Страница:
– Бояться нечего, – проговорил наконец он.
– Но что ты увидел?
– Я еще не уверен…
Он пустил коня вверх от берега – в сторону обсаженной цветами дорожки, которая вела к дому. Однако дорожки не было видно, а на месте цветов разрослись сорняки; над ними роем кружились дикие пчелы.
Бретт глазам своим не верил. Прежде вокруг особняка расстилался изумрудный ковер мягкой травки, но теперь весь газон, как и дорожка, зарос сорняками, а за ними высилась громада дома с выбитыми окнами, сорванными с петель дверьми… Даже часть крыши была проломлена.
Потом Бретт заметил беседку. Увитая прежде розами и жимолостью, теперь она представляла собой какую-то развалюху, крыша которой едва держалась на подломленных столбах; в полу беседки зияли дыры. Он горько усмехнулся, вспоминая, как они с Маргит сгорали здесь от страсти и он грезил о вечной любви.
Исчез и белый забор, за которым раньше выгуливали породистых лошадей, лишь вдали виднелись руины сгоревшего амбара.
Бретт подробно описывал все это Анджеле, направляя коня к сахарному заводу. Не желая вдаваться в подробности, он сообщил девушке, что, будучи мальчиком, знавал здесь нескольких людей.
Заглянув в окно, он увидел огромные бочки, наполовину наполненные черной патокой; за заводом тянулись поля одичавшего сахарного тростника.
Что же здесь произошло? Похоже, янки действительно поднимались вверх по реке. Черт возьми, да всего несколько дней назад он слышал о битве при Лабадьевилле, недалеко от Бау-Лафурш. А оттуда до Нового Орлеана рукой подать. Впрочем, Союз все-таки не полностью подчинил себе Луизиану… Так почему тогда усадьба Лобашей в таком ужасном состоянии?
Коди проехал мимо опустевших хижин рабов, находившихся за хозяйским домом. Только сейчас он вспомнил, что Лобаш заменил старые глинобитные хижины на солидные дома из кирпича. Да-а, тогда здесь все было иначе. Теперь природа наступала на покинутую людьми усадьбу, отвоевывая все большее пространство.
Вернувшись к большому дому, Бретт соскочил с коня возле мраморной лестницы, ведущей к портику. Он осторожно вел за собой Анджелу – в прежние времена ему не приходилось бывать в особняке, оказавшемся теперь в полном запустении.
– Здесь все поломано и разрушено, – объяснил он девушке. – Не осталось ни посуды, ни подсвечников, ни даже огарка свечи.
Они поднялись наверх, но и там картина была такой же.
Около комнаты Маргит Бретт на мгновение задержался – он знал, что это ее покои, потому что она не раз показывала ему свои окна. Если в других помещениях все просто было поломано, то здесь бандиты вели себя как настоящие варвары: в стенах зияли дыры, балконные двери были сорваны с петель и переломаны, мебель представляла собой груду щепок. Бретт описал весь этот ужас Анджеле, не упоминая, впрочем, что некогда состоял в близких отношениях с владелицей комнаты.
Галерея второго этажа упиралась в лестницу, и Бретт уже было хотел спуститься вниз, как вдруг заметил, что с другой стороны галерея резко поворачивает в сторону. Ступени оттуда тоже вели вниз, очевидно, в помещение для прислуги. К удивлению Бретта, там осталась кое-какая мебель – шкаф, кровать, а в углу находился кухонный лифт. Похоже, здесь спали слуги, ухаживавшие за детьми. И тут Бретт вспомнил, что у Маргит были два брата-близнеца. Вероятно, мародеры просто не заметили этой скрытой от чужих глаз комнатушки.
Однако им нельзя было долго здесь задерживаться. Скоро стемнеет, а он собирался добраться до Блэк-Бау засветло, чтобы успеть там осмотреться.
Они спустились вниз к реке, и вдруг Коди заметил старого негра, сидевшего на берегу с удочкой в руках. Рядом с ним были выложены три крупные зубатки. Негр тоже заметил Бретта и от испуга выронил удочку. Он с трудом поднялся на ноги.
– Пожалста, маста, пожалста, не трогайте меня, – пробубнил он. – Я не делаю ничего плохого.
Быстро объяснив Анджеле, что происходит, Бретт заверил старика, что не собирается обижать его.
– Мы просто проезжаем мимо, – добавил он.
– Прошу вас, маста… – Негр как заведенный кивал головой. Потом, похлопав по карману, старик растянул губы в беззубой улыбке. – А я и не боюсь вас, вот так, – заявил он.
– У тебя там пистолет? – рассмеялся Бретт. – Наверное, совсем маленький.
– Не-е, сэр, откель? Тута у меня бумаги, так што я могу доказать – я не беглый какой.
– Как твое имя?
– Руфус, – с готовностью ответил старик. – Это имя записано в бумагах, что дал мне маста Лобаш. Это он меня так назвал.
– Так ты был рабом мистера Лобаша? – решил удостовериться Коди. – И он освободил тебя?
– Ага, – кивнул Руфус. – Он освободил всех рабов, и они сбежали на Север, чтобы у них не отняли бумаги и не отдали их другому хозяину. А я уже стар, мне некуда бежать. И еще вот што… – Негр многозначительно обернулся на реку. Теперь он был уверен, что бояться нечего. – …Мастер Лобаш позволил мне ловить сколько угодно рыбы, так теперь я никуда отседова не уеду.
– А где сам мистер Лобаш, Руфус? Его дом разграблен, плантация заросла сорняками. Что случилось? – засыпал старика вопросами Бретт.
Анджела, державшая Бретта за талию, не решалась спрашивать; ее удивил его неожиданный интерес к делам какого-то Лобаша.
Руфус не видел большого вреда в том, чтобы рассказать им о случившемся.
– Ужасные вещи тут произошли, вот что, – кивнул он головой. – Маста Лобаш помер. Сам себя, стало быть, убил. Думаю, он не хотел жить дальше, раз уж его сынишки попали в такую беду. А я все это помню, – добавил с гордостью старик, – потому что им помогал. Я был управляющим масты Лобаша и знал обо всем, что происходило в ихней семье.
Оцепенев, Бретт слушал историю падения дома Лобашей. Сначала Маргит сбежала с женатым мужчиной. Потом мальчишки-близнецы подшутили над каким-то пьяницей в салуне Виксбурга и были застрелены. Эдит Лобаш умерла от разрыва сердца, а сам хозяин освободил рабов, прекратил работу на плантации, заперся у себя и покончил жизнь самоубийством.
– Всего за какую-то неделю, – покачал головой негр, – поместье разграбили подчистую.
– Но хоть кто-нибудь здесь бывает? – поинтересовался Бретт.
– Иногда солдаты захаживают, которые проезжают мимо. Но янки здесь еще не было. – Старик нахмурился. – Да они и не придут сюда. Сдались они мне тут. Нет уж, сэр. Я хочу остаток жизни провести спокойно, а не прятаться от пуль.
Бретт тронул коня, и Анджела, не выдержав, спросила:
– Ты знал этих людей?
– Не очень хорошо, – ответил ее спутник.
Это было недалеко от правды, ведь он, по сути, так и не узнал Маргит. Глупо было с его стороны верить ее обещаниям и клятвам в вечной любви. И если бы, черт возьми, та история послужила ему уроком, он сейчас не оказался бы в таком идиотском положении! Анджела любит его только потому, что она слепая! Рано или поздно ему придется признаться во лжи!
Девушка не стала больше задавать вопросов; Бретт замолчал, и она поняла: с ним что-то не так. «Может, и хорошо, что я не все знаю», – устало подумала она.
Вскоре путники въехали в Блэк-Бау, но Бретт, к своему удивлению, не нашел знакомой тропы. Сорняки достигали стремян, да и вообще все кругом было в полном запустении, словно сама природа скорбела по уехавшим каджунам мистера Лобаша.
Бретт пустил коня вперед. Укрыться было негде: если на пути им и встречались развалины хижины или старой пироги, то они были еще в худшем состоянии, чем особняк.
И тут его осенило!
Лучше всего спрятаться в особняке! Их там никто не увидит. Он сможет время от времени ездить в Виксбург за едой и заодно узнавать новости.
– Что происходит? – нетерпеливо спросила Анджела. – Почему ты повернул назад? Мне казалось, мы уже близки к цели?
– Дорогая, тут все разрушено. – Он погладил ее по плечу. – Нам придется вернуться к дому, мимо которого мы только что проехали.
Анджела чувствовала, как высокая сорная трава хлещет ее по ногам, и решила, что в особняке тоже будет не слишком уютно.
– Я не хочу оставаться, – проговорила она. – Давай поедем в Ричмонд. Там мы уж точно будем в безопасности, а если я вспомню что-то про эти дощечки, то смогу пойти к властям.
– Все не так просто, – заметил Бретт. – Во всяком случае, мы не должны делать это, пока не выясним, кто пытался убить тебя. Мы же не знаем, кому можно доверять, потому что у янки есть шпионы среди южан. Более того, в Ричмонде тоже небезопасно, так что, возможно, мы нарвемся на патрули.
– И долго нам придется прятаться? – нетерпеливо спросила Анджела.
Бретт не мог ответить ей, не раскрывая своего плана. Рано или поздно янки, занятые войной, забудут о них. Он надеялся переждать некоторое время, а затем направиться на Запад и начать там новую жизнь, но не хотел пока говорить об этом девушке. У него не было уверенности в том, что она согласится.
Бретт Коди просто не смог бы еще раз пережить разлуку с ней.
Они устроились в сохранившейся комнатушке под лестницей, привели в порядок помещение, служившее прежде кухней. К ним часто захаживал Руфус. Он приносил рыбу и всегда с готовностью оставался на ужин.
Днем они гуляли возле реки, держась за руки. Стоял ноябрь, и Бретт описывал Анджеле, какими красками расцветилась природа, готовясь к скорой зиме. А ночами они занимались любовью. Страсть, охватившая их, была так велика, что Анджела не переставала дивиться ее силе.
Но… Как бы хорошо им тут ни было, рано или поздно надо было возвращаться к людям. Они не могли прятаться вечно. Однако, когда она заговорила об этом с Бреттом, он даже не стал ее слушать.
– Давай жить сегодняшним днем, – предложил он.
– А как же твоя миссия? Правительство конфедератов захочет узнать, что с нами случилось!
– Пусть они думают, что нас где-нибудь убили, – пожал плечами Бретт.
– Кажется, ты надеешься, что и янки решат так же, – усмехнулась девушка.
– Совершенно верно.
– А что потом? – Анджела вдруг ощутила внутри какую-то пустоту. Они лежали на кровати в дальней комнате. Стояла морозная ночь, а их укрывало лишь тонкое одеяло. Девушка, как всегда, крепко прижималась к Бретту, потому что рядом с ним чувствовала себя в большей безопасности.
Ласково погладив ее по щеке, Коди рассеянно спросил, как бы она поступила.
– Иногда я думаю, что хотела бы отправиться домой… но тут же останавливаю себя – ведь там тоска по прошлому станет еще сильнее. И тогда мне кажется, что лучше было бы уехать и начать новую жизнь в другом месте.
Бретт вздрогнул: он так давно ждал, что Анджела заговорит об этом! Теперь он может наконец предложить ей свой план. Дело в том, что ему не хотелось воевать, никогда не хотелось; к тому же он не видел смысла в этой войне. Честно говоря, он ненавидел рабство, ненавидел манеру некоторых южан смотреть на выходцев из Акадии свысока.
– Я думаю об этом всякий раз, когда стою на берегу реки, – прошептала девушка, наслаждаясь ласками Бретта. – Знаешь, я слышу, как шумит вода, и тогда мне кажется, что я просто должна плыть по течению. И все будет хорошо, а я скоро окажусь под моей любимой плакучей ивой… Я всегда называла ее «древом исполнения желаний», – усмехнулась она. – Я воображала, что достаточно загадать желание, стоя под ее ветвями, и оно непременно исполнится. Но затем… затем я возвращалась домой, с грустью сознавая, что ничего не изменилось. Но с тобой, Бретт… – ее рука скользнула вниз и сжала его отвердевшую плоть, – …у меня всегда бывает такое чувство, словно я снова нахожусь под ивой, и мои желания сбываются. Тогда я начинаю мечтать о том, чтобы когда-нибудь увидеть тебя…
– Ты видишь меня своим внутренним взором, – хрипло прошептал он. – Пусть твое воображение рисует самые смелые картины, оживляемые… желанием…
Бретт рванул ее к себе, закрывая губы Анджелы горячим поцелуем. Его язык проник в тепло ее рта, а затем, оторвавшись от ее губ, он стал ласкать ее нежные груди. Девушка выгнулась, стараясь как можно сильнее прижаться к нему.
– Возьми меня, Бретт, – шептала она, – возьми меня немедленно…
Коди тихо смеялся: ему нравилось, что Анджела, отбросив стыдливость, жаждала любви. Он не спешил, стараясь подольше растянуть эту сладкую пытку, но когда терпения у обоих уже не осталось, он быстро вошел в нее, чувствуя, как тело любимой плавится от его ласк. Не прошло и нескольких минут, как страсть, кипевшая в их телах, бурлящей лавой вырвалась наружу…
– В такие минуты мне хочется, чтобы время остановилось, – прошептала Анджела, немного успокоившись. Она положила голову Бретту на грудь.
– Мне тоже хотелось бы этого, – улыбнулся он, поглаживая ее по щеке. – Знаешь, здесь, конечно, не Эдем, но мне что-то не хочется покидать этот уголок.
– Ты забыл о своем деле, солдат? – усмехнулась Анджела. – Ты только и делаешь, что занимаешься любовью со своей пленницей.
– М-м-м… – улыбнулся Бретт, переворачивая ее на бок. – По-моему, это вовсе не плохо.
– А что же ты будешь делать, если в один прекрасный день память вернется ко мне? – настаивала на своем Анджела, зажав пальчиком рот Бретта. – Или даже зрение? Что тогда будет с нами? Мы не сможем вечно оставаться здесь, нам надо продолжать жить дальше.
Тело Бретта напряглось при одной мысли о том, что, если ее слепота пройдет, она сможет узнать его. Он с болью вспомнил – собственно, ничего не изменилось. Раньше она грезила о любви под своей плакучей ивой, а теперь нашла любовь под пологом вечного мрака…
Все это было так далеко от реальности! Если Анджела догадается, кто он такой, то они опять окажутся по разные стороны разделяющей их пропасти – как это было в Бель-Клере четыре года назад, когда их любовь так печально оборвалась.
Но пока он собирался наслаждаться каждым днем, каждым мгновением их близости…
Вдруг что-то насторожило Бретта. Он замер, предостерегающе зажимая Анджеле рот.
– В доме кто-то есть, – прошептал он ей на ухо. – Не двигайся. Ни звука. Оставайся здесь.
Анджела подчинилась, хотя ей стало очень страшно, когда Бретт, тихо встав с кровати, выскользнул из комнаты. Впрочем, он быстро вернулся.
– Они поднимаются по лестнице. Я спрячу тебя в кухонном лифте – на тот случай, если они заметят эту комнату. Что бы ни случилось, не выходи оттуда.
– А вдруг тебя поймают? – прошептала она в ответ.
– Все равно оставайся здесь. – Обняв девушку, Бретт помог ей забраться в лифт.
Анджела почувствовала, как он поцеловал ее на прощание, а затем дверца лифта тихо захлопнулась. Ей оставалось только ждать, съежившись от страха и гадая о том, что будет.
Девушке уже стало казаться, что больше она не выдержит, как вдруг поблизости раздались голоса, идущие не из оставленной ею комнаты, а из помещения наверху, куда вела шахта лифта.
– Здесь никого нет, – проговорил грубый голос.
– Ни души, – отозвался еще один.
– Пожалуй, здесь можно устроить командный пост, – заметил первый. – Похоже, тут вообще никто не появляется. Наши разведчики смогут пробираться сюда и уходить незамеченными. Мы будет собирать информацию о том, что происходит в Виксбурге, и передавать ее генералу Гранту.
Анджела зажала рот руками. Янки! Они шпионят за войсками конфедератов, которые защищают Виксбург. Только бы им не пришло в голову как следует осмотреть дом!
– Генерал Грант сейчас у Большой Развилки. Туда к нему подтягиваются войска, идущие из Коринфа и Боливара, что в штате Теннесси. Мы наладим отличную линию связи!
– Ага, – согласился с ним второй солдат. – А теперь мне, пожалуй, надо вздремнуть. Я едва на ногах держусь. Давай ляжем спать в передней.
– Неплохая мысль. Никто сюда не придет, так что мы здесь в безопасности…
Голоса постепенно затихали, и Анджела, дрожа от страха, стала молить Бога о том, чтобы Бретт поскорее вернулся.
Бретт первым делом вытащил Анджелу из лифта и сообщил ей то, о чем она уже знала. Генерал Грант намеревается напасть на Виксбург и собирал для этого войска, а солдаты, пробравшиеся в особняк, – шпионы северян. Они должны выяснить, хорошо ли укреплен город, и передать сведения об этом в штаб янки.
– Мы дождемся утра, – прошептал Бретт, – и, когда они уйдут, найдем себе другое укрытие.
Глядя в мрачную тьму перед собой, Анджела в который раз пожалела, что не может видеть его глаз, его лица.
– Но зачем нам уходить отсюда, Бретт? Мы можем прятаться в лифте всякий раз, когда они будут здесь появляться, и подслушивать их разговоры, а потом передавать сведения конфедератам. Мы поможем южанам, благодаря нам они будут знать планы янки! – горячо проговорила девушка.
Коди ничего не ответил, потому что не был готов к такому повороту событий. Господи, она просила его шпионить за федералами! Ведь она считает, что он служит южанам!
– Это слишком рискованно, – как бы раздумывая, заметил он. – Нас могут найти, могут выяснить, кто ты такая, а я уже столько раз говорил тебе: мы не знаем, кому можно доверять.
– Мы должны воспользоваться случаем, – твердо сказала Анджела. – У нас нет выбора.
Нахмурившись, Бретт подумал, что так и есть.
Глава 29
– Но что ты увидел?
– Я еще не уверен…
Он пустил коня вверх от берега – в сторону обсаженной цветами дорожки, которая вела к дому. Однако дорожки не было видно, а на месте цветов разрослись сорняки; над ними роем кружились дикие пчелы.
Бретт глазам своим не верил. Прежде вокруг особняка расстилался изумрудный ковер мягкой травки, но теперь весь газон, как и дорожка, зарос сорняками, а за ними высилась громада дома с выбитыми окнами, сорванными с петель дверьми… Даже часть крыши была проломлена.
Потом Бретт заметил беседку. Увитая прежде розами и жимолостью, теперь она представляла собой какую-то развалюху, крыша которой едва держалась на подломленных столбах; в полу беседки зияли дыры. Он горько усмехнулся, вспоминая, как они с Маргит сгорали здесь от страсти и он грезил о вечной любви.
Исчез и белый забор, за которым раньше выгуливали породистых лошадей, лишь вдали виднелись руины сгоревшего амбара.
Бретт подробно описывал все это Анджеле, направляя коня к сахарному заводу. Не желая вдаваться в подробности, он сообщил девушке, что, будучи мальчиком, знавал здесь нескольких людей.
Заглянув в окно, он увидел огромные бочки, наполовину наполненные черной патокой; за заводом тянулись поля одичавшего сахарного тростника.
Что же здесь произошло? Похоже, янки действительно поднимались вверх по реке. Черт возьми, да всего несколько дней назад он слышал о битве при Лабадьевилле, недалеко от Бау-Лафурш. А оттуда до Нового Орлеана рукой подать. Впрочем, Союз все-таки не полностью подчинил себе Луизиану… Так почему тогда усадьба Лобашей в таком ужасном состоянии?
Коди проехал мимо опустевших хижин рабов, находившихся за хозяйским домом. Только сейчас он вспомнил, что Лобаш заменил старые глинобитные хижины на солидные дома из кирпича. Да-а, тогда здесь все было иначе. Теперь природа наступала на покинутую людьми усадьбу, отвоевывая все большее пространство.
Вернувшись к большому дому, Бретт соскочил с коня возле мраморной лестницы, ведущей к портику. Он осторожно вел за собой Анджелу – в прежние времена ему не приходилось бывать в особняке, оказавшемся теперь в полном запустении.
– Здесь все поломано и разрушено, – объяснил он девушке. – Не осталось ни посуды, ни подсвечников, ни даже огарка свечи.
Они поднялись наверх, но и там картина была такой же.
Около комнаты Маргит Бретт на мгновение задержался – он знал, что это ее покои, потому что она не раз показывала ему свои окна. Если в других помещениях все просто было поломано, то здесь бандиты вели себя как настоящие варвары: в стенах зияли дыры, балконные двери были сорваны с петель и переломаны, мебель представляла собой груду щепок. Бретт описал весь этот ужас Анджеле, не упоминая, впрочем, что некогда состоял в близких отношениях с владелицей комнаты.
Галерея второго этажа упиралась в лестницу, и Бретт уже было хотел спуститься вниз, как вдруг заметил, что с другой стороны галерея резко поворачивает в сторону. Ступени оттуда тоже вели вниз, очевидно, в помещение для прислуги. К удивлению Бретта, там осталась кое-какая мебель – шкаф, кровать, а в углу находился кухонный лифт. Похоже, здесь спали слуги, ухаживавшие за детьми. И тут Бретт вспомнил, что у Маргит были два брата-близнеца. Вероятно, мародеры просто не заметили этой скрытой от чужих глаз комнатушки.
Однако им нельзя было долго здесь задерживаться. Скоро стемнеет, а он собирался добраться до Блэк-Бау засветло, чтобы успеть там осмотреться.
Они спустились вниз к реке, и вдруг Коди заметил старого негра, сидевшего на берегу с удочкой в руках. Рядом с ним были выложены три крупные зубатки. Негр тоже заметил Бретта и от испуга выронил удочку. Он с трудом поднялся на ноги.
– Пожалста, маста, пожалста, не трогайте меня, – пробубнил он. – Я не делаю ничего плохого.
Быстро объяснив Анджеле, что происходит, Бретт заверил старика, что не собирается обижать его.
– Мы просто проезжаем мимо, – добавил он.
– Прошу вас, маста… – Негр как заведенный кивал головой. Потом, похлопав по карману, старик растянул губы в беззубой улыбке. – А я и не боюсь вас, вот так, – заявил он.
– У тебя там пистолет? – рассмеялся Бретт. – Наверное, совсем маленький.
– Не-е, сэр, откель? Тута у меня бумаги, так што я могу доказать – я не беглый какой.
– Как твое имя?
– Руфус, – с готовностью ответил старик. – Это имя записано в бумагах, что дал мне маста Лобаш. Это он меня так назвал.
– Так ты был рабом мистера Лобаша? – решил удостовериться Коди. – И он освободил тебя?
– Ага, – кивнул Руфус. – Он освободил всех рабов, и они сбежали на Север, чтобы у них не отняли бумаги и не отдали их другому хозяину. А я уже стар, мне некуда бежать. И еще вот што… – Негр многозначительно обернулся на реку. Теперь он был уверен, что бояться нечего. – …Мастер Лобаш позволил мне ловить сколько угодно рыбы, так теперь я никуда отседова не уеду.
– А где сам мистер Лобаш, Руфус? Его дом разграблен, плантация заросла сорняками. Что случилось? – засыпал старика вопросами Бретт.
Анджела, державшая Бретта за талию, не решалась спрашивать; ее удивил его неожиданный интерес к делам какого-то Лобаша.
Руфус не видел большого вреда в том, чтобы рассказать им о случившемся.
– Ужасные вещи тут произошли, вот что, – кивнул он головой. – Маста Лобаш помер. Сам себя, стало быть, убил. Думаю, он не хотел жить дальше, раз уж его сынишки попали в такую беду. А я все это помню, – добавил с гордостью старик, – потому что им помогал. Я был управляющим масты Лобаша и знал обо всем, что происходило в ихней семье.
Оцепенев, Бретт слушал историю падения дома Лобашей. Сначала Маргит сбежала с женатым мужчиной. Потом мальчишки-близнецы подшутили над каким-то пьяницей в салуне Виксбурга и были застрелены. Эдит Лобаш умерла от разрыва сердца, а сам хозяин освободил рабов, прекратил работу на плантации, заперся у себя и покончил жизнь самоубийством.
– Всего за какую-то неделю, – покачал головой негр, – поместье разграбили подчистую.
– Но хоть кто-нибудь здесь бывает? – поинтересовался Бретт.
– Иногда солдаты захаживают, которые проезжают мимо. Но янки здесь еще не было. – Старик нахмурился. – Да они и не придут сюда. Сдались они мне тут. Нет уж, сэр. Я хочу остаток жизни провести спокойно, а не прятаться от пуль.
Бретт тронул коня, и Анджела, не выдержав, спросила:
– Ты знал этих людей?
– Не очень хорошо, – ответил ее спутник.
Это было недалеко от правды, ведь он, по сути, так и не узнал Маргит. Глупо было с его стороны верить ее обещаниям и клятвам в вечной любви. И если бы, черт возьми, та история послужила ему уроком, он сейчас не оказался бы в таком идиотском положении! Анджела любит его только потому, что она слепая! Рано или поздно ему придется признаться во лжи!
Девушка не стала больше задавать вопросов; Бретт замолчал, и она поняла: с ним что-то не так. «Может, и хорошо, что я не все знаю», – устало подумала она.
Вскоре путники въехали в Блэк-Бау, но Бретт, к своему удивлению, не нашел знакомой тропы. Сорняки достигали стремян, да и вообще все кругом было в полном запустении, словно сама природа скорбела по уехавшим каджунам мистера Лобаша.
Бретт пустил коня вперед. Укрыться было негде: если на пути им и встречались развалины хижины или старой пироги, то они были еще в худшем состоянии, чем особняк.
И тут его осенило!
Лучше всего спрятаться в особняке! Их там никто не увидит. Он сможет время от времени ездить в Виксбург за едой и заодно узнавать новости.
– Что происходит? – нетерпеливо спросила Анджела. – Почему ты повернул назад? Мне казалось, мы уже близки к цели?
– Дорогая, тут все разрушено. – Он погладил ее по плечу. – Нам придется вернуться к дому, мимо которого мы только что проехали.
Анджела чувствовала, как высокая сорная трава хлещет ее по ногам, и решила, что в особняке тоже будет не слишком уютно.
– Я не хочу оставаться, – проговорила она. – Давай поедем в Ричмонд. Там мы уж точно будем в безопасности, а если я вспомню что-то про эти дощечки, то смогу пойти к властям.
– Все не так просто, – заметил Бретт. – Во всяком случае, мы не должны делать это, пока не выясним, кто пытался убить тебя. Мы же не знаем, кому можно доверять, потому что у янки есть шпионы среди южан. Более того, в Ричмонде тоже небезопасно, так что, возможно, мы нарвемся на патрули.
– И долго нам придется прятаться? – нетерпеливо спросила Анджела.
Бретт не мог ответить ей, не раскрывая своего плана. Рано или поздно янки, занятые войной, забудут о них. Он надеялся переждать некоторое время, а затем направиться на Запад и начать там новую жизнь, но не хотел пока говорить об этом девушке. У него не было уверенности в том, что она согласится.
Бретт Коди просто не смог бы еще раз пережить разлуку с ней.
Они устроились в сохранившейся комнатушке под лестницей, привели в порядок помещение, служившее прежде кухней. К ним часто захаживал Руфус. Он приносил рыбу и всегда с готовностью оставался на ужин.
Днем они гуляли возле реки, держась за руки. Стоял ноябрь, и Бретт описывал Анджеле, какими красками расцветилась природа, готовясь к скорой зиме. А ночами они занимались любовью. Страсть, охватившая их, была так велика, что Анджела не переставала дивиться ее силе.
Но… Как бы хорошо им тут ни было, рано или поздно надо было возвращаться к людям. Они не могли прятаться вечно. Однако, когда она заговорила об этом с Бреттом, он даже не стал ее слушать.
– Давай жить сегодняшним днем, – предложил он.
– А как же твоя миссия? Правительство конфедератов захочет узнать, что с нами случилось!
– Пусть они думают, что нас где-нибудь убили, – пожал плечами Бретт.
– Кажется, ты надеешься, что и янки решат так же, – усмехнулась девушка.
– Совершенно верно.
– А что потом? – Анджела вдруг ощутила внутри какую-то пустоту. Они лежали на кровати в дальней комнате. Стояла морозная ночь, а их укрывало лишь тонкое одеяло. Девушка, как всегда, крепко прижималась к Бретту, потому что рядом с ним чувствовала себя в большей безопасности.
Ласково погладив ее по щеке, Коди рассеянно спросил, как бы она поступила.
– Иногда я думаю, что хотела бы отправиться домой… но тут же останавливаю себя – ведь там тоска по прошлому станет еще сильнее. И тогда мне кажется, что лучше было бы уехать и начать новую жизнь в другом месте.
Бретт вздрогнул: он так давно ждал, что Анджела заговорит об этом! Теперь он может наконец предложить ей свой план. Дело в том, что ему не хотелось воевать, никогда не хотелось; к тому же он не видел смысла в этой войне. Честно говоря, он ненавидел рабство, ненавидел манеру некоторых южан смотреть на выходцев из Акадии свысока.
– Я думаю об этом всякий раз, когда стою на берегу реки, – прошептала девушка, наслаждаясь ласками Бретта. – Знаешь, я слышу, как шумит вода, и тогда мне кажется, что я просто должна плыть по течению. И все будет хорошо, а я скоро окажусь под моей любимой плакучей ивой… Я всегда называла ее «древом исполнения желаний», – усмехнулась она. – Я воображала, что достаточно загадать желание, стоя под ее ветвями, и оно непременно исполнится. Но затем… затем я возвращалась домой, с грустью сознавая, что ничего не изменилось. Но с тобой, Бретт… – ее рука скользнула вниз и сжала его отвердевшую плоть, – …у меня всегда бывает такое чувство, словно я снова нахожусь под ивой, и мои желания сбываются. Тогда я начинаю мечтать о том, чтобы когда-нибудь увидеть тебя…
– Ты видишь меня своим внутренним взором, – хрипло прошептал он. – Пусть твое воображение рисует самые смелые картины, оживляемые… желанием…
Бретт рванул ее к себе, закрывая губы Анджелы горячим поцелуем. Его язык проник в тепло ее рта, а затем, оторвавшись от ее губ, он стал ласкать ее нежные груди. Девушка выгнулась, стараясь как можно сильнее прижаться к нему.
– Возьми меня, Бретт, – шептала она, – возьми меня немедленно…
Коди тихо смеялся: ему нравилось, что Анджела, отбросив стыдливость, жаждала любви. Он не спешил, стараясь подольше растянуть эту сладкую пытку, но когда терпения у обоих уже не осталось, он быстро вошел в нее, чувствуя, как тело любимой плавится от его ласк. Не прошло и нескольких минут, как страсть, кипевшая в их телах, бурлящей лавой вырвалась наружу…
– В такие минуты мне хочется, чтобы время остановилось, – прошептала Анджела, немного успокоившись. Она положила голову Бретту на грудь.
– Мне тоже хотелось бы этого, – улыбнулся он, поглаживая ее по щеке. – Знаешь, здесь, конечно, не Эдем, но мне что-то не хочется покидать этот уголок.
– Ты забыл о своем деле, солдат? – усмехнулась Анджела. – Ты только и делаешь, что занимаешься любовью со своей пленницей.
– М-м-м… – улыбнулся Бретт, переворачивая ее на бок. – По-моему, это вовсе не плохо.
– А что же ты будешь делать, если в один прекрасный день память вернется ко мне? – настаивала на своем Анджела, зажав пальчиком рот Бретта. – Или даже зрение? Что тогда будет с нами? Мы не сможем вечно оставаться здесь, нам надо продолжать жить дальше.
Тело Бретта напряглось при одной мысли о том, что, если ее слепота пройдет, она сможет узнать его. Он с болью вспомнил – собственно, ничего не изменилось. Раньше она грезила о любви под своей плакучей ивой, а теперь нашла любовь под пологом вечного мрака…
Все это было так далеко от реальности! Если Анджела догадается, кто он такой, то они опять окажутся по разные стороны разделяющей их пропасти – как это было в Бель-Клере четыре года назад, когда их любовь так печально оборвалась.
Но пока он собирался наслаждаться каждым днем, каждым мгновением их близости…
Вдруг что-то насторожило Бретта. Он замер, предостерегающе зажимая Анджеле рот.
– В доме кто-то есть, – прошептал он ей на ухо. – Не двигайся. Ни звука. Оставайся здесь.
Анджела подчинилась, хотя ей стало очень страшно, когда Бретт, тихо встав с кровати, выскользнул из комнаты. Впрочем, он быстро вернулся.
– Они поднимаются по лестнице. Я спрячу тебя в кухонном лифте – на тот случай, если они заметят эту комнату. Что бы ни случилось, не выходи оттуда.
– А вдруг тебя поймают? – прошептала она в ответ.
– Все равно оставайся здесь. – Обняв девушку, Бретт помог ей забраться в лифт.
Анджела почувствовала, как он поцеловал ее на прощание, а затем дверца лифта тихо захлопнулась. Ей оставалось только ждать, съежившись от страха и гадая о том, что будет.
Девушке уже стало казаться, что больше она не выдержит, как вдруг поблизости раздались голоса, идущие не из оставленной ею комнаты, а из помещения наверху, куда вела шахта лифта.
– Здесь никого нет, – проговорил грубый голос.
– Ни души, – отозвался еще один.
– Пожалуй, здесь можно устроить командный пост, – заметил первый. – Похоже, тут вообще никто не появляется. Наши разведчики смогут пробираться сюда и уходить незамеченными. Мы будет собирать информацию о том, что происходит в Виксбурге, и передавать ее генералу Гранту.
Анджела зажала рот руками. Янки! Они шпионят за войсками конфедератов, которые защищают Виксбург. Только бы им не пришло в голову как следует осмотреть дом!
– Генерал Грант сейчас у Большой Развилки. Туда к нему подтягиваются войска, идущие из Коринфа и Боливара, что в штате Теннесси. Мы наладим отличную линию связи!
– Ага, – согласился с ним второй солдат. – А теперь мне, пожалуй, надо вздремнуть. Я едва на ногах держусь. Давай ляжем спать в передней.
– Неплохая мысль. Никто сюда не придет, так что мы здесь в безопасности…
Голоса постепенно затихали, и Анджела, дрожа от страха, стала молить Бога о том, чтобы Бретт поскорее вернулся.
Бретт первым делом вытащил Анджелу из лифта и сообщил ей то, о чем она уже знала. Генерал Грант намеревается напасть на Виксбург и собирал для этого войска, а солдаты, пробравшиеся в особняк, – шпионы северян. Они должны выяснить, хорошо ли укреплен город, и передать сведения об этом в штаб янки.
– Мы дождемся утра, – прошептал Бретт, – и, когда они уйдут, найдем себе другое укрытие.
Глядя в мрачную тьму перед собой, Анджела в который раз пожалела, что не может видеть его глаз, его лица.
– Но зачем нам уходить отсюда, Бретт? Мы можем прятаться в лифте всякий раз, когда они будут здесь появляться, и подслушивать их разговоры, а потом передавать сведения конфедератам. Мы поможем южанам, благодаря нам они будут знать планы янки! – горячо проговорила девушка.
Коди ничего не ответил, потому что не был готов к такому повороту событий. Господи, она просила его шпионить за федералами! Ведь она считает, что он служит южанам!
– Это слишком рискованно, – как бы раздумывая, заметил он. – Нас могут найти, могут выяснить, кто ты такая, а я уже столько раз говорил тебе: мы не знаем, кому можно доверять.
– Мы должны воспользоваться случаем, – твердо сказала Анджела. – У нас нет выбора.
Нахмурившись, Бретт подумал, что так и есть.
Глава 29
Караульный оторопело смотрел на мужчину в лохмотьях, державшего под руку слепую женщину. Ему было велено никого не пропускать без соответствующих бумаг.
– Плевать я хотел на ваши новости, – заявил он. – Вам придется подождать, пока я отправлю сообщение генералу. Кстати… – Прищурив глаза, он подозрительно осмотрел Коди. – Почему это вы не в форме? Разве не слышали о всеобщей мобилизации? По вашему виду не скажешь, что вы не годны к службе.
Бретт был готов к подобным расспросам.
– Видите ли, моя жена слепа, за ней некому присматривать. Мне удалось скопить пять сотен и заплатить парню, который отправился служить вместо меня, – объяснил он. – Насколько мне известно, это не запрещено.
Караульный немного смягчился.
– Так что же это у вас за ужасная новость? – спросил он.
– Я бы предпочел сообщить ее офицеру, – заявил Коди.
– Мы можем рассказать кое-что о разведчиках генерала Гранта, – вмешалась Анджела.
Ей не терпелось предупредить конфедератов о грозящей опасности. Девушка была так взволнована, что не спала всю прошедшую ночь. Как только янки ушли из особняка, она настояла на том, чтобы немедленно отправиться в Виксбург.
Караульный недоуменно перевел на нее взгляд.
– О чем вы говорите, леди? Где вы видели разведчиков? – В его голосе слышалось недоверие.
Бретт занервничал, увидев, что к ним направляются другие солдаты. Меньше всего ему хотелось привлекать к себе внимание. Если их заметят, то ему придется отвечать на многочисленные вопросы, а он был готов лишь к тому, чтобы передать конфедератам интересующую их информацию. Потом он хотел как можно скорее убраться подальше и найти новое убежище. Не исключено, думал он, что придется уйти из Миссисипи. На Запад. Туда, где Анджела будет в безопасности и где ее не сможет найти убийца. Среди конфедератов вполне могли оказаться шпионы северян, которые не станут терять времени и тут же сообщат своим о том, что беглая заключенная Анджела Синклер обнаружена.
Бретт крепко сжал руку Анджелы и шепнул ей на ухо:
– Прошу тебя, не вмешивайся. Я сам справлюсь.
– Прости, – пробормотала девушка, услышав приближающиеся голоса. Как и Бретт, она не хотела задерживаться здесь дольше необходимого.
Приосанившись, Коди выразительно посмотрел караульному в глаза и заявил:
– Или я буду говорить с офицером, или вообще не скажу ни слова.
Подумав немного, караульный наконец решился и повел их куда-то.
Анджела, казалось, чувствовала на себе любопытные взгляды солдат.
– Поговори со мной, – взмолилась она. – Скажи, что происходит?
Бретт стал описывать ей лагерь – целое море палаток. Вокруг них сидели военные: одни чистили ружья, другие приводили в порядок одежду. Лошади жевали сено.
Рядом с санитарной палаткой лежал умерший. Бретт не стал рассказывать девушке о том, что видит целую гору ампутированных конечностей, ожидающих захоронения. Похоже, гангрена не щадила раненных в битве при Коринфе.
Наконец они добрались до командного поста. Это тоже была палатка, отличавшаяся от других большими размерами. Над ней реял огромный флаг конфедератов. У командного поста дежурили двое солдат, которые преградили путь пришедшим ружьями. Караульный нерешительно передал им слова Анджелы, и те обменялись скептическими взглядами. Бретт уже начал терять самообладание, как вдруг полог палатки поднялся.
Из нее вышел генерал Джон Пембертон: двойной ряд медных пуговиц сверкал на его сером мундире, на плечах красовались огромные эполеты.
– В чем дело? – раздраженно спросил он. – Что здесь происходит? Что эти штатские делают в моем лагере? Почему вы не в форме? – рявкнул он, обращаясь к Бретту.
Повторив выдумку о слепой жене и о том, что откупился от службы в армии, Бретт приступил к делу:
– Мы можем поговорить наедине? У нас есть для вас важное сообщение.
– Нет, – отрезал генерал. – Поговорите с одним из моих офицеров. Я занят. Сержант Креншоу! – позвал он, щелкнув пальцами.
Бретт увидел, как из толпы военных выступил человечек с огромным брюхом.
Генерал небрежно махнул рукой в сторону Бретта и Анджелы.
– Отведите их куда-нибудь и узнайте, чего они хотят. – Затем, повернувшись к караульному, который привел их, генерал процедил сквозь зубы: – И не вздумайте больше приводить сюда штатских, ясно? – С этими словами он исчез в палатке.
Креншоу кивнул Бретту, приглашая его последовать в соседнюю со штабной палатку. Когда они сели, он лениво спросил:
– Ну, что там у вас?
– Ваш генерал груб, – не удержавшись, выпалила Анджела. – К тому же, – добавила она сокрушенно, – у него северный акцент.
Не обращая внимания на нахмурившегося сержанта, Бретт объяснил ей:
– Дело в том, что генерал с севера, он янки по рождению. Этим и объясняется его акцент. Я слышал, что он из Пенсильвании, а жена его южанка. Кажется, из Виргинии. Пембертон – выходец из Вест-Пойнта, но поддерживает Конфедерацию. Вот почему… – Коди выразительно посмотрел на сержанта. – …многие не доверяют ему. Признаться, я и сам не очень-то доверяю ему теперь, ведь он отказался выслушать нас.
– Он занятой человек, – заметил Креншоу. – И я тоже. Так что, если у вас есть что сказать, говорите. – Сержант нетерпеливо заерзал.
Бретт поведал ему о событиях прошлой ночи.
Креншоу внимательно выслушал его, причем интерес его возрастал с каждым словом Бретта. В то же время он не до конца доверял этому оборванцу.
– Так вы говорите, что остановились в пустом особняке? – переспросил он. – А что вы там делали?
– Мы искали убежище, – пояснил Бретт. – Нам некуда было пойти, потому что мы лишились дома. – Он с горечью подумал о том, что это было чистой правдой.
– Что ж, посмотрим… – Откинувшись назад, сержант Креншоу уставился в потолок палатки. – Мы слышали, что генерал Грант направляется в Ла-Грандж. Этот проклятый тип сел на поезд в Холли-Спрингз. Да, – продолжал он, разговаривая вслух с самим собой, – Грант вполне мог послать сюда кого-нибудь, чтобы выяснить, в каком состоянии наши войска, и… Черт возьми… – Резко повернувшись к Анджеле с Бреттом, он заорал: – А что может быть лучше, чем подослать сюда парочку штатских, которые выведают, какова численность нашей армии? Шпионы янки!
Бретт испугался, что сержант вот-вот позовет караульных и упрячет их в тюрьму.
– Секундочку, сержант, – торопливо заговорил он, – вы все перепутали.
Настала очередь Креншоу почувствовать себя неуютно. Так или иначе, перед ним сидел человек, который мог быть весьма опасен.
– Послушайте… – заговорил толстяк, приподнимаясь со стула.
– Нет, это вы послушайте, – перебил его Коди, наклоняясь к сержанту. Глаза его загорелись, на щеках вздулись желваки.
У Анджелы перехватило дыхание – она испугалась, что может произойти нечто ужасное. Может, Бретт был прав, и им не стоило приходить сюда?
– Так вот, – продолжал Коди, – мы здесь, чтобы оказать конфедератам услугу и сообщить, что в разграбленном особняке янки хотят устроить место встречи разведчиков. И если вас это не интересует, то мне и подавно наплевать, черт побери!
Креншоу с трудом сглотнул. Возможно, подумал он, этот человек говорит правду. Сержант взял перо и бумагу.
– Ну хорошо. Скажите точно, где этот особняк?
– Да пошел ты! – Вскочив так резко, что табуретка, на которой он сидел, перевернулась, Бретт схватил Анджелу за руку и потащил из палатки.
– Погодите! – всполошился сержант, бросившись вслед за ними. – Мы могли бы поехать туда и осмотреть все. Мы можем даже оставить там засаду, и если они вернутся, то…
– …мы спугнем их, так?! – перебил его Коди. Он не верил своим ушам.
– Дело в том, что я сомневаюсь…
– Да ладно, – бросил Бретт. – Если мы еще раз их увидим, то непременно сообщим вам, – солгал он. Больше всего ему захотелось поскорее убраться из лагеря и вообще из Виксбурга.
Ночью он стал уговаривать Анджелу уехать.
– Но куда мы направимся? – спросила она.
– Это не важно, – пожал плечами Бретт. – Просто мне кажется, что здесь тебе находиться небезопасно.
– Мы нигде не сможем чувствовать себя в безопасности, – заспорила девушка. – Дело в том, что ты настоящий дезертир, который не смог выполнить задание своего командования и не доставил меня к конфедератам. Зато сейчас у нас появился шанс хоть чем-то помочь Югу.
– Плевать я хотел на ваши новости, – заявил он. – Вам придется подождать, пока я отправлю сообщение генералу. Кстати… – Прищурив глаза, он подозрительно осмотрел Коди. – Почему это вы не в форме? Разве не слышали о всеобщей мобилизации? По вашему виду не скажешь, что вы не годны к службе.
Бретт был готов к подобным расспросам.
– Видите ли, моя жена слепа, за ней некому присматривать. Мне удалось скопить пять сотен и заплатить парню, который отправился служить вместо меня, – объяснил он. – Насколько мне известно, это не запрещено.
Караульный немного смягчился.
– Так что же это у вас за ужасная новость? – спросил он.
– Я бы предпочел сообщить ее офицеру, – заявил Коди.
– Мы можем рассказать кое-что о разведчиках генерала Гранта, – вмешалась Анджела.
Ей не терпелось предупредить конфедератов о грозящей опасности. Девушка была так взволнована, что не спала всю прошедшую ночь. Как только янки ушли из особняка, она настояла на том, чтобы немедленно отправиться в Виксбург.
Караульный недоуменно перевел на нее взгляд.
– О чем вы говорите, леди? Где вы видели разведчиков? – В его голосе слышалось недоверие.
Бретт занервничал, увидев, что к ним направляются другие солдаты. Меньше всего ему хотелось привлекать к себе внимание. Если их заметят, то ему придется отвечать на многочисленные вопросы, а он был готов лишь к тому, чтобы передать конфедератам интересующую их информацию. Потом он хотел как можно скорее убраться подальше и найти новое убежище. Не исключено, думал он, что придется уйти из Миссисипи. На Запад. Туда, где Анджела будет в безопасности и где ее не сможет найти убийца. Среди конфедератов вполне могли оказаться шпионы северян, которые не станут терять времени и тут же сообщат своим о том, что беглая заключенная Анджела Синклер обнаружена.
Бретт крепко сжал руку Анджелы и шепнул ей на ухо:
– Прошу тебя, не вмешивайся. Я сам справлюсь.
– Прости, – пробормотала девушка, услышав приближающиеся голоса. Как и Бретт, она не хотела задерживаться здесь дольше необходимого.
Приосанившись, Коди выразительно посмотрел караульному в глаза и заявил:
– Или я буду говорить с офицером, или вообще не скажу ни слова.
Подумав немного, караульный наконец решился и повел их куда-то.
Анджела, казалось, чувствовала на себе любопытные взгляды солдат.
– Поговори со мной, – взмолилась она. – Скажи, что происходит?
Бретт стал описывать ей лагерь – целое море палаток. Вокруг них сидели военные: одни чистили ружья, другие приводили в порядок одежду. Лошади жевали сено.
Рядом с санитарной палаткой лежал умерший. Бретт не стал рассказывать девушке о том, что видит целую гору ампутированных конечностей, ожидающих захоронения. Похоже, гангрена не щадила раненных в битве при Коринфе.
Наконец они добрались до командного поста. Это тоже была палатка, отличавшаяся от других большими размерами. Над ней реял огромный флаг конфедератов. У командного поста дежурили двое солдат, которые преградили путь пришедшим ружьями. Караульный нерешительно передал им слова Анджелы, и те обменялись скептическими взглядами. Бретт уже начал терять самообладание, как вдруг полог палатки поднялся.
Из нее вышел генерал Джон Пембертон: двойной ряд медных пуговиц сверкал на его сером мундире, на плечах красовались огромные эполеты.
– В чем дело? – раздраженно спросил он. – Что здесь происходит? Что эти штатские делают в моем лагере? Почему вы не в форме? – рявкнул он, обращаясь к Бретту.
Повторив выдумку о слепой жене и о том, что откупился от службы в армии, Бретт приступил к делу:
– Мы можем поговорить наедине? У нас есть для вас важное сообщение.
– Нет, – отрезал генерал. – Поговорите с одним из моих офицеров. Я занят. Сержант Креншоу! – позвал он, щелкнув пальцами.
Бретт увидел, как из толпы военных выступил человечек с огромным брюхом.
Генерал небрежно махнул рукой в сторону Бретта и Анджелы.
– Отведите их куда-нибудь и узнайте, чего они хотят. – Затем, повернувшись к караульному, который привел их, генерал процедил сквозь зубы: – И не вздумайте больше приводить сюда штатских, ясно? – С этими словами он исчез в палатке.
Креншоу кивнул Бретту, приглашая его последовать в соседнюю со штабной палатку. Когда они сели, он лениво спросил:
– Ну, что там у вас?
– Ваш генерал груб, – не удержавшись, выпалила Анджела. – К тому же, – добавила она сокрушенно, – у него северный акцент.
Не обращая внимания на нахмурившегося сержанта, Бретт объяснил ей:
– Дело в том, что генерал с севера, он янки по рождению. Этим и объясняется его акцент. Я слышал, что он из Пенсильвании, а жена его южанка. Кажется, из Виргинии. Пембертон – выходец из Вест-Пойнта, но поддерживает Конфедерацию. Вот почему… – Коди выразительно посмотрел на сержанта. – …многие не доверяют ему. Признаться, я и сам не очень-то доверяю ему теперь, ведь он отказался выслушать нас.
– Он занятой человек, – заметил Креншоу. – И я тоже. Так что, если у вас есть что сказать, говорите. – Сержант нетерпеливо заерзал.
Бретт поведал ему о событиях прошлой ночи.
Креншоу внимательно выслушал его, причем интерес его возрастал с каждым словом Бретта. В то же время он не до конца доверял этому оборванцу.
– Так вы говорите, что остановились в пустом особняке? – переспросил он. – А что вы там делали?
– Мы искали убежище, – пояснил Бретт. – Нам некуда было пойти, потому что мы лишились дома. – Он с горечью подумал о том, что это было чистой правдой.
– Что ж, посмотрим… – Откинувшись назад, сержант Креншоу уставился в потолок палатки. – Мы слышали, что генерал Грант направляется в Ла-Грандж. Этот проклятый тип сел на поезд в Холли-Спрингз. Да, – продолжал он, разговаривая вслух с самим собой, – Грант вполне мог послать сюда кого-нибудь, чтобы выяснить, в каком состоянии наши войска, и… Черт возьми… – Резко повернувшись к Анджеле с Бреттом, он заорал: – А что может быть лучше, чем подослать сюда парочку штатских, которые выведают, какова численность нашей армии? Шпионы янки!
Бретт испугался, что сержант вот-вот позовет караульных и упрячет их в тюрьму.
– Секундочку, сержант, – торопливо заговорил он, – вы все перепутали.
Настала очередь Креншоу почувствовать себя неуютно. Так или иначе, перед ним сидел человек, который мог быть весьма опасен.
– Послушайте… – заговорил толстяк, приподнимаясь со стула.
– Нет, это вы послушайте, – перебил его Коди, наклоняясь к сержанту. Глаза его загорелись, на щеках вздулись желваки.
У Анджелы перехватило дыхание – она испугалась, что может произойти нечто ужасное. Может, Бретт был прав, и им не стоило приходить сюда?
– Так вот, – продолжал Коди, – мы здесь, чтобы оказать конфедератам услугу и сообщить, что в разграбленном особняке янки хотят устроить место встречи разведчиков. И если вас это не интересует, то мне и подавно наплевать, черт побери!
Креншоу с трудом сглотнул. Возможно, подумал он, этот человек говорит правду. Сержант взял перо и бумагу.
– Ну хорошо. Скажите точно, где этот особняк?
– Да пошел ты! – Вскочив так резко, что табуретка, на которой он сидел, перевернулась, Бретт схватил Анджелу за руку и потащил из палатки.
– Погодите! – всполошился сержант, бросившись вслед за ними. – Мы могли бы поехать туда и осмотреть все. Мы можем даже оставить там засаду, и если они вернутся, то…
– …мы спугнем их, так?! – перебил его Коди. Он не верил своим ушам.
– Дело в том, что я сомневаюсь…
– Да ладно, – бросил Бретт. – Если мы еще раз их увидим, то непременно сообщим вам, – солгал он. Больше всего ему захотелось поскорее убраться из лагеря и вообще из Виксбурга.
Ночью он стал уговаривать Анджелу уехать.
– Но куда мы направимся? – спросила она.
– Это не важно, – пожал плечами Бретт. – Просто мне кажется, что здесь тебе находиться небезопасно.
– Мы нигде не сможем чувствовать себя в безопасности, – заспорила девушка. – Дело в том, что ты настоящий дезертир, который не смог выполнить задание своего командования и не доставил меня к конфедератам. Зато сейчас у нас появился шанс хоть чем-то помочь Югу.