Страница:
Но его надежды не оправдались. Похвала сделала речь тетушки еще более экспансивной, а возмущение – более откровенным.
– Ну да, все дело в ней! – сердито воскликнула миссис Хибберт. – Но именно это и усугубляет ситуацию! – Не в силах усидеть на месте, она вскочила с дивана и принялась мерить шагами комнату, размахивая широкими юбками. – Можете себе представить, ведь мы до ужина теперь с ней не увидимся! Но и тогда мне придется применить силу, чтобы оторвать ее от отца и заставить одеться для бала у леди Кэслри.
Джеффри тяжело вздохнул. Он понял, что попался в ловко расставленную ловушку. Он снова сел в кресло, приготовившись к долгому разговору.
– Каролина помогает отцу в его опытах?
– Да, – кивнула миссис Хибберт. – Но этого мало. Она ведет наше хозяйство, занимается финансами и управляет поместьем в Эссексе.
У графа даже дух захватило. Его мнение об уме Каролины в одно мгновение подскочило до самой высокой отметки.
– Это потрясающе! – искренне восхитился он. Джеффри, как никто другой, знал, как трудно в таком юном возрасте нести на своих плечах бремя столь тяжелой ответственности.
– Вот и я о том же! – Тетушка нервно всплеснула руками, словно ее собеседник только, что изрек непреложную истину. – Вы уловили самую суть проблемы.
Джеффри потребовалось некоторое усилие, чтобы сохранить учтивый тон и светское выражение лица.
– Я вижу в ней красивую женщину, которая улыбается реже, чем ей положено.
– И вы опять правы, милорд! – Миссис Хибберт, повернувшись к графу, впилась в него негодующим взглядом. – Она красива, мила и имеет скромное приданое. У нее есть все, что гарантирует ей в ближайшем сезоне успех, я бы даже добавила: головокружительный успех.
Джеффри промолчал, обдумывая многочисленные достоинства Каролины.
– Но этой весной, милорд, она потерпела полное фиаско! На нее никто даже ни разу не взглянул! А малый сезон вот-вот закончится, не успеешь и глазом моргнуть.
– Но...
– Она очень стеснительная, милорд.
На этот раз справиться с эмоциями граф не сумел, и его брови изумленно взметнулись вверх. Слово «стеснительная» вовсе не подходило к женщине, которая накануне ночью отважно проводила опыты с поцелуями. Он скорее назвал бы ее вызывающей, боевой, дерзкой, может быть, даже отважной.
– Мне кажется, вы слегка утрируете ситуацию, – вежливо ответил граф, вспоминая, как он страстно обнимал Каролину.
– Нет, нет и нет! – возразила миссис Хибберт, и щеки ее залил румянец. – Я много размышляла на эту тему, милорд. Когда Каролина смущается, она заводит разговор о науке, или политике, или о других, еще менее подобающих девушке предметах. Надо же такое придумать: любовница лорда Уайтли! – Тетушка решительным шагом направилась к дивану и, тяжело плюхнувшись на подушки, взяла чашку с маем и сделала несколько громких глотков. Только после этого она продолжила свое повествование, подпустив в голос больше драматизма: – Но это еще не самое страшное, милорд. – Она понизила голос и заговорила, придав словам трагическую окраску: – Порой она устраивает эксперименты, и тогда только одному Богу известно, чем все это может обернуться.
Вот в этом Джеффри был с ней полностью согласен. Один из таких экспериментов толкнул ее в его объятия, из-за чего он всю ночь потом не смог сомкнуть глаз. Он с содроганием представил, чем мог бы завершиться ее эксперимент, захоти она провести его с джентльменом, менее сдержанным, чем он. При этой мысли граф помрачнел и тупо уставился на изящную фарфоровую чашку в руках миссис Хибберт.
– Я понимаю ваши трудности, – наконец вымолвил он и сочувственно посмотрел на свою собеседницу. – Но мне не совсем ясно, какую роль в данном вопросе вы отводите мне. Что я могу сделать, чтобы исправить создавшееся положение?
Леди вдруг снова сорвалась с места и заметалась по комнате, виляя пышными бедрами и подметая юбками пол.
– Я вижу в вас друга. Друга, которому могу довериться. Но главное – вы друг Каролины.
Джеффри промолчал, предоставляя возможность миссис Хибберт рассказать наконец о роли, которую она отвела ему в своем замысле. Но про себя он уже давно все решил. Ему это не нужно. У него и без Каролины забот хватает. Да, она – само очарование, и, будь она богатой невестой, он бы и сам придумал, как завоевать ее расположение. Но поскольку похвастаться богатым приданым она не может, ему придется положить беседе конец. Чем скорее, тем лучше. Пока он не погряз в чужих проблемах с головой.
– Каролине нужен кто-то, – продолжала любящая тетушка, – кто сумел бы научить ее радоваться жизни, посещать балы и получать от них удовольствие.
– Кто отнял бы ее от отца, вы хотите сказать? – решил уточнить он.
– Вот именно! – Понятливость графа привела даму в восторг. Она даже захлопала в ладоши, и в ее глазах зажглись ликующие огоньки.
– Нет.
Миссис Хибберт не сразу осмыслила ответ графа. Когда же суть сказанного все же дошла до нее, она изменилась в лице.
– Но...
– Вы просите меня стать кавалером Каролины. Хотите, чтобы я научил ее...
– Относиться к жизни не так по-деловому, – подсказала тетушка, еще не оправившаяся от шока. – Я бы ни за что не обратилась к вам, если бы мы с вашей матушкой не были все эти годы в столь близких отношениях. Я просто в отчаянии. Нужно срочно что-то делать. Каролина чересчур серьезная девушка.
Про себя Джеффри подумал, что Каролина меньше всего нуждается в поощрении легкомысленного поведения, но не сказал об этом ее тетке, а лишь покачал головой.
– Насколько я могу судить, Каролина вполне счастлива и всем довольна...
– Вовсе нет! Ей необходим кавалер, который выгодно бы отличался от этого ужасного Гарри.
Оторвав взгляд от изящных пальцев миссис Хибберт, Джеффри посмотрел ей в глаза. Он уже довольно много слышал об этом пресловутом Гарри, но пока еще не имел чести с ним познакомиться. Придется исправить эту оплошность, и как можно скорее.
– Вы считаете лорда Бертона недостойным человеком?
– Боже милостивый! Гарри – образец благопристойности. Он честный, высоконравственный и имеет родовитых предков.
– Тогда я не понимаю, в чем трудность, – нахмурился Джеффри.
Дама уперла руки в бока и посмотрела на графа так, словно ее собеседник был полным идиотом.
– Гарри – невыносимый зануда, – со вздохом сказала она. – С ним умрешь от скуки. Они с Каролиной – два сапога пара. Своей неразговорчивостью они способны заткнуть за пояс глиняного болвана.
– Понятно, – протянул граф и попытался сопоставить нарисованный тетушкой образ Каролины с той, которую он знал.
– Ничего вам не понятно, – возразила миссис Хибберт, слегка пожимая плечами. – Гарри позволит Каролине делать все, что ей заблагорассудится, лишь бы она не трогала его лошадей. Она начнет с малого, но рано или поздно грянет гром, и их жизнь закончится катастрофой.
Джеффри приподнял брови, ожидая дальнейших откровений. И миссис Хибберт его не разочаровала. Она прижала руки к горлу и испустила еще один драматический стон.
– Рано или поздно Каролина пойдет по стопам своего отца. Она будет денно и нощно торчать в лаборатории, измазанная по локоть неизвестно в какой дряни. А потом в один прекрасный день взорвет дом ко всем чертям!
Джеффри кивнул. Этот портрет больше соответствовал его представлению о Каролине.
– Разве это не проблема, милорд? Она способна на гораздо большее и могла бы добиться значительного успеха, если бы захотела попытаться. Но сначала она должна понять, что в жизни существуют и другие интересные вещи, кроме химикатов и бухгалтерских книг.
Поцелуи, к примеру? Ворвавшись в его сознание вспышкой молнии, эта мысль вызвала у него неуместное сладострастное томление, но Джеффри тут же овладел собой и отогнал наваждение. Настало время положить конец этому фарсу. Но обеспечить себе отступление он мог только прямолинейным признанием. Граф решительно расправил плечи и выпрямил спину, хотя продолжал сидеть в кресле.
– Я не женюсь на Каролине, – заявил он, чеканя слова.
– О чем вы, граф? – Миссис Хибберт уставилась на него в изумлении, открыв рот. – Уверяю вас, милорд, у меня и в мыслях не было ничего подобного. – Она говорила с искренней убежденностью, но промелькнувшее в ее глазах не менее искреннее разочарование свидетельствовало об обратном. Она все же надеялась, что сумеет их сосватать.
– Ваша забота о племяннице делает вам честь, миссис Хибберт, – сказал граф. – Но боюсь, вам придется подыскать другую жертву для вашей несравненной Каролины.
– Значит, вы ищете богатую невесту, – тихо проговорила тетя Уин, и это замечание помешало графу тут же устремиться к двери.
Первым его побуждением было возразить собеседнице, но солгать у него не повернулся язык.
– Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу порядочность, миссис Хибберт? – спросил он, стараясь говорить ровным голосом, и многозначительно посмотрел на нее.
– Конечно, можете, – бросила она возмущенно и приосанилась, вытянувшись во весь свой внушительный рост. – Я не причиню зла семье моей дорогой подруги.
– Прошу прощения. – Граф поклонился. – Я не хотел вас обидеть.
Но его вежливые извинения миссис Хибберт пропустила мимо ушей, досадливо махнув рукой и напомнив этим жестом его мать. Все помыслы ее было сосредоточены на племяннице.
– У Каролины достаточно средств, – сообщила она. – Возможно, вы могли бы...
– Этого слишком мало.
Миссис Хибберт замолчала, погрузившись в глубокое раздумье, о чем свидетельствовало сосредоточенное выражение ее лица. О ее мыслях Джеффри мог только догадываться. Внезапно лицо ее прояснилось, и она посмотрела на него с мольбой, словно он был той самой спасительной соломинкой, за которую хватается утопающий.
– Может, тогда вы познакомите ее с каким-нибудь достойным господином? С каким-нибудь умным человеком, который бы снисходительно отнесся к ее научным изысканиям и постепенно привил бы ей другие интересы, более подобающие молодой девушке?
Джеффри сложил на груди руки, чтобы скрыть замешательство. Он не испытывал такой растерянности со дня смерти своего отца. С одной стороны, в нем давно уже назрело желание как можно скорее покинуть этот дом. С другой стороны, Каролина действительно нуждалась в помощи, поскольку ее тетка за два сезона так и не сумела добиться нужных результатов.
– К сожалению, я недавно вернулся в Лондон, – начал он, – и круг моих знакомых весьма ограничен.
– Но вы отсутствовали не так уж долго. Кроме того, вы человек общительный и наверняка знаете кого-то... – Голос миссис Хибберт оборвался на оптимистичной ноте.
Джеффри задумчиво почесал подбородок. Естественно, кое-кого из молодых джентльменов он знал. Взять, к примеру, Перри Фэрфакса, хотя, правда, он пройдоха, каких свет не видывал. Или Джонатана Ладлоу. Оба они были довольно безобидны и, похоже, уже перебесились настолько, чтобы заняться поиском жены. Каждый из них имел солидное состояние и вполне соответствовал запросам миссис Хибберт, предъявляемым к предполагаемому жениху племянницы. Но сумеют ли они справиться с Каролиной, учитывая ее неординарные взгляды и увлечения?
Станут ли они смотреть на это сквозь пальцы?
Ответить с ходу на этот вопрос Джеффри не мог, ему требовалось время для размышлений. Он посмотрел на миссис Хибберт. Морщинки у ее глаз выдавали волнение и озабоченность. Тревога за судьбу племянницы не лучшим образом отражалась на внешности этой еще красивой женщины.
– Вы единственный, кто мог бы с ней справиться, – нарушила она молчание с настойчивостью человека, не желающего сдаваться. Хотя Джеффри сознавал, что им пытаются манипулировать, он услышал в ее голосе вопль отчаяния. Она всем сердцем хотела помочь Каролине и делала для этого все, что могла.
– Но у вас ведь наверняка есть родственники, и они могли бы выводить Каролину в свет... – неуверенно проговорил граф. Впрочем, ответ был известен ему заранее.
– Ни души! – Тетушка скорбно покачала головой. – Кроме вас, мне абсолютно не на кого надеяться.
Ну что ж, придется согласиться. Вращаясь в свете и обладая здравым смыслом, он, несомненно, сможет дать правильную оценку потенциальным кавалерам Каролины. Но гораздо важнее другое. Он был единственным, если не считать бестолкового Гарри, кто знал о том, какой эксперимент затеяла эта неугомонная девица.
– Ладно, – сдался наконец Джеффри, несмотря на тысячу раздиравших его сомнений. – Обещаю, что в течение ближайших четырех дней вывезу Каролину в парк. Позаботьтесь одеть ее в самый шикарный наряд.
– О, не знаю, как и благодарить вас, ваше сиятельство! – Миссис Хибберт радостно всплеснула руками и нерешительно приблизилась к нему. – Я знала, что смогу на вас рассчитывать. Я подготовлю ее наилучшим образом, не беспокойтесь.
Не зная, куда деваться от обрушившегося на него урагана признательности, граф засобирался домой. Ему нестерпимо захотелось отвязаться от напористой дамы. Теперь, пообещав оказать содействие, ему оставалось только гадать, какой катастрофой все это для него закончится.
– Не нужно меня благодарить, – попытался он урезонить экспансивную леди. – Во всяком случае, до тех пор, пока мы благополучно не выдадим вашу племянницу замуж.
Поставив в разговоре точку, Джеффри распрощался и торопливо покинул дом, словно опасался, что за ним снарядят погоню.
Глава 3
– Ну да, все дело в ней! – сердито воскликнула миссис Хибберт. – Но именно это и усугубляет ситуацию! – Не в силах усидеть на месте, она вскочила с дивана и принялась мерить шагами комнату, размахивая широкими юбками. – Можете себе представить, ведь мы до ужина теперь с ней не увидимся! Но и тогда мне придется применить силу, чтобы оторвать ее от отца и заставить одеться для бала у леди Кэслри.
Джеффри тяжело вздохнул. Он понял, что попался в ловко расставленную ловушку. Он снова сел в кресло, приготовившись к долгому разговору.
– Каролина помогает отцу в его опытах?
– Да, – кивнула миссис Хибберт. – Но этого мало. Она ведет наше хозяйство, занимается финансами и управляет поместьем в Эссексе.
У графа даже дух захватило. Его мнение об уме Каролины в одно мгновение подскочило до самой высокой отметки.
– Это потрясающе! – искренне восхитился он. Джеффри, как никто другой, знал, как трудно в таком юном возрасте нести на своих плечах бремя столь тяжелой ответственности.
– Вот и я о том же! – Тетушка нервно всплеснула руками, словно ее собеседник только, что изрек непреложную истину. – Вы уловили самую суть проблемы.
Джеффри потребовалось некоторое усилие, чтобы сохранить учтивый тон и светское выражение лица.
– Я вижу в ней красивую женщину, которая улыбается реже, чем ей положено.
– И вы опять правы, милорд! – Миссис Хибберт, повернувшись к графу, впилась в него негодующим взглядом. – Она красива, мила и имеет скромное приданое. У нее есть все, что гарантирует ей в ближайшем сезоне успех, я бы даже добавила: головокружительный успех.
Джеффри промолчал, обдумывая многочисленные достоинства Каролины.
– Но этой весной, милорд, она потерпела полное фиаско! На нее никто даже ни разу не взглянул! А малый сезон вот-вот закончится, не успеешь и глазом моргнуть.
– Но...
– Она очень стеснительная, милорд.
На этот раз справиться с эмоциями граф не сумел, и его брови изумленно взметнулись вверх. Слово «стеснительная» вовсе не подходило к женщине, которая накануне ночью отважно проводила опыты с поцелуями. Он скорее назвал бы ее вызывающей, боевой, дерзкой, может быть, даже отважной.
– Мне кажется, вы слегка утрируете ситуацию, – вежливо ответил граф, вспоминая, как он страстно обнимал Каролину.
– Нет, нет и нет! – возразила миссис Хибберт, и щеки ее залил румянец. – Я много размышляла на эту тему, милорд. Когда Каролина смущается, она заводит разговор о науке, или политике, или о других, еще менее подобающих девушке предметах. Надо же такое придумать: любовница лорда Уайтли! – Тетушка решительным шагом направилась к дивану и, тяжело плюхнувшись на подушки, взяла чашку с маем и сделала несколько громких глотков. Только после этого она продолжила свое повествование, подпустив в голос больше драматизма: – Но это еще не самое страшное, милорд. – Она понизила голос и заговорила, придав словам трагическую окраску: – Порой она устраивает эксперименты, и тогда только одному Богу известно, чем все это может обернуться.
Вот в этом Джеффри был с ней полностью согласен. Один из таких экспериментов толкнул ее в его объятия, из-за чего он всю ночь потом не смог сомкнуть глаз. Он с содроганием представил, чем мог бы завершиться ее эксперимент, захоти она провести его с джентльменом, менее сдержанным, чем он. При этой мысли граф помрачнел и тупо уставился на изящную фарфоровую чашку в руках миссис Хибберт.
– Я понимаю ваши трудности, – наконец вымолвил он и сочувственно посмотрел на свою собеседницу. – Но мне не совсем ясно, какую роль в данном вопросе вы отводите мне. Что я могу сделать, чтобы исправить создавшееся положение?
Леди вдруг снова сорвалась с места и заметалась по комнате, виляя пышными бедрами и подметая юбками пол.
– Я вижу в вас друга. Друга, которому могу довериться. Но главное – вы друг Каролины.
Джеффри промолчал, предоставляя возможность миссис Хибберт рассказать наконец о роли, которую она отвела ему в своем замысле. Но про себя он уже давно все решил. Ему это не нужно. У него и без Каролины забот хватает. Да, она – само очарование, и, будь она богатой невестой, он бы и сам придумал, как завоевать ее расположение. Но поскольку похвастаться богатым приданым она не может, ему придется положить беседе конец. Чем скорее, тем лучше. Пока он не погряз в чужих проблемах с головой.
– Каролине нужен кто-то, – продолжала любящая тетушка, – кто сумел бы научить ее радоваться жизни, посещать балы и получать от них удовольствие.
– Кто отнял бы ее от отца, вы хотите сказать? – решил уточнить он.
– Вот именно! – Понятливость графа привела даму в восторг. Она даже захлопала в ладоши, и в ее глазах зажглись ликующие огоньки.
– Нет.
Миссис Хибберт не сразу осмыслила ответ графа. Когда же суть сказанного все же дошла до нее, она изменилась в лице.
– Но...
– Вы просите меня стать кавалером Каролины. Хотите, чтобы я научил ее...
– Относиться к жизни не так по-деловому, – подсказала тетушка, еще не оправившаяся от шока. – Я бы ни за что не обратилась к вам, если бы мы с вашей матушкой не были все эти годы в столь близких отношениях. Я просто в отчаянии. Нужно срочно что-то делать. Каролина чересчур серьезная девушка.
Про себя Джеффри подумал, что Каролина меньше всего нуждается в поощрении легкомысленного поведения, но не сказал об этом ее тетке, а лишь покачал головой.
– Насколько я могу судить, Каролина вполне счастлива и всем довольна...
– Вовсе нет! Ей необходим кавалер, который выгодно бы отличался от этого ужасного Гарри.
Оторвав взгляд от изящных пальцев миссис Хибберт, Джеффри посмотрел ей в глаза. Он уже довольно много слышал об этом пресловутом Гарри, но пока еще не имел чести с ним познакомиться. Придется исправить эту оплошность, и как можно скорее.
– Вы считаете лорда Бертона недостойным человеком?
– Боже милостивый! Гарри – образец благопристойности. Он честный, высоконравственный и имеет родовитых предков.
– Тогда я не понимаю, в чем трудность, – нахмурился Джеффри.
Дама уперла руки в бока и посмотрела на графа так, словно ее собеседник был полным идиотом.
– Гарри – невыносимый зануда, – со вздохом сказала она. – С ним умрешь от скуки. Они с Каролиной – два сапога пара. Своей неразговорчивостью они способны заткнуть за пояс глиняного болвана.
– Понятно, – протянул граф и попытался сопоставить нарисованный тетушкой образ Каролины с той, которую он знал.
– Ничего вам не понятно, – возразила миссис Хибберт, слегка пожимая плечами. – Гарри позволит Каролине делать все, что ей заблагорассудится, лишь бы она не трогала его лошадей. Она начнет с малого, но рано или поздно грянет гром, и их жизнь закончится катастрофой.
Джеффри приподнял брови, ожидая дальнейших откровений. И миссис Хибберт его не разочаровала. Она прижала руки к горлу и испустила еще один драматический стон.
– Рано или поздно Каролина пойдет по стопам своего отца. Она будет денно и нощно торчать в лаборатории, измазанная по локоть неизвестно в какой дряни. А потом в один прекрасный день взорвет дом ко всем чертям!
Джеффри кивнул. Этот портрет больше соответствовал его представлению о Каролине.
– Разве это не проблема, милорд? Она способна на гораздо большее и могла бы добиться значительного успеха, если бы захотела попытаться. Но сначала она должна понять, что в жизни существуют и другие интересные вещи, кроме химикатов и бухгалтерских книг.
Поцелуи, к примеру? Ворвавшись в его сознание вспышкой молнии, эта мысль вызвала у него неуместное сладострастное томление, но Джеффри тут же овладел собой и отогнал наваждение. Настало время положить конец этому фарсу. Но обеспечить себе отступление он мог только прямолинейным признанием. Граф решительно расправил плечи и выпрямил спину, хотя продолжал сидеть в кресле.
– Я не женюсь на Каролине, – заявил он, чеканя слова.
– О чем вы, граф? – Миссис Хибберт уставилась на него в изумлении, открыв рот. – Уверяю вас, милорд, у меня и в мыслях не было ничего подобного. – Она говорила с искренней убежденностью, но промелькнувшее в ее глазах не менее искреннее разочарование свидетельствовало об обратном. Она все же надеялась, что сумеет их сосватать.
– Ваша забота о племяннице делает вам честь, миссис Хибберт, – сказал граф. – Но боюсь, вам придется подыскать другую жертву для вашей несравненной Каролины.
– Значит, вы ищете богатую невесту, – тихо проговорила тетя Уин, и это замечание помешало графу тут же устремиться к двери.
Первым его побуждением было возразить собеседнице, но солгать у него не повернулся язык.
– Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу порядочность, миссис Хибберт? – спросил он, стараясь говорить ровным голосом, и многозначительно посмотрел на нее.
– Конечно, можете, – бросила она возмущенно и приосанилась, вытянувшись во весь свой внушительный рост. – Я не причиню зла семье моей дорогой подруги.
– Прошу прощения. – Граф поклонился. – Я не хотел вас обидеть.
Но его вежливые извинения миссис Хибберт пропустила мимо ушей, досадливо махнув рукой и напомнив этим жестом его мать. Все помыслы ее было сосредоточены на племяннице.
– У Каролины достаточно средств, – сообщила она. – Возможно, вы могли бы...
– Этого слишком мало.
Миссис Хибберт замолчала, погрузившись в глубокое раздумье, о чем свидетельствовало сосредоточенное выражение ее лица. О ее мыслях Джеффри мог только догадываться. Внезапно лицо ее прояснилось, и она посмотрела на него с мольбой, словно он был той самой спасительной соломинкой, за которую хватается утопающий.
– Может, тогда вы познакомите ее с каким-нибудь достойным господином? С каким-нибудь умным человеком, который бы снисходительно отнесся к ее научным изысканиям и постепенно привил бы ей другие интересы, более подобающие молодой девушке?
Джеффри сложил на груди руки, чтобы скрыть замешательство. Он не испытывал такой растерянности со дня смерти своего отца. С одной стороны, в нем давно уже назрело желание как можно скорее покинуть этот дом. С другой стороны, Каролина действительно нуждалась в помощи, поскольку ее тетка за два сезона так и не сумела добиться нужных результатов.
– К сожалению, я недавно вернулся в Лондон, – начал он, – и круг моих знакомых весьма ограничен.
– Но вы отсутствовали не так уж долго. Кроме того, вы человек общительный и наверняка знаете кого-то... – Голос миссис Хибберт оборвался на оптимистичной ноте.
Джеффри задумчиво почесал подбородок. Естественно, кое-кого из молодых джентльменов он знал. Взять, к примеру, Перри Фэрфакса, хотя, правда, он пройдоха, каких свет не видывал. Или Джонатана Ладлоу. Оба они были довольно безобидны и, похоже, уже перебесились настолько, чтобы заняться поиском жены. Каждый из них имел солидное состояние и вполне соответствовал запросам миссис Хибберт, предъявляемым к предполагаемому жениху племянницы. Но сумеют ли они справиться с Каролиной, учитывая ее неординарные взгляды и увлечения?
Станут ли они смотреть на это сквозь пальцы?
Ответить с ходу на этот вопрос Джеффри не мог, ему требовалось время для размышлений. Он посмотрел на миссис Хибберт. Морщинки у ее глаз выдавали волнение и озабоченность. Тревога за судьбу племянницы не лучшим образом отражалась на внешности этой еще красивой женщины.
– Вы единственный, кто мог бы с ней справиться, – нарушила она молчание с настойчивостью человека, не желающего сдаваться. Хотя Джеффри сознавал, что им пытаются манипулировать, он услышал в ее голосе вопль отчаяния. Она всем сердцем хотела помочь Каролине и делала для этого все, что могла.
– Но у вас ведь наверняка есть родственники, и они могли бы выводить Каролину в свет... – неуверенно проговорил граф. Впрочем, ответ был известен ему заранее.
– Ни души! – Тетушка скорбно покачала головой. – Кроме вас, мне абсолютно не на кого надеяться.
Ну что ж, придется согласиться. Вращаясь в свете и обладая здравым смыслом, он, несомненно, сможет дать правильную оценку потенциальным кавалерам Каролины. Но гораздо важнее другое. Он был единственным, если не считать бестолкового Гарри, кто знал о том, какой эксперимент затеяла эта неугомонная девица.
– Ладно, – сдался наконец Джеффри, несмотря на тысячу раздиравших его сомнений. – Обещаю, что в течение ближайших четырех дней вывезу Каролину в парк. Позаботьтесь одеть ее в самый шикарный наряд.
– О, не знаю, как и благодарить вас, ваше сиятельство! – Миссис Хибберт радостно всплеснула руками и нерешительно приблизилась к нему. – Я знала, что смогу на вас рассчитывать. Я подготовлю ее наилучшим образом, не беспокойтесь.
Не зная, куда деваться от обрушившегося на него урагана признательности, граф засобирался домой. Ему нестерпимо захотелось отвязаться от напористой дамы. Теперь, пообещав оказать содействие, ему оставалось только гадать, какой катастрофой все это для него закончится.
– Не нужно меня благодарить, – попытался он урезонить экспансивную леди. – Во всяком случае, до тех пор, пока мы благополучно не выдадим вашу племянницу замуж.
Поставив в разговоре точку, Джеффри распрощался и торопливо покинул дом, словно опасался, что за ним снарядят погоню.
Глава 3
Стремительно взбежав на крыльцо материнского особняка, граф первым делом отправился в гостиную, где обшарил буфет в поисках бренди. Но его поиски успехом не увенчались. Учитывая их стесненные обстоятельства, мать Джеффри предпочитала почаще ходить в гости. Там ее потчевали напитками из других буфетов и яствами с других столов.
Рассерженный граф сердито уставился на пустые полки, которые, по его разумению, должны были бы ломиться от бутылок с лучшим в мире французским коньяком. Пока был жив его отец, так все и было. В лондонском доме Тэллисов лучший французский коньяк никогда не переводился, потому что отец любил его больше других напитков.
Но городской дом давно был продан с молотка. Его мать теперь проживала с единственной служанкой в небольшом, скудно обставленном особняке, расположенном отнюдь не в фешенебельном районе. И из напитков здесь подавали только лимонад.
Сердито захлопнув дверцы не оправдавшего его надежд шкафчика, Джеффри, тяжело ступая, двинулся в дальнюю комнату, где устроил себе кабинет, водрузив на щербатый стол конторку. Но не дошел, столкнувшись, едва не сбив ее с ног, с матерью, спускавшейся по лестнице. Судя по платью для улицы, она куда-то собралась.
– Джеффри?
– Мама! – Граф подхватил ее под руку, чтобы она не упала. – Прошу прощения. Я не знал, что ты дома. – Когда бедняжка обрела равновесие, сын в знак приветствия чмокнул ее в щеку. – Ты выглядишь прелестно. – Он не льстил. Его слова соответствовали действительности. Красивая, респектабельная, а главное – веселая, леди Тэллис ничем не напоминала бесцветное, тоскливое создание его юности. Глядя на нее, он вдруг подумал, что женитьба на богатой наследнице будет не столь большой жертвой с его стороны, если это позволит матери сохранить улыбку. Она больше всех пострадала от беспутного образа жизни своего мужа. При мысли, что он мог бы обеспечить матери безоблачное, счастливое будущее, у Джеффри заметно потеплело на сердце.
– Джеффри, что-то ты бледный. Что стряслось? – Красивое лицо ее тронула тень печали, и беспечное выражение уступило место озабоченности.
– Ничего, – торопливо заверил он мать и, чтобы развеять ее подозрения, широко улыбнулся. – Просто меня обескураживает свалившаяся на мою голову задача.
– Брось, дорогой. Уверена, что в этом сезоне ты найдешь себе девушку, которая придется тебе по душе. – В глазах матери заплясали лукавые огоньки, и она наклонилась к сыну. – Может статься, ты даже влюбишься.
– Пожалуйста, мама, – простонал он шутливо. – Я не в том возрасте, чтобы верить в сказки. – Мать раскрыла было рот, чтобы высказать на этот счет свое мнение, вероятно, по-женски оптимистичное, что-то вроде родственных душ и благословения свыше, но сын жестом остановил ее. – Послушай, если хочешь мне помочь, ответь на один вопрос.
– О! – удивилась мать, воспрянув духом, и радостно всплеснула руками. – Неужели ты уже нашел кого-то? Хочешь, чтобы я навела справки?
Подавив досаду, Джеффри взял руку миледи и, положив ее на свой локоть с присущей ему галантностью, сопроводил в гостиную к их единственному, изрядно потертому дивану. Она наградила сына любящей улыбкой, но он тут же ее огорошил:
– Я никого не нашел, мама. Я просто хотел расспросить тебя о твоей подруге, миссис Хибберт.
– О миссис Хибберт? Или о ее прелестной Каролине? – спросила мать, внимательно глядя на него. – Насколько мне известно, у Каролины солидное приданое.
– Насколько солидное? – спросил он, удивляясь, что мысль о женитьбе на этой девушке не вызывает в нем спазмов ужаса. Но его надежды оказались преждевременными, поскольку лицо матери вдруг потускнело.
– Думаю, все же недостаточно солидное. Кроме того, – добавила она с театральным вздохом, – у меня есть сомнения по поводу ее здравомыслия.
– Правда? – Джеффри прикинулся равнодушным, боясь выдать свою заинтересованность. Возможно, странное поведение Каролины как раз и проистекало из странностей ее ума. Как он и ожидал, мать охотно пустилась в пространные объяснения.
– Даниэла, мать Каролины, была известной личностью. Красивая, жизнерадостная. Ее все обожали. Но она по уши влюбилась в этого книжного червя мистера Вудли и сбежала с ним. Тогда никто не мог понять почему. Мы все решили, что всему виной пагубная страсть.
Джеффри кивнул, хотя пока еще не мог сообразить, какое отношение эта давняя история имела к Каролине. Однако он решил не перебивать матушку, предоставив ей возможность поделиться своими воспоминаниями. Ласково улыбнувшись, он попросил продолжить рассказ.
– Ну так вот, – снова заговорила она, – Даниэла в Лондон больше не вернулась, но она писала письма. Длинные письма о том, как ужасна ее жизнь в деревне. Конечно, порой к ним наезжали гости, но в целом там была смертная тоска. Ее муж не отличался красноречием и не умел поддержать светской беседы.
Вспомнив эксцентричного отца Каролины, Джеффри ничуть не усомнился в отсутствии у того талантов блистать на сельских вечеринках.
– Но Даниэла еще до свадьбы должна была понять, что ее ждет. Если только... его увлечение химией не было симптомом его ненормальности.
– Увлечение химией? – удивилась мать. – Что ты имеешь в виду?
– Мистер Вудли. Отец Каролины.
– О нет, Джеффри. – Внезапный смех матери наполнил комнату мелодичными трелями. – С отцом ее все в порядке. Проблемы с ее матерью, сестрой Уинифред. Похоже, бушевавшие в ней страсти свели ее с ума. Даниэла то и дело убегала из дома. Сначала с этим мистером Вудли. Потом... – мать наклонилась вперед, чтобы поделиться скандальным секретом, – с цыганом!
– Но почему? – Джеффри отпрянул, потрясенный этим сообщением.
– Всему виной ее безумие, конечно. Как иначе можно объяснить ее поведение?
– Давно это началось?
– Уже давно. Каролине было около девяти лет. Девять? Джеффри передернуло. Потерять мать, да еще при столь компрометирующих обстоятельствах – какое тяжкое испытание для девочки. Особенно в столь нежном возрасте, когда она, безусловно, понимала смысл происходящего, но была слишком мала, чтобы что-то изменить.
– И что стало с матерью?
– Она умерла! У таких, как она, конец всегда известен. Она скончалась, полагаю, от какой-то цыганской болезни несколько лет спустя. Тело ее обнаружили на ступеньках их дома. Бедная судомойка чуть не сошла с ума от ужаса. А потом – похороны. Тихие, без лишнего шума, но разговоров в городе хватило на несколько недель.
При мысли об этом Джеффри пронзила боль, и сердце сжалось от жалости к маленькой Каролине, вторично подвергшейся суровому испытанию.
– Как ты, наверное, уже понял, – его мать грустно вздохнула, – Каролине ничего другого не оставалось, как изображать из себя «синий чулок», чтобы доказать окружающим, что она не унаследовала от матери ее характер. Но похоже, она выбрала неверный путь. В какой-то степени это то же самое, что отказаться от черного цвета в пользу темно-коричневого. Оба они слишком мрачные и не могут способствовать удачному замужеству.
Джеффри кивнул, удивившись, что не только понял слова матери, но и оценил ее чувства. Каролина, безусловно, не могла не посвятить себя науке. Она стремилась опровергнуть мнение, что ею, как и матерью, руководят импульсивные всплески эмоций. Но ее страстная натура требовала самовыражения хоть в чем-то. И вот она решила устроить эксперименты с поцелуями.
Джеффри помрачнел, опечаленный мыслью о том, что психика Каролины наверняка отличается неустойчивостью. Девушка и впрямь производила впечатление необычной, но, как правило, всем умным женщинам присваивали подобное определение. Однако теперь, когда он многое узнал о семье Каролины, он должен был бы поздравить ее с определенными достижениями. Она обладала достойными светскими манерами, и клеймо «синего чулка» к ней, пожалуй, не подходило. Ничего худого в ее поведении он не усматривал, если не считать некоторой нервозности в присутствии знати. Но этот недостаток, по мнению Джеффри, был легко устраним с приобретением опыта и при мудром руководстве.
Короче говоря, ее нужно было как можно чаще выводить в свет, чтобы она могла привыкнуть и чувствовать себя более уверенно. Как только она перестанет ощущать неловкость в обществе, ее другие интересы – в частности, экстравагантные опыты с поцелуями – исчезнут сами по себе.
– Спасибо, ты рассказала мне все, что я хотел узнать. – Граф нежно поцеловал мать в щеку.
Мать зарделась от проявления сыновних чувств, но это не отвлекло ее от переживаний по поводу его будущего.
– Что означает этот внезапный интерес к Каролине? Граф небрежно пожал плечами, стараясь казаться равнодушным.
– По просьбе тетушки, – ответил он и, покосившись на мать, добавил: – Взывая к вашей многолетней дружбе, она попросила меня поухаживать за ее племянницей.
– Ну вот, она в своем репертуаре: перекладывает свои проблемы на чужие плечи. – Мать озабоченно закивала. – Разве я тебя не предупреждала? Но я не могу не посочувствовать бедняжке Уинифред. Они с Даниэлой всегда были чересчур эмоциональными и подчинялись велению сердца, а не разума. А теперь Уин из кожи вон лезет, лишь бы помочь девушке, хотя у самой нет ни денег, ни таланта позаботиться о собственной персоне. Все это очень грустно. Пожалуйста, пообещай им помочь.
– Я уже согласился, но только из любви к тебе, – солгал Джеффри.
На самом же деле он дал согласие лишь потому, что миссис Хибберт пребывала в полном отчаянии, а он не мог отказать женщине, попавшей в бедственное положение. Все же в его голове промелькнула мысль проводить побольше времени с заинтриговавшей его молодой особой. Однако, сочтя это нелепым, Джеффри немедленно отогнал ее прочь. Обремененный заботами, он просто не мог тратить время даже на самых соблазнительных женщин – если только они не обладали не менее соблазнительным состоянием.
– О, Джеффри! – Вздох матери привел графа в чувство. – Ты всегда был таким добрым мальчиком. Уверена, что Уинифред оценит твой подвиг. – Она нежно потрепала сына по щеке. – Но постарайся при этом не отвлекаться от главной цели. Охота за богатой наследницей – дело не из легких...
– Я вполне отдаю себе отчет, на что иду, мама, – перебил он ее нравоучительную тираду. – И не нужно мне напоминать о моих обязательствах по отношению к нашей семье.
Мать, погрустнев, надолго замолчала, обдумывая ответ. Объяснить причину ее внезапной грусти он не пытался.
– Нет, – произнесла она наконец. – Я не уверена, что ты вполне отдаешь себе в этом отчет. – С этими словами она надела перчатки и, махнув сыну рукой, вышла из гостиной. Джеффри проводил мать взглядом. Ее последнее заявление и неожиданная смена настроения его озадачили. Но куда больше его удивила необъяснимая тоска, сжавшая вдруг его сердце.
На бал к Кэслри Каролина в тот вечер не поехала. Как не поехала она и на другой день на раут к Уинстонам, пропустив подряд еще четыре увеселительных сборища. Она разрывалась между деловыми встречами с мистером Россом и экспериментами отца, и у нее не оставалось ни времени, ни сил мучиться в круговерти светских развлечений или хотя бы думать о них.
Она ожидала, что тетушка взбунтуется. Тетя Уин была большой мастерицей делать жизнь племянницы невыносимой и добиваться таким образом своих целей. Однако в этот раз тетя вопреки ожиданиям Каро не сетовала и не возмущалась. Лишь однажды она обмолвилась, что в скором времени состоится выезд, принять участие в котором племянница просто обязана. Вдаваться в подробности тетка не стала и только уточнила, что одеться нужно будет понаряднее. Получив отсрочку, Каролина вздохнула с облегчением и от дополнительных вопросов воздержалась.
Итак, после трех с половиной дней добровольного затворничества она наконец решилась покинуть свою раковину.
Чтобы встретиться с Гарри.
После их злополучного поцелуя этот джентльмен наведывался к ней ежедневно. Но она упорно отказывалась его принимать. До сегодняшнего дня. Решение встретиться с ним она приняла ранним утром, сидя на дереве, что росло под ее окном. Теперь все представлялось ей столь очевидным, что Каролина недоумевала, почему не додумалась до этого раньше.
Рассерженный граф сердито уставился на пустые полки, которые, по его разумению, должны были бы ломиться от бутылок с лучшим в мире французским коньяком. Пока был жив его отец, так все и было. В лондонском доме Тэллисов лучший французский коньяк никогда не переводился, потому что отец любил его больше других напитков.
Но городской дом давно был продан с молотка. Его мать теперь проживала с единственной служанкой в небольшом, скудно обставленном особняке, расположенном отнюдь не в фешенебельном районе. И из напитков здесь подавали только лимонад.
Сердито захлопнув дверцы не оправдавшего его надежд шкафчика, Джеффри, тяжело ступая, двинулся в дальнюю комнату, где устроил себе кабинет, водрузив на щербатый стол конторку. Но не дошел, столкнувшись, едва не сбив ее с ног, с матерью, спускавшейся по лестнице. Судя по платью для улицы, она куда-то собралась.
– Джеффри?
– Мама! – Граф подхватил ее под руку, чтобы она не упала. – Прошу прощения. Я не знал, что ты дома. – Когда бедняжка обрела равновесие, сын в знак приветствия чмокнул ее в щеку. – Ты выглядишь прелестно. – Он не льстил. Его слова соответствовали действительности. Красивая, респектабельная, а главное – веселая, леди Тэллис ничем не напоминала бесцветное, тоскливое создание его юности. Глядя на нее, он вдруг подумал, что женитьба на богатой наследнице будет не столь большой жертвой с его стороны, если это позволит матери сохранить улыбку. Она больше всех пострадала от беспутного образа жизни своего мужа. При мысли, что он мог бы обеспечить матери безоблачное, счастливое будущее, у Джеффри заметно потеплело на сердце.
– Джеффри, что-то ты бледный. Что стряслось? – Красивое лицо ее тронула тень печали, и беспечное выражение уступило место озабоченности.
– Ничего, – торопливо заверил он мать и, чтобы развеять ее подозрения, широко улыбнулся. – Просто меня обескураживает свалившаяся на мою голову задача.
– Брось, дорогой. Уверена, что в этом сезоне ты найдешь себе девушку, которая придется тебе по душе. – В глазах матери заплясали лукавые огоньки, и она наклонилась к сыну. – Может статься, ты даже влюбишься.
– Пожалуйста, мама, – простонал он шутливо. – Я не в том возрасте, чтобы верить в сказки. – Мать раскрыла было рот, чтобы высказать на этот счет свое мнение, вероятно, по-женски оптимистичное, что-то вроде родственных душ и благословения свыше, но сын жестом остановил ее. – Послушай, если хочешь мне помочь, ответь на один вопрос.
– О! – удивилась мать, воспрянув духом, и радостно всплеснула руками. – Неужели ты уже нашел кого-то? Хочешь, чтобы я навела справки?
Подавив досаду, Джеффри взял руку миледи и, положив ее на свой локоть с присущей ему галантностью, сопроводил в гостиную к их единственному, изрядно потертому дивану. Она наградила сына любящей улыбкой, но он тут же ее огорошил:
– Я никого не нашел, мама. Я просто хотел расспросить тебя о твоей подруге, миссис Хибберт.
– О миссис Хибберт? Или о ее прелестной Каролине? – спросила мать, внимательно глядя на него. – Насколько мне известно, у Каролины солидное приданое.
– Насколько солидное? – спросил он, удивляясь, что мысль о женитьбе на этой девушке не вызывает в нем спазмов ужаса. Но его надежды оказались преждевременными, поскольку лицо матери вдруг потускнело.
– Думаю, все же недостаточно солидное. Кроме того, – добавила она с театральным вздохом, – у меня есть сомнения по поводу ее здравомыслия.
– Правда? – Джеффри прикинулся равнодушным, боясь выдать свою заинтересованность. Возможно, странное поведение Каролины как раз и проистекало из странностей ее ума. Как он и ожидал, мать охотно пустилась в пространные объяснения.
– Даниэла, мать Каролины, была известной личностью. Красивая, жизнерадостная. Ее все обожали. Но она по уши влюбилась в этого книжного червя мистера Вудли и сбежала с ним. Тогда никто не мог понять почему. Мы все решили, что всему виной пагубная страсть.
Джеффри кивнул, хотя пока еще не мог сообразить, какое отношение эта давняя история имела к Каролине. Однако он решил не перебивать матушку, предоставив ей возможность поделиться своими воспоминаниями. Ласково улыбнувшись, он попросил продолжить рассказ.
– Ну так вот, – снова заговорила она, – Даниэла в Лондон больше не вернулась, но она писала письма. Длинные письма о том, как ужасна ее жизнь в деревне. Конечно, порой к ним наезжали гости, но в целом там была смертная тоска. Ее муж не отличался красноречием и не умел поддержать светской беседы.
Вспомнив эксцентричного отца Каролины, Джеффри ничуть не усомнился в отсутствии у того талантов блистать на сельских вечеринках.
– Но Даниэла еще до свадьбы должна была понять, что ее ждет. Если только... его увлечение химией не было симптомом его ненормальности.
– Увлечение химией? – удивилась мать. – Что ты имеешь в виду?
– Мистер Вудли. Отец Каролины.
– О нет, Джеффри. – Внезапный смех матери наполнил комнату мелодичными трелями. – С отцом ее все в порядке. Проблемы с ее матерью, сестрой Уинифред. Похоже, бушевавшие в ней страсти свели ее с ума. Даниэла то и дело убегала из дома. Сначала с этим мистером Вудли. Потом... – мать наклонилась вперед, чтобы поделиться скандальным секретом, – с цыганом!
– Но почему? – Джеффри отпрянул, потрясенный этим сообщением.
– Всему виной ее безумие, конечно. Как иначе можно объяснить ее поведение?
– Давно это началось?
– Уже давно. Каролине было около девяти лет. Девять? Джеффри передернуло. Потерять мать, да еще при столь компрометирующих обстоятельствах – какое тяжкое испытание для девочки. Особенно в столь нежном возрасте, когда она, безусловно, понимала смысл происходящего, но была слишком мала, чтобы что-то изменить.
– И что стало с матерью?
– Она умерла! У таких, как она, конец всегда известен. Она скончалась, полагаю, от какой-то цыганской болезни несколько лет спустя. Тело ее обнаружили на ступеньках их дома. Бедная судомойка чуть не сошла с ума от ужаса. А потом – похороны. Тихие, без лишнего шума, но разговоров в городе хватило на несколько недель.
При мысли об этом Джеффри пронзила боль, и сердце сжалось от жалости к маленькой Каролине, вторично подвергшейся суровому испытанию.
– Как ты, наверное, уже понял, – его мать грустно вздохнула, – Каролине ничего другого не оставалось, как изображать из себя «синий чулок», чтобы доказать окружающим, что она не унаследовала от матери ее характер. Но похоже, она выбрала неверный путь. В какой-то степени это то же самое, что отказаться от черного цвета в пользу темно-коричневого. Оба они слишком мрачные и не могут способствовать удачному замужеству.
Джеффри кивнул, удивившись, что не только понял слова матери, но и оценил ее чувства. Каролина, безусловно, не могла не посвятить себя науке. Она стремилась опровергнуть мнение, что ею, как и матерью, руководят импульсивные всплески эмоций. Но ее страстная натура требовала самовыражения хоть в чем-то. И вот она решила устроить эксперименты с поцелуями.
Джеффри помрачнел, опечаленный мыслью о том, что психика Каролины наверняка отличается неустойчивостью. Девушка и впрямь производила впечатление необычной, но, как правило, всем умным женщинам присваивали подобное определение. Однако теперь, когда он многое узнал о семье Каролины, он должен был бы поздравить ее с определенными достижениями. Она обладала достойными светскими манерами, и клеймо «синего чулка» к ней, пожалуй, не подходило. Ничего худого в ее поведении он не усматривал, если не считать некоторой нервозности в присутствии знати. Но этот недостаток, по мнению Джеффри, был легко устраним с приобретением опыта и при мудром руководстве.
Короче говоря, ее нужно было как можно чаще выводить в свет, чтобы она могла привыкнуть и чувствовать себя более уверенно. Как только она перестанет ощущать неловкость в обществе, ее другие интересы – в частности, экстравагантные опыты с поцелуями – исчезнут сами по себе.
– Спасибо, ты рассказала мне все, что я хотел узнать. – Граф нежно поцеловал мать в щеку.
Мать зарделась от проявления сыновних чувств, но это не отвлекло ее от переживаний по поводу его будущего.
– Что означает этот внезапный интерес к Каролине? Граф небрежно пожал плечами, стараясь казаться равнодушным.
– По просьбе тетушки, – ответил он и, покосившись на мать, добавил: – Взывая к вашей многолетней дружбе, она попросила меня поухаживать за ее племянницей.
– Ну вот, она в своем репертуаре: перекладывает свои проблемы на чужие плечи. – Мать озабоченно закивала. – Разве я тебя не предупреждала? Но я не могу не посочувствовать бедняжке Уинифред. Они с Даниэлой всегда были чересчур эмоциональными и подчинялись велению сердца, а не разума. А теперь Уин из кожи вон лезет, лишь бы помочь девушке, хотя у самой нет ни денег, ни таланта позаботиться о собственной персоне. Все это очень грустно. Пожалуйста, пообещай им помочь.
– Я уже согласился, но только из любви к тебе, – солгал Джеффри.
На самом же деле он дал согласие лишь потому, что миссис Хибберт пребывала в полном отчаянии, а он не мог отказать женщине, попавшей в бедственное положение. Все же в его голове промелькнула мысль проводить побольше времени с заинтриговавшей его молодой особой. Однако, сочтя это нелепым, Джеффри немедленно отогнал ее прочь. Обремененный заботами, он просто не мог тратить время даже на самых соблазнительных женщин – если только они не обладали не менее соблазнительным состоянием.
– О, Джеффри! – Вздох матери привел графа в чувство. – Ты всегда был таким добрым мальчиком. Уверена, что Уинифред оценит твой подвиг. – Она нежно потрепала сына по щеке. – Но постарайся при этом не отвлекаться от главной цели. Охота за богатой наследницей – дело не из легких...
– Я вполне отдаю себе отчет, на что иду, мама, – перебил он ее нравоучительную тираду. – И не нужно мне напоминать о моих обязательствах по отношению к нашей семье.
Мать, погрустнев, надолго замолчала, обдумывая ответ. Объяснить причину ее внезапной грусти он не пытался.
– Нет, – произнесла она наконец. – Я не уверена, что ты вполне отдаешь себе в этом отчет. – С этими словами она надела перчатки и, махнув сыну рукой, вышла из гостиной. Джеффри проводил мать взглядом. Ее последнее заявление и неожиданная смена настроения его озадачили. Но куда больше его удивила необъяснимая тоска, сжавшая вдруг его сердце.
На бал к Кэслри Каролина в тот вечер не поехала. Как не поехала она и на другой день на раут к Уинстонам, пропустив подряд еще четыре увеселительных сборища. Она разрывалась между деловыми встречами с мистером Россом и экспериментами отца, и у нее не оставалось ни времени, ни сил мучиться в круговерти светских развлечений или хотя бы думать о них.
Она ожидала, что тетушка взбунтуется. Тетя Уин была большой мастерицей делать жизнь племянницы невыносимой и добиваться таким образом своих целей. Однако в этот раз тетя вопреки ожиданиям Каро не сетовала и не возмущалась. Лишь однажды она обмолвилась, что в скором времени состоится выезд, принять участие в котором племянница просто обязана. Вдаваться в подробности тетка не стала и только уточнила, что одеться нужно будет понаряднее. Получив отсрочку, Каролина вздохнула с облегчением и от дополнительных вопросов воздержалась.
Итак, после трех с половиной дней добровольного затворничества она наконец решилась покинуть свою раковину.
Чтобы встретиться с Гарри.
После их злополучного поцелуя этот джентльмен наведывался к ней ежедневно. Но она упорно отказывалась его принимать. До сегодняшнего дня. Решение встретиться с ним она приняла ранним утром, сидя на дереве, что росло под ее окном. Теперь все представлялось ей столь очевидным, что Каролина недоумевала, почему не додумалась до этого раньше.