Вот мы выскочили на открытое место у реки. На другом берегу увидели легковую машину с немецкими офицерами. До них было метров двести. Расстрелять сидевших в машине не составляло труда. К тому же автомобиль буксовал, выбираясь из глинистого грунта. Позиция у нас была очень удобная: мы находились на высоком берегу, и цель была как на ладони. Но Виталий сказал мне:
- Стреляй поверх голов.
Я хорошо понимал товарища. Мы разведчики, и наша цель - брать "языка" живым.
- Не уйдете, колбасники!
И наш мотоцикл рванулся по обрывистому берегу. Казалось, наступила развязка, и вражеские офицеры вот-вот будут у нас в руках. Но легковая машина преодолела грязь и вырвалась на дорогу. Да, видно, за ее рулем сидел опытный водитель. Такого догнать не так-то просто.
Автомобиль удалялся. Запсельский дал несколько коротких очередей, а потом не выдержал и крикнул:
- Алеша, уйдут. Гони!
Меня охватил азарт гонщика. Заметил наезженную колею - брод через речку. Свернул к нему. Разбрызгивая воду, мотоцикл пересек речку, тяжело взревев, взлетел на берег. Вот мы и снова на дороге. А вражеский автомобиль все равно впереди нас. Мы хорошо видели сидевших в машине. Два офицера на заднем сиденье не отрываясь следили за нами. Сидевший рядом с шофером не поворачивал головы.
Сзади послышался гул мотора. Удивленно оглядываюсь: нас догоняет наш броневик. Значит, в деревне заметили эту необычную гонку и послали подмогу. Корпус его содрогается, очевидно, водитель выжимает все, что только возможно. Но мы шли на такой скорости, что броневик скоро стал отставать.
А расстояние между нами и вражеской машиной сокращалось. Оно было метров восемьдесят-сто. Я взглянул на спидометр: сто километров в час.
Для полевой дороги эта скорость немаленькая. Мне приходилось участвовать в гонках, и я старался определить технические качества автомобиля и тактические ошибки водителя. Заметил, что мы выигрываем на поворотах, а на прямой наше преимущество минимальное.
Я напряженно следил за крутыми виражами вражеского автомобиля и лихорадочно соображал, как сократить разрыв.
В азарте погони не оставляла и другая мысль: не влететь бы в расположение фашистских войск. Это же беспокоило и моего друга. Виталий посмотрел на меня горящими глазами. Его взгляд говорил: "Давай я прошью их из пулемета. Иначе все равно уйдут!" Но я все еще надеялся на успех.
- Держись, Виталий! - крикнул Запсельскому и, резко свернув с дороги, погнал мотоцикл по полю. Просто чудо, что нас не выбросило на кочках. Прошла еще минута. Мы "спрямили" наш путь и вырвались на дорогу впереди вражеской машины. Теперь наш мотоцикл остановился посреди дороги, а на него на большой скорости неслась легковая машина с вражескими офицерами. Виталий припал к пулемету.
Автомобиль надвигался неукротимо. Я вскинул автомат. В голове стучало: "Даже если срезать водителя, машина по инерции пойдет вперед и раздавит нас. Пойдут ли немцы на таран?"
До автомобиля оставались считанные метры. Я уже хотел нажать на спусковой крючок, но стрелять не пришлось. Машина, сбавив ход, резко затормозила. Она еще какую-то часть пути проехала на неподвижных шинах и, слегка толкнув мотоцикл бампером, остановилась. Фашистские нервы не выдержали.
Только здесь я почувствовал, как заливает мои глаза пот. Но нужно было доводить дело до конца. Пока фашисты не опомнились и не начали стрелять, я соскочил с сиденья и, вскинув автомат, подошел к машине. Водитель с побелевшим лицом нервно облизывал сухие серые губы. Меня же интересовал его сосед. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что рядом с водителем сидел гитлеровский генерал.
Так окончилась гонка на фронтовой дороге. Захваченный генерал оказался командиром дивизии, а два офицера - его адъютанты.
Открыто по шоссе на Тарабунары впереди ехал наш мотоцикл с коляской. За ним двигалась захваченная легковая машина. Ее вел пленный немецкий водитель. Рядом с ним сидел генерал-майор, командир немецкой пехотной дивизии, за ним полковник - начальник штаба дивизии и майор из оперативного отдела. За легковой машиной двигался как охрана наш броневик зеленого цвета.
С мотоцикла я и Виталий видели, как высыпали на окраину деревни морские пехотинцы. Мы осторожно пересекли вброд речушку, въехали в деревню.
Полетели в воздух бескозырки, раздались радостные возгласы, как только морские пехотинцы увидели, какой важный "язык" привезен в деревню. Мы подъехали к штабу. Вытянувшись перед рослым командиром нашего отряда, я доложил:
- Товарищ подполковник! Неподалеку от города Новая Килия нами захвачены в плен немецкий генерал, два офицера и водитель машины.
Кажется, Яблонский не очень поверил моему докладу, пока сам не увидел пленников.
- Молодцы разведчики!
Наш командир направился к машине. Моряки, окружившие ее, почтительно расступились. Яблонский по-немецки задал генералу несколько вопросов. Тот отвечал вежливо. Держался он спокойно и с достоинством. И в отличие от своих спутников, кажется, совсем не волновался. А те с почтением рассматривали нашего гиганта, советского морского офицера Яблонского.
После короткого разговора с пленными наш командир в сопровождении конвойных отправил легковую машину, и пленных в Одессу.
Тарабунары мы захватили с небольшими потерями. У армейцев было убито десять бойцов, у нас в отряде убитых не было, но одиннадцать моряков получили ранения. Их отправили на машине в госпиталь в Одессу. Только наш Виталий Запсельский отказался ложиться в госпиталь. Ему повезло. Пуля не задела кость руки. Катя Михайлова перевязала его рану. И он остался с нами, чему все мы были очень рады.
Вскоре по радио получили приказ двигаться к Новой Килии. Наш мотоцикл и бронемашина возглавляли колонну. Я сидел за рулем. В коляске рядом был Виталий, а за спиной примостился с автоматом в руках Иван Бойчак.
Наша колонна двигалась вперед без задержки. Остановились в двух километрах от Новой Килии. Уже виднелись невысокие дома города. А кто в нем, мы этого не знали. Позднее оказалось, что с кораблей Дунайской флотилии в город был высажен десант. Вот ему на помощь мы и спешили.
По приказанию Яблонского наши артиллерийские и минометные батареи заняли огневые позиции, а морская пехота начала наступление на Новую Килию. Не встречая сопротивления, вошли в город с востока и тут узнали, что бои уже закончились. По улицам проводили пленных - вражеских солдат и офицеров.
Наступил полдень. Припекало солнце. В городе было тихо. Мы прошли к берегу и долго смотрели на полноводный быстрый Дунай.
Река действительно была величественна и красива. Недалеко от нашего берега зеленел остров, покрытый камышом. Возле него был хорошо виден потопленный вражеский монитор. Над поверхностью воды возвышались разбитые орудия.
Ребята из 613-й роты рассказали, что вражеские корабли пытались помешать высадке десанта. С ними в бой вступили наши бронекатера под командованием Героя Советского Союза старшего лейтенанта Константина Воробьева. Они вышли победителями из этого боя и потопили вражеский корабль.
Любовалась Дунаем и Катя Михайлова. Потом Виталий достал фотоаппарат, сделал несколько снимков вражеского корабля, а потом фотографировал и нас, разведчиков, на берегу Дуная.
На улицах города стали появляться местные жители. Они выносили нам цветы, угощали виноградом. С нами познакомился местный портной Гордеенко. Это был человек лет сорока, общительный и доброжелательный. Он представил нам молодую девушку:
- Надя Нанаева - активный организатор молодежи, комсомолка.
Оказалось, что четыре года назад, когда Новая Килия вошла в состав Советского Союза, Надя первой из молодежи вступила в комсомол. Потом к нам подошла группа партизан. Они были одеты в теплые осенние куртки, а на головах у них были бараньи шапки. У каждого на груди висел трофейный автомат. Они с любопытством рассматривали Катю и ее правительственные награды.
Гордеенко познакомил нас с партизанами и с особым уважением отметил одного из них - Александра Волкова. Это он накануне ночью поднял красный флаг на колокольне церкви. Внимание смутило партизана.
- Я был не один. Мне помогал Борис Андреев, наш комсомолец.
Запсельский, морщась от боли, опять достал фотоаппарат и сделал несколько снимков.
Гордеенко усиленно приглашал нас к себе в гости. Мы охотно приняли это приглашение, однако никто не знал, останется ли на ночь отряд в Новой Килии или мы двинемся дальше. Мы все рвались к Измаилу. Ноу нашего командования были свои планы. Оно знало обстановку на всем фронте.
Подполковник Яблонский разрешил разведчикам отдохнуть несколько часов. Вместе со своим командиром Иваном Кочкиным мы направились к Гордеенко. Он жил недалеко от порта в маленьком деревянном доме из двух комнат. Портной и его жена очень радушно встретили нас. На столе появились вазы с виноградом и яблоками. Из погреба он принес бутыль с красным вином.
Первый тост подняли за победу Советской Армии. Мы пили мускат, закусывали фруктами и с большим вниманием слушали рассказы нашего хозяина. Он рассказывал о нелегкой жизни в оккупации, с гордостью поведал, что маршал Семен Константинович Тимошенко родился в Килийском районе.
Нашу беседу прервал рассыльный из штаба. Подполковник Яблонский вызвал нашего командира. Мы поняли, что предстоит новое боевое задание, и тепло простились с гостеприимными хозяевами.
В кабинете у Яблонского, куда вскоре вызвали и всех разведчиков, кроме Кочкина, находился наш новый знакомый партизан Александр Волков. Нам была поставлена задача к западу от Новой Килии произвести разведку и взять "языка". Волков должен был помогать нам при выполнении этого задания. Он хорошо знал здешние места.
Подошли к причалу. Возле баржи на волне покачивалась большая рыбацкая лодка. Первым в нее спустился Волков. Он уверенно взялся за весла. Рядом с ним сел я. Запсельский и Бойчак расположились на корме.
- До рассвета надо вернуться! - напомнил нам Кочкин.
- Есть! - ответил Бойчак.
Лодка двинулась к вражескому берегу. Шли, прижимаясь к левому берегу. Волков греб уверенно и легко. По всему было видно, что он не только опытный рыбак, но еще и хорошо знает Дунай.
Скоро скрылся из глаз порт. Позади осталась погруженная в ночную темноту Килия. Волков объяснил, что мы идем выше Новой Килии в безлюдное укромное место, куда можно подойти незамеченными. Наш лоцман резко повернул лодку к правому берегу. Высокие кусты здесь подступали к самой воде. Волков обладал острым зрением и отлично ориентировался. Я понял, что он ищет какое-то знакомое ему место, и не ошибся. Толстое дерево, видимо, подмытое весенним паводком, склонилось почти до воды. Вот здесь можно надежно укрыть лодку и сухим выйти на берег. Течение было быстрое, но рыбак сноровисто привязал лодку и вылез на ствол. Несколько минут все молчали, прислушиваясь к ночной темноте. Но, кроме плеска воды, ничего слышно не было. Волков жестом показал, что можно выходить. Я перелез на дерево, за мною Запсельский и Бойчак. Внимательно осмотрелись. Ветки скрыли нашу лодку. Даже вблизи ее невозможно было рассмотреть. Решили двигаться в сторону Старой Килии. Передним шел Волков. Замыкал цепочку командир нашей группы разведки Бойчак. Так прошли метров пятьсот, пока не заметили силуэты людей. Сразу же разведчики бросились на землю.
Неизвестные приближались. "Может быть, заметили?" - пронеслось в голове. И сразу шепот Бойчака:
- Они нас не видят. Мы шли на фоне высоких кустов.
Это был вражеский патруль. Их было пятеро солдат с винтовками в руках. Они молча прошли мимо, двигаясь вдоль берега.
- Вот бы напасть на концевого, - предложил я Бойчаку.
- Нельзя. Их много, и кто-нибудь да успеет выстрелить. Поднимется тревога, тогда все немцы поспешат сюда и сорвется наша разведка.
Бойчак был старше и опытней меня. Он, конечно, был прав. Я не мог спорить с ним. Мы выжидали в кустах. Минут через пятнадцать снова мимо нас прошел немецкий патруль. Когда он исчез в темноте, мы вышли из укрытия и продолжили путь. Метров через триста увидели аллею. Вдоль нее ходил человек. Дойдет до конца аллеи и поворачивает обратно. Видимо, часовой что-то охраняет. Решили на обратном пути осмотреть это место более подробно.
На подступах к городу немцы стали встречаться чаще. Вдоль Дуная обнаружили две линии вражеских окопов. За ними рассмотрели две артиллерийские батареи. Фашисты не спали. Видимо, напуганные наступлением Советской Армии, они ожидали ночного десанта и в этом районе.
Дальше идти было рискованно. Решили взять "языка" у аллеи и возвращаться обратно. Высокая трава позволила незамеченными пробраться к часовому. Оказалось, что за деревьями стоят вражеские пушки. Целая батарея. Возле каждой из них ходил часовой. Высились палатки, где отдыхали расчеты. К каждой вел телефонный провод.
Четверо часовых находились друг от друга слишком близко, чтобы пытаться брать здесь "языка". Казалось, наш план срывался, нужно было найти другой выход. Мы подождали у тропинки, но, как нарочно, никто из гитлеровцев на ней не появлялся. А рассвет уже приближался. Надо было спешить. Поэтому решили отойти подальше, перерезать телефонный провод. А телефониста, посланного искать обрыв, захватать как "языка". Так и сделали. Волков хотел перерезать провод ножом, но Бойчак запротестовал.
- Перерезанный провод может насторожить немцев. Пусть лучше думают о случайном обрыве.
Он несколько раз согнул провод, а потом наступил на него и порвал.
Укрылись за кустами. Расчет наш оказался верным. Минут через пятнадцать на тропинке показался солдат. Он шел по проводу. Телефонист наклонился и стал искать на земле второй конец провода. Это был самый удобный момент, чтобы взять "языка". Дальше все шло как на учениях. Удар прикладом по голове, кляп в рот, Бойчак умело связал руки и ноги солдату.
Минуту мы прислушивались, не привлекла ли наша возня в кустах внимание фашистов. Но кругом все было тихо. Волков повел нас назад к лодке.
С грузом на плечах идти было значительно тяжелее. Кусты царапали лицо. Под ногами оказывались какие-то выбоины, которых я раньше не замечал. Но вот наконец мы у того места, где оставили лодку. Волков опять прыгнул в нее первым. Мы передали ему фашиста, быстро спустились в лодку сами.
Видимо, наш проводник очень волновался, хотя и не показывал этого. Он очень долго не мог отвязать лодку. Но вот она освобождена, течение ее подхватило и вынесло из-под дерева. Я первым взялся за весла, направил ее поперек реки. Скоро грести стало легче, это Волков тоже сел на весла. К середине реки нервное напряжение стало проходить. Гребли размеренно, боевое задание выполнено, самое трудное осталось позади.
Вниз по течению лодка двигалась ходко. В сумерках показались знакомые строения Новой Килии. Было около пяти часов утра. Мы с Волковым нажали, подходя к пристани. И вдруг с удивлением увидели на ней старшего лейтенанта Кочкина и Катю Михайлову.
Оказалось, что они всю ночь здесь ждали нашего возвращения. Друзья очень обрадовались, увидя нас живыми и невредимыми. Первым из лодки поднялся Бойчак, затем Запсельский и я. Волков наклонился, со дна поднял пленного и вытащил его на берег.
Он все еще не пришел в себя и не мог стоять на ногах. Солдаты развязали ему руки и ноги, вытащили кляп. Волков зачерпнул ладонью дунайской воды и выплеснул ее в лицо немцу. Только тут солдат окончательно очнулся.
Как потом мы узнали, он дал нужные сведения о расположении огневых точек в Старой Килии и о ее гарнизоне. Они пригодились нашему командованию.
Глава III.
Страна Болгария
На войне, особенно если идет наступление, люди подолгу не засиживаются на одном месте. Вместе со всеми стремительно продвигался и наш Береговой отряд сопровождения Дунайской флотилии. Только что мы были в районе Старой Килии, а утром 7 сентября перебазировались в румынский город Джурджу.
Дунай здесь очень широк. С левого берега с трудом был виден правый, болгарский. Река в этих местах не только широка, но и глубока. По ней свободно ходят морские корабли. У пристани Джурджу и поблизости на якоре стояло большое количество барж и различных вспомогательных судов. Виднелись суда и у правого болгарского берега.
Во главе со старшим лейтенантом Кочкиным наши разведчики прошли в голову пирса. Отсюда открывалась величественная картина: полноводный Дунай, стоящие суда, в легкой дымке противоположный берег. Над нами с криком пролетали чайки.
Но наше внимание больше привлекали не красоты природы, а болгарский город Рущук (Русе). Еще в прошлом веке русские войска освободили его от турецкого ига. Тогда болгарский народ с большой любовью встретил русскую армию-освободительницу. Ну а как встретят сейчас, если в Болгарии находятся немецкие войска, а у власти болгарские фашисты и они делают все, чтобы рассорить болгар с русскими?
День был по-южному теплым и солнечным. Морские пехотинцы уже бултыхались в спокойной воде. До нас доносились их радостные крики. А нам было не до купания. Мы ждали приказ о высадке на болгарский берег.
Вечером я и Запсельский получили задание выяснить обстановку на болгарском берегу. Я сел за весла. Виталий - на корму. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы быстрое течение не снесло нашу лодку далеко в сторону.
Рущук лежал в темноте, и ориентироваться было нелегко. Наконец обозначились контуры торговых судов у пристани. Но ни на них, ни на набережной огни не горели. Эта полная светомаскировка невольно насторожила.
- Может быть, болгары ждут десанта и встретят нас огнем? - спросил Виталий. Что я мог ему ответить?
Осмотревшись, мы поняли, что течение снесло нас и мы оказались в южной части города. В конце пристани стояла баржа. Мы осторожно подошли к ней. Некоторое время прислушивались, но вокруг все было спокойно. Время было около 24 часов. Я встал на нос лодки, подтянулся и поднялся на баржу. На палубе никого не было. Осмотрелся. Рядом стояли баржи, буксиры, пассажирские пароходы. Военных кораблей не было видно.
В корме баржи виден был люк. Держа автомат наготове, спустился по трапу, разглядел дверь и осторожно постучал в нее. В каюте послышались шаги. Если там фашисты, придется стрелять. Дверь широко распахнулась, и показался высокий широкоплечий мужчина в морской форме.
Увидев человека с автоматом, болгарский моряк протянул мне руку и сказал радостно:
- Здравствуй, братку!
Он пригласил меня в каюту, прикрыл дверь. Предгавился:
- Старшина баржи Колев.
- Матрос Алеша. Есть ли в порту немцы?
- Не беспокойся. Ни в порту, ни в городе немецких солдат нет. Зато в трех километрах от Рущука стоит немецкий моторизованный полк.
- Есть ли у пристани военные корабли немцев?
- Сейчас нет. Дней десять назад с нижнего течения Дуная пришло много кораблей. Но они только сутки стояли здесь и ушли вверх по реке по направлению к Югославии. Правда, говорят, что до места дошли немногие. Их потопила румынская артиллерия. У нас в Рущуке много немецких военных транспортов с грузами. Фашисты не успели угнать их вверх по Дунаю.
Эти сведения были интересными. Можно было возвращаться, но я все-таки спросил:
- Почему в порту светомаскировка?
- Болгарские власти опасаются боевых действий со стороны румын.
- Есть ли в районе порта болгарские части и как настроение у болгарских солдат?
Колев поспешил успокоить меня:
- В районе порта наших воинских частей нет. Только на набережной рядом с железной дорогой находится пограничная застава. Там всего пятнадцать человек. Да вы не беспокойтесь. Болгарские солдаты не откроют огня по русским. Болгарский народ встретит вас с доброй душой, хлебом и солью.
Эти слова меня очень обрадовали. Мы вместе вышли из каюты. По палубе прошли к носу, где стояла лодка. А на прощание крепко обнялись. Для нас, советских воинов, Колев был первым другом, встреченным на болгарской земле.
Вместе с Виталием налегли на весла. Когда пересекли Дунай, чувствовалась усталость, но в душе был такой подъем, что все остальное отступало на второй план. Виталий до мельчайших подробностей расспрашивал о беседе с Колевым.
9 сентября мы получили приказ грузиться на десантные корабли. Усиленная рота автоматчиков из отряда старшего лейтенанта Кочкина разместилась на двух быстроходных десантных судах. Светило солнце. Противоположный берег быстро приближался. Но оттуда не раздалось ни единого выстрела. Разведчики тоже находились на головном корабле. Рядом со мною стоял Виталий. Он приготовил фотоаппарат, чтобы запечатлеть встречу с болгарскими трудящимися.
Я на правах уже побывавшего в Рущуке первым выскочил на причал и побежал к пограничной заставе. Болгарские пограничники заметили нашу высадку и теперь спешили к причалу. Я встретил пятерых пограничников во главе с их командиром. Это был болгарский поручик. Он радостно сказал мне:
- Здравствуй, братку! - Потом обхватил и поцеловал. - Как твое имя?
- Матрос Алеша.
За мной спешили наши разведчики и старший лейтенант Кочкин. Они тепло поздоровались с болгарскими пограничниками. Запсельский отошел в сторону и сфотографировал всю группу.
По приказу Кочкина рота автоматчиков заняла порт. Старший лейтенант дал условный сигнал - зеленую ракету. Это означало, что встреча прошла дружественно. По этой ракете от Джурджу отошли новые буксиры с баржами. На них разместился весь Береговой отряд сопровождения.
Буксиры подводили баржи к пристани. Десантники быстро выгружали артиллерию и грузовые машины. С головного десантного корабля сошел на берег подполковник Яблонский. Наш командир в сопровождении офицеров морской пехоты направился в город. К нему подошел начальник болгарской погранзаставы, козырнул и торжественно сказал:
- Болгарские пограничники приветствуют Красную Армию на земле Болгарии. В городе Рущуке нет немецких войск. Но за городом расположен моторизованный полк.
Яблонский внимательно выслушал болгарского офицера, поблагодарил его и крепко пожал руку. И этот момент наш Виталий зафиксировал на пленке.
Береговой отряд направился в предместье Рущука. Его поддерживал высадившийся танковый полк. Но гитлеровцы не приняли боя и поспешно отошли.
К вечеру в Рущук прибыли бронекатера под командованием Героя Советского Союза капитана 2-го ранга Державина. На головном корабле находились командующий флотилией и начальник штаба. Вскоре на набережной собралось почти все население города. Болгарские жители устроили теплую встречу советским воинам.
Вечером 9 сентября 1944 года Москва салютовала советским войскам, вступившим на болгарскую землю. До поздней ночи не расходились с набережной люди. Мы с интересом слушали рассказы наших болгарских друзей об их жизни и борьбе с фашизмом. Болгарский коммунист Борис Воинов рассказал, как ему удалось укрыть четверых советских военнопленных. Он был рад, что мог сделать что-то доброе для советских людей.
Виталий Запсельский так и вцепился в этого болгарского коммуниста. Он засыпал его вопросами. Темпераментный Борис Воинов отвечал очень охотно, но Виталий не все понимал и не все успевал записывать, поэтому просил говорить медленней.
Только около часа ночи, тепло попрощавшись с Воиновым и старшиной баржи Колевым, мы вернулись в здание речного вокзала, где разместилась наша штурмовая рота автоматчиков. Долго еще мы обменивались впечатлениями о теплой встрече. Помню, старший лейтенант Кочкин тогда сказал:
- Борис Воинов - храбрый и честный человек. Но он в Болгарии не исключение. На своем пути мы еще встретим немало патриотов, которые с риском для жизни будут помогать нам освобождать Европу от фашизма.
Потом не раз я вспоминал эти вещие слова нашего командира.
Ночью разведчиков разбудили. К нам приехал капитан-лейтенант Игорь Золотов и лейтенант Леонид Ки-мельфель. Подняли Бойчака, Запсельского, Григоровича и меня. Старший лейтенант Кочкин представил нас и дал каждому самую лестную характеристику. Кимель-фель, покуривая трубку, изучающе рассматривал нас, а голубоглазый Золотов широко улыбался.
- Разведчик - это хорошо. Мне как раз нужны отважные разведчики.
Так из Берегового отряда мы попали в распоряжение капитан-лейтенанта Золотова. Вместе вышли из здания речного вокзала. На улице было еще довольно темно. Прошли к пристани, поднялись на румынскую яхту "Доминика Флорида". Эту яхту я заметил дня два назад у причала Джурджу. Но вот уж не думал, что на ней придется совершить разведку вверх по Дунаю.
Командовал яхтой пожилой румынский капитан. Я узнал, что яхта построена из лучшего дерева. Команда насчитывала пятнадцать человек. Это были молодые, но уже опытные моряки.
В носовой части яхты была надстройка, в которой располагался салон. За ним возвышался ходовой мостик. На юте была вторая надстройка, там жила команда.
Яхта была построена корабелом-умельцем. Она легко резала воду и двигалась с приличной скоростью. Мы направились к Железным воротам. Скоро нас пригласил в салон Золотов. Бросилось в глаза богатое убранство салона. Стены были отполированы, над большими иллюминаторами висели бархатные занавески. Палуба покрыта мягким красным ковром. А в углу поблескивало лакированными боками небольшое пианино. Посреди салона протянулся длинный стол, покрытый накрахмаленной белой скатертью. Во главе его в мягком кресле сидел капитан-лейтенант Золотов и внимательно рассматривал атлас Дуная. Увидя нас, Игорь Николаевич достал портсигар, раскрыл и предложил нам закурить. Но из нашей четверки никто не курил. Золотов засмеялся, закурил сам и, усадив нас напротив, принялся расспрашивать, где мы жили, чем занимались, в каких боевых делах участвовали.
- Стреляй поверх голов.
Я хорошо понимал товарища. Мы разведчики, и наша цель - брать "языка" живым.
- Не уйдете, колбасники!
И наш мотоцикл рванулся по обрывистому берегу. Казалось, наступила развязка, и вражеские офицеры вот-вот будут у нас в руках. Но легковая машина преодолела грязь и вырвалась на дорогу. Да, видно, за ее рулем сидел опытный водитель. Такого догнать не так-то просто.
Автомобиль удалялся. Запсельский дал несколько коротких очередей, а потом не выдержал и крикнул:
- Алеша, уйдут. Гони!
Меня охватил азарт гонщика. Заметил наезженную колею - брод через речку. Свернул к нему. Разбрызгивая воду, мотоцикл пересек речку, тяжело взревев, взлетел на берег. Вот мы и снова на дороге. А вражеский автомобиль все равно впереди нас. Мы хорошо видели сидевших в машине. Два офицера на заднем сиденье не отрываясь следили за нами. Сидевший рядом с шофером не поворачивал головы.
Сзади послышался гул мотора. Удивленно оглядываюсь: нас догоняет наш броневик. Значит, в деревне заметили эту необычную гонку и послали подмогу. Корпус его содрогается, очевидно, водитель выжимает все, что только возможно. Но мы шли на такой скорости, что броневик скоро стал отставать.
А расстояние между нами и вражеской машиной сокращалось. Оно было метров восемьдесят-сто. Я взглянул на спидометр: сто километров в час.
Для полевой дороги эта скорость немаленькая. Мне приходилось участвовать в гонках, и я старался определить технические качества автомобиля и тактические ошибки водителя. Заметил, что мы выигрываем на поворотах, а на прямой наше преимущество минимальное.
Я напряженно следил за крутыми виражами вражеского автомобиля и лихорадочно соображал, как сократить разрыв.
В азарте погони не оставляла и другая мысль: не влететь бы в расположение фашистских войск. Это же беспокоило и моего друга. Виталий посмотрел на меня горящими глазами. Его взгляд говорил: "Давай я прошью их из пулемета. Иначе все равно уйдут!" Но я все еще надеялся на успех.
- Держись, Виталий! - крикнул Запсельскому и, резко свернув с дороги, погнал мотоцикл по полю. Просто чудо, что нас не выбросило на кочках. Прошла еще минута. Мы "спрямили" наш путь и вырвались на дорогу впереди вражеской машины. Теперь наш мотоцикл остановился посреди дороги, а на него на большой скорости неслась легковая машина с вражескими офицерами. Виталий припал к пулемету.
Автомобиль надвигался неукротимо. Я вскинул автомат. В голове стучало: "Даже если срезать водителя, машина по инерции пойдет вперед и раздавит нас. Пойдут ли немцы на таран?"
До автомобиля оставались считанные метры. Я уже хотел нажать на спусковой крючок, но стрелять не пришлось. Машина, сбавив ход, резко затормозила. Она еще какую-то часть пути проехала на неподвижных шинах и, слегка толкнув мотоцикл бампером, остановилась. Фашистские нервы не выдержали.
Только здесь я почувствовал, как заливает мои глаза пот. Но нужно было доводить дело до конца. Пока фашисты не опомнились и не начали стрелять, я соскочил с сиденья и, вскинув автомат, подошел к машине. Водитель с побелевшим лицом нервно облизывал сухие серые губы. Меня же интересовал его сосед. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что рядом с водителем сидел гитлеровский генерал.
Так окончилась гонка на фронтовой дороге. Захваченный генерал оказался командиром дивизии, а два офицера - его адъютанты.
Открыто по шоссе на Тарабунары впереди ехал наш мотоцикл с коляской. За ним двигалась захваченная легковая машина. Ее вел пленный немецкий водитель. Рядом с ним сидел генерал-майор, командир немецкой пехотной дивизии, за ним полковник - начальник штаба дивизии и майор из оперативного отдела. За легковой машиной двигался как охрана наш броневик зеленого цвета.
С мотоцикла я и Виталий видели, как высыпали на окраину деревни морские пехотинцы. Мы осторожно пересекли вброд речушку, въехали в деревню.
Полетели в воздух бескозырки, раздались радостные возгласы, как только морские пехотинцы увидели, какой важный "язык" привезен в деревню. Мы подъехали к штабу. Вытянувшись перед рослым командиром нашего отряда, я доложил:
- Товарищ подполковник! Неподалеку от города Новая Килия нами захвачены в плен немецкий генерал, два офицера и водитель машины.
Кажется, Яблонский не очень поверил моему докладу, пока сам не увидел пленников.
- Молодцы разведчики!
Наш командир направился к машине. Моряки, окружившие ее, почтительно расступились. Яблонский по-немецки задал генералу несколько вопросов. Тот отвечал вежливо. Держался он спокойно и с достоинством. И в отличие от своих спутников, кажется, совсем не волновался. А те с почтением рассматривали нашего гиганта, советского морского офицера Яблонского.
После короткого разговора с пленными наш командир в сопровождении конвойных отправил легковую машину, и пленных в Одессу.
Тарабунары мы захватили с небольшими потерями. У армейцев было убито десять бойцов, у нас в отряде убитых не было, но одиннадцать моряков получили ранения. Их отправили на машине в госпиталь в Одессу. Только наш Виталий Запсельский отказался ложиться в госпиталь. Ему повезло. Пуля не задела кость руки. Катя Михайлова перевязала его рану. И он остался с нами, чему все мы были очень рады.
Вскоре по радио получили приказ двигаться к Новой Килии. Наш мотоцикл и бронемашина возглавляли колонну. Я сидел за рулем. В коляске рядом был Виталий, а за спиной примостился с автоматом в руках Иван Бойчак.
Наша колонна двигалась вперед без задержки. Остановились в двух километрах от Новой Килии. Уже виднелись невысокие дома города. А кто в нем, мы этого не знали. Позднее оказалось, что с кораблей Дунайской флотилии в город был высажен десант. Вот ему на помощь мы и спешили.
По приказанию Яблонского наши артиллерийские и минометные батареи заняли огневые позиции, а морская пехота начала наступление на Новую Килию. Не встречая сопротивления, вошли в город с востока и тут узнали, что бои уже закончились. По улицам проводили пленных - вражеских солдат и офицеров.
Наступил полдень. Припекало солнце. В городе было тихо. Мы прошли к берегу и долго смотрели на полноводный быстрый Дунай.
Река действительно была величественна и красива. Недалеко от нашего берега зеленел остров, покрытый камышом. Возле него был хорошо виден потопленный вражеский монитор. Над поверхностью воды возвышались разбитые орудия.
Ребята из 613-й роты рассказали, что вражеские корабли пытались помешать высадке десанта. С ними в бой вступили наши бронекатера под командованием Героя Советского Союза старшего лейтенанта Константина Воробьева. Они вышли победителями из этого боя и потопили вражеский корабль.
Любовалась Дунаем и Катя Михайлова. Потом Виталий достал фотоаппарат, сделал несколько снимков вражеского корабля, а потом фотографировал и нас, разведчиков, на берегу Дуная.
На улицах города стали появляться местные жители. Они выносили нам цветы, угощали виноградом. С нами познакомился местный портной Гордеенко. Это был человек лет сорока, общительный и доброжелательный. Он представил нам молодую девушку:
- Надя Нанаева - активный организатор молодежи, комсомолка.
Оказалось, что четыре года назад, когда Новая Килия вошла в состав Советского Союза, Надя первой из молодежи вступила в комсомол. Потом к нам подошла группа партизан. Они были одеты в теплые осенние куртки, а на головах у них были бараньи шапки. У каждого на груди висел трофейный автомат. Они с любопытством рассматривали Катю и ее правительственные награды.
Гордеенко познакомил нас с партизанами и с особым уважением отметил одного из них - Александра Волкова. Это он накануне ночью поднял красный флаг на колокольне церкви. Внимание смутило партизана.
- Я был не один. Мне помогал Борис Андреев, наш комсомолец.
Запсельский, морщась от боли, опять достал фотоаппарат и сделал несколько снимков.
Гордеенко усиленно приглашал нас к себе в гости. Мы охотно приняли это приглашение, однако никто не знал, останется ли на ночь отряд в Новой Килии или мы двинемся дальше. Мы все рвались к Измаилу. Ноу нашего командования были свои планы. Оно знало обстановку на всем фронте.
Подполковник Яблонский разрешил разведчикам отдохнуть несколько часов. Вместе со своим командиром Иваном Кочкиным мы направились к Гордеенко. Он жил недалеко от порта в маленьком деревянном доме из двух комнат. Портной и его жена очень радушно встретили нас. На столе появились вазы с виноградом и яблоками. Из погреба он принес бутыль с красным вином.
Первый тост подняли за победу Советской Армии. Мы пили мускат, закусывали фруктами и с большим вниманием слушали рассказы нашего хозяина. Он рассказывал о нелегкой жизни в оккупации, с гордостью поведал, что маршал Семен Константинович Тимошенко родился в Килийском районе.
Нашу беседу прервал рассыльный из штаба. Подполковник Яблонский вызвал нашего командира. Мы поняли, что предстоит новое боевое задание, и тепло простились с гостеприимными хозяевами.
В кабинете у Яблонского, куда вскоре вызвали и всех разведчиков, кроме Кочкина, находился наш новый знакомый партизан Александр Волков. Нам была поставлена задача к западу от Новой Килии произвести разведку и взять "языка". Волков должен был помогать нам при выполнении этого задания. Он хорошо знал здешние места.
Подошли к причалу. Возле баржи на волне покачивалась большая рыбацкая лодка. Первым в нее спустился Волков. Он уверенно взялся за весла. Рядом с ним сел я. Запсельский и Бойчак расположились на корме.
- До рассвета надо вернуться! - напомнил нам Кочкин.
- Есть! - ответил Бойчак.
Лодка двинулась к вражескому берегу. Шли, прижимаясь к левому берегу. Волков греб уверенно и легко. По всему было видно, что он не только опытный рыбак, но еще и хорошо знает Дунай.
Скоро скрылся из глаз порт. Позади осталась погруженная в ночную темноту Килия. Волков объяснил, что мы идем выше Новой Килии в безлюдное укромное место, куда можно подойти незамеченными. Наш лоцман резко повернул лодку к правому берегу. Высокие кусты здесь подступали к самой воде. Волков обладал острым зрением и отлично ориентировался. Я понял, что он ищет какое-то знакомое ему место, и не ошибся. Толстое дерево, видимо, подмытое весенним паводком, склонилось почти до воды. Вот здесь можно надежно укрыть лодку и сухим выйти на берег. Течение было быстрое, но рыбак сноровисто привязал лодку и вылез на ствол. Несколько минут все молчали, прислушиваясь к ночной темноте. Но, кроме плеска воды, ничего слышно не было. Волков жестом показал, что можно выходить. Я перелез на дерево, за мною Запсельский и Бойчак. Внимательно осмотрелись. Ветки скрыли нашу лодку. Даже вблизи ее невозможно было рассмотреть. Решили двигаться в сторону Старой Килии. Передним шел Волков. Замыкал цепочку командир нашей группы разведки Бойчак. Так прошли метров пятьсот, пока не заметили силуэты людей. Сразу же разведчики бросились на землю.
Неизвестные приближались. "Может быть, заметили?" - пронеслось в голове. И сразу шепот Бойчака:
- Они нас не видят. Мы шли на фоне высоких кустов.
Это был вражеский патруль. Их было пятеро солдат с винтовками в руках. Они молча прошли мимо, двигаясь вдоль берега.
- Вот бы напасть на концевого, - предложил я Бойчаку.
- Нельзя. Их много, и кто-нибудь да успеет выстрелить. Поднимется тревога, тогда все немцы поспешат сюда и сорвется наша разведка.
Бойчак был старше и опытней меня. Он, конечно, был прав. Я не мог спорить с ним. Мы выжидали в кустах. Минут через пятнадцать снова мимо нас прошел немецкий патруль. Когда он исчез в темноте, мы вышли из укрытия и продолжили путь. Метров через триста увидели аллею. Вдоль нее ходил человек. Дойдет до конца аллеи и поворачивает обратно. Видимо, часовой что-то охраняет. Решили на обратном пути осмотреть это место более подробно.
На подступах к городу немцы стали встречаться чаще. Вдоль Дуная обнаружили две линии вражеских окопов. За ними рассмотрели две артиллерийские батареи. Фашисты не спали. Видимо, напуганные наступлением Советской Армии, они ожидали ночного десанта и в этом районе.
Дальше идти было рискованно. Решили взять "языка" у аллеи и возвращаться обратно. Высокая трава позволила незамеченными пробраться к часовому. Оказалось, что за деревьями стоят вражеские пушки. Целая батарея. Возле каждой из них ходил часовой. Высились палатки, где отдыхали расчеты. К каждой вел телефонный провод.
Четверо часовых находились друг от друга слишком близко, чтобы пытаться брать здесь "языка". Казалось, наш план срывался, нужно было найти другой выход. Мы подождали у тропинки, но, как нарочно, никто из гитлеровцев на ней не появлялся. А рассвет уже приближался. Надо было спешить. Поэтому решили отойти подальше, перерезать телефонный провод. А телефониста, посланного искать обрыв, захватать как "языка". Так и сделали. Волков хотел перерезать провод ножом, но Бойчак запротестовал.
- Перерезанный провод может насторожить немцев. Пусть лучше думают о случайном обрыве.
Он несколько раз согнул провод, а потом наступил на него и порвал.
Укрылись за кустами. Расчет наш оказался верным. Минут через пятнадцать на тропинке показался солдат. Он шел по проводу. Телефонист наклонился и стал искать на земле второй конец провода. Это был самый удобный момент, чтобы взять "языка". Дальше все шло как на учениях. Удар прикладом по голове, кляп в рот, Бойчак умело связал руки и ноги солдату.
Минуту мы прислушивались, не привлекла ли наша возня в кустах внимание фашистов. Но кругом все было тихо. Волков повел нас назад к лодке.
С грузом на плечах идти было значительно тяжелее. Кусты царапали лицо. Под ногами оказывались какие-то выбоины, которых я раньше не замечал. Но вот наконец мы у того места, где оставили лодку. Волков опять прыгнул в нее первым. Мы передали ему фашиста, быстро спустились в лодку сами.
Видимо, наш проводник очень волновался, хотя и не показывал этого. Он очень долго не мог отвязать лодку. Но вот она освобождена, течение ее подхватило и вынесло из-под дерева. Я первым взялся за весла, направил ее поперек реки. Скоро грести стало легче, это Волков тоже сел на весла. К середине реки нервное напряжение стало проходить. Гребли размеренно, боевое задание выполнено, самое трудное осталось позади.
Вниз по течению лодка двигалась ходко. В сумерках показались знакомые строения Новой Килии. Было около пяти часов утра. Мы с Волковым нажали, подходя к пристани. И вдруг с удивлением увидели на ней старшего лейтенанта Кочкина и Катю Михайлову.
Оказалось, что они всю ночь здесь ждали нашего возвращения. Друзья очень обрадовались, увидя нас живыми и невредимыми. Первым из лодки поднялся Бойчак, затем Запсельский и я. Волков наклонился, со дна поднял пленного и вытащил его на берег.
Он все еще не пришел в себя и не мог стоять на ногах. Солдаты развязали ему руки и ноги, вытащили кляп. Волков зачерпнул ладонью дунайской воды и выплеснул ее в лицо немцу. Только тут солдат окончательно очнулся.
Как потом мы узнали, он дал нужные сведения о расположении огневых точек в Старой Килии и о ее гарнизоне. Они пригодились нашему командованию.
Глава III.
Страна Болгария
На войне, особенно если идет наступление, люди подолгу не засиживаются на одном месте. Вместе со всеми стремительно продвигался и наш Береговой отряд сопровождения Дунайской флотилии. Только что мы были в районе Старой Килии, а утром 7 сентября перебазировались в румынский город Джурджу.
Дунай здесь очень широк. С левого берега с трудом был виден правый, болгарский. Река в этих местах не только широка, но и глубока. По ней свободно ходят морские корабли. У пристани Джурджу и поблизости на якоре стояло большое количество барж и различных вспомогательных судов. Виднелись суда и у правого болгарского берега.
Во главе со старшим лейтенантом Кочкиным наши разведчики прошли в голову пирса. Отсюда открывалась величественная картина: полноводный Дунай, стоящие суда, в легкой дымке противоположный берег. Над нами с криком пролетали чайки.
Но наше внимание больше привлекали не красоты природы, а болгарский город Рущук (Русе). Еще в прошлом веке русские войска освободили его от турецкого ига. Тогда болгарский народ с большой любовью встретил русскую армию-освободительницу. Ну а как встретят сейчас, если в Болгарии находятся немецкие войска, а у власти болгарские фашисты и они делают все, чтобы рассорить болгар с русскими?
День был по-южному теплым и солнечным. Морские пехотинцы уже бултыхались в спокойной воде. До нас доносились их радостные крики. А нам было не до купания. Мы ждали приказ о высадке на болгарский берег.
Вечером я и Запсельский получили задание выяснить обстановку на болгарском берегу. Я сел за весла. Виталий - на корму. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы быстрое течение не снесло нашу лодку далеко в сторону.
Рущук лежал в темноте, и ориентироваться было нелегко. Наконец обозначились контуры торговых судов у пристани. Но ни на них, ни на набережной огни не горели. Эта полная светомаскировка невольно насторожила.
- Может быть, болгары ждут десанта и встретят нас огнем? - спросил Виталий. Что я мог ему ответить?
Осмотревшись, мы поняли, что течение снесло нас и мы оказались в южной части города. В конце пристани стояла баржа. Мы осторожно подошли к ней. Некоторое время прислушивались, но вокруг все было спокойно. Время было около 24 часов. Я встал на нос лодки, подтянулся и поднялся на баржу. На палубе никого не было. Осмотрелся. Рядом стояли баржи, буксиры, пассажирские пароходы. Военных кораблей не было видно.
В корме баржи виден был люк. Держа автомат наготове, спустился по трапу, разглядел дверь и осторожно постучал в нее. В каюте послышались шаги. Если там фашисты, придется стрелять. Дверь широко распахнулась, и показался высокий широкоплечий мужчина в морской форме.
Увидев человека с автоматом, болгарский моряк протянул мне руку и сказал радостно:
- Здравствуй, братку!
Он пригласил меня в каюту, прикрыл дверь. Предгавился:
- Старшина баржи Колев.
- Матрос Алеша. Есть ли в порту немцы?
- Не беспокойся. Ни в порту, ни в городе немецких солдат нет. Зато в трех километрах от Рущука стоит немецкий моторизованный полк.
- Есть ли у пристани военные корабли немцев?
- Сейчас нет. Дней десять назад с нижнего течения Дуная пришло много кораблей. Но они только сутки стояли здесь и ушли вверх по реке по направлению к Югославии. Правда, говорят, что до места дошли немногие. Их потопила румынская артиллерия. У нас в Рущуке много немецких военных транспортов с грузами. Фашисты не успели угнать их вверх по Дунаю.
Эти сведения были интересными. Можно было возвращаться, но я все-таки спросил:
- Почему в порту светомаскировка?
- Болгарские власти опасаются боевых действий со стороны румын.
- Есть ли в районе порта болгарские части и как настроение у болгарских солдат?
Колев поспешил успокоить меня:
- В районе порта наших воинских частей нет. Только на набережной рядом с железной дорогой находится пограничная застава. Там всего пятнадцать человек. Да вы не беспокойтесь. Болгарские солдаты не откроют огня по русским. Болгарский народ встретит вас с доброй душой, хлебом и солью.
Эти слова меня очень обрадовали. Мы вместе вышли из каюты. По палубе прошли к носу, где стояла лодка. А на прощание крепко обнялись. Для нас, советских воинов, Колев был первым другом, встреченным на болгарской земле.
Вместе с Виталием налегли на весла. Когда пересекли Дунай, чувствовалась усталость, но в душе был такой подъем, что все остальное отступало на второй план. Виталий до мельчайших подробностей расспрашивал о беседе с Колевым.
9 сентября мы получили приказ грузиться на десантные корабли. Усиленная рота автоматчиков из отряда старшего лейтенанта Кочкина разместилась на двух быстроходных десантных судах. Светило солнце. Противоположный берег быстро приближался. Но оттуда не раздалось ни единого выстрела. Разведчики тоже находились на головном корабле. Рядом со мною стоял Виталий. Он приготовил фотоаппарат, чтобы запечатлеть встречу с болгарскими трудящимися.
Я на правах уже побывавшего в Рущуке первым выскочил на причал и побежал к пограничной заставе. Болгарские пограничники заметили нашу высадку и теперь спешили к причалу. Я встретил пятерых пограничников во главе с их командиром. Это был болгарский поручик. Он радостно сказал мне:
- Здравствуй, братку! - Потом обхватил и поцеловал. - Как твое имя?
- Матрос Алеша.
За мной спешили наши разведчики и старший лейтенант Кочкин. Они тепло поздоровались с болгарскими пограничниками. Запсельский отошел в сторону и сфотографировал всю группу.
По приказу Кочкина рота автоматчиков заняла порт. Старший лейтенант дал условный сигнал - зеленую ракету. Это означало, что встреча прошла дружественно. По этой ракете от Джурджу отошли новые буксиры с баржами. На них разместился весь Береговой отряд сопровождения.
Буксиры подводили баржи к пристани. Десантники быстро выгружали артиллерию и грузовые машины. С головного десантного корабля сошел на берег подполковник Яблонский. Наш командир в сопровождении офицеров морской пехоты направился в город. К нему подошел начальник болгарской погранзаставы, козырнул и торжественно сказал:
- Болгарские пограничники приветствуют Красную Армию на земле Болгарии. В городе Рущуке нет немецких войск. Но за городом расположен моторизованный полк.
Яблонский внимательно выслушал болгарского офицера, поблагодарил его и крепко пожал руку. И этот момент наш Виталий зафиксировал на пленке.
Береговой отряд направился в предместье Рущука. Его поддерживал высадившийся танковый полк. Но гитлеровцы не приняли боя и поспешно отошли.
К вечеру в Рущук прибыли бронекатера под командованием Героя Советского Союза капитана 2-го ранга Державина. На головном корабле находились командующий флотилией и начальник штаба. Вскоре на набережной собралось почти все население города. Болгарские жители устроили теплую встречу советским воинам.
Вечером 9 сентября 1944 года Москва салютовала советским войскам, вступившим на болгарскую землю. До поздней ночи не расходились с набережной люди. Мы с интересом слушали рассказы наших болгарских друзей об их жизни и борьбе с фашизмом. Болгарский коммунист Борис Воинов рассказал, как ему удалось укрыть четверых советских военнопленных. Он был рад, что мог сделать что-то доброе для советских людей.
Виталий Запсельский так и вцепился в этого болгарского коммуниста. Он засыпал его вопросами. Темпераментный Борис Воинов отвечал очень охотно, но Виталий не все понимал и не все успевал записывать, поэтому просил говорить медленней.
Только около часа ночи, тепло попрощавшись с Воиновым и старшиной баржи Колевым, мы вернулись в здание речного вокзала, где разместилась наша штурмовая рота автоматчиков. Долго еще мы обменивались впечатлениями о теплой встрече. Помню, старший лейтенант Кочкин тогда сказал:
- Борис Воинов - храбрый и честный человек. Но он в Болгарии не исключение. На своем пути мы еще встретим немало патриотов, которые с риском для жизни будут помогать нам освобождать Европу от фашизма.
Потом не раз я вспоминал эти вещие слова нашего командира.
Ночью разведчиков разбудили. К нам приехал капитан-лейтенант Игорь Золотов и лейтенант Леонид Ки-мельфель. Подняли Бойчака, Запсельского, Григоровича и меня. Старший лейтенант Кочкин представил нас и дал каждому самую лестную характеристику. Кимель-фель, покуривая трубку, изучающе рассматривал нас, а голубоглазый Золотов широко улыбался.
- Разведчик - это хорошо. Мне как раз нужны отважные разведчики.
Так из Берегового отряда мы попали в распоряжение капитан-лейтенанта Золотова. Вместе вышли из здания речного вокзала. На улице было еще довольно темно. Прошли к пристани, поднялись на румынскую яхту "Доминика Флорида". Эту яхту я заметил дня два назад у причала Джурджу. Но вот уж не думал, что на ней придется совершить разведку вверх по Дунаю.
Командовал яхтой пожилой румынский капитан. Я узнал, что яхта построена из лучшего дерева. Команда насчитывала пятнадцать человек. Это были молодые, но уже опытные моряки.
В носовой части яхты была надстройка, в которой располагался салон. За ним возвышался ходовой мостик. На юте была вторая надстройка, там жила команда.
Яхта была построена корабелом-умельцем. Она легко резала воду и двигалась с приличной скоростью. Мы направились к Железным воротам. Скоро нас пригласил в салон Золотов. Бросилось в глаза богатое убранство салона. Стены были отполированы, над большими иллюминаторами висели бархатные занавески. Палуба покрыта мягким красным ковром. А в углу поблескивало лакированными боками небольшое пианино. Посреди салона протянулся длинный стол, покрытый накрахмаленной белой скатертью. Во главе его в мягком кресле сидел капитан-лейтенант Золотов и внимательно рассматривал атлас Дуная. Увидя нас, Игорь Николаевич достал портсигар, раскрыл и предложил нам закурить. Но из нашей четверки никто не курил. Золотов засмеялся, закурил сам и, усадив нас напротив, принялся расспрашивать, где мы жили, чем занимались, в каких боевых делах участвовали.