и
королевская семья перебрались в здание военного министерства. Проводились
поспешные совещания в атмосфере растущего напряжения и паники. После
полуночи пять автомашин проскользнули через восточные ворота Рима по дороге
к адриатическому порту Пескара. Здесь два корвета приняли на борт группу
людей, в состав которой входила итальянская королевская семья, а также
Бадольо, члены его правительства и высокопоставленные чиновники. Они прибыли
в Бриндизи ранним утром 10 сентября, и на территории, оккупированной
союзными войсками, были быстро созданы основные ведомства антифашистского
итальянского правительства.
После отъезда беглецов старый ветеран маршал Кавилья -- победитель
битвы при Витторио-Венето в первой мировой войне -- прибыл в Рим, чтобы
взять на себя ответственность за переговоры с германскими войсками,
зажимавшими столицу в кольцо. У ворот города уже вспыхивали стычки.
Некоторые регулярные части итальянской армии и партизанские отряды из
римских граждан вели бои с немцами на окраинах города.
11 сентября после подписания военного перемирия сопротивление
прекратилось, и нацистские дивизии могли свободно проходить через город.
* * *
Маршала Бадольо торопили с капитуляцией для того, чтобы не нарушать
плана проведения союзных высадок на "каблуке" Италии и в районе Рима.
Официальное подписание условий перемирия ознаменовало завершение важнейшего
этапа, однако предстояло пожать еще и другие плоды в этой ужасной жатве:
нужно было в целости доставить итальянский флот в союзные порты; в
Юго-Восточной Европе находилось много итальянских дивизий, снаряжение
которых было бы очень полезным для союзников в их длительной борьбе против
нацистской Германии. В восточной части Средиземного моря имелись еще более
важные итальянские базы. Важно было не допустить, чтобы эти острова попали в
руки врага.
Я прекрасно сознавал всю серьезность этой угрозы.
Тем временем с наступлением темноты 8 сентября в соответствии с
инструкциями союзников основные силы итальянского флота вышли из Генуи и
Специи в смелый поход по направлению к Мальте, где они должны были сдаться;
ни союзническая, ни итальянская авиация не защищала их. На следующее утро у
западного побережья Сардинии они были атакованы германскими самолетами,
Действовавшими с баз во Франции. Бомба попала в флагманский корабль "Рома",
и он взорвался. Погибло много людей, в том числе главнокомандующий адмирал
Бергамини. Линкор "Италиа" также был поврежден. Оставив несколько легких
кораблей для спасения оставшихся в живых, остальной флот продолжал свой
трудный путь. Утром 10 сентября его встретили английские военные корабли, в
том числе "Уорспайт" и "Вэлиант" (которым приходилось часто разыскивать
итальянские корабли при совсем иных обстоятельствах), и под эскортом
доставили на Мальту. 9 сентября из Таранто также вышла эскадра, в том числе
два линкора, и, встретившись в море с английскими кораблями, шедшими занять
этот порт, без инцидентов на следующий день достигла Мальты.
Утром 11 сентября адмирал Кэннингхэм уведомил военно-морское
министерство, что "итальянский линейный флот стоит сейчас на якоре под
жерлами орудий крепости Мальта".
Премьер-министр -- адмиралу Кэннингхэму, Алжир 12 сентября 1943 года
"Вы должны как можно скорее сообщить о наличии в итальянском флоте
боеприпасов для всевозможных орудий и торпед, начиная с самых крупных
кораблей; вы должны сообщить, сколько боеприпасов имеется непосредственно на
кораблях, было ли что-нибудь взято в Таранто и т. д.; назовите примерно
требующееся количество и дайте точные спецификации для производства. Не
дожидаясь окончания этой процедуры, тотчас же отправьте в адмиралтейство для
передачи Соединенным Штатам через надлежащие каналы заявки на производство
боеприпасов для главных и самых современных кораблей. Быть может, я смогу
договориться о скорейшем налаживании производства боеприпасов здесь".
С падением фашистского режима все районы Италии охватила политическая
лихорадка. Организация сопротивления немцам попала в руки подпольного
комитета освобождения в Риме и была связана с усиливавшими свою активность
партизанскими отрядами, начавшими тогда действовать на всем полуострове.
Членами этого комитета были политические деятели, отстраненные от власти
Муссолини в начале 20-х годов, или же представители групп, враждебных
фашистскому режиму. Над всем висела угроза возрождения фашизма в час
поражения. Немцы, несомненно, прилагали все силы к этому.
* * *
Муссолини был интернирован после 26 июля на острове Понца, а позже --
на Маддалене у побережья Сардинии. Опасаясь внезапного нападения немцев,
Бадольо в конце августа перевел своего бывшего хозяина на маленький курорт,
расположенный высоко в горах Абруццы, в Центральной Италии. В спешке, когда
пришлось бежать из Рима, полицейским агентам и карабинерам, охранявшим
павшего диктатора, не было дано точных инструкций. Утром в воскресенье 12
сентября 90 немецких парашютистов высадились с планеров близ отеля, где был
заключен Муссолини. Без всякого кровопролития он был увезен на легком
немецком самолете и доставлен в Мюнхен для еще одной встречи с Гитлером.
Спасение Муссолини дало немцам возможность создать на севере
правительство в противовес правительству Бадольо. На берегах озера Комо был
создан номинальный фашистский режим, и там разыгралась драма "100 дней"
Муссолини. Немцы зажали в тиски своей военной оккупации районы к северу от
Рима. Неизвестно кому преданное номинальное правительство сидело в Риме,
открытом для немецкой армии; в Бриндизи король и Бадольо создали под
наблюдением союзнической комиссии подобие правительства, которое не обладало
никакой реальной властью за пределами административного здания в этом
городе. По мере того как наши армии продвигались с "носка" полуострова,
военная администрация союзников брала на себя контроль над освобожденными
районами.
Италии предстояло пережить самое трагическое в своей истории время и
стать полем ожесточеннейших сражений.
Глава седьмая
СНОВА В БЕЛОМ ДОМЕ
Конференция в Квебеке окончилась 24 августа, и наши высокопоставленные
коллеги разъехались, но я должен был выступить по радио 31 августа, и это
висело надо мной, как коршун в небе. В назначенное время 31-го, перед
отъездом в Вашингтон, я выступил с обращением к канадскому народу и ко всем
союзным народам. Здесь уместно привести несколько выдержек из этого
выступления. "Вклад, внесенный Канадой в совместные усилия Британского
Содружества наций и империи в это тяжелое время, глубоко тронул сердце
матери-родины и всех других членов нашей разбросанной по всему, свету семьи
государств и наций.
Начиная с самых мрачных дней канадская армия, усиливавшаяся с каждым
годом, неизменно играла большую роль в охране нашей британской отчизны от
вторжения. Сейчас она отлично воюет на более широких и непрерывно
расширяющихся полях сражений. Имперская организация подготовки авиационных
кадров, принесшая колоссальную пользу, нашла приют в Канаде и собрала здесь
лучших представителей молодежи Великобритании, Австралии и Новой Зеландии,
предоставив им обширные аэродромы Канады и дружбу ее храбрых сынов.
Во время этой войны Канада стала крупной морской страной, построив
много десятков военных кораблей и торговых судов; многие из них были
построены за тысячи миль от соленых вод. Она направила их нам, укомплектовав
командами отважных канадских моряков, чтобы охранять атлантические караваны
судов и наши жизненно важные линии коммуникаций через океан. Военная
промышленность Канады играет исключительно важную роль в нашей военной
экономике. И наконец, что, однако, имеет далеко не последнее значение,
Канада освободила Великобританию от платы за изготовляемое ею снаряжение,
что составляет сумму не менее двух миллиардов долларов.
Все это было сделано, конечно, не в силу какого-то закона. Это не
вытекало из какого-то договора или формального обязательства. Это делалось
без всякого принуждения, в силу чувств и традиций, а также великодушной
решимости сослужить службу во имя будущего всего человечества. Я рад, что
могу от имени народа Великобритании выразить благодарность великому
доминиону и сделать это на территории Канады. Я хотел бы, чтобы мои
многочисленные неотложные дела позволили мне совершить еще более далекое
путешествие и лично сказать австралийцам, новозеландцам и населению
Южно-Африканского Союза, как глубоко мы благодарны всем им за то, что они
сделали, и за то, что они еще сделают...
За последние два года мы слышим много различных разговоров об открытии
так называемого второго фронта в Северной Франции против Германии. Каждому
ясно, сколь желательной была бы такая колоссальная военная операция.
Совершенно естественно, что русские, которые несут на себе основное бремя
борьбы против германских армий, находящихся на их фронте, беспрестанно
требуют, чтобы мы провели эту операцию, и жалуются и даже упрекают нас в
том, что мы не сделали этого раньше. Я не осуждаю их за то, что они так
говорят. Они сражаются так великолепно и нанесли такой колоссальный ущерб
военной мощи Германии, что ни одно слово из всего того, что они могут
сказать, подвергая честной критике нашу стратегию или тот вклад, который мы
пока что внесли в ходе войны, не может быть дурно истолковано нами и не
уменьшит нашего восхищения их воинской доблестью и успехами. Когда-то мы
имели прекрасный фронт во Франции, однако он был разнесен на куски
концентрированной мощью Гитлера; а надо сказать, что легче допустить разгром
фронта, чем снова создать его. Я жду того дня, когда мощные английские и
американские армии освобождения пересекут Ла-Манш и вступят в борьбу с
германскими захватчиками во Франции... Лично я всегда думаю не только о
втором, но и о третьем фронте. Я всегда считал, что западные демократии
должны, подобно боксеру, драться обеими руками, а не одной.
Мне кажется, что широкое фланговое движение в Северную Африку,
совершенное с санкции президента Рузвельта и правительства его величества,
главным представителем которого я являюсь, впоследствии будет
рассматриваться как весьма удачный маневр, учитывая нынешние обстоятельства.
Несомненно, оно дало большие и весьма ощутимые результаты. Африка очищена,
все немецкие и итальянские армии в Африке уничтожены, и в наших руках
находится не менее 500 тысяч военнопленных. В результате блестящей кампании,
длившейся 38 дней, была захвачена Сицилия, которую защищало свыше 400 тысяч
солдат держав оси. Муссолини свергнут. Боевой дух Италии сломлен, и эта
несчастная страна несет сейчас ужасное наказание за то, что она пошла за
корыстными и преступными лидерами, поведшими ее по ложному пути. Насколько
легче связаться с плохими компаньонами, чем избавиться от них! За последнее
время из Франции были переброшены многочисленные немецкие части для того,
чтобы сдерживать итальянский народ, превратить Италию в поле боя и в течение
возможно более долгого времени не допустить приближения военных действий к
границам Германии. Значительно больше половины германской авиации
переброшено с русского фронта. Английские, американские и канадские летчики
ведут с ними днем и ночью бои, не давая им передышки и изматывая их силы.
Более того, мы завладели стратегической инициативой и создали потенциал как
в Атлантике, так и на Средиземном море, и враг не может ни определить его
масштабов, ни предугадать момент, когда мы его используем.
Судя по последним сообщениям с фронтов России, маршал Сталин явно не
теряет времени даром. Вся Британская империя поздравляет его с блестящей
летней кампанией и с победами под Орлом, Харьковом и Таганрогом, в
результате которых освобождена огромная русская территория и уничтожено
много сотен тысяч немецких захватчиков".
* * *
Я уехал из Квебека поездом и прибыл в Белый дом 1 сентября. Во время
переговоров в Квебеке события в Италии продолжали развиваться. Президент и
я, как об этом сообщалось выше, руководили в эти критические дни ходом
секретных переговоров с правительством Бадольо и, кроме того, внимательно
наблюдали за военной подготовкой к высадке на территории Италии. Я умышленно
продлил свое пребывание в Соединенных Штатах, чтобы поддерживать тесный
контакт с нашими американскими друзьями в этот решающий момент в итальянских
делах. Президент очень хотел, чтобы я пробыл там подольше и получил почетную
степень в Гарвардском университете. Это должно было дать мне возможность
выступить с публичным обращением к миру об англо-американском единстве и
дружбе. 6 сентября я произнес свою речь. Ниже приводятся некоторые выдержки
из нее.
"Молодежи Америки, как и молодежи Англии, я заявляю: "Нельзя
останавливаться". В данный момент остановка невозможна. Сейчас мы достигли
такой стадии в путешествии, когда передышка немыслима. Мы должны двигаться
вперед. Верх возьмет либо мировая анархия, либо всемирный порядок. В период
этих испытаний и борьбы, которые присущи нашему веку, в Британском
Содружестве наций и в империи вы найдете верных друзей, с которыми вы
связаны не только узами государственной политики и государственных
интересов. В значительной степени это -- узы кровного родства и истории.
Естественно, что я, дитя обоих миров, чувствую это.
Законы, язык, литература -- все это весьма существенные факторы. Общие
понятия о добре и порядочности, склонность к предоставлению равных
возможностей, особенно поскольку это касается слабых и бедных, остро
развитое чувство беспристрастной справедливости и, превыше всего,
приверженность к личной свободе или к тому, чтобы, как говорил Киплинг,
"иметь возможность жить без чьего-либо позволения под сенью закона", --
таковы общие принципы, лежащие в основе жизни народов, говорящих на
английском языке, как по эту, так и по другую сторону океана. Мы преданы
этим принципам так же непоколебимо, как и вы.
Мы не воюем с нациями как таковыми. Наш враг -- тирания. В какие бы
одежды она ни рядилась, какими бы покровами ни прикрывалась, к какому бы
языку она ни прибегала, какой бы характер -- внешний или внутренний -- она
ни носила, мы всегда должны быть начеку, всегда должны быть мобилизованы,
всегда должны быть бдительны, всегда должны быть готовы схватить ее за
горло. И в этом отношении мы идем по одному и тому же пути. Мы идем и
боремся плечом к плечу под огнем врага не только на полях сражений и в
воздухе, но и в области защиты духовных ценностей, к числу которых
принадлежат права и достоинство человеческой личности".
* * *
Я, как обычно, послал официальный отчет о конференции премьер-министрам
доминионов. Генерал Смэтс был недоволен масштабами наших планов, а также
кажущейся медлительности в их осуществлении.
Генерал Смэтс -- премьер-министру 31 августа 1943 года
"Лично вам я хотел бы высказать свои опасения относительно хода войны.
Если вы не согласитесь со мной, забудьте, пожалуйста, мое брюзжание. Однако
если в какой-то степени вы разделяете мое мнение, вы сами проявите
инициативу в этом вопросе.
Тогда как наша средневосточная кампания проводилась с исключительной
энергией от Эль-Аламейна и до ее окончания в Тунисе, я отмечаю спад и
медлительность в операциях после этого периода. Между высадками в Тунисе и
на Сицилии прошло несколько месяцев, и сейчас, после высадки на Сицилии,
наступила новая странная пауза на такой стадии, когда нужно действовать
безотлагательно. Сравнивать англо-американские усилия, учитывая все наши
обширные ресурсы, с усилиями России за тот же период -- это значит
затрагивать щекотливые вопросы, которые неизбежно приходят на ум многим
людям. Наши действия на суше относительно незначительны, и их темпы весьма
неудовлетворительны. Мы много и часто хвастаемся своими промышленными
усилиями, особенно колоссальным американским производством. Кроме того,
после почти двухлетней войны американские вооруженные силы должны быть
огромными. И все же русские противостоят основной массе германской армии на
суше. Отчасти это объясняется нехваткой у нас судов и другими трудностями,
однако этим вопрос еще не исчерпывается. У меня создалось неприятное
чувство, что масштабы и темпы наших сухопутных операций оставляют желать
много лучшего. Наш военный флот действует, как всегда, великолепно, а наша
авиация превосходна. Однако честь почти всех побед на суше принадлежит
русским, причем вполне заслуженно, учитывая масштабы и темпы их операций и
их замечательную стратегию на колоссальном фронте.
Мы, несомненно, можем воевать лучше, и сравнение с Россией может стать
менее невыгодным для нас. Рядовому человеку должно казаться, что войну
выигрывает Россия. Если такое впечатление сохранится, то каково будет наше
положение на международной арене после войны по сравнению с положением
России? Наше положение на международной арене может резко измениться, и
Россия станет дипломатическим хозяином мира. Это нежелательно и ненужно и
имело бы весьма плохие последствия для Британского Содружества наций. Если
мы не выйдем из этой войны на равных условиях, наше положение будет
неудобным и опасным... Я еще не знаю, что было запланировано в Квебеке, и
надеюсь, что там были выработаны и утверждены самые хорошие планы. Однако
как насчет темпов их осуществления? Оттяжки и медлительность в наших
действиях чреваты серьезными опасностями".
Генерал Смэтс -- премьер-министру 3 сентября 1943 года
"После того как я отправил вам свое предыдущее послание, критикующее
наши военные успехи, я должен откровенно выразить свое разочарование
квебекским планом, поскольку считаю его недостаточной программой для пятого
года войны, особенно после того, как в нашем военном положении недавно
произошли такие колоссальные изменения. Этот план лишь усугубил мои опасения
и страхи относительно будущего. Он не соответствует реальной силе наших
позиций и может серьезно повлиять на настроение общественности, а также на
наши будущие отношения с Россией. Мы способны на значительно большие усилия
и должны действовать смелее.
По существу, этот план лишь предлагает продолжить и усилить проводимые
сейчас бомбардировки и борьбу против подводных лодок, захватить Сардинию и
Корсику, взять Южную Италию и подвергнуть бомбардировке северный район
Италии. Затем мы должны будем с боями проложить себе путь на север через всю
Италию по труднопроходимой гористой местности в ходе кампании, на
осуществление которой потребуется много времени, и только после этого мы
достигнем Северной Италии и главных оборонительных позиций немцев. Следующей
весной мы совершим высадку через Ла-Манш крупными силами, если условия для
действий авиации и военное положение во Франции будут благоприятными, и
сможем вторгнуться во Францию с юга, хотя бы лишь в порядке отвлекающей
операции. Мы предоставляем Балканы партизанам, которым будем оказывать
поддержку с воздуха.
Так представляется мне положение дел на Западе. Что касается Востока,
то мы совершим несколько высадок на островах, в результате чего можем
оказаться против главной базы противника на Каролинских островах примерно к
концу будущего года. А тем временем, пока мы будем пытаться открыть
Бирманскую дорогу и оказать максимальную помощь Китаю по воздуху, ресурсы
Голландской Ост-Индии будут находиться в распоряжении противника.
Упоминается также о каких-то неопределенных десантных операциях против
Бирмы.
Мне кажется, единственной серьезной частью этого плана являются
бомбардировки. Все остальное задумано в слишком мелком масштабе и повторяет
то, что мы делали в предыдущие два года. Несомненно, это недостаточно
серьезные усилия для нынешней стадии войны; мы не используем надлежащим
образом нашего значительно улучшившегося военного положения. Если к концу
1944 года мы сумеем нанести лишь небольшой ущерб главным позициям
противника, настроения общественности могут измениться -- и вполне
заслуженно -- в неблагоприятную сторону. Уж очень невыгодным будет сравнение
с огромными усилиями и успехами России, которая может прийти в выводу, что
ее подозрения относительно нас полностью обоснованны.
Поскольку я не располагаю секретной информацией, мне трудно предложить
иные планы. Однако я твердо убежден в том, что мы можем и должны сделать
больше и лучше того, что предусмотрено квебекским планом, в результате
которого война без нужды затянется, что приведет ко всевозможным опасным
последствиям, на которые я указывал в моем предыдущем послании. Я одобряю
политику бомбардировок, противолодочную кампанию и нанесение сильного удара
через Ла-Манш. Но на Средиземном море мы должны взять Сардинию и Корсику и
немедленно атаковать Северную Италию, а не прокладывать себе с боями путь на
север через весь полуостров. Мы должны немедленно взять Южную Италию и дойти
до Адриатического моря, а затем с удобных позиций повести решительное
наступление на Балканы и привести в действие поднимающиеся там силы. В
результате этого на сцену выйдет Турция, а наш флот окажется в Черном море,
где мы объединимся с Россией, будем снабжать ее и дадим ей возможность
атаковать гитлеровскую твердыню с востока и юго-востока. Я считаю, что,
учитывая колоссальные изменения военного положения на русском фронте, это не
слишком грандиозная программа... "
Вскоре я ответил Смэтсу:
Премьер-министр -- фельдмаршалу Смэтсу 5 сентября 1943 года
"1. Получил ваши две телеграммы.
Начавшееся сейчас вторжение на "носок" Италии, конечно, является лишь
прелюдией к более сильной атаке, которая будет проведена в ближайшее время и
в случае успеха приведет к далеко идущим последствиям. В настоящее время мы
рассчитываем открыть фронт, пересекающий Италию, как можно севернее. Для
такого фронта нужно будет перебросить около 20 дивизий из района
Средиземного моря и, возможно, дополнительные подкрепления, если противник
решит произвести там контрнаступление.
Я всегда очень хотел прийти на Балканы, где сейчас развертывается
весьма активная деятельность 1. Мы должны сперва выждать, как
будут развиваться бои в Италии, и только потом уже брать на себя какие-либо
обязательства, помимо операций отрядов "коммандос", переброски агентов,
поставок и т. д.; однако весь этот район в огне, и вполне возможно, что в
связи с тем, что 24 итальянские дивизии, разбросанные на Балканах,
прекратили сражаться и сейчас стремятся лишь поскорее попасть домой, немцы
будут вынуждены отойти к линии Савы и Дуная...
1 Может показаться, что эта фраза не согласуется с моей
общей политикой, так часто излагавшейся в этих томах. Я не имел в виду
"прийти на Балканы" с армией. -- Прим. авт.
Мне кажется, лучше не требовать вступления Турции в войну в настоящее
время, поскольку войска, совместно с которыми нам придется сражаться, более
целесообразно используются в центральной части Средиземного моря. Этот
вопрос может быть поставлен перед Турцией в конце года.
Несмотря на эти серьезные нужды и планы в районе Средиземного моря,
которые вызывают максимальное напряжение наших ресурсов, нам нужно будет
Бадольо. В 2 часа утра 8 сентября генерал Тэйлор встретился с Бадольо,
который просил в связи с потерей аэродромов задержать передачу по радио
условий перемирия. Он уже телеграфировал в Алжир, что безопасность римских
аэродромов не может быть обеспечена. Поэтому высадка воздушного десанта была
отменена.
Эйзенхауэр должен был быстро принять решение. Наступление на Салерно
необходимо было предпринять менее чем за 24 часа. Поэтому он телеграфировал
объединенному англо-американскому штабу:
8 сентября 1943 года
"Я только что закончил совещание с главными командирами и решил не
соглашаться на изменение позиции со стороны Италии. Мы намерены действовать
в соответствии с намеченным планом опубликования перемирия, после чего мы
займемся надлежащей пропагандой и проведем другие мероприятия. Маршал
Бадольо через наше непосредственное связующее звено будет информирован о
том, что это соглашение, заключенное должным образом уполномоченным им на то
представителем, по-видимому, в атмосфере полной искренности с обеих сторон,
считается действительным и обязательным и что мы не признаем никакого
отклонения от нашего первоначального соглашения".
После консультации президент и я направили следующий ответ:
8 сентября 1943 года
"Президент и премьер-министр считают, что, поскольку соглашение было
подписано, вы должны сделать такое публичное заявление о нем, которое
облегчило бы проведение ваших военных операций".
В соответствии с этим в 6 часов пополудни генерал Эйзенхауэр передал по
радио сообщение о перемирии, а примерно час спустя сам маршал Бадольо из
Рима зачитал текст декларации. Капитуляция Италии была завершена.
* * *
В ночь на 9 сентября немецкие войска начали окружение Рима. Бадольо и
королевская семья перебрались в здание военного министерства. Проводились
поспешные совещания в атмосфере растущего напряжения и паники. После
полуночи пять автомашин проскользнули через восточные ворота Рима по дороге
к адриатическому порту Пескара. Здесь два корвета приняли на борт группу
людей, в состав которой входила итальянская королевская семья, а также
Бадольо, члены его правительства и высокопоставленные чиновники. Они прибыли
в Бриндизи ранним утром 10 сентября, и на территории, оккупированной
союзными войсками, были быстро созданы основные ведомства антифашистского
итальянского правительства.
После отъезда беглецов старый ветеран маршал Кавилья -- победитель
битвы при Витторио-Венето в первой мировой войне -- прибыл в Рим, чтобы
взять на себя ответственность за переговоры с германскими войсками,
зажимавшими столицу в кольцо. У ворот города уже вспыхивали стычки.
Некоторые регулярные части итальянской армии и партизанские отряды из
римских граждан вели бои с немцами на окраинах города.
11 сентября после подписания военного перемирия сопротивление
прекратилось, и нацистские дивизии могли свободно проходить через город.
* * *
Маршала Бадольо торопили с капитуляцией для того, чтобы не нарушать
плана проведения союзных высадок на "каблуке" Италии и в районе Рима.
Официальное подписание условий перемирия ознаменовало завершение важнейшего
этапа, однако предстояло пожать еще и другие плоды в этой ужасной жатве:
нужно было в целости доставить итальянский флот в союзные порты; в
Юго-Восточной Европе находилось много итальянских дивизий, снаряжение
которых было бы очень полезным для союзников в их длительной борьбе против
нацистской Германии. В восточной части Средиземного моря имелись еще более
важные итальянские базы. Важно было не допустить, чтобы эти острова попали в
руки врага.
Я прекрасно сознавал всю серьезность этой угрозы.
Тем временем с наступлением темноты 8 сентября в соответствии с
инструкциями союзников основные силы итальянского флота вышли из Генуи и
Специи в смелый поход по направлению к Мальте, где они должны были сдаться;
ни союзническая, ни итальянская авиация не защищала их. На следующее утро у
западного побережья Сардинии они были атакованы германскими самолетами,
Действовавшими с баз во Франции. Бомба попала в флагманский корабль "Рома",
и он взорвался. Погибло много людей, в том числе главнокомандующий адмирал
Бергамини. Линкор "Италиа" также был поврежден. Оставив несколько легких
кораблей для спасения оставшихся в живых, остальной флот продолжал свой
трудный путь. Утром 10 сентября его встретили английские военные корабли, в
том числе "Уорспайт" и "Вэлиант" (которым приходилось часто разыскивать
итальянские корабли при совсем иных обстоятельствах), и под эскортом
доставили на Мальту. 9 сентября из Таранто также вышла эскадра, в том числе
два линкора, и, встретившись в море с английскими кораблями, шедшими занять
этот порт, без инцидентов на следующий день достигла Мальты.
Утром 11 сентября адмирал Кэннингхэм уведомил военно-морское
министерство, что "итальянский линейный флот стоит сейчас на якоре под
жерлами орудий крепости Мальта".
Премьер-министр -- адмиралу Кэннингхэму, Алжир 12 сентября 1943 года
"Вы должны как можно скорее сообщить о наличии в итальянском флоте
боеприпасов для всевозможных орудий и торпед, начиная с самых крупных
кораблей; вы должны сообщить, сколько боеприпасов имеется непосредственно на
кораблях, было ли что-нибудь взято в Таранто и т. д.; назовите примерно
требующееся количество и дайте точные спецификации для производства. Не
дожидаясь окончания этой процедуры, тотчас же отправьте в адмиралтейство для
передачи Соединенным Штатам через надлежащие каналы заявки на производство
боеприпасов для главных и самых современных кораблей. Быть может, я смогу
договориться о скорейшем налаживании производства боеприпасов здесь".
С падением фашистского режима все районы Италии охватила политическая
лихорадка. Организация сопротивления немцам попала в руки подпольного
комитета освобождения в Риме и была связана с усиливавшими свою активность
партизанскими отрядами, начавшими тогда действовать на всем полуострове.
Членами этого комитета были политические деятели, отстраненные от власти
Муссолини в начале 20-х годов, или же представители групп, враждебных
фашистскому режиму. Над всем висела угроза возрождения фашизма в час
поражения. Немцы, несомненно, прилагали все силы к этому.
* * *
Муссолини был интернирован после 26 июля на острове Понца, а позже --
на Маддалене у побережья Сардинии. Опасаясь внезапного нападения немцев,
Бадольо в конце августа перевел своего бывшего хозяина на маленький курорт,
расположенный высоко в горах Абруццы, в Центральной Италии. В спешке, когда
пришлось бежать из Рима, полицейским агентам и карабинерам, охранявшим
павшего диктатора, не было дано точных инструкций. Утром в воскресенье 12
сентября 90 немецких парашютистов высадились с планеров близ отеля, где был
заключен Муссолини. Без всякого кровопролития он был увезен на легком
немецком самолете и доставлен в Мюнхен для еще одной встречи с Гитлером.
Спасение Муссолини дало немцам возможность создать на севере
правительство в противовес правительству Бадольо. На берегах озера Комо был
создан номинальный фашистский режим, и там разыгралась драма "100 дней"
Муссолини. Немцы зажали в тиски своей военной оккупации районы к северу от
Рима. Неизвестно кому преданное номинальное правительство сидело в Риме,
открытом для немецкой армии; в Бриндизи король и Бадольо создали под
наблюдением союзнической комиссии подобие правительства, которое не обладало
никакой реальной властью за пределами административного здания в этом
городе. По мере того как наши армии продвигались с "носка" полуострова,
военная администрация союзников брала на себя контроль над освобожденными
районами.
Италии предстояло пережить самое трагическое в своей истории время и
стать полем ожесточеннейших сражений.
Глава седьмая
СНОВА В БЕЛОМ ДОМЕ
Конференция в Квебеке окончилась 24 августа, и наши высокопоставленные
коллеги разъехались, но я должен был выступить по радио 31 августа, и это
висело надо мной, как коршун в небе. В назначенное время 31-го, перед
отъездом в Вашингтон, я выступил с обращением к канадскому народу и ко всем
союзным народам. Здесь уместно привести несколько выдержек из этого
выступления. "Вклад, внесенный Канадой в совместные усилия Британского
Содружества наций и империи в это тяжелое время, глубоко тронул сердце
матери-родины и всех других членов нашей разбросанной по всему, свету семьи
государств и наций.
Начиная с самых мрачных дней канадская армия, усиливавшаяся с каждым
годом, неизменно играла большую роль в охране нашей британской отчизны от
вторжения. Сейчас она отлично воюет на более широких и непрерывно
расширяющихся полях сражений. Имперская организация подготовки авиационных
кадров, принесшая колоссальную пользу, нашла приют в Канаде и собрала здесь
лучших представителей молодежи Великобритании, Австралии и Новой Зеландии,
предоставив им обширные аэродромы Канады и дружбу ее храбрых сынов.
Во время этой войны Канада стала крупной морской страной, построив
много десятков военных кораблей и торговых судов; многие из них были
построены за тысячи миль от соленых вод. Она направила их нам, укомплектовав
командами отважных канадских моряков, чтобы охранять атлантические караваны
судов и наши жизненно важные линии коммуникаций через океан. Военная
промышленность Канады играет исключительно важную роль в нашей военной
экономике. И наконец, что, однако, имеет далеко не последнее значение,
Канада освободила Великобританию от платы за изготовляемое ею снаряжение,
что составляет сумму не менее двух миллиардов долларов.
Все это было сделано, конечно, не в силу какого-то закона. Это не
вытекало из какого-то договора или формального обязательства. Это делалось
без всякого принуждения, в силу чувств и традиций, а также великодушной
решимости сослужить службу во имя будущего всего человечества. Я рад, что
могу от имени народа Великобритании выразить благодарность великому
доминиону и сделать это на территории Канады. Я хотел бы, чтобы мои
многочисленные неотложные дела позволили мне совершить еще более далекое
путешествие и лично сказать австралийцам, новозеландцам и населению
Южно-Африканского Союза, как глубоко мы благодарны всем им за то, что они
сделали, и за то, что они еще сделают...
За последние два года мы слышим много различных разговоров об открытии
так называемого второго фронта в Северной Франции против Германии. Каждому
ясно, сколь желательной была бы такая колоссальная военная операция.
Совершенно естественно, что русские, которые несут на себе основное бремя
борьбы против германских армий, находящихся на их фронте, беспрестанно
требуют, чтобы мы провели эту операцию, и жалуются и даже упрекают нас в
том, что мы не сделали этого раньше. Я не осуждаю их за то, что они так
говорят. Они сражаются так великолепно и нанесли такой колоссальный ущерб
военной мощи Германии, что ни одно слово из всего того, что они могут
сказать, подвергая честной критике нашу стратегию или тот вклад, который мы
пока что внесли в ходе войны, не может быть дурно истолковано нами и не
уменьшит нашего восхищения их воинской доблестью и успехами. Когда-то мы
имели прекрасный фронт во Франции, однако он был разнесен на куски
концентрированной мощью Гитлера; а надо сказать, что легче допустить разгром
фронта, чем снова создать его. Я жду того дня, когда мощные английские и
американские армии освобождения пересекут Ла-Манш и вступят в борьбу с
германскими захватчиками во Франции... Лично я всегда думаю не только о
втором, но и о третьем фронте. Я всегда считал, что западные демократии
должны, подобно боксеру, драться обеими руками, а не одной.
Мне кажется, что широкое фланговое движение в Северную Африку,
совершенное с санкции президента Рузвельта и правительства его величества,
главным представителем которого я являюсь, впоследствии будет
рассматриваться как весьма удачный маневр, учитывая нынешние обстоятельства.
Несомненно, оно дало большие и весьма ощутимые результаты. Африка очищена,
все немецкие и итальянские армии в Африке уничтожены, и в наших руках
находится не менее 500 тысяч военнопленных. В результате блестящей кампании,
длившейся 38 дней, была захвачена Сицилия, которую защищало свыше 400 тысяч
солдат держав оси. Муссолини свергнут. Боевой дух Италии сломлен, и эта
несчастная страна несет сейчас ужасное наказание за то, что она пошла за
корыстными и преступными лидерами, поведшими ее по ложному пути. Насколько
легче связаться с плохими компаньонами, чем избавиться от них! За последнее
время из Франции были переброшены многочисленные немецкие части для того,
чтобы сдерживать итальянский народ, превратить Италию в поле боя и в течение
возможно более долгого времени не допустить приближения военных действий к
границам Германии. Значительно больше половины германской авиации
переброшено с русского фронта. Английские, американские и канадские летчики
ведут с ними днем и ночью бои, не давая им передышки и изматывая их силы.
Более того, мы завладели стратегической инициативой и создали потенциал как
в Атлантике, так и на Средиземном море, и враг не может ни определить его
масштабов, ни предугадать момент, когда мы его используем.
Судя по последним сообщениям с фронтов России, маршал Сталин явно не
теряет времени даром. Вся Британская империя поздравляет его с блестящей
летней кампанией и с победами под Орлом, Харьковом и Таганрогом, в
результате которых освобождена огромная русская территория и уничтожено
много сотен тысяч немецких захватчиков".
* * *
Я уехал из Квебека поездом и прибыл в Белый дом 1 сентября. Во время
переговоров в Квебеке события в Италии продолжали развиваться. Президент и
я, как об этом сообщалось выше, руководили в эти критические дни ходом
секретных переговоров с правительством Бадольо и, кроме того, внимательно
наблюдали за военной подготовкой к высадке на территории Италии. Я умышленно
продлил свое пребывание в Соединенных Штатах, чтобы поддерживать тесный
контакт с нашими американскими друзьями в этот решающий момент в итальянских
делах. Президент очень хотел, чтобы я пробыл там подольше и получил почетную
степень в Гарвардском университете. Это должно было дать мне возможность
выступить с публичным обращением к миру об англо-американском единстве и
дружбе. 6 сентября я произнес свою речь. Ниже приводятся некоторые выдержки
из нее.
"Молодежи Америки, как и молодежи Англии, я заявляю: "Нельзя
останавливаться". В данный момент остановка невозможна. Сейчас мы достигли
такой стадии в путешествии, когда передышка немыслима. Мы должны двигаться
вперед. Верх возьмет либо мировая анархия, либо всемирный порядок. В период
этих испытаний и борьбы, которые присущи нашему веку, в Британском
Содружестве наций и в империи вы найдете верных друзей, с которыми вы
связаны не только узами государственной политики и государственных
интересов. В значительной степени это -- узы кровного родства и истории.
Естественно, что я, дитя обоих миров, чувствую это.
Законы, язык, литература -- все это весьма существенные факторы. Общие
понятия о добре и порядочности, склонность к предоставлению равных
возможностей, особенно поскольку это касается слабых и бедных, остро
развитое чувство беспристрастной справедливости и, превыше всего,
приверженность к личной свободе или к тому, чтобы, как говорил Киплинг,
"иметь возможность жить без чьего-либо позволения под сенью закона", --
таковы общие принципы, лежащие в основе жизни народов, говорящих на
английском языке, как по эту, так и по другую сторону океана. Мы преданы
этим принципам так же непоколебимо, как и вы.
Мы не воюем с нациями как таковыми. Наш враг -- тирания. В какие бы
одежды она ни рядилась, какими бы покровами ни прикрывалась, к какому бы
языку она ни прибегала, какой бы характер -- внешний или внутренний -- она
ни носила, мы всегда должны быть начеку, всегда должны быть мобилизованы,
всегда должны быть бдительны, всегда должны быть готовы схватить ее за
горло. И в этом отношении мы идем по одному и тому же пути. Мы идем и
боремся плечом к плечу под огнем врага не только на полях сражений и в
воздухе, но и в области защиты духовных ценностей, к числу которых
принадлежат права и достоинство человеческой личности".
* * *
Я, как обычно, послал официальный отчет о конференции премьер-министрам
доминионов. Генерал Смэтс был недоволен масштабами наших планов, а также
кажущейся медлительности в их осуществлении.
Генерал Смэтс -- премьер-министру 31 августа 1943 года
"Лично вам я хотел бы высказать свои опасения относительно хода войны.
Если вы не согласитесь со мной, забудьте, пожалуйста, мое брюзжание. Однако
если в какой-то степени вы разделяете мое мнение, вы сами проявите
инициативу в этом вопросе.
Тогда как наша средневосточная кампания проводилась с исключительной
энергией от Эль-Аламейна и до ее окончания в Тунисе, я отмечаю спад и
медлительность в операциях после этого периода. Между высадками в Тунисе и
на Сицилии прошло несколько месяцев, и сейчас, после высадки на Сицилии,
наступила новая странная пауза на такой стадии, когда нужно действовать
безотлагательно. Сравнивать англо-американские усилия, учитывая все наши
обширные ресурсы, с усилиями России за тот же период -- это значит
затрагивать щекотливые вопросы, которые неизбежно приходят на ум многим
людям. Наши действия на суше относительно незначительны, и их темпы весьма
неудовлетворительны. Мы много и часто хвастаемся своими промышленными
усилиями, особенно колоссальным американским производством. Кроме того,
после почти двухлетней войны американские вооруженные силы должны быть
огромными. И все же русские противостоят основной массе германской армии на
суше. Отчасти это объясняется нехваткой у нас судов и другими трудностями,
однако этим вопрос еще не исчерпывается. У меня создалось неприятное
чувство, что масштабы и темпы наших сухопутных операций оставляют желать
много лучшего. Наш военный флот действует, как всегда, великолепно, а наша
авиация превосходна. Однако честь почти всех побед на суше принадлежит
русским, причем вполне заслуженно, учитывая масштабы и темпы их операций и
их замечательную стратегию на колоссальном фронте.
Мы, несомненно, можем воевать лучше, и сравнение с Россией может стать
менее невыгодным для нас. Рядовому человеку должно казаться, что войну
выигрывает Россия. Если такое впечатление сохранится, то каково будет наше
положение на международной арене после войны по сравнению с положением
России? Наше положение на международной арене может резко измениться, и
Россия станет дипломатическим хозяином мира. Это нежелательно и ненужно и
имело бы весьма плохие последствия для Британского Содружества наций. Если
мы не выйдем из этой войны на равных условиях, наше положение будет
неудобным и опасным... Я еще не знаю, что было запланировано в Квебеке, и
надеюсь, что там были выработаны и утверждены самые хорошие планы. Однако
как насчет темпов их осуществления? Оттяжки и медлительность в наших
действиях чреваты серьезными опасностями".
Генерал Смэтс -- премьер-министру 3 сентября 1943 года
"После того как я отправил вам свое предыдущее послание, критикующее
наши военные успехи, я должен откровенно выразить свое разочарование
квебекским планом, поскольку считаю его недостаточной программой для пятого
года войны, особенно после того, как в нашем военном положении недавно
произошли такие колоссальные изменения. Этот план лишь усугубил мои опасения
и страхи относительно будущего. Он не соответствует реальной силе наших
позиций и может серьезно повлиять на настроение общественности, а также на
наши будущие отношения с Россией. Мы способны на значительно большие усилия
и должны действовать смелее.
По существу, этот план лишь предлагает продолжить и усилить проводимые
сейчас бомбардировки и борьбу против подводных лодок, захватить Сардинию и
Корсику, взять Южную Италию и подвергнуть бомбардировке северный район
Италии. Затем мы должны будем с боями проложить себе путь на север через всю
Италию по труднопроходимой гористой местности в ходе кампании, на
осуществление которой потребуется много времени, и только после этого мы
достигнем Северной Италии и главных оборонительных позиций немцев. Следующей
весной мы совершим высадку через Ла-Манш крупными силами, если условия для
действий авиации и военное положение во Франции будут благоприятными, и
сможем вторгнуться во Францию с юга, хотя бы лишь в порядке отвлекающей
операции. Мы предоставляем Балканы партизанам, которым будем оказывать
поддержку с воздуха.
Так представляется мне положение дел на Западе. Что касается Востока,
то мы совершим несколько высадок на островах, в результате чего можем
оказаться против главной базы противника на Каролинских островах примерно к
концу будущего года. А тем временем, пока мы будем пытаться открыть
Бирманскую дорогу и оказать максимальную помощь Китаю по воздуху, ресурсы
Голландской Ост-Индии будут находиться в распоряжении противника.
Упоминается также о каких-то неопределенных десантных операциях против
Бирмы.
Мне кажется, единственной серьезной частью этого плана являются
бомбардировки. Все остальное задумано в слишком мелком масштабе и повторяет
то, что мы делали в предыдущие два года. Несомненно, это недостаточно
серьезные усилия для нынешней стадии войны; мы не используем надлежащим
образом нашего значительно улучшившегося военного положения. Если к концу
1944 года мы сумеем нанести лишь небольшой ущерб главным позициям
противника, настроения общественности могут измениться -- и вполне
заслуженно -- в неблагоприятную сторону. Уж очень невыгодным будет сравнение
с огромными усилиями и успехами России, которая может прийти в выводу, что
ее подозрения относительно нас полностью обоснованны.
Поскольку я не располагаю секретной информацией, мне трудно предложить
иные планы. Однако я твердо убежден в том, что мы можем и должны сделать
больше и лучше того, что предусмотрено квебекским планом, в результате
которого война без нужды затянется, что приведет ко всевозможным опасным
последствиям, на которые я указывал в моем предыдущем послании. Я одобряю
политику бомбардировок, противолодочную кампанию и нанесение сильного удара
через Ла-Манш. Но на Средиземном море мы должны взять Сардинию и Корсику и
немедленно атаковать Северную Италию, а не прокладывать себе с боями путь на
север через весь полуостров. Мы должны немедленно взять Южную Италию и дойти
до Адриатического моря, а затем с удобных позиций повести решительное
наступление на Балканы и привести в действие поднимающиеся там силы. В
результате этого на сцену выйдет Турция, а наш флот окажется в Черном море,
где мы объединимся с Россией, будем снабжать ее и дадим ей возможность
атаковать гитлеровскую твердыню с востока и юго-востока. Я считаю, что,
учитывая колоссальные изменения военного положения на русском фронте, это не
слишком грандиозная программа... "
Вскоре я ответил Смэтсу:
Премьер-министр -- фельдмаршалу Смэтсу 5 сентября 1943 года
"1. Получил ваши две телеграммы.
Начавшееся сейчас вторжение на "носок" Италии, конечно, является лишь
прелюдией к более сильной атаке, которая будет проведена в ближайшее время и
в случае успеха приведет к далеко идущим последствиям. В настоящее время мы
рассчитываем открыть фронт, пересекающий Италию, как можно севернее. Для
такого фронта нужно будет перебросить около 20 дивизий из района
Средиземного моря и, возможно, дополнительные подкрепления, если противник
решит произвести там контрнаступление.
Я всегда очень хотел прийти на Балканы, где сейчас развертывается
весьма активная деятельность 1. Мы должны сперва выждать, как
будут развиваться бои в Италии, и только потом уже брать на себя какие-либо
обязательства, помимо операций отрядов "коммандос", переброски агентов,
поставок и т. д.; однако весь этот район в огне, и вполне возможно, что в
связи с тем, что 24 итальянские дивизии, разбросанные на Балканах,
прекратили сражаться и сейчас стремятся лишь поскорее попасть домой, немцы
будут вынуждены отойти к линии Савы и Дуная...
1 Может показаться, что эта фраза не согласуется с моей
общей политикой, так часто излагавшейся в этих томах. Я не имел в виду
"прийти на Балканы" с армией. -- Прим. авт.
Мне кажется, лучше не требовать вступления Турции в войну в настоящее
время, поскольку войска, совместно с которыми нам придется сражаться, более
целесообразно используются в центральной части Средиземного моря. Этот
вопрос может быть поставлен перед Турцией в конце года.
Несмотря на эти серьезные нужды и планы в районе Средиземного моря,
которые вызывают максимальное напряжение наших ресурсов, нам нужно будет