Страница:
– Они мне солгут из страха или подобострастия.
– А ты обратись с Мэй Хизер.
– К тринадцатилетней девочке?
– Вот именно. У нее что на уме, то и на языке. Если она не любит тебя, то так прямо и ляпнет. А теперь давай спать.
В то же время, в нескольких милях от Маленконтри, в лесу, спешивший по своим делам Арагх, один из друзей Анджелы и Джима, сначала сбавил шаг, а потом и вовсе остановился. Так и есть. Теперь он ясно почувствовал доносившийся издалека едва уловимый странный запах. Волк озабоченно вздохнул и побежал дальше.
Джон Чендос и три рыцаря из его свиты уже сидели в обществе Анджелы и Джима за высоким столом в Большом зале.
– Мы не виделись с Рождества, – сказал Джон Чендос, обращаясь к хозяевам, – и я безмерно счастлив, что снова разделяю вашу компанию.
Слова рыцаря были рассчитаны и на то, что будут услышаны сновавшими вокруг стола слугами, поэтому Анджела и Джим сочли, что улыбка явится вполне пристойным ответом на любезность гостя.
Джон Чендос пригубил большой квадратный кубок, выставляемый обычно на стол лишь для почетного гостя, который – при желании – мог оценить не только достоинство вместительного сосуда, но и уважение хозяев к своей персоне. Сделав глоток вина, Джон Чендос поставил кубок на место.
– Выполняю очередное поручение короля, – оповестил он Анджелу и Джима.
– Снова неприятности на границе с Уэльсом? – не без умысла спросила Энджи, стараясь выведать у гостя его намерения. А вопрос был уместен: когда в последний раз Джон Чендос был в Маленконтри, он собирался отправиться к уэльской границе.
– На этот раз, к счастью, нет, – ответил советник короля. – Хватает и других дел.
В зале появился слуга с горящими с одного конца ивовыми прутьями, пропитанными топленым жиром. Слуга пошел вдоль стен зала, зажигая развешанные по стенам светильники. В чашу каждого светильника, наполненную сухими кусочками дерева, он помещал по горящему пруту. Светильники загорелись, и в зале, который до того освещался лишь огнем трех каминов, стало светлее. Казалось, просветлело даже лицо Джона Чендоса. Он мягко и доверительно улыбался Анджеле и Джиму.
– Наверное, с этими делами не до покоя? – предположила Энджи.
– Поистине так, леди Анджела. Ничего не поделаешь. Да и, говоря откровенно, по мне, лучше уйти с головой в дела, чем вести праздное существование. Вы не разделяете мое мнение? – Джон Чендос вопросительно посмотрел на хозяев замка.
– Полностью с ним согласна, – ответила Энджи. – Лучше работать с утра до ночи, чем сидеть сложа руки.
– И я так считаю, – поддержал жену Джим, – хотя, пожалуй, у нас и выбора нет. Времени для развлечений не остается.
– Такова жизнь. А что делать? – Джон Чендос развел руками и улыбнулся. – Разве что заняться этими пирожными.
В зал, закусив нижнюю губу, осторожно вошла Мэй Хизер с большим подносом в руках. Поднос был полон крохотных пирожных – желейных шариков, изготовленных по рецепту Энджи, который она почерпнула из кулинарной книги еще в двадцатом столетии. Мэй поставила поднос на стол, медленно, стараясь не упасть, сделала реверанс и вышла из зала. Джон Чендос, как и обещал, принялся за пирожные, отправляя их одно за другим в рот.
– Какие новости при дворе? – спросил Джим, пытаясь, как и Энджи, побыстрее узнать о цели приезда посланца короля.
– Ax, новости… – протянул Джон Чендос, сделав глоток вина. – Прежде чем перейти к новостям, не могу отказать себе в удовольствии сообщить вам, что принц, молодой Эдвард, помнит о вас обоих и восхищается вашими достоинствами. От себя добавлю, что и ваши друзья вам под стать. Разве можно не восхищаться, к примеру, вашим приятелем, тем, что непревзойденный лучник. Забыл его имя.
– Дэффид ап Хайвел, – напомнила Энджи.
– Он самый, – Джон Чендос благосклонно кивнул. – А как умолчишь о доблестном сэре Брайене, о Жиле де Мере… ах да, и еще о волке…
– Арагхе, – вставила Энджи.
Джон Чендос снова кивнул и продолжал:
– А разве забудешь того гиганта, который был в вашем замке, когда крепость осаждали морские змеи. Он ведь тоже один из ваших друзей?
– Мы с ним в приятельских отношениях, – ответил Джим. – Его зовут Рррнлф, он – морской дьявол, сверхъестественное существо.
Последний раз Джим виделся с Рррнлфом всего несколько недель назад. Морской дьявол наведался в Маленконтри, чтобы объяснить Джиму, почему весной не отозвался на его клич. Обычно Рррнлф – в каком бы океане ни находился – немедленно являлся по первому зову Джима. По словам Рррнлфа, у него была уважительная причина. На дне Красного моря он нашел запечатанный кувшин и по неосторожности его откупорил. На беду морского дьявола в кувшине оказался могущественный джинн, который, вырвавшись на свободу, вместо того чтобы отблагодарить Рррнлфа за доброе дело, замуровал его под основанием подводной горы. Такому гиганту, как морской дьявол, не составляло труда вырваться из заточения. Нужно было лишь время. Рррнлф начал рыть подкоп. К своему удивлению, прокладывая тоннель, он столкнулся с еще одним узником подводной горы, пытавшимся вырваться на свободу, – невзрачным малым не более четырех футов ростом, не то человеком, не то сверхъестественным существом. Тому еще долго пришлось бы орудовать руками, если бы не морской дьявол.
Джим видел этого малого. Рррнлф притащил его с собой, а притащив, не без гордости извлек из недр своей фуфайки. Малый смахивал на человека, правда уродливого. На нем были шотландская юбка и рубашка явно с чужого плеча. Рук уродца видно не было, и их длину можно было лишь угадать по скрюченным пальцам, вцепившимся в рукава изнутри рубашки. На вопросы уродец не отвечал, а лишь таращил на Джима глаза, широко открыв рот, казалось, от непомерного удивления.
– Неразговорчив, – пояснил тогда Рррнлф, одарив своего подопечного умильным взглядом.
Воскресив в памяти историю Рррнлфа и его друга, Джим снова обратился в слух.
– …Да-да, – продолжал Джон Чендос, – не каждый может похвастаться своими друзьями и положиться на них в трудную минуту. А как вы считаете, не присоединится ли к моему отряду ваш лучник, если ему хорошо заплатят? Предстоит жаркое дело, и лишний человек, да еще искусный стрелок, мне бы не помешал.
– Не думаю, что Дэффид согласится, – ответил за себя и Анджелу Джим. – Он обычно берет в руки оружие лишь в том случае, если ему самому угрожает опасность. Да и вряд ли он станет помогать англичанам.
– На валлийца это похоже, – разочарованно процедил Джон Чендос.
Обед продолжался. На стол подали омлет со свининой, мясной пирог…
Джиму не лез кусок в горло. Джон Чендос все еще не рассказал о сложившейся ситуации. Что за враги объявились у короля?
Неужели те сумасброды, к которым по неосторожности примкнул Брайен? Джон Чендос чего-то не договаривает. Подробно расспросил о Дэффиде, а вот о Брайене лишь мельком упомянул, хотя несомненно знает, что тот лучший друг Джима.
Джон Чендос с подробностями не торопится. Разговаривает с Энджи. Поди же, воркуют, как голубки. Джим почувствовал ревность, хотя был не понаслышке знаком с царившими вокруг нравами. Считалось неприличным, если кавалер не попытается соблазнить или хотя бы обольстить встреченную им даму. А Джон Чендос поднаторел не только в интригах, но и в галантном обхождении с женщинами своего круга.
Джим молчал, словно воды в рот набрал. Безмолвствовали и три молодых рыцаря из свиты Джона Чендоса. Но если их сдержанность можно было объяснить деликатностью, то на молчание Джима не обратить внимания было нельзя.
Кто, как ни жена, заметит первой смятение мужа! Анджела испытующе посмотрела на Джима. Пожалуй, он ревнует ее. Нашел к кому ревновать! Сэру Джону в обаянии не откажешь, но, хотя он и полон сил, ему, наверное, уже под пятьдесят.
Положение спас появившийся на столе ягодный пудинг, сдобренный миндалем и украшенный лепестками одуванчиков. И хозяева, и гости нашли себе новое занятие. Кто же откажется от десерта!
Спустя некоторое время в дверях зала появился управляющий.
Джон держал в руках жезл, которым пользовался лишь в особо торжественных случаях.
– Прошу прощения, милорд, миледи, господа, – важно произнес управляющий, – спальня для сэра Джона и комната для других трех господ приготовлены.
Джон отвесил поклон и вышел из зала. За столом раздалось покашливание, после чего сэр Чарльз Ледерер, старший по возрасту из трех молодых рыцарей, подал голос:
– Прошу меня извинить, милорд, миледи, сэр Джон. Мне еще с утра нездоровится. Вероятно, мы с сэром Уильямом и сэром Аланом что-то не то съели за завтраком. Если вы милостиво разрешите, я отправлюсь спать.
Джон Чендос вопросительно посмотрел на Джима.
– Сон лучшее лекарство от всех болезней, – сказал Джим. – Не смею тебя удерживать за столом, сэр Чарльз. Тебе осталось получить дозволение сэра Джона.
– Ступай, Чарльз, – разрешил Джон Чендос. – Сэр Уильям, сэр Алан, если и вы себя плохо чувствуете, можете уйти вместе с Чарльзом.
– Спасибо, сэр Джон, милорд, миледи. Спокойной ночи. Да хранит вас Господь, – поднявшись из-за стола, в один голос ответили сэр Уильям и сэр Алан.
Трое молодых рыцарей поклонились и направились к выходу, где были встречены управляющим, который вновь показался в дверях, на этот раз, чтобы, отвести господ в отведенную им комнату.
– Славные парни, – сказал сэр Джон, проводив взглядом рыцарей. – Деликатны и исполнительны. Правда, неопытны. Еще не были в настоящем деле. Да, Бог даст, опыт придет.
Джон Чендос повернулся к Джиму.
– Нам надо поговорить, сэр Джеймс. Мы можем остаться и здесь, если ваши слуги не любопытны.
– Лучше подняться к нам в комнату, – ответил Джим, взглянув на жену. Та кивнула.
Все трое поднялись наверх и расположились за столом в спальне Энджи и Джима. Слуги принесли вино и пирожные. Вино оказалось нелишним, а пирожные так и остались нетронутыми на подносе. И хозяева, и гость были сыты.
Джон Чендос пригубил кубок.
– Прекрасная комната, – сказал рыцарь, повернувшись к окну, возле которого сидел.
Окна в комнате были гордостью хозяев замка. По настоянию жены, Джим велел расширить бойницы и вставить в них рамы на петлях, да еще с настоящими стеклами.
Окно, у которого расположился Джон Чендос, было открыто, и легкий ветерок, залетавший в комнату, по всей видимости, был приятен рыцарю, который, как и всякий солдат, был тепло одет, благоразумно считая, что можно и попотеть несколько часов, чтобы не дрожать от холода, оказавшись в ненастную погоду в седле.
– Нам она нравится, – ответила Энджи на замечание гостя.
– И неудивительно, – сказал Джон Чендос и перевел взгляд на Джима. – К моему глубокому сожалению, сэр Джеймс, собираюсь оторвать тебя от домашнего очага. Долг превыше всего. Признайся, ты был немало удивлен, узнав, что по приказу короля поступаешь в мое распоряжение.
– Скорее немного, – ответил Джим. – Я чувствовал, что пахнет грозой, хотя и не могу понять, откуда исходит угроза королевскому трону.
– Мы оба не дремлем, – удовлетворенно сказал Джон Чендос, сделав глоток вина. – Следим за положением дел в стране. А что касается подробностей, то пришла очередь и до них. Я надеюсь, что они останутся между нами, троими.
– Вне всяких сомнений! – уверила сэра Джона Энджи.
– О чем речь! – подхватил Джим и повернулся лицом к камину, в котором потрескивали дрова. Стояло лето, однако в жилых помещениях камины регулярно протапливали. Слуги по обыкновению боролись с сыростью. Тому был резон: в большинстве средневековых замков было сыро почти круглый год.
– Гоб! – позвал Джим.
– Я здесь, милорд, – раздался из камина тоненький голосок.
– Будь добр, найди себе место, откуда тебе нас не будет слышно.
– Слушаюсь, милорд.
Джим повернулся лицом к столу и поймал удивленный взгляд Джона Чендоса.
– Это – гоблин, – пояснил Джим. – Наш преданный друг. Мы ему многим обязаны.
Из камина послышалось счастливое воркование.
– Гоб! – бросил через плечо Джим.
– Ухожу, милорд, не стану мешать вам… – Раздавшийся из камина голосок постепенно затих.
– Так вот, – начал свои пояснения Джон Чендос, – наметилась небольшая конфронтация между землевладельцами. На этот конфликт можно было бы и закрыть глаза, если бы одну из враждующих сторон не возглавлял один из ближайших советников Его Величества. Этой стороне противостоят люди, недовольные повышением налогов, которые возросли благодаря стараниям этого советника. Возможно, вы что-нибудь слышали об этой распре?
– Кажется, о чем-то подобном мне недавно рассказывали, – ответил Джим.
– И ничего удивительного. Недовольство налогами зреет. А между тем его можно подавить в самом зародыше. Его Величество не прочь восстановить власть над Аквитанией, частью Франции, принадлежащей ему по праву наследования. Впрочем, король не отказался бы и от всей Франции, на которую у него прав не меньше, ведь Филипп IV был его дедушкой.
Действительно, вспомнил Джим, Филипп IV Красивый приходился Эдварду III дедушкой по материнской линии.
– Но прежде всего, – продолжил Джон Чендос, – советники короля пекутся о процветании Англии. Аквитания – край виноградников. Вино из Бордо славится на весь мир. Покупаем его и мы.
Джон Чендос пригубил кубок и пустился в дальнейшие пояснения:
– Если бы нам удалось вернуть Аквитанию, торговля вином перешла бы в руки Его Величества короля Эдварда, а в казну рекой потекло бы золото. Тогда в Англии можно было бы уменьшить налоги, а часть из них отменить вовсе. В стране воцарилось бы спокойствие.
Джон Чендос замолчал и взглянул на Джима.
Притязания английского короля на чужой престол Джиму претили. Однако вслух об этом не скажешь. В глазах Джона Чендоса пополнение королевской казны – дело первостепенной важности.
Джим принял глубокомысленный вид.
– Вот оно что! – протянул он. – Однако мне не совсем ясно, что требуется от меня.
Джон Чендос встал, словно хотел размять ноги, подошел к окну и выглянул во двор.
– Помощь, – не оборачиваясь, пояснил советник короля. – Пошел слух, что сэр Брайен Невилл-Смит собирается присоединиться к людям, которые вознамерились выступить против графа Камберленда.
У Джима упало сердце.
– Сэр Брайен – лучший копьеносец Англии, победитель рыцарских турниров, и за ним в стан противников графа могут потянуться другие рыцари, – продолжил пояснения Джон Чендос. – Рыцарь-Дракон пользуется не меньшей известностью, чем сэр Брайен. И если ты, сэр Джеймс, примкнешь к другой партии, силы сторон уравняются. Так или иначе, король приказал, чтобы ты поступил в мое распоряжение. Завтра рано утром мы выступаем…
Джон Чендос внезапно умолк.
– Клянусь святым Георгием, – воскликнул он после короткого замешательства, – у вас во дворе пожар, из какой-то постройки валит дым, а слуги, вместо того чтобы гасить огонь, любуются дракой!
– А ты обратись с Мэй Хизер.
– К тринадцатилетней девочке?
– Вот именно. У нее что на уме, то и на языке. Если она не любит тебя, то так прямо и ляпнет. А теперь давай спать.
В то же время, в нескольких милях от Маленконтри, в лесу, спешивший по своим делам Арагх, один из друзей Анджелы и Джима, сначала сбавил шаг, а потом и вовсе остановился. Так и есть. Теперь он ясно почувствовал доносившийся издалека едва уловимый странный запах. Волк озабоченно вздохнул и побежал дальше.
* * *
Сэр Джон Чендос не заставил себя долго ждать. Уже на следующее утро один из ближайших советников Его Величества короля Эдварда со свитой из двадцати человек появился под стенами Маленконтри. Высокий гость был радушно встречен хозяевами и вместе с тремя рыцарями из кортежа – еще совсем молодыми людьми – проследовал в замок. Солдатам, составлявшим остальную часть свиты, пришлось остаться за воротами Маленконтри. То было в порядке вещей. Владетельные особы предпочитали не пускать на свой двор вооруженных людей, если тех можно было оставить за крепостными стенами. Впрочем, солдаты и не рассчитывали на тепло замковых помещений. Они чаще ночевали под открытым небом, чем под крышей на соломенных тюфяках. Навес от дождя, костер, вино и еда, принесенные из-под ворот замка, – вот и все, что было нужно служивым. Терпения им хватало. Каждый знал: слуги сначала обслуживают господ.Джон Чендос и три рыцаря из его свиты уже сидели в обществе Анджелы и Джима за высоким столом в Большом зале.
– Мы не виделись с Рождества, – сказал Джон Чендос, обращаясь к хозяевам, – и я безмерно счастлив, что снова разделяю вашу компанию.
Слова рыцаря были рассчитаны и на то, что будут услышаны сновавшими вокруг стола слугами, поэтому Анджела и Джим сочли, что улыбка явится вполне пристойным ответом на любезность гостя.
Джон Чендос пригубил большой квадратный кубок, выставляемый обычно на стол лишь для почетного гостя, который – при желании – мог оценить не только достоинство вместительного сосуда, но и уважение хозяев к своей персоне. Сделав глоток вина, Джон Чендос поставил кубок на место.
– Выполняю очередное поручение короля, – оповестил он Анджелу и Джима.
– Снова неприятности на границе с Уэльсом? – не без умысла спросила Энджи, стараясь выведать у гостя его намерения. А вопрос был уместен: когда в последний раз Джон Чендос был в Маленконтри, он собирался отправиться к уэльской границе.
– На этот раз, к счастью, нет, – ответил советник короля. – Хватает и других дел.
В зале появился слуга с горящими с одного конца ивовыми прутьями, пропитанными топленым жиром. Слуга пошел вдоль стен зала, зажигая развешанные по стенам светильники. В чашу каждого светильника, наполненную сухими кусочками дерева, он помещал по горящему пруту. Светильники загорелись, и в зале, который до того освещался лишь огнем трех каминов, стало светлее. Казалось, просветлело даже лицо Джона Чендоса. Он мягко и доверительно улыбался Анджеле и Джиму.
– Наверное, с этими делами не до покоя? – предположила Энджи.
– Поистине так, леди Анджела. Ничего не поделаешь. Да и, говоря откровенно, по мне, лучше уйти с головой в дела, чем вести праздное существование. Вы не разделяете мое мнение? – Джон Чендос вопросительно посмотрел на хозяев замка.
– Полностью с ним согласна, – ответила Энджи. – Лучше работать с утра до ночи, чем сидеть сложа руки.
– И я так считаю, – поддержал жену Джим, – хотя, пожалуй, у нас и выбора нет. Времени для развлечений не остается.
– Такова жизнь. А что делать? – Джон Чендос развел руками и улыбнулся. – Разве что заняться этими пирожными.
В зал, закусив нижнюю губу, осторожно вошла Мэй Хизер с большим подносом в руках. Поднос был полон крохотных пирожных – желейных шариков, изготовленных по рецепту Энджи, который она почерпнула из кулинарной книги еще в двадцатом столетии. Мэй поставила поднос на стол, медленно, стараясь не упасть, сделала реверанс и вышла из зала. Джон Чендос, как и обещал, принялся за пирожные, отправляя их одно за другим в рот.
– Какие новости при дворе? – спросил Джим, пытаясь, как и Энджи, побыстрее узнать о цели приезда посланца короля.
– Ax, новости… – протянул Джон Чендос, сделав глоток вина. – Прежде чем перейти к новостям, не могу отказать себе в удовольствии сообщить вам, что принц, молодой Эдвард, помнит о вас обоих и восхищается вашими достоинствами. От себя добавлю, что и ваши друзья вам под стать. Разве можно не восхищаться, к примеру, вашим приятелем, тем, что непревзойденный лучник. Забыл его имя.
– Дэффид ап Хайвел, – напомнила Энджи.
– Он самый, – Джон Чендос благосклонно кивнул. – А как умолчишь о доблестном сэре Брайене, о Жиле де Мере… ах да, и еще о волке…
– Арагхе, – вставила Энджи.
Джон Чендос снова кивнул и продолжал:
– А разве забудешь того гиганта, который был в вашем замке, когда крепость осаждали морские змеи. Он ведь тоже один из ваших друзей?
– Мы с ним в приятельских отношениях, – ответил Джим. – Его зовут Рррнлф, он – морской дьявол, сверхъестественное существо.
Последний раз Джим виделся с Рррнлфом всего несколько недель назад. Морской дьявол наведался в Маленконтри, чтобы объяснить Джиму, почему весной не отозвался на его клич. Обычно Рррнлф – в каком бы океане ни находился – немедленно являлся по первому зову Джима. По словам Рррнлфа, у него была уважительная причина. На дне Красного моря он нашел запечатанный кувшин и по неосторожности его откупорил. На беду морского дьявола в кувшине оказался могущественный джинн, который, вырвавшись на свободу, вместо того чтобы отблагодарить Рррнлфа за доброе дело, замуровал его под основанием подводной горы. Такому гиганту, как морской дьявол, не составляло труда вырваться из заточения. Нужно было лишь время. Рррнлф начал рыть подкоп. К своему удивлению, прокладывая тоннель, он столкнулся с еще одним узником подводной горы, пытавшимся вырваться на свободу, – невзрачным малым не более четырех футов ростом, не то человеком, не то сверхъестественным существом. Тому еще долго пришлось бы орудовать руками, если бы не морской дьявол.
Джим видел этого малого. Рррнлф притащил его с собой, а притащив, не без гордости извлек из недр своей фуфайки. Малый смахивал на человека, правда уродливого. На нем были шотландская юбка и рубашка явно с чужого плеча. Рук уродца видно не было, и их длину можно было лишь угадать по скрюченным пальцам, вцепившимся в рукава изнутри рубашки. На вопросы уродец не отвечал, а лишь таращил на Джима глаза, широко открыв рот, казалось, от непомерного удивления.
– Неразговорчив, – пояснил тогда Рррнлф, одарив своего подопечного умильным взглядом.
Воскресив в памяти историю Рррнлфа и его друга, Джим снова обратился в слух.
– …Да-да, – продолжал Джон Чендос, – не каждый может похвастаться своими друзьями и положиться на них в трудную минуту. А как вы считаете, не присоединится ли к моему отряду ваш лучник, если ему хорошо заплатят? Предстоит жаркое дело, и лишний человек, да еще искусный стрелок, мне бы не помешал.
– Не думаю, что Дэффид согласится, – ответил за себя и Анджелу Джим. – Он обычно берет в руки оружие лишь в том случае, если ему самому угрожает опасность. Да и вряд ли он станет помогать англичанам.
– На валлийца это похоже, – разочарованно процедил Джон Чендос.
Обед продолжался. На стол подали омлет со свининой, мясной пирог…
Джиму не лез кусок в горло. Джон Чендос все еще не рассказал о сложившейся ситуации. Что за враги объявились у короля?
Неужели те сумасброды, к которым по неосторожности примкнул Брайен? Джон Чендос чего-то не договаривает. Подробно расспросил о Дэффиде, а вот о Брайене лишь мельком упомянул, хотя несомненно знает, что тот лучший друг Джима.
Джон Чендос с подробностями не торопится. Разговаривает с Энджи. Поди же, воркуют, как голубки. Джим почувствовал ревность, хотя был не понаслышке знаком с царившими вокруг нравами. Считалось неприличным, если кавалер не попытается соблазнить или хотя бы обольстить встреченную им даму. А Джон Чендос поднаторел не только в интригах, но и в галантном обхождении с женщинами своего круга.
Джим молчал, словно воды в рот набрал. Безмолвствовали и три молодых рыцаря из свиты Джона Чендоса. Но если их сдержанность можно было объяснить деликатностью, то на молчание Джима не обратить внимания было нельзя.
Кто, как ни жена, заметит первой смятение мужа! Анджела испытующе посмотрела на Джима. Пожалуй, он ревнует ее. Нашел к кому ревновать! Сэру Джону в обаянии не откажешь, но, хотя он и полон сил, ему, наверное, уже под пятьдесят.
Положение спас появившийся на столе ягодный пудинг, сдобренный миндалем и украшенный лепестками одуванчиков. И хозяева, и гости нашли себе новое занятие. Кто же откажется от десерта!
Спустя некоторое время в дверях зала появился управляющий.
Джон держал в руках жезл, которым пользовался лишь в особо торжественных случаях.
– Прошу прощения, милорд, миледи, господа, – важно произнес управляющий, – спальня для сэра Джона и комната для других трех господ приготовлены.
Джон отвесил поклон и вышел из зала. За столом раздалось покашливание, после чего сэр Чарльз Ледерер, старший по возрасту из трех молодых рыцарей, подал голос:
– Прошу меня извинить, милорд, миледи, сэр Джон. Мне еще с утра нездоровится. Вероятно, мы с сэром Уильямом и сэром Аланом что-то не то съели за завтраком. Если вы милостиво разрешите, я отправлюсь спать.
Джон Чендос вопросительно посмотрел на Джима.
– Сон лучшее лекарство от всех болезней, – сказал Джим. – Не смею тебя удерживать за столом, сэр Чарльз. Тебе осталось получить дозволение сэра Джона.
– Ступай, Чарльз, – разрешил Джон Чендос. – Сэр Уильям, сэр Алан, если и вы себя плохо чувствуете, можете уйти вместе с Чарльзом.
– Спасибо, сэр Джон, милорд, миледи. Спокойной ночи. Да хранит вас Господь, – поднявшись из-за стола, в один голос ответили сэр Уильям и сэр Алан.
Трое молодых рыцарей поклонились и направились к выходу, где были встречены управляющим, который вновь показался в дверях, на этот раз, чтобы, отвести господ в отведенную им комнату.
– Славные парни, – сказал сэр Джон, проводив взглядом рыцарей. – Деликатны и исполнительны. Правда, неопытны. Еще не были в настоящем деле. Да, Бог даст, опыт придет.
Джон Чендос повернулся к Джиму.
– Нам надо поговорить, сэр Джеймс. Мы можем остаться и здесь, если ваши слуги не любопытны.
– Лучше подняться к нам в комнату, – ответил Джим, взглянув на жену. Та кивнула.
Все трое поднялись наверх и расположились за столом в спальне Энджи и Джима. Слуги принесли вино и пирожные. Вино оказалось нелишним, а пирожные так и остались нетронутыми на подносе. И хозяева, и гость были сыты.
Джон Чендос пригубил кубок.
– Прекрасная комната, – сказал рыцарь, повернувшись к окну, возле которого сидел.
Окна в комнате были гордостью хозяев замка. По настоянию жены, Джим велел расширить бойницы и вставить в них рамы на петлях, да еще с настоящими стеклами.
Окно, у которого расположился Джон Чендос, было открыто, и легкий ветерок, залетавший в комнату, по всей видимости, был приятен рыцарю, который, как и всякий солдат, был тепло одет, благоразумно считая, что можно и попотеть несколько часов, чтобы не дрожать от холода, оказавшись в ненастную погоду в седле.
– Нам она нравится, – ответила Энджи на замечание гостя.
– И неудивительно, – сказал Джон Чендос и перевел взгляд на Джима. – К моему глубокому сожалению, сэр Джеймс, собираюсь оторвать тебя от домашнего очага. Долг превыше всего. Признайся, ты был немало удивлен, узнав, что по приказу короля поступаешь в мое распоряжение.
– Скорее немного, – ответил Джим. – Я чувствовал, что пахнет грозой, хотя и не могу понять, откуда исходит угроза королевскому трону.
– Мы оба не дремлем, – удовлетворенно сказал Джон Чендос, сделав глоток вина. – Следим за положением дел в стране. А что касается подробностей, то пришла очередь и до них. Я надеюсь, что они останутся между нами, троими.
– Вне всяких сомнений! – уверила сэра Джона Энджи.
– О чем речь! – подхватил Джим и повернулся лицом к камину, в котором потрескивали дрова. Стояло лето, однако в жилых помещениях камины регулярно протапливали. Слуги по обыкновению боролись с сыростью. Тому был резон: в большинстве средневековых замков было сыро почти круглый год.
– Гоб! – позвал Джим.
– Я здесь, милорд, – раздался из камина тоненький голосок.
– Будь добр, найди себе место, откуда тебе нас не будет слышно.
– Слушаюсь, милорд.
Джим повернулся лицом к столу и поймал удивленный взгляд Джона Чендоса.
– Это – гоблин, – пояснил Джим. – Наш преданный друг. Мы ему многим обязаны.
Из камина послышалось счастливое воркование.
– Гоб! – бросил через плечо Джим.
– Ухожу, милорд, не стану мешать вам… – Раздавшийся из камина голосок постепенно затих.
– Так вот, – начал свои пояснения Джон Чендос, – наметилась небольшая конфронтация между землевладельцами. На этот конфликт можно было бы и закрыть глаза, если бы одну из враждующих сторон не возглавлял один из ближайших советников Его Величества. Этой стороне противостоят люди, недовольные повышением налогов, которые возросли благодаря стараниям этого советника. Возможно, вы что-нибудь слышали об этой распре?
– Кажется, о чем-то подобном мне недавно рассказывали, – ответил Джим.
– И ничего удивительного. Недовольство налогами зреет. А между тем его можно подавить в самом зародыше. Его Величество не прочь восстановить власть над Аквитанией, частью Франции, принадлежащей ему по праву наследования. Впрочем, король не отказался бы и от всей Франции, на которую у него прав не меньше, ведь Филипп IV был его дедушкой.
Действительно, вспомнил Джим, Филипп IV Красивый приходился Эдварду III дедушкой по материнской линии.
– Но прежде всего, – продолжил Джон Чендос, – советники короля пекутся о процветании Англии. Аквитания – край виноградников. Вино из Бордо славится на весь мир. Покупаем его и мы.
Джон Чендос пригубил кубок и пустился в дальнейшие пояснения:
– Если бы нам удалось вернуть Аквитанию, торговля вином перешла бы в руки Его Величества короля Эдварда, а в казну рекой потекло бы золото. Тогда в Англии можно было бы уменьшить налоги, а часть из них отменить вовсе. В стране воцарилось бы спокойствие.
Джон Чендос замолчал и взглянул на Джима.
Притязания английского короля на чужой престол Джиму претили. Однако вслух об этом не скажешь. В глазах Джона Чендоса пополнение королевской казны – дело первостепенной важности.
Джим принял глубокомысленный вид.
– Вот оно что! – протянул он. – Однако мне не совсем ясно, что требуется от меня.
Джон Чендос встал, словно хотел размять ноги, подошел к окну и выглянул во двор.
– Помощь, – не оборачиваясь, пояснил советник короля. – Пошел слух, что сэр Брайен Невилл-Смит собирается присоединиться к людям, которые вознамерились выступить против графа Камберленда.
У Джима упало сердце.
– Сэр Брайен – лучший копьеносец Англии, победитель рыцарских турниров, и за ним в стан противников графа могут потянуться другие рыцари, – продолжил пояснения Джон Чендос. – Рыцарь-Дракон пользуется не меньшей известностью, чем сэр Брайен. И если ты, сэр Джеймс, примкнешь к другой партии, силы сторон уравняются. Так или иначе, король приказал, чтобы ты поступил в мое распоряжение. Завтра рано утром мы выступаем…
Джон Чендос внезапно умолк.
– Клянусь святым Георгием, – воскликнул он после короткого замешательства, – у вас во дворе пожар, из какой-то постройки валит дым, а слуги, вместо того чтобы гасить огонь, любуются дракой!
Глава 6
Джим и Анджела бросились к окнам.
– Дьявольщина, Энджи! – выглянув во двор, воскликнул Джим. – Это Мэй Хизер и Том. Опять взялись за старое.
– А дым валит из кухни, – определила Энджи. Хозяева вместе с гостем поспешили к двери. Когда Джим, Анджела и сэр Джон оказались во дворе, дымить из кухни почти перестало, а вот драка была в самом разгаре. Мэй Хизер и Том, паренек с кухни, в окружении слуг катались по земле и увлеченно тузили друг друга.
– Прекратите сейчас же! – воскликнула Энджи, проталкиваясь вместе с мужем и Джоном Чендосом через кольцо зрителей.
Дерущихся растащили в разные стороны. Мэй и Том, хотя и были закадычными друзьями, частенько ссорились и не раз устраивали драку на потеху слугам.
– Я снова надавала тебе! – торжествующе возгласила Мэй Хизер.
Том пробурчал что-то невразумительное себе под нос.
– Так! – зловеще проговорила Энджи. – Что случилось на этот раз?
– Он врет! – выпалила Мэй Хизер.
– Ничего и не вру! – возопил Том. Мэй и Том чуть снова не бросились друг на друга, но их вовремя удержали.
– Попридержите их! – бросила Энджи слугам. – А вы, – она строго посмотрела на драчунов, – отвечайте по одному. Начнем с тебя, Том. Почему Мэй Хизер говорит, что ты врешь?
– Я не вру! – выкрикнул Том. – В замке у большой плиты взаправду была дыра, я сам видел.
– Да врет он, врет! – заголосила Мэй Хизер. – Миледи может посмотреть сама. Нет там никакой дыры. А дымоход забил Том, вот он и плетет околесицу.
Джим не стал дожидаться конца расследования, затеянного Энджи, справедливо решив, что толку с него не будет, и предложил Джону Чендосу пройти вместе с ним на кухню.
Оказалось, что на кухню уже успели вернуться повариха, булочница и несколько слуг. Завидев хозяина и его гостя, все притихли и с виноватым видом уставились в пол. Дыма в помещении больше не было.
Дверцы самой большой плиты были открыты, и, хотя огонь в топке не горел, из нее веяло теплом. Чувствовалось, что плита недавно топилась. Неожиданно из топки, к немалому удивлению Джима и Джона Чендоса, вылез малый, весь в саже. То был один из слуг, помогавших поварихе на кухне. Джим еле узнал его.
– Дымоход забит грязью, – сказал чумазый слуга, глядя на повариху. – Образовалась пробка. Без железного прута ее не пробить. Пусть мне принесут прут, и я прочищу дымоход…
Повариха повела головой, скосив глаза в сторону Джима. Чумазый слуга повернулся и, увидев хозяина, добавил:
– …С разрешения милорда.
– Забит дымоход? – удивилась повариха. – Тому такое не под силу, да и Мэй тоже.
– Да это все фейри! – с очевидным удовольствием вмешалась булочница. – Его проделки. У нас на кухне есть люди, которые якшаются с гоблином, – женщина бросила испепеляющий взгляд на одного из слуг, который с деланным интересом принялся рассматривать носок своего ботинка. – Этот фейри уже давно облюбовал тепленькое местечко в дымоходе большой плиты. Я этому гоблину не потакаю. Будьте уверены, в мою печь он не сунется, – заключила булочница и с победоносным видом обвела слушателей глазами.
Слова булочницы касались не только слуги, которому поневоле пришлось заинтересоваться состоянием своей обуви, они касались и Джима. Гоблин был другом хозяев замка и находился под их покровительством. Окажись сейчас на кухне Анджела, она бы потом не преминула сказать, что булочница проявила непозволительную распущенность, а виноват в этом, конечно, Джим, который попустительствует отбившимся от рук слугам.
– О каком гоблине говорит эта женщина? – спросил Джон Чендос.
– О том, с которым я недавно разговаривал, – громко ответил Джим. – Гоблин находится под моим покровительством и может бывать всюду, где пожелает, – добавил он металлическим голосом, обведя своих подданных пронзительным взглядом.
Слуги попятились, а булочница попыталась спрятаться за спиной поварихи, но тщетно: пышные телеса женщин друг другу не уступали.
– Прошу прощения, сэр Джон, – сказал Джим, – мне еще надо немного времени, чтобы во всем разобраться.
Он повернулся к поварихе.
– Как случилось, что в дымоходе образовалась пробка из грязи и что это за дыра, о которой говорил Том?
– Почему забит дымоход, я не знаю, да и дыры не видела. О ней рассказал Том, милорд. Он заходил на кухню, когда в помещении никого не было. Том говорит, что дыра была у плиты, вот здесь, – повариха ткнула пальцем в земляной пол.
Джим опустил глаза. На фоне плотного пола, утрамбованного за многие годы не одной парой ног, виднелся небольшой участок земли, который, казалось, недавно взрыхлили, а потом уплотнили, выровняли и подмели.
– А когда Том видел дыру, плита топилась? – задумчиво спросил Джон Чендос.
– Нет, милорд, – ответила повариха. – К тому времени господа позавтракали, а готовить обед еще было рано.
– Тогда дымоход забил землей не огненный демон, – глубокомысленно заметил сэр Джон. – И все-таки, сэр Джеймс, клянусь всеми святыми, здесь дело нечисто. Возможно, действительно без фейри не обошлось.
– Я расскажу обо всем Каролинусу, – ответил Джим. – Думаю, он объяснит случившееся.
Похоже, Джон Чендос был удовлетворен ответом. Каждый знал, что самому с фейри – а этим словом называли не только гоблинов, но и дьяволов, джиннов, демонов, да и все другие таинственные существа, способные привести в смятение человеческий разум, – лучше не связываться. Обычно окружавшие Джима люди старались даже не называть этих существ по имени, опасаясь, что потревоженное создание тут же явится к возмутителю своего спокойствия и непременно сожрет его.
Джим и Джон Чендос вышли из кухни. Двор был пуст. Анджела оказалась в Большом зале. Джим коротко рассказал ей о происшествии на кухне.
– Весь этот переполох не оставил никого равнодушным, – смеясь заключил Джим. – А драку во дворе не видел только ленивый.
– Как! Если няня оставила без присмотра ребенка, я убью ее! – вскрикнула Энджи и бросилась вон из зала.
– Разве ребенку угрожает опасность? – удивился Джон Чендос.
– Прошу прощения, сэр Джон! – пропустив мимо ушей вопрос рыцаря, воскликнул Джим и побежал вслед за женой. Ему передалась тревога Энджи.
Джон Чендос устремился следом за Джимом. Хотя рыцарю и было под пятьдесят, он догнал Джима в два счета, и буфетную, в которой Гвиннет Плайсет с пристрастием допрашивала Мэй Хизер, они пересекли вместе.
– Так ты говоришь, что не виновата ни капельки… – донеслись до Джима слова миссис Плайсет. Хорошо, Джим не видел удивленного взгляда, которым женщина проводила двух несущихся стремглав рыцарей, а то мог бы и расшибить лоб о косяк двери.
На лестнице Джим убавил шаг. Замедлил бег и Джон Чендос, но не потому что устал, а из деликатности. У рыцаря хватило бы сил, чтобы подняться по лестнице до нужного этажа на одном дыхании.
Походная жизнь, которую вел Джон Чендос, закалила его.
Впереди послышался шум. Оказалось, Анджела колотит рукой по двери в детскую и орет во все горло.
– Сейчас же открой дверь! – кричала Энджи. – Это я, леди Анджела. Слышишь, что тебе говорят: открой дверь!
Из-за двери послышалось невнятное бормотанье, раздался ряд глухих звуков от трения каких-то предметов о пол комнаты, потом щелкнул замок, дверь отворилась и на пороге показалась няня, насмерть перепуганная девица лет девятнадцати.
– Прошу прощения, милорд, – еле ворочая языком, произнесла няня, после чего грохнулась перед Энджи на колени, сложила в мольбе руки и пролепетала:
– Прошу прощения, миледи, я испугалась.
– Испугалась? Кого? Да не молчи, отвечай.
– Кто-то пытался войти в комнату. Сначала дверь подергали, а потом раздался стук. Я спросила: «Кто там?» – но никто не ответил. Зато в дверь стали по-настоящему ломиться. Я придвинула к ней всю мебель, что была в комнате. Не тронула только детскую кроватку. Потом стало тихо, а когда снова раздался стук, я решила, что все началось сначала.
Джим и Джон Чендос принялись осматривать дверь. Она была сделана из цельной широченной доски толщиной в добрых два дюйма. Выломать такую махину было не просто. И все-таки с наружной стороны двери отыскались вмятины.
– Сэр Джон, будь добр, выйди со мной в коридор, – попросил Джим. – Хочу поставить на дверь дополнительный запор.
– Дополнительный запор? – повторил Джон Чендос, шагнув в коридор.
– Да, но только магический.
Джон Чендос попятился и прижался к стене.
Джим затворил дверь, прикрыл глаза и представил себе, что дверь пронизывают невидимые серебряные нити, которые своими концами уходят через косяки в стенку. Джим открыл глаза и ткнул указательным пальцем в дверь. Запор был готов.
– Пусть никто из тех, кто живет за стенами замка, не сможет войти в эту дверь без моего дозволения или без разрешения Анджелы, – возгласил Джим и повернулся к советнику короля:
– Вот и вся магия, сэр Джон.
Джим отворил дверь.
– Энджи, я поставил на дверь магический запор, – оповестил он жену. – Теперь никто из посторонних без нашего разрешения не войдет в детскую. Матильда, можешь никого не бояться, но дверь запирай, как и прежде. Энджи, больше не о чем беспокоиться. Может быть, спустимся вместе с сэром Джоном в Большой зал?
– Прошу прощения, сэр Джеймс, – запротестовал Джон Чендос, – завтра рано вставать. Если слуга покажет мне мою комнату, я с удовольствием лягу спать. Да и тебе, сэр Джеймс, нужно время, чтобы подготовиться к походу.
– Пожалуй, ты прав, сэр Джон, – с облегчением сказал Джим. – Твоя комната этажом ниже. Я сам провожу тебя.
– Дьявольщина, Энджи! – выглянув во двор, воскликнул Джим. – Это Мэй Хизер и Том. Опять взялись за старое.
– А дым валит из кухни, – определила Энджи. Хозяева вместе с гостем поспешили к двери. Когда Джим, Анджела и сэр Джон оказались во дворе, дымить из кухни почти перестало, а вот драка была в самом разгаре. Мэй Хизер и Том, паренек с кухни, в окружении слуг катались по земле и увлеченно тузили друг друга.
– Прекратите сейчас же! – воскликнула Энджи, проталкиваясь вместе с мужем и Джоном Чендосом через кольцо зрителей.
Дерущихся растащили в разные стороны. Мэй и Том, хотя и были закадычными друзьями, частенько ссорились и не раз устраивали драку на потеху слугам.
– Я снова надавала тебе! – торжествующе возгласила Мэй Хизер.
Том пробурчал что-то невразумительное себе под нос.
– Так! – зловеще проговорила Энджи. – Что случилось на этот раз?
– Он врет! – выпалила Мэй Хизер.
– Ничего и не вру! – возопил Том. Мэй и Том чуть снова не бросились друг на друга, но их вовремя удержали.
– Попридержите их! – бросила Энджи слугам. – А вы, – она строго посмотрела на драчунов, – отвечайте по одному. Начнем с тебя, Том. Почему Мэй Хизер говорит, что ты врешь?
– Я не вру! – выкрикнул Том. – В замке у большой плиты взаправду была дыра, я сам видел.
– Да врет он, врет! – заголосила Мэй Хизер. – Миледи может посмотреть сама. Нет там никакой дыры. А дымоход забил Том, вот он и плетет околесицу.
Джим не стал дожидаться конца расследования, затеянного Энджи, справедливо решив, что толку с него не будет, и предложил Джону Чендосу пройти вместе с ним на кухню.
Оказалось, что на кухню уже успели вернуться повариха, булочница и несколько слуг. Завидев хозяина и его гостя, все притихли и с виноватым видом уставились в пол. Дыма в помещении больше не было.
Дверцы самой большой плиты были открыты, и, хотя огонь в топке не горел, из нее веяло теплом. Чувствовалось, что плита недавно топилась. Неожиданно из топки, к немалому удивлению Джима и Джона Чендоса, вылез малый, весь в саже. То был один из слуг, помогавших поварихе на кухне. Джим еле узнал его.
– Дымоход забит грязью, – сказал чумазый слуга, глядя на повариху. – Образовалась пробка. Без железного прута ее не пробить. Пусть мне принесут прут, и я прочищу дымоход…
Повариха повела головой, скосив глаза в сторону Джима. Чумазый слуга повернулся и, увидев хозяина, добавил:
– …С разрешения милорда.
– Забит дымоход? – удивилась повариха. – Тому такое не под силу, да и Мэй тоже.
– Да это все фейри! – с очевидным удовольствием вмешалась булочница. – Его проделки. У нас на кухне есть люди, которые якшаются с гоблином, – женщина бросила испепеляющий взгляд на одного из слуг, который с деланным интересом принялся рассматривать носок своего ботинка. – Этот фейри уже давно облюбовал тепленькое местечко в дымоходе большой плиты. Я этому гоблину не потакаю. Будьте уверены, в мою печь он не сунется, – заключила булочница и с победоносным видом обвела слушателей глазами.
Слова булочницы касались не только слуги, которому поневоле пришлось заинтересоваться состоянием своей обуви, они касались и Джима. Гоблин был другом хозяев замка и находился под их покровительством. Окажись сейчас на кухне Анджела, она бы потом не преминула сказать, что булочница проявила непозволительную распущенность, а виноват в этом, конечно, Джим, который попустительствует отбившимся от рук слугам.
– О каком гоблине говорит эта женщина? – спросил Джон Чендос.
– О том, с которым я недавно разговаривал, – громко ответил Джим. – Гоблин находится под моим покровительством и может бывать всюду, где пожелает, – добавил он металлическим голосом, обведя своих подданных пронзительным взглядом.
Слуги попятились, а булочница попыталась спрятаться за спиной поварихи, но тщетно: пышные телеса женщин друг другу не уступали.
– Прошу прощения, сэр Джон, – сказал Джим, – мне еще надо немного времени, чтобы во всем разобраться.
Он повернулся к поварихе.
– Как случилось, что в дымоходе образовалась пробка из грязи и что это за дыра, о которой говорил Том?
– Почему забит дымоход, я не знаю, да и дыры не видела. О ней рассказал Том, милорд. Он заходил на кухню, когда в помещении никого не было. Том говорит, что дыра была у плиты, вот здесь, – повариха ткнула пальцем в земляной пол.
Джим опустил глаза. На фоне плотного пола, утрамбованного за многие годы не одной парой ног, виднелся небольшой участок земли, который, казалось, недавно взрыхлили, а потом уплотнили, выровняли и подмели.
– А когда Том видел дыру, плита топилась? – задумчиво спросил Джон Чендос.
– Нет, милорд, – ответила повариха. – К тому времени господа позавтракали, а готовить обед еще было рано.
– Тогда дымоход забил землей не огненный демон, – глубокомысленно заметил сэр Джон. – И все-таки, сэр Джеймс, клянусь всеми святыми, здесь дело нечисто. Возможно, действительно без фейри не обошлось.
– Я расскажу обо всем Каролинусу, – ответил Джим. – Думаю, он объяснит случившееся.
Похоже, Джон Чендос был удовлетворен ответом. Каждый знал, что самому с фейри – а этим словом называли не только гоблинов, но и дьяволов, джиннов, демонов, да и все другие таинственные существа, способные привести в смятение человеческий разум, – лучше не связываться. Обычно окружавшие Джима люди старались даже не называть этих существ по имени, опасаясь, что потревоженное создание тут же явится к возмутителю своего спокойствия и непременно сожрет его.
Джим и Джон Чендос вышли из кухни. Двор был пуст. Анджела оказалась в Большом зале. Джим коротко рассказал ей о происшествии на кухне.
– Весь этот переполох не оставил никого равнодушным, – смеясь заключил Джим. – А драку во дворе не видел только ленивый.
– Как! Если няня оставила без присмотра ребенка, я убью ее! – вскрикнула Энджи и бросилась вон из зала.
– Разве ребенку угрожает опасность? – удивился Джон Чендос.
– Прошу прощения, сэр Джон! – пропустив мимо ушей вопрос рыцаря, воскликнул Джим и побежал вслед за женой. Ему передалась тревога Энджи.
Джон Чендос устремился следом за Джимом. Хотя рыцарю и было под пятьдесят, он догнал Джима в два счета, и буфетную, в которой Гвиннет Плайсет с пристрастием допрашивала Мэй Хизер, они пересекли вместе.
– Так ты говоришь, что не виновата ни капельки… – донеслись до Джима слова миссис Плайсет. Хорошо, Джим не видел удивленного взгляда, которым женщина проводила двух несущихся стремглав рыцарей, а то мог бы и расшибить лоб о косяк двери.
На лестнице Джим убавил шаг. Замедлил бег и Джон Чендос, но не потому что устал, а из деликатности. У рыцаря хватило бы сил, чтобы подняться по лестнице до нужного этажа на одном дыхании.
Походная жизнь, которую вел Джон Чендос, закалила его.
Впереди послышался шум. Оказалось, Анджела колотит рукой по двери в детскую и орет во все горло.
– Сейчас же открой дверь! – кричала Энджи. – Это я, леди Анджела. Слышишь, что тебе говорят: открой дверь!
Из-за двери послышалось невнятное бормотанье, раздался ряд глухих звуков от трения каких-то предметов о пол комнаты, потом щелкнул замок, дверь отворилась и на пороге показалась няня, насмерть перепуганная девица лет девятнадцати.
– Прошу прощения, милорд, – еле ворочая языком, произнесла няня, после чего грохнулась перед Энджи на колени, сложила в мольбе руки и пролепетала:
– Прошу прощения, миледи, я испугалась.
– Испугалась? Кого? Да не молчи, отвечай.
– Кто-то пытался войти в комнату. Сначала дверь подергали, а потом раздался стук. Я спросила: «Кто там?» – но никто не ответил. Зато в дверь стали по-настоящему ломиться. Я придвинула к ней всю мебель, что была в комнате. Не тронула только детскую кроватку. Потом стало тихо, а когда снова раздался стук, я решила, что все началось сначала.
Джим и Джон Чендос принялись осматривать дверь. Она была сделана из цельной широченной доски толщиной в добрых два дюйма. Выломать такую махину было не просто. И все-таки с наружной стороны двери отыскались вмятины.
– Сэр Джон, будь добр, выйди со мной в коридор, – попросил Джим. – Хочу поставить на дверь дополнительный запор.
– Дополнительный запор? – повторил Джон Чендос, шагнув в коридор.
– Да, но только магический.
Джон Чендос попятился и прижался к стене.
Джим затворил дверь, прикрыл глаза и представил себе, что дверь пронизывают невидимые серебряные нити, которые своими концами уходят через косяки в стенку. Джим открыл глаза и ткнул указательным пальцем в дверь. Запор был готов.
– Пусть никто из тех, кто живет за стенами замка, не сможет войти в эту дверь без моего дозволения или без разрешения Анджелы, – возгласил Джим и повернулся к советнику короля:
– Вот и вся магия, сэр Джон.
Джим отворил дверь.
– Энджи, я поставил на дверь магический запор, – оповестил он жену. – Теперь никто из посторонних без нашего разрешения не войдет в детскую. Матильда, можешь никого не бояться, но дверь запирай, как и прежде. Энджи, больше не о чем беспокоиться. Может быть, спустимся вместе с сэром Джоном в Большой зал?
– Прошу прощения, сэр Джеймс, – запротестовал Джон Чендос, – завтра рано вставать. Если слуга покажет мне мою комнату, я с удовольствием лягу спать. Да и тебе, сэр Джеймс, нужно время, чтобы подготовиться к походу.
– Пожалуй, ты прав, сэр Джон, – с облегчением сказал Джим. – Твоя комната этажом ниже. Я сам провожу тебя.