Джексон Лиза. Если бы знать

   – Добрый день, Чериз, – кивнул он кузине, не вынимая рук из карманов. Пронзительный синий взгляд его скользнул по ее лицу и остановился на Марле. – Как ты сегодня?
   – Лучше, – ответила Марла, отчаянным усилием воли гоня от себя воспоминания о прошлой ночи. – Гораздо лучше. Начинаю снова чувствовать себя человеком.
   – Челюсть болит?
   – Немного побаливает. Но я справлюсь.
   – В этом я не сомневаюсь. – Ник повернулся к Доналду. – А вы, должно быть, муж Чериз?
   – Прошу прощения, я вас не представила, – и Юджиния торопливо совершила ритуал представления мужчин.
   Доналд протянул Нику лопату-ладонь:
   – Я о вас много слышал.
   – Надеюсь, не только плохое? Доналд расплылся в улыбке.
   – Что вы! Чериз вас обожает!
   – Значит, она в явном меньшинстве, – фыркнул Ник. Доналд рассмеялся, Чериз покраснела, а Юджиния нахмурилась сильнее прежнего. Ник устроился на диване, вытянув длинные ноги в облегающих джинсах.
   Из последующей светской беседы Марла узнала, что в свое время Доналд профессионально играл в футбол. Правда, и тогда не забывал молиться перед каждым матчем. Но господь избрал его для иной стези – и однажды вражеский полузащитник, детина трехсот с половиной фунтов весу, налетел на Доналда и сломал ему три ребра, а также ногу в двух местах, чем положил конец его спортивной карьере.
   – Очевидно, небесный тренер решил, что мне надлежит возглавлять не команду, а приход, – с улыбкой закончил свою историю Доналд. – Кстати, о командном духе я и хотел сегодня поговорить.
   Одной рукой он сжал Библию, а другую протянул жене. Та, словно дрессированная обезьянка, немедленно переплела с ним пальцы.
   – Чериз очень обеспокоена расколом в семье. Ее родителей, как вы знаете, нет в живых. Вы, Ник, годами не появляетесь дома. Ваш отец тоже отошел в лучший мир.
   «Куда он клонит?» – подумала Марла.
   – Все мы знаем, что в последнее время в семье не все идет гладко. Взаимные обвинения, подозрения. Порой звучат ужасные слова – слова, о которых мы сами потом жалеем. Чериз – впрочем, и Монтгомери тоже – была страшно потрясена несчастьем с Марлой. Но еще больше потрясло ее то, что, когда она хотела навестить кузину, с ней обошлись, как с чужой. – Широкие плечи Доналда поникли. – То, что Марла выжила, – несомненно, чудо. Господь не захотел призывать ее к себе. Думаю, это знак для нас. Господь исцелил Марлу: он хочет, чтобы и мы последовали его примеру и исцелили семейные раны. – Серые глаза его встретились со взглядом Ника. – Забудем о ссорах, оставим гнев и подозрения, станем снова одной командой!
   Ник ответил проповеднику желчным взглядом.
   – Ты это серьезно? – поинтересовался Ник. – Не припомню, чтобы я когда-нибудь играл в команде. Команда Кейхиллов. Что-то вроде «Пяти Джексонов», видимо.
   – Ну не будь таким циником! – Чериз надула алые губки, безуспешно стараясь изобразить обиду. – Когда-то мы и вправду играли в одной команде. Помнишь – давным-давно, когда были детьми?
   – В самом деле, очень давно, – вставила Юджиния.
   – Знаете, я осталась идеалисткой, – поведала Чериз. – Я верю, что хорошие времена еще вернутся.
   Муж поднялся на ноги и подал ей руку.
   – Что бы ни случилось, мы одна семья, – сияя, объявила Чериз.
   – В следующее воскресенье, – заговорил Доналд, – мы приглашаем вас в церковь, а после службы просим у нас отобедать.
   – Пожалуйста, приходите!
   Чериз обняла Марлу и Ника. Юджинию обнять не осмелилась – только протянула ей руку.
   – Приводите с собой Алекса и Сисси, привозите и малыша.
   «Лучше я отобедаю с гадюкой», – мысленно ответила Марла.
   – А Монтгомери тоже будет? – поинтересовался Ник. Улыбка Чериз дрогнула.
   – Разумеется, я его приглашу, но о Монти трудно что-то сказать заранее. Я хотела сегодня привести его с нами, но, видишь, у него оказались другие планы. Конечно, я постараюсь, чтобы он пришел.
   – Посмотрим, – ледяным тоном заключила Юджиния.
   Чериз предпочла этого не заметить. Супруги уже двинулись к выходу, как вдруг Ник спросил:
   – Памела Делакруа, кажется, состояла в приходе Святой Троицы?
   Доналд вздрогнул, на лице мелькнула тревога.
   – Да, – ответил он, нахмурившись. – Большая потеря для прихода.
   Марла не верила своим ушам. Наконец какая-то ниточка!
   – Вы ее знали? – воскликнула она.
   – К сожалению, лично – нет. Она не часто посещала службы.
   – А ты? Ты ее знала? – повернулась Марла к Чериз.
   – Совсем нет. Даже не знаю, как она выглядела, – быстро ответила та. – Преподобный прав: она появлялась раз в три месяца и не участвовала в наших занятиях. У нас есть кружок по изучению Библии, женский клуб и клуб одиночек, но она нигде не появлялась.
   – Откуда же вы знаете, что она ходила в вашу церковь? – удивилась Марла. – Она перечисляла пожертвования?
   – Нет, мы узнали уже после ее смерти от одной женщины, преподавательницы в воскресной школе для взрослых. Она увидела некролог в газете. Мы, конечно, сразу организовали «молитву по цепочке» – это значит, что прихожане обзванивают друг друга и все молятся за Пэм.
   – Но, может быть, вы видели ее родных? Дочь? – спрашивала Марла.
   – Мы никого из них не знаем, – отрезала Чериз и схватила сумочку, готовая бежать к дверям. Ник склонил голову набок.
   – Помнится, при нашей встрече ты ни словом не упомянула о Памеле Делакруа.
   – Ну, забыла, – огрызнулась она. – И что из того? Муж бросил на нее суровый взгляд, и Чериз мгновенно поправилась:
   – Извини. Конечно, я должна была тебе рассказать, – забормотала она, избегая взгляда Доналда. – Но правда, совершенно вылетело из головы.
   Доналд положил конец беседе, взглянув на часы.
   – Прошу извинить, но через полчаса у меня встреча с церковным казначеем.
   Марла и Ник проводили гостей до дверей. Там их уже ждала Кармен с леопардовым плащом Чериз.
   – Очень рада была тебя видеть! – шепнула Чериз, в последний раз обнимая Марлу.
   Рукопожатия, прощания и благочестивая пара удалилась, трогательно держась за руки, – живая картина христианской верности и любви.
   – И что сей визит значил? – спросил Ник. Юджиния устало вздохнула:
   – Деньги, Ник. Это все, что их интересует. На все готовы, чтобы добраться до денег. Пусть говорят что угодно – «провидение», «семейная солидарность», – меня-то им не обмануть. – Она бросила быстрый взгляд на Марлу. – Не пойми меня неверно. Чериз – неплохая девочка, просто ни о ком, кроме себя, не думает. Наверно, она действительно о тебе беспокоилась. А Доналд пусть молится хоть до посинения, но мы-то с Алексом знаем, чего он стоит. Алекс нанял его на работу в Кейхилл-хаус – а Доналд вляпался в ужасный скандал, опозорил и свое имя, и наше. Завел роман с одной из тамошних девушек. – Юджиния поморщилась. – Я бы ничуть не удивилась, если бы оказалось, что она и забеременела от него. Она ведь так и не сказала, кто отец ребенка. И посещала службы в церкви Святой Троицы. Не нужно быть Эйнштейном, чтобы сложить два и два. – Она церемонно надкусила пирожное. Коко, лежа у ее ног, следила за хозяйкой жадным взглядом блестящих черных глазок. – Алекс, разумеется, его уволил. Скандал был страшный. Но Доналд клялся, что ни в чем не виноват, что девушка его оговорила, и в конце концов она отозвала обвинения.
   – История семейства Кейхилл, часть очередная, – саркастически заметил Ник.
   Зазвонил телефон. Ник, выйдя в холл, взял трубку.
   – Ник Кейхилл слушает. Да... Да, она здесь. Секундочку.
   – Это тебя, – проговорил он, протянув трубку Марле. – Детектив Патерно.
   – Что ему нужно? – поинтересовалась Юджиния.
   – Я сегодня ему звонила, хотела кое-что рассказать, – объяснила Марла.
   Свекровь ничего не сказала, но посмотрела на нее словно на сумасшедшую.
   Чтобы избавиться от лишних ушей, Марла поднялась в библиотеку. По дороге, прижимая трубку к уху, она вкратце рассказала детективу обо всем, что ей вспомнилось.
   –...Деталей я не помню, но одно могу сказать точно: он выскочил на середину дороги и вдруг засверкал, как рождественская елка. Я свернула, чтобы его объехать; то же сделал и грузовик. Что случилось с мужчиной, не знаю; кажется, последнее, что я успела заметить, как он отпрыгнул в сторону.
   Патерно задал несколько уточняющих вопросов, а затем попросил ее заехать в участок, сделать официальное заявление. Марла согласилась, пообещала немедленно позвонить, если вспомнит что-нибудь еще, и вернулась в гостиную.
   – Ник говорит, что ты вспомнила катастрофу! – изумленно проговорила Юджиния.
   – В основном да, – кивнула Марла.
   – Но все еще не помнишь, зачем поехала в Санта-Крус? – Юджиния опустила блюдце с остатком пирожкого на пол, и Коко, радостно урча, принялась подбирать розовым язычком сладкие крошки.
   – Нет, – ответила Марла, вдруг почувствовав страшную усталость. – И как я познакомилась с Пэм, тоже не помню.
   «Но непременно выясню, – пообещала она себе. – Так или иначе».
   Дверь черного хода с треском распахнулась, и послышались торопливые шаги. Коко тревожно залаяла. В гостиную влетела Фиона – растрепанная, с раскрасневшейся веснушчатой физиономией.
   – Извиняюсь, опоздала маленько, – выпалила она. – Как там наш зайчик?
   – Спит, – ответила Марла.
   Не дожидаясь более подробного ответа, Фиона затопала по лестнице наверх. За спиной у нее развевался мокрый плащ.
   – Что за нелепое создание, – вздохнула Юджиния, провожая ее взглядом. – Не знаю, не напрасно ли мы поручили ей заботу о малыше. – Она сунула руку в карман и нахмурилась. – Кстати, никто не видел моих ключей?
   – А ты потеряла ключи? – спросил Ник.
   – Наверно, куда-нибудь засунула, – ответила Юджиния.
   Марла чувствовала себя преступницей. Проклятые ключи жгли ей карман.
   – Странно... – хмурясь, проговорила Юджиния. – Я точно помню, что утром они были на месте.
   – Найдутся, – предсказал Ник.
   – Да, конечно. Но странно: обычно я ничего не теряю.
   Она посвистела Коко и направилась к лифту, оставив Марлу и Ника наедине.
   – Послушай, Ник, – прервала тяжелое молчание Марла, – нам надо поговорить о том, что произошло прошлой ночью.
   – Я совершил ошибку.
   – Мы оба совершили ошибку. – Она устало прикрыла глаза. – Хотела бы я сказать, что сожалею о случившемся, но не стану врать. Я не жалею.
   – А стоило бы, – угрюмо возразил Ник.
   – А ты жалеешь?
   Плечи его напряглись.
   – Думаю, здесь не место и не время это обсуждать.
   – Может быть, ты и прав, – согласилась она, – но нельзя же просто сделать вид, что ничего не было!
   – Придется, – сумрачно ответил он. – И потом, я хочу поговорить с тобой о другом. Пока ты валялась в постели, напичканная таблетками, я не сидел без дела.
   – И чем же ты занимался?
   – Пытался выяснить, что за чертовщина здесь творится. – Он вытащил из внутреннего кармана пиджака большой конверт и протянул Марле. – Начнем вот с этого.
   Открыв конверт, Марла увидела перед собой фотографию женщины с ясными зелеными глазами и заразительной улыбкой. Подпись под фотографией гласила: «Памела Делакруа».
   Значит, вот какая она была, эта Памела. А теперь она в могиле.
   – Очень похожа на тебя, правда? – заметил Ник.
   – Да, пожалуй. – Марла вытащила другую фотографию. – В самом деле, несомненное сходство. – На следующем снимке Памела была запечатлена в обнимку с молоденькой девушкой. – А это ее дочь?
   – Да. Джули.
   – Она сейчас в университете?
   – Нет. Бросила учебу.
   – Из-за смерти матери, – прошептала Марла, подавленная чувством вины. Господи, неужели не будет конца этому кошмару?
   – Нет. Она бросила университет за неделю до того, как вы с Памелой отправились в свое путешествие на юг.
   – Вот как? Но зачем тогда мы ехали в Санта-Крус?
   – Вопрос на миллион долларов, – вздохнул Ник. – Может быть, вы вовсе не туда направлялись, – добавил он, вспомнив свой разговор с Уолтом Хаагой.
   – А куда же?
   – Надеюсь, рано или поздно ты вспомнишь.
   – Пока что шансы невелики, – саркастически заметила Марла.
   – А тебе не кажется странным, что ты оставила Алекса и сына, никому не сказав ни слова?
   – Еще как кажется!
   – Отправилась бог весть куда с женщиной, которая вполне может сойти за твою сестру?
   – Но у меня нет сестры... – начала она – и осеклась. Сестра. Это слово больно царапнуло по глубинам сознания. – Нет, сестры у меня нет. Только брат.
   – Рори.
   – Ну да, Он, кажется, в интернате для инвалидов?
   – Правильно.
   – Объясни мне, Ник, – заговорила Марла, – почему у меня такое чувство, что все вокруг избегают разговоров о моем брате? Как будто что-то от меня скрывают.
   Ник задумался, плотно сжав губы. Знает. Это Марла поняла по его глазам.
   – Черт побери, Ник! – взорвалась она. – Объясни, в чем дело! Я имею право знать!
   Он подошел к окну, нерешительно провел пальцами по волосам.
   – Да, думаю, ты вправе знать.
   – Естественно, черт возьми!
   Ник взглянул на нее через плечо – и Марла вмиг поняла, что сейчас услышит нечто по меньшей мере неприятное. Еще одна темная тайна прошлого.
   – Это произошло много лет назад. Тебе тогда было года четыре, а твоему брату и двух не было. Ваша мать куда-то собралась с вами обоими: усадила вас в машину, пристегнула к детским сиденьям, а сама зачем-то вернулась в дом. Очевидно, ты расстегнула ремень брата, и он выбрался из машины. Виктория, вернувшись, не заметила, что его нет: она дала задний ход – и наехала на Рори, который сидел на земле, должно быть, рассматривая муравья или какой-нибудь камешек.
   – Нет! – воскликнула Марла, поднеся руку ко рту. Внутри у нее все содрогнулось.
   – Он не умер; но мозгу был нанесен непоправимый ущерб. Доктора спасли ему жизнь, но больше ничего сделать не смогли.
   Марле казалось, что в сердце ей вонзили нож и медленно поворачивают в ране.
   – Я и не подозревала. – прошептала она, судорожно обшаривая потаенные закоулки сознания в поисках воспоминаний. Но не вспоминалось ничего, и в первый раз Марла подумала, что в беспамятстве есть свои положительные стороны.
   – Ты сама была совсем ребенком.
   – А родители... они винили меня? Ник пожал плечами.
   – На этот вопрос можешь ответить только ты сама.
   – Нет. Есть еще один человек. Отец. – Она поднялась с места. – И мне пора с ним встретиться.
   Эта мысль придала ей силы. Вспомнились ключи в кармане – наверняка какой-нибудь из них подходит к зажиганию одной из машин! Впрочем, подумав, Марла решила не рисковать. Прежде всего ей надо проникнуть в кабинет Алекса.
   – Хочешь, я тебя отвезу?
   – Спасибо, – с чувством ответила она.
   «Надо будет сделать дубликаты ключей.» – подумала Марла, накидывая пальто и доставая из шкафа сумочку. И вдруг новая мысль поразила ее, словно удар молнии.
   Как заказать дубликаты? У нее же нет ни гроша. Ни чековой книжки. Ни кредитной карточки. Ни какого-нибудь удостоверения личности. Ни денег. Ни документов. Ни машины. Ни памяти.
   Как будто и нет на свете никакой Марлы Кейхилл.

Глава 14

   – Халат Сантьяго выловили из Залива, – доложила Дженет Квинн, просунув голову в кабинет Патерно. Из-за ее спины раздавались нескончаемые телефонные звонки, стрекотание факсов и жужжание множества голосов. – Идентификационная табличка на месте, хотя распознать ее трудновато. Кто-то потушил о фотографию сигарету. Ну и вода, конечно, сделала свое дело.
   Войдя, она положила на стол перед Патерно два машинописных листа.
   – Вот рапорт. Если хочешь взглянуть – все в отделе вещдоков.
   – Отпечатки? – без особой надежды поинтересовался Патерно. Кто бы ни затеял эту неразбериху, думал детектив, этот человек хитер и не позволит себе примитивно попасться на отпечатках пальцев.
   – Только самого Сантьяго. – Она плюхнулась в кресло.
   – Ясно. – Языком он перебросил безвкусную жвачку за щеку. – А я сегодня разговаривал с Крейном Делакруа.
   – И как, что-нибудь прояснилось?
   – Он был не очень-то разговорчив. Насколько я понял, собирается подавать на Кейхиллов в суд. Не знаю уж, что у него получится, – у этой семейки к правосудию свои подходы. Для бывшей жены он нашел не слишком много добрых слов. Говорит, она забивала дочери голову всякой ерундой и, мол, из-за этого девочка бросила учебу. Еще рассказал, что незадолго до смерти Памела поделилась с ним своими планами: скоро, мол, получит кучу денег. Он спросил, откуда; она смутилась, пробормотала, что пишет книгу, в общем, явно пожалела, что проговорилась. Впрочем, сам он считает, что никаких определенных планов у нее не было – так, воздушные замки.
   – А ты как думаешь? – спросила Дженет.
   – Она действительно писала книгу.
   Когда Дженет спросила, откуда у него такая информация, Патерно только загадочно улыбнулся:
   – Лучше не спрашивай!
   – Черт возьми, Патерно, что ты затеял? Он отмахнулся.
   – Давай-ка лучше возьмем ордер на обыск ее дома и покопаемся в компьютере. Может, что и найдем.
   – Так что же ты сделал? – Дженет не спускала с него подозрительного взгляда.
   – Ты уверена, что хочешь знать?
   – Черт побери, Патерно, ты опять взялся за свое! Если попадешься, завалишь все дело!
   – Не попадусь.
   Дженет достала из кармана блокнот, взяла из стакана на столике карандаш и что-то для себя черкнула.
   – Займусь ордером. Бывший муж Памелы что-нибудь еще сказал?
   – Ничего особенного. Когда я спросил о дочери, он ответил, что они не общаются и последний раз виделись на похоронах Пэм. Она замужем и живет где-то в Доли-не – то ли в Напе, то ли в Санта-Розе. На редкость заботливый папаша – ни адреса дочери, ни телефона. Только имя. Джули Джонсон. Мужа зовут Роберт, но Крейн его никогда не видел. – Патерно поднял усталый взгляд. – Давай найдем эту Джули и посмотрим, что она скажет.
   – Джули Джонсон – очень распространенное имя.
   – А Джули Делакруа Джонсон – нет. И потом, я добыл номер ее социальной страховки. Посмотри в Интернете, проверь записи о регистрации браков. – Откинувшись в кресле, он взорвал приготовленную бомбу: – Видишь ли, Джули Джонсон – так звали девушку, которая пыталась выдвинуть обвинение против Кейхиллов.
   – Что? – переспросила Дженет.
   – Что слышала. То же имя. Правда, в Кейхилл-хаус девушка поступила как незамужняя. Может быть, просто совпадение.
   – Черта с два!
   – Мне думается, – заговорил Патерно, – что именно дочка Памелы Делакруа залетела, оказалась в Кейхилл-хаусе и стала жертвой любвеобильного священника или, вполне возможно, выдумала эту историю, чтобы содрать с Кейхиллов компенсацию. Мне нужно знать, что произошло с ней дальше.
   – Выясню, – пообещала Дженет. – Что-нибудь еще?
   – Да. Звонила Марла Кейхилл. Говорит, к ней возвращается память. Не вся – так, обрывками. Она по-прежнему не знает, что связывало ее с Памелой Делакруа и куда они ехали вместе, однако вспомнила саму аварию. Говорит, что видела кого-то на дороге. И этот человек светился, по ее собственным словам, как фейерверк в день Четвертого июля. Чтобы его объехать, она свернула в одну сторону, а Биггс на грузовике – в другую.
   – Господи Иисусе! Ты ей веришь?
   – Пока не знаю. Сделает формальное заявление – тогда и посмотрим.
   – Значит, какой-то псих выскочил на дорогу? И куда же он потом делся?
   – В лепешку его не расплющило, и на обочине мы не нашли никаких следов тела. Значит, сбежал. Сейчас я проверяю все больницы в районе – не обращался ли кто ночью или на следующее утро за медицинской помощью.
   Может быть, миссис Кейхилл сможет описать его внешность, хотя, честно говоря, сомневаюсь.
   Зазвонил телефон, и Патерно поднял трубку. Звонили из лаборатории по поводу другого дела, которое расследовал детектив, – убийства, совершенного несколько дней назад на Ломбард-стрит. Перебросившись несколькими словами с экспертом, Патерно повесил трубку и снова повернулся к Дженет.
   – Но что этот тип делал на шоссе среди ночи? – спросила она.
   – И почему Марле показалось, что он светится? – задумчиво откликнулся детектив.
   – Может быть, это не он? Ее могли ослепить фары грузовика.
   – Она клянется, что сначала увидела человека и только секунду спустя – грузовик.
   Дженет Квинн прищурилась.
   – Как тебе кажется, не может ли это иметь какое-то отношение к осколкам зеркала, найденным на дороге?
   – Не знаю. – Патерно в задумчивости поскреб подбородок.
   – Что, если у этого парня было зеркало? – продолжала развивать свою мысль Дженет. – Он поймал отражение фар «Мерседеса» и направил водителю в глаза.
   – Почему не обычный прожектор? Это куда проще.
   – А ты представь, как его туда тащить и как потом убирать с дороги!
   – Хорошо, но для чего ему понадобилось лезть под колеса?
   – Чтобы нанести удар наверняка, – немедленно ответила Дженет. Она, похоже, все сильнее загоралась этой идеей. – Он знал, что водитель, увидев у себя под самым носом человека, инстинктивно ударит по тормозам и выкрутит руль. Дорога была скользкая, машина потеряла управление и врезалась в ограду. А ограда, если помнишь, как раз в этом месте оказалась слабовата. Как будто ее недавно резали и сваривали заново. Но отдел дорожных работ утверждает, что ремонт на этом участке не проводился.
   – Так ты думаешь, убийца специально подпилил ограждение?
   – Вот именно! – с самодовольной ухмылкой ответила Дженет.
   Но Патерно пока не желал поддаваться ее энтузиазму. Он знал, как опасны такие скороспелые выводы.
   – Давай-ка не будем спешить. Пока это все бабка надвое сказала, – охладил он пыл коллеги. – Кому выгодна смерть Марлы Кейхилл? Почему предполагаемый убийца не хочет избавиться от нее обычным способом – скажем, столкнуть с лестницы или перерезать горло? Зачем непременно инсценировать несчастный случай? К чему такие сложности? Я пока ничего не понимаю. И до чего рискованный план! Он же запросто мог оказаться не перед той машиной!
   – Собственно, почти так и случилось. Вспомни грузовик Биггса.
   – А может быть, мы все толкуем неправильно, и убийца метил в Биггса? – размышлял вслух детектив. – В самом деле, его в конце концов убили, а Марла живет себе припеваючи в этом своем частном владении. Может быть, мишенью был именно он?
   – Ты же помнишь, он чист, как бойскаут.
   – Да. А о семейке Кейхилл этого не скажешь. – Патерно наморщил лоб и свирепо вгрызся в свою жвачку. – Ладно, – сказал он наконец, – утро вечера мудренее. Посмотрим, что расскажет нам миссис Кейхилл.
 
   Конрад Эмхерст распластался на спине, опутанный трубками и проводами. На взгляд Ника, он мало чем отличался от покойника.
   При появлении Ника и Марлы старик приоткрыл один глаз.
   – Папа! – тихо окликнула она, подойдя к кровати.
   Ник остался в дверях. Не хотел мешать воссоединению любящих сердец – если таковое произойдет. Это место навевало на него уныние. Хоспис – все равно хоспис, даже самый элитный, с кучей современных удобств и с видом на Залив. А хосписы Ник ненавидел еще сильнее, чем больницы.
   У противоположной стены стоял удобный кожаный диван для посетителей. Сквозь приоткрытую дверь ванной комнаты Ник заметил специальный душ, который можно включать и выключать, сидя в инвалидной коляске. Сама коляска стояла у кровати. Толстый ковер заглушал шаги, стены были разрисованы веселеньким цветочным узором, а из окна открывался совершенно потрясающий вид. Но все это не могло заглушить специфического запаха этого заведения – запаха смерти. Марла коснулась исхудавшей руки старика.
   – Это я, Марла.
   Конрад повернул голову и открыл затуманенные болью глаза.
   – Марла? – повторил он с очевидным удивлением. Марла смотрела на него с болью и ужасом. Сильный цветущий мужчина, знакомый ей по фотографиям, превратился в живой скелет. Бледная кожа покрылась пигментными старческими пятнами; сквозь редкие седые волосы просвечивал скальп; в глубоко запавших глазах светилось недоверие.
   – -Нет!
   Отдернув руку, он начал шарить по тумбочке, наконец нашел очки с толстыми стеклами и не без труда нацепил их на нос.
   – Да-да, выгляжу я по-другому, – заторопилась Марла, – это потому, что попала в автокатастрофу, но теперь со мной уже все в порядке.
   Конрад молча разглядывал ее, сурово сжав губы.
   – Еще я постриглась, но...
   – Ты не Марла. – Взгляд старика скользнул к Нику, и с неожиданной силой он добавил: – А ты не мой зять! – Подозрительные совиные глаза за толстыми стеклами снова уставились на нее. – Марла уже была у меня с мужем.
   – Нет, папа, меня здесь не было! Насчет Алекса не знаю, но...
   – Черт побери! – гневно прохрипел старик. Лицо его побагровело. – Она здесь была, а ты нет! Самозванка! Оба вы самозванцы!
   Он потянулся к столу, где стояли семейные фотографии: Алекс, Марла, Сисси и совсем недавний снимок Джеймса.
   – Вот Марла и ее семья.
   – Да, папа, знаю, я приехала с Ником, потому что он согласился меня отвезти и...
   – И ты решила, что я уже ничего не соображаю, а? Что родную дочь от фальшивки отличить не могу? Думаешь, раз я умираю, то можно пудрить мне мозги?
   В глазах его полыхало презрение. Марла содрогнулась: что-то подсказало ей, что с таким же презрением он смотрел на нее и в прошлом.
   – Так ничего и не поняла? – прошептал он слабеющим голосом. – Ты не моя дочь!
   – Но... – начала Марла – и вдруг осеклась. – О боже...
   Несколько секунд она стояла неподвижно, вцепившись побелевшими пальцами в прутья кровати, округлив глаза и приоткрыв дрожащие губы, словно ей явилось какое-то ужасное видение.