Джойс Данвилл. Ферма Гринфингерс

   – Но не в том месте, где реки впадают в океан, – сердито ответил он. – Вы могли бы остаться без ног!
   – Ну, уж это наверняка преувеличение.
   Его лицо потемнело от гнева.
   – До Русти у меня тоже была собака, и я потерял ее на мелководье. Только на прошлой неделе. Дженнингс поймал на излучине двенадцатифутовую серую вест-индскую акулу.
   Сьюзан невольно содрогнулась.
   – Простите. Я не знала. Мне казалось, такие вещи могут случиться лишь во время прибоя.
   – Чаще всего это случается там, где можно спрятаться. Акула любит уединенные места.
   – Как ужасно, – вздохнула Сьюзан, оглядывая царящее вокруг спокойствие.
   А потом объяснила:
   – Я имею в виду, все так прекрасно, но алмаз оказался с трещиной.
   – Типично для Австралии, – ответил Турлс. – Здесь так всегда: в алмазе – трещина, в персике – червь. Прекрасные ночи – и москиты. Мягкая трава – и муравьи. Сумасшедшая страна, но всегда тянет сюда вернуться.
   – Только не меня.
   – А вы еще и не уехали.
   Она резко повернулась к нему.
   – А вы бы этого хотели, мистер Турлс? Похоже, я приношу вам одни неприятности. Кровожадные собаки, кровожадные акулы – вашим несчастьям просто конца не видно.
   Он небрежно пожал плечами.
   – Я не нахожу их чересчур обременительными.
   Его способность любым способом обходить намечающийся конфликт просто выводила ее из себя.
   – А я нахожу. Вы мне чуть не вывернули плечо.
   – Давайте, я посмотрю, – он явно хотел изобразить из себя профессионального врача, но взгляд его был насмешливым.
   Сьюзан отшатнулась от него.
   – Мне пришлось так поступить, – бесстрастно сказал он. – Если бы я сделал, как в тот раз, помахал бы прутиком, вы могли бы испугаться и, не дай Бог, свалиться в реку.
   Сьюзан густо покраснела.
   – Я знаю, – она кипела от злости, – вы сделали это сейчас нарочно. И совсем не из-за Русти, а из-за…
   Ее остановили смешинки в зеленых глазах. Она резко отвернулась, но дразнящий блеск, казалось, преследовал се.
   В конце концов они молча двинулись к дому, и Русти степенно семенил рядом.
   Он рассказал ей о привезенных орхидеях.
   – Вы нашли их в этом штате?
   – Нет, выше к Аттертонскому плоскогорью, в Куинсленде. Наши – это лишь изнеженные гибриды. А эти растут на воле, на деревьях и скалах.
   Она кивнула в знак внимания.
   – Некоторые паразиты бывают очень красивы.
   – Это не паразиты. Они лишь поддерживают себя на деревьях. А питание берут из почвы.
   Он быстро и вдохновенно говорил об орхидеях. И Сьюзан подумала, вероятно, Питеру Турлсу свойственна горячая поддержка всего, что близко его сердцу, как, например, эти цветы. Она уже хотела спросить название понравившихся ей деревьев, но почему-то удержалась.
   Они немного помолчали, и Сьюзан решила похвалиться своими достижениями в общении с Русти. Когда Питер улетел в Куинсленд за орхидеями, Русти пришлось остаться дома. Во время отсутствия хозяина Сьюзан изо всех сил пыталась завоевать расположение собаки. Сначала пес не обращал на нее никакого внимания, как и на Андреа, но терпение победило, и в одно прекрасное утро он подошел к ней и дал лапу.
   Сейчас не без гордости она окликнула собаку, и колли подбежал к ней.
   – Мы с ним друзья, – самодовольно сообщила она ему.
   – При помощи бисквитов, печенья и прочей дряни? Если это ваш метод приручать собак, то лучше оставьте Русти в покое. Все равно у женщин в этом нет никакого понятия. Они готовы вечно все испортить.
   Эти слова подействовали на Сьюзан словно холодный душ:
   – Никакого подкупа здесь не было, если вы это имеете в виду. У меня в Англии тоже есть собака. И я имею представление о том, как важно правильное воспитание.
   – В таком случае не забывайте, что эта собака принадлежит не вам, – отрезал Турлс.
   Нечего с ним спорить, решила Сьюзан. Но к своему неудовольствию, обнаружила, несмотря на все старания смотреть на это свысока, что ей хотелось не примириться с ним, а, наоборот, всячески уязвлять его.
   Интуитивно Сьюзан знала, что она не только не любит, но просто терпеть не может Питера Турлса.

Глава четвертая

   С возвращением Питера работа в питомнике закипела.
   Люди превратились в единый слаженный механизм, который производил, распределял, вновь производил в четко спланированном и эффективном ритме.
   Помимо желания Сьюзан не могла не поразиться умению Питера держать всякую мелочь под контролем.
   Она уже познакомилась с заведенными на ферме порядками, и потому все протекало так же гладко, как и на прошлой неделе в отсутствие хозяина. Ей стало понятно, что только так можно было управлять подобным производством, но Сьюзан не хотелось даже мысленно восхищаться, и она сказала себе, что ритм работы, похожий на работу машины, неудивителен, ведь сам Питер – машина.
   Она уже заранее знала, что произойдет на следующий день. В понедельник приедут грузовики с недельным запасом сульфата аммония и удобрений, и Андреа при этом останется в своей комнате, с отвращением зажимая нос платком и сетуя на «ужасные ароматы».
   Во вторник прибудут уже пустые ящики, а в среду на них вновь появится трафаретная маркировка «Акуна».
   Четверг и пятница – дни доставки, а в субботу питомник открывается для мелкооптовых покупателей. Это – то самое преимущество, которым охотно пользуются жители Бролги и ее окрестностей.
   Съедутся машины, посетители выйдут и разбредутся по садам и оранжереям. Уходя, каждый окажется с ящиком рассады под мышкой и еще с одним саженцем.
   – Ненавижу субботу, – надует губки Андреа. – Везде люди. Никакого уединения.
   Это были не совсем верное замечание. Сам дом всегда закрыт для публики.
   Сегодня была суббота, и Сьюзан сидела на западной веранде, переделывая платье Андреа, и это был просто конец света.
   Они вместе просмотрели гардероб Андреа, решив, что надо сделать.
   Ничего не скажешь – одежда Андреа была нарядной и модной, как у большинства австралийских женщин. Но все же Сьюзан поняла, в чем дело, ничего не сказав об этом Андреа. Девушка всегда была чем-то недовольна, уверяла, что лиф должен быть уже, рукав выше и т. д. Перед этим она целый час сомневалась по поводу надлежащей длины у новой юбки.
   – Англичанки носят гораздо короче. Я видела показ мод.
   – Но это же Австралия, Андреа, и если платье будет немного длиннее…
   – Я хочу идти в ногу со временем. Сьюзан, я знаю, какая я зануда, но абсолютно не умею держать в руках иголку, и если вы немного укоротите…
   Юбка была широкой, и работа заняла много времени. Сьюзан уже заканчивала, когда из офиса примчалась Андреа.
   – У меня новость! Мы, может быть, уедем.
   – Куда, Андреа?
   – Я еще не знаю. Это только предположение. Кэти мне намекнула. Оказывается, Деннис прислал телеграмму, он возвращается из Западной Австралии, а это может значить только одно, говорит Кэтлин, – недостаточная коллекция образцов. – Андреа озорно рассмеялась. – Похоже, братец Ден угодит в кипяток.
   – А при чем здесь мы?
   – Клиент Питера должен получить свой заказ точно в срок. Я не в курсе, кто это решает, клиент или Питер, но знаю одно – Питер ужасно щепетилен в подобных вещах.
   – Но при чем здесь мы?
   – Если цветы Денни не подходят к спецификации, Питер должен будет поехать и дополнить их образцами нашего штата. Конечно, он не сможет оставить нас одних дома. Мы же молодые беззащитные женщины.
   – Ох, Андреа, какой абсурд!
   – Конечно, только не говорите этого ему. Миссис Брэй уезжает к своей замужней дочери. Она всегда отводит этому мероприятию один уик-энд в месяц. Мы остаемся одни в «Гринфингерсе», и теперь все зависит от вас. Если вы скажете, что, подобно мне, каменеете от страха, все будет о'кей. Вы должны это сделать, Сьюзан. Я так мечтаю попасть на сафари.
   – Сафари?
   – Не совсем, конечно. Я хочу сказать, там нет тигров и слонов, но все равно – это экспедиция, и будет очень весело. Я надеюсь, что Питер остановится в каком-нибудь симпатичном отеле, где есть оркестр, а по вечерам устраивают танцы. Я думаю, что мне уже пора готовиться и упаковывать вечернее платье.
   Она была абсолютным ребенком. Переубедить ее просто невозможно. Сьюзан была уверена, что Андреа уже скользит в танце, одетая в пышный тюль, в объятиях какого-нибудь влюбленного молодого человека.
   Но Кэти интуиция не подвела.
   За обедом Питер сказал:
   – Как вы, мои милые дамы, относитесь к сафари? – он взглянул на Сьюзан и прибавил: – Но, правда, это не совсем сафари.
   – Я знаю. Без тигров и слонов. Андреа говорила.
   – Оказывается, все уже известно, – с явной иронией произнес он. – Но все же я могу пообещать вам Валлаби, змей, гуанн и, если повезет, уютный шалаш.
   Андреа надула губы.
   – Я буду не очень против, если мы пропустим шалаш и заменим его приличным отелем, Питер.
   Он посмотрел на нее, нахмурясь.
   – Выбрось из головы эту мысль. Мы отправимся за дикими цветами и разобьем лагерь.
   – Лагерь? Даже не взяв с собой фургон?
   – Там нет места для фургона.
   – Не будет ли это трудновато для Бетси?
   – Бетси мы не возьмем. И поедем на грузовике.
   – На грузовике?.. – лицо Андреа вытянулось.
   Она оценивающе посмотрела на Питера, словно взвешивая возможность того, может ли он изменить свое решение. Но, видимо решив этого не делать, поднялась с покорной улыбкой:
   – Как скажешь, Питер Пампкин, – сказала она спокойно и слегка поцеловала его в макушку.
   Он никак не прореагировал, но, как только Андреа вышла танцующей походкой из комнаты, повернулся к Сьюзан.
   – Я поручаю вам, мисс Ройден, объяснить Андреа, что эта поездка – в моих деловых интересах, а не ради ее развлечения. Также проследите, чтобы она надела и взяла с собой что-либо удобное и практичное.
   – Постараюсь.
   – Более того. Я не могу допустить, чтобы она порхала вокруг лагеря в том, в чем она порхает здесь по ночам. Все эти воздушные лоскутки…
   – Я сделаю все, что смогу, – сказала она холодно и вышла, чтобы ознакомить Андреа с приказом Питера.
   – Как сурово с его стороны! У меня нет ничего практичного, и он должен знать об этом.
   – Тогда тебе придется воспользоваться моими вещами. У меня есть то, что нужно. Уезжая из Англии, я решила взять побольше практичных вещей, особенно тех, которые не надо все время гладить. У меня много льняных пижам, комплектов белья и платьев. Пойдем, выберешь себе что-нибудь.
   Андреа пошла с явной неохотой и выбирала тоже без всякого энтузиазма.
   – Мне упаковать это вместе со своими вещами? – предложила Сьюзан.
   Андреа подумала:
   – Нет, я сама все упакую.
   – Но тебе не хватит одного чемодана, не так ли?
   – О, Сьюзан!
   – Я думаю, что мистер Турлс хотел бы этого, Андреа.
   Та заметно вздрогнула:
   – Хорошо, обещаю.
   Она вышла воздушной походкой; а Сьюзан, не доверявшая ей, на всякий случай упаковала свои собственные вещи в очень маленький саквояж. Она знала, что, в конце концов, Андреа не сможет ограничиться одним чемоданом.
   И оказалась права.
   Когда багаж утром в день отъезда был сложен в кучу, там находились два больших чемодана Андреа и один маленький – ее собственный.
   Питер смотрел вопросительно, пока несколько человек помогали ему с остальным необходимым снаряжением: палатка, спальные мешки, походная печка, плетеные короба, полные консервов.
   – Я не совсем уверен, что пригласил вас на увеселительную прогулку, – сардонически заметил он, обращаясь к Сьюзан.
   Андреа молчала, и Сьюзан холодно сказала:
   – Здесь не только мои вещи.
   – Возможно. Вероятно, вы не сделали того, о чем я просил.
   – Вы просили позаботиться, чтобы Андреа взяла практичные вещи, я сделала это.
   – Здесь вполне хватит тряпок на месяц, а наша поездка рассчитана всего на несколько дней. – Питер резко повернулся на каблуках и полез в грузовик.
   Девушки взобрались вслед за ним: Андреа, которая не слишком любила свежий воздух, села около водителя, Сьюзан – возле окна. Русти охранял груз, сложенный сзади.
   Они тронулись.
   Вскоре город остался позади. Ночью прошел дождь, и поля по обеим сторонам автострады были еще влажными. Приятный запах теплой земли смешивался с неповторимым ароматом печного дыма, исходившего от коттеджей, разбросанных тут и там.
   Они приехали в район Голубых гор. Они и вправду голубые, удивилась про себя Сьюзан. Затем Питер свернул в долину и поехал вдоль длинного ряда деревьев.
   Дорога была неровная и узкая. Сьюзан могла убедиться, что брать с собой Бетси нельзя было ни в коем случае, и что маневрировать здесь с фургоном или прицепом было бы просто невозможно, столь опасны были изгибы дороги.
   Уже сильно перевалило за полдень, когда они, наконец, достигли места, где Питер собирался разбить лагерь. Это была чистая, ровная поляна. Сквозь листву окружающих ее деревьев проглядывали отлогие вершины гор. Неподалеку струился родник, пробившийся сквозь черную почву и радостно журчащий оттого, что вырвался на свободу.
   – Чудесно! – восторженно отметила Сьюзан.
   – Я знал, что вам здесь понравится.
   – Вам уже знакомо это место?
   – Да.
   Андреа огляделась разочарованно.
   – Какая жуткая тишина, – сказала она.
   Питер вскипятил воду в походном котелке, и они перекусили холодными консервами.
   – Сегодня вечером у нас будет горячая пища, – пообещал он. – А пока я хочу воспользоваться светлым временем суток, чтобы собрать несколько образцов. Кто-нибудь из вас, девочки, пойдет со мной?
   Андреа тут же отказалась.
   А Сьюзан в то же мгновение сказала:
   – Да.
   – Конечно, иди, Сьюзан, – настояла Андреа. – Мне это надоело. К счастью, я взяла с собой интересную книгу. Если Питер повесит гамак, я проведу оставшуюся часть дня за чтением.
   Пока Питер укреплял полотнище гамака между двумя подходящими деревьями, Сьюзан сполоснула грязную посуду в ручейке.
   Андреа уютно устраивалась в гамаке со своим романом, а Сьюзан переоделась в слаксы и резиновые сапоги.
   Потом они с Питером спустились в долину, и Сьюзан, которой казалось, что это прелестное местечко, но вряд ли подходящее для сбора диких цветов, была просто поражена. «Эти цветы Австралии, – подумала она, – не выставляют себя напоказ, но, когда их найдешь, поражают оригинальностью и очарованием». Под скалистыми уступами прятались клематис, похожий на свадебный венок невесты, бархатцы, дикая фиалка и множество других с впечатляющими ботаническими названиями, которые Сьюзан не могла запомнить.
   Когда они возвращались назад, Питер внезапно схватил ее за руку:
   – Слышите!?
   До нее донеслось вступление на высокой ноте: «Шир-вит, шир-вит», а затем несколько раскатистых трелей, за которыми последовала журчащая, вибрирующая музыка.
   – Ваш соловей никогда так не споет, – сказал он.
   – Кто это?
   – Свистун руфус. Говорят, любой шум заставляет его замолчать. Сейчас я хлопну в ладоши, и мы проверим, так ли это.
   Питер осторожно соединил ладони своих сильных рук. В то же мгновение великолепная песня замолкла. Они немало времени провели, хлопая в ладоши и прислушиваясь, так что уже немного стемнело, когда они вернулись.
   Андреа мрачно взглянула на них. Питер заметил, что она могла бы за это время поставить котелок на огонь. Но Андреа снова вернулась в свой гамак, горько сетуя каждую минуту на москитов.
   Сьюзан был продемонстрирован процесс приготовления пресных лепешек в золе. Ясно, что Питер прекрасно владеет этим искусством. Вынутый из золы хлеб вкусно пах, оставалось только щедро сдобрить его маслом, охлажденным в ледяной воде ручья. Они открыли мясные и овощные консервы на гарнир. Завтра вечером, пообещал Питер, он их угостит, если ловля будет удачной.
   – Речной рак, – сказал он. – Их ловят в воде мах, расположенных под водопадами. Один из пальчиков Андреа как раз подойдет.
   – Ты не потащишь меня в эту ужасную долину, – вставила Андреа.
   – Я испеку его, – продолжал Питер, не обращая на нее внимания, – испеку в глине. Под этим черноземом полно глины.
   – Я однажды читала, как рыбу запекали в листьях, – подхватила тему Сьюзан.
   – Я так тоже делал. Только тут нет достаточно больших листьев.
   Андреа откровенно зевала от скуки. Сьюзан тоже скоро последовала ее примеру, но в отличие от Андреа ей зевалось от усталости. Ее восхитила дневная экспедиция в долину. Питер уже устроил спальные мешки под тентом и сказал:
   – Не знаю, как вы, девочки, а я залезу внутрь.
   Андреа печально кивнула:
   – Больше ничего не остается.
   Питер недовольно повернулся к ней:
   – Ты всегда будешь такой недовольной? – спросил он.
   – Да, всегда. Я не думала, что здесь так ужасно, а то бы осталась дома.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Все это. Ничего вокруг, кроме деревьев.
   – Еще звезды, – тихо заметила Сьюзан, глядя в усыпанное ими небо.
   – Да, ничего, кроме деревьев и звезд на небе.
   – А чего другого ты ожидала? Я же говорил тебе: это не увеселительная прогулка!
   – Знаю, но я думала, ты поселишь женщин в каком-нибудь симпатичном отеле.
   – Я начинаю жалеть, что вообще взял женщин с собой.
   – О, Питер, не будь старым медведем!
   Андреа встала и подошла к нему сзади. Она поцеловала его в макушку, как часто делала дома, в «Гринфингерсе». Тот нетерпеливо дернулся, и она заметила это движение.
   – Я просто хотела пожелать тебе спокойной ночи, дорогой, – поддразнила она его. – Если не хочешь принять мой поцелуй в этом смысле, считай его обычным родственным поцелуем. В конце концов, мы же можем позволить себе целовать родных?
   Сьюзан подумала, что на месте Питера приняла бы этот поцелуй как поцелуй жены, а не кузины. Андреа была прелестна, даже в простой блузе и шортах – Сьюзан настояла, чтобы она так оделась.
   Следующие пять минут Питер тактично отсутствовал, давая девушкам возможность переодеться, и Андреа стала еще очаровательнее – в воздушном ночном наряде из нейлона цвета зеленого яблока.
   – О, Андреа, ты не должна была брать эти вещи…
   – Я не могла не взять их, Сьюзан. Не хочется быть неблагодарной, дорогая, но я всем сердцем ненавижу твой выбор нижнего белья. Практичная одежда вызывает у меня отвращение. Льняные пижамы с завязками на шее, одежда из хлопка. Бр-р! – Андреа содрогнулась.
   Сьюзан надеялась, что девушка успеет забраться в свой спальный мешок до появления Питера. Но Андреа не собиралась этого делать. Отдыхая всю вторую половину дня, она совсем не устала. Андреа зажгла сигарету, закурила и уселась, нисколько не обеспокоенная тем, какую являет собой картину, освещенная маленькой лампой.
   Питер вернулся, окинув ее быстрым взглядом. Потом перевел его на Сьюзан.
   – Что-нибудь можно вам доверить?
   – Но, мистер Турлс, я сказала Андреа… То есть я хочу сказать…
   – Полагаю, это ваши уловки. Сегодня утром вы сказали мне, что ее багаж, возможно, экстравагантный, но практичный.
   – Я была уверена, что это так. Ведь я лично отбирала вещи, и Андреа сказала мне, что сама положит их в свой чемодан.
   – А вам не пришло в голову проверить ее?
   – Нет. – Голос Сьюзан напрягся. – А должно было прийти?
   – Есть такое понятие, – отрывисто сказал Питер, – честное зарабатывание денег. Вы знали свои обязанности – и вы пренебрегли ими.
   Он выставил фонарь-«молнию» наружу, погасил лампу, заполз в свой спальный мешок и повернулся на бок.
   Андреа тоже уже находилась в спальном мешке. Она выпростала руку, нашла в темноте ладонь Сьюзан и благодарно пожала ее. Расстроенная, Сьюзан пожала руку в ответ. Она не думала, что сможет уснуть, но легкий ночной ветерок, шелестящий в кронах деревьев и напоминающий шум морского прибоя, усыпил ее.
   Через несколько часов она открыла глаза, не понимая, что ее разбудило.
   Это была Андреа. Питер, измученный тяжелым днем, спал, громко храпя на своей половине палатки.
   – Сьюзан, помоги мне. Я устроила пожар. Питер меня убьет.
   – Что случилось?
   – Я не могла уснуть. Просто ненавижу все эти лесные шумы и шорохи. Я выкурила еще одну сигарету и, наверное, плохо загасила окурок. Не буди его. Просто помоги мне. Все не так страшно, но, если он проснется и обнаружит это, будет страшный скандал.
   Сьюзан пулей выскочила из палатки. Горела сухая трава и упавшие ветки на небольшом участке земли. Действительно, не так уж страшно. Им не составит труда справиться с огнем.
   Но Сьюзан забыла о темноте. Ручей, который, казалось, должен быть так близко, теперь куда-то пропал. Его журчание затерялось среди других ночных шумов. Когда она, наконец, нашла воду, наполнила первый попавшийся сосуд и вернулась, огонь немного увеличился. Потом побежала к ручью второй раз, упала и пролила воду. Пришлось все начинать сначала. Возвращение привело ее в ужас. Пламя, охватывавшее раньше площадь в несколько футов, теперь полыхало на нескольких квадратных ярдах. Горящий кусок коры, подхваченный ветром, отлетел к палатке и поджег траву рядом с ней. Далее скрывать происходящее от Питера было равносильно самоубийству. Она позвала Андреа, велела разбудить его и – побежала вновь к ручью.
   Питер среагировал мгновенно.
   Он сказал две фразы. Обе предназначались Сьюзан.
   Первая:
   – Вы полная идиотка, что не разбудили меня сразу!
   Вторая:
   – Уберите отсюда Андреа. Вот почему я не хотел, чтобы она надевала этот дурацкий наряд. Один пучок горящей травы – и ее охватит пламя.
   За минуту он привел в порядок огнетушитель, который всегда брал с собой. Но за это время успела загореться палатка.
   Сьюзан, съежившаяся вместе с Андреа в грузовике, судорожно пыталась найти еще более безопасное место. Ведь если загорится бензобак, они сгорят заживо.
   Огнетушитель был мощным и находился в умелых руках. Еще пять минут, и огонь оказался потушен.
   – Слава Богу! – воскликнула Сьюзан.
   Питер повернулся к ним:
   – Да, слава Богу. Пора вам, англичанам, понять, что такое огонь.
   Он не дал ей никакой возможности оправдаться и безжалостно продолжал:
   – Шестнадцать лет назад больше семидесяти жизней унес подобный пожар, который произошел тоже по вине человека. Я бы хотел, чтобы вы посмотрели на это, мисс Ройден. Миллионы акров прекрасного леса были уничтожены. Выгорели целые города. Люди, коровы, лошади, овцы сгорели или задохнулись в дыму. Огонь перекидывался с одной горной вершины на другую. Кустарник полыхал на шесть миль вокруг. Огромные куски коры уносил ветер, так же как этот кусок коры, и выгорали нетронутые участки.
   Он с усилием остановил себя.
   – Я мог бы продолжать бесконечно, – сказал он через какое-то время. – Но что толку? Если вы подвинитесь, я тоже влезу в грузовик. До утра, должно быть, уже недалеко. Нам надо только подождать и оценить ущерб.
   В следующие два часа никто не произнес ни слова. Андреа задремала, а Сьюзан не могла сомкнуть глаз. Она поняла по непрерывному движению с другой стороны от Андреа, что Питер тоже не спит.
   Рассвет наступил постепенно. Сначала небо осторожно стало бледнеть, потом солнечные лучи заглянули в долину и пробились сквозь горы.
   – Наконец-то, – проворчал Питер и вылез из грузовика.
   Им повезло больше, чем Сьюзан смела надеяться.
   Огонь быстро опалил палатку, но, к счастью, не со всех сторон. Спальные мешки сгорели, сгорела и вся одежда, что лежала вокруг, но чемоданы уцелели.
   – Все мои наряды целы! – ликовала Андреа.
   Питер только поджал губы.
   – Возвращайтесь обратно в грузовик, – приказал он.
   – Зачем? – с надеждой спросила Андреа.
   – Я отвезу вас обеих в Элсбери.
   – Элсбери – довольно большой город! – просияла Андреа. – А что мы там будем делать?
   – Я доложу о пожаре, потом вернусь и продолжу сбор своих образцов.
   – А как же мы?
   – Я размешу вас в безопасности, в отеле «люкс». Это тебя устроит? – Голос его звучал раздраженно.
   – О, Питер, ты просто чудо! – Андреа была в экстазе.
   Всю дорогу до Элсбери она напевала. Сьюзан не смела взглянуть на Питера, но заметила, как побелели суставы его пальцев, крепко сжимавшие руль.
   В фойе отеля, заказывая номера, она решилась спросить:
   – А как же вы, мистер Турлс?
   – Я вернусь и закончу свою работу. Именно за этим я и приехал. Не сомневаюсь, что в любом случае вам обеим больше понравится филе миньон, чем речной рак, запеченный в глине.
   Сьюзан открыла было рот, чтобы возразить, но лицо Питера оставалось каменным, и, кроме того, Андреа сжала ее руку:
   – Смотри, здесь есть танцевальный зал. Разве эти пальмы не прекрасны? Я предчувствовала это, разве нет, Сьюзан? Я ужасно довольна, что взяла с собой свое голубое тюлевое платье!

Глава пятая

   Через несколько дней после возвращения в «Гринфингерс» Сьюзан позвонила Линн Ферроу. Она знала и о помолвке Линн, и о том, что свадьба была отложена до того момента, пока Терри не удастся скопить достаточно средств на постройку собственного дома. Поэтому телефонный разговор стал для нее приятной неожиданностью.
   Рассказав о своих обязанностях в семействе Турлс, Сьюзан в свою очередь спросила о нынешней работе Линн. Та радостно ответила:
   – Нигде! Больше нигде не работаю!
   – Вот лентяйка! И не собираешься?
   – Собираюсь – натирать полы, взбивать и заправлять постели, готовить – но только не для чужих людей.
   – Где же?
   – В своем доме.
   – Линн, неужели…
   – Ну да! Терри представилась возможность купить дом, и, хотя это не совсем то, о чем я мечтала, он вполне сносный. Нам просто страшно повезло, и мы в полном восторге.