Цветаева Марина. Тетрадь вторая

 
   И еще: ты скрыл от меня ее существование, заставил меня — почти что грабить мертвую, меня, так страдающую от чужой боли, так содрогающуюся от нее!
 
   Меньше всего меня уязвило то, что он пришел ко мне «п. ч. нельзя же без женщины». Женщин в Москве много, глупое хвастовство мужчины — мужчине, даже школьника — школьнику, «удаль» — за которой ничего кроме стыда и страха. Ко мне он пришел — под крыло. Невесело ведь — с черной косой, а? И одиноко — с новой косой? Вот и пришел «погладить меня по головке» (стриженой).
 
   Всё это рассказываю Вам, чтобы Вы видели, что я и в низинах не теряю человеческого образа, и на самом дне колодца — остаюсь собой. Мой верх при мне.

* * *

   Во мне двойная разверстость (беззащитность) поэта и женщины, за каждое чужое веселье я плачу стократ.

* * *

   Отсюда — спасение в тетрадь, в дружбу, в одиночество, в природу, в зеленый куст сирени Румянцевского Музея — если помните. Чистоту я находила только в одиночестве. Это был<и?> две перемежающи<еся?> жизни, одна — смутная и трудная, другая — отрешенная и вдохновенная. Весь мой прошлый год прошел так. Встретившись с Вами я встретилась с никогда не бывшим в моей жизни: любовью — силой, а не любовью — немощью.
 
   Ваше дело — довершить, или, устрашившись — бросить. Но и тогда скажу, что это в моей жизни было, что чудо — есть, и этих моих нескольких дней с Вами, давших мне всю любовь, у меня никто и ничто не отнимет.
 
   М.

* * *

   — «Это Вам удастся мимоходом». Нет, ничто мне не удастся мимоходом: ни Вы — мне, ни я — Вам. Ибо у меня тоже своя миссия в Вашей <пропуск одного слова> о которой — в свой час.
 
   А сегодня у меня целый вечер — мой, и завтра — несколько вечерних часов. Как жаль. Земные часы дня, так же как часы души должны нести <пропуск одного слова> не только нежность — но надежность.
 
   Буду думать о Вас.

* * *

   И — спасибо за всё.

* * *

   А у меня есть для Вас один подарок — только это не подарок, погодите возмущаться, это часть меня.

* * *

   ( — Что? — 1932 г.)
 
   (Циническая мысль: если бы собрать все эти «части меня», составилось бы: либо целое — чудовище, либо ничего бы не составилось, ни одна часть бы не совпала.
 
   Итак: не «часть меня», а вся я — в немыслимо-малой частице: кольц?, письм?.)

* * *

   Ноябрь 1923 г.
 
   Любовь и бром
   Работают.

* * *

   Бьются дроби времени:
   Четверти, половины.

* * *

   Сердце выметено: метлою
   Улица в шесть утра.

* * *

   Ничего не осталось — чисто

* * *

   NB! Мусорщики.

* * *

   Страшные сны: (переезд в пустой дом) 1) приезд в веселый дом 2) Пустая дача.

* * *

   Язва совести и рана страсти.

* * *

   (Живу через Смиховский холм, ^[13]ту — гору — из Поэм Горы и Конца, у Кати и Юлии Рейтлингер. С Р<одзевичем> — рассталась. Как — Поэма Конца. 1932 г.)

* * *

   Любовь и бром
   Работают врозь.

* * *

   Бром клонит в сон,
   Любовь клонит в смерть.

* * *

   Вернувшись лежала как мертвая на полу с чувством.

* * *

   NB! 10-го ноября 1923 г. Меня радуют только сон, тепло, еда (снов боюсь), души уже нет, есть безвоздушность, задыхание, секундами еще что-то острое: живая боль. Я потонула в мертвой воде.
 
   Пугает меня сердце (?рган), живущее свою жизнь и всё подсказывающее.
 
   И убийственно страшит одиночество, вот полчаса остаться одной. Чувствую вес каждой минуты. Мыслей почти что нет, есть одно что-то, нескончаемое. И — огромная апатия, страшно пойти в лавку за спичками, <фраза не окончена>
 
   Отвращение к стихам и книгам, не верю <подчеркнуто трижды>.
 
   Цепляние за мелочи, желание услышать свой голос, говорить что-то. Цепляние всем существом за ничто. Зоркое внимание к окружающему.

* * *

   Тщетно жду Вашего экспресса. Нам необходимо повидаться, и возможно скорей. Если Вы оскорблены тем, что я во вторник вместо свидания с Вами пошла слушать Сл<онима> об Анне Ахматовой — Вы ничего не поняли: я просто не хотела представать Вам истерзанной и полубезумной, как было в те дни, и послушать как любила и страдала (NB! зачем: — и?) другая женщина, хоть на миг растворить свою боль в чужой!
 
   Теперь слушайте. Разговор, о котором я Вас прошу м. б. последний (зависит от Вас). Если последний — о последнем прошу. Могла бы Вам всё написать, но хочу увидеть Ваше лицо и услышать Ваш голос.
 
   Сегодня ночью я видела страшные сны. Я приезжаю на Вашу станцию, иду по той тропинке, долго-долго, сворачиваю в деревню, нахожу дом, но это не дом, а какое-то увеселительное заведение с садом. Вхожу. Издалека вижу Вас, окруженного целой толпой веселых людей, у Вас в руке или цветы или бокал — что-то вопиюще-радостное, и я хочу к Вам и никак не могу прорваться, люди не дают, Вы не хотите — смех, хоровое пение, кто-то подбадривает: «Это всегда так», я тянусь, не дотягиваюсь и просыпаюсь в холодном поту.
 
   Во имя этого страшного сна и всего страшного сна моей теперешней жизни — не томите меня, мальчик — помните, я Вам говорила, что Вы меня никогда не обижали, и Вы еще в последний раз говорили: «я от Вас никогда не уйду» — не обидьте еще раз, не уходите не простившись, в Вашем молчании я чую ненависть, не ненавидьте меня.
 
   Р<одзевич>, всё зависит от Вас. Я Вас спрошу одну вещь, Вы на нее ответите. Мне необходимо Вам всё сказать и мне необходимо, чтобы Вы меня выслушали.
 
   Назначьте мне день встречи, любой день и любой час, но сделайте это так, чтобы я экспресс получила накануне, чтобы не размину<ться?>. Я сейчас мертвая, в Ваших руках всё, но я ни на чем не буду настаивать, Вы меня знаете.
 
   И, если это в последний раз, мне необходимо Вам сказать несколько слов НАВЕК, как перед смертью.
 
   М.

* * *

   Ничего низкого и недостойного Вы обо мне не должны думать. Я перед Вами совершенно чиста.

* * *

   Не томите! Пишите сразу. До Вашего письма не живу.

* * *

   Только что стук: почтальон. Обмираю. Два письма Юлии.

* * *

   В длинную улыбку лепится
   Рот — при всей своей бескровности
   Улыбающийся лепету
   Чьих-то будущих любовников
   (NB! детей, маленьких мальчиков — 1932)

* * *

   Сердце горит говорить с тобою

* * *

   Тайное свиданье

* * *

   Ноябрь, конец ноября:
 
   Мысли: Право на жизнь — право тела. Если мы, после смерти любимых, опять хотим жить, то не потому что душа забыла, а п. ч. тело вспомнило (жизнь, себя). Начинаешь есть, потом смеяться, потом нравиться (действенное). Душа не при чем, тело ее просто усыпляет, оглушает. — Перекрикивает. — И оно, по-своему, право. Только не говорите о нашем праве на жизнь.

* * *

   Мой горячо-родной

* * *

   О Ненависть, молю, пребудь на страже,
   Среди камней и рубенсовских тел.
   Пошли и мне неслыханную тяжесть —
   Чтоб я второй земли не захотел! ^[14]

* * *

   — Спасибо за чудесное утро: весь груз <пропуск одного слова> вся радость встала. Я не только не забы<ла?> Вас, сегодня трижды видела Вас во сне: один раз хуже другого.
 
   Первый сон: кладбищенская стена и высокая девушка, которая Вас ищет. Гулкий голос, выкрикивающий в пространство какие-то слова и сроки. Церковные своды отдают, чувство, что голос до Вас дойдет (Вас нету).
 
   Второй сон: у нас встреча, поздняя. Я должна быть, но что-то мне не дает. И Ваш рассказ, спустя: «Я думал, что это Вы, издалека принял за Вас: та же кажущаяся простота, а когда разглядел (узнал) — было уже поздно».
 
   Третий сон: Вы при мне (незримый)
 
   (Оборвано)

* * *

   Перст — в рану Фомы
   (У Фомы — своя рана)

* * *

   Перст в рану — Фомы

* * *

   Прошла по душам как по странам

* * *

   Федра (о красоте и о страсти): — Разве страсть красит? Бесстрастье красит! (Всё время — обратное.) Да, но у меня взамен красоты есть страсть (вот это: припасть).

* * *

   Вспоминает Ариадну, мало любившую. Да разве, со мной быв, можно от меня уйти?! Спроси Тезея

* * *

   Диалог Диониса и Тезея. Понять Диониса: хочет ли он — просто Ариадну или ее бессмертия? Кто великодушней: Тезей или бог? Диалог над спящей, сомнения Тезея: а м. б. земля — стоит неба? — Да, особенно, когда эти щеки станут землей! Я не могу сделаться человеком, стань ты — богом. (Я не могу стать меньше, стань ты — больше!)

* * *

   Елена.
 
   — Что тебе подарить?
 
   — Зеркало у меня есть.
 
   (Старый Тезей и малолетняя Елена.)

* * *

   Елена выдумывает зеркало.

* * *

   Письмо из другой тетради, очевидно раньшее по времени:
 
   Начинаю письмо со скромного требования: Р<одзевич>, мне нужно — чудо. Я сейчас совершенно разбита и Вам предстоят чудовищные трудности. — Не боюсь! — Нет, бойтесь.
 
   Мы люди чужих пород. Я, понимая Вас до глубины — не принимаю, Вы, принимая меня до глубины — не понимаете. Вы верите мне в кредит.
 
   Вы застали меня в час огромной душевной разбитости. — Бывает! — И человек, если не сделает для меня чуда, ничего не сделает. А чудо вот в чем: мне нужен дом, дом для каждой моей тоски, для кажд<?> <пропуск одного-двух слов> для голоса каждой фабричной трубы во мне, мне нужна бесконечная бережность и, одновременно, сознание силы другого, дающее нам покой.
 
   Р<одзевич>, будя во мне мою женскую сущность, знаете — что Вы будите: мою тоску, мою слабость, мое метание, мою безудержность, всю стихию и весь хаос. Вы вместо цельного сильного единого существа получаете в руки концы без начал и начала без концов, <фраза не окончена>
 
   Дитя родное, приди Вы ко мне в другой час (?) Вы бы застали меня другой, но сейчас я после огромного поражения, не смейтесь, дело не в Икс и не Игреке, дело во мне.
 
   И вот — оцените положение! — я у Вас прошу уверенности, я, не уверенная ни в чем, кроме себя (я так и не открыла того «внешнего мира», который, по словам С. М. В. сейчас открывает Аля — «и вдруг с удивлением замечает, что что-то еще есть кроме того, внутри») — у Вас, не уверенного вообще ни в чем.
 
   Вы не в тот час пришли ко мне, мне сейчас всё — слишком больно, живая рана. Болевая восприимчивость (способность страдать) у меня вообще чудовищная, сейчас я растравлена, лишней боли я сейчас <фраза не окончена>
 
   Знаете, в химии (кажется, единственное, что я вынесла, но — твердо вынесла!) — насыщенный раствор. Так вот, насыщенный раствор горечи.
 
   Слушайте внимательно: будь я сейчас собой, т. е. Ахиллесом, я бы с радостью вошла в этот новый бой, сейчас я — живое мясо, места живого нет! Всякое невнимание, всякое невникание — тень небрежности, — небережности, — всё что в естественное время души для меня <пропуск одного-двух слов> сейчас для меня немыслимо. Я перестрадала и больше не могу.
 
   Еще не поздно, дружочек родной, остановиться. Ну, встретились, ну, подошли близко — беды нет — бывает! — не дайте мне ввыкнуться и не ввыкайтесь сами. — Переболит. — Я в таком состоянии как сейчас — слишком трудная радость, больше тягость чем радость, мне нужен врач души, а не — друг. (Тирэ, очевидно, от переборотого желания написать: враг — как оно и есть, ибо нет большего врага, больше: мучителя — изверга! — чем нас любящий (добивающийся). Пометка 1933 г., впрочем знала уж и тогда. Всегда.)
 
   Ну, подумайте себя в такой роли: утешителя, утишителя, убаюкивателя.
 
   О, я не преувеличиваю, я очень точна, не улыбайтесь <пропуск одного слова> слова! справимся! — больше всего я Вам верю, когда я с Вами ближе всего, рука в руку, а этих средств убеждения у нас, у Вас не будет — ввиду всей жизни!

* * *

   Из той же тетради, неоконченное:
 
   Милый друг, сейчас идут самые ужасные дни моей жизни, и Вам нужно переродиться, чтобы меня внутренне не утерять. Я разорвана пополам. Меня нет. Есть трещина, только ее и слышу. Моя вина (<пропуск одного слова> совести во мне!) началась с секунды его боли, пока он не знал — я НЕ была виновата. (Право на свою душу и ее отдельную жизнь.)
 
   Все эти дни я неустанно боролась в себе за Вас, я Вас у совести — отстояла, дальнейшее — дело Вашей СИЛЫ. Это моя единственная надежда. Вся моя надежда на Вас, я сейчас выбыла из строя, во мне живого места нет, только боль. Так не живут, я и не живу.

(ОПЯТЬ ЧЕРНАЯ КЛЕЕНЧАТАЯ ЗАПИСНАЯ)

   — Прага Окт<ябрь> -ноябрь 1923 г.
 
   Принимаю в поле слуха

* * *

   Мелочь дождя.

* * *

   Сказочник! Не в меру развил
   Жизни среднюю главу.
   Краем уха, краем глаза,
   Други, жизнь свою живу.
 
   Некой собственною тенью
   Проплываю, не пыля.
   Замыкают поле зренья
   Шляпы низкие края.

* * *

   ...Говорят, что за полями —
   Синева иных полей...

* * *

   Расстаются тени — с вещами.

* * *

   Были и не застали. Зайдем в 71/2 ч. Свидание с Кубкой ^[15](поэтом) налажено.
 
   (Записка Ходасевичу, тогда приехавшему с Горьким в Прагу и с которым из-за «большевизма» (Горького) никто из русских не общался.)

* * *

   Из Крылова:
 
   Нам страшно вместе быть с тобой,
   Итак, скажу тебе не для досады:
   Твоих мы песен слушать рады —
   Да только ты от нас — подальше пой!

* * *

   (Басни Крылова, «Змея»)
 
   (М. б. разгадка к загадочным исчезновениям из моей жизни всех — было приблизившихся.
 
   Пом<етка> 1933 г. — Это я еще когда-то называла «лизанием (с меня) сливок».)

* * *

   маршруты:
 
   В Русский Дом. ^[16]
 
   Мимо памятника Карлова н?местья (башни) перехожу и (лицом к ней) налево до Вацлавского наместья (перехожу) и улица напротив, первый дом налево, вторая дверь.

* * *

   В Ресторан «Москва»
 
   По Ечной до первой площади, H?tel Graf, пер<вая> следующая улица — Сокольска, вправо по Сокольской на левой стороне ресторан «Москва» — в 2 ч. <подчеркнуто дважды>.

* * *

   Перейти площадь, первая ул<ица> направо Сокольская.

* * *

   L. Preller — Griechische Mythologie, Band II Л. ^[17]

* * *

   (Конец черной записной)

ИЗ ЧЕРНОЙ ЧЕРНОВОЙ (II В ЧЕХИИ)

   — Продолжение —
 
   16-го Октября 1923 г.
 
   ...Как из недержащих
   Ладоней — душу вызволить?
   (к Б. П.)

* * *

   ...Между Сивиллою и Сиреною...

* * *

   — «Осмелься!» льстят, «на рельсы!» — льстят...

* * *

   А где это царство Где-то
   И встретят ли там свои —
   Об этом знают поэты —
   Цыгане — и соловьи.

ИЗ ЧЕРНОВОЙ ТЕЗЕЯ:

   На полях карандашом:
 
   Это был первый акт моего женского послушанья. Я всегда старалась слушаться, другой только никогда не хотел властвовать (мало хотел, слабо хотел) — чужая слабость поддавалась моей силе, когда моя сила хотела поддаться — чужой.

* * *

   И подаждь нам силу и крепость
   К продолженью ученья сего.

* * *

   ...Примите жену распутную!
   Я думаю смерть — уютная.

ОПЯТЬ ЧЕРНАЯ ЧЕРНОВАЯ:

   Совесть: око недрем?нное.

* * *

   И душу дробя
   Вздох тихой страды:
   Два дня без тебя:
   Два дня без воды!

* * *

   24-го Окт<ября> 1923 г.

* * *

   Отрывки:
 
   Улицы — не виноваты в ужасах
   Нашей души.

* * *

   Наборщики слепнут
   Над нашими жалобами.

* * *

   Наблюдения:
 
   Дерева как взрывы

* * *

   Дерево как фонтан
   (Ива)

* * *

   ...Ты меня любивший дольше
   Времени —
   Ты меня не любишь больше:
   Истина в пяти словах

* * *

   (Каж<ется> 12-го декабря)

* * *

   Гора моей грусти

* * *

   Гром проливающихся ставень —
   Какой ужасный звук!

* * *

   Вспомни, вспомни мои глаза
   С остановившимися слезами!

* * *

   Нужно: поэму лестниц.
 
   (Улицы — лестницами. Отлогими.)

* * *

   Без будущего

* * *

   О перстне Соломона.
 
   Об Иове.
 
   Проводы: всю дорогу.
 
   Кафэ: набережная: мост: предместье: лестница: гора: пустырь. (Подъем.)

* * *

   Непременно нужно: Поэму расставанья.

* * *

   Разлука висела в воздухе —
   Синей/Верней чем Дамоклов меч.

* * *

   Никелевых ложечек
   Легкий звон.

* * *

   — Вы меня не любите...
   — Лучше — так.

* * *

   ...Уйдемте
   Плакать начну.

* * *

   Не попадаем в шаг. — Как завтра встану? — Ты просишь дома, а я могу тебе дать только душу.

ЧЕРНОВАЯ ТЕЗЕЯ

   запись
 
   (5-го Декабря 1923 г., Прага)
 
   Личная жизнь, т. е. жизнь моя в жизни (т. е. в днях и местах) не удалась. Это надо понять и принять. Думаю — 30-летний опыт (ибо не удалась сразу) достаточен. Причин несколько. Главная в том, что я — я. Вторая: ранняя встреча с человеком из прекрасных — прекраснейшим, долженствовавшая быть дружбой, а осуществившаяся в браке. (Попросту: слишком ранний брак с слишком молодым. 1933 г.)
 
   Психее (в жизни дней) остается одно: хождение по душам (по мукам). Я ничего не искала в жизни (вне-жизни мне всё было дано) кроме Эроса, не человека а бога, и именно бога земной любви. Искала его через души.
 
   Сейчас, после катастрофы нынешней осени, вся моя личная жизнь (на земле) отпадает. Ходить по душам и творить судьбы можно только втайне. Там, где это непосредственно переводится на «измену» (а в жизни дней оно — так) — и получается «измена». Жить «изменами» я не могу, явью — не могу, гласностью — не могу. Моя тайна с любовью — нарушена. Того бога не найду.
 
   «Тайная жизнь» — что может быть слаще? (моее!) Как во сне.
 
   Неназванное — не существует в мире сем. Ошибка С. в том, что он захотел достоверности и, захотев, обратил мою жизнь под веками — в таковую (безобразную явь, очередное семейное безобразие). Я, никогда не изменявшая себе, стала изменницей по отношению к нему.

* * *

   Право на тайну. Это нужно чтить. Особенно когда знаешь, что тайна — рожденная, с другим рожденная, необходимость и дыхание его. Имена здесь не при чем. Будь мудр, не называй (не спрашивай).

* * *

   Итак — Schwamm dr?ber ^[18]. Под надзором не могу любить. Единственная свобода которую ты бы мне мог дать, это — не знать. Она у меня отнята.
 
   О, вопрос здесь не в «удобствах». «Муж» и «любовник» — вздор. Тайная жизнь — и явная. Я — на воле. Сна. Тайная я, которую никто не знает. Моя жизнь — и с тобой. Зная меня ты знал, что я не могу без меня (в другом). Зачем же ты сказал об этом — и назвал?

* * *

   Schwamm dr?ber. —
 
   Итак, другая жизнь: в творчестве. Холодная, бесплодная, безличная, отрешенная, — жизнь 80-летнего Гёте.
 
   Это: будучи ласковой, нежной, веселой, — живой из живых! — отзываясь на всё, разгорающейся от всего.
 
   Рука — и тетрадь. И так — до смерти. (Когда?!) Книга за книгой. (Доколе?) Еще: менять города, дома, комнаты, укладываться, устраиваться, кипятить чай на спиртовке, разливать этот чай гостям. Да, гостям, ибо на другое я не вправе.
 
   Никого не любить! Никому не писать стихов! И не по запрету, дарёная свобода — не свобода, моих прав мне никто не подарит.

* * *

   Друзья? Мало, вяло, не по мне, не для меня. Я «подруга», а не друг. Die Freundin, а не die Frau ^[19]. Замысел моей жизни был: быть любимой семнадцати лет Казановой (Чужим!) — брошенной — и растить от него прекрасного сына. И — любить всех.
 
   М. б. в следующей жизни я до этого дорвусь — где-нибудь в Германии. Но куда мне загнать остаток (боюсь, половину) этой жизни — не знаю. С меня — хватит.

* * *

   Тезей у Миноса.
 
   (Начато 5-го Декабря 1923 г.)

* * *

   Не отстану и не остыну.

* * *

   Ты меня не любишь больше:
   Истина в пяти словах.

* * *

   Зной озноба.

* * *

   Оставленного зала тронного
   Столбы (оставленного в срок!).
   Косые улицы наклонные,
   Стремительные как поток.
 
   Чувств обезумевшая жимолость,
   Уст обезпамятевший зов...
   Так я с груди твоей низринулась
   В бушующее море строф.
 
   (Смесь Тезея и собственной беды.)

* * *

   12-го декабря 1923 г. (среда) — конец моей жизни.
 
   Хочу умереть в Праге, чтобы меня сожгли.

* * *

   (На этой записи обрывается Тезей.)

ОПЯТЬ ЧЕРНАЯ ЧЕРНОВАЯ

   1924 г.
 
   Schon in meinem achtundzwanzigsten Jahre gezwungen Philosoph zu werden; es ist nicht leicht, f?r den K?nstler schwerer als f?r irgend jemand.
   Beethoven (Testament) ^[20]
 
   Моравская Тшебова
 
   Снилось (приблизительно, во сне снилось — формулой): любовь надежнее всего весною, когда она совсем бессмысленна, вся — из двух распахнутых рук. Снилось еще налаживанье, с помощью какой-то не то прислуги, не то приспешницы, спрашивающей: — «Как лучше? Скрыть всю карету или только содержимое?» И я: — «Как же Вы скроете целую карету с лошадьми? Лучше стерегите, предупреждайте».
 
   Снилось еще два храма, кажется Храм Спасителя и другой, в 10 раз выше — Успенский собор. Всё это на расстоянии гладкой укатанной дороги, ведшей прямо к ним. Храм Спасителя умещался в том ровно 10 раз. (Глазомер.)
 
   Душа во сне не отчаивается и продолжает свое. Смысла, вернее применения первого сна во внешней жизни — не вижу. Второй — хотя и с грустью — дай Бог!

* * *

   — Господи, дай мне на этот Новый Год — написать большую и прекрасную вещь. Больше не знаю о чем (для себя) просить: всё остальное — неосуществимо.
 
   Нет, Господи, еще: дай мне много, много денег, чтобы я, лишенная возможности главного и единственного дара, могла хоть чем-нибудь издали скрасить ему жизнь.

* * *

   Непременно, непременно, непременно нужно: Поэму Расставания, потом — м. б. бросив Тезея — Ахилла (поэму!). Поэма Дружбы и Любви. — Разделить на главы: Ахилл в шатре, Ахилл и Пенфезилея, Ахилл и Патрокл, Ахилл у Приама, Ахилл и Поликсена.
 
   Или просто: Ахилл (жизнеописание).

* * *

   Для Поэмы Расставания:
 
   Горе началось с горы.
   Та гора была над городом.

* * *

   (Выписываю только строки, не вошедшие в Поэму Горы:)
 
   А овраги той горы

* * *

   Та гора была — как пещь
   Огненная (те же отроки!)

* * *

   Может в час      стать
   Каждая гора — Голгофою

* * *

   Та гора была как гроб
      , могила братская

* * *

   Та гора хотела пить

* * *

   Лучше не было той горы!
   Уводили ее дороги
   За

* * *

   Чаровали ее овраги

* * *

            ... — в рай
   Низвергали ее овраги!

* * *

   Та гора хотела! Песнь
   Брачная — из ямы Лазаревой!
   Та гора вопила: — Есмь!
   Та гора любить приказывала

* * *

   Та гора была как горн

* * *

   Та гора была — подъем
   В ад — и в небо спуск. —

* * *

   NB! Дать видение города у ног:
 
   Картою созвездий — прах

* * *

   Когда Гамлетово быть или не быть произносят в насмешку, я чувствую задохновение презрения.

* * *

   Ахматовский хомут (любовь)

* * *

   Ты, чье сердце с корнем выдернула

* * *

   Холм рябиновый и вересковый

* * *

   NB! Примету дома: с крышей черепичатой

* * *

   Будет весна (я в нее не верю)

* * *

   Между забыться и забыть.

* * *

   Я в жизни даю себя связывать по рукам и по ногам.

* * *

   Рай без единой яблони

* * *

   Гора неслась лавиною
   И лавою ползла

* * *

   (Сухим потоком глиняным — 1-ая строка)

* * *

   Нелюдима гора, гола
   ………………………
   Красной глины гора, гола

* * *

   Красной глины гора, гола
               хвоя
   Нелюбимой гора была,
   А теперь ее любят двое

* * *

   Страсти заповедь нагорная

* * *

       проповедь |
   Это заповедь | нам нагорную
   Истолковывала гора

* * *

   Верность — приверженность.

* * *

   Люди счастье ведут от не: не холодно, не скучно, не больно.
 
   снова прага
 
   (вернулась 9-го нов<ого> января 1924 г.)
 
   Та гора —
   Ныне —
   На мне.

* * *

   Если б только не холод крайний
   Замыкающий | мне уста
   Затворяющий |
   Я бы людям сказала тайну:
   Середина любви — пуста.

* * *

   Мне, чтобы жить, нельзя приходить в себя.
 
   1924 г. (старый)
 
   Сны: Аля на мостках, зеленая вода.
 
   Р<одзевич>. Много людей. Здоровается, еле подавая руку, с подчеркнутой (противоестественной) небрежностью. Я, весело: — Р<одзевич>! Разве так здороваются? — Потом блуждание с ним по какому-то чужому городу (пригороду) — замшённые каменные плиты, улица (кажется — в Италии) уводит в даль. Время ограничено. Слов не помню. Никак не можем расстаться.
 
   Сегодня узнаю, что ждал меня тогда, у С. И. ^[21], в воскресенье. Просил у А<лександры> З<ахаровны> негатив для переснимка.
 
   Вести о нем: 1) эта, 2) заезд за «провинциалочкой», 3) вальс в корридоре 4) Привет мне и поздравление с Н<овым> Годом в ответ на книгу (В<олю> России). — Вчера. —

* * *

   Гора горевала о том, что — минул
   Час из шестидесяти минут

* * *

   Наполеон, на Елену сослан,
   Жизнь свою — отроку диктовал.

* * *

   Страна Увы

* * *

   — С этого места не сдвинусь!
   (Место — Любовь.)

* * *

   Еще говорила (а кровь как демон
   Билась и злилась в простенках тел)
   Гора говорила. Мы были немы.
   Где ж, чтобы раненый на смерть — пел?
   (NB! А все поэты?! 1933 г.)

* * *

   Еще говорила, что это — демон
   Шутит, что радости нет в добре...

* * *

   Легче нести небо на плечах (Атлант) чем в груди (любящий).

* * *

   Как горевала! Ведь каждый кустик
                  длил

* * *

   Мысль: Бетховен был одержим демоном, Гёте демонов удерживал. Отсюда страх Гёте перед Бетховеном, а м. б. тайное сознание, что быть одержимым — больше.

* * *

   Как, ни одной из бессчетных весен —
   Нам?!

* * *

   Луна — как перстень Соломонов