— Только не по моей вине! — воскликнул Гиб. — Я люблю навещать людей и поговорить о том о сем, но о важном… действительно важном — ни гугу.
— Я знаю, ты нем как могила, — со вздохом повторил его излюбленную присказку Селби.
— Верно. Нем как могила.
— Хорошо, еще раз спасибо за звонок.
— Я подумал, что вас это заинтересует, мистер Селби.
— Да, это весьма важно.
Прокурор положил трубку и повернулся к Рексу Брэндону:
— Ну, Рекс, совершенно очевидно, что Карр причастен к истории с погибшей девушкой самым непосредственным образом.
— Так что тебе стало известно? — спросил Брэндон.
Прежде чем Селби успел ответить, телефонистка на коммутаторе сообщила:
— Вас опять вызывают, мистер Селби. Минутку.
На этот раз на другом конце провода послышался мягкий, вкрадчивый голос, который, несомненно, мог принадлежать только одному человеку — А.Б. Карру.
— Добрый день, коллега. Как поживаете?
— Отлично, — осторожно ответил окружной прокурор и, прикрыв ладонью трубку, повернулся к Брэндону: — Это Карр, Рекс. Беги к другому аппарату.
Шериф, едва не опрокинув стул, бросился в соседнюю комнату, к параллельному телефону.
— Я подумал, что могу помочь вам в расследовании убийства, которым вы сейчас занимаетесь, — начал Карр.
— Каким образом?
— Понимаете, — невозмутимо продолжал Карр, — я веду дело, подробности которого не вправе обсуждать.
Но мой клиент крайне озабочен тем, чтобы имя Евы Даусон не порочили в газетах. Поэтому я заинтересован в том, чтобы ее дневники… фотографии, личные письма не стали достоянием охочих до сенсаций журналистов.
— Кто ваш клиент? — спросил Селби, услыхав слабый щелчок, свидетельствовавший о том, что шериф подключился к телефонной линии.
— К сожалению, не могу вам этого сказать. Однако я могу сообщить вам сведения, которые кардинальным образом повлияют на ваше расследование.
— Что за сведения?
— Находясь сегодня в Хайдейле, я обнаружил, что на защитном козырьке лобового стекла моей машины разболтался винт, но как назло у меня не оказалось отвертки и пришлось искать местный магазин хозтоваров. Представьте себе мое изумление, когда я увидел в его витрине точно такой же нож, который фигурирует как орудие убийства Даусон. И черт возьми, на нем оказались те же самые отметки, сделанные, по-видимому, владельцем лавки. Я сразу подумал о вас, Селби, и поспешил купить один такой нож, а также настоял на том, чтобы была выписана квитанция на мое имя. И все это ради того, чтобы вы могли воспользоваться моими свидетельскими показаниями, окажись в них нужда. Пусть этот нож, Селби, будет моим подарком вам. По-моему, он весьма ценное вещественное доказательство. Сейчас я в пути и к вечеру намереваюсь добраться до Фресно, а в вашем офисе буду завтра после полудня… И еще одна подсказка: орудие убийства, скорее всего, было приобретено в Хайдейле, в магазине, который принадлежит некоему Киттсону и называется скобяной лавкой Киттсона.
Карр замолчал, очевидно ожидая реакции окружного прокурора. Так и не дождавшись ее, он спросил:
— Хэлло, вы меня слушаете?
— Да, — ответил Селби.
— Вы меня слышали?
— Да. Я обдумывал то, что вы сказали. Откуда вам стало известно, что мать Евы Даусон живет в Хайдейле?
Ответом окружному прокурору был тихий смех адвоката.
— Откуда? — повторил свой вопрос Селби.
— Ну-ну, коллега. Я же сказал вам, что работаю на одного клиента.
— А каким образом вы узнали, как выглядит орудие убийства?
— Мой дорогой Селби, вы не должны забывать о средствах массовой информации. Этим утром газеты вышли с фотографиями означенного ножа.
— Сколько подобных ножей у Киттсона?
— Этот был последним.
— Так когда вы у нас будете?
— Завтра, где-то во второй половине дня. Я прямо сейчас выезжаю, иначе к вечеру не успею во Фресно.
До свидания, коллега. До завтра, — с неизменной учтивостью сказал Карр и повесил трубку.
— Ну теперь, — объявил Брэндон, входя в свой кабинет, — старому пройдохе не отвертеться. Он сам сунул голову в петлю и подал нам веревку.
Глава 13
— Я знаю, ты нем как могила, — со вздохом повторил его излюбленную присказку Селби.
— Верно. Нем как могила.
— Хорошо, еще раз спасибо за звонок.
— Я подумал, что вас это заинтересует, мистер Селби.
— Да, это весьма важно.
Прокурор положил трубку и повернулся к Рексу Брэндону:
— Ну, Рекс, совершенно очевидно, что Карр причастен к истории с погибшей девушкой самым непосредственным образом.
— Так что тебе стало известно? — спросил Брэндон.
Прежде чем Селби успел ответить, телефонистка на коммутаторе сообщила:
— Вас опять вызывают, мистер Селби. Минутку.
На этот раз на другом конце провода послышался мягкий, вкрадчивый голос, который, несомненно, мог принадлежать только одному человеку — А.Б. Карру.
— Добрый день, коллега. Как поживаете?
— Отлично, — осторожно ответил окружной прокурор и, прикрыв ладонью трубку, повернулся к Брэндону: — Это Карр, Рекс. Беги к другому аппарату.
Шериф, едва не опрокинув стул, бросился в соседнюю комнату, к параллельному телефону.
— Я подумал, что могу помочь вам в расследовании убийства, которым вы сейчас занимаетесь, — начал Карр.
— Каким образом?
— Понимаете, — невозмутимо продолжал Карр, — я веду дело, подробности которого не вправе обсуждать.
Но мой клиент крайне озабочен тем, чтобы имя Евы Даусон не порочили в газетах. Поэтому я заинтересован в том, чтобы ее дневники… фотографии, личные письма не стали достоянием охочих до сенсаций журналистов.
— Кто ваш клиент? — спросил Селби, услыхав слабый щелчок, свидетельствовавший о том, что шериф подключился к телефонной линии.
— К сожалению, не могу вам этого сказать. Однако я могу сообщить вам сведения, которые кардинальным образом повлияют на ваше расследование.
— Что за сведения?
— Находясь сегодня в Хайдейле, я обнаружил, что на защитном козырьке лобового стекла моей машины разболтался винт, но как назло у меня не оказалось отвертки и пришлось искать местный магазин хозтоваров. Представьте себе мое изумление, когда я увидел в его витрине точно такой же нож, который фигурирует как орудие убийства Даусон. И черт возьми, на нем оказались те же самые отметки, сделанные, по-видимому, владельцем лавки. Я сразу подумал о вас, Селби, и поспешил купить один такой нож, а также настоял на том, чтобы была выписана квитанция на мое имя. И все это ради того, чтобы вы могли воспользоваться моими свидетельскими показаниями, окажись в них нужда. Пусть этот нож, Селби, будет моим подарком вам. По-моему, он весьма ценное вещественное доказательство. Сейчас я в пути и к вечеру намереваюсь добраться до Фресно, а в вашем офисе буду завтра после полудня… И еще одна подсказка: орудие убийства, скорее всего, было приобретено в Хайдейле, в магазине, который принадлежит некоему Киттсону и называется скобяной лавкой Киттсона.
Карр замолчал, очевидно ожидая реакции окружного прокурора. Так и не дождавшись ее, он спросил:
— Хэлло, вы меня слушаете?
— Да, — ответил Селби.
— Вы меня слышали?
— Да. Я обдумывал то, что вы сказали. Откуда вам стало известно, что мать Евы Даусон живет в Хайдейле?
Ответом окружному прокурору был тихий смех адвоката.
— Откуда? — повторил свой вопрос Селби.
— Ну-ну, коллега. Я же сказал вам, что работаю на одного клиента.
— А каким образом вы узнали, как выглядит орудие убийства?
— Мой дорогой Селби, вы не должны забывать о средствах массовой информации. Этим утром газеты вышли с фотографиями означенного ножа.
— Сколько подобных ножей у Киттсона?
— Этот был последним.
— Так когда вы у нас будете?
— Завтра, где-то во второй половине дня. Я прямо сейчас выезжаю, иначе к вечеру не успею во Фресно.
До свидания, коллега. До завтра, — с неизменной учтивостью сказал Карр и повесил трубку.
— Ну теперь, — объявил Брэндон, входя в свой кабинет, — старому пройдохе не отвертеться. Он сам сунул голову в петлю и подал нам веревку.
Глава 13
— Вроде бы она, Рекс, — сказал Дуг Селби. — Та, в коричневом костюме. Предпоследняя на трапе.
— Я тоже так думаю, — согласился Брэндон. — Черт!
А эта штучка действительно хороша!
— Давай посмотрим, не встречает ли ее кто-нибудь, — предложил Селби, отходя в глубь аэровокзала, — а там будем действовать по обстановке.
Стройная девушка сбежала по трапу самолета и легкой походкой, откинув рыжеволосую голову, направилась к выходу для пассажиров. Тонкая в талии и длинноногая, она через минуту уже была впереди всей группы прибывших.
— Да, — хмыкнул инспектор Ормонд из столичной полиции, перекатывая сигару во рту, — такая сразу бросается в глаза. Не нужно быть детективом, чтобы ее вычислить. Итак, ребята, что от меня требуется?
— Просто задержать ее на правах представителя власти, — сказал Селби.
— Допрос вести мне?
— Ты начнешь, — ответил Брэндон, — а мы вступим потом, если сочтем нужным.
— Идет, — согласился инспектор. — Похоже, ее никто не встречает.
Раздвинув широкими плечами немногих встречающих в зале прибытия, он подошел к девушке и слегка коснулся ее плеча.
— Вы Элеонора Харлан?
Она резко обернулась, на самоуверенном лице отразился испуг, как будто легкое прикосновение полицейского привело в действие некие рефлексы, давшие волю скрытым эмоциям. Однако в следующее мгновение девушка овладела собой и, оглядев могучего стража порядка, с улыбкой ответила:
— Да.
— Я прошу вас пройти вон туда и встретиться с двумя джентльменами, — сказал инспектор Ормонд.
— Не поздновато ли для встреч?
— Если это друзья, то нет.
— Извините, но я вас не знаю и…
— На нас смотрят, — понизив голос, произнес инспектор. — Будет хуже, если я покажу звезду на лацкане пиджака и тем самым привлеку к вам внимание.
Спокойно выдержав пристальный взгляд Ормонда, девушка с вызовом ответила:
— Пусть будет хуже.
— Как знаете, — пожал плечами инспектор, отгибая лацкан и демонстрируя бляху золотого цвета.
— Минутку, — остановила его девушка. — Я хотела бы знать ваш номер… Так… вижу. Ну и что вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы встретились с шерифом и прокурором округа Мэдисон. Они прибыли из Мэдисон-Сити и горят желанием побеседовать с вами.
— Похоже, это приказ.
— Я бы сказал, просьба официального лица.
— Понятно, — вздохнула девушка. — Я готова.
Те из толпившихся в зале, от кого не ускользнули это маленькое происшествие и блеснувшая на отогнутом лацкане бляха, поспешили поделиться своим открытием. И вот уже по аэровокзалу от одного к другому понеслось:
— Смотрите! Смотрите! Девушку арестовали!
Дело кончилось тем, что, когда инспектор Ормонд повел Элеонору Харлан в самый дальний угол зала, где их поджидали Рекс Брэндон и Дуг Селби, не менее тридцати любопытных глаз жадно наблюдали за этой картиной.
— Садитесь, — предложил Ормонд.
— Спасибо. Я лучше постою.
— Это Рекс Брэндон, шериф. А это окружной прокурор Дуг Селби.
Девушка холодно кивнула вместо приветствия.
— Вы знали Еву Даусон, не так ли? — начал инспектор Ормонд.
— Да, мы снимали одну квартиру на двоих.
— Почему вы не заявили об этом, когда узнали, что случилось с Евой?
— Я была обязана?
— А почему нет? Почему вы не хотели помочь полиции?
— Я была потрясена неожиданной смертью подруги и не имела ни малейшего желания идти в полицию и говорить, что жила с погибшей в одной квартире, чтобы туда ввалилась толпа копов, которые будут курить свои вонючие сигары, опустошать мои скромные запасы спиртного и заигрывать со мной. Полиции ее личность известна, адрес ее матери — тоже, к тому же я не хотела… — Элеонора осеклась.
— Ну, договаривайте, — грозно пробасил Ормонд.
Она, передернув плечами, ответила:
— Ладно. У Евы были неприятности. Я в них не вникала и не хотела иметь никакого отношения ко всему этому.
— Что за неприятности?
— Я точно не знаю. Теперь мне известно, что в нее стреляли, я тогда этого не знала.
— О чем же вам было известно тогда?
— Ева позвонила мне и сказала, что какое-то время будет отсутствовать, что она попала в беду и не совсем здорова, ей надо отлежаться, но чтобы я никому ничего не говорила.
— Вы были ее подругой, однако, узнав, что она попала в переделку и собирается отлежаться, ни о чем не спросили и ничего не предприняли?
— Ева не малый ребенок, она совершеннолетняя свободная женщина, точно так же, как и я. На ее месте я бы не слишком обрадовалась, если бы меня принялись расспрашивать и лезть в мои дела. Поэтому я сказала: «Хорошо, Ева, я присмотрю за квартирой. Квартплата первого» — и положила телефонную трубку.
— Даже в такой момент ваша первая мысль была о квартплате!
Элеонора смерила стража порядка холодным взглядом:
— Я не знаю, сколько получаете вы, но мои финансы не позволяют мне одной снимать целую квартиру, потому я и делила ее с Евой Даусон. Возможно, ваша бляха и дает вам право задерживать людей в любое время суток, но не думайте, что мне это нравится.
— Мисс Харлан, — заговорил Брэндон в своей обычной, неторопливой манере, — я только хотел задать вам несколько вопросов, услышав которые, вы, надеюсь, согласитесь, что лишь очень важные обстоятельства вынудили полицию обращаться с вами так бесцеремонно.
Элеонора Харлан повернулась к нему, лицо ее смягчилось, и она с улыбкой ответила:
— Хорошо. Я вас внимательно слушаю.
— Мисс Харлан, я не буду ходить вокруг да около.
— И не надо. Я этого не люблю.
— Я выложу вам все напрямик.
— Пожалуйста.
— Ева Даусон была убита кухонным ножом. У нас есть все основания полагать, что этот нож был куплен в скобяной лавке Киттсона, которая находится в Хайдейле.
Глаза девушки округлились, и Селби, внимательно наблюдавший за выражением ее лица, как ни старался, не мог определить, было ли ее удивление искренним или заранее отрепетированным.
— У вас, — продолжал Брэндон, — есть брат, Роланд Харлан, который проживает в Дантон-Оукс. Иногда он ездит за покупками в Хайдейл. Пару недель назад он приобрел нож, которым была убита Ева Даусон, или нож, который является точной копией орудия убийства.
— Роланд? — переспросила она и не сразу добавила: — Боюсь, это совершенно невозможно, шериф.
— Вот мы и пытаемся это установить.
— Почему, в таком случае, не выяснить у самого Роланда?
— Выясним.
Девушка сосредоточенно свела брови, словно стараясь что-то вспомнить:
— Погодите! — вскричала она. — Когда я в последний раз гостила у Роланда, он дал мне такой нож. Совсем вылетело из головы. Но я почти не пользуюсь им. Обычно я ем в кафе, а дома в основном идут в ход консервы. Мы просто что-нибудь разогреваем себе на сковородке.
— Тогда зачем вы взяли нож?
Она рассмеялась. Смех ее был резким и ненатуральным. В нем слышалась нервозность, красота лица сразу пропадала, приоткрывалась внутренняя сущность Красотки.
— Так признавайтесь, зачем? — поддержал шерифа Ормонд.
— Скорее всего, — вновь став серьезной, сказала Элеонора, — Киттсон просто всучил моему брату этот нож. Уговорил купить его, и, когда брат принес нож домой, Фей, его жена, заявила, что второй нож им совершенно ни к чему. Роланд стал убеждать ее, что это отличный нож из стали исключительного качества и что он режет как бритва. А Фей, которая при случае может пустить в ход свой острый язык, съязвила: «Уж не собираешься ли ты им бриться?» Тогда Роланд возьми и скажи: «Нет. Я купил его для Красотки. Ей как раз такой нужен, и я преподнесу ей его в подарок».
— И что вы сделали? — спросил Брэндон.
— Я решила подыграть ему, — продолжала девушка. — Мне эта слабость Роланда знакома. Он не может выйти из магазина без покупки, и не важно, есть в ней нужда или нет. Брат чаще всего покупает совершенно бесполезные вещи.
— И каким же образом вы решили подыграть ему? — вступил в разговор Селби.
Элеонора Харлан смерила прокурора оценивающим взглядом и ответила:
— Я сделала вид, что нож для разделки мяса — самая необходимая для меня вещь на свете. Он отдал его мне. Я завернула нож в плотную бумагу, положила в дорожную сумку и, по правде говоря, совершенно о нем забыла.
— Значит, он по сей день там лежит? — улыбнулся Ормонд.
— Надо думать, да.
— Именно это больше всего интересует джентльменов.
— Вы хотите, чтобы я сразу же позвонила вам из дома?
Ормонд улыбнулся еще шире и, снова перекатив сигару во рту, сказал:
— Зачем же причинять вам, милочка, лишнее беспокойство. Мы доставим вас туда на машине.
— Полицейской?
— Точно.
— Ну что ж, нет худа без добра. По крайней мере, сэкономлю шесть долларов на такси. Поехали, — проговорила она, обольстительно улыбаясь окружному прокурору и шагая рядом с ним к стоянке, где была припаркована машина Ормонда.
Ормонд, следуя вместе с шерифом позади них, прищелкнул языком:
— Ты только посмотри на ее походку! А как сложена!
Настоящая кинозвезда, если бы не этот ее вульгарный хохот. Когда она смеется, сразу видно, кто она такая.
— И кто же она такая? — вопросительно посмотрел на инспектора Брэндон.
— А ты не знаешь? — удивился инспектор.
— Пока нет.
Ормонд вынул сигару изо рта, швырнул в медную урну и задумчиво повторил:
— Если бы не этот ее смех…
Селби открыл перед Красоткой дверцу машины и сел рядом с ней на заднее сиденье. Брэндон занял место впереди.
— Куда едем? — спросил Ормонд, садясь за руль.
— Многоквартирный дом «Фримел», — ответила Элеонора.
— Понятно.
— А нельзя отключить сирену, чтобы не пугать народ? — спросила Красотка.
— Вы что, не хотите добраться домой побыстрее? — парировал инспектор.
— Хочу, но не так быстро.
— Прокатимся с ветерком, — принял решение Ормонд, включая сирену и красную мигалку на крыше.
— Многие люди, наделенные властью, очень любят ее демонстрировать, — буркнула Элеонора Харлан, усаживаясь поудобнее на заднем сиденье.
Большая полицейская машина помчалась по шоссе, точно торпеда, разрезая замерший поток транспорта.
Элеонора, повернувшись к Селби, заметила:
— В конце концов, это всего лишь вопрос времени.
— Что именно?
— То, что Ева решила покончить счеты с жизнью.
— То есть?
— А разве вы не знаете?
— Нет.
— Еве не давала покоя мысль о ее матери и о собственном будущем.
— А причем здесь это?
— Она хотела получить все сразу.
— От кого?
— Когда вы решили во что бы то ни стало получить желаемое, — со смехом ответила Красотка, — не имеет значения — от кого. Ну а когда вы терпите неудачу, вам некуда отступать, кроме как в пропасть небытия…
В этот момент из-за поворота наперерез им выскочила машина — за рулем, вероятно, сидел пьяный водитель. Ормонд нажал на тормоз, и пассажиров швырнуло вперед. Красотка умолкла. В следующую секунду инспектор обошел незадачливого автомобилиста, и полицейская машина, не снижая скорости, плавно понеслась дальше.
— Так что вы говорили? — спросил окружной прокурор.
— Ничего, — коротко бросила Красотка.
— А мне показалось, вы что-то говорили.
— Вам показалось. — Она насмешливо покачала головой.
— Откуда вы все это знаете? — не сдавался Селби.
— Возможно, вычитала в книгах или увидела в кино, — сухо ответила Элеонора.
Селби посмотрел на нее, ища предлога продолжить разговор и вызвать девушку на откровенность, которую вдруг сменила угрюмая настороженность.
— Я полагаю, Ева Даусон часто посылала домой денежные переводы, — заметил он.
— Вот как?
— У меня создалось такое впечатление.
— С чего вы взяли?
— Так я понял из показаний свидетеля. При расследовании такого дела, как это, приходится встречаться с массой людей, и каждый столько наговорит! Поди разберись, где правда, где ложь.
— А что плохого в том, что она посылала деньги матери?
— Ничего плохого, просто я подумал, что это характеризует человека.
— Ну, разумеется, характеризует. Кто с этим спорит? — согласилась Элеонора Харлан и снова замолчала.
Через несколько минут инспектор Ормонд выключил сирену и, полуобернувшись, бросил:
— Почти приехали.
— В этой жизни, — вдруг прервала Красотка свое угрюмое молчание, — надо уметь приспосабливаться к обстоятельствам. Воспринимать вещи такими, какие они есть. Заводить друзей. Как правило, от них толку мало, разве что поразвлечься и выпить, но шанс остается всегда. В одном случае из тысячи может повезти.
Но единственный способ сорвать куш — играть чисто.
— Вы работаете? — спросил Селби.
— Конечно я работаю. Я готовлю почву, завожу нужные знакомства, чтобы потом сделать правильную ставку. Ошибка Евы была в том, что она…
— Пришли, — объявил инспектор Ормонд, останавливаясь перед большим многоквартирным домом.
— Продолжайте, пожалуйста, — обратился Селби к девушке, проклиная про себя быструю езду инспектора.
— Мне нечего добавить. У нее оказался лишь один выход из положения, и ей пришлось воспользоваться им.
Тем временем инспектор Ормонд вышел из машины и распахнул дверцу со стороны пассажиров.
— А теперь, дорогие мои, — обратилась к мужчинам девушка, — может быть, обойдемся без полицейских грубостей и будете вести себя с дамой как полагается джентльменам? Я не хочу, чтобы соседи подумали, что меня доставили домой под конвоем.
На мгновение мелькнули из-под коричневой юбки ноги, изображение которых украсило бы любой стенной календарь, и она грациозно выскользнула из машины. Быстро подойдя к парадной двери, Элеонора Харлан вставила ключ в замок. Он щелкнул, и инспектор Ормонд толкнул дверь. Они вошли в парадное и, с трудом втиснувшись вчетвером в дребезжащий лифт, поднялись на четвертый этаж.
Девушка провела спутников по коридору, устланному истертым ковровым покрытием, до своей квартиры и отперла дверь. Стоявший за ее спиной инспектор Ормонд, осторожно отодвинув ее плечом в сторону, первым вошел в прихожую и включил свет.
Квартира оказалась более чем скромной. Казенного вида неудобная мебель, знавшая лучшие времена, не придавала ей уюта. И хотя помещение содержалось в чистоте, чистота эта была сродни дезинфекции каким-нибудь разрекламированным антисептиком. Ковер на полу выцвел и износился, а эстампы в простых сосновых рамах, развешанные по стенам, наверное, видали на своем веку не одних хозяев.
— Что-то вы, девушки, не очень-то постарались украсить свое гнездышко, — заметил инспектор.
— А ради чего нам стараться?
— Разве у вас не бывают гости?
— Бывают, — ответила Красотка, — но сразу же уводят нас куда-нибудь поужинать. Наведи мы в квартире уют, и не успеешь опомниться, как какой-нибудь лодырь сядет тебе на шею, примется тебя лапать, а ты за ним едва успевай мыть тарелки. Нет уж, увольте!
Ормонд расхохотался, услышав такой ответ.
— Так вы знаете, где у вас этот самый нож? — спросил Брэндон.
— Знаю, где он должен быть, но не уверена, что он лежит там. Я не торчу здесь целыми днями, а как вы сами понимаете, обслуга в любой момент может войти в квартиру. Впрочем, мы в ней ничего ценного не держим.
— Давайте взглянем, — распорядился Ормонд.
Элеонора Харлан прошла в спальню, включила свет и, открыв створку шкафа, вытащила из него чемодан.
— Подайте мне, пожалуйста, мою сумочку, — попросила она Дуга Селби, — я достану ключ.
Оглядев дорогой чемодан с инициалами владелицы, выгравированными золотом под замком, Ормонд заметил:
— Роскошный саквояж.
— Подарок ко дню рождения, — сухо пояснила девушка.
Она вынула из сумочки ключи, выбрала один и отперла чемодан.
— А почему вы держите его запертым? — поинтересовался инспектор.
— Чтобы горничная не рылась в моих вещах. Посмотрите на этот комод, в нем ни один ящик не запирается.
Элеонора откинула крышку чемодана, и тут же к нему через ее плечо протянулась ручища Ормонда.
— Разрешите, — проговорил он.
— Уберите свои лапы! — вскричала девушка.
Но Ормонд молча вынес чемодан на середину комнаты, где было светло.
— Послушайте, что вы себе позволяете?! — возмущенно продолжала Элеонора.
Инспектор невозмутимо открыл чемодан; в нем лежали нейлоновые чулки, шелковое нижнее белье, аккуратно упакованное в целлофановый пакет, письма, записная книжка…
Ладонь Ормонда скользнула под пакет с бельем, но в следующую секунду Красотка ударила его по руке.
— Не смейте рыться, вы порвете мои чулки!
Она ловко просунула ладонь между сложенными вещами, пошарила и пробормотала:
— Надо же, я совсем про него забыла. Вот, держите!
С этими словами девушка извлекла длинный сверток в газетной бумаге, развязала бечевку и, развернув газету, вынула нож, на лезвии которого химическим карандашом были выведены три большие буквы «ТЕМ» и цифры «7.65».
— Это он? — спросил инспектор у окружного прокурора.
— Он самый, — кивнул Селби, протягивая нож Брэндону.
Селби взял газету. Это был экземпляр хайдейлской газеты за 7 октября.
— Нож забираем? — спросил инспектор прокурора.
— Эй, послушайте! — возмутилась Красотка. — Вы, видно, решили, что можете делать все, что хотите? Этот нож мой!
— Не исключено, что он окажется вещественным доказательством, — ответил Селби.
— Доказательством чего? — презрительно фыркнула она. — Вы что, за дурочку меня принимаете? До тех пор, пока нож остается у меня, вы ничего не можете пришить моему брату и впутать меня во все это. А стоит вам уйти с ним, и потом неизвестно, чего от вас ждать. Нет уж, джентльмены, нож останется здесь. Если вам это не нравится, я позвоню своему адвокату.
— А кто ваш адвокат?
— А.Б. Карр, — резко ответила она. — Слышали о таком?
— Вы только что ездили с ним на север штата, не так ли?
— О, вы и это знаете!
— Знаем. Так как случилось, что вы поехали вместе?
— Он собирался на машине в Хайдейл и спросил, не хочу ли я составить ему компанию. Я решила, что не мешает навестить родного брата.
— И все?
— А вы что подумали?
— Я спросил первым.
— Я собиралась вернуться вместе с ним, — продолжала девушка, — но времени оставалось в обрез. На работе меня подменили, однако утром я обязана быть на месте ровно в семь.
— Вы хорошо знаете Карра? — спросил Ормонд.
— Достаточно, чтобы отличить от других людей, — улыбнулась Элеонора. — Можете поставить передо мной шеренгу незнакомых мужчин, инспектор, и я тут же укажу на него.
— Я не это имел в виду, — поморщился Ормонд.
— А я имею в виду это.
— Выходит, вы хорошо знаете Карра?
— Послушайте, Карр не из тех, кто носится на машине по ночам. Сегодня он остановился переночевать во Фресно. Я знаю, как связаться с ним. Ему может не понравиться, если я нарушу его сладкий сон, и мне не хотелось бы делать этого, но в случае необходимости придется рискнуть. Так что если хотите задать ему вопросы, то пожалуйста.
Инспектор Ормонд вопросительно взглянул на Рекса Брэндона.
— Не будем накалять обстановку, — сказал шериф. — Если мисс Харлан не хочет отдавать нож, пусть он останется у нее. В конце концов, мы знаем, что такие ножи продавались в Хайдейле у Киттсона. Лично я считаю случайным совпадением, что у подружки Евы Даусон оказался дубликат ножа, которым была убита последняя.
— Вам, шериф, следовало бы лучше разбираться в таких делах, — горячо возразила Красотка. — Ева покончила с собой. Я очень сожалею об этом, но так оно и было.
— Мы считаем, что ее убили, — заметил Селби.
— Это вы так считаете, — бросила она, захлопывая крышку чемодана и снова запирая его на замок.
— Может, заодно осмотрим вещи Евы Даусон? — предложил Ормонд.
Селби согласно кивнул.
— Имейте совесть! — воскликнула Красотка. — Мне в семь утра на работу, и я не хочу выглядеть черт знает как!
— Где вещи Евы?
— Они лежат в двух нижних ящиках комода, — ответила Элеонора. — Два верхних мои.
Ормонд подошел к комоду и выдвинул ящик.
— Да вы там ничего, кроме постельного белья, не найдете, — заметила она. — Все ее личные вещи, как просила Ева, я упаковала в чемодан.
— И что дальше? — спросил Брэндон.
— Я оставила его на виду, как велела Ева.
— Где же он теперь?
— Он исчез. Конечно, я не профессиональный детектив, но могу предположить, что Ева передала кому-то свой ключ от квартиры и попросила этого человека доставить чемодан туда, где она находилась.
— Кто, по-вашему, это мог быть? — спросил Селби.
Девушка сделала большие глаза, с таинственным видом прищелкнула пальцами и воскликнула:
— О, я знаю! Санта-Клаус!
Мужчины улыбнулись и принялись рыться в ящиках, где действительно ничего, кроме постельного белья, не обнаружили. Заглянули они и в ту часть шкафа, которая принадлежала Еве, но там лишь висела одежда на вешалках да стояли туфли в колодках.
— Это все ее вещи? — спросил Ормонд.
— Это все ее вещи.
— Как ни странно, нам не попалось ни единого письма или фотографии.
— Раз вы это утверждаете, значит, так и есть. Кто-кто, а я спорить с вами не стану.
— Я тоже так думаю, — согласился Брэндон. — Черт!
А эта штучка действительно хороша!
— Давай посмотрим, не встречает ли ее кто-нибудь, — предложил Селби, отходя в глубь аэровокзала, — а там будем действовать по обстановке.
Стройная девушка сбежала по трапу самолета и легкой походкой, откинув рыжеволосую голову, направилась к выходу для пассажиров. Тонкая в талии и длинноногая, она через минуту уже была впереди всей группы прибывших.
— Да, — хмыкнул инспектор Ормонд из столичной полиции, перекатывая сигару во рту, — такая сразу бросается в глаза. Не нужно быть детективом, чтобы ее вычислить. Итак, ребята, что от меня требуется?
— Просто задержать ее на правах представителя власти, — сказал Селби.
— Допрос вести мне?
— Ты начнешь, — ответил Брэндон, — а мы вступим потом, если сочтем нужным.
— Идет, — согласился инспектор. — Похоже, ее никто не встречает.
Раздвинув широкими плечами немногих встречающих в зале прибытия, он подошел к девушке и слегка коснулся ее плеча.
— Вы Элеонора Харлан?
Она резко обернулась, на самоуверенном лице отразился испуг, как будто легкое прикосновение полицейского привело в действие некие рефлексы, давшие волю скрытым эмоциям. Однако в следующее мгновение девушка овладела собой и, оглядев могучего стража порядка, с улыбкой ответила:
— Да.
— Я прошу вас пройти вон туда и встретиться с двумя джентльменами, — сказал инспектор Ормонд.
— Не поздновато ли для встреч?
— Если это друзья, то нет.
— Извините, но я вас не знаю и…
— На нас смотрят, — понизив голос, произнес инспектор. — Будет хуже, если я покажу звезду на лацкане пиджака и тем самым привлеку к вам внимание.
Спокойно выдержав пристальный взгляд Ормонда, девушка с вызовом ответила:
— Пусть будет хуже.
— Как знаете, — пожал плечами инспектор, отгибая лацкан и демонстрируя бляху золотого цвета.
— Минутку, — остановила его девушка. — Я хотела бы знать ваш номер… Так… вижу. Ну и что вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы встретились с шерифом и прокурором округа Мэдисон. Они прибыли из Мэдисон-Сити и горят желанием побеседовать с вами.
— Похоже, это приказ.
— Я бы сказал, просьба официального лица.
— Понятно, — вздохнула девушка. — Я готова.
Те из толпившихся в зале, от кого не ускользнули это маленькое происшествие и блеснувшая на отогнутом лацкане бляха, поспешили поделиться своим открытием. И вот уже по аэровокзалу от одного к другому понеслось:
— Смотрите! Смотрите! Девушку арестовали!
Дело кончилось тем, что, когда инспектор Ормонд повел Элеонору Харлан в самый дальний угол зала, где их поджидали Рекс Брэндон и Дуг Селби, не менее тридцати любопытных глаз жадно наблюдали за этой картиной.
— Садитесь, — предложил Ормонд.
— Спасибо. Я лучше постою.
— Это Рекс Брэндон, шериф. А это окружной прокурор Дуг Селби.
Девушка холодно кивнула вместо приветствия.
— Вы знали Еву Даусон, не так ли? — начал инспектор Ормонд.
— Да, мы снимали одну квартиру на двоих.
— Почему вы не заявили об этом, когда узнали, что случилось с Евой?
— Я была обязана?
— А почему нет? Почему вы не хотели помочь полиции?
— Я была потрясена неожиданной смертью подруги и не имела ни малейшего желания идти в полицию и говорить, что жила с погибшей в одной квартире, чтобы туда ввалилась толпа копов, которые будут курить свои вонючие сигары, опустошать мои скромные запасы спиртного и заигрывать со мной. Полиции ее личность известна, адрес ее матери — тоже, к тому же я не хотела… — Элеонора осеклась.
— Ну, договаривайте, — грозно пробасил Ормонд.
Она, передернув плечами, ответила:
— Ладно. У Евы были неприятности. Я в них не вникала и не хотела иметь никакого отношения ко всему этому.
— Что за неприятности?
— Я точно не знаю. Теперь мне известно, что в нее стреляли, я тогда этого не знала.
— О чем же вам было известно тогда?
— Ева позвонила мне и сказала, что какое-то время будет отсутствовать, что она попала в беду и не совсем здорова, ей надо отлежаться, но чтобы я никому ничего не говорила.
— Вы были ее подругой, однако, узнав, что она попала в переделку и собирается отлежаться, ни о чем не спросили и ничего не предприняли?
— Ева не малый ребенок, она совершеннолетняя свободная женщина, точно так же, как и я. На ее месте я бы не слишком обрадовалась, если бы меня принялись расспрашивать и лезть в мои дела. Поэтому я сказала: «Хорошо, Ева, я присмотрю за квартирой. Квартплата первого» — и положила телефонную трубку.
— Даже в такой момент ваша первая мысль была о квартплате!
Элеонора смерила стража порядка холодным взглядом:
— Я не знаю, сколько получаете вы, но мои финансы не позволяют мне одной снимать целую квартиру, потому я и делила ее с Евой Даусон. Возможно, ваша бляха и дает вам право задерживать людей в любое время суток, но не думайте, что мне это нравится.
— Мисс Харлан, — заговорил Брэндон в своей обычной, неторопливой манере, — я только хотел задать вам несколько вопросов, услышав которые, вы, надеюсь, согласитесь, что лишь очень важные обстоятельства вынудили полицию обращаться с вами так бесцеремонно.
Элеонора Харлан повернулась к нему, лицо ее смягчилось, и она с улыбкой ответила:
— Хорошо. Я вас внимательно слушаю.
— Мисс Харлан, я не буду ходить вокруг да около.
— И не надо. Я этого не люблю.
— Я выложу вам все напрямик.
— Пожалуйста.
— Ева Даусон была убита кухонным ножом. У нас есть все основания полагать, что этот нож был куплен в скобяной лавке Киттсона, которая находится в Хайдейле.
Глаза девушки округлились, и Селби, внимательно наблюдавший за выражением ее лица, как ни старался, не мог определить, было ли ее удивление искренним или заранее отрепетированным.
— У вас, — продолжал Брэндон, — есть брат, Роланд Харлан, который проживает в Дантон-Оукс. Иногда он ездит за покупками в Хайдейл. Пару недель назад он приобрел нож, которым была убита Ева Даусон, или нож, который является точной копией орудия убийства.
— Роланд? — переспросила она и не сразу добавила: — Боюсь, это совершенно невозможно, шериф.
— Вот мы и пытаемся это установить.
— Почему, в таком случае, не выяснить у самого Роланда?
— Выясним.
Девушка сосредоточенно свела брови, словно стараясь что-то вспомнить:
— Погодите! — вскричала она. — Когда я в последний раз гостила у Роланда, он дал мне такой нож. Совсем вылетело из головы. Но я почти не пользуюсь им. Обычно я ем в кафе, а дома в основном идут в ход консервы. Мы просто что-нибудь разогреваем себе на сковородке.
— Тогда зачем вы взяли нож?
Она рассмеялась. Смех ее был резким и ненатуральным. В нем слышалась нервозность, красота лица сразу пропадала, приоткрывалась внутренняя сущность Красотки.
— Так признавайтесь, зачем? — поддержал шерифа Ормонд.
— Скорее всего, — вновь став серьезной, сказала Элеонора, — Киттсон просто всучил моему брату этот нож. Уговорил купить его, и, когда брат принес нож домой, Фей, его жена, заявила, что второй нож им совершенно ни к чему. Роланд стал убеждать ее, что это отличный нож из стали исключительного качества и что он режет как бритва. А Фей, которая при случае может пустить в ход свой острый язык, съязвила: «Уж не собираешься ли ты им бриться?» Тогда Роланд возьми и скажи: «Нет. Я купил его для Красотки. Ей как раз такой нужен, и я преподнесу ей его в подарок».
— И что вы сделали? — спросил Брэндон.
— Я решила подыграть ему, — продолжала девушка. — Мне эта слабость Роланда знакома. Он не может выйти из магазина без покупки, и не важно, есть в ней нужда или нет. Брат чаще всего покупает совершенно бесполезные вещи.
— И каким же образом вы решили подыграть ему? — вступил в разговор Селби.
Элеонора Харлан смерила прокурора оценивающим взглядом и ответила:
— Я сделала вид, что нож для разделки мяса — самая необходимая для меня вещь на свете. Он отдал его мне. Я завернула нож в плотную бумагу, положила в дорожную сумку и, по правде говоря, совершенно о нем забыла.
— Значит, он по сей день там лежит? — улыбнулся Ормонд.
— Надо думать, да.
— Именно это больше всего интересует джентльменов.
— Вы хотите, чтобы я сразу же позвонила вам из дома?
Ормонд улыбнулся еще шире и, снова перекатив сигару во рту, сказал:
— Зачем же причинять вам, милочка, лишнее беспокойство. Мы доставим вас туда на машине.
— Полицейской?
— Точно.
— Ну что ж, нет худа без добра. По крайней мере, сэкономлю шесть долларов на такси. Поехали, — проговорила она, обольстительно улыбаясь окружному прокурору и шагая рядом с ним к стоянке, где была припаркована машина Ормонда.
Ормонд, следуя вместе с шерифом позади них, прищелкнул языком:
— Ты только посмотри на ее походку! А как сложена!
Настоящая кинозвезда, если бы не этот ее вульгарный хохот. Когда она смеется, сразу видно, кто она такая.
— И кто же она такая? — вопросительно посмотрел на инспектора Брэндон.
— А ты не знаешь? — удивился инспектор.
— Пока нет.
Ормонд вынул сигару изо рта, швырнул в медную урну и задумчиво повторил:
— Если бы не этот ее смех…
Селби открыл перед Красоткой дверцу машины и сел рядом с ней на заднее сиденье. Брэндон занял место впереди.
— Куда едем? — спросил Ормонд, садясь за руль.
— Многоквартирный дом «Фримел», — ответила Элеонора.
— Понятно.
— А нельзя отключить сирену, чтобы не пугать народ? — спросила Красотка.
— Вы что, не хотите добраться домой побыстрее? — парировал инспектор.
— Хочу, но не так быстро.
— Прокатимся с ветерком, — принял решение Ормонд, включая сирену и красную мигалку на крыше.
— Многие люди, наделенные властью, очень любят ее демонстрировать, — буркнула Элеонора Харлан, усаживаясь поудобнее на заднем сиденье.
Большая полицейская машина помчалась по шоссе, точно торпеда, разрезая замерший поток транспорта.
Элеонора, повернувшись к Селби, заметила:
— В конце концов, это всего лишь вопрос времени.
— Что именно?
— То, что Ева решила покончить счеты с жизнью.
— То есть?
— А разве вы не знаете?
— Нет.
— Еве не давала покоя мысль о ее матери и о собственном будущем.
— А причем здесь это?
— Она хотела получить все сразу.
— От кого?
— Когда вы решили во что бы то ни стало получить желаемое, — со смехом ответила Красотка, — не имеет значения — от кого. Ну а когда вы терпите неудачу, вам некуда отступать, кроме как в пропасть небытия…
В этот момент из-за поворота наперерез им выскочила машина — за рулем, вероятно, сидел пьяный водитель. Ормонд нажал на тормоз, и пассажиров швырнуло вперед. Красотка умолкла. В следующую секунду инспектор обошел незадачливого автомобилиста, и полицейская машина, не снижая скорости, плавно понеслась дальше.
— Так что вы говорили? — спросил окружной прокурор.
— Ничего, — коротко бросила Красотка.
— А мне показалось, вы что-то говорили.
— Вам показалось. — Она насмешливо покачала головой.
— Откуда вы все это знаете? — не сдавался Селби.
— Возможно, вычитала в книгах или увидела в кино, — сухо ответила Элеонора.
Селби посмотрел на нее, ища предлога продолжить разговор и вызвать девушку на откровенность, которую вдруг сменила угрюмая настороженность.
— Я полагаю, Ева Даусон часто посылала домой денежные переводы, — заметил он.
— Вот как?
— У меня создалось такое впечатление.
— С чего вы взяли?
— Так я понял из показаний свидетеля. При расследовании такого дела, как это, приходится встречаться с массой людей, и каждый столько наговорит! Поди разберись, где правда, где ложь.
— А что плохого в том, что она посылала деньги матери?
— Ничего плохого, просто я подумал, что это характеризует человека.
— Ну, разумеется, характеризует. Кто с этим спорит? — согласилась Элеонора Харлан и снова замолчала.
Через несколько минут инспектор Ормонд выключил сирену и, полуобернувшись, бросил:
— Почти приехали.
— В этой жизни, — вдруг прервала Красотка свое угрюмое молчание, — надо уметь приспосабливаться к обстоятельствам. Воспринимать вещи такими, какие они есть. Заводить друзей. Как правило, от них толку мало, разве что поразвлечься и выпить, но шанс остается всегда. В одном случае из тысячи может повезти.
Но единственный способ сорвать куш — играть чисто.
— Вы работаете? — спросил Селби.
— Конечно я работаю. Я готовлю почву, завожу нужные знакомства, чтобы потом сделать правильную ставку. Ошибка Евы была в том, что она…
— Пришли, — объявил инспектор Ормонд, останавливаясь перед большим многоквартирным домом.
— Продолжайте, пожалуйста, — обратился Селби к девушке, проклиная про себя быструю езду инспектора.
— Мне нечего добавить. У нее оказался лишь один выход из положения, и ей пришлось воспользоваться им.
Тем временем инспектор Ормонд вышел из машины и распахнул дверцу со стороны пассажиров.
— А теперь, дорогие мои, — обратилась к мужчинам девушка, — может быть, обойдемся без полицейских грубостей и будете вести себя с дамой как полагается джентльменам? Я не хочу, чтобы соседи подумали, что меня доставили домой под конвоем.
На мгновение мелькнули из-под коричневой юбки ноги, изображение которых украсило бы любой стенной календарь, и она грациозно выскользнула из машины. Быстро подойдя к парадной двери, Элеонора Харлан вставила ключ в замок. Он щелкнул, и инспектор Ормонд толкнул дверь. Они вошли в парадное и, с трудом втиснувшись вчетвером в дребезжащий лифт, поднялись на четвертый этаж.
Девушка провела спутников по коридору, устланному истертым ковровым покрытием, до своей квартиры и отперла дверь. Стоявший за ее спиной инспектор Ормонд, осторожно отодвинув ее плечом в сторону, первым вошел в прихожую и включил свет.
Квартира оказалась более чем скромной. Казенного вида неудобная мебель, знавшая лучшие времена, не придавала ей уюта. И хотя помещение содержалось в чистоте, чистота эта была сродни дезинфекции каким-нибудь разрекламированным антисептиком. Ковер на полу выцвел и износился, а эстампы в простых сосновых рамах, развешанные по стенам, наверное, видали на своем веку не одних хозяев.
— Что-то вы, девушки, не очень-то постарались украсить свое гнездышко, — заметил инспектор.
— А ради чего нам стараться?
— Разве у вас не бывают гости?
— Бывают, — ответила Красотка, — но сразу же уводят нас куда-нибудь поужинать. Наведи мы в квартире уют, и не успеешь опомниться, как какой-нибудь лодырь сядет тебе на шею, примется тебя лапать, а ты за ним едва успевай мыть тарелки. Нет уж, увольте!
Ормонд расхохотался, услышав такой ответ.
— Так вы знаете, где у вас этот самый нож? — спросил Брэндон.
— Знаю, где он должен быть, но не уверена, что он лежит там. Я не торчу здесь целыми днями, а как вы сами понимаете, обслуга в любой момент может войти в квартиру. Впрочем, мы в ней ничего ценного не держим.
— Давайте взглянем, — распорядился Ормонд.
Элеонора Харлан прошла в спальню, включила свет и, открыв створку шкафа, вытащила из него чемодан.
— Подайте мне, пожалуйста, мою сумочку, — попросила она Дуга Селби, — я достану ключ.
Оглядев дорогой чемодан с инициалами владелицы, выгравированными золотом под замком, Ормонд заметил:
— Роскошный саквояж.
— Подарок ко дню рождения, — сухо пояснила девушка.
Она вынула из сумочки ключи, выбрала один и отперла чемодан.
— А почему вы держите его запертым? — поинтересовался инспектор.
— Чтобы горничная не рылась в моих вещах. Посмотрите на этот комод, в нем ни один ящик не запирается.
Элеонора откинула крышку чемодана, и тут же к нему через ее плечо протянулась ручища Ормонда.
— Разрешите, — проговорил он.
— Уберите свои лапы! — вскричала девушка.
Но Ормонд молча вынес чемодан на середину комнаты, где было светло.
— Послушайте, что вы себе позволяете?! — возмущенно продолжала Элеонора.
Инспектор невозмутимо открыл чемодан; в нем лежали нейлоновые чулки, шелковое нижнее белье, аккуратно упакованное в целлофановый пакет, письма, записная книжка…
Ладонь Ормонда скользнула под пакет с бельем, но в следующую секунду Красотка ударила его по руке.
— Не смейте рыться, вы порвете мои чулки!
Она ловко просунула ладонь между сложенными вещами, пошарила и пробормотала:
— Надо же, я совсем про него забыла. Вот, держите!
С этими словами девушка извлекла длинный сверток в газетной бумаге, развязала бечевку и, развернув газету, вынула нож, на лезвии которого химическим карандашом были выведены три большие буквы «ТЕМ» и цифры «7.65».
— Это он? — спросил инспектор у окружного прокурора.
— Он самый, — кивнул Селби, протягивая нож Брэндону.
Селби взял газету. Это был экземпляр хайдейлской газеты за 7 октября.
— Нож забираем? — спросил инспектор прокурора.
— Эй, послушайте! — возмутилась Красотка. — Вы, видно, решили, что можете делать все, что хотите? Этот нож мой!
— Не исключено, что он окажется вещественным доказательством, — ответил Селби.
— Доказательством чего? — презрительно фыркнула она. — Вы что, за дурочку меня принимаете? До тех пор, пока нож остается у меня, вы ничего не можете пришить моему брату и впутать меня во все это. А стоит вам уйти с ним, и потом неизвестно, чего от вас ждать. Нет уж, джентльмены, нож останется здесь. Если вам это не нравится, я позвоню своему адвокату.
— А кто ваш адвокат?
— А.Б. Карр, — резко ответила она. — Слышали о таком?
— Вы только что ездили с ним на север штата, не так ли?
— О, вы и это знаете!
— Знаем. Так как случилось, что вы поехали вместе?
— Он собирался на машине в Хайдейл и спросил, не хочу ли я составить ему компанию. Я решила, что не мешает навестить родного брата.
— И все?
— А вы что подумали?
— Я спросил первым.
— Я собиралась вернуться вместе с ним, — продолжала девушка, — но времени оставалось в обрез. На работе меня подменили, однако утром я обязана быть на месте ровно в семь.
— Вы хорошо знаете Карра? — спросил Ормонд.
— Достаточно, чтобы отличить от других людей, — улыбнулась Элеонора. — Можете поставить передо мной шеренгу незнакомых мужчин, инспектор, и я тут же укажу на него.
— Я не это имел в виду, — поморщился Ормонд.
— А я имею в виду это.
— Выходит, вы хорошо знаете Карра?
— Послушайте, Карр не из тех, кто носится на машине по ночам. Сегодня он остановился переночевать во Фресно. Я знаю, как связаться с ним. Ему может не понравиться, если я нарушу его сладкий сон, и мне не хотелось бы делать этого, но в случае необходимости придется рискнуть. Так что если хотите задать ему вопросы, то пожалуйста.
Инспектор Ормонд вопросительно взглянул на Рекса Брэндона.
— Не будем накалять обстановку, — сказал шериф. — Если мисс Харлан не хочет отдавать нож, пусть он останется у нее. В конце концов, мы знаем, что такие ножи продавались в Хайдейле у Киттсона. Лично я считаю случайным совпадением, что у подружки Евы Даусон оказался дубликат ножа, которым была убита последняя.
— Вам, шериф, следовало бы лучше разбираться в таких делах, — горячо возразила Красотка. — Ева покончила с собой. Я очень сожалею об этом, но так оно и было.
— Мы считаем, что ее убили, — заметил Селби.
— Это вы так считаете, — бросила она, захлопывая крышку чемодана и снова запирая его на замок.
— Может, заодно осмотрим вещи Евы Даусон? — предложил Ормонд.
Селби согласно кивнул.
— Имейте совесть! — воскликнула Красотка. — Мне в семь утра на работу, и я не хочу выглядеть черт знает как!
— Где вещи Евы?
— Они лежат в двух нижних ящиках комода, — ответила Элеонора. — Два верхних мои.
Ормонд подошел к комоду и выдвинул ящик.
— Да вы там ничего, кроме постельного белья, не найдете, — заметила она. — Все ее личные вещи, как просила Ева, я упаковала в чемодан.
— И что дальше? — спросил Брэндон.
— Я оставила его на виду, как велела Ева.
— Где же он теперь?
— Он исчез. Конечно, я не профессиональный детектив, но могу предположить, что Ева передала кому-то свой ключ от квартиры и попросила этого человека доставить чемодан туда, где она находилась.
— Кто, по-вашему, это мог быть? — спросил Селби.
Девушка сделала большие глаза, с таинственным видом прищелкнула пальцами и воскликнула:
— О, я знаю! Санта-Клаус!
Мужчины улыбнулись и принялись рыться в ящиках, где действительно ничего, кроме постельного белья, не обнаружили. Заглянули они и в ту часть шкафа, которая принадлежала Еве, но там лишь висела одежда на вешалках да стояли туфли в колодках.
— Это все ее вещи? — спросил Ормонд.
— Это все ее вещи.
— Как ни странно, нам не попалось ни единого письма или фотографии.
— Раз вы это утверждаете, значит, так и есть. Кто-кто, а я спорить с вами не стану.