— Когда, говоришь, это было? — спросил Селби.
— Во вторник вечером.
— Ты что-то говорил об опознании?
— Да. Лейси зашел к Рэнсому сегодня утром узнать кое-что о своей машине. Лайт видел, как он разговаривал с Рэнсомом, и утверждает, что Лейси и есть тот человек, которого он вез.
Селби с минуту подумал, затем сказал:
— В Санта-Делбарра есть пара чартерных самолетов.
Пусть шериф подъедет и посмотрит, нельзя ли найти соответствующий заказ на самолет.
— Ладно, — пообещал шериф. — Послушай, Дуг, предположим, у нас хватит оснований навесить на Лейси обвинение, а миссис Берк захочет спасти его. Не может ли она тогда изменить свои показания насчет фотографий?
— А почему бы и нет? — устало ответил Селби. — Ловкий адвокат может легко это устроить. Скажет, что было плохое освещение, или что у нее не было с собой очков для чтения, или что это лишь поверхностное сходство с ее мужем, или что она была на грани истерики и сделала слишком поспешное заключение, а потом, изучив фотографии более тщательно, поняла, что это не ее муж.
— Думаешь, она возьмет какого-нибудь ловкого адвоката? — спросил Брэндон.
— Уже взяла, — сказал Селби.
— Кого же?
— Инес Стэплтон.
Брови шерифа Брэндона поползли вверх.
— Инес Стэплтон допущена к адвокатской практике, — продолжал Селби. — Она охотится за моим скальпом по личным причинам и ни перед чем не остановится.
— Ты говорил с ней?
— Да, она была здесь и предупредила меня.
Брэндон обошел стол и положил руку на плечо молодого человека.
— Ты устал, Дуг. Не спеши, не волнуйся. Не позволяй Инес растрачивать твою энергию. Она еще новичок в игре. И все же мы не можем позволить себе потворствовать ей.
— Я понимаю, — сказал Селби устало и, когда Брэндон уже двинулся к выходу, напомнил: — Посмотри, что можно разузнать в аэропорту.
Когда шериф ушел, Селби положил трубку, встал и беспокойно зашагал по кабинету. Несколько минут он стоял у окна, бесцельно глядя на улицу, затем надел шляпу и пошел к двери.
— Для вашего личного сведения, — сообщил он Аморетт Стэндиш, — я иду в парикмахерскую. А для сведения налогоплательщиков, избирателей и представителей прессы, я занят работой над делом об убийстве.
Она усмехнулась и спросила:
— Тяжелая была ночь?
Селби кивнул, засунул руки поглубже в карманы и зашагал по длинному коридору здания суда. На полпути к лестнице он увидел Сильвию Мартин, выходящую из окружной канцелярии.
— Привет! — окликнула она его с веселой улыбкой и взмахнула приветливо рукой.
Дуг ответил на приветствие, подошел к ней, взял за руку и сказал:
— Назревают новые события.
— Как скоро? — спросила Сильвия.
— Вероятно, не позже чем через полчаса или час.
— Важные? — спросила она.
— Думаю, да. Водитель такси узнал в Лейси пассажира, которого он подвозил в Санта-Делбарра в ночь убийства.
— Что ему было нужно в Санта-Делбарра? — удивленно спросила она.
— Судя по всему, самолет, — ответил Селби. — Сейчас мы проверяем это предположение.
— Что с отпечатками пальцев, Дуг?
— Судя по отпечаткам, тот бродяга под эстакадой не Джон Берк… если только кто-нибудь не прошелся по всему дому Джона Берка, стирая все его отпечатки, чтобы оставить для нас целую серию других отпечатков.
— Разве можно такое проделать, Дуг?
— Теоретически — да.
— Ты выглядишь сегодня не очень энергичным.
— А я и вправду сегодня не энергичен, — признался он. — Сил у меня так мало, что я не мог открыть дверь и пролез в щель под ней — прямо в шляпе.
— В чем дело, Дуг?
— Не знаю. Я хожу вокруг да около, и это действует мне на нервы. В любом деле из тех, что я вел, было нечто осязаемое, за что я мог ухватиться в качестве отправного момента. А здесь не за что зацепиться.
— Я знаю, Дуг, — посочувствовала она, — но тебе нужно взбодриться и взяться за дело. У тебя впереди серьезная борьба.
— Я могу выдержать любое сражение, пусть бы только кто-нибудь его начал.
— Они и собираются это сделать, — сказала Сильвия.
— Расскажешь мне все, что знаешь.
— Пойдем сюда, в комнату надзирателей. Сейчас там никого нет.
Он последовал за девушкой в комнату надзирателей.
Она прислонилась к решетке, которая отделяла стол надзирателей от скамей посетителей, и сказала:
— Большое жюри заседает сегодня, Дуг… — Она подождала, но он молчал, и Сильвия продолжила: — Джек Уортингтон, председатель Большого жюри, не принимал активного участия в выборной кампании, но он был за Роупера. Он и сейчас еще за него. А вот какова точка зрения Роупера, я не знаю — может быть, он просто охотится за десятью тысячами долларов, — но он добрался до Уортингтона, а Уортингтон не прочь заполучить твой скальп.
— Мой скальп?
— Да.
— Что ты имеешь в виду?
— Роупер распространяет слухи, что вам с Брэндоном везло до тех пор, пока у тебя были только мелкие дела. Естественно, он завидует твоей репутации и хотел бы видеть, как ты провалишься. Он считает, что данный случай — начало твоего провала.
— Какое это имеет отношение к Большому жюри?
— Самое прямое, — сказала Сильвия. — Если заранее подготовленные присяжные обвинят Лейси, тебе ведь придется вынести обвинительный приговор, не так ли?
— Думаю, что так.
— Предположим, они сделают это до того, как ты сможешь полностью отработать это дело?
Селби признался:
— Если бы мне пришлось заявить суду, что те доказательства, которые у меня есть сейчас, являются неопровержимыми, я бы подал заявление об отставке.
— И тем самым сыграл бы на руку своим врагам, Дуг. Они бы подняли вой, что ты труслив, что не способен прийти на суд и обвинить убийцу, если только это не какой-нибудь простейший случай.
— И мне пришлось бы это стерпеть, — заметил Селби. — Потому что я никогда не стану преследовать того, кого считаю невиновным.
Прищурившись, она изучала его:
— Что-то не видно, будто ты собираешься драться.
— А я не лезу в драку. Я устал. Я похож на собаку, которая гонялась за своим хвостом по кругу до полного изнеможения. Быть воинственным очень хорошо, когда знаешь, что ты на правильном пути. Но совсем не хочется отдавать под суд невинного человека и, прежде всего, не хочется выносить ему приговор. В этом и заключаются трудности прокурорской службы.
— Ты знаешь, кто будет представлять Лейси, Дуг? — спросила Сильвия.
На мгновение у него появилось желание спрятать глаза, но он поборол его и встретился с ее участливым взглядом.
Селби кивнул.
— Кто? — спросила Сильвия.
— Инес Стэплтон.
Ее глаза сверкнули.
— Да… Это объясняет… Дуг Селби, если ты позволишь ей… Если ты остановишься только потому, что захочешь уберечь ее от неудачи или побоишься, что ее лишат адвокатского звания, я никогда с тобой не заговорю до самой смерти. Она сама напрашивается на это.
Иди и борись с ней так же, как ты сражался бы с Сэмом Роупером, если бы на ее месте был он.
— Я исполню свой долг, — сказал Селби.
— Долг тут ни при чем! Если они обвинят Джима Лейси, ты вынесешь ему приговор! Инес Стэплтон не должна вмешиваться в ведение расследования. Она в отчаянии, потому что ты не бегаешь за ней… В аду не сыщешь столько ярости, сколько в отвергнутой женщине, и она ничего так сильно не желает, как растерзать тебя на куски!
Он покачал головой.
— Она не такая, Сильвия.
— Почему не такая?
— Потому что не такая.
— Ты думаешь, она не будет сражаться с тобой всеми доступными ей средствами?
— Она будет делать все, что в ее силах, чтобы добиться оправдания своих клиентов, — ответил Селби. — Она предупредила меня об этом.
— Тогда почему же она не такая, какой я ее считаю?
— Я не могу объяснить.
Сильвия хотела сказать что-то резкое, но сдержалась.
Ее глаза блестели. Спустя секунду она произнесла тихим, напряженным голосом:
— Дуг Селби, я устала от тебя! Пожалуйста, не позволяй ей водить себя на поводу, как медведя с кольцом в носу.
— Не позволю.
— Будут ли у тебя какие-нибудь замечания для прессы по поводу заседания Большого жюри?
— Когда оно заседает?
— Насколько мне известно, сегодня, в два часа пополудни. Уортингтон считает, что некоторые аспекты дела нуждаются в независимом расследовании.
Селби мрачно кивнул.
— Возможно, он прав.
— Но, Дуг, это просто политическая игра. Они стремятся поставить тебя в трудное положение. Они рассуждают так: раз случай довольно трудный, тебя можно втолкнуть в самую середину болота, и пусть люди видят, как ты в нем барахтаешься. Тогда на следующих выборах все вернется на круги своя.
Селби медленно проговорил:
— Я не буду возражать, если Большое жюри допросит свидетелей. Как я понимаю создавшуюся ситуацию, передача дела в суд преждевременна. Я и скажу им об этом. Скажу также, что если сочту необходимым, то подам в отставку.
— Но, Дуг, ты не можешь так поступить, особенно теперь, когда Инес Стэплтон представляет противную сторону. Они завопят, что все подстроено, что ты прекращаешь работу, потому что эта женщина… твой друг…
Селби глубоко вздохнул, распрямил плечи и улыбнулся.
— Мне наплевать, кто что скажет. Я намерен лучшим образом выполнить свой долг. А теперь я иду в парикмахерскую, мечтаю о горячих полотенцах и бритье.
Ее полные тревоги глаза смотрели ему вслед.
Глава 12
Глава 13
— Во вторник вечером.
— Ты что-то говорил об опознании?
— Да. Лейси зашел к Рэнсому сегодня утром узнать кое-что о своей машине. Лайт видел, как он разговаривал с Рэнсомом, и утверждает, что Лейси и есть тот человек, которого он вез.
Селби с минуту подумал, затем сказал:
— В Санта-Делбарра есть пара чартерных самолетов.
Пусть шериф подъедет и посмотрит, нельзя ли найти соответствующий заказ на самолет.
— Ладно, — пообещал шериф. — Послушай, Дуг, предположим, у нас хватит оснований навесить на Лейси обвинение, а миссис Берк захочет спасти его. Не может ли она тогда изменить свои показания насчет фотографий?
— А почему бы и нет? — устало ответил Селби. — Ловкий адвокат может легко это устроить. Скажет, что было плохое освещение, или что у нее не было с собой очков для чтения, или что это лишь поверхностное сходство с ее мужем, или что она была на грани истерики и сделала слишком поспешное заключение, а потом, изучив фотографии более тщательно, поняла, что это не ее муж.
— Думаешь, она возьмет какого-нибудь ловкого адвоката? — спросил Брэндон.
— Уже взяла, — сказал Селби.
— Кого же?
— Инес Стэплтон.
Брови шерифа Брэндона поползли вверх.
— Инес Стэплтон допущена к адвокатской практике, — продолжал Селби. — Она охотится за моим скальпом по личным причинам и ни перед чем не остановится.
— Ты говорил с ней?
— Да, она была здесь и предупредила меня.
Брэндон обошел стол и положил руку на плечо молодого человека.
— Ты устал, Дуг. Не спеши, не волнуйся. Не позволяй Инес растрачивать твою энергию. Она еще новичок в игре. И все же мы не можем позволить себе потворствовать ей.
— Я понимаю, — сказал Селби устало и, когда Брэндон уже двинулся к выходу, напомнил: — Посмотри, что можно разузнать в аэропорту.
Когда шериф ушел, Селби положил трубку, встал и беспокойно зашагал по кабинету. Несколько минут он стоял у окна, бесцельно глядя на улицу, затем надел шляпу и пошел к двери.
— Для вашего личного сведения, — сообщил он Аморетт Стэндиш, — я иду в парикмахерскую. А для сведения налогоплательщиков, избирателей и представителей прессы, я занят работой над делом об убийстве.
Она усмехнулась и спросила:
— Тяжелая была ночь?
Селби кивнул, засунул руки поглубже в карманы и зашагал по длинному коридору здания суда. На полпути к лестнице он увидел Сильвию Мартин, выходящую из окружной канцелярии.
— Привет! — окликнула она его с веселой улыбкой и взмахнула приветливо рукой.
Дуг ответил на приветствие, подошел к ней, взял за руку и сказал:
— Назревают новые события.
— Как скоро? — спросила Сильвия.
— Вероятно, не позже чем через полчаса или час.
— Важные? — спросила она.
— Думаю, да. Водитель такси узнал в Лейси пассажира, которого он подвозил в Санта-Делбарра в ночь убийства.
— Что ему было нужно в Санта-Делбарра? — удивленно спросила она.
— Судя по всему, самолет, — ответил Селби. — Сейчас мы проверяем это предположение.
— Что с отпечатками пальцев, Дуг?
— Судя по отпечаткам, тот бродяга под эстакадой не Джон Берк… если только кто-нибудь не прошелся по всему дому Джона Берка, стирая все его отпечатки, чтобы оставить для нас целую серию других отпечатков.
— Разве можно такое проделать, Дуг?
— Теоретически — да.
— Ты выглядишь сегодня не очень энергичным.
— А я и вправду сегодня не энергичен, — признался он. — Сил у меня так мало, что я не мог открыть дверь и пролез в щель под ней — прямо в шляпе.
— В чем дело, Дуг?
— Не знаю. Я хожу вокруг да около, и это действует мне на нервы. В любом деле из тех, что я вел, было нечто осязаемое, за что я мог ухватиться в качестве отправного момента. А здесь не за что зацепиться.
— Я знаю, Дуг, — посочувствовала она, — но тебе нужно взбодриться и взяться за дело. У тебя впереди серьезная борьба.
— Я могу выдержать любое сражение, пусть бы только кто-нибудь его начал.
— Они и собираются это сделать, — сказала Сильвия.
— Расскажешь мне все, что знаешь.
— Пойдем сюда, в комнату надзирателей. Сейчас там никого нет.
Он последовал за девушкой в комнату надзирателей.
Она прислонилась к решетке, которая отделяла стол надзирателей от скамей посетителей, и сказала:
— Большое жюри заседает сегодня, Дуг… — Она подождала, но он молчал, и Сильвия продолжила: — Джек Уортингтон, председатель Большого жюри, не принимал активного участия в выборной кампании, но он был за Роупера. Он и сейчас еще за него. А вот какова точка зрения Роупера, я не знаю — может быть, он просто охотится за десятью тысячами долларов, — но он добрался до Уортингтона, а Уортингтон не прочь заполучить твой скальп.
— Мой скальп?
— Да.
— Что ты имеешь в виду?
— Роупер распространяет слухи, что вам с Брэндоном везло до тех пор, пока у тебя были только мелкие дела. Естественно, он завидует твоей репутации и хотел бы видеть, как ты провалишься. Он считает, что данный случай — начало твоего провала.
— Какое это имеет отношение к Большому жюри?
— Самое прямое, — сказала Сильвия. — Если заранее подготовленные присяжные обвинят Лейси, тебе ведь придется вынести обвинительный приговор, не так ли?
— Думаю, что так.
— Предположим, они сделают это до того, как ты сможешь полностью отработать это дело?
Селби признался:
— Если бы мне пришлось заявить суду, что те доказательства, которые у меня есть сейчас, являются неопровержимыми, я бы подал заявление об отставке.
— И тем самым сыграл бы на руку своим врагам, Дуг. Они бы подняли вой, что ты труслив, что не способен прийти на суд и обвинить убийцу, если только это не какой-нибудь простейший случай.
— И мне пришлось бы это стерпеть, — заметил Селби. — Потому что я никогда не стану преследовать того, кого считаю невиновным.
Прищурившись, она изучала его:
— Что-то не видно, будто ты собираешься драться.
— А я не лезу в драку. Я устал. Я похож на собаку, которая гонялась за своим хвостом по кругу до полного изнеможения. Быть воинственным очень хорошо, когда знаешь, что ты на правильном пути. Но совсем не хочется отдавать под суд невинного человека и, прежде всего, не хочется выносить ему приговор. В этом и заключаются трудности прокурорской службы.
— Ты знаешь, кто будет представлять Лейси, Дуг? — спросила Сильвия.
На мгновение у него появилось желание спрятать глаза, но он поборол его и встретился с ее участливым взглядом.
Селби кивнул.
— Кто? — спросила Сильвия.
— Инес Стэплтон.
Ее глаза сверкнули.
— Да… Это объясняет… Дуг Селби, если ты позволишь ей… Если ты остановишься только потому, что захочешь уберечь ее от неудачи или побоишься, что ее лишат адвокатского звания, я никогда с тобой не заговорю до самой смерти. Она сама напрашивается на это.
Иди и борись с ней так же, как ты сражался бы с Сэмом Роупером, если бы на ее месте был он.
— Я исполню свой долг, — сказал Селби.
— Долг тут ни при чем! Если они обвинят Джима Лейси, ты вынесешь ему приговор! Инес Стэплтон не должна вмешиваться в ведение расследования. Она в отчаянии, потому что ты не бегаешь за ней… В аду не сыщешь столько ярости, сколько в отвергнутой женщине, и она ничего так сильно не желает, как растерзать тебя на куски!
Он покачал головой.
— Она не такая, Сильвия.
— Почему не такая?
— Потому что не такая.
— Ты думаешь, она не будет сражаться с тобой всеми доступными ей средствами?
— Она будет делать все, что в ее силах, чтобы добиться оправдания своих клиентов, — ответил Селби. — Она предупредила меня об этом.
— Тогда почему же она не такая, какой я ее считаю?
— Я не могу объяснить.
Сильвия хотела сказать что-то резкое, но сдержалась.
Ее глаза блестели. Спустя секунду она произнесла тихим, напряженным голосом:
— Дуг Селби, я устала от тебя! Пожалуйста, не позволяй ей водить себя на поводу, как медведя с кольцом в носу.
— Не позволю.
— Будут ли у тебя какие-нибудь замечания для прессы по поводу заседания Большого жюри?
— Когда оно заседает?
— Насколько мне известно, сегодня, в два часа пополудни. Уортингтон считает, что некоторые аспекты дела нуждаются в независимом расследовании.
Селби мрачно кивнул.
— Возможно, он прав.
— Но, Дуг, это просто политическая игра. Они стремятся поставить тебя в трудное положение. Они рассуждают так: раз случай довольно трудный, тебя можно втолкнуть в самую середину болота, и пусть люди видят, как ты в нем барахтаешься. Тогда на следующих выборах все вернется на круги своя.
Селби медленно проговорил:
— Я не буду возражать, если Большое жюри допросит свидетелей. Как я понимаю создавшуюся ситуацию, передача дела в суд преждевременна. Я и скажу им об этом. Скажу также, что если сочту необходимым, то подам в отставку.
— Но, Дуг, ты не можешь так поступить, особенно теперь, когда Инес Стэплтон представляет противную сторону. Они завопят, что все подстроено, что ты прекращаешь работу, потому что эта женщина… твой друг…
Селби глубоко вздохнул, распрямил плечи и улыбнулся.
— Мне наплевать, кто что скажет. Я намерен лучшим образом выполнить свой долг. А теперь я иду в парикмахерскую, мечтаю о горячих полотенцах и бритье.
Ее полные тревоги глаза смотрели ему вслед.
Глава 12
Селби все еще был в парикмахерской, когда шериф Брэндон вызвал его к телефону. Парикмахер снял горячие полотенца, и Селби прямо в простыне, которой был накрыт во время бритья и которая хлопала его по коленям, подошел к телефону.
— Хэлло, Рекс.
Брэндон осторожно заговорил:
— Дуг, я думаю, можно начинать. Я собрал кое-что, но обсуждать это по телефону не хочу. Как насчет того, чтобы встретиться в отеле «Мэдисон»?
— В отеле? — изумился Селби.
— Да, мы будем ждать в вестибюле.
— Хорошо, сейчас буду. — И Селби начал стаскивать с шеи простыню.
— Давайте мне расческу и щетку, — попросил он парикмахера. — Я приведу себя в порядок.
— Мне некогда.
Парикмахер, сгорая от любопытства и стремясь узнать последние новости об убийстве, крутился возле Селби, пока тот водил расческой по волнистым, густым волосам, застегивал пиджак и возвращал на место галстук.
— Должно быть, очень тяжело, — посочувствовал парикмахер, — не спать всю ночь и утром, даже не закончив бритья, куда-то бежать.
— Мм-мм… — промычал Селби, держа во рту булавку для галстука.
— Какие-нибудь новые события? — осторожно спросил парикмахер.
— Просто несколько новых свидетелей, — пробормотал Селби.
Парикмахер наблюдал, как он вынул булавку изо рта и воткнул ее в галстук.
— Из всего того, что я слышал, ясно: тому парню в Туксоне можно не завидовать.
Селби быстро собрался и, не ответив на завуалированный вопрос парикмахера, зашагал к двери. Глаза всех присутствующих были устремлены на него.
Отель «Мэдисон» располагался полуторами кварталами дальше по улице, и Селби, торопясь, вынужден был извиняться перед полудюжиной граждан, которые первыми стали бы критиковать окружного прокурора за отлынивание от своих обязанностей и, однако, посягали теперь на его время, то и дело останавливая его без всяких веских причин, просто, чтобы придать себе больше веса среди знакомых, пересказывая информацию, полученную из первых рук.
Придя в отель «Мэдисон», Селби встретил в вестибюле небольшую группу: Билли Рэнсома, начальника полиции Лас-Алидаса, Рекса Брэндона, мужчину, который был представлен как таксист Сэм Лайт, и еще одного человека, по имени Филип Кроу.
Глаза Брэндона были подозрительно спокойны и неподвижны. Рэнсом казался взволнованным. Двое других были несколько смущены, оказавшись внезапно вовлеченными в официальное расследование по делу об убийстве.
— Ты знаешь, что Большое жюри заседает сегодня днем, Дуг? — спросил шериф.
Селби кивнул.
— Как видно, они собираются провести независимое расследование, — заметил Брэнд он.
Селби снова кивнул и бросил на шерифа предупреждающий взгляд — он не хотел, чтобы шериф говорил лишнее в присутствии свидетелей.
— Хорошо, — сказал Брэндон. — Вот человек, который взял пассажира в Лас-Алидасе и довез его до Санта-Делбарра; далее мистер Кроу, пилот, присутствующий здесь, доставил этого пассажира чартерным рейсом из Санта-Делбарра в Финикс. Лайт опознал Лейси.
Описание Кроу указывает, что это тот же самый человек. Но когда мы пришли сюда, чтобы провести опознание… — Шериф пожал плечами и многозначительно замолчал.
— Ты хочешь сказать, что здесь его уже нет? — спросил Селби.
— Они уехали, — подтвердил Брэндон, — и оставили управляющему отеля письмо, которое просили распечатать в пять часов вечера. Когда я обнаружил, что их нет в отеле и они не вернулись после завтрака, у меня возникли подозрения, и я велел управляющему вскрыть письмо. В письме говорилось, что они вызваны по делу и могут сегодня не вернуться. Если их не будет к пяти часам, то пусть упакуют их вещи и хранят их. В конверте лежало двадцать долларов.
— Минутку, — сказал Селби, вошел в телефонную кабину и набрал справочную: — Некая Инес Стэплтон открывает адвокатскую контору. У нее уже есть телефон?
— Да, Мейн, 604.
— Дайте мне этот номер, пожалуйста, и поскорее.
Это важно. Говорит Селби, окружной прокурор.
— Да, сэр, — ответила телефонистка, и минуту спустя Селби услышал телефонные гудки в кабинете Инес Стэплтон. Он почти не надеялся застать ее и, услышав ее сдержанный и спокойный голос, почувствовал облегчение.
— Хэлло, говорит адвокат Стэплтон.
— Это Дуг Селби, Инес.
— О, да… привет Дуг!
— Я слышал, твои клиенты собираются давать показания перед Большим жюри.
С минуту она молчала, затем спокойно спросила:
— Ты вручил им повестки, Дуг?
— Нет еще.
— Понятно, — сказала она.
Селби почувствовал, что краснеет.
— Я сейчас в отеле «Мэдисон», их здесь нет.
— Нет?
— Нет.
Какое-то время оба молчали.
— Послушай, Инес, — жестко заговорил Селби. — Я считал, что эти люди собираются появиться перед Большим жюри, по крайней мере ты сказала именно так. Поэтому я не считал нужным бежать сломя голову, чтобы налепить на них эти повестки.
— Я же предложила тебе послать им повестки, если хочешь их видеть, Дуг.
— Я ходил бриться.
— Понятно.
— Не очень-то ты помогаешь мне, — упрекнул ее Селби.
— Что ты от меня хочешь, Дуг? Что я должна сделать?
— Я хочу знать, намерены ли твои клиенты предстать перед Большим жюри для допроса сегодня, в два часа дня.
— Не уверена, что могу тебе помочь.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь, где они?
— Не могу тебе сказать, Дуг.
Селби продолжал:
— У меня здесь несколько свидетелей. Я хочу, чтобы они посмотрели на твоих клиентов и попробовали их опознать.
— Но этого нельзя сделать, раз их там не будет, Дуг.
— Послушай, Инес, — заговорил он еще жестче, — ты можешь увиливать сколько угодно, но это уже не игра. Не теннис. Это убийство. Я согласен, ты проявила большую изворотливость, но есть еще многое, чего ты не знаешь, — это касается законов. У молодого адвоката никогда не бывает правильных понятий об этике. Так вот, если ты посоветовала тем людям скрыться, ты попала в большую беду. И более того, если твои клиенты не появятся сегодня перед Большим жюри, это будет выглядеть чертовски скверно. Ты ведь знаешь, что сделает Большое жюри. Оно предъявит им обвинение в убийстве. Их бегство вполне можно считать доказательством их вины.
— Но разве они убежали, Дуг? — спокойно спросила Инес. — Никто не вручал им повесток. Ты не поставил их в известность, когда собирается Большое жюри.
Они добровольно явились в Мэдисон-Сити. Если бы ты хотел вручить им повестки, ты вполне мог это сделать.
Я сказала тебе, где они остановились. Мистер Лейси — бизнесмен. Возможно, его вызвали по какому-то срочному делу.
— Ладно, Инес, хватит. Ты поставила себя под удар.
Потом не кричи, если будет больно. — Селби яростно стукнул телефонной трубкой и вышел в вестибюль.
Брэндон, взглянув на его разгоряченное лицо, сказал Рэнсому:
— Вы хорошо поработали, Рэнсом. Я хочу попросить вас, двух свидетелей, быть под рукой, когда сегодня после полудня откроется Большое жюри. Там или будут люди, которых нужно будет опознать, или мы представим фотографии, которые тоже нужно будет идентифицировать. Ну вот пока и все.
Сказав это, Брэндон взял Селби под руку и снова повел его к телефонной будке, оставив начальника полиции Лас-Алидаса в недоумении: то ли негодовать по поводу столь небрежного обращения с ним и уйти вместе со свидетелями, то ли удовлетвориться комплиментом шерифа.
— Говорил с Инес, Дуг? — небрежно спросил Брэндон.
— Да, — сказал Селби. — Похоже, она ловко воспользовалась обстоятельствами. Ссылается на то, что-де сказала мне утром — ее клиенты здесь, готовы дать показания и я могу вручить им повестки о вызове на заседание Большого жюри. Перед тем как отправить повестки, я решил побриться, а они тем временем сбежали. Честно говоря, Рекс, я чувствую себя так, словно меня переехал паровой каток.
Брэндон успокаивающе покачал головой.
— Я уверен, они удрали прежде, чем ты вошел в парикмахерскую, Дуг. Инес представляет своих клиентов, но она не может ни выставить их из города, ни удержать их здесь. Я думаю, Лейси действительно планировал быть на жюри и давать показания. Но когда Лайт узнал его и когда мы стали проверять аэропорты в Санта-Делбарра, он сообразил, что дело закрутилось. Но у меня есть кое-что, чего я не хотел выкладывать перед Рэнсомом. Как ты посоветовал, Терри осмотрел заднюю часть того «кадиллака» и нашел кое-какие отпечатки.
Несколько точно таких же отпечатков он обнаружил в доме Берка, и они совпали в некоторыми из тех, что взяты с кресла в спальне Бинелла. В доме Бинелла мы нашли также отпечатки, которые, по нашему мнению, принадлежат миссис Берк. Кроме того, мы узнали, что самолет Пола Куина был сегодня утром в аэропорту Лас-Алидаса. Если он покинул Туксон около десяти, то прибудет сюда…
Селби резко прервал шерифа и коротко приказал:
— Отправляйся к Билли Рэнсому, Рекс. Пусть он позвонит в Лас-Алидас и пошлет полицейского в аэропорт — задержать Пола Куина.
— Ты выдвигаешь против него обвинение, Дуг? — беспокойно спросил Брэндон.
— Все, что угодно, лишь бы задержать его, — возбужденно ответил Селби, — нападение и побои, увечье или убийство первой степени — мне наплевать. Он — их средство побега. Если мы сможем схватить его прежде, чем они доберутся до самолета…
Брэндон заторопился:
— Я понял тебя, Дуг, все сделаю.
И длинные ноги шерифа мгновенно перенесли его через вестибюль к двери на улицу, откуда тотчас послышался его крик:
— Эй, Рэнсом!.. Билли… Эй! Вернитесь!
Селби поднялся к зданию суда и вошел в свой кабинет. Уныние, которое он чувствовал час назад, уступило место холодной ярости. Он шагал по кабинету, обдумывая детали расследования. Кто же на самом деле тот мертвец?.. Вот было бы унизительно: провести тонкую работу по собиранию косвенных улик против Лейси, или миссис Берк, или против них обоих, обосновать мотивы опознания — конечно, это Джон Берк, кто же еще? — а затем выступила бы Инес Стэплтон и не оставила камня на камне от проведенного им опознания, и тогда жюри было бы вынуждено оправдать виновных… А был ли убитый Джоном Берком или это ловушка, которую расставил убийца? Если бы Лейси был судим и оправдан, он уже никогда не подвергся бы опасности преследования за то же преступление, даже при условии, что он, Селби, найдет улики, неопровержимо доказывающие, что Лейси виновен… И в какое милое положение это поставило бы его… Ладно. Раз Инес хотела борьбы, она ее получит.
Если она…
Зазвонил телефон.
Селби взял трубку и услышал голос Брэндона:
— У тебя было правильное предчувствие, Дуг, но мы на десять минут опоздали. Джим Лейси, миссис Берк и ребенок сели в самолет Пола Куина и вылетели десять минут назад. Куин сказал зевакам на летном поле, что везет свою сестру в путешествие по стране.
— Хорошо, Рекс, — произнес Селби. — Извести все посадочные площадки. Подготовь ордер на арест в связи с уклонением от… Нет, подожди. Мы предоставим решение Большому жюри.
— Дуг, — напомнил Брэндон, — это не дружественное жюри.
— Ну и что же? Я сам настроен не дружески. — И он повесил трубку.
— Хэлло, Рекс.
Брэндон осторожно заговорил:
— Дуг, я думаю, можно начинать. Я собрал кое-что, но обсуждать это по телефону не хочу. Как насчет того, чтобы встретиться в отеле «Мэдисон»?
— В отеле? — изумился Селби.
— Да, мы будем ждать в вестибюле.
— Хорошо, сейчас буду. — И Селби начал стаскивать с шеи простыню.
— Давайте мне расческу и щетку, — попросил он парикмахера. — Я приведу себя в порядок.
— Мне некогда.
Парикмахер, сгорая от любопытства и стремясь узнать последние новости об убийстве, крутился возле Селби, пока тот водил расческой по волнистым, густым волосам, застегивал пиджак и возвращал на место галстук.
— Должно быть, очень тяжело, — посочувствовал парикмахер, — не спать всю ночь и утром, даже не закончив бритья, куда-то бежать.
— Мм-мм… — промычал Селби, держа во рту булавку для галстука.
— Какие-нибудь новые события? — осторожно спросил парикмахер.
— Просто несколько новых свидетелей, — пробормотал Селби.
Парикмахер наблюдал, как он вынул булавку изо рта и воткнул ее в галстук.
— Из всего того, что я слышал, ясно: тому парню в Туксоне можно не завидовать.
Селби быстро собрался и, не ответив на завуалированный вопрос парикмахера, зашагал к двери. Глаза всех присутствующих были устремлены на него.
Отель «Мэдисон» располагался полуторами кварталами дальше по улице, и Селби, торопясь, вынужден был извиняться перед полудюжиной граждан, которые первыми стали бы критиковать окружного прокурора за отлынивание от своих обязанностей и, однако, посягали теперь на его время, то и дело останавливая его без всяких веских причин, просто, чтобы придать себе больше веса среди знакомых, пересказывая информацию, полученную из первых рук.
Придя в отель «Мэдисон», Селби встретил в вестибюле небольшую группу: Билли Рэнсома, начальника полиции Лас-Алидаса, Рекса Брэндона, мужчину, который был представлен как таксист Сэм Лайт, и еще одного человека, по имени Филип Кроу.
Глаза Брэндона были подозрительно спокойны и неподвижны. Рэнсом казался взволнованным. Двое других были несколько смущены, оказавшись внезапно вовлеченными в официальное расследование по делу об убийстве.
— Ты знаешь, что Большое жюри заседает сегодня днем, Дуг? — спросил шериф.
Селби кивнул.
— Как видно, они собираются провести независимое расследование, — заметил Брэнд он.
Селби снова кивнул и бросил на шерифа предупреждающий взгляд — он не хотел, чтобы шериф говорил лишнее в присутствии свидетелей.
— Хорошо, — сказал Брэндон. — Вот человек, который взял пассажира в Лас-Алидасе и довез его до Санта-Делбарра; далее мистер Кроу, пилот, присутствующий здесь, доставил этого пассажира чартерным рейсом из Санта-Делбарра в Финикс. Лайт опознал Лейси.
Описание Кроу указывает, что это тот же самый человек. Но когда мы пришли сюда, чтобы провести опознание… — Шериф пожал плечами и многозначительно замолчал.
— Ты хочешь сказать, что здесь его уже нет? — спросил Селби.
— Они уехали, — подтвердил Брэндон, — и оставили управляющему отеля письмо, которое просили распечатать в пять часов вечера. Когда я обнаружил, что их нет в отеле и они не вернулись после завтрака, у меня возникли подозрения, и я велел управляющему вскрыть письмо. В письме говорилось, что они вызваны по делу и могут сегодня не вернуться. Если их не будет к пяти часам, то пусть упакуют их вещи и хранят их. В конверте лежало двадцать долларов.
— Минутку, — сказал Селби, вошел в телефонную кабину и набрал справочную: — Некая Инес Стэплтон открывает адвокатскую контору. У нее уже есть телефон?
— Да, Мейн, 604.
— Дайте мне этот номер, пожалуйста, и поскорее.
Это важно. Говорит Селби, окружной прокурор.
— Да, сэр, — ответила телефонистка, и минуту спустя Селби услышал телефонные гудки в кабинете Инес Стэплтон. Он почти не надеялся застать ее и, услышав ее сдержанный и спокойный голос, почувствовал облегчение.
— Хэлло, говорит адвокат Стэплтон.
— Это Дуг Селби, Инес.
— О, да… привет Дуг!
— Я слышал, твои клиенты собираются давать показания перед Большим жюри.
С минуту она молчала, затем спокойно спросила:
— Ты вручил им повестки, Дуг?
— Нет еще.
— Понятно, — сказала она.
Селби почувствовал, что краснеет.
— Я сейчас в отеле «Мэдисон», их здесь нет.
— Нет?
— Нет.
Какое-то время оба молчали.
— Послушай, Инес, — жестко заговорил Селби. — Я считал, что эти люди собираются появиться перед Большим жюри, по крайней мере ты сказала именно так. Поэтому я не считал нужным бежать сломя голову, чтобы налепить на них эти повестки.
— Я же предложила тебе послать им повестки, если хочешь их видеть, Дуг.
— Я ходил бриться.
— Понятно.
— Не очень-то ты помогаешь мне, — упрекнул ее Селби.
— Что ты от меня хочешь, Дуг? Что я должна сделать?
— Я хочу знать, намерены ли твои клиенты предстать перед Большим жюри для допроса сегодня, в два часа дня.
— Не уверена, что могу тебе помочь.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь, где они?
— Не могу тебе сказать, Дуг.
Селби продолжал:
— У меня здесь несколько свидетелей. Я хочу, чтобы они посмотрели на твоих клиентов и попробовали их опознать.
— Но этого нельзя сделать, раз их там не будет, Дуг.
— Послушай, Инес, — заговорил он еще жестче, — ты можешь увиливать сколько угодно, но это уже не игра. Не теннис. Это убийство. Я согласен, ты проявила большую изворотливость, но есть еще многое, чего ты не знаешь, — это касается законов. У молодого адвоката никогда не бывает правильных понятий об этике. Так вот, если ты посоветовала тем людям скрыться, ты попала в большую беду. И более того, если твои клиенты не появятся сегодня перед Большим жюри, это будет выглядеть чертовски скверно. Ты ведь знаешь, что сделает Большое жюри. Оно предъявит им обвинение в убийстве. Их бегство вполне можно считать доказательством их вины.
— Но разве они убежали, Дуг? — спокойно спросила Инес. — Никто не вручал им повесток. Ты не поставил их в известность, когда собирается Большое жюри.
Они добровольно явились в Мэдисон-Сити. Если бы ты хотел вручить им повестки, ты вполне мог это сделать.
Я сказала тебе, где они остановились. Мистер Лейси — бизнесмен. Возможно, его вызвали по какому-то срочному делу.
— Ладно, Инес, хватит. Ты поставила себя под удар.
Потом не кричи, если будет больно. — Селби яростно стукнул телефонной трубкой и вышел в вестибюль.
Брэндон, взглянув на его разгоряченное лицо, сказал Рэнсому:
— Вы хорошо поработали, Рэнсом. Я хочу попросить вас, двух свидетелей, быть под рукой, когда сегодня после полудня откроется Большое жюри. Там или будут люди, которых нужно будет опознать, или мы представим фотографии, которые тоже нужно будет идентифицировать. Ну вот пока и все.
Сказав это, Брэндон взял Селби под руку и снова повел его к телефонной будке, оставив начальника полиции Лас-Алидаса в недоумении: то ли негодовать по поводу столь небрежного обращения с ним и уйти вместе со свидетелями, то ли удовлетвориться комплиментом шерифа.
— Говорил с Инес, Дуг? — небрежно спросил Брэндон.
— Да, — сказал Селби. — Похоже, она ловко воспользовалась обстоятельствами. Ссылается на то, что-де сказала мне утром — ее клиенты здесь, готовы дать показания и я могу вручить им повестки о вызове на заседание Большого жюри. Перед тем как отправить повестки, я решил побриться, а они тем временем сбежали. Честно говоря, Рекс, я чувствую себя так, словно меня переехал паровой каток.
Брэндон успокаивающе покачал головой.
— Я уверен, они удрали прежде, чем ты вошел в парикмахерскую, Дуг. Инес представляет своих клиентов, но она не может ни выставить их из города, ни удержать их здесь. Я думаю, Лейси действительно планировал быть на жюри и давать показания. Но когда Лайт узнал его и когда мы стали проверять аэропорты в Санта-Делбарра, он сообразил, что дело закрутилось. Но у меня есть кое-что, чего я не хотел выкладывать перед Рэнсомом. Как ты посоветовал, Терри осмотрел заднюю часть того «кадиллака» и нашел кое-какие отпечатки.
Несколько точно таких же отпечатков он обнаружил в доме Берка, и они совпали в некоторыми из тех, что взяты с кресла в спальне Бинелла. В доме Бинелла мы нашли также отпечатки, которые, по нашему мнению, принадлежат миссис Берк. Кроме того, мы узнали, что самолет Пола Куина был сегодня утром в аэропорту Лас-Алидаса. Если он покинул Туксон около десяти, то прибудет сюда…
Селби резко прервал шерифа и коротко приказал:
— Отправляйся к Билли Рэнсому, Рекс. Пусть он позвонит в Лас-Алидас и пошлет полицейского в аэропорт — задержать Пола Куина.
— Ты выдвигаешь против него обвинение, Дуг? — беспокойно спросил Брэндон.
— Все, что угодно, лишь бы задержать его, — возбужденно ответил Селби, — нападение и побои, увечье или убийство первой степени — мне наплевать. Он — их средство побега. Если мы сможем схватить его прежде, чем они доберутся до самолета…
Брэндон заторопился:
— Я понял тебя, Дуг, все сделаю.
И длинные ноги шерифа мгновенно перенесли его через вестибюль к двери на улицу, откуда тотчас послышался его крик:
— Эй, Рэнсом!.. Билли… Эй! Вернитесь!
Селби поднялся к зданию суда и вошел в свой кабинет. Уныние, которое он чувствовал час назад, уступило место холодной ярости. Он шагал по кабинету, обдумывая детали расследования. Кто же на самом деле тот мертвец?.. Вот было бы унизительно: провести тонкую работу по собиранию косвенных улик против Лейси, или миссис Берк, или против них обоих, обосновать мотивы опознания — конечно, это Джон Берк, кто же еще? — а затем выступила бы Инес Стэплтон и не оставила камня на камне от проведенного им опознания, и тогда жюри было бы вынуждено оправдать виновных… А был ли убитый Джоном Берком или это ловушка, которую расставил убийца? Если бы Лейси был судим и оправдан, он уже никогда не подвергся бы опасности преследования за то же преступление, даже при условии, что он, Селби, найдет улики, неопровержимо доказывающие, что Лейси виновен… И в какое милое положение это поставило бы его… Ладно. Раз Инес хотела борьбы, она ее получит.
Если она…
Зазвонил телефон.
Селби взял трубку и услышал голос Брэндона:
— У тебя было правильное предчувствие, Дуг, но мы на десять минут опоздали. Джим Лейси, миссис Берк и ребенок сели в самолет Пола Куина и вылетели десять минут назад. Куин сказал зевакам на летном поле, что везет свою сестру в путешествие по стране.
— Хорошо, Рекс, — произнес Селби. — Извести все посадочные площадки. Подготовь ордер на арест в связи с уклонением от… Нет, подожди. Мы предоставим решение Большому жюри.
— Дуг, — напомнил Брэндон, — это не дружественное жюри.
— Ну и что же? Я сам настроен не дружески. — И он повесил трубку.
Глава 13
Казалось, что половина округа явилась в здание суда, заполнив коридоры, сбившись группами вокруг мраморной лестницы. Помещение было наполнено сдержанным гулом.
Сэм Роупер успевал повсюду, он переходил от группы к группе, пожимая руки, здороваясь, и всюду, где находил искры неодобрения действиями Селби, раздувал эти тлеющие искры в пламя.
Селби покинул кабинет и, направляясь в зал заседаний Большого жюри, пошел по коридору. Он заметил при этом, как несколько человек, избегая его взгляда, отвернулись, когда он проходил мимо.
Джек Уортингтон, председатель Большого жюри, приветствовал окружного прокурора с преувеличенной вежливостью:
— Как поживаете, мистер Селби? Мы чувствуем, что должны принести вам извинения за то, что вытащили вас сюда после бессонной ночи. Но некоторые из нас думают, что ситуация требует немедленных действий.
Мы не хотим взваливать какие-либо трудности ни на вас, ни на шерифа Брэндона. Вовсе нет. Если бы вы предпочли остаться в своем кабинете и позволили бы позвать вас, когда вы нам потребуетесь, мы бы не возражали.
Селби ответил:
— Я останусь здесь.
Он оглядел собравшихся: на одних лицах было написано любопытство, некоторые были полны сочувствия, другие — явно враждебны. В неодобрительных взглядах он видел результат действий Роупера и его друзей, развязавших кампанию слухов и сплетен.
Уортингтон, человек, известный своим непомерно толстым животом и вспышками политического красноречия, содержал в городе обувной магазин, но обращал больше внимания на интриги мелких местных политиканов, чем на свое собственное дело.
Сейчас он с важным видом обратился к Селби:
— Глаза всей страны устремлены на нас. Столичные газеты начинают концентрировать внимание на нашей общине. Нам надлежит что-то сделать. Мы имеет два убийства. Одно из них — убийство человека, который, возможно, был бродягой, а возможно, и клерком. Плохо, что его убили. Но когда хладнокровно застрелили президента Первого национального банка Лас-Алидаса и украли ценности, это совсем уж недопустимо, нам надлежит что-то предпринять, и предпринять как можно быстрее. Ревизоры могут даже приказать закрыть банк… если только вы, официальные лица, не сможете вернуть деньги!
Уортингтон взглянул на присяжных. В ответ последовало несколько кивков.
— Хорошо, — согласился Селби, — начинайте и делайте что-нибудь.
— Мы собираемся, — заявил Уортингтон, — заслушать доклад о том, что сделали вы, окружной прокурор.
Селби коротко ответил:
— Я вместе с шерифом провожу расследование.
— Сообщите нам, пожалуйста, что конкретно вы раскрыли.
Селби сказал:
— Я сообщу вам основные моменты. По некоторым пунктам я жду подтверждения. По другим — дальнейшего развития событий.
Уортингтон проговорил зловещим тоном:
— Мы не хотим, чтобы вы утаивали от нас хоть что-нибудь, господин окружной прокурор. Мы считаем, что представители суда должны знать все факты.
Селби кратко описал то, что удалось установить и как идет расследование. Когда он закончил, Уортингтон начал вызывать свидетелей, которым были посланы повестки. В основном слушание было лишь повторением доклада Селби. С той лишь разницей, что свидетели не просто рассказывали — им задавали вопросы, и те на них отвечали. По просьбе Селби свидетели один за другим занимали свидетельское место и рассказывали то, что считали нужным. Селби не мешал им, но Уортингтон нажимал на них, задавая дополнительные вопросы. Он особенно смаковал противоречивость показаний, касающихся фотографий мертвого, и делал упор на бегстве Лейси и миссис Берк.
Гарри Перкинс, коронер, чувствуя холодную враждебность допрашивающих и не имея мужества стоять на собственных ногах, спрятался за Селби. Он сказал, что пошел к Селби за советом, стоит ли торопиться с кремированием тела. Нет… насколько ему известно, Селби не делал попытки опознать тело. Он взял отпечатки пальцев… Нет, полиция округа не делала фотографий.
Это было сделано следователями Южной Тихоокеанской железной дороги.
Во время допроса Перкинса Брэндон прислал записку Селби. Тот прочитал ее, скомкал и засунул в боковой карман, подумал минуту и обратился к членам жюри.
— Шериф Брэндон сообщает, что в комнате отеля, занимаемой миссис Берк, он обнаружил важную улику.
Желаете ли вы заслушать его?
— Мы все желаем знать, — сказал Уортингтон.
Селби кивнул стражу у двери.
— Попросите шерифа Брэндона войти.
Рука Селби еще раз потянулась к записке и смяла ее.
Как бы ему хотелось, чтобы члены жюри ответили отрицательно на его вопрос, чтобы он мог выйти из зала и бросить взгляд на улику, а затем держать ее у себя, пока все не разойдутся.
Брэндон вышел вперед, сочувственно взглянул на Селби, поднял правую руку, дал клятву, занял место для свидетелей и в ответ на вопрос Селби сообщил, как, узнав, что Джеймс Лейси и миссис Берк покинули отель, оставив в нем свой багаж, он пошел в их комнаты и произвел тщательный обыск. Его специалист по Дактилоскопии выявил ряд отпечатков, которые, несомненно, принадлежат Лейси. Они не совпадают с отпечатками, найденными на зеркале заднего вида машины Лейси, но совпадают с теми, что найдены в доме убитого банкира и в задней части «кадиллака». При обыске чемодана миссис Берк Брэндон заметил одно место, где подкладка, очевидно, была разрезана, а затем зашита. Распоров подкладку, он нашел лист бумаги. Оказалось, это была записка, подписанная Джоном Берком и датированная прошлым вторником.
Сэм Роупер успевал повсюду, он переходил от группы к группе, пожимая руки, здороваясь, и всюду, где находил искры неодобрения действиями Селби, раздувал эти тлеющие искры в пламя.
Селби покинул кабинет и, направляясь в зал заседаний Большого жюри, пошел по коридору. Он заметил при этом, как несколько человек, избегая его взгляда, отвернулись, когда он проходил мимо.
Джек Уортингтон, председатель Большого жюри, приветствовал окружного прокурора с преувеличенной вежливостью:
— Как поживаете, мистер Селби? Мы чувствуем, что должны принести вам извинения за то, что вытащили вас сюда после бессонной ночи. Но некоторые из нас думают, что ситуация требует немедленных действий.
Мы не хотим взваливать какие-либо трудности ни на вас, ни на шерифа Брэндона. Вовсе нет. Если бы вы предпочли остаться в своем кабинете и позволили бы позвать вас, когда вы нам потребуетесь, мы бы не возражали.
Селби ответил:
— Я останусь здесь.
Он оглядел собравшихся: на одних лицах было написано любопытство, некоторые были полны сочувствия, другие — явно враждебны. В неодобрительных взглядах он видел результат действий Роупера и его друзей, развязавших кампанию слухов и сплетен.
Уортингтон, человек, известный своим непомерно толстым животом и вспышками политического красноречия, содержал в городе обувной магазин, но обращал больше внимания на интриги мелких местных политиканов, чем на свое собственное дело.
Сейчас он с важным видом обратился к Селби:
— Глаза всей страны устремлены на нас. Столичные газеты начинают концентрировать внимание на нашей общине. Нам надлежит что-то сделать. Мы имеет два убийства. Одно из них — убийство человека, который, возможно, был бродягой, а возможно, и клерком. Плохо, что его убили. Но когда хладнокровно застрелили президента Первого национального банка Лас-Алидаса и украли ценности, это совсем уж недопустимо, нам надлежит что-то предпринять, и предпринять как можно быстрее. Ревизоры могут даже приказать закрыть банк… если только вы, официальные лица, не сможете вернуть деньги!
Уортингтон взглянул на присяжных. В ответ последовало несколько кивков.
— Хорошо, — согласился Селби, — начинайте и делайте что-нибудь.
— Мы собираемся, — заявил Уортингтон, — заслушать доклад о том, что сделали вы, окружной прокурор.
Селби коротко ответил:
— Я вместе с шерифом провожу расследование.
— Сообщите нам, пожалуйста, что конкретно вы раскрыли.
Селби сказал:
— Я сообщу вам основные моменты. По некоторым пунктам я жду подтверждения. По другим — дальнейшего развития событий.
Уортингтон проговорил зловещим тоном:
— Мы не хотим, чтобы вы утаивали от нас хоть что-нибудь, господин окружной прокурор. Мы считаем, что представители суда должны знать все факты.
Селби кратко описал то, что удалось установить и как идет расследование. Когда он закончил, Уортингтон начал вызывать свидетелей, которым были посланы повестки. В основном слушание было лишь повторением доклада Селби. С той лишь разницей, что свидетели не просто рассказывали — им задавали вопросы, и те на них отвечали. По просьбе Селби свидетели один за другим занимали свидетельское место и рассказывали то, что считали нужным. Селби не мешал им, но Уортингтон нажимал на них, задавая дополнительные вопросы. Он особенно смаковал противоречивость показаний, касающихся фотографий мертвого, и делал упор на бегстве Лейси и миссис Берк.
Гарри Перкинс, коронер, чувствуя холодную враждебность допрашивающих и не имея мужества стоять на собственных ногах, спрятался за Селби. Он сказал, что пошел к Селби за советом, стоит ли торопиться с кремированием тела. Нет… насколько ему известно, Селби не делал попытки опознать тело. Он взял отпечатки пальцев… Нет, полиция округа не делала фотографий.
Это было сделано следователями Южной Тихоокеанской железной дороги.
Во время допроса Перкинса Брэндон прислал записку Селби. Тот прочитал ее, скомкал и засунул в боковой карман, подумал минуту и обратился к членам жюри.
— Шериф Брэндон сообщает, что в комнате отеля, занимаемой миссис Берк, он обнаружил важную улику.
Желаете ли вы заслушать его?
— Мы все желаем знать, — сказал Уортингтон.
Селби кивнул стражу у двери.
— Попросите шерифа Брэндона войти.
Рука Селби еще раз потянулась к записке и смяла ее.
Как бы ему хотелось, чтобы члены жюри ответили отрицательно на его вопрос, чтобы он мог выйти из зала и бросить взгляд на улику, а затем держать ее у себя, пока все не разойдутся.
Брэндон вышел вперед, сочувственно взглянул на Селби, поднял правую руку, дал клятву, занял место для свидетелей и в ответ на вопрос Селби сообщил, как, узнав, что Джеймс Лейси и миссис Берк покинули отель, оставив в нем свой багаж, он пошел в их комнаты и произвел тщательный обыск. Его специалист по Дактилоскопии выявил ряд отпечатков, которые, несомненно, принадлежат Лейси. Они не совпадают с отпечатками, найденными на зеркале заднего вида машины Лейси, но совпадают с теми, что найдены в доме убитого банкира и в задней части «кадиллака». При обыске чемодана миссис Берк Брэндон заметил одно место, где подкладка, очевидно, была разрезана, а затем зашита. Распоров подкладку, он нашел лист бумаги. Оказалось, это была записка, подписанная Джоном Берком и датированная прошлым вторником.