Страница:
— Я давно не видел ничего подобного, — подмигнув, сообщил он.
— Не увидишь и впредь, — ответила ему Кэти.
— Похоже, ничего не изменилось с тех пор. И ты все так же упряма.
— Да, все осталось по-прежнему, — подтвердила она. — Выйди, пожалуйста. Я должна одеться.
Но пока она уговаривала его, в коридоре раздались голоса:
— Кто здесь? Что происходит?
— Полиция, — досадливо пробормотала Кэти. Ну конечно, мало ей унижений за сегодняшний вечер. Кэти так и стояла полуголой, прижимая к груди смятую ночную рубашку. Вдруг в комнату с пистолетами в руках ворвались два крепыша в униформе. За ними следовали Джеймс и Джереми, безуспешно пытаясь что-либо объяснить. Кэти покраснела и не успела ничего сказать, как офицеры полиции схватили Джордана и швырнули его к стене.
— Да подождите, ради Бога! — умолял Джереми.
— Что творится, Господи Иисусе! — причитал консьерж.
Один из полицейских стал пристально рассматривать собравшихся в комнате людей.
— Пожалуйста, подождите! — обратилась к нему Кэти. — Вы ничего не поняли. Я — хозяйка этой квартиры. И я говорю вам: прекратите!
— Нас вызвали по тревоге. Здесь что, налет? Изнасилование ?
— Скорее семейный ужин, — пошутил Джордан, криво улыбнувшись.
Полицейский удивленно уставился на него.
— Что? — недоуменно переспросил он.
— Ужин. Как видите, миссис Конноли переодевается, чтобы отправиться в ресторан. — Джордан взял полицейского под руку и серьезным тоном добавил: — Мы благодарим вас за точность и быстроту ваших действий. Но, увы, вынуждены заверить, что этот ваш блестящий визит в данном случае оказался бесполезным. У нас все в порядке.
— Это я ошибся, решив, что на Кэти напали, — пробормотал Джереми. — И попросил консьержа вызвать полицию.
— Мистер Хант не мог и представить, что к Кэтрин Конноли заглянул ее муж, — объяснил Джеймс.
— Бывший, — поправила его Кэти.
— А я не знал, что пришел мистер Треверьян, — продолжил консьерж, не обратив внимания на поправку. — Потому что, когда он входил в подъезд, я в это время помогал мисс Ланстед сесть в машину. Так что это моя вина.
Оба полицейских, один, помоложе, — темноволосый эмоциональный латиноамериканец, а другой — суровый голубоглазый ирландец, с удивлением смотрели на Джордана. И младший полицейский уже заулыбался.
— Так вы Джордан Треверьян? Вот это да! — восторженно выдохнул он.
— Правда?! — отозвался другой, удивленно посмотрев на своего младшего напарника.
— Да убей меня Бог, если это не он! — ответил тот.
Кэти вдруг вспомнила, что стоит перед ними в одних кружевных трусиках, неловко прикрываясь рубашкой. И, кашлянув, произнесла:
— Вы что, все с ума посходили?
Но полицейские не обратили на нее никакого внимания. А тот, что помоложе, почтительно обратился к Джордану:
— Это правда, что «Блу Хэрон» снова будет выступать?
— Я с удовольствием пообщаюсь с вами, — ответил ему тот, — но не лучше ли перед этим опустить пистолеты? К тому же Кэти не совсем одета, и хорошо бы исправить эту досадную оплошность.
— Так вы Кэти Треверьян? — обернулся к ней молодой полицейский. — Бывшая жена Джордана? Господи! Ну и ночка!
Теперь оба полисмена пожирали глазами хозяйку квартиры. А та не знала куда деваться от смущения и досады. Зло выругавшись про себя, она наконец вежливо произнесла:
— Будьте так любезны, покиньте, пожалуйста, мою спальню. Мне нужно одеться.
— О, извините, — покраснел молодой полисмен. — Мы вам помешали.
— Ну что вы, — улыбнулась Кэти. — Вы нам ничуть не помешали. Я просто переодевалась к ужину. К тому же мне очень приятна ваша забота о моей безопасности. И будет еще приятнее, если вы выйдете из моей спальни и дадите мне одеться.
— Конечно, конечно! — воскликнул старший.
Мужчины стали один за одним покидать комнату. Только Джордан не торопился последовать их примеру. Он спокойно стоял и, улыбаясь, глядел на Кэти.
— Ты произвела впечатление, — заметил он.
— Моя жизнь порой бывает шумна и нелепа. И ты — вечная причина этого. Ворвался, произвел переполох…
— И вовсе я не врывался, а тихо и мирно вошел, предварительно постучав.
— О Господи, Джордан! — выдохнула Кэти. — Уйдешь ты наконец или нет?
Бывший супруг еще раз улыбнулся, пожал плечами и вышел из спальни.
— Черт знает что! — вздохнула хозяйка квартиры и торопливо принялась надевать платье, пока еще кто-нибудь не ворвался в спальню.
Когда она вышла в гостиную, все мужчины были в сборе. Джордан раздавал автографы и советы. И все смотрели на него с благоговением.
Кэти решила воспользоваться тем, что никому не известны ее отношения с Джереми. И приготовилась вести тонкую, расчетливую игру.
Полицейские вновь рассыпались в извинениях. А Кэти слушала их и ждала, когда же они наконец уйдут. Не дай Бог, увяжутся за ними в ресторан! С них станется.
Тем временем Джеймс вновь принялся оправдываться и каяться. Джереми утешал его. И оба были крайне взволнованны.
Кэти тряхнула головой. Ничего, пусть она полночи простояла голой, зато теперь она уверена, что, если что-нибудь с ней случится, помощь наверняка придет. Она вспомнила свой страх и беспомощность в ту минуту, когда услышала, что по кухне кто-то ходит, и от души поблагодарила полицейских за их расторопность.
Через пять минут блюстители порядка ушли. Следом за ними распрощался Джеймс, вспомнив о своих обязанностях консьержа. И Кэти осталась с Джорданом и Джереми.
Джереми был одним из самых красивых мужчин, каких когда-либо видела Кэти. Яркие синие глаза, густые черные волосы, стройность Адониса и лицо под стать осанке. Он был по-настоящему очарователен. И Кэти ценила его как друга. А сейчас ей как никогда хотелось, чтобы он остался с ними.
— Послушай, Джереми, — произнесла она. — Мы с Джорданом собираемся поужинать. Не хочешь ли и ты присоединиться к нам? Я думаю, Джордан не будет возражать.
— Нет, не буду, — сказал тот, недовольно поморщившись.
— Я, право, не знаю, — замялся Джереми — ему совсем не хотелось мешать Джордану, хотя он и чувствовал, что Кэти нуждается в его помощи. — Мне кажется, вам нужно о чем-то серьезно поговорить.
Он взял Кэти под руку и ободряюще улыбнулся ей, словно хотел сказать: «Не беспокойся. Лишь позвони мне, и я сразу к тебе приеду». Потом, обернувшись к Джордану, продолжил:
— Было очень приятно познакомиться с вами. В другой раз мы непременно поужинаем.
Джордан согласно кивнул.
— Я хочу попытаться, — сказал он, — уговорить Кэти приехать на Стар-Айленд на недельку. Приглашаю и тебя.
— Но… — начал было Джереми.
Однако так и не закончил: Кэти наступила ему на ногу и прервала его фразу, сказав с улыбкой:
— Я не думаю, что Джордану удастся уговорить меня. Но если это все-таки случится, то одна я туда, конечно, не поеду.
— Тогда дай мне знать, когда примешь решение, — сказал Джереми, поцеловав ей руку. — До свидания, господин Треверьян.
Он еще раз поклонился и вышел.
— Ну как? Ты готова? — обратился к ней Джордан. — Или мне еще ждать каких-нибудь сюрпризов?
— Самый неожиданный сюрприз — это ты сам, — произнесла Кэти, пожав плечами.
— Да, но если бы кто-то не забыл, что на том конце телефонного провода его ждет приятель, то ничего бы и не случилось, — парировал он.
— Но ты же сам испугал меня.
— Никак не мог представить, что за десять лет я стал таким страшным.
— Ты ничуть не изменился.
— И ты тоже. Правда, у всех этих волнений есть одна приятная сторона: мы на своем примере убедились, как быстро действует наша полиция.
— Да, это приятно.
— Правда, не очень-то приятно стоять под дулом пистолета, — заметил Джордан.
— Но ничуть не лучше стоять перед всеми раздетой, — ответила Кэти.
— Да, однако все же лучше быть голым, чем мертвым.
— Ну, я была не совсем голой, — смутилась Кэти.
— Тогда в чем же дело? — спросил он, ласково улыбнувшись.
— Так мы пойдем в ресторан или нет! — рассердилась она.
— Прошу вас, — торжественно произнес Джордан, указывая на входную дверь.
Кэти пошла было за ним, но вдруг остановилась.
— Почему? — пробормотала она невнятно.
— Что «почему»? — не понял Джордан.
— Почему ты так хочешь пойти со мной в ресторан?
— Хочу, чтобы ты приехала на Стар-Айленд.
— Но я этого не хочу.
— Хочешь, но не сознаешься себе в этом.
— Нет.
— Я все равно уговорю тебя.
— Ничего не получится.
— Увидишь.
— Нет и нет.
— Господи! Кэтрин! — не выдержал Джордан. — Ну разве можно быть такой упрямой?
Он обнял ее за плечи. И Кэти почувствовала, как теплая волна любовного томления разлилась по всему ее телу. Казалось, все вокруг остановило свое движение, замерло, чутко насторожившись. Сердце словно перестало стучать в груди, кровь не текла в жилах.
Кэти безвольно зажмурилась. Мысли ее путались. Именно так он обнимал ее десять лет назад. Она хорошо знала это прикосновение его рук. Словно время перестало существовать. Словно прошлое слилось с настоящим. И она никогда не расставалась с Джорданом.
— Послушай меня, — тихо заговорил он. — Ты должна поехать. Это очень важно. Должна помочь мне.
Глава 4
— Не увидишь и впредь, — ответила ему Кэти.
— Похоже, ничего не изменилось с тех пор. И ты все так же упряма.
— Да, все осталось по-прежнему, — подтвердила она. — Выйди, пожалуйста. Я должна одеться.
Но пока она уговаривала его, в коридоре раздались голоса:
— Кто здесь? Что происходит?
— Полиция, — досадливо пробормотала Кэти. Ну конечно, мало ей унижений за сегодняшний вечер. Кэти так и стояла полуголой, прижимая к груди смятую ночную рубашку. Вдруг в комнату с пистолетами в руках ворвались два крепыша в униформе. За ними следовали Джеймс и Джереми, безуспешно пытаясь что-либо объяснить. Кэти покраснела и не успела ничего сказать, как офицеры полиции схватили Джордана и швырнули его к стене.
— Да подождите, ради Бога! — умолял Джереми.
— Что творится, Господи Иисусе! — причитал консьерж.
Один из полицейских стал пристально рассматривать собравшихся в комнате людей.
— Пожалуйста, подождите! — обратилась к нему Кэти. — Вы ничего не поняли. Я — хозяйка этой квартиры. И я говорю вам: прекратите!
— Нас вызвали по тревоге. Здесь что, налет? Изнасилование ?
— Скорее семейный ужин, — пошутил Джордан, криво улыбнувшись.
Полицейский удивленно уставился на него.
— Что? — недоуменно переспросил он.
— Ужин. Как видите, миссис Конноли переодевается, чтобы отправиться в ресторан. — Джордан взял полицейского под руку и серьезным тоном добавил: — Мы благодарим вас за точность и быстроту ваших действий. Но, увы, вынуждены заверить, что этот ваш блестящий визит в данном случае оказался бесполезным. У нас все в порядке.
— Это я ошибся, решив, что на Кэти напали, — пробормотал Джереми. — И попросил консьержа вызвать полицию.
— Мистер Хант не мог и представить, что к Кэтрин Конноли заглянул ее муж, — объяснил Джеймс.
— Бывший, — поправила его Кэти.
— А я не знал, что пришел мистер Треверьян, — продолжил консьерж, не обратив внимания на поправку. — Потому что, когда он входил в подъезд, я в это время помогал мисс Ланстед сесть в машину. Так что это моя вина.
Оба полицейских, один, помоложе, — темноволосый эмоциональный латиноамериканец, а другой — суровый голубоглазый ирландец, с удивлением смотрели на Джордана. И младший полицейский уже заулыбался.
— Так вы Джордан Треверьян? Вот это да! — восторженно выдохнул он.
— Правда?! — отозвался другой, удивленно посмотрев на своего младшего напарника.
— Да убей меня Бог, если это не он! — ответил тот.
Кэти вдруг вспомнила, что стоит перед ними в одних кружевных трусиках, неловко прикрываясь рубашкой. И, кашлянув, произнесла:
— Вы что, все с ума посходили?
Но полицейские не обратили на нее никакого внимания. А тот, что помоложе, почтительно обратился к Джордану:
— Это правда, что «Блу Хэрон» снова будет выступать?
— Я с удовольствием пообщаюсь с вами, — ответил ему тот, — но не лучше ли перед этим опустить пистолеты? К тому же Кэти не совсем одета, и хорошо бы исправить эту досадную оплошность.
— Так вы Кэти Треверьян? — обернулся к ней молодой полицейский. — Бывшая жена Джордана? Господи! Ну и ночка!
Теперь оба полисмена пожирали глазами хозяйку квартиры. А та не знала куда деваться от смущения и досады. Зло выругавшись про себя, она наконец вежливо произнесла:
— Будьте так любезны, покиньте, пожалуйста, мою спальню. Мне нужно одеться.
— О, извините, — покраснел молодой полисмен. — Мы вам помешали.
— Ну что вы, — улыбнулась Кэти. — Вы нам ничуть не помешали. Я просто переодевалась к ужину. К тому же мне очень приятна ваша забота о моей безопасности. И будет еще приятнее, если вы выйдете из моей спальни и дадите мне одеться.
— Конечно, конечно! — воскликнул старший.
Мужчины стали один за одним покидать комнату. Только Джордан не торопился последовать их примеру. Он спокойно стоял и, улыбаясь, глядел на Кэти.
— Ты произвела впечатление, — заметил он.
— Моя жизнь порой бывает шумна и нелепа. И ты — вечная причина этого. Ворвался, произвел переполох…
— И вовсе я не врывался, а тихо и мирно вошел, предварительно постучав.
— О Господи, Джордан! — выдохнула Кэти. — Уйдешь ты наконец или нет?
Бывший супруг еще раз улыбнулся, пожал плечами и вышел из спальни.
— Черт знает что! — вздохнула хозяйка квартиры и торопливо принялась надевать платье, пока еще кто-нибудь не ворвался в спальню.
Когда она вышла в гостиную, все мужчины были в сборе. Джордан раздавал автографы и советы. И все смотрели на него с благоговением.
Кэти решила воспользоваться тем, что никому не известны ее отношения с Джереми. И приготовилась вести тонкую, расчетливую игру.
Полицейские вновь рассыпались в извинениях. А Кэти слушала их и ждала, когда же они наконец уйдут. Не дай Бог, увяжутся за ними в ресторан! С них станется.
Тем временем Джеймс вновь принялся оправдываться и каяться. Джереми утешал его. И оба были крайне взволнованны.
Кэти тряхнула головой. Ничего, пусть она полночи простояла голой, зато теперь она уверена, что, если что-нибудь с ней случится, помощь наверняка придет. Она вспомнила свой страх и беспомощность в ту минуту, когда услышала, что по кухне кто-то ходит, и от души поблагодарила полицейских за их расторопность.
Через пять минут блюстители порядка ушли. Следом за ними распрощался Джеймс, вспомнив о своих обязанностях консьержа. И Кэти осталась с Джорданом и Джереми.
Джереми был одним из самых красивых мужчин, каких когда-либо видела Кэти. Яркие синие глаза, густые черные волосы, стройность Адониса и лицо под стать осанке. Он был по-настоящему очарователен. И Кэти ценила его как друга. А сейчас ей как никогда хотелось, чтобы он остался с ними.
— Послушай, Джереми, — произнесла она. — Мы с Джорданом собираемся поужинать. Не хочешь ли и ты присоединиться к нам? Я думаю, Джордан не будет возражать.
— Нет, не буду, — сказал тот, недовольно поморщившись.
— Я, право, не знаю, — замялся Джереми — ему совсем не хотелось мешать Джордану, хотя он и чувствовал, что Кэти нуждается в его помощи. — Мне кажется, вам нужно о чем-то серьезно поговорить.
Он взял Кэти под руку и ободряюще улыбнулся ей, словно хотел сказать: «Не беспокойся. Лишь позвони мне, и я сразу к тебе приеду». Потом, обернувшись к Джордану, продолжил:
— Было очень приятно познакомиться с вами. В другой раз мы непременно поужинаем.
Джордан согласно кивнул.
— Я хочу попытаться, — сказал он, — уговорить Кэти приехать на Стар-Айленд на недельку. Приглашаю и тебя.
— Но… — начал было Джереми.
Однако так и не закончил: Кэти наступила ему на ногу и прервала его фразу, сказав с улыбкой:
— Я не думаю, что Джордану удастся уговорить меня. Но если это все-таки случится, то одна я туда, конечно, не поеду.
— Тогда дай мне знать, когда примешь решение, — сказал Джереми, поцеловав ей руку. — До свидания, господин Треверьян.
Он еще раз поклонился и вышел.
— Ну как? Ты готова? — обратился к ней Джордан. — Или мне еще ждать каких-нибудь сюрпризов?
— Самый неожиданный сюрприз — это ты сам, — произнесла Кэти, пожав плечами.
— Да, но если бы кто-то не забыл, что на том конце телефонного провода его ждет приятель, то ничего бы и не случилось, — парировал он.
— Но ты же сам испугал меня.
— Никак не мог представить, что за десять лет я стал таким страшным.
— Ты ничуть не изменился.
— И ты тоже. Правда, у всех этих волнений есть одна приятная сторона: мы на своем примере убедились, как быстро действует наша полиция.
— Да, это приятно.
— Правда, не очень-то приятно стоять под дулом пистолета, — заметил Джордан.
— Но ничуть не лучше стоять перед всеми раздетой, — ответила Кэти.
— Да, однако все же лучше быть голым, чем мертвым.
— Ну, я была не совсем голой, — смутилась Кэти.
— Тогда в чем же дело? — спросил он, ласково улыбнувшись.
— Так мы пойдем в ресторан или нет! — рассердилась она.
— Прошу вас, — торжественно произнес Джордан, указывая на входную дверь.
Кэти пошла было за ним, но вдруг остановилась.
— Почему? — пробормотала она невнятно.
— Что «почему»? — не понял Джордан.
— Почему ты так хочешь пойти со мной в ресторан?
— Хочу, чтобы ты приехала на Стар-Айленд.
— Но я этого не хочу.
— Хочешь, но не сознаешься себе в этом.
— Нет.
— Я все равно уговорю тебя.
— Ничего не получится.
— Увидишь.
— Нет и нет.
— Господи! Кэтрин! — не выдержал Джордан. — Ну разве можно быть такой упрямой?
Он обнял ее за плечи. И Кэти почувствовала, как теплая волна любовного томления разлилась по всему ее телу. Казалось, все вокруг остановило свое движение, замерло, чутко насторожившись. Сердце словно перестало стучать в груди, кровь не текла в жилах.
Кэти безвольно зажмурилась. Мысли ее путались. Именно так он обнимал ее десять лет назад. Она хорошо знала это прикосновение его рук. Словно время перестало существовать. Словно прошлое слилось с настоящим. И она никогда не расставалась с Джорданом.
— Послушай меня, — тихо заговорил он. — Ты должна поехать. Это очень важно. Должна помочь мне.
Глава 4
— Зачем? — не сдавалась она.
Джордан сжал кулаки от злости, но сдержался. Когда он вновь взглянул на нее, на его губах играла улыбка.
— Я ведь все равно не мог не пригласить тебя, — сказал он. — К тому же девочки хотят, чтобы ты приехала.
Кэти почувствовала, что он изменил тактику уговоров.
— Насколько я понимаю, — проговорила она, — девочки уже давно знают о встрече?
— Ну, не так чтобы очень уж давно, — замялся Джордан.
А Кэти почувствовала обиду. Изменницы! Они знали обо всем и не предупредили ее. Как они могли! Да и Джордан хорош! Зачем ему нужна эта встреча? Прошлого не вернешь. Смерть Кейта отрезала путь к нему. Что же нужно ему от них?
Джордан молчал в замешательстве. Он явно готовился солгать. Кэти знала эту его манеру.
— Поверь мне, — произнес он, — мы не только хорошо повеселимся, но и заработаем немало денег.
— Второй аргумент, похоже, для тебя самый убедительный.
— Нет, для меня самое главное — музыка.
— Музыка — всегда самое главное.
— Приглашены самые популярные исполнители. Я соберу всех, кто в прошлом имел отношение к нашей группе. Это будет грандиозное шоу, которое принесет огромный доход. Я договорился с кинематографистами — они снимут фильм. Пора залечивать травмы «Блу Хэрон».
Кэти с сомнением посмотрела на него. Как можно залечить травмы прошлого? Разве он факир или колдун времен короля Артура? Похоже, он чего-то недоговаривает.
— Ну что? Идем? — еще раз спросил он.
— Хорошо, — кивнула она. — Но скоро вернутся девочки. И надо им оставить записку.
— Ты хочешь сообщить им, куда ты пошла?
— А ты хочешь повидаться с ними?
— Конечно.
— Тогда давай задержимся и пойдем в ресторан все вместе.
Джордан отрицательно покачал головой. И Кэти почувствовала, что ей приятно его несогласие.
— Десять лет — большой срок, — ответил он. — И нам есть что обсудить с тобой. С девочками мы поговорим позже.
— Что ж, тебе виднее, — согласилась она.
И они вышли из квартиры. Джордан любил ходить пешком. Прогуливаясь, он любовался закатом или с любопытством разглядывал старинные особняки. Но сегодня за ней он приехал в роскошном черном лимузине. Машину он поставил так, чтобы ее не было видно из окон дома. Вероятно, для того, чтобы не раздражать жильцов. И это было разумно.
Ведь кто только не жил в ее доме: маклеры с Уоллстрит, знаменитые актеры и преуспевающие фотомодели, управляющие делами больших компаний и даже один арабский принц, которого вполне можно было бы принять за приличного человека, если бы не более чем обоснованное подозрение Кэти, что он содержит гарем. Нет, конечно, она не феминистка, но в Америке он мог бы вести себя и поприличнее!
Кэти сама пробивала себе дорогу. В короткий срок она стала главным редактором и вице-президентом большой издательской фирмы. Но, несмотря на звучные титулы, все это приносило ей не так уж много доходов. И Кэти смогла приобрести эту квартиру лишь потому, что каждый участник их группы и теперь еще получал немалые проценты с прибыли от продажи пластинок, альбомов и кассет.
Купила она ее у своей знакомой, которая вышла замуж за богатого биржевого маклера и уехала из столицы. И на каждое Рождество Кэти получала теперь поздравительную открытку, на глянцевой стороне которой счастливая парочка, сладко улыбаясь, блаженно красовалась на фоне пасущихся в долине серых кудрявых овечек, разведением которых они занимались. Эта сладкая идиллия всякий раз до слез умиляла Кэти, и она каждый год давала себе слово непременно посетить свою подругу. Но все время откладывала поездку.
— Кэти! — Голос Джордана прервал ее размышления.
Шофер вышел из машины и предупредительно распахнул перед ней дверцу. Она расположилась на мягком сиденье рядом с Джорданом. В салоне было тепло и уютно. Но все же смутное беспокойство, преследовавшее ее весь вечер, не оставляло ее и здесь. Она чувствовала, что вот-вот расплачется. Ей хотелось, чтобы Джордан вновь обнял ее. Ведь только в его объятиях она чувствовала себя по-настоящему спокойно и уверенно. Но Кэти знала, что это ловушка. Стоит только поддаться искушению, и вновь вернется то, от чего она с таким трудом освободилась.
Смерть Кейта изменила все. Она изменила и самого Джордана. Тогда они наговорили друг другу много обидного, а слухи и пересуды возвели между ними непреодолимые барьеры. Кэти всегда казалось, что Джордан в тот момент мог спасти группу от распада. Но он предпочел другое. Видимо, работа в одиночку больше пришлась ему по душе. Выпуская сольные альбомы, он воздерживался от гастролей, потому что, как знала Кэти, не любил их, да и его финансовое положение это позволяло. Новой же группы он так и не создал.
— Хочешь что-нибудь выпить? — обратился к ней Джордан. — У этой машины чрезвычайно вместительный бар.
— Нет, спасибо, — ответила она, чувствуя, что сидит слишком близко к Джордану и их колени соприкасаются. Она слегка отодвинулась и с сомнением в голосе предложила: — Ну, можно, чего-нибудь не очень крепкого.
— Тогда пиво «Джек энд Джинджер»!
Кэти любила это пиво, а Джордан знал ее вкусы. Так что не было ничего удивительного в том, что оно оказалось у него в баре. И все же было приятно обнаружить в чужой машине любимый напиток.
— За встречу, — сказала она, отхлебывая глоток.
— За встречу, — откликнулся Джордан.
— Ты извини меня, — произнесла она, немного помолчав, — но мне действительно не хочется ехать на Стар-Айленд.
— Почему? Если все дело в том, что ты боишься моих ухаживаний, то я вполне могу воздержаться от них. За последние десять лет, как мне кажется, я доказал это.
Кэти подумала, что он доказал это даже слишком убедительно. Никогда не пытаясь помимо ее воли приблизиться к ней, он был хорошим отцом для девочек. И ни разу в их присутствии не возникло ссоры между ними. Девочки выросли красивыми, умными, добрыми; они одинаково любили и мать, и отца. И хотя развод родителей стал тяжелой моральной травмой для них, Кэти и Джордан старались смягчить воздействие этого удара. Ни одного дурного слова не сказали они друг другу в присутствии детей. Правда, позднее они уже не встречались, обмениваясь лишь несколькими коротенькими письмами. Но в тот короткий срок, когда они еще были рядом, поведение Джордана было безупречным.
— Но, Джордан, я действительно не могу поехать, — настойчиво повторила Кэти. — У меня слишком много дел. Ведь если тебе вдруг пришло в голову собрать всех друзей, то это еще не значит, что всем остальным это будет удобно.
— Но все согласны.
— Да, но не я.
— Подумай хотя бы о наших дочерях. Они уже совсем измучились: странствуют от одного родителя к другому. Один праздник у мамы, другой — у отца. Пусть хоть один день рождения нашей дочери пройдет как полагается. Ведь ей уже исполняется двадцать один год.
— Каждый из нас может устроить праздник в ее честь и отдельно.
— Лучше один настоящий праздник, чем два неполных.
Кэти промолчала.
— Куда мы едем? — спросила она.
— В «Ойстер-бар», если ты не против.
— Я согласна.
— Ну так ты приедешь на Стар-Айленд?
— А сколько это займет времени?
— Самое малое неделю.
— И все же я никак не пойму, — улыбнулась Кэти, уклоняясь от ответа, — знает ли твоя красотка, секс-бомба «мисс Апрель», что ты в Нью-Йорке обхаживаешь свою бывшую жену?
— Это ты снова о Таре? — улыбнулся в ответ Джордан.
— Да, о ней.
— Она и вправду симпатичная, но никогда не была ни «мисс Апрель», ни секс-бомбой.
— Что ты говоришь? Неужели? А знает твоя девица о том, где ты находишься?
— Да, знает.
— Так что же ты хочешь от меня?
— Чтобы ты немножко отдохнула. Ведь ты целыми днями сидишь, уткнувши нос в рукописи, и совсем не отдыхаешь.
— И откуда же тебе это известно?
— Дочери рассказали.
Кэти стало неприятно. Оказывается, Алекс и Брен убедили отца в том, что она зарылась в свои книги и забыла обо всех радостях окружающей жизни. Это было унизительно.
— Я люблю свою работу, — сказала она. — К тому же работаю с очень интересными людьми.
— Знаю, знаю. Я, честно говоря, думал, что и друга ты себе найдешь среди профессоров или литераторов. А этот резвый молодой человек с мускулистым загривком, которого я встретил у тебя дома, ты уж извини, тебе явно не пара.
Кэти удивленно смотрела на Джордана. Как понимать эту его тираду? Что скрывается за этой бесцеремонной заботливостью? Значит, он беспокоится о ней? Это приятно. Но чем обернется в будущем?
— У тебя просто не было возможности узнать Джереми поближе, — ответила она. — Он очень хороший человек. Прекрасно знает оперу, любит живопись и театр, а иногда даже помогает мне очень дельными замечаниями в литературной работе.
В салоне было темно. По стенам скользили серые кривые тени. Лица Джордана не было видно. И Кэти с недоумением гадала, о чем он думает.
— Тогда извини меня, — наконец ответил он. — Но все же этот твой тренер слишком молод.
— А твоя «мисс Апрель» не слишком юна?
Джордан неожиданно наклонился к Кэти и взял ее руки в свои ладони.
— Я пригласил твоего друга, — шептал он. — Пусть он будет с тобой рядом. В конце концов, ты всегда умела разбираться в людях. Да и приехал я к тебе не для того, чтобы расстраивать твою жизнь. Мы ссорились в прошлом. Это правда. Но это прошлое. А сейчас главное, чтобы ты согласилась принять участие в шоу. Ты будешь там?
— Не знаю, — произнесла она.
Машина остановилась, и шофер распахнул перед ними дверцы. Джордан помог Кэти выйти из салона и, взяв под руку, повел к сияющему огнями подъезду.
Несмотря на позднее время, в «Ойстер-баре» было еще довольно много народу. Это театралы заходили после спектакля посидеть немного в ресторане, прежде чем разойтись по домам.
Джордан направился к столику в глубине зала, подальше от ресторанной суеты. Кэти заказала себе креветки и пиво, а Джордан — устриц. И пока накрывали на стол, они перебрасывались незначительными фразами: Джордан делился впечатлениями от перемен в Нью-Йорке, а Кэти рассказывала, как на каждое Рождество девочки ходили кататься на коньках, облюбовав для этого каток на Рокфеллер-Плаза.
— А ты сама все еще катаешься? — спросил Джордан, искоса наблюдая за официантом, подающим на стол устриц.
— Иногда.
— И занимаешься подводным спортом?
Кэти замялась. Она знала: Южная Флорида самой природой была предназначена для этого вида спорта и дом Джордана во Флориде находился в двух шагах от моря, чтобы можно было и поплавать под водой, и отдохнуть потом в домашней обстановке.
— Я ныряла всего несколько раз, — ответила она, — когда была на море. Но вода показалась мне несколько холодноватой и подводное плавание я никогда не любила, хотя и обнаружила несколько затонувших кораблей.
— И тем не менее несколько раз ездила отдыхать на Карибское море? — Кэти удивленно посмотрела на него. — Об этом мне рассказали девочки, — пояснил Джордан.
— Болтушки!
— А ты, я вижу, так и не полюбила вкус устриц.
— Уж больно они скользкие, — поморщилась Кэти.
— Зато вкусные. Ты даже не подозреваешь, какого удовольствия ты лишаешь себя.
— В жизни часто приходится ограничивать свои удовольствия, — заметила она и ехидно улыбнулась. — А «мисс Апрель» любит устриц?
— Нет, — усмехнулся Джордан. — Тара вообще терпеть не может морскую живность.
— Но она слишком стройна для любительницы бифштексов.
— Она вегетарианка. А что ест твой мускулистый молодой человек?
— Все понемножку, — засмеялась Кэти.
— И немножко ныряет?
— Нет, он не плавает под водой.
— Ну да, ведь твой «качок» — любитель оперы.
— Воображаю, что любит «мисс Апрель»! Если ей вообще нравится что-нибудь.
В ответ на ее реплику Джордан невозмутимо проглотил очередную устрицу и не спеша запил ее пивом.
— Если ты не приедешь на Стар-Айленд, девочки сочтут тебя занудой.
— Занудой?! — возмутилась она.
— Вот именно, это самое подходящее слово.
— Так они могут подумать только по твоей вине.
— Это почему же? Ведь если не согласишься именно ты, то ты, следовательно, и будешь занудой. Так что тебе остается только одно: согласиться на эту поездку.
— Джордан, ты применяешь запрещенный прием.
— Жизнь вся состоит из подобных приемов.
— Да, но мы должны быть хозяевами своей судьбы.
— Должны ли?
— Конечно.
— Тогда давай-ка все же вырвемся на Стар-Айленд.
— Ну, если меня отпустят с работы… — заколебалась Кэти.
— Решено, — прервал ее Джордан и откинулся на спинку стула, довольный своей победой.
— Но это не так просто, как кажется, — возразила она и вдруг улыбнулась. — Ну хорошо, давай договоримся так: я даю согласие на поездку, а ты рассказываешь мне о своих планах.
— Я планирую собрать всех вместе, — ответил он.
Но Кэти чувствовала, что он чего-то недоговаривает. И с этим ничего нельзя было поделать. Ведь насильно говорить его не заставишь. Может быть, чуть позже, на острове, и удастся что-либо выведать. Но там рядом все время будет эта «мисс Апрель».
Ну и наплевать, Кэти все же полетит на остров, чего бы ей это ни стоило. В их прошлом была какая-то недосказанность, и надо было разрешить ее, надо было вновь воскресить далекое прошлое, чтобы справиться с последствиями. Даже если под угрозой окажется настоящее.
— Тебе лучше всего вылететь в пятницу вечером, — сказал Джордан. — Тогда на службе ты пропустишь пять дней, а отдохнешь — целых девять. Поднимем паруса на нашей старой «Песчаной акуле» и сходим к рифам на несколько дней, до того как прибудут другие.
— Но ведь «мисс Апрель» не любит нырять?
— Так же, как и твой культурист. Но надеюсь, им понравится ходить под парусом.
Кэти подумала, что надо будет непременно уговорить Джереми поехать вместе с ней. Хотя это предложение, вероятно, и удивит его.
— Хорошо, я согласна, — наконец произнесла она.
— Согласна? — радостно переспросил Джордан; даже со стороны было заметно, какая тяжесть свалилась с его души. Он был искренне рад ее согласию.
Но почему? Ведь он же знал, что их брак остался в прошлом. Все эти годы он жил, принимая это за бесспорную истину. И хотя жизнь его не стала совершенно дикой и беспорядочной, как предполагала Кэти в самом начале, но тем не менее он никогда не оставался один. До Тары Хьюз у него была какая-то исполнительница песен в стиле кантри, весьма эротичная и сладострастная. Но она все же явно была ему не пара. Потом Джордан встречался с весьма привлекательной женщиной с телевидения, комментировавшей сводки погоды. Он явно не тосковал по бывшей жене. Так чего же он хочет теперь?
Кэти чувствовала: Джордана сегодня что-то тяготит. Тогда, после смерти Кейта, он долгое время жил в постоянном напряжении. Он нервничал так, что порой Кэти его не узнавала. И именно в тот момент они перестали понимать друг друга, перестали друг другу верить. Теперь прошлое словно бы повторялось. И помимо своей воли она сама вызывала неприятные воспоминания.
Ведь дом на Стар-Айленде был и ее домом. Она знала там каждую щелку, каждый уголок. Знала, что по легенде этот дом в тридцатых годах принадлежал гангстерам. Память воскрешала перед ней широкий внутренний двор-патио, глубокое звездное небо, блики ярких уличных огней делового центра Майами, пляшущие на воде спокойного бархатного моря. А за бассейном, там, где стоял гостевой домик, казалось, и сейчас протянулась широкая черная полоса выжженной пожаром земли, на которой скорчился обугленный остов небольшого изуродованного здания.
Перестроил ли Джордан гостевой домик? И много ли изменений внесла в этот маленький уютный мирок его очередная красотка?
— Боюсь, что на Стар-Айленде от меня будет не слишком много пользы, — сказала она Джордану. — В последние десять лет я пела только в ванной. К тому же настоящим музыкантом я, по правде говоря, никогда не была.
— Но ты написала лучшие тексты наших песен, — напомнил ей Джордан.
— Если ты всерьез планируешь устроить концерт, то я буду тебе плохой помощницей.
— Не беда, — упрямо тряхнул головой Джордан. — Концерт назначен на вторую субботу, и у нас есть целых пять дней, чтобы порепетировать. К тому же многие из участников группы после ее распада не бросили музыку. Шелли, например, и сейчас поет в Лас-Вегасе. Так что ты напрасно беспокоишься.
Джордан сжал кулаки от злости, но сдержался. Когда он вновь взглянул на нее, на его губах играла улыбка.
— Я ведь все равно не мог не пригласить тебя, — сказал он. — К тому же девочки хотят, чтобы ты приехала.
Кэти почувствовала, что он изменил тактику уговоров.
— Насколько я понимаю, — проговорила она, — девочки уже давно знают о встрече?
— Ну, не так чтобы очень уж давно, — замялся Джордан.
А Кэти почувствовала обиду. Изменницы! Они знали обо всем и не предупредили ее. Как они могли! Да и Джордан хорош! Зачем ему нужна эта встреча? Прошлого не вернешь. Смерть Кейта отрезала путь к нему. Что же нужно ему от них?
Джордан молчал в замешательстве. Он явно готовился солгать. Кэти знала эту его манеру.
— Поверь мне, — произнес он, — мы не только хорошо повеселимся, но и заработаем немало денег.
— Второй аргумент, похоже, для тебя самый убедительный.
— Нет, для меня самое главное — музыка.
— Музыка — всегда самое главное.
— Приглашены самые популярные исполнители. Я соберу всех, кто в прошлом имел отношение к нашей группе. Это будет грандиозное шоу, которое принесет огромный доход. Я договорился с кинематографистами — они снимут фильм. Пора залечивать травмы «Блу Хэрон».
Кэти с сомнением посмотрела на него. Как можно залечить травмы прошлого? Разве он факир или колдун времен короля Артура? Похоже, он чего-то недоговаривает.
— Ну что? Идем? — еще раз спросил он.
— Хорошо, — кивнула она. — Но скоро вернутся девочки. И надо им оставить записку.
— Ты хочешь сообщить им, куда ты пошла?
— А ты хочешь повидаться с ними?
— Конечно.
— Тогда давай задержимся и пойдем в ресторан все вместе.
Джордан отрицательно покачал головой. И Кэти почувствовала, что ей приятно его несогласие.
— Десять лет — большой срок, — ответил он. — И нам есть что обсудить с тобой. С девочками мы поговорим позже.
— Что ж, тебе виднее, — согласилась она.
И они вышли из квартиры. Джордан любил ходить пешком. Прогуливаясь, он любовался закатом или с любопытством разглядывал старинные особняки. Но сегодня за ней он приехал в роскошном черном лимузине. Машину он поставил так, чтобы ее не было видно из окон дома. Вероятно, для того, чтобы не раздражать жильцов. И это было разумно.
Ведь кто только не жил в ее доме: маклеры с Уоллстрит, знаменитые актеры и преуспевающие фотомодели, управляющие делами больших компаний и даже один арабский принц, которого вполне можно было бы принять за приличного человека, если бы не более чем обоснованное подозрение Кэти, что он содержит гарем. Нет, конечно, она не феминистка, но в Америке он мог бы вести себя и поприличнее!
Кэти сама пробивала себе дорогу. В короткий срок она стала главным редактором и вице-президентом большой издательской фирмы. Но, несмотря на звучные титулы, все это приносило ей не так уж много доходов. И Кэти смогла приобрести эту квартиру лишь потому, что каждый участник их группы и теперь еще получал немалые проценты с прибыли от продажи пластинок, альбомов и кассет.
Купила она ее у своей знакомой, которая вышла замуж за богатого биржевого маклера и уехала из столицы. И на каждое Рождество Кэти получала теперь поздравительную открытку, на глянцевой стороне которой счастливая парочка, сладко улыбаясь, блаженно красовалась на фоне пасущихся в долине серых кудрявых овечек, разведением которых они занимались. Эта сладкая идиллия всякий раз до слез умиляла Кэти, и она каждый год давала себе слово непременно посетить свою подругу. Но все время откладывала поездку.
— Кэти! — Голос Джордана прервал ее размышления.
Шофер вышел из машины и предупредительно распахнул перед ней дверцу. Она расположилась на мягком сиденье рядом с Джорданом. В салоне было тепло и уютно. Но все же смутное беспокойство, преследовавшее ее весь вечер, не оставляло ее и здесь. Она чувствовала, что вот-вот расплачется. Ей хотелось, чтобы Джордан вновь обнял ее. Ведь только в его объятиях она чувствовала себя по-настоящему спокойно и уверенно. Но Кэти знала, что это ловушка. Стоит только поддаться искушению, и вновь вернется то, от чего она с таким трудом освободилась.
Смерть Кейта изменила все. Она изменила и самого Джордана. Тогда они наговорили друг другу много обидного, а слухи и пересуды возвели между ними непреодолимые барьеры. Кэти всегда казалось, что Джордан в тот момент мог спасти группу от распада. Но он предпочел другое. Видимо, работа в одиночку больше пришлась ему по душе. Выпуская сольные альбомы, он воздерживался от гастролей, потому что, как знала Кэти, не любил их, да и его финансовое положение это позволяло. Новой же группы он так и не создал.
— Хочешь что-нибудь выпить? — обратился к ней Джордан. — У этой машины чрезвычайно вместительный бар.
— Нет, спасибо, — ответила она, чувствуя, что сидит слишком близко к Джордану и их колени соприкасаются. Она слегка отодвинулась и с сомнением в голосе предложила: — Ну, можно, чего-нибудь не очень крепкого.
— Тогда пиво «Джек энд Джинджер»!
Кэти любила это пиво, а Джордан знал ее вкусы. Так что не было ничего удивительного в том, что оно оказалось у него в баре. И все же было приятно обнаружить в чужой машине любимый напиток.
— За встречу, — сказала она, отхлебывая глоток.
— За встречу, — откликнулся Джордан.
— Ты извини меня, — произнесла она, немного помолчав, — но мне действительно не хочется ехать на Стар-Айленд.
— Почему? Если все дело в том, что ты боишься моих ухаживаний, то я вполне могу воздержаться от них. За последние десять лет, как мне кажется, я доказал это.
Кэти подумала, что он доказал это даже слишком убедительно. Никогда не пытаясь помимо ее воли приблизиться к ней, он был хорошим отцом для девочек. И ни разу в их присутствии не возникло ссоры между ними. Девочки выросли красивыми, умными, добрыми; они одинаково любили и мать, и отца. И хотя развод родителей стал тяжелой моральной травмой для них, Кэти и Джордан старались смягчить воздействие этого удара. Ни одного дурного слова не сказали они друг другу в присутствии детей. Правда, позднее они уже не встречались, обмениваясь лишь несколькими коротенькими письмами. Но в тот короткий срок, когда они еще были рядом, поведение Джордана было безупречным.
— Но, Джордан, я действительно не могу поехать, — настойчиво повторила Кэти. — У меня слишком много дел. Ведь если тебе вдруг пришло в голову собрать всех друзей, то это еще не значит, что всем остальным это будет удобно.
— Но все согласны.
— Да, но не я.
— Подумай хотя бы о наших дочерях. Они уже совсем измучились: странствуют от одного родителя к другому. Один праздник у мамы, другой — у отца. Пусть хоть один день рождения нашей дочери пройдет как полагается. Ведь ей уже исполняется двадцать один год.
— Каждый из нас может устроить праздник в ее честь и отдельно.
— Лучше один настоящий праздник, чем два неполных.
Кэти промолчала.
— Куда мы едем? — спросила она.
— В «Ойстер-бар», если ты не против.
— Я согласна.
— Ну так ты приедешь на Стар-Айленд?
— А сколько это займет времени?
— Самое малое неделю.
— И все же я никак не пойму, — улыбнулась Кэти, уклоняясь от ответа, — знает ли твоя красотка, секс-бомба «мисс Апрель», что ты в Нью-Йорке обхаживаешь свою бывшую жену?
— Это ты снова о Таре? — улыбнулся в ответ Джордан.
— Да, о ней.
— Она и вправду симпатичная, но никогда не была ни «мисс Апрель», ни секс-бомбой.
— Что ты говоришь? Неужели? А знает твоя девица о том, где ты находишься?
— Да, знает.
— Так что же ты хочешь от меня?
— Чтобы ты немножко отдохнула. Ведь ты целыми днями сидишь, уткнувши нос в рукописи, и совсем не отдыхаешь.
— И откуда же тебе это известно?
— Дочери рассказали.
Кэти стало неприятно. Оказывается, Алекс и Брен убедили отца в том, что она зарылась в свои книги и забыла обо всех радостях окружающей жизни. Это было унизительно.
— Я люблю свою работу, — сказала она. — К тому же работаю с очень интересными людьми.
— Знаю, знаю. Я, честно говоря, думал, что и друга ты себе найдешь среди профессоров или литераторов. А этот резвый молодой человек с мускулистым загривком, которого я встретил у тебя дома, ты уж извини, тебе явно не пара.
Кэти удивленно смотрела на Джордана. Как понимать эту его тираду? Что скрывается за этой бесцеремонной заботливостью? Значит, он беспокоится о ней? Это приятно. Но чем обернется в будущем?
— У тебя просто не было возможности узнать Джереми поближе, — ответила она. — Он очень хороший человек. Прекрасно знает оперу, любит живопись и театр, а иногда даже помогает мне очень дельными замечаниями в литературной работе.
В салоне было темно. По стенам скользили серые кривые тени. Лица Джордана не было видно. И Кэти с недоумением гадала, о чем он думает.
— Тогда извини меня, — наконец ответил он. — Но все же этот твой тренер слишком молод.
— А твоя «мисс Апрель» не слишком юна?
Джордан неожиданно наклонился к Кэти и взял ее руки в свои ладони.
— Я пригласил твоего друга, — шептал он. — Пусть он будет с тобой рядом. В конце концов, ты всегда умела разбираться в людях. Да и приехал я к тебе не для того, чтобы расстраивать твою жизнь. Мы ссорились в прошлом. Это правда. Но это прошлое. А сейчас главное, чтобы ты согласилась принять участие в шоу. Ты будешь там?
— Не знаю, — произнесла она.
Машина остановилась, и шофер распахнул перед ними дверцы. Джордан помог Кэти выйти из салона и, взяв под руку, повел к сияющему огнями подъезду.
Несмотря на позднее время, в «Ойстер-баре» было еще довольно много народу. Это театралы заходили после спектакля посидеть немного в ресторане, прежде чем разойтись по домам.
Джордан направился к столику в глубине зала, подальше от ресторанной суеты. Кэти заказала себе креветки и пиво, а Джордан — устриц. И пока накрывали на стол, они перебрасывались незначительными фразами: Джордан делился впечатлениями от перемен в Нью-Йорке, а Кэти рассказывала, как на каждое Рождество девочки ходили кататься на коньках, облюбовав для этого каток на Рокфеллер-Плаза.
— А ты сама все еще катаешься? — спросил Джордан, искоса наблюдая за официантом, подающим на стол устриц.
— Иногда.
— И занимаешься подводным спортом?
Кэти замялась. Она знала: Южная Флорида самой природой была предназначена для этого вида спорта и дом Джордана во Флориде находился в двух шагах от моря, чтобы можно было и поплавать под водой, и отдохнуть потом в домашней обстановке.
— Я ныряла всего несколько раз, — ответила она, — когда была на море. Но вода показалась мне несколько холодноватой и подводное плавание я никогда не любила, хотя и обнаружила несколько затонувших кораблей.
— И тем не менее несколько раз ездила отдыхать на Карибское море? — Кэти удивленно посмотрела на него. — Об этом мне рассказали девочки, — пояснил Джордан.
— Болтушки!
— А ты, я вижу, так и не полюбила вкус устриц.
— Уж больно они скользкие, — поморщилась Кэти.
— Зато вкусные. Ты даже не подозреваешь, какого удовольствия ты лишаешь себя.
— В жизни часто приходится ограничивать свои удовольствия, — заметила она и ехидно улыбнулась. — А «мисс Апрель» любит устриц?
— Нет, — усмехнулся Джордан. — Тара вообще терпеть не может морскую живность.
— Но она слишком стройна для любительницы бифштексов.
— Она вегетарианка. А что ест твой мускулистый молодой человек?
— Все понемножку, — засмеялась Кэти.
— И немножко ныряет?
— Нет, он не плавает под водой.
— Ну да, ведь твой «качок» — любитель оперы.
— Воображаю, что любит «мисс Апрель»! Если ей вообще нравится что-нибудь.
В ответ на ее реплику Джордан невозмутимо проглотил очередную устрицу и не спеша запил ее пивом.
— Если ты не приедешь на Стар-Айленд, девочки сочтут тебя занудой.
— Занудой?! — возмутилась она.
— Вот именно, это самое подходящее слово.
— Так они могут подумать только по твоей вине.
— Это почему же? Ведь если не согласишься именно ты, то ты, следовательно, и будешь занудой. Так что тебе остается только одно: согласиться на эту поездку.
— Джордан, ты применяешь запрещенный прием.
— Жизнь вся состоит из подобных приемов.
— Да, но мы должны быть хозяевами своей судьбы.
— Должны ли?
— Конечно.
— Тогда давай-ка все же вырвемся на Стар-Айленд.
— Ну, если меня отпустят с работы… — заколебалась Кэти.
— Решено, — прервал ее Джордан и откинулся на спинку стула, довольный своей победой.
— Но это не так просто, как кажется, — возразила она и вдруг улыбнулась. — Ну хорошо, давай договоримся так: я даю согласие на поездку, а ты рассказываешь мне о своих планах.
— Я планирую собрать всех вместе, — ответил он.
Но Кэти чувствовала, что он чего-то недоговаривает. И с этим ничего нельзя было поделать. Ведь насильно говорить его не заставишь. Может быть, чуть позже, на острове, и удастся что-либо выведать. Но там рядом все время будет эта «мисс Апрель».
Ну и наплевать, Кэти все же полетит на остров, чего бы ей это ни стоило. В их прошлом была какая-то недосказанность, и надо было разрешить ее, надо было вновь воскресить далекое прошлое, чтобы справиться с последствиями. Даже если под угрозой окажется настоящее.
— Тебе лучше всего вылететь в пятницу вечером, — сказал Джордан. — Тогда на службе ты пропустишь пять дней, а отдохнешь — целых девять. Поднимем паруса на нашей старой «Песчаной акуле» и сходим к рифам на несколько дней, до того как прибудут другие.
— Но ведь «мисс Апрель» не любит нырять?
— Так же, как и твой культурист. Но надеюсь, им понравится ходить под парусом.
Кэти подумала, что надо будет непременно уговорить Джереми поехать вместе с ней. Хотя это предложение, вероятно, и удивит его.
— Хорошо, я согласна, — наконец произнесла она.
— Согласна? — радостно переспросил Джордан; даже со стороны было заметно, какая тяжесть свалилась с его души. Он был искренне рад ее согласию.
Но почему? Ведь он же знал, что их брак остался в прошлом. Все эти годы он жил, принимая это за бесспорную истину. И хотя жизнь его не стала совершенно дикой и беспорядочной, как предполагала Кэти в самом начале, но тем не менее он никогда не оставался один. До Тары Хьюз у него была какая-то исполнительница песен в стиле кантри, весьма эротичная и сладострастная. Но она все же явно была ему не пара. Потом Джордан встречался с весьма привлекательной женщиной с телевидения, комментировавшей сводки погоды. Он явно не тосковал по бывшей жене. Так чего же он хочет теперь?
Кэти чувствовала: Джордана сегодня что-то тяготит. Тогда, после смерти Кейта, он долгое время жил в постоянном напряжении. Он нервничал так, что порой Кэти его не узнавала. И именно в тот момент они перестали понимать друг друга, перестали друг другу верить. Теперь прошлое словно бы повторялось. И помимо своей воли она сама вызывала неприятные воспоминания.
Ведь дом на Стар-Айленде был и ее домом. Она знала там каждую щелку, каждый уголок. Знала, что по легенде этот дом в тридцатых годах принадлежал гангстерам. Память воскрешала перед ней широкий внутренний двор-патио, глубокое звездное небо, блики ярких уличных огней делового центра Майами, пляшущие на воде спокойного бархатного моря. А за бассейном, там, где стоял гостевой домик, казалось, и сейчас протянулась широкая черная полоса выжженной пожаром земли, на которой скорчился обугленный остов небольшого изуродованного здания.
Перестроил ли Джордан гостевой домик? И много ли изменений внесла в этот маленький уютный мирок его очередная красотка?
— Боюсь, что на Стар-Айленде от меня будет не слишком много пользы, — сказала она Джордану. — В последние десять лет я пела только в ванной. К тому же настоящим музыкантом я, по правде говоря, никогда не была.
— Но ты написала лучшие тексты наших песен, — напомнил ей Джордан.
— Если ты всерьез планируешь устроить концерт, то я буду тебе плохой помощницей.
— Не беда, — упрямо тряхнул головой Джордан. — Концерт назначен на вторую субботу, и у нас есть целых пять дней, чтобы порепетировать. К тому же многие из участников группы после ее распада не бросили музыку. Шелли, например, и сейчас поет в Лас-Вегасе. Так что ты напрасно беспокоишься.