— А что такое пиднид?
Видимо, моллюску надоели вопросы; он захлопнул свою раковину.
"Все мы начинаем нервничать, — подумал Джо. — Даже Нерб К'оол Дак".
Вошла Мали. Джо поднялся, уступая ей свой стул:
— Садись.
— Спасибо, — пробормотала Мали. Ее лицо казалось бледным, и когда она закуривала, ее руки дрожали. — Надо было прикурить от твоей сигареты, заметила она полушутя, полусердито. — Я, кажется, пришла последней? — Она окинула взглядом холл.
— Ты одевалась? — спросил Джо.
— Да. — Она кивнула. — Я хотела выглядеть как подобает.
— А как подобает одеваться для слияния душ и тел?
— Так. — Она встала, чтобы продемонстрировать элегантный зеленый костюм. — Я берегла его до особого случая. И вот особый случай пришел.
Она снова села, скрестив длинные стройные ноги.
Глубоко затянулась сигаретой. Казалось даже, что она не обращает внимания на Джо.
В холле появился Глиммунг.
В таком обличье им еще не приходилось его видеть.
Джо недоумевал, рассматривая его новую внешность.
Для своего нового появления Глиммунг выбрал форму, напоминающую огромную сумку.
— Дорогие друзья, — загудел Глиммунг. Голос его остался прежним. Прежде всего хочу сообщить вам, что я вполне выздоровел, хотя после перенесенной душевной травмы у меня бывают провалы в памяти. Далее, я всех вас протестировал, незаметно для вас и не причиняя вам неудобств. Мои данные указывают на то, что вы тоже в отличной форме. Мистер Фернрайт, я хочу вас особо поблагодарить за то, что вы уговорили меня прекратить преждевременные попытки поднять храм.
Джо кивнул.
Наступила пауза.
— Что-то вы все очень спокойны, — произнес Глиммунг узким, словно щель между створками сумки, ртом.
Джо встал и резко спросил:
— Каковы шансы, что мы не погибнем?
— Хорошие, — сказал Глиммунг.
— Но бывают лучше, — уточнил Джо.
— Давайте договоримся, — предложил Глиммунг. — Если я почувствую, что силы на исходе и я не смогу справиться с задачей, я вернусь на поверхность и выпущу вас.
— А что потом? — спросила Мали.
— А потом, — сказал Глиммунг, — я вновь отправлюсь на дно и попробую еще раз. Я буду пробовать снова и снова, пока не сделаю этого. — Три угрюмых глаза распахнулись в центре сумкообразного предмета. — Вы это имеете в виду?
— Да, — ответило розоватое желе в металлической рамке.
— Так вы озабочены только этим? — спросил Глиммунг. — Вашей личной безопасностью?
— Совершенно верно, — сказал Джо.
Он испытывал странные чувства. По сути, он отверг то чувство слияния в единую сущность, которое испытал прежде. Вместо общей цели, главным стали их собственные жизни. Но он должен был поступить так.
Он понимал, что от него ждут именно этого.
— Ничего с вами не случится, — заверил Глиммунг.
— В том случае, — уточнил Джо, — если вы нас вовремя доставите на сушу.
Глиммунг остановил на нем долгий взгляд всех трех глаз.
— Я уже сделал это однажды, — проговорил он.
Джо посмотрел на свои наручные часы:
— Что ж, тогда отправляемся.
— Вы сверяетесь со Вселенной, не поздно ли? — спросил Глиммунг. — И вы можете измерить по часам тишину и расстояния до звезд?
— Я отмеряю время вам, — честно сказал Джо. — Мы все обсудили и решили предоставить вам два часа.
— Два часа? — Три глаза изумленно уставились на него. — Два часа на подъем Хельдскаллы?
— Совершенно верно, — подтвердил Харпер Болдуин.
Глиммунг задумался.
— Вы же знаете, — наконец произнес он угрожающе, — что я могу просто заставить вас. Могу поглотить вас и больше не выпустить.
— Не получится, — заговорило многоногое кишечно-полостное. — Даже если вы нас поглотите, мы можем отказаться помогать вам. Тогда у вас ничего не выйдет.
Предмет, похожий на сумку, потемнел от гнева. Это было потрясающее зрелище — негодование существа в восемьдесят тысяч тонн весом, заключенного в столь хрупкое вместилище. Постепенно Глиммунг успокоился и мало-помалу приобрел прежние размеры.
— Сейчас четыре тридцать вечера, — сказал Джо Глиммунгу. — До половины седьмого вы должны успеть поднять Хельдскаллу и доставить нас на сушу.
Высунув щупальце, огромная сумка извлекла из своего кармана Книгу Календ. Она раскрыла том, внимательно почитала некий отрывок… Затем Книга вернулась на прежнее место.
— Что там сказано? — спросила остролицая женщина средних лет.
— Там сказано, что у меня не получится, — ответил Глиммунг.
— Два часа, — повторил Джо. — Теперь уже меньше.
— Двух часов не потребуется, — заявил Глиммунг с довольным видом. Если у меня не получится сделать это за час, я оставлю попытки и выгружу вас обратно. — Повернувшись, он выполз из холла на только что отремонтированный причал.
— Куда вы нас ведете? — спросил Джо, следуя за ним.
— К воде, — сердито откликнулся Глиммунг. Условия, поставленные группой, казалось, лишь укрепили его решимость.
— Удачи, — сказал Джо.
Остальные вышли, вылетели, выползли на причал; по требованию Глиммунга все выстроились вдоль края.
Глиммунг окинул их еще одним взглядом, затем по деревянной лестнице соскользнул в воду. Он сразу же исчез в глубине, лишь круги обозначали то место, где он погрузился. "Может быть, навсегда, — подумал Джо. — Он может — и мы можем — никогда не вернуться".
— Я боюсь, — прошептала Мали, прижимаясь к Джо.
— Это продлится недолго, — заметила пухлая женщина с кукольными волосами.
— Какая у вас специальность? — спросил ее Джо.
— Отделение каменных пород.
Потом они долго молчали.
***
Он испытал слияние как чудовищный шок. И обнаружил, что с остальными произошло то же самое. Он слышал ропот испуганных голосов и чувствовал присутствие Глиммунга, его мыслей, его желаний… и его страха. Под маской гнева и презрения таился страх.
Теперь все почувствовали его… и Глиммунг об этом знал; его мысли мелькали, как цветные стеклышки в калейдоскопе.
— Глиммунг напуган, — заявила почтенная дама.
— Да, и очень сильно, — согласился застенчивый юноша.
— Куда сильней, чем мы, — добавил ракопаук.
— Чем некоторые из нас, — уточнила огромная стрекоза.
— Где мы? — спрашивал краснолицый тучный мужчина, и в его голосе отчетливо слышались панические нотки. — Я ничего не могу понять.
— Мали, — позвал Джо.
— Да?
Казалось, она была совсем рядом, на расстоянии протянутой руки, но Джо, втиснутый в утробу Глиммунга, чувствовал себя личинкой в коконе. Никто из них не мог двигаться по собственному желанию; они могли только думать… странное ощущение — оно показалось Джо неприятным.
И все же… Джо вновь ощутил прилив сил. Он был беспомощен, но в то же время стал сверхсуществом, возможности которого не поддаются измерению. Джо прислушался к тому, как работает организм Глиммунга, и поразился его мощи.
Они погружались в глубину океана.
— Где мы? — нервно спросил Харпер Болдуин. — Я не могу ничего разглядеть, здесь слишком темно. Вы видите, Фернрайт?
Глазами Глиммунга Джо увидел вырастающий перед ними силуэт Хельдскаллы. Глиммунг двигался быстро; очевидно, он всерьез воспринял ультиматум. Достигнув Храма, Глиммунг попытался обхватить его. Он попытался заключить Храм в мощные объятия, которые ничто не сможет разорвать.
И вдруг Глиммунг застыл. Неясный силуэт поднялся из Хельдскаллы и встал перед ним. Смятение Глиммунга захлестнуло Джо, пронизывая насквозь. Из его мыслей Джо понял, что произошло.
Туманное Существо. Оно не погибло и теперь стояло между Глиммунгом и Хельдскаллой.
Оно преграждало ему путь.
***
— Квестобар, — тихо произнес Глиммунг. — Ты же мертв.
— Как и все мертвое на этой планете, я живу здесь, — ответило Туманное Существо. — Живу здесь, в Маре Нострум. Ведь ничто на этой планете не умирает до конца. — Существо подняло руку и направило ее прямо на Глиммунга. — Если ты поднимешь Хельдскаллу из глубин на сушу, ты вернешь к жизни царство Амалиты, а тем самым и Борели. Ты готов к этому?
— Да, — ответил Глиммунг.
— И с нами? С теми, какими мы были раньше?
И Глиммунг ответил:
— Да.
— Ты больше не будешь главным существом на этой планете.
— Да. Я знаю.
Яркие молнии мыслей пронзали его разум, но в них не было страха.
— И зная это, ты все же намерен поднять Храм?
— Он обязательно должен быть поднят, — сказал Глиммунг. — Отсюда, из царства тлена и тьмы — туда, где был прежде.
Туманное Существо отступило, — Я не буду мешать тебе, — произнесло оно.
Радость наполнила Глиммунга. Он устремился вперед, чтобы обнять Хельдскаллу, и все устремились в едином порыве. Они вместе с Глиммунгом заключили Храм в объятия. И когда это произошло, Глиммунг стал меняться. Он возвращался к себе прежнему, такому, каким давно перестал быть: сильным, бесстрашным и мудрым. А затем, подняв Храм, он еще раз изменил свой облик.
Глиммунг превратился в огромное существо женского пола.
Теперь начал меняться Храм. В руках Глиммунга он превратился в еще не родившегося ребенка, в: плод, спящее тельце, спеленутое тугим коконом. Теперь Глиммунг легко подняла его на поверхность и все издали восторженный вопль, когда Храм появился над водой в лучах неяркого вечернего солнца.
"Какое странное превращение", — подумал Джо.
— Когда-то, — мысленно ответила ему Глиммунг, — мы были двуполым существом. Эта часть меня была подавлена много, много лет. Пока я не обрела ее вновь, я не смогла бы сделать Храм своим ребенком — как это должно быть.
Суша осыпалась и продавливалась под тяжестью ребенка-гиганта; Джо чувствовал, как земля опадает под колоссальным весом. Но Глиммунг не выказывала тревоги. Постепенно она выпустила Храм из рук, расставаясь с ним с явной неохотой. "Я — это он, — думала она, — а он — это часть меня".
Раздался удар грома, пошел дождь. Медленные, тяжелые капли насыщали влагой пространство вокруг Храма. На песке образовались извилистые русла. Теперь Храм постепенно приобретал первоначальный вид.
Очертания ребенка-гиганта уступили место стенам из бетона, камня, базальта, воздушным башенкам и готическим аркам. Красно-золотые витражи горели, отражая облачный закат.
— Дело сделано, — подумала Глиммунг. — Теперь я могу отдохнуть. Великий ночной рыболов добился победы. Теперь все снова на своих местах.
— Нам пора идти, — подумал Джо. — А вам — оставаться.
— Да! — зашумели все остальные. — Отпустите нас!
Глиммунг замерла в растерянности. Джо слышал, как мечутся ее мысли.
— Нет, — думала она. — Сейчас у меня есть великая сила; если я отпущу вас, то вновь уменьшусь, скукожусь, стану ничтожной.
— Ты должна отпустить нас, — думал Джо. — Как мы договорились.
— Это правда, — мысленно отвечала Глиммунг. — Но разве не лучше остаться частью меня? Так вы можете прожить тысячи лет, и никто из вас никогда не будет одинок.
— Проведем голосование, — предложила Мали Йохез.
— Да, — подумала Глиммунг. — Проголосуйте, кто из вас хочет остаться внутри меня, а кто предпочитает отделиться и стать самостоятельным индивидуумом?
— Я останусь, — подумал Нерб К'оол Дак.
— И я, — подумал ракопаук.
Перекличка продолжалась. Джо слышал, что кто-то предпочел остаться, а кто-то выйти на волю.
— Я хочу, чтобы меня отпустили, — сказал он, когда пришел его черед.
При этом Глиммунг растерянно вздрогнула.
— Джо Фернрайт, — подумала Глиммунг. — Ты же лучший из них, неужели ты не останешься?
— Нет! — подумал Джо.
Он шел по бесконечному взморью, вдоль которого простиралось топкое болото, где-то в глуши планеты Плаумэна. Давно ли он здесь? Этого Джо не знал. Еще совсем недавно он был внутри Глиммунга, а сейчас брел, оступаясь и морщась от боли, когда под ноги попадал острый камень.
"Неужели я один?" — думал Джо. Остановившись, он вглядывался в сумерки, пытаясь различить хоть какое-нибудь живое существо.
Многоногое кишечно-полостное, извиваясь, двигалось к нему.
— Я ушел вместе с вами, — произнесло оно.
— И больше никого? — спросил Джо.
— На окончательной перекличке — только мы двое.
Все прочие остались. Невероятно, но факт: они остались.
— В том числе и Мали Йохез?
— Да.
Джо почувствовал, как на него навалилась невыносимая тяжесть. Сначала подъем Храма, теперь утрата Мали — нет, это слишком много.
— Вы не знаете, где мы находимся? — спросил он. — Я не смогу долго идти.
— Я тоже. Но там, на севере, горит огонь. Я провел в его сторону параллактический луч, и сейчас мы движемся в этом направлении. Еще через час мы должны его достигнуть, если я правильно вычислил нашу скорость.
— Я не вижу света, — сказал Джо.
— Мое зрение лучше вашего. Вы увидите его минут через двадцать. Полагаю, что это колония спиддлов.
— Спиддлы, — повторил Джо. — Мы что, собираемся остаток жизни прожить среди спиддлов? Неужели это все, что нам осталось после того, как мы покинули Глиммунга и остальных?
— Мы сможем добраться оттуда до отеля «Олимпия», где остались наши вещи. А после этого вернуться на свои планеты. Мы сделали то, ради чего прибыли сюда. Нам следовало бы радоваться.
— Да, — проговорил Джо мрачно. — Мы должны радоваться.
— Это был великий подвиг. Мы убедились в том, что Фауст не всегда терпит поражение…
— Давайте поговорим об этом, когда доберемся до отеля, — перебил Джо кишечно-полостное и побрел по берегу. Немного помедлив, многоногое существо последовало за ним.
— На вашей планете очень плохо? — спросило оно. — На Земле, как вы ее называете?
— На Земле, — сказал Джо, — так же, как везде.
- Значит, плохо.
— Да, — подтвердил Джо.
— Почему бы тогда вам не отправиться со мной? — спросило кишечно-полостное. — Я могу подыскать вам дело… Ведь вы реставратор, не так ли?
— Да.
— У нас на Бетельгейзе-Два керамики много. На ваши услуги будет большой спрос…
— Мали, — произнес Джо еле слышно.
— Понимаю, — сказало кишечно-полостное. — Но она не придет: она стала частью Глиммунга. Потому что, как и остальные, она боится снова стать неудачницей.
— Наверное, я улечу на ее планету, — сказал Джо. — Из того, что она рассказывала… — Он замолчал, продолжая брести наугад. — Так или иначе, закончил он, — там мне будет лучше, чем на Земле.
"И я все же буду среди гуманоидов, — подумал он. — А может быть, встречу кого-нибудь похожего на Мали.
По крайней мере, шанс на это есть".
Они молча продолжали путь к маячащей вдали колонии спиддлов, которая с каждым их шагом становилась ближе.
— Вы знаете, в чем ваша проблема, по моему мнению? — спросило Джо кишечно-полостное. — Я думаю, вы должны научиться делать собственные вазы, а не реставрировать разбитые.
— Еще мой отец был реставратором.
— Перед вами пример Глиммунга, который хотел непременно добиться своего — и выиграл. Так почему бы вам не померяться с ним силами. Разбудите свою душу. Восстаньте против Рока. Сделайте попытку.
Джо повторил последние слова своего спутника.
Ему никогда не приходило в голову создать нечто свое. Теоретически он знал, как это сделать, ведь он знал, как создать его часть…
— У вас есть и оборудование, и материалы, — продолжало кишечно-полостное. — С вашими знаниями и способностями вы должны добиться успеха.
— Да-да, — глухо проговорил Джо. — Ладно, я попробую.
Джо Фернрайт вошел в свою новую, сверкающую чистотой мастерскую. Сверху лился яркий свет. Он осмотрел верстак, три набора зажимов, самофокусирующиеся лупы, десять отличных калильных игл и глазурь любой расцветки, любого тона, густоты и оттенка.
И зону невесомости. И печь. И банки с сырой глиной.
И электрический гончарный круг.
В нем затеплилась надежда. У него было все, что нужно. Круг, глина, глазурь и печь.
Открыв банку, Джо зачерпнул из нее пригоршню серой глины, включил круг и шлепнул глину посередке. "Итак, начнем", — довольно сказал он себе.
Он вдавливал большие пальцы в податливый материал, вытягивая из него высокую форму, которая вскоре стала совершенно симметричной. Ваза вытягивалась все выше и выше, все глубже и глубже Джо погружал в толщу глины два больших пальца, оставляя в центре пустоту. Наконец ваза была готова.
Джо высушил глину в муфельной печи и затем глазурью; начал наносить рисунок. Еще один цвет? Он взял вторую банку с глазурью и почувствовал, что этого достаточно. Теперь пора обжигать.
Джо поставил форму в накаленную печь, закрыл дверцу и, усевшись за верстак, стал ждать. Впереди у него очень много времени. Целая жизнь, если понадобится.
Спустя час просигналил таймер. Печь отключилась.
Сосуд готов.
Надев асбестовую перчатку, Джо с трепетом протянул руку к еще не остывшей печи и достал из нее высокую, белую, с голубовато-дымчатыми разводами вазу, свое первое творение. Поставив ее на стол, под прямые лучи света, Джо смог ее хорошенько разглядеть. Оценить то, что сотворил. А вместе с ней перед его мысленным взором находились его будущие работы. Другие изделия. Их будущее стояло перед Джо на столе. Его оправдание тому, что он покинул Глиммунга и всех остальных, прежде всего Мали. Мали, которую Джо любил…
Ваза получилась безобразной.
Видимо, моллюску надоели вопросы; он захлопнул свою раковину.
"Все мы начинаем нервничать, — подумал Джо. — Даже Нерб К'оол Дак".
Вошла Мали. Джо поднялся, уступая ей свой стул:
— Садись.
— Спасибо, — пробормотала Мали. Ее лицо казалось бледным, и когда она закуривала, ее руки дрожали. — Надо было прикурить от твоей сигареты, заметила она полушутя, полусердито. — Я, кажется, пришла последней? — Она окинула взглядом холл.
— Ты одевалась? — спросил Джо.
— Да. — Она кивнула. — Я хотела выглядеть как подобает.
— А как подобает одеваться для слияния душ и тел?
— Так. — Она встала, чтобы продемонстрировать элегантный зеленый костюм. — Я берегла его до особого случая. И вот особый случай пришел.
Она снова села, скрестив длинные стройные ноги.
Глубоко затянулась сигаретой. Казалось даже, что она не обращает внимания на Джо.
В холле появился Глиммунг.
В таком обличье им еще не приходилось его видеть.
Джо недоумевал, рассматривая его новую внешность.
Для своего нового появления Глиммунг выбрал форму, напоминающую огромную сумку.
— Дорогие друзья, — загудел Глиммунг. Голос его остался прежним. Прежде всего хочу сообщить вам, что я вполне выздоровел, хотя после перенесенной душевной травмы у меня бывают провалы в памяти. Далее, я всех вас протестировал, незаметно для вас и не причиняя вам неудобств. Мои данные указывают на то, что вы тоже в отличной форме. Мистер Фернрайт, я хочу вас особо поблагодарить за то, что вы уговорили меня прекратить преждевременные попытки поднять храм.
Джо кивнул.
Наступила пауза.
— Что-то вы все очень спокойны, — произнес Глиммунг узким, словно щель между створками сумки, ртом.
Джо встал и резко спросил:
— Каковы шансы, что мы не погибнем?
— Хорошие, — сказал Глиммунг.
— Но бывают лучше, — уточнил Джо.
— Давайте договоримся, — предложил Глиммунг. — Если я почувствую, что силы на исходе и я не смогу справиться с задачей, я вернусь на поверхность и выпущу вас.
— А что потом? — спросила Мали.
— А потом, — сказал Глиммунг, — я вновь отправлюсь на дно и попробую еще раз. Я буду пробовать снова и снова, пока не сделаю этого. — Три угрюмых глаза распахнулись в центре сумкообразного предмета. — Вы это имеете в виду?
— Да, — ответило розоватое желе в металлической рамке.
— Так вы озабочены только этим? — спросил Глиммунг. — Вашей личной безопасностью?
— Совершенно верно, — сказал Джо.
Он испытывал странные чувства. По сути, он отверг то чувство слияния в единую сущность, которое испытал прежде. Вместо общей цели, главным стали их собственные жизни. Но он должен был поступить так.
Он понимал, что от него ждут именно этого.
— Ничего с вами не случится, — заверил Глиммунг.
— В том случае, — уточнил Джо, — если вы нас вовремя доставите на сушу.
Глиммунг остановил на нем долгий взгляд всех трех глаз.
— Я уже сделал это однажды, — проговорил он.
Джо посмотрел на свои наручные часы:
— Что ж, тогда отправляемся.
— Вы сверяетесь со Вселенной, не поздно ли? — спросил Глиммунг. — И вы можете измерить по часам тишину и расстояния до звезд?
— Я отмеряю время вам, — честно сказал Джо. — Мы все обсудили и решили предоставить вам два часа.
— Два часа? — Три глаза изумленно уставились на него. — Два часа на подъем Хельдскаллы?
— Совершенно верно, — подтвердил Харпер Болдуин.
Глиммунг задумался.
— Вы же знаете, — наконец произнес он угрожающе, — что я могу просто заставить вас. Могу поглотить вас и больше не выпустить.
— Не получится, — заговорило многоногое кишечно-полостное. — Даже если вы нас поглотите, мы можем отказаться помогать вам. Тогда у вас ничего не выйдет.
Предмет, похожий на сумку, потемнел от гнева. Это было потрясающее зрелище — негодование существа в восемьдесят тысяч тонн весом, заключенного в столь хрупкое вместилище. Постепенно Глиммунг успокоился и мало-помалу приобрел прежние размеры.
— Сейчас четыре тридцать вечера, — сказал Джо Глиммунгу. — До половины седьмого вы должны успеть поднять Хельдскаллу и доставить нас на сушу.
Высунув щупальце, огромная сумка извлекла из своего кармана Книгу Календ. Она раскрыла том, внимательно почитала некий отрывок… Затем Книга вернулась на прежнее место.
— Что там сказано? — спросила остролицая женщина средних лет.
— Там сказано, что у меня не получится, — ответил Глиммунг.
— Два часа, — повторил Джо. — Теперь уже меньше.
— Двух часов не потребуется, — заявил Глиммунг с довольным видом. Если у меня не получится сделать это за час, я оставлю попытки и выгружу вас обратно. — Повернувшись, он выполз из холла на только что отремонтированный причал.
— Куда вы нас ведете? — спросил Джо, следуя за ним.
— К воде, — сердито откликнулся Глиммунг. Условия, поставленные группой, казалось, лишь укрепили его решимость.
— Удачи, — сказал Джо.
Остальные вышли, вылетели, выползли на причал; по требованию Глиммунга все выстроились вдоль края.
Глиммунг окинул их еще одним взглядом, затем по деревянной лестнице соскользнул в воду. Он сразу же исчез в глубине, лишь круги обозначали то место, где он погрузился. "Может быть, навсегда, — подумал Джо. — Он может — и мы можем — никогда не вернуться".
— Я боюсь, — прошептала Мали, прижимаясь к Джо.
— Это продлится недолго, — заметила пухлая женщина с кукольными волосами.
— Какая у вас специальность? — спросил ее Джо.
— Отделение каменных пород.
Потом они долго молчали.
***
Он испытал слияние как чудовищный шок. И обнаружил, что с остальными произошло то же самое. Он слышал ропот испуганных голосов и чувствовал присутствие Глиммунга, его мыслей, его желаний… и его страха. Под маской гнева и презрения таился страх.
Теперь все почувствовали его… и Глиммунг об этом знал; его мысли мелькали, как цветные стеклышки в калейдоскопе.
— Глиммунг напуган, — заявила почтенная дама.
— Да, и очень сильно, — согласился застенчивый юноша.
— Куда сильней, чем мы, — добавил ракопаук.
— Чем некоторые из нас, — уточнила огромная стрекоза.
— Где мы? — спрашивал краснолицый тучный мужчина, и в его голосе отчетливо слышались панические нотки. — Я ничего не могу понять.
— Мали, — позвал Джо.
— Да?
Казалось, она была совсем рядом, на расстоянии протянутой руки, но Джо, втиснутый в утробу Глиммунга, чувствовал себя личинкой в коконе. Никто из них не мог двигаться по собственному желанию; они могли только думать… странное ощущение — оно показалось Джо неприятным.
И все же… Джо вновь ощутил прилив сил. Он был беспомощен, но в то же время стал сверхсуществом, возможности которого не поддаются измерению. Джо прислушался к тому, как работает организм Глиммунга, и поразился его мощи.
Они погружались в глубину океана.
— Где мы? — нервно спросил Харпер Болдуин. — Я не могу ничего разглядеть, здесь слишком темно. Вы видите, Фернрайт?
Глазами Глиммунга Джо увидел вырастающий перед ними силуэт Хельдскаллы. Глиммунг двигался быстро; очевидно, он всерьез воспринял ультиматум. Достигнув Храма, Глиммунг попытался обхватить его. Он попытался заключить Храм в мощные объятия, которые ничто не сможет разорвать.
И вдруг Глиммунг застыл. Неясный силуэт поднялся из Хельдскаллы и встал перед ним. Смятение Глиммунга захлестнуло Джо, пронизывая насквозь. Из его мыслей Джо понял, что произошло.
Туманное Существо. Оно не погибло и теперь стояло между Глиммунгом и Хельдскаллой.
Оно преграждало ему путь.
***
— Квестобар, — тихо произнес Глиммунг. — Ты же мертв.
— Как и все мертвое на этой планете, я живу здесь, — ответило Туманное Существо. — Живу здесь, в Маре Нострум. Ведь ничто на этой планете не умирает до конца. — Существо подняло руку и направило ее прямо на Глиммунга. — Если ты поднимешь Хельдскаллу из глубин на сушу, ты вернешь к жизни царство Амалиты, а тем самым и Борели. Ты готов к этому?
— Да, — ответил Глиммунг.
— И с нами? С теми, какими мы были раньше?
И Глиммунг ответил:
— Да.
— Ты больше не будешь главным существом на этой планете.
— Да. Я знаю.
Яркие молнии мыслей пронзали его разум, но в них не было страха.
— И зная это, ты все же намерен поднять Храм?
— Он обязательно должен быть поднят, — сказал Глиммунг. — Отсюда, из царства тлена и тьмы — туда, где был прежде.
Туманное Существо отступило, — Я не буду мешать тебе, — произнесло оно.
Радость наполнила Глиммунга. Он устремился вперед, чтобы обнять Хельдскаллу, и все устремились в едином порыве. Они вместе с Глиммунгом заключили Храм в объятия. И когда это произошло, Глиммунг стал меняться. Он возвращался к себе прежнему, такому, каким давно перестал быть: сильным, бесстрашным и мудрым. А затем, подняв Храм, он еще раз изменил свой облик.
Глиммунг превратился в огромное существо женского пола.
Теперь начал меняться Храм. В руках Глиммунга он превратился в еще не родившегося ребенка, в: плод, спящее тельце, спеленутое тугим коконом. Теперь Глиммунг легко подняла его на поверхность и все издали восторженный вопль, когда Храм появился над водой в лучах неяркого вечернего солнца.
"Какое странное превращение", — подумал Джо.
— Когда-то, — мысленно ответила ему Глиммунг, — мы были двуполым существом. Эта часть меня была подавлена много, много лет. Пока я не обрела ее вновь, я не смогла бы сделать Храм своим ребенком — как это должно быть.
Суша осыпалась и продавливалась под тяжестью ребенка-гиганта; Джо чувствовал, как земля опадает под колоссальным весом. Но Глиммунг не выказывала тревоги. Постепенно она выпустила Храм из рук, расставаясь с ним с явной неохотой. "Я — это он, — думала она, — а он — это часть меня".
Раздался удар грома, пошел дождь. Медленные, тяжелые капли насыщали влагой пространство вокруг Храма. На песке образовались извилистые русла. Теперь Храм постепенно приобретал первоначальный вид.
Очертания ребенка-гиганта уступили место стенам из бетона, камня, базальта, воздушным башенкам и готическим аркам. Красно-золотые витражи горели, отражая облачный закат.
— Дело сделано, — подумала Глиммунг. — Теперь я могу отдохнуть. Великий ночной рыболов добился победы. Теперь все снова на своих местах.
— Нам пора идти, — подумал Джо. — А вам — оставаться.
— Да! — зашумели все остальные. — Отпустите нас!
Глиммунг замерла в растерянности. Джо слышал, как мечутся ее мысли.
— Нет, — думала она. — Сейчас у меня есть великая сила; если я отпущу вас, то вновь уменьшусь, скукожусь, стану ничтожной.
— Ты должна отпустить нас, — думал Джо. — Как мы договорились.
— Это правда, — мысленно отвечала Глиммунг. — Но разве не лучше остаться частью меня? Так вы можете прожить тысячи лет, и никто из вас никогда не будет одинок.
— Проведем голосование, — предложила Мали Йохез.
— Да, — подумала Глиммунг. — Проголосуйте, кто из вас хочет остаться внутри меня, а кто предпочитает отделиться и стать самостоятельным индивидуумом?
— Я останусь, — подумал Нерб К'оол Дак.
— И я, — подумал ракопаук.
Перекличка продолжалась. Джо слышал, что кто-то предпочел остаться, а кто-то выйти на волю.
— Я хочу, чтобы меня отпустили, — сказал он, когда пришел его черед.
При этом Глиммунг растерянно вздрогнула.
— Джо Фернрайт, — подумала Глиммунг. — Ты же лучший из них, неужели ты не останешься?
— Нет! — подумал Джо.
Он шел по бесконечному взморью, вдоль которого простиралось топкое болото, где-то в глуши планеты Плаумэна. Давно ли он здесь? Этого Джо не знал. Еще совсем недавно он был внутри Глиммунга, а сейчас брел, оступаясь и морщась от боли, когда под ноги попадал острый камень.
"Неужели я один?" — думал Джо. Остановившись, он вглядывался в сумерки, пытаясь различить хоть какое-нибудь живое существо.
Многоногое кишечно-полостное, извиваясь, двигалось к нему.
— Я ушел вместе с вами, — произнесло оно.
— И больше никого? — спросил Джо.
— На окончательной перекличке — только мы двое.
Все прочие остались. Невероятно, но факт: они остались.
— В том числе и Мали Йохез?
— Да.
Джо почувствовал, как на него навалилась невыносимая тяжесть. Сначала подъем Храма, теперь утрата Мали — нет, это слишком много.
— Вы не знаете, где мы находимся? — спросил он. — Я не смогу долго идти.
— Я тоже. Но там, на севере, горит огонь. Я провел в его сторону параллактический луч, и сейчас мы движемся в этом направлении. Еще через час мы должны его достигнуть, если я правильно вычислил нашу скорость.
— Я не вижу света, — сказал Джо.
— Мое зрение лучше вашего. Вы увидите его минут через двадцать. Полагаю, что это колония спиддлов.
— Спиддлы, — повторил Джо. — Мы что, собираемся остаток жизни прожить среди спиддлов? Неужели это все, что нам осталось после того, как мы покинули Глиммунга и остальных?
— Мы сможем добраться оттуда до отеля «Олимпия», где остались наши вещи. А после этого вернуться на свои планеты. Мы сделали то, ради чего прибыли сюда. Нам следовало бы радоваться.
— Да, — проговорил Джо мрачно. — Мы должны радоваться.
— Это был великий подвиг. Мы убедились в том, что Фауст не всегда терпит поражение…
— Давайте поговорим об этом, когда доберемся до отеля, — перебил Джо кишечно-полостное и побрел по берегу. Немного помедлив, многоногое существо последовало за ним.
— На вашей планете очень плохо? — спросило оно. — На Земле, как вы ее называете?
— На Земле, — сказал Джо, — так же, как везде.
- Значит, плохо.
— Да, — подтвердил Джо.
— Почему бы тогда вам не отправиться со мной? — спросило кишечно-полостное. — Я могу подыскать вам дело… Ведь вы реставратор, не так ли?
— Да.
— У нас на Бетельгейзе-Два керамики много. На ваши услуги будет большой спрос…
— Мали, — произнес Джо еле слышно.
— Понимаю, — сказало кишечно-полостное. — Но она не придет: она стала частью Глиммунга. Потому что, как и остальные, она боится снова стать неудачницей.
— Наверное, я улечу на ее планету, — сказал Джо. — Из того, что она рассказывала… — Он замолчал, продолжая брести наугад. — Так или иначе, закончил он, — там мне будет лучше, чем на Земле.
"И я все же буду среди гуманоидов, — подумал он. — А может быть, встречу кого-нибудь похожего на Мали.
По крайней мере, шанс на это есть".
Они молча продолжали путь к маячащей вдали колонии спиддлов, которая с каждым их шагом становилась ближе.
— Вы знаете, в чем ваша проблема, по моему мнению? — спросило Джо кишечно-полостное. — Я думаю, вы должны научиться делать собственные вазы, а не реставрировать разбитые.
— Еще мой отец был реставратором.
— Перед вами пример Глиммунга, который хотел непременно добиться своего — и выиграл. Так почему бы вам не померяться с ним силами. Разбудите свою душу. Восстаньте против Рока. Сделайте попытку.
Джо повторил последние слова своего спутника.
Ему никогда не приходило в голову создать нечто свое. Теоретически он знал, как это сделать, ведь он знал, как создать его часть…
— У вас есть и оборудование, и материалы, — продолжало кишечно-полостное. — С вашими знаниями и способностями вы должны добиться успеха.
— Да-да, — глухо проговорил Джо. — Ладно, я попробую.
Джо Фернрайт вошел в свою новую, сверкающую чистотой мастерскую. Сверху лился яркий свет. Он осмотрел верстак, три набора зажимов, самофокусирующиеся лупы, десять отличных калильных игл и глазурь любой расцветки, любого тона, густоты и оттенка.
И зону невесомости. И печь. И банки с сырой глиной.
И электрический гончарный круг.
В нем затеплилась надежда. У него было все, что нужно. Круг, глина, глазурь и печь.
Открыв банку, Джо зачерпнул из нее пригоршню серой глины, включил круг и шлепнул глину посередке. "Итак, начнем", — довольно сказал он себе.
Он вдавливал большие пальцы в податливый материал, вытягивая из него высокую форму, которая вскоре стала совершенно симметричной. Ваза вытягивалась все выше и выше, все глубже и глубже Джо погружал в толщу глины два больших пальца, оставляя в центре пустоту. Наконец ваза была готова.
Джо высушил глину в муфельной печи и затем глазурью; начал наносить рисунок. Еще один цвет? Он взял вторую банку с глазурью и почувствовал, что этого достаточно. Теперь пора обжигать.
Джо поставил форму в накаленную печь, закрыл дверцу и, усевшись за верстак, стал ждать. Впереди у него очень много времени. Целая жизнь, если понадобится.
Спустя час просигналил таймер. Печь отключилась.
Сосуд готов.
Надев асбестовую перчатку, Джо с трепетом протянул руку к еще не остывшей печи и достал из нее высокую, белую, с голубовато-дымчатыми разводами вазу, свое первое творение. Поставив ее на стол, под прямые лучи света, Джо смог ее хорошенько разглядеть. Оценить то, что сотворил. А вместе с ней перед его мысленным взором находились его будущие работы. Другие изделия. Их будущее стояло перед Джо на столе. Его оправдание тому, что он покинул Глиммунга и всех остальных, прежде всего Мали. Мали, которую Джо любил…
Ваза получилась безобразной.