Страница:
Вдруг у нее пересохло в горле. Она прикусила губу. Что, если Кайли – ее имя? Такая мысль уже приходила ей в голову, но в то время она казалась безумной, ничем не подкрепленной идеей. Если она Кайли, почему же все, включая мужа, считают ее Марлой? Или же имя Кайли принадлежит кому-то другому? Может быть, у нее есть сводная сестра? А может, слова Конрада – бессвязный бред, которому не стоит придавать значения?
Марла достала карточку, прочла адрес и телефон Кайли. Да, сейчас ночь – и что? «Кто не рискует, тот не выигрывает», – сказала она себе и сняла телефонную трубку.
Дрожащим пальцем она набрала номер и стала ждать. После первого же гудка послышался щелчок автоответчика, а затем – озорной, игривый голос с мурлыкающими кошачьими нотками:
– Привет! Вам не повезло: меня нет дома. Очень жаль, что вы меня не застали. Теперь вам предстоит известная скучная процедура: оставьте свой номер, и, может быть – если буду в настроении, – я вам перезвоню. Чао.
Гудок. Марла быстро повесила трубку. Сглотнула. Может быть, стоило оставить сообщение? Кто эта женщина? Ее сестра? Незнакомка? Или, быть может, это легкомысленное сообщение оставила она сама?
Если бы вспомнить! Может, стоит позвонить еще раз? Сказать, что звонит Марла Кейхилл, что она ищет сестру. Нет, лучше встретиться с женщиной на том конце провода лицом к лицу. Может быть, вид Кайли подстегнет ее память. Приняв такое решение, Марла спрятала карточку с телефоном и адресом Кайли в карман и принялась листать картотеку дальше. Но ни одно другое имя или адрес не пробудили в ней ни воспоминаний, ни интереса.
– Главное – никогда не сдаваться, – пробормотала она и села за компьютер.
Чтобы проникнуть в ящик электронной почты, требовался пароль. Вспоминая все, что узнала за эту пару недель о семье Кейхилл, Марла перепробовала, наверно, сотню комбинаций из имен, названий и чисел – и все безрезультатно. Часы на первом этаже пробили один раз. Половина второго. Интересно, когда вернется Алекс? Может, задержится на своей «встрече» до утра?
– Черт бы все это побрал! – воскликнула она в конце концов и, встав из-за компьютера, снова взялась за ключи.
Один маленький ключик, как предположила Марла, от буфета с напитками, другой от секретера в кабинете Юджинии, а третий подошел к ящикам письменного стола.
В первом ящике Марла обнаружила множество документов. Счета, налоговые квитанции, разные деловые бумаги – все аккуратно разложено по папкам. Бегло просмотрев документы, Марла узнала много интересного. За последний год накопилось множество неоплаченных счетов. Ссуды на недвижимость – в том числе на этот дом и ранчо – достигали астрономических сумм. Странно, подумала она, разве Алекс не унаследовал этот дом и ранчо от отца, а тот – от своего отца? Заглянув в инвестиционное портфолио, она обнаружила, что в последнее время большинство партнеров отказали «Кейхилл Лимитед» в инвестициях, и доход корпорации составляет сейчас едва ли десятую часть того, что было три года назад.
Что же происходит?
Если верить своим глазам, Алекс и Марла Кейхилл по уши в долгах. Неудивительно, что Алекс работает допоздна и ведет переговоры с японскими инвесторами!
В следующем ящике Марла обнаружила медицинские карты всей семьи. Достав ту, что с пометкой «Марла», она при свете настольной лампы углубилась в изучение диагнозов и рецептов. Оказывается, четыре года назад она вывихнула колено, семь лет назад лечила воспаление сумки локтевого сустава, а два года назад сделала косметическую подтяжку лица – годы брали свое. Если бы знать, что вскоре произойдет с ее лицом, – не стоило бы так стараться.
Марла уже хотела захлопнуть папку, как вдруг внимание ее привлекла последняя запись в разделе «Хирургия». Внимательно прочтя документ, она нахмурилась. Здесь какая-то путаница. Этого просто не может быть.
Если верить бумаге, три года назад Марле Кейхилл сделали гистерэктомию. Удаление матки.
Почти за три года до рождения Джеймса и за два года до его зачатия.
– Боже мой! – прошептала она.
В голове роились тысячи вопросов и невероятных предположений. Вспомнилась та ночь, когда она попросила у доктора Робертсона разрешения почитать свою карту. Доктор уверял, что там нет ничего интересного, Алекс твердил, что пора ехать домой, и вместе им удалось ее уговорить. Теперь понятно, почему они прятали от нее медицинскую карту!
Затем, что, если верить этой записи, Джеймс – не ее сын.
Марла оперлась ладонями о стол. Внутри у нее все переворачивалось, мозг отчаянно работал. Что же, черт побери, все это значит? Она же помнит рождение сына! Это одно из немногих ее целостных воспоминаний!
Но тут же Марла вспомнила, что видела у себя в аптечке пустой пузырек от премарина. Тогда она не придала этому значения; теперь же вспомнила, что премарин – гормональные пилюли, которые прописывают женщинам в менопаузе. Или после удаления матки.
Но ребенок... Господи боже, неужели она выдумала его рождение? И почему она не помнит, как рожала Сисси?
«Да потому, черт возьми, что ты не Марла Кейхилл! И чувствовала это с самого начала! А ну-ка соберись! Возьми себя в руки! И ищи дальше. Разгадка где-то здесь, и ты должна, ее найти».
Дрожащими пальцами она сложила бумагу и сунула в карман, где уже покоились ключи и адрес Кайли Пэрис. Что же все это значит? Мать она Джеймсу или не мать? Сделали ей гистерэктомию или нет? С возвращения из больницы прошло почти три недели, но менструации у нее пока не было. Впрочем, нет и шрамов от операции. Она не принимает эстроген, не чувствует приливов. Но как узнать наверняка? Кто она? Жена Алекса, мать его детей – или совсем другой человек? Она ничего не знает о себе. Не знает, при ней ли ее матка и яичники; черт побери, не знает даже, как ее зовут!
Паника овладела ею. Марле вдруг представилось, что кто-то – непонятно только кто – старается свести ее с ума. Превратить в шизофреничку. Но зачем? Чтобы отнять детей?
Она глубоко вздохнула и натянула вожжи бешено скачущих чувств. Хватит. Она все выяснит. Дайте только время – и ей откроются все грязные тайны семьи Кейхилл.
Она потянулась к последнему неисследованному ящику. В нем лежал револьвер. Небольшой, с серебряной отделкой.
У Марлы едва не остановилось сердце, а кровь в жилах, казалось, превратилась в лед. Зачем Алексу револьвер? Чтобы защищать себя и семью – семью, которую он почти не видит? В кого он собирается стрелять? Она взяла оружие, взвесила на руке его непривычную тяжесть. Заглянув в патронник, обнаружила там пули. Проклятая штуковина заряжена! Марла поспешно поставила револьвер на предохранитель и хотела положить обратно, чтобы Алекс не узнал, что она здесь была, но... что, если ей понадобится оружие? Что, если придется защищаться?
Господи боже, она как чувствовала, что ему нельзя доверять! Кто же он такой – человек, который скрывает от всех свои тайны, запирает двери, держит в столе револьвер, – человек, за которым она замужем? Марла покосилась на обручальное кольцо на руке, сжимающей рукоять оружия. Хороший вопрос. А сама-то она кто такая? Как она ухитрилась родить ребенка с удаленной маткой?
«Ты не Марла Кейхилл, – настаивал внутренний голос. – Ты знала это с самого начала, едва очнулась. Об этом знает Конрад Эмхерст. Знает Сисси. Маленький Джеймс заплакал, когда ты первый раз взяла его на руки. Коко, вздорная собачонка, до сих пор лает на тебя, как на чужую. Потому что ты и есть чужая, Марла, и вся твоя жизнь здесь – обман. Один сплошной обман».
Сердце ее отчаянно билось, ум разрывался от неразрешимых вопросов. И вдруг она услышала, как на втором этаже глухо заворчала Коко. Марла напряглась, прислушалась. Надо уходить. Немедленно. Но как же револьвер? Если она его заберет, Алекс поймет, что здесь кто-то был. Если оставит, он может поднять оружие против нее или против детей. Она сунула револьвер в карман – и в тот же миг услышала, как кто-то поднимается по лестнице.
Алекс!
Бежать через холл времени не было. Поднимаясь по лестнице, он непременно ее заметит. Остается надеяться, что он войдет через гостиную – тогда у нее будет время выскользнуть из кабинета через заднюю дверь и вернуться через холл и детскую к себе в спальню.
Трясущимися руками она сложила папки обратно в ящики, заперла их, затем, бесшумно проскользнув к двери в холл, заперла и ее. Шаги слышались уже на верхней площадке. Марла приставила к столу отодвинутое кресло, выключила свет и поспешила в тренажерный зал, бесшумно закрыв за собой дверь. Сердце колотилось так, словно она пробежала милю без передышки, по спине стекал пот. Шаги гулко прозвучали в гостиной и остановились перед дверью спальни.
Господи, только бы он меня не заметил!
Снова послышались шаги: они приближались. Марла услышала, как поворачивается ключ в двери кабинета. Она отступила в гардеробную и прислушалась, не осмеливаясь даже вздохнуть. В этот миг Марла поняла, что означает выражение: «Волосы встали дыбом от страха».
– Что за черт? Кто здесь был?
Сердце Марлы бешено заколотилось. Ну разумеется! Какая же она дура – совсем забыла о компьютере!
Раздался телефонный звонок. Марла не сразу сообразила, что звонит не домашний, а сотовый телефон Алекса.
– Алло! – произнес он.
Марла услышала звук отодвигаемого кресла. Она решила использовать шанс, бесшумно прокралась через гардеробную в спальню, взглянула на вожделенную дверь к свободе – и с ужасом заметила, что дверь не только заперта, но и закрыта на засов. Запереть ее за собой она сможет, а вот с засовом как быть?
Марла вытерла вспотевшие ладони о халат. Что же делать? Рискнуть? Или подождать? Она вернулась в гардеробную и спряталась между пиджаками. Она решила переждать, пока Алекс не ляжет в постель и не заснет, и тогда выскользнуть из кабинета.
До нее доносился голос Алекса.
– Да... Знаю... Нет, я не звонил. Говорю же, не звонил. Черт! Ты уверена? Когда? Полчаса назад? Меня не было дома. Господи боже, нас раскрыли!
Марла застыла, жадно вслушиваясь в разговор. По всей видимости, Алекс разговаривает с Кайли Пэрис, и речь идет о ее, Марлы, звонке. Боже, как все запутано! Марла понимала одно – что Алекс заодно с этой Кайли занимается какими-то грязными делишками. И еще она понимала, что должна отсюда выбраться. Как можно скорее.
– Черт подери, да не знаю я, кто и как! Ник, должно быть. Я знал, что не стоило тащить его сюда... ладно, ладно, остынь. Все будет хорошо. Но тебе придется уехать... да, черт побери, сейчас же! Лучше всего в загородный дом. Они, наверно, уже едут к тебе... ничего, переждешь день или два и вернешься... ляг на дно, когда пройдет гроза, я с тобой свяжусь... Что? Конечно, люблю. Думаешь, стал бы я все это делать, если бы не любил?
Голос его дрогнул. Значит, он любит эту женщину, Кайли. И для нее делает «все это» – что бы это ни было..
– Что? Ладно. Хорошо. Так-то лучше.
Марла не ждала больше ни секунды. Алекс замешан в чем-то смертельно опасном. В деле, которое стоило жизни Чарлзу Биггсу и, по-видимому, Памеле Делакруа. И едва не стоило жизни ей. Боже, опасность грозит всем! Надо хватать детей в охапку и бежать! Когда Сисси и маленький Джеймс окажутся в безопасности, можно подумать, что же происходит и что делать дальше.
Замирая от страха, она прокралась через гардеробную и спальню, бесшумно отодвинула засов и выскользнула за дверь, неслышно заперев ее за собой. Борясь с парализующим ужасом, прошла по толстому ковру через гостиную и скользнула к себе в спальню. До утра она не сможет сделать ничего. Придется изображать дурочку, делать вид, что она ничего не подозревает. Усыплять его бдительность.
Боже мой, если бы здесь был Ник! Но тут же Марла выругала себя за то, что в тяжелый час стремится переложить ответственность на мужчину. Она сунула револьвер под матрас, повесила халат в изножье кровати и скользнула в постель. В тот же миг в гостиной послышались тяжелые шаги Алекса. Марла закрыла глаза и приказала себе дышать глубоко и ровно.
Скрипнула дверь. Марла притворилась спящей, хотя сердце ее билось, как сумасшедшее.
Он подошел ближе, склонился над кроватью – совсем как таинственный пришелец на прошлой неделе. Марла ощутила на лице его дыхание, и ей захотелось отвернуться.
– Марла! – прошептал он. Она едва не выпрыгнула из кровати, но заставила себя лежать спокойно. – Милая!
Она приоткрыла губы и позволила себе вздохнуть. Томительно тянулись секунды. Марла боролась с желанием открыть глаза и взглянуть в его лживое лицо. Кто перед ней? Муж? Любовник? Враг?
– Марла! – снова позвал он тихо и ласково. – Ты не спишь?
Черт побери, похоже, он не отвяжется! Марла повернулась на бок, откинув руку, словно в тревожном сне.
– Марла! – Голос стал громче, в нем появились нотки раздражения.
Придется отвечать.
– Что такое? – пробормотала она, будто бы с трудом разлепляя глаза. – Алекс? Боже, как ты меня напугал! – Притворно зевнув, спросила: – Который час?
– Поздно, знаю. Я только что вернулся. Кто-то побывал в моем кабинете.
– Кто?
– Я тебя спрашиваю.
– Понятия не... О боже! – вскрикнула она, словно пораженная ужасной мыслью. – Тот человек! Ты думаешь, он вернулся? – Марла села на кровати и включила свет. – Дети!
– Я не думаю, что это тот человек, – ответил Алекс, не сводя с нее острого, испытующего взгляда.
– Нет? Тогда почему ты меня разбудил? – Изображать страх Марле не пришлось. – она и так была до смерти напугана. – Надо сменить все замки! Как можно скорее! Господи, дети!
Она откинула одеяло.
– С детьми все в порядке.
– Ты проверял?
Марла поспешила в детскую. Джеймс спокойно спал.
– Кто-то проник ко мне в кабинет и... – снова начал Алекс.
Марла, будто не слушая его, выбежала в холл и заглянула в комнату к Сисси. Та тоже мирно спала: напротив кровати, бросая на ее лицо голубые отсветы, мерцал экран телевизора.
– Выключать надо, – с показным раздражением пробормотала Марла и, пройдя через комнату, выключила телевизор. Сисси даже не пошевелилась.
Вернувшись в холл, Марла требовательно взглянула на Алекса:
– Ты проверил остальные этажи?
– Нет. Марла, я не думаю, что кто-то к нам забрался. Может быть, это ты побывала в кабинете?
– Я? Но как? Он же заперт.
– Не знаю, – сумрачно ответил он. Лицо его в полумраке холла приобрело зловещие черты; серые глаза были холодны, как смерть. – Но у матери пропали ключи.
– И ты думаешь, я их нашла и полезла к тебе в кабинет? – Марла провела рукой по волосам, притворяясь сонной и усталой. – Не глупи, Алекс.
– Когда я вошел, в кабинете работал компьютер.
– Ну, не знаю. Я тебе ничем не могу помочь. – Она поморщилась. – Ты слишком много работаешь, Алекс. Иди спать. Утром поговорим.
– Просто скажи, что не лжешь, – проговорил он, сверля ее взглядом.
– Хорошо. Я не лгу! А ты ведешь себя как ненормальный!
Она повернулась и хотела идти к себе, но Алекс развернул ее, схватив за локоть. Пальцы его больно сжали ее руку; лицо превратилось в маску.
– Не пытайся бороться со мной, – прошептал он, едва двигая губами. – Это будет большой ошибкой.
Он отпустил ее и бросился к себе в кабинет. «Так, сейчас обнаружит, что пропал револьвер.» У Марлы едва не подогнулись ноги, и вся сила воли понадобилась ей, чтобы добраться до спальни и рухнуть на кровать. До наступления утра осталось несколько часов.
А утром она возьмет детей и уедет прочь из этого дома.
И куда пойдет? С чем? У нее нет денег. Нет кредитной карточки. Нет никакого удостоверения личности.
Ничего. Она вырвется из этой тюрьмы.
Вырвется – пусть даже ценой жизни.
Глава 18
Марла достала карточку, прочла адрес и телефон Кайли. Да, сейчас ночь – и что? «Кто не рискует, тот не выигрывает», – сказала она себе и сняла телефонную трубку.
Дрожащим пальцем она набрала номер и стала ждать. После первого же гудка послышался щелчок автоответчика, а затем – озорной, игривый голос с мурлыкающими кошачьими нотками:
– Привет! Вам не повезло: меня нет дома. Очень жаль, что вы меня не застали. Теперь вам предстоит известная скучная процедура: оставьте свой номер, и, может быть – если буду в настроении, – я вам перезвоню. Чао.
Гудок. Марла быстро повесила трубку. Сглотнула. Может быть, стоило оставить сообщение? Кто эта женщина? Ее сестра? Незнакомка? Или, быть может, это легкомысленное сообщение оставила она сама?
Если бы вспомнить! Может, стоит позвонить еще раз? Сказать, что звонит Марла Кейхилл, что она ищет сестру. Нет, лучше встретиться с женщиной на том конце провода лицом к лицу. Может быть, вид Кайли подстегнет ее память. Приняв такое решение, Марла спрятала карточку с телефоном и адресом Кайли в карман и принялась листать картотеку дальше. Но ни одно другое имя или адрес не пробудили в ней ни воспоминаний, ни интереса.
– Главное – никогда не сдаваться, – пробормотала она и села за компьютер.
Чтобы проникнуть в ящик электронной почты, требовался пароль. Вспоминая все, что узнала за эту пару недель о семье Кейхилл, Марла перепробовала, наверно, сотню комбинаций из имен, названий и чисел – и все безрезультатно. Часы на первом этаже пробили один раз. Половина второго. Интересно, когда вернется Алекс? Может, задержится на своей «встрече» до утра?
– Черт бы все это побрал! – воскликнула она в конце концов и, встав из-за компьютера, снова взялась за ключи.
Один маленький ключик, как предположила Марла, от буфета с напитками, другой от секретера в кабинете Юджинии, а третий подошел к ящикам письменного стола.
В первом ящике Марла обнаружила множество документов. Счета, налоговые квитанции, разные деловые бумаги – все аккуратно разложено по папкам. Бегло просмотрев документы, Марла узнала много интересного. За последний год накопилось множество неоплаченных счетов. Ссуды на недвижимость – в том числе на этот дом и ранчо – достигали астрономических сумм. Странно, подумала она, разве Алекс не унаследовал этот дом и ранчо от отца, а тот – от своего отца? Заглянув в инвестиционное портфолио, она обнаружила, что в последнее время большинство партнеров отказали «Кейхилл Лимитед» в инвестициях, и доход корпорации составляет сейчас едва ли десятую часть того, что было три года назад.
Что же происходит?
Если верить своим глазам, Алекс и Марла Кейхилл по уши в долгах. Неудивительно, что Алекс работает допоздна и ведет переговоры с японскими инвесторами!
В следующем ящике Марла обнаружила медицинские карты всей семьи. Достав ту, что с пометкой «Марла», она при свете настольной лампы углубилась в изучение диагнозов и рецептов. Оказывается, четыре года назад она вывихнула колено, семь лет назад лечила воспаление сумки локтевого сустава, а два года назад сделала косметическую подтяжку лица – годы брали свое. Если бы знать, что вскоре произойдет с ее лицом, – не стоило бы так стараться.
Марла уже хотела захлопнуть папку, как вдруг внимание ее привлекла последняя запись в разделе «Хирургия». Внимательно прочтя документ, она нахмурилась. Здесь какая-то путаница. Этого просто не может быть.
Если верить бумаге, три года назад Марле Кейхилл сделали гистерэктомию. Удаление матки.
Почти за три года до рождения Джеймса и за два года до его зачатия.
– Боже мой! – прошептала она.
В голове роились тысячи вопросов и невероятных предположений. Вспомнилась та ночь, когда она попросила у доктора Робертсона разрешения почитать свою карту. Доктор уверял, что там нет ничего интересного, Алекс твердил, что пора ехать домой, и вместе им удалось ее уговорить. Теперь понятно, почему они прятали от нее медицинскую карту!
Затем, что, если верить этой записи, Джеймс – не ее сын.
Марла оперлась ладонями о стол. Внутри у нее все переворачивалось, мозг отчаянно работал. Что же, черт побери, все это значит? Она же помнит рождение сына! Это одно из немногих ее целостных воспоминаний!
Но тут же Марла вспомнила, что видела у себя в аптечке пустой пузырек от премарина. Тогда она не придала этому значения; теперь же вспомнила, что премарин – гормональные пилюли, которые прописывают женщинам в менопаузе. Или после удаления матки.
Но ребенок... Господи боже, неужели она выдумала его рождение? И почему она не помнит, как рожала Сисси?
«Да потому, черт возьми, что ты не Марла Кейхилл! И чувствовала это с самого начала! А ну-ка соберись! Возьми себя в руки! И ищи дальше. Разгадка где-то здесь, и ты должна, ее найти».
Дрожащими пальцами она сложила бумагу и сунула в карман, где уже покоились ключи и адрес Кайли Пэрис. Что же все это значит? Мать она Джеймсу или не мать? Сделали ей гистерэктомию или нет? С возвращения из больницы прошло почти три недели, но менструации у нее пока не было. Впрочем, нет и шрамов от операции. Она не принимает эстроген, не чувствует приливов. Но как узнать наверняка? Кто она? Жена Алекса, мать его детей – или совсем другой человек? Она ничего не знает о себе. Не знает, при ней ли ее матка и яичники; черт побери, не знает даже, как ее зовут!
Паника овладела ею. Марле вдруг представилось, что кто-то – непонятно только кто – старается свести ее с ума. Превратить в шизофреничку. Но зачем? Чтобы отнять детей?
Она глубоко вздохнула и натянула вожжи бешено скачущих чувств. Хватит. Она все выяснит. Дайте только время – и ей откроются все грязные тайны семьи Кейхилл.
Она потянулась к последнему неисследованному ящику. В нем лежал револьвер. Небольшой, с серебряной отделкой.
У Марлы едва не остановилось сердце, а кровь в жилах, казалось, превратилась в лед. Зачем Алексу револьвер? Чтобы защищать себя и семью – семью, которую он почти не видит? В кого он собирается стрелять? Она взяла оружие, взвесила на руке его непривычную тяжесть. Заглянув в патронник, обнаружила там пули. Проклятая штуковина заряжена! Марла поспешно поставила револьвер на предохранитель и хотела положить обратно, чтобы Алекс не узнал, что она здесь была, но... что, если ей понадобится оружие? Что, если придется защищаться?
Господи боже, она как чувствовала, что ему нельзя доверять! Кто же он такой – человек, который скрывает от всех свои тайны, запирает двери, держит в столе револьвер, – человек, за которым она замужем? Марла покосилась на обручальное кольцо на руке, сжимающей рукоять оружия. Хороший вопрос. А сама-то она кто такая? Как она ухитрилась родить ребенка с удаленной маткой?
«Ты не Марла Кейхилл, – настаивал внутренний голос. – Ты знала это с самого начала, едва очнулась. Об этом знает Конрад Эмхерст. Знает Сисси. Маленький Джеймс заплакал, когда ты первый раз взяла его на руки. Коко, вздорная собачонка, до сих пор лает на тебя, как на чужую. Потому что ты и есть чужая, Марла, и вся твоя жизнь здесь – обман. Один сплошной обман».
Сердце ее отчаянно билось, ум разрывался от неразрешимых вопросов. И вдруг она услышала, как на втором этаже глухо заворчала Коко. Марла напряглась, прислушалась. Надо уходить. Немедленно. Но как же револьвер? Если она его заберет, Алекс поймет, что здесь кто-то был. Если оставит, он может поднять оружие против нее или против детей. Она сунула револьвер в карман – и в тот же миг услышала, как кто-то поднимается по лестнице.
Алекс!
Бежать через холл времени не было. Поднимаясь по лестнице, он непременно ее заметит. Остается надеяться, что он войдет через гостиную – тогда у нее будет время выскользнуть из кабинета через заднюю дверь и вернуться через холл и детскую к себе в спальню.
Трясущимися руками она сложила папки обратно в ящики, заперла их, затем, бесшумно проскользнув к двери в холл, заперла и ее. Шаги слышались уже на верхней площадке. Марла приставила к столу отодвинутое кресло, выключила свет и поспешила в тренажерный зал, бесшумно закрыв за собой дверь. Сердце колотилось так, словно она пробежала милю без передышки, по спине стекал пот. Шаги гулко прозвучали в гостиной и остановились перед дверью спальни.
Господи, только бы он меня не заметил!
Снова послышались шаги: они приближались. Марла услышала, как поворачивается ключ в двери кабинета. Она отступила в гардеробную и прислушалась, не осмеливаясь даже вздохнуть. В этот миг Марла поняла, что означает выражение: «Волосы встали дыбом от страха».
– Что за черт? Кто здесь был?
Сердце Марлы бешено заколотилось. Ну разумеется! Какая же она дура – совсем забыла о компьютере!
Раздался телефонный звонок. Марла не сразу сообразила, что звонит не домашний, а сотовый телефон Алекса.
– Алло! – произнес он.
Марла услышала звук отодвигаемого кресла. Она решила использовать шанс, бесшумно прокралась через гардеробную в спальню, взглянула на вожделенную дверь к свободе – и с ужасом заметила, что дверь не только заперта, но и закрыта на засов. Запереть ее за собой она сможет, а вот с засовом как быть?
Марла вытерла вспотевшие ладони о халат. Что же делать? Рискнуть? Или подождать? Она вернулась в гардеробную и спряталась между пиджаками. Она решила переждать, пока Алекс не ляжет в постель и не заснет, и тогда выскользнуть из кабинета.
До нее доносился голос Алекса.
– Да... Знаю... Нет, я не звонил. Говорю же, не звонил. Черт! Ты уверена? Когда? Полчаса назад? Меня не было дома. Господи боже, нас раскрыли!
Марла застыла, жадно вслушиваясь в разговор. По всей видимости, Алекс разговаривает с Кайли Пэрис, и речь идет о ее, Марлы, звонке. Боже, как все запутано! Марла понимала одно – что Алекс заодно с этой Кайли занимается какими-то грязными делишками. И еще она понимала, что должна отсюда выбраться. Как можно скорее.
– Черт подери, да не знаю я, кто и как! Ник, должно быть. Я знал, что не стоило тащить его сюда... ладно, ладно, остынь. Все будет хорошо. Но тебе придется уехать... да, черт побери, сейчас же! Лучше всего в загородный дом. Они, наверно, уже едут к тебе... ничего, переждешь день или два и вернешься... ляг на дно, когда пройдет гроза, я с тобой свяжусь... Что? Конечно, люблю. Думаешь, стал бы я все это делать, если бы не любил?
Голос его дрогнул. Значит, он любит эту женщину, Кайли. И для нее делает «все это» – что бы это ни было..
– Что? Ладно. Хорошо. Так-то лучше.
Марла не ждала больше ни секунды. Алекс замешан в чем-то смертельно опасном. В деле, которое стоило жизни Чарлзу Биггсу и, по-видимому, Памеле Делакруа. И едва не стоило жизни ей. Боже, опасность грозит всем! Надо хватать детей в охапку и бежать! Когда Сисси и маленький Джеймс окажутся в безопасности, можно подумать, что же происходит и что делать дальше.
Замирая от страха, она прокралась через гардеробную и спальню, бесшумно отодвинула засов и выскользнула за дверь, неслышно заперев ее за собой. Борясь с парализующим ужасом, прошла по толстому ковру через гостиную и скользнула к себе в спальню. До утра она не сможет сделать ничего. Придется изображать дурочку, делать вид, что она ничего не подозревает. Усыплять его бдительность.
Боже мой, если бы здесь был Ник! Но тут же Марла выругала себя за то, что в тяжелый час стремится переложить ответственность на мужчину. Она сунула револьвер под матрас, повесила халат в изножье кровати и скользнула в постель. В тот же миг в гостиной послышались тяжелые шаги Алекса. Марла закрыла глаза и приказала себе дышать глубоко и ровно.
Скрипнула дверь. Марла притворилась спящей, хотя сердце ее билось, как сумасшедшее.
Он подошел ближе, склонился над кроватью – совсем как таинственный пришелец на прошлой неделе. Марла ощутила на лице его дыхание, и ей захотелось отвернуться.
– Марла! – прошептал он. Она едва не выпрыгнула из кровати, но заставила себя лежать спокойно. – Милая!
Она приоткрыла губы и позволила себе вздохнуть. Томительно тянулись секунды. Марла боролась с желанием открыть глаза и взглянуть в его лживое лицо. Кто перед ней? Муж? Любовник? Враг?
– Марла! – снова позвал он тихо и ласково. – Ты не спишь?
Черт побери, похоже, он не отвяжется! Марла повернулась на бок, откинув руку, словно в тревожном сне.
– Марла! – Голос стал громче, в нем появились нотки раздражения.
Придется отвечать.
– Что такое? – пробормотала она, будто бы с трудом разлепляя глаза. – Алекс? Боже, как ты меня напугал! – Притворно зевнув, спросила: – Который час?
– Поздно, знаю. Я только что вернулся. Кто-то побывал в моем кабинете.
– Кто?
– Я тебя спрашиваю.
– Понятия не... О боже! – вскрикнула она, словно пораженная ужасной мыслью. – Тот человек! Ты думаешь, он вернулся? – Марла села на кровати и включила свет. – Дети!
– Я не думаю, что это тот человек, – ответил Алекс, не сводя с нее острого, испытующего взгляда.
– Нет? Тогда почему ты меня разбудил? – Изображать страх Марле не пришлось. – она и так была до смерти напугана. – Надо сменить все замки! Как можно скорее! Господи, дети!
Она откинула одеяло.
– С детьми все в порядке.
– Ты проверял?
Марла поспешила в детскую. Джеймс спокойно спал.
– Кто-то проник ко мне в кабинет и... – снова начал Алекс.
Марла, будто не слушая его, выбежала в холл и заглянула в комнату к Сисси. Та тоже мирно спала: напротив кровати, бросая на ее лицо голубые отсветы, мерцал экран телевизора.
– Выключать надо, – с показным раздражением пробормотала Марла и, пройдя через комнату, выключила телевизор. Сисси даже не пошевелилась.
Вернувшись в холл, Марла требовательно взглянула на Алекса:
– Ты проверил остальные этажи?
– Нет. Марла, я не думаю, что кто-то к нам забрался. Может быть, это ты побывала в кабинете?
– Я? Но как? Он же заперт.
– Не знаю, – сумрачно ответил он. Лицо его в полумраке холла приобрело зловещие черты; серые глаза были холодны, как смерть. – Но у матери пропали ключи.
– И ты думаешь, я их нашла и полезла к тебе в кабинет? – Марла провела рукой по волосам, притворяясь сонной и усталой. – Не глупи, Алекс.
– Когда я вошел, в кабинете работал компьютер.
– Ну, не знаю. Я тебе ничем не могу помочь. – Она поморщилась. – Ты слишком много работаешь, Алекс. Иди спать. Утром поговорим.
– Просто скажи, что не лжешь, – проговорил он, сверля ее взглядом.
– Хорошо. Я не лгу! А ты ведешь себя как ненормальный!
Она повернулась и хотела идти к себе, но Алекс развернул ее, схватив за локоть. Пальцы его больно сжали ее руку; лицо превратилось в маску.
– Не пытайся бороться со мной, – прошептал он, едва двигая губами. – Это будет большой ошибкой.
Он отпустил ее и бросился к себе в кабинет. «Так, сейчас обнаружит, что пропал револьвер.» У Марлы едва не подогнулись ноги, и вся сила воли понадобилась ей, чтобы добраться до спальни и рухнуть на кровать. До наступления утра осталось несколько часов.
А утром она возьмет детей и уедет прочь из этого дома.
И куда пойдет? С чем? У нее нет денег. Нет кредитной карточки. Нет никакого удостоверения личности.
Ничего. Она вырвется из этой тюрьмы.
Вырвется – пусть даже ценой жизни.
Глава 18
«Посмей только отнять у меня сына, и я убью тебя!»
Они стояли в холле. Алекс схватил ее за плечи: лицо его исказилось, серые глаза сверкали гневом.
«Нет! Боже мой, нет!»
Марла распахнула глаза. Сердце ее отчаянно, билось, пижама взмокла от пота.
Она у себя в постели. Одна. Ветка дерева стучит в темное окно; на первом этаже дедушкины часы отсчитывают секунды. В спальне никого нет.
Марла села, прижимая к груди одеяло. Ужасный кошмар постепенно рассеивался.
– Это сон, – произнесла она вслух. – Просто сон. Взглянула на часы – половина пятого. За окном – непроглядная тьма. Кошмар не желал уходить: он стоял перед глазами, пугающий, отвратительный и удивительно живой. Быть может, во сне мозг Марлы воспроизвел сцену из прошлого?
– ...Я тебе не позволю! – бушевал Алекс. – Не позволю забрать его у меня!
– Слушай, ты, сукин сын! – кричала она, наступая на него. – Я пойду в суд, куда угодно, но не позволю своему ребенку расти в этой пародии на семью! Где он?
– Не здесь.
– Мразь!
– От такой слышу!
– Если ты что-нибудь с ним сделаешь... – От этой мысли лицо ее потемнело. – Клянусь...
– Ему я никогда не причиню вреда. Он в надежном месте.
– Не верю!
Прыгая через две ступеньки, она взбежала по лестнице. Алекс не стал ее останавливать. Он сказал правду: детская была пуста. На первом этаже зазвонил телефон, но она этого не заметила. Тяжело дыша – она еще не вполне оправилась после родов, – она бросилась в другие комнаты, хотя уже знала, что Алекс ее не обманул. Дом, холодный, бессердечный дом, который когда-то казался ей сказочным замком, опустел: ни прислуги, ни семьи, ни малыша. Задыхаясь, она бросилась вниз. Алекс, стоя к ней спиной, разговаривал по телефону: голос его был негромок, но ясно различим.
– Да... Да, хорошо, буду... подожди... два часа, может быть, три... Мне нужно кое-что уладить... да, знаю... я тебя тоже...
Любовница! Он разговаривает с любовницей! И это как-то связано с малышом.
– Ну, подожди немного, погуляй по пляжу, полюбуйся океаном, остынь.
– Кто это? – требовательно спросила она, сбегая по ступенькам.
Алекс повесил трубку торопливо и смущенно, словно застигнутый на месте преступления.
– Где мой ребенок? – воскликнула она.
Вот тогда он и схватил ее. Схватил за плечи, сдавив с такой силой, что ей показалось – сейчас ее кости хрустнут, как сухие веточки. Кровь отхлынула от ее щек. С перекошенным от злобы лицом Алекс заорал, брызгая слюной:
– Не дави на меня! Мы обо всем договорились!
– Черта с два! – парировала она.
– Мы заключили сделку.
– Я выхожу из игры. И забираю ребенка. Клянусь богом, я не позволю ему расти в этом кошмарном месте, среди обманщиков и интриганов!
– Не смей мне угрожать, – предупредил он. – Ты, кажется сама не понимаешь, во что ввязалась. Я не шучу: посмей только отнять у меня сына, и я убью тебя!»
А потом... но что потом? Дальше – снова непроницаемая завеса беспамятства.
– Боже мой! – простонала Марла, закрывая лицо руками.
Что же она за человек? Почему пыталась отнять у мужа их собственного сына? Что, черт побери, произошло между ними?
«Не пытайся бороться со мной, – предупредил он несколько часов назад. – Ты можешь совершить большую ошибку».
Она вернулась в спальню и лежала, широко открытыми глазами глядя на белеющее в темноте кружево балдахина, пока не услышала щелчок входной двери. Алекс снова ушел. Куда он ездит? С кем встречается? Измученная вопросами без ответов, Марла наконец задремала тревожным сном, но и в полусне не переставала мучиться самым неотложным сейчас вопросом: как вырвать детей из рук Алекса? Как спасти их?
От чего? От кого? От Алекса и женщины, с которой он связан?
Если бы только вспомнить!
Сунув руку под матрас, Марла нащупала холодную сталь револьвера. На месте. Итак, у нее есть оружие и связка ключей Юджинии. Среди них наверняка найдется ключ от зажигания какой-нибудь из машин. Из документов Алекса она узнала, в каких банках семейство Кейхилл хранит свои сбережения. Если достать чековую книжку или какое-нибудь удостоверение личности, можно получить некоторую сумму наличными. Может быть, попробовать через банкомат? Но для этого нужно знать пароль.
Сердце ее выстукивало тревожную дробь. Надо отсюда выбраться. Любым путем.
Может быть, сегодня самый ответственный день в твоей жизни. Что бы ни произошло дальше, ты никогда уже не будешь прежней.
Дверь спальни чуть приотворилась. Марла инстинктивно протянула руку к оружию. Дверь растворялась все шире. Марла ждала, сжимая холодную стальную рукоять. По лицу ее стекали капли пота: нервы натянулись так, что, казалось, вот-вот лопнут.
– Марла!
– Ник!
Слава богу, это Ник! От облегчения все закружилось у нее перед глазами.
Ник вошел в спальню, аккуратно прикрыв за собой дверь. Из одежды на нем были только джинсы.
– Что случилось? – Голос его пролился, словно бальзам на измученную душу. Слезы защипали Марле глаза. – Мне показалось, ты кричала.
– Я... может быть. Да, наверно. – Она вытащила руку из-под матраса, оставив револьвер на своем месте. – Мне приснился сон. Кошмар. Но удивительно реальный. – Она провела обеими руками но волосам, стараясь привести в порядок спутанные воспоминания. – Мне снилось, что Алекс обвинял меня в том, что я хочу украсть у него ребенка и грозил меня убить. Это было! Я уверена, это на самом деле было! В прошлом. Мы стояли в холле, и он был таким жестоким. Безжалостным. – Она закрыла глаза и бессильно откинулась на подушку. – Господи, какой ужас!
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил он. Так мягко. Так заботливо. Как будто ему и вправду не все равно.
Она слышала, как он подошел ближе, ощутила, как прогнулся под ним матрас. Сильные пальцы коснулись ее плеча, и Марла с трудом подавила желание кинуться к нему в объятия и разрыдаться, словно какая-нибудь жалкая дурочка.
– Как ты, Марла? – прошептал он.
– Ничего.
Голос ее прозвучал низко и хрипло: из последних сил она боролась с собой, не позволяя чувствам взять верх над разумом. Она мало что помнила о себе – но что-то подсказывало, что никогда мужчина не обращался к ней с такой нежностью. Ни отец, ни муж – никто. Только Ник.
– Я просто зашел узнать, как ты. Если все хорошо, спи дальше, – прошептал он.
Даже в темноте она видела, как сурово сведены его брови, какое напряжение застыло на лице.
– Не могу. Слишком много всего на меня навалилось. – Помолчав, она решилась: – Ник, мне нужно многое тебе рассказать. Очень многое.
– Что? – Он крепче сжал ее плечо.
– Подожди, дай собраться с мыслями, – пробормотала она.
Где-то в глубине тела зарождалось желание. Он так близко, слишком близко. Она чувствует запах его кожи, жар его тела…
– Послушай, – заговорила она, – дай мне несколько минут. Я приму душ и приведу себя в приличный вид, а потом расскажу, что мне удалось выяснить.
– Обещаешь? – спросил он.
– Обещаю.
– Даю тебе пятнадцать минут.
– Десяти хватит, – ответила она и исчезла в ванной. Ник не последовал за ней, как ему этого ни хотелось.
А хотелось чертовски. Несмотря ни на что – даже на то, что оба они в опасности.
Чертыхнувшись сквозь зубы, Ник заставил себя выйти из комнаты. Направление собственных мыслей ему совсем не нравилось. Стоило увидеть Марлу в постели – такую маленькую, хрупкую, уязвимую, – стоило почувствовать слабый запах ее духов и ощутить сквозь тонкую пижамную ткань тепло ее кожи – и вот, пожалуйста, уже тянет прижать к себе, поцеловать, приласкать, успокоить.
Эта женщина там, наверху, совсем не похожа на беспечную кокетку пятнадцатилетней давности. Она взрослее. Сильнее. Она знает, что такое долг и ответственность. В ней есть глубина и тонкость чувств, которых не было у той, прежней Марлы. И все же его влечет к ней – влечет еще сильнее и безогляднее, чем пятнадцать лет назад.
Пять минут назад он напугал ее до полусмерти. В изумрудных глазах ее отразился страх. И, увидев это, Ник едва совладал с собой – так неодолимо было стремление сжать ее в объятиях. И любить ее. Любить до изнеможения.
Черт побери, что он за болван! Ему что, думать больше не о чем?
Но проклятая штуковина между ног не мучилась вопросами и не ведала о нависшей опасности, а просто стояла торчком. И сгорала от желания.
Ник знал, что должен рассказать то, что успел узнать, но сперва он выслушает ее рассказ. Бесшумно передвигаясь по полутемной кухне, он насыпал в кофеварку немного кофе и включил агрегат. Нервно барабаня пальцами по столу, Ник старался сложить воедино кусочки головоломки. Алекс, Джули, Монти и, конечно, Марла. Алексу очень нужны деньги. Он – прирожденный лжец и уверен, что ему все позволено. И все нити сходятся на его жене. Постепенно что-то начинало вырисовываться в тумане – и эти смутные контуры пугали Ника до полусмерти.
Что бы здесь ни происходило, в этом замешана и Марла. Ей тоже нельзя доверять.
Кофеварка взревела в последний раз и затихла. Ник разлил кофе в две чашки и понес наверх.
Лучше подождать в гостиной, пока она выйдет, – сказал он себе. Но любопытство и... да что тут темнить! – и примитивная мужская похоть вступили в спор с разумом и одержали верх. Ник толкнул дверь в спальню. Из-за стены доносился шум воды, и Ник вошел в ванную.
Он уже не мог остановиться. Поставив чашку на столик у раковины, он подошел к зеркалу, в затуманенной поверхности которого смутно, словно в облаке, отражались контуры женского тела. Нагнувшись, Марла намыливала себе ноги. Ник различил тонкий стан, пару круглых крепких ягодиц, белые груди с темными сосками, от одного вида которых возбуждение его усилилось – хоть и казалось, что сильнее просто не бывает.
Они стояли в холле. Алекс схватил ее за плечи: лицо его исказилось, серые глаза сверкали гневом.
«Нет! Боже мой, нет!»
Марла распахнула глаза. Сердце ее отчаянно, билось, пижама взмокла от пота.
Она у себя в постели. Одна. Ветка дерева стучит в темное окно; на первом этаже дедушкины часы отсчитывают секунды. В спальне никого нет.
Марла села, прижимая к груди одеяло. Ужасный кошмар постепенно рассеивался.
– Это сон, – произнесла она вслух. – Просто сон. Взглянула на часы – половина пятого. За окном – непроглядная тьма. Кошмар не желал уходить: он стоял перед глазами, пугающий, отвратительный и удивительно живой. Быть может, во сне мозг Марлы воспроизвел сцену из прошлого?
– ...Я тебе не позволю! – бушевал Алекс. – Не позволю забрать его у меня!
– Слушай, ты, сукин сын! – кричала она, наступая на него. – Я пойду в суд, куда угодно, но не позволю своему ребенку расти в этой пародии на семью! Где он?
– Не здесь.
– Мразь!
– От такой слышу!
– Если ты что-нибудь с ним сделаешь... – От этой мысли лицо ее потемнело. – Клянусь...
– Ему я никогда не причиню вреда. Он в надежном месте.
– Не верю!
Прыгая через две ступеньки, она взбежала по лестнице. Алекс не стал ее останавливать. Он сказал правду: детская была пуста. На первом этаже зазвонил телефон, но она этого не заметила. Тяжело дыша – она еще не вполне оправилась после родов, – она бросилась в другие комнаты, хотя уже знала, что Алекс ее не обманул. Дом, холодный, бессердечный дом, который когда-то казался ей сказочным замком, опустел: ни прислуги, ни семьи, ни малыша. Задыхаясь, она бросилась вниз. Алекс, стоя к ней спиной, разговаривал по телефону: голос его был негромок, но ясно различим.
– Да... Да, хорошо, буду... подожди... два часа, может быть, три... Мне нужно кое-что уладить... да, знаю... я тебя тоже...
Любовница! Он разговаривает с любовницей! И это как-то связано с малышом.
– Ну, подожди немного, погуляй по пляжу, полюбуйся океаном, остынь.
– Кто это? – требовательно спросила она, сбегая по ступенькам.
Алекс повесил трубку торопливо и смущенно, словно застигнутый на месте преступления.
– Где мой ребенок? – воскликнула она.
Вот тогда он и схватил ее. Схватил за плечи, сдавив с такой силой, что ей показалось – сейчас ее кости хрустнут, как сухие веточки. Кровь отхлынула от ее щек. С перекошенным от злобы лицом Алекс заорал, брызгая слюной:
– Не дави на меня! Мы обо всем договорились!
– Черта с два! – парировала она.
– Мы заключили сделку.
– Я выхожу из игры. И забираю ребенка. Клянусь богом, я не позволю ему расти в этом кошмарном месте, среди обманщиков и интриганов!
– Не смей мне угрожать, – предупредил он. – Ты, кажется сама не понимаешь, во что ввязалась. Я не шучу: посмей только отнять у меня сына, и я убью тебя!»
А потом... но что потом? Дальше – снова непроницаемая завеса беспамятства.
– Боже мой! – простонала Марла, закрывая лицо руками.
Что же она за человек? Почему пыталась отнять у мужа их собственного сына? Что, черт побери, произошло между ними?
«Не пытайся бороться со мной, – предупредил он несколько часов назад. – Ты можешь совершить большую ошибку».
Она вернулась в спальню и лежала, широко открытыми глазами глядя на белеющее в темноте кружево балдахина, пока не услышала щелчок входной двери. Алекс снова ушел. Куда он ездит? С кем встречается? Измученная вопросами без ответов, Марла наконец задремала тревожным сном, но и в полусне не переставала мучиться самым неотложным сейчас вопросом: как вырвать детей из рук Алекса? Как спасти их?
От чего? От кого? От Алекса и женщины, с которой он связан?
Если бы только вспомнить!
Сунув руку под матрас, Марла нащупала холодную сталь револьвера. На месте. Итак, у нее есть оружие и связка ключей Юджинии. Среди них наверняка найдется ключ от зажигания какой-нибудь из машин. Из документов Алекса она узнала, в каких банках семейство Кейхилл хранит свои сбережения. Если достать чековую книжку или какое-нибудь удостоверение личности, можно получить некоторую сумму наличными. Может быть, попробовать через банкомат? Но для этого нужно знать пароль.
Сердце ее выстукивало тревожную дробь. Надо отсюда выбраться. Любым путем.
Может быть, сегодня самый ответственный день в твоей жизни. Что бы ни произошло дальше, ты никогда уже не будешь прежней.
Дверь спальни чуть приотворилась. Марла инстинктивно протянула руку к оружию. Дверь растворялась все шире. Марла ждала, сжимая холодную стальную рукоять. По лицу ее стекали капли пота: нервы натянулись так, что, казалось, вот-вот лопнут.
– Марла!
– Ник!
Слава богу, это Ник! От облегчения все закружилось у нее перед глазами.
Ник вошел в спальню, аккуратно прикрыв за собой дверь. Из одежды на нем были только джинсы.
– Что случилось? – Голос его пролился, словно бальзам на измученную душу. Слезы защипали Марле глаза. – Мне показалось, ты кричала.
– Я... может быть. Да, наверно. – Она вытащила руку из-под матраса, оставив револьвер на своем месте. – Мне приснился сон. Кошмар. Но удивительно реальный. – Она провела обеими руками но волосам, стараясь привести в порядок спутанные воспоминания. – Мне снилось, что Алекс обвинял меня в том, что я хочу украсть у него ребенка и грозил меня убить. Это было! Я уверена, это на самом деле было! В прошлом. Мы стояли в холле, и он был таким жестоким. Безжалостным. – Она закрыла глаза и бессильно откинулась на подушку. – Господи, какой ужас!
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил он. Так мягко. Так заботливо. Как будто ему и вправду не все равно.
Она слышала, как он подошел ближе, ощутила, как прогнулся под ним матрас. Сильные пальцы коснулись ее плеча, и Марла с трудом подавила желание кинуться к нему в объятия и разрыдаться, словно какая-нибудь жалкая дурочка.
– Как ты, Марла? – прошептал он.
– Ничего.
Голос ее прозвучал низко и хрипло: из последних сил она боролась с собой, не позволяя чувствам взять верх над разумом. Она мало что помнила о себе – но что-то подсказывало, что никогда мужчина не обращался к ней с такой нежностью. Ни отец, ни муж – никто. Только Ник.
– Я просто зашел узнать, как ты. Если все хорошо, спи дальше, – прошептал он.
Даже в темноте она видела, как сурово сведены его брови, какое напряжение застыло на лице.
– Не могу. Слишком много всего на меня навалилось. – Помолчав, она решилась: – Ник, мне нужно многое тебе рассказать. Очень многое.
– Что? – Он крепче сжал ее плечо.
– Подожди, дай собраться с мыслями, – пробормотала она.
Где-то в глубине тела зарождалось желание. Он так близко, слишком близко. Она чувствует запах его кожи, жар его тела…
– Послушай, – заговорила она, – дай мне несколько минут. Я приму душ и приведу себя в приличный вид, а потом расскажу, что мне удалось выяснить.
– Обещаешь? – спросил он.
– Обещаю.
– Даю тебе пятнадцать минут.
– Десяти хватит, – ответила она и исчезла в ванной. Ник не последовал за ней, как ему этого ни хотелось.
А хотелось чертовски. Несмотря ни на что – даже на то, что оба они в опасности.
Чертыхнувшись сквозь зубы, Ник заставил себя выйти из комнаты. Направление собственных мыслей ему совсем не нравилось. Стоило увидеть Марлу в постели – такую маленькую, хрупкую, уязвимую, – стоило почувствовать слабый запах ее духов и ощутить сквозь тонкую пижамную ткань тепло ее кожи – и вот, пожалуйста, уже тянет прижать к себе, поцеловать, приласкать, успокоить.
Эта женщина там, наверху, совсем не похожа на беспечную кокетку пятнадцатилетней давности. Она взрослее. Сильнее. Она знает, что такое долг и ответственность. В ней есть глубина и тонкость чувств, которых не было у той, прежней Марлы. И все же его влечет к ней – влечет еще сильнее и безогляднее, чем пятнадцать лет назад.
Пять минут назад он напугал ее до полусмерти. В изумрудных глазах ее отразился страх. И, увидев это, Ник едва совладал с собой – так неодолимо было стремление сжать ее в объятиях. И любить ее. Любить до изнеможения.
Черт побери, что он за болван! Ему что, думать больше не о чем?
Но проклятая штуковина между ног не мучилась вопросами и не ведала о нависшей опасности, а просто стояла торчком. И сгорала от желания.
Ник знал, что должен рассказать то, что успел узнать, но сперва он выслушает ее рассказ. Бесшумно передвигаясь по полутемной кухне, он насыпал в кофеварку немного кофе и включил агрегат. Нервно барабаня пальцами по столу, Ник старался сложить воедино кусочки головоломки. Алекс, Джули, Монти и, конечно, Марла. Алексу очень нужны деньги. Он – прирожденный лжец и уверен, что ему все позволено. И все нити сходятся на его жене. Постепенно что-то начинало вырисовываться в тумане – и эти смутные контуры пугали Ника до полусмерти.
Что бы здесь ни происходило, в этом замешана и Марла. Ей тоже нельзя доверять.
Кофеварка взревела в последний раз и затихла. Ник разлил кофе в две чашки и понес наверх.
Лучше подождать в гостиной, пока она выйдет, – сказал он себе. Но любопытство и... да что тут темнить! – и примитивная мужская похоть вступили в спор с разумом и одержали верх. Ник толкнул дверь в спальню. Из-за стены доносился шум воды, и Ник вошел в ванную.
Он уже не мог остановиться. Поставив чашку на столик у раковины, он подошел к зеркалу, в затуманенной поверхности которого смутно, словно в облаке, отражались контуры женского тела. Нагнувшись, Марла намыливала себе ноги. Ник различил тонкий стан, пару круглых крепких ягодиц, белые груди с темными сосками, от одного вида которых возбуждение его усилилось – хоть и казалось, что сильнее просто не бывает.