Фостер Алан Дин. День Диссонанса

   – Почти всю ночь мы решали, как поступить с вами, обормоты, – грубо сообщила она.
   Джон-Том потянулся, помассировал поясницу и укорил себя за то, что не додумался воспользоваться вместо подушки тигрицей. За ночь, проведенную на жесткой земле, у него свело все мышцы.
   – Я лишь одно могу сказать: все ваши обвинения абсолютно необоснованны. Ни в одном из инкриминируемых нам преступлений мы не виновны. Так что же будем делать?
   – Есть, – ответила она.
   – Вот и славно, от завтрака не откажусь. – Мадж попытался изобразить воодушевление. Может, его друг все-таки не ошибся в своих ожиданиях и настырные волшебные ублюдочки вспомнили правила хорошего тона? – И где ж мы будем харчиться?
   – Неподходящее местоимение. – Грельджен отвернулась и подняла жезл.
   Взгляд Джон-Тома проследовал в указанном направлении в кусты, и яркий свет дня открыл ему то, что вчера вечером утаил сумрак. За околицей, выше по течению ручья, поперек неглубокой канавы лежали толстые окоренные сучья. Очаг хранил следы недавнего пользования. Мадж тоже увидел его, и воодушевление – пусть даже наигранное – мгновенно растаяло без следа.
   – И что же на первое, милашка?
   – Фрикасе из водяной крысы, – охотно ответила Грельджен. – Под бутылочку эльфийской амброзии. О таком конце осужденный за покушение на чужую жизнь может только мечтать.
   До сих пор Джон-Том считал конфликт с эльфами чистейшей воды недоразумением, следствием досадного непонимания. Но теперь воображаемая картинка с плотоядными малютками вокруг великолепно обглоданного скелета Маджа вытеснила ситуацию в сферу сюрреализма.
   – Послушайте, вы не должны никого из нас есть.
   Грельджен уперла пухлые ладошки в мягкие бока.
   – Это еще почему?
   Джон-Том лихорадочно искал убедительный ответ.
   – Ну… во-первых, это не подходит к вашему имиджу.
   – Ты спятил, – решительно заявила эльфиня, глядя на него исподлобья. – Пойду-ка проконсультируюсь у старейшин, можно ли нам есть сумасшедших людей.
   – Я всего лишь хотел сказать, что это выглядит дикостью. А как же медовые бисквиты, корзиночки и прочее?
   Грельджен помолчала, а когда наконец заговорила, в ее голосе появился оттенок смущения.
   – Вообще-то ты прав. Но вся беда в том, что время от времени нас одолевает эта страстишка… Ну, ты понимаешь. И тот, кого в такую пору занесет сюда нелегкая, попадает в деревенское меню. – Она взглянула на Глупость и постаралась вернуть голосу высокомерие. – А еще мы считаем полезным купаться иногда в крови девственниц.
   Поразмыслив над этими словами, Глупость всхлипнула и с истерическим хохотом покатилась по земле. Увидев на щеках беззащитной девушки слезы, Грельджен фыркнула и оглянулась через плечо.
   Джон-Том тоже посмотрел в ту сторону. За околицей волшебной деревни несколько эльфов-здоровяков волокли вниз по склону внушительных размеров деревянный чан.
   – Стойте! Церемония омовения отменяется.
   С разочарованным ворчанием грузчики поволокли чан обратно в кусты.
   – По-твоему, это смешно? Ладно, тогда ты первой пойдешь на огонь. Вместо водяной крысы.
   Это обещание получше любого кляпа заставило Глупость умолкнуть.
   – А почему она? – поинтересовался Джон-Том.
   – А почему не она? Во-первых, она уже обескровлена.
   – Что?! Нет! – Глупость попятилась от Грельджен и прижалась спиной к гранитной скале. – Только посмей меня тронуть! Как клопа раздавлю!
   Грельджен равнодушно махнула жезлом и что-то прошептала.
   Глупость с воплем отпрыгнула и схватилась за спину – в одно мгновение гранит раскалился докрасна.
   – Начинай покоряться судьбе, девчонка. Ты – в утреннем меню, это решено. И учти: если что-нибудь и способно вывести меня из себя, так это строптивый завтрак.
   – Пожалуйста! – вскричал Джон-Том, упав на колени и согнувшись так, что его глаза оказались чуть ли не на одном уровне с глазами крошечной мучительницы. – Мы вам не желали зла! Мы хотели только попросить о помощи.
   – Не обессудь, дылда. Я же сказала, временами у нас появляется жуткий аппетит, и в такие дни нам нужно мясо.
   – Но почему – наше? – спросил Мадж. – В этих лесах небось столько ящериц и змей, что на всю деревню хватит.
   – К нам они не забредают, – проворчала она, – а охотиться мы не любим. К тому же лесные твари не совершают неспровоцированных покушений.
   – Е-мое, – пробормотал Мадж. – Неужто в этих малюсеньких головенках нет ни капли мозгов? Сколько можно долдонить: я не хотел!
   Похлопывая жезлом по крошечному стеклянному шлепанцу, Грельджен молча смотрела на выдра. Джон-Том отрешенно заметил, что ножки у эльфини не такие уж и крошечные – по крайней мере на три размера больше обувки.
   – Хватит сотрясать воздух. Нет у меня желания с тобой соглашаться. – Свистом подозвав группу помощников, эльфиня прошла под аркой и направилась к Глупости.
   Из девушки полностью выветрилась агрессивность, и она спряталась за спиной Розарык. Джон-Том понимал: это ее не спасет.
   – Послушайте, – в отчаянии взмолился он, пытаясь выиграть время, а заодно передвинуть поудобнее дуару и вспомнить какую-нибудь подходящую песню. – Вы сказали, что едите мясо только во время голода.
   – Ну и что? – раздраженно отозвалась Грельджен.
   – А чем вы обычно питаетесь? Кроме того, о чем уже упоминали?
   – Молоком и медом, пыльцой и амброзией, нектаром и сладким соком. Чем еще может питаться народ эльфов?
   – Так я и подозревал. – В нем вспыхнула надежда.
   – Ну и что? – повторила она, насупясь.
   Юноша сел, положил ногу на ногу и опустил дуару на землю.
   – Я полагаю, в этой деревне нет профессиональных диетологов?
   – Кого?
   – Конечно, откуда же им взяться. Видишь ли, все ваши проблемы связаны с питанием. Этим объясняется не только противоестественное влечение к протеину, но и ваша… необычная округлость форм. Молоко – это нормально, но все прочее – не что иное, как чистый сахар. Даже гадать не возьмусь, какую жуткую уйму калорий вы поглощаете с ежедневной порцией амброзии. Вероятно, в полете вы расходуете немало глюкозы, но, если перестаете летать, проблема мигом усугубляется.
   Один из эльфийских старейшин вышел из-за спины Грельджен и осведомился:
   – Что за чушь несет этот человек?
   – Не важно. – Грельджен оттеснила его назад и снова повернулась к Джон-Тому. – Я не вижу смысла в твоей болтовне, а если бы и видела, ничто бы от этого не изменилось, потому как у нас жор, и никуда от него не деться. – Она направила жезл на дрожащую Глупость. – Эй ты, девчонка, напрасно прячешься. Выйди вот сюда, чтоб я могла тебя видеть.
   Джон-Том слегка переместился, заслоняя девушку собой.
   – Подожди! Ты должна меня выслушать! Неужели не понимаешь? Чтобы избавиться от тяги к протеину, достаточно лишь изменить гастрономические привычки.
   – Нам неинтересно менять гастрономические привычки, – сказал другой старейшина. – Мы любим нектар, мед и амброзию.
   – Хорошо, хорошо! – возбужденно согласился Джон-Том. – Тогда остается только один выход. Да. Единственный способ избавиться от пристрастия к протеину – сбросить лишний вес, до последней унции. Вы должны разорвать порочный круг. – Он подобрал дуару. – По крайней мере, дайте мне возможность помочь. Может быть, чаропение для этого и не годится, но это все-таки магия.
   – Человек, за кого ты нас принимаешь? – полюбопытствовала Грельджен. – Думаешь, мы не осознаем этой пустяковой проблемки? Думаешь, мы не пытались решить ее с помощью собственной магии?
   – Но среди вас нет чаропевцев.
   – Нет. Такая магия у нас не в ходу. Но мы испробовали все! И абсолютно без толку. Твое чаропение не поможет. Ничто нам не поможет. Мы испытали все виды волшебства, известные народу эльфов, все способы колдунов-великанов. Мы в ловушке у собственного обмена веществ. – Она закатала рукава. – А теперь хватит вешать нам лапшу на уши, ладно? – Эльфиня снова подняла жезл.
   – Только один шанс! Дайте мне только один шанс! – взмолился молодой человек.
   Грельджен перенацелила жезл на него, и он съежился.
   – Предупреждаю, чудище: если это какая-нибудь уловка, мы тебя зажарим раньше девчонки.
   – Мне кажется, есть волшебство, которого вы не испробовали.
   Эльфиня звучно рыгнула.
   – Червивый помет? Тоже было.
   – И даже аэробика?
   Грельджен открыла рот, но через секунду закрыла и отвернулась, чтобы посоветоваться со старейшинами.
   Джон-Том трепетал от волнения.
   Наконец она отделила от кольца голов свою и с большой неохотой спросила:
   – Что это за волшебство? Никогда о нем не слышала.
   Сделав глубокий вдох, Джон-Том положил дуару, поднялся и стал раздеваться до пояса.
   Подойдя поближе, Розарык прошептала ему на ухо:
   – Сахахный, ты что, пхипас неизвестный мне фокус? Скажи, надо будет взяться за мечи?
   – Нет, Розарык, никаких фокусов.
   Она пожала плечами, покачала головой и отошла. Джон-Том начал с вращения руками, постепенно расширяя круги. Тотчас Грельджен отступила на несколько шагов и угрожающе подняла жезл.
   – Вам надо научиться этому волшебству, – сказал он поспешно. – Это базовый комплекс аэробики. Он не только устранит противоестественную тягу к белковой пище, но и вернет вашим телам аэродинамические свойства.
   – Что все это значит? – спросил один из молодых эльфов.
   Старейшина пихнул его под ребра.
   – Глупый, это значит, что мы опять сможем летать.
   – Летать? Летать опять? Опять летать? – Толпа мигом подхватила рефрен.
   – Это уловка, – буркнула Грельджен, но мнение большинства уже перевесило (если это выражение здесь уместно).
   – Ладно. – Она сунула жезл под мышку и подняла на Джон-Тома строгие глаза. – Человек, мы даем тебе шанс. И если ты надеешься протянуть время, то будешь очень разочарован.
   – Это не уловка, – заверил ее Джон-Том, ощущая, как по его бокам струится пот. А ведь он еще даже не начал! – Я, конечно, не Ричард Симмонс, однако вижу, что вам необходимо начать с азов. – Кожей чувствуя пристальные взгляды нескольких сотен пар глаз, он снова набрал полную грудь воздуха и возблагодарил себя за ежеутренние пробежки, сохранившие ему достойную форму. – Давайте начнем с глубоких наклонов. Руки на бедрах, и поосторожнее с крылышками. Приготовились. – Он поколебался. – Лучше всего это делать под музыку.
   Грельджен что-то проворчала под нос, повернулась и отдала краткий приказ. Вскоре сквозь волшебную толпу протолкались несколько крошечных фигурок и заняли места на стене. Каждый музыкант держал в руках хрупкий инструментик. Оркестр состоял из двух флейт, пяти-шести барабанов и чего-то напоминающего ксилофон, побывавший в жуткой автокатастрофе.
   – Что играть? – пискнул микроскопический маэстро.
   – Что-нибудь живенькое.
   – Плясовую или хороводную?
   Оркестранты посовещались между собой и наконец заиграли бодрую мелодию со слабыми восточными обертонами. Джон-Том подождал, улавливая ритм, затем одарил улыбкой внимательную, хоть и преисполненную сомнений аудиторию.
   – Готовы? Тогда начали. Делай, как я. – Он резко наклонился и выпрямился. – Давайте, это нетрудно. Раз, два, три, наклон. Раз, два, три, наклон. Вот так.
   На глазах у спутников Джон-Тома несколько сотен эльфов неумело, но старательно подражали человеческим движениям. Охи и вздохи самой разнообразной тональности в зависимости от размеров глоток не заставили себя Долго ждать.
   Грельджен хрипела и потела, оранжевый шифон насквозь пропитался потом.
   – Ты уверен, что не пытаешься нас угробить?
   – Нет-нет. – Джон-Том и сам дышал чуточку тяжелее. – Видишь ли, это волшебство – не мгновенного действия. Нужно время.
   Он присел и сцепил пальцы на затылке, гадая, много ли успеет показать, прежде чем Грельджен скиснет.
   – А вот это упражнение называется приседанием. Сели, встали, сели, встали. Эй, ты, отстаешь, ну-ка, не лодырничать! Сели, встали, сели, встали.
   Неожиданно он встревожился: а вдруг Грельджен и ее коллеги осерчают, не дождавшись результатов? Но волнения оказались напрасны, волшебный народец терял вес так же быстро, как и набирал.
   Уже на следующий день самые свиноподобные жители деревни хвастали друг перед другом складками кожи на талии. На третий день перемены ощутил каждый, а на четвертый даже Грельджен удалось немного попорхать.
   – Не понимаю, чувак, – сказал Мадж, – ты говорил, это не магия. Но погляди, как быстро они сдулись.
   – Все дело в метаболизме. Их организмы пережигают калории гораздо интенсивнее, чем наши, и, как только к ним возвратится способность летать, горение ускорится.
   Результаты проявлялись и в отношении Грельджен к пленникам. Вместе с весом ее покидала враждебность, хоть и нельзя сказать, что эльфиня превращалась в ангелочка.
   – Человек, ты принес нам великий дар – новое волшебство. – Это прозвучало на пятый день плена и спустя довольно долгое время после того, как среди эльфов перестали ходить разговоры о съедении гостей на ужин.
   – Я должен сказать тебе правду. Это не магия, а всего лишь упражнения.
   – Называй как хочешь, – ответила Грельджен, – но для нас это магия. Мы уже немного похожи на эльфов из далекого прошлого. Даже я, – гордо добавила она и в подтверждение своих слов сложилась пополам, о чем пять дней назад не могла и помыслить. Разумеется, она это сделала в воздухе – так было намного проще. И все же прогресс был неоспорим.
   – Вы свободны, – сказала она путешественникам. Розарык шагнула вперед и осторожно взмахнула лапой. Но от невидимой завесы жара почти ничего не осталось. Тигрица беспрепятственно перешагнула через игрушечную стенку.
   – Благодарность наша безгранична, – продолжала Грельджен. – Вы говорили, что пришли к нам за помощью. – Наслаждаясь новообретенной подвижностью, она выполнила в воздухе аккуратный пируэт. – Что вам угодно?
   – Узнать направление к одному местечку, – ответил Джон-Том. – Городу под названием Кранкуларн.
   – А! Странная цель. Впрочем, не буду совать нос в чужие дела. Подождите.
   Жужжа, как оса, она полетела в деревню и через несколько минут вернулась с четырьмя похудевшими старейшинами. Все они устроились на стене, и четверка развернула пергамент площадью шесть квадратных дюймов – листа крупнее эльфам изготовить не удалось.
   – Значит, Кранкуларн?
   Джон-Том кивнул. Эльфиня закатала рукава винно-красного с белым платья и забубнила заклинание, водя жезлом по пергаменту, который сразу задрожал, будто лист на ветру. На его поверхности прорисовалась золотая черта. Она тянулась вдоль гор и рек, по дорогам и тропам, ни одна из которых не вела напрямик к золотистому алмазу, блестевшему в верхнем левом углу карты.
   Наконец Грельджен умолкла. Дрожь пергамента унялась, позволив старейшинам разжать сведенные судорогой пальцы. Джон-Том подобрал с травы свеженачерченную карту и ощутил тепло. Неподалеку от одной из тонюсеньких тропок ярко флюоресцировало крошечное пятнышко.
   – Этот огонек всегда покажет, где вы находитесь, – пояснила Грельджен. – Почаще заглядывайте в карту, и тогда ни за что не заблудитесь. – Трепеща прозрачными крылышками, эльфиня зависла у плеча юноши и провела жезлом по пергаменту. – Как видишь, добраться туда непросто. Ни одной прямой дороги.
   – Нам сказали, что Кранкуларн перемещается.
   – Все верно, есть у него такая особенность. Но ты не бойся, карта все равно доведет. Смею заверить, на картографии мы собаку съели. Полезное ремесло, да вот только редко случается им пользоваться. Нам и здесь очень нравится.
   Поблагодарив, Джон-Том сложил карту и бережно засунул в карман индиговой рубашки.
   – А все-таки, человек, зачем тебе нужно в Кранкуларн?
   – Хочу приобрести одну вещицу в магазине «То, не знаю что».
   Эльфиня кивнула с серьезным выражением крошечного личика.
   – Правда, до нас дошло множество слухов, – продолжал юноша, – что в этом магазинчике небезопасно.
   – Да, это так. Ибо в этом магазине, человек, всегда хранится немалый запас Истины. А Истина, да будет тебе известно, – самый непопулярный товар. Мой тебе совет: выбирай покупки с большой осторожностью. Тамошние призы и скидки не всегда доводят до добра.
   – Мы будем бдительны, – уверил он.
   Грельджен неторопливо кивнула.
   – А заодно берегите свои сердца и души. Что ж, человек, желаю удачи тебе и твоим спутникам. Если возвращаться будете этим же путем, мы вам покажем Облачный Танец. Возможно, – добавила она задумчиво, – я и сама в нем поучаствую.
   – В воздухе куда проще танцевать, чем на земле, – заметила Глупость.
   Грельджен ухмыльнулась.
   – Детка, все зависит от того, что ты выделываешь в воздухе.
   Она чинно повернулась кругом и, сопровождаемая четверкой старейшин, упорхнула в деревню.
   «И вот мы снова на свободе, – подумал Джон-Том, – не только мы, но и волшебный народец».

Глава 12

   Карта помогла выбраться из узкого дефиле, где обитали эльфы. Деревню они покидали под музыку и ритмичное кряканье – все население, словно охваченное массовым безумием, занималось аэробикой. Грельджен было еще далеко до изящества Джейн Фонды, но она была полна решимости переплюнуть своих подданных, и Джон-Том ничуть не сомневался, что воли ей на это достанет.
   Несколько дней шествия по стране непуганой дичи – и вот позади перевал через самую высокую гору и западный склон гряды. Вопреки утверждению Грельджен, будто остаток пути до Кранкуларна окажется нелегким, путники с каждым днем чувствовали себя все увереннее. Покинув деревню эльфов, они не встречали ни опасных животных, ни разумных существ, и пищи им хватало с избытком.
   Впереди лежала пустыня, но Джон-Том верил, что ее удастся преодолеть дня за два. Все шло прекрасно. Их больше не тревожили дурные сны, и юноша просыпался с запасом сил и веры в себя. Опавшая листва служила удобным пружинистым ложем. Они снова углубились в лиственный лес, оставив позади вечнозеленый…
   Он натянул на себя плащ. От ночного костра осталось лишь несколько струек дыма. По ту сторону кострища посапывала Розарык, а рядышком похрапывал Мадж. Обычно выдр просыпался первым.
   Джон-Том окинул взглядом весь бивуак и торопливо сел.
   – Яльвар? Глупость?
   Отклика не последовало. Ни от деревьев, ни от чего-либо иного.
   Он вскочил и позвал снова. Крики разбудили Маджа и Розарык.
   – Ну, что еще стряслось, приятель?
   Джон-Том повел вокруг себя рукой.
   – Смотри сам.
   Мадж поглядел на места у костра, где должны были лежать исчезнувшие.
   – Э, кореш, да они не за ягодками к завтраку ушли. Видишь, все их шмотки пропали.
   – Может, их выкрали? – пробормотал Джон-Том.
   – И чтобы я пхи этом ухом не повела? – спросила Розарык. – Чепуха.
   – Ты права, это исключается. Значит, сами ушли, причем скрытно, что свидетельствует о преднамеренности…
   – О чем? – озадаченно прорычала тигрица.
   – Извини, привычка к юридическим терминам. Я в том смысле, что они заранее решили смыться. А почему – не спрашивай.
   – И куда же они могли уйти?
   – Ну, может, где-нибудь поблизости есть город. Сейчас посмотрю карту.
   Он сунул руку в карман и вскрикнул. Краткие и суетливые поиски подтвердили наихудшее из опасений: карта исчезла бесследно.
   – Мадж, это не ты…
   Выдр оскорбленно встопорщил усы и отрицательно замотал головой.
   – Ты ее мне, шеф, ни разу не давал. Я видел, как ты сам запихнул ее в карман. – Мадж вздохнул, сел на камень и поправил тирольку, придав перу обычный франтовской наклон. – Слов не нахожу, до чего ж я удивлен. Этот Корробок, конечно, ублюдок каких поискать, но он явно знал, что делает, когда давал девчонке кликуху.
   – Я с самого начала подозхевала ее, – добавила Розарык. – Зхя мы не пходали стехву в Снахкене, когда была возможность…
   Джон-Том вдруг поймал себя на том, что глядит вперед, сквозь редколесье, на далекую пустыню.
   – А Яльвар? Он тоже сбежал. Это уже полная чушь. Куда он денется без нашей помощи и защиты?
   Мадж, стоявший возле друга, успокаивающе положил лапу ему на плечо.
   – Эх, парень! Неужто ты так плохо изучил жизнь с тех пор, как очутился в нашем мире? Кто знает, чего наобещал девчонке старый Яльвар. Он – торгаш, купеза. Бьюсь об заклад, малышка польстилась на его посулы, предпочла нам старикашку. Может, на тот бережок его высадили честные ребята, которых он надул. В этом мире, чувак, нельзя никому верить на слово. А про Яльвара мы знаем только то, что в своем родном городе он был старым богатым педиком.
   – Ну, допустим, ему понадобилась помощь Глупости. Но зачем они стащили карту? Для возвращения в Снаркен она не нужна.
   – Так ведь ясно же. Они ушли не в Снаркен. – Мадж повернулся и опустил глаза на едва различимую тропку. – И мы наверняка сможем в этом убедиться.
   И действительно, неподалеку от бивуака на сырой от росы земле обнаружились два четких отпечатка: маленький, можно даже сказать, изящный след Яльвара, а рядом – вмятина от сандалии Глупости. Следы спускались вниз по склону и вели в пустыню.
   – Теперь понятно, шеф, куда они намылились. В Кранкуларн? Потому и сперли карту.
   – Но для чего? – Розарык недоумевающе покачала головой. – Почему они не захотели идти вместе с нами?
   – Господи, милашка, да ты такая же бестолковая, как и он. Неужто до вас обоих еще не дошло? Яльвар – деляга. Он задумал скупить все запасы лекарства, а потом отправиться к его волшебной милости и заломить бешеную цену. И Клот согласится, потому как иначе ему придется отбросить коньки. – Выдр посмотрел на Джон-Тома. – Кореш, мы напрасно доверяли старому пердуну. В благодарность он нагнулся и набздел нам прямо в рожи.
   – Ну, насчет Яльвара, может, ты и прав, – с горечью промямлил Джон-Том, – но чтобы Глупость…
   – А почему бы и нет, парень? Или ты думаешь, она в тебя втрескалась? Да ей такое пришлось пережить… Разве можно осуждать девчонку за то, что она решила маленько позаботиться о себе?
   – Но ведь о ней заботились мы! Хорошо заботились!
   Мадж пожал плечами.
   – Выходит, не очень хорошо. Я ж говорю: старикашка черт-те чего мог ей наобещать в награду за помощь.
   – И как тепехь быть, Джон-Том? – мягко спросила Розарык.
   – Не назад же поворачивать… Можно было бы вернуться в волшебную деревню за другой картой, но на это уйдут недели. Если Мадж прав в своих подозрениях, времени терять нельзя, иначе Яльвар и Глупость наверняка Доберутся до лекарства раньше нас. Ничего. Я успел очень внимательно изучить карту и многое запомнил.
   – Мура это все, кореш. – Мадж наклонился и чуть не ткнулся носом в землю, а когда выпрямился, у него топорщились усы. – Осталось бы хоть чуточку запаха, а уж выдра унюхает его и на суше, и на воде, вот так. А этот след – крепкий, как от шлюхи в течке. Пока нет дождя мы с него не собьемся. А впереди – пустыня, и если не будем считать ворон, запросто догоним чертовых ренегатов.
   – Я с тобой, мой сахахный. Джон-Том, не вешай нос.
   – А я и не думал вешать, Розарык. Я думал о том, как мы с ними поступим, когда догоним.
   – Главное – догнать! – Она наклонилась к нему и обнажила ослепительно белые клыки. – А уж остальное пхедоставь мне.
   – Розарык, я не уверен, что ты обойдешься с ними галантно… – Хоть Джон-Тома и провели, мысль о Глупости в лапах тигрицы ничуть его не утешила.
   – Джон-Том, любой мой поступок соответствует кодексу чести, котохый свято соблюдается на моей ходине, – произнесла тигрица ледяным тоном. Затем нахмурилась – у нее возникло подозрение. – Только не говохи, что все еще питаешь симпатии к маленькой стехве.
   Юноша надел котомку.
   – У нас еще нет доказательств, что она ушла с Яльваром добровольно. А вдруг он ее заставил?
   Мадж уже ждал на краю бивуака – ему не терпелось пуститься в погоню.
   – Ну, пошли же, чувак! Даже если тебе наплевать на возраст, вспомни хотя бы, что девчонка крупнее и сильнее старого хорька. И вполне могла заорать.
   – Необязательно. Например, если Яльвар приставил нож к ее горлу. Да, я согласен: все выглядит так, будто она ушла по своей охоте. Но мы не можем обвинять ее, пока не получим неопровержимых улик. Не пойман – не вор.
   Мадж сплюнул.
   – Еще одна благоглупость твоего мира?
   – Не только моего, – возразил Джон-Том. – Это вселенский трюизм.
   – Моя вселенная, приятель, о нем и слыхом не слыхивала.
   Розарык оставила спорящих и пошла впереди, то отыскивая на тропинке следы, то высматривая в зарослях признаки засады. Время от времени Мадж обгонял ее и тыкался носом в землю. Иногда следы беглецов исчезали под проточной водой или смешивались со следами других существ, но ничто не могло сбить Маджа с толку.
   – Похоже, они смазали пятки, как только мы все задрыхли, – заключил выдр после полудня. – Опережают нас часов на шесть, а то и поболе.
   – Догоним. – Джон-Том шел широким, легким, размеренным шагом.
   – А может, хорек не так уж стар, как прикидывался? – предположил Мадж.
   – Все равно догоним.
   Но и на следующий день они не догнали девушку и хорька. До позднего вечера они шли за тигрицей, пока накопившиеся ушибы и царапины не вынудили Джон-Тома объявить привал.
   Спали они беспокойно и еще до рассвета двинулись дальше. Во второй половине дня последние деревья сменились чахлым кустарником и голыми камнями. Впереди широкая, чуть всхолмленная желто-коричневая равнина переливалась в чистейшую гипсовую белизну, простершуюся от горизонта к горизонту. Пустыня лежала довольно высоко над уровнем океана, и потому жара в ней была не смертельна, а всего лишь изнурительна. Стоял мертвый штиль, и тонкий покров песка хранил отчетливые следы Яльвара и Глупости.