Дивайн Тия. Нескромные желания

   Такие, как Кольм, по чьему-то приказу сверху выполняют грязную работу. А задача Алекса – их разоблачать и преследовать.
   Вокруг ни души, лишь сова и луна. Алекс затаился в кустах в ожидании рассвета.
 
   Франческа замерла на нижней ступеньке. Прислушалась. Откуда-то справа снова донесся протяжный резкий звук.
   Библиотека...
   Она бросилась к холлу и прижалась спиной к стене у самой двери.
   В тишине раздался едва слышный писк...
   Какое-то безумие. Скорее всего, это мыши.
   Она направилась в сторону холла – остановилась, прислушалась, двинулась в сторону библиотеки, где все еще горела лампа.
   Ей слышались какие-то звуки. Или это разыгралось воображение?
   Запретная...
   От этого слова, ворвавшегося в сознание, Франческа едва не подскочила.
   Ей почудился голос тети Иды.
   Запретная...
   В этом доме тысячи запретных вещей...
   Она направилась к алтарю – огромному резному сооружению из дерева.
   Что-то связано с алтарем?
   Франческа прикоснулась к дереву и отдернула руку, словно обожглась.
   И тут она услышала скрип минутной стрелки часов, которая неумолимо приближалась к полуночи.
   Ну конечно, часы. Двигающиеся гири. Скрипучий звук древней минутной стрелки.
   Франческа подняла чашку с молоком со ступеньки и стала подниматься наверх как раз в тот момент, когда часы пробили полночь.
 
   Следующий день оказался точной копией предыдущего. Завтрак с тетушками, сбор цветов в саду с тетей Клариссой; немного времени в одиночестве.
   Франческа прошлась по деревне; делать совершенно нечего, и это ее уже тяготило.
   Ничто не удерживает ее здесь. Тетушки уверены, что Кольм в Берлине, и это главное.
   Разумнее всего вернуться в Германию и выполнить заказ. По крайней мере, это пригодится для будущей карьеры, и деньги неплохие.
   Но теперь ей долго не придется заботиться о деньгах, приятно сознавать, что она сможет пожить в свое удовольствие, ничего не делая.
   В любой день она может уехать. И, если повезет, встретится с Кольмом в Германии.
   Наконец-то она сможет забыть о Саре Тэва, как о дурном сне. Нет, ей никогда не забыть Сары и ее танцев. Никогда.
   Или Алекса Девени, который злоупотребил ее доверием. Но об этом лучше не думать.
   В целом такой вариант был наиболее приемлемым. Она погостит еще немного у тетушек и уедет. И ей нет дела до того, что скажет тетя Ида.
   Вернувшись из деревни, Франческа утвердилась в своем решении. Поживет здесь еще недолго и с чистой совестью уедет. Погостила и хватит.
   Вторая половина дня и вечер прошли как обычно: ужин, карты. Чтение. Теплое молоко перед сном.
   Сон сморил ее...
   Фрэн-сис... Фрэн-сис...
   Скажи Аббатисе, что ты должна уйти...
   Она подскочила на постели.
   Эта Аббатиса преследует ее; и Сара Тэва тоже. И поцелуи Алекса. Почему она не может все это забыть?
   Она вскочила с постели и набросила халат.
   Все звуки казались особенно громкими, когда она спускалась вниз подогреть себе еще молока.
   Снова вздох. Писк. Стон. Опять разыгралось воображение?
   Нет... подожди...
   И снова к библиотеке... эта проклятая библиотека заколдована, думала она, снова входя в комнату, где тускло мерцал свет.
   Зачем она пришла сюда?
   Франческа прикоснулась к алтарю – и вскрикнула, словно обожглась. Как и в прошлый раз. Никогда еще она не была так близка к запретным вещам.
   Она попятилась и уставилась на это огромное сооружение из резного дерева. Оно не может быть горячим. Но почему-то обжигает.
   Она не могла заставить себя прикоснуться к нему снова и лишь стояла, не в силах оторвать от него глаз.
 
   Алекс, скрытый полумраком, следил за ней. Он легко проник в дом через кухню и удивился, что дом Главного Игрока не охраняется и в него можно беспрепятственно войти. Что это, беспечность?
   Но Кольм не беспечен. Он великолепный тактик, умеет логически мыслить; он смел и жесток. А здесь творится что-то странное. Быть может, он еще не приехал, а когда приедет, все будет по-другому?
   Франческа здесь, но почему у нее такое странное выражение лица? Кажется, что она чем-то напугана. Но Алекс не мог понять, чем именно.
   Она слышала те же звуки, что и он, чьи-то тихие стоны, словно призраки бродили по дому.
   Сейчас эти звуки доносились из-за алтаря.
   Франческа снова прикоснулась к нему. И снова отдернула руку, словно обожглась.
   Но она была настроена решительно. Пробовала вновь и вновь, потом, наконец, взялась за медную ручку, толкнула дверь и смело шагнула внутрь.
   Она вспоминала... Давным-давно жила маленькая девочка, вовсе не героиня сказки. Она спускалась вниз по узким каменным ступеням и входила в комнату с кроватью, на которой лежали запретные вещи.
   Она вспомнила, как пряталась под ней от разгневанной тети Иды. Это место знали только она и тетя Ида.
   Запретная комната...
   Она ощутила резкую боль при этом воспоминании, которая едва не парализовала ее. Потому что теперь она выросла и поняла, что самое главное – не вспоминать слова. Думать об этом можно, но нельзя вспоминать слова.
   Однажды тетя Ида нашла ее там.
   И потом, о! потом – боль...
   Она входит в хорошо знакомую ей комнату.
   – Программа действует.
   Слова, шепот звучат где-то глубоко в сознании.
   Она идет дальше, подгоняемая этими загадочными воспоминаниями. Впереди еще одна дверь; она словно внезапно появилась в стене. Эту дверь Франческа никогда не открывала. Это она тоже хорошо помнит.
   За этой дверью она может найти ответы на все свои вопросы.
   Она решительно открывает дверь, и вот она у ворот нового города. Она поднимается на парапет и смотрит вниз.
   Я сплю. Это ужасный сон. Настоящий кошмар.
   Или это явь?
   Франческа застыла, не в силах пошевелиться.
   Двенадцать обнаженных женщин распластались на роскошных кроватях.
   – Программа действует. – Это опекунши дают свое благословение.
   Она сходит с парапета и начинает спускаться со ступенек. Ее подданные распластаны внизу на своих постелях, а ее Король переходит от одной к другой и делает свое мужское дело.
   Она в ужасе смотрит на Короля, в то время как женщины с радостью его принимают. Он трудится, словно поршень в двигателе, не зная усталости.
   – Программа действует.
   – Король – это семя.
   – Да здравствует семя! – хором подхватывают женщины.

Глава 18

   Франческа не помнила, как оказалась в своей постели. Уже наступило утро, и она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Наверняка ей что-то подмешали в молоко.
   – Хорошо спала? – спросила тетя Кларисса.
   – Хорошо, я думаю. Вы ничего не подмешали в молоко?
   – Ах, ты разгадала мой маленький секрет, – сказала тетя Кларисса. – Я решила, что тебе нужно хорошенько отдохнуть.
   Но что это было? Отдых или сон, прерываемый странными видениями?
   Франческа подумала, что этого ей никогда не узнать, но, занимаясь домашними делами, вдруг почувствовала, что Кольм где-то рядом.
   Какое странное ощущение!
   Быть может, он привиделся ей в этом кошмаре, потому что она все время думает о нем?
   Но почему вдруг ей в голову пришла такая мысль?
   В этот день к тетушкам кто-то пришел с визитом, значит, они будут заняты не меньше часа.
   За это время она успеет до конца распороть костюм Сары. Чем раньше она избавится от него, тем лучше. Этот костюм – последнее напоминание о том страшном времени, когда она выдавала себя за Сару. По крайней мере, бумаги будут в безопасности.
   В безопасности для кого?
   В безопасности от чего?
   В безопасности, вот и все. Она отнесет на чердак картину, под которую спрятала костюм, и там распорет его. А потом спрячет под половицами или еще где-нибудь.
   Когда она поднималась к себе, у нее вдруг возникло недоброе предчувствие. Лучше бы она не находила этих бумаг, не знала о них.
   Франческу охватил страх. Теперь ей придется решать, что с ними делать.
   Чепуха. Ничего ей не придется решать. Приедет Кольм и все объяснит.
   Она наберется терпения, и будет ждать, не станет совершать необдуманных поступков.
   Это было разумно. Всегда всему можно найти объяснение.
   Оказалось, что не всему. Войдя в свою комнату, она обнаружила, что картина таинственным образом исчезла.
 
   Тетя Кларисса тоже терялась в догадках.
   – Кроме тебя, наверх никто не поднимался. Картина была на месте, когда ты проснулась?
   – Не знаю.
   – Вот видишь. Может, ты сама куда-то ее задевала?
   У тети Клариссы все просто. Если вещи нет в одном месте, значит, она должна быть в другом. Если Франческа не помнит, видела ли утром картину, значит, сама куда-то ее задевала.
   Франческе стало страшно. Исчезновение картины и привидевшийся ей кошмар, ощущение, что она обожгла об алтарь руку, иллюзия присутствия Кольма – было от чего запаниковать.
   Хорошо, что хоть деньги на месте. Немного успокоившись, Франческа отправилась на прогулку.
   Они, как и накануне, пообедали втроем, потом Франческа с тетей Клариссой играли в карты.
   – Боюсь, такая жизнь не по тебе, – сказала тетя Кларисса.
   – Я и сама об этом думала, – призналась Франческа. Как мило и разумно со стороны тети Клариссы заметить это. – Я подумываю о том, чтобы вернуться в Берлин и продолжать занятия живописью.
   – Я не возражаю, – сказала тетя Кларисса, – хотя, ты знаешь, Ида наверняка будет против.
   – А может, и нет, если поймет, что у меня достаточно денег и я не нуждаюсь в помощи.
   – Ты права, дорогая.
   – Итак, что делать женщине, если она одна? Могу я реально рассчитывать на Кольма или на другого мужчину?
   – Нет, милая. Боюсь, что нет, ведь Кольм так занят...
   – Вот именно, – сказала Франческа, сдавая карты. Но почему я чувствую, что он рядом?
   Тетя Кларисса принесла ей стакан молока на подносе.
   – Сегодня никаких снадобий, милая. Я знаю, ты и так будешь хорошо спать.
   Спала ли она? Франческа знала, что поднялась наверх. Помнила, как раздевалась и готовилась ко сну. Чувствовала, как летит время, как темнеет небо, а потом вдруг проснулась, словно от толчка, и ее неудержимо потянуло в тот странный, ночной мир, в котором она уже побывала. Не то во сне, не то наяву.
   Алекс расположился в библиотеке, откуда очень удобно было вести наблюдение за домом Кольма.
   Было что-то странное в этом доме, с его потускневшей мебелью, темными комнатами с затхлым воздухом, с атмосферой суеты, создаваемой тетками Кольма и Франчески, этими двумя старыми девами, которые покидали Брейдвуд лишь в тех случаях, когда посещали церковь.
   Алексу хватило одного дня, чтобы понять, что живут они по определенному распорядку и тетя Ида за этим строго следит.
   Даже спать они отправлялись в одно и то же время.
   Приезд Франчески, видимо, нарушил этот их распорядок. Ее не было дома год, и она привыкла жить одна до того, как он увез ее в Миэршем.
   Франческа проявляла поразительную сдержанность, и все они, должно быть, пытались как-то решить проблему их размеренной жизни, в которую вторглась Франческа.
   Тетя Кларисса справлялась с этим изящно, а вот тетя Ида – с трудом.
   И все они, похоже, ждали Кольма.
   Прошлой ночью Алекс, заинтригованный, наблюдал, как Франческа проскользнула в комнату и с опаской подошла к алтарю. Склонилась перед ним, словно в молитве, с блуждающим взглядом.
   Меньше всего Алекс ожидал увидеть Франческу, бродящую по дому, словно лунатик, и какую-то потерянную, но что-то с ней было не так.
   Это он принес ее в ее комнату, уверенный в том, что она вернется в библиотеку – уже в полном сознании – утром.
   Но нет, она опять пришла глубокой ночью, пытаясь преодолеть свой тайный страх.
   Как и накануне, она долго смотрела на алтарь, словно пытаясь разгадать его загадку, хорошо зная, что это принесет ей страдания. Наконец она толкнула дверь алтаря и с мучительным стоном исчезла за ней.
   Она спускалась вниз по ступеням к запретной комнате. К дальней стене с потайной дверью.
   Ей стоило огромных усилий открыть дверь и посмотреть вниз.
   Все было так, как и в прошлый раз: двенадцать обнаженных женщин лежали на постелях, ожидая соития с одним-единственным мужчиной.
   А он, словно почувствовав ее присутствие, посмотрел наверх.
   Кольм!
   – А, – воскликнул он, – вот моя королева. – Он протянул к ней руки. – Франческа, любовь моя, иди ко мне!
   – Кольм! – прозвучал строгий голос. – Тебе нужно делать работу.
   – Да, Аббатиса. Я этим и занимаюсь.
   Франческа застыла, глядя, как Кольм поочередно оседлал трех женщин, вонзаясь в них и изливая в их лоно свое семя.
   – Да здравствует новое семя! – произнесла Аббатиса.
   – Церемония окончена! Неужели Ида?
   Кольм снизу смотрел на Франческу.
   – Взгляните на ее лицо. Она еще не готова.
   – Мы не можем ждать, – сказала Аббатиса. – Если она не пойдет с нами, мы ее оставим.
   – Так тому и быть, – подхватил хор голосов. В этот момент Франческа проснулась.
   Она лежала в своей постели и дрожала от страха. В полной причудливых теней комнате был кто-то.
   Это не Кольм. Она бы узнала его... Кто-то другой. Но он ей тоже знаком... ...Поцелуи... его запах, ощущение его тела, его пугающей ярости... Он выследил ее. Она так этого боялась.
   – Кто здесь? – прошептала она, приподнявшись. Тело ее напряглось.
   Если это Алекс, если он пришел осуществить свою угрозу, она легко не сдастся. Поднимет шум, будет кричать, прежде чем он шагнет за порог.
   – Шшш... это Миэр.
   – Я так и знала, – пробормотала Франческа. – Не подходи ко мне. Тебе не удастся меня увезти...
   – Я и не собираюсь, черт возьми. Я просто принес тебя в твою комнату, как и прошлой ночью.
   – Что?! – О Боже, все перепуталось. Ее враг здесь? Он часть ее сна? Она не помнит, как покидала комнату, как снова очутилась в постели. Она ничего не помнит.
   – Шшш...
   – Я просто... – Она осеклась в замешательстве. Кажется, с ней действительно что-то случилось. Появилось ощущение, что она обожгла руки и что Кольм где-то рядом.
   Алекса она почему-то не видела, только слышала его голос.
   – Я хочу спать, – прошептала она. Господи, что он здесь делает? Как попал сюда? – Что ты здесь делаешь?
   – Считаю до ста, – пробормотал он. – Подвинься. Я сяду рядом, поговорим.
   – Не хочу. Ты достаточно наговорил, когда мы виделись в последний раз. Называл меня лгуньей, предательницей. Убирайся!
   Она зарылась головой в подушку. Что же все-таки произошло этой ночью?
   – Послушай меня, – продолжал Алекс. – Я принес тебя вчера наверх, когда ты потеряла сознание в библиотеке.
   – Я не...
   – И сегодня тоже.
   Нет. Да. Какое-то мгновение, когда она стояла на парапете... но все казалось таким реальным...
   Это не могло быть реальным... Она не может допустить, чтобы это было реальным.
   – У меня галлюцинации, – прошептала она. Но Алекс реальный, в этом она совершенно уверена.
   Но почему он здесь? Почему преследует ее? Его гнев, его поцелуи, его вражда к Кольму – она не может от них избавиться. Возможно, он тоже призрак в ночи, игра ее воображения.
   Или это она существует только в его воображении? Франческа пытается сосредоточиться, но мысли путаются.
   – Ты... мерзавец... ты ведь специально мне позволил бежать, да?
   – Возможно.
   И тут ее осенило. Словно камень лег на сердце.
   – Тебе нужен Кольм.
   – А я нужен ему, – пробормотал Алекс.
   – Его здесь нет.
   Странно! Ведь она видела его... в своих мечтах... и все время ощущала его присутствие.
   – Он появится.
   Она сжала кулаки; ей хотелось ударить его, прогнать и спасти Кольма.
   И спасти себя. Прикидывается добрым, а сам оклеветал ее, собирался бросить в тюрьму за предательство, пожелал сгнить в аду.
   А что, если сказать ему, что она нашла бумаги?
   Ха! Он скажет, что они были у нее с самого начала, и сочтет это очередным обманом. Как и ее невинность.
   О Боже, и это еще не самое плохое...
   Она задрожала. Что происходит?
   – Кларисса говорит, что он все еще в Германии.
   – Возможно, был там, месяц назад. – Именно тогда Алекс вынудил ее угрозами вернуться с ним в Англию. – Но сейчас он здесь. Он чего-то ждет, Франческа.
   – Я не позволю тебе близко подойти к нему! – горячо воскликнула она.
   – Он не тебя ждет.
   – А ты ждешь. Господи, если ты не уйдешь и не оставишь меня в покое...
   – Последние три дня я жил в библиотеке, Франческа. – Она откинулась на подушки, близкая к истерике.
   – Черт побери, кто угодно может поселиться в этом доме.
   – Я скажу тете Иде, – пригрозила она. – Она... она...
   – Она убьет меня. Она способна на это. Но ты этого не сделаешь, Франческа, потому что знаешь: я наблюдал за тобой эти две ночи. В том сооружении внизу есть нечто, что пугает тебя до безумия.
   Дело не в алтаре, подумала она. Что бы он ни увидел, что бы ни приснилось ей, это не имеет отношения к алтарю.
   – Это алтарь и исповедальня. Кто-то из предков, не имевший постоянного пристанища, нашел его на Востоке и привез сюда. И в нем нет ничего таинственного и злого. Его установили у стены, и никто не осмеливается сказать вслух, что нужно от него избавиться.
   – А позади что?
   – Просто стена... Запретная...
   – Ты оба раза входила в дверь исповедальни и исчезала.
   – За дверью ничего нет.
   – Это только так, кажется, потому что спустя двадцать минут я находил тебя там, на полу, без сознания.
   – О! – Сны? Крики? Наказания? – Это невозможно.
   – Но днем...
   – Это просто стена, Алекс. Все остальное ты придумал.
   – Но тебя-то я не придумал. – Впрочем, иногда ему так и казалось, особенно в те дни после ее отъезда из Миэршема. Но он гнал от себя эти мысли, старался не думать о том, что чувствует сейчас, когда сидит рядом с ней на ее узкой девичьей постели.
   – Мне не хочется говорить об этом.
   – Хорошо, не будем.
   – Ты должен уехать.
   – Нет, – заявил Алекс. – Об этом не может быть и речи.
   Франческу наконец сморил сон, а Алекс втиснулся в неудобное кресло, единственное в этой комнате, до того узкой и маленькой, что Франческа, с ее стремлением к свободе и увлечением живописью, чувствовала себя здесь, как в клетке. Недаром при первой же возможности она вопреки воле тетушек уехала в Берлин, где занялась своим любимым делом.
   Златокудрый мальчик Кольм, кумир двух старых дев, поселил Франческу в пансионе, где жила Сара, и вряд ли это было совпадением. Именно там Франческа и ждала Кольма.
   Кольму были подчинены все, поскольку он обладал выдающимися способностями и руководил всем процессом. У него была такая же тактика, как у знаменитой исполнительницы экзотических танцев, – заставлять всех ждать.
   Алекс скрестил ноги, устраиваясь поудобнее. Такая безобидная комната. Увидев Брейдвуд, он почти готов был поверить в историю Франчески. Если бы не было Кольма.
   Но Кольм вырос здесь, и это означало, что обыденность может породить не только убожество, но и зло.
   А зло расползается повсюду.
   И Алекс должен его остановить. Остановить Кольма. Это дело всей его жизни.
   И никто не сможет ему помешать.
   Он ей привиделся, решила Франческа, проснувшись на следующее утро и обнаружив, что в комнате никого нет. Все это было так страшно: ее ночные прогулки; ее сны, похожие на явь; появление Алекса, его ненависть к Кольму и совпадения...
   Алекс появился здесь не случайно. Он, великолепный тактик и намеренно дал ей уйти, чтобы она привела его к Кольму.
   Если бы только она увидела Кольма, предупредила бы его об опасности.
   Но ты же видела его вчера – прошлой ночью... разве нет?
   Нет – это ужасно, нет... Ее вновь охватила тревога. Это не был Кольм. Кто-то другой. Связанный с таинственной Аббатисой, о которой говорила Сара.
   Верно. Речь шла об этом и о семенах.
   Франческа немного успокоилась. Посадка семян. Она увлекалась этим в детстве, и в результате получился цветник, где они с Клариссой теперь собирали цветы.
   Они и сегодня туда пойдут, как вчера и позавчера.
   Некоторое однообразие, но оно успокаивает. А все остальное – результат ее снов.
   Алекс осторожно спустился с чердака, где спрятался на рассвете, чтобы Франческа не обнаружила его, когда проснется, и сейчас рассматривал ее комнату, которая все еще хранила ее запах.
   Комната выглядела достаточно мрачной и навевала тоску. Бедная маленькая Франческа не знала детства, тетки превратили ее жизнь в настоящий ад.
   В углу, правда, все же стоял мольберт, значит, рисовать ей не запрещали. На полке он увидел ее рисунки и взял один с изображением юноши. Наверняка Кольм.
   Она рисовала его с любовью. Светлые глаза полны оптимизма; лицо открытое, юное, чистое, без следов порока.
   Что же повлияло на него в детстве, что превратило его в харизматического лидера, которому удалось повести за собой легионы мужчин и женщин, заставить их выполнять его волю?
   Алекс не увидел этого в миниатюрном портрете. Он лишь почувствовал руку Франчески и понял, что она рассказала о себе правду. Быть может, не всю.
   Теперь он ей почти верил.
   Хотел верить, потому что по-прежнему желал ее и не мог смириться с тем, что она – неотъемлемая часть замыслов Кольма Хейнрикса.
   И в этом была его слабость.
   Алекс раздраженно подумал, что теряет драгоценное время. Но что-то в этом портрете врага завораживало его. Он понял, в чем притягательность Кольма.
   Кольм излучал красоту и уверенность... безграничную веру в будущее. И был близок к достижению цели.
   Были тысячи причин, благодаря которым Кольм возвысился над толпой. И всего одна, чтобы уничтожить его.
   Алекс поставил портрет на полку, но тут же снова взял его.
   Что-то было не так; подставка казалась толстой, словно ее чем-то набили.
   В стане врага все вызывает подозрение.
   Он вытащил картонку, и стопка тончайшей бумаги выпала из рамки.
   Ему не нужно было даже раскладывать и расшифровывать листки; он знал совершенно точно, что это такое. И почувствовал себя преданным. Словно ему вонзили нож в горло.
   Эти бумаги с самого начала были у Франчески.
 
   Сара никогда не умрет, мрачно размышляла Франческа, сидя за завтраком. Пока Кольм жив, этого не случится. Значит нужно, чтобы он умер?
   Мысль была настолько дикой, что Франческа едва не поперхнулась. Алекс будет вечно гоняться за ним, вечно преследовать ее, и, в конце концов, кто-нибудь погибнет.
   Я должна защитить его...
   Кого?
   – О, моя дорогая, ты так рассеянна сегодня, – заметила тетя Кларисса, разливая чай. – Я знаю, как утомительна жизнь в деревне. Ты, вероятно, хочешь поговорить о своих планах?
   Франческа удивилась:
   – О моих планах?
   – Ну, насчет возвращения в...
   – А, ну да, насчет возвращения. Да. Я подумала... – Она проглотила кусок тоста, избегая взгляда тети Иды.
   – Я смотрю, тут все в курсе, кроме меня, – раздраженно заявила тетя Ида, переводя неодобрительный взгляд с Франчески на Клариссу.
   – Я собираюсь... – решительно заявила Франческа, чтобы тетя Ида не подумала, что она ждет ее одобрения. – Я собираюсь вернуться в Берлин, чтобы выполнить заказ на портрет, а потом заняться живописью.
   – Неужели? – тут же кинулась в бой тетя Ида. – И во сколько мне обойдется эта ее кочевая жизнь, Кларисса?
   – Ни во сколько, – торопливо вмешалась Кларисса. – Франческа скопила немного денег.
   – Ха, – хмыкнула тетя Ида. – Так я и знала: это у нее в крови. В ее жилах течет цыганская кровь, и никакое образование не очистит ее.
   – Ну, тогда все решено, – сказала тетя Кларисса. – У нас нет возражений, уезжай, если хочешь.
   – Неблагодарная девчонка, – пробормотала тетя Ида. – Какой была, такой и осталась. Все делала мне назло. Это кровь отца играет в ней. Видишь, Кларисса. Если бы Лили вышла замуж за...
   – Прошлого не изменить, – перебила ее тетя Кларисса. – Франческа уже взрослая и сама должна решать свою судьбу.
   – Мне следовало выбить это из нее, – заявила Ида. – Не допустить, чтобы все зашло так далеко. Артистическая натура. Никто не женится на ней с этой ее цыганской кровью. Мне дурно становится от одной этой мысли. – Ида вскочила. – Я сделала все, что могла, Фрэнсис. Но ты не ценишь моих усилий. Я умываю руки. – И она, оттолкнув стул, решительно вышла из комнаты.
   Франческа долго смотрела ей вслед.
   – Она не меняется. Полагаю, теперь я могу ехать.
   – Мы обе так думаем, – мягко заметила тетя Кларисса; правда, Франческа не поняла, кого она имеет в виду. – И скоро ты собираешься нас покинуть?
   – Не знаю, – медленно ответила Франческа. У нее вдруг возникло ощущение, что ее гонят из Брейдвуда. – Не знаю. Возможно, я сначала уеду в Лондон, и там уже решу, что делать дальше.
   – Отличная мысль. Но тебе надо подготовиться к отъезду, милая. Только, пожалуйста, не думай, что мы тебя гоним. Просто мне кажется, что ты не очень счастлива здесь.
   Да, она не была здесь счастлива. Ничего не изменилось, ни отношение тети Иды, ни ее привычка везде совать свой нос, ни ее ненависть к отцу Франчески. А почему, собственно, что-то должно было измениться? Или она надеялась, что тетя Ида обрадуется ее возвращению?
   Или что к этому времени они уже получат весточку от Кольма?
   Франческа медленно шла по коридору в библиотеку.
   Алекс прятался здесь два дня. А зачем? Чтобы шпионить? За кем?
   Она остановилась, не в силах войти внутрь, хотя два дня назад совершенно спокойно приходила сюда за книгой. Но сейчас ее била дрожь.
   Неужели она такая трусиха? Да и чего ей бояться?
   Тетя Кларисса права. Ей надо уехать.