Страница:
— На всякий случай, — пояснила Мали. — Хильда Раисе сказала, что Глиммунг сейчас разрушает Темный храм. От него были какие-нибудь сообщения после тех, что ты показал мисс Раисе?
— Я еще не смотрел: все ждал, когда вы вернетесь.
— Задержись мы там еще на минуту, и все бы погибли. Наша жизнь висела на волоске. Не хотела бы я еще раз пережить что-нибудь подобное. Скорее всего, Темный решил, что корабль живой, из-за его огромных размеров. А мы сами были слишком малы для него: он даже не заметил наш аэробус.
— Чудные вещи творятся на этой планете, — подал голос верж.
Теперь он ковырял в зубах когтем. Вдруг он протянул к ним ладонь.
— Что вы хотите? — спросил его Джо. — Попрощаться?
— Нет. Восемьдесят пять сотых крамбла. Мне сказали, что за эту поездку заплатят такую сумму.
— Следует послать счет Глиммунгу, — сказал Джо.
— А у вас нет восьмидесяти пяти сотых крамбла? — спросил вед ж.
— Нет.
— И у вас? — обратился верж к Мали.
— Никому из нас не платили, — объяснила она. — Мы рассчитаемся, как только нам заплатит Глиммунг.
— Я могу и полицейских позвать, — заметил верж, но не слишком настойчиво.
"Может быть, — подумал Джо, — он согласится, чтобы мы заплатили позже".
Мали взяла Джо за руку и повела внутрь, оставив позади расстроенного вержа.
— Мне кажется, — сказала Мали, — что мы одержали большую победу. Я имею в виду, что Темный Глиммунг надолго выбыл из строя. Должно быть, он до сих пор лежит на космодроме, и власти думают, что с ним делать. Они будут ждать распоряжений от Глиммунга.
Так было всегда, с тех пор, как Глиммунг прибыл сюда. По крайней мере, так рассказывал Ральф. Он особенно интересовался, как Глиммунг управляет планетой; он часто говорил…
— А что, если Глиммунг умрет? — спросил Джо.
— Тогда вержу не заплатят… — проговорила Мали.
— Меня беспокоит не это, — перебил Джо. — Я говорю о другом: если Глиммунг умрет, не решат ли власти вылечить Темного и позволить ему управлять планетой?
Вместо Глиммунга? Как наиболее вероятному кандидату?
— Бог их знает, — пожала плечами Мали.
Она подошла к остальным и, сложив руки на груди, стала слушать, о чем Харпер Болдуин беседует с добродушным двустворчатым моллюском.
— Фауст всегда погибает, — заявил Харпер Болдуин.
— Только в пьесе Марло и в легендах, которые он использовал, возразил Нерб К'оол Дак.
— Всем известно, что Фауст погибает, — настаивал Харпер Болдуин, окинув взглядом небольшую толпу, собравшуюся вокруг них. — Разве не так? обратился он к толпе.
— Это не предопределено, — заметил Джо.
— Предопределено! — с жаром воскликнул Харпер Болдуин. — В Книге Календ, в частности. Посмотрите.
Нам следовало бежать, когда была такая возможность, когда корабль был готов к взлету.
— Тогда бы мы погибли, — сказал ракопаук, возбужденно размахивая конечностями. — Темный погубил бы нас всех, врезавшись в корабль.
— Что верно, то верно, — вставила Мали.
— Это действительно так, — добродушным тоном проговорил Нерб К'оол Дак. — Мы здесь лишь потому, что мистер Фернрайт смог связаться с мисс Раисе и передать нам, что Глиммунг просил покинуть корабль.
Еще бы минута, и…
— Да ну вас всех, — зло отмахнулся Харпер Болдуин.
Джо взял фонарь и направился к причалу. Яркий гелиевый луч его фонаря скользнул по темной поверхности воды. Что он искал?… Хоть что-нибудь. Что может рассказать о состоянии Глиммунга. Фернрайт посмотрел на часы. Почти час прошел с тех пор, как Глиммунг схватился с чудовищем и ушел под воду.
Жив ли он? А если нет, то всплывет ли он на поверхность или останется там внизу, в царстве смерти и разложения? И тогда Темному храму ничто не помешает подняться из глубин. Если Глиммунг умрет, вместе с ним умрет последнее, что держит Темный храм на дне.
Может быть, появилась еще одна записка? Разыскивая бутылку, Джо водил лучом фонаря туда-сюда, стараясь освещать как можно большее пространство.
Никакой бутылки. Ничего.
Мали подошла к нему.
— Есть что-нибудь?
— Нет, — ответил он резко.
— Знаешь, что я думаю? Мне кажется, да и раньше казалось, что он обречен на провал. Книга права. И Харпер Болдуин прав. Фауст всегда проигрывает, а Глиммунг — воплощение Фауста. И борьба, и тщетные усилия все, как было предсказано. Легенда сбылась, вернее, сбывается сейчас, пока мы тут стоим.
— Все может быть, — проговорил Джо, по-прежнему полосуя воду вспышками белого света.
Мали взяла Джо за руку и уткнулась лицом ему в плечо.
— Так или иначе, теперь мы в безопасности. Мы могли бы улететь отсюда. Темный больше не преследует нас.
— Я остаюсь здесь.
Джо чуть отодвинулся от нее. Луч фонаря продолжал скользить по темным волнам. Джо чувствовал странную пустоту в голове — ни единой мысли, только гулкая пустота. Должен же быть какой-нибудь знак о том, что происходит внизу.
Вдруг вода бешено забурлила. Вглядываясь изо всех сил, Джо направил свет фонаря в ту сторону.
Что-то огромное пыталось выбраться на поверхность.
Что это было? Хельдскалла? Глиммунг? Или — Темный храм? Джо ждал. Вода вздулась темным глянцевым горбом, облака пара поднимались к небу. Ночную тишину разорвал оглушительный рев.
— Это Глиммунг, — тихо пролепетала Мали. — И он тяжело ранен.
— Я еще не смотрел: все ждал, когда вы вернетесь.
— Задержись мы там еще на минуту, и все бы погибли. Наша жизнь висела на волоске. Не хотела бы я еще раз пережить что-нибудь подобное. Скорее всего, Темный решил, что корабль живой, из-за его огромных размеров. А мы сами были слишком малы для него: он даже не заметил наш аэробус.
— Чудные вещи творятся на этой планете, — подал голос верж.
Теперь он ковырял в зубах когтем. Вдруг он протянул к ним ладонь.
— Что вы хотите? — спросил его Джо. — Попрощаться?
— Нет. Восемьдесят пять сотых крамбла. Мне сказали, что за эту поездку заплатят такую сумму.
— Следует послать счет Глиммунгу, — сказал Джо.
— А у вас нет восьмидесяти пяти сотых крамбла? — спросил вед ж.
— Нет.
— И у вас? — обратился верж к Мали.
— Никому из нас не платили, — объяснила она. — Мы рассчитаемся, как только нам заплатит Глиммунг.
— Я могу и полицейских позвать, — заметил верж, но не слишком настойчиво.
"Может быть, — подумал Джо, — он согласится, чтобы мы заплатили позже".
Мали взяла Джо за руку и повела внутрь, оставив позади расстроенного вержа.
— Мне кажется, — сказала Мали, — что мы одержали большую победу. Я имею в виду, что Темный Глиммунг надолго выбыл из строя. Должно быть, он до сих пор лежит на космодроме, и власти думают, что с ним делать. Они будут ждать распоряжений от Глиммунга.
Так было всегда, с тех пор, как Глиммунг прибыл сюда. По крайней мере, так рассказывал Ральф. Он особенно интересовался, как Глиммунг управляет планетой; он часто говорил…
— А что, если Глиммунг умрет? — спросил Джо.
— Тогда вержу не заплатят… — проговорила Мали.
— Меня беспокоит не это, — перебил Джо. — Я говорю о другом: если Глиммунг умрет, не решат ли власти вылечить Темного и позволить ему управлять планетой?
Вместо Глиммунга? Как наиболее вероятному кандидату?
— Бог их знает, — пожала плечами Мали.
Она подошла к остальным и, сложив руки на груди, стала слушать, о чем Харпер Болдуин беседует с добродушным двустворчатым моллюском.
— Фауст всегда погибает, — заявил Харпер Болдуин.
— Только в пьесе Марло и в легендах, которые он использовал, возразил Нерб К'оол Дак.
— Всем известно, что Фауст погибает, — настаивал Харпер Болдуин, окинув взглядом небольшую толпу, собравшуюся вокруг них. — Разве не так? обратился он к толпе.
— Это не предопределено, — заметил Джо.
— Предопределено! — с жаром воскликнул Харпер Болдуин. — В Книге Календ, в частности. Посмотрите.
Нам следовало бежать, когда была такая возможность, когда корабль был готов к взлету.
— Тогда бы мы погибли, — сказал ракопаук, возбужденно размахивая конечностями. — Темный погубил бы нас всех, врезавшись в корабль.
— Что верно, то верно, — вставила Мали.
— Это действительно так, — добродушным тоном проговорил Нерб К'оол Дак. — Мы здесь лишь потому, что мистер Фернрайт смог связаться с мисс Раисе и передать нам, что Глиммунг просил покинуть корабль.
Еще бы минута, и…
— Да ну вас всех, — зло отмахнулся Харпер Болдуин.
Джо взял фонарь и направился к причалу. Яркий гелиевый луч его фонаря скользнул по темной поверхности воды. Что он искал?… Хоть что-нибудь. Что может рассказать о состоянии Глиммунга. Фернрайт посмотрел на часы. Почти час прошел с тех пор, как Глиммунг схватился с чудовищем и ушел под воду.
Жив ли он? А если нет, то всплывет ли он на поверхность или останется там внизу, в царстве смерти и разложения? И тогда Темному храму ничто не помешает подняться из глубин. Если Глиммунг умрет, вместе с ним умрет последнее, что держит Темный храм на дне.
Может быть, появилась еще одна записка? Разыскивая бутылку, Джо водил лучом фонаря туда-сюда, стараясь освещать как можно большее пространство.
Никакой бутылки. Ничего.
Мали подошла к нему.
— Есть что-нибудь?
— Нет, — ответил он резко.
— Знаешь, что я думаю? Мне кажется, да и раньше казалось, что он обречен на провал. Книга права. И Харпер Болдуин прав. Фауст всегда проигрывает, а Глиммунг — воплощение Фауста. И борьба, и тщетные усилия все, как было предсказано. Легенда сбылась, вернее, сбывается сейчас, пока мы тут стоим.
— Все может быть, — проговорил Джо, по-прежнему полосуя воду вспышками белого света.
Мали взяла Джо за руку и уткнулась лицом ему в плечо.
— Так или иначе, теперь мы в безопасности. Мы могли бы улететь отсюда. Темный больше не преследует нас.
— Я остаюсь здесь.
Джо чуть отодвинулся от нее. Луч фонаря продолжал скользить по темным волнам. Джо чувствовал странную пустоту в голове — ни единой мысли, только гулкая пустота. Должен же быть какой-нибудь знак о том, что происходит внизу.
Вдруг вода бешено забурлила. Вглядываясь изо всех сил, Джо направил свет фонаря в ту сторону.
Что-то огромное пыталось выбраться на поверхность.
Что это было? Хельдскалла? Глиммунг? Или — Темный храм? Джо ждал. Вода вздулась темным глянцевым горбом, облака пара поднимались к небу. Ночную тишину разорвал оглушительный рев.
— Это Глиммунг, — тихо пролепетала Мали. — И он тяжело ранен.
Глава 15
Огненный обруч погас, остался только обруч воды, который вращался вокруг своей оси с пронзительным скрежетом. "Как будто, — подумалось Джо, погибает не живое существо, а машина".
Все остальные выбежали на причал.
— Не удалось, — произнесло розоватое желе в металлической рамке. Видите? Он испускает дух.
— Да, — произнес Джо и испугался собственного голоса: он звучал низко и хрипло. Еще несколько зрителей повторили это слово за ним — как будто Джо изрек некое заклинание, как будто от его решения зависело, будет жить Глиммунг или нет.
— Пока мы не увидим его вблизи, мы не будем знать наверняка.
Джо опустил бесполезный фонарь и спустился по деревянной лестнице в пришвартованную лодку.
— Я все узнаю, — бросил он, положив фонарь на корме, и, поеживаясь от ночного холода, завел мотор.
— Не уходи! — крикнула Мали.
Джо прохрипел:
— Я скоро вернусь.
Он направлялся прямо к бешено клокочущему водовороту, к огромным волнам, расходившимся от тела Глиммунга.
"Страшная рана, — думал Джо. Утлую лодчонку швыряло вверх и вниз. Такая рана, какой мы даже не можем себе представить. Черт возьми! — с горечью воскликнул он про себя. — Ну почему все так кончается? Почему не могло произойти иначе?"
Камень лежал на сердце, словно и смерть где-то совсем близко. Как будто и он, и Глиммунг…
Огромное тело было распластано на поверхности воды, из него текла кровь. Казалось, теперь он будет вечно истекать кровью. "Это никогда не кончится, — думал Джо, — так будет всегда: я в лодке, пытаюсь подплыть к нему, а он тонет, истекает кровью, умирает. Это ужасно. Хуже некуда!" И все же он направлял лодку вперед.
Откуда-то из глубины раздались слова:
— Вы… мне нужны. Вы все.
— Что мы можем сделать?
Джо был уже совсем рядом; конечности Глиммунга извивались в каком-то ярде от носа лодки. Вода, черная от крови, начала захлестывать ее. Джо чувствовал, как суденышко стало оседать. Он попытался переместиться, держась за борта, в надежде, что это поможет выправить лодку. Но кровавые волны были слишком высокими. "Через несколько секунд я утону", — подумал Джо.
Неохотно Джо развернул лодку прочь от Глиммунга. Ее перестало захлестывать.
Глиммунг бормотал:
— Я… я…
Теперь он бился в конвульсиях, испуская розоватую пену.
— Мы сделаем все, как ты скажешь, — произнес Джо.
— Это… не похоже на… вас, — лишь смог прошептать Глиммунг и, перевернувшись, погрузился под воду. Его последние слова поглотила черная глубина.
"Это начало конца", — подумал Джо.
Понуро развернув лодку, он направился к причалу.
На сердце лег груз невыносимого горя. Все кончено…
Когда он привязывал лодку, на причал спустились Мали, Харпер Болдуин и несколько негуманоидов. Мали протянула руку, чтобы помочь ему выбраться.
— Спасибо, — сказал он, тяжело поднимаясь по лестнице. — Он мертв. Или все равно что мертв…
Он позволил Мали и мисс Раисе накинуть на себя одеяло и теплый плащ. "Господи, — подумал Джо, — я вымок до нитки".
Он не помнил, как это произошло. Все его мысли тогда были заняты Глиммунгом, но теперь Джо взглянул на себя. Он понял, что вымок, окоченел, изнемог от отчаяния.
— Возьми сигарету, — посоветовала Мали. Она вложила сигарету в его дрожащие губы. — Посиди в куполе. И постарайся не смотреть на море. Ведь сделать уже ничего нельзя.
Джо покачал головой:
— Он просил нашей помощи.
— Я знаю, — сказала Мали. — Мы слышали.
Остальные молча кивнули.
— Но я не знаю, чем мы могли бы помочь. Я не понимаю, что мы могли бы сделать. Он пытался сказать об этом. Может быть, если б он договорил до конца…
Впрочем, последние его слова — благодарность мне.
Джо позволил Мали отвести его в тепло герметичного купола.
— Мы улетим с этой планеты сегодня же, — сказала Мали, когда они остались вдвоем.
— Ладно, — кивнул он.
— Поедем на мою планету. Тебе не стоит возвращаться на Землю.
— Ага.
Что верно, то верно. И нет сомненья, там его встретит забвенье, как сказал бы У. Ш. Гилберт… — Где Виллис? — спросил Джо, оглянувшись. — Я хочу с ним обменяться цитированием.
— Цитатами, — поправила Мали.
Он кивнул, соглашаясь.
— Да. Я имел в виду цитаты…
— Ты в самом деле очень устал…
— Дьявол! Не знаю, отчего… Я всего лишь вышел в море на лодке.
— От ответственности.
— Какой ответственности? Я его даже не расслышал.
— Обещание, которое ты ему дал. За всех нас.
— Так или иначе, у меня ничего не получилось.
— Это у него не получилось. И это не твоя вина. Ты слушал… мы все слушали. Он так и не сказал этого.
— Он еще на поверхности? — спросил Джо, глядя мимо нее, через причал, на волны.
— На поверхности. Его медленно сносит сюда.
Джо швырнул окурок и стремительно зашагал к причалу.
— Погоди, — крикнула Мали ему вслед. — Посиди здесь. Тебе надо отогреться, иначе ты простудишься.
— Ты знаешь, как умер Гилберт? Уильям Швенк Гилберт? У него случился сердечный приступ, когда он спасал тонущую девушку, — отстранив ее, Джо прошел через термобарьер и направился к причалу. — Я не умру, — бросил он Мали, спешившей за ним. — Но я не уверен, что это хорошо.
"Может быть, лучше было погибнуть вместе с Глиммунгом, — подумал он. Кто остается здесь? Спиддлы и вержи. И роботы".
Он протискивался сквозь толпу, пока не достиг кромки причала.
Четыре прожектора высветили испускающую дух громаду, которая когда-то была Глиммунгом. Джо стоял вместе со всеми в их холодном плоском свете и молча смотрел. Ему нечего было сказать, да никаких слов и не требовалось. "И все это по моей вине. В конце концов, Книга Календ оказалась права: спустившись на дно, я обрек его на смерть".
— Вы это сделали, — обратился к нему Харпер Болдуин.
— Да, — произнес Джо стоически.
— Специально? — прошипело многоногое кишечно-полостное.
— Нет. Если, конечно, не брать в расчет глупость.
— Я беру в расчет, — просипел Харпер Болдуин.
— Ладно, — ответил Джо. — Думайте, что хотите. — Он глядел, глядел, глядел; Глиммунг подплывал все ближе. И вдруг, достигнув края причала, его тело вздыбилось вверх.
— Берегитесь! — закричала Мали откуда-то сзади.
Группа мгновенно рассыпалась. Люди и не люди разбежались в поисках безопасного убежища.
Но было поздно. Огромная масса обрушилась на причал. Деревянный настил раскололся и ушел под воду.
Джо успел взглянуть вверх, на огромное тело, падающее на него. В следующий миг он уже видел море изнутри.
Глиммунг поглотил их всех. Никто не успел скрыться, даже робот Виллис, стоявший поодаль. Все они попали в ловушку, внутрь того, что было Глиммунгом.
Джо услышал его голос, раздававшийся в голове, как и голоса остальных членов группы. Их голоса наслаивались друг на друга, как помехи в радиоприемнике.
— Где я? Помогите! Как мне выбраться отсюда? — твердили они на разные лады.
Голос Глиммунга гудел, перекрывая, но не заглушая их:
— Я просил вас прийти сюда, — произносил Глиммунг, ударяя в мозг Джо, — потому что мне нужна ваша помощь. Только вы можете мне помочь…
"Мы — часть его, — вдруг понял Джо — его клетки!"
Он пытался что-нибудь разглядеть, но перед его взором маячило только нечто клубящееся, желеобразное.
"Я не на краю, — понял он, — а в глубине. Поэтому я ничего не вижу. Те, кто с краю, видят, но…"
— Пожалуйста, выслушайте меня, — вмешался Глиммунг, снова рассеивая мысли Джо. — Сосредоточьтесь.
Иначе вы будете поглощены и в конечном счете исчезнете, и от этого не будет пользы ни мне, ни вам. Вы нужны мне живыми, как отдельные создания, собранные воедино в моем теле.
— Нас выпустят отсюда? — вопил Харпер Болдуин. — Или мы останемся здесь до скончания века?
— Я хочу на волю! — истерично кричала мисс Раисе. — Выпустите меня!
— Прошу вас, — умоляла огромная стрекоза, — я создана, чтобы летать. А здесь невыносимо душно и тесно.
Отпустите меня, Глиммунг!
— Освободите нас! — упрашивал Нерб К'оол Дак. — Это нечестно!
— Вы убиваете нас!
— Вы приносите нас в жертву своим целям!
— Как мы сможем вам помочь, если вы нас уничтожите?
И Глиммунг ответил:
— Вы не уничтожены — вы поглощены.
— Это и значит — уничтожены, — сказал Джо.
— Нет, — прогудел Глиммунг, — вы не правы.
Он начал выплевывать остатки причала, искореженные куски металла и дерева, которые не смог поглотить.
"Вниз", — подумал Глиммунг, и эта мысль врезалась в разум Джо и в мысли всех остальных. Вниз, на дно.
Время пришло: Хельдскаллу необходимо поднять.
"Пора, — думал Глиммунг. — То, что затонуло много веков назад, должно быть поднято из глубин. Амалита и Борель, — думал он. — Вы станете свободны на берегу; мир снова станет прежним, — бесконечным множеством миров".
Глиммунг ввинчивался в воду. Подводные животные во множестве проносились мимо. "Снежинки моря, — подумал он. — Зима животной жизни. Пусть плывут дальше".
И вот перед ним раскинулась Хельдскалла. Ее белые башенки, ее готические арки, ее ажурные опоры — он видел все это множеством глаз. "Вот теперь, — думал он, — я смогу войти в тебя; я стану частью тебя, и тогда мы умрем на берегу. Но ты будешь спасен".
Он различил развалины Темного храма. "Гнилые и бесполезные останки. Они не стоят больше на моем пути. Они мне не помешают, как бы я ни был слаб.
Благодаря всем вам, — думал Глиммунг, — я снова могу действовать. Вы слышите меня?" И повторил отчетливо:
— Скажите, вы слышите, меня?
— Да. Мы слышим.
— Да…
— Да… — Он слышал в себе рокот отвечающих голосов; он сосчитал их; все они были на месте, все жили и функционировали, как его собственные органы.
— Хорошо, — проговорил он и, ликуя, подплыл к Хельдскалле.
"Сможем ли мы это осилить?" — мысленно вопрошал Джо Фернрайт. Ему было страшно.
"Вы сможете, — думал Глиммунг ему в ответ. — Вы, но не я".
Он раздулся, стараясь сделать свою переднюю часть как можно вместительнее.
"Теперь ты — это я, а я — это ты, Хельдскалла, — думал он. — Это свершилось, вопреки Книге".
Глиммунг поглотил затонувший Храм.
"Пора, — подумал он. И замер, прислушиваясь. — Мистер Болдуин, мысленно произнес он, — и вы, мисс Йохез, и вы, мистер Дак, мисс Флег, мисс Раисе, — вы слышите меня?"
— Да…
Слабые, но настоящие голоса, он ощущал их присутствие, их волнение; они, кажется, выдерживали его силу.
— Ну, а теперь дружно взяли, — сказал он им всем. — Чтобы выжить, мы должны подняться. Другого пути нет. И никогда не было.
— Что мы можем сделать? — спросили голоса.
— Слейтесь со мной, — сказал Глиммунг. — Прибавьте ваши силы, ваши таланты, ваши способности… прибавьте все это к моему разуму. Мистер Болдуин, вы можете перемещать материю на расстоянии; помогите мне; помогите всем. Мисс Йохез, вы знаете, как освобождать предметы от коралловых наростов; займитесь этим сейчас. Вы, мистер Фернрайт, соедините расколотые части храма; они сделаны из глины, а вы — специалист по глиняным сосудам. А вы, мистер Дак, как инженер-гидротехник…
— Нет, — ответил Дак, — я археолог-график, специалист по ископаемым предметам искусства; я могу определить, классифицировать их, установить их культурную ценность…
"Да, верно, — вспомнил Глиммунг, — мистер Лунц — инженер-гидротехник; я спутал похожие имена".."
— Сейчас мы сделаем первую попытку, — обратился Глиммунг к своим частицам. — Вряд ли у нас получится с первого раза, но мы можем попробовать еще раз.
— И так всю жизнь? — спросила Мали Йохез.
— Да, — подумал он. — Мы будем бороться, пока живы.
— Это нечестно, — подумал Харпер Болдуин.
— Вы предложили мне все, что у вас было, — отвечал ему Глиммунг, — вы готовы были отдать все, чтобы спасти меня от смерти. Теперь мы начали действовать, так радуйтесь же этому!
И вцепился всеми своими щупальцами в фундамент Храма.
— Прежде, когда здесь обитали Темный Глиммунг и Темный храм, я не мог пойти на такой риск — пытаться поднять Хельдскаллу самому. Теперь можно попробовать.
Попытка не удалась. Храм остался в плену кораллов, прочно удерживаемый на дне своим чудовищным весом. Глиммунг испустил тяжелый вздох. Он чувствовал, что у него болит все тело, и в отдельных голосах звучали тревога и отчаяние. И боль.
— Он не хочет, чтобы его поднимали, — подумал Джо Фернрайт.
— Откуда вы знаете? — спрашивал Глиммунг.
— Я понял это, — подумал Джо. — Когда оказался здесь. Я прочел об этом на кратере, помните?
— Да, — подумал Глиммунг. — Я помню. — Им все больше овладевали усталость и страх.
— Вот опять, — думал он. — Фауст всегда проигрывает. Но я не Фауст. Фауст — это вы. Ваша печаль и разочарование, ваша готовность к поражению.
— Попробуем потянуть вверх, — сказал Глиммунг. — Соединим усилия. — Он ощутил сопротивление фундамента Храма.
— Возможно, вы правы, — подумал он.
— Я знаю, что я прав, — ответил ему голос. — Так уже было раньше, и так будет вновь.
— Но я могу поднять Хельдскаллу, — сказал Глиммунг себе и им. — Мы можем. Все вместе.
С их помощью, превращая их в свои руки, он приподымал здание; он тянул к себе громаду Храма и заставлял ее отрываться от грунта вопреки ее сопротивлению…
— Может быть, это здание убьет меня, — подумал он. — Может быть, именно об этом шла речь в Книге.
Наверно, мне следовал бы оставить его здесь; это был бы самый лучший выход.
Он не поднимется.
Глиммунг предпринимал все новые и новые попытки. Но безуспешно. Храм не поднимался. Он никогда не поднимется. Все напрасно.
— Храм поднимется, — сказал Джо Фернрайт, — когда вы залечите раны, нанесенные вам Темным Глиммунгом.
— Что? — спросил он, прислушиваясь. Остальные голоса присоединились к голосу Джо.
— Подождите до тех пор, пока не восстановите силы.
— Я должен набраться сил, — понял он. — Должно пройти время, немало времени, над которым я не властен. Почему они знают об этом, а я нет? — Он прислушивался, но голоса молчали; они замолкли сразу же, едва он прекратил свои попытки. — Пусть будет так, — решил он. — Я поднимусь на поверхность, и в какой-нибудь другой день попробую снова. И вновь поглощу всех вас. Всех. Вы снова станете частью меня, как сейчас.
— Хорошо, — отозвались голоса. — Но теперь отпусти нас; докажи, что ты можешь нас отпустить на волю.
— Хорошо, я сделаю это, — ответил Глиммунг. И медленно всплыл на поверхность.
Прохладный ночной ветер остудил его кожу, и он увидел мерцание далеких звезд.
На диком побережье, где бродили ночные птицы, он выгрузил всю эту говорящую, скрипящую, шуршащую ораву, всех, кого недавно вмещало его тело, а затем снова нырнул в океан — в океан, где он теперь был в безопасности: он мог остаться там навсегда, и никто не потревожил бы его покоя.
— Спасибо тебе, Джо Фернрайт, — подумал Глиммунг, но не услышал ответа. Тогда он произнес эти слова вслух, и почувствовал себя очень одиноким. Хорошо, когда кто-то обитает внутри. Но придет время, и он еще услышит этот теплый рокот голосов внутри своего тела.
Осмотрев свои раны, Глиммунг устроился поудобнее и стал ждать. Дрожа на ночном ветру и скользя ногами по липкой грязи, Джо Фернрайт прислушался. До него донесся голос Глиммунга:
— Спасибо тебе, Джо Фернрайт.
Он продолжал слушать, но из темноты больше не доносилось на звука.
Джо видел издали силуэт Глиммунга; огромное существо лежало на воде в нескольких сотнях ярдов от берега. "Он мог погубить всех нас, — подумал Джо, — и себя тоже, если бы опять попытался поднять Храм.
Слава богу, он прислушался к моему мнению".
— Это чуть-чуть не произошло, — сказал Джо всем своим спутникам, расположившимся вдоль кромки берега. В первую очередь эти слова были предназначены для Мали Йохез, которая прильнула к нему, пытаясь согреться.
— Чуть-чуть, — повторил Джо чуть слышно.
И закрыл глаза. "Так или иначе, Глиммунг отпустил нас. И теперь нам остается только выйти к какому-нибудь дому или дороге".
— Ты остаешься на Плаумэне? — спросила его Мали. — Пойми: вскоре он снова проглотит всех нас.
— Я остаюсь, — сказал Джо.
— Почему?
— Хочу убедиться в том, что Книга ошибалась.
— Но ведь и так видно, что она ошиблась.
— Я хочу убедиться окончательно.
"А сейчас, — подумал он, — Календы еще могут оказаться правы… потому что мы не знаем, что случится завтра. Не исключено, что я все же убью Глиммунга.
Каким-нибудь косвенным образом".
Однако он знал, что этого не случится. Прошлое никогда не вернется. Календы были посрамлены. Их власть пала.
— Но Книга была почти права, — сказал Джо.
Очевидно, Календы исходили из расчета вероятности та, в целом, чаще оказывались правы, чем ошибались.
Но в отдельных случаях, например сейчас, все же ошибались. И эта ошибка оказалась решающей: ведь речь шла о буквальной, физической гибели Глиммунга и о буквальном, физическом подъеме Хельдскаллы.
По отношению к этому событию все то, что должно случиться в дальнейшем, вплоть до гибели планеты, не имело особого значения. До гибели всего этого мира нужно еще дожить. В предсказании финала Календы, возможно, правы; их прогнозы, вероятно, основывались на фундаментальных законах природы. И, конечно, в итоге Глиммунг тоже умрет. Как и он, Джо. И все остальные. Но сегодня, здесь и сейчас, Хельдскалла ждала выздоровления Глиммунга. И она дождется. И — восстанет из глубин, как того и хотел Глиммунг.
— Мы превратились в единый мозг, — сказала Мали.
— Что? — отозвался Джо.
— В коллективный разум. Хоть мы и подчинялись Глиммунгу, но какое-то время… Все мы, выходцы из десятка солнечных систем, работали, как единый организм. Это было потрясающе. Не быть…
— Одиноким, — подсказал Джо.
— Да. Это заставляет понимать, насколько мы обычно далеки друг от друга, словно отрезаны от всех остальных. Отгорожены стеной… особенно от их жизни.
Это одиночество кончилось, когда Глиммунг поглотил нас. Мы перестали быть одинокими неудачниками.
— Кончилось, — согласился Джо, — но вновь возобновилось. По крайней мере, сейчас.
— Если ты остаешься здесь, то я с тобой" — проговорила Мали, словно извиняясь.
— Почему?
— Мне нравится быть частью коллективного разума, коллективной воли. Как говорят на вашей планете, в этом-то и состоит смысл деятельности.
— У нас так не говорят уже лет сто, — возразил Джо.
— Учебники устарели, — вздохнула Мали. Джо громко обратился к своим спутникам, замершим на берегу:
— Друзья, давайте все вместе отправимся в отель «Олимпия». Там мы сможем принять ванну и пообедать.
— И поспать, — добавила Мали. Джо обнял ее.
— И заняться еще чем-нибудь, — сказал он. — Как это свойственно всем гуманоидам.
Все остальные выбежали на причал.
— Не удалось, — произнесло розоватое желе в металлической рамке. Видите? Он испускает дух.
— Да, — произнес Джо и испугался собственного голоса: он звучал низко и хрипло. Еще несколько зрителей повторили это слово за ним — как будто Джо изрек некое заклинание, как будто от его решения зависело, будет жить Глиммунг или нет.
— Пока мы не увидим его вблизи, мы не будем знать наверняка.
Джо опустил бесполезный фонарь и спустился по деревянной лестнице в пришвартованную лодку.
— Я все узнаю, — бросил он, положив фонарь на корме, и, поеживаясь от ночного холода, завел мотор.
— Не уходи! — крикнула Мали.
Джо прохрипел:
— Я скоро вернусь.
Он направлялся прямо к бешено клокочущему водовороту, к огромным волнам, расходившимся от тела Глиммунга.
"Страшная рана, — думал Джо. Утлую лодчонку швыряло вверх и вниз. Такая рана, какой мы даже не можем себе представить. Черт возьми! — с горечью воскликнул он про себя. — Ну почему все так кончается? Почему не могло произойти иначе?"
Камень лежал на сердце, словно и смерть где-то совсем близко. Как будто и он, и Глиммунг…
Огромное тело было распластано на поверхности воды, из него текла кровь. Казалось, теперь он будет вечно истекать кровью. "Это никогда не кончится, — думал Джо, — так будет всегда: я в лодке, пытаюсь подплыть к нему, а он тонет, истекает кровью, умирает. Это ужасно. Хуже некуда!" И все же он направлял лодку вперед.
Откуда-то из глубины раздались слова:
— Вы… мне нужны. Вы все.
— Что мы можем сделать?
Джо был уже совсем рядом; конечности Глиммунга извивались в каком-то ярде от носа лодки. Вода, черная от крови, начала захлестывать ее. Джо чувствовал, как суденышко стало оседать. Он попытался переместиться, держась за борта, в надежде, что это поможет выправить лодку. Но кровавые волны были слишком высокими. "Через несколько секунд я утону", — подумал Джо.
Неохотно Джо развернул лодку прочь от Глиммунга. Ее перестало захлестывать.
Глиммунг бормотал:
— Я… я…
Теперь он бился в конвульсиях, испуская розоватую пену.
— Мы сделаем все, как ты скажешь, — произнес Джо.
— Это… не похоже на… вас, — лишь смог прошептать Глиммунг и, перевернувшись, погрузился под воду. Его последние слова поглотила черная глубина.
"Это начало конца", — подумал Джо.
Понуро развернув лодку, он направился к причалу.
На сердце лег груз невыносимого горя. Все кончено…
Когда он привязывал лодку, на причал спустились Мали, Харпер Болдуин и несколько негуманоидов. Мали протянула руку, чтобы помочь ему выбраться.
— Спасибо, — сказал он, тяжело поднимаясь по лестнице. — Он мертв. Или все равно что мертв…
Он позволил Мали и мисс Раисе накинуть на себя одеяло и теплый плащ. "Господи, — подумал Джо, — я вымок до нитки".
Он не помнил, как это произошло. Все его мысли тогда были заняты Глиммунгом, но теперь Джо взглянул на себя. Он понял, что вымок, окоченел, изнемог от отчаяния.
— Возьми сигарету, — посоветовала Мали. Она вложила сигарету в его дрожащие губы. — Посиди в куполе. И постарайся не смотреть на море. Ведь сделать уже ничего нельзя.
Джо покачал головой:
— Он просил нашей помощи.
— Я знаю, — сказала Мали. — Мы слышали.
Остальные молча кивнули.
— Но я не знаю, чем мы могли бы помочь. Я не понимаю, что мы могли бы сделать. Он пытался сказать об этом. Может быть, если б он договорил до конца…
Впрочем, последние его слова — благодарность мне.
Джо позволил Мали отвести его в тепло герметичного купола.
— Мы улетим с этой планеты сегодня же, — сказала Мали, когда они остались вдвоем.
— Ладно, — кивнул он.
— Поедем на мою планету. Тебе не стоит возвращаться на Землю.
— Ага.
Что верно, то верно. И нет сомненья, там его встретит забвенье, как сказал бы У. Ш. Гилберт… — Где Виллис? — спросил Джо, оглянувшись. — Я хочу с ним обменяться цитированием.
— Цитатами, — поправила Мали.
Он кивнул, соглашаясь.
— Да. Я имел в виду цитаты…
— Ты в самом деле очень устал…
— Дьявол! Не знаю, отчего… Я всего лишь вышел в море на лодке.
— От ответственности.
— Какой ответственности? Я его даже не расслышал.
— Обещание, которое ты ему дал. За всех нас.
— Так или иначе, у меня ничего не получилось.
— Это у него не получилось. И это не твоя вина. Ты слушал… мы все слушали. Он так и не сказал этого.
— Он еще на поверхности? — спросил Джо, глядя мимо нее, через причал, на волны.
— На поверхности. Его медленно сносит сюда.
Джо швырнул окурок и стремительно зашагал к причалу.
— Погоди, — крикнула Мали ему вслед. — Посиди здесь. Тебе надо отогреться, иначе ты простудишься.
— Ты знаешь, как умер Гилберт? Уильям Швенк Гилберт? У него случился сердечный приступ, когда он спасал тонущую девушку, — отстранив ее, Джо прошел через термобарьер и направился к причалу. — Я не умру, — бросил он Мали, спешившей за ним. — Но я не уверен, что это хорошо.
"Может быть, лучше было погибнуть вместе с Глиммунгом, — подумал он. Кто остается здесь? Спиддлы и вержи. И роботы".
Он протискивался сквозь толпу, пока не достиг кромки причала.
Четыре прожектора высветили испускающую дух громаду, которая когда-то была Глиммунгом. Джо стоял вместе со всеми в их холодном плоском свете и молча смотрел. Ему нечего было сказать, да никаких слов и не требовалось. "И все это по моей вине. В конце концов, Книга Календ оказалась права: спустившись на дно, я обрек его на смерть".
— Вы это сделали, — обратился к нему Харпер Болдуин.
— Да, — произнес Джо стоически.
— Специально? — прошипело многоногое кишечно-полостное.
— Нет. Если, конечно, не брать в расчет глупость.
— Я беру в расчет, — просипел Харпер Болдуин.
— Ладно, — ответил Джо. — Думайте, что хотите. — Он глядел, глядел, глядел; Глиммунг подплывал все ближе. И вдруг, достигнув края причала, его тело вздыбилось вверх.
— Берегитесь! — закричала Мали откуда-то сзади.
Группа мгновенно рассыпалась. Люди и не люди разбежались в поисках безопасного убежища.
Но было поздно. Огромная масса обрушилась на причал. Деревянный настил раскололся и ушел под воду.
Джо успел взглянуть вверх, на огромное тело, падающее на него. В следующий миг он уже видел море изнутри.
Глиммунг поглотил их всех. Никто не успел скрыться, даже робот Виллис, стоявший поодаль. Все они попали в ловушку, внутрь того, что было Глиммунгом.
Джо услышал его голос, раздававшийся в голове, как и голоса остальных членов группы. Их голоса наслаивались друг на друга, как помехи в радиоприемнике.
— Где я? Помогите! Как мне выбраться отсюда? — твердили они на разные лады.
Голос Глиммунга гудел, перекрывая, но не заглушая их:
— Я просил вас прийти сюда, — произносил Глиммунг, ударяя в мозг Джо, — потому что мне нужна ваша помощь. Только вы можете мне помочь…
"Мы — часть его, — вдруг понял Джо — его клетки!"
Он пытался что-нибудь разглядеть, но перед его взором маячило только нечто клубящееся, желеобразное.
"Я не на краю, — понял он, — а в глубине. Поэтому я ничего не вижу. Те, кто с краю, видят, но…"
— Пожалуйста, выслушайте меня, — вмешался Глиммунг, снова рассеивая мысли Джо. — Сосредоточьтесь.
Иначе вы будете поглощены и в конечном счете исчезнете, и от этого не будет пользы ни мне, ни вам. Вы нужны мне живыми, как отдельные создания, собранные воедино в моем теле.
— Нас выпустят отсюда? — вопил Харпер Болдуин. — Или мы останемся здесь до скончания века?
— Я хочу на волю! — истерично кричала мисс Раисе. — Выпустите меня!
— Прошу вас, — умоляла огромная стрекоза, — я создана, чтобы летать. А здесь невыносимо душно и тесно.
Отпустите меня, Глиммунг!
— Освободите нас! — упрашивал Нерб К'оол Дак. — Это нечестно!
— Вы убиваете нас!
— Вы приносите нас в жертву своим целям!
— Как мы сможем вам помочь, если вы нас уничтожите?
И Глиммунг ответил:
— Вы не уничтожены — вы поглощены.
— Это и значит — уничтожены, — сказал Джо.
— Нет, — прогудел Глиммунг, — вы не правы.
Он начал выплевывать остатки причала, искореженные куски металла и дерева, которые не смог поглотить.
"Вниз", — подумал Глиммунг, и эта мысль врезалась в разум Джо и в мысли всех остальных. Вниз, на дно.
Время пришло: Хельдскаллу необходимо поднять.
"Пора, — думал Глиммунг. — То, что затонуло много веков назад, должно быть поднято из глубин. Амалита и Борель, — думал он. — Вы станете свободны на берегу; мир снова станет прежним, — бесконечным множеством миров".
Глиммунг ввинчивался в воду. Подводные животные во множестве проносились мимо. "Снежинки моря, — подумал он. — Зима животной жизни. Пусть плывут дальше".
И вот перед ним раскинулась Хельдскалла. Ее белые башенки, ее готические арки, ее ажурные опоры — он видел все это множеством глаз. "Вот теперь, — думал он, — я смогу войти в тебя; я стану частью тебя, и тогда мы умрем на берегу. Но ты будешь спасен".
Он различил развалины Темного храма. "Гнилые и бесполезные останки. Они не стоят больше на моем пути. Они мне не помешают, как бы я ни был слаб.
Благодаря всем вам, — думал Глиммунг, — я снова могу действовать. Вы слышите меня?" И повторил отчетливо:
— Скажите, вы слышите, меня?
— Да. Мы слышим.
— Да…
— Да… — Он слышал в себе рокот отвечающих голосов; он сосчитал их; все они были на месте, все жили и функционировали, как его собственные органы.
— Хорошо, — проговорил он и, ликуя, подплыл к Хельдскалле.
"Сможем ли мы это осилить?" — мысленно вопрошал Джо Фернрайт. Ему было страшно.
"Вы сможете, — думал Глиммунг ему в ответ. — Вы, но не я".
Он раздулся, стараясь сделать свою переднюю часть как можно вместительнее.
"Теперь ты — это я, а я — это ты, Хельдскалла, — думал он. — Это свершилось, вопреки Книге".
Глиммунг поглотил затонувший Храм.
"Пора, — подумал он. И замер, прислушиваясь. — Мистер Болдуин, мысленно произнес он, — и вы, мисс Йохез, и вы, мистер Дак, мисс Флег, мисс Раисе, — вы слышите меня?"
— Да…
Слабые, но настоящие голоса, он ощущал их присутствие, их волнение; они, кажется, выдерживали его силу.
— Ну, а теперь дружно взяли, — сказал он им всем. — Чтобы выжить, мы должны подняться. Другого пути нет. И никогда не было.
— Что мы можем сделать? — спросили голоса.
— Слейтесь со мной, — сказал Глиммунг. — Прибавьте ваши силы, ваши таланты, ваши способности… прибавьте все это к моему разуму. Мистер Болдуин, вы можете перемещать материю на расстоянии; помогите мне; помогите всем. Мисс Йохез, вы знаете, как освобождать предметы от коралловых наростов; займитесь этим сейчас. Вы, мистер Фернрайт, соедините расколотые части храма; они сделаны из глины, а вы — специалист по глиняным сосудам. А вы, мистер Дак, как инженер-гидротехник…
— Нет, — ответил Дак, — я археолог-график, специалист по ископаемым предметам искусства; я могу определить, классифицировать их, установить их культурную ценность…
"Да, верно, — вспомнил Глиммунг, — мистер Лунц — инженер-гидротехник; я спутал похожие имена".."
— Сейчас мы сделаем первую попытку, — обратился Глиммунг к своим частицам. — Вряд ли у нас получится с первого раза, но мы можем попробовать еще раз.
— И так всю жизнь? — спросила Мали Йохез.
— Да, — подумал он. — Мы будем бороться, пока живы.
— Это нечестно, — подумал Харпер Болдуин.
— Вы предложили мне все, что у вас было, — отвечал ему Глиммунг, — вы готовы были отдать все, чтобы спасти меня от смерти. Теперь мы начали действовать, так радуйтесь же этому!
И вцепился всеми своими щупальцами в фундамент Храма.
— Прежде, когда здесь обитали Темный Глиммунг и Темный храм, я не мог пойти на такой риск — пытаться поднять Хельдскаллу самому. Теперь можно попробовать.
Попытка не удалась. Храм остался в плену кораллов, прочно удерживаемый на дне своим чудовищным весом. Глиммунг испустил тяжелый вздох. Он чувствовал, что у него болит все тело, и в отдельных голосах звучали тревога и отчаяние. И боль.
— Он не хочет, чтобы его поднимали, — подумал Джо Фернрайт.
— Откуда вы знаете? — спрашивал Глиммунг.
— Я понял это, — подумал Джо. — Когда оказался здесь. Я прочел об этом на кратере, помните?
— Да, — подумал Глиммунг. — Я помню. — Им все больше овладевали усталость и страх.
— Вот опять, — думал он. — Фауст всегда проигрывает. Но я не Фауст. Фауст — это вы. Ваша печаль и разочарование, ваша готовность к поражению.
— Попробуем потянуть вверх, — сказал Глиммунг. — Соединим усилия. — Он ощутил сопротивление фундамента Храма.
— Возможно, вы правы, — подумал он.
— Я знаю, что я прав, — ответил ему голос. — Так уже было раньше, и так будет вновь.
— Но я могу поднять Хельдскаллу, — сказал Глиммунг себе и им. — Мы можем. Все вместе.
С их помощью, превращая их в свои руки, он приподымал здание; он тянул к себе громаду Храма и заставлял ее отрываться от грунта вопреки ее сопротивлению…
— Может быть, это здание убьет меня, — подумал он. — Может быть, именно об этом шла речь в Книге.
Наверно, мне следовал бы оставить его здесь; это был бы самый лучший выход.
Он не поднимется.
Глиммунг предпринимал все новые и новые попытки. Но безуспешно. Храм не поднимался. Он никогда не поднимется. Все напрасно.
— Храм поднимется, — сказал Джо Фернрайт, — когда вы залечите раны, нанесенные вам Темным Глиммунгом.
— Что? — спросил он, прислушиваясь. Остальные голоса присоединились к голосу Джо.
— Подождите до тех пор, пока не восстановите силы.
— Я должен набраться сил, — понял он. — Должно пройти время, немало времени, над которым я не властен. Почему они знают об этом, а я нет? — Он прислушивался, но голоса молчали; они замолкли сразу же, едва он прекратил свои попытки. — Пусть будет так, — решил он. — Я поднимусь на поверхность, и в какой-нибудь другой день попробую снова. И вновь поглощу всех вас. Всех. Вы снова станете частью меня, как сейчас.
— Хорошо, — отозвались голоса. — Но теперь отпусти нас; докажи, что ты можешь нас отпустить на волю.
— Хорошо, я сделаю это, — ответил Глиммунг. И медленно всплыл на поверхность.
Прохладный ночной ветер остудил его кожу, и он увидел мерцание далеких звезд.
На диком побережье, где бродили ночные птицы, он выгрузил всю эту говорящую, скрипящую, шуршащую ораву, всех, кого недавно вмещало его тело, а затем снова нырнул в океан — в океан, где он теперь был в безопасности: он мог остаться там навсегда, и никто не потревожил бы его покоя.
— Спасибо тебе, Джо Фернрайт, — подумал Глиммунг, но не услышал ответа. Тогда он произнес эти слова вслух, и почувствовал себя очень одиноким. Хорошо, когда кто-то обитает внутри. Но придет время, и он еще услышит этот теплый рокот голосов внутри своего тела.
Осмотрев свои раны, Глиммунг устроился поудобнее и стал ждать. Дрожа на ночном ветру и скользя ногами по липкой грязи, Джо Фернрайт прислушался. До него донесся голос Глиммунга:
— Спасибо тебе, Джо Фернрайт.
Он продолжал слушать, но из темноты больше не доносилось на звука.
Джо видел издали силуэт Глиммунга; огромное существо лежало на воде в нескольких сотнях ярдов от берега. "Он мог погубить всех нас, — подумал Джо, — и себя тоже, если бы опять попытался поднять Храм.
Слава богу, он прислушался к моему мнению".
— Это чуть-чуть не произошло, — сказал Джо всем своим спутникам, расположившимся вдоль кромки берега. В первую очередь эти слова были предназначены для Мали Йохез, которая прильнула к нему, пытаясь согреться.
— Чуть-чуть, — повторил Джо чуть слышно.
И закрыл глаза. "Так или иначе, Глиммунг отпустил нас. И теперь нам остается только выйти к какому-нибудь дому или дороге".
— Ты остаешься на Плаумэне? — спросила его Мали. — Пойми: вскоре он снова проглотит всех нас.
— Я остаюсь, — сказал Джо.
— Почему?
— Хочу убедиться в том, что Книга ошибалась.
— Но ведь и так видно, что она ошиблась.
— Я хочу убедиться окончательно.
"А сейчас, — подумал он, — Календы еще могут оказаться правы… потому что мы не знаем, что случится завтра. Не исключено, что я все же убью Глиммунга.
Каким-нибудь косвенным образом".
Однако он знал, что этого не случится. Прошлое никогда не вернется. Календы были посрамлены. Их власть пала.
— Но Книга была почти права, — сказал Джо.
Очевидно, Календы исходили из расчета вероятности та, в целом, чаще оказывались правы, чем ошибались.
Но в отдельных случаях, например сейчас, все же ошибались. И эта ошибка оказалась решающей: ведь речь шла о буквальной, физической гибели Глиммунга и о буквальном, физическом подъеме Хельдскаллы.
По отношению к этому событию все то, что должно случиться в дальнейшем, вплоть до гибели планеты, не имело особого значения. До гибели всего этого мира нужно еще дожить. В предсказании финала Календы, возможно, правы; их прогнозы, вероятно, основывались на фундаментальных законах природы. И, конечно, в итоге Глиммунг тоже умрет. Как и он, Джо. И все остальные. Но сегодня, здесь и сейчас, Хельдскалла ждала выздоровления Глиммунга. И она дождется. И — восстанет из глубин, как того и хотел Глиммунг.
— Мы превратились в единый мозг, — сказала Мали.
— Что? — отозвался Джо.
— В коллективный разум. Хоть мы и подчинялись Глиммунгу, но какое-то время… Все мы, выходцы из десятка солнечных систем, работали, как единый организм. Это было потрясающе. Не быть…
— Одиноким, — подсказал Джо.
— Да. Это заставляет понимать, насколько мы обычно далеки друг от друга, словно отрезаны от всех остальных. Отгорожены стеной… особенно от их жизни.
Это одиночество кончилось, когда Глиммунг поглотил нас. Мы перестали быть одинокими неудачниками.
— Кончилось, — согласился Джо, — но вновь возобновилось. По крайней мере, сейчас.
— Если ты остаешься здесь, то я с тобой" — проговорила Мали, словно извиняясь.
— Почему?
— Мне нравится быть частью коллективного разума, коллективной воли. Как говорят на вашей планете, в этом-то и состоит смысл деятельности.
— У нас так не говорят уже лет сто, — возразил Джо.
— Учебники устарели, — вздохнула Мали. Джо громко обратился к своим спутникам, замершим на берегу:
— Друзья, давайте все вместе отправимся в отель «Олимпия». Там мы сможем принять ванну и пообедать.
— И поспать, — добавила Мали. Джо обнял ее.
— И заняться еще чем-нибудь, — сказал он. — Как это свойственно всем гуманоидам.
Глава 16
Прошло восемь двадцатишестичасовых суток, прежде чем Глиммунг попросил группу собраться в теплом и освещенном помещении базы. Робот Виллис сверился со списком и, убедившись, что прибыли все, сообщил об этом Глиммунгу. Теперь все вместе ждали.
Раньше всех появился Джо Фернрайт. Он устроился на одном из стульев и закурил сигарету. Он был доволен прошедшей неделей: большую часть времени он провел с Мали, к тому же подружился с добродушным моллюском Нербом К'оол Даком.
— Вот что рассказывают на Денебе-Четыре, — говорил моллюск. — Некий фреб, назовем его А, пытается продать глэнк за пятьдесят тысяч берфлей.
— Что такое фреб? — спросил Джо.
— Что-то вроде… — Моллюск начал раздраженно извиваться. — Ну, вроде идиота.
— А что такое берфль?
— Денежная единица, вроде крамбла или рубля.
Так вот, некто говорит фребу: "Ты действительно думаешь, что тебе дадут пятьдесят тысяч берфлей за твой глэнк?"
— А что такое глэнк? — спросил Джо. На этот раз моллюск порозовел от раздражения.
— Это домашняя тварь, грошовое низшее существо.
Так вот, фреб говорит: "А мне уже заплатили". Его спрашивают: "Да ну?" Фреб говорит: "Ну да, я обменял моего глэнка на двух пиднидов по двадцать пять тысяч берфлей".
Раньше всех появился Джо Фернрайт. Он устроился на одном из стульев и закурил сигарету. Он был доволен прошедшей неделей: большую часть времени он провел с Мали, к тому же подружился с добродушным моллюском Нербом К'оол Даком.
— Вот что рассказывают на Денебе-Четыре, — говорил моллюск. — Некий фреб, назовем его А, пытается продать глэнк за пятьдесят тысяч берфлей.
— Что такое фреб? — спросил Джо.
— Что-то вроде… — Моллюск начал раздраженно извиваться. — Ну, вроде идиота.
— А что такое берфль?
— Денежная единица, вроде крамбла или рубля.
Так вот, некто говорит фребу: "Ты действительно думаешь, что тебе дадут пятьдесят тысяч берфлей за твой глэнк?"
— А что такое глэнк? — спросил Джо. На этот раз моллюск порозовел от раздражения.
— Это домашняя тварь, грошовое низшее существо.
Так вот, фреб говорит: "А мне уже заплатили". Его спрашивают: "Да ну?" Фреб говорит: "Ну да, я обменял моего глэнка на двух пиднидов по двадцать пять тысяч берфлей".