Страница:
Бирнс. В этом пункте говорится, что к этим правительствам будет обращена просьба временно прекратить выселение немецкого населения до тех пор, пока этот вопрос не будет обсужден в Контрольном совете. Если эти правительства не выселяют немцев и не заставляют их уезжать из Польши или Чехословакии, тогда этот документ не даст, конечно, результатов. Но если они это делают, то мы можем попросить их временно прекратить эти действия. По нашим сведениям, они заставляют немцев выезжать из Польши и Чехословакии. Переселение немцев в другие страны увеличивает наше бремя. Мы хотим, чтобы эти правительства в данном случае сотрудничали с нами.
Сталин. Поляки и чехи скажут вам, что у них нет приказа о выселении немцев. Но если вы настаиваете, я могу согласиться с этим предложением, боюсь только, что большого результата не будет.
Трумэн. Если вы согласитесь, мы будем благодарны. Возможно, что это предложение не изменит существующего положения, но даст нам возможность обратиться к этим правительствам.
Сталин. Хорошо, я не возражаю.
Бевин. Мы хотели бы известить об этом французов.
(Сталин и Трумэн соглашаются).
Сталин. Мы хотели бы закончить вопрос о германском флоте.
Трумэн. Этот вопрос сегодня еще не готов.
Сталин. Давайте условимся подготовить его к завтрашнему дню.
Трумэн. Хорошо, я согласен. Я собирался завтра уехать, но я могу остаться.
Сталин. В принципе было принято решение относительно германского флота, но это решение не было оформлено. Главами трех правительств этот вопрос решен, надо это решение оформить.
Трумэн. Комиссия может доложить завтра утром.
Сталин. Хорошо. Может быть, передать это дело министрам, так как в принципе вопрос этот решен?
Бевин. Может быть, соглашение будет достигнуто?
Бирнс. По имеющимся у меня сведениям, эта комиссия надеется достичь соглашения сегодня. Встреча назначена сегодня вечером.
Сталин. В принципе было решено, что Советскому Союзу передается 1/3 часть военного флота, за исключением подводных лодок, большая часть которых будет потоплена, и 1/3 часть торгового флота. Я прошу не откладывать этого вопроса и завтра решить его.
(Трумэн и Эттли выражают согласие).
Трумэн. Делегация Соединенных Штатов внесла документ относительно пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий и Болгарии, Румынии и Венгрии.
Бирнс. Наши предложения относительно выполнения Ялтинской декларации об освобожденной Европе были представлены и рассмотрены. По некоторым частям этого предложения мы не могли достигнуть соглашения. Однако было достигнуто соглашение относительно двух пунктов, касающихся пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий в трех странах. Первый пункт гласит:
Сталин. Этот вопрос не стоял в порядке дня. Возможно, что мы не будем возражать, когда разберемся в этом вопросе.
Бирнс. Можно рассмотреть его завтра.
Сталин. Хорошо, рассмотрим завтра.
Трумэн. Следующий вопрос – о Югославии. Имеются английские предложения.
Сталин. Мы только что роздали проект, касающийся греческого вопроса. Что касается Югославии, то мы вчера передали проект относительно Триеста и Истрии.
Бевин. Мне кажется, что мы представили весьма разумное предложение относительно Югославии. Советская делегация представила два других предложения. Я предлагаю отказаться от рассмотрения всех трех предложений.
Сталин. Хорошо.
Трумэн. Последний вопрос – о военных преступниках.
(Советская делегация заявила, что она готова принять за основу проект британской делегации по этому вопросу с одной небольшой поправкой, Она предложила, чтобы в последней фразе этого проекта, где говорится о том, что три правительства считают делом огромной важности, чтобы суд над главными преступниками начался как можно скорее, после слов «главные преступники» были добавлены слова: «такие, как Геринг, Гесс, Риббентроп, Розенберг, Кейтель и др.»).
Эттли. Наше затруднение в отношении выбора военных преступников заключается в том, что мы представили проект соглашения прокурору и, возможно, он включит туда целый ряд других лиц. Поэтому мы считаем, что лучше ограничиться нашим прежним предложением, не называя фамилий главных преступников.
Сталин. В своей поправке мы не предлагаем обязательно только этих людей судить, но мы предлагаем судить людей вроде Риббентропа и других. Нельзя больше избегать имен некоторых лиц, известных в качестве главных преступников войны. Много говорилось о военных преступниках, и народы ждут, что мы назовем какие-то имена. Наше молчание насчет этих лиц бросает тень на наш авторитет. Уверяю вас. Поэтому мы выиграем в политическом отношении, и общественное мнение Европы будет довольно, если мы назовем некоторых лиц. Если мы этих лиц назовем как пример, то, я думаю, прокурор не будет обижен. Прокурор может сказать, что некоторые лица неправильно названы. Но оснований для того, чтобы прокурор обиделся, нет. Политически мы только выиграем, если назовем некоторых из этих лиц.
Бирнс. Когда мы обсуждали этот вопрос вчера, я считал нецелесообразным называть определенных лиц или пытаться определить здесь их виновность. Каждая страна имеет среди нацистских преступников своих «любимцев», и если мы не включим этих преступников в список, то нам трудно будет объяснить, почему они не включены.
Сталин. Но в предложении так и сказано: «такие, как… и др.». Это не ограничивает количество, но создает ясность.
Бирнс. Это дает преимущество тем, кого вы называете. (Смех.)
Эттли. Я не думаю, что перечисление имен усилит наш документ. Например, я считаю, что Гитлер жив, а его нет в нашем списке.
Сталин. Но его нет в наших руках.
Эттли. Но вы даете фамилии главных преступников в качестве примера.
Сталин. Я согласен добавить Гитлера (общий смех), хотя он и не находится в наших руках. Я иду на эту уступку. (Общий смех).
Эттли. Я считаю, что миру известно, кто является главными преступниками.
Сталин. Но, видите ли, наше молчание в этом вопросе расценивается так, что мы собираемся спасать главных преступников, что мы отыграемся на мелких преступниках, а крупным дали возможность спастись.
Бирнс. Сегодня я говорил по телефону с судьей Джексоном – председателем нашего Верховного суда. Он является нашим представителем в комиссии по военным преступникам, заседающей в Лондоне. Он выразил надежду, что, может быть, сегодня или завтра утром будет достигнуто соглашение относительно Международного трибунала. Судья Джексон собирается позвонить мне завтра утром, чтобы информировать меня по вопросу о трибунале. Сообщение о создании Международного трибунала явится хорошей новостью для народов, которые ждут скорого суда над военными преступниками.
Сталин. Но это другой вопрос.
Бирнс. Но мы можем включить в наше заявление сообщение о соглашении в Лондоне. Это сделает наше заявление весьма эффективным.
Сталин. Без названия некоторых лиц, особо одиозных, из числа немецких военных преступников наше заявление не будет политически эффективным. Я совещался с русскими юристами, они думают, что лучше было бы назвать некоторых лиц для ориентировки.
Трумэн. Я хочу сделать предложение. Мы ожидаем сведений от нашего представителя в Лондоне завтра утром. Не можем ли мы отложить этот вопрос до завтра?
Сталин. Хорошо.
Трумэн. Я очень интересуюсь вопросом относительно внутренних водных путей сообщения. Хорошо было бы обсудить этот вопрос и прийти к некоторым принципиальным решениям. Мы обсуждали этот вопрос 23 июля, и он был передан в комиссию, которая, насколько мне известно, ни разу не собиралась. Я очень хочу, чтобы было разработано какое-то определенное решение насчет использования этих путей сообщения, потому что свобода движения по этим путям имеет большое значение. Я думаю, что общая политика по использованию этих внутренних водных путей сообщения может сыграть важную роль. Очень возможно, что мы не сумеем достичь соглашения относительно деталей этого вопроса, но я думаю, что этот вопрос такой важный, что его стоит обсудить.
Эттли. Я в общем согласен с американскими предложениями по этому вопросу.
Сталин. Этот вопрос возник в связи с вопросом о черноморских проливах, который здесь стоял. Вопрос о черноморских проливах был внесен в повестку англичанами и затем был отложен. Вопрос о внутренних водных путях был поставлен здесь дополнительно. Это – серьезный вопрос, и он требует изучения. Вопрос этот был поставлен для нас неожиданно, у нас нет под рукой соответствующих материалов. Вопрос этот новый, требуются люди, которые знают эти дела. Может быть, до конца конференции удастся что-нибудь сделать, но на это очень трудно надеяться.
Трумэн. Я вношу предложение, чтобы этот вопрос был передан Совету министров иностранных дел в Лондоне, а до этого времени можно собрать все необходимые материалы и изучить вопрос.
(Сталин и Эттли соглашаются.)
Трумэн. Я могу сообщить представителям польского правительства, которые здесь находятся, о наших решениях в отношении западной границы Польши?
Сталин. Хорошо.
Трумэн. Кому можно поручить сделать это сообщение?
Сталин. Можно поручить министрам или послать письменное сообщение. Можно также попросить президента сделать это, так как он возглавляет нашу конференцию.
Трумэн. Хорошо. Я хочу сообщить, что комиссия по подготовке коммюнике работает хорошо. Когда мы соберемся завтра? В 4 часа?
Сталин. Я думаю, нам придется встретиться два раза: первое заседание назначим на 3 часа и второе на 8 часов вечера. Это будет заключительное заседание.
(Трумэн и Эттли соглашаются.)
17 июля – 2 августа 1945 г
Бирнс. Комиссия, занимающаяся вопросами репараций с Германии, доложила, что она не сумела достичь соглашения по всем вопросам проекта соглашения о репарациях. Представители США и Великобритании считали, что в обмен на согласованные проценты капитального оборудования, предоставляемого Советскому Союзу согласно пункту 4 проекта соглашения, представители Советского Союза согласились отказаться от претензий в отношении германских заграничных активов, золота, захваченного у немцев, и акций германских предприятий в западных зонах оккупации. Поэтому представители США и Англии считали, что заграничные активы Германии должны быть включены в пункт 3 в качестве источника репараций для других стран, кроме Советского Союза. Они заявили, что если это не будет сделано, то согласованные проценты промышленного оборудования в пункте 4 будут неприемлемы для представителей США и Англии.
Советский представитель считал, что еще не было принято согласованного решения относительно отказа Советского Союза от претензий на заграничные активы Германии, золото и акции. Поэтому советский представитель не согласился на включение германских заграничных активов в пункт 3 и рекомендовал передать этот вопрос на разрешение глав правительств.
Представители США и Англии заявили, что проект соглашения по репарациям был бы для них приемлем при условии, что советский представитель согласится на вышеуказанные предложения относительно заграничных активов Германии, золота и акций. Советский представитель заявил, что он не может согласиться с тем, каким образом ставят этот вопрос представители США и Англии.
Вопрос заключается в том, можно ли считать, что вчера «большая тройка» достигла соглашения по вопросу о репарациях, когда советский представитель заявил, что он не будет настаивать на предоставлении Советскому Союзу 30 процентов германского золота, заграничных активов и акций.
Сталин. Как понимать в ваших предложениях, что Советский Союз не предъявляет претензий на промышленные акции? Это касается только западной зоны?
Трумэн. Я думаю, что, когда министры иностранных дел говорили о западной зоне, они имели в виду зоны США, Великобритании и Франции.
Сталин. Нельзя ли так договориться: от золота советская делегация отказывается; что касается акций германских предприятий в западной зоне, то мы от них тоже отказываемся и будем считать, что весь район Западной Германии будет находиться у вас, а то, что касается Восточной Германии, – это находится у нас.
Трумэн. Это предложение надо обсудить.
Сталин. Что касается германских инвестиций, то я поставил бы вопрос таким образом: что касается германских инвестиций в Восточной Европе, то они сохраняются за нами, а все остальное – остается за вами.
Трумэн. Речь идет только о германских инвестициях в Европе или и в других странах?
Сталин. Я скажу еще конкретнее: германские инвестиции, которые имеются в Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии, сохраняются за нами, а все остальные сохраняются за вами.
Бевин. Германские инвестиции в других странах сохраняются за нами?
Сталин. Во всех других странах, в Южной Америке, в Канаде и т. д. – это все ваше.
Бевин. Следовательно, все германские активы в других странах, расположенных к западу от зон оккупации Германии, будут принадлежать США, Великобритании и другим странам? Это также относится и к Греции?
Сталин. Да.
Бирнс. Как это относится к вопросу об акциях германских предприятий?
Сталин. В нашей зоне – они будут у нас, в вашей зоне – у вас. Есть западная и восточная зоны.
Бирнс. Ваше вчерашнее предложение мы поняли так, что вы не будете иметь претензий на акции в западной зоне.
Сталин. Не будем.
Бирнс. А второе ваше предложение – об инвестициях за границей – вы тоже снимаете?
Сталин. Здесь дело обстоит несколько по-другому.
Бевин. Вчера, когда мы решали вопрос о репарациях, я понял так, что советская делегация отказалась от своих претензий на заграничные инвестиции Германии.
Сталин. Я считал, что инвестиции в восточной зоне остаются за нами. Мы имели в виду западную зону, когда говорили об отказе от инвестиций. Мы отказываемся от инвестиций в Западной Европе и во всех других странах. Известно, что в Западной Европе и в Америке германских инвестиций было гораздо больше, чем на востоке. Мы надеялись получить 30 процентов этих инвестиций, но потом от этого отказались. Но вы тоже должны отказаться от претензий в Восточной Европе.
Бевин. Я должен сказать, что, когда я согласился на предложение генералиссимуса, я понимал это предложение как отказ советской делегации от германских инвестиций за границей вообще.
Сталин. Но не в Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии.
Бирнс. Это понятно. Я хочу уточнить относительно акций промышленных или транспортных предприятий в Германии. Если, например, правление такого предприятия находится в Берлине, а само предприятие и все его имущество находятся в западной зоне или в США, то будете ли вы предъявлять претензии в отношении этих предприятий?
Сталин. Если предприятие находится на западе, никаких претензий мы предъявлять не будем. Правление может находиться в Берлине, дело не в этом, а в том, где находится само предприятие.
Бирнс. Если предприятие находится не в Восточной Европе, а в Западной Европе или в других частях света, то это предприятие остается за нами?
Сталин. В США, в Норвегии, в Швейцарии, в Швеции, в Аргентине (общий смех) и т. д. – это все ваше.
Бевин. Я хотел бы спросить генералиссимуса: готов ли он отказаться от всех претензий по германским заграничным активам, которые находятся вне зоны русских оккупационных войск?
Сталин. Готов отказаться.
Бирнс. А в отношении золота?
Сталин. Мы уже сняли наши претензии на золото.
Бирнс. Есть активы Германии, которые находятся в других странах. Как понимать в этом смысле советское предложение?
Сталин. Мы оставляем за собой только те, которые находятся в восточной зоне.
Бирнс. Я думаю, что очень важно, чтобы мы понимали друг друга. Вопрос г-на Бевина заключается в том, ограничиваются ли русские претензии на активы зоной, оккупированной русской армией. Я хотел бы, чтобы вы согласились с точкой зрения г-на Бевина.
Сталин. Мы согласны.
Бирнс. Несколько минут тому назад вы говорили относительно активов, которые находятся в Болгарии, Румынии, Венгрии и Финляндии. Я хочу внести сейчас полную ясность, чтобы не было никаких недоразумений в будущем. Значит ли ваше предложение, что вы не имеете никаких претензий в отношении активов, находящихся вне вашей зоны оккупации? Вы имеете претензии только на те активы, которые находятся в советской зоне?
Сталин. Да. Чехословакия сюда не войдет, Югославия не войдет. Восточная половина Австрии войдет.
Бевин. Ясно, что активы, принадлежащие Великобритании и США в этой зоне, не будут затронуты.
Сталин. Конечно. Мы с Великобританией и США не воюем. (Общий смех.)
Бевин. Но эти активы во время войны могли быть захвачены немцами.
Сталин. Это придется разбирать в каждом конкретном случае.
Трумэн. Я думаю, что мы вчера согласились удовлетворить претензии Чехословакии и Югославии. Но как это получится, если они не будут предъявлять претензии на германские активы, которые находятся на их территории?
Сталин. Мы не будем предъявлять претензии на активы Германии в Чехословакии, Югославии и Западной Австрии.
Может быть, это наше решение изложить в протоколе?
Бирнс. Я думаю, что будет лучше сделать это, чтобы не было никаких недоразумений.
Сталин. Хорошо.
Бирнс. Может быть, опубликовать его?
Сталин. Все равно, как хотите.
Бирнс. Я хочу обратить ваше внимание на фразу в третьем пункте доклада комиссии по вопросам репараций, где сказано, что репарационные претензии США, Соединенного Королевства и других стран, которые имеют право на репарации, будут удовлетворены из западной зоны и из германских заграничных активов. Ввиду соглашения, которого мы достигли сейчас, я думаю, что никаких разногласий в отношении этой редакции у нас не будет.
Сталин. Я предлагаю сказать «и из соответствующих германских заграничных активов». А в протоколе эту формулировку можно будет уточнить.
Бирнс. Мы поручим редакционной комиссии отредактировать это предложение.
Сталин. Не возражаю.
Эттли. Я имею два вопроса, которые хотел бы здесь поднять: первый – чтобы французское правительство было приглашено правительствами Великобритании, СССР и США в члены Репарационной комиссии с сегодняшнего дня.
Сталин. Давайте пригласим еще Польшу, она сильно пострадала.
Эттли. Я понял так, что мы согласились на приглашение Франции.
Сталин. А почему Польшу нельзя пригласить?
Трумэн. Вчера вы согласились, что Советский Союз возьмет на себя удовлетворение претензий Польши по репарациям, а мы, со своей стороны, возьмем на себя обязательство удовлетворить репарационные претензии Франции и других стран. Включение Франции в эту комиссию вызвало бы, по-моему, некоторую путаницу.
Сталин. Г-н Эттли настаивает?
Эттли. Я бы хотел.
Сталин. Хорошо, я не возражаю.
Эттли. Мой второй вопрос заключается в следующем: я представил меморандум относительно того, что английский и американский командующие должны поставлять 40 тысяч тонн продовольствия ежемесячно и 2400 тонн угля ежедневно в британскую и американскую зоны в Берлине в течение 30 дней начиная с 15 июля. Контрольному совету должно быть поручено немедленно составить программу снабжения продовольствием, углем и другими видами топлива района Большого Берлина в течение следующих 6 месяцев. Эти количества будут поставляться в район Большого Берлина Советским правительством в порядке авансовых поставок согласно пункту «4а» соглашения о репарациях. Это – практические меры, которые обеспечат текущие потребности.
Сталин. Вопрос не подготовлен, мы не знакомы с этим вопросом, мнение Контрольного совета по этому вопросу нам не известно. Поэтому решать этот вопрос сейчас мы просто затрудняемся. Я считаю, что надо предварительно узнать мнение Контрольного совета о том, как он думает удовлетворять нужды населения, какие у него планы насчет снабжения.
Эттли. Я так понял, что поставки капитального оборудования из Рурского бассейна должны начаться теперь, и мне кажется, что поставки необходимого продовольствия и топлива для района Большого Берлина также должны начаться теперь. Конечно, количество может быть установлено Контрольным советом.
Сталин. Соглашение, конечно, должно быть, но нужно назвать количество, чего мы сейчас не можем сделать без доклада Контрольного совета о его планах в этом отношении. Я должен сказать, что Контрольный совет лучше разрешит этот вопрос, чем мы тут могли бы его решить, он практически подходит к разрешению этого вопроса.
Эттли. Это как раз то, о чем я прошу. Я прошу о том, чтобы Контрольный совет составил программу, но в принципе мы должны договориться об этом здесь.
Сталин. Мне не известно, как обстоит это дело. Я не могу ничего решать, не имея настоящих материалов. Я не могу брать цифры с потолка. Цифры должны быть обоснованы.
Эттли. Я не прошу о цифрах, в своем меморандуме я прошу, чтобы Контрольный совет составил эту программу.
Сталин. 40 тысяч тонн продовольствия в месяц, 2400 тонн угля ежедневно – откуда взялись эти цифры, как они обоснованы?
Эттли. Эти цифры были согласованы и фактически эти количества уже поставляются.
Сталин. Я этого не знаю.
Бевин. Вопрос заключается в том, что существует временное соглашение о ежемесячных поставках для Берлина.
Сталин. Кто согласился с этим?
Бевин. В Контрольном совете было заключено временное соглашение о поставках, согласно которому британские и американские власти приняли на себя обязательство поставлять эти количества для Берлина в течение месяца, что сейчас и делается. Мы предлагаем, чтобы Контрольный совет составил в принципе необходимую программу и чтобы советские власти начали поставлять эти указанные количества по истечении месячного срока. Когда истечет этот срок, то возникнет вопрос: кто дальше будет поставлять продовольствие и топливо?
Сталин. Надо заслушать Контрольный совет и его соображения, тогда можно что-то решить.
Эттли. Я понял так, что вы хотите, чтобы поставки капитального оборудования из Рурского бассейна были начаты уже теперь. Мы просим того же в отношении ваших поставок продовольствия и топлива.
Сталин. Я это понимаю, однако я хотел бы знать, какие соображения имеются у Контрольного совета, чтобы можно было обсудить их и принять решение. Я считаю, что вопрос надо отложить.
Бевин. Мы хотим работать совместно друг с другом.
Сталин. А если мы не готовы к этому вопросу, как тут быть?
Бевин. Тогда придется отложить.
Сталин. Об этом мы и просим.
Бевин. Мы только хотели прийти к взаимному соглашению, чтобы помочь друг другу.
Сталин. Мы к этому вопросу не подготовлены, я не имел возможности посоветоваться с Контрольным советом, узнать его соображения.
Трумэн. Кажется, мы исчерпали все разногласия по репарационному вопросу?
Эттли. Я понял генералиссимуса так, что с Австрии мы не будем требовать репараций. Может быть, это следует внести в протокол?
Сталин. Можно внести в протокол.
Бирнс. Следующий вопрос – это вопрос об экономических принципах в отношении Германии. Представители США и Англии предлагают включить в документ об экономических принципах пункт относительно германских заграничных активов. Это будет пункт 18, который гласит следующее: «Контрольный совет должен предпринять надлежащие шаги для осуществления контроля и распоряжения теми германскими активами за границей, которые еще не поступили под контроль Объединенных Наций, принимавших участие в войне против Германии».
Сталин. Что это – поправка или новое предложение?
Сталин. Поляки и чехи скажут вам, что у них нет приказа о выселении немцев. Но если вы настаиваете, я могу согласиться с этим предложением, боюсь только, что большого результата не будет.
Трумэн. Если вы согласитесь, мы будем благодарны. Возможно, что это предложение не изменит существующего положения, но даст нам возможность обратиться к этим правительствам.
Сталин. Хорошо, я не возражаю.
Бевин. Мы хотели бы известить об этом французов.
(Сталин и Трумэн соглашаются).
Сталин. Мы хотели бы закончить вопрос о германском флоте.
Трумэн. Этот вопрос сегодня еще не готов.
Сталин. Давайте условимся подготовить его к завтрашнему дню.
Трумэн. Хорошо, я согласен. Я собирался завтра уехать, но я могу остаться.
Сталин. В принципе было принято решение относительно германского флота, но это решение не было оформлено. Главами трех правительств этот вопрос решен, надо это решение оформить.
Трумэн. Комиссия может доложить завтра утром.
Сталин. Хорошо. Может быть, передать это дело министрам, так как в принципе вопрос этот решен?
Бевин. Может быть, соглашение будет достигнуто?
Бирнс. По имеющимся у меня сведениям, эта комиссия надеется достичь соглашения сегодня. Встреча назначена сегодня вечером.
Сталин. В принципе было решено, что Советскому Союзу передается 1/3 часть военного флота, за исключением подводных лодок, большая часть которых будет потоплена, и 1/3 часть торгового флота. Я прошу не откладывать этого вопроса и завтра решить его.
(Трумэн и Эттли выражают согласие).
Трумэн. Делегация Соединенных Штатов внесла документ относительно пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий и Болгарии, Румынии и Венгрии.
Бирнс. Наши предложения относительно выполнения Ялтинской декларации об освобожденной Европе были представлены и рассмотрены. По некоторым частям этого предложения мы не могли достигнуть соглашения. Однако было достигнуто соглашение относительно двух пунктов, касающихся пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий в трех странах. Первый пункт гласит:
«Три правительства принимают во внимание, что советские представители в Союзных контрольных комиссиях в Болгарии, Румынии и Венгрии сообщили их коллегам Соединенного Королевства и Соединенных Штатов предложения по улучшению работы Контрольных комиссий теперь, когда военные действия в Европе прекращены. Эти предложения предусматривают пожелания о регулярных и частых встречах трех представителей, об улучшении возможностей работы для британских и американских представителей и о предварительном совместном рассмотрении директив».Второй пункт гласит:
«Три правительства соглашаются, что теперь будет предпринят пересмотр процедуры Союзных контрольных комиссий в этих странах, принимая в качестве базы дискуссии вышеизложенные предложения и принимая во внимание интересы и ответственность трех правительств, которые совместно предъявили условия перемирия соответственным странам».Мы просим рассмотреть эти пункты и передаем вам документ, озаглавленный «О пересмотре процедуры Союзных контрольных комиссий в Румынии, Болгарии и Венгрии», датированный 31 июля 1945 года.
Сталин. Этот вопрос не стоял в порядке дня. Возможно, что мы не будем возражать, когда разберемся в этом вопросе.
Бирнс. Можно рассмотреть его завтра.
Сталин. Хорошо, рассмотрим завтра.
Трумэн. Следующий вопрос – о Югославии. Имеются английские предложения.
Сталин. Мы только что роздали проект, касающийся греческого вопроса. Что касается Югославии, то мы вчера передали проект относительно Триеста и Истрии.
Бевин. Мне кажется, что мы представили весьма разумное предложение относительно Югославии. Советская делегация представила два других предложения. Я предлагаю отказаться от рассмотрения всех трех предложений.
Сталин. Хорошо.
Трумэн. Последний вопрос – о военных преступниках.
(Советская делегация заявила, что она готова принять за основу проект британской делегации по этому вопросу с одной небольшой поправкой, Она предложила, чтобы в последней фразе этого проекта, где говорится о том, что три правительства считают делом огромной важности, чтобы суд над главными преступниками начался как можно скорее, после слов «главные преступники» были добавлены слова: «такие, как Геринг, Гесс, Риббентроп, Розенберг, Кейтель и др.»).
Эттли. Наше затруднение в отношении выбора военных преступников заключается в том, что мы представили проект соглашения прокурору и, возможно, он включит туда целый ряд других лиц. Поэтому мы считаем, что лучше ограничиться нашим прежним предложением, не называя фамилий главных преступников.
Сталин. В своей поправке мы не предлагаем обязательно только этих людей судить, но мы предлагаем судить людей вроде Риббентропа и других. Нельзя больше избегать имен некоторых лиц, известных в качестве главных преступников войны. Много говорилось о военных преступниках, и народы ждут, что мы назовем какие-то имена. Наше молчание насчет этих лиц бросает тень на наш авторитет. Уверяю вас. Поэтому мы выиграем в политическом отношении, и общественное мнение Европы будет довольно, если мы назовем некоторых лиц. Если мы этих лиц назовем как пример, то, я думаю, прокурор не будет обижен. Прокурор может сказать, что некоторые лица неправильно названы. Но оснований для того, чтобы прокурор обиделся, нет. Политически мы только выиграем, если назовем некоторых из этих лиц.
Бирнс. Когда мы обсуждали этот вопрос вчера, я считал нецелесообразным называть определенных лиц или пытаться определить здесь их виновность. Каждая страна имеет среди нацистских преступников своих «любимцев», и если мы не включим этих преступников в список, то нам трудно будет объяснить, почему они не включены.
Сталин. Но в предложении так и сказано: «такие, как… и др.». Это не ограничивает количество, но создает ясность.
Бирнс. Это дает преимущество тем, кого вы называете. (Смех.)
Эттли. Я не думаю, что перечисление имен усилит наш документ. Например, я считаю, что Гитлер жив, а его нет в нашем списке.
Сталин. Но его нет в наших руках.
Эттли. Но вы даете фамилии главных преступников в качестве примера.
Сталин. Я согласен добавить Гитлера (общий смех), хотя он и не находится в наших руках. Я иду на эту уступку. (Общий смех).
Эттли. Я считаю, что миру известно, кто является главными преступниками.
Сталин. Но, видите ли, наше молчание в этом вопросе расценивается так, что мы собираемся спасать главных преступников, что мы отыграемся на мелких преступниках, а крупным дали возможность спастись.
Бирнс. Сегодня я говорил по телефону с судьей Джексоном – председателем нашего Верховного суда. Он является нашим представителем в комиссии по военным преступникам, заседающей в Лондоне. Он выразил надежду, что, может быть, сегодня или завтра утром будет достигнуто соглашение относительно Международного трибунала. Судья Джексон собирается позвонить мне завтра утром, чтобы информировать меня по вопросу о трибунале. Сообщение о создании Международного трибунала явится хорошей новостью для народов, которые ждут скорого суда над военными преступниками.
Сталин. Но это другой вопрос.
Бирнс. Но мы можем включить в наше заявление сообщение о соглашении в Лондоне. Это сделает наше заявление весьма эффективным.
Сталин. Без названия некоторых лиц, особо одиозных, из числа немецких военных преступников наше заявление не будет политически эффективным. Я совещался с русскими юристами, они думают, что лучше было бы назвать некоторых лиц для ориентировки.
Трумэн. Я хочу сделать предложение. Мы ожидаем сведений от нашего представителя в Лондоне завтра утром. Не можем ли мы отложить этот вопрос до завтра?
Сталин. Хорошо.
Трумэн. Я очень интересуюсь вопросом относительно внутренних водных путей сообщения. Хорошо было бы обсудить этот вопрос и прийти к некоторым принципиальным решениям. Мы обсуждали этот вопрос 23 июля, и он был передан в комиссию, которая, насколько мне известно, ни разу не собиралась. Я очень хочу, чтобы было разработано какое-то определенное решение насчет использования этих путей сообщения, потому что свобода движения по этим путям имеет большое значение. Я думаю, что общая политика по использованию этих внутренних водных путей сообщения может сыграть важную роль. Очень возможно, что мы не сумеем достичь соглашения относительно деталей этого вопроса, но я думаю, что этот вопрос такой важный, что его стоит обсудить.
Эттли. Я в общем согласен с американскими предложениями по этому вопросу.
Сталин. Этот вопрос возник в связи с вопросом о черноморских проливах, который здесь стоял. Вопрос о черноморских проливах был внесен в повестку англичанами и затем был отложен. Вопрос о внутренних водных путях был поставлен здесь дополнительно. Это – серьезный вопрос, и он требует изучения. Вопрос этот был поставлен для нас неожиданно, у нас нет под рукой соответствующих материалов. Вопрос этот новый, требуются люди, которые знают эти дела. Может быть, до конца конференции удастся что-нибудь сделать, но на это очень трудно надеяться.
Трумэн. Я вношу предложение, чтобы этот вопрос был передан Совету министров иностранных дел в Лондоне, а до этого времени можно собрать все необходимые материалы и изучить вопрос.
(Сталин и Эттли соглашаются.)
Трумэн. Я могу сообщить представителям польского правительства, которые здесь находятся, о наших решениях в отношении западной границы Польши?
Сталин. Хорошо.
Трумэн. Кому можно поручить сделать это сообщение?
Сталин. Можно поручить министрам или послать письменное сообщение. Можно также попросить президента сделать это, так как он возглавляет нашу конференцию.
Трумэн. Хорошо. Я хочу сообщить, что комиссия по подготовке коммюнике работает хорошо. Когда мы соберемся завтра? В 4 часа?
Сталин. Я думаю, нам придется встретиться два раза: первое заседание назначим на 3 часа и второе на 8 часов вечера. Это будет заключительное заседание.
(Трумэн и Эттли соглашаются.)
17 июля – 2 августа 1945 г
1 августа 1945 г.
Двенадцатое заседание
Трумэн. О заседании министров иностранных дел сегодня будет докладывать г-н Бирнс.Бирнс. Комиссия, занимающаяся вопросами репараций с Германии, доложила, что она не сумела достичь соглашения по всем вопросам проекта соглашения о репарациях. Представители США и Великобритании считали, что в обмен на согласованные проценты капитального оборудования, предоставляемого Советскому Союзу согласно пункту 4 проекта соглашения, представители Советского Союза согласились отказаться от претензий в отношении германских заграничных активов, золота, захваченного у немцев, и акций германских предприятий в западных зонах оккупации. Поэтому представители США и Англии считали, что заграничные активы Германии должны быть включены в пункт 3 в качестве источника репараций для других стран, кроме Советского Союза. Они заявили, что если это не будет сделано, то согласованные проценты промышленного оборудования в пункте 4 будут неприемлемы для представителей США и Англии.
Советский представитель считал, что еще не было принято согласованного решения относительно отказа Советского Союза от претензий на заграничные активы Германии, золото и акции. Поэтому советский представитель не согласился на включение германских заграничных активов в пункт 3 и рекомендовал передать этот вопрос на разрешение глав правительств.
Представители США и Англии заявили, что проект соглашения по репарациям был бы для них приемлем при условии, что советский представитель согласится на вышеуказанные предложения относительно заграничных активов Германии, золота и акций. Советский представитель заявил, что он не может согласиться с тем, каким образом ставят этот вопрос представители США и Англии.
Вопрос заключается в том, можно ли считать, что вчера «большая тройка» достигла соглашения по вопросу о репарациях, когда советский представитель заявил, что он не будет настаивать на предоставлении Советскому Союзу 30 процентов германского золота, заграничных активов и акций.
Сталин. Как понимать в ваших предложениях, что Советский Союз не предъявляет претензий на промышленные акции? Это касается только западной зоны?
Трумэн. Я думаю, что, когда министры иностранных дел говорили о западной зоне, они имели в виду зоны США, Великобритании и Франции.
Сталин. Нельзя ли так договориться: от золота советская делегация отказывается; что касается акций германских предприятий в западной зоне, то мы от них тоже отказываемся и будем считать, что весь район Западной Германии будет находиться у вас, а то, что касается Восточной Германии, – это находится у нас.
Трумэн. Это предложение надо обсудить.
Сталин. Что касается германских инвестиций, то я поставил бы вопрос таким образом: что касается германских инвестиций в Восточной Европе, то они сохраняются за нами, а все остальное – остается за вами.
Трумэн. Речь идет только о германских инвестициях в Европе или и в других странах?
Сталин. Я скажу еще конкретнее: германские инвестиции, которые имеются в Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии, сохраняются за нами, а все остальные сохраняются за вами.
Бевин. Германские инвестиции в других странах сохраняются за нами?
Сталин. Во всех других странах, в Южной Америке, в Канаде и т. д. – это все ваше.
Бевин. Следовательно, все германские активы в других странах, расположенных к западу от зон оккупации Германии, будут принадлежать США, Великобритании и другим странам? Это также относится и к Греции?
Сталин. Да.
Бирнс. Как это относится к вопросу об акциях германских предприятий?
Сталин. В нашей зоне – они будут у нас, в вашей зоне – у вас. Есть западная и восточная зоны.
Бирнс. Ваше вчерашнее предложение мы поняли так, что вы не будете иметь претензий на акции в западной зоне.
Сталин. Не будем.
Бирнс. А второе ваше предложение – об инвестициях за границей – вы тоже снимаете?
Сталин. Здесь дело обстоит несколько по-другому.
Бевин. Вчера, когда мы решали вопрос о репарациях, я понял так, что советская делегация отказалась от своих претензий на заграничные инвестиции Германии.
Сталин. Я считал, что инвестиции в восточной зоне остаются за нами. Мы имели в виду западную зону, когда говорили об отказе от инвестиций. Мы отказываемся от инвестиций в Западной Европе и во всех других странах. Известно, что в Западной Европе и в Америке германских инвестиций было гораздо больше, чем на востоке. Мы надеялись получить 30 процентов этих инвестиций, но потом от этого отказались. Но вы тоже должны отказаться от претензий в Восточной Европе.
Бевин. Я должен сказать, что, когда я согласился на предложение генералиссимуса, я понимал это предложение как отказ советской делегации от германских инвестиций за границей вообще.
Сталин. Но не в Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии.
Бирнс. Это понятно. Я хочу уточнить относительно акций промышленных или транспортных предприятий в Германии. Если, например, правление такого предприятия находится в Берлине, а само предприятие и все его имущество находятся в западной зоне или в США, то будете ли вы предъявлять претензии в отношении этих предприятий?
Сталин. Если предприятие находится на западе, никаких претензий мы предъявлять не будем. Правление может находиться в Берлине, дело не в этом, а в том, где находится само предприятие.
Бирнс. Если предприятие находится не в Восточной Европе, а в Западной Европе или в других частях света, то это предприятие остается за нами?
Сталин. В США, в Норвегии, в Швейцарии, в Швеции, в Аргентине (общий смех) и т. д. – это все ваше.
Бевин. Я хотел бы спросить генералиссимуса: готов ли он отказаться от всех претензий по германским заграничным активам, которые находятся вне зоны русских оккупационных войск?
Сталин. Готов отказаться.
Бирнс. А в отношении золота?
Сталин. Мы уже сняли наши претензии на золото.
Бирнс. Есть активы Германии, которые находятся в других странах. Как понимать в этом смысле советское предложение?
Сталин. Мы оставляем за собой только те, которые находятся в восточной зоне.
Бирнс. Я думаю, что очень важно, чтобы мы понимали друг друга. Вопрос г-на Бевина заключается в том, ограничиваются ли русские претензии на активы зоной, оккупированной русской армией. Я хотел бы, чтобы вы согласились с точкой зрения г-на Бевина.
Сталин. Мы согласны.
Бирнс. Несколько минут тому назад вы говорили относительно активов, которые находятся в Болгарии, Румынии, Венгрии и Финляндии. Я хочу внести сейчас полную ясность, чтобы не было никаких недоразумений в будущем. Значит ли ваше предложение, что вы не имеете никаких претензий в отношении активов, находящихся вне вашей зоны оккупации? Вы имеете претензии только на те активы, которые находятся в советской зоне?
Сталин. Да. Чехословакия сюда не войдет, Югославия не войдет. Восточная половина Австрии войдет.
Бевин. Ясно, что активы, принадлежащие Великобритании и США в этой зоне, не будут затронуты.
Сталин. Конечно. Мы с Великобританией и США не воюем. (Общий смех.)
Бевин. Но эти активы во время войны могли быть захвачены немцами.
Сталин. Это придется разбирать в каждом конкретном случае.
Трумэн. Я думаю, что мы вчера согласились удовлетворить претензии Чехословакии и Югославии. Но как это получится, если они не будут предъявлять претензии на германские активы, которые находятся на их территории?
Сталин. Мы не будем предъявлять претензии на активы Германии в Чехословакии, Югославии и Западной Австрии.
Может быть, это наше решение изложить в протоколе?
Бирнс. Я думаю, что будет лучше сделать это, чтобы не было никаких недоразумений.
Сталин. Хорошо.
Бирнс. Может быть, опубликовать его?
Сталин. Все равно, как хотите.
Бирнс. Я хочу обратить ваше внимание на фразу в третьем пункте доклада комиссии по вопросам репараций, где сказано, что репарационные претензии США, Соединенного Королевства и других стран, которые имеют право на репарации, будут удовлетворены из западной зоны и из германских заграничных активов. Ввиду соглашения, которого мы достигли сейчас, я думаю, что никаких разногласий в отношении этой редакции у нас не будет.
Сталин. Я предлагаю сказать «и из соответствующих германских заграничных активов». А в протоколе эту формулировку можно будет уточнить.
Бирнс. Мы поручим редакционной комиссии отредактировать это предложение.
Сталин. Не возражаю.
Эттли. Я имею два вопроса, которые хотел бы здесь поднять: первый – чтобы французское правительство было приглашено правительствами Великобритании, СССР и США в члены Репарационной комиссии с сегодняшнего дня.
Сталин. Давайте пригласим еще Польшу, она сильно пострадала.
Эттли. Я понял так, что мы согласились на приглашение Франции.
Сталин. А почему Польшу нельзя пригласить?
Трумэн. Вчера вы согласились, что Советский Союз возьмет на себя удовлетворение претензий Польши по репарациям, а мы, со своей стороны, возьмем на себя обязательство удовлетворить репарационные претензии Франции и других стран. Включение Франции в эту комиссию вызвало бы, по-моему, некоторую путаницу.
Сталин. Г-н Эттли настаивает?
Эттли. Я бы хотел.
Сталин. Хорошо, я не возражаю.
Эттли. Мой второй вопрос заключается в следующем: я представил меморандум относительно того, что английский и американский командующие должны поставлять 40 тысяч тонн продовольствия ежемесячно и 2400 тонн угля ежедневно в британскую и американскую зоны в Берлине в течение 30 дней начиная с 15 июля. Контрольному совету должно быть поручено немедленно составить программу снабжения продовольствием, углем и другими видами топлива района Большого Берлина в течение следующих 6 месяцев. Эти количества будут поставляться в район Большого Берлина Советским правительством в порядке авансовых поставок согласно пункту «4а» соглашения о репарациях. Это – практические меры, которые обеспечат текущие потребности.
Сталин. Вопрос не подготовлен, мы не знакомы с этим вопросом, мнение Контрольного совета по этому вопросу нам не известно. Поэтому решать этот вопрос сейчас мы просто затрудняемся. Я считаю, что надо предварительно узнать мнение Контрольного совета о том, как он думает удовлетворять нужды населения, какие у него планы насчет снабжения.
Эттли. Я так понял, что поставки капитального оборудования из Рурского бассейна должны начаться теперь, и мне кажется, что поставки необходимого продовольствия и топлива для района Большого Берлина также должны начаться теперь. Конечно, количество может быть установлено Контрольным советом.
Сталин. Соглашение, конечно, должно быть, но нужно назвать количество, чего мы сейчас не можем сделать без доклада Контрольного совета о его планах в этом отношении. Я должен сказать, что Контрольный совет лучше разрешит этот вопрос, чем мы тут могли бы его решить, он практически подходит к разрешению этого вопроса.
Эттли. Это как раз то, о чем я прошу. Я прошу о том, чтобы Контрольный совет составил программу, но в принципе мы должны договориться об этом здесь.
Сталин. Мне не известно, как обстоит это дело. Я не могу ничего решать, не имея настоящих материалов. Я не могу брать цифры с потолка. Цифры должны быть обоснованы.
Эттли. Я не прошу о цифрах, в своем меморандуме я прошу, чтобы Контрольный совет составил эту программу.
Сталин. 40 тысяч тонн продовольствия в месяц, 2400 тонн угля ежедневно – откуда взялись эти цифры, как они обоснованы?
Эттли. Эти цифры были согласованы и фактически эти количества уже поставляются.
Сталин. Я этого не знаю.
Бевин. Вопрос заключается в том, что существует временное соглашение о ежемесячных поставках для Берлина.
Сталин. Кто согласился с этим?
Бевин. В Контрольном совете было заключено временное соглашение о поставках, согласно которому британские и американские власти приняли на себя обязательство поставлять эти количества для Берлина в течение месяца, что сейчас и делается. Мы предлагаем, чтобы Контрольный совет составил в принципе необходимую программу и чтобы советские власти начали поставлять эти указанные количества по истечении месячного срока. Когда истечет этот срок, то возникнет вопрос: кто дальше будет поставлять продовольствие и топливо?
Сталин. Надо заслушать Контрольный совет и его соображения, тогда можно что-то решить.
Эттли. Я понял так, что вы хотите, чтобы поставки капитального оборудования из Рурского бассейна были начаты уже теперь. Мы просим того же в отношении ваших поставок продовольствия и топлива.
Сталин. Я это понимаю, однако я хотел бы знать, какие соображения имеются у Контрольного совета, чтобы можно было обсудить их и принять решение. Я считаю, что вопрос надо отложить.
Бевин. Мы хотим работать совместно друг с другом.
Сталин. А если мы не готовы к этому вопросу, как тут быть?
Бевин. Тогда придется отложить.
Сталин. Об этом мы и просим.
Бевин. Мы только хотели прийти к взаимному соглашению, чтобы помочь друг другу.
Сталин. Мы к этому вопросу не подготовлены, я не имел возможности посоветоваться с Контрольным советом, узнать его соображения.
Трумэн. Кажется, мы исчерпали все разногласия по репарационному вопросу?
Эттли. Я понял генералиссимуса так, что с Австрии мы не будем требовать репараций. Может быть, это следует внести в протокол?
Сталин. Можно внести в протокол.
Бирнс. Следующий вопрос – это вопрос об экономических принципах в отношении Германии. Представители США и Англии предлагают включить в документ об экономических принципах пункт относительно германских заграничных активов. Это будет пункт 18, который гласит следующее: «Контрольный совет должен предпринять надлежащие шаги для осуществления контроля и распоряжения теми германскими активами за границей, которые еще не поступили под контроль Объединенных Наций, принимавших участие в войне против Германии».
Сталин. Что это – поправка или новое предложение?