– Спасибо! Мы еще вернемся к данному разговору, а сейчас нам нужно торопиться.
Манюня позвонил в отдел и узнал, что Крамара дома не нашли. Жена сказала, что он уехал в командировку и она не знает куда.
Манюня предложил вернуться в Управление. По дороге он молча переживал неудачу. У Крамара был заграничный паспорт, и надежды его перехватить не было никакой – слишком поздно они созрели, а Крамар инициативу не уступил.
Он всегда делал ход первым!
По дороге Манюня высказал только одно замечание:
– При поисках преступника действует «закон огурца»: огурец прячется под последним листом, который ты поленился поднять… Мы слишком поздно подняли последний лист, огурец уже исчез. Нам достался только засохший хвостик…
Все же Манюня попытался перехватить Крамара. Он связался с коллегами в Москве, вдруг Крамар не успел вылететь за границу.
Через день из Москвы пришел телекс. Крамар отбыл в Израиль через Египет. Это произошло как раз в тот день, когда они его искали на кафедре.
Эпилог Все когда-нибудь кончается
Манюня позвонил в отдел и узнал, что Крамара дома не нашли. Жена сказала, что он уехал в командировку и она не знает куда.
Манюня предложил вернуться в Управление. По дороге он молча переживал неудачу. У Крамара был заграничный паспорт, и надежды его перехватить не было никакой – слишком поздно они созрели, а Крамар инициативу не уступил.
Он всегда делал ход первым!
По дороге Манюня высказал только одно замечание:
– При поисках преступника действует «закон огурца»: огурец прячется под последним листом, который ты поленился поднять… Мы слишком поздно подняли последний лист, огурец уже исчез. Нам достался только засохший хвостик…
Все же Манюня попытался перехватить Крамара. Он связался с коллегами в Москве, вдруг Крамар не успел вылететь за границу.
Через день из Москвы пришел телекс. Крамар отбыл в Израиль через Египет. Это произошло как раз в тот день, когда они его искали на кафедре.
Эпилог Все когда-нибудь кончается
Михаил сидел спиной к стене так, чтобы видеть в окне часть зеленого бульвара, и неторопливо говорил:
– Согласитесь, что с точки зрения теории криминалистики это простое дело. Никакого особого следовательского искусства не требовалось. Все изложено в учебниках. Усложнило его вмешательство людей с их интересами. Достаточно было появиться непредубежденному человеку, и разгадка была найдена.
Видя по жестам и мимике, что собеседник собирается ему возразить, спешно закончил:
– Я не напрашиваюсь на комплименты!
Манюня, продолжая совершать руками жест, который большинство бы поняло как неодобрение речи собеседника:
– А я и не собираюсь их говорить. Критерий истины – результат. Но по остальным пунктам твоего монолога должен возразить категорически. Вмешательство людей есть в любое дело. Фраза получилась довольно корявая, но ты понял, что я хотел сказать. Сложность дела как раз и определяется возможностями людей, которые вмешиваются. Это, во-первых, а, во-вторых, не думай, что из каждого, кто наизусть знает учебник криминалистики, получится хороший следователь. Как раз следовательский талант, искусство, нравственная позиция, наконец, состоят в том, чтобы остаться непредубежденным в любых условиях. Как в футболе. Многие нападающие владеют техникой, но голов не забивают – мешают защитники противника или собственные яйца. Ха-ха-ха! – рассмеялся Манюня своей шутке.
Михаил улыбнулся тоже и вполне искренне. Как раз накануне их любимая команда сыграла серый матч с нулевой ничьей.
– Сейчас, – продолжил после паузы Манюня, – я тебе признаюсь в собственном грехе в этом деле. Первым следователем, который начинал его, как ты знаешь, был я. И я спокойно промолчал, когда дело у меня забрали под предлогом необоснованного освобождения подозреваемых и предупредили, чтобы не высовывался. Понервничал я месяц-другой и проглотил, хотя был убежден и имел некоторые косвенные доказательства, что парень этот невиновен. Нет, нет, я не умаляю твой успех. Я не знал, кто преступник, но думаю, не допустил бы фальсификации экспертизы, а найти отца ребенка и убийцу по горячим следам особого труда бы не составило… Представь себе: мне тридцать пять лет, а квартиры нет – живу у тещи. Двое детей, больную мать забрать некуда, а я первый в очереди на квартиру… Если бы Ярмак оказался более стойким, дело вернули бы на доследование. Ходили слухи, что его опять отдадут мне, и вдруг это повторное признание Ярмака…
Манюня умолк ненадолго, потом продолжил:
– Пока ты писал отчет по практике, произошло несколько событий. Саша Швец дала показания уже официально. Она утверждает: Лариса требовала от Крамара, чтобы он бросил жену и детей, женился на ней и увез за границу. А мать Ларисы тянула из него деньги. Особенно после убийства дочери.
Еще новость: Ярмака освободили до суда.
После паузы он добавил:
– С Израилем налаживаются отношения, и я думаю, мы вытащим его сюда на суд, если он не сбежит опять.
– Но улики против Крамара пока только косвенные. Сомневаюсь, что его выдадут.
– Я показывал кольцо жене Крамара. Сначала она узнала в нем свое пропавшее. Но вскоре что-то сообразила и отказалась.
– Было ли какое-нибудь официальное заявление о пропаже?
– Я задал подобный вопрос и в ответ услышал: “Нет”. Она сослалась на свою рассеянность – часто теряет свои вещи: зонтики, сумки, бижутерию… Однако не все так безнадежно. Мы сумеем доказать – кольцо дарил Крамар. Есть показания двух свидетелей: тетки и Саши, возможно, остались записи в декларации при его провозе через границу. Думаю, ювелирная фирма зарегистрировала такую покупку…
– А если ребенок окажется не Крамара?
– Это ничего не меняет! Шантажировала она ведь его!
– Возможно, вы правы. Если бы тетка Ларисы была откровенной и дала показания.
– Надеюсь!
Солнце забиралось все настырнее в кабинет. Свежесть майского утра приморского города сменялась дневной духотой. Манюня включил кондиционер. Прохлады он еще не добавил, но своим шумом разрушил комфорт спокойной дружеской беседы вполголоса. Разговор перешел в официальное русло.
– Наше предложение остается в силе. Квартиру сразу не обещаем, но семейное общежитие гарантируем в течение месяца. Получишь общежитие – заберешь семью. В квартирной очереди тебя оставят. Время летит быстро…
– Спасибо за приглашение. В нынешней ситуации это хорошее предложение. И вы найдете стоящего парня. Могу рекомендовать из нашего выпуска. А я уже многим обещал вернуться в свое село.
– Не дают покоя лавры Анискина? Шучу, шучу… Не обижайся! Боюсь, твой профессиональный потенциал больше, чем нужно твоему селу или даже району. Когда слишком хорошо, тоже нехорошо!
– Сестра выходит замуж за вертолетчика и уезжает. Меня ждут небольшой по нынешним меркам, но добротный отцовский дом с городскими удобствами, и старая бабушка, которая без родного села не сможет жить. Я, поверьте, очень сожалею, что теряю счастливый шанс работать с вами, а город и семейное общежитие меня не трогают…
– Жаль! Я уже свыкся с мыслью, что в коллективе появится человек, с которым хотелось бы работать. Жизнь так устроена, что желания и возможности редко совпадают… Да, чтобы не забыть! Отчеты о практике я подписал, вот еще отзыв и характеристика. Анатолий просил забрать и его документы.
– Да, он уехал вчера. Отец заболел, инфаркт…
– Будет время до отъезда, приезжай к нам в Христофоровку на рыбалку. Костик об этом только и говорит.
– Спасибо! Я воспользуюсь приглашением, когда будет возможность.
– Да, да… в любое время.
– Согласитесь, что с точки зрения теории криминалистики это простое дело. Никакого особого следовательского искусства не требовалось. Все изложено в учебниках. Усложнило его вмешательство людей с их интересами. Достаточно было появиться непредубежденному человеку, и разгадка была найдена.
Видя по жестам и мимике, что собеседник собирается ему возразить, спешно закончил:
– Я не напрашиваюсь на комплименты!
Манюня, продолжая совершать руками жест, который большинство бы поняло как неодобрение речи собеседника:
– А я и не собираюсь их говорить. Критерий истины – результат. Но по остальным пунктам твоего монолога должен возразить категорически. Вмешательство людей есть в любое дело. Фраза получилась довольно корявая, но ты понял, что я хотел сказать. Сложность дела как раз и определяется возможностями людей, которые вмешиваются. Это, во-первых, а, во-вторых, не думай, что из каждого, кто наизусть знает учебник криминалистики, получится хороший следователь. Как раз следовательский талант, искусство, нравственная позиция, наконец, состоят в том, чтобы остаться непредубежденным в любых условиях. Как в футболе. Многие нападающие владеют техникой, но голов не забивают – мешают защитники противника или собственные яйца. Ха-ха-ха! – рассмеялся Манюня своей шутке.
Михаил улыбнулся тоже и вполне искренне. Как раз накануне их любимая команда сыграла серый матч с нулевой ничьей.
– Сейчас, – продолжил после паузы Манюня, – я тебе признаюсь в собственном грехе в этом деле. Первым следователем, который начинал его, как ты знаешь, был я. И я спокойно промолчал, когда дело у меня забрали под предлогом необоснованного освобождения подозреваемых и предупредили, чтобы не высовывался. Понервничал я месяц-другой и проглотил, хотя был убежден и имел некоторые косвенные доказательства, что парень этот невиновен. Нет, нет, я не умаляю твой успех. Я не знал, кто преступник, но думаю, не допустил бы фальсификации экспертизы, а найти отца ребенка и убийцу по горячим следам особого труда бы не составило… Представь себе: мне тридцать пять лет, а квартиры нет – живу у тещи. Двое детей, больную мать забрать некуда, а я первый в очереди на квартиру… Если бы Ярмак оказался более стойким, дело вернули бы на доследование. Ходили слухи, что его опять отдадут мне, и вдруг это повторное признание Ярмака…
Манюня умолк ненадолго, потом продолжил:
– Пока ты писал отчет по практике, произошло несколько событий. Саша Швец дала показания уже официально. Она утверждает: Лариса требовала от Крамара, чтобы он бросил жену и детей, женился на ней и увез за границу. А мать Ларисы тянула из него деньги. Особенно после убийства дочери.
Еще новость: Ярмака освободили до суда.
После паузы он добавил:
– С Израилем налаживаются отношения, и я думаю, мы вытащим его сюда на суд, если он не сбежит опять.
– Но улики против Крамара пока только косвенные. Сомневаюсь, что его выдадут.
– Я показывал кольцо жене Крамара. Сначала она узнала в нем свое пропавшее. Но вскоре что-то сообразила и отказалась.
– Было ли какое-нибудь официальное заявление о пропаже?
– Я задал подобный вопрос и в ответ услышал: “Нет”. Она сослалась на свою рассеянность – часто теряет свои вещи: зонтики, сумки, бижутерию… Однако не все так безнадежно. Мы сумеем доказать – кольцо дарил Крамар. Есть показания двух свидетелей: тетки и Саши, возможно, остались записи в декларации при его провозе через границу. Думаю, ювелирная фирма зарегистрировала такую покупку…
– А если ребенок окажется не Крамара?
– Это ничего не меняет! Шантажировала она ведь его!
– Возможно, вы правы. Если бы тетка Ларисы была откровенной и дала показания.
– Надеюсь!
Солнце забиралось все настырнее в кабинет. Свежесть майского утра приморского города сменялась дневной духотой. Манюня включил кондиционер. Прохлады он еще не добавил, но своим шумом разрушил комфорт спокойной дружеской беседы вполголоса. Разговор перешел в официальное русло.
– Наше предложение остается в силе. Квартиру сразу не обещаем, но семейное общежитие гарантируем в течение месяца. Получишь общежитие – заберешь семью. В квартирной очереди тебя оставят. Время летит быстро…
– Спасибо за приглашение. В нынешней ситуации это хорошее предложение. И вы найдете стоящего парня. Могу рекомендовать из нашего выпуска. А я уже многим обещал вернуться в свое село.
– Не дают покоя лавры Анискина? Шучу, шучу… Не обижайся! Боюсь, твой профессиональный потенциал больше, чем нужно твоему селу или даже району. Когда слишком хорошо, тоже нехорошо!
– Сестра выходит замуж за вертолетчика и уезжает. Меня ждут небольшой по нынешним меркам, но добротный отцовский дом с городскими удобствами, и старая бабушка, которая без родного села не сможет жить. Я, поверьте, очень сожалею, что теряю счастливый шанс работать с вами, а город и семейное общежитие меня не трогают…
– Жаль! Я уже свыкся с мыслью, что в коллективе появится человек, с которым хотелось бы работать. Жизнь так устроена, что желания и возможности редко совпадают… Да, чтобы не забыть! Отчеты о практике я подписал, вот еще отзыв и характеристика. Анатолий просил забрать и его документы.
– Да, он уехал вчера. Отец заболел, инфаркт…
– Будет время до отъезда, приезжай к нам в Христофоровку на рыбалку. Костик об этом только и говорит.
– Спасибо! Я воспользуюсь приглашением, когда будет возможность.
– Да, да… в любое время.