Страница:
Она проделала большую работу, но если собиралась удержать его от желания, то проиграла. Не имея возможности подолгу ощущать близость Рейн, он с еще большим нетерпением хотел заполучить ее в свои объятия. Если бы ему не надо было следить за дорогой, он бы отвесил себе пощечину.
А она дала бы ему пощечину?
Он взглянул на Рейн, губы которой изогнулись в легкой насмешливой улыбке.
– В какой-то момент ты очень напоминал Джеймса Бонда, – сказала она. – Бонд захватывает леди и мчится прочь, чтобы избавиться от злого Блофелда, причем совершает бегство на классическом «ягуаре».
Мейсон засмеялся.
– Бонд ездит на «Астон Мартине DB5», и я вряд ли похож на Шона Коннери.
– Да, скорее на Пирса Броснана. Как ты добился, чтобы машина оказалась прямо у входа да еще с работающим двигателем?
– Я спустился вниз, пока тебя занимал Фил Уоттс.
– Ага. И куда же мы теперь направляемся?
– Домой, если у тебя нет других предложений.
– Ты проделал трюк, достойный Бонда, только ради того, чтобы ехать домой?
– Я устал не танцевать с тобой. Надо было прекратить дурацкие штучки Миранды.
– А вдруг там Ангус?
– Сомневаюсь, что Миранда или мать допустят это. , Рейн привалилась к окну и закрыла глаза, позволяя легкому ветерку ерошить волосы, играть шифоном платья, а теням плясать по округлостям груди/ t
– Это был самый прекрасный вечер, несмотря на происки Миранды. Спасибо.
Мейсону пришлось напомнить себе, что надо смотреть на дорогу, что он встречается с Рейн, чтобы преподать урок матери и сестре, что Рейн сидит рядом с ним за пять тысяч долларов, а секс в эту сумму не входит, что он собрался жениться на Каролине Викершем, подходящей для его круга и счета в банке.
Черт бы побрал Миранду и ее приворотное зелье, из-за которого он попал в этот переплет.
Остаток пути Мейсон думал о вероломстве сестры: занятие более полезное, чем пялиться на женщину, которую он не может иметь.
Приподняв юбки, Миранда побежала к серой громадине «роллс-ройса» и плюхнулась на сиденье раньше, чем Пол успел среагировать.
– Мне надо догнать Мейсона. – Она собралась захлопнуть дверцу, но помешала нога Тодда.
– Дорогая, ты не можешь уехать без меня. Ты ведь знаешь, как я люблю гоняться за кем-то.
Пол удивленно поднял брови.
Не хватало еще на глазах водителя брата устроить свару из-за любовных дел.
– Все в порядке, он со мной, Пол. Едем.
– Нет.
– Что значит «нет»?
– Только одно. Нет. Я ответил на вопросы, дал вам информацию, которую вы не должны иметь. Лгал ради вас. Но я не собираюсь преследовать вашего брата по улицам Сиэтла только потому, что вы не одобряете его выбор.
– Кто позволил тебе говорить с ней в таком тоне? – вмешался Тодд.
– Заткнись, Тодд. – Она снова повернулась к водителю. – Ангус Викершем, судя по всему, у нас дома. Если Мейсон приедет с Рейн…
– Тогда он сам придумает, что делать. Уверен, мистер Александр может с этим справиться. – Пол вытащил ключ зажигания. – Я намерен выпить чашечку кофе, а потом буду счастлив отвезти вас домой. Или куда пожелаете.
Дверца хлопнула, и Миранда с Тоддом остались в тишине лимузина.
– Проклятие, – зарычала Миранда в расстройстве. Щеки у нее горели, словно Пол отхлестал ее, она чувствовала себя полной дурой.
– Иди ко мне, старина Тодд рядом. – Он несколько раз поцеловал ей бровь. – Попрошу служащего подогнать мою машину.
– Слишком поздно, – ответила Миранда. – Они будут дома прежде, чем мы отъедем. Дай-ка мне телефон.
Она набрала домашний номер, с волнением ожидая, пока мать возьмет трубку.
– Слава Богу, ты объявилась.
Из ее торопливого объяснения Миранда поняла, что Ангус уйдет раньше, чем появится Мейсон, и вернула телефон на место. Идиотка, нужно было позвонить раньше и не выставлять себя дурой.
– Независимо от услышанного ты исполнила свой долг, – сказал Тодд. – Давай пересядем в мою машину и поедем ко мне.
– К тебе?
– Конечно. Ты же не хочешь ехать домой и встретиться с Мейсоном? – На сей раз он поцеловал ее в губы.
Тодд умел здорово целоваться, он вообще хороший любовник, и Миранда позволила себе расслабиться в его объятиях. Губы побежали вниз по шее, затем по голому плечу.
– Люблю эти вещи без бретелек, – пробормотал он, сжимая ее грудь.
Это то, что надо. То, чего она хотела, чтобы выбросить Пола из головы.
О черт. Она хотела Пола, а не этого клоуна, пустоголового дурака. Его вообще нет в ее списке. Даже глупо об этом думать.
Миранда оттолкнула руку Тодда.
– Извини, произошла ошибка.
– Никакой ошибки, детка. – Он снова добрался до ее груди. – Ты сама знаешь, нам было хорошо вместе. Тебе просто надо вспомнить. – Палец с умелой непринужденностью прошелся по соскам, и знакомое прикосновение вызвало дрожь.
– Ты хорош с каждой, вот в чем проблема, – отодвинувшись, сказала она.
– Поедем, Миранда, – настаивал Тодд. – Целый вечер ты подавала мне сигналы, говорила, что тебе нужно место, где бы поспать. Я готов. Ты распалила меня. – Он схватил ее руку, прижат к паху. Там действительно все было готово.
– Убирайся, Тодд, я передумала. Оставь меня в покое и выходи из машины.
– Дай мне пять минут, и ты снова передумаешь. Дело принимало опасный оборот, ибо, несмотря на ее сопротивление, он уже залез к ней под юбку.
– Черт побери. – Миранда уперлась ему в грудь, толкнула, в этот миг дверца открылась. Тодд спланировал из машины, словно поднятый невидимой рукой. Она успела заметить его ноги, которыми он дрыгал, пытаясь достать до земли.
– Отпусти, сукин сын.
Донесся шум драки, потом неприятный звук удара в мягкую плоть.
Миранда одернула юбку и высунулась наружу посмотреть, что там происходит.
Пол держал беднягу за воротник, таща к воротам. Из носа Тодда лилась кровь, а пятеро служащих и швейцар наблюдали за происходящим, не зная, что делать.
Тодд был поставлен на ноги, качнулся, но Пол удержал его, упершись кулаком ему в живот, потом достал из кармана бумажку, вложил в руку швейцара и вернулся к Миранде.
– Вы в порядке?
Она закивала. Ей хотелось обнять его. Даже больше, она хотела, чтобы Пол обнял ее. Чтобы сказал ей, что не считает ее распоследней дурой, кем она на самом деле и являлась. Если бы она наклонилась вперед на дюйм или два, ему пришлось бы обнять ее, чтобы удержать…
– Ты не взял кофе, – дрожащим голосом произнесла Миранда.
– Вот он. – Пол махнул на крышу автомобиля, куда поставил стаканчик, чтобы спасти ее весьма сомнительное достоинство. – Кажется, вам не помешало бы хлебнуть.
Миранда кивнула и без всякого изящества откинулась на подушки, расплескав кофе. Несмотря на теплый ночной воздух, ее била дрожь.
Пол накинул ей на плечи свою куртку.
– Сейчас я отвезу вас домой.
Пока он садился в машину, она услышала сердитый голос Тодда, ему кто-то ответил, видимо, швейцар, который пытался его успокоить.
Тиш испытывала невероятное облегчение, глядя, как огни машины Ангуса исчезают в ночи.
Он был настоящий медведь, увалень, за вечер порассказал ей кучу всяких небылиц, сдобрив их несколькими рюмками бурбона. Нет, ей нравилось слушать его, когда он подвозил ее к дому. Потом Тиш горела нетерпением выпроводить его до возвращения Мейсона, и беспокойство стало возобладать над удовольствием от его рассказов.
Но она позволила ему изложить еще парочку историй из жизни, пока ей не позвонила Миранда. Тогда она сказала, что у нее снова разболелась голова, и проводила Ангуса за дверь, несмотря на соблазнительное предложение сделать ей массаж шеи.
Это было бы прекрасно, у Ангуса такие сильные на вид руки. В общем-то он и сам мускулистый и крепкий мужчина. Давненько никто не делал ей массаж, даже не прикасался к ней.
Тиш закрыла дверь и направилась обратно в гостиную, чтобы ждать Мейсона вместе с мисс Хобарт.
Ожидание было недолгим, они явились минут через десять после отъезда Ангуса и наверняка могли встретить его машину на дороге в Хайлендз.
– Мама, хорошо, что ты нас дождалась, – сказал Мейсон, целуя ее в щеку.
– Я на это не рассчитывала, – ответила Тиш и заложила страницу в книге. – Вы очень рано, там действительно была невероятная скука?
– Нет. – Он подмигнул Рейн, словно их связывала какая-то тайна.
– Добрый вечер, миссис Александр. – Девушка притворилась, что не заметила его подмигивания, хотя Тиш обратила внимание на мелькнувшую у нее улыбку.
– Мисс Хобарт, добрый вечер. Миранда тоже едет домой?
– И, полагаю, будет довольно скоро, если Тодд ее не отвлечет, – сказал Мейсон.
– Тодд Деннисон? О, не говори мне о нем.
– Увы.
– Что она себе думает?
– Я не уверен, что она вообще думает.
– Кажется, эта проблема сейчас актуальна для всех нас, – заметила Тиш и поджала губы, когда сын взглянул в ее сторону. – Как вы собираетесь провести остаток вечера?
Будто ей надо спрашивать. Все ясно, стоит лишь взглянуть на мисс Хобарт. Она уже совсем плоха, раскраснелась, посматривает из-под ресниц на Мейсона, очевидно, совершенно не понимает, что делает и как выглядит со стороны.
– Пока не знаю. – Он снял галстук-бабочку. – Карты? Теннис?
Рейн порозовела еще сильнее, но это был не румянец, а внутренний жар.
– Бассейн?
Еще одна интимная шутка, подумала Тиш.
– Я распоряжусь насчет чая.
– Я попросил Лоренса поставить на лед бутылку шампанского, – сказал Мейсон.
– Я бы с удовольствием, – ответила Рейн.
«А меня-то они хотя бы замечают? « – спросила себя Тиш.
– Хорошая идея, но если Миранда не вернется с Полом, тебе придется отвозить мисс Хобарт домой.
– Рейн останется у нас. Я попросил Лоренса приготовить комнату для гостей.
– Мейсон, но ты мог бы сказать мне. Нет, я не против, дорогая, – торопливо добавила Тиш. К чему задевать чувства девочки? – Просто… м-м… неожиданно.
– Я буду пить шампанское. – Мейсон направился в кухню.
Когда ею шаги стихли, Рейн повернулась к Тиш:
– Если это неудобно, я могу…
– Нет-нет. Все хорошо, дорогая. Правда. У нас много комнат, и гости в нашем доме постоянно. Только обычно я знаю об этом заранее.
– Я уверена, Мейсон хотел сообщить вам, но был настолько занят вчера проблемами с Эверетт и, видимо, совсем забыл.
– Наверняка так и было.
Значит, он говорит с ней о бизнесе, и она извиняется за него перед его матерью. Какое сильное увлечение.
Слишком возбужденная, чтобы сидеть спокойно, Рейн принялась осматривать комнату. Тиш почти ждала, что сейчас она начнет произносить банальные слова о ценности вещей, но ошиблась. Это по крайней мере свидетельствовало о некотором воспитании. ,
Честно говоря, девочка не так уж плоха, обладает врожденным обаянием и весьма достойно выглядит. Конечно, платье купил ей Мейсон, оно прекрасно оттеняет ее кожу, оставляя ясными и чистыми искрящиеся глаза. Она похожа натренированную яхтсменку, пришедшую в клуб потанцевать.
– Вы сегодня на самом деле прекрасно выглядите, – похвалила Тиш. – Я увидела вас издали, и была приятно удивлена переменой.
Рейн осторожно улыбнулась:
– Спасибо. Мне жаль, что вы не смогли остаться. Вечер действительно был замечательный.
– Не всегда получается так, как планируешь.
– Да, – согласилась Рейн.
Не прозвучала ли в ее голосе печаль?
Мейсон вернулся с уже открытым шампанским, которое нес в одной руке, а в другой – три хрустальных бокала. Разговор быстро перешел на самые яркие моменты вечера. Правда, Тиш хотела бы послушать рассказы дочери о самых ужасных нарядах, но это позже. Сейчас главная задача – держать парочку в бодром состоянии духа и проследить, чтобы кто-то из них отправился спать. Только ни в коем случае не вместе.
Мисс Хобарт спохватилась первая.
– Я тоже устала, – быстро призналась Тиш, опередив Мейсона. – Я поднимусь с вами и посмотрю, все ли в порядке у вас в комнате, все ли сделано, как надо.
Мейсон зло сверлил ее взглядом, но Тиш полагала, что он не способен объявить матери о намерении взять эту женщину к себе в постель.
– Увидимся утром, – сказал он Рейн.
– Хорошо. Спокойной ночи.
Мейсон . поцеловал ее. И хотя это было под взглядом матери, искра, пробежавшая между ними, оказалась настолько горячей, что Тиш в свои шестьдесят четыре года покраснела и отвернулась. ,
– Приятного сна, – шепнул он.
– Никаких проблем, – ответила Рейн.
– Я уверена, что вы хотите побыстрее добраться до кровати, у вас был такой длинный день, – сказала Тиш.
Она первая вышла в холл. Рейн, словно виноградная лоза, цеплялась за Мейсона, но в конце концов оставила его и догнала хозяйку.
Тиш лепетала всякую ерунду, проверяя туалетные принадлежности, удостоверилась, что запасная одежда висит в шкафу, а в вазе свежие цветы. Никакой важной причины заниматься этим у нее не было. Комната всегда готова, слуги обо всем ревностно заботились, восполняли запасы, едва гость уезжал из дома Александров. Но Тиш действовала в силу привычки, к тому же хотела дать Мейсону несколько минут, чтобы остыть и уйти к себе.
– Вам нужно еще что-нибудь, дорогая? – заботливо поинтересовалась она.
– Помочь мне справиться с молнией, если вы не против.
– Конечно, дорогая.
С такой молнией и правда самостоятельно не справишься, подумала Тиш. А кто же тогда застегнул ее? Ведь Рейн переоделась здесь после того, как они с Мирандой уехали. Может, вся эта возня насчет отдельных комнат напрасна и уже слишком поздно? Заправляла ли служанка постель?
Нет, конечно, нет. Если бы они задержались тут ради секса, то не приехали бы так рано, а появились бы к середине обеда, в соответствующем виде, и обязательно попались бы на глаза Ангусу. Слава Богу, все они избежали неприятной сцены.
– Ну вот и все, – сказала Тиш.
– Спасибо. Вы были очень любезны. – Рейн придержала платье, чтобы оно не сползло с нее. – Спокойной ночи.
Скромная, подумала Тиш. Это хорошо.
– Спокойной ночи.
Миссис Александр направилась к себе, удовлетворенная всем, за исключением Миранды, которая сейчас, очевидно, с ужасным Тоддом Деннисоном, опять с ним. Она должна поговорить с дочерью, а когда уладятся дела с Мейсоном, возможно, им придется сделать приворот для Миранды. Ей нужен достойный мужчина.
Миранда сидела в лимузине, уставившись на фасад дома, а Пол терпеливо ждал возле открытой дверцы.
– Подвези меня с другой стороны.
Она трепетно любила свою семью, но теперь не испытывала никакого желания иметь с ними дело, объясняться или просто разговаривать.
– Что-то случилось, мисс Александр? – спросил Пол.
– Нет. Просто мне надо побыть на воздухе, прежде чем я войду в дом.
– Да, мисс.
Он почти бесшумно закрыл дверцу, словно догадался, что Миранда не хочет, чтобы узнали о ее приезде, сел за руль, и автомобиль тронулся.
Она вышла у гаража и обогнула дом. Тусклые огни безопасности светились на балюстраде и были достаточно яркими, чтобы разглядеть дорогу.
Сняв туфли, Миранда пошла босиком по камням. Сад за террасой мрачно темнел, но среди кустов и деревьев выделялись растения с более светлыми листьями. Она понюхала воздух, пытаясь уловить аромат жасмина или розы, но вместо этого чувствовала запах специй, кожи и чего-то мужского. Ну конечно, на ней же куртка Пола. Она крепко зажмурилась, поплотнее запахнула куртку и обнаружила, что ей стало теплее. И телу, и душе.
Из дома слышались голоса матери, брата, Рейн, очень спокойные, ровные. Миранда долго сидела поддеревом, пока не увидела, как Мейсон прошел мимо открытых французских дверей, поцеловал Рейн, потом услышала пожелания спокойной ночи. Через несколько минут окна гостевой комнаты засветились, Мейсон запер французские двери, выключил свет в гостиной и ушел к себе. Миранда услышала тихую мелодию джаза, любимой ночной музыки брата. Значит, Тиш сумела разогнать их по разным спальням, хотя это еще не факт, что они там и останутся. Не придумав ничего лучшего, она решила понаблюдать со своего места под деревом, пока «дети» не успокоятся. Свет в комнате Тиш зажегся и быстро погас, затем потемнели окна Мейсона, только Рейн бодрствовала.
Уловив движение на террасе, Миранда совершенно не испугалась. В конце концов, она за двумя заборами, и если кто-то идет сюда, то это свой.
– Мейсон?
– Пол, мисс. – Он направился прямо к ней, его рубашка отливала странным зеленовато-белым светом из-за огней безопасности. – Простите, если я потревожил вас.
– Ты сидел здесь все это время?
– Я хотел убедиться, что вы в порядке.
– Я в порядке.
– Он вас ударил?
– Нет. Просто распускал руки.
– По-моему, это не «просто», а что-то вроде попытки насилия при свидании.
– Так далеко не зашло бы. Тодд довольно медленно соображает, но и он бы додумался, если бы я двинула ему по яйцам.
– Вы никогда не были такой дерзкой. Простите, вы подобрали нехорошие слова.
– Верно. – Оба понимающе хихикнули. Миранда почувствовала тяжесть на душе и глубоко вздохнула, заполняя легкие ночным ароматным воздухом. – Ужасная неделя. Тодд стал последней каплей. Спасибо, что спас меня, и не важно, требовалось это или нет. Ты с удовольствием отдубасил его, да?
– Как и всякий бы мужчина на моем месте.
– Ты его ударил?
– Наверняка сломал ему нос.
– Прекрасно. Теперь ему придется спрашивать Филипа, кто был его пластическим хирургом. – Миранда встала. – Господи, эти стулья такие жесткие, думаю, на моей заднице отпечатались чугунные листочки.
Пол откашлялся, пряча улыбку.
– Могу я проводить вас до дверей?
На сей раз она не забыла свой ключ, открыла французские двери в гостиной и протянула ему куртку.
Его мимолетное прикосновение заставило Миранду перевести дух. Тихий звук показался резким на фоне джаза, играющего в отдалении.
– Спокойной ночи, Пол, – быстро сказала она.
Глаза у него стали напряженными, они сверкали даже в темноте, и у Миранды возникло приятное ощущение, что сейчас он не думает о том, кто слуга, а кто хозяин.
– Спокойной ночи, Миранда.
Она поспешила набрать код и войти, потом выглянула, но Пол уже исчез. Только дойдя до середины лестницы, она вдруг осознала, что впервые за шесть лет он назвал ее Мирандой.
Она держалась прекрасно до того момента, пока Мейсон не поцеловал ее. Хотя поцелуй не был чувственным, однако всколыхнул что-то внутри, в самой глубине, и там поднялся настоящий водоворот, который никак не дает ей успокоиться.
Обычная подготовка ко сну не уняла бурю. Ни душ, ни пятьдесят страниц многословного романа, найденного на столе, ни полчаса метания по комнате. Не получилась и медитация, Рейн не нашла сил приступить к ней, чем весьма разочаровала бы сенсея Такану, если бы он узнал.
Может, ей не давала уснуть музыка, доносившаяся откуда-то снизу. Ее включил Мейсон, значит, он где-то в доме и тоже не спит. Рейн широко распахнула окно, чтобы получше слышать музыку, которая успокаивает его, надеясь, что она подействует таким же образом и на нее.
Компакт-диск закончился, наступила тишина. Наверно, Мейсон уже лег, теперь она сможет уговорить себя заснуть и… Сердце у нее подпрыгнуло, затем куда-то провалилось.
«Серенада лунного света». Он звал ее.
Безумие. Полнейшее безумие. Однако, несмотря на все самоуговоры, Рейн сняла пижаму и натянула платье, изо всех сил пытаясь справиться с непослушной молнией.
Трусики из хлопка, которые она надела после душа, казались слишком грубыми под воздушным шифоном. Она стянула их. Где ты, узенькая шелковая полоска? Сейчас нет времени заниматься поисками. Мейсон не узнает, сказала она себе, одергивая платье, и выскочила босиком в холл.
Рейн летела на звуки музыки, словно бабочка на огонь. Тихая мелодия привела ее к открытой двери, затем в комнату, совершенно розовую. Музыка, казалось, доносилась из угла, откуда лился свет. Она пошла в том направлении, очутилась на каменной лестнице, спустилась по ней в холл и направилась к двери на террасу.
Полностью одетый Мейсон стоял возле французских дверей, за которыми скорее всего была его спальня.
– Меня вдруг осенило, – с улыбкой сказал он, – что Бонд именно так закончил бы танец.
Глава 12
А она дала бы ему пощечину?
Он взглянул на Рейн, губы которой изогнулись в легкой насмешливой улыбке.
– В какой-то момент ты очень напоминал Джеймса Бонда, – сказала она. – Бонд захватывает леди и мчится прочь, чтобы избавиться от злого Блофелда, причем совершает бегство на классическом «ягуаре».
Мейсон засмеялся.
– Бонд ездит на «Астон Мартине DB5», и я вряд ли похож на Шона Коннери.
– Да, скорее на Пирса Броснана. Как ты добился, чтобы машина оказалась прямо у входа да еще с работающим двигателем?
– Я спустился вниз, пока тебя занимал Фил Уоттс.
– Ага. И куда же мы теперь направляемся?
– Домой, если у тебя нет других предложений.
– Ты проделал трюк, достойный Бонда, только ради того, чтобы ехать домой?
– Я устал не танцевать с тобой. Надо было прекратить дурацкие штучки Миранды.
– А вдруг там Ангус?
– Сомневаюсь, что Миранда или мать допустят это. , Рейн привалилась к окну и закрыла глаза, позволяя легкому ветерку ерошить волосы, играть шифоном платья, а теням плясать по округлостям груди/ t
– Это был самый прекрасный вечер, несмотря на происки Миранды. Спасибо.
Мейсону пришлось напомнить себе, что надо смотреть на дорогу, что он встречается с Рейн, чтобы преподать урок матери и сестре, что Рейн сидит рядом с ним за пять тысяч долларов, а секс в эту сумму не входит, что он собрался жениться на Каролине Викершем, подходящей для его круга и счета в банке.
Черт бы побрал Миранду и ее приворотное зелье, из-за которого он попал в этот переплет.
Остаток пути Мейсон думал о вероломстве сестры: занятие более полезное, чем пялиться на женщину, которую он не может иметь.
Приподняв юбки, Миранда побежала к серой громадине «роллс-ройса» и плюхнулась на сиденье раньше, чем Пол успел среагировать.
– Мне надо догнать Мейсона. – Она собралась захлопнуть дверцу, но помешала нога Тодда.
– Дорогая, ты не можешь уехать без меня. Ты ведь знаешь, как я люблю гоняться за кем-то.
Пол удивленно поднял брови.
Не хватало еще на глазах водителя брата устроить свару из-за любовных дел.
– Все в порядке, он со мной, Пол. Едем.
– Нет.
– Что значит «нет»?
– Только одно. Нет. Я ответил на вопросы, дал вам информацию, которую вы не должны иметь. Лгал ради вас. Но я не собираюсь преследовать вашего брата по улицам Сиэтла только потому, что вы не одобряете его выбор.
– Кто позволил тебе говорить с ней в таком тоне? – вмешался Тодд.
– Заткнись, Тодд. – Она снова повернулась к водителю. – Ангус Викершем, судя по всему, у нас дома. Если Мейсон приедет с Рейн…
– Тогда он сам придумает, что делать. Уверен, мистер Александр может с этим справиться. – Пол вытащил ключ зажигания. – Я намерен выпить чашечку кофе, а потом буду счастлив отвезти вас домой. Или куда пожелаете.
Дверца хлопнула, и Миранда с Тоддом остались в тишине лимузина.
– Проклятие, – зарычала Миранда в расстройстве. Щеки у нее горели, словно Пол отхлестал ее, она чувствовала себя полной дурой.
– Иди ко мне, старина Тодд рядом. – Он несколько раз поцеловал ей бровь. – Попрошу служащего подогнать мою машину.
– Слишком поздно, – ответила Миранда. – Они будут дома прежде, чем мы отъедем. Дай-ка мне телефон.
Она набрала домашний номер, с волнением ожидая, пока мать возьмет трубку.
– Слава Богу, ты объявилась.
Из ее торопливого объяснения Миранда поняла, что Ангус уйдет раньше, чем появится Мейсон, и вернула телефон на место. Идиотка, нужно было позвонить раньше и не выставлять себя дурой.
– Независимо от услышанного ты исполнила свой долг, – сказал Тодд. – Давай пересядем в мою машину и поедем ко мне.
– К тебе?
– Конечно. Ты же не хочешь ехать домой и встретиться с Мейсоном? – На сей раз он поцеловал ее в губы.
Тодд умел здорово целоваться, он вообще хороший любовник, и Миранда позволила себе расслабиться в его объятиях. Губы побежали вниз по шее, затем по голому плечу.
– Люблю эти вещи без бретелек, – пробормотал он, сжимая ее грудь.
Это то, что надо. То, чего она хотела, чтобы выбросить Пола из головы.
О черт. Она хотела Пола, а не этого клоуна, пустоголового дурака. Его вообще нет в ее списке. Даже глупо об этом думать.
Миранда оттолкнула руку Тодда.
– Извини, произошла ошибка.
– Никакой ошибки, детка. – Он снова добрался до ее груди. – Ты сама знаешь, нам было хорошо вместе. Тебе просто надо вспомнить. – Палец с умелой непринужденностью прошелся по соскам, и знакомое прикосновение вызвало дрожь.
– Ты хорош с каждой, вот в чем проблема, – отодвинувшись, сказала она.
– Поедем, Миранда, – настаивал Тодд. – Целый вечер ты подавала мне сигналы, говорила, что тебе нужно место, где бы поспать. Я готов. Ты распалила меня. – Он схватил ее руку, прижат к паху. Там действительно все было готово.
– Убирайся, Тодд, я передумала. Оставь меня в покое и выходи из машины.
– Дай мне пять минут, и ты снова передумаешь. Дело принимало опасный оборот, ибо, несмотря на ее сопротивление, он уже залез к ней под юбку.
– Черт побери. – Миранда уперлась ему в грудь, толкнула, в этот миг дверца открылась. Тодд спланировал из машины, словно поднятый невидимой рукой. Она успела заметить его ноги, которыми он дрыгал, пытаясь достать до земли.
– Отпусти, сукин сын.
Донесся шум драки, потом неприятный звук удара в мягкую плоть.
Миранда одернула юбку и высунулась наружу посмотреть, что там происходит.
Пол держал беднягу за воротник, таща к воротам. Из носа Тодда лилась кровь, а пятеро служащих и швейцар наблюдали за происходящим, не зная, что делать.
Тодд был поставлен на ноги, качнулся, но Пол удержал его, упершись кулаком ему в живот, потом достал из кармана бумажку, вложил в руку швейцара и вернулся к Миранде.
– Вы в порядке?
Она закивала. Ей хотелось обнять его. Даже больше, она хотела, чтобы Пол обнял ее. Чтобы сказал ей, что не считает ее распоследней дурой, кем она на самом деле и являлась. Если бы она наклонилась вперед на дюйм или два, ему пришлось бы обнять ее, чтобы удержать…
– Ты не взял кофе, – дрожащим голосом произнесла Миранда.
– Вот он. – Пол махнул на крышу автомобиля, куда поставил стаканчик, чтобы спасти ее весьма сомнительное достоинство. – Кажется, вам не помешало бы хлебнуть.
Миранда кивнула и без всякого изящества откинулась на подушки, расплескав кофе. Несмотря на теплый ночной воздух, ее била дрожь.
Пол накинул ей на плечи свою куртку.
– Сейчас я отвезу вас домой.
Пока он садился в машину, она услышала сердитый голос Тодда, ему кто-то ответил, видимо, швейцар, который пытался его успокоить.
Тиш испытывала невероятное облегчение, глядя, как огни машины Ангуса исчезают в ночи.
Он был настоящий медведь, увалень, за вечер порассказал ей кучу всяких небылиц, сдобрив их несколькими рюмками бурбона. Нет, ей нравилось слушать его, когда он подвозил ее к дому. Потом Тиш горела нетерпением выпроводить его до возвращения Мейсона, и беспокойство стало возобладать над удовольствием от его рассказов.
Но она позволила ему изложить еще парочку историй из жизни, пока ей не позвонила Миранда. Тогда она сказала, что у нее снова разболелась голова, и проводила Ангуса за дверь, несмотря на соблазнительное предложение сделать ей массаж шеи.
Это было бы прекрасно, у Ангуса такие сильные на вид руки. В общем-то он и сам мускулистый и крепкий мужчина. Давненько никто не делал ей массаж, даже не прикасался к ней.
Тиш закрыла дверь и направилась обратно в гостиную, чтобы ждать Мейсона вместе с мисс Хобарт.
Ожидание было недолгим, они явились минут через десять после отъезда Ангуса и наверняка могли встретить его машину на дороге в Хайлендз.
– Мама, хорошо, что ты нас дождалась, – сказал Мейсон, целуя ее в щеку.
– Я на это не рассчитывала, – ответила Тиш и заложила страницу в книге. – Вы очень рано, там действительно была невероятная скука?
– Нет. – Он подмигнул Рейн, словно их связывала какая-то тайна.
– Добрый вечер, миссис Александр. – Девушка притворилась, что не заметила его подмигивания, хотя Тиш обратила внимание на мелькнувшую у нее улыбку.
– Мисс Хобарт, добрый вечер. Миранда тоже едет домой?
– И, полагаю, будет довольно скоро, если Тодд ее не отвлечет, – сказал Мейсон.
– Тодд Деннисон? О, не говори мне о нем.
– Увы.
– Что она себе думает?
– Я не уверен, что она вообще думает.
– Кажется, эта проблема сейчас актуальна для всех нас, – заметила Тиш и поджала губы, когда сын взглянул в ее сторону. – Как вы собираетесь провести остаток вечера?
Будто ей надо спрашивать. Все ясно, стоит лишь взглянуть на мисс Хобарт. Она уже совсем плоха, раскраснелась, посматривает из-под ресниц на Мейсона, очевидно, совершенно не понимает, что делает и как выглядит со стороны.
– Пока не знаю. – Он снял галстук-бабочку. – Карты? Теннис?
Рейн порозовела еще сильнее, но это был не румянец, а внутренний жар.
– Бассейн?
Еще одна интимная шутка, подумала Тиш.
– Я распоряжусь насчет чая.
– Я попросил Лоренса поставить на лед бутылку шампанского, – сказал Мейсон.
– Я бы с удовольствием, – ответила Рейн.
«А меня-то они хотя бы замечают? « – спросила себя Тиш.
– Хорошая идея, но если Миранда не вернется с Полом, тебе придется отвозить мисс Хобарт домой.
– Рейн останется у нас. Я попросил Лоренса приготовить комнату для гостей.
– Мейсон, но ты мог бы сказать мне. Нет, я не против, дорогая, – торопливо добавила Тиш. К чему задевать чувства девочки? – Просто… м-м… неожиданно.
– Я буду пить шампанское. – Мейсон направился в кухню.
Когда ею шаги стихли, Рейн повернулась к Тиш:
– Если это неудобно, я могу…
– Нет-нет. Все хорошо, дорогая. Правда. У нас много комнат, и гости в нашем доме постоянно. Только обычно я знаю об этом заранее.
– Я уверена, Мейсон хотел сообщить вам, но был настолько занят вчера проблемами с Эверетт и, видимо, совсем забыл.
– Наверняка так и было.
Значит, он говорит с ней о бизнесе, и она извиняется за него перед его матерью. Какое сильное увлечение.
Слишком возбужденная, чтобы сидеть спокойно, Рейн принялась осматривать комнату. Тиш почти ждала, что сейчас она начнет произносить банальные слова о ценности вещей, но ошиблась. Это по крайней мере свидетельствовало о некотором воспитании. ,
Честно говоря, девочка не так уж плоха, обладает врожденным обаянием и весьма достойно выглядит. Конечно, платье купил ей Мейсон, оно прекрасно оттеняет ее кожу, оставляя ясными и чистыми искрящиеся глаза. Она похожа натренированную яхтсменку, пришедшую в клуб потанцевать.
– Вы сегодня на самом деле прекрасно выглядите, – похвалила Тиш. – Я увидела вас издали, и была приятно удивлена переменой.
Рейн осторожно улыбнулась:
– Спасибо. Мне жаль, что вы не смогли остаться. Вечер действительно был замечательный.
– Не всегда получается так, как планируешь.
– Да, – согласилась Рейн.
Не прозвучала ли в ее голосе печаль?
Мейсон вернулся с уже открытым шампанским, которое нес в одной руке, а в другой – три хрустальных бокала. Разговор быстро перешел на самые яркие моменты вечера. Правда, Тиш хотела бы послушать рассказы дочери о самых ужасных нарядах, но это позже. Сейчас главная задача – держать парочку в бодром состоянии духа и проследить, чтобы кто-то из них отправился спать. Только ни в коем случае не вместе.
Мисс Хобарт спохватилась первая.
– Я тоже устала, – быстро призналась Тиш, опередив Мейсона. – Я поднимусь с вами и посмотрю, все ли в порядке у вас в комнате, все ли сделано, как надо.
Мейсон зло сверлил ее взглядом, но Тиш полагала, что он не способен объявить матери о намерении взять эту женщину к себе в постель.
– Увидимся утром, – сказал он Рейн.
– Хорошо. Спокойной ночи.
Мейсон . поцеловал ее. И хотя это было под взглядом матери, искра, пробежавшая между ними, оказалась настолько горячей, что Тиш в свои шестьдесят четыре года покраснела и отвернулась. ,
– Приятного сна, – шепнул он.
– Никаких проблем, – ответила Рейн.
– Я уверена, что вы хотите побыстрее добраться до кровати, у вас был такой длинный день, – сказала Тиш.
Она первая вышла в холл. Рейн, словно виноградная лоза, цеплялась за Мейсона, но в конце концов оставила его и догнала хозяйку.
Тиш лепетала всякую ерунду, проверяя туалетные принадлежности, удостоверилась, что запасная одежда висит в шкафу, а в вазе свежие цветы. Никакой важной причины заниматься этим у нее не было. Комната всегда готова, слуги обо всем ревностно заботились, восполняли запасы, едва гость уезжал из дома Александров. Но Тиш действовала в силу привычки, к тому же хотела дать Мейсону несколько минут, чтобы остыть и уйти к себе.
– Вам нужно еще что-нибудь, дорогая? – заботливо поинтересовалась она.
– Помочь мне справиться с молнией, если вы не против.
– Конечно, дорогая.
С такой молнией и правда самостоятельно не справишься, подумала Тиш. А кто же тогда застегнул ее? Ведь Рейн переоделась здесь после того, как они с Мирандой уехали. Может, вся эта возня насчет отдельных комнат напрасна и уже слишком поздно? Заправляла ли служанка постель?
Нет, конечно, нет. Если бы они задержались тут ради секса, то не приехали бы так рано, а появились бы к середине обеда, в соответствующем виде, и обязательно попались бы на глаза Ангусу. Слава Богу, все они избежали неприятной сцены.
– Ну вот и все, – сказала Тиш.
– Спасибо. Вы были очень любезны. – Рейн придержала платье, чтобы оно не сползло с нее. – Спокойной ночи.
Скромная, подумала Тиш. Это хорошо.
– Спокойной ночи.
Миссис Александр направилась к себе, удовлетворенная всем, за исключением Миранды, которая сейчас, очевидно, с ужасным Тоддом Деннисоном, опять с ним. Она должна поговорить с дочерью, а когда уладятся дела с Мейсоном, возможно, им придется сделать приворот для Миранды. Ей нужен достойный мужчина.
Миранда сидела в лимузине, уставившись на фасад дома, а Пол терпеливо ждал возле открытой дверцы.
– Подвези меня с другой стороны.
Она трепетно любила свою семью, но теперь не испытывала никакого желания иметь с ними дело, объясняться или просто разговаривать.
– Что-то случилось, мисс Александр? – спросил Пол.
– Нет. Просто мне надо побыть на воздухе, прежде чем я войду в дом.
– Да, мисс.
Он почти бесшумно закрыл дверцу, словно догадался, что Миранда не хочет, чтобы узнали о ее приезде, сел за руль, и автомобиль тронулся.
Она вышла у гаража и обогнула дом. Тусклые огни безопасности светились на балюстраде и были достаточно яркими, чтобы разглядеть дорогу.
Сняв туфли, Миранда пошла босиком по камням. Сад за террасой мрачно темнел, но среди кустов и деревьев выделялись растения с более светлыми листьями. Она понюхала воздух, пытаясь уловить аромат жасмина или розы, но вместо этого чувствовала запах специй, кожи и чего-то мужского. Ну конечно, на ней же куртка Пола. Она крепко зажмурилась, поплотнее запахнула куртку и обнаружила, что ей стало теплее. И телу, и душе.
Из дома слышались голоса матери, брата, Рейн, очень спокойные, ровные. Миранда долго сидела поддеревом, пока не увидела, как Мейсон прошел мимо открытых французских дверей, поцеловал Рейн, потом услышала пожелания спокойной ночи. Через несколько минут окна гостевой комнаты засветились, Мейсон запер французские двери, выключил свет в гостиной и ушел к себе. Миранда услышала тихую мелодию джаза, любимой ночной музыки брата. Значит, Тиш сумела разогнать их по разным спальням, хотя это еще не факт, что они там и останутся. Не придумав ничего лучшего, она решила понаблюдать со своего места под деревом, пока «дети» не успокоятся. Свет в комнате Тиш зажегся и быстро погас, затем потемнели окна Мейсона, только Рейн бодрствовала.
Уловив движение на террасе, Миранда совершенно не испугалась. В конце концов, она за двумя заборами, и если кто-то идет сюда, то это свой.
– Мейсон?
– Пол, мисс. – Он направился прямо к ней, его рубашка отливала странным зеленовато-белым светом из-за огней безопасности. – Простите, если я потревожил вас.
– Ты сидел здесь все это время?
– Я хотел убедиться, что вы в порядке.
– Я в порядке.
– Он вас ударил?
– Нет. Просто распускал руки.
– По-моему, это не «просто», а что-то вроде попытки насилия при свидании.
– Так далеко не зашло бы. Тодд довольно медленно соображает, но и он бы додумался, если бы я двинула ему по яйцам.
– Вы никогда не были такой дерзкой. Простите, вы подобрали нехорошие слова.
– Верно. – Оба понимающе хихикнули. Миранда почувствовала тяжесть на душе и глубоко вздохнула, заполняя легкие ночным ароматным воздухом. – Ужасная неделя. Тодд стал последней каплей. Спасибо, что спас меня, и не важно, требовалось это или нет. Ты с удовольствием отдубасил его, да?
– Как и всякий бы мужчина на моем месте.
– Ты его ударил?
– Наверняка сломал ему нос.
– Прекрасно. Теперь ему придется спрашивать Филипа, кто был его пластическим хирургом. – Миранда встала. – Господи, эти стулья такие жесткие, думаю, на моей заднице отпечатались чугунные листочки.
Пол откашлялся, пряча улыбку.
– Могу я проводить вас до дверей?
На сей раз она не забыла свой ключ, открыла французские двери в гостиной и протянула ему куртку.
Его мимолетное прикосновение заставило Миранду перевести дух. Тихий звук показался резким на фоне джаза, играющего в отдалении.
– Спокойной ночи, Пол, – быстро сказала она.
Глаза у него стали напряженными, они сверкали даже в темноте, и у Миранды возникло приятное ощущение, что сейчас он не думает о том, кто слуга, а кто хозяин.
– Спокойной ночи, Миранда.
Она поспешила набрать код и войти, потом выглянула, но Пол уже исчез. Только дойдя до середины лестницы, она вдруг осознала, что впервые за шесть лет он назвал ее Мирандой.
Она держалась прекрасно до того момента, пока Мейсон не поцеловал ее. Хотя поцелуй не был чувственным, однако всколыхнул что-то внутри, в самой глубине, и там поднялся настоящий водоворот, который никак не дает ей успокоиться.
Обычная подготовка ко сну не уняла бурю. Ни душ, ни пятьдесят страниц многословного романа, найденного на столе, ни полчаса метания по комнате. Не получилась и медитация, Рейн не нашла сил приступить к ней, чем весьма разочаровала бы сенсея Такану, если бы он узнал.
Может, ей не давала уснуть музыка, доносившаяся откуда-то снизу. Ее включил Мейсон, значит, он где-то в доме и тоже не спит. Рейн широко распахнула окно, чтобы получше слышать музыку, которая успокаивает его, надеясь, что она подействует таким же образом и на нее.
Компакт-диск закончился, наступила тишина. Наверно, Мейсон уже лег, теперь она сможет уговорить себя заснуть и… Сердце у нее подпрыгнуло, затем куда-то провалилось.
«Серенада лунного света». Он звал ее.
Безумие. Полнейшее безумие. Однако, несмотря на все самоуговоры, Рейн сняла пижаму и натянула платье, изо всех сил пытаясь справиться с непослушной молнией.
Трусики из хлопка, которые она надела после душа, казались слишком грубыми под воздушным шифоном. Она стянула их. Где ты, узенькая шелковая полоска? Сейчас нет времени заниматься поисками. Мейсон не узнает, сказала она себе, одергивая платье, и выскочила босиком в холл.
Рейн летела на звуки музыки, словно бабочка на огонь. Тихая мелодия привела ее к открытой двери, затем в комнату, совершенно розовую. Музыка, казалось, доносилась из угла, откуда лился свет. Она пошла в том направлении, очутилась на каменной лестнице, спустилась по ней в холл и направилась к двери на террасу.
Полностью одетый Мейсон стоял возле французских дверей, за которыми скорее всего была его спальня.
– Меня вдруг осенило, – с улыбкой сказал он, – что Бонд именно так закончил бы танец.
Глава 12
Рейн бросилась к нему.
– Минутку. – Он вытянул руку с пультом. – Сейчас мы все исправим.
Песня оборвалась на середине фразы, и он швырнул пульт на стул рядом с дверью.
– Джеймс мог бы гордиться, – ответила Рейн.
Они стояли, дожидаясь начала мелодии, и когда вступили саксофоны, Мейсон протянул к ней руки.
– Пожалуйста, Рейн… Ты не подаришь мне этот танец? – «Пожалуйста» звучало совсем не так, как его произнесли бы в воспитанном обществе или в буржуазных домах штата Миннесота, и Рейн почувствовала истинный смысл простого слова, почувствовала собственную тоску, ощутив, как ее легкие мигом лишились воздуха.
Рейн отдала себя в руки Мейсона, словно там и было ее законное место, словно абсолютно нормально и естественно танцевать среди ночи в не застегнутом до конца платье. Не имело значения, хорошо это или плохо, важно или нет, умно или глупо, она все равно не могла бы заставить себя поступить иначе. Она подчинялась желанию, а оно требовало от нее именно этого.
Мейсон вел ее под музыку через террасу, и она закрыла глаза, чувствуя его тело, которое руководило ею. Больше ей ничего не требуется. Они могли оторваться от земли, кружиться в ночном небе, она согласна забыть обо всем, кроме Мейсона и волшебной мелодии.
Рейн казалось, что она сейчас умрет, когда последняя нота повисла в воздухе.
– Нет, – разочарованно выдохнула она.
Мейсон понял. Он тоже не хотел, чтобы все закончилось, и едва Рейн уткнулась лбом ему в грудь, прижал ее к себе. Руки по собственной воле начали гладить нежную спину, пока не нащупали язычок расстегнутой, молнии.
Желание оглушило, словно удар, выбило дыхание. Давно мучившие его сексуальные фантазии, которые он тщательно загонял поглубже, стали такими же реальными, как и прижимавшаяся к нему женщина. Пальцы скользнули по открытой спине к язычку молнии. Он мог потянуть его вверх, как истинный джентльмен, или вниз, как ему хотелось на самом деле, но вниз означало опасность, ночь, продолжение танца.
– Рейн?
Она на секунду подняла глаза, и Мейсон увидел в них удивление, лунный свет и желание.
Потом он целовал ее. Вопросов больше не было, только ответы губ и тел, только подтверждение того, что он пытался целый вечер отрицать. Всю неделю. Он хотел ее. Голую в постели. Сейчас.
Но лучше пока не трогать молнию. Еще нет. Убрать руки от такого искушения. Лучше прикасаться к Рейн через шелк, чтобы ощутить все изгибы ее тела, все округлости и впадины. Мейсон растягивал удовольствие, зная, что может вернуться к той застежке в любой момент.
Как приятно скользит под его пальцами шелк, какая невероятная комбинация мягкости и твердости, которая может быть только на женских бедрах, какие…
О Господи.
Руки быстро вернулись к груди. Лифчика тоже нет, пальцы ощутили только затвердевшие соски, прикрытые лишь тонким слоем шелка. Мейсон не смог устоять, нагнулся к одному пику, сжал его губами, и хотя знал ответ, все равно спросил:
– У тебя есть что-нибудь под платьем? – Рейн покачала головой:
– Я очень спешила.
Очень спешила к нему. Это признание стало разрешением для обоих, их руки были уже повсюду. Он с такой быстротой стянул с нее платье, что искры потрескивали между кожей и тканью, а она лихорадочно расстегивала золотые пуговицы на его рубашке.
Мейсон помог ей, потом сбросил пиджак, спустил подтяжки, Рейн сама выдернула рубашку из брюк, пуговицы золотыми колокольчиками посыпались на пол, когда она сдирала с него мешающую ей преграду.
– Манжеты, – выдохнул он.
Рейн положила ладони ему на грудь, и от их жара он воспламенился еще сильнее. Желание, которое сжигало ее изнутри, требовало ответа: так ли он чувствует себя, как она, так ли она действует на него, как он на нее? Рейн выяснила эго, погладив Мейсона по груди и плечам и обнаружив, что он весь дрожит под ее руками.
Потом она проверила снова, уже медленно, ртом. Ведомая его реакцией, она продолжала целовать покрытую волосами грудь, пока не замерла на монетке плоского соска. С изящной задумчивостью обвела языком контуры одного. Мейсон застонал. Через секунду перебралась к другому. У Мейсона вырвался утробный стон.
Тем временем его руки двигались по телу Рейн, проверяя каждый изгиб, пытаясь отвлечь, но та была настроена решительно, и ему пришлось наконец прижать ее к себе. Теперь она не могла дразнить его, не могла лишить остатков самообладания. Язычок молнии жег ему руку. Всею одно движение.
Не сейчас.
Он поцеловал ее, сосредоточившись на чувствительном соске, потом, желая помучить себя, отодвинул шелк на несколько дюймов и ощутил восхитительную агонию ее сосков, уткнувшихся ему в грудь.
Это уже слишком, он не выдержит. Мейсон отстранился и тут же услышал тихий разочарованный стон.
– Нет, все в порядке, я только отложил кое-что на потом. Не двигайся.
Мейсон встал у нее за спиной, его губы заскользили по ее плечам, дыхание шевелило волоски на шее, поцелуи следовали за поцелуями. Рейн едва сдерживалась, чтобы не повернуться к нему лицом, даже впилась ногтями в ладони.
Мейсон расстегивал молнию по миллиметрам, наслаждаясь каждой секундой. У нее красивая спина, мускулистая от плавания и физической работы, но с неповторимым женским изгибом, последние восемь дюймов которого заставили кровь толчками биться в паху.
– Минутку. – Он вытянул руку с пультом. – Сейчас мы все исправим.
Песня оборвалась на середине фразы, и он швырнул пульт на стул рядом с дверью.
– Джеймс мог бы гордиться, – ответила Рейн.
Они стояли, дожидаясь начала мелодии, и когда вступили саксофоны, Мейсон протянул к ней руки.
– Пожалуйста, Рейн… Ты не подаришь мне этот танец? – «Пожалуйста» звучало совсем не так, как его произнесли бы в воспитанном обществе или в буржуазных домах штата Миннесота, и Рейн почувствовала истинный смысл простого слова, почувствовала собственную тоску, ощутив, как ее легкие мигом лишились воздуха.
Рейн отдала себя в руки Мейсона, словно там и было ее законное место, словно абсолютно нормально и естественно танцевать среди ночи в не застегнутом до конца платье. Не имело значения, хорошо это или плохо, важно или нет, умно или глупо, она все равно не могла бы заставить себя поступить иначе. Она подчинялась желанию, а оно требовало от нее именно этого.
Мейсон вел ее под музыку через террасу, и она закрыла глаза, чувствуя его тело, которое руководило ею. Больше ей ничего не требуется. Они могли оторваться от земли, кружиться в ночном небе, она согласна забыть обо всем, кроме Мейсона и волшебной мелодии.
Рейн казалось, что она сейчас умрет, когда последняя нота повисла в воздухе.
– Нет, – разочарованно выдохнула она.
Мейсон понял. Он тоже не хотел, чтобы все закончилось, и едва Рейн уткнулась лбом ему в грудь, прижал ее к себе. Руки по собственной воле начали гладить нежную спину, пока не нащупали язычок расстегнутой, молнии.
Желание оглушило, словно удар, выбило дыхание. Давно мучившие его сексуальные фантазии, которые он тщательно загонял поглубже, стали такими же реальными, как и прижимавшаяся к нему женщина. Пальцы скользнули по открытой спине к язычку молнии. Он мог потянуть его вверх, как истинный джентльмен, или вниз, как ему хотелось на самом деле, но вниз означало опасность, ночь, продолжение танца.
– Рейн?
Она на секунду подняла глаза, и Мейсон увидел в них удивление, лунный свет и желание.
Потом он целовал ее. Вопросов больше не было, только ответы губ и тел, только подтверждение того, что он пытался целый вечер отрицать. Всю неделю. Он хотел ее. Голую в постели. Сейчас.
Но лучше пока не трогать молнию. Еще нет. Убрать руки от такого искушения. Лучше прикасаться к Рейн через шелк, чтобы ощутить все изгибы ее тела, все округлости и впадины. Мейсон растягивал удовольствие, зная, что может вернуться к той застежке в любой момент.
Как приятно скользит под его пальцами шелк, какая невероятная комбинация мягкости и твердости, которая может быть только на женских бедрах, какие…
О Господи.
Руки быстро вернулись к груди. Лифчика тоже нет, пальцы ощутили только затвердевшие соски, прикрытые лишь тонким слоем шелка. Мейсон не смог устоять, нагнулся к одному пику, сжал его губами, и хотя знал ответ, все равно спросил:
– У тебя есть что-нибудь под платьем? – Рейн покачала головой:
– Я очень спешила.
Очень спешила к нему. Это признание стало разрешением для обоих, их руки были уже повсюду. Он с такой быстротой стянул с нее платье, что искры потрескивали между кожей и тканью, а она лихорадочно расстегивала золотые пуговицы на его рубашке.
Мейсон помог ей, потом сбросил пиджак, спустил подтяжки, Рейн сама выдернула рубашку из брюк, пуговицы золотыми колокольчиками посыпались на пол, когда она сдирала с него мешающую ей преграду.
– Манжеты, – выдохнул он.
Рейн положила ладони ему на грудь, и от их жара он воспламенился еще сильнее. Желание, которое сжигало ее изнутри, требовало ответа: так ли он чувствует себя, как она, так ли она действует на него, как он на нее? Рейн выяснила эго, погладив Мейсона по груди и плечам и обнаружив, что он весь дрожит под ее руками.
Потом она проверила снова, уже медленно, ртом. Ведомая его реакцией, она продолжала целовать покрытую волосами грудь, пока не замерла на монетке плоского соска. С изящной задумчивостью обвела языком контуры одного. Мейсон застонал. Через секунду перебралась к другому. У Мейсона вырвался утробный стон.
Тем временем его руки двигались по телу Рейн, проверяя каждый изгиб, пытаясь отвлечь, но та была настроена решительно, и ему пришлось наконец прижать ее к себе. Теперь она не могла дразнить его, не могла лишить остатков самообладания. Язычок молнии жег ему руку. Всею одно движение.
Не сейчас.
Он поцеловал ее, сосредоточившись на чувствительном соске, потом, желая помучить себя, отодвинул шелк на несколько дюймов и ощутил восхитительную агонию ее сосков, уткнувшихся ему в грудь.
Это уже слишком, он не выдержит. Мейсон отстранился и тут же услышал тихий разочарованный стон.
– Нет, все в порядке, я только отложил кое-что на потом. Не двигайся.
Мейсон встал у нее за спиной, его губы заскользили по ее плечам, дыхание шевелило волоски на шее, поцелуи следовали за поцелуями. Рейн едва сдерживалась, чтобы не повернуться к нему лицом, даже впилась ногтями в ладони.
Мейсон расстегивал молнию по миллиметрам, наслаждаясь каждой секундой. У нее красивая спина, мускулистая от плавания и физической работы, но с неповторимым женским изгибом, последние восемь дюймов которого заставили кровь толчками биться в паху.