Джойс Бренда. Самозванка

   Блэйк обнял девушку за талию, а Ховард и Адамс обменялись понимающими взглядами.
   — Леди Гудвин, против вас возбуждено дело по подозрению в убийстве. Впредь до окончания расследования вам запрещается покидать Лондон. Вы меня поняли? — спросил Ховард.
   — Нет, — честно ответила Виолетта.
   — Они будут проводить вскрытие тела, — пояснил Блэйк. — Когда же будут готовы результаты?
   — Через пару дней. Для ознакомления с результатами вскрытия леди Гудвин должна будет явиться в суд.
   Блэйк хорошо понимал, что это означало одно: в суде Виолетте предъявят официальное обвинение.
   — Леди Гудвин, принимая во внимание тяжесть обвинений, лежащих на вас, мы должны подвергнуть вас временному тюремному заключению.
   — Тюремному заключению? — не поняла Виолетта.
   — Поскольку существует опасность, что вы, леди Гудвин, попытаетесь скрыться из города, а может быть, даже покинуть пределы страны, мы вынуждены задержать вас.
   Блэйк нахмурился и встал между инспекторами и Виолеттой. Он не мог допустить, чтобы Виолетту отправили в одну из городских тюрем.
   — Прошу прощения… В этом нет необходимости. Леди Гудвин работает в приличном магазине и…
   — Вы можете гарантировать, что она примет должное участие во всех дальнейших процедурах? — прервал его Адамс. Его вопрос был подобен удару хлыста.
   — Да, могу. Пусть формально она находится под моим надзором или надзором моего отца.
   Адамс и Ховард обменялись взглядами. Блэйку показалось, что Адамс не расположен идти ему навстречу.
   — Я буду нести личную ответственность за леди Гудвин, — пообещал Блэйк. — Вам нечего опасаться. Леди Гудвин явится на первое же слушание в суд.
   — Хорошо, — смилостивился Адамс. — Но знайте, что, если леди Гудвин пренебрежет своими обязанностями, вы будете объявлены соучастником, и я не посмотрю, что ваш отец занимает ответственный пост в парламенте.
   — Надеюсь, что этого не случится, — улыбнулся Блэйк.

Глава 21

   Виолетта была смертельно напугана. Она чувствовала себя совершенно беспомощной, полностью раздавленной. Ее прошлое стало известно всем. Самое главное, что правду знает Блэйк.
   Она была сражена обвинением в убийстве человека, которого она считала своим другом, человека, который кардинально изменил ее жизнь, который был ей почти отцом. Она была невиновна. Наверное, Блэйк знает об этом. Она искоса бросила взгляд на молодого человека. Он сосредоточенно смотрел в окно экипажа. С того момента как они вышли из магазина леди Алистер, Блэйк не проронил ни слова. Леди Алистер великодушно предложила Виолетте временный отпуск, чтобы она могла уладить свои дела. Девушка боялась потерять работу.
   Неужели судебный процесс неизбежен?
   В тюрьме Виолетта не была никогда, хотя работный дом, где ей пришлось провести девять месяцев, очень напоминал тюрьму. В детстве она наслушалась рассказов о лондонских тюрьмах, о тюрьме Нью-Гейт и Флит-стрит. Это были чудовищные места, где заключенных плохо кормили и заставляли работать до изнеможения. Большинство узников до освобождения не доживали.
   — Если процесс неизбежен, значит, я попаду в тюрьму? — неожиданно для себя спросила Виолетта.
   Взгляд Блэйка был суров.
   — Надеюсь, что никакого процесса не будет. Я постараюсь найти вам адвоката.
   — Спасибо. — Еще неделю назад она бы не усомнилась в великодушии своего друга, но теперь, когда Джон лежал наполовину парализованный… — Блэйк? Мне очень жаль, что с Джоном случилось такое… Если бы я смогла изменить ход вещей, я бы это сделала.
   — К несчастью, мы не властны над прошлым, — отвел взгляд Блэйк.
   Виолетта принялась сосредоточенно изучать собственные ладони. После происшествия с Джоном Блэйк начал неприязненно относиться к ней. Виолетте хотелось умереть. Возможно, это и случится. Девушка с детства усвоила, что справедливость — это понятие, применимое только к богатым. По обвинению в убийстве ее могут приговорить к повешению.
   — Леди Гудвин, — прервал течение ее мыслей Блэйк. — А что с вашим другом Ральфом?
   В тоне Блэйка было что-то странное.
   — Что вы имеете в виду?
   — Полицейские его допрашивали?
   — Не знаю. Сегодня утром он, как и я, ушел на работу.
   — Скажите, — не отрывая от нее взгляда, спросил Блэйк, — это Ральф убил сэра Гудвина?
   — Ральф не убийца. Как вы могли такое подумать? — с негодованием ответила Виолетта.
   — У меня всегда были сомнения в порядочности этого человека. Разве не вы поведали мне, что именно Ральф предложил вам скрыться из Тамраха сразу после похорон сэра Томаса?
   — Ральф человек вздорный и вспыльчивый, он ревнив, но это не значит, что он убийца.
   — Значит, вы давали ему повод для ревности? — поинтересовался Блэйк.
   Виолетта чувствовала подвох, но не вполне понимала скрытый смысл вопроса.
   — Я вас не понимаю, — созналась она. — И вообще… зачем вы приехали сегодня в магазин? Почему вы продолжаете помогать мне?
   Блэйк отвернулся. Задумался.
   — Не знаю, — наконец сказал он. — Я сам себя не понимаю.
   Как выяснилось, Блэйк привез ее в Хардинг-Хаус, а вовсе не к себе домой. Хардинг-Хаус был тем местом, где Виолетте хотелось быть менее всего.
   Талли провел девушку на третий этаж. Открыв дверь, она замерла на пороге комнаты для гостей. В просторной бело-малиновой комнате царила четырехместная кровать, задрапированная бело-малиновым атласом. Пол был покрыт алым ковром. Напротив мраморного камина, выполненного в бело-золотых тонах, стояли кресла и диван с малиново-белой обивкой.
   — Если вам что-то понадобится, — важно сказал Талли, — позвоните в колокольчик, и горничная тотчас придет. Хардинги обедают в семь.
   Виолетта молча кивнула. Она довольно быстро сообразила, что ей не следует присоединяться к Хардингам во время еды — она должна вызывать у них ненависть.
   — Леди Гудвин, могу ли я что-нибудь для вас сделать? — услужливо спросил Талли. — Не хотите ли прохладительных напитков? Скажите, вы уже успели пообедать?
   — Нет, спасибо, — отказалась Виолетта. — Я вовсе не голодна.
   — Тогда желаю вам приятно отдохнуть. — Талли улыбнулся и вышел.
   За дворецким закрылась дверь, и леди Гудвин углубилась в изучение роскошной кровати. Покрывала были оторочены кружевами. Приподняв покрывало, девушка обнаружила внизу атласное одеяло цвета слоновой кости.
   Потом Виолетта обошла всю комнату, изумляясь богатству и изысканности ее убранства. Если это комната для гостей, то какова же тогда спальня хозяев дома?
   Осмотрев свою комнату, Виолетта уселась на кровати и принялась вспоминать прошедший день. Ее угнетали мысли о предстоящем суде и о том, что Джон остался парализованным на всю жизнь. Поведение Блэйка ставило ее в тупик, она никак не могла понять, почему после горя, причиненного его семье, он все-таки помогает ей.
   Жизнь, которая всего неделю назад казалась ей сказкой, превратилась в адскую повесть. Ей хотелось убежать из Лондона, скрыться, исчезнуть, уйти подальше от полицейских, от Хардингов, от непонятного Блэйка. Она могла бы нанять лодку и добраться до Франции. Сумма, полученная от Блэйка, оставалась почти нетронутой.
   Нет, конечно, сбежать она не могла, это было бы бесчестно по отношению к Блэйку. Он поручился за нее, и она не могла его подвести. Кроме того, скоро состоится вскрытие тела, и Виолетта молила Бога, чтобы было установлено, что сэр Томас умер во сне. По крайней мере это сняло бы с нее подозрение в убийстве.
   В дверь постучали. Виолетта вся сжалась.
   — Войдите.
   В дверь протиснулась Катарина. Улыбнувшись, она устроилась на диванчике возле Виолетты.
   — Вы уже пришли в себя после того, что случилось? Блэйк мне все рассказал.
   — Не совсем. — Девушка пристально вглядывалась в лицо подруги, пытаясь понять, что та думает о случившемся. — Вы не сердитесь на меня? Вы так добры ко мне? Вы не начали меня ненавидеть? — Виолетта опустила глаза. — Я знаю, что виновата в несчастье, которое постигло Джона. Я знаю, что он никогда не захочет меня видеть. Блэйк тоже. Я не осуждаю их. Честно говоря, я не понимаю, как вы можете испытывать ко мне дружеские чувства.
   — Я не виню вас, Виолетта, просто я волнуюсь за Джона. — Катарина разрыдалась.
   Не выдержав, Виолетта заключила подругу в объятия.
   — Возможно, он поправится. Чудеса случаются.
   — Я молюсь за то, чтобы слова ваши оказались пророческими. — Вытерев глаза и высморкавшись, Катарина снова взглянула на Виолетту. — Блэйк рассказал мне об утреннем допросе. Я беспокоюсь о вашем будущем. Он — тоже. Поймите, Виолетта, я не виню вас ни в чем. В несчастье Джона я виню себя. — Прикрыв глаза, она прошептала: — Боже, прости меня.
   — Катарина, вы не должны обвинять себя ни в чем! — обняв подругу, прошептала Виолетта.
   — К сожалению, этим Джону не поможешь. — В голосе Катарины была обреченность.
   — Катарина? Тогда… как вы считаете?.. не могу ли я повидать Джона? Я должна его увидеть. Для меня встреча с ним будет едва ли не самым трудным делом в жизни, но виновата я именно перед Джоном. Я буду на коленях умолять его простить меня.
   — Джон в отчаянии. Сейчас он отказывается видеться с кем-либо, даже со мной, хотя я его лучший друг. После последнего визита доктора Брамана он полностью отказался от встреч с родными. Он не малодушный человек. Он самый великодушный из всех, кого я знаю. И я прекрасно знаю, что сам Джон не винит вас ни в чем. — Она помолчала. — Если теперь он не ждет вас или меня с распростертыми объятиями, это не значит, что в будущем он не будет рад нас видеть. Даже если он не сможет двигаться, он наладит отношения с близкими, я в этом не сомневаюсь.
   «Хорошо бы», — подумала Виолетта.
   Блэйк никак не мог избавиться от воспоминаний об утреннем допросе. Он содрогался при мысли о предстоящем судебном разбирательстве. Даже несмотря на то, что девушка полностью невиновна, ее будет нетрудно обвинить в убийстве, поведав во всеуслышание о ее прошлом и о том, что накануне смерти мужа она купила в аптеке крысиный яд.
   Блэйк уже написал письмо одному из лучших адвокатов Лондона, Джорджу Доджу. Молодой человек был уверен в том, что, будучи связанным с самыми лучшими юристами города, Джордж сможет сделать для Виолетты больше чем кто-либо.
   Прежде чем отправиться к себе домой, Блэйк решил подняться наверх и навестить брата. Это было трудным делом, и Блэйк мысленно готовился к встрече. Ради выздоровления Джона он был готов на все. Он с радостью бы продал душу дьяволу, если бы это помогло Джону подняться на ноги. Он готов был даже поменяться с Джоном судьбами.
   Когда Блэйк вошел в спальню Джона, тот сидел, прислонясь спиной к высоким, только что взбитым подушкам. На голове брата была белоснежная повязка. Джон в отчаянии смотрел в окно. Увидев брата, он не улыбнулся, как обычно.
   — Привет, — заставил себя весело поздороваться Блэйк, — рад видеть тебя в добром здравии.
   — К несчастью, я не могу спать весь день напролет, — пожаловался Джон.
   — Тебе скучно, — заметил Блэйк. — Я бы тоже скучал на твоем месте. Позволь, я перенесу тебя вниз, там тебе будет веселее.
   — Нет, — твердо отказался Джон. — Я вовсе не желаю, чтобы меня переносили с места на место, как младенца.
   — Тебе следует приспособиться к этому, ведь до тех пор, пока ты сам не начнешь ходить, тебе понадобится посторонняя помощь.
   — Пожалуйста, не говори мне об этом. Ты прекрасно знаешь, что я никогда не буду ходить сам.
   — Ты обязательно встанешь на ноги, — начал было Блэйк, но в это время Джон нащупал возле себя на тумбочке тяжеленную книгу и запустил ею в брата. Блэйк не успел увернуться, и книга больно ударила его по плечу. Он выпрямился и ошеломленно посмотрел на брата.
   — Ступай прочь, — сквозь зубы процедил Джон.
   Блэйк не верил собственным ушам.
   — Джон, ради Бога… я твой брат, и я хочу помочь тебе.
   — Убирайся, — повторил Джон.
   Блэйк застыл на месте. Он никогда не слышал, чтобы Джон разговаривал в таком тоне. Он был безукоризненно вежлив даже с недругами. Джон находился в таком потрясении, что не знал, что ему предпринять.
   — Черт подери! — взорвался Джон. — Я не могу встать, следовательно, не могу вышвырнуть тебя из комнаты! Поэтому я прошу: убирайся! Сию же секунду!
   Блэйк онемел. Он никогда не чувствовал себя более скверно, чем теперь. Тихо добравшись до двери, он обернулся и сказал как можно естественнее:
   — Я зайду вечером.
   Джон не ответил. Блэйк, ни слова больше не говоря, вышел.

Глава 22

   Блэйк привез в Хардинг-Хаус адвоката и намеревался представить его Виолетте. Девушка, едва дыша, проследовала за слугой в библиотеку. Когда она вошла, двое мужчин, сидя на разных концах дивана, мирно беседовали. Адвокатом был представительный седовласый мужчина.
   — Мистер Джордж Додж, — представил адвоката Блэйк.
   Все трое сели, и адвокат начал:
   — Леди Гудвин, лорд Блэйк поведал мне эту неприятную историю, которая зашла слишком далеко. Если судебное разбирательство состоится, а я уверен, что процесса не избежать, даже если при вскрытии тела в трупе не обнаружат следов яда, то вы можете рассчитывать на мою помощь и поддержку известнейших юристов и адвокатов Лондона и всей Англии.
   Виолетта кивнула, прижимая руку к сердцу. Страх ее увеличивался с каждой минутой.
   — Почему вы думаете, что процесс непременно будет? — воскликнула девушка.
   — Из-за обстоятельств, осложняющих ход дела. Я не хочу вводить вас в заблуждение. У вас тяжкое прошлое, и вы не принадлежите в высшему свету. Одно только это обстоятельство заставит полицию начать процесс.
   — Я не убивала его, — дрожа всем телом, прошептала Виолетта. — Я не виновна. Я не обманываю.
   — Это следующий вопрос. Должен заметить, что лорд Блэйк также убежден в вашей невиновности.
   — А теперь один из важнейших вопросов: это ваш друг, Ральф Хорн, убил сэра Томаса?
   — Нет, Ральф не убийца! — вскочила на ноги Виолетта. Она повернулась к Блэйку: — Это вы сказали, что убийца — Ральф?
   — Нет, не я, не волнуйтесь, Виолетта, — постарался успокоить ее Блэйк.
   Ошеломленная и испуганная, Виолетта опустилась в кресло. Ее охватила паника. Она никак не могла смириться с утверждением Доджа о неизбежности процесса.
   — Леди Гудвин, я ваш союзник, — миролюбиво сказал Додж. — Вы должны быть предельно откровенны со мной. В противном случае я просто не смогу вас защитить. Выгораживать друзей — не лучшее занятие во время судебного разбирательства.
   — Я не выгораживаю Ральфа. Он не убивал сэра Томаса. Меня что… повесят?
   Адвокат переглянулся с Блэйком.
   — Леди Гудвин, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы оставались на свободе. Сейчас вы должны сохранять спокойствие.
   Виолетта кивнула. Она была на грани нервного срыва.
   — Послушайте меня, — продолжал адвокат. — У нас много дел и мало времени. Дела такого рода стараются провести быстро — и глазом не успеешь моргнуть. Уже завтра вам могут предъявить обвинение. Поэтому мне требуется ваша поддержка и полное доверие.
   — Неужели процесс может вот-вот начаться? — не верила своим ушам Виолетта.
   — Да, — подтвердил Додж.
   Виолетте казалось, что мужчины постоянно переглядываются, не желая, видимо, посвящать ее в свои соображения. Но ее занимало только одно: неужели ей вот-вот по закону придется отвечать в суде?
   — Леди Гудвин, — спокойно обратился к ней Блэйк. — Мистер Додж, очевидно, хотел бы задать вам несколько вопросов. Скажите, вы в силах ответить на них?
   — О Боже, у меня смертельно болит голова, — прошептала девушка. Она сказала чистую правду.
   — Потерпите минутку, — твердо сказал адвокат. — Я сожалею, что сегодня утром полицейские намеревались опорочить вас и ваше прошлое. Я обеспокоен природой ваших отношений с Ральфом Хорном. Леди Гудвин, не могли бы вы открыть мне характер этих взаимоотношений.
   — Мы друзья, — коротко ответила Виолетта.
   — И любовники? Девушка побледнела.
   — Нет, вовсе нет, мы не любовники. — У нее колотилось сердце. Виолетта взглянула на Блэйка. Он избегал смотреть на нее.
   — Но вы когда-нибудь — может быть, раньше — находились в любовной связи?
   — Никогда, — покачала головой Виолетта.
   — Вы были верны сэру Томасу?
   — Какое отношение ваши вопросы имеют к смерти сэра Томаса? — искренне удивляясь, спросила она.
   — Видите ли, полицейские дознаватели опишут ваш характер в скверных серых тонах, к концу процесса вы будете в глазах большинства обывателей чудовищем. Чтобы защищать вас, я должен знать о вас все.
   Девушка с отчаянием вздернула подбородок.
   — Я не шлюха, если вы спрашиваете об этом. То, что я незаконнорожденный ребенок, который провел детство в квартале Сент-Джилс, не говорит о том, что я проститутка. Я всегда была верна сэру Томасу, — завершила свою речь Виолетта.
   — Я не употребил того слова, которое дважды повторили вы, — сказал Додж. — Прошу прощения, что расстроил вас. — Выглядел он при этом очень довольным. — Сегодня же я начну готовиться к вашей защите. Я хотел бы побеседовать с вашим другом Ральфом Хорном.
   — Это будет нелегко, — отозвался вместо нее Блэйк. Виолетта с недоумением посмотрела на него.
   — Это будет нелегко, — повторил Блэйк. — Сегодня утром я отправил за ним посыльного. Ральф Хорн не явился на фабрику, и его нет в квартире. В квартире не осталось ни одной его личной вещи.
   — Что вы такое говорите?! — вскочив на ноги, воскликнула Виолетта.
   — Я вам на чистом английском говорю, что ваш друг Ральф скрылся, — ответил Блэйк.
   Разговор с адвокатом утомил Виолетту, и она решила поесть в одиночестве у себя в комнате. Обедать с Хардингами она определенно не могла.
   Виолетта принялась вспоминать свою жизнь. Время, когда сэр Томас был жив, было для нее просто замечательным. Она ела вволю, наряжалась в доступные для нее наряды и делала мелкие покупки на свои карманные деньги. До замужества жизнь ее была хоть и груба, но чрезвычайно проста. Тогда, в своей прошлой жизни, она не могла бы себе позволить влюбиться в мужчину намного выше ее по социальному положению.
   Виолетта попыталась уснуть. Но едва она закрывала глаза, перед ней возникал образ Блэйка. Она мечтала только о том, чтобы вновь оказаться в его объятиях. Вряд ли ей следовало обманывать самое себя. Да, он нашел для нее адвоката, но теперь они не были даже друзьями. Даже его дружбу она потеряла.
   Кроме того, Виолетта беспокоилась о предстоящем процессе, она боялась, что ее осудят и просто-напросто вздернут.
   Ее не оставляли мысли и о Ральфе. Куда он подевался? Виолетта прекрасно знала, что друг ее детства не имеет отношения к убийству. Но ей было совершенно ясно, что Блэйк придерживается прямо противоположной точки зрения.
   Девушка хотела сохранить и жизнь и свободу. Но при этом она не хотела потерять Блэйка. Она чувствовала себя так, словно вот-вот свалится с обрыва в ледяную воду. Если она не удержится на полоске земли, окажется ли Блэйк в нужное время в нужном месте, чтобы поймать ее, сорвавшуюся с обрыва? Наконец она уснула.
   Блэйк неуверенно постучал в комнату Джона. Было раннее утро. Обычно в это время братья отправлялись на конную прогулку по парку.
   Ответа не последовало, и Блэйк приоткрыл дверь. Джон, казалось, еще спит. В комнате было сумрачно, горничная еще не раздвигала портьеры.
   Не будучи уверен, что ведет себя правильно, Блэйк подошел к окну и раздвинул занавеси. Обернувшись, он заметил, что Джон смотрит на него.
   — Доброе утро, — улыбнулся Блэйк.
   — Ты ворвался без разрешения, — недовольно буркнул Джон.
   — Прости ради Бога, но раньше я беспрепятственно заходил за тобой, и мы отправлялись на прогулку.
   — Раньше я мог скакать на лошади, но мы с тобой находимся в настоящем, а не в прошлом.
   — А в будущем ты снова сможешь кататься на лошади.
   — Сомневаюсь.
   — Неужели ты готов сдаться? Джон ничего не ответил.
   — Давай прогуляемся по парку. Джон выпростал руки из-под одеяла:
   — Господи, я же не могу ходить!
   У Блэйка бешено колотилось сердце.
   — А ты пробовал?
   — Блэйк, ты не врач. Если ты не возражаешь, я буду спать дальше.
   — Да, я не доктор, я твой брат, и я возражаю против того, чтобы ты спал.
   Братья сердито уставились друг на друга.
   — Что, черт подери, тебе от меня надо? — раздраженно спросил Джон. — Тебе что… не хватает забот, связанных с Виолеттой Гудвин?
   Итак, Джон был в курсе происходящего в доме.
   — Давай спустимся вниз, сделаем хотя бы пару шагов по саду, а потом позавтракаем вместе.
   — Я не в настроении видеться и общаться с людьми, — проворчал Джон.
   Блэйк подошел к двери и позвал слугу Джона.
   — Джон просит вас подать одежду. Он желает спуститься вниз, — твердо распорядился Блэйк.
   — Слушаюсь, — бесстрастно ответил слуга. Слуга Поттер и Блэйк помогли Джону одеться.
   — Позволь, я помогу тебе встать, — сказал Блэйк.
   — Правильнее было бы мне оставаться в постели раздетым, — проворчал Джон.
   — Ты мужественный человек, и ты встанешь на ноги, — не унимался Блэйк.
   — Брат, ты что, думаешь, я начну петь и танцевать? Наслаждаться жизнью, имея такое убогое тело? — закричал Джон.
   — Я хочу, чтобы ты сражался!
   — Не за что сражаться! Я не смогу поправиться! Это не мои слова, это слова Брамана, а он знает в этом толк!
   — Осел твой Браман!
   Взгляды их скрестились, и Джон сказал:
   — Поди сюда.
   Блэйк приблизился, и Джон обхватил брата рукой за шею. Блэйк обнял Джона за талию, помогая ему выпрямиться и сохранить равновесие. Джон стоял, но радость скоро иссякла: вес брата полностью держал на себе Блэйк.
   — Мы пойдем вместе, — сказал Блэйк.
   Джон молчал. Блэйк сделал шаг вперед, волоча за собой Джона.
   — Остановись! — воскликнул Джон. — Стой!
   — Ну нет, попробуй сам! Пожалуйста, попробуй!
   — Я пытаюсь, но я не могу двигать ногами!
   Взгляды их снова встретились. Лицо Джона пылало. Он был вне себя. Почувствовав раздражение брата, Блэйк сдался. Он помог Джону доползти до кровати, а Поттер снял с лорда Фарлея одежду.
   Еще не было девяти, когда Виолетта спустилась вниз позавтракать. Неприятные события предыдущего дня и ночь без сна довели ее до изнеможения. Голода она не чувствовала, просто знала, что ее тело нуждается в поддержке.
   На ней было светло-серое утреннее платье, волосы были заплетены в косу, свисающую вдоль спины. Виолетта надеялась, что мужчины уже позавтракали и некому будет разделять с ней утреннюю трапезу.
   К своему удивлению, в столовой она обнаружила графиню вместе с Катариной, которые пили чай с тостами. Графиня поздоровалась:
   — Доброе утро, Виолетта.
   Леди Сюзанна выглядела усталой, под глазами лежали тени — горькие следы бессонницы и волнений.
   — Присаживайтесь, — пригласила хозяйка дома. — Присоединяйтесь к нам.
   Вежливо улыбнувшись, Виолетта устроилась за столом напротив Катарины.
   — Доброе утро, графиня. Благодарю вас за то, что позволили мне остаться у вас. Мне так жаль, что с Джоном произошло несчастье.
   Графиня вздохнула:
   — Все этим озабочены, но я продолжаю верить, что мой сын поправится. Вам не следует казнить себя.
   — Джон и Блэйк вышли, — радостно сообщила Катарина. — Они завтракают в саду.
   Виолетта заметила, что ее подруга очень волнуется.
   — Пожалуйста, положите себе, что вам нравится, — сказала графиня.
   Виолетта поднялась, подошла к столу, на котором стояли блюда с едой, и положила себе в тарелку значительно больше того, что могла съесть. Графиня продолжила чтение, Катарина пристально смотрела в окно. Было совершенно ясно, что ее больше всего занимает беседа между Джоном и Блэйком, которую она, к несчастью, не могла слышать.
   За дверью раздались шаги. В комнату вошел граф.
   — Доброе утро, — поздоровался он с графиней и Катариной. Когда он заметил в комнате Виолетту, улыбка его пропала.
   — Ричард, Джон и Блэйк завтракают в саду, — сообщила мужу графиня.
   — Добрые новости, — улыбнулся граф. Виолетта почувствовала себя лишней. Никто ее не замечал. Она никому не была нужна. Все вели себя благородно, но девушка прекрасно понимала, что она находится в Хардинг-Хаусе только благодаря Блэйку и тому скорбному обстоятельству, что ее заподозрили в убийстве. Слава Богу, она хоть не встретила Блэйка.
   Через секунду шестое чувство заставило ее поднять глаза, и на пороге столовой она обнаружила сумрачную фигуру Блэйка.
   Он подошел к графине и поцеловал ее.
   — Доброе утро, мама. Надеюсь, ты хорошо спала?
   — Хорошо, но слишком мало, — посетовала Сюзанна.
   Блэйк потрепал по плечу Катарину и бросил быстрый взгляд на Виолетту.
   Если ему хотелось ее обидеть, то он в этом преуспел.
   Блэйк и граф подошли к столу, на котором теснились на выбор любые блюда. Больше всего Виолетте хотелось исчезнуть из комнаты, тем более что Блэйк и граф принялись вполголоса обсуждать состояние Джона. Со своего места девушка прекрасно слышала их разговор.
   — Ну как Джон? — спросил граф.
   — По-старому, — печально ответил Блэйк.
   — Но ведь он с тобой, в саду…
   — Мне пришлось вывернуться наизнанку, чтобы заставить его спуститься вниз.
   — Сын, после завтрака я хотел бы поговорить с тобой, — сказал граф.
   Блэйк кивнул.
   Виолетта взглянула на Катарину и вздрогнула. Взгляд последней говорил о скрытом недовольстве. То же выражение читалось и на лице у графини. Виолетта допила чай и решила вежливо покинуть столовую.