Фарбажевич Игорь. Зверь и скрипка

   - Мы не бродяги! - повторил Снегирь с достоинством: так же он говорил накануне с Гостинщиком.
   - А паспорта у вас есть? - строго спросил бургомистр.
   - Это ещё зачем? - удивился Антон.
   - Чтобы удостовериться, - нравоучительно изрек бургомистр, - что вы именно те, за кого себя выдаете.
   - Что значит: "выдаем"?! - возмутился Снегирь. - Во-первых, мы никогда не выдавали, а во-вторых, все видели, что играл он сам! - и кивнул на Антона.
   - Причем, совершенно бесплатно, - уточнил скрипач.
   - У-ууу! - недоуменно подняли брови тайные агенты.
   - Ну, почти... - сказал Снегирь. - Вообще-то мы оставляем себе горсть монет на ночлег и ужин.
   - Хорош ужин! - усмехнулся бургомистр, выразительно тряхнув полной шляпой Снегиря.
   - Это не наши деньги, ваша милость, - ответил Антон. - Мы их отдаем в детские приюты. Я сам вырос в таком.
   - У-уу, ненормальные! - сказал Белый.
   - Угуу, сумасшедшие! - согласился Черный.
   - Чокнутые! - вытер пот со лба Гостинщик, не отрывая алчного взгляда от шляпы.
   - Безумцы! - осуждающе подытожил бургомистр и тут же приказал агентам: - Деньги конфисковать в городскую казну! Они им больше не понадобятся.
   - Чего же мы такого натворили? - поинтересовался Снегирь.
   Бургомистр вплотную подошел к певцу.
   - Имя? - сурово спросил он.
   - Снегирь, Менестрель!
   - У-уу, странное имя, - покачал головой Белый.
   - Угуу!.. И фамилия подозрительная, - добавил Черный.
   - Было бы куда более странным, - сказал Снегирь, - если бы меня прозвали Воробьм.
   Бургомистр перевел свой хмурый взгляд на Антона:
   - А тебя как зовут?
   - Антон-музыкант.
   - Разве? - ухмыльнулся бургомистр. - А я вижу, что никакие вы не музыканты... Вы - колдуны!
   - Мы?! - воскликнули те в один голос.
   - А кто превратил зиму в весну? Кто сорвал охоту его светлости?!.. То-то! - И он отдал приказ агентам: - В тюрьму обоих!
   Но не успели те исполнить его распоряжение, как откуда-то раздался телефонный звонок.
   Гостинщик, не веря своим ушам, в растерянности завертел головой и выпучил глаза: уж он-то точно знал, что телефона в номере никогда не было.
   Однако Белый уверенно подошел к треногому столику, изнемогавшему под тяжестью огромной глиняной вазы, вышвырнул пыльношелковый букет пестрых роз и, достав откуда-то из её недр телефонную трубку, протянул её бургомистру.
   - Бургомистр слушает! - громко сказал он.
   Агенты и Гостинщик привычно заткнули пальцами уши. Музыканты же так и остались стоять в недоумении.
   - Да, ваша светлость! Выяснил, ваша милость! Певец и скрипач. Кого? Скрипача?.. Говорит, что Антон, ваша светлость! - отчитывался перед кем-то бургомистр. - Что?! - Его лицо вытянулось. - Гм-гм... - Он прикрыл ладонью микрофон, отвернулся в угол и понизил голос: - Не совсем понимаю, ваша милость!.. Как прикажете... - разочарованно сказал он. - Будет исполнено! До завтрашнего утра, ваша светлость!
   Он бросил трубку в вазу и повернулся. Казалось, лицо его заменили: оно сияло, словно начищенный кофейник. Гостинщик оторвал руки от ушей, а агенты бросились к музыкантам, намереваясь выполнить последний приказ бургомистра.
   - Стоп-стоп! - остановил он их. Голос его зажурчал добродушно и гостеприимно: - Хочу, гм-гм, извиниться перед нашими гостями и просить считать случившееся просто веселой шуткой.
   Все вытаращились на бургомистра.
   - Да-да, господа! Это была только шутка! - и он дружески-поощрительно потрепал Антона и Снегиря по плечу.
   - Хороша шутка! - не удержался Снегирь.
   - Выходит, мы - не преступники? - спросил Антон.
   - Ну, конечно же, нет! - нервно расхохотался бургомистр. - Вы талантливые музыканты! Гордость нашего города! Любимцы нашего края!.. Только что, - торжественно объявил он, - звонил сам князь! Его светлость приветствует вас и приглашает завтра на охоту!
   - Кто это? - полюбопытствовал Антон.
   - Господин Вольнор - самый почетный житель города N!
   - Не люблю, когда стреляют, - мрачно сказал Снегирь.
   - А вы? - спросил Антона бургомистр.
   - Я тоже...
   - Отказываться нельзя, - сочувствующе развел руками бургомистр. - А охота - Бог с ней! Не любите - и ладно!.. Но поехать придется... Эй, гостинищик, шампанского! Выпьем за счастливый случай, который привел вас сюда! Во всей этой суете я ведь так и не представился: Ленард - отец города! - со значением произнес он и снова добродушно рассмеялся.
   Гостинщик тут же бросился выполнять приказ.
   - Никого не впускать! - приказал отец города агентам, также выпроваживая их из номера.
   Когда они остались втроем, он плотно закрыл окна и, усадив музыкантов на красный плюшевый диван с подушечками, многозначительно промолвил:
   - Совет нашего Магистрата по моей просьбе... предлагает вам... вид на жительство! - И, улыбаясь, скрестил руки на груди, в ожидании эффекта.
   Однако, музыканты не проявили должной радости.
   - Но мы не собираемся оставаться, - сказал Снегирь.
   - И напрасно! Творчество - это не только концерты. Воспитать учеников, - разве не благородное дело, господа?! Я предлагаю открыть музыкальную школу, где вы оба будете преподавать! И еще, - важно добавил он, глядя на Антона. - Предлагаю вам должность Главного консультанта на фабрике музыкальных инструментов! Будете отбирать для продажи экземпляры тех скрипок, которые более-менее соответствуют по звучанию скрипкам Страдивари, и ставить на них клеймо самого Страдивари. Его подарил мне князь Вольнор! хвастливо добавил он.
   - Но Страдивари... - пробормотал Антон, ища поддержки у Снегиря, собственоручно мастерил скрипки! Любой музыкант сразу же отличит оригинал от подделки!..
   Бургомистр одобрительно рассмеялся:
   - Вот именно: музыкант! А наша продукция - для всех!
   Антон удивился:
   - Как это?!
   - А так. Для престижа! Эти скрипки будут пылиться под стеклом или задыхаться в сундуках среди нафталина, зато раз в месяц их будут выносить на бархатном футляре и важно хвастаться перед гостями: работа самого-ого!
   - Однако... - Антон пытался вставить слово.
   Но Ленард не дал ему это сделать:
   - Мошенничество, хотите сказать? - Его глаза бешено смеялись.
   Антон не знал, что ответить.
   - Мы можем назвать их сувенирами. Зато чистый доход - тысяча золотых в неделю! Кроме того, мой товар благоприятно влияет на социальную обстановку в городе: когда у всех одно и то же - нечему и некому завидовать!.. Ну, что? По рукам?
   - Тысячи скрипок "под Страдивари"!.. - прошептал Антон. - Это... это ужасно!
   - Спасибо за заботу, ваше превосходительство, - ответил за двоих Снегирь, - но каждому свое. Наша жизнь - это дорога. От дома - к дому, от сердца - к сердцу.
   - Разве вы путешественники или бродяги? - нетерпеливо воскликнул господин Ленард. - Вы - музыканты!
   - Вот именно! - воскликнул Антон. - Мы дарим музыку людям!
   - Глупости! - решительно сказал бургомитср. - Вы что же, надеетесь, что на дорогах вам воздадут должное? - Он испытующе глянул на обоих. Сомневаюсь... Искусство - не для всех. По-настоящему вас оценит лишь тот, кто сам разбирается в Искусстве. Я - один из них, господа! И предлагаю вам не только вид на жительство, но и место под солнцем в виде славы и почета! Фестивали, конкурсы, зарубежные гастроли! - вот что ждет вас в моем городе!
   - В этом нет надобности, ваша милость, - сказал Снегирь. - Славы не ищем, как и места под солнцем: его хватает на всех.
   - Браво! - кисло рассмеялся бургомистр, громко аплодируя. - Узнаю себя. В молодости... - Он не договорил: в дверь постучали.
   - Шампанское, ваше превосходительство! - раздался из коридора голос Гостинщика.
   - Неси! - рявкнул бургомистр.
   Гостинщик принес поднос с хрустальными бокалами и ведерко со льдом, в котором стояли три запечатанных бутылки, покрытые изморозью.
   - Откупорим сами! Ступай!
   Гостинщик поклонился и на цыпочках вышел из номера, чрезвычайно довольный, что все обошлось: ему не грозят неприятности. Хотя по-прежнему недоумевал, как это в вазе оказался телефон?!
   Бургомистр, между тем, достал из ведерка бутылку, обернул её салфеткой и привычным движением откупорил. Пробка выстрелила в потолок и метко попала в глаз лепному ангелу. Раздался чей-то приглушенный вопль. Бургомистр, мельком взглянул на ангела, перекрестился и поднял тост:
   - Когда-то в молодости я, как и вы, мечтал всех осчастливить. Наивно! Только недавно понял: для того, чтобы сделать счастливыми всех - не хватит ни семи, ни семидесяти жизней. Но недаром в Библии сказано: "Возлюби ближнего..." А раз так - значит, не нужно топтать дороги и переплывать реки. Выпьем за тех, кто рядом, кто ждет вашей доброты, вашей щедрости, вашего Искусства!.. - И первым осушил бокал.
   - Вы несколько раз упоминали Искусство, ваша милость, - взял слово Снегирь. - И даже сказали, что оно - не для всех.
   - Да, - согласился Ленард. - Люди живут на земле в суете и заботах, и большинству нет дела до Божественного. В Бога ведь тоже истинно верят не все. Слушают, да не слышат. Но если Богу можно молиться, не очень-то в него веря, то скрипача не станешь слушать, если сам в душе не музыкант.
   - Неправда! - горячо возразил Снегирь. - А как же все те, кто слушал Антона?! Вы бы видели их благодарные взгляды!
   - Лирика! - нахмурился бургомистр. - Значит, это не Искусство, а фокусы! Может, оно и стремится стать для всех ближе, да не все его понимают. И слава Богу! Ведь, начав его понимать, все быстренько достигли бы совершенства, и тогда не имело б смысла жить дальше!
   - Смысл есть во всем, - улыбнулся Снегирь, поднимаясь из-за стола. И, тем не менее, нам пора уходить.
   - В каком смысле?! - удивился бургомитср. - А ваш концерт в Ратуше? Я прикажу художнику немедленно написать афишу!
   - Концерт в Ратуше - это здорово! - воскликнул Антон.
   Снегирь не ответил. Он взял с подоконника свою шляпу и, отсчитав оттуда несколько монет, высыпал остальные на стол.
   - Передайте это в детский приют, - обратился он к Ленарду, повязывая клетчатый шарф, - а концерт мы уже дали, - и направился к выходу.
   Растерявшийся бургомистр выскочил из-за стола и преградил ему путь:
   - Так нельзя, господа! По моим сведениям господин Антон сам изъявил желание выступить ещё раз!
   - Верно! - вспомнил скрипач. - Я дал слово!
   - Вот-вот! - обрадовался бургомистр, что нашел в лице Антона поддержку. - Тем более, что с вами не знаком князь!
   Тут Снегирь в который раз вспомнил слова старой цыганки: "Бегите отсюда!.. Плохой город..."
   - Ты - как хочешь, - ответил он Антону, надевая шляпу, - а я ухожу.
   - Как-то неловко отказываться... - растерянно пробормотал скрипач.
   - Видно, мудреные речи господина бургомистра затмили твой музыкальный слух! - усмехнулся Снегирь.
   Скрипач задумчиво поднялся, но в этот миг дверь распахнулась, и на пороге появился Белый, прижимая платок к левому глазу. Его лицо было цвета цилиндра.
   - Там... ваша дочь... - неуверенно произнес он, обращаясь к бургомистру. - Кажется...
   - Что значит "кажется"? - недовольно проворчал господин Ленард и направился к двери. Кто это тебя? - мимоходом поинтересовался он у агента.
   Глаз Белого был лилов, как слива в июле.
   - Ударился о косяк... - промямлил тот и скривился от боли: - У-уу!..
   Бургомистр не стал вдаваться в подробности: на пороге стояла девушка в темно-желтом платье, богато украшенном золотым шитьем, и коричневой пелерине с капюшоном, из-под которого выбилась светлая прядь волос. Девушка в нерешительности теребила указательный палец на левой перчатке. Из-за дверей выглядывали любопытные головы Гостинщика и Черного.
   "При чем тут моя дочь?" - раздраженно подумал он. И вдруг, на мгновенье ему показалось, что время повернуло вспять, и перед ним стоит его юная покойная жена Луиза... "Господи, - дрогнуло сердце, - что же это?.. Как это возможно?!" - и вспомнилось, как в давнем-давнем сне:
   приезд в Мэргород, его сватовство, свадьба и рождение девочки...
   "Неужто это было со мной? - спросил себя Ленард и тут же себе ответил: - Да, было. Было и есть..."
   - Угуу!.. Девчонка, что надо, - сказал на ухо Черный Белому.
   - Красотка! - облизнул губы Гостинщик.
   - Отец... - промолвила девушка.
   - Мария! - прошептал потрясенный бургомистр, обнимая дочь. - Девочка моя! Что с тобой произошло?!
   Глава шестая.
   "Мария!.. - повторил про себя Антон. - Ее зовут Мария!.."
   - Я смотрелась во все зеркала и витрины, - ответила она отцу, - и ни одно, кажется, не врет!
   Мария взглянула на Антона, а он - на нее, и души их были застигнуты врасплох. Она промолвила как во сне:
   - Его мелодия, отец, преобразила меня... А в душе поют жаворонки. Я так счастлива!..
   Снегирь смутился.
   - Этого нам только не хватало! - вырвалось у него. Он дернул Антона за рукав: - Хватит пялиться! Ты идешь?
   - Погоди! - ответил скрипач, не отрывая глаз от девушки. - Я... не могу двинуться с места!
   - Еще чего! - уже не на шутку разозлися Снегирь.
   - Всю жизнь я думал, - продолжал Антон, обращаясь к Марии, - что смогу любить только музыку! И, слава Богу, ошибся!..
   - Так ты идешь? - Снегирь запахнул плащ.
   - Без неё - нет! - зачарованно сказал скрипач.
   - Тогда чего медлишь? Собирайтесь - и в путь! - крикнул Жаворнок девушке.
   - Я согласна! - вспыхнула Мария.
   - В какой путь?! - обеспокоенно завопил бургомистр. - Так вот внезапно? Без отцовского благословенья?! Без свадьбы?!.. Моя дочь - не бродяжка!
   - Предрассудки! - усмехнулся Снегирь. - Благословенье дает Судьба, а браки совершаются на Небесах. Уж я-то знаю.
   - Все так, - согласился бургомистр, - но ведь ей сделал предложение сам князь!.. Или ты забыла об этом? - обратился он к дочери.
   Звенящая невидимая струна, натянутая между скрипачом и Марией, оборвалась и смолкла.
   - Это правда?.. - спросил он едва слышно побелевшим губами.
   Бургомистр тяжело вздохнул:
   - Если князь узнает об этом, - он с опаской кинул взгляд на "телефонную вазу", - будет весьма недоволен.
   - Я не боюсь его! - воскликнула вдруг Мария. - И не люблю, когда за меня решают! Я сделаю все, чтобы сегодня же он отказался от меня!
   - Замолчи! - громко зашептал отец, заткнув всеслышащее горло вазы диванной подушкой. - Что ты мелешь?! Он же тебя обожает!
   - А я его нет! - она топнула ногой.
   "Молодец! - подумал про дочь бургомистр. - Характер что надо. Вся - в мать!.. Правда, достанется мне от князя!.. А, впрочем, в том, что произошло, моей вины нет. Скрипач - молод, талантлив, и уж конечно его, а не старого князя полюбила моя дочь!.. Молодец, девчонка! Но мне-то, хоть умри, - велено оставить его здесь... Антон-музыкант должен принести славу нашему городу!.."
   - Итак, вы отпускаете её с нами? - спросил Снегирь.
   - Не наседайте! - поморщился бургомистр. - Дайте опомниться!.. Столько событий... - Он откупорил вторую бутылку. - Скорее всего, нет! - И выпил ещё бокал.
   - Отец!.. - встрепенулась девушка.
   - Она не сможет прожить без удобств. - Стал терпеливо объяснять тот скрипачу. - Я с детства баловал её. Знаете ли, единственная дочь... Росла без матери...
   - Вы и вправду не сможете без всего этого? - спросил Снегирь.
   - Я... постараюсь, - ответила Мария.
   - Она попробует! - вступился за неё Антон.
   - И с первым же дилижансом вернется! - расхохотался бургомистр. - Она - как все женщины (верьте мне: я - отец) - любит дом, очаг, уют. Любит вечером пить чай из синей чашки, обожает сидеть со мной в гостиной под розовым абажуром, любит, чтобы стол был покрыт кружевной скатертью её покойной матери. Кстати, - он понизил голос и повернулся к Антону, - она очень любит детей!.. Хотела даже работать нянькой в детском приюте... Но разве я мог позволить, чтобы дочь бургомистра... Словом, она может быть счастлива, но без вас!
   - Нет! - воскликнула Мария. - Я буду счастлива только с ним!
   - Помолчи, глупая! - стукнул господин Ленард кулаком по столу. - Все красивые женщины - дуры! Еще с утра ты была умнее!.. Если бы он любил тебя, то остался бы с нами... - И обернулся к Антону. - Поймите и вы меня, господин музыкант! Я - отец! Я не знаю вас. Поживите, осмотритесь! А там (чем черт не шутит!), может, я и доверю вам свою дочь. И уж если тогда будет невмоготу - ступайте, бродите, сходите с ума все вместе!
   - Знаешь что, - сказал вдруг Снегирь Антону, - оставайся!
   - А ты?.. - виновато пробормотал тот.
   - Я не обижусь. Хотя мне и трудно уйти одному: я успел отвыкнуть от одиночества. Но если вдруг тебе станет плохо - я примчусь на зов!
   Он обнял Антона, поклонился Марии и бургомистру и, не оглядываясь, поспешил из гостиницы.
   В комнате повисла пауза.
   - Фу-у... - облегченно вздохнул господин Ленард. - Какой настырный молодой человек! - Он разлил шампанское в три бокала. - Давайте, выпьем за ваше счастье, дети!.. Но всегда помни, - строго сказал он Антону, - помни, что станет с Марией, если ты вдруг уйдешь...
   - Что? - испуганно спросил Антон.
   - Она умрет от тоски... А я умру без нее. И что будет с горожанами? Ты подумал?.. Из-за тебя погибнет весь город!
   - Город не погибнет, - ответил Антон. - И вы не умрете, - сказал он бургомистру. - И Мария будет всегда со мной, потому что я люблю её.
   - Вот и прекрасно! - стал воодушевленно чокаться с молодыми господин Ленард, соединяя три бокала в хрустальном звоне.
   "Удалось! - пел он про себя. - Вот они - деньги! Вот она - слава городу! Теперь главное - князь!.." - И выпил бокал до дна.
   Глава седьмая.
   Когда Мария с отцом покинули гостиницу, юркий Гостинщик был вне себя от радости. Еще бы! такой важный гость поселился в его заведении! Он тотчас же велел перевести Антона из лучшего номера в номер-люкс с видом на старинный сад, и самолично проверил каждый уголок комнат и ванной в поисках телефона или какой-нибудь секретной замочной скважины. Поиски, к его радости, ни к чему не привели.
   - А я вас хорошо помню, - масляно улыбнулся он Антону. - В прошлом году на столичной ярмарке... Здорово же вы играете, господин скрипач!.. Мой дед был знаком с самим маэстро Паганини! И всю жизнь гордился этим. А а вот, знаком с вами, господин Антон, и чрезвычайно горжусь подаренным мне судьбой случаем!.. Это ж надо, - зацокал он языком, - превратить зиму в весну!
   Антон смутился.
   - Вы располагайтесь, - продолжал лебезить Гостинщик, - а я принесу чего-нибудь вкусненького...
   - Если не трудно, - остановил его Антон, - только кружку прохладного молока.
   - Какие трудности! - замахал руками хозяин гостиницы. - Все будет исполнено! - И выскользнул из комнаты, как кусок мыла из рук.
   Музыкант улыбнулся вслед. Он снял плащ, шляпу, ополоснул лицо над умывальником и вышел на балкон.
   В саду, на ветках яблоневых деревьев, ещё вчера стоявших под снегом, как крылышки мотыльков дрожали нежно-розовые полураспустившиеся цветы. Трава манила свежестью.
   За деревьями, в раннем сумраке, Антон увидел светящийся балкон соседнего дома, и - словно луч заходящего солнца - девушку в желтом платье. Он хотел свистнуть, но не успел: она уже исчезла в доме. Антону нравился город, в котором жила она! И что плохого в нем нашел Снегирь?.. Где он сейчас?..
   В дверь постучали.
   - Можно?.. - раздался чей-то скрипучий голос, и в номер без приглашения вошел важный старик, неся на вешалках целый ворох различных костюмов и обуви. - Меня послал господин бургомистр, - сказал он и представился: - Лучший портной города!.. - И осторожно положил костюмы на кресло. - Это вам на первое время. А сейчас позвольте снять с вас мерку.
   - Какую мерку? Зачем? - растерялся Антон.
   - Господин Ленард заказал мне сшить концертный фрак для великого скрипача. Я шил многим известным людям в городе: галантерейщику, мяснику, скульптору... В том числе и приезжим знаменитостям. Все были довольны... Он достал из кармана ленточный метр.
   И не успел Антон повернуться, как лучший портной уже откланялся, записав в уме все размеры.
   - А вот и я! - весело возник тут же на пороге Гостинщик. В руках он держал кувшин с молоком.
   - Скажите, любезный, - сказал скрипач, - чей во-он тот дом, напротив, с балконом?
   - Господина бургомистра, - лукаво улыбнулся Гостинщик. - Надеюсь, скоро с того балкона вы каждое утро будете видеть балкон моей гостиницы... - И, неслышно закрывая за собой дверь, добавил, - Желаю приятно провести время... Если что нужно - шнур на звонке.
   Наконец-то скрипач остался один. Он запер дверь на ключ и, мысленно поблагодарив бургомистра, стал примерять костюмы. Это не заняло много времени. Первый же попавшийся оказался ему впору, пара башмаков - тоже. Антон налил стакан молока и, медленно отпивая по небольшому глотку, снова вышел на балкон. Он блаженствовал!.. Теперь никто не стоял за его спиной, никто не теребил, не подгонял, и всё, что произошло с ним сегодня напоминало прекрасный сон средь весеннего сада. Взгляд его притягивал пустой балкон в доме напротив. Легкая штора на нем качалась от ветра, а шумные воробьи сгоняли друг дружку с поручней.
   Вечерело. Он лег и хотел заснуть, но сон не шел к нему: слишком велико было напряжение дня. С каждой минутой нетерпение все больше охватывало его. Тогда Антон встал и раскрыл скрипичный футляр. Его пальцы прикоснулись к струнам. Музыкант вдруг понял, что если сегодня, нет! прямо сейчас! не увидит Марию, - жизнь его оборвется, как скрипичная струна. Он захлопнул футляр и решительно направился к двери, но тут же остановился. Ни к чему, чтобы Гостинщик знал про это... Антон в растерянности обвел взглядом комнату и тут увидел шелковый затейливо витой шнур от звонка... Через несколько мгновений, повесив через плечо скрипку, он, словно акробат, спустился в сад. Спрыгнув на траву, Антон тихо пошел к дому бургомистра. Вдруг он замер на пол-пути, бросил футляр наземь и побежал, сдерживая готовый сорваться крик.
   С того самого балкона, по привязанной к перилам веревке, спускалась Мария. Она заметила его, расцепила руки и легко упала в объятья вовремя подоспевшего музыканта.
   - Здравствуй!.. - улыбнулась девушка.
   Он молча держал её на руках.
   - Здравствуй! - серьезно повторила она, смутилась и попыталась высвободиться.
   - Хочешь, я сыграю только для тебя?
   - Хочу, - прошептала Мария.
   Он продолжал стоять, не шелохнувшись, а она тихо смеялась, вся наполненная счастьем, как музыкой.
   - Так ведь ты ничего не сыграешь!..
   Он нехотя опустил девушку на траву, раскрыл футляр.
   Еще не взмахнул смычок, ещё не запела скрипка, а для Марии уже не существовало ничего вокруг: ни сумрака сада, ни дома, ни отца, ни князя только её Музыкант! И в этой отстраненности от всего реального, в очерченном Желанием круге, в саду Воображения - проросла его Мелодия!
   Она уносила в небеса, низвергалась водопадом, била живым ключом родника, падала дождем, свистела ветром по крыше, светилась далекой звездой, пылала костром на лугу, плавно текла рекой, кричала раненой птицей, билась бабочкой в стекло, и вновь взлетала под облака!
   Ее слышали все в городе, и на сердце становилось спокойней. Ее слышал Снегирь и радовался за друга.
   "Такой талант! - думал про скрипача бургомистр, укладываясь спать. Но какое же это безрассудство - разбазаривать его налево и направо!.. Нет, за Искусство нужно платить... И - большие деньги!.."
   Когда Антон опустил смычок, Мария тихо сказала, дотронувшись до его руки:
   - Я не хочу оставаться. Давай убежим... Я не стану ныть и не попрошусь назад.
   - Ты и вправду этого хочешь? - скрипач осторожно взял её руку в свои, вглядываясь в глаза девушки.
   - Очень! Я ведь уже дважды убегала из дому.
   - Охотно верю, - улыбнулся Антон, вспомнив, как ловко Мария скользила по веревке с балкона. Улыбнулся, а потом встревожился, - Но зачем? Тебе было плохо здесь?
   - Из-за князя.
   - Но ведь ты сказала, что не боишься его.
   - Боюсь, - призналась она. - Боюсь его фальшивой улыбки и цепких глаз. Он погубит нас... Особенно теперь, когда я и ты...
   - Хорошо, - музыкант покрыл поцелуями её прекрасное лицо, - мы не будем медлить - убежим, как только стемнеет.
   И тени деревьев спрятали влюбленных, а весенние ветки укрыли их белой фатой лепестков, а земля расстелилась зеленым ковром, и кузнечики играли венчальный вальс!..
   О, влюбленные! Нет вам дела до целого мира! Разве слышите вы грохот волн или гром пушек в миг Любви? На целой земле есть только вы, а вокруг никого!.. Так кажется вам.
   ...Два осторожных силуэта мелькнули среди деревьев. Один остался за темными стволами, а другой торопливо и совсем неслышно заспешил в особняк бургомистра...
   ...Антон смотрел на Марию, прильнувшую к нему, и к нежному щемящему чувству внезапно примешалась растерянность:
   "Зачем я дал ей слово?.."
   Стремительный взлет от свободы на замерзшей декабрьской дороге до этих связующих высот пробудил в нем странные чувства. Он ощутил разительный контраст между прошлым и настоящим! Словно ночь и утро, зима и весна, голод и пир, нищета и сокровища, гоненье и власть!
   "Ах, зачем же я дал тебе слово?.." - вновь подумал он, с бесконечной нежностью глядя на спящую Марию.
   Так думал мальчик, с детства не знавший ласки; так думал подросток, который недоедал и мерз по чужим углам; так думал юноша, которого гнала по дорогам сиротская доля: он вдруг понял, чего был лишен все эти годы, и захотелось ему тепла, покоя, любви, - всего, что досталось вдоволь другим...
   Звала дорога. Все перепуталось.
   Бургомистр в ночном колпаке и халате уже собирался спать.
   - Что?! - затопал ногами господин Ленард, услышав донос Белого. - Они были вместе?! Наедине?!.. До свадьбы?!.. Только этого мне не хватало!.. Почему не уследили? Почему позволили?! Почему не заперли все двери?!!
   Белый вытирал пот со лба, мялся и невразумительно кряхтел:
   - Все двери в доме были закрыты... Как вы и велели. Она сбежала через балкон...
   - Опять сбежала?! Где они сейчас?! Где?!!
   - Все там же. в саду... - промямлил тайный агент и осклабился: Целуются...
   - Целуются!.. - застонал бургомистр и, запахнувшись в халат, понесся вниз по лестнице. Белый едва успевал за ним.