Страница:
– Плохие новости, – тихо произнес Кирк. – Очень плохие. Произошел…, случилась…, трагедия. В системе Альфы Центавра IV, на планете Центавр. Космопорт в Новых Афинах полностью уничтожен. Самому городу тоже нанесен огромный ущерб. Штаб Звездного Флота сообщает, что предположительно взрыв произошел в результате аннигиляции материи. То есть произошло высвобождение антивещества. Пока неизвестно, была ли это диверсия или просто случайность.
В помещении командного пункта повисла гнетущая тишина. Все понимали, что за этой сухой констатацией фактов стоит действительно страшная трагедия. И все знали, что неизбежно должно произойти, если даже ничтожное количество антивещества вступит в контакт с какой-либо материей.
Кирк заметил, как наполнились слезами глаза Ухуры. Кроме того, он впервые видел, что его научный консультант действительно потрясен. Хотя из-за темноты это могло просто показаться. У выходцев с Вулкана очень трудно определить по лицу, о чем они думают. Но даже при слабом освещении можно было заметить, как побледнел лейтенант Сидеракис. И, похоже, даже несмотря на теплый свитер, его била дрожь. Кирк вспомнил, что штурман родился на Центавре и в прошлом году просил отпуск, чтобы побывать там на празднике Основания.
– Лейтенант Ухура, – упавшим голосом произнес капитан, – если вам удастся достучаться в компьютер, попробуйте запросить данные обо всех членах экипажа, имеющих на Центавре родственников или каким-то образом связанных с этой планетой. И составьте список. Я бы хотел сначала поговорить с этими людьми, а потом уже будем оповещать остальных. И еще: вызовите лейтенанта Зулу, пусть он сменит Сидеракиса. Сделайте это прямо сейчас.
– Есть, сэр, – сквозь слезы произнесла девушка. Она повернулась к пульту и тут же сообщила. – Капитан, мистер Скотт вызывает вас на четвертой частоте.
Кирк быстро нажал кнопку на подлокотнике кресла.
– Доложи обстановку, Скотт!
– Улучшается! – послышался далекий голос главного инженера. – Кажется, справляемся, кэп! Если дадите разрешение, я попробую включить генератор гравитации на 1/15 мощности. Похоже, силу тяжести мы скоро восстановим. Правда, не все системы поддаются ручному управлению. Боюсь, без тщательной проверки Компьютерного комплекса не обойтись. Я не знаю, что с ним происходит, но пока что можем держать все под контролем сами.
– Хорошо, Скотт! Даю добро, включай гравитацию.
В следующую секунду Кирк почувствовал, как что-то легонько коснулось его волос. Он заметил, как весь хлам, летавший по воздуху, кружась, словно осенние листья, стал медленно опускаться на пол. Сам же он начал понемногу прижиматься к креслу. Слабая сила тяжести не позволяла всему тому, что летало по кораблю, резко обрушиться вниз.
– Порядок, Скотт! – удовлетворенно произнес капитан. – Кажется, мы, наконец, возвращаемся с небес на бренную твердь. Включай на полную мощность!
– Ага, приготовьтесь. Включаю!
Кирк на секунду почувствовал легкое головокружение, и тело обрело привычную тяжесть. Он поднял руку, несколько раз помахал ею в воздухе, наслаждаясь способностью координировать движения.
– Достигли первого уровня притяжения! – сообщил Скотт. – И, если заметили, стало теплеть. С калориферами тоже не зря повозились.
– Да, Скотт, чувствуется. Всем спасибо! А как там дела с двигателями?
– Куда надо, туда и полетим. Правда, если придется развивать большую скорость, придется внимательно следить за динамикой искривления пространства и регулировать систему контроля антивещества.
– Тогда засучи рукава. Скоро нам понадобится максимальная скорость.
– Уже готов, капитан! – бодро ответил инженер.
– Ладно. Позже еще раз с тобой свяжусь. Конец связи.
Двери турболифта с легким шипением разошлись в стороны, и в рубке появился Зулу. Ухура подозвала его к себе и вкратце объяснила ситуацию. Новость потрясла лейтенанта. Он сочувственно посмотрел на Сидеракиса, который по-прежнему сидел, безучастно уставившись на панель пульта. Зулу подошел к своему товарищу и мягко положил ему на плечо руку. Будто очнувшись, Сидеракис вздрогнул, склонился над панелью и положил голову на сложенные руки. Зулу прошептал ему что-то на ухо, и штурман кивнул в ответ. Наконец ему удалось взять себя в руки, он поднялся с кресла и направился к турболифту.
– Питер! – окликнул Кирк астронавта. – Мы постараемся сделать все возможное… Постараемся помочь, обещаю тебе.
Сидеракис остановился, взглянул через плечо на капитана и снова молча кивнул. Двигаясь, как сомнамбула, он вошел в лифт, и дверцы сомкнулись за его спиной.
Неожиданно резко вспыхнуло освещение в рубке.
– А! Наконец-то! – радостно хлопнул себя по коленям Чиф Макферсон. – Капитан, да будет свет! Пришлось, правда, задействовать энергоблок аудиосвязи капитанского мостика и переключить ток от ближайших рекреаций и коридоров. Но я посчитал, что здесь освещение важнее.
Когда он умолк, на командном пункте по-прежнему царила тишина. Все ждали распоряжений капитана.
– Правильно, Чиф. Спасибо.
– Нет проблем!
Макферсон снова повернулся к пульту силовых установок.
Ухура встала со своего места, подошла к Кирку и протянула листок бумаги.
– Сэр, вот список членов экипажа, который вы просили, – сказала она, шмыгая носом и стараясь унять дрожь в голосе.
– Я вижу, вам знакомы эти имена, – с грустью произнес капитан.
Девушка быстро кивнула. Первой в списке была фамилия командира корабля. Следом значился доктор Маккой, который являлся официальным представителем Центавра на корабле и имел на планете близких родственников. Всего список включал около двадцати фамилий. Но Маккой, Сидеракис и еще четыре члена экипажа находились на особом положении, так как имели родственников непосредственно в Новых Афинах.
– Это ужасно, сэр,… – всхлипывая и прижимая к глазам платок, заговорила Ухура. – Надеюсь, с дочерью доктора ничего не случилось.
Эти слова будто ножом полоснули Кирка по сердцу. Он постарался отогнать горькие мысли. Хотя бы на время. Чтобы хоть как-то успокоить связистку, капитан через силу улыбнулся.
– Благодарю вас, лейтенант, – сказал он, вставая с кресла. – Теперь слушайте команду! Астронавигатору рассчитать курс на Центавр. Скорость максимальная! Штурман, лечь на заданный курс и предельно внимательно следить за кривизной пространства.
– Есть, сэр! – хором ответили Зулу и Чехов.
– Мистер Зулу, – продолжал Кирк, – в мое отсутствие принимаете командование на мостике. Мистера Спока по пустякам не беспокоить. Если что-нибудь понадобится, я буду в лазарете. Вопросы есть?
Никто не издал ни звука. В гробовой тишине капитан проследовал к лифту, и когда двери за ним закрылись, Ухура закрыла лицо ладонями и, никого не стесняясь, заплакала.
Все еще не пришедший в себя после ужасного известия лейтенант Зулу доплелся до капитанского кресла и, буквально рухнув в него, отдал распоряжение увеличить скорость до пяти ворп.
Доктор Леонард Маккой был погружен в работу. За это утро он оказывал помощь уже двадцать седьмому пациенту с переломом. На этот раз у одного из астронавтов оказались сломаны кости голени. Доктор накладывал ему компрессионный аппарат, который обеспечивал поврежденной конечности стабильное неподвижное положение, препятствовал образованию отека и, тем самым, позволял относительно сносно передвигаться.
Послышалось шипение открывающихся дверей, и в помещение лазарета вошел капитан.
– Привет начальству, – не отрываясь от своего занятия, произнес Маккой. – Слава Богу, что вернули гравитацию. Правда, теперь роботы-уборщики будут ползать целую неделю.
Он закрепил повязку, дал раненому несколько наставлений и расписался в истории болезни. Только теперь Маккой заметил, какой усталый и озабоченный вид у его друга.
– Что-нибудь случилось, Джим? – настороженно спросил он.
– Боунз, сделай перерыв. Надо поговорить, – тихо произнес капитан.
– Сестра Чейпл, – не сводя с Кирка глаз, позвал доктор. – Примите следующего пациента. Я отлучусь на несколько минут.
Он вытер руки бумажным полотенцем, бросил его в урну, и они направились в библиотеку медицинской литературы, примыкавшую к лазарету. Друзья вошли в пустое помещение, и двери за ними автоматически закрылись.
Через несколько минут Маккой и Кирк покинули библиотеку и разошлись в разные стороны. Доктор отправился к своим больным, а капитан, постояв немного, глянул ему вслед и нажал кнопку вызова лифта. “Маккой, как всегда, – Маккой”, – подумал он. Вернувшись в лазарет, доктор молча приступил к работе и в течение дня лишь изредка отдавал короткие распоряжения.
Ухура по распоряжению капитана собрала всех, занесенных в список, в зале заседаний звездолета. Обычно здесь проходили собрания, лекции, различные общественные мероприятия, а однажды даже церемония бракосочетания.
Среди собравшихся Кирк увидел медсестру Констанцию Изихари. От ее привычной жизнерадостности не осталось и следа. Как и все остальные, она с тревогой и ожиданием смотрела на капитана.
Кирк сообщил собравшимся о том, что случилось на Центавре. Он старался говорить как можно спокойнее, но не скрывал всей правды. Капитан так же сказал, что в настоящее время “Энтерпрайз” движется в направлении Центавра, и все возможности корабля будут использованы для оказания помощи пострадавшим.
Собравшиеся реагировали на это сообщение по-разному. Были, конечно, и слезы, но все же Кирк с удовлетворением (если уместно здесь это слово) отметил, что в целом реакция была сдержанной, без истерик и заламываний рук. Все понимали, что впереди их ждет долгая и трудная работа.
Запись в вахтенном журнале:
"Галактическое время 7513,5. Капитан Кирк: нам удалось, по крайней мере на какое-то время, взять ситуацию под контроль. Движемся в сторону Центавра со скоростью 5 ворп. Стабилизаторы и активаторы антивещества в установках искривления пространства работают нормально, однако корабль полностью находится на ручном управлении. Практически все бортовые компьютеры вышли из строя. Гравитацию стабилизировать удалось, температура на борту поддерживается на уровне 21,6 градусов по Цельсию с помощью аварийных калориферов. По-прежнему очень высокая влажность из-за утечки большого количества жидкости. В связи с этим вызывает опасение вероятность возникновения коррозии в открытых участках кабельной системы. Поскольку аварийная ситуация взята под контроль, считаю необходимым обсудить с членами экипажа план наших дальнейших действий на Центавре”.
По приказу Кирка весь офицерский состав команды крейсера собрался на совещание в зале заседаний. Предстояло обсудить объем спасательных работ, которые они могут обеспечить на Центавре. Прежде всего, здесь присутствовали руководители основных служб: Спок, выполнявший обязанности первого помощника, консультанта по науке и инженера вычислительного центра. Монтгомери Скотт не смог присутствовать, так как дежурил возле ворп-двигателей. Медицинскую часть представлял заместитель Маккоя доктор М'Бенга. Здесь же были лейтенант Ухура и Павел Чехов с наложенным во всю щеку компрессом. Он являлся представителем отдела астронавигации.
Первоначальный шок после полученного известия постепенно сменился тягостными раздумьями и осмыслением произошедшего в Новых Афинах. Единственным, кто как всегда выглядел совершенно безмятежным, был Спок.
"Конечно же, – думал Кирк, – он потрясен не меньше остальных. Наверное, никогда не смогу понять, как ему удается контролировать свои эмоции. Даже завидно иногда. У Боунза тоже нервы железные… Но Джоанна!…” Впадать в уныние командиру корабля не подобало ни в каких обстоятельствах, и Кирк снова постарался отогнать эти мысли. Он обратил взгляд в зал, где офицеры ожидали начала совещания, и по их лицам понял, что никто даже не предполагает, какие чувства бушуют в душе капитана.
Сейчас он был им нужен как никто другой. Но именно сильный, храбрый, наделенный властью и имеющий высшие знаки отличия человек, а не опустошенный и совершенно усталый Джеймс Кирк.
Этим людям абсолютно незачем было знать, как глубоко сочувствует их командир своему другу Боунзу, отцу Джоанны, который, несмотря ни на что, продолжает работу в лазарете. И как беспокоится за судьбу самой Джоанны.
Время шло, и нужно было открывать совещание. Кирк глубоко вздохнул и заговорил:
– Благодарю вас за то, что пришли. Нам нужно тщательно обсудить сообщение Командования Звездного Флота и подумать о том, что необходимо предпринять в сложившейся ситуации, и на какую помощь мы сами можем рассчитывать.
Капитан принес с собой бумажную полосу с текстом третьего послания и прочитал его перед собравшимися.
– Вот что мне сообщили: “Связь с Центавром полностью прервана. Первое предположение о случившемся сделано после потери связи с Управлением Звездного Флота, располагавшемся в порту Новых Афин. Одновременно Объединенное Министерство Иностранных Дел Федерации потеряло контакт со своим консульством в названной столице. Затем о подобном же происшествии сообщили различные представительства Консорциума драгоценных металлов и минералов. В настоящее время такие же заявления от других организаций продолжают поступать. Параллельно на звездной базе N7, расположенной в шести световых месяцах от Центавра, была зарегистрирована сильнейшая активизация движения вещества в районе указанной планеты, свидетельствующая об имевшем место аннигиляционном взрыве. Поток частиц, зарегистрированный на станции, подтвердил первоначальное предположение”.
Кирк прервал чтение и оглядел присутствующих.
– Если бы наши компьютеры не вышли из строя, – сказал он, – мы бы и сами зарегистрировали эту волну. Такого рода частицы разносятся по Вселенной почти мгновенно.
Капитан снова склонился над лентой и продолжил чтение.
– “Проанализировав отчеты, Министерство Иностранных Дел предполагает, что радиус полного уничтожения составляет от шести до десяти километров. Последующие доклады это подтверждают. Компьютерное моделирование ситуации показал, что город Новые Афины, расположенный в непосредственной близости от космопорта, полностью разрушен вследствие воздействия тепловой и ударной волн, возникших при взрыве”.
Кирк сделал паузу и перевел дыхание перед тем, как зачитать самую печальную часть послания.
– “По оценкам экспертов приблизительное количество погибших может составлять около девятисот тысяч человек”.
Послышались возгласы изумления, и по залу разнесся всеобщий приглушенный стон. Спок медленно закрыл глаза, но больше ни один мускул не дрогнул на его лице.
Подождав еще несколько секунд, капитан дочитал текст.
– “Число получивших повреждения, но оставшихся в живых, в силу характера воздействия предположительно намного ниже. Серьезной проблемой является повышение радиационного фона в районе катастрофы и усиление ионизации пространства вокруг планеты. Некоторое время назад получено сообщение с базы N7 о том, что удалось поймать слабый сигнал правительственной связи, поступающий из города Макивертона, который расположен на расстоянии трех тысяч километров к западу от Новых Афин. Однако вскоре он был потерян, видимо, из-за усиления ионизации пространства. По мнению экспертов Звездного Флота, любые радиосигналы должны легко проходить через ионизированное пространство. И, тем не менее, ни один корабль, находящийся в радиусе действия радиоволн, не получал никаких сообщений”.
Закончив читать, Кирк сразу же обратился к связистке:
– Лейтенант Ухура, как только мы приблизимся к Центавру, сразу же настройте аппаратуру на прием радиосигналов. И имейте в виду, сигналы могут подаваться с помощью допотопной аппаратуры. Скорее всего коротковолновых передатчиков. Могут быть еще и лазеры.
– Я постараюсь задействовать все принимающие устройства, сэр, – ответила девушка.
– Итак, – Кирк окинул взглядом собравшихся, – это все, что мы пока знаем. Нам приказано следовать на Центавр и оказать максимально возможную помощь гражданскому населению и, самое главное, постараться выяснить причину взрыва. Если в ходе расследования необходимо будет произвести аресты, нам предписано незамедлительно доставить задержанных в Штаб Звездного Флота для разбирательства в суде Федерации. Как вам известно, законодательство Федерации запрещает планетарным исполнительным структурам расследовать связанные с использованием аннигиляционных материалов. В связи с этим несколько слов о полученном нами приказе. Центавр не входит в зону патрулирования “Энтерпрайза”, но дело в том, что ответственный за этот сектор крейсер “Конституция” сейчас находится на ремонте. Там что-то случилось с регуляторами искривления пространства. А мы в данное время находимся ближе всех остальных судов Центавру.
– Капитан, – подняв руку, прервал его Макферсон, – но вы же знаете, что у нас самих серьезные проблемы. Я, конечно, прошу прощения, но хотелось бы знать, окажет ли Звездный Флот какую-нибудь помощь нам?
Кирк утвердительно кивнул.
– Безусловно. Я как раз собирался об этом сказать. Штаб Флота направляет вслед за нами крейсер “Худ”. Как только он закончит свою теперешнюю миссию, сразу же приступит к патрулированию этого сектора вместо “Конституции”. К сожалению, к нам он сможет присоединиться только спустя неделю, а то и две, после нашей высадки на Центавр. Других крупных судов на доступном расстоянии от планеты нет.
– Ну, я, в принципе, и имел в виду, что мы сможем обойтись и без посторонней помощи, – пожав плечами, заговорил Макферсон. – Ни к чему нам другие крейсера. Не волнуйтесь, капитан, работу всех систем корабля мы со Скоттом обеспечим.
– Спасибо, Чиф. Я тоже “в принципе” на это и рассчитывал, – с грустной улыбкой произнес Кирк. Следует также добавить, что многие частные агентства тоже направляют на Центавр свои делегации. Первый звездолет прибудет уже в 7514,0 по галактическому времени. Это спасательный корабль Красного Креста “Академик Сахаров”.
– А! – с воодушевлением воскликнул Чехов. – Русские!
– Угадал. Это судно Евроазиатского союза со спасателями, поисковыми группами и врачами на борту. В состав экипажа входят представители большинства стран двух континентов Земли. Кроме того, на пути к Центавру находится корабль Британской Конфедерации “Эдит Кэйвел” и американский “Томас Дули”. К сожалению, у Федерации нет больше свободных тяжелых крейсеров и специализированных судов, способных оказать медицинскую помощь в таких масштабах. Но подобные корабли есть на Земле у некоторых национальных правительств и у ряда планетарных цивилизаций, входящих в Федерацию. А поскольку Земля является самой близкой к Центавру базовой планетой, помощь соответственно направляется оттуда.
– Похоже, это вопрос национальной гордости, капитан, – послышался голос Спока. – Хотя наши предки и являлись выходцами с Земли, и теперешние земные нации входят в состав Федерации, все же на этой планете еще сильны имперские традиции и высоко развито чувство национальной, вернее сказать, планетарной гордости. Взять хотя бы то, что, где бы ни случилось какое-то значительное происшествие, земляне раньше других стараются доставить гуманитарную помощь или еще что-нибудь. Уверен, что это является следствием конструктивного перерождения банального национализма, что, безусловно, можно считать положительным явлением. Думаю, населению Новых Афин земляне окажут неоценимую помощь.
– Благодарю вас, мистер Спок, – произнес в ответ Кирк. – Теперь я хотел бы выслушать вас, доктор М'Бенга. Какой объем медицинской помощи мы сможем предоставить жителям Центавра?
Высокий темнокожий мужчина задумчиво сдвинул брови и после небольшой паузы сказал:
– Боюсь, что на слишком многое рассчитывать не приходится. Конечно, мы располагаем самым современным оборудованием, но по количеству его явно недостаточно. Мы просто не сможем обеспечить адекватный уход за множеством тяжелых больных. Кроме того, количество мест в лазарете строго ограничено. А после сегодняшних событий на корабле их стало еще меньше. Возможно, самое лучшее, что мы сможем сделать, – это обеспечить доставку особо тяжело раненых в лечебные центры на Земле или спутниках Юпитера. Ибо уверен, что медицинские учреждения на Центавре не справятся с объемом работ. Видите ли, капитан, здесь речь идет не о тысячах, а о сотнях тысяч пострадавших, у большинства из которых в скором времени разовьется лучевая болезнь. Честно говоря, я даже затрудняюсь сказать, что конкретно мы сможем сделать!
Теперь вид у доктора был совершенно несчастный.
– Как вы считаете, сколько человек мы сможем доставить за один рейс?
– От тысячи до полутора. И то при условии, если переведем всех наших больных в каюты, а вновь прибывших разместим в ближайших к лазарету коридорах и рекреациях. Уверен, что нам так и следует поступить. Только дело в том, что некоторым пациентам потребуется энергетическая подпитка, установка озонового поля, а ожоговым больным специализированные кровати с бесконтактным покрытием. Встает вопрос, где мы возьмем достаточное количество такого оборудования? Например, озоновых генераторов? И как будем ими управлять без централизованного компьютерного контроля? Боюсь, мы просто погубим многих из тех, кого собираемся спасти. Но, если позволите, капитан, у меня есть вопрос к мистеру Чехову.
– Да, пожалуйста, доктор.
М'Бенга повернулся к лейтенанту.
– Мистер Чехов, сколько нам понадобится времени, чтобы на самой высокой скорости добраться от Центавра до Солнечной системы?
Павел прищурил здоровый глаз и, немного подумав, ответил:
– Расстояние составляет чуть больше парсека. А точнее, четыре с небольшим световых года. При скорости в шесть ворп, если, конечно, мистер Скотт сможет обеспечить такую мощность…
– Сможет! – уверенно и даже с какой-то обидой в голосе крикнул со своего места Макферсон.
– Тогда я предполагаю, что достаточно будет двух дней, док.
Высокий негр сложил на груди худощавые руки и задумчиво уставился на Кирка.
– Ну вот, капитан, – сказал он, – теперь давайте посчитаем. Примерно сутки уйдет на то, чтобы принять больных, поставить диагноз, определить объем необходимой помощи и разместить на борту. Далее, два дня займет полет туда, а потом еще столько же обратно. А теперь предположим, что на Центавре тысяч примерно пятьсот нуждающихся в квалифицированной медицинской помощи. Причем это я беру по минимуму. Предположим также, что половине из них будет оказана помощь непосредственно в больницах на планете и прибывших с Земли кораблей, которые, кстати, во много раз меньше нашего. Так вот, по приблизительным подсчетам нам понадобится всего три года, чтобы вывести остальных пострадавших. Причем с условием, что мы будем работать двадцать четыре часа в сутки. А насколько я понял из сообщений о состоянии нашей компьютерной сети, “Энтерпрайз” вряд ли протянет три года на ручном управлении. Да и кто за это время останется в живых в Новых Афинах?
– Боюсь, что вы правы, – Кирк печально кивнул. – Итак, ваши предложения, мистер М'Бенга?
Доктор, как бы собираясь с духом, расправил плечи и прерывисто вздохнул.
– Капитан, – наконец заговорил он, – если смотреть правде в глаза, то на Центавре мы просто не в состоянии оказать помощь всем нуждающимся! Исчерпывающего решения этой проблемы просто не существует! Федерация не сможет выделить достаточно средств для транспортировки, а на самой планете просто не хватит больниц. Это может показаться кощунственным, но я считаю, что оптимальный вариант таков: по прибытии на Центавр нам не следует никуда больше улетать. В первую очередь вместе с представителями Красного Креста нам необходимо заняться лечением тех больных, которые смогут быстро поправиться и, следовательно, тоже включиться в работу по спасению других пострадавших. А дальше уже будет видно. Извините, но иного выхода я не вижу.
– Но ведь многие из тяжелораненых могут не дождаться своей очереди, – недовольно произнес Кирк.
– Да! – с отчаянием в голосе подтвердил М'Бенга. – Многие умрут! Но если действовать иначе и браться за самые тяжелые случаи, то многие из тех, кого еще можно быстро поставить на ноги, скоро станут вообще безнадежными! Вы знаете, что такое инфекция? Заражение крови? Сепсис? Всем помочь может только Господь Бог! И да поможет он нам! Вам не понять, насколько тяжело принимать такое решение! А я знаю, что впереди меня ждут бесконечные бессонные ночи, и вовсе не потому, что предстоит много тяжелой работы, а из-за того, что не успею слишком многого сделать!
Доктор резко умолк и невидящим взглядом уставился в пол. Некоторое время в зале стояла гнетущая тишина, но неожиданно снова заговорил Спок:
– Доктор М'Бенга, – как всегда спокойно начал вулканец, – я говорю сейчас как один из тех, кто имеет особые причины испытывать к вам чувство благодарности за ваше профессиональное мастерство. Считаю большой удачей то, что на “Энтерпрайзе” есть врач, знакомый с традициями вулканской медицины. По крайней мере однажды это мне уже спасло жизнь.
В помещении командного пункта повисла гнетущая тишина. Все понимали, что за этой сухой констатацией фактов стоит действительно страшная трагедия. И все знали, что неизбежно должно произойти, если даже ничтожное количество антивещества вступит в контакт с какой-либо материей.
Кирк заметил, как наполнились слезами глаза Ухуры. Кроме того, он впервые видел, что его научный консультант действительно потрясен. Хотя из-за темноты это могло просто показаться. У выходцев с Вулкана очень трудно определить по лицу, о чем они думают. Но даже при слабом освещении можно было заметить, как побледнел лейтенант Сидеракис. И, похоже, даже несмотря на теплый свитер, его била дрожь. Кирк вспомнил, что штурман родился на Центавре и в прошлом году просил отпуск, чтобы побывать там на празднике Основания.
– Лейтенант Ухура, – упавшим голосом произнес капитан, – если вам удастся достучаться в компьютер, попробуйте запросить данные обо всех членах экипажа, имеющих на Центавре родственников или каким-то образом связанных с этой планетой. И составьте список. Я бы хотел сначала поговорить с этими людьми, а потом уже будем оповещать остальных. И еще: вызовите лейтенанта Зулу, пусть он сменит Сидеракиса. Сделайте это прямо сейчас.
– Есть, сэр, – сквозь слезы произнесла девушка. Она повернулась к пульту и тут же сообщила. – Капитан, мистер Скотт вызывает вас на четвертой частоте.
Кирк быстро нажал кнопку на подлокотнике кресла.
– Доложи обстановку, Скотт!
– Улучшается! – послышался далекий голос главного инженера. – Кажется, справляемся, кэп! Если дадите разрешение, я попробую включить генератор гравитации на 1/15 мощности. Похоже, силу тяжести мы скоро восстановим. Правда, не все системы поддаются ручному управлению. Боюсь, без тщательной проверки Компьютерного комплекса не обойтись. Я не знаю, что с ним происходит, но пока что можем держать все под контролем сами.
– Хорошо, Скотт! Даю добро, включай гравитацию.
В следующую секунду Кирк почувствовал, как что-то легонько коснулось его волос. Он заметил, как весь хлам, летавший по воздуху, кружась, словно осенние листья, стал медленно опускаться на пол. Сам же он начал понемногу прижиматься к креслу. Слабая сила тяжести не позволяла всему тому, что летало по кораблю, резко обрушиться вниз.
– Порядок, Скотт! – удовлетворенно произнес капитан. – Кажется, мы, наконец, возвращаемся с небес на бренную твердь. Включай на полную мощность!
– Ага, приготовьтесь. Включаю!
Кирк на секунду почувствовал легкое головокружение, и тело обрело привычную тяжесть. Он поднял руку, несколько раз помахал ею в воздухе, наслаждаясь способностью координировать движения.
– Достигли первого уровня притяжения! – сообщил Скотт. – И, если заметили, стало теплеть. С калориферами тоже не зря повозились.
– Да, Скотт, чувствуется. Всем спасибо! А как там дела с двигателями?
– Куда надо, туда и полетим. Правда, если придется развивать большую скорость, придется внимательно следить за динамикой искривления пространства и регулировать систему контроля антивещества.
– Тогда засучи рукава. Скоро нам понадобится максимальная скорость.
– Уже готов, капитан! – бодро ответил инженер.
– Ладно. Позже еще раз с тобой свяжусь. Конец связи.
Двери турболифта с легким шипением разошлись в стороны, и в рубке появился Зулу. Ухура подозвала его к себе и вкратце объяснила ситуацию. Новость потрясла лейтенанта. Он сочувственно посмотрел на Сидеракиса, который по-прежнему сидел, безучастно уставившись на панель пульта. Зулу подошел к своему товарищу и мягко положил ему на плечо руку. Будто очнувшись, Сидеракис вздрогнул, склонился над панелью и положил голову на сложенные руки. Зулу прошептал ему что-то на ухо, и штурман кивнул в ответ. Наконец ему удалось взять себя в руки, он поднялся с кресла и направился к турболифту.
– Питер! – окликнул Кирк астронавта. – Мы постараемся сделать все возможное… Постараемся помочь, обещаю тебе.
Сидеракис остановился, взглянул через плечо на капитана и снова молча кивнул. Двигаясь, как сомнамбула, он вошел в лифт, и дверцы сомкнулись за его спиной.
Неожиданно резко вспыхнуло освещение в рубке.
– А! Наконец-то! – радостно хлопнул себя по коленям Чиф Макферсон. – Капитан, да будет свет! Пришлось, правда, задействовать энергоблок аудиосвязи капитанского мостика и переключить ток от ближайших рекреаций и коридоров. Но я посчитал, что здесь освещение важнее.
Когда он умолк, на командном пункте по-прежнему царила тишина. Все ждали распоряжений капитана.
– Правильно, Чиф. Спасибо.
– Нет проблем!
Макферсон снова повернулся к пульту силовых установок.
Ухура встала со своего места, подошла к Кирку и протянула листок бумаги.
– Сэр, вот список членов экипажа, который вы просили, – сказала она, шмыгая носом и стараясь унять дрожь в голосе.
– Я вижу, вам знакомы эти имена, – с грустью произнес капитан.
Девушка быстро кивнула. Первой в списке была фамилия командира корабля. Следом значился доктор Маккой, который являлся официальным представителем Центавра на корабле и имел на планете близких родственников. Всего список включал около двадцати фамилий. Но Маккой, Сидеракис и еще четыре члена экипажа находились на особом положении, так как имели родственников непосредственно в Новых Афинах.
– Это ужасно, сэр,… – всхлипывая и прижимая к глазам платок, заговорила Ухура. – Надеюсь, с дочерью доктора ничего не случилось.
Эти слова будто ножом полоснули Кирка по сердцу. Он постарался отогнать горькие мысли. Хотя бы на время. Чтобы хоть как-то успокоить связистку, капитан через силу улыбнулся.
– Благодарю вас, лейтенант, – сказал он, вставая с кресла. – Теперь слушайте команду! Астронавигатору рассчитать курс на Центавр. Скорость максимальная! Штурман, лечь на заданный курс и предельно внимательно следить за кривизной пространства.
– Есть, сэр! – хором ответили Зулу и Чехов.
– Мистер Зулу, – продолжал Кирк, – в мое отсутствие принимаете командование на мостике. Мистера Спока по пустякам не беспокоить. Если что-нибудь понадобится, я буду в лазарете. Вопросы есть?
Никто не издал ни звука. В гробовой тишине капитан проследовал к лифту, и когда двери за ним закрылись, Ухура закрыла лицо ладонями и, никого не стесняясь, заплакала.
Все еще не пришедший в себя после ужасного известия лейтенант Зулу доплелся до капитанского кресла и, буквально рухнув в него, отдал распоряжение увеличить скорость до пяти ворп.
***
Доктор Леонард Маккой был погружен в работу. За это утро он оказывал помощь уже двадцать седьмому пациенту с переломом. На этот раз у одного из астронавтов оказались сломаны кости голени. Доктор накладывал ему компрессионный аппарат, который обеспечивал поврежденной конечности стабильное неподвижное положение, препятствовал образованию отека и, тем самым, позволял относительно сносно передвигаться.
Послышалось шипение открывающихся дверей, и в помещение лазарета вошел капитан.
– Привет начальству, – не отрываясь от своего занятия, произнес Маккой. – Слава Богу, что вернули гравитацию. Правда, теперь роботы-уборщики будут ползать целую неделю.
Он закрепил повязку, дал раненому несколько наставлений и расписался в истории болезни. Только теперь Маккой заметил, какой усталый и озабоченный вид у его друга.
– Что-нибудь случилось, Джим? – настороженно спросил он.
– Боунз, сделай перерыв. Надо поговорить, – тихо произнес капитан.
– Сестра Чейпл, – не сводя с Кирка глаз, позвал доктор. – Примите следующего пациента. Я отлучусь на несколько минут.
Он вытер руки бумажным полотенцем, бросил его в урну, и они направились в библиотеку медицинской литературы, примыкавшую к лазарету. Друзья вошли в пустое помещение, и двери за ними автоматически закрылись.
Через несколько минут Маккой и Кирк покинули библиотеку и разошлись в разные стороны. Доктор отправился к своим больным, а капитан, постояв немного, глянул ему вслед и нажал кнопку вызова лифта. “Маккой, как всегда, – Маккой”, – подумал он. Вернувшись в лазарет, доктор молча приступил к работе и в течение дня лишь изредка отдавал короткие распоряжения.
***
Ухура по распоряжению капитана собрала всех, занесенных в список, в зале заседаний звездолета. Обычно здесь проходили собрания, лекции, различные общественные мероприятия, а однажды даже церемония бракосочетания.
Среди собравшихся Кирк увидел медсестру Констанцию Изихари. От ее привычной жизнерадостности не осталось и следа. Как и все остальные, она с тревогой и ожиданием смотрела на капитана.
Кирк сообщил собравшимся о том, что случилось на Центавре. Он старался говорить как можно спокойнее, но не скрывал всей правды. Капитан так же сказал, что в настоящее время “Энтерпрайз” движется в направлении Центавра, и все возможности корабля будут использованы для оказания помощи пострадавшим.
Собравшиеся реагировали на это сообщение по-разному. Были, конечно, и слезы, но все же Кирк с удовлетворением (если уместно здесь это слово) отметил, что в целом реакция была сдержанной, без истерик и заламываний рук. Все понимали, что впереди их ждет долгая и трудная работа.
***
Запись в вахтенном журнале:
"Галактическое время 7513,5. Капитан Кирк: нам удалось, по крайней мере на какое-то время, взять ситуацию под контроль. Движемся в сторону Центавра со скоростью 5 ворп. Стабилизаторы и активаторы антивещества в установках искривления пространства работают нормально, однако корабль полностью находится на ручном управлении. Практически все бортовые компьютеры вышли из строя. Гравитацию стабилизировать удалось, температура на борту поддерживается на уровне 21,6 градусов по Цельсию с помощью аварийных калориферов. По-прежнему очень высокая влажность из-за утечки большого количества жидкости. В связи с этим вызывает опасение вероятность возникновения коррозии в открытых участках кабельной системы. Поскольку аварийная ситуация взята под контроль, считаю необходимым обсудить с членами экипажа план наших дальнейших действий на Центавре”.
***
По приказу Кирка весь офицерский состав команды крейсера собрался на совещание в зале заседаний. Предстояло обсудить объем спасательных работ, которые они могут обеспечить на Центавре. Прежде всего, здесь присутствовали руководители основных служб: Спок, выполнявший обязанности первого помощника, консультанта по науке и инженера вычислительного центра. Монтгомери Скотт не смог присутствовать, так как дежурил возле ворп-двигателей. Медицинскую часть представлял заместитель Маккоя доктор М'Бенга. Здесь же были лейтенант Ухура и Павел Чехов с наложенным во всю щеку компрессом. Он являлся представителем отдела астронавигации.
Первоначальный шок после полученного известия постепенно сменился тягостными раздумьями и осмыслением произошедшего в Новых Афинах. Единственным, кто как всегда выглядел совершенно безмятежным, был Спок.
"Конечно же, – думал Кирк, – он потрясен не меньше остальных. Наверное, никогда не смогу понять, как ему удается контролировать свои эмоции. Даже завидно иногда. У Боунза тоже нервы железные… Но Джоанна!…” Впадать в уныние командиру корабля не подобало ни в каких обстоятельствах, и Кирк снова постарался отогнать эти мысли. Он обратил взгляд в зал, где офицеры ожидали начала совещания, и по их лицам понял, что никто даже не предполагает, какие чувства бушуют в душе капитана.
Сейчас он был им нужен как никто другой. Но именно сильный, храбрый, наделенный властью и имеющий высшие знаки отличия человек, а не опустошенный и совершенно усталый Джеймс Кирк.
Этим людям абсолютно незачем было знать, как глубоко сочувствует их командир своему другу Боунзу, отцу Джоанны, который, несмотря ни на что, продолжает работу в лазарете. И как беспокоится за судьбу самой Джоанны.
Время шло, и нужно было открывать совещание. Кирк глубоко вздохнул и заговорил:
– Благодарю вас за то, что пришли. Нам нужно тщательно обсудить сообщение Командования Звездного Флота и подумать о том, что необходимо предпринять в сложившейся ситуации, и на какую помощь мы сами можем рассчитывать.
Капитан принес с собой бумажную полосу с текстом третьего послания и прочитал его перед собравшимися.
– Вот что мне сообщили: “Связь с Центавром полностью прервана. Первое предположение о случившемся сделано после потери связи с Управлением Звездного Флота, располагавшемся в порту Новых Афин. Одновременно Объединенное Министерство Иностранных Дел Федерации потеряло контакт со своим консульством в названной столице. Затем о подобном же происшествии сообщили различные представительства Консорциума драгоценных металлов и минералов. В настоящее время такие же заявления от других организаций продолжают поступать. Параллельно на звездной базе N7, расположенной в шести световых месяцах от Центавра, была зарегистрирована сильнейшая активизация движения вещества в районе указанной планеты, свидетельствующая об имевшем место аннигиляционном взрыве. Поток частиц, зарегистрированный на станции, подтвердил первоначальное предположение”.
Кирк прервал чтение и оглядел присутствующих.
– Если бы наши компьютеры не вышли из строя, – сказал он, – мы бы и сами зарегистрировали эту волну. Такого рода частицы разносятся по Вселенной почти мгновенно.
Капитан снова склонился над лентой и продолжил чтение.
– “Проанализировав отчеты, Министерство Иностранных Дел предполагает, что радиус полного уничтожения составляет от шести до десяти километров. Последующие доклады это подтверждают. Компьютерное моделирование ситуации показал, что город Новые Афины, расположенный в непосредственной близости от космопорта, полностью разрушен вследствие воздействия тепловой и ударной волн, возникших при взрыве”.
Кирк сделал паузу и перевел дыхание перед тем, как зачитать самую печальную часть послания.
– “По оценкам экспертов приблизительное количество погибших может составлять около девятисот тысяч человек”.
Послышались возгласы изумления, и по залу разнесся всеобщий приглушенный стон. Спок медленно закрыл глаза, но больше ни один мускул не дрогнул на его лице.
Подождав еще несколько секунд, капитан дочитал текст.
– “Число получивших повреждения, но оставшихся в живых, в силу характера воздействия предположительно намного ниже. Серьезной проблемой является повышение радиационного фона в районе катастрофы и усиление ионизации пространства вокруг планеты. Некоторое время назад получено сообщение с базы N7 о том, что удалось поймать слабый сигнал правительственной связи, поступающий из города Макивертона, который расположен на расстоянии трех тысяч километров к западу от Новых Афин. Однако вскоре он был потерян, видимо, из-за усиления ионизации пространства. По мнению экспертов Звездного Флота, любые радиосигналы должны легко проходить через ионизированное пространство. И, тем не менее, ни один корабль, находящийся в радиусе действия радиоволн, не получал никаких сообщений”.
Закончив читать, Кирк сразу же обратился к связистке:
– Лейтенант Ухура, как только мы приблизимся к Центавру, сразу же настройте аппаратуру на прием радиосигналов. И имейте в виду, сигналы могут подаваться с помощью допотопной аппаратуры. Скорее всего коротковолновых передатчиков. Могут быть еще и лазеры.
– Я постараюсь задействовать все принимающие устройства, сэр, – ответила девушка.
– Итак, – Кирк окинул взглядом собравшихся, – это все, что мы пока знаем. Нам приказано следовать на Центавр и оказать максимально возможную помощь гражданскому населению и, самое главное, постараться выяснить причину взрыва. Если в ходе расследования необходимо будет произвести аресты, нам предписано незамедлительно доставить задержанных в Штаб Звездного Флота для разбирательства в суде Федерации. Как вам известно, законодательство Федерации запрещает планетарным исполнительным структурам расследовать связанные с использованием аннигиляционных материалов. В связи с этим несколько слов о полученном нами приказе. Центавр не входит в зону патрулирования “Энтерпрайза”, но дело в том, что ответственный за этот сектор крейсер “Конституция” сейчас находится на ремонте. Там что-то случилось с регуляторами искривления пространства. А мы в данное время находимся ближе всех остальных судов Центавру.
– Капитан, – подняв руку, прервал его Макферсон, – но вы же знаете, что у нас самих серьезные проблемы. Я, конечно, прошу прощения, но хотелось бы знать, окажет ли Звездный Флот какую-нибудь помощь нам?
Кирк утвердительно кивнул.
– Безусловно. Я как раз собирался об этом сказать. Штаб Флота направляет вслед за нами крейсер “Худ”. Как только он закончит свою теперешнюю миссию, сразу же приступит к патрулированию этого сектора вместо “Конституции”. К сожалению, к нам он сможет присоединиться только спустя неделю, а то и две, после нашей высадки на Центавр. Других крупных судов на доступном расстоянии от планеты нет.
– Ну, я, в принципе, и имел в виду, что мы сможем обойтись и без посторонней помощи, – пожав плечами, заговорил Макферсон. – Ни к чему нам другие крейсера. Не волнуйтесь, капитан, работу всех систем корабля мы со Скоттом обеспечим.
– Спасибо, Чиф. Я тоже “в принципе” на это и рассчитывал, – с грустной улыбкой произнес Кирк. Следует также добавить, что многие частные агентства тоже направляют на Центавр свои делегации. Первый звездолет прибудет уже в 7514,0 по галактическому времени. Это спасательный корабль Красного Креста “Академик Сахаров”.
– А! – с воодушевлением воскликнул Чехов. – Русские!
– Угадал. Это судно Евроазиатского союза со спасателями, поисковыми группами и врачами на борту. В состав экипажа входят представители большинства стран двух континентов Земли. Кроме того, на пути к Центавру находится корабль Британской Конфедерации “Эдит Кэйвел” и американский “Томас Дули”. К сожалению, у Федерации нет больше свободных тяжелых крейсеров и специализированных судов, способных оказать медицинскую помощь в таких масштабах. Но подобные корабли есть на Земле у некоторых национальных правительств и у ряда планетарных цивилизаций, входящих в Федерацию. А поскольку Земля является самой близкой к Центавру базовой планетой, помощь соответственно направляется оттуда.
– Похоже, это вопрос национальной гордости, капитан, – послышался голос Спока. – Хотя наши предки и являлись выходцами с Земли, и теперешние земные нации входят в состав Федерации, все же на этой планете еще сильны имперские традиции и высоко развито чувство национальной, вернее сказать, планетарной гордости. Взять хотя бы то, что, где бы ни случилось какое-то значительное происшествие, земляне раньше других стараются доставить гуманитарную помощь или еще что-нибудь. Уверен, что это является следствием конструктивного перерождения банального национализма, что, безусловно, можно считать положительным явлением. Думаю, населению Новых Афин земляне окажут неоценимую помощь.
– Благодарю вас, мистер Спок, – произнес в ответ Кирк. – Теперь я хотел бы выслушать вас, доктор М'Бенга. Какой объем медицинской помощи мы сможем предоставить жителям Центавра?
Высокий темнокожий мужчина задумчиво сдвинул брови и после небольшой паузы сказал:
– Боюсь, что на слишком многое рассчитывать не приходится. Конечно, мы располагаем самым современным оборудованием, но по количеству его явно недостаточно. Мы просто не сможем обеспечить адекватный уход за множеством тяжелых больных. Кроме того, количество мест в лазарете строго ограничено. А после сегодняшних событий на корабле их стало еще меньше. Возможно, самое лучшее, что мы сможем сделать, – это обеспечить доставку особо тяжело раненых в лечебные центры на Земле или спутниках Юпитера. Ибо уверен, что медицинские учреждения на Центавре не справятся с объемом работ. Видите ли, капитан, здесь речь идет не о тысячах, а о сотнях тысяч пострадавших, у большинства из которых в скором времени разовьется лучевая болезнь. Честно говоря, я даже затрудняюсь сказать, что конкретно мы сможем сделать!
Теперь вид у доктора был совершенно несчастный.
– Как вы считаете, сколько человек мы сможем доставить за один рейс?
– От тысячи до полутора. И то при условии, если переведем всех наших больных в каюты, а вновь прибывших разместим в ближайших к лазарету коридорах и рекреациях. Уверен, что нам так и следует поступить. Только дело в том, что некоторым пациентам потребуется энергетическая подпитка, установка озонового поля, а ожоговым больным специализированные кровати с бесконтактным покрытием. Встает вопрос, где мы возьмем достаточное количество такого оборудования? Например, озоновых генераторов? И как будем ими управлять без централизованного компьютерного контроля? Боюсь, мы просто погубим многих из тех, кого собираемся спасти. Но, если позволите, капитан, у меня есть вопрос к мистеру Чехову.
– Да, пожалуйста, доктор.
М'Бенга повернулся к лейтенанту.
– Мистер Чехов, сколько нам понадобится времени, чтобы на самой высокой скорости добраться от Центавра до Солнечной системы?
Павел прищурил здоровый глаз и, немного подумав, ответил:
– Расстояние составляет чуть больше парсека. А точнее, четыре с небольшим световых года. При скорости в шесть ворп, если, конечно, мистер Скотт сможет обеспечить такую мощность…
– Сможет! – уверенно и даже с какой-то обидой в голосе крикнул со своего места Макферсон.
– Тогда я предполагаю, что достаточно будет двух дней, док.
Высокий негр сложил на груди худощавые руки и задумчиво уставился на Кирка.
– Ну вот, капитан, – сказал он, – теперь давайте посчитаем. Примерно сутки уйдет на то, чтобы принять больных, поставить диагноз, определить объем необходимой помощи и разместить на борту. Далее, два дня займет полет туда, а потом еще столько же обратно. А теперь предположим, что на Центавре тысяч примерно пятьсот нуждающихся в квалифицированной медицинской помощи. Причем это я беру по минимуму. Предположим также, что половине из них будет оказана помощь непосредственно в больницах на планете и прибывших с Земли кораблей, которые, кстати, во много раз меньше нашего. Так вот, по приблизительным подсчетам нам понадобится всего три года, чтобы вывести остальных пострадавших. Причем с условием, что мы будем работать двадцать четыре часа в сутки. А насколько я понял из сообщений о состоянии нашей компьютерной сети, “Энтерпрайз” вряд ли протянет три года на ручном управлении. Да и кто за это время останется в живых в Новых Афинах?
– Боюсь, что вы правы, – Кирк печально кивнул. – Итак, ваши предложения, мистер М'Бенга?
Доктор, как бы собираясь с духом, расправил плечи и прерывисто вздохнул.
– Капитан, – наконец заговорил он, – если смотреть правде в глаза, то на Центавре мы просто не в состоянии оказать помощь всем нуждающимся! Исчерпывающего решения этой проблемы просто не существует! Федерация не сможет выделить достаточно средств для транспортировки, а на самой планете просто не хватит больниц. Это может показаться кощунственным, но я считаю, что оптимальный вариант таков: по прибытии на Центавр нам не следует никуда больше улетать. В первую очередь вместе с представителями Красного Креста нам необходимо заняться лечением тех больных, которые смогут быстро поправиться и, следовательно, тоже включиться в работу по спасению других пострадавших. А дальше уже будет видно. Извините, но иного выхода я не вижу.
– Но ведь многие из тяжелораненых могут не дождаться своей очереди, – недовольно произнес Кирк.
– Да! – с отчаянием в голосе подтвердил М'Бенга. – Многие умрут! Но если действовать иначе и браться за самые тяжелые случаи, то многие из тех, кого еще можно быстро поставить на ноги, скоро станут вообще безнадежными! Вы знаете, что такое инфекция? Заражение крови? Сепсис? Всем помочь может только Господь Бог! И да поможет он нам! Вам не понять, насколько тяжело принимать такое решение! А я знаю, что впереди меня ждут бесконечные бессонные ночи, и вовсе не потому, что предстоит много тяжелой работы, а из-за того, что не успею слишком многого сделать!
Доктор резко умолк и невидящим взглядом уставился в пол. Некоторое время в зале стояла гнетущая тишина, но неожиданно снова заговорил Спок:
– Доктор М'Бенга, – как всегда спокойно начал вулканец, – я говорю сейчас как один из тех, кто имеет особые причины испытывать к вам чувство благодарности за ваше профессиональное мастерство. Считаю большой удачей то, что на “Энтерпрайзе” есть врач, знакомый с традициями вулканской медицины. По крайней мере однажды это мне уже спасло жизнь.