Диксон Гордон. Дракон и король Подземья

   Камберленд сидел за столом, уронив голову на руки. На его лбу выступил холодный пот, жилы на висках вздулись. Королевские солдаты, рассыпавшиеся по залу, застыли, как изваяния, обратив к помосту бледные искаженные лица с остановившимися глазами Внезапно граф поднял голову и издал душераздирающий крик:
   – Мое имя! Мой герб! Мои титулы!
   Он сверкнул обезумевшими глазами и, застонав, снова уронил голову на руки.
   Джим удивился еще больше: имя и регалии значили для Камберленда больше, чем жизнь. Казалось, страшной тяжестью обрушилось на графа воздвигнутое им здание его жизни, и он был раздавлен этим обвалом.
   Из-за стола поднялась Анджела и направилась к графу. Она не могла не посочувствовать человеку, на которого обрушилось неожиданное несчастье.
   – Не надо, Энджи, – остановил ее голос Кинетете.
   – Не надо? – растерянно повторила Анджела.
   – Камберленд не поймет тебя. – пояснила Кинетете. – Если бы ты приходилась ему матерью или сестрой, тогда может быть… Ты для него посторонняя женщина – более того, жена недруга – и граф решит, что ты потешаешься над ним.
   – Разве граф не поймет, что ему сочувствуют?
   – В мире, куда ты попала, не рассчитывают на сострадание посторонних. Да ты посмотри… – Кинетете взяла Энджи за руку и развернула лицом к столу.
   Епископ, Брайен и Дэффид смотрели на Камберленда с нескрываемым интересом, но в их глазах не было и намека на жалость или сочувствие.
   Проследив за взглядом жены, Джим внезапно сообразил, что поставленный им спектакль не обошелся без зрителей.
   – Каким образом… – начал он, но его прервал голос Кинетете:
   – Тебе все объяснит Каролинус. Джим перевел взгляд на мага. Каролинус проснулся и, казалось, был полон сил.
   – Не задавай мне лишних вопросов, Джеймс, – сказал маг. – Я сделал так, чтобы все сидящие за этим столом стали зрителями сотворенной тобой иллюзии. Мне кажется, она тебе удалась и не причинила никому зла. Надеюсь, что милорд епископ согласится со мной.
   Ричард де Бисби что-то буркнул себе по нос и смерил Джима недружелюбным взглядом.
   – И я считаю, что иллюзия не причинила никому зла, – подала голос Кинетете, нарушив воцарившееся молчание. – Однако тому, кто ее создал, пора вывести милорда графа из угнетенного состояния.
   Джим склонился над графом.
   – Милорд Камберленд!
   Граф даже не шелохнулся. Джим повторил попытку:
   – Милорд!
   Камберленд сохранял полную неподвижность. Джим оперся рукой о стол, наклонился и размеренно проговорил графу в самое ухо:
   – Милорд, то, что с тобой случилось, было всего лишь сном, и этот сон не станет реальностью, если он послужит тебе уроком.
   Граф приподнял голову.
   – Нет, это был не сон, – сказал он усталым, безжизненным голосом. – Ни один сон не может быть таким явственным.
   – Ты ошибаешься, – возразил Джим. – Мне лучше знать. Я маг, и это я навеял на тебя сновидение.
   – Я не верю тебе, – сказал Камберленд, немного повысив голос. – Маг не может погрузить человека в сон.
   – Это ни на что не похоже! – возмутился Каролинус. – Как можно отрицать всесилие магии?
   – Сын мой, – вступил в разговор епископ, взглянув на графа, – ты действительно спал. Сэр Джеймс не обманывает тебя.
   Камберленд потер рукой лоб.
   – Если ты позволишь, милорд, – проговорил Джим, – я растолкую тебе твой сон.
   – Сон говорит о том, что мне не спастись от моих врагов, – опустошенно сказал Камберленд.
   – Нет, – возразил Джим, – сон говорит о том, что ты сам замыслил расправиться с неугодными тебе людьми при дворе. Ты сам организовал набег на свое поместье с тем, чтобы обвинить в преступлении графа Оксфордского и его сторонников.
   Естественно, ты нажил себе врагов. И они начнут действовать, если ты не угомонишься. Им легче обвинить тебя в колдовстве, чем поднять мятеж, сколотив войско из недовольных повышением налогов.
   – Я не колдун, – сказал Камберленд.
   – Нет, – согласился Джим. – Тем не менее твои помыслы таят зло. Ты собирался расправиться и со мной, а заодно и с моими друзьями. Поначалу ты действовал руками леди Агаты. Эта женщина питает ко мне злобу и не оставляет попыток погубить меня, мою жену и моих друзей. Мало того, она плетет интриги при дворе. Если леди Фалон не уймется, ее действительно могут арестовать, а на допросе выбить у нее показания, порочащие тебя. Ты один можешь поставить ее на место. Если ты обуздаешь ее и сам прекратишь враждебные действия против неугодных тебе людей, то и на тебя никто не поднимет руку.
   – Если я стану бездействовать, мое место при дворе займет Оксфорд.
   – Графу Оксфордскому не осилить тебя. Ты брат короля и его первый советник. У тебя есть сторонники, перемани на свою сторону и недоброжелателей. Снизь налоги, поступления от которых оседают в твоих сундуках, и твои недруги превратятся в твоих приверженцев.
   При упоминании о налогах Камберленд поежился и отвел глаза в сторону. Немного помолчав, он снова взглянул на Джима и ответил:
   – Ты маг, и я благодарен тебе за предостережения и советы. Но ты не придворный. Не рассчитывай на то, что Оксфорд умерит свои аппетиты.
   – Я рассчитываю лишь на то, что ты вместе с леди Агатой оставишь меня, мою жену и моих друзей в покое.
   – Наши пути расходятся, у меня не осталось причин враждовать с тобой. Что касается Агаты Фалон, то я ее обуздаю.
   – Тогда тебе остается отдать мне ордера на арест.
   – Я не знаю, у кого они.
   – Ты сам говорил, что ордера у сэра Саймона.
   – Я сказал, не подумав. Офицер, которому приказали… – Камберленд замялся и, проглотив несколько слов, продолжил:
   – Никогда не возьмет с собой столь важные документы из боязни потерять их или утратить в бою.
   – Сын мой, – снова подал голос епископ, – ты едва ступил на путь покаяния и смирения и уже сворачиваешь с него. Я нисколько не сомневаюсь, что ордера у несчастного рыцаря, упокой Господь его душу.
   Камберленд помрачнел.
   – Я тоже так думаю, – сказал Джим – Может быть, ты, милорд граф, соблаговолишь поискать их…
   – Силы небесные! – вскричал граф. – Ты никак решил держать меня на посылках? У меня лишь один господин: король, но и он никогда не прикажет мне коснуться руками трупа.
   – Эти ордена могу поискать я, – вступил в разговор Дэффид, вставая из-за стола. – Я не раз имел дело с трупами на поле сражения.
   – И я тоже, – сказал Брайен, поднимаясь на ноги вслед за лучником.
   – Господа, господа, не берите на себя грех, – остановил их епископ. – Я князь церкви, и я один без ущерба для своей бессмертной души могу притронуться к человеку, который принял смерть, не успев исповедаться. Я сам поищу эти злополучные ордера.
   – Стой! – вскричал граф. – Я не мигу допустить, чтобы ты обшаривал мертвеца. Ладно, я сам обыщу сэра Саймона.
   – Сын мой, я вижу, ты пропустил мимо ушей мои наставления, – укоризненно ответил епископ и направился к рыцарю.
   – Спи с миром, – произнес он, осеняя распростертое на полу тело крестным знамением, после чего нагнулся над сэром Саймоном, запустил руку к нему за пазуху и после непродолжительных поисков вытащил оттуда пакет, перевязанный черной лентой.
   – А вот и ордера! – торжественно возгласил епископ. Он снял ленту, развернул пакет и зашуршал листами пергамента, просматривая их один за другим.
   Внезапно у ног епископа застонал сэр Саймон. Все взоры обратились в сторону ожившего рыцаря. Королевские солдаты затрепетали от ужаса. У одних подломились ноги в коленях, и они попадали на пол, у других лица перекосились от страха и непомерного удивления.
   – Солдаты! – возгласила Кинетете. – Ваш командир не умер, а лишь потерял сознание. Не бойтесь, вами не станет командовать воскресший из мертвых.
   Солдаты молчали. Казалось, они уже ничего не видели и не слышали.
   Повисшую в зале тишину нарушил епископ:
   – В этом пакете помимо ордеров, о которых шла речь, немало любопытных бумаг: ордера на арест графа Оксфордского и графа Уинчестерского, а также документ об устранении от монаршей власти Эдварда III. На документе твоя подпись, Камберленд! Ты подписал эту бумагу как регент при принце Эдварде.
   – Чертовы писцы! – вскричал граф. – Когда у них выпадает свободная минута, они развлекаются, сочиняют всякую ерунду. Если это действительно их работа и они осмелились подделать мою подпись, я сдеру с них шкуру!
   – Если эти писцы отряжены тебе церковью, ты не сделаешь этого, – строго сказал епископ. – Одна церковь может наказать этих людей, коли сочтет, что они совершили прегрешение.
   – Эти писцы из числа моей челяди. Они не подчиняются отцам церкви. Я сам потолкую с ними. Пусть сэр Джеймс заберет нужные ему ордера, а остальные бумаги отдай мне.
   – Я оставлю все эти документы у себя, – ответил епископ.
   – Здесь не суд, а ты не судья! – возмутился граф. – Ты не имеешь права распоряжаться чужими бумагами.
   – В одной их этих бумаг речь идет о свержении с трона Эдварда III, а святая обязанность церкви защищать короля. Следует во всем разобраться.
   Епископ поднялся на помост, подошел к графу и, ткнув пальцем в один из листов, спросил:
   – Ты можешь поручиться, что это не твоя подпись?
   Камберленд подскочил, словно его ужалили. В его глазах мелькнула молния и мгновенно потухла.
   – Клянусь… – граф осекся. Казалось, он не мог подыскать слов для клятвы, которые бы не только помогли ему излить чувства, но и не оскорбили слух князя церкви.
   – Милорд епископ, – вмешался в разговор Каролинус, – будь так добр, передай этот лист мне. Я определю с помощью магии, что за подпись на нем.
   Епископ, немного поколебавшись, передал лист Дэффиду. Лучник отдал лист Джиму, а Джим – Каролинусу.
   – Как я и думал, подпись поддельная, и подделана неумело, – изрек маг. – Над ней пыхтел не писец, а кто-то другой, не столь искушенный в современном письме. Милорд епископ, взгляни еще раз на подпись. – Каролинус вернул пергамент Джиму.
   Джим не поверил своим глазам: начертание подписи изменилось.
   Джим вгляделся и обомлел – он узнал собственный почерк.
   Джим передал лист дальше и растерянно посмотрел на мага.
   Каролинус улыбнулся и сладко зажмурился.
   – Теперь и я вижу, что подпись поддельная, – возгласил епископ.
   – Ха! – радостно вскричал Камберленд. – Тогда отдай мне этот пергамент. – Граф протянул руку и оторопел: лист исчез.
   – Пусть эта бумага пока останется у меня, – невозмутимо сказал Каролинус, снова разглядывая пергамент. – Мне нужно навести кое-какие справки, а пока я спрячу ее в надежное место.
   Бумага исчезла. Граф и епископ застыли в оцепенении. Ни одни из них так и не успел возразить магу, ибо в эту минуту из камина раздался тоненький голосок:
   – Милорд! – голосок принадлежал Гобу. Солдаты, которые только-только пришли в себя, снова окаменели, выпучив от страха глаза. Каждый из них решил, что слышал голос самого дьявола. Джим не стал их разубеждать и, возвысив голос, спросил:
   – Что тебе, Гоб?
   – Милорд, леди Геронда просила ему кое-что передать. Это очень важно.
   – Кому ему? Что передать? Говори толком!
   – Милорд, я могу об этом сказать только тебе. Может быть, ты подойдешь к камину?

Глава 38

   Джим тяжело вздохнул. У него кончалось терпение. Чего только стоило усмирить графа! А наставления Кинетете? А проповеди епископа? Изволь всех выслушивать. А теперь тащись ублажать Гоба! А ведь недавно, когда он был нужен, его не нашли, как ни искали.
   Джим снова вздохнул, спустился с помоста и неверными шагами поплелся к камину. И надо же: натолкнулся на Каролинуса.
   – Извини, Каролинус! – промямлил Джим.
   – Где у тебя глаза, Джеймс? – сердито воскликнул маг. – Разве ты не видишь, что я иду к сэру Саймону? Пора привести его в чувство.
   Джим потоптался на месте и пошел дальше.
   В толпе солдат возник приглушенный гул, как в огромном встревоженном улье. Вояки ждали, что из камина вот-вот выпрыгнет дьявол.
   Камин уже не топился. Джим пригнулся и крикнул в дымоход:
   – Ты где, Гоб?
   – Я здесь, милорд, – раздался заговорщицкий шепот гоблина.
   Джим согнулся в три погибели и наконец разглядел своего собеседника: гоблин висел головой вниз, упираясь растопыренными руками и ногами в стенки дымохода.
   – Спустись пониже, – возвысив голос, произнес Джим. – И говори громче. Я почти не слышу тебя.
   – Хорошо, милорд. – Гоб спустился чуть ниже и зашептал снова:
   – Королевский гоблин… в гостях… с Гобом из Малверна…
   – Прыгай вниз! – гаркнул Джим. – Тебя не понять.
   – Милорд, он услышит меня!
   – О ком ты говоришь? Спускайся! Тебя никто не услышит.
   – Тогда я спущусь, а то я боялся. – Гоблин прыгнул на каминную решетку и, укрывшись в тени, тихонько защебетал:
   – Милорд, королевский гоблин оказался очень приветливым. Мы были у него в гостях, во дворце, вместе с Гобом из Малверна. Этот дворец полон тайн. Мы подслушали разговор графа Зандер…
   – Камберленда, – машинально поправил Джим.
   – Да, милорд. Он разговаривал с той леди, которую ты не любишь.
   – С Агатой Фалон?
   – С ней самой. Граф рассказывал ей о том, как он нанял людей, чтобы те напали на его земли.
   А как он ругал сэра Джона, милорд! Ты и представить себе не можешь. Ужас! Сэр Чендос помешал его планам. Но это еще не все. Как только леди Агата ушла, в комнату вошли Каролинус с епископом. А ты ведь знаешь, милорд, от епископа лучше держаться подальше. Королевский гоблин перебрался в другой камин, а мы с Гобом из Малверна сели на струйки дыма и полетели к нему в замок. Вот там-то все и случилось.
   – Что случилось, Гоб?
   – Все, милорд! Гоблины обычно не рассказывают о своих делах людям. Ты – другое дело. Я от тебя ничего не скрываю. Но я не думал, что Гоб из Малверна проболтается обо всем леди Геронде.
   – И о чем он ей рассказал?
   – О подслушанном разговоре. А леди Геронда разволновалась. Она велела передать сэру Брайену, чтобы он забрал то, что ему должен отдать милорд Камберленд.
   – Гоб, перестань говорить загадками. Называй вещи своими именами. Если ты боишься кого-то, не тревожься – я тебя в обиду не дам. Ты у себя дома и можешь говорить в полный голос.
   – Я больше не боюсь, милорд! – Гоблин прыгнул на плечо Джиму и продолжил:
   – Леди Геронда велела передать сэру Брайену, чтобы он получил у милорда графа причитающиеся ему деньги.
   – О каких деньгах ты говоришь, Гоб? – удивился Брайен.
   – Леди Геронда сказала, что милорд граф должен тебе сорок фунтов.
   – Какие еще сорок фунтов? – прорычал Камберленд.
   – Теперь я все понял, – сказал Брайен, после чего встал и подошел к Камберленду. – Милорд граф, ты должен мне сорок фунтов за участие в набеге на твои земли.
   Камберленд с шумом поднялся из-за стола и вперил взгляд в Брайена.
   – Я тебе ничего не должен. Вижу тебя впервые в жизни. На кой черт я должен тебе платить?
   – За участие в набеге на твои земли мне обещали восемьдесят фунтов, – размеренно ответил Брайен. – Половину из этих денег я получил, а вторую половину, как мне сказали, я должен получить после завершения дела от организатора акции.
   – Кто с тобой условливался о плате? – спросил граф.
   – Рыцарь из окружения милорда Честера. Я однажды бился с ним на турнире. Он честный человек.
   – А как его имя?
   – Это тебя не касается, – ответил Брайен. – Позаботься лучше о том, чтобы отдать мне деньги.
   – Тебе кто-то пообещал, а я должен платить? – вознегодовал граф. – Поищи того человека и получи деньги с него.
   – Так ты отрицаешь, что должен мне? – Брайен бросил на графа холодный взгляд и сжал кулаки.
   – Гоб слышал, как ты, милорд граф, рассказывал леди Агате о том, что сам нанимал людей для вторжения в свои земли, – поспешил вмешаться в разговор Джим.
   – Твой Гоб – не христианин и даже не человек, – раздраженно сказал Камберленд. – Мало ли что ему взбрело в голову. Пусть сэр Брайен поищет свои деньги в другом месте.
   – Хватит болтать! – воскликнул Брайен. – Ты – лжец и мошенник, и, если ты не примешь мой вызов, я ославлю тебя как труса!
   Граф взглянул на Брайена с дикой яростью.
   – Клянусь Богом, я отделаю тебя… – зарычал он, но его прервал голос Кинетете:
   – Никакой схватки не будет. Каролинус…
   – Я все улажу, – ответил маг. – Роберт де Клиффорд, посмотри на меня!
   Камберленд демонстративно отвернулся.
   – Роберт де Клиффорд, – размеренно произнес маг, – ты сейчас посмотришь мне прямо в глаза, даже если ты и не хочешь того.
   В голосе Каролинуса прозвучала такая уверенность, такая сила убеждения, что в зале наступила глубокая тишина. Все взгляды обратились на мага. Казалось, чья-то огромная невидимая рука, не прикасаясь ни к кому в отдельности, притягивала всех разом к сидевшему в кресле магу, стараясь подавить само желание выскользнуть из ее растопыренных пальцев. Камберленд, немой и неподвижный, уставился в глаза Каролинусу.
   – Магия служит делу защиты, а не агрессии, – тихо скачал Каролинус, – но за пределами этой науки лежит другая наука, которую постигли лишь избранные. Высшая магия позволяет использовать силу для установления справедливости во спасение попавших в беду или затруднительное положение.
   Каролинус поднял глаза на графа и продолжил:
   – Роберт де Клиффорд Плантагенет, я не угрожаю тебе, а только советую: отвечай правду. А теперь скажи, ты сам организовал нападение на свои земли?
   – Да, – хрипло ответил граф.
   – Ты обещал вознаградить участников нападения?
   – Да.
   – Тогда заплати сейчас сэру Брайену.
   – У меня нет с собой сорока фунтов.
   – А ты помнишь, где у тебя лежат деньги?
   – Да.
   – Вспомни об одном из таких мест.
   Каролинус вперил взгляд в графа, внезапно исчез и через мгновение появился снова.
   Камберленд повалился в кресло. Ему на колени упала сумка.
   – Брайен, – обратился к рыцарю Каролинус, – твои деньги лежат в этой сумке. Милорд граф отдаст их тебе.
   Брайен подошел к Камберленду. Граф, ни слова не говоря, отдал ему сумку. Послышался звон монет. Лицо Брайена осветилось улыбкой Каролинуc перевел взгляд на лежавшего на полу сэра Саймона.
   – Саймон, – вполголоса проговорил маг, – ты уже давно пришел в чувство. Хватит разлеживаться. Подымайся, подбери мертвых и убирайся из замка вместе со своими солдатами. Камберленд, прикажи ему.
   – Исполняй! – рявкнул граф.
   Сэр Саймон поднялся и, не ответив на доброжелательную улыбку Брайена, поплелся к выходу. За ним потянулись солдаты.
   Каролинус продолжал раздавать команды:
   – Милорд граф, возвращайся к себе во дворец!
   Камберленд исчез.
   Каролинус перевел взгляд на де Бисби.
   – Милорд епископ, – учтиво проговорил маг, – мы все в неоплатном долгу перед тобой, особенно я. К сожалению, мне пора быть в другом месте. Могу я тебя отправить домой с помощью магии?
   – Мне кажется, теперь надо помочь тебе, Каролинус. Ты выглядишь утомленным. Я с удовольствием…
   – Благодарю тебя. Обо мне позаботятся, а ты окажешь мне большую услугу, если разрешишь отправить тебя домой.
   – Тогда отправляй.
   Епископ исчез.
   Каролинус откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Лицо его сморщилось. Казалось, он постарел на несколько лет.
   К магу поспешила Энджи.
   – Я сама позабочусь о нем, – остановил ее голос Кинетете.
   – Каролинусу надо немедленно лечь в постель, – возразила Анджела. – Он очень устал.
   – Он действительно очень устал, – сказала Кинетете, – но никто из вас не знает, как восстановить его силы. Я забираю мага с собой. Бог даст, вы еще увидите Каролинуса.
   Кинетете и Каролинус исчезли.
   Анджела, Джим, Брайен и Дэффид переглянулись.
   – Бог даст! – сказал Брайен.

Глава 39

   – Праздничный обед скоро будет готов, – оповестила мужа Энджи, войдя в спальню. Она опустилась в кресло и деловито продолжила:
   – Брайен с Герондой отправились на верховую прогулку, а Дэффид в лесу испытывает новые стрелы. Как только они вернутся, сядем за стол. Слуги и стражники ждут не дождутся, когда начнут пировать вместе с хозяевами.
   – Гм… – промычал Джим, не отрывая глаз от лежавшего перед ним на столе листа бумаги. Он, конечно, помнил о предстоящем банкете – как не отпраздновать освобождение Роберта и Каролинуса, а заодно и победу над Камберлендом! Однако мысли его в настоящее время были заняты более важным делом, чем подготовка к пиршеству.
   – Ты слышишь меня? – повысила голос Энджи. – Ты чем занимаешься?
   – Рисую круги, – ответил Джим. – Хочу представить себе, что находится за пределами Всего сущего. Круги помогают настроиться.
   – Зачем тебе это? – удивилась Анджела.
   – Если ты не забыла, Каролинус сказал, что за пределами обычной магии лежит Высшая магия, позволяющая использовать силу во спасение попавших в беду или затруднительное положение.
   – Ты опять собрался кого-то спасать?
   – Нас самих. На моем счету дважды оказывалось достаточное количество энергии, чтобы, воспользовавшись ею, вернуться в двадцатый век, и оба раза мы упускали свой шанс. Теперь жди, когда она снова накопится. А вот если я освою Высшую магию… Только не смотри на меня осуждающе. Естественно, мы не оставим Роберта, не позаботившись о его будущем. А вот нам самим оставаться здесь ни к чему. Слуги нас давно раскусили и едва терпят. Мы чужие для них.
   Энджи всплеснула руками.
   – Ты до сих пор не избавился от той чепухи, которую вбил себе в голову.
   – Это не чепуха. Нам с тобой не обойтись без друзей. А если нас раскусили слуги, то скоро нас раскусят и наши друзья, и тогда они отвернутся от нас.
   – У тебя больное воображение, Джим, – возразила Анджела. – Если ты веришь во весь этот вздор, поговори со слугами, порасспроси их.
   – Я же тебе говорил, что они…
   Закончить фразы Джим не успел. С крыши раздался истошный крик:
   – Тревога! Тревога! По западной дороге к замку приближается вооруженный отряд: пять рыцарей и около полусотни солдат, все на конях… – Крик дозорного потонул в звуках гонга.
   – Роберт! – воскликнула Энджи, вскочив на ноги. – Он перепугается до смерти!
   Анджела стремглав выбежала из комнаты. Чертыхнувшись, Джим последовал за женой в детскую.
   Поднятый шум Роберта не испугал. Когда Джим подошел к Анджеле, успевшей отобрать ребенка у няни, Роберт заулыбался, вынул изо рта кулачок и издал радостный крик.
   – Энджи, Роберт и не думает плакать, – сказал Джим. – Отдай его няне. Нам лучше подняться на крышу и узнать, что случилось.
   На крыше – круглой каменной площадке, окруженной зубчатой стеной, – никого не было. Джим и Анджела направились к ограждению.
   – Милорд! Милорд! – остановил их раздавшийся сзади голос.
   Голос принадлежал Айвесу Мортейну, начальнику стражи, худощавому черноволосому человеку, сменившему на этой должности Теолафа, произведенного Джимом в оруженосцы. Хотя Айвес Мортейн и был намного моложе своего предшественника, он успел поднатореть в ратном труде и вполне справлялся со своими нелегкими обязанностями, держа в страхе и строгости солдат Маленконтри. Сейчас он держал за волосы стражника, еще совсем юношу с голубыми глазами и копной рыжих волос, которого выволакивал на площадку из лаза на лестницу.
   – Милорд! Милорд! – снова подал голос начальник стражи. – Это моя вина. За этим недоумком нужен глаз да глаз, а я на минуту спустился вниз. Он оставил свой пост и побежал к вам в комнату, чтобы доложить о приближающемся отряде.
   Айвес Мортейн подтащил стражника к проему между зубцами и задрал ему голову, дернув за волосы.
   – А ну скажи, идиот, кого ты там видишь, – произнес Айвес зловещим голосом.
   – Шестерых… – пропищал стражник.
   – Посмотри хорошенько, – перебил Айвес Мортейн, снова дернув его за волосы. Стражник икнул и залепетал:
   – Четверых рыцарей. Двое других, судя по перевязям, оруженосцы.
   – А остальные?
   – Солдаты и лучники. Двадцать солдат с мечами и копьями и десять лучников.
   Айвес еще раз дернул страдальца за шевелюру.
   – В отряде больше нет вооруженных людей! – завопил стражник.
   Джим поежился: Айвес Мортейн явно перегибал палку, хотя удивляться тому было нечего – беспрекословное подчинение низших и преклонение перед высшими считались в порядке вещей, а на глазах у господ как не выказать рвения и не употребить власть над своим подчиненным!
   – Я спрашивал тебя, кого ты видишь внизу, – не унимался начальник стражи. – В отряде еще двадцать всадников, о которых ты ничего не сказал. Кто они?
   – Пажи и слуги с багажом и запасным оружием для рыцарей и оруженосцев.
   Айвес отпустил стражника и назидательно произнес:
   – А что если под покровом темноты эти пажи и слуги извлекут из багажа оружие для себя? Ты подумал об этом? Тогда в отряде вооруженных людей может стать почти вдвое больше.
   Одарив напоследок стражника испепеляющим взглядом, Айвес Мортейн развернулся на каблуках.
   – Милорд! Милорд! Я один виноват в том, что этот болван покинул свой пост. Поступите со мной так, как сочтете нужным. Я лишь прошу вас посмотреть вниз. Вы узнаете, чей отряд приближается к Маленконтри.
   – По-моему, на щите первого всадника герб сэра Джона Чендоса, – предположила Энджи.
   Джим посмотрел на поляну. И на самом деле: на щите возглавлявшего отряд рыцаря красовался боевой топор на лазоревом поле. Это был герб Джона Чендоса.