Страница:
Миган притворилась, что сосредоточилась на удочке. Завтра «Таймс» будет нарасхват. «Ее светлость великая герцогиня Нвенгарийская возбудила взрыв восторга на Беркли-сквер после вопроса о том, крепко ли она держится за удилище».
Крики стихли, повисла жуткая тишина. Миган узнала, кто идет, еще до того, как подняла глаза и услышала приближающиеся шаги.
Александр был в темно-синем пальто, без шляпы, как это принято у нвенгариицев; на черных волосах блестели капли дождя. Он не улыбнулся ей, голубые глаза были задумчивы, как никогда.
Алекс поднял голову и увидел отца.
– Привет, папа! – Он махнул ему рукой. – Мама учит меня ловить рыбу.
Александр стоял, глядя на Миган, на лужу, удочку и леску, исчезающую в воде. Миган ожидала, что в его глазах появится холод и он прикажет Доминику немедленно отвести жену и сына домой.
Великий герцог долго смотрел молча. Ветер развевал длинные волосы и полы пальто. Носки черных блестящих ботинок испачкались, когда он прошел по траве.
Он заговорил с Алексом. Голос был нейтральный, почти нежный:
– Поймал что-нибудь?
– Пока нет, но мама говорит, надо дать им время. Говорит, мы обязательно что-нибудь поймаем, рано или поздно.
– Вот как? – Александр встал за спиной сына и критически посмотрел на удочку: – Правильно держишь, легко. Это хорошо.
– Меня мама научила.
Александр перевел взгляд на Миган; выражение глаз было не понять; потом рукой в черной перчатке он поправил положение удочки.
– Я много рыбачил в детстве. Мыс Деймиеном удирали с уроков на лесное озеро.
– Правда? – в восторге воскликнул Алекс.
– Только мы знали про это озеро, по крайней мере мы так думали. Полагаю, наши охранники следовали за нами на некотором расстоянии.
– Твой папа ходил с тобой на рыбалку?
Александр молчал, пожалуй, слишком долго.
– Он был очень занят.
– Как ты. Ты очень значительный человек.
Александр выпустил удочку, но продолжал на нее смотреть, не оборачиваясь к Миган и Алексу. Потом вдруг подозвал Доминика, тот трусцой подбежал к его светлости.
– Пошли за удочкой для меня.
Доминик моргнул.
– Ваша светлость?
– Удочку мне. Быстро.
Доминик галопом помчался к другому охраннику, что-то рыча на ходу по-нвенгарийски. Остальные подхватили его крик, адресуясь к слугам, ожидавшим Александра за оградой, те прокричали слугам, которые были ближе к дому. Не прошло и десяти минут, когда по такой же эстафете удочка была доставлена. Александр взял ее у Доминика, одобрил, стянул перчатки и насадил наживку.
Они спокойно удили, стоя втроем у края лужи, а охранники, журналисты, прохожие, няньки, дети в парке, а также любопытные жители Беркли-сквер с удивлением смотрели на эксцентричного великого герцога и его семейство.
Они оставались в парке, пока не подул холодный ветер и Александр объявил, что пора идти домой. У Миган уже замерзли руки, и она передала удочку Доминику.
Александр посадил сына на плечо и пошел по дорожке к воротам, странно подавленный. Толпа расступалась перед ними, как вода под веслами. Доминик с командой сдерживал прилив, пока они проходили по площади, и они без приключений добрались до Мейсфилд-Хауса.
Александр поставил Алекса на пол в холле, и повернул к себе лицом.
– Когда в следующий раз захочешь порыбачить, скажи мне, я устрою экспедицию на озеро, где будет много рыбы.
Алекс счастливо улыбнулся:
– Ты тоже поедешь, папа? И научишь меня?
– Мы все поедем. Я это устрою.
Алекс крутанулся на месте, схватил за руку лакея, и тот потянул мальчика к лестнице.
– Если не будешь пропускать уроки, – спохватился Александр.
– Да, папа, – сказал Алекс с ангельским выражением лица, потом сказал лакею, что обгонит его. Лакей придержал шаг, чтобы Алекс мог убежать вперед.
Положив руку на перила, Александр смотрел вслед сыну с угрюмым выражением лица. Это тревожило Миган, она ждала, что сейчас он начнет ругать ее, что увела сына с урока.
– Александр?
Великий герцог круто повернулся, словно очнувшись ото сна, глаза вспыхнули, запылал любовный приворот. Он схватил Миган за плечи и поцеловал, прижав к стойке перил. Поцелуй был властный, пальцы больно впились в плечи.
Он с усилием оторвался от желанных губ, и оба, тяжело дыша, уставились друг на друга.
– Тебе надо готовиться к балу у посла, – сказал он, помедлив.
– Ох! – Она прикусила губу, вспомнив жену французского посла, с которой не спешила снова встречаться. – Кажется, надо. Если не навещу посла, рухнет потолок.
Александр улыбнулся, в глазах вспыхнуло искреннее веселье, но вдруг оно оборвалось, и он отрешенно погладил Миган по щеке.
– Пойдем со мной, – тихо сказал он. – Ты мне нужна.
Миган закрыла глаза. Надо бы указать ему, что у них мало времени, что нельзя опаздывать на бал к послу, но она открыла глаза и кивнула.
Взявшись за руки, они взбежали по лестнице и прошли в его спальню, которая была больше по размеру, чем ее, и роскошнее. Он велел Николаю найти себе какое-нибудь занятие, а сам раздел ее и уложил на пышную перину. Он предавался любви молча, яростно, как будто никак не мог насытиться, а потом лежал рядом и тяжело дышал, как человек, который быстро и долго плыл против течения.
– Я все еще жду, когда ты начнешь на меня кричать. – Миган расправила бархатный плащ и посмотрела на мужа, сидевшего напротив. Их карета пробиралась по запруженным улицам Мейфэра к Гросвенор-сквер.
Он отвернулся от окна, через которое вряд ли мог что-то видеть, потому что в нем отражались внутренние лампы кареты.
– Кричать? – тихо сказал он. – Почему бы я стал на тебя кричать?
– За рыбалку. За то, что имела наглость ворваться в детскую Алекса и там слоняться. За нарушение пресловутого графика.
Он опять отвернулся к окну.
– Я не огорчен, что ты хочешь видеться с Алексом. Сефрония не хотела.
У Миган быстро забилось сердце.
– Как это?!
– Она никогда не разговаривала с Алексом. Я подумал, и ты не захочешь.
– Господи, но почему же? – возмутилась Миган. – Он ее сын. И так похож на тебя. – Она примолкла, заметив его ироничный взгляд. – Прости, я не должна была дурно говорить о ней.
Александр положил на колени большие руки в черных перчатках.
– Сефрония по-своему любила Алекса. Она им гордилась, просто она не любила детей.
– Даже собственных? Еще раз прошу прощения, но я не понимаю, как это – она не хотела быть не только с ним, но и с тобой. Конечно, я не нвенгарийка и не понимаю всех тонкостей, но она не должна была так делать.
Выражение его лица не изменилось.
– Это был политический брак и взаимное удобство. Сефрония выполнила свой долг.
Он сказал это прозаично, но каково ему было знать, что жена предпочитает наслаждаться в другом месте, ясно показывая, что она его не любит? Он спокойно об этом говорит, но что он чувствует?
Миган почувствовала острую обиду за Александра.
– Неужели ей не хотелось каждую ночь проводить с тобой? – не выдержала Миган. – Она что, была слепая?
Он чуть улыбнулся, звякнули медали под пальто.
– Ты мне льстишь.
– У меня есть глаза, Александр. Клянусь, ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала, включая его величество принца Деймиена. Все нвенгарийцы красивы, но ты – от тебя дух захватывает! – Она прижала руки к груди, к нижней части декольте, где платье, как она надеялась, прикрывало веснушки, – правда, зря надеялась.
Он помолчал.
– Хотел бы я, чтобы ты так всегда думала.
– Я так и думаю. Я это только что сказала.
Одна его рука сжалась в кулак.
– Когда пройдет действие приворота, возможно, ты переменишь свое мнение обо, мне.
– Глупенький, любовный приворот не может изменить тот факт, что ты красивый. Я подумала, что ты красивый, еще когда увидела твой портрет в газете. Великий герцог Александр Нвенгарийский, посол двора его величества принца Деймиена. Я не могла поверить, что мужчина может быть так красив, и подумала, что газетный рисунок преувеличивает. Конечно, в то время я злилась на тебя за попытку убийства Деймиена прошлым летом, но больше не злюсь.
Ей ужасно нравилось, как он приподнимает уголок рта, сдерживая смех.
– Мыс Деймиеном – как это по-английски? – починили забор.
– Поправили забор. Пенелопа говорит об этом в письмах. Я поверю, когда увижу вас обоих лицом к лицу.
– Думаю, я буду особенно рад оказаться дома, потому что смогу обнять его.
– Давай не будем ожидать чудес. – Она вспомнила, как час назад в кровати он обхватил ее голову и сказал нвенгарийские слова, которых она пока не понимала. – Знаешь, тебя называют безумный, скверный герцог. Никогда не знаешь, чего от тебя ждать в следующую минуту.
Он нахмурился:
– Это такая английская шутка? Безумный, скверный герцог?
– Полагаю, шутка. Так говорили о лорде Байроне – что он безумный, скверный и с ним опасно знакомиться. Это сказала леди Каролина Лэм, она ведет себя скандально, ты знаешь. Я полагаю, тот, кто придумал это прозвище, подразумевал, что ты опасный сердцеед. – Она вздохнула. – И это правда.
Его глаза мерцали.
– Я знаком с Байроном; он ненадолго заезжал в Нвенгарию перед поездкой в Грецию. Я подумал, что он очень представительный и преисполнен самомнения.
Миган подавила смешок.
– Он явно в женском вкусе, все дамы за ним бегают.
Александр смотрел скептически.
– Наверное, начитались стихов и перенесли романтические истории на человека, который их написал. Я слышал, он предпочитает юношей.
– Понятия не имею. Папа не разрешал мне читать Байрона. – Она проказливо посмотрела на него. – Но я все равно читала, под покровом ночи. Папа говорил, что они непристойные.
– «Она идет во всей красе, светла, как ночь ее страны. Вся глубь небес и звезды все в ее очах заключены», – тихо продекламировал Александр.
Миган остановилась. Слова, произнесенные низким бархатным голосом, брали за сердце.
– Что ты сказал?
– Это его стихи, по-моему, очень удачные. – Темнота его глаз притягивала. Любовный приворот выбрал этот момент для того, чтобы напомнить, как час назад он лизнул ее между грудей.
Его взгляд скользнул по плечам, затянутым в шелк, по холмикам груди, по бриллиантам на белой шейке. Александр протянул руку и погладил веснушки на груди.
– Александр, – томно отозвалась на ласку Миган. Карета дернулась и остановилась.
– Приехали, – разочарованно констатировал Александр.
Глава 15
Крики стихли, повисла жуткая тишина. Миган узнала, кто идет, еще до того, как подняла глаза и услышала приближающиеся шаги.
Александр был в темно-синем пальто, без шляпы, как это принято у нвенгариицев; на черных волосах блестели капли дождя. Он не улыбнулся ей, голубые глаза были задумчивы, как никогда.
Алекс поднял голову и увидел отца.
– Привет, папа! – Он махнул ему рукой. – Мама учит меня ловить рыбу.
Александр стоял, глядя на Миган, на лужу, удочку и леску, исчезающую в воде. Миган ожидала, что в его глазах появится холод и он прикажет Доминику немедленно отвести жену и сына домой.
Великий герцог долго смотрел молча. Ветер развевал длинные волосы и полы пальто. Носки черных блестящих ботинок испачкались, когда он прошел по траве.
Он заговорил с Алексом. Голос был нейтральный, почти нежный:
– Поймал что-нибудь?
– Пока нет, но мама говорит, надо дать им время. Говорит, мы обязательно что-нибудь поймаем, рано или поздно.
– Вот как? – Александр встал за спиной сына и критически посмотрел на удочку: – Правильно держишь, легко. Это хорошо.
– Меня мама научила.
Александр перевел взгляд на Миган; выражение глаз было не понять; потом рукой в черной перчатке он поправил положение удочки.
– Я много рыбачил в детстве. Мыс Деймиеном удирали с уроков на лесное озеро.
– Правда? – в восторге воскликнул Алекс.
– Только мы знали про это озеро, по крайней мере мы так думали. Полагаю, наши охранники следовали за нами на некотором расстоянии.
– Твой папа ходил с тобой на рыбалку?
Александр молчал, пожалуй, слишком долго.
– Он был очень занят.
– Как ты. Ты очень значительный человек.
Александр выпустил удочку, но продолжал на нее смотреть, не оборачиваясь к Миган и Алексу. Потом вдруг подозвал Доминика, тот трусцой подбежал к его светлости.
– Пошли за удочкой для меня.
Доминик моргнул.
– Ваша светлость?
– Удочку мне. Быстро.
Доминик галопом помчался к другому охраннику, что-то рыча на ходу по-нвенгарийски. Остальные подхватили его крик, адресуясь к слугам, ожидавшим Александра за оградой, те прокричали слугам, которые были ближе к дому. Не прошло и десяти минут, когда по такой же эстафете удочка была доставлена. Александр взял ее у Доминика, одобрил, стянул перчатки и насадил наживку.
Они спокойно удили, стоя втроем у края лужи, а охранники, журналисты, прохожие, няньки, дети в парке, а также любопытные жители Беркли-сквер с удивлением смотрели на эксцентричного великого герцога и его семейство.
Они оставались в парке, пока не подул холодный ветер и Александр объявил, что пора идти домой. У Миган уже замерзли руки, и она передала удочку Доминику.
Александр посадил сына на плечо и пошел по дорожке к воротам, странно подавленный. Толпа расступалась перед ними, как вода под веслами. Доминик с командой сдерживал прилив, пока они проходили по площади, и они без приключений добрались до Мейсфилд-Хауса.
Александр поставил Алекса на пол в холле, и повернул к себе лицом.
– Когда в следующий раз захочешь порыбачить, скажи мне, я устрою экспедицию на озеро, где будет много рыбы.
Алекс счастливо улыбнулся:
– Ты тоже поедешь, папа? И научишь меня?
– Мы все поедем. Я это устрою.
Алекс крутанулся на месте, схватил за руку лакея, и тот потянул мальчика к лестнице.
– Если не будешь пропускать уроки, – спохватился Александр.
– Да, папа, – сказал Алекс с ангельским выражением лица, потом сказал лакею, что обгонит его. Лакей придержал шаг, чтобы Алекс мог убежать вперед.
Положив руку на перила, Александр смотрел вслед сыну с угрюмым выражением лица. Это тревожило Миган, она ждала, что сейчас он начнет ругать ее, что увела сына с урока.
– Александр?
Великий герцог круто повернулся, словно очнувшись ото сна, глаза вспыхнули, запылал любовный приворот. Он схватил Миган за плечи и поцеловал, прижав к стойке перил. Поцелуй был властный, пальцы больно впились в плечи.
Он с усилием оторвался от желанных губ, и оба, тяжело дыша, уставились друг на друга.
– Тебе надо готовиться к балу у посла, – сказал он, помедлив.
– Ох! – Она прикусила губу, вспомнив жену французского посла, с которой не спешила снова встречаться. – Кажется, надо. Если не навещу посла, рухнет потолок.
Александр улыбнулся, в глазах вспыхнуло искреннее веселье, но вдруг оно оборвалось, и он отрешенно погладил Миган по щеке.
– Пойдем со мной, – тихо сказал он. – Ты мне нужна.
Миган закрыла глаза. Надо бы указать ему, что у них мало времени, что нельзя опаздывать на бал к послу, но она открыла глаза и кивнула.
Взявшись за руки, они взбежали по лестнице и прошли в его спальню, которая была больше по размеру, чем ее, и роскошнее. Он велел Николаю найти себе какое-нибудь занятие, а сам раздел ее и уложил на пышную перину. Он предавался любви молча, яростно, как будто никак не мог насытиться, а потом лежал рядом и тяжело дышал, как человек, который быстро и долго плыл против течения.
– Я все еще жду, когда ты начнешь на меня кричать. – Миган расправила бархатный плащ и посмотрела на мужа, сидевшего напротив. Их карета пробиралась по запруженным улицам Мейфэра к Гросвенор-сквер.
Он отвернулся от окна, через которое вряд ли мог что-то видеть, потому что в нем отражались внутренние лампы кареты.
– Кричать? – тихо сказал он. – Почему бы я стал на тебя кричать?
– За рыбалку. За то, что имела наглость ворваться в детскую Алекса и там слоняться. За нарушение пресловутого графика.
Он опять отвернулся к окну.
– Я не огорчен, что ты хочешь видеться с Алексом. Сефрония не хотела.
У Миган быстро забилось сердце.
– Как это?!
– Она никогда не разговаривала с Алексом. Я подумал, и ты не захочешь.
– Господи, но почему же? – возмутилась Миган. – Он ее сын. И так похож на тебя. – Она примолкла, заметив его ироничный взгляд. – Прости, я не должна была дурно говорить о ней.
Александр положил на колени большие руки в черных перчатках.
– Сефрония по-своему любила Алекса. Она им гордилась, просто она не любила детей.
– Даже собственных? Еще раз прошу прощения, но я не понимаю, как это – она не хотела быть не только с ним, но и с тобой. Конечно, я не нвенгарийка и не понимаю всех тонкостей, но она не должна была так делать.
Выражение его лица не изменилось.
– Это был политический брак и взаимное удобство. Сефрония выполнила свой долг.
Он сказал это прозаично, но каково ему было знать, что жена предпочитает наслаждаться в другом месте, ясно показывая, что она его не любит? Он спокойно об этом говорит, но что он чувствует?
Миган почувствовала острую обиду за Александра.
– Неужели ей не хотелось каждую ночь проводить с тобой? – не выдержала Миган. – Она что, была слепая?
Он чуть улыбнулся, звякнули медали под пальто.
– Ты мне льстишь.
– У меня есть глаза, Александр. Клянусь, ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала, включая его величество принца Деймиена. Все нвенгарийцы красивы, но ты – от тебя дух захватывает! – Она прижала руки к груди, к нижней части декольте, где платье, как она надеялась, прикрывало веснушки, – правда, зря надеялась.
Он помолчал.
– Хотел бы я, чтобы ты так всегда думала.
– Я так и думаю. Я это только что сказала.
Одна его рука сжалась в кулак.
– Когда пройдет действие приворота, возможно, ты переменишь свое мнение обо, мне.
– Глупенький, любовный приворот не может изменить тот факт, что ты красивый. Я подумала, что ты красивый, еще когда увидела твой портрет в газете. Великий герцог Александр Нвенгарийский, посол двора его величества принца Деймиена. Я не могла поверить, что мужчина может быть так красив, и подумала, что газетный рисунок преувеличивает. Конечно, в то время я злилась на тебя за попытку убийства Деймиена прошлым летом, но больше не злюсь.
Ей ужасно нравилось, как он приподнимает уголок рта, сдерживая смех.
– Мыс Деймиеном – как это по-английски? – починили забор.
– Поправили забор. Пенелопа говорит об этом в письмах. Я поверю, когда увижу вас обоих лицом к лицу.
– Думаю, я буду особенно рад оказаться дома, потому что смогу обнять его.
– Давай не будем ожидать чудес. – Она вспомнила, как час назад в кровати он обхватил ее голову и сказал нвенгарийские слова, которых она пока не понимала. – Знаешь, тебя называют безумный, скверный герцог. Никогда не знаешь, чего от тебя ждать в следующую минуту.
Он нахмурился:
– Это такая английская шутка? Безумный, скверный герцог?
– Полагаю, шутка. Так говорили о лорде Байроне – что он безумный, скверный и с ним опасно знакомиться. Это сказала леди Каролина Лэм, она ведет себя скандально, ты знаешь. Я полагаю, тот, кто придумал это прозвище, подразумевал, что ты опасный сердцеед. – Она вздохнула. – И это правда.
Его глаза мерцали.
– Я знаком с Байроном; он ненадолго заезжал в Нвенгарию перед поездкой в Грецию. Я подумал, что он очень представительный и преисполнен самомнения.
Миган подавила смешок.
– Он явно в женском вкусе, все дамы за ним бегают.
Александр смотрел скептически.
– Наверное, начитались стихов и перенесли романтические истории на человека, который их написал. Я слышал, он предпочитает юношей.
– Понятия не имею. Папа не разрешал мне читать Байрона. – Она проказливо посмотрела на него. – Но я все равно читала, под покровом ночи. Папа говорил, что они непристойные.
– «Она идет во всей красе, светла, как ночь ее страны. Вся глубь небес и звезды все в ее очах заключены», – тихо продекламировал Александр.
Миган остановилась. Слова, произнесенные низким бархатным голосом, брали за сердце.
– Что ты сказал?
– Это его стихи, по-моему, очень удачные. – Темнота его глаз притягивала. Любовный приворот выбрал этот момент для того, чтобы напомнить, как час назад он лизнул ее между грудей.
Его взгляд скользнул по плечам, затянутым в шелк, по холмикам груди, по бриллиантам на белой шейке. Александр протянул руку и погладил веснушки на груди.
– Александр, – томно отозвалась на ласку Миган. Карета дернулась и остановилась.
– Приехали, – разочарованно констатировал Александр.
Глава 15
Час спустя Александр делал вид, что слушает прусского графа, а сам думал о Миган.
Молодая жена находилась в этом же зале, и, хотя она не была видна за толпой, Александр знал, что она держит сейчас бокал вина возле губ и улыбается, что платье абрикосового цвета струится по плечам и груди, как вода, что рыжие волосы забраны наверх и открыта зовущая к поцелуям длинная шея с россыпью веснушек, которые ее очень смущают.
Он опять хотел вкусить их, провести языком по неровной линии бледных веснушек, прекраснее которых нет ничего на свете.
«Как я жил до встречи с этой женщиной?» – подумал Александр и испугался собственной мысли.
Он должен держаться от нее подальше. В свиданиях вроде сегодняшнего есть свое преимущество: он все проделывает быстро и она убегает, бросив улыбку через плечо. Если не затягивать занятия любовью, возможно, все будет хорошо. Но как же хотелось проводить в постели с ней долгие часы! Когда они вместе, ему все равно, любовный приворот это или что-то другое, он чувствует полноту жизни. Никогда еще он не был таким цельным, как теперь рядом с Миган, словно она и впрямь являлась недостающей половинкой его самого.
Он и сейчас хотел подойти к ней, обнять одной рукой, пусть все знают, что она находится под его защитой.
Вполуоборот он увидел, что три джентльмена присоединились к компании дам, с которыми она болтала, явно требуя быть представленными. В нем вскипела кровь. Он знал, что это случится, что как только в свете откроется красота Миган, все будут повержены. Миган не восприняла всерьез его разговор о том, что к ней будут подходить мужчины, желающие завести любовницу, и что ей надо быть осторожной в выборе.
Прусский посол прервал ход его мыслей:
– А вот и леди Анастасия Димитри. В английских женщинах вы никогда не встретите такую красоту. Я считаю, нет ничего лучше чистой немецкой породы.
Александр увидел, что в зал входит Анастасия под руку с французским послом. Она прекрасно говорила по-французски и, судя по всему, привела посла в восторг.
– Извините, – сказал Александр и стал пробираться к ней через толпу. Вслед ему поворачивались головы: люди предчувствовали скандал и готовы были им насладиться.
Александр встал перед Анастасией и поклонился.
– Миледи. – Он поцеловал ей руку, кивнул послу. Француз не слишком изящно наклонил голову.
– Начинается вальс, а никто не танцует вальс лучше леди Анастасии Димитри, – сказал Александр.
Французский посол понял намек и выпустил руку Анастасии. Александр вывел Анастасию на середину зала и закружил в вальсе. Анастасия засмеялась.
– Александр. – Она с легкостью заговорила по-нвенгарийски: – Ты дал пищу великолепному скандалу в свете. Вывести на вальс любовницу не просто на глазах жены, но даже раньше, чем протанцевал с ней, – этого повода им надолго хватит для сплетен.
– Вот и хорошо. Чтобы не болтали о моих истинных целях.
– Твоя жена может расстроиться. – Она стрельнула глазами в Миган, которая следила за ними с довольно тоскливым видом.
– Я объяснил Миган положение вещей, и она все поняла. Она умная женщина.
Анастасия вскинула брови.
– Высокая похвала от мужчины; который настрадался от дураков.
– Моя жена не дура. – Он почувствовал прилив гордости, что не укрылось от Анастасии. И хотя ее глаза игриво блестели, Александр чувствовал, что в ее голове крутятся невысказанные мысли. – Как и ты. Пожалуйста, объясни, почему ты не пришла ко мне с тем разговором, который подслушал Мин?
Его партнерша сбилась с ритма.
– Мин тебе, конечно, рассказал. Я не видела смысла повторяться.
– Анастасия, я плачу тебе как раз за такие разговоры, которые вел фон Гогенцаль в уопингской таверне. Мину было нужно, чтобы ты перевела венский диалект, которого я не знаю. Я ждал, что ты заговоришь со мной об этом, но не дождался. Ты избегаешь меня несколько недель.
– Я не думала, что это важно. – У нее был встревоженный вид.
– Ты отлично понимаешь, что это крайне важно. Улыбайся, люди смотрят.
Лицо леди Анастасии осталось напряженным, но она послушно изобразила улыбку.
– Так-то лучше.
Такую роль играть было гораздо легче – великий герцог распутывает интриги, плетущиеся вокруг Нвенгарии, – нежели роль мужчины в облаке любовного приворота, гадающего, что с ним произошло.
– Рассказывай, какую игру ведешь, не то я протанцую с тобой до террасы, а там сброшу с балкона.
Анастасия знала, что он способен выполнить угрозу.
– Господи, Александр, он назвал тебя секретным оружием против Нвенгарии. Мне надо было это обдумать, решить, не состоишь ли ты в сговоре с фон Гогенцалем с целью отомстить Деймиену. Я знаю, что сегодня у тебя была встреча с Гогенцалем. Если у тебя есть намерение каким-то образом предать Нвенгарию, я тебя остановлю, даже если придется тебя убить. И ты знаешь, что я это сделаю.
– Меньшего я от тебя и не ожидаю. Я уже послал к черту фон Гогенцаля. Если ты поверила, что я могу подвергнуть опасности Нвенгарию, ты меня совсем не знаешь. Я сместил бы Деймиена только в том случае, если бы это пошло на пользу Нвенгарии. Чертов фон Гогенцаль не понимает моих мотивов. Но ты?! Неужели ты не понимаешь?
– Разве можно меня в этом винить? Тебя никто не понимает, Александр. – Она говорила раздраженно и в то же время со страхом.
Он улыбнулся:
– Миган понимает.
Анастасия уставилась на него, ее взгляд смягчился.
– Ты ее действительно любишь…
Он пожал плечами:
– Это любовный приворот. Потому я с ней и не вальсирую, а то унес бы ее отсюда и… Пусть лучше между нами будет длинный зал.
Анастасия мельком взглянула на Миган.
– Знаешь, она смотрит на тебя с любовью. Она милая девочка, не обижай ее.
– Я не имею намерения ее обижать.
Она пронзила его взглядом.
– Если ты с ней играешь, используешь в своих кознях, я тебе этого никогда не прощу. Она не из наших и не понимает этих игр. Просто любит тебя, и все.
– Я и не хочу, чтобы понимала. – Александр повернулся в вальсе так, чтобы видеть Миган. Она болтала с новыми знакомыми, и его охватила ревность. – Я хочу ее такую, какая она есть, – наивную и доверчивую. Я помню, ты была такой же беспечной и счастливой, пока не умер Димитри.
Ее взор затуманился.
– Я не хочу говорить об этом. Вернемся к фон Гогенцалю. Что ты намерен делать?
Он почувствовал, что в ней всколыхнулось горе, как было всегда, когда упоминали Димитри, но на этот раз было и что-то новое – острое беспокойство, которого он не замечал раньше.
– Я хочу, чтобы ты помогла мне против Гогенцаля. Притворись лояльной австриячкой, хочу убедиться, что он блефует.
Она поморщилась.
– Он противный, и он дал понять, что хочет меня. Ради получения информации я делала то, чего стыжусь, но фон Гогенцаль мне отвратителен.
– Даже если так, он угрожал Миган и моему сыну, и я хочу лишить его такой потенции.
Анастасия хохотнула.
– Забавный выбор слов, Александр. Я… – Она вдруг замолчала и побледнела, увидев кого-то за его спиной. Александр сделал поворот, но никого не увидел, позади был только длинный ряд окон, выходящих на террасу; там толпились леди и джентльмены.
– В чем дело? – спросил он.
– Это ты наслал его на меня? Он всюду за мной ходит. – Ее большие карие глаза зажглись злобой.
– Кто?
Она резко опустила руки, прекращая танец.
– Мин, твой обожаемый логош. Чего ему от меня надо? О, я не могу здесь оставаться. – Она круто развернулась, сверкнув бриллиантами, и выскользнула из зала, а Александр остался стоять под любопытными взглядами. Александр про себя ругнулся, потом выругался вслух, увидев, как Миган выскочила вслед за Анастасией.
Прекрасная пища для непристойных слухов. Удержавшись от вздоха, Александр пошел за ними.
Доминик, верный охранник, шел за Миган, Александр – за этим здоровяком. Они пришли в маленькую комнату; Анастасия сидела на диване, раскачиваясь и дрожа всем телом, Миган тянула, к ней руку с платком. Александр вошел и закрыл дверь перед носом заинтересованной публики, толпившейся у него за спиной.
– Вы соображаете, что делаете? – начал он. Анастасия подняла голову и пронзительно завизжала.
Миган ахнула. Александр повернулся и увидел, что Мин спокойно входит через окно в виде логоша. Доминик напрягся, но не шелохнулся.
Мин в облике демона сократился в размерах и переплавился в огромного серого волка, только глаза остались по-логошски голубыми. Он на мягких лапах подошел к Александру и с магическим жужжанием встал, превратившись в человека. На огромном теле не было никакой одежды, но его это, кажется, не смущало.
Миган смотрела, открыв рот, но Анастасия была в ужасе.
Александр почувствовал, как в нем самом откликнулась магия – тело желало измениться, – но он ее подавил усилием воли. Не сейчас и не здесь, в доме французского посла среди бела дня.
– Что-то случилось? – спросил он логоша.
– Тебя ждет тот, кого ты называешь фон Гогенцаль, – сказал Мин по-нвенгарийски. – Он приказал своим людям схватить тебя или твою жену, все равно кого. Они ждут на улицах между этим домом и твоим.
Доминик зарычал:
– Дайте мне взять их, ваша светлость. Мы с ребятами их одолеем. – На его лице появилась грубая ухмылка. – Вот будет потеха.
Нвенгарийцы любят хорошую драку. Александр покачал головой.
– Если вы победите этих, фон Гогенцаль просто наймет других. Я сам с ним столкнусь и отсеку проблему на самом верху.
– Так еще лучше, сэр.
– Что он говорит? – спросила Миган, округлив карие глаза. – Александр, я не понимаю.
– Интрига, – ответил он по-английски. – Между австрийцем и нвенгарийцем. Доминик отвезет тебя домой и останется при тебе со своими людьми, а я навещу фон Гогенцаля. Анастасия, я хочу, чтобы ты выехала со мной. Я довезу тебя до отеля.
У Анастасии все еще был ошарашенный вид, но она заставила себя улыбнуться.
– Если ты скроешься с любовницей, а жена одна поедет домой, люди будут судачить.
– Вот и хорошо. Пока их головы забиты чепухой, мы можем спокойно делать свои дела, – сказал он и добавил по-нвенгарийски: – Мин, ты мне тоже понадобишься.
Миган гибким движением встала и положила руку Александру на плечо.
– Ты собрался делать что-то опасное?
– Для фон Гогенцаля оно куда опаснее, уверяю тебя.
Любовные чары накрыли обоих. Черт бы побрал этого фон Гогенцаля! Если бы не он, Александр поехал бы домой с Миган, в карете держал бы ее на руках. Как много можно сделать в карете, движущейся посреди Мейфэра.
Он за талию притянул к себе Миган, нагнулся и поцеловал. И пусть на него смотрят эти трое – Доминик радостно, Анастасия задумчиво, Мин безразлично. Он хотел Миган; к черту интриги и этого жаждущего власти австрийца. Что ему только не сиделось в Вене, сплетничал бы себе за кофе.
Распахнулась дверь, и сквозняк сдул его фантазии. Комнату наполнил по-шотландски картавый бас:
– Вы вызвали небольшое смятение, ваша светлость. Все в порядке?
Александр неохотно отодвинулся от Миган. У нее отяжелели веки, приоткрылись губы – любовные чары действовали безотказно.
– Иган Макдональд, не волнуйтесь, – сказал он человеку, заполнившему собой дверной проем. Килт, грубые башмаки, встрепанные волосы – сегодня Иган играл Дикого Горца. – Все отлично.
– Скажите-ка мне, леди, – говорил Иган, входя вместе с Миган в Мейсфилд-Хаус, – что такого особенного в нвенгарийских мужчинах, что их дамы грустят, если их препоручают таким, как Иган Макдональд? У мужчины есть своя гордость, знаете ли.
Миган сбросила плащ на руки Гаю, провела Игана в Индийскую гостиную и заказала чай.
– Прошу прощения, Иган, – сказала она. – Пожалуйста, извините меня за бестактное молчание. Я беспокоюсь об Александре, вот и все.
Перед тем как отбыть со своей свитой, Александр приставил к ней Игана. Она слышала, как он тихо сказал напоследок:
– Хорошенько охраняй. Оставайся с ней, пока я не приеду.
– Вам не стоит тревожиться о том, что он сбежал с другой женщиной, – с понимающей улыбкой сказал Иган, усевшись в особенно уродливое кресло и вытянув ноги. – Тем более с Анастасией. Вы же знаете почему – он с ней работает. Но даже если бы не работа, он не из тех, кто волочится за юбками. Александр – холодный человек.
– Нет, не холодный.
Миган захлопнула рот, потому что Иган поднял брови, а Гай как раз в это время принес чай и виски для Игана. Миган чувствовала симпатию к Гаю, он напоминал ей Робертса, неуклюжего лакея Тэвистоков, хотя Гай ронял вещи не так часто, как Робертс.
Иган махнул Гаю, чтобы тот оставил виски, молодой человек поставил графин перед ним и удалился, а Иган налил себе изрядную порцию.
– Что, раскололи его раковину, леди? – Иган приподнял бокал: – За вас, леди.
– У Александра нет раковины. – Она подумала о том, что видела тепло в его глазах не только когда они занимались любовью или были под действием приворота, но и когда он смотрел на нее издали через зал, и даже когда она пролила вино ему на колени. – Он человек сильных чувств. Люди заставили его это скрывать, вот и все.
– Что ж, вам лучше знать. – Иган подмигнул. – Я видел, как Александр смотрел на джентльменов, увивавшихся вокруг вас. Так что, возможно, вы правы. Во всяком случае, в отношении вас он выпускает чувства из раковины.
– Иган, вы не знаете, что он сейчас делает? – спросила она, дрожащей рукой наливая чай. – Он не давал мне точной информации о своих интригах.
Иган покачал головой:
– Единственные, кто знает, что он затеял, – это он сам, леди Анастасия и этот логош.
Миган прикусила губу, вспомнив внезапное появление Мина и как ей было страшно наблюдать, когда он менял форму. Зачем логош явился на бал к Александру, она не знала, но это ее тревожило. Разговаривали в основном по-нвенгарийски, все в комнате, кроме нее, понимали, что происходит.
– Он в опасности, да?
– Великий герцог Нвенгарийский? Он в опасности со дня рождения, моя прелесть. В Нвенгарии нельзя быть высокопоставленным человеком и избежать, чтобы по темным углам вокруг тебя не собирались убийцы. Положение великого герцога не наследуется, но когда ветвь заканчивается, герцогский совет выбирает следующего счастливчика. При этом от интриг у меня закрутились бы волосы, если бы они и так не были курчавыми. – Иган рассмеялся, довольный своей шуткой.
– Вы так много знаете о Нвенгарии. Я знаю мало, только то, что пишет Пенелопа, а у меня такое чувство, что она приукрашивает. Моя подруга любит всему придать радостный оттенок.
Иган скрестил ноги в грубых башмаках, откинулся поудобнее.
– Я там как-то жил в одной нвенгарийской семье. У кузенов принца Деймиена. Они были дальними родственниками, так что дворцовые интриги их не трогали, и они старались держаться подальше от старого принца-императора. Так безопаснее.
Молодая жена находилась в этом же зале, и, хотя она не была видна за толпой, Александр знал, что она держит сейчас бокал вина возле губ и улыбается, что платье абрикосового цвета струится по плечам и груди, как вода, что рыжие волосы забраны наверх и открыта зовущая к поцелуям длинная шея с россыпью веснушек, которые ее очень смущают.
Он опять хотел вкусить их, провести языком по неровной линии бледных веснушек, прекраснее которых нет ничего на свете.
«Как я жил до встречи с этой женщиной?» – подумал Александр и испугался собственной мысли.
Он должен держаться от нее подальше. В свиданиях вроде сегодняшнего есть свое преимущество: он все проделывает быстро и она убегает, бросив улыбку через плечо. Если не затягивать занятия любовью, возможно, все будет хорошо. Но как же хотелось проводить в постели с ней долгие часы! Когда они вместе, ему все равно, любовный приворот это или что-то другое, он чувствует полноту жизни. Никогда еще он не был таким цельным, как теперь рядом с Миган, словно она и впрямь являлась недостающей половинкой его самого.
Он и сейчас хотел подойти к ней, обнять одной рукой, пусть все знают, что она находится под его защитой.
Вполуоборот он увидел, что три джентльмена присоединились к компании дам, с которыми она болтала, явно требуя быть представленными. В нем вскипела кровь. Он знал, что это случится, что как только в свете откроется красота Миган, все будут повержены. Миган не восприняла всерьез его разговор о том, что к ней будут подходить мужчины, желающие завести любовницу, и что ей надо быть осторожной в выборе.
Прусский посол прервал ход его мыслей:
– А вот и леди Анастасия Димитри. В английских женщинах вы никогда не встретите такую красоту. Я считаю, нет ничего лучше чистой немецкой породы.
Александр увидел, что в зал входит Анастасия под руку с французским послом. Она прекрасно говорила по-французски и, судя по всему, привела посла в восторг.
– Извините, – сказал Александр и стал пробираться к ней через толпу. Вслед ему поворачивались головы: люди предчувствовали скандал и готовы были им насладиться.
Александр встал перед Анастасией и поклонился.
– Миледи. – Он поцеловал ей руку, кивнул послу. Француз не слишком изящно наклонил голову.
– Начинается вальс, а никто не танцует вальс лучше леди Анастасии Димитри, – сказал Александр.
Французский посол понял намек и выпустил руку Анастасии. Александр вывел Анастасию на середину зала и закружил в вальсе. Анастасия засмеялась.
– Александр. – Она с легкостью заговорила по-нвенгарийски: – Ты дал пищу великолепному скандалу в свете. Вывести на вальс любовницу не просто на глазах жены, но даже раньше, чем протанцевал с ней, – этого повода им надолго хватит для сплетен.
– Вот и хорошо. Чтобы не болтали о моих истинных целях.
– Твоя жена может расстроиться. – Она стрельнула глазами в Миган, которая следила за ними с довольно тоскливым видом.
– Я объяснил Миган положение вещей, и она все поняла. Она умная женщина.
Анастасия вскинула брови.
– Высокая похвала от мужчины; который настрадался от дураков.
– Моя жена не дура. – Он почувствовал прилив гордости, что не укрылось от Анастасии. И хотя ее глаза игриво блестели, Александр чувствовал, что в ее голове крутятся невысказанные мысли. – Как и ты. Пожалуйста, объясни, почему ты не пришла ко мне с тем разговором, который подслушал Мин?
Его партнерша сбилась с ритма.
– Мин тебе, конечно, рассказал. Я не видела смысла повторяться.
– Анастасия, я плачу тебе как раз за такие разговоры, которые вел фон Гогенцаль в уопингской таверне. Мину было нужно, чтобы ты перевела венский диалект, которого я не знаю. Я ждал, что ты заговоришь со мной об этом, но не дождался. Ты избегаешь меня несколько недель.
– Я не думала, что это важно. – У нее был встревоженный вид.
– Ты отлично понимаешь, что это крайне важно. Улыбайся, люди смотрят.
Лицо леди Анастасии осталось напряженным, но она послушно изобразила улыбку.
– Так-то лучше.
Такую роль играть было гораздо легче – великий герцог распутывает интриги, плетущиеся вокруг Нвенгарии, – нежели роль мужчины в облаке любовного приворота, гадающего, что с ним произошло.
– Рассказывай, какую игру ведешь, не то я протанцую с тобой до террасы, а там сброшу с балкона.
Анастасия знала, что он способен выполнить угрозу.
– Господи, Александр, он назвал тебя секретным оружием против Нвенгарии. Мне надо было это обдумать, решить, не состоишь ли ты в сговоре с фон Гогенцалем с целью отомстить Деймиену. Я знаю, что сегодня у тебя была встреча с Гогенцалем. Если у тебя есть намерение каким-то образом предать Нвенгарию, я тебя остановлю, даже если придется тебя убить. И ты знаешь, что я это сделаю.
– Меньшего я от тебя и не ожидаю. Я уже послал к черту фон Гогенцаля. Если ты поверила, что я могу подвергнуть опасности Нвенгарию, ты меня совсем не знаешь. Я сместил бы Деймиена только в том случае, если бы это пошло на пользу Нвенгарии. Чертов фон Гогенцаль не понимает моих мотивов. Но ты?! Неужели ты не понимаешь?
– Разве можно меня в этом винить? Тебя никто не понимает, Александр. – Она говорила раздраженно и в то же время со страхом.
Он улыбнулся:
– Миган понимает.
Анастасия уставилась на него, ее взгляд смягчился.
– Ты ее действительно любишь…
Он пожал плечами:
– Это любовный приворот. Потому я с ней и не вальсирую, а то унес бы ее отсюда и… Пусть лучше между нами будет длинный зал.
Анастасия мельком взглянула на Миган.
– Знаешь, она смотрит на тебя с любовью. Она милая девочка, не обижай ее.
– Я не имею намерения ее обижать.
Она пронзила его взглядом.
– Если ты с ней играешь, используешь в своих кознях, я тебе этого никогда не прощу. Она не из наших и не понимает этих игр. Просто любит тебя, и все.
– Я и не хочу, чтобы понимала. – Александр повернулся в вальсе так, чтобы видеть Миган. Она болтала с новыми знакомыми, и его охватила ревность. – Я хочу ее такую, какая она есть, – наивную и доверчивую. Я помню, ты была такой же беспечной и счастливой, пока не умер Димитри.
Ее взор затуманился.
– Я не хочу говорить об этом. Вернемся к фон Гогенцалю. Что ты намерен делать?
Он почувствовал, что в ней всколыхнулось горе, как было всегда, когда упоминали Димитри, но на этот раз было и что-то новое – острое беспокойство, которого он не замечал раньше.
– Я хочу, чтобы ты помогла мне против Гогенцаля. Притворись лояльной австриячкой, хочу убедиться, что он блефует.
Она поморщилась.
– Он противный, и он дал понять, что хочет меня. Ради получения информации я делала то, чего стыжусь, но фон Гогенцаль мне отвратителен.
– Даже если так, он угрожал Миган и моему сыну, и я хочу лишить его такой потенции.
Анастасия хохотнула.
– Забавный выбор слов, Александр. Я… – Она вдруг замолчала и побледнела, увидев кого-то за его спиной. Александр сделал поворот, но никого не увидел, позади был только длинный ряд окон, выходящих на террасу; там толпились леди и джентльмены.
– В чем дело? – спросил он.
– Это ты наслал его на меня? Он всюду за мной ходит. – Ее большие карие глаза зажглись злобой.
– Кто?
Она резко опустила руки, прекращая танец.
– Мин, твой обожаемый логош. Чего ему от меня надо? О, я не могу здесь оставаться. – Она круто развернулась, сверкнув бриллиантами, и выскользнула из зала, а Александр остался стоять под любопытными взглядами. Александр про себя ругнулся, потом выругался вслух, увидев, как Миган выскочила вслед за Анастасией.
Прекрасная пища для непристойных слухов. Удержавшись от вздоха, Александр пошел за ними.
Доминик, верный охранник, шел за Миган, Александр – за этим здоровяком. Они пришли в маленькую комнату; Анастасия сидела на диване, раскачиваясь и дрожа всем телом, Миган тянула, к ней руку с платком. Александр вошел и закрыл дверь перед носом заинтересованной публики, толпившейся у него за спиной.
– Вы соображаете, что делаете? – начал он. Анастасия подняла голову и пронзительно завизжала.
Миган ахнула. Александр повернулся и увидел, что Мин спокойно входит через окно в виде логоша. Доминик напрягся, но не шелохнулся.
Мин в облике демона сократился в размерах и переплавился в огромного серого волка, только глаза остались по-логошски голубыми. Он на мягких лапах подошел к Александру и с магическим жужжанием встал, превратившись в человека. На огромном теле не было никакой одежды, но его это, кажется, не смущало.
Миган смотрела, открыв рот, но Анастасия была в ужасе.
Александр почувствовал, как в нем самом откликнулась магия – тело желало измениться, – но он ее подавил усилием воли. Не сейчас и не здесь, в доме французского посла среди бела дня.
– Что-то случилось? – спросил он логоша.
– Тебя ждет тот, кого ты называешь фон Гогенцаль, – сказал Мин по-нвенгарийски. – Он приказал своим людям схватить тебя или твою жену, все равно кого. Они ждут на улицах между этим домом и твоим.
Доминик зарычал:
– Дайте мне взять их, ваша светлость. Мы с ребятами их одолеем. – На его лице появилась грубая ухмылка. – Вот будет потеха.
Нвенгарийцы любят хорошую драку. Александр покачал головой.
– Если вы победите этих, фон Гогенцаль просто наймет других. Я сам с ним столкнусь и отсеку проблему на самом верху.
– Так еще лучше, сэр.
– Что он говорит? – спросила Миган, округлив карие глаза. – Александр, я не понимаю.
– Интрига, – ответил он по-английски. – Между австрийцем и нвенгарийцем. Доминик отвезет тебя домой и останется при тебе со своими людьми, а я навещу фон Гогенцаля. Анастасия, я хочу, чтобы ты выехала со мной. Я довезу тебя до отеля.
У Анастасии все еще был ошарашенный вид, но она заставила себя улыбнуться.
– Если ты скроешься с любовницей, а жена одна поедет домой, люди будут судачить.
– Вот и хорошо. Пока их головы забиты чепухой, мы можем спокойно делать свои дела, – сказал он и добавил по-нвенгарийски: – Мин, ты мне тоже понадобишься.
Миган гибким движением встала и положила руку Александру на плечо.
– Ты собрался делать что-то опасное?
– Для фон Гогенцаля оно куда опаснее, уверяю тебя.
Любовные чары накрыли обоих. Черт бы побрал этого фон Гогенцаля! Если бы не он, Александр поехал бы домой с Миган, в карете держал бы ее на руках. Как много можно сделать в карете, движущейся посреди Мейфэра.
Он за талию притянул к себе Миган, нагнулся и поцеловал. И пусть на него смотрят эти трое – Доминик радостно, Анастасия задумчиво, Мин безразлично. Он хотел Миган; к черту интриги и этого жаждущего власти австрийца. Что ему только не сиделось в Вене, сплетничал бы себе за кофе.
Распахнулась дверь, и сквозняк сдул его фантазии. Комнату наполнил по-шотландски картавый бас:
– Вы вызвали небольшое смятение, ваша светлость. Все в порядке?
Александр неохотно отодвинулся от Миган. У нее отяжелели веки, приоткрылись губы – любовные чары действовали безотказно.
– Иган Макдональд, не волнуйтесь, – сказал он человеку, заполнившему собой дверной проем. Килт, грубые башмаки, встрепанные волосы – сегодня Иган играл Дикого Горца. – Все отлично.
– Скажите-ка мне, леди, – говорил Иган, входя вместе с Миган в Мейсфилд-Хаус, – что такого особенного в нвенгарийских мужчинах, что их дамы грустят, если их препоручают таким, как Иган Макдональд? У мужчины есть своя гордость, знаете ли.
Миган сбросила плащ на руки Гаю, провела Игана в Индийскую гостиную и заказала чай.
– Прошу прощения, Иган, – сказала она. – Пожалуйста, извините меня за бестактное молчание. Я беспокоюсь об Александре, вот и все.
Перед тем как отбыть со своей свитой, Александр приставил к ней Игана. Она слышала, как он тихо сказал напоследок:
– Хорошенько охраняй. Оставайся с ней, пока я не приеду.
– Вам не стоит тревожиться о том, что он сбежал с другой женщиной, – с понимающей улыбкой сказал Иган, усевшись в особенно уродливое кресло и вытянув ноги. – Тем более с Анастасией. Вы же знаете почему – он с ней работает. Но даже если бы не работа, он не из тех, кто волочится за юбками. Александр – холодный человек.
– Нет, не холодный.
Миган захлопнула рот, потому что Иган поднял брови, а Гай как раз в это время принес чай и виски для Игана. Миган чувствовала симпатию к Гаю, он напоминал ей Робертса, неуклюжего лакея Тэвистоков, хотя Гай ронял вещи не так часто, как Робертс.
Иган махнул Гаю, чтобы тот оставил виски, молодой человек поставил графин перед ним и удалился, а Иган налил себе изрядную порцию.
– Что, раскололи его раковину, леди? – Иган приподнял бокал: – За вас, леди.
– У Александра нет раковины. – Она подумала о том, что видела тепло в его глазах не только когда они занимались любовью или были под действием приворота, но и когда он смотрел на нее издали через зал, и даже когда она пролила вино ему на колени. – Он человек сильных чувств. Люди заставили его это скрывать, вот и все.
– Что ж, вам лучше знать. – Иган подмигнул. – Я видел, как Александр смотрел на джентльменов, увивавшихся вокруг вас. Так что, возможно, вы правы. Во всяком случае, в отношении вас он выпускает чувства из раковины.
– Иган, вы не знаете, что он сейчас делает? – спросила она, дрожащей рукой наливая чай. – Он не давал мне точной информации о своих интригах.
Иган покачал головой:
– Единственные, кто знает, что он затеял, – это он сам, леди Анастасия и этот логош.
Миган прикусила губу, вспомнив внезапное появление Мина и как ей было страшно наблюдать, когда он менял форму. Зачем логош явился на бал к Александру, она не знала, но это ее тревожило. Разговаривали в основном по-нвенгарийски, все в комнате, кроме нее, понимали, что происходит.
– Он в опасности, да?
– Великий герцог Нвенгарийский? Он в опасности со дня рождения, моя прелесть. В Нвенгарии нельзя быть высокопоставленным человеком и избежать, чтобы по темным углам вокруг тебя не собирались убийцы. Положение великого герцога не наследуется, но когда ветвь заканчивается, герцогский совет выбирает следующего счастливчика. При этом от интриг у меня закрутились бы волосы, если бы они и так не были курчавыми. – Иган рассмеялся, довольный своей шуткой.
– Вы так много знаете о Нвенгарии. Я знаю мало, только то, что пишет Пенелопа, а у меня такое чувство, что она приукрашивает. Моя подруга любит всему придать радостный оттенок.
Иган скрестил ноги в грубых башмаках, откинулся поудобнее.
– Я там как-то жил в одной нвенгарийской семье. У кузенов принца Деймиена. Они были дальними родственниками, так что дворцовые интриги их не трогали, и они старались держаться подальше от старого принца-императора. Так безопаснее.