Страница:
Его губы едва шевельнулись:
— Имеет.
— Пожалуйста… я мечтала о ребенке. — Она скривилась: пальцы Кэла впились в предплечья. — Я не хотела втягивать тебя Считала, что ты ничего не узнаешь. Я никогда… никогда такого себе не позволяла. Я ничего не могла с собой поделать… а по-другому не получалось.
— Ты не имела права.
— Я знала… знала, что поступаю нехорошо. Но в то же время ничего нехорошего в этом не видела. Я могла думать лишь о ребенке.
Он отпустил ее, и Джейн видела, с каким напряжением дается ему контроль над собой.
— Были и другие способы. Без моего участия.
— Банки спермы исключались.
В его взгляде сквозило презрение.
— Исключались. Надо же. Извини, я в ученые не вышел. Деревенщина, знаешь ли. Уж объясни почему.
— Мой ай-кью — сто восемьдесят.
— Поздравляю.
— Моей заслуги в этом нет, так что гордиться нечем. Такой я родилась, но иногда это скорее проклятие, чем дар Божий, и я хотела обычного ребенка. Поэтому так тщательно выбирала отца. — Она тоже скрестила руки на груди, подбирая слова, дабы еще больше не разозлить его. — Мне требовался мужчина с… э… со средним интеллектом. А в банки сперму обычно сдают студенты-медики.
— Не каролинские тупицы, которые зарабатывают на жизнь гоняя мяч по полю?
— Я знаю, что использовала тебя, — ее пальцы начали крутить пуговицу на платье, — но в данный момент я могу только извиниться.
— Ты можешь сделать аборт.
— Нет! Я люблю этого ребенка всем сердцем и не хочу даже слышать об аборте!
Джейн думала, что он начнет спорить, но Кэл молчал. Она повернулась и отошла к стене, на безопасное расстояние, оберегая себя, оберегая ребенка.
Она слышала, что он идет за ней, чувствовала спиной его буравящий взгляд.
— Тогда поступим следующим образом, профессор. Через несколько дней мы оба отправимся в соседний Висконсин, где репортеры не будут нам докучать. Там и поженимся.
Джейн ахнула, с такой ненавистью он выплюнул последнее слово.
— И не рассчитывай на рай в коттедже с розовыми стенами, потому что этот союз рожден в аду. По окончании церемонии мы расстанемся до рождения ребенка. Потом разведемся.
— О чем ты говоришь? Не пойду я за тебя замуж. Ты не понимаешь. Мне не нужны твои деньги. Ничего мне от тебя не нужно.
— Мне без разницы, что тебе нужно, а что — нет.
— Но почему? Зачем?
— Не хочу плодить беспризорников.
— Этот ребенок не будет беспризорником. Я…
— Заткнись. У меня вагон прав, и я позабочусь о том, чтобы получить их все, вплоть до договора о совместной опеке, если я сочту, что он мне необходим.
— Совместная опека? — вскинулась Джейн. — Этому не бывать! Ребенок мой.
— Зря ты так думаешь.
— Я тебя к нему не подпущу!
— Ты потеряла право голоса, как только приступила к исполнению своего мерзкого плана.
— Я не пойду за тебя.
— Пойдешь. И знаешь почему? Потому что я скорее уничтожу тебя, чем допущу, чтобы мой ребенок родился вне брака.
— Сейчас другое время. Одиноких матерей миллионы. Люди не придают этому никакого значения.
— А я придаю. И послушай меня. Попытаешься взбрыкнуть, я потребую полную опеку! И затаскаю тебя по судам, пока не разорю.
— Пожалуйста, не делай этого. Ребенок мой! И только мой!
— Скажешь об этом судье.
У нее перехватило дыхание. Боль в груди не давала произнести ни слова.
— Я привык валяться в грязи, профессор, и, по правде говоря, меня это особо не волнует. Более того, даже нравится. Поэтому или мы договоримся полюбовно и останемся чистенькими, или вынесем все на публику, где придется запачкаться, не говоря уже о том, что обойдется все это в кругленькую сумму. Так или иначе, я своего добьюсь.
Она пыталась осознать его слова.
— Но почему? Ты же не хочешь ребенка.
— Ребенок мне действительно не нужен, и я буду проклинать тебя, пока не умру. Но он не виноват в том, что его мать — лживая сучка. Как я и сказал, не хочу плодить беспризорников.
— Я на это не пойду. Этого я не хочу.
— Тяжелое дело. Мой адвокат свяжется с тобой завтра. Он подготовит толстый брачный контракт. Там будет все прописано — и о нас, и о ребенке. Я не смогу пользоваться твоими деньгами, ты — моими. И моя материальная помощь пойдет только ребенку.
— Мне не нужны твои деньги! Разве ты не слушал меня? Я смогу позаботиться о ребенке сама! Мне ничего от тебя не нужно!
Кэл проигнорировал крик ее души:
— Мне скоро уезжать в Северную Каролину, поэтому мы займемся этим немедленно. За неделю покончим со всеми формальностями, поженимся, а все вопросы, связанные с ребенком, будем решать через моего адвоката.
Он не оставил камня на камне от ее грандиозных планов. Перед ней разверзлась бездна. Как она сможет отдавать ребенка этому варвару, даже на короткое время?
Она будет с ним бороться! Он не имеет никаких прав на ее ребенка! Плевать ей, сколько у него миллионов и как дорого обойдется ей судебный процесс. Ребенок ее! Она не позволит ему и близко подойти к нему. Он не имеет права…
И тут заговорила ее совесть, Право у него есть. Все права. Благодаря ее дьявольской хитрости он стал отцом ребенка и, нравится ей это или нет, имел полное право принимать участие в его судьбе.
Джейн сумела взглянуть правде в глаза. Даже если у нее найдутся деньги на длительный судебный процесс, она на это не пойдет. В эту ситуацию она попала только потому, что пренебрегла принципами, по которым жила, убедила себя, что цель оправдывает средства. Идти дальше по этому пути она не могла. С этого мгновения в своих решениях она должна исходить только из одного критерия: что лучше для ребенка?
Джейн собрала бумаги, направилась к двери.
— Я об этом подумаю.
— Подумай, подумай. Время у тебя есть. Подписать все бумаги ты должна в пятницу, до четырех часов дня.
— Доктор Дарлингтон едва успела к назначенному сроку. — Брайан Дельгадо, адвокат Кэла, постучал по брачному контракту, занимавшему центральное место на его столе. — Она появилась здесь около четырех, очень расстроенная.
— Хорошо. — За неделю Кэл так и не отошел: его по-прежнему переполняла ярость. Слишком уж большую свинью подложила ему Джейн. Он вновь увидел ее в классе. Темно-оранжевое платье с двумя рядами золотых пуговиц, забранные назад волосы, большие очки, скрывающие зеленые глаза. Она больше напоминала какого-нибудь ГУКа[19], чем женщину, побывавшую в его постели.
Кэл подошел к окну, посмотрел на автостоянку. Через два дня он женится. Все его существо бунтовало против этого решения, все, за исключением моральных принципов, на которых его воспитывали: мужчина не должен бросать своего ребенка, даже нежеланного.
Он не хотел в своей жизни ничего постоянного. Во всяком случае, до тех пор, пока мог играть в футбол. А он еще мог и хотел, находясь в самом расцвете сил. Он выполнит свой долг перед ребенком, но Джейн Дарлингтон заплатит за то, что посмела манипулировать его жизнью. Он никому не позволял шпынять себя. Не позволял и не позволит.
— Я хочу наказать ее за это, Брайан. Узнай о ней все.
— Что именно тебя интересует?
— Я хочу знать, где у нее слабое место.
Кэл знал, что Дельгадо идеально подходит для такой работы: еще молод, но глаза акулы, а хватка железная. Он представлял интересы Кэла уже пять лет. Умный, агрессивный, умеющий хранить секреты: ничего лишнего за пределы его конторы не выходило. Иногда желание ублажить своего важного клиента перехлестывало у Дельгадо через край, но Кэл полагал, что с таким недостатком можно мириться. Пока с этой историей он разбирался быстро и эффективно, так что Кэл не сомневался, что и дальше у Дельгадо проблем не возникнет.
— Она не должна выйти сухой из воды, Брайан. Я женюсь на ней, потому что должен, но это еще не конец. Она должна узнать, что ошиблась с выбором. Я не из тех, кого можно использовать как сортирную бумагу.
Дельгадо задумчиво постукивал ручкой по договору.
— Вроде бы она живет очень тихо. Едва ли я найду в ее шкафу много скелетов.
— Найди все, что только можно. Пусть этим займутся твои лучшие люди. Выясни, что для нее самое важное в работе, в карьере. Этого мы и постараемся ее лишить.
Кэл буквально видел, как крутятся колесики в голове Дельгадо, оценивая сложности, которые могли возникнуть при выполнении этого поручения. Менее агрессивный и честолюбивый адвокат скорее всего отказался бы. Но не Брайан. Ему нравилось «убивать».
Уходя от Дельгадо, Кэл принял еще одно решение: он должен защитить наиболее дорогих ему людей от последствий того, что натворила Джейн Дарлингтон. Его семья еще не пришла в себя после смерти Черри и Джейми, и он не будет вываливать на них новые горести. Что же касается ребенка… Да, насколько он себя помнил, его считали жестким, даже жестоким, но и справедливым. И он не собирался наказывать ребенка за грехи матери.
Мысли о ребенке он тут же выкинул из головы. Думать об этом рано. Сейчас его заботила только месть. Да, на это потребуется время, но он больно ударит ее, так больно, что она никогда этого не забудет.
В ночь перед свадьбой Джейн не находила себе места от ужаса. Не могла ни есть, ни спать, но сама церемония прошла очень уж буднично. В кабинете висконсинского судьи они пробыли меньше десяти минут. Обошлись без друзей, цветов, поцелуев.
По окончании церемонии Брайан Дельгадо, адвокат Кэла, сообщил ей, что Кэл отбывает в Северную Каролину и всю необходимую информацию она будет получать или передавать через него. Кэл не говорил с ней вовсе.
Уехали они, как и прибыли в Висконсин, каждый на своей машине. Вернувшись домой, Джейн почувствовала безмерное облегчение. Все кончено. В следующий раз она увидит его не скоро.
К сожалению, она не приняла во внимание вездесущесть прессы. Через два дня спортивный комментатор «Чикаго трибюн», по наводке пожелавшего остаться неизвестным висконсинского клерка, опубликовал статью о тайном бракосочетании самого знаменитого в истории команды куортербека и доктора Джейн Дарлингтон, профессора физики Ньюберри-колледж.
И началась журналистская вакханалия.
Глава 6
— Имеет.
— Пожалуйста… я мечтала о ребенке. — Она скривилась: пальцы Кэла впились в предплечья. — Я не хотела втягивать тебя Считала, что ты ничего не узнаешь. Я никогда… никогда такого себе не позволяла. Я ничего не могла с собой поделать… а по-другому не получалось.
— Ты не имела права.
— Я знала… знала, что поступаю нехорошо. Но в то же время ничего нехорошего в этом не видела. Я могла думать лишь о ребенке.
Он отпустил ее, и Джейн видела, с каким напряжением дается ему контроль над собой.
— Были и другие способы. Без моего участия.
— Банки спермы исключались.
В его взгляде сквозило презрение.
— Исключались. Надо же. Извини, я в ученые не вышел. Деревенщина, знаешь ли. Уж объясни почему.
— Мой ай-кью — сто восемьдесят.
— Поздравляю.
— Моей заслуги в этом нет, так что гордиться нечем. Такой я родилась, но иногда это скорее проклятие, чем дар Божий, и я хотела обычного ребенка. Поэтому так тщательно выбирала отца. — Она тоже скрестила руки на груди, подбирая слова, дабы еще больше не разозлить его. — Мне требовался мужчина с… э… со средним интеллектом. А в банки сперму обычно сдают студенты-медики.
— Не каролинские тупицы, которые зарабатывают на жизнь гоняя мяч по полю?
— Я знаю, что использовала тебя, — ее пальцы начали крутить пуговицу на платье, — но в данный момент я могу только извиниться.
— Ты можешь сделать аборт.
— Нет! Я люблю этого ребенка всем сердцем и не хочу даже слышать об аборте!
Джейн думала, что он начнет спорить, но Кэл молчал. Она повернулась и отошла к стене, на безопасное расстояние, оберегая себя, оберегая ребенка.
Она слышала, что он идет за ней, чувствовала спиной его буравящий взгляд.
— Тогда поступим следующим образом, профессор. Через несколько дней мы оба отправимся в соседний Висконсин, где репортеры не будут нам докучать. Там и поженимся.
Джейн ахнула, с такой ненавистью он выплюнул последнее слово.
— И не рассчитывай на рай в коттедже с розовыми стенами, потому что этот союз рожден в аду. По окончании церемонии мы расстанемся до рождения ребенка. Потом разведемся.
— О чем ты говоришь? Не пойду я за тебя замуж. Ты не понимаешь. Мне не нужны твои деньги. Ничего мне от тебя не нужно.
— Мне без разницы, что тебе нужно, а что — нет.
— Но почему? Зачем?
— Не хочу плодить беспризорников.
— Этот ребенок не будет беспризорником. Я…
— Заткнись. У меня вагон прав, и я позабочусь о том, чтобы получить их все, вплоть до договора о совместной опеке, если я сочту, что он мне необходим.
— Совместная опека? — вскинулась Джейн. — Этому не бывать! Ребенок мой.
— Зря ты так думаешь.
— Я тебя к нему не подпущу!
— Ты потеряла право голоса, как только приступила к исполнению своего мерзкого плана.
— Я не пойду за тебя.
— Пойдешь. И знаешь почему? Потому что я скорее уничтожу тебя, чем допущу, чтобы мой ребенок родился вне брака.
— Сейчас другое время. Одиноких матерей миллионы. Люди не придают этому никакого значения.
— А я придаю. И послушай меня. Попытаешься взбрыкнуть, я потребую полную опеку! И затаскаю тебя по судам, пока не разорю.
— Пожалуйста, не делай этого. Ребенок мой! И только мой!
— Скажешь об этом судье.
У нее перехватило дыхание. Боль в груди не давала произнести ни слова.
— Я привык валяться в грязи, профессор, и, по правде говоря, меня это особо не волнует. Более того, даже нравится. Поэтому или мы договоримся полюбовно и останемся чистенькими, или вынесем все на публику, где придется запачкаться, не говоря уже о том, что обойдется все это в кругленькую сумму. Так или иначе, я своего добьюсь.
Она пыталась осознать его слова.
— Но почему? Ты же не хочешь ребенка.
— Ребенок мне действительно не нужен, и я буду проклинать тебя, пока не умру. Но он не виноват в том, что его мать — лживая сучка. Как я и сказал, не хочу плодить беспризорников.
— Я на это не пойду. Этого я не хочу.
— Тяжелое дело. Мой адвокат свяжется с тобой завтра. Он подготовит толстый брачный контракт. Там будет все прописано — и о нас, и о ребенке. Я не смогу пользоваться твоими деньгами, ты — моими. И моя материальная помощь пойдет только ребенку.
— Мне не нужны твои деньги! Разве ты не слушал меня? Я смогу позаботиться о ребенке сама! Мне ничего от тебя не нужно!
Кэл проигнорировал крик ее души:
— Мне скоро уезжать в Северную Каролину, поэтому мы займемся этим немедленно. За неделю покончим со всеми формальностями, поженимся, а все вопросы, связанные с ребенком, будем решать через моего адвоката.
Он не оставил камня на камне от ее грандиозных планов. Перед ней разверзлась бездна. Как она сможет отдавать ребенка этому варвару, даже на короткое время?
Она будет с ним бороться! Он не имеет никаких прав на ее ребенка! Плевать ей, сколько у него миллионов и как дорого обойдется ей судебный процесс. Ребенок ее! Она не позволит ему и близко подойти к нему. Он не имеет права…
И тут заговорила ее совесть, Право у него есть. Все права. Благодаря ее дьявольской хитрости он стал отцом ребенка и, нравится ей это или нет, имел полное право принимать участие в его судьбе.
Джейн сумела взглянуть правде в глаза. Даже если у нее найдутся деньги на длительный судебный процесс, она на это не пойдет. В эту ситуацию она попала только потому, что пренебрегла принципами, по которым жила, убедила себя, что цель оправдывает средства. Идти дальше по этому пути она не могла. С этого мгновения в своих решениях она должна исходить только из одного критерия: что лучше для ребенка?
Джейн собрала бумаги, направилась к двери.
— Я об этом подумаю.
— Подумай, подумай. Время у тебя есть. Подписать все бумаги ты должна в пятницу, до четырех часов дня.
— Доктор Дарлингтон едва успела к назначенному сроку. — Брайан Дельгадо, адвокат Кэла, постучал по брачному контракту, занимавшему центральное место на его столе. — Она появилась здесь около четырех, очень расстроенная.
— Хорошо. — За неделю Кэл так и не отошел: его по-прежнему переполняла ярость. Слишком уж большую свинью подложила ему Джейн. Он вновь увидел ее в классе. Темно-оранжевое платье с двумя рядами золотых пуговиц, забранные назад волосы, большие очки, скрывающие зеленые глаза. Она больше напоминала какого-нибудь ГУКа[19], чем женщину, побывавшую в его постели.
Кэл подошел к окну, посмотрел на автостоянку. Через два дня он женится. Все его существо бунтовало против этого решения, все, за исключением моральных принципов, на которых его воспитывали: мужчина не должен бросать своего ребенка, даже нежеланного.
Он не хотел в своей жизни ничего постоянного. Во всяком случае, до тех пор, пока мог играть в футбол. А он еще мог и хотел, находясь в самом расцвете сил. Он выполнит свой долг перед ребенком, но Джейн Дарлингтон заплатит за то, что посмела манипулировать его жизнью. Он никому не позволял шпынять себя. Не позволял и не позволит.
— Я хочу наказать ее за это, Брайан. Узнай о ней все.
— Что именно тебя интересует?
— Я хочу знать, где у нее слабое место.
Кэл знал, что Дельгадо идеально подходит для такой работы: еще молод, но глаза акулы, а хватка железная. Он представлял интересы Кэла уже пять лет. Умный, агрессивный, умеющий хранить секреты: ничего лишнего за пределы его конторы не выходило. Иногда желание ублажить своего важного клиента перехлестывало у Дельгадо через край, но Кэл полагал, что с таким недостатком можно мириться. Пока с этой историей он разбирался быстро и эффективно, так что Кэл не сомневался, что и дальше у Дельгадо проблем не возникнет.
— Она не должна выйти сухой из воды, Брайан. Я женюсь на ней, потому что должен, но это еще не конец. Она должна узнать, что ошиблась с выбором. Я не из тех, кого можно использовать как сортирную бумагу.
Дельгадо задумчиво постукивал ручкой по договору.
— Вроде бы она живет очень тихо. Едва ли я найду в ее шкафу много скелетов.
— Найди все, что только можно. Пусть этим займутся твои лучшие люди. Выясни, что для нее самое важное в работе, в карьере. Этого мы и постараемся ее лишить.
Кэл буквально видел, как крутятся колесики в голове Дельгадо, оценивая сложности, которые могли возникнуть при выполнении этого поручения. Менее агрессивный и честолюбивый адвокат скорее всего отказался бы. Но не Брайан. Ему нравилось «убивать».
Уходя от Дельгадо, Кэл принял еще одно решение: он должен защитить наиболее дорогих ему людей от последствий того, что натворила Джейн Дарлингтон. Его семья еще не пришла в себя после смерти Черри и Джейми, и он не будет вываливать на них новые горести. Что же касается ребенка… Да, насколько он себя помнил, его считали жестким, даже жестоким, но и справедливым. И он не собирался наказывать ребенка за грехи матери.
Мысли о ребенке он тут же выкинул из головы. Думать об этом рано. Сейчас его заботила только месть. Да, на это потребуется время, но он больно ударит ее, так больно, что она никогда этого не забудет.
В ночь перед свадьбой Джейн не находила себе места от ужаса. Не могла ни есть, ни спать, но сама церемония прошла очень уж буднично. В кабинете висконсинского судьи они пробыли меньше десяти минут. Обошлись без друзей, цветов, поцелуев.
По окончании церемонии Брайан Дельгадо, адвокат Кэла, сообщил ей, что Кэл отбывает в Северную Каролину и всю необходимую информацию она будет получать или передавать через него. Кэл не говорил с ней вовсе.
Уехали они, как и прибыли в Висконсин, каждый на своей машине. Вернувшись домой, Джейн почувствовала безмерное облегчение. Все кончено. В следующий раз она увидит его не скоро.
К сожалению, она не приняла во внимание вездесущесть прессы. Через два дня спортивный комментатор «Чикаго трибюн», по наводке пожелавшего остаться неизвестным висконсинского клерка, опубликовал статью о тайном бракосочетании самого знаменитого в истории команды куортербека и доктора Джейн Дарлингтон, профессора физики Ньюберри-колледж.
И началась журналистская вакханалия.
Глава 6
— Я тебе этого никогда не прощу, — прошипела Джейн, защелкивая половинки ремня безопасности.
— Главное, помни, кто пришел ко мне с бантом на шее. — Кэл сунул посадочные талоны в карман пиджака спортивного покроя и уселся рядом с ней. Он и не пытался скрыть ненависть к супруге.
Пять дней, минувших с церемонии бракосочетания, перевернули их жизнь. Стюардесса, обслуживающая салон первого класса, остановилась у их кресел, на короткое время прервав словесную битву, которая в той или иной форме продолжалась уже три дня, с появления заметки в «Трибюн». Она принесла поднос с двумя бокалами шампанского.
— Примите наши поздравления! Экипаж счастлив, что вы летите с нами. Мы все болельщики «Старз» и очень за вас рады.
Джейн, беря бокал, заставила себя улыбнуться:
— Благодарю.
Кэл предпочел промолчать.
Взгляд стюардессы скользнул по Джейн, оценивая женщину, которой удалось приручить самого завидного холостяка в городе. Джейн уже начала привыкать к изумлению, читавшемуся на лицах людей, когда они видели ее впервые. Они, несомненно, полагали, что жена Кэла Боннера должна выглядеть и одеваться как топ-модель. Разумеется, хорошо сшитый твидовый пиджак Джейн, брюки и шелковая блуза на модный наряд не тянули. Дорогая одежда, хорошего качества, но больно уж консервативная. Ей подходил классический стиль, и она не собиралась превращаться в модную бабочку.
Волосы она завила, и новая прическа подчеркивала утонченность ее лица. Из украшений надела только золотые серьги-кольца да тоненькое обручальное колечко, купленное адвокатом Кэла по случаю свадьбы. На ее пальце оно выглядело чужеродным телом, и Джейн предпочитала его не замечать.
Поправляя очки, она подумала о том, что компанию Кэлу обычно составляли молодые женщины. Он бы предпочел, чтобы она надела мини-юбку. Оставалось только гадать, как бы он отреагировал, узнав ее истинный возраст.
Ее пугал даже вид его воинственно выпяченной челюсти. Если он и питал к ней хоть какие-то чувства, то искусно их скрывал. Он напоминал Джейн бомбу, готовую взорваться в любой момент.
— Выпей ты. — Она протянула ему свой бокал, как только стюардесса отошла.
— С какой стати?
— Потому что я беременна и не могу пить шампанское. Или ты хочешь, чтобы все об этом узнали?
Кэл зыркнул на нее, осушил бокал, отдал Джейн.
— Ты еще превратишь меня в паршивого алкоголика.
— Я ни разу не видела тебя без стакана в руке, так что большую часть пути ты прошел без моей помощи.
— Ты ни хрена обо мне не знаешь.
— Здорово ты выражаешься. Образно.
— По крайней мере по мне не скажешь, что я проглотил словарь. Сколько потребуется времени, чтобы запас твоих умных слов пошел на убыль?
— Точно не знаю. Если я не буду с этим спешить, ты, может, какие-нибудь и запомнишь.
Она знала, что от таких перепалок попахивает инфантилизмом, но враждебное молчание Кэла очень уж давило ей на нервы, заставляя то и дело поглядывать в сторону выхода из салона. Джейн пугано стремление Кэла избежать малейшего физического контакта. Похоже, он действительно опасался, что не сможет сдержать себя, притронувшись к ней, и просто растерзает. Джейн не нравилось пребывать в постоянном страхе, тем более что рыльце у нее было в пушку, и она решила, что наилучший выход для нее — ответная агрессивность. Ни в коем случае он не должен почувствовать, что она его боится…
Эмоциональный стресс стал лишь одной из перемен, которые принесли последние дни. В пятницу утром, через два дня после свадьбы, приехав в Ньюберри-колледж, она столкнулась с толпой репортеров, выкрикивающих вопросы и тычущих ей в лицо микрофоны. Пробившись сквозь них, Джейн метнулась в кабинет, где ее встретил восторженный взгляд Мэри и огромная стопка записок с просьбой перезвонить, включая одну от Кэла.
Она нашла его дома, он оборвал ее вопросы и зачитал пресс-релиз, написанный его адвокатом. В нем заявлялось, что познакомились они через общих друзей несколько месяцев назад, а решение соединить свои судьбы было спонтанным. В пресс-релизе перечислялись ее академические заслуги, указывалось, что он гордится ее достижениями. Эту фразу Кэл сопроводил пренебрежительным смешком. Далее объявлялось, что несколько последующих месяцев новобрачные проведут в Северной Каролине, в Солвейшене, родном городе Кэла.
Тут Джейн прервала его:
— Это невозможно. У меня студенты, я никуда не поеду. Вновь пренебрежительный смешок:
— С пяти часов этого дня ты берешь… как это у вас называется… временный отпуск без сохранения содержания.
— Никогда!
— А вот в твоем колледже думают иначе.
— О чем ты говоришь?
— Поинтересуйся у своего босса. — И Кэл бросил трубку.
Джейн незамедлительно понеслась в кабинет доктора Уильяма Давенпорта, заведующего кафедрой физики, где и узнала, что Кэл Боннер пожертвовал колледжу приличную сумму ради того, чтобы администрация на ближайшие месяцы обеспечила Джейн более гибкий график работы. Кэл унизил ее, продемонстрировал ее полное бессилие. Росчерком пера в чековой книжке он приобрел контроль над ее жизнью…
Стюардесса подошла вновь, чтобы забрать пустые бокалы. Как только она оставила их вдвоем, Джейн выплеснула накопившееся негодование на Кэла.
— Ты не имел права вмешиваться в мою работу.
— Перестаньте, профессор. Я купил тебе несколько месяцев отпуска. Наоборот, ты должна меня благодарить. Если б не я, у тебя не было бы свободного времени для исследований.
Он слишком много о ней знал, и Джейн это не нравилось. Действительно, уход из колледжа высвобождал ей время для исследований по контракту с «Приз лабораториз», хотя ей и не хотелось в этом признаваться. Ее компьютер уже отправился в Северную Каролину: при наличии модема не имело значения, в какой точке Америки он подключен к сети. Три месяца свободного времени порадовали бы ее, но при других обстоятельствах, в том случае, если бы она сама организовала этот отпуск и могла провести его не в компании Калвина Боннера.
— Я бы с большей пользой могла заниматься этими исследованиями в своем кабинете.
— Это вряд ли. Потому что целая армия репортеров окопалась бы у твоего порога, чтобы спросить, почему самые знаменитые новобрачные города проводят медовый месяц в разных штатах. — Его презрительный взгляд прошелся по Джейн. — В это время я всегда еду в Солвейшен и остаюсь там до первого тренировочного сбора в июле. Может, твой гигантский мозг и может найти убедительный предлог, который позволит мне не брать с собой молодую жену. Я, к сожалению, ничего придумать не смог.
— Не понимаю, как ты надеешься провести своих родственников? Почему не сказать им правду?
— Потому что среди моих родственников таких отменных лгунов, как ты, нет. Вскорости весь город будет знать все подробности, а потом и весь мир. Ты действительно хочешь, чтобы ребенок был в курсе нашей встречи?
Джейн вздохнула:
— Нет. И перестань звать ее «ребенок». — Она бы хотела, чтобы родилась девочка, но от нее ничего не зависело. И еще не решила, спрашивать ли у врачей пол ребенка после ультразвукового обследования.
— Кроме того, моя семья много пережила за этот год, и мне хотелось бы уберечь их от лишних страданий.
Джейн вспомнила, что Джоди упоминала о смерти жены брата Кэла и племянника.
— Мне очень жаль, что на твою семью свалилось такое горе. Но, увидев нас, они сразу все поймут.
— Я думаю, что нет, потому что ты не будешь проводить с ними много времени. Они познакомятся с тобой, узнают, кто ты, но не рассчитывай, что ты сумеешь сблизиться с кем-то из них Если кто-либо спросит, сколько тебе лет, не говори, что тебе уже двадцать восемь. Если будут настаивать, скажешь, что двадцать пять, и ни годом больше.
Что же произойдет, когда он выяснит, что ей тридцать четыре, а не двадцать восемь?
— Я не собираюсь лгать насчет своего возраста.
— Почему нет? Ты же лгала насчет всего остального. Вновь она испытала чувство вины.
— Никто не поверит, что мне двадцать пять. Я выгляжу старше.
— Профессор, я настоятельно советую не злить меня. Я и так на пределе. Неужели у тебя нет контактных линз, чтобы заменить эти чертовы старушечьи очки?
— Видишь ли, они у меня бифокальные.
— Бифокальные?
— Да, с невидимой линией перехода. Верхняя часть — обычное стекло, нижняя — корректирующая дальнозоркость. Их носят многие люди среднего возраста.
Едкой реплики Кэла она не дождалась, потому что в этот самый момент коренастый пассажир, протискивающийся в салон бизнес-класса с двумя большими сумками, задел его руку, сбросив с подлокотника. Джейн посмотрела на мужчину, и глаза ее широко раскрылись: на улице пятнадцать градусов[20], а он в одной нейлоновой водолазке, обтягивающей мышцы груди и рук.
Кэл заметил ее интерес.
— У нас считается, что такие водолазки носят любители поколотить жен.
Он, очевидно, забыл, что рядом с ним не одна из его молоденьких поклонниц. Джейн широко улыбнулась:
— А я-то думала, в вашей деревне женщин не бьют. Его брови сдвинулись к переносице.
— Профессор, ты и представить себе не можешь, что вытворяют в нашей деревне, но, подозреваю, такая возможность у тебя скоро появится.
— Извините, что перебиваю, Кэл, но не могли бы вы дать мне автограф для сына? — Среднего возраста бизнесмен протянул Кэлу ручку и блокнот с логотипом фармацевтической компании.
Кэл расписался, тут же появился второй жаждущий автографа. Люди подходили, пока стюардессы не попросили пассажиров занять свои места. Кэл, к удивлению Джейн, никому не отказывал, для каждого из болельщиков находил доброе слово. Джейн тем временем углубилась в научную статью одного из своих бывших коллег, касающуюся продуктов распада шестикварковой частицы. Но не так-то легко сосредоточиться на проблемах нелинейной физики, когда твой собственный мир поставили с ног на голову. Она могла бы отказаться от визита в Солвейшен, но тогда пресса устроила бы за ней охоту и тень скандала легла бы на будущее малыша. Слишком рискованно.
Джейн понимала, что при любом раскладе история их знакомства не должна стать достоянием общественности. Унижения, которые пришлось испытать ей, не шли ни в какое сравнение с тем, что выпадет на долю ее ребенка, если станет известно, при каких обстоятельствах произошло его зачатие. Она уже обещала себе, что в своих решениях будет прежде всего руководствоваться благом ребенка, вот почему она и согласилась лететь в Северную Каролину.
Джейн поправила очки и вновь попыталась вчитаться в текст. Уголком глаза она увидела, что Кэл сверлит ее взглядом, и возблагодарила Бога, что тот не наделил ее экстрасенсорными способностями: ни за что на свете она не хотела бы прочитать его мысли.
Бифокальные линзы, думал Кэл. Господи, как же он ненавидел эти очки. Он попытался определиться с тем, что ненавидел в сидящей рядом женщине. Список получился длинным, даже если отбросить ее лживость.
Все в ней было серьезным. Даже волосы. Почему она не давала им свободно падать на плечи? Да, цвет классный, тут ни прибавить, ни убавить. У пары его подружек волосы были такого же цвета, но они пользовались краской, а Джейн Дарлингтон все даровала природа.
Серьезные волосы, за исключением пряди за ухом, которая выбилась из прически и теперь завилась буквой S; серьезная одежда. Кожа, однако, хорошая. Но как же ему не нравились эти здоровенные бифокальные очки! В них она точно выглядела на двадцать восемь лет.
Кэл все еще не верил, что женился на ней. Но что он мог поделать, если хотел жить в ладу со своей совестью? Позволить ребенку вырасти без отца? Что бы из него вышло тогда? Нет, нечего об этом и говорить.
Он попытался порадоваться за себя, все-таки поступил правильно, но ощутил одну ярость. Черт побери, он не хотел жениться! Ни на ком. И уж тем более не на этой лживой мымре.
Каждое утро он говорил себе, что она вошла в его жизнь ненадолго, подружка в череде прочих, но замечал на пальце обручальное кольцо, и у него сосало под ложечкой от дурного предчувствия. Уж не знак ли эта свадьба? Знак завершения его спортивной карьеры.
— Как это можно, купить автомобиль, предварительно не посмотрев на него. — Джейн оглядывала салон новенького зеленого джипа «Чероки», который ждал их на автостоянке эшвиллского аэропорта с ключом, спрятанным в магнитном футляре под передним бампером.
— Я нанимаю людей, которые делают это за меня. Столь небрежное напоминание о его богатстве вызвало у Джейн раздражение.
— Как претенциозно.
— Профессор, мы же договаривались насчет умных слов.
Я хотела сказать, мудро, — солгала Джейн. — При случае ты можешь воспользоваться этим словом, особенно если общаешься с приятным тебе человеком. Скажи ему, что он претенциозный, и он будет целый день ходить счастливым.
Спасибо за предложение. Может, я вверну это слово во время следующего телеинтервью.
Джейн подозрительно всмотрелась в него, но не обнаружила и тени недоверия. И подумала о том, что последние несколько дней превратили ее в злобную стерву.
Она выглянула в окно. День выдался холодным, пасмурным, но она не могла не отметить красоты здешних мест. Сколь разительно отличался горный ландшафт запада Северной Каролины от равнин Иллинойса, где она выросла!
Они пересекли Френч-Броуд-Ривер, и по автостраде номер 40 покатили на запад, к Солвейшену. С тех пор как Джейн впервые услышала название родного города Кэла, ей все казалось, что когда-то она его уже слышала.
— Откуда я могла слышать о твоем городе?
— Да, в недалеком прошлом его название было на слуху. Но местные не любят об этом говорить.
Она ожидала продолжения, но не очень удивилась, когда его не последовало. В сравнении с Кэлом она тянула на сороку.
— Поделишься со мной секретом?
Пауза затянулась надолго. Джейн уже решила, что ее вопрос просто проигнорировали, когда Кэл заговорил:
— В Солвейшене обосновался Джи Дуэйн Сноупс. Телеевангелист.
— Разве он не погиб несколько лет назад в авиакатастрофе?
— Да. Улетал из страны с несколькими миллионами долларов, которые ему не принадлежали. Даже на пике карьеры в городе его не жаловали, и теперь, после смерти, жители Солвейшена не хотят, чтобы его имя ассоциировалось с их городом.
— Ты его знал?
— Мы встречались.
— И что это был за человек?
— Мошенник! Любой дурак мог понять это сразу же. Похоже, умственные возможности Кэла не позволяли ему овладеть тонкостями светской беседы. Джейн отвернулась, попыталась полюбоваться проплывающими мимо окна видами, но не получилось: она думала о том, что с разбега окунулась в новую жизнь, которую придется делить с незнакомцем, люто ее ненавидящим.
С автострады они свернули на двухполосное шоссе, петляющее среди холмов. Ржавые кемперы[21], стоящие на заросших сорняками участках, чередовались с перекрытыми воротами подъездными дорожками, которые вели к ухоженным двухэтажным особнякам. Джейн стало не по себе, когда Кэл направил джип на проселочную, усыпанную щебенкой дорогу, уходящую к вершине очередного холма.
— Главное, помни, кто пришел ко мне с бантом на шее. — Кэл сунул посадочные талоны в карман пиджака спортивного покроя и уселся рядом с ней. Он и не пытался скрыть ненависть к супруге.
Пять дней, минувших с церемонии бракосочетания, перевернули их жизнь. Стюардесса, обслуживающая салон первого класса, остановилась у их кресел, на короткое время прервав словесную битву, которая в той или иной форме продолжалась уже три дня, с появления заметки в «Трибюн». Она принесла поднос с двумя бокалами шампанского.
— Примите наши поздравления! Экипаж счастлив, что вы летите с нами. Мы все болельщики «Старз» и очень за вас рады.
Джейн, беря бокал, заставила себя улыбнуться:
— Благодарю.
Кэл предпочел промолчать.
Взгляд стюардессы скользнул по Джейн, оценивая женщину, которой удалось приручить самого завидного холостяка в городе. Джейн уже начала привыкать к изумлению, читавшемуся на лицах людей, когда они видели ее впервые. Они, несомненно, полагали, что жена Кэла Боннера должна выглядеть и одеваться как топ-модель. Разумеется, хорошо сшитый твидовый пиджак Джейн, брюки и шелковая блуза на модный наряд не тянули. Дорогая одежда, хорошего качества, но больно уж консервативная. Ей подходил классический стиль, и она не собиралась превращаться в модную бабочку.
Волосы она завила, и новая прическа подчеркивала утонченность ее лица. Из украшений надела только золотые серьги-кольца да тоненькое обручальное колечко, купленное адвокатом Кэла по случаю свадьбы. На ее пальце оно выглядело чужеродным телом, и Джейн предпочитала его не замечать.
Поправляя очки, она подумала о том, что компанию Кэлу обычно составляли молодые женщины. Он бы предпочел, чтобы она надела мини-юбку. Оставалось только гадать, как бы он отреагировал, узнав ее истинный возраст.
Ее пугал даже вид его воинственно выпяченной челюсти. Если он и питал к ней хоть какие-то чувства, то искусно их скрывал. Он напоминал Джейн бомбу, готовую взорваться в любой момент.
— Выпей ты. — Она протянула ему свой бокал, как только стюардесса отошла.
— С какой стати?
— Потому что я беременна и не могу пить шампанское. Или ты хочешь, чтобы все об этом узнали?
Кэл зыркнул на нее, осушил бокал, отдал Джейн.
— Ты еще превратишь меня в паршивого алкоголика.
— Я ни разу не видела тебя без стакана в руке, так что большую часть пути ты прошел без моей помощи.
— Ты ни хрена обо мне не знаешь.
— Здорово ты выражаешься. Образно.
— По крайней мере по мне не скажешь, что я проглотил словарь. Сколько потребуется времени, чтобы запас твоих умных слов пошел на убыль?
— Точно не знаю. Если я не буду с этим спешить, ты, может, какие-нибудь и запомнишь.
Она знала, что от таких перепалок попахивает инфантилизмом, но враждебное молчание Кэла очень уж давило ей на нервы, заставляя то и дело поглядывать в сторону выхода из салона. Джейн пугано стремление Кэла избежать малейшего физического контакта. Похоже, он действительно опасался, что не сможет сдержать себя, притронувшись к ней, и просто растерзает. Джейн не нравилось пребывать в постоянном страхе, тем более что рыльце у нее было в пушку, и она решила, что наилучший выход для нее — ответная агрессивность. Ни в коем случае он не должен почувствовать, что она его боится…
Эмоциональный стресс стал лишь одной из перемен, которые принесли последние дни. В пятницу утром, через два дня после свадьбы, приехав в Ньюберри-колледж, она столкнулась с толпой репортеров, выкрикивающих вопросы и тычущих ей в лицо микрофоны. Пробившись сквозь них, Джейн метнулась в кабинет, где ее встретил восторженный взгляд Мэри и огромная стопка записок с просьбой перезвонить, включая одну от Кэла.
Она нашла его дома, он оборвал ее вопросы и зачитал пресс-релиз, написанный его адвокатом. В нем заявлялось, что познакомились они через общих друзей несколько месяцев назад, а решение соединить свои судьбы было спонтанным. В пресс-релизе перечислялись ее академические заслуги, указывалось, что он гордится ее достижениями. Эту фразу Кэл сопроводил пренебрежительным смешком. Далее объявлялось, что несколько последующих месяцев новобрачные проведут в Северной Каролине, в Солвейшене, родном городе Кэла.
Тут Джейн прервала его:
— Это невозможно. У меня студенты, я никуда не поеду. Вновь пренебрежительный смешок:
— С пяти часов этого дня ты берешь… как это у вас называется… временный отпуск без сохранения содержания.
— Никогда!
— А вот в твоем колледже думают иначе.
— О чем ты говоришь?
— Поинтересуйся у своего босса. — И Кэл бросил трубку.
Джейн незамедлительно понеслась в кабинет доктора Уильяма Давенпорта, заведующего кафедрой физики, где и узнала, что Кэл Боннер пожертвовал колледжу приличную сумму ради того, чтобы администрация на ближайшие месяцы обеспечила Джейн более гибкий график работы. Кэл унизил ее, продемонстрировал ее полное бессилие. Росчерком пера в чековой книжке он приобрел контроль над ее жизнью…
Стюардесса подошла вновь, чтобы забрать пустые бокалы. Как только она оставила их вдвоем, Джейн выплеснула накопившееся негодование на Кэла.
— Ты не имел права вмешиваться в мою работу.
— Перестаньте, профессор. Я купил тебе несколько месяцев отпуска. Наоборот, ты должна меня благодарить. Если б не я, у тебя не было бы свободного времени для исследований.
Он слишком много о ней знал, и Джейн это не нравилось. Действительно, уход из колледжа высвобождал ей время для исследований по контракту с «Приз лабораториз», хотя ей и не хотелось в этом признаваться. Ее компьютер уже отправился в Северную Каролину: при наличии модема не имело значения, в какой точке Америки он подключен к сети. Три месяца свободного времени порадовали бы ее, но при других обстоятельствах, в том случае, если бы она сама организовала этот отпуск и могла провести его не в компании Калвина Боннера.
— Я бы с большей пользой могла заниматься этими исследованиями в своем кабинете.
— Это вряд ли. Потому что целая армия репортеров окопалась бы у твоего порога, чтобы спросить, почему самые знаменитые новобрачные города проводят медовый месяц в разных штатах. — Его презрительный взгляд прошелся по Джейн. — В это время я всегда еду в Солвейшен и остаюсь там до первого тренировочного сбора в июле. Может, твой гигантский мозг и может найти убедительный предлог, который позволит мне не брать с собой молодую жену. Я, к сожалению, ничего придумать не смог.
— Не понимаю, как ты надеешься провести своих родственников? Почему не сказать им правду?
— Потому что среди моих родственников таких отменных лгунов, как ты, нет. Вскорости весь город будет знать все подробности, а потом и весь мир. Ты действительно хочешь, чтобы ребенок был в курсе нашей встречи?
Джейн вздохнула:
— Нет. И перестань звать ее «ребенок». — Она бы хотела, чтобы родилась девочка, но от нее ничего не зависело. И еще не решила, спрашивать ли у врачей пол ребенка после ультразвукового обследования.
— Кроме того, моя семья много пережила за этот год, и мне хотелось бы уберечь их от лишних страданий.
Джейн вспомнила, что Джоди упоминала о смерти жены брата Кэла и племянника.
— Мне очень жаль, что на твою семью свалилось такое горе. Но, увидев нас, они сразу все поймут.
— Я думаю, что нет, потому что ты не будешь проводить с ними много времени. Они познакомятся с тобой, узнают, кто ты, но не рассчитывай, что ты сумеешь сблизиться с кем-то из них Если кто-либо спросит, сколько тебе лет, не говори, что тебе уже двадцать восемь. Если будут настаивать, скажешь, что двадцать пять, и ни годом больше.
Что же произойдет, когда он выяснит, что ей тридцать четыре, а не двадцать восемь?
— Я не собираюсь лгать насчет своего возраста.
— Почему нет? Ты же лгала насчет всего остального. Вновь она испытала чувство вины.
— Никто не поверит, что мне двадцать пять. Я выгляжу старше.
— Профессор, я настоятельно советую не злить меня. Я и так на пределе. Неужели у тебя нет контактных линз, чтобы заменить эти чертовы старушечьи очки?
— Видишь ли, они у меня бифокальные.
— Бифокальные?
— Да, с невидимой линией перехода. Верхняя часть — обычное стекло, нижняя — корректирующая дальнозоркость. Их носят многие люди среднего возраста.
Едкой реплики Кэла она не дождалась, потому что в этот самый момент коренастый пассажир, протискивающийся в салон бизнес-класса с двумя большими сумками, задел его руку, сбросив с подлокотника. Джейн посмотрела на мужчину, и глаза ее широко раскрылись: на улице пятнадцать градусов[20], а он в одной нейлоновой водолазке, обтягивающей мышцы груди и рук.
Кэл заметил ее интерес.
— У нас считается, что такие водолазки носят любители поколотить жен.
Он, очевидно, забыл, что рядом с ним не одна из его молоденьких поклонниц. Джейн широко улыбнулась:
— А я-то думала, в вашей деревне женщин не бьют. Его брови сдвинулись к переносице.
— Профессор, ты и представить себе не можешь, что вытворяют в нашей деревне, но, подозреваю, такая возможность у тебя скоро появится.
— Извините, что перебиваю, Кэл, но не могли бы вы дать мне автограф для сына? — Среднего возраста бизнесмен протянул Кэлу ручку и блокнот с логотипом фармацевтической компании.
Кэл расписался, тут же появился второй жаждущий автографа. Люди подходили, пока стюардессы не попросили пассажиров занять свои места. Кэл, к удивлению Джейн, никому не отказывал, для каждого из болельщиков находил доброе слово. Джейн тем временем углубилась в научную статью одного из своих бывших коллег, касающуюся продуктов распада шестикварковой частицы. Но не так-то легко сосредоточиться на проблемах нелинейной физики, когда твой собственный мир поставили с ног на голову. Она могла бы отказаться от визита в Солвейшен, но тогда пресса устроила бы за ней охоту и тень скандала легла бы на будущее малыша. Слишком рискованно.
Джейн понимала, что при любом раскладе история их знакомства не должна стать достоянием общественности. Унижения, которые пришлось испытать ей, не шли ни в какое сравнение с тем, что выпадет на долю ее ребенка, если станет известно, при каких обстоятельствах произошло его зачатие. Она уже обещала себе, что в своих решениях будет прежде всего руководствоваться благом ребенка, вот почему она и согласилась лететь в Северную Каролину.
Джейн поправила очки и вновь попыталась вчитаться в текст. Уголком глаза она увидела, что Кэл сверлит ее взглядом, и возблагодарила Бога, что тот не наделил ее экстрасенсорными способностями: ни за что на свете она не хотела бы прочитать его мысли.
Бифокальные линзы, думал Кэл. Господи, как же он ненавидел эти очки. Он попытался определиться с тем, что ненавидел в сидящей рядом женщине. Список получился длинным, даже если отбросить ее лживость.
Все в ней было серьезным. Даже волосы. Почему она не давала им свободно падать на плечи? Да, цвет классный, тут ни прибавить, ни убавить. У пары его подружек волосы были такого же цвета, но они пользовались краской, а Джейн Дарлингтон все даровала природа.
Серьезные волосы, за исключением пряди за ухом, которая выбилась из прически и теперь завилась буквой S; серьезная одежда. Кожа, однако, хорошая. Но как же ему не нравились эти здоровенные бифокальные очки! В них она точно выглядела на двадцать восемь лет.
Кэл все еще не верил, что женился на ней. Но что он мог поделать, если хотел жить в ладу со своей совестью? Позволить ребенку вырасти без отца? Что бы из него вышло тогда? Нет, нечего об этом и говорить.
Он попытался порадоваться за себя, все-таки поступил правильно, но ощутил одну ярость. Черт побери, он не хотел жениться! Ни на ком. И уж тем более не на этой лживой мымре.
Каждое утро он говорил себе, что она вошла в его жизнь ненадолго, подружка в череде прочих, но замечал на пальце обручальное кольцо, и у него сосало под ложечкой от дурного предчувствия. Уж не знак ли эта свадьба? Знак завершения его спортивной карьеры.
— Как это можно, купить автомобиль, предварительно не посмотрев на него. — Джейн оглядывала салон новенького зеленого джипа «Чероки», который ждал их на автостоянке эшвиллского аэропорта с ключом, спрятанным в магнитном футляре под передним бампером.
— Я нанимаю людей, которые делают это за меня. Столь небрежное напоминание о его богатстве вызвало у Джейн раздражение.
— Как претенциозно.
— Профессор, мы же договаривались насчет умных слов.
Я хотела сказать, мудро, — солгала Джейн. — При случае ты можешь воспользоваться этим словом, особенно если общаешься с приятным тебе человеком. Скажи ему, что он претенциозный, и он будет целый день ходить счастливым.
Спасибо за предложение. Может, я вверну это слово во время следующего телеинтервью.
Джейн подозрительно всмотрелась в него, но не обнаружила и тени недоверия. И подумала о том, что последние несколько дней превратили ее в злобную стерву.
Она выглянула в окно. День выдался холодным, пасмурным, но она не могла не отметить красоты здешних мест. Сколь разительно отличался горный ландшафт запада Северной Каролины от равнин Иллинойса, где она выросла!
Они пересекли Френч-Броуд-Ривер, и по автостраде номер 40 покатили на запад, к Солвейшену. С тех пор как Джейн впервые услышала название родного города Кэла, ей все казалось, что когда-то она его уже слышала.
— Откуда я могла слышать о твоем городе?
— Да, в недалеком прошлом его название было на слуху. Но местные не любят об этом говорить.
Она ожидала продолжения, но не очень удивилась, когда его не последовало. В сравнении с Кэлом она тянула на сороку.
— Поделишься со мной секретом?
Пауза затянулась надолго. Джейн уже решила, что ее вопрос просто проигнорировали, когда Кэл заговорил:
— В Солвейшене обосновался Джи Дуэйн Сноупс. Телеевангелист.
— Разве он не погиб несколько лет назад в авиакатастрофе?
— Да. Улетал из страны с несколькими миллионами долларов, которые ему не принадлежали. Даже на пике карьеры в городе его не жаловали, и теперь, после смерти, жители Солвейшена не хотят, чтобы его имя ассоциировалось с их городом.
— Ты его знал?
— Мы встречались.
— И что это был за человек?
— Мошенник! Любой дурак мог понять это сразу же. Похоже, умственные возможности Кэла не позволяли ему овладеть тонкостями светской беседы. Джейн отвернулась, попыталась полюбоваться проплывающими мимо окна видами, но не получилось: она думала о том, что с разбега окунулась в новую жизнь, которую придется делить с незнакомцем, люто ее ненавидящим.
С автострады они свернули на двухполосное шоссе, петляющее среди холмов. Ржавые кемперы[21], стоящие на заросших сорняками участках, чередовались с перекрытыми воротами подъездными дорожками, которые вели к ухоженным двухэтажным особнякам. Джейн стало не по себе, когда Кэл направил джип на проселочную, усыпанную щебенкой дорогу, уходящую к вершине очередного холма.