Диккенс Чарльз. Жизнь и приключения Николаса Никльби (главы 1-31)

"павлин", а также намека на нос Николаса, каковой намек надлежало понимать
не в буквальном смысле, но придавать ему любое значение, в зависимости от
фантазии слушателей.
И эти намеки имели не большее отношение друг к другу, чем к предмету,
на который они указывали, что обнаруживается и в данном случае: павлин,
который задирает нос, явился бы новинкой в орнитологии и существом, доселе
не часто виданным.
- Гм!- сказал Сквирс, как бы кротко порицая такую вспышку.- Он дешево
стоит, дорогая моя. Молодой человек очень дешево стоит.
- Ничуть не бывало!- возразила миссис Сквиро.
- Пять фунтов в год,- сказал Сквирс. ... - Ну, так что ж? Это дорого,
если он тебе не нужен, верно? - отозвалась его жена.
- Но он нам н_у_ж_е_н,-настаивал Сквирс.
- Не понимаю, почему он нам нужен больше, чем какой-нибудь
покойник,сказала миссис Сквирс.- Не перечь мне! Ты можешь напечатать на
визитных карточках и в объявлениях: "Образованием ведают Уэкфорд Сквирс и
талантливые помощники",- не имея никаких помощников, не правда ли? Разве не
так поступают все учителя в округе? Ты выводишь меня из терпения.
- Да неужели? - сурово произнес Сквирс.- Ну, так я вам вот что скажу,
миссис Сквирс. Что касается учителя, то я, с вашего позволения, поступлю
по-своему. Надсмотрщику в Вест-Индии разрешено иметь подчиненного, чтобы
тот, следил, как бы чернокожие не сбежали или не подняли мятежа; и я хочу
иметь подчиненного, чтобы он поступал точно также, как с н_а_ш_и_м_и
чернокожими до той поры, пока маленький Уэкфорд не будет в силах взять на
себя заведование школой.
- А я буду заведовать школой, когда стану взрослым, папа? - спросил
Уэкфорд-младший, воздержавшись в порыве восторга от злобных пинков, которыми
наделял свою сестру.
- Да, сын мой! - прочувствованным тоном отозвался мистер Сквирс.
- Ах, бог ты мой, ну и задам же я мальчишкам! - воскликнул занятный
ребенок, схватив трость отца.- Ох, папа, как они у меня завизжат!
То был торжественный момент в жизни мистера Сквирса, когда он воочию
увидел взрыв восторга в душе своего юного отпрыска и узрел в нем будущее его
величие. Он сунул ему в руку пенни и дал исход своим чувствам (равно как и
его примерная супруга) в раскатах одобрительного смеха. Оный отпрыск
пробудил в их сердцах одинаковые чувства, что сразу вернуло беседе
беззаботность, а всей компании мир и покой.
- Это противная, спесивая обезьяна! Вот как я на него смотрю,- сказала
миссис Сквирс, возвращаясь к Николасу.
- Допустим,- сказал Сквирс,- но спесь с него можно сбить в нашей
классной комнате не хуже, чем в другом месте, не правда ли? Тем более что
классная комната ему не нравится.
- Пожалуй,- заметила миссис Сквирс,- в этом есть доля истины. Надеюсь,
спеси у него поубавится, и не моя будет вина, если этого не случится.
В йоркширских школах спесивый помощник учителя был такой необычайной и
неслыханной штукой (любой помощник учителя был новинкой, но спесивый -
существом, которого не могло бы нарисовать себе самое пылкое воображение),
что мисс Сквирс, редко интересовавшаяся школьными делами, осведомилась с
большим любопытством, кто такой этот Накльбой, напускающий на себя такую
важность.
- Никльби! - сказал Сквирс, произнося фамилию по буквам, согласно
каким-то эксцентрическим правилам произношения, запавшим ему в голову.- Твоя
мать всегда неправильно называет людей и вещи.
- Не беда! - сказала миссис Сквирс.- Я их правильно вижу, и этого с
меня хватит. Я за ним следила, когда ты сегодня колотил маленького Болдера.
Все время он был мрачный, как туча, а один раз вскочил, словно уже совсем
готов был броситься на тебя. Я это видела, а он думал, что я не вижу.
- Нечего толковать об этом, отец,- сказала мисс Сквирс, когда глава
семейства собрался отвечать.- Что это за человек?
- Твой отец вбил себе в голову дурацкую мысль, будто он сын бедного
джентльмена, недавно умершего,- сказала миссис Сквирс.
- Сын джентльмена?
- Да, но я ни единому слову не верю. Если он и сын джентльмена, то он
находка, вот мое мнение.
Миссис Сквирс хотела сказать "найденыш", но, как частенько замечала
она, делая подобные ошибки, через сто лет это не будет иметь никакого
значения,- такою философическою истиной она даже имела обыкновение утешать
мальчиков, особенно пострадавших от дурного обращения.
- Ничуть не бывало! - возразил Сквирс в ответ на приведенное выше
замечание.- Его отец женился на его матери задолго до его рождения, и она
еще жива. Да хотя бы и так - нас это не касается: мы приобрели доброго
приятеля, взяв его сюда, и если ему нравится учить чему-нибудь мальчишек, а
не только присматривать за ними, то, право же, я не возражаю.
- А я повторяю, что ненавижу его, как чуму! - с жаром заявила миссис
Сквирс.
- Если он тебе не нравится, моя милая,- отозвался Сквирс,- я не знаю
никого, кто бы лучше тебя мог выразить свою неприязнь, и, разумеется, имея
дело с ним, нет никакой причины ее скрывать.
- Я и не намерена скрывать, не беспокойся,- вставила миссис Сквирс.
- Правильно! - сказал Сквирс.- А если есть у него капелька гордости -
а, по-моему, она есть,- то я не думаю, чтобы нашлась во всей Англии другая
женщина, которая быстрее, чем ты, могла бы сбить спесь с человека, моя
милочка.
Миссис Сквирс вдосталь похихикала в ответ на эти лестные комплименты и
выразила надежду, что в свое время она укротила двух-трех гордецов. Воздавая
лишь должное ее характеру, надлежит сказать, что в союзе со своим уважаемым
супругом она сломила дух многих и многих.
Мисс Фанни Сквирс старательно запоминала и этот и дальнейший разговор о
том же предмете, пока не ушла спать, а затем расспросила голодную служанку
обо всех мелочах, касающихся наружности и поведения Николаса; на эти вопросы
девушка дала такие восторженные ответы, присовокупив к ним столько хвалебных
отзывов о его прекрасных темных глазах, нежной улыбке и стройных
ногах,особенно напирала она на это последнее качество, так как в
Дотбойс-Холле преобладали кривые ноги,- что мисс Сквирс не замедлила узреть
в учителе весьма примечательную особу, или, как выразительно высказалась она
сама, "нечто из ряда вон выходящее". И мисс Сквирс приняла решение на
следующий же день самолично увидеть Николаса.
Осуществляя свое намерение, молодая леди улучила минутку, когда ее мать
была занята, а отец отсутствовал, и как бы случайно зашла в классную комнату
очинить перо. Не увидев никого, кроме Николаса, надзиравшего за мальчиками,
она густо покраснела и проявила великое смущение.
- Прошу прощения,- пролепетала мисс Сквирс.- Я думала, мой отец
здесь... мог быть здесь... Ах, боже мой, как неловко!
- Мистер Сквирс ушел,- сказал Николас, нимало не потрясенный этим
появлением, сколь ни было оно неожиданно.
- Вы не знаете, когда он придет, сэр? - спросила мисс Сквирс застенчиво
и нерешительно.
- Он сказал, что примерно через час,- ответил Николас учтиво, но отнюдь
не показывая, что находится во власти чар мисс Сквирс.
- Никогда еще не случалось со мной такой неприятности! - воскликнула
молодая леди.- Очень вам благодарна. Право же, мне так жаль, что я сюда
ворвалась. Если бы я не думала, что отец здесь, я бы ни за что на свете...
это так неприятно... может показаться таким странным,- пролепетала мисс
Сквирс, снова покраснев и переводя взор с пера в руке на Николаса и обратно.
- Если это все, что вам нужно,- сказал Николас, указывая на перо и
невольно улыбаясь при виде притворного замешательства дочери владельца
школы,- быть может, я могу его заменить.
Мисс Сквирс глянула на дверь, как бы сомневаясь, уместно ли подойти
ближе к совершенно незнакомому человеку, затем окинула взором классную
комнату, словно отчасти успокоенная присутствием сорока мальчиков, наконец
пододвинулась к Николасу и вручила ему перо с соблазнительной и вместе с тем
снисходительной гримасой.
- Острие сделать твердым или мягким? - осведомился Николас, улыбаясь,
чтобы не расхохотаться громко.
"У него и в самом деле прелестная улыбка",- подумала мисс Сквирс.
- Как вы сказали? - спросил Николас.
- Ах, боже мой, уверяю вас, я в эту минуту думала о чем-то совсем
другом,- ответила мисс Сквирс.- О, пожалуйста, как можно мягче!
С этими словами мисс Сквирс вздохнула. Быть может, для того, чтобы дать
понять Николасу, что ее сердце мягко и перо должно быть ему под стать.
Следуя этим инструкциям, Николас очинил перо; когда он подал его мисс
Сквирс, мисс Сквирс его уронила, а когда он наклонился, чтобы поднять его,
мисс Сквирс тоже наклонилась, и они стукнулись лбами; при этом двадцать пять
мальчиков громко рассмеялись - решительно в первый и единственнбй раз за это
полугодие.
- Какой я неловкий! - сказал Николас, распахивая дверь перед молодой
леди.
- Ничуть не бывало, сэр - отозвалась мисс Сквирс.- Это моя вина! Всему
виной моя глупая... ээ... Прощайте!
- До свидания,- сказал Николас.- Надеюсь, второе перо я вам очиню
получше. Осторожнее! Вы сейчас грызете острие!
- И в самом деле! - сказала мисс...Смирс.- Такое затруднительное,
положение, что я, право, не знаю... Простите, что причинила вам столько
хлопот.
- Отнюдь никаких хлопот.- ответил Николас, закрывая за ней дверь
классной комнаты...
"За всю свою жизнь не видывала таких ног!"- уходя, сказала себе мисс
Сквирс.
Дело в том, что мисс Сквирс влюбилась в Николаса Никльби.
Чтобы объяснить, ту стремительность, с какою эта молодая леди воспылала
страстью к Николсу, необходимо, быть может, разъяснить, что та подруга, от
которой она недавно вернулась, была дочерью мельника, которая, только-только
достигнув восемнадцати лет, обручилась с сыном мелкого торговца зерном,
проживавшего в ближайшем городе. Года два назад, следуя обычаю, принятому
молодыми леди, мисс Сквирс и дочка мельника, будучи близкими подругами,
заключили договор, что та, кто первая обручится, немедленно поверит великую
тайну сердцу другой, прежде чем поведать о ней кому бы то ни было, и нимало
не медля позовет ее себе в подружки. Во исполнение этого договора дочь
мельника, когда состоялось ее обручение, прибыла в одиннадцать часов вечера,
так как сын торговца зерном предложил ей руку и сердце и двадцать пять минут
одиннадцатого по голландским часам в кухне, и ворвалась в спальню мисс
Сквирс с приятною вестью.
С той поры мисс Сквирс, будучи на пять лет старше и перешагнув за
второй десяток (что также имеет немалое значение), не на шутку беспокоилась,
когда она доверит подруге такую же тайну, но либо потому, что она убедилась,
как трудно, чтобы кто-нибудь ей понравился, либо потому, что ей еще труднее
было прийтись кому-нибудь по вкусу, у нее не было тайн, которые она могла бы
поверить. Однако тотчас после короткого свидания с Николасом, которое было
описано выше, мисс Сквирс, надев шляпку, отправилась с большой поспешностью
к своей подруге и после торжественного повторения всевозможных старых клятв
хранить тайну,- поведала о том, что она... не то чтобы обручена, но
собирается обручиться... с сыном джентльмена (не какой-нибудь там торговец
зерном, а сын джентльмена благородного происхождения)... который занял место
учителя в Дотбойс-Холле при обстоятельствах, в высшей степени таинственных и
замечательных. В самом деле, намекнула мисс Сквирс, у нее были веские
основания полагать, что привлеченный слухами о многих ее чарах, он прибыл,
чтобы за ней ухаживать, домогаться ее и жениться.
- Ну, не удивительное ли это дело? - вопросила мисс Сквирс, делая
сильное ударение на прилагательном.
- В высшей степени удивительное,- ответила подруга.- А что он тебе
сказал?
- Не спрашивай, дорогая моя, что он мне сказал,- отозвалась мисс
Сквирс.Если бы ты только видела, как он смотрел и улыбался! Никогда в жизни
я не была так потрясена.
- А вот этак он смотрел? - осведомилась дочь мельника, изображая, по
мере своих способностей, излюбленное подмигиванье торговца зерном.
- Очень похоже на это... только более благородно,- ответила мисс
Сквирс.
- Ах, так! - сказала подруга.- Значит, будь уверена, у него что-то
серьезное на уме.
Мисс Сквирс, не совсем уверенная на этот счет, была отнюдь не огорчена,
получив поддержку авторитетного лица, а когда в дальнейшей беседе и при
сравнении воспоминаний обнаружились многие черты поведения, сходные у
Николаса с торговцем зерном, она стала столь доверчивой, что сообщила своей
подруге многое, чего Николас ей не говорил,- и все это было весьма лестно и
убедительно. Затем она распространилась о том, что беда иметь отца и мать,
резко восстающих против ее нареченного; об этом печальном обстоятельстве она
говорила очень долго, потому что отец и мать ее подруги не чинили никаких
препятствий к замужеству дочери и вследствие этого все ухаживание прошло так
гладко, как только можно себе представить.
- Как бы мне хотелось его увидеть! - воскликнула подруга.
-Да ты и увидишь, Тильда! - ответила мисс Сквирс.- Я бы себя почитала
самым неблагодарным созданием, если бы отказала тебе в этом. Кажется, мать
едет на два дня за какими-то учениками, а когда она уедет, я приглашу тебя и
Джона и устрою так, чтобы вы с ним встретились.
Это была чудесная затея, и, хорошенько обсудив ее, подруги расстались.
Случилось так, что недалекое путешествие миссис Сквирс за тремя новыми
питомцами и для сведения неотложных счетов на небольшую сумму за двух
прежних было назначено на послезавтра днем; и послезавтра миссис Сквирс
отбыла, заняв верхнее место в карете, остановившейся переменить лошадей в
Грета-Бридж; она захватила с собой сверточек, содержавший нечто в бутылке и
несколько сандвичей, и вдобавок взяла широкое белое пальто, чтобы надеть его
ночью; с этим багажом она и отправилась в путь.
В таких случаях Сквирс имел обыкновение уезжать каждый вечер под
предлогом неотложных дел в город и просиживать часов до десяти-одиннадцати в
излюбленной таверне. Итак, вечеринка ему ничуть не мешала и даже
предоставляла возможность пойти с мисс Сквирс на компромисс, а потому он с
готовностью дал полное согласие и охотно сообщил Николасу, что вечером, в
пять часов, его ждут к чаю в гостиной.
Разумеется, с приближением назначенного часа мисс Сквирс пришла в
ужасное волнение, и, разумеется, она нарядилась удивительно к лицу: волосы -
явно рыжие, которые она подстригала,- были завиты круто в пять рядов до
самой макушки и искусно убраны над сомнительным глазом; стоит ли говорить о
голубом поясе, концы которого развевались, о вышитом передничке, о длинных
перчатках и о зеленом газовом шарфе, наброшенном на одно плечо и продетом
под другую руку, стоит ли говорить об иных многочисленных уловках,
долженствовавших стать столь же многочисленными стрелами для сердца
Николаса. Она едва успела закончить эти приготовления, к полному своему
удовольствию, как появилась подруга с плоским, треугольным свертком в
коричневой бумаге, содержавшим всевозможные мелкие украшения, которые
надлежало надеть в комнате наверху и которые подруга и надела, болтая без
умолку. Когда мисс Сквирс "поправила" прическу подруги, подруга "поправила"
прическу мисс Сквирс, сделав поразительные улучшения, касавшиеся завитков на
шее, а затем обе были разряжены к полному своему удовлетворению и спустились
вниз во всем параде, в длинных перчатках, совсем готовые к приему гостей.
- Тильда, где же Джон? - осведомилась мисс Сквирс.
- Он пошел домой приодеться,- ответила подруга.- Будет здесь к чаю.
- Я вся трепещу,- заявила мисс Сквирс.
- Ах, я понимаю! - отозвалась подруга.
- Знаешь, Тильда, я к этому не привыкла,- сказала мисс Сквирс,
прикладывая руку к поясу с левой стороны.
- Ты скоро с этим справишься, дорогая,- ответила подруга.
Пока они беседовали, голодная служанка подала чайный прибор, а вскоре
после этого кто-то постучал в дверь.
- Это он! - воскликнула мисс Сквирс.- О Тильда!
- Тише! - сказала Тильда.- Гм! Скажи: "Войдите".
- Войдите,- пролепетала мисс Сквирс.
И вошел Николас.
- Добрый вечер,- сказал молодой джентльмен, нимало не ведая о своей
победе.- Я узнал от мистера Сквирса, что...
- О да! Совершенно верно! - перебила мисс Сквирс.- Отец не будет пить
чай с нами, но вы, я думаю, ничего не имеете против его отсутствия. (Это
было сказано лукаво.)
Тут Николас широко раскрыл глаза, но очень хладнокровно решил над этим
вопросом не задумываться, в сущности ровно ничем в тот момент не
интересуясь, и проделал церемонию знакомства с дочерью мельника с такой
грацией, что эта юная леди пришла в восхищение.
- Мы ждем еще одного джентльмена,- сказала мисс Сквирс, снимая крышку с
чайника и заглядывая в него, чтобы удостовериться, настоялся ли чай.
Николасу было все равно, ждут ли они одного или двадцать джентльменов,
а посему он выслушал это сообщение с полным безразличием; он был в дурном
расположении духа и, не видя никаких веских оснований быть особенно
любезным, посмотрел в окно и невольно вздохнул.
Судьбе угодно было, чтобы подруга мисс Сквирс отличалась игривым
нравом, и при вздохе Николаса подруге взбрело в голову посмеяться над
унынием влюбленных.
- Если причина вашей грусти - мое присутствие,- сказала молодая леди,не
обращайте на меня ни малейшего внимания, потому что и мне не легче, чем вам.
Можете держать себя точь-в-точь так, как если бы меня здесь не было.
- Тильда,- сказала мисс Сквирс, краснея до верхнего ряда завитушек,мне
стыдно за тебя.
И тут обе подруги принялись хихикать на все лады и время от времени
поглядывали поверх носовых платков на Николаса, который от неподдельного
изумления постепенно перешел к неудержимому смеху, отчасти вызванному
мыслью, что его считают влюбленным в мисс Сквирс, а отчасти - нелепым видом
и поведением обеих девиц. Все это показалось ему столь нелепым и смешным,
что, несмотря на свое печальное положение, он хохотал до полного
изнеможения.
"Ладно,-подумал Николас,-раз уж я здесь и от меня. почему-то ожидают
любезностей, что толку иметь дурацкий вид. Уж лучше я как-нибудь
приспособлюсь к обществу".
Мы с краской на лице упоминаем об этом; но стоило юношеской бодрости и
живости на время одержать верх над грустными мыслями, как он, едва успев
принять решение, уже с превеликой галантностью приветствовал мисс Сквирс и
ее подругу и, придвинув стул к чайному столу, устроился с большим удобством:
так, должно быть, не устраивался ни один помощник учителя в доме своего
хозяина с той поры, как были впервые изобретены помощники учителей.
Леди были в полном восторге от столь изменившегося поведения мистера
Никльби, а в это время явился парень, которого поджидали, с волосами, еще
совсем влажными от недавнего мытья, и в чистой рубашке, воротничок коей мог
бы принадлежать какому-нибудь гиганту-предку, составляя вместе с белым
жилетом не меньших размеров главное украшение его особы. .
- Ну, Джон,- сказала мисс Матильда Прайс. (Так, кстати сказать, звали
дочь мельника.)
- Ну! - сказал Джон, ухмыляясь так, что даже воротничок не мог этого
скрыть.
- Простите,- вмешалась мисс Сквирс, спеша познакомить гостей,- мистер
Никльби - мистер Джон Брауди.
- Ваш покорный слуга, сэр,-сказал Джон, который был ростом повыше шести
футов, а лицо и фигуру имел, пожалуй, более чем соответствующие своему
росту,
- К вашим услугам, сэр,- ответил Николас, энергически опустошая тарелки
с бутербродами.
Мистер Брауди не был джентльменом, особо наделенным даром вести беседу,
поэтому он ухмыльнулся еще два раза и, удостоив таким образом своим
привычным знаком внимания каждого из присутствующих, ухмыльнулся всем вообще
и приступил к еде.
- Старуха уехала? - спросил мистер Брауди, набив себе рот.
Мисс Сквирс кивнула головой.
Мистер Брауди ухмыльнулся особенно широко, словно подумал, что над этим
и в самом деле стоит посмеяться, и с сугубым рвением принялся уплетать хлеб
с маслом. Стоило посмотреть, как он и Николас вдвоем очистили тарелку.
- Экий вы, вероятно, вам не каждый вечер приходится есть хлеб с
маслом,- сказал мистер Брауди, после того как долго таращил глаза на
Николаса поверх пустой тарелки.
Николас прикусил губу и покраснел, но притворился, будто не слышит
этого замечания.
- Ей-богу,- продолжал мистер Брауди, хохоча во все горло,- не очень-то
дают им жрать! Если вы здесь подольше поживете, от вас останутся кожа да
кости. Хо-хо-хо!
- Вы шутник, сэр! - презрительно сказал Николас.
- Да ну? - ответил мистер Брауди.- А вот от прежнего учителя остались
кожа да кости, потому что он был ученый.
Воспоминание о худобе прежнего учителя, казалось, привело мистера
Брауди в величайшее восхищение, ибо он хохотал, пока не почел нужным
вытереть глаза обшлагами.
- Не знаю, хватит ли у вас ума, мистер Брауди, понять, что ваши слова
оскорбительны,- воскликнул Николас с нарастающим гневом,- но если хватит, то
будьте так добры...
- Если вы скажете еще хоть слово, Джон,- взвизгнула мисс Прайс, зажимая
рот своему обожателю, когда тот собрался перебить Никльби,- еще хоть
полсловечка, то я вас никогда не прощу и разговаривать с вами не буду!
- Ну, ладно, моя девочка, что мне за дело! - сказал торговец зерном,
влепив звонкий поцелуй мисс Матильде.- Пусть все идет по-прежнему, пусть все
идет по-прежнему!
Теперь пришел черед мисс Сквирс вступиться за Николаса, что она и
сделала, притворяясь испуганной и встревоженной; в результате двойного
вмешательства Николас и Джон Брауди очень торжественно подали друг Другу
руку через стол, и столь внушительной была эта церемония, что мисс Сквирс
взволновалась и пролила слезы.
- Что с тобой, Фанни? - осведомилась мисс Прайс.
- Ничего, Тильда,- всхлипывая, отозвалась мисс Сквирс.
- Ведь никакой опасности не было,- сказала мисс Прайс.- Не правда ли,
мистер Никльби?
- Решительно никакой! - ответил Николас.- Чепуха!
- Очень хорошо! - шепнула мисс Прайс.- Скажите ей что-нибудь ласковое,
и она скоро придет в себя. Послушайте, не выйти ли нам с Джоном на кухню, а
потом мы вернемся?
- Ни за что на свете! - возразил Николас, очень встревоженный таким
предложением.- Чего ради вам это делать?
- Эх! - сказала мисс Прайс, поманив его в сторону и говоря с некоторой
долей презрения.- Хороший же вы кавалер.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил Николас.- Я совсем не кавалер -
во всяком случае, не здесь. Ничего не понимаю.
- Да и я ничего не понимаю! - подхватила мисс Прайс.- Но мужчины -
изменники, всегда такими были и всегда такими будут - вот это мне очень
легко понять!
- Изменники! - воскликнул Николас.- Да что у вас на уме? Уж не хотите
ли вы сказать, что вы думаете...
- Ах, нет, я ровно ничего не думаю! - с раздражением перебила мисс
Прайс.- Вы поглядите на нее: как разодета и какой прелестный у нее вид,
право же, почти красавица. Мне стыдно за вас!
- Милая моя, какое мне дело до того, что она разодета и что у нее
прелестный вид? - осведомился Николас.
- Ну-ну, не называйте меня "милой",-сказала мисс Прайс, впрочем, слегка
улыбаясь, потому что была миловидна и к тому же немного кокетлива, а Николас
был красив и она считала его собственностью другой особы, а это и являлось
причиной, почему ей лестно было думать, что она произвела на него
впечатление,- не то Фанни скажет, что это моя вина. Давайте-ка сыграем в
карты.
Громко произнеся эти последние слова, она упорхнула и присоединилась к
грузному йоркширцу.
Все это было совершенно непонятно Николасу, который в тот момент усвоил
лишь то, что мисс Сквирс - девица, отличающаяся заурядной наружностью, а ее
подруга, мисс Прайс,- хорошенькая девушка. Но у него не было времени
поразмыслить об этом, так как у очага уже подмели, со свечи сняли нагар, и
они уселись играть в "спекуляцию".
- Нас только четверо, Тильда,- сказала мисс Сквирс, бросая лукавый
взгляд на Николаса.- Пожалуй, лучше нам взять себе партнеров - двое против
двух.
- Что вы на это скажете, мистер Никльби? - осведомилась мисс Прайс.
- С величайшим удовольствием,- ответил Николас.
И с этими словами, совершенно не ведая о наносимой им чудовищной обиде,
он смешал в одну кучу карточки с проспектами Дотбойс-Холла, которые заменяли
ему фишки, с теми, какие получила мисс Прайс.
- Мистер Брауди,- взвизгнула мисс Сквирс,- будем держать против них
банк?
Йоркширец согласился, по-видимому совершенно ощеломленный дерзостью
нового учителя, а мисс Сквирс бросила злобный взгляд на подругу и
истерически захохотала.
На долю Николаса выпало сдавать, и ему повезло. - Мы собираемся
выиграть все,- сказал он. - Тильда уже выиграла кое-что, на это, я думаю,
она не надеялась, не правда ли, милая? - сердито сказала мисс Сквирс.
- Только дюжину и восемь, милочка,- ответила мисс Прайс, делая вид,
будто понимает вопрос в буквальном смысле.
- Какая ты сегодня скучная! - огрызнулась мисс Сквирс.
- Да, право же, нет! - отозвалась мисс Прайс.- Я в превосходном
расположении духа. Мне казалось, что ты как будто расстроена.
- Я! - вскричала мисс Сквирс, кусая губы и дрожа от ревности.- О нет!
- Ну, вот и прекрасно! - заметила мисс Прайс.- У тебя кудряшки
растрепались, милочка.
- Не обращай на меня внимания,- захихикала мисс Сквирс,- ты бы лучше
смотрела за своим партнером.
- Благодарю вас, что вы ей напомнили,- сказал Николас.- И в самом деле,
это было бы лучше.
Йоркширец раза два приплюснул себе нос сжатым кулаком, словно хотел
удержать свою руку, пока ему не представится случай поупражнять ее на
физиономии какого-нибудь другого джентльмена, а мисс Сквирс с таким
негодованием тряхнула головой, что ветер, поднятый пришедшими в движение