Дуэн Джеймс. Восхождение (Бортинженер - 1)

   "Черт побери", - мысленно выругался он. До всех этих событий у них с Бетаб вроде как дружба налаживалась. Теперь же все должно было стать предельно официальным.
   Все молчали, пока Редер забирался на свою койку и задергивал занавеску, вздрагивая от прикосновения одежды к свежим синякам и царапинам, которые он только теперь осознал. Кто-то, однако, оставил на покрывале банку с мазью для местного обезболивания, что было очень любезным жестом. Удары молотком по вражеским датчикам оборачивались все более сильной болью, буквально сковывая тело. Такие вещи всегда замечаешь только впоследствии. В тот момент Питер был предельно сосредоточен на работе, а кроме того, испытывал совершенно определенный восторг. Теперь же его желудок сжался и заурчал, заставляя Питера радоваться тому, что язвенные болезни остались далеко в прошлом. Его терзала мрачная уверенность, что, несмотря на результаты расследования, ему как пить дать предъявят счет.
   "Как тяжело сделать что-нибудь героическое, - подумал Питер, - и даже не иметь возможности об этом поведать. Попробуй только рассказать, и ты тем самым всем намекнешь, что твой героизм их под угрозу полного финансового краха поставил".
   Проблема заключалась в том, что в глубине души Редер по-прежнему был летчиком-истребителем. Показать ему только противника, и его реакция проявлялась почти так же наглядно, как у собаки Павлова. "Ладно, кончай рефлексировать", - пробурчал Питер себе под нос. Не было никакого смысла в нервном одиночестве здесь валяться.
   - Эй, - сказал он, ударяя по верхней койке, - может, в картишки сыграем?
   - У меня денег нет, - прорычал Вик.
   - Чтобы в карты играть, денег не надо, - сказал Питер. Последовало молчание. И тут его осенило. - У меня тоже денег нет, - признался он.
   Молчание продолжилось. Очень многозначительное молчание, стремящееся к угрожающему крещендо. Затем две пары ног дружно грохнули по палубе, и Питер отдернул занавеску.
   - Я ордера к тележке приклеил, а когда вернулся, их там уже не было.
   Физиономия Джека Айерса сделалась такой озадаченной, словно Питер на каком-то полузнакомом для него языке говорил. А Вик пришел в ужас и явно готов был вот-вот взорваться.
   - Так ты все деньги туда забрал? - недоверчиво спросил он. - С собой? Да как же тебе такая глупость в голову пришла?
   Джек сперва захихикал, а затем расхохотался. Очень скоро ему пришлось доковылять до пустой нижней койки и сесть. Слезы бежали по его красным щекам, и он, похоже, никак не мог остановиться. Он ткнул пальцем в Питера и попытался что-то сказать, но лишь опрокинулся на спину, болтая ногами в воздухе. Питер с Виком переглянулись, впервые со времени их знакомства совершенно друг с другом солидарные.
   - Ничего смешного! - дружно рявкнули они, а затем обменялись гневными взорами.
   До их реплики Джек немного утихомирился, стараясь отдышаться, но она снова его уложила. В конце концов он опять угомонился, издавая только отдельные смешки, охи и крехи. Тогда старший механик сел и вытер глаза.
   - Знаешь, - сказал он, качая головой, - будь я суеверным, я бы сказал, что именно это нас и спасло.
   - Что? - недовольно переспросил Вик. Питер только развел руками и ухмыльнулся.
   - Это вроде жертвы, - объяснил Джек. - Знаешь, богов умилостивить.
   - Каких богов? - возопил Вик. - Ты спятил, Джек! Богов! Черт, порой ты меня до смерти пугаешь. Да ты хоть знаешь, сколько на шестнадцать сотен можно пива купить? Боже мой, Боже! - И он принялся аккуратно биться головой о переборку.
   Питер рассмеялся.
   - Черт, ты только опять меня не заводи, - взмолился Джек. Но Питер уже не мог остановиться, и когда он неудержимо захохотал, старший механик продержался, сколько смог, а потом присоединился. Вик возмущенно водил глазами с одного на другого.
   - Я отсюда пошел, - прорычал он. - Вы оба психи!
   Не в силах выдавить из себя хоть слово, Питер ему только рукой махнул. "Думаю, как ни крути, а этот корабль я спас, - подумал он. - Но я мог бы спасти и себя от кучи проблем, если бы сразу понял, что тут всего-навсего языческая жертва потребуется".
   К тому времени, как они вошли в гиперпространство Транзита, тележка уже подверглась самому тщательному осмотру, а инженерное заключение было с такой же тщательностью изучено капитаном, а также, без всякого сомнения, коммандером Холлом.
   - Редер, на рапорт в дежурку.
   Объявление было менее формальным, чем аналогичное на корабле Космического Отряда, но столь же внезапным. Питер принялся червем пробираться по тесным коридорам "Африки", утилитарному лабиринту проходов, наполовину заполненному всевозможными кабелями и трубами. Дежурка была помещением, где находился дежурный офицер, а таковым в то утро была Бетаб. Сидя за обшарпанным столом, что занимал три четверти помещения, она выглядела совсем зеленой и больной. Транзит вызывал у большинства людей тошноту, и капитан вместе с остальной командой невольно постилась. Голограмма разобранной тележки вращалась над столом, и Бетаб так на нее глазела, словно именно эта голограмма была главной причиной ее тошноты.
   "Неудивительно, что все они такие тощие", - подумал Питер. Капитан и команда "Африки" проходили Транзит за Транзитом без перерыва. По-видимому, законы нарушались, а инструкции по технике безопасности полностью игнорировались из-за насущной необходимости поддерживать грузы в движении. "А для меня обратной стороной всего этого, - подумал Питер, - будет то, что вряд ли она в хорошем настроении". Впрочем, он также понимал, что ее настроение было бы еще хуже, знай она о том, что ему-то как раз во время Транзита желудок набивать удается. Порой Редер там даже вес набирал.
   - Осмотр оказался безрезультатным, - сказала Бетаб, так и сверля своими черными глазами его карие. - И коммандер Холл хочет с вами об этом поговорить. - Она нажала на клавишу, и голограмму тележки сменила голограмма капитана сторожевого корабля.
   - Коммандер Редер, - серьезным тоном начал Холл. - У меня есть к вам несколько вопросов. - Я так понимаю, довольно долгое время вы находились за бортом "Африки". Скажите, пожалуйста, не случилось ли за это время чего-то необычного?
   - Необычного, коммандер? - переспросил Редер, принимая озадаченный вид.
   - Да, чего-то необычного. С тележкой, к примеру.
   - Что именно вас интересует, коммандер? Тележка функционировала в пределах нормы. А порой даже за пределами. - "Особенно тот крошечный магнитик, - подумал Питер, - пока я на конце привязи болтался. Непременно куплю себе акции той компании, которая такие чудеса производит".
   Рот Холла плотно сжался, будто он лимона попробовал.
   - Мне сообщили, коммандер, что капитан Бетаб не смогла отсоединить грейфер после того, как он был задействован, - резко сказал он.
   - Но почему вы должны были приказывать им его отсоединить? - в притворном ужасе спросил Питер. - Ведь тогда бы "Квебек" остался пиратам на разграбление. - Бетаб быстро прикрыла ладонью рот и нахмурила брови, но Редер успел увидеть ямочки у нее на щеках. - Неужели вы думаете, я поверю, будто вы хотели обречь тех людей на верную смерть?
   Питер смотрел ему прямо в лицо, и коммандер, прикусив губу, опустил глаза первым.
   - Об этом даже речи не шло, - мрачно произнес Холл и снова поднял взгляд. - Мы уже шли к "Квебеку", и мы оставались бы с ним до тех пор, пока он снова не запустил бы моторы. Никто не просит нас любить наши приказы, коммандер Редер. От нас лишь требуют, чтобы мы их исполняли.
   Питер задумался. Слишком много людей в схожих ситуациях оказались брошены на произвол судьбы, чтобы у него не возникло подозрений. "Похоже, все мы тут кое-какие скверные привычки приобрели, - подумал он. - Один корабль потерян, и это, черт побери, очень скверно, но так уж получилось. Но два корабля, коммандер Холл... Ай-яй-яй. Ваше личное дело такой фактик никак не украсит".
   - Если бы вы, капитаны грузовых кораблей, брали на себя чуть больше ответственности за свою защиту, - обрушился Холл на Бетаб, - таких ситуаций бы не возникало.
   - Мы почти безоружны, - осторожно отозвалась та. - И потом грузовой корабль не такой маневренный, как корвет. - Она сверкнула глазами на изображение Холла. - На сей раз нам повезло.
   Питер охотно кивнул.
   - Да, - согласился он. - Вам повезло.
   Холл постучал костяшками пальцев по столу, сжал губы и одарил коллегу по Космическому Отряду огненным взором. Но все это длилось лишь мгновение, а затем он шумно выдохнул.
   - Да, - сказал капитан сторожевого корвета. - Вам повезло. Я склонен согласиться с тем, что это было всего случайное стечение обстоятельств, приведшее к удовлетворительному результату. - Он позволил себе тень улыбки. - Хорошо бы все несчастные случаи получали столь счастливую развязку. Удачного вам дня, капитан, коммандер. - И он исчез.
   - Вы свободны, - проинформировала Редера Бетаб. - И примите мою искреннюю благодарность. - Ямочки на бледных щеках служили единственным намеком на ее подлинные чувства; очень было похоже, будто она пытается сдержать улыбку, но ей это не совсем удается. - В дальнейшем постарайтесь держаться подальше от беды.
   Питер встал и отдал ей честь, стараясь вложить в этот жест все то уважение, которое он испытывал к капитану "Африки" и ее команде. Бетаб страшно устала; все они страшно устали, а конца их трудам не предвиделось. В один прекрасный день она может совсем до ручки дойти, и тогда ее удача закончится.
   - Я напишу об этом рапорт, капитан, - пообещал Питер. - Сам по себе он вряд ли чем-то поможет, но если начальство услышит о ситуации с конвоями из самых разных источников, это в конце концов может его пробудить.
   Бетаб слегка улыбнулась и протянула ему левую руку. Редер удивился силе ее рукопожатия. Еще его очень порадовало, что она помнит, какую руку ему подавать.
   - Была бы очень признательна вам, коммандер. Я склонна думать, что каждая крупица доброй воли всегда идет на пользу.
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
   База "Онтарио" висела над Антаресом-Один точно гигантский паук. Безусловно, паук весьма необычный, со слишком многими лапками и ярко сияющими глазами, но тем не менее с такого расстояния сравнение вполне подходило. К стыковочным трубам округлой станции суда притыкались лишь по ее правому и левому борту. Носовые и кормовые отсеки были закрыты из-за уменьшения транспортных потоков в связи с нехваткой горючего. Большинство судов в доке были военными: собственно военные корабли, топливные транспорты и суда флотского пополнения. Судя по всему, львиная доля оставшихся находилась в реквизите Космического Отряда для конвоев, которые поддерживали перемещение жизненно важных грузов. Формы здесь были самые разнообразные; молотки с двумя головками, наиболее обычные для военных кораблей, предназначенных для работы в условиях вакуума, любопытные наборы шаров, коробок и всяких сочлененных штуковин, характерные для торговцев, а также тонкие ножевые лезвия, подразумевавшие приземление на поверхность планеты.
   Что по-настоящему тревожило, так это количество поставленных на консервацию грузовых кораблей, что дрейфовали на парковочных орбитах вокруг Антареса-Один, начиная с тех, что были достаточно близко, чтобы их разглядеть, и кончая более далекими, которые представлялись лишь плывущими точками света. Несмотря на все военные успехи Содружества, ситуация с горючим становилась все более скверной. Война уже превратилась в настоящую гонку. Либо содруги сумеют наконец подчинить себе мокаков, либо они могут побеждать в каждом сражении, но все равно проигрывать войну. Несмотря на это, в доках судостроительного завода виднелось несколько силуэтов строящихся военных кораблей.
   "Боже мой, как же я счастлив буду наконец с этой "Африки" убраться", думал Питер, наблюдая за тем, как база "Онтарио" все растет и растет на экране в кают-компании. Не то чтобы "Африка" была так уж плоха, особенно для "купца", да и команда теперь держалась с ним достаточно дружелюбно. Но все-таки это не было судно Космического Отряда. Питер просто до боли жаждал вернуться на борт военного корабля. Руки его сами собой тасовали потрепанную колоду карт, раскладывая бесконечные пасьянсы. Впрочем, такое занятие было неплохой трудотерапией для его протеза. Он уже развил с ним куда большую сноровку. "Такое ощущение, - подумал Питер, - что я не три недели, а три года сюда полз".
   Новость о том, что он лишился всех своих денежных ордеров, в считанные часы сделала его самым популярным человеком на корабле. Или, по крайней мере, самой популярной мишенью для того, что у команды "Африки" за остроты сходило.
   - Эй, приятель, могу поспорить, что те пираты сейчас себе пивко за твои денежки покупают.
   - Не-е, эти денежки еще там. Мы их на обратном пути подберем и сами себе пивка купим.
   - Ха! Пивка! Шампанского и славных бифштексов! - Дальше они принимались добавлять к списку своих желаний всякую всячину - устриц, ананасы, виагру, педальных коней, пудру для мозгов и тому подобное. В конце концов набралось столько, что этим можно было два грузовых корабля доверху затарить.
   А потом прошел слух, что капитан Бетаб заподозрила диверсию и теперь проверяет грейферный механизм. После этого Редер удостоился массы одобрительных хлопков по спине, ему то и дело заговорщически ухмылялись и подмигивали. Впрочем, несколько человек по-прежнему косо на него смотрели. Потому, наверное, что он рискнул их задницами, с ними предварительно не проконсультировавшись. А еще скорее - потому что за нарушение приказа их корабль могли оштрафовать. В сожалению, в числе тех, кто остался к нему враждебен, оказалась та статуя из индийского храма в своей неизменной бандане; а он было размечтался... "И между прочим, - думал Питер, - хоть я и рвусь на борт "Непобедимого", а малость портовых развлечений мне бы тоже не помешала".
   Немигающим взором он смотрел на экран. К станции и к своему новому месту назначения Редер стремился с такой страстью, какой он сам от себя не ожидал. Тогда он нахмурился и заставил себя опустить взгляд в кофейную чашку. Помешал кофе, глотнул. "Как славно хоть чем-то заняться", - угрюмо подумал он.
   В родне Питера преимущественная ирландская кровь была перемешана с шотландской. Так что периодическую тягу к печальным раздумьям он склонен был объяснять тяжелым кельтским наследием. Даже учитывая то, что обеспечившие его фамилией немцы тоже слабаками по части меланхолии не считались.
   Единственным верным средством от печальных раздумий была тяжелая работа. "Которая меня как пить дать на борту "Непобедимого" ожидает, удовлетворенно подумал Питер. - Новехонький корабль, только что собранная команда, непривычные обязанности. Это должно меня железно от мрачных и тоскливых мыслей отвлечь".
   Как бортинженер "Непобедимого" Редер отвечал за надлежащее функционирование тридцати шести "спидов" и семи "сурдинок". Под началом у него таким образом оказывались сорок три команды обслуживания, а также бригады ремонта, дозаправки и перевооружения, всего пятьсот человек.
   Питер позволил себе мысленно присвистнуть. "Черт, - подумал он, - даже меня впечатляет". Если честно, он также был не на шутку удивлен. Он уже командовал эскадрильей и, если без ложной скромности, кое-чего добился. Но такое... Говоря откровенно, золотая полоска на его бортинженерских погонах пока еще не просохла.
   Редер был прекрасно подготовлен и к тому же провел массу сверхурочных часов, обучаясь своему новому ремеслу. Наставников весьма впечатлило его рвение, и они отпустили его с целой пачкой в высшей степени восторженных характеристик. Но даже при всем при том такой должности для новичка он никак не ожидал.
   "Должно быть, капитан Каверс любит сам своих офицеров в курс дела вводить, - размышлял Питер. - Устраивать им всякие каверзы..." В таком случае капитан вполне мог переоценить свои силы. Неопытная команда, ведомая неопытными офицерами, и все это на экспериментальном корабле. Питер аж передернулся.
   Лучше было на этом не зацикливаться. Он снова поднял взгляд и заметил, что "Африка" уже маневрирует для подхода к станции. Из крутящейся в темноте яркой игрушки база "Онтарио" уже сделалась колоссальной площадкой всевозможных модулей и перемычек, напоминая гигантское металлическое растение, разросшееся в межзвездном пространстве. Растительная метафора, как хорошо знал Редер, была вполне уместна; станция увеличивалась путем разрастания с тех пор, как два поколения назад Космический Отряд сделал ее своей передовой базой.
   Ему показалось, он даже разглядел манящие огни приготовленной для "Африки" стыковочной платформы. "Скорее всего, я просто желаемое за действительное принимаю", - подумал Питер. И тем не менее он уже мог собирать барахлишко и спешить к пункту высадки. Возникла новая амбиция: он станет первым человеком, сошедшим здесь с "Африки".
   К вящему удивлению Питера у стыковочной трубы его поджидала капитан Бетаб.
   - Я подозревала, что вы при первой же возможности улизнете, - начала она, чуть приподняв бровь в легкой укоризне.
   - Я, гм... вообще-то я спешу к исполнению своих обязанностей приступить, - с толикой грусти признался Питер. "Кажется, я ей нравлюсь, подумал он. - И, разумеется, капитан всегда так одинок..."
   - И спешите исчезнуть, будучи самым популярным человеком на борту, откровенно сказала Бетаб. - Или самым непопулярным, если брать только некоторых.
   Питер лишь нацепил на лицо одну из тех широких ухмылок типа "ах, оставьте" и понадеялся, что фальшь ее не будет заметна.
   Капитан Бетаб громко рассмеялась и протянула ему свою маленькую ладошку.
   - Спасибо вам, коммандер, за все, что вы сделали. - Она только раз крепко пожала ему руку и тут же отпустила. - Через неделю все мои люди будут чувствовать то же, что и я, и сожалеть о том, как они с вами обращались. Они очень хорошие люди, коммандер, просто они страшно устали и напуганы возможностью штрафа. Нам уже были продемонстрированы кое-какие жуткие примеры.
   - Я знаю, - отозвался Редер и недовольно покачал головой. - Наказывать людей только за то, что они бесчеловечного равнодушия не проявляют, в высшей мере несправедливо.
   - Да, - согласилась Бетаб. - Так или иначе, вы всегда будете желанным гостем на борту моего корабля. - Она поджала губы и бросила на него лукавый взор. - Если только сумеете кое от каких фокусов с моим оборудованием удержаться.
   На сей раз ухмылка была совершенно искренней.
   - Безусловно, мэм. В следующий раз я просто позволю вам везти меня туда, куда мне потребуется. Если вы, конечно, сможете меня внутри удержать.
   - Придется вас к койке привязывать, - сказала она. - Другого способа это гарантировать я, честно говоря, не вижу.
   Питер рассмеялся, а потом задумчиво уткнул язык себе в щеку, подражая Бетаб.
   - Вот еще что, - начал он, заговорщически щуря глаза. - Вам не кажется, что после всего, что за этот рейс случилось, команда "Африки" небольшой премии заслуживает?
   Бетаб тоже прищурилась.
   - Пожалуй, - осторожно отозвалась она. - Но это зависит от того, что в бюджете имеется.
   Редер порылся в заднем кармане брюк и достал оттуда пачку денежных ордеров, которую он затем отдал Бетаб.
   - На самом деле это их деньги, - сказал он. - Велите им потратить их в порту или какую-нибудь вечеринку устройте. Только не говорите, откуда они у вас.
   Бетаб одарила его удивленной улыбкой.
   - Но ведь это ваш выигрыш в "динамику"!
   - Да, но мне кажется несправедливым его с собой забирать - по крайней мере, весь. Половина-то у меня осталась. Все-таки я им столько беспокойства принес.
   - Вы действительно не хотите, чтобы я им рассказала?
   Питер покачал головой.
   - Мне только жаль, что другую половину я потерял.
   - Что ж, - сказала Бетаб, чуть приподнимая брови, - может статься, как раз благодаря вашей потере все так удачно обернулось.
   "Черт побери, - с немалым удивлением подумал Редер, - до чего же все астронавты суеверные".
   - Кто знает, - тактично отозвался он.
   Наконец Редер кивнул и собрался уходить, но Бетаб торопливо спросила:
   - Вы не забудете про тот рапорт, который написать собирались?
   - Нет, капитан, не забуду. - Питер довольно неуклюже развернулся в узком проходе, обремененный к тому же личными вещами. - Это первое, что я намерен сделать. - Он посмотрел ей прямо в глаза. - Впрочем, никаких конкретных результатов не обещаю.
   Бетаб задумчиво кивнула, машинально перебирая денежные ордера.
   - Понимаю, - сказала она. Но ему показалось, что она все-таки на него рассчитывает.
   - Возможно, когда-нибудь мы еще и встретимся. Я так думаю, эта война надолго.
   Редер с серьезным видом кивнул.
   - Был бы очень рад еще повидаться. - Его улыбка сделалась немного самодовольной, когда он пошел на выход. "Приятно, - подумал он, - что обаяние старины Редера по-прежнему как надо работает".
   Только вот проклятая война все никак не давала ему задержаться на одном месте, чтобы попытаться из этого какие-то практические результаты извлечь.
   База "Онтарио" не вполне соответствовала стандартам Лунобазы, но раз уж на то пошло, то здесь, на границе, ничего другого ожидать и не приходилось. База выглядела достаточно функционально, и все, что можно было сделать руками членов команд причаленных здесь судов, направленных на оформительскую работу во избежание губительного шалопайства, тоже было сделано. Тут даже фрески имелись, причем вполне симпатичные, для поставленных сюда убивать время любителей. Голые стены холлов и коридоров превратились в сосновые леса, скалы, озера и торфяные болота; кто-то явно воспринял название базы всерьез. Временами в рециркулированном воздухе начинал ощущаться аромат сосновых иголок, а откуда-то с далекого настенного озера доносился слабый щебечущий крик гагары.
   "Передайте мне ток и макинау, - подумал Питер. - Мне надо местную атмосферу прочувствовать".
   Опять к немалому удивлению Редера его там ожидала тележка. Он погрузил туда свой багаж и запрыгнул на сиденье. Затем он ввел в компьютер свой приказ, удостоверил свою личность при помощи капиллярного сканирования и непринужденно расслабился на спинке сиденья, когда тележка стартовала. С любопытством озираясь, Питер подметил, что по крайней мере в том секторе преобладали представители Торгового Флота. Особой роскошью база "Онтарио" никогда не отличалась, но теперь у нее был откровенно ободранный вид. Киосков здесь стало меньше, зато людей даже больше, чем база была рассчитана обслужить, причем все эти люди выглядели загнанными и измотанными.
   "Все война, - с горечью подумал Питер. - Это из-за нее мы позиции сдаем. - Тут он покачал головой. - Временно, приятель, временно. Ничто Содружество надолго в бутылку не загонит".
   Тележка привезла его к контрольно-пропускному пункту в центре станции. Предупредительные полосы яркого света тянулись там от пола до потолка подобно прутьям опускной решетки средневекового замка, и этот видимый свет отмечал границы шокового поля. Лазеры, которые пресекли бы любую несанкционированную попытку туда пробраться, разрезав нарушителя на обугленные ломтики, внутри светящихся колонн не просматривались, но все прекрасно о них знали даже без мигающей впереди надписи "ОСТОРОЖНО! СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНЫЙ БАРЬЕР! ПОСТОРОННИМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!" Питер представил свои документы для проверки и прижал левый указательный палец к портативному опознавательному модулю.
   - Благодарю вас, коммандер, - сказала сотрудница военной полиции. Затем она отключила барьер, и белые полосы исчезли.
   Редер такой вид ограды не любил и всегда проходил через него с некоторой толикой подозрения. В детстве, когда ему было пятнадцать лет, он как-то раз чистого любопытства ради коснулся одного из тех лучей. Счастье, что там был всего лишь шоковый барьер, без смертоносного лазерного дополнения. Очнулся он, лежа на спине и глазея на чьи-то ноги. Когда звон в ушах прошел, владелец тех самых ног настойчиво поинтересовался у парнишки, как он до такой отчаянной глупости додумался. Теперь, двенадцать лет спустя, у Питера по-прежнему не было на это ответа, и он всякий раз внутренне содрогался, когда проходил за этот барьер.
   Тележка покатилась дальше. Однако вместо того, чтобы направиться к стыковочным платформам, она устремилась к административному комплексу. Промышленный металл сменился мягкими синтетическими полами, а любительские фрески, что намалевали обремененные кучей свободного времени астронавты, освободили место профессионально выполненным голограммам. Питер нашел их менее интересными.
   - Куда мы теперь? - поинтересовался он.
   - В сектор штаба контрразведки Космического Отряда, - ответила тележка.
   "А, понятно, - подумал Питер. - Туда, где из кротовых кочек информации сооружают горы предположений, а потом эти горы за неопровержимый факт выдают". Он вздохнул. Скорее всего, его там собирались допросить по поводу той пиратской атаки. Питер стал прикидывать, как долго его там задержат. "Впрочем, - тут же подумал он, - бесполезно на эту тему рассуждать. Все от их загруженности зависит. А мне про нее ничего не известно". Он покачал головой; это было как в одном из тех неприятных снов, когда ты все силишься куда-то добраться, но чем больше стараешься, тем дальше отодвигается цель.
   "А, ладно, - подумал Питер, решая увидеть во всем этом светлую сторону, - по крайней мере, у меня появится возможность мой рапорт конкретному человеку представить. Хотя, может статься, это будет означать только то, что его напишу и передам. Но, черт возьми, даже это кое-что значит. По крайней мере, для меня". Тележка ссадила его у прохода, который больше напоминал коридор внутри здания, нежели улицу.