Дженсен Триш. Без ума от тебя

   Пейдж застонала, тесно прижимаясь к нему грудью. Это прикосновение вызвало в нем чувство, близкое к головокружению.
   – О Боже, Пейдж, – еле слышно прошептал он. Она казалась ему такой беззащитной и миниатюрной. Его лапища практически закрывала ее спину.
   Ее руки скользнули вверх по его груди, затем обвили его за шею, предоставив его рукам беспрепятственно исследовать все изгибы и округлые выпуклости ее нежного тела. Росс не преминул воспользоваться этой чудесной возможностью и, надо сказать, получил небывалое наслаждение от этой анатомической экспедиции. Отчего возбудился еще сильнее. Если Пейдж и дальше будет так его целовать, он просто возьмет ее силой, не задумываясь о последствиях. Дурманящий аромат ее кожи и волос буквально сводил его с ума. Духами она не пользовалась, так что это был исключительно ее природный запах, возбуждающий эротический аромат женщины.
   Неожиданно Пейдж резко отстранилась, глядя на него широко раскрытыми глазами и слегка задыхаясь. Ее губы немного припухли от поцелуев и казались ему настолько сочными и манящими, что ему снова захотелось впиться в них.
   – Что ж, – сказала она, отступая назад, – это было... э-э... настоящее...
   – Наслаждение? – поспешно продолжил ее мысль Росс, горько сожалея о том, что поцелуй прервался на самом волнующем месте.
   – Опыт. Жизненный опыт, – ответила Пейдж.
   – И весьма неплохой.
   – Видимо, даже слишком, – согласилась Пейдж, коротко кивнув. – И было бы глупо с нашей стороны попытаться его повторить.
   – Вообще-то я точно не уверен... – начал было Росс, но приготовленную им фразу оборвал внезапно зажегшийся свет. Пейдж поспешно отпрянула. Затем потерла ладонью губы и поправила прическу.
   Росс еще какое-то мгновение полюбовался тем, как вздымается и опускается от волнения ее чудесная грудь, прежде чем посмотреть, кто пришел нарушить их уединение.
   От удивления у него отвисла челюсть – перед его взором предстала пестрая толпа лиц явно не из числа медицинского персонала.
   – О Господи, – пробормотала Пейдж.
   – Кто все эти люди? – осведомился Росс. Среди посетителей он разглядел супружескую пару средних лет, некую даму преклонного возраста, двух девочек-близняшек лет этак шестнадцати, молодого человека приблизительно двадцати лет – последний держал в руке нечто вроде калькулятора.
   – Это моя семья. Мои родственники. Вернее, примерно один процент моих родственников. – Пейдж распрямила плечи и направилась к интеркому.
   – Привет всем!
   Первой заговорила старшая но возрасту дама – копия Пейдж, правда, с более светлыми волосами.
   – Пейдж, дорогая, как ты себя чувствуешь? – Она внимательно осмотрела Пейдж с головы до пят в поисках возможных ранений и травм.
   – Со мной все в порядке, мам. Вам вовсе не нужно было всем приходить сюда.
   Понятно. Так значит, это ее мать, а высокий и элегантный мужчина, стоявший рядом с дамой и покровительственно обнимавший се за плечи, – это, видимо, отец Пейдж. Скорее всего ни о каком мучительном разводе в этой семье никогда даже не думали.
   – Правильно ли мне доложили, будто одного из моих солдатиков вывели из строя? – спросил мужчина.
   О Боже. Военный. Росс был готов поспорить на собственный «ролекс», что отец Пейдж – бывший военный.
   – Со мной все в порядке, па. Честное слово. – Вперед шагнула вторая женщина, на вид особа уже не первой молодости. Покопавшись в огромном черном ридикюле, она высыпала в руку пригоршню леденцов в обертках.
   – Я принесла тебе конфеток, Пейдж, дорогуша. Твои любимые, мятные.
   Пейдж тут же скрестила на груди руки.
   – Где ты взяла их, тетя Роуз?
   – Там, внизу, в подарочном магазинчике.
   – А ты заплатила за них? – Обернувшись к Россу, она, понизив голос, пояснила: – У тети Роуз иногда возникает проблема – берет чужое, не заплатив.
   – И это так ты благодаришь любимую тетушку? – проворчала явно склонная к клептомании родственница Пейдж.
   – Извини, дорогая. Спасибо тебе, – сказала Пейдж. – Оставь их тут, с твоей стороны перегородки. Медсестра принесет их мне. Тетя Роуз оставила леденцы там, где ей было велено, и взялась обследовать медицинские шкафчики. Росс с нескрываемым любопытством стал наблюдать за тем, как она выдвигает и возвращает на место ящики. Тетушку, по всей видимости, ужасно заинтересовали резиновые печатки, которые она и попыталась нарочито небрежно засунуть в свой ридикюль.
   – Мама! – позвала Пейдж, и мать ласково и деликатно забрала перчатки у тети Роуз.
   – Мы приспособили твою квартиру под командный пост, откуда координируем ход твоего лечения, – заявил отец Пейдж. – И мы ни на шаг не отступим, пока ты не вернешься из больницы на родную территорию целой и невредимой.
   – Не нужно ничего, пап. Со мной все в порядке.
   – Ты только что ела клубнику, Пейдж? – неожиданно спросила мать.
   – Нет.
   – А почему у тебя такие опухшие губы? – Пейдж машинально провела рукой по губам.
   – Наверное, это от падения при взрыве.
   – Дай-ка я посмотрю твои зубы! Все целы?
   – Мама, со мной все в порядке!
   Одна из близняшек сделала шаг вперед и постучала по стеклу ярко-малиновым ноготком.
   – Эй, Пейдж, сколько тебе еще сидеть здесь? А почему ты не в больничной одежде? Ты даже не выглядишь больной, у тебя только чуточку покраснело лицо. А у меня на следующей неделе свидание с Джеймсом. Надеюсь, ты скоро вернешься домой и сделаешь мне нормальную прическу. Тебя скоро отсюда выпустят?
   Юная родственница Пейдж выпалила все эти вопросы на одном дыхании. Росс даже удивился, как она может тараторить столько времени, не дыша.
   – А это кто такой? – спросила девушка, указывая на него. – Какой красавчик! Да он просто душка!
   Пейдж, очевидно, выбирала из пулеметной очереди вопросов только те, что, по ее мнению, были достойны ответа.
   – Боюсь, что вряд ли смогу вернуться домой до твоего свидания.
   – Ник нам рассказал, что ты оказалась в одной палате еще с одним больным, – вмешался в разговор отец. – Познакомь нас, пожалуйста, с твоим сокамерником!
   Пейдж посмотрела через плечо. На ее лице читались одновременно отчаяние, мольба и извинение. Росс пожал плечами, подошел ближе к стеклянной перегородке и улыбнулся.
   – Знакомьтесь, это Росс Беннет, – сказала Пейдж, взмахнув рукой в его сторону. – Росс, знакомься, это мои родители, Уильям и Лайла Харт.
   – Как поживаете? – осведомился Росс.
   – Рада с вами познакомиться, – ответила мать, а отец внимательным взглядом оглядел его с головы до ног – точь-в-точь как призывника во время медицинской комиссии. Судя по выражению лица папаши, тот остался не слишком высокого мнения об увиденном.
   – Вот эта почтенная дама, что только что пыталась прикарманить пару медицинских перчаток, – моя тетя Роуз. – Тетушка Роуз приветственно помахала рукой, после чего принялась осматривать очередной выдвижной ящик медицинского шкафа.
   – Вот эта болтушка – одна из двух близняшек – моя сестра Кармен. А та, вторая, молчунья – Камилла.
   Юная Камилла удостоила Росса испытующим взглядом.
   – А этот юный гений – мой двоюродный брат Натан.
   Юный гений тем временем продолжал высчитывать что-то на калькуляторе, то и дело поправляя сползавшие на кончик носа очки.
   – Какой у тебя вес, Пейдж? – неожиданно нарушил он молчание, даже не подняв глаз на кузину.
   Пейдж моментально зарделась румянцем.
   – Ну, вообще-то я не помню, – ответила она, искоса бросив взгляд на Росса.
   – Натан, – укоризненно произнесла тетушка Роуз, опустив в ридикюль еще какой-то предмет. Пейдж скорее всего не заметила этого, поскольку ничего не сказала. Росс подумал, что если эта почтенная старая дама пробудет в больнице еще какое-то время, то полностью обчистит медицинское заведение. – Невежливо задавать даме подобные вопросы.
   – Я просто хотел рассчитать, какая дозировка аиетомй-нофена предельно допустима при ее весе.
   – Доктор уже все давно определила, – быстро проговорила Пейдж.
   – А почему ты в одной палате с таким красавчиком? – поинтересовалась юная Кармен. – Откуда на тебя свалилось такое счастье?
   Судя по выражению лица Пейдж, в эту минуту она испытывала все что угодно, только не счастье. Она лишь слабо махнула рукой.
   – По счастливой случайности.
   – Пейдж, дорогая, – произнесла мать, понизив голос, как будто Росс не мог услышать ее, – твоей двоюродной тете Алией и срочно нужна твоя помощь. Когда ты сможешь заняться ее делом?
   – Так она снова решила все поменять? – Лайла Харт утвердительно кивнула.
   – Лестера ведь сейчас нет.
   – А кто есть?
   – Хармен Стенхоп.
   – Этот чучельщик? – Лайла Харт снова кивнула.
   – Из них получится прелестная пара.
   – На этой неделе, – пробормотала себе под нос Пейдж и, резко повернувшись, направилась к своей кровати. Взяв блокнот и ручку, она вернулась к окну, продолжая, пока шла от кровати до стеклянной перегородки, делать какие-то записи. – Хорошо. Я займусь этим, как только у меня появится возможность.
   – Замечательно. Сама знаешь, она ведь уже не молода. – Росс бросил взгляд на блокнот Пейдж и с немалым удивлением обнаружил, что страница была полностью испещрена именами ее двоюродных сестер, братьев, тетушек и дядюшек, которым, несомненно, была нужна ее помощь. Так все же, сколько всего у этой женщины родственников?
 
   Как только за стеклом появились Ник и доктор Тернер, лицо Пейдж осветилось радостным облегчением. Тетушка одарила Ника лучезарной улыбкой, подставив ему для поцелуя морщинистую щеку, при этом незаметно закрывая свою сумочку.
   – Что вы все здесь делаете? – спросила доктор. – К больным допускаются только два посетителя одновременно.
   – Если бы они приходили по двое, Пейдж принимала бы посетителей все двадцать четыре часа в сутки, – сухо заметил Ник.
   – О Господи! Ты хочешь сказать, что на улице дожидается еще кто-то из наших?! – спросила Пейдж.
   – В комнате для посетителей протолкнуться негде. – Доктор Тернер повернулась к Нику:
   – Вы хотите сказать, что это все ваши родственники? – К Рейчел тут же подошел отец Пейдж и протянул ей руку:
   – Старший сержант Уильям Харт. В отставке. Что донесла разведка об этом вирусе?
   – Как поживаете, старший сержант? – в тон ему ответила Рейчел. – Разведка пока дала лишь общие результаты. Однако у нас за дело взялась целая команда, сэр, и сейчас мы планируем ряд тактических действий.
   Уильям Харт удивленно посмотрел на нес.
   – В вас чувствуется военная косточка, доктор! Служили в армии?
   – Так точно, сэр! – отсалютовала доктор Тернер. – Капитан Рейчел Тернер, резервист ВВС США. Рада, что вы с нами, сержант.
   Росс заметил, как при этих словах у Ника от удивления отвисла челюсть.
   Лицо сержанта Харта расцвело лучезарной улыбкой.
   – Ох уж эта авиация! Молодцы! Утром ненадолго в воздух, быстро сделали свои дела, и заваливайся в койку после ужина!
   Рейчел улыбнулась:
   – Вы, видимо, никогда не спали на борту самолета. Там особенно не разнежишься!
   – Правильно говорите, капитан! А теперь скажите, чем может помочь рота семейства Харт?
   – Сэр, необходимо срочно очистить территорию, чтобы я могла пробраться к моим пациентам.
   – Есть, капитан! – ответил Уильям Харт и повернулся к родственникам: – Слушать мою команду! Срочно покидаем помещение и встречаемся снаружи в тринадцать ноль-ноль!
   – Мы тебя любим, малышка! – нежно произнесла его супруга, обращаясь к дочери по ту сторону стеклянной перегородки. – Если что-нибудь понадобится, срочно сообщай нам!
   – Я тоже люблю тебя, мама, – отозвалась Псйдж.
   Увиденная Россом картина почему-то вызвала в его воображении ассоциацию с тюремным застенком, несчастными узниками, решеткой, ржавыми цепями и тому подобным. Впрочем, это было не так уж и далеко от истины.
   Пейдж помахала рукой.
   – Мне будет вас не хватать! – добавила она.
   Затем, прямо у Росса на глазах, родственники по одному покинули помещение приемного покоя. Россу почему-то стало очень грустно. Ему действительно понравились эксцентричные родственники Пейдж Харт.
   Семья. Как все-таки здорово иметь родных! Как он мечтал, да нет, жаждал иметь семью!
   Но еще десять минут в обществе Пейдж, и эта жажда напомнила о себе весьма недвусмысленным образом. Ощущение не из самых приятных.

Глава 7

   – Мне так неудобно из-за всего этого, – заявила Пейдж пять часов спустя, после двух визитов врача и сотни посещений представителей семейства Хартов. Они с Россом лежали каждый на своей кровати.
   Росс поднял голову и посмотрел на Пейдж.
   – Неудобно из-за чего?
   Ее рука поднялась и изобразила в воздухе какое-то волнообразное движение.
   – Из-за них всех.
   – Твоих родственников?
   – Ну да.
   – Еще чего, извиняться за них. Они мне очень даже понравились. Только в следующий раз напомни мне, чтобы я не оставлял без присмотра бумажник, если поблизости находится тетушка Роуз!
   Пейдж прыснула от смеха, затем посмотрела на Росса долгим взглядом.
   – Ты либо очень хороший человек, либо величайший негодяй из всех, что водятся в этой части Америки.
   – Нет, я серьезно говорю. Мне-то не особенно повезло с семьей. У меня практически нет никого. Знаешь, это замечательно – иметь много близких родственников.
   – Ты в самом деле так думаешь? – спросила она, и ее слова прозвучали несколько задумчиво, словно до этого ей казалось, как это здорово – не иметь такой кучи родни. – А сколько у тебя братьев и сестер?
   – Никого. Ни тех, ни других. Я был единственным ребенком в семье.
   – А тетушки, дядюшки, двоюродные сестры и братья?
   – Нет, нет и еше раз нет. Никого у меня нет. По крайней мере в живых уже никого не осталось. Был у меня дядя, но он оставался закоренелым холостяком. Вот уж кому следовало остаться на всю жизнь холостяком, так это моему отцу.
   Пейдж перекатилась на бок, подперла голову рукой и с любопытством посмотрела на Росса.
   – Что ты хочешь этим сказать? – спросила она.
   Ему не хотелось говорить об этом. Хотя, подумал он, это не совсем так. Точнее будет сказать, что он никогда не желал говорить с кем-либо на эту тему. Однако глаза Псйдж и ее лицо действовали на него гипнотически, и он поймал себя на мысли о том, что ему, как это ни странно, захотелось, чтобы она его выслушала.
   Не говоря уже о том, что лежащая Пейдж представляла собой восхитительное зрелище, демонстрируя взгляду соблазнительные округлости и изгибы прекрасного женского тела. Линия бедра гармонично переходила в стройную талию, а грудь так и манила прикоснуться к ней. Длинные, роскошной формы ноги. Конечно, было бы лучше, если бы он не замечал всего этого. Поэтому Росс поспешил сосредоточить взгляд исключительно на ее лице.
   Пожав плечами, он произнес:
   – Да просто дело в том, что мои родители были далеки от совершенства.
   Во взгляде Пейдж промелькнуло сочувствие, которое обычно вызывало у него неприязнь. Но было непохоже, чтобы она пожалела его. Скорее, ей сделалось грустно.
   – Извини.
   – Что делать, такова жизнь.
   – Верно.
   – Сколько лет тебе тогда было?
   – Семь.
   – Извини.
   – Да что там. По крайней мере я не жалею о том, что они развелись. Не то они поубивали бы друг друга.
   – С кем же ты остался?
   – С матерью. Я прожил с ней два года. Потом меня забрал отец, и я оставался с ним до поступления в колледж.
   – Твоя мать... она что, умерла? – с трудом проговорила Пейдж.
   – Нет, – покачал головой Росс. – Но после развода ей ничего не досталось. А она ничего не умела, кроме как вести дом, поэтому пошла в домоправительницы. Нам еле хватало на хлеб. Потом отец все-таки убедил ее, что мне будет легче жить с ним. Ей было очень тяжело согласиться на это, но она наконец решилась и отдала меня ему.
   Взгляд Пейдж засветился пониманием.
   – Так, значит, вот почему ты решил стать.адвокатом по бракоразводным делам?
   – Думаю, что отчасти это действительно повлияло на мое решение. Мне хотелось помогать женщинам, попавшим в такие же трудные обстоятельства, чтобы они не оставались без денег и поддержки.
   – Послушай, но ведь сейчас у тебя клиент мужчина, Карл, а не его жена Жасмин.
   Росс усмехнулся:
   – Думаешь, ей грозит бедность?
   На какое-то мгновение в глазах Пейдж вспыхнула искорка раздражения.
   – Да, это вряд ли, – согласилась она.
   – Подводя итог сказанному, признаюсь – я беру много дел в пользу разведенных женщин или тех, кто хочет развестись со своим злодеем мужем. А чтобы зарабатывать на жизнь, я вынужден браться за дела богатых клиентов.
   – Ну, будь твой отец и впрямь злодей, вряд ли он захотел бы, чтобы ты жил вместе с ним.
   – А он и не был злодеем. Вообше-то он был не такой уж плохой человек, по крайней мере стал неплохим после развода с моей матерью. Не был он и тираном. Просто тогда правила жизни были другими. Отцу удалось убедить суд в своей правоте – что, мол, если он не получит опеку, которой так добивался, то тогда и не обязан выплачивать деньги на мое содержание.
   – Ух ты! Хорошо, что теперь правила изменились.
   – И все равно время от времени в суде из-за денег разгораются настоящие баталии.
   – А что же твоя мать? – Росс улыбнулся:
   – Она замечательная женщина. Самым счастливым днем в моей жизни стал тот, когда я пришел в дом, где она работала экономкой, и сказал хозяину, что больше она у него работать не будет и что я забираю ее.
   – Где же она сейчас?
   – Во Флориде. Наслаждается маленькими пенсионерскими радостями. Вышла замуж за одного замечательного человека.
   – А твой отец?
   – После развода с матерью он так и не женился. Сейчас работает в Калифорнии.
   После недолгого колебания Псйдж спросила:
   – И поэтому ты до сих пор не женат? Потому что у тебя перед глазами неудачный пример супружеской жизни твоих родителей?
   Росс сел на кровати.
   – А с чего ты взяла, что я не был женат? Пейдж удивленно уставилась на него.
   – А разве был?
   – Нет.
   Росс был готов поклясться, что заметил на ее лице облегчение.
   – Я не поэтому не был женат. Знаю, бывают разные браки – и хорошие, и плохие. То есть я хочу сказать, ты посмотри на собственных родителей. С первого взгляда видно, что они души не чают друг в друге и собственных детях. Я-то сам, в общем, не из трусливых. Признаюсь честно, я просто никогда не влюблялся так, чтобы мне захотелось провести с женщиной остаток своей жизни. Но уж если я все-таки женюсь, то это будет навсегда, до гробовой доски!
   Пейдж задумчиво кивнула.
   – Ну, а ты? – спросил Росс.
   – Ты же видел мое семейство! – с улыбкой ответила она. – У меня из-за них никогда не было ни минуты свободного времени!
   В состоянии серьезной задумчивости Пейдж была очаровательна. Когда же она улыбалась, то при взгляде на нес просто захватывало дух. Росс даже немного рассердился на самого себя оттого, что возбуждался от одного только ее смеха.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   Она провела обеими руками по волосам, отчего майка на ее груди соблазнительно натянулась. При виде такого великолепия Росс почувствовал, как во рту у него пересохло, а шорты вдруг стали очень тесными. А может, ему просто так показалось.
   – Я первый юрист в нашей семье. – Он как будто издалека слышал ее голос, заглушаемый током крови в ушах. – Вся моя родня и слушать не желает, что как адвокат я занимаюсь только налогами. Для них я адвокат-на-все-руки-мастер. Как ты думаешь, сколько раз мне приходилось представлять в суде одну только тетушку Роуз?
   Росс был уверен, что это лишь риторический вопрос. По крайней мере он надеялся на это. Потому что в это мгновение его мозг был полностью обескровлен. Эта жизненно необходимая субстанция, судя по всему, сконцентрировалась у него в паху.
   Росс вскочил и принялся расхаживать по комнате.
   – Что случилось? – встревоженно спросила Пейдж.
   – Я думаю, что нам нужно заняться любовью, – ответил Росс.
   Пейдж удивленно посмотрела на своего соседа по больничной палате. Он что, серьезно это говорит? Неужто он так и сказал: «Нам нужно заняться любовью»? Ну и как она должна реагировать на его слова? Впрочем, Пейдж знала, как следует ответить – выразить негодование, или недоверие, или что-то еще в том же духе.
   Однако ее тело оказалось явно не в ладу с разумом. В мысли о том, что с этим мужчиной можно заняться любовью, было немало привлекательного – гораздо больше, чем следовало бы. Главным образом по той причине, что ее тронул рассказ Росса о его родителях.
   Этот человек избрал профессию юриста почти по благородной причине. А после того как стал прилично зарабатывать, поспешил позаботиться о своей матери. Несмотря на неурядицы в семейной жизни родителей, пришедшиеся на его юность, он не воспринимал брак как оковы, клетку или наказание судьбы.
   И дело вовсе не в том, что она увидела в нем возможного избранника. Просто ее никогда не привлекали мужчины, которые по каким-то своим, часто параноидальным соображениям не могли или не желали брать на себя обязательств.
   Кстати, ее собственный брат Ник до известной степени из их числа. За что ему нет никаких оправданий.
   – Ты меня слушаешь? – раздался голос Росса, вырвав Пейдж из состояния задумчивости.
   – Что? – спросила она, чувствуя, как дрогнул ее голос. Росс вытянул вперед руки.
   – Я ничего не знаю о тебе и из-за этого чувствую себя ужасно неуютно, мисс Харт.
   – Так ты думаешь, это болезнь? – поинтересовалась она, намеренно затягивая время и уходя от ответа. Нет, у нее и в мыслях не было принять его безумное предложение, но все ее тело буквально исходило в ответном крике.
   – Как знать? – ответил он. – Да и какая разница? Я хочу тебя. Судя по нашему поцелую, ты тоже ко мне неравнодушна.
   – Думаю, – сказала Пейдж, – нам следует немного поразмыслить, прежде чем мы сделаем то, в чем будем потом раскаиваться.
   – Раскаиваться? В чем? Мы с тобой взрослые люди. Мы нравимся друг другу, то есть я хочу сказать, мы друг другу небезразличны. Почему бы нам не подчиниться взаимному влечению и не получить удовольствие?
   Для нее сплошным удовольствием было уже просто смотреть на него. А целовать его – тем более. Интересно, а что она почувствует, если согласится заняться с ним сексом? Неужели ей не хочется узнать, как это будет на самом деле?
   – О чем ты думаешь, Пейдж? – спросил Росс хрипловатым шепотом.
   Она и сама не знала.
   – А как насчет противозачаточных средств? – спросила Пейдж нерешительно, из-за чего даже слегка расстроилась. Похоже, она начинает, что называется, терять голову.
   Луч надежды в дымчатых глазах Росса тут же исчез.
   – Я как-то забыл об этом.
   Пейдж ухватилась за этот повод как за последнюю нить благоразумия, способную удержать ее от необдуманного поступка.
   – Нам ведь меньше всего хотелось бы совершить непоправимую ошибку, верно? – уточнила она.
   Росс удрученно потер затылок.
   – Конечно. Ты права.
   Пейдж почувствовала, что немного разочарована тем, что Росс так легко сдался без боя. В конце концов, существуют и другие способы заниматься любовью, не обязательно прибегать к непосредственному половому акту. Неужели это не пришло ему в голову?
   «Не упускай эту возможность, Пейдж!» Попробуй тут откажись, если она никак не может забыть тот сладостный поцелуй и одна только мысль о том, как его руки ласкают се тело, приводит в небывалое возбуждение. От этих мыслей у нее перехватило дыхание.
   – Мне кажется... что... существуют и другие способы... то есть мы могли бы заняться и кое-чем другим... – услышала она слова, которые, как она с ужасом убедилась, оглядевшись по сторонам, предательски слетели именно с ее губ.
   Росс наклонил голову и с лукавой улыбкой посмотрел на нее.
   – Ты хочешь сказать, что мы можем просто ласкать друг друга, то есть заняться петтингом? – Он подошел ближе и прикоснулся к ее щеке, которая, как ей показалась, в следующее мгновение вспыхнула огнем. – Для меня это вроде игры в бейсбол. Не играл ни в то, ни в другое уже давно, пожалуй, со школьных лет. Если мне не изменяет память, это было приятное, хотя и комичное занятие.
   Пейдж была готова сморозить очередную глупость, но в коридоре снова зажегся свет. Они с Россом одновременно издали стон недовольства.
   Росс посмотрел на свои шорты.
   – Боюсь, у меня не совсем подходящий вид, чтобы принимать посетителей.
   Пейдж не смогла удержаться и удостоверилась в его затруднительном положении. А убедившись, была даже несколько шокирована тем, насколько велико его затруднительное положение. Неужели тому виной одно лишь упоминание о петтинге? При мысли о том, к каким последствиям может привести одно лишь ее прикосновение к нему, Пейдж испытала томительную истому внизу живота.
   – Кто это там? – спросил Росс. – Еще какие-нибудь родственники? Если да, то я просто отгорожу свою кровать занавеской.
   Пейдж заглянула ему через плечо. Нет, за стеклом стояли не члены ее многочисленного семейства или медперсонал. На этот раз посетительницей оказалась убийственной красоты жгучая брюнетка, которую Пейдж наверняка видела на снимке в каком-то журнале или настенном календаре. Незнакомка была одета с элегантной небрежностью, волосы собраны вверх и схвачены на макушке в бесхитростный хвостик. Она улыбалась и указывала на Росса явно с просьбой позвать его.
   – Это к тебе! – сообщила Пейдж, изо всех сил пытаясь сдержать рвущееся наружу раздражение. Она была на сто процентов уверена в том, что эта брюнетка ни в коем случае ему не родственница.